Сердце подонка

Глава 1.

Дорогие мои, добро пожаловать в продолжение! Очень жду вашей поддержки) Погнали!

Первая часть временно в бесплатном доступе здесь - https://litnet.com/shrt/BtuW

Успевайте прочитать!

Евгения Хомова

Прошёл ровно месяц, как мы с мамой уехали из того дома, да и из города в целом. Жизнь немного сменила курс. Я бы даже сказала резко развернулась на сто восемьдесят…

Мы поговорили в тот вечер и решили, что нам всего этого не нужно. Деньги, что не несут счастья, огромный замок, где нет доверия, любовь к мужчинам, которые этого не заслуживают. Всё это не про нас. Мы доверились им, а они… Просто растоптали это доверие. А разбитую чашу, как известно, уже не склеить. В любом случае, получится не то, как ни старайся.

Сергей звонил ей, как я поняла, но нам нужен был перерыв от всего, и она решила не отвечать. А я решила, что никогда уже не стану прежней.

Той Женей, которая любила в ущерб себе. Девушкой, которая прощала и всему находила тайный смысл и объяснение чужим поступкам. Теперь смысла не было. Меня просто предали. Просто сломали. И эти глаголы слишком болезненны, чтобы не обращать на них внимания.

Из хороших новостей – я покрасила волосы в нежный пастельно-розовый цвет. Мне идёт, как говорят близкие или даже незнакомцы. Раньше никогда не экспериментировала с волосами, но теперь ощутила острую необходимость в этом. Из плохих – на сердце всё ещё рваные раны… Словно кто-то основательно там прошёлся. Будто я не знаю кто…

С Наташей мы связи не теряли, разумеется. Всё так же общаемся… А вот про него я больше не интересуюсь. Сменила номер, провела «второе лето» в Питере вместе с мамой. Подрабатывала бариста в одном из кафе, где моя мама устроилась поваром-кондитером. Здесь неплохо платят. И мы просто решили направить энергию в мирное русло, чтобы не загонять себя ещё сильнее. Ведь больно было ужасно. Причём обеим…

Плакали, делились друг с другом, страдали. Пришлось нелегко. Даже тяжело я бы сказала. Но вот что мы примерно поняли…

Сергей получил анонимные фотографии от бывшей жены, где мама и мой отец сидели в одном из кафе и болтали обо мне. Отец вновь начал плести обычные манипуляции. Используя при этом самую болезненную для мамы тему – дочери и отца. Как и всегда… А она, наивная душа, повелась на это. Кроме того, обвиняя маму в измене и предательстве, Сергей не забыл упомянуть о счёте, на который мама якобы перевела деньги с открытого лично для неё им. Как она думала, перевод был осуществлен в адрес благотворительного фонда, куда же, по правде, упали деньги непонятно. Видимо, на счёт моего отца. Вся эта схема была продумала и тщательно создана мамой Ника и им самим. Хотели, чтобы всё вышло так, будто мама использовала Сергея. Словно он для неё ничего не значил, кроме банковского счёта. И будто бы она была в сговоре с моим биологическим папашей. Ну а Ник, видимо, сильно радовался, когда помогал ей в этом. Я думаю, что все его слова мне о любви были придуманы его мамочкой. Как и свидание на даче, как и наш первый раз… Господи. Даже вспоминать больно. А ещё тошно.

Не знаю для чего ему понадобились эти мои фотографии, но до сих пор по всему телу расходятся болезненные импульсы, стоит только вспомнить об этом.

Мама тоже много плакала. Сейчас же мне легче на неё смотреть. Когда она готовит сладкое, расцветает. Тогда зачем ей этот мужчина?

Он поверил тому, что увидел. Не ей. И не её любви. Он поверил в то, что ему показали, и как по мне это значит – никогда её по-настоящему не знал.

Возможно, во мне говорит злость не на него… А на его сына. Возможно, я всегда теперь буду проецировать его поступок на обоих. Потому что и впрямь ненавижу Ника… Но…

С каждым днём мне, кажется, становится легче. Пока я не остаюсь одна, конечно. Тогда вся боль всплывает заново. Не лечат ни фильмы, ни книги, ни общение с другими людьми в сети. Кажется, что часть моей души вырвали с корнями и то место осталось пустым и уродливым.

Я даже смотреть на него не могу. Мне порой кажется, что его уже ничем не залатать.

Номер я сменила, потому что не хотела, чтобы он хоть как-то меня нашёл.

Да и стал бы он искать? Понятия не имею… Теперь кажется, что всё, что было между нами – сплошная ложь.

– Мне можно латте, пожалуйста, с пенкой.

– Да, добрый день, сию минуту.

– Девушка… А я первый стоял в очереди…

– Я и Вам сделаю быстренько… Сейчас, – улыбаюсь молодому человеку, и буквально за секунду рисую двух котиков, протянув одну кружку девушке, что заказывала первой, а вторую – ему.

– Я польщен, конечно… Но я кота не просил… Мне эспрессо нужно было…

– Ой… – роняю взгляд на забавную мордашку. – Извините, пожалуйста. Сейчас исправлю.

– Если что это Вам тогда от меня. А я дождусь своего кофе.

– Спасибо огромное, – улыбаюсь, переделывая заказ, а потом ставлю ему кружку.

– Благодарю… Выпьете со мной? Волосы у Вас красивые, – говорит он, и я поднимаю взгляд, встречаясь с его серыми глазами. Объективно говоря, я в каждом первом встречном ищу черты Ника и начинаю ненавидеть. Теперь мне кажется, что этот парень схож какими-то чертами. К примеру, тёмными взъерошенными волосами. И я моментально ищу отговорки. Любые. Лишь бы не взаимодействовать с ним.

Визы

Наша девочка покрасила волосы)

Глава 2.

Никита Хорольский

Сердце сжимается в тиски. Кажется, что вот-вот лопнет от перенапряжения. Стоит только представить… Какая она сейчас? Всё такая же маленькая и милая… Такая же нежная и красивая. Такая же неземная, я уверен. Что могло измениться за месяц, верно? Ничего… Кроме её чувств ко мне… Но не она сама, точно.

Пульсирующей болью в груди отзывается это колючее слово «любовь». То, что я не сберёг, не сохранил, разрушил… То, что посчитал неважным и пустым. И как же теперь вынуть из груди этот ядовитый наконечник? Когда не видишь его, но чувствуешь. Когда он причиняет нестерпимую адскую боль…

– Значит, ты её видел…

– Видел, Ник… И сделал всё, как смог. Не знаю, вернётся ли… Даже не знаю, передаст ли Эльвире письмо…

Как же меня выворачивает от этого. Наизнанку просто. Я пиздец виноват перед всей семьей. И перед её матерью, и перед своим отцом тоже. Чувствую себя предателем. Я такой и есть.

– Бать, мне жаль…

– Ты уже говорил.

– Я ещё раз скажу… Всё было бы иначе, если бы вы не утаивали, а сказали мне всё сразу.

