Сердце между мирами

1

Глава 1. Сквозь камни и тишину

Людмила всегда любила старые улочки, где каменные стены хранят дыхание веков. В Измире, в тёплый вечер, она бродила с камерой, ловя золотые отблески заката на ржавых ставнях и выщербленных дверях.

Она остановилась у дома с резными балкончиками — полуразрушенного, но невероятно фотогеничного. Сделала пару кадров, подняв объектив выше. И тогда земля вздрогнула.

Сначала — тихо, как будто глубоко внутри что-то выдохнуло. Потом — страшный гул, будто тысяча поездов мчались под землёй. Здание напротив застонало, как живое, и на мостовую посыпались камни.

— Господи… — Людмила инстинктивно бросилась к дверному проёму старого дома, чтобы укрыться. Камера ударилась о стену.
Секунда — и всё обрушилось.

Она помнит хруст дерева, раскат грома из-под земли, запах пыли. Балка сверху рухнула рядом, бетонный осколок ударил по плечу. Всё вокруг превратилось в хаос — чьи-то крики, грохот. Она упала, закрыла голову руками.

— Помогите! — сорвался голос, но никто не ответил. В следующую секунду кусок стены накрыл её, лишив воздуха.

Боль. Тяжесть на груди. Лёгкие горят. Она не может вдохнуть. Это конец?

В этот момент что-то щёлкнуло — как будто мир выключили. Тишина. Никакой боли. Лёгкость, будто тело стало невесомым. Людмила никогда не боялась тишины, но сейчас она звенела, будто гигантский колокол ударил прямо в сердце земли. Всё случилось внезапно. Сначала — глухой гул, как будто под землёй пробудилось что-то древнее. Потом стены начали дрожать, и дом, который ещё минуту назад казался надёжной крепостью, треснул, словно картонная коробка.

— Нет… — только и успела прошептать она, прежде чем мир рухнул.

Пыль, бетон, крики. Тьма. Острая боль в груди. Она попыталась вдохнуть, но воздух был наполнен пылью и крошками бетона. Её рука дёрнулась, нащупывая телефон — он был где-то рядом, но рука не слушалась.

Вот и всё? Так просто? пронеслось в голове.
Слёзы смешались с пылью на лице. Всё её тело сжалось в комок, и она поняла, что больше не чувствует боли. Тишина вернулась. Глубокая, чужая, как будто мир внезапно выключили.

Мама… — вспыхнуло в сознании. Её мама, маленькая и упрямая женщина, которая всегда говорила: «Люда, у тебя слишком горячее сердце, оно и тебя, и других спасает». Что с ней сейчас? Узнает ли она, что дочь погибла в чужой стране, под развалинами старого дома?

Оля… моя сестрёнка. Та, с которой они вечно спорили по мелочам, но всегда мирились, потому что понимали друг друга с полуслова. Я же обещала приехать на её день рождения, подарить ей новый объектив для камеры.

В памяти всплыл отец — строгий, с тихой улыбкой, которого она потеряла ещё в подростковом возрасте. Что бы ты сказал мне сейчас, папа? «Не бойся»? Но я боюсь.

И вдруг перед внутренним взором — её кот. Рыжий наглец с янтарными глазами, который всегда встречал её у двери, громко требуя ужин. Марсик… кто теперь будет кормить тебя? Кто будет терпеть твои утренние атаки в 5 утра, когда ты лезешь на подушку? Горло сжалось. Слёзы, которых она не чувствовала, жгли изнутри.

— Я не хочу так уходить… — прошептала она сквозь темноту. — Я не готова.

Тишина не ответила. Но вдруг в глубине этой тишины что-то дрогнуло — лёгкий звук, словно капля упала на воду. Тепло пробежало по её груди, тонкой искрой. Ей показалось, что кто-то тянет руку — не физически, а словно зовёт откуда-то издалека: «Вставай. Ещё не время.»

И тогда, словно сквозь плотный слой воды, Людмила почувствовала — она дышит. Лёгкие наполнились новым воздухом, и пыль исчезла. Вместо тяжести на груди — мягкость.

Она открыла глаза. Над ней было небо, не земное, а сияющее, будто сотканное из золотого света. Когда она открыла глаза, не было ни боли, ни грохота. Она лежала на мягкой траве. Тёплый ветер касался щёк, пахло сладкими цветами и дождём. Над ней раскинулось небо — не голубое, а переливчатое, с золотыми прожилками, словно ткань, сотканная из света.

