Сердце мажора. Капкан для сводных

Пролог

Промозглый ветер завывал в ветвях деревьев, уже почти голых, лишь кое-где покрытых желтыми точками-листьями. Их мокрые кривоватые сучья напоминали скрюченные паучьи лапы. Они казались мертвыми.

Мертвыми. Окоченевшими.

Словно и не было лета. Словно весна больше никогда не наступит...

Пытаясь скрыться от холода, от ледяной осенней измороси, коловшей и обжигавшей даже сквозь одежду, я накинула на голову капюшон, натянула рукава худи на кисти рук.

—...очень надеюсь, в следующий раз будем заниматься в спортзале, —донесся до меня обрывок разговора. —Как думаешь?

—Будем тренироваться в зале, пока снег не выпадет, —поежилась одна из девушек, стоявших под навесом рядом со стадионом. —А потом, наверное, заставят кататься на лыжах. Тот еще отстой, особенно эта лыжня. Не лыжня, а наледь, нахрен – я в прошлый раз чуть ногу не сломала.

—Но уж лучше снег, чем эта слякоть.

Едва я приблизилась к трибунам, как они, переглянувшись, замолчали – словно говорили не о погоде, а невесть о чем важном.

—Орлова, —окинув меня взглядом, презрительно усмехнулась Прохорова, —ты что здесь делаешь?

—Пришла на тренировку – у первого курса второй парой, как обычно по понедельникам, —пожала плечами, словно не заметила ее тона.

Прохорова улыбнулась еще ехиднее.

—Я имела в виду... ты что здесь делаешь? Что ты делаешь рядом с нами?

Ничего не ответив, я попыталась зайти под навес – но вторая из них, Оля Овчинникова, меня не пропустила, с ухмылкой раскинув руки в стороны.

—Прости, но таким, как ты, сюда нельзя!

Будто по команде девушки сомкнули ряды, не давая мне пройти дальше. Среди них раздались смешки.

Я стояла под мелким противным дождем – недостаточно сильным для того, чтобы занятия перенесли в спортзал... но ощутимым. Стояла, потому что эти девицы не пускали меня под крышу.

И именно это их радовало – мое унижение.

—Дайте мне пройти, —произнесла, пытаясь не показать, что у них получилось задеть меня.

—Уж прости. Здесь зона, свободная от изгоев, —невинно захлопала Прохорова своими нарощенными опахалами, и другие засмеялись громче. —Что-то не устраивает, можешь пожаловаться папочке. Но тут тебе не школа, никто перед тобой на цыпочках ходить не обязан. И никто не обязан... терпеть тебя рядом с собой.

Я попыталась протиснуться мимо них... но девушка грубо толкнула меня плечом. Подскользнувшись на влажной траве, я упала на колени – и прямо в то место, куда с навеса стекала вода. Мои бирюзовые тайтсы, мои ладони облепила раскисшая земля вперемешку с опавшей листвой.

Остальные девушки перестали смеяться.

—Блин, теперь она вся в грязи... А если преподу пожалуется?

—Да пусть жалуется. Кому до нее может быть дело? Это в школе все боялись ее брата с отцом. Здесь она никто. Даже меньше, чем никто.

Со стороны стадиона раздался звук тренерского свистка, и студентки потянулись по направлению к полю.

—Вали отсюда! —обронила Прохорова, проходя мимо меня. —А лучше сразу забирай документы и уходи с концами. Здесь ты никому не нужна.

«Мне плевать. Плевать!..», выкрикнула я про себя. Ведь меня никогда особо не волновало мнение окружающих. Для меня было важно, что обо мне думали родные люди, близкие. Мама, которая умерла, когда мне было четырнадцать. Брат, всю жизнь защищавший меня, никогда не дававший в обиду. Немногие оставшиеся у меня подруги...

А кто мне эти девчонки, что мне их слова? Плевать, даже если все они ополчатся против меня!

Сквозь слезы в глазах я сумела рассмотреть, во что превратились мои тренировочные лосины. Вся в грязи... Так и есть, по-другому не скажешь. Нет... нет, в таком виде на занятия я пойти не могла.

Вместо того, чтобы присоединиться к девушкам со своего курса, выстроившимся в шеренгу на окружавшей поле прорезиненной дорожке, я повернула обратно к спорткомплексу. Минут десять-двадцать на то, чтобы привести себя в порядок, у меня было – явившихся на пару отмечали только после пробежки.

Меня одолевало искушение совсем забить на занятия. Просто прогулять физкультуру, и дело с концом. Но я понимала, что это было бы трусливым поступком. Жалким. Ведь тогда одногруппники поняли бы... что им удалось сломать меня. Мне нужно было хотя бы попытаться сделать вид, будто я сильнее, чем есть на самом деле.