– Я не мог такое рассказать. Ты бы возненавидел её. А я не хотел плохих отношений между вами. Я вообще не думал, что правда хоть когда-либо всплывет. Мы ведь взрослые. Я планировал начать жизнь заново, ведь ты уже вырос…

– Зато так я возненавидел тебя. И смотри, к чему это привело…

Отец хмурится в который раз, но нам уже ничего не остаётся, кроме как вести свой холостяцкий образ жизни. Он на сделках всё чаще. А я дома в одиночестве… Всё чаще в той самой комнате, где она жила… Схожу с ума просто.

В тот самый день, когда он вернулся и обнаружил, что ни Эльвиры, ни Жени, ни их вещей нет, я абсолютно всё ему рассказал. Про план матери, про всё, что мы придумали. Было стыдно – да. И в целом хреново. Потому что я чувствовал себя таким виноватым перед Женей, что даже слов нужных не мог подобрать, чтобы не материться… Отец охренел, конечно, но понял, что его офигеть как качественно наебали. С матерью у них получился скандал по телефону. Я слышал лишь его начало… Не знал даже, чем закончилось, потому что пошёл курить и провёл за сигаретами возле фонтана часа два точно. Меня колошматило, как последнюю мразь. Из-за всего, что случилось.

Между тем я надеялся на его помощь. Знал, что она сменила номер. Искал её повсюду. Через Натаху, через Лёху, но особо никто со мной общаться и помогать не хотел. И я прекрасно понимал почему… Поступок был максимально мерзким. Да ещё и те фотографии. Понятно, что в итоге они никуда не ушли, но сам факт того, что я их сделал… И она это видела… Пиздец. С Лёхой чуть не разодрались. Тоже вышла тупая ситуация.

Тут уж ничего не могло оправдать меня.

И отец… Я отправил его к ней с единственной мыслью. Что если она для чего-то и вернётся, то не для меня и даже не ради своей мамы… А только для того, чтобы закончить учёбу в универе, который был для неё столь важен. Я ведь понимал это и помнил, как она горела тем, что начала учиться здесь. В этом был какой-то смысл. Я ждал, что сработает.

Это просто было дело времени…

На парах я медленно сходил с ума. Потому что ни один человек на свете меня, по правде говоря, не интересовал. Всё было похрен. Нужны были её пепельные волосы, ведьмовские зелёные глаза, милое улыбчивое личико, тонкий заливистый смех. Нужно было только это для счастья. Для целостности, которую я сам же и поломал.

А не было в итоге ничего…

Сегодня её нет уже тридцать два дня. И да, я считаю… Прочитал кучу тупых книг, посмотрел сотню сопливых фильмов о любви, от которых меня буквально тошнило, но… Что-то для себя всё же уяснил. Любовь, если она действительно настоящая, просто так не проходит. Не заканчивается…

Она меняет тебя, сама трансформируется, где-то даже причиняет боль, как мне сейчас, но только так можно добиться результата. А без результата – мы обречены на провал.

И говоря мы, я имею в виду не только мудаков, вроде меня. Всех людей…

Я молюсь, что она выйдет на связь. Хотя бы один чёртов раз…

– Привет, мы можем поговорить?

Застываю в холле перед Кирой и пытаюсь обойти, но она ни в какую не пропускает.

– Ник…

– Ну что? О чём говорить?

– Ник, ну она ведь уехала…

– И чё? Тебе какое дело?

– Ник, мне правда жаль, что Костя тогда так сделал…

– Кир. От меня ты чего ждёшь? Ну, серьёзно? Я не планирую возвращаться к прошлому…

– А дружить? Мы ведь можем дружить…

– Как ты себе это представляешь? – нервно усмехаюсь, сжимая кулак от перенапряжения. – Вряд ли это возможно… И мне пора идти. Извини. – огибаю и всё же ухожу оттуда. Ощущение, что пол под ногами горит. Я не знаю почему я так остро теперь всё чувствую. Но мне кажется, что бегу от самого себя. От своего гнилого прошлого и от того, что меня связывает с той жизнью, когда я был вовсе не собой. А своей дерьмовой версией.

С парнями так же общаемся, дружим, но облегчения мне это почти не приносит. Разве что на физре. При игре в футбол или баскетбол. Тогда атмосфера пиздеца более-менее размывается. Но что толку, если потом всё снова повторяется? Я уже не могу без неё…

Глава 3.

Евгения Хомова

Я всё-таки решилась поехать туда… Мне ещё нужно доработать две недели, чтобы получить зарплату, но… Мы с мамой пока присмотрели квартиру… Письмо я ей отдала. Не смогла скрывать от неё, что он приехал. Она приняла, но я не знаю, открывала ли. Спросила только, как он выглядел. Я ответила честно, что хорошо. Даже если у него глаза были покрасневшими…

Когда столкнулась в универе с Лёшей, счастью не было предела. Я всегда рада его видеть, а в тот день была особенно. Потому что мне нужен был близкий человек там. Хотя бы один. На Ника прямо не глазела, но это не значит, что я его не заметила. Я просто сделала вид, что совершенно равнодушна к его персоне. Злость и ненависть демонстрировать не хотела, тем более что это не имело никакого смысла. Он, конечно, пялился не переставая. Но я смогла сдержать порыв подойти и вмазать ему по лживой морде.

Я приехала только для того, чтобы восстановиться и сообщить о том, что смогу приступить к лекциям лишь через две недели.

Находилась в здании примерно десять минут и так же быстро исчезла оттуда. Слава Богу, он не искал со мной встречи и не пытался поговорить. Хотя взгляд его, конечно, я запомнила.

Ровно в этот же вечер вернулась обратно в Питер. Сердечко всё ещё болело и изнывало в груди. Я переживала, что приняла неправильное решение, но мама убедила, что именно первое решение всегда правильное. И раз мне захотелось продолжить учёбу, то именно это мне и нужно. Мы договорились, что отныне наши отношения с Хорольскими не зависят друг от друга. Если она захочет помириться с Сергеем, я не буду препятствовать, но и жить туда больше ни за что на свете не поеду.

«Ты точно решила? Справишься, детка?».

«Справлюсь, Наташ… Мне пора, клиенты пришли», – бросаю взгляд на толпу парней и снова встречаюсь с теми самыми серыми глазами, которые жрут меня уже издалека. Не может быть… Снова он. Специально, что ли? Ещё и друзей сюда привёл…

Сразу же отворачиваюсь и жду, когда ко мне обратятся. Слышу мужской гогот и волнуюсь, покрываясь мурашками. А он становится первым.

– Привет, Женя…

Замечательно, блин…

– Откуда знаете моё имя?

– Легко было узнать. Розововласая красавица из кофейни, в которую я приезжал сюда на протяжении двух лет. Сама как думаешь?

– Я раньше Вас не видела здесь… Что по заказу?

– Меня не было этот месяц… Планировал переезд по работе… Вот так совпало…

– Понятно, – отвечаю, пока его друзья рассматривают меня со стороны.