Людмила села, всё ещё не понимая, жива она или нет.
Сон? Рай? — мелькнула мысль.

Но боль от ушиба на ребре была настоящей.
Вдали виднелись странные башни — будто сотканные из камня и ветра. Между ними пролетали существа, похожие на птиц, но с крыльями из сияния.

— Где я?.. — шёпотом произнесла Людмила.

— Вопрос не «где», а «когда», вдруг раздался за спиной спокойный мужской голос.
Она резко обернулась. На краю холма стоял высокий мужчина в длинном чёрном плаще, с волосами цвета стали. В его руках был посох, а глаза светились, как раскалённый янтарь.

— Ты не отсюда, сказал он, не задавая вопросов. И ты не должна была выжить.

Не должна была выжить…
Эти слова почему-то прозвучали как приговор. Людмила ощутила, как что-то внутри неё меняется — странное тепло, как будто в груди зажгли светильник.

— Кто вы? её голос дрогнул.
— Тот, кто решит, останешься ты здесь или нет.

Людмила открыла глаза. Вокруг поле, золотое и тихое, где ветер колышет травы. Не было пыли, крови, камней. Только она одна живая.

Я умерла? мысль была пугающе спокойной.

Она попыталась подняться. Ноги дрожали, но земля под ними была мягкой и тёплой. Где-то вдали стояли те самые башни, будто высеченные из облаков.

— Добро пожаловать, чужая, сказал мужской голос за спиной.

Людмила обернулась. Мужчина в чёрном плаще с посохом выглядел так, будто вышел из древнего сна. Людмила, как професиональный фотограф разглядывала и подмечала внешность незнакомца.

Золотой туман, переливающийся, как расплавленный мёд, стелился по траве. Людмила стояла, едва удерживая равновесие, когда за её спиной раздался негромкий стук. Звук, будто посох коснулся земли. Она резко обернулась.

Он возникал из тумана медленно, будто шагал сквозь другой мир. Высокий, прямой, в длинном чёрном плаще, который, казалось, поглощал свет. около 190 см, с выправкой, которая делает его фигуру ещё более внушительной. На ткани блестели странные знаки, мерцающие живыми искрами — она поняла, что это не просто вышивка, а нечто большее.

2

Глава 2. Сердце между мирами

Они шли молча. Людмила едва успевала за его шагами — длинными, уверенными, будто этот мужчина владел не только землёй, но и временем. За её спиной всё ещё оставалось поле и золотой туман, впереди же открывался странный пейзаж: скалистые холмы, поросшие серебристыми травами, и на горизонте — крепость, будто сотканная из камня и света. Башни сияли мягким свечением, словно впитывали закат и излучали его заново.

— Что это за место? спросила Люда, сглатывая сухость во рту.
— Мир, который ты ещё не понимаешь. Маг не обернулся. Но ты почувствуешь его сердцем. Оно у тебя особенное.

— Сердце? она невольно коснулась груди, где до сих пор ощущалось тепло от его посоха. — Что ты имеешь в виду? "Сердце между мирами" так называют тех, кто способен жить сразу в двух реальностях. Это редкий дар. Почти проклятие.

— Дар?.. Людмила остановилась. — Я же обычный человек! Фотограф, путешественница. Я не… маг. Он повернулся к ней, его янтарные глаза вспыхнули светом.
— Ты чувствуешь это место, не так ли? Воздух. Трава. Свет. Ты слышишь, как этот мир дышит?

Она замерла, вглядываясь в пространство. И правда — что-то было не так. Лёгкий шёпот, словно ветер говорил с ней. Каждая травинка, каждый камень казались живыми, наполненными теплом.
— Это… Людмила резко вдохнула. Я чувствую.
— Вот почему ты здесь. Твоё сердце отозвалось на зов этого мира. Ты — связующее звено.

Они снова пошли вперёд. Крепость становилась ближе, и Людмила заметила, что стены не просто каменные. Они дышали — на поверхности пробегали лёгкие всполохи света, словно крепость была живой.

— А что будет дальше? осторожно спросила она.
— Дальше ты либо примешь свой дар, либо умрёшь второй раз, на этот раз навсегда.

Эти слова заставили её остановиться.
— Ты… угрожаешь мне?
Он посмотрел на неё спокойно, почти холодно.
— Я лишь говорю правду. Это мир, где слабость — смерть. Но если ты выстоишь, твой дар может стать ключом. И не только для тебя.

