Сердце древа Филлим

1. Ясеня зов

Взмах крыла дракона может быть легче взмаха крыла бабочки. Легкое дуновение ветра, с которого начинается первый вздох. Первая улыбка, когда теплый луч солнца впервые касается лица. Первая слезинка, которую мягко смахнет касание матери. Первые капли дождя, пойманные крошечными ладонями.

Когда из безжизненной земной тверди выбился росток первого дерева, звуком, ознаменовавшим рождение жизни, был звук, с которым гигантское чешуйчатое крыло рассекает воздух.

***

Великое древо Филлим было именно таким, каким Рейна его себе представляла. Она начала слышать его зов еще будучи маленьким несуразным дракончиком. И вот она здесь. Уже повзрослевшая, размером почти перегнавшая мать, которая сегодня летела рядом с ней, изящно разрезая воздух своими бледно—голубыми, лоснящимися на солнце, чешуйчатыми крыльями.

Рейна снова поймала на себе преисполненный гордости взгляд матери, но отвечать на него не стала. Сейчас все ее внимание было сосредоточенно на красотах, раскинувшихся перед ее драконьими глазами.

Кристально чистое озеро, испещренное маленькими островками, отражало ее лазурную чешую, словно зеркало. По его кромке, сомкнувшись плотным кольцом, возвышались могучие каменные утесы, поросшие дикой растительностью. На каждом островке росло по огромному дереву—исполину, плотно облепленному назойливыми светлячками. Все они были лишь небольшими отростками, рожденными одним единственным, самым могучим и древним на свете. Ясенем, раскинувшим свои древние ветви на всю долину. Он было первым ростком жизни, зародившимся на земле много тысяч лет тому назад. Сердце долины. Сердце мира. Начало и конец всего, что когда—то существовало и будет существовать. Могучее древо Филлим.

— Ты вылупилась там, — Рейна услышала у себя в голове голос матери. Проследив за ее взглядом, она чуть повернула голову. – Я нашла твое яйцо, спрятанное среди корней древа. На скорлупу упала капля древесного сока.

Рейна мысленно улыбнулась. Мама рассказывала ей эту историю тысячу раз. Она очень гордилась историей рождения единственной дочери. Ведь яйцо с детенышем дракона, окропленное соком древа Филлим считалось благословленным самим ясенем. Такое случалось редко, и каждый такой счастливчик становился обладателем дара «слышать» шепот древа. Да только вот Рейна всю свою жизнь ни разобрала в этом шепоте ни слова. Лишь едва заметный зов. Сюда. К древу. К истокам.

И вот она здесь. В точке мира, где зародилась первая жизнь. Где из каменистой почвы выбился росток древа. Где его опавшие лисья, коснувшись земли, запустили цепную реакцию, пробудив давно спящие растения. Излив на поверхность моря, реки и океаны. Сделав свой первый вдох, древо шумно выдохнуло, выпустив на свободу ветер. А за ним скучковались и облака, из—за которых выглянуло солнце. Но одного древа оказалось слишком мало, чтобы уследить за всем миром сразу. Поэтому оно произвело на свет свои первый плоды. На ветвях, среди листьев, меж корней появились первый яйца. Дети великого древа, спящие под скорлупой. И как только первые драконята появились на свет, ясень Филлим наделил каждого из них особой силой, чтобы поддерживать на земле жизнь. Первому дракону было велено управлять течением времени, ясно видеть, как прошлое, так и будущее. Второй и третий драконы должны были контролировать мгновения зарождения и увядания жизни. Ведь без начала не могло быть конца. Три брата—дракона стали самыми первыми детьми Филлим, и были живы по сей день. Но время неумолимо. Однажды вернувшись к своему отцу, они прильнули к его могучему стволу — словно пытаясь заключить его в объятия – свернулись вокруг его основания кольцами, да так и замерли. Их сердца все еще бились, но тела оставались неподвижны. Доживая свой век, они продолжали преданно охранять древо.

После трех великих драконов были и другие. Высшими считались драконы, в чьей власти было больше всего полномочий. Драконы четырех стихий, драконы времен года. Дракон – проводник душ на закате жизни в тени древа, где они могли найти свой вечный покой. Дракон, которому были подвластны людские чувства, дракон вдохновения. Драконы войн и катаклизмов. Такие рождались редко, чаще из яиц вылуплялись драконы низшие, в чьих силах было посвятить себя лишь небольшой части великого дела. Таким драконом была Рейна. Она родилась, чтобы нести на землю дождь. Ее мать – Аеста – была драконом теплого летнего ветра. А отец – Нубес – был драконом грозовых туч.

Что бы не происходило на земле – будь то наступление зимних морозов, набухание почек на деревьях, внезапно пришедшее поэту вдохновение – все начиналось со взмаха крыла дракона, который этого возжелал.

С самых древних времен человек пытался найти ответ на извечные вопросы – как зародился мир, как устроена вселенная, откуда на небе звезды, как достучаться до Всевышнего, кто их создал? Появлялись все новые и новые теории, они передавались из уст в уста, переписывались, сочинялись новые. И порой люди оказывались удивительно близки к истине в своих догадках, но до сих пор так и не сумели узреть ее. Ведь драконы вершат свое предназначение тихо, незаметно. Находясь в измерении, недоступном для глаза человека, они всегда присматривают за ними. Ведь именно драконы однажды создали первого человека.

Это случилось непреднамеренно и очень давно. Пара драконов, в попытке угодить своему создателю, вершила волшебство на земле три для и три ночи напролет. А когда их силы иссякли, могучие драконы начали уменьшаться в размерах. Потратив все силы, они и не заметили, как стали совсем маленькими и слабыми, отдаленно похожими на людей. Не в силах вернуть себе свой облик обратно, они стали жить на земле, разучившись летать и воздействовать на мир. У них родились дети — первые люди. И с тех пор планета перестала быть безмолвной и безмятежной.

2. Три измерения

По аудитории гулял ветер. Он приветственно потрепал вошедших Рейну и Аурима по волосам, зашелестел страницами книг. Наверное, это была единственная аудитория в академии, где посреди помещения не высилось дерево. Но это с лихвой компенсировалось тем, что самая длинная стена сплошь состояла из высоких арочных окон без стекла, за которыми виднелась тенистая роща.

Красивые резные столы из красного дерева стояли полукругом, а перед ними, удобно устроившись на сплетении корней, восседал дракон в человеческом обличии. Он был стар, его длинные тонкие волосы давно потеряли свой цвет, а лицо не пощадили морщины. Зато беспощадное время не коснулось его рук. Тонкие длинные пальцы ловко пробегались по струнам необычного музыкального инструмента – что—то среднее между арфой и укулеле.

За столами уже расселись ученики академии. Все они были одеты в своеобразные одежды, благодаря которым было легко понять, что этот дракон еще ученик. У каждого был свой, особенный фасон, свои цвета, отображающие суть дракона. Но все их объединяло неизменное оформление мелкой чешуей, издалека напоминающей кольчугу. Рейне тоже полагалась похожая. Но сейчас она была одета в обыкновенное человеческое платье – слишком обычное для этого места. Благодаря Ауриму, который не проводил ее в комнату, она выделялась даже в этом. Прекрасно!

Лекция еще не началась, поэтому каждый пока занимался своим делом – кто—то общался между собой, кто—то просто слушал ненавязчивую мелодию преподавателя, сонно опустив подбородок на руку. Сначала на появление новой ученицы никто не обратил внимания – ее было не видно из—за спины Аурима. Но Рейна прекрасно понимала, что рано или поздно ее заметят. И к этому моменту она уже сумела взять себя в руки, и сама сделала шаг в сторону, встав сбоку от друга и чуть вздернув подбородок. Пусть смотрят. Пусть смеются. Все лучше, чем показать кому бы то ни было, что ее это очень задевает. Этому с детства учил ее отец.

— Кого это ты к нам привел, Аурим? – Голос старого преподавателя был низок и певуч. У Рейны тут же появилось желание послушать, как он поет под мелодию своего странного инструмента.

— Меня зовут Рейна, — она предпочла представить себя сама. Друг лишь приглушенно хмыкнул и направился к одному из незанятых столов, предоставив ей возможность проявить себя самой. – Я прибыла в академию сегодня утром.

— Что ж, надеюсь, что вам удастся быстро наверстать все, что успели пропустить, — преподаватель ловко соскочил со своего своеобразного стула и отставил инструмент. – Я профессор Фектус, дракон, несущий вдохновение! Муза, если пожелаете, юная леди. Я буду преподавать вам предмет, посвященный миру людей и нашему с ними – с людьми – взаимодействию. Надеюсь, вы найдете мои лекции полезными для себя, юная Рейна.

Профессор чуть поклонился, приветствуя новую ученицу, а Рейна невольно зарделась от такого теплого приветствия. Покосившись на других учеников, она увидела, как те с любопытством наблюдают за новой студенткой. Никто не смеется над ней. По крайней мере пока. Это придало ей уверенности, и она поклонилась профессору в ответ, чуть улыбнувшись.

— Безусловно, профессор.

Профессор Фектус сделал жест рукой в сторону столов, приглашая Рейну выбрать место. Девушка нашла глазами Аурима, который уже вовсю хлопал рукой по свободному рядом с ним месту. Оно находилось между ним и миниатюрной светловолосой девушкой с большими глазами и очень тонкими, даже немного островатыми, чертами лица. Ее форма выделялась на фоне остальных – пестрила яркими цветами, поражала замысловатостью фасона. И то, как поглядывал на нее Аурим давало понять, что, кажется, это и была та самая Ирис, о которой он говорил. Наверняка втрескался в нее по уши, как это обычно случалось с каждой миленькой девушкой, попавшей в зону «поражения» влюбчивого Рима.

— Знакомься, это Ирис!

Не успела Рейна сесть, как друг подтвердил ее догадку. Ну, разумеется!

Рейна чуть повернула голову, стараясь не трясти челкой. Ирис сидела от нее на расстоянии вытянутой руки, поэтому могла легко заметить ее чешую. Ирис тут же заглянула ей прямо в глаза, чуть склонив голову, ничуть не постеснявшись. А после – прекрасно – взглянула на ее лоб.

— Аурим сказал, что ты теперь моя соседка, — с полуулыбкой поведала она. В ее голосе слышались какие—то игривые с легкой хитринкой нотки. Говорила она очень быстро. Как маленькая шустрая птичка. – Рейна, да? Какие у тебя способности?

— Я вызываю дождь.

— А я радугу, — Ирис вдруг просияла, будто только что встретила давно потерянную сестру. – У нас близкие предназначения. Может, даже упражняться будем вместе! – Вдруг детский восторг Ирис сменился настороженностью. – Только не тренируйся у себя в комнате, ладно? А то у нас недавно одна девочка вызывала в общежитии ветер, так потом пришлось искать свои вещи по всей долине.

Рейна заверила ее, что не собирается вызывать дождь поблизости от нее. К тому времени профессор Фектус хлопнул в ладоши, обозначив начало лекции. Все тут же притихли. И только Ирис вдруг наклонилась к самому ее уху и прошептала:

— Кстати, мне нравится твоя чешуя. Очень стильно.

Рейна так до конца и не поняла, действительно ли она так считает. Но если Ирис и посмеялась над ней, то ничем это не выдала, тут же взявшись за перо и окунув его в чернила. Перо у нее, кстати, тоже пестрило всеми цветами радуги.

Профессор начал свою лекцию. Поначалу было сложно сосредоточится на том, о чем он говорил, хотелось получше рассмотреть других драконов, ведь Рейна кроме своих родителей и семьи Аурима больше никого не видела. Она потрогала все, что лежало у нее на столе – начиная от черного пера с отломленным кончиком, заканчивая увесистой стопкой бумаги для записей, пахнущей старой библиотекой. Точно так же пахло в кабинете ее отца – он любил собирать старинные рукописи. После она начала украдкой рассматривать других студентов, вскоре заметив, что не одна она пропускает лекцию мимо ушей. Молодые студенты за соседними столами то и дело о чем—то перешептывались друг с другом, кто—то перекидывался записками. Лишь немногие слушали Фектуса. В какой—то момент это стало настолько очевидно, что профессор резко замолчал, взял в руки свой инструмент и взял грубую фальшивую ноту. По комнате вдруг прошлась ощутимая вибрация. Будто оторвавшись от пальцев старика, обратившись в звук, она прошибла тела учеников насквозь, заставив всех замолчать.

3. Слепой дождь

— Даже имея возможность заглянуть за вуаль будущего, никогда не стоит забывать о прошлом, о наших корнях. Ведь на них держится наше с вами настоящее! Они питают наши крылья. Делают их сильными и дают нам возможность летать!

Твердый громкий мужской голос эхом разносился по долине. Было в нем что—то такое, что заставляло внушительную толпу благоговейно замолчать и слушать заранее подготовленную речь. И дело было даже не в том, что этот самый мужчина являлся Верховным драконом, избранным самим древом. Нет, говорить так, чтобы к твоим словам прислушивались, чтобы от одного звучания голоса чуть замирало сердце, было искусством. И Верховный дракон Турум владел им в совершенстве.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы выразить свое почтение трем великим драконам, чьи крылья первыми расчертили небосвод! Мы собрались здесь, чтобы внять трем голосам, мудрее которых более не сыскать! Сегодня, как и ровно год назад, мы омоем чешую наших предков, чтобы молить их о мудрости. Молить их о том, чтобы указали нам, своим детям, верный путь.

Турум стоял на платформе, выстроенной над корнями, прямо у основания великого древа. По правую и левую руку от него – жена и сын. Его жена Унда была высшим драконом океана. А сын Флюмин драконом рек и течений. Стоя рядом с отцом, он казался лишь его тенью. Низкого роста, щуплый, с вечно бегающим неуверенным взглядом. Совсем другое дело Турум. Высокий и широкоплечий высший дракон, зрящий в прошлое. Его белоснежные волосы лоснились на солнце и ниспадали на плечи, элегантно рассыпаясь по белоснежным торжественным одеяниям. Унда тоже держалась, как и подобает высшему дракону. Ее внешность можно было охарактеризовать, как умиротворяющую. Как если долго смотришь на спокойный бесконечный океан.

Сегодня Рейна впервые увидела Верховного дракона, как и его сына. Зато с Ундой была знакома очень близко. Она преподавала в академии, и Рейна очень любила ее занятия.

Они с Ирис и Ауримом пришли сюда, чтобы своими глазами увидеть ежегодный ритуал у великого Филлим. Суть ритуала заключалась в том, чтобы отдать дань уважения трем драконам, застывшим у основания древа, смыть водой из священного озера пыль с их окаменевшей чешуи. Развлечь их песнями и танцами от драконов вдохновения. Успокоить душу молитвами. А после, выполнив перед ними свой долг, просить у них мудрости.

Конечно, окаменевшие драконы уже давно разучились разговаривать. Но были драконы – ведающие – которые могли слышать шепот их мыслей. Подобно тому, как Рейна должна была слышать шепот древа Филлим, если бы знала, как правильно слушать. Верховный Турум был одним из ведающих. Он часто повторял, что его избрание на пост Верховного не дает ему права выбирать верный путь. Ведь он всего лишь рука, которую направляет великий ясень и три мудрейших дракона. Вот так, каждый год, он слушал их наставления и передавал их своему народу.

Ребятам же было просто очень интересно посмотреть на ритуалы, которые были стары, как мир, и отличались своей очаровательной этничностью. К тому же, это было отличным предлогом, чтобы пропустить пару нудных лекций.

— Эх, было бы круто, устрой они для всех какую—нибудь лотерею. Победителю разрешили бы задать древним свой собственный вопрос. — Мечтательно протянул Аурим, закинув руки за голову и морщась от солнца.

— И что бы ты у них спросил? – Заинтересовалась Рейна, найдя эту идею интересной.

Аурим пожал плечами.

— Ну, не знаю. Например, можно спросить, чем закончится ближайший матч по баскетболу, чтобы потом сделать ставки и разбогатеть.

— Зачем тебе это? Ты же дракон. – Фыркнула Ирис.

— А что, если я дракон, то мне нельзя мечтать жить в большом и красивом замке? Или о крутой спортивной тачке?

— Слышал бы тебя сейчас Турум!

— Ой, да брось, — отмахнулся от нее Аурим. – Ты сама бы о чем спросила?

Ирис вдруг расплылась в мечтательной улыбке и слегка раскраснелась.

— Можно было бы спросить, за кого мне суждено выйти замуж.

— А может, ответ куда ближе, чем тебе кажется, а? – Аурим расплылся в нахальной ухмылке и заиграл бровями. Ирис скривилась так, будто он только что предложил ей вызваться удобрять великое древо навозом. А вот Рейну эта их перепалка изрядно развеселила.

— А ты, Рей? – Аурим не забыл и о второй своей подруге.

Рейна не стала озвучивать первое, что пришло ей в голову, как Ирис. Потому что первой мыслью было мелочное:
Как научиться полному перевоплощению?

Как сделать так, чтобы ее ужасно грустная сила тоже могла приносить людям радость?

Но если бы ей действительно выпала редчайшая возможность задать вопрос о будущем, вряд ли бы она стала тратить ее на собственные комплексы. Расскажи она об этом потом кому, и над ней посмеются.

— Я бы спросила что—то о будущем. Видят ли драконы там какие—то угрозы для нашего рода или для человечества? Может, тогда я смогла бы их предотвратить. По крайней мере предупредить.

— Наша девочка само благородство, — Аурим театрально приложил руку к сердцу, за что получил тычок в плечо от Ирис.

— Это не смешно! – Возмутилась Ирис. – Вообще—то это очень правильный ответ. И теперь мне стыдно за то, что придумала я. Давайте переиграем, ладно? Пожалуйста!

С того момента, как Рейна прилетела в академию, прошло уже около месяца. Она успела свыкнуться с необычным для нее, выросшей в мире людей, укладом жизни. Но близость великого древа, ее настоящего дома, ощущалась практически на физическом уровне, здесь ей было проще слышать и искать гармонию со своим драконьим нутром. Обучение в академии было нетягостным и чаще всего увлекательным занятием. Помимо лекций, посвященных людям, у нее был предмет по водной стихие с Ундой, женой Верховного дракона. Этот предмет был ее основным. Там она училась управлять водой, слышать ее зов, подчинять ее своей воле. Унда была очень чутким и внимательным преподавателем, Рейна была восхищена ее спокойствием в сочетании с ужасающей силой и многовековой мудростью. К сожалению, сама Рейна пока особо не продвинулась в своем обучении. Унда уверяла ее что проблема в том, что она никак не может принять свой дар и полюбить его всем сердцем, как предназначение, дарованное ей Филлим. Но как можно полюбить свое предназначение, когда оно заключается в призыве дождя? Другое дело, если бы у нее была сила, как у матери. Все любят ветер, особенно летом – спасительный, долгожданный, приятный. Аурим мог делать деревья ужасно красивыми. Ирис вообще буквально рисовала на небе яркими красками радугу, о которой даже легенды слагали! А она что? Мерзкий и холодный дождь, от которого люди в спешке разбегаются по домам. Вот и у ее отца сила похожая – нагонять хмурые грозовые тучи. Потому и отец у нее вечно хмурый! Получается, и ей придется стать такой же? Такой же грустной и унылой, как и ее предназначение.

4. Листопад

Еще не раз Рейна возвращалась к тому утесу над водопадами. Это место стало для нее уютным секретным уголком, где она могла побыть наедине с собой в тишине. Даже Ирис с Ауримом об этом месте не рассказала. Но не потому, что хотела прятаться от них там. А потому, что это место принадлежало не только ей.

Однажды, прилетев туда с книгой и парой яблок, чтобы перекусить, она так увлеклась чтением, что совсем забыла о яблоках, оставив их там и улетев. Вернувшись туда на следующий день, она обнаружила в месте, где лежали яблоки блюдце с маленькими шоколадками. В следующий раз, дочитав свою книгу, она решила оставить ее там же. Вместо книги ее ждала другая – «Искусство бега под дождем» Гарта Стайна. Было ли название книги совпадением или это вышло случайно, она не знала, ведь спросить было не у кого. С того первого дня она больше не встречала на утесе Спирита. А, может, об этом месте знал кто—то еще?

В следующий раз она увидела его во время практики по водной стихие у Унды. Она уже заняла свое место, когда он вошел в аудиторию. Обычно отстраненный, ни на кого не обращающий внимания, он вдруг замер в проходе и нашел ее глазами. Их зрительный контакт продлился не дольше пары секунд, но Рейне показалось, будто он смотрел на нее целую вечность. И все это время она не дышала. Ей казалось, что он хочет ей что—то сказать. Может, поблагодарить за яблоки и книгу? А, может, попросить ее больше не появляться в его секретном месте? Она не знала. Он так ничего и не сказал. Просто прошел мимо, будто ничего и не было. А, может, и правда ничего и не было? Потому что кроме нее, этого больше никто не заметил. Даже Ирис продолжила щебетать ей что—то, как ни в чем ни бывало.

Сегодня на практике они учились передвигать воду силой мысли в человеческом облике. У каждого было свое блюдце с водой и особая задача. Рейна должна была заставить воду разделиться на капли и пролиться дождем из посуды снизу—вверх, к ее ладони. У нее получалось достаточно легко. Но передвигать воду из тарелки и проливать дождь на головы людям – это вовсе не одно и то же. После занятия Унда попросила Рейну задержаться.

— У тебя сегодня хорошо получалось. — Подбодрила женщина своим спокойным, мягким голосом.

— Спасибо. Но с настоящим дождем у меня все еще проблемы. – Говоря, Рейна нервно теребила чешуйки на своем корсете.

— Не все сразу. Как я уже говорила, мы будем продвигаться постепенно, от малого к большему. Шаг за шагом. Однажды все получится. У тебя огромный потенциал, я чувствую твою силу. Сейчас она бурлит, как водопад. Мы должны сделать из нее ровную тихую гладь, — женщина зашуршала складками своей длинной юбки, выходя из—за стола. – Я бы хотела, чтобы ты тренировалась двигать воду озера в свободное время. И еще я подготовила для тебя дополнительную литературу. Она поможет тебе принять свою сущность. И профессор Фектус записал для тебя ряд заданий, чтобы помочь с перевоплощением. Они в моем кабинете. Ты не против прогуляться со мной за ними?

— Конечно, процессор.

Унда шла намного медленнее, чем привыкла Рейна. Она явно никуда не спешила. Вот уж действительно, сразу видно, кто здесь неспокойный водопад, а кто ровная водная гладь.

— Расскажи мне, о чем ты думала, когда вызывала дождь в последний раз? – Попросила Унда, когда они поднялись на уровень основания ствола древа. Ее кабинет располагался выше, среди ветвей Филлим. И это был один из немногих случаев, когда Рейна поднималась на верхушку древа легально.

— Я не очень хорошо помню, — призналась девушка. – Помню, что мне стало очень холодно. И… я заплакала. Но мне не было грустно.

— Понятно, — задумчиво протянула Унда. – Наши способности напрямую зависят от наших мыслей и эмоций, Рейна. Если я спокойна — спокойно и море. Если я злюсь — волны усиливаются. Если у тебя на душе было неспокойно или же ты просто очень переживала, что у тебя вообще не выйдет никакого дождя, результат может быть непредсказуемым.

— Я понимаю. Но мне сложно думать о чем—то хорошем, когда я вообще не хочу проливать на людей дождь.

Унда удивленно вздернула брови, обернувшись на студентку через плечо.

— У тебя сложилось очень предвзятое мнение о дожде, Рейна. Многие любят дождь. И не только потому, что он помогает поливать посевы или просто приносит облегчение в жаркий день.

— В месте, где я жила, дождь лил слишком часто. Из—за меня. И наши соседи его просто терпеть не могли.

— Понятно, — понимающе кивнула Унда. – Ты сложила несколько искаженное мнение о дожде из—за того, что не могла управлять силой, слишком могучей для тела маленького дракончика. А теперь не можешь овладеть ею уже из—за собственного ощущения и восприятия. Что ж, будем с этим как—то бороться.

— Спасибо вам, профессор, — искренне поблагодарила Рейна. Она действительно поражалась рвением этой женщины помочь своим студентам. И это при том, что у нее, как у жены Верховного дракона, и без того было немало дел.

Кабинет Унды находился почти на самой вершине древа, на одной из широких ветвей. Ветки поменьше, будто специально, склонились к одной точке, создавая достаточно просторный кокон из листьев. При приближении Унды они разъехались в стороны, создавая проход в помещение, где сквозь листья, как через решето, пробивался солнечный свет. Это был ее личный уютный уголок для работы и уединения, вмещающий в себя стол, стул и широкий шкаф, огибающий зеленые стены полукругом.

Получив от Унды записи с упражнениями, составленными специально для нее, Рейна прижала их к груди и покинула «кокон», тут же пошатнувшись от порыва резкого ветра, едва не сбившего ее с ветви вниз. На ее памяти в долине никогда не было такого порывистого ветра. Хотя и так высоко в человеческом обличии она еще не забиралась.