– Внимания не обращай, они просто такую красоту только на экранах видели…

Молчу, встав в позу, и он усмехается.

– Три кофе, пожалуйста. И какой-нибудь офигенно вкусный пирог. Имеется у вас такой?

– Возможно. Сладкий?

– Самый сладкий из всех…

Господи, он издевается?

– Ага. С Вас семьсот пятьдесят. По карте?

Рассчитываю его и иду делать кофе, не обращая внимания на их взгляды.

Сердце в груди всё равно тарабанит, потому что я после того случая ощущаю себя максимально уязвимой. Кажется, что всё нутро наизнанку перед посторонними людьми.

– Ваш кофе и пирог, – ставлю на стол и только хочу уйти, как…

– Жень…

– М? – оборачиваюсь. – Что-то ещё?

– Дашь свой номер?

– Я так не думаю…

– Почему?

– Я уже говорила…

– Про парня я просто не верю. Потому что не видел, чтобы он забирал тебя или встречал после работы…

Он обвиняет меня во лжи? И что, мне интересно, ответить ему на это?

Кажется, покрываясь бурыми пятнами от стеснения и стыда за обман, молчу…

– Я бы просто хотел сводить тебя куда-нибудь…

– Зачем?

– Потому что понравилась… Нет никаких дополнительных причин… Представляешь? – ухмыляется он, глядя на меня. – Ну же… Соглашайся…

– Это не имеет смысла… Потому что я переезжаю через две недели, – отвечаю ему, и он меняется в лице.

– Куда, если не секрет?

– В столицу…

– Вот совпадение, – обхватывает его друг за плечо. – Он тоже…

– И что это, если не судьба, Женя? – спрашивает он у меня, пока я зажимаю поднос в руке. – Ну оставь мне номер… Я бы очень хотел встретиться.

Господи... Неловкое молчание съедает мне последние нервы...

– Ладно. Хорошо, записывай. Только учти, что у меня плотный график. Учёба и, скорее всего, работа, так что…

– Я понял. Отвлекать там не планировал. Только когда сама захочешь, пишу… Не буду навязчивым.

Убирая со стола за ними, смотрю им вслед и не знаю правильно ли сделала, что дала ему номер. С другой стороны, это всего лишь номер… И мне необязательно с ним видеться. Возможно, он и сам обо мне забудет после переезда…

Глава 4.

Никита Хорольский

С тех самых пор, как видел её в последний раз прошло около двух недель. Образ живёт внутри, однако, я безумно жду её нового появления.

Снится, мерещится, доводит до ручки.

Каждую ночь мучает. Качественно и невыносимо. Приходит ко мне, рядом сидит, улыбается… Касается, шумно дышит, извивается подо мной. Аж мурахи по коже бегут табуном.

Раньше думал, не бывает так, а оказалось, что ещё как бывает.

И мужики страдают. И мужики чувствуют… И мужики ощущают, что сердце не только качает кровь, но и выбирает себе спутника… Вот и моё выбрало. Уже кажется, что навечно. Как бы сопливо ни звучало, но порой нам нужно лишь одно мгновение, чтобы понять, что выбор был сделан правильно. Вот и у меня случилось точно так же… Только я сам же этот выбор и просрал.

От пацанов слышал, что она решила вернуться. Каждый день ждал, но как понял, её там что-то держит. Наверное, её работа.

Лёха знает о моих чувствах. И рассказывал мне немного, как ни крути. Он меня понял. Даже если и не разделяет моих страданий, ведь я виноват во всём сам, но… Он хотя бы в курсе, что я больше не лгу.

Знаю, что она работает бариста в какой-то кафешке. Знаю, что пытается забыть меня, как страшный сон. И знаю, что не заслуживаю такую как она… Я всё это знаю, но лично сам её забыть просто не в состоянии. Никогда.

Она мне под кожу уже вросла, в кровь влетела своими сгустками. Полностью меня изменила. Мою структуру, мою человеческую суть. Все мои суждения и стереотипы. Она меня незаметно подшлифовала под себя. И я не скажу, что это плохо… Нет. Это, наоборот, хорошо. Ведь это говорит о том, что ради любви я готов быть лучше… И я пытаюсь. Искренне.

Могу сказать, что трени меня реально спасают. Там можно разгрузить мысли. Кулаками выбить всю злость и отчаяние, что сидят на поверхности…

Только так я справляюсь с этим давящим в груди чувством, с демонами внутри себя. Только так эмоционально удаётся вывезти весь негатив, что на меня свалился. Хотя я сам же его сею… Как ни крути.

Только с ней я чувствовал, что мгла внутри меня рассеивается. Что я перестаю быть тем Ником, который умеет только ненавидеть. Становясь лучшей версией себя. Только рядом с ней. Потому что она для меня была и остаётся особенным человеком…

Этим утром встаю чуть раньше обычного, потому что не спится с пяти часов. Моюсь, отжимаюсь, завтракаю. Всё по списку… Чувствую себя не как человек, а как консистенция… Жижа, проще говоря.

Меня этой жизнью размазало о суровые реалии…

Но выбора нет. Нужно идти на учёбу.

Сажусь в тачку, еду до универа…

Мысленно пытаюсь вообразить, что было бы, если бы сидела рядом. Если бы держала за руку и что-то рассказывала… Всё время думаю… Как краснели её щёки в этот момент. Вспоминаю и уплываю окончательно, чуть не въехав в какой-то столб. Заебато вообще… Осталось только в аварию попасть. Тачку ведет, как не родную. Или будто я перестал ощущать руль в своих руках.

Но доезжаю без эксцессов, как ни странно. Паркуюсь и тащусь на лекцию… Встречаясь с Лёхой взглядами, пока он переписывается с кем-то.

– Дарова…

– Привет.

– Чё каво… Вид такой, будто с того света вернули.

– Ага… Типа того. Чему радоваться?

– А ты должен радоваться. Женька же вернулась, – выдаёт с усмешкой, а у меня в грудаке сердце увеличивается в размерах. Кажется, сейчас выместит рёбра, переломав их нахрен. И долбит так, что оглушает, размывая Лёхины слова и окутывая меня вакуумом.

Еле удаётся выбраться оттуда.

– Всё? Точно? Вернулась?

– Ну я её видел. На пару пошла, – отвечает он, вызвав диссонанс у меня внутри. Хули делать? Идти к ней сейчас и отрывать от учебного процесса? Да она меня на хуях оттаскает. Не то, чтобы я боюсь, что она так сделает. Нет, конечно. Пусть хоть с говном смешает. Просто я не хочу намеренно провоцировать.

А поговорить нам всё равно надо…

Даже если упасть на колени перед ней придётся. Пусть хоть голову мне снесёт гильотиной. Я уже не знаю, как прекратить эти мучения из-за всего, что натворил, блин. И отца измучил, и себя, и их…

В итоге иду на пару… И всю лекцию моё колено под столом ходит ходуном, потому что я нестабилен. Меня уже несёт. Пиздец… Никак не могу взять себя в руки.