Когда они подошли к воротам крепости, Людмила ощутила, как воздух стал плотнее, будто невидимая завеса проверяла её присутствие. Огромные створки ворот открылись сами собой, издав низкий гул, похожий на звук древнего колокола.

Внутри крепость выглядела совсем иначе, чем она ожидала. Здесь не было холодных каменных стен. Всё сверкало мягким светом: стены дышали, словно впитывали энергию воздуха, а над арками плавали полупрозрачные шары — светящиеся существа, похожие на медуз, парящие в воздухе.

— Не отставай, бросил маг, шагая вперёд. Они должны тебя увидеть.

— Они? Людмила обернулась и заметила людей. Нет, не просто людей. На неё смотрели фигуры в длинных одеждах — у каждого свой цвет и символы. У одних плащи были, как ночное небо, у других — как белые перья, у третьих сверкали линиями, словно сотканными из золота.

— Кто это?..
— Маги Четырёх Домов, — ответил он. — Те, кто решает судьбу каждого, кто ступает в этот мир.

Женщина в тёмно-синем плаще подошла к ним первой. Её волосы сверкали сединой, глаза были цвета луны. Она осмотрела Людмилу с холодным любопытством.
— Это и есть «пришлая»? спросила она, словно Людмила стояла не рядом, а где-то далеко.
— Да. Сердце между мирами. Оно пробудилось, — кивнул маг.

Людмила почувствовала, как по коже побежали мурашки.
— Что значит пробудилось? спросила она, и её голос сорвался от тревоги.

Мужчина повернулся к ней.
— Ты думаешь, что всё это случайно? Нет. Твой дар уже раскрылся, иначе ты бы не стояла здесь. Но чтобы остаться… ты должна доказать, что этот мир примет тебя.

— Как доказать? она едва не выдохнула слова.
— Испытание. Сегодня ночью.

Все маги, словно по команде, разом посмотрели на неё. Их взгляды были такими тяжёлыми, что Людмила захотела спрятаться.

— Если твоё сердце не выдержит оно расколется, и мир отторгнет тебя.
— И тогда я умру… снова? горько усмехнулась Людмила.
Маг с янтарными глазами чуть прищурился.
— Не снова. На этот раз — навсегда.

— Испытание? Сегодня ночью? голос Людмилы дрогнул, но не от страха, а от возмущения. — Вы серьёзно? Я даже не знаю, где я, кто вы такие… Почему я должна вам доверять?

Маг с янтарными глазами остановился и развернулся к ней. Его взгляд стал ещё более пронзительным.
— Потому что, если ты не пройдёшь испытание, этот мир сам тебя уничтожит. Он не терпит чужих.

— Прекрасно! вспыхнула она, сжав кулаки. Может, я вообще не хочу быть частью вашего мира! Я не просила… умереть там, где дом рухнул мне на голову, и проснуться здесь, среди странных людей с сияющими глазами и загадками вместо ответов!

Маги переглянулись. Женщина в тёмно-синем плаще подняла бровь:
— Она дерзкая. Может, её сердце не так уж и слабо.

— Дерзкая? Людмила резко повернулась к ней. Да вы даже имени моего не спросили! Думаете, я пешка в вашей игре? Может, вы меня убьёте просто ради любопытства, если я не понравлюсь?

Мужчина с янтарными глазами приблизился к ней, шаг за шагом. Он был выше её на голову, и от его присутствия словно становилось меньше воздуха.
— Послушай, чужая. Этот мир не прощает тех, кто медлит. Ты здесь не случайно, и если ты хочешь остаться живой — тебе придётся играть по его правилам.

3

Зал Стихий

Ночь в крепости наступала не так, как на Земле. Здесь не было полной тьмы — небо светилось мягким фиолетовым светом, будто его окутал шёлковый покров. Людмила шла следом за магом по узким коридорам, чувствуя, как её ноги наливаются свинцом. Каждое его слово, сказанное ранее о «Сердце между мирами», звенело в голове, будто колокол.

Впереди открылся массивный проход. Дверей не было — лишь полупрозрачная завеса из света, переливающаяся всеми цветами стихий: голубыми всполохами воды, золотыми отблесками огня, зелёными бликами земли и едва заметным серебром ветра.