Я была настолько занята собственными проблемами, что знакомую машину увидела не сразу. «Мустанг» был припаркован рядом с такими же навороченными гоночными тачками; их владельцы, парни из компании мажоров-старшекурсников, курили возле самого входа в студенческий центр.

У меня не вышло бы пройти мимо них незамеченной...

Мое лицо потеряло последние краски; ладони стали холодными как лед.

Господи... Только не сейчас, не тогда, когда я стою перед ними промокшая, заплаканная, вывалянная в земле!..

Я напряженно застыла, не зная, что делать дальше. Попытаться проскользнуть к дверям... или повернуть обратно, вернуться на физкультуру в том виде, в котором есть? Возможно из двух зол мне стоило выбрать меньшее?

—...а я спрашиваю, сиськи-то настоящие? —засмеялся один из парней.

—А она че? —спросил второй.

—А она говорит – ты не заметишь разницы!

Мажоры подхватили их смех.

Эта компания считалась самой крутой в нашем институте. Красивые, самоуверенные. Безбашенные. Другие парни побаивались их, девчонки о них мечтали.

Неужели только я понимала, что они собой представляли, какими были испорченными?

Меня замутило от пустой пошлости их разговора, от самовлюбленности, написанной на их лицах...

—А мне нравится силикон. Такие шары упругие, как резиновые мячики. После них обычные сиськи – уже не то.

—Да ну! —скривился Андрей Исаев, накачанный брюнет в черной косухе. —Уж лучше совсем без груди, чем силикон. Правильно я говорю? —локтем подтолкнул друга, высокого блондина, опиравшегося о крышу черного «мустанга», украшенного двумя темно-красными полосами.

Глава 1. Институт

Получив причитающиеся мне флажок и шарик с логотипом института, я начала проталкиваться сквозь гудящую толпу к тому месту перед сценой, где стояли мои будущие однокурсники, такие же первогодки. И, конечно, сразу наткнулась взглядом на знакомых.

Увидев меня, две девчонки из моего бывшего 11«А» принялись перешептываться между собой, и судя по выражениям их лиц, ничего хорошего они обо мне говорить не могли (в своей школе я считалась не то «синим чулком», не то «девочкой с проблемами»).

А я так надеялась, что с поступлением у меня получится начать все с чистого листа... Наивная. Я подавила тяжкий вздох. Разве я не знала, что многие из моих одноклассников тоже собираются поступать в МИТиБ, элитный вуз для московских мажоров и мажорок?

Подать документы в этот институт меня заставил отец. Заставил, в буквальном смысле. Я умоляла его отправить меня учиться куда угодно, только не сюда...

Потому что проблема была не только в моих бывших одноклассниках. Мой главный страх был в другом.

Ведь именно в этом вузе... учился он.

«Институт большой – три корпуса помимо общежитий. Разные факультеты, разные курсы. Да мы даже сталкиваться с ним не будем!», в очередной раз попыталась внушить самой себе. Но как только я подумала о своем сводном брате...

Как только я подумала о нем, мне захотелось вернуться домой, заползти под одеяло и тихо скончаться.

Если бы у меня было чуть больше времени на то, чтобы прийти в себя – пара лет, год или хотя бы несколько месяцев... Но со дня нашей последней встречи прошло всего три недели. Не представляю, как я выдержала их. Что бы я ни делала, мне никак не удавалось забыть тот день – он по-прежнему являлся мне в ужасных удушающе-четких сновидениях.

Кровь на осколках зеркала, его презрительный взгляд и жестокие слова, «Я ненавижу тебя... Я жалею о том, что ты появилась в моей жизни! Жалею, что не исчезла из нее давным-давно... Я хотел бы забыть о том, что ты существуешь. Если снова увижу тебя... не знаю, что я сделаю».

По моей коже прокатилась колючая морозная волна, словно теплый осенний день внезапно сменился январской стужей...

Попытавшись отвлечься от тяжелых мыслей, вместе с остальными студентами я принялась размахивать флажком в такт музыке, которая доносилась со сцены, возвышавшейся над морем голов. Но никакой радости праздничная атмосфера мне все равно доставить не могла. Столько лет я мечтала о поступлении, но теперь...

Двуличный мерзавец, втравивший меня в свои жестокие игры... Когда же я перестану вздрагивать при одной мысли о нем?!

Когда концерт закончился, нас с другими первокурсниками собрали на площади перед основным зданием, выстроили в ряд, чтобы подготовить к торжественному маршу вокруг центрального фонтана.

После того, как всех отпустили, ребята начали расходиться по территории вуза. Во время представления я так и не подошла к бывшим одноклассницам, и потому, как была, в гордом одиночестве, отправилась обратно к общежитию.

Но на полпути меня неожиданно окликнул чей-то голос:

—Эй, островитянка!

Обернувшись на звук... я обрадованно-удивленно рассмеялась. Передо мной, сияя широкой улыбкой, стоял мой старый приятель, Влад Астафьев.

—Давно не виделись, красотка!

—Боже... и правда, давно! Привет! Здорово снова встретиться! —искренне воскликнула я.

Было до странного приятно увидеть дружелюбное лицо среди стольких чужих лиц. И пусть даже мы с ним никогда не были большими друзьями (когда-то, невесть как давно, мы вместе отдыхали в детском лагере «Остров приключений»), все равно сегодня я была ему очень рада – слишком одинокой чувствовала себя в суматохе незнакомой обстановки.

—И как тебе институт? —спросил Влад. —Уже начала осваиваться?

—Да вроде, ничего. Современненько. Фонтан прикольный, —перечислила все, что успела увидеть.

—Фонтан классный! Мы с пацанами этим летом в нем купались – отмечали сдачу сессии.

—Отмечали сдачу... купанием? —недопоняла я.

—Сначала бухнули, конечно, —ухмыльнулся парень.

Я засмеялась:

—Ну, тогда все ясно! Весело у вас тут!

Студенческие годы – куда ж без таких приключений?

Тут, подойдя ближе, Влад закинул руку мне на плечи и прижал меня к своему боку:

—Давай я тебе здесь все покажу!

То ли потому, что мне было трудно видеть в этом высоком, подкачанном, модно одетом блондине того рыжеволосого мальчишку, с которым мы когда-то играли и дурачились, как все дети, то ли потому что за последние недели своей депрессии я совсем отвыкла от контактов с другими людьми, но в этот момент я заметно напряглась. Даже как-то... сжалась от его прикосновения.

Ведь по-сути, мы с ним были едва знакомы – так, перекинулись летом парой сообщений в ВК, когда выяснили, что будем учиться в одном вузе. И говорили больше об учебе. Не знаю... Наверно, эта фамильярность меня слегка покоробила.

Но я постаралась никак не выразить своего напряжения. Подумала, хватит быть такой закрытой, пора прекращать быть букой – разве не из-за своих эмоциональных проблем я в свое время потеряла почти всех друзей, которые у меня были? Больше своей ошибки я повторить не могла. Решила, что отныне я стану самой дружелюбной девчонкой на свете. Стану новой собой.

Обещаю. Даже клянусь себе в этом.

Так что я позволила Владу обнять себя и даже прошлась по кампусу в его обществе.

Парень показал мне все местные «достопримечательности», вроде скейтерской площадки, футбольного поля... и круглосуточного ларька, в котором можно было купить все, вплоть до запрещенки.

—Пароль «адское зелье». Только я ничего тебе не говорил, —подмигнул мне Астафьев, приложив палец к губам.

Я натянуто улыбнулась.

—Считай, что я ничего не слышала...

Видимо, Влад не знал, что когда-то я лечилась от наркомании – иначе не стал бы делиться со мной «полезными» наводками.

Стать новой собой... Для меня это была не просто мечта, не просто цель. Это был вопрос жизни и смерти. Давным-давно, в слишком тяжелую минуту жизни я оступилась – но больше не могла себе этого позволить. Как бы мне не было тяжело и больно...

Глава 2. Тупик

—Орлова, привет! А я как раз шла за тобой.

От неожиданности я вздрогнула – слишком глубоко погрузилась в свои мысли.

Оказалось, что ко мне подошла Аня, девчонка из моей школы, выпустившаяся из нее на год раньше меня.

Мой взгляд невольно прошелся по ее стройным ногам, отлично просматривающимся под крошечной плиссированной мини-юбкой, по груди размера третьего, не меньше, по эффектной укороченной кожанке и остановился на привлекательном лице, накрашенном умело, тщательно и ярко.

Живот тут же ужалило смесью недовольства, смущения и раздражения, приправленных хорошей порцией зависти.

В первую минуту я не поняла, почему ее вид пробудил во мне столько негативных эмоций. С этой девчонкой мы не были ни друзьями, ни врагами. Да, в общем-то, никем не были. Учились в разных классах, почти не сталкивались и не общались.

И только потом вспомнила, в каких обстоятельствах прошла наша последняя встреча.

В тот день я застала их чуть ли не целующимися...

У них с Денисом что-то было. Серьезно или нет... но было.

—Я хотела пригласить тебя на вечеринку – собираемся сегодня в восемь, только ребята из нашей школы.

Ребята из нашей школы... И он, конечно, там тоже будет. От нового прилива адреналина мои внутренности скрутило в узел. Я и так не горела большим желанием встречаться с бывшими одноклассниками, но пойти на вечеринку, на которой мне неизбежно придется столкнуться с ним...

—Так ты придешь? —Аня смерила меня пренебрежительно-снисходительным взглядом, словно полагала, что такая домоседка и чудачка, такой «синий чулок», как я, не захочет пойти (вполне справедливо полагала).

Внезапно мне на ум пришла идея.

—Ничего, если я приду не одна?

—С тем парнем, с которым мы тебя видели? Я и не знала, что ты с кем-то встречаешься, —ее глаза задумчиво сузились, она с сомнением оглядела мой маловпечатляющий внешний вид.

—Представь себе, встречаюсь, —неожиданно вырвалось у меня.

«И еще совсем недавно встречалась с Денисом Авериным, хоть в это тебе тоже будет трудно поверить!», чуть было не выпалила вдобавок.

—Он не из нашей школы... но, ладно, приходи с кем захочешь. Я кину инфу тебе в ВК. Ну, до скорого! —кивнула мне на прощание.

Девушка прошла на лестничную клетку, не став дожидаться лифта. А я осталась сидеть в коридоре, еще более взвинченная, чем до этого разговора.

Вот черт... черт! Проклятие!

Что меня дернуло сказать, что мы с Владом встречаемся? Если не хотела признаваться, что мы с ним всего лишь друзья – могла просто промолчать. Кто меня за язык тянул? Неужели ее снисхождение и пренебрежение так меня уязвили?

И еще эта вечеринка, на которую мне теперь придется пойти...

Делать было нечего, особого выбора у меня не осталось. Ситуация была тупиковой. Слово не воробей.

Выйдя в холл вслед за Аней, я спустилась на третий этаж.

И постучалась в комнату под номером 340...

***

«Не мог бы ты сделать вид, что мы с тобой встречаемся? Ну, пожалуйста, что тебе стоит!», более глупой просьбы невозможно было и вообразить.

Стоя перед закрытой дверью и слушая шаги, приближающиеся с противоположной стороны, я пыталась подготовить себя к самому дурацкому в своей жизни разговору.

Но ведь мы с Владом были кем-то вроде друзей детства – и я ему, кажется, нравилась. Может, как девушка (во что, если честно, мне все еще мало верилось), а может, просто как человек. Так что я решила рискнуть попросить его об одолжении, даже если буду при этом выглядеть полной идиоткой.

За дверью послышался звук поворачивающейся задвижки замка, и она открылась.

—О, островитянка! Еще раз привет, заходи, —приятель посторонился, пропуская меня в комнату.

—Да уж, давно не виделись, —сконфуженно засмеялась я.

Оставшись с ним наедине, вот так, лицом к лицу... я испытала еще большее смущение. Влад хорошо одевался, был высоким, мускулистым, симпатичным – и наверняка весьма популярным. А я была обычным аутсайдером. Даже мажоркой меня теперь можно было назвать с большой натяжкой – после моего побега из дома этим летом отец навсегда заблокировал мою кредитку.

В школе мне, дочери ее владельца, многие девчонки даже завидовали. Теперь завидовать определенно было нечему.

Внезапно моя просьба показалась мне в тысячу раз более глупой и нелепой.

—Я тут столкнулась со знакомой – она пригласила меня на одну вечеринку. Это будет что-то вроде встречи выпускников – в МИТиБе учится много ребят из нашей школы. Если у тебя нет других планов, не хотел бы ты пойти туда со мной? Сегодня, в восемь? —начала разговор издалека.

—Конечно, с удовольствием! Если бы у меня были другие планы, ради тебя я бы их задвинул, —улыбнулся Астафьев.

—М-м-м... Еще я хотела бы кое о чем тебя попросить...

—О чем?

Мое лицо стало ярко-алым, как флаг СССР.

—Ну... на вечеринку придут мои бывшие одноклассницы... Не мог бы ты притвориться моим парнем? —заставила себя выдавить, от стыда мечтая провалиться под землю.

Влад удивленно рассмеялся. Но затем положил руки мне на талию... и нагнулся к моему лицу:

—А зачем притворяться? —улыбнувшись шире, негромко произнес рядом с моим ухом.

О Господи... Так я ему, и правда, нравилась?..

От сумасшедшей паники у меня прихватило живот. Порывисто дернувшись, я отлетела от него на несколько метров. Неуклюже попятилась, попыталась сохранить равновесие, но уперлась лодыжками в бортик кровати и упала на нее с размаху.

Астафьев молча наблюдал за моими неловкими телодвижениями – я не представляла, что он мог обо мне подумать.

—Влад... понимаешь... я совсем недавно рассталась кое с кем... Я пока не готова... Прости, если ты решил... —сбивчиво пролепетала, пытаясь как-то оправдать свои странности.

Кажется, друг понял, что в моей реакции не было ничего личного:

—Да не переживай ты так, я просто пошутил! —он подал мне руку, чтобы помочь встать на ноги. —Не готова, так не готова, я не настаиваю. Хорошо, притворюсь твоим парнем, раз для тебя это так важно!

Глава 3. Угроза

Денис

Свет был выключен, но казалось, я мог видеть в темноте – даже если я закрывал глаза, ее лицо все равно никуда не исчезало. Его очертания были выжжены на моей сетчатке. Они мерцали белыми вспышками в моем мозгу...

Я понимал, что окончательно тронулся. Потерял последние остатки того, что было моим самообладанием. Это было похоже на психоз.

Знала бы сестренка, что я пережил за эти недели...

Знала бы, как я лежал по ночам без сна, прокручивая в голове все, что мы говорили друг другу во время нашей последней встречи. По утрам просыпался в холодной испарине, как ненормальный, сука, боясь... что именно сегодня мне позвонит приемный отец, чтобы позвать на ее похороны.

Боль не отпускала. Боль доводила до изнеможения. Каждый день я обещал себе, что снова стану тем же бессердечным подонком – таким, как раньше, до того, как полюбил ее. Видит Бог, я действительно стал. Даже хуже, умудрился стать еще большим куском говна. Но в каких бы темных дебрях ни блуждала моя душа, я все равно... продолжал слышать ее голос. Продолжал, как сумасшедший, бояться за ее жизнь, покрываться липким потом от мысли, что моя ошибка, мое малодушие станет причиной смерти этой девушки.

Я не мог до конца изжить в себе человеческое, не мог погрузиться в холодную бесчувственность, потому что все еще помнил, каково это... быть согретым ее теплом.

Иногда, в минуты слабости, я задавал себе вопрос, почему уехал из особняка, перестал бороться за нас. Спрашивал самого себя, должен ли я был вернуться...

Но снова слышал ее шепот, «Уезжай»...

И понимал, что мне не было смысла возвращаться.

«Олеся... Я люблю тебя и хочу быть с тобой, чего бы мне это ни стоило! Если ты скажешь, что ты что-то чувствуешь ко мне, что когда-нибудь сможешь простить, я сделаю все, чтобы заслужить твое прощение. Я изменюсь. Стану лучше. Черт возьми... даже с Русланом помирюсь – не знаю, как, но помирюсь! Но если ты ничего не чувствуешь... я уеду. Съеду из особняка твоего отца, и ты больше меня не увидишь!»...

Она ответила, «Уезжай». Уезжай, мать ее...

Всего одно слово, но даже воспоминание о нем разрывало мне сердце к хренам.

Все что я теперь мог – любыми средствами пытаться изгнать ее образ из своей памяти. Забыть о том, какой бывает жизнь, каким бывает счастье, когда рядом с тобой любимая девушка.

Быть тем, кем я был всегда. Жить дальше, будто я никогда не любил. Каждый день позволять своему сердцу становиться на градус холоднее. Ждать, когда оно снова обрастет непробиваемой ледяной броней... и перестанет так сильно болеть.

Я говорил себе, что мне не нужно было опасаться за ее жизнь. Я знал, что Руслан не позволит ей причинить вред самой себе. Ее родной брат, которого она любила в тысячу раз больше, чем могла когда-то любить меня – он позаботится о ней, даже вопреки ее желанию.

Но я продолжал думать о том, как много страданий причинил этой девушке... и ненавидел ее за ее же страдания. Не мог простить ей того, что она не смогла простить меня.

Нет, я не должен был возвращаться в ее дом – как бы меня ни влекло обратно. От этого все стало бы только хуже.

Кое-как я просуществовал до начала учебного года. Частью себя, той самой, что никак не хотела погибать, ждал, когда снова увижу ее. Вопреки здравому смыслу, не мог перестать, сука, надеяться, что замечу сожаление в ее глазах – и пойму, что ей тоже меня не хватало.

И вот... я ее увидел.

Увидел. Да только она... была не одна.

И то, что я почувствовал в этот момент... Да лучше бы я сдох еще три недели назад!

На меня обрушилось понимание. Простое, но приводящее в шок. Как пощечина. Как пинок поддых. Как пробуждение, вашу мать! Но видимо, именно его мне не хватало, чтобы моя любовь окончательно превратилась в ненависть.

Из-за нее последние недели лета стали для меня настоящим кошмаром. Через что я прошел по ее милости было не описать словами...

Но Олеся не сожалела, не скучала. Не ворочалась в кровати длинными бессонными ночами. Не думала о том, правильно ли поступила. Не мучилась депрессиями, не страдала, не мечтала о смерти, как я боялся.

Потому что сама она уже начала встречаться с другим.

Пальцами руки я прочертил линию на ее теле, снизу вверх, от выреза серой футболки до самого подбородка, поднятого с каким-то вымученным вызовом. Вдавил их в кожу ее горла...

Ее шея дрожала от напряжения, как и все мое тело. Моя рука и ее горло двигались синхронно.

Будто это всегда было моей судьбой – оборвать ее жизнь...

—Не трогай меня!.. —раздалось приглушенное из полумрака. —Отойди...

От злости в моих глазах мелькали цветные пятна. Большего накала эмоций я не ощущал никогда в жизни. Не был более несдержанным, мать ее!

Это сотворила со мной она. И меньше всего мне хотелось делать, как она говорит. Меня так и подмывало поступить наоборот. Начать трогать ее, притиснуться к ее худенькому телу, вжаться в него плотью, так, чтобы наши тазовые кости высекли искры, а грудь впечаталась в грудь. Сжать ее в руках сильнее и крепче – и если ей это не понравится, тем лучше.

Но в Олесином голосе было слишком много скрытой боли. И я ослабил хватку.

Не выпуская ее совсем, я щелкнул выключателем. Зажегшаяся подсветка озарила кухню, стол, в который девушка упиралась бедрами, пытаясь отстраниться от меня. И ее лицо.

Лучше бы я не видел ее лица так близко...

Она смотрела на меня, будто я был ядовитым пауком или бешеным псом. Кем-то, кто не вызывал у нее ничего, кроме страха и отвращения...

Ненависть к ней достигла апогея...

Но все же я разжал руки и даже отошел от нее на шаг.

—Ты совсем по мне не скучала? —вопрос прозвучал грубо, обвинительно, хоть я знал, каким он был глупым – ответ на него читался в ее перепуганных черных глазах.

Глава 4. Вызов

Олеся

Бешенство, ярость, горевшие в глазах Аверина, постепенно ушли вглубь его взгляда. Их выражение стало замкнуто-сдержанным, выжидательным. Тяжелым. Напряженным. Угрожающим...

Он что-то задумал, в этом я могла не сомневаться...

И он умел быть жестоким.

«Ты пожалеешь, что не умерла. Ты пожалеешь... котенок. Я... заставлю тебя пожалеть», его слова словно все еще горели холодом в моей крови – как инфекция пробирались все дальше и глубже под кожу, как опухоль пускали метастазы в органы и ткани.

Как только Денис вышел из кухни, мои ноги подогнулись, тело обмякло, и я осела вниз. Буквально рухнула на стул.

Попытавшись привести себя в подобие нормы, протянула руку к кулеру за новой порцией воды, сделала несколько судорожных глотков... Напиток попал не в то горло, и я захлебнулась кашлем. Из моих глаз потекли слезы.

Смяв в кулаке стаканчик, я кинула в сторону бесполезный кусок ломкого пластика, швырнула его о стену.

Что я наделала?.. И что мне теперь делать?!

«Что, что меня дернуло обратиться к Владу с этой дурацкой просьбой? Зачем?.. Кого я пыталась впечатлить? Да когда меня волновало, что обо мне думают какие-то девчонки? Что за блажь на меня напала?!», мысленно вопрошала саму себя.

Но в глубине души я знала, что поступила так не из-за своих одноклассниц, и даже не из-за Ани.

Этим летом сводный вовлек меня в игру, в которой на кону стояли мое сердце, мое доверие, моя жизнь – и ему было все равно, что останется от моей жизни после того, как он со мной закончит.

И поступая в институт, в котором учился он, частью себя я безумно боялась, что Денис продолжит свои игры. У меня были причины для страха – ведь он так и не получил от меня того, что хотел. Я узнала о его предательстве раньше, чем ему удалось переспать со мной – «...еще разок сделать своей», как он выразился в разговоре с Русланом. И раньше, чем я призналась, что люблю его...

После концерта мне показалось, что сводный заметил нас с Владом, идущими в обнимку. И видимо я просто... решила спрятаться за другом детства, как за стеной. Надеялась, что если Денис поверит в то, что я с кем-то встречаюсь, если между нами вклинится другой парень, все сразу станет намного проще.

Всего лишь хотела... Господи, да просто защитить себя от того, кто проехался по моему сердцу паровым катком – наконец, почувствовать себя в безопасности! Думала, приду на вечеринку с другим... и этим поставлю точку в наших отношениях со сводным братом.

Но как только мы с Авериным встретились сегодня взглядами, до меня дошло – худшей идеи и придумать было нельзя.

Мой кашель перешел в рыдания.

«Ты просто... пытаешься задеть меня. Вас ничто не связывает. Он тебе никто», звучали в моих ушах слова, полные ненависти. Оскорбленного самолюбия.

Однажды у меня уже получилось задеть его самолюбие – когда сводный узнал, что моя детская влюбленность давно сошла на нет, когда понял, что я не жду его, не хочу его поцелуев, уже много лет не страдаю по нему... он сделал все, чтобы вернуть мои чувства. Пошел на самый изощренный обман. Для него это стало делом принципа.

На что же он будет способен теперь, когда я так быстро нашла себе другого – и попыталась выиграть расставание?

Я поняла по его глазам – он будет способен на все.

По сравнению с надвигающимся штормом, его былая ненависть теперь казалась мне легким бризом – она переродилась во что-то, чего я еще не видела.

Он умел быть жестоким...

Если бы Аверин понял, как мало от меня осталось – что я почти не сплю, что мне каждый день приходится заново собирать себя по кусочкам... возможно, его эго было бы удовлетворено, и он оставил бы меня в покое?

Но отступать было поздно. И меньше всего я хотела, чтобы Денис догадался, сколько боли было в моей жизни.

Моя боль принадлежала только мне – как и другие чувства, о которых он не должен был знать...

***

Отступать, и правда, было поздно. Единственное, что мне оставалось – просто продолжать следовать намеченному плану.

И кто на моем месте повернул бы назад?

«...ты будешь делать так, как я тебе говорю. Ты разорвешь отношения с этим парнем, сестренка. И ты не посмеешь прийти с ним на вечеринку».

Пусть от дурных предчувствий у меня останавливалось сердце... я все равно не могла поступить иначе. Не могла допустить, чтобы Аверин решил, будто может командовать мной. Да и что бы я сказала Владу с Аней? Ведь я уже пообещала, что приду на встречу – и приду не одна...

Раз уж сегодня мне предстояло пройти испытание вечеринкой, я должна была отправиться на нее при полном параде. Как бы мне это ни претило. Пестрящая лейблами одежда, макияж, каблуки, нарощенные ногти и ресницы, или, упаси Господь, пластика лица – я никогда не была большой любительницей подобных вещей. Наверное, мне просто не хотелось что-то строить из себя.

Если после снятия косметики красота исчезает – значит, никакой красоты на самом деле и не было.

Как-то невеста моего брата накрасила меня стойкой профессиональной хной (она была альбиносом, и потому с бровями и ресницами у нее была еще большая беда, чем у меня). Смотрелось естественно и симпатично. Но этот способ показался мне уж очень муторным, да и краска смылась уже через пару дней.

Я знала, что «быть» и «слыть» – это разные вещи, и прилагать столько усилий, чтобы казаться кому-то красивой считала совершенно лишним. Но раз уж я пообещала Владу...

Он хотел, чтобы друзья думали, что он встречается с красавицей, дочерью миллиардера – а не с лохматой тощей неудачницей, которую видели во мне бывшие одноклассники. Популярность была важна для него, и его можно было понять – тем более, если он немало сделал, чтобы добиться того, что имел (взять хотя бы его накачанную фигуру).

В сочинском летнем лагере, в котором мы с ним познакомились, он и сам был кем-то вроде аутсайдера. Ребята дразнили его из-за рыжих волос и брекетов на зубах, из-за футболок со смешариками, не по возрасту детских для одиннадцатилетнего.

Глава 5. Равнодушие

Господи, насколько же проще было бы остаться этим вечером в своей комнате!..

Ведь я никогда не была сильной или смелой. Но мне казалось, я должна скрывать свой страх и свою слабость так долго, как это возможно. Мне казалось, что так он не сможет причинить мне новую боль.

Но теперь, снова увидев его лицо...

—Надо же, гонщики пришли, —удивился Влад. —Интересно, что их сюда привело? Я думал, это вечеринка чисто для твоих одноклассников.

—Один из них тоже учился в моей школе, —пробормотала я.

—Серьезно? И который из них?

—Денис Аверин, —ответила еще тише.

—О, так значит, ты его знаешь?

Мои щеки покрылись бледным румянцем.

—Да... мы с ним знакомы.

«Вообще-то, мой отец усыновил его, когда мне было тринадцать, а ему четырнадцать, и с тех пор мы жили в одном доме. Именно он разбил мое сердце... и несколько часов назад чуть не задушил меня, когда увидел с тобой! Говорил, что если мы придем на вечеринку вместе, то тогда он...», скорее всего, стоило сказать... но что-то не дало мне поделиться с приятелем своими опасениями.

Наверное, я просто не хотела его грузить – в моей жизни было слишком много противоречий и трудностей, проблем, которые он не обязан был разгребать. Влад согласился поддерживать видимость отношений... но строго говоря, он не подписывался на то, чтобы служить буфером между мной и моим ненормальным бывшим.

Позволив Ане обнять его и отстранив ее в сторону, Денис оглядел комнату отдыха долгим внимательным взглядом... и остановил его на нас с Астафьевым.

Я готовила себя выдержать новый шквал его ненависти. Но на его лице... не отразилось ничего. Ничего... Оно едва заметно напряглось и расслабилось, как будто случилось что-то, чего он ожидал. Взгляд сводного опустел, наполнился враждебным равнодушием, отрешенным и жестким.

Его глаза были похожи на два замерзших озера, скрывавших что-то в своей глубине подо льдом и заносами снега... Но что они могли скрывать, кроме холода и мрака?

Я почувствовала нехватку воздуха и поняла, что слишком долго смотрела в эти льдисто-голубые глаза. Так долго, что позволила дыханию прекратиться. Новый вдох оцарапал трахею, с трудом проник в легкие и словно смерзся внутри.

Хуже... это студеное бесстрастное равнодушие было еще хуже кипящей ярости.

—Ты как, хорошо себя чувствуешь? —спросил Влад.

Разорвав наш зрительный контакт, подняла голову на звук голоса – и следующий вдох дался мне уже немного легче.

—Все в порядке, —соврала я, —а что такое?

—Мне показалось, ты слегка позеленела. У тебя такая тонкая кожа – краснеет и бледнеет прямо на глазах, —улыбнувшись, парень задержал ладонь на моей щеке, заботливо погладил ее с недвусмысленным видом.

Я снова испытала острое желание сбежать куда подальше, но заставила себя улыбнуться ему в ответ.

—Ну, вот, ты снова раскраснелась! Тебе явно стало лучше...

Обвив руками мою талию, Влад наклонился к моим губам...

Мой пульс зашелся в испуганном ритме. Сердце съежилось от неприятия, отторжения. Дело было не в приятеле, не в его вполне привлекательном лице, приближавшемся к моему. Наверное, я просто отвыкла от чужой близости... но сейчас мне показалось, что даже легкий поцелуй станет для меня чем-то непереносимым.

Я поняла, что сама себя загнала в ловушку – ведь вполне возможно, сводный смотрел на нас в эту самую минуту. И как будет выглядеть, если я отстранюсь от своего «парня»? И что подумает друг, если я попрошу его держать руки и губы при себе? Даже если не обидится и войдет в мое положение (ведь я ему говорила, говорила, что мы не будем целоваться!), его мимика наверняка раскроет наш обман.

Решение пришло неожиданно. Не думая, не рассуждая, я крепко обняла Влада, уткнулась лицом в его пиджак, не позволив ему добраться до губ и скрывшись с чужих глаз. Движение получилось таким, как надо – доверительным, ласковым. Со стороны наверняка выглядело, как нежность. Теплые объятия после долгого обмена взглядами. Что может быть естественней для людей, которые нравятся друг другу?

С готовностью обняв, парень покачал меня из стороны в сторону, погладил по спине.

—Ты этого не знаешь, и наверное, будешь смеяться... Но тогда, в лагере, я пацанам тоже говорил, что ты моя девушка. А они мне не верили – ни один, скотина, не поверил!

Удивленно подняв голову и посмотрев на Астафьева... внезапно в его веселом лице я увидела того самого рыжика времен своего безоблачно-счастливого детства.

—Да, ладно, правда? —действительно рассмеявшись, покачала головой. —Неужели ты хотел, чтобы я была твоей девушкой?

Не мог он быть влюблен в меня – иначе мы не смогли бы по-настоящему дружить!

—Если честно, я просто хотел иметь девушку – это было бы так круто.

—Ой, Боже мой, забавно! И еще забавнее, что история повторилась. А почему не верили? Мы же тогда все время вместе проводили – даже медляки танцевали на дискотеках.

—Угу, и я решил, что прокатит. Просто у них самих девушек не было, и они считали, что у такого, как я, ее тоже не должно было быть!

—Наверное, это я виновата, —вдруг вспомнилось мне. —Ко мне тогда подходили ребята из нашего отряда, спрашивали, встречаемся ли мы. И я им ответила, что нет...

—Ну, вот, выдала меня с потрохами!

—Прости пожалуйста! —снова засмеялась.

Уже в те времена я была по уши влюблена в лучшего друга старшего брата, Дениса Аверина... Конечно, я никогда не подтвердила бы слов Влада, даже понарошку не начала бы встречаться с другим – это стало бы для меня настоящей изменой.

Кроме него, для меня никогда никого не существовало...

Я почувствовала, как на мою грудь словно камень опустился... и снова вспомнила, как мало у меня было причин для смеха. Астафьеву почти удалось отвлечь меня от того, что происходило на вечеринке – но, увы, ненадолго.

—...ну, ладно-ладно, на чем мы остановили нашу игру? —Аня оторвалась от разговора с друзьями. —Начнем с тех, кто недавно пришел. Денис, бери печеньку! —с улыбкой подошла к моему сводному с одной из корзинок.