Мать больше не звонит. Уже десять дней как, на самом деле. И я ощущаю, что ей максимально похуй на мои страдания. Волнует только то, что отец остался по итогу один. Она, блядь, радуется. Я уверен… По натуре такая. Когда всё всплыло, я тупо в ахуе сидел. Не знал ведь, что она так поступила с отцом. Вообще ничегошеньки не знал, но, когда он поделился со мной, мне так погано стало, что словами было не передать. Я ведь верил ей. Думал, она, сука, страдает. Что он предатель, что он накосячил, а оказалось, блядь…

Это будет мне уроком. Я никогда больше не стану лезть в чужие отношения, потому что всё испортил… Во всём остался виноват… И свои разрушил своими же руками. Единственное, что приносило мне счастье… Я не сберег и не сохранил.

С горем пополам досиживаю до конца и тащусь в холл, пытаясь отслеживать её там… Смотрю по сторонам, пока в глаза не бросается уже знакомая нежно розовая макушка. Непривычно, но я сразу же её замечаю.

Глава 5.

Евгения Хомова

Если бы за это давали Оскар, я бы уже его получила…

Смотрела ему в глаза в холле и хотелось плюнуть в лицо. Хотелось сделать больно. Уничтожить… За всё, что он мне сделал… За эту бесконечную непрекращающуюся боль… За мысли, раздирающие грудь на части. За воспоминания о несостоявшихся отношениях. Моих первых отношениях…

Но я горжусь собой, что сдержалась. Что сделала максимально обидно для него.

Кирилл же, между прочим, не отдавал мне перчатку в Питере целых две недели. Выманивал, но не отдавал…

В этот раз я улыбалась ему с одной единственной целью – поставить врага на место.

И когда сажусь в его машину, оговариваю всё на берегу. Ибо не собираюсь вступать в какие-то новые связи.

– Если ты и в этот раз не вернёшь её, я…

– Вот… Я просто хотел узнать, где учишься и быть уверенным, что смогу караулить тебя дальше… – смеётся он и наконец возвращает мне мою вещь. – Всё в порядке? Загруженная какая-то…

Смотрю через стекло в сторону крыльца и победоносно выдыхаю, заметив, как Ник мечется от тревоги. Его рожу надо видеть. Шах и мат, придурок. Будешь знать на этот раз.

– Всё хорошо. Довезёшь меня до дома, пожалуйста?

– Я думал, мы в кафе поужинать…

– Кирилл, извини… Но я сегодня правда не могу… Хотела вернуть перчатку и всё… – морщусь, на что он вздыхает.

– Ладно, поехали, – заводит машину, и мы уезжаем оттуда прочь, оставив Ника пыхтеть и сходить с ума от ярости, которую я чувствую даже на расстоянии. Он же собственник… Я представляла заранее, каково ему будет…

Так вот пусть получает теперь. Я точно жалеть не стану…

Пошёл он в жопу!

По пути домой Кирилл постоянно поглядывает на меня и мне правда не хотелось с ним взаимодействовать. Но в Питере он приезжал за мной каждый день, блин… И каждый раз прятал от меня перчатку.

Мы много общались… Вынужденно.

Я, конечно же, как с другом. А он… Он, кажется, вовсе нет, но…

Я сразу объяснила, что не собираюсь с ним встречаться. Никаких поцелуев или походов в кино. Он вроде как понял… Только вот…

По его поведению так точно не скажешь. Порой он такой непредсказуемый, блин… И такой твердолобый. В этом он чем-то похож на Ника.

– Пока… Я пойду, спасибо, что довёз…

– Жень…

– М?

– Слушай… Если не кино там… И прочее… То в музей со мной сходишь?

– Музей? Ты серьёзно? – смеюсь в ответ. – А чем это отличается?

– Ну, это не для свидания… Типа просто… Хочу ознакомиться со здешним искусством… – говорит он и улыбается. – Ну как? Ты за?

– Слушай, Кир… Давай так. Если я буду готова, я сама тебе напишу, ладно? Явно не сейчас… Спасибо ещё раз за найденную вещь, – выбегаю из его машины и быстро исчезаю в подъезде, не давая ему надежды на что-либо.

Быть может, я поступаю неправильно… Может и не стоило так себя вести. Даже в машину не нужно было, наверное, садиться… Но…

Как представлю, какую боль ощутил Ник, так внутри сразу всё расцветает…

Потому что нельзя сначала вытереть ноги о человека, а потом делать вид, что ты весь такой бедный и несчастный сожалеешь… Нельзя!

Дома окончательно выдыхаю. Мамы нет, она нашла новую работу в кафе, а ещё они виделись с Сергеем. Не знаю, что там дальше между ними. Стараюсь не думать. Это лишнее… Мне нужно переживать о собственных эмоциях.

Сейчас нахожусь в поиске работы. Было бы неплохо совмещать. Чтобы денег на всё хватало. Хотя моя учёба и оплачена, но мне хочется помогать маме с продуктами, арендой и другим. Деньги у Хорольских я ни за что брать не стану.

Да и вообще с ними дружить. Если мама и будет с ним, то…

Я буду просто приходящей в их дом на праздники.

Я так решила.

Вечер провожу в одиночестве, переписываясь с Наташкой. У них с Лёшей какой-то план нарисовался… Я думаю, что он поедет за ней туда. Но пока они об этом прямо не сообщали… Однако, я рада за них.

Что у них не так, как у нас…

Ведь никто не ожидал даже, что Ник способен на такую подлость.

Познакомилась с девочками из группы ближе. Начала общаться. Они вполне милые и прикольные. И хотя с моей Наташкой никто не сравнится, но мне хотя бы есть с кем взаимодействовать в универе.

Болтаю ножками, слушаю музыку, делаю реферат в ожидании маминого возвращения.

Как всегда, получаю сообщение от Кирилла…

«Красивая, я уже скучаю по тебе, розововласка».

«Я занимаюсь».

«Есть пять минут?».

«Нет пока. Извини».

«Ну ладно… Смотри, что купил», – присылает фото пушистой шапки с кошачьими ушами… На себе… и я смеюсь.

«Тебе идёт».

Глава 6.

Никита Хорольский

Сука. У меня внутри всё немеет, когда вижу, как его ебучая машина подъезжает на парковку. Нутром чую, что она там… Я, блядь, в этом просто уверен. Если бы только можно было описать, как мне дерьмово сейчас, моё нытьё бы, наверное, на три страницы не уместилось. Я рисую образы, как они сосутся там… Как он сжимает в руке её талию… Как касается её груди.

И всё, блядь… Крышу сносит окончательно.

Тащусь в их сторону, мечтая выдернуть его из тачки и отхуярить у всех на глазах, но хомячок выбегает из неё раньше, чем я успеваю это сделать.

– Только попробуй! Вообще не подходи! – резко выпаливает и направляется в сторону универа, и я наблюдаю за тем, как дверь машины открывается.