— Это Зал Стихий, — сказал маг с янтарными глазами. Его голос эхом прокатился по коридору. — Тут проверяют не силу рук или разума, а то, чем ты дышишь. Тем, что делает тебя живой.

Когда они вошли, Людмила остановилась, поражённая.

Зал был огромным, и казалось, что у него нет стен. Пол сверкал мозаикой из камня, в котором текли живые потоки света. По кругу возвышались четыре колонны — каждая из них воплощала стихию:

Первая была из прозрачного кристалла, внутри которого бурлила вода.

Вторая пылала тихим пламенем, от которого исходило тепло, но не было ни дыма, ни копоти.

Третья выглядела как монолитная скала с золотыми жилами, слегка вибрирующая.

Четвёртая казалась сотканной из воздуха — прозрачная, но в ней вихрями танцевали серебристые линии.

В центре зала — круг, чертёж из светящихся рун. Он слегка мерцал, словно дышал.

Людмила сделала шаг назад.
— И… что мне нужно делать? — её голос дрогнул.
Маг повернулся к ней, опираясь на посох.
— Только одно, позволить миру увидеть твоё сердце.

— Что это значит?! Людмила сжала кулаки. Я не умею магию! Я… я даже не знаю, что делать!
— Сердце не учат, оно или слышит мир, или молчит. Сегодня мы узнаем, кто ты на самом деле.

Сзади послышались шаги. В зал вошли маги Четырёх Домов. Их плащи скользили по полу, не издавая звука. Женщина в синем плаще скрестила руки на груди и сказала:
— Испытание начнётся, как только она ступит в круг.

Людмила почувствовала, как сердце бьётся в горле. Она обернулась к янтарноглазому магу, словно ища хоть крупицу поддержки.
— Если я не смогу?..
— Тогда мир оттолкнёт тебя. — Он сказал это спокойно, но в его взгляде впервые мелькнула искра — будто он верил, что она справится.

Ритуал

Маги Четырёх Домов разошлись по залу, каждый занял своё место у колонны своей стихии. Их движения были медленными, почти ритуальными, будто каждый шаг имел вес и значение. Людмила наблюдала за ними, не смея даже дышать.

Женщина в синем плаще подняла руки. В её пальцах вспыхнули тонкие нити света, похожие на капли луны, и они потянулись к колонне воды. Мужчина с золотыми узорами на чёрном плаще положил ладони на колонну земли, и та засияла мягким золотым светом. Двое других магов, управляющие огнём и ветром, начали шептать слова на неизвестном языке, от которых в воздухе закружились едва заметные искры.

Маг с янтарными глазами встал в центре круга, слегка коснувшись его посохом. Сразу же светящиеся руны вспыхнули, как звёзды на тёмном небе. Он повернулся к Людмиле.
— Ступи сюда.

— Вы серьёзно? Я должна войти туда, где всё это светится и бурлит, как адская машина? — её голос сорвался, и она сделала шаг назад.
— Боишься? — спросил он, приподняв бровь.
— Да! Имею право! Вы даже не объяснили, что будет происходить. Что если я… сгорю?
Он сделал шаг к ней.
— Этот ритуал не убивает. Он лишь показывает правду.
— А если правда мне не понравится? — прошептала она.

Маг замер и посмотрел ей прямо в глаза:
— Хуже всего — не знать её.

Вокруг рун тем временем поднялся лёгкий ветер, словно круг дышал, ожидая её. Воздух был тёплым, но от него пробегали мурашки по коже. Маги начали петь — низкие, вибрирующие голоса переплетались, создавая ощущение, что весь зал стал живым.

Людмила сделала шаг вперёд. Сердце колотилось, в ушах звенело. Она коснулась носком круга — и свет взорвался мягким сиянием, обволакивая её до пояса.

— Дальше. — Его голос был тихим, но властным.

Она шагнула в центр. Руны замкнулись, окружая её светящимися линиями, и мир вокруг изменился. Колонны начали гудеть, как будто в них пробудились стихии. Вода внутри первой бурлила, огонь пульсировал, камень вибрировал, а воздух загудел, словно невидимые струны натянулись.

Людмила вздрогнула.
— Что теперь будет?

Маг с янтарными глазами поднял посох и опустил его в центр круга.
— Теперь — мир узнает, кто ты.

Голоса стихий

Свет рун под ногами Людмилы вспыхнул так ярко, что на миг ей пришлось зажмуриться. Когда она открыла глаза, зал будто ожил. Колонны, что ещё недавно казались неподвижными, задвигались, как живые существа, и их стихии протянули к ней невидимые руки.

Первая — вода.
Кристальная колонна заискрилась, и из неё сорвался поток капель, парящих в воздухе, словно жемчужные нити. Они обвили её плечи и руки, прохладные и лёгкие, как дыхание утреннего дождя. Людмила ощутила, как сердце бьётся в такт этому шепоту.
— Ты боишься, — слышался её голос, мягкий, как журчание ручья.
— Да… — выдохнула она.
— Но ты чиста, как первый дождь. Не прячь себя.

Вторая — огонь.
Столб пламени дрогнул, и к ней протянулись тонкие языки огня, не обжигая, а лаская кожу. Они легли на её ладони, оставляя ощущение тепла, словно кто-то вложил в неё живое солнце.
— Ты сгораешь внутри. Но умеешь ли ты гореть ради других? — прошептал огонь.
Людмила сжала кулаки.
— Я не знаю… но, думаю, смогу.

4

Сердце, которое выбрали

Свет в круге угас, и ноги Людмилы подломились. Она опустилась на колени, ощущая, что каждая клетка тела дрожит от напряжения. Её дыхание сбилось, а ладони горели, будто она держала в руках живое пламя.

Маг с янтарными глазами шагнул к ней, и на миг все маги Четырёх Домов замолчали. Он подхватил Людмилу, поднял на руки так легко, словно она ничего не весила.

— Всё… уже закончилось? — её голос прозвучал почти детским.
— Закончился лишь первый шаг, — ответил он тихо, и этот голос действовал на неё странно — успокаивал, как ровный удар сердца.

Он вынес её из Зала Стихий. Широкие коридоры крепости были полны мягкого золотого света. Людмила пыталась держать глаза открытыми, но усталость тянула её в сон. Она слышала лишь его дыхание и скрип его сапог о каменный пол.

— Зачем… это всё? Почему я… — она пыталась говорить, но её голос тонул.
— Не сейчас. Тебе нужно восстановить силы.

Когда она обмякла после испытания, маг с янтарными глазами подхватил Людмилу на руки. Она была лёгкой, как тёплая ткань, едва уловимое дыхание жизни. Он чувствовал, как её сердце бьётся неровно, словно пытается догнать ритм этого мира.

Он смотрел на неё — на её лицо, покрытое каплями пота, на губы, приоткрытые, словно она всё ещё пыталась что-то сказать даже в полубессознательном состоянии. Необычная. Чужая. Но её взгляд в круге… Когда она смотрела в глаза стихиям, он на миг ощутил, что этот мир снова живой, как много лет назад, когда магия ещё дышала свободно.

Она не боится до конца. Она сопротивляется, но сердце у неё горячее, чем у многих магов, что родились здесь.

Он отметил каждую деталь — мягкие пряди её волос, рассыпавшихся по его плечу, лёгкий запах пыли и чего-то совсем земного, человеческого, что не встречалось в его мире. И эта слабость… не унизительная, а настоящая, та, что делает человека настоящим.

На секунду его рука задержалась чуть крепче на её талии, словно он пытался запомнить — вот она, связь между мирами, она дышит у него на руках.

Он смотрел на неё, пока шёл по коридору, и в его взгляде не было холодной отстранённости, какой она видела прежде. Было что-то почти опасное — интерес.

Маг открыл дверь в просторную комнату. Здесь пахло чем-то смолистым, лесным — смесью хвои, костра и чего-то ещё… родного. Он аккуратно опустил её на мягкую постель, накрыв тонким покрывалом.

— Ты могла погибнуть, если бы не услышала себя, — произнёс он, присаживаясь рядом. — Но ты почувствовала, что твоя сила не в выборе между стихиями. Она — в том, что ты связываешь их.

Людмила приподнялась на локтях, глядя на него сквозь полузакрытые ресницы.
— Связываю?.. Но я ведь ничего не сделала…
— Ты — «Сердце между мирами». Это не просто слова. У каждого мира есть энергия, дыхание, ритм. Ты чувствуешь его так же, как свой пульс. Ты… мост.

Он посмотрел на неё так, что у неё перехватило дыхание.
— Этот мир давно теряет равновесие. Стихии воюют между собой, и маги больше не слышат их истинного голоса. Но твоё сердце откликнулось. Оно может соединить то, что мы утратили.

— Я? Но… я обычная женщина! Я фотограф, я… даже не знаю, как пользоваться вашей магией!
Он усмехнулся уголком губ.
— Магия — это не заклинания. Это то, что у тебя внутри. И у тебя её больше, чем ты думаешь.

Его взгляд смягчился.
— Отдыхай. Завтра я покажу тебе, что значит слышать этот мир.

Он поднялся, собираясь уйти, но вдруг остановился у двери, не оборачиваясь.
— Твоё сердце уже выбрало этот путь, Людмила. Теперь тебе нужно лишь решиться идти по нему.

Прежде чем уснуть Людмила оглядела комнату. Комната, выделенная для неё в крепости, казалась одновременно простой и странно одушевлённой.

Стены были гладкие, из светлого камня с едва заметным мерцанием, будто внутри него течёт медленный свет. Иногда она чувствовала, как камень слегка дышит, словно реагируя на её присутствие.

На полу были тёплые каменные плиты, украшенные тонкими узорами, похожими на линии звёздных карт. Кровать: широкая, с прозрачным покрывалом, напоминающим тонкую вуаль. Когда на него падал свет, ткань переливалась, как поверхность воды при лунном сиянии.

Вся мебель выглядела солидно: низкий резной столик у стены, на котором стояли две глиняные чаши и кувшин с прозрачной водой, пахнущей свежей мятой. Рядом — стул с высокой спинкой, покрытой мягкой тканью.

Людмила даже заметила зеркало. У противоположной стены висело тёмное зеркало, в глубине которого пробегали лёгкие золотые блики, как будто оно отражало не только её лицо, но и мысли.

Окно: высокое, арочное, выходящее на лес и горы. Вместо стекла — прозрачная магическая плёнка, Людмила предположила что это пленкт. Так как преграду было видно, сквозь которую тянуло прохладой ночного ветра.

Аромат: в комнате пахло тонко — смесь трав, смолы и чего-то чуть сладкого, будто воздух пропитан лесной свежестью и дымом от костра.

Людмиле едва хватило сил раздеться. И она быстро уснула.

Он закрыл за собой дверь и задержался на мгновение, прислонившись ладонью к прохладному дереву. Тишина коридора казалась слишком громкой после того, как он слышал её дыхание, её рваный пульс, её тихое «зачем».

Почему она? — спросил он себя.
За годы службы магии он видел сотни чужих судеб, проходивших через Зал Стихий, но никогда его не трогало ничьё сердце. Все испытания были просто частью ритуала — холодной проверки, где никто не значил больше, чем пламя на свече.

Но с ней… всё иначе. Когда он нёс её — едва живую, но несломленную — внутри что-то дрогнуло. Не магия. Не долг. Что-то человеческое, забытое.

5

Утро нового мира

Людмила проснулась от ощущения тепла на лице. Солнечные лучи мягко пробивались сквозь магическое окно, играя на прозрачном покрывале золотыми бликами. Ей показалось, что комната дышит вместе с ней — стены будто отзываются на её дыхание едва заметным пульсом света.

Она медленно открыла глаза. Всё вокруг было не таким, как вчера — будто за ночь краски мира стали глубже. Каменные узоры на полу светились тонкой паутиной золотых линий, а воздух был свежий, пахнущий травами и чем-то медовым.

Людмила потянулась, и вдруг почувствовала чей-то взгляд. Она резко села на кровати.

У окна, полукрытого светом, стоял он. Маг с янтарными глазами. Его силуэт был чётко очерчен лучами утреннего солнца, от чего волосы цвета стали сверкали холодным блеском. Он не произнёс ни слова, просто наблюдал за ней, словно оценивая что-то невидимое — её силу или решимость.

— Вы… здесь давно? спросила она, чувствуя, как голос звучит хрипло после сна.

— С самого рассвета. Его голос был спокоен, но в нём слышалась скрытая мягкость. Ты спала неспокойно. Мир ещё не привык к тебе… и ты — к нему.

Людмила замялась, поправляя тонкое покрывало.
— Вы… следили за мной, пока я спала?

Он чуть склонил голову, и уголки его губ дрогнули, словно от тени улыбки.
— Я охранял. Это не одно и то же.

Она почувствовала, как щёки слегка вспыхнули. В его словах не было флирта, но ощущение его внимания было таким плотным, что от него невозможно было отмахнуться.

— Зачем? тихо спросила она.
— Потому что твоё сердце как пламя на ветру. Если его не укрыть, оно погаснет… или сожжёт всё вокруг.

Он подошёл ближе, и солнечный свет за его спиной окрасил его взгляд в тёплое золото.
— Сегодня я покажу тебе этот мир, Людмила. И ты сама решишь, останешься ли здесь. Но сначала — научись слышать его.

Людмила сглотнула, чувствуя, как её сердце начинает стучать быстрее.

— Охраняли? переспросила Людмила, чувствуя, как в груди поднимается раздражение. А кто вообще спрашивал, нужно ли мне, чтобы за мной следили, пока я сплю?

Маг замер у окна. Его янтарные глаза чуть сузились, но в них не было гнева — лишь спокойное, настороженное внимание.
— Ты в чужом мире. Здесь опасно, и я отвечаю за твою жизнь.

— Моя жизнь — это моё дело, — резко сказала Людмила. Она сама удивилась, сколько твёрдости прозвучало в её голосе. — Я хочу хотя бы умыться… спокойно, без того, что кто-то будет стоять и смотреть на меня, словно я какая-то…

— Слабая? мягко подсказал он.
— Нет. Словно я не человек, а твой объект наблюдения.

Повисла пауза. Маг медленно повернулся к ней, и на его лице отразилось что-то похожее на уважение.
— Хорошо. Он слегка склонил голову. Я выйду. Но не потому, что ты мне приказываешь, а потому, что ты права.

Он направился к двери. Уже взявшись за ручку, добавил:
— В соседней комнате вода. Ты почувствуешь её сама, она отзовётся.
— И одежда? бросила она ему в спину.
Он обернулся, и уголки его губ едва заметно дрогнули.
— Тебе не понравится местная одежда. Наша одежда слушается того, кто её носит. Но я распоряжусь, чтобы тебе принесли что-то удобное.

Когда дверь закрылась, Людмила выдохнула. Она почувствовала, что до сих пор держала себя в напряжении, будто боролась не с ним, а с собой.

Какой-то он… слишком уверенный. Но я не вещь, чтобы за мной наблюдали, пока я сплю.

Она поднялась с кровати, подошла к столу, где стоял кувшин, и коснулась воды. Та дрогнула и засияла изнутри, словно приветствуя её.
— Вот тебе и «мир без случайностей»… пробормотала Людмила.

Лёгкий стук в дверь заставил Людмилу вздрогнуть. Она быстро накинула покрывало на плечи. Дверь слегка приоткрылась, и внутрь вошла высокая девушка с длинными светлыми волосами, собранными в тугую косу. На ней была необычная одежда, словно ткань из тончайшего шёлка, но переливающаяся, как жидкий свет.

— Вам передали одежду, пришлая, — сказала девушка, ставя на стул свёрток. Её голос был ровным, но глаза с интересом скользнули по Людмиле. — Она подберёт форму сама. Не сопротивляйтесь — иначе она будет неудобной.

— Что значит — «сама»? — Людмила нахмурилась, развернула свёрток и замерла. Ткань действительно выглядела странно — будто живая. Полупрозрачная, с мягким перламутровым отливом, она слегка колыхалась, словно дышала.

— Одежда слушает сердце, добавила девушка. Удачи на сегодня, пришлая.

Дверь закрылась, оставив Людмилу наедине с… этой «живой» вещью.
— Чудесно, пробормотала она. Теперь у меня ещё и одежда с характером.

Она осторожно коснулась ткани. Она была тёплой, как человеческая кожа.
— Так, спокойно. Я просто… надену тебя. Без глупостей.

Но стоило Людмиле накинуть ткань на плечи, как она зашевелилась. Мягкие нити скользнули по её телу, будто обнимая. Ткань сама начала подстраиваться сначала сжалась на талии, образуя плавный силуэт, затем расправилась на плечах, превратившись в лёгкий плащ.

— Эй! Ты чего… Людмила вскрикнула и дернула ткань, но она лишь плотнее легла, мягко подстраиваясь под изгибы тела.

Она подошла к зеркалу. На ней уже был наряд, который выглядел так, будто его шили по её фигуре: короткий, чуть асимметричный топ, мягкие брюки, как будто из струящейся ткани, и лёгкий пояс, сверкающий золотистыми нитями. Цвет одежды менялся, сейчас он был спокойного жемчужно-серого оттенка, но на груди, там, где билось сердце, мерцал тёплый золотой свет.