Сердце героя

Сердце героя

Ночь над Хогвартсом была разорвана на клочья. Воздух, густой от запаха озона, крови и горелого камня, вибрировал от сотен заклятий, скрещивающихся в смертельном танце. Это была агония мира. Большой Зал, свидетель стольких пиров и церемоний, превратился в лазарет и морг одновременно. Двор был усеян телами — друзей и врагов, слившихся воедино в смерти.

Гарри Поттер стоял посреди этого хаоса, и его душа была выжжена дотла. Каждое павшее тело, каждый крик боли отдавался в нем осколком стекла. Он был центром этого урагана, его причиной и единственной возможной точкой окончания. Перед ним, в нескольких шагах, стоял Лорд Волдеморт.

Его змеиное лицо искажалось в торжествующей гримасе. Бузинная палочка в его руке казалась продолжением костлявых пальцев. Пожиратели Смерти и защитники Хогвартса замерли, образовав вокруг них жуткий, молчаливый круг. Это был финал. Последний акт пьесы, написанной кровью и пророчествами.

— Гарри Поттер, — прошипел Волдеморт, и его голос был подобен шороху могильных червей. — Мальчик, Который Выжил… пришел умереть.

Он вскинул палочку. Гарри сделал то же самое. Зеленый луч «Авады Кедавры» сорвался с конца Бузинной палочки одновременно с алым «Экспеллиармусом» из палочки Гарри. Два заклятия столкнулись, породив золотую сферу света, из которой во все стороны били слепящие нити чистой магии. Это была битва воль, битва судеб.

И в этот самый миг… мир сломался.

Это не было похоже на магию. Это было неправильно на самом фундаментальном уровне бытия. Воздух не просто похолодел — он умер. Все звуки — крики, грохот, вой ветра — исказились, растянулись в невыносимую, тошнотворную ноту и оборвались. Свет от столкновения заклятий не погас, а был словно выпит подступившей со всех сторон абсолютной, нефизической тьмой. Прямо над сражающимися, в самой ткани неба, разошелся шов.

Это не был разрыв или портал. Это было похоже на то, как если бы хирург разрезал скальпелем живую плоть реальности. Из этого черного, как космос между галактиками, разреза беззвучно шагнула фигура.

Она была высокой, облаченной в военную форму, цвета которой не существовало в палитре этого мира. Серебряные волосы, казалось, поглощали свет, а глаза сияли спокойной, бездонной и ужасающей синевой вечности. Она не шла по земле — она просто присутствовала, и само ее присутствие было протестом против законов природы и магии.

Волдеморт, опьяненный близостью победы, первым отреагировал на вторжение. Его битва воль с Гарри прервалась. Он с животной яростью развернулся к новоприбывшей, его красные глаза полыхнули ненавистью к тому, чего он не мог понять и контролировать.

— Авада Кедавра! — взревел он, направляя всю мощь Бузинной палочки на нее.

Зеленый луч, несущий мгновенную смерть, пронзил пространство.

И ничего не произошло.

Альтаир — ибо это была она — даже не пошевелилась. Она лишь слегка склонила голову, с холодным любопытством разглядывая несущуюся на нее эманацию чистой смерти. Заклятие врезалось в нее и… исчезло. Не отразилось, не было поглощено. Оно просто перестало существовать, будто его никогда и не было.

На змеином лице Волдеморта на миг отразилось чистое, детское недоумение. Это было невозможно. Этого не могло быть. Он был величайшим темным волшебником всех времен. Он победил смерть.

Альтаир подняла руку, облаченную в перчатку. Ее голос прозвучал не в ушах, а прямо в сознании каждого живого существа на многие мили вокруг. Голос, лишенный эмоций, интонаций, тепла или холода. Голос абсолютной истины.

— Помеха.

И мир Волдеморта закончился.

Это не была смерть. Смерть была бы для него избавлением. Это была аннигиляция. Его тело начало расслаиваться, словно выцветшая фотография. Сначала исчез звук его запоздалого крика ужаса. Затем — цвет его мантии, бледность кожи. Его фигура теряла объем, превращаясь в двухмерное изображение, которое затем начало распадаться на отдельные строки кода, на буквы его собственной истории. Заклятия, которыми он жил, магия, которую он творил — все это стиралось, аннулировалось, возвращалось в небытие.

Гарри, стоя на коленях от шока, видел это. Он чувствовал это. Где-то далеко, в глубинах поместья Малфоев, в сейфе Беллатрисы, в Выручай-комнате и даже в нем самом, в его шраме — что-то закричало в агонии и умолкло навсегда. Осколки души Волдеморта, крестражи, которые стоили стольких жизней, были не уничтожены — они были стерты из сценария. Словно автор вычеркнул неудачного персонажа.

Через секунду от Лорда Волдеморта не осталось ничего. Ни праха, ни магии, ни даже воспоминания в воздухе. Просто пустое место.

Битва за Хогвартс замерла. Пожиратели Смерти стояли, как соляные столпы, их разумы отказывались принимать увиденное. Защитники Хогвартса опустили палочки, не в силах даже вздохнуть. Весь их мир, вся их война, вся их ненависть и надежда только что были признаны… помехой. Незначительным шумом.

И в этой оглушающей тишине синие глаза Альтаир обратились к Гарри. Она сделала шаг, и пространство под ее ногами изогнулось.

— Шум устранен, — произнес ее бесплотный голос в его голове. — Теперь ничто не мешает. Моя цель — ты, Гарри Поттер. Создание должно вернуться в ничто.

И Гарри понял. Он понял с леденящей душу ясностью. Всю свою жизнь он был оружием против Волдеморта. И вот, его цель была уничтожена за мгновение кем-то, для кого Темный Лорд был не более чем пылью на пути. А значит, и он сам, Гарри, вся его жизнь, жертва его родителей, страдания его друзей — все это было лишь прелюдией. Прелюдией к его собственному, истинному концу.

Он не почувствовал облегчения. Только бездонную, космическую пустоту, отражавшуюся в глазах девушки, пришедшей стереть его мир.

Тишина, пришедшая на смену какофонии битвы, была оглушительнее любого крика. Она давила, ввинчивалась в уши, заставляя кровь стучать в висках. Несколько мгновений назад воздух рвался от заклятий, а теперь единственным звуком был тихий, скорбный плач ветра в разрушенных стенах Хогвартса.