– Проблемы какие-то, – показывается этот поц, вынуждая меня всего покрыться иголками.

– Ща будут, – уверенно заявляю я, но тут же слышу её вопли.

– Уходи, Ник! Тебя это вообще не касается! А ты уезжай, Кирилл! – наезжает она на нас обоих, заставляя меня кипеть.

– Я сам, блядь, решу, чё мне делать, – выдаю озлобленно, и она тут же возвращается обратно к нему, начав шептать что-то на ухо. От того, что я вижу, у меня нутро сжимается до размеров атома. Если поцелует… Я тогда…

– Уезжай, – слышу я, пока она хмурится.

Сука… Вот никогда себя таким беспомощным не уезжал.

Этот Кирилл, осматривая меня пренебрежительным взглядом, всё же садится в машину, но не уезжает, а стоит, пока она не начинает уходить, ну, а я, разумеется, иду за ней. Потому что должен, нет, обязан поговорить с ней.

– Жень…

– Я всё тебе сказала…

– Чё это за хуила? Как ты с ним познакомилась?

– Тебе какое дело, Хорольский?! – тормозит у входа в универ. Мне кажется, у меня по глазам всё видно. Они, сука, горят… И я чувствую себя последней мразью. Сам весь словно лихорадкой пропитан.

– Такое дело, что я твой старший брат! – выпаливаю ей, на что она начинает нервно истерично хохотать. Я это, если честно, уже от отчаяния пизданул, потому что, очевидно, что что бы я ни сказал, ей вообще фиолетово до этого.

– Не смеши меня, Ник! Это уже сюр какой-то! Отстань от меня по-хорошему! – дёргается, но я тут же хватаю её за локоть.

– Нет, ты не уйдёшь никуда! Нам поговорить нужно!

– Поправочка! – стряхивает она мою руку. – Тебе! Тебе нужно! Мне нет!

– А мне похуй! Ты идёшь со мной! – резко обхватываю её за запястье и тащу к своей машине, как какой-то дикарь, блин. Просто ощущение, что сердце сейчас лопнет от перенапряжения.

Она тащится, но неохотно, естественно. И это больше похоже на то, что она просто хочет избежать болезненных ощущений.

– Ну и чего ты добиваешься, Ник?! Я всё равно слушать не стану! – выдаёт она категорично.

– А придётся, – открываю дверь и заталкиваю её в тачку, но она буквально сразу же отворачивается к окну и молчит. Сажусь следом и сжимаю руль, пытаясь утихомирить свою чёрную душу, которая уже с ума сошла от негатива и желания отпиздить кого-нибудь…

– Женя… Послушай меня… Я жалею. Я мудак. Я не должен был. Верил маме… Думал, что вы враги. Я хотел, чтобы вы уехали из моего дома.

– Ну что ж… Поздравляю! Мы уехали. А теперь можно мне идти?! – оборачивается она и смотрит волком.

– Те фото никогда бы никуда не попали… Я клянусь тебе, – говорю, ощущая, как вибрирует голос. Кажется, что я вместе с ним…

– А я тебе не верю. Ни единому слову. И клятвам твоим не верю.

– Почему? Скажи, что забыла… Что не помнишь ничего между нами… Я, наоборот, только о нас и думаю, – выдавливаю, чуть приподняв свою руку. Хочу дотронуться до лица, но она тут же сжимается и двинется ближе к двери.

– Я поздравляю тебя, Ник. Я тоже думала когда-то… О нас, о тебе, не переставая… Только ты сам всё сломал, окей? Так чего теперь ждёшь от меня? Всё было ложью! Иначе бы ты никогда не сделал те фото! Ты целовал меня… И после этого… Господи, я даже думать об этом не хочу. Мне противно… – передёргивает её, и от каждого такого выплеска, меня самого тошнит, блин. – А после этого взял и сфотографировал. Хотя я тебе доверилась… Открылась тебе. И это ты считаешь, я должна простить?!

– Я не считаю, что должна… Я бы хотел, чтобы ты простила… Но я тебя не заставляю. Просто прошу тебя поверить, что я не хотел всего этого. Я ошибся – да… Но я… Блядь, Женя… Я так сильно по тебе скучаю, что ты мне каждую ночь снишься…

Ловлю блеск в её глазах и весь дрожу. Никогда ещё таким сопливым не был. Таким уязвимым перед кем-то… И так больно мне тоже никогда не было. Я и не думал, что это вообще возможно…

Она нихера не жалеет меня, конечно. Да мне и не надо. Лишь бы выслушала…

– Тот день на даче был реально самым лучшим в моей жизни… Жень…

– Я тоже так думала…

– А теперь? – спрашиваю с болью в сердце.

– А теперь я считаю, что это было ошибкой. Жалею, что ты стал моим первым. Я бы охотнее отдалась Кириллу с самого начала, – выпаливает она, дёргая за ручку двери, и уходит, оставив меня в таком состоянии, что я просто проваливаюсь куда-то крайне глубоко… Где темно, холодно и больно… Где меня всего выворачивает наизнанку…

Глава 7.

Евгения Хомова

Когда он уезжает в таком состоянии, у меня дыхание перехватывает от страха. Нафига я это сделала, блин?! Вот зачем, а… А вдруг с ним что-то случится? Я же потом никогда себе не прощу! Я даже не думала, что смогу такое сказать, ещё и в глаза! Особенно после того, что он мне говорил! Господи, что со мной такое стало?! Почему я ощущаю себя такой жестокой и злобной? Я же никогда такой не была! Это он меня такой сотворил! И мне так дерьмово из-за этого… Не передать словами. Я разочарована в своей душе…

Тут же бегу искать Лёшу, потому что дико нервничаю, а сама звонить ему ни за что не стану… Приходится выдернуть его прямо с лекции, и он выходит ко мне в недоумении, потому что мало того, что я запыхавшаяся, так ещё и бледная как моль. Напуганная до ужаса…

– Жек, ты чё? Что случилось?

– Слушай… Я ляпнула ему такое… Он уехал весь на нервах, и я теперь за него боюсь… Не потому что что-то к нему чувствую. У меня ничего нет к нему! И прощать я его не собираюсь… Просто я…

– Да успокойся ты, – смеётся он, приобнимая. – Я понял… Ща позвоню ему. Релакс только…

Лёша отходит и делает звонок, пока меня всю потряхивает на месте. Я буквально смотрю ему в спину и кусаю собственные губы до крови, потому что очень сильно боюсь.

Он возвращается спустя минуту, а у меня чувство, будто прошла целая вечность, блин.

– Слушай, ну да… Взбесился чё-то… Я разберусь, ладно?

– Ты с пар уедешь?

– Да, за ним поеду…

– Понятно… Ты потом… Ты мне напишешь…?

– Жека-Жека, – кладёт он ладони на мои плечи. – Чего ты испугалась? Любишь его до сих пор?

– Нет, не это… Я не знаю… Мне показалось, он от злости готов был рвать и метать.

– Ты Ника что ли не знаешь? Он всегда такой. Не бзди. Всё, поехал, – Лёша уходит, приобняв меня на прощание, а я…

Я… Просто схожу с ума, думая о том, что, наверное, подобная новость реально задела его до глубины души. Но этого я и добивалась, блин… Так чего же тогда нервничаю?! Почему так больно самой?

Мне кажется, что если бы я сейчас узнала, что он с кем-то спит, это бы переломило меня пополам… Окончательно и бесповоротно.

На пары иду в таком вот разбитом состоянии, а мне ещё прилетает сообщение от Кирилла…

«Так ты не шутила. Это твой бывший или как?».

Господи… Этого мне ещё не хватало. Что за день откровений перед всеми?

Но не собираюсь я этого скрывать. Пусть знает правду.

«Да, он мой бывший. Я не шутила. Отношений не хочу. Не моё и точка».

«Ладно… А музей? Хочешь? Дружить? Мы же можем дружить?».

Я не знаю, что за клеймо на мне, но оно как-то подозрительно работает… Дружба? Ну да… Конечно, я хочу дружить. Очень. Но правда ли это? Или Кир так пытается стать ближе ко мне?

На его сообщение не отвечаю…

Но вижу ещё одно. Уже от Ника.

«Ты с ним спала?»…

У меня от этого вопроса в грудине всё сжимается и по телу проходит какой-то болезненный импульс. Написал – значит, жив. Это вроде как уже хорошо, но… Я безумно хочу сделать ему больно. Хотя отвечать на этот вопрос себе дороже. С чего он вообще взял, что имеет право такое спрашивать??? Это грубо и очень мерзко. Особенно после того, как он со мной поступил! Но я сразу поняла, что он именно так и подумал после моих слов в машине… А теперь, видимо, решил уточнить… Козёл.

Игнорирую… Лёша примерно через полчаса скидывает сообщение о том, что они поехали в бар и мне неудобно перед Наташкой… Блин. Во всём, кажется, виновата я. Надеюсь, он там не сильно напьётся. А-то ещё поругаются из-за меня, не дай Бог.

Но Наташка вроде как пишет, что всё нормально. Что Лёха под прицелом и не станет косячить. Очень на это надеюсь. Потому что они вдвоем бывают неуправляемыми. Помню же, что было тогда на вечеринке. Когда они дрались там до крови. И меня сильно тревожит это. Не хотелось бы быть виновной в их очередных битвах.

Примерно в двенадцать дня мне звонит мама и спрашивает у меня про ужин с Хорольскими… Неожиданно, конечно. Аж по телу проходится колючая дрожь после всего… Как будто какая-то ловушка для меня. Почему именно сейчас, блин?! Сначала я настолько категорично настроена, что всё внутри противится, но потом я думаю, что не должна так относиться к маме и её чувствам… Что бы там у меня самой ни было с его сыном.

Мне нужно выдохнуть. Наши ссоры и скандалы – только наше с ним дело. Его отец другой, как ни крути. Он не подлый человек. И мне нужно понять, что у меня нет выбора. Нужно быть взрослой в своих решениях. Как бы меня от Ника сейчас не ломало…

Хотя бы как-то настроить себя на то, что придётся его видеть. К тому же он сейчас бухает и может вообще не прийти вечером. Тогда мы спокойно посидим втроём.

«Жень?», – приходит сообщение, и я вспоминаю, что не ответила Кириллу… пишу ему «да» в ответ на его вопрос про дружбу… Как думаю… Потому что всё впопыхах и на нервозе…

Только это злосчастное «да» улетает немного не туда, куда нужно… Руки в мгновение начинают трястись и потеть. Я вообще не собиралась отвечать на этот провокационный вопрос. А теперь у меня внутри всё становится пеплом в одночасье. Две галочки рядом с моим ответом подтверждают то, что он уже его прочитал и мне не удалить это при всём желании… Чёрт возьми! Только не это…

Глава 8.

Никита Хорольский

«Да…Да…Да…».

У меня от этого проклятого слова все защитные механизмы рушатся. Вся бронь слетает. Организм оповещает о масштабной катастрофе… Красной строчкой подсвечивая слово «пиздец» на моём лбу… Практически как звездой.

Смотрю на Лёху, который сидит напротив и сжимаю в руках телефон, испытывая лютейшую… Просто невозможную ненависть в груди, и друг сразу же это замечает.

– Ник, ты чё? – спрашивает нахмуренно, и я протягиваю ему экран телефона. Он несколько секунд пытается осознать то, что видит, и задумчиво чешет затылок.

– Ну… Это пиздец какой-то… Не…

Я тут же нервно встаю с дивана и хватаю свою толстовку.

– Ник?! Да куда ты, блядь, братан?! – кричит мне вслед, но я уже выхожу на улицу, толкаю в рот сигарету и пишу ей ответ.

«Пиздец. Ну и пошла ты на хуй тогда».

У меня руки дрожат. И всё, что я чувствовал к своему ангелу больше не ощущается… Нет ни чистоты, ни доброты, ни каких-либо других милых эмоций… Только бешенная злость, ненависть в купе с неконтролируемой ревностью, прожигающей меня до самого основания.

Он её трогал… Он её…

Сердце в груди не просто на износ херачит, оно, блядь, в конвульсиях бьётся.

Я её ненавижу. Её и его. Я, блядь, всех ненавижу…

Пешком иду в сторону дома, пока Лёха бежит за мной.

– Ты чё каво… Ник…

– Лёх, уходи лучше…

– Бля… Да… Ник, ну реально…

– Я говорю отъебись от меня! – рычу на него, и иду дальше, пока он остаётся позади. Знаю, что дерьмово поступаю. Но я так хочу, чтобы все оставили меня в покое сейчас. Меня тупо разрывает на куски…

Весь час, пока я иду до дома, я думаю о том, как они трахались… Весь час, не переставая… Рисую эти мерзкие образы в голове и схожу с ума.

Как она могла… Вот так просто. Взять и…

Говорила же, что любит… А может уже и ему говорит? Да пошла она, реально…

Достаю телефон, который вновь разрывается от звонков отца.

– Да?

– Ник, слушай… Походу отменяется… Женя, потому что с другом будет… И тебе, наверное, лучше…

– Нет. Я приду… С другом? Окей. Я понял.

– Ник… Давай только без глупостей, ладно?

– Да какие глупости, бать? Завязывай, – отвечаю ему, но он, конечно же, мне не верит, скорее всего. Однако мне похую.

Прощавшись с ним, набираю номер Киры.

Единственный человек, который ненавидит Женьку так же, как и она её. А это замечательно, блядь. Просто пиздато. Будешь с Кирюшей, да? Вот и я буду с Кирюшей тогда. Сучка…

– Привет, Ник… – поднимает она не сразу. – Я на парах… Ты где?

– Кир… Слушай… Ты можешь на ужин сегодня прийти… К нам…

– Что так? Я думала… Между нами всё. Ты так сказал.

– Я помню, что сказал… Зову, потому что…

– Потому что твоя девчонка разъезжает с другим на машине, да? В курсе… Мне уже рассказали…

Чувствую, как у меня скрипит челюсть от гнева.

– А я тебе никогда не изменяла…

По правде говоря, я не знаю, было ли у неё там с кем-то. Об изменах я и вправду не слышал…

– Кир, ты так и будешь на гнилуху давить? Или придёшь?

– А в качестве кого?

– В качестве… Моей девушки, естественно…

– М-м-м… – хмыкает с гонором. – Хорошо, я приду. Только тебе стоит постараться на этот раз.

– Ага, я понял. В половину седьмого тогда приезжай… Я буду ждать.

– Хорошо. Буду самой красивой там, разумеется, – отвечает она и тут же сбрасывает, пока у меня самого в груди…

Творится Апокалипсис. Хаос… И ещё хрен пойми что…

Да меня никогда так в жизни, блядь, не штормило, как сейчас.

Кажется, что все демоны вышли на тропу войну. А раз они взялись за это, я хомячка просто утоплю, блядь, в этой ненависти. И пусть она со своим хахалем даже не думает больше соваться в мой дом.

Ещё и отца предупредила. Гадина чёртова.

Домой прихожу только через полтора часа. Весь промёрз до костей. Аж зубы стучали… Но тот огонь ненависти, что горел в груди согрел за считанные секунды, стоило показаться дома…

Всё для них. Отец украсил гостиную, заказал еду в ресторане. Агата Степановна носится вокруг стола, словно это самые важные гости, которые только были за все шестьдесят лет её жизни, блин… Хотя я бы их даже на порог не пустил, если честно…

– Я бухой, пойду душ приму, – бросаю отцу сразу же и иду наверх. Крыша едет уже… Конечно, я протрезвел, пока шёл. Просто не могу смотреть на то, как все стараются в ожидании той, которая всадила мне нож в сердце.

Отец молчит, но я чувствую, что осуждает.

Глава 9.

Евгения Хомова

«Мы… Встречались год, расставались… Но теперь Ник вернул меня… Сказал, что жить без меня не может… Любит… Да и я его безумно».

Если бы можно было описать то, что я ощущаю, когда слышу это, но я не могу. Горю просто. На месте… Языки пламени касаются души и заставляют меня кричать внутри. Безмолвно. И всё, что ощущала к нему горит тоже… И пепла за собой не оставляя…

Они прямо на моих глазах сосутся. Господи… Прямо перед лицом.

Какая же мерзость. И как мне больно…

Кир замечает. Смотрит на меня и пытается отвлечь. Мне кажется, он сразу же всё понял. В эти игры я играть не хочу, но Ник сам пытается меня втянуть. Я знаю, что ему может быть больно от моего «да»… Но неужели он и впрямь поверил, что я с кем-то уже спала?

– Давай я тоже тебя поцелую, – предлагает Кир, прошептав на ухо.

– Нет, не надо.

Если честно, мне настолько противно, что хочется это сделать. Но за столом я точно этого делать бы не стала… Да и мне перед Киром неудобно. Поцелуй будет значить зелёный свет. А я не пользоваться сюда им пришла… Я не хочу давать ложных надежд человеку, который просто решил поддержать меня…

Молчу, проглатывая собственную гордость. А потом, когда этот сюр наконец заканчивается и я вижу, что Ник начинает изрядно выпивать, его отец вдруг поднимает бокал.

– Минуточку внимания, дорогие гости… У меня объявление…

Мама бросает на него взволнованный взгляд. Да и все вокруг тоже. Я буквально чувствую, как переживаю за них. Потому что они тоже настрадались из-за этого отвратительного плана. Потому что они хотят быть счастливыми. И я не должна мешать им любить друг друга…

– Я бы хотел извиниться… Перед тобой, Эля… И перед Женей… За всё, что тогда случилось… Я был не прав. Больше такого никогда не повторится… И… Я бы хотел сказать всем, что мы с Элей выбрали дату свадьбы, – неожиданно говорит он, и я вижу, что её глаза слезятся, а меня прошивает насквозь. Как это дату… Как свадьбы?! Они что уже снова решили…???

Вижу искривленное лицо Ника, и сама пребываю в какой-то прострации…

Мама смотрит на меня с жалостью. И мне так обидно, но в то же время не могу же я быть грубой. Не могу обижать её своим осуждением, верно? Господи…

Киваю, будто бы одобряя… Но на деле, чёрт… Я не хочу с ним родниться! Вообще никак… Даже сводными быть не хочу. Ненавижу его… Презираю! Не могу даже думать об этом!

– Это будет 12 декабря и все вы приглашены…

Смотрю на то, как они обнимаются и все поздравляют их. Все, кроме нас с Ником, потому что мы, кажется, обоюдно тонем где-то, ощущая, как это скоро…

12 декабря… Это буквально очень-очень скоро…

– Поздравляю, мама, – подхожу и обнимаю её, пока она вытирает щёки.

– Прости, что не сказала… Я боялась твоей реакции.

– Всё нормально…

Сердце в груди тарабанит в истерике. Ник вообще погружен в свои мысли, и кажется, что его конкретно торкнуло от выпитой жидкости. Его мадам сидит так близко, что уже срослась с ним. Я на её вульгарное платье даже смотреть не могу, вывалила сиськи наружу, словно проститутка на трассе. Просто «фу». Наташа бы сейчас меня точно поддержала… Да она бы ей на сиськи жир от курицы вылила… Эх, жаль, что я не такая бойкая.

– Жень, ты же поможешь мне со всем?

– Конечно, мама… Сделаю всё, что попросишь…

– Спасибо тебе, дорогая…

– Поздравляю вас, Вы, наверное, так счастливы, – вмешивается Кира, глядя на мою маму. А я тут же натягиваюсь струной. – Будете теперь Хорольскими…

Словно издевается ещё. Гадина. Паршивая овца, блин.

– Спасибо, я буду, но… Женя точно нет.

– Да уж, спасибо, – отрезаю я, и Кира продолжает:

– Ну чего же ты, Женя… Разве не мечтаешь быть Хорольской? Мне кажется, в глубине души все мечтают… Я так очень, – снова лезет к нему, елозя носом по его шее, а у меня внутри всё полыхает. Как бы хотелось оттащить её за волосы и начать бить по тупой роже.

– По тебе заметно, – отвечаю ей, пока она ещё сильнее лыбится на меня.

– По тебе тоже…

– Я сейчас вернусь, – встаю из-за стола и ухожу в сторону ванной на первом этаже. Мне нужно охладиться. Потому что вся горю. Потому что мне хочется долбануть её тупой башкой об стол… А ещё сильнее хочется плеснуть им обоим в рожу чем-нибудь горячим. Может даже кипящим маслом. Я так их обоих презираю, что меня заносит на поворотах.

Но дохожу до ванной без эксцессов, хотя на душе всё ещё не спокойно…

Я не знаю, как долго смогу сидеть здесь, но мне тут спокойнее, однако неожиданно я вдруг слышу стук в дверь… Меня аж на месте подбрасывает.

Это он? Если это он… Господи… Если он…

Сердце, будто замирает на совсем.

– Жень, это я… – слышится голос Кира, и меня отпускает. Не понимаю, что я ощущаю при этом. Расстройство, разочарование и обиду… Или же счастье, потому что не смогла бы с ним разговаривать снова после всего. Уж лучше утопите меня прямо в этой раковине.

Глава 10.

Никита Хорольский

Сука, меня не просто бомбит, а выворачивает, когда я вижу это зрелище и сомнений не остаётся… Они вместе.

Едва хочу наплевать на всё и уебать ему по его мерзкой роже, как меня сзади обнимает Кира. Вцепившись клешнями, обвивает мой торс и не отпускает. Словно насильно решила стать моим якорем, который мне сейчас нахрен не нужен…

– Только попробуй испортить вечер. Ты выше этого. А она просто шлюха, – заявляет она, и меня всего съеживает внутри. Если бы можно было сейчас просто взять и исчезнуть… Кануть в лету, я так бы и сделал. Потому что не желаю быть участником этого мазохизма…

– Сука, – выдыхаю, отбрасывая её руки, и иду обратно за стол, пока она остаётся там лыбиться на них. Не знаю, почему ей так нравятся подобные ситуации. Страдания и ревность – её конёк. А мне хреново так, что раздуваются вены. И кажется, будто скоро лопнут от перенапряжения.

Они лизались… Лизались… Пиздец… Боже, дай мне сил это дерьмо проглотить и не подавиться…

Когда наша парочка возвращается, я уже в полуразъёбанном состоянии, потому что пью уже вторую бутылку бабского пойла… А оно размазывает похлеще водяры… Кошусь на неё, стиснув челюсть, пока Кира мацает меня за бедро. Пространство кружится, стены движутся. Отец с Эльвирой обжимаются, а мне хочется утопиться, глядя на все их счастливые рожи. Будто это какой-то кошмарный сюрреалистический сон, а не реальность, где любовь всей моей жизни сидит напротив с другим мужиком… И филигранно проносится лезвием по сердцу.

– Ник, ты чего? – спрашивает у меня Кира, не переставая донимать.

– Чего?

– У тебя вид такой… Ты перепил? Я останусь у вас с ночевой…?

– Не… – бормочу сдавленно.

– Да… Я останусь, – категорично добавляет и тут же обращается к моему отцу, чтобы поставить меня перед фактом. – Сергей Николаевич, Вы же не против, если я тут переночую? С Ником?

– Эм… Нет, не против…

Зелёные омуты тут же тревожно загораются.

– Мааам, – слышу голос Жени следом. – А можно тогда мы с Киром тоже останемся здесь на ночь?

Занавес, Господа… Наверное, мою рожу нарисуют и повесят в Третьяковке.

У меня дёргается глаз и пересыхает в горле.

Она чё меня задрочить решила?

Сжимаю кулаки под столом и проталкиваю в горле здоровенный ком, пока Кира смотрит на меня и улыбается.

– Вот ведь сучка… – шепчет с улыбкой.

– Конечно… Серёжа, можно же? – переспрашивает Эльвира у отца, потому что ей важно его одобрение. Я раньше как-то не замечал… Сейчас улавливаю. Она в этом браке боится его обидеть… Боится наглеть. Мама, естественно, бы даже спрашивать не стала.

– Дом большой, оставайтесь, конечно, – отвечает он, но смотрит на меня. Отец-то всё понимает. Меня прямо сейчас перед ним на куски рвёт…

А она, тварь, этим пользуется… Вот же ж сука, а… Хочет ебаться с ним в моём доме?!

Это перебор уже, блядь…

– Хочу сосать твой член, – шепчет Кира на ухо и скользит рукой по моей ноге, но я сгребаю её пальцы своими.

– Угомонись, ладно? Мне дерьмово… Перепил…

– Ниииик…

– Кир, остынь, а… – прошу её пока ещё ласково. Но если продолжит в том же духе, я точно выйду из окна первым… У меня уже никаких сил внутренних не хватает. Ощущение, что тут все против меня.

– Ник, ты бы немного притормозил, – просит меня отец, потому что я уже доливаю остатки второй бутыли в бокал. Не могу, сука, остановиться…

– Всё нормально, – отрезаю, отвернувшись.

– Ник… Таким поведением ты только показываешь, что тебе не всё равно… Она тебя имеет во все щели…

– Да? А хера ли мне делать? – смотрю в упор на свою бывшую. – Испортить отцу ужин?

– Уединиться со мной в спальне поскорее…

У меня ощущение, что она тупо ебаться хочет. И ничего больше. Или ей сам факт важен, что я снова с ней. Закрепить это… Хер проссыт.

– Я здесь останусь, – дроблю злобно и отдёргиваю свою руку. Она, конечно же, возмущенно цокает, но потом продолжает болтать со всеми, делая вид, что ничего такого не произошло. Всегда так делала…

– Вы такая милая пара, – заявляет, рассматривая наших голубков. От вида которых меня подбрасывает на месте. Лучше вообще не смотреть. Иначе от гнева паралич поймаю.

– Да, вы тоже, – отвечает Женя с напускной улыбочкой. Будто я не вижу, как она злится на неё. Понимаю, у баб вообще конкуренция постоянная. А в данном случае… Я знал кого зову на ужин. И знал, что тот конфликт ещё даст о себе знать. Сейчас мне и на Костю резко стало плевать, и на всё остальное.

– Неужели? Тебе нравится? – спрашиваю я у неё с нервным смешком, как бы продолжая этот странный разговор. Потому что не верю ни единому её слову.

– По правде говоря, мне всё равно. Я это для поддержки разговора, – кивает она равнодушно, пока я скриплю зубами.

– Кто-нибудь будет ещё салат? – спрашивает Эльвира, пока пламя в моей груди только разрастается.

Глава 11.

Евгения Хомова

Я её ненавижу. Но ещё сильнее ненавижу его.

Чувствую, как нещадно давит на лёгкие грудная клетка. Как тут катастрофически мало кислорода. И хочется выбежать на улицу… Дышать, набрав полной грудью чистого воздуха, но… Я ни за что не выйду вслед за ним. Скорее сдохну от удушья в этом замкнутом пространстве, которое за секунду стало для меня размером со спичечную коробку…

Это адские мучения, но они напоминают мне о том, кто он есть. И не дают совершить необдуманных действий на его счёт, даже если я всё ещё что-то к нему испытываю.

– Жень… – склоняется ко мне Кир. – Успокойся. Они того не стоят. Я польщён, конечно, насчёт ночёвки. – смеётся он, а мне так стыдно.

– Извини меня… я не должна была.

– Да я понял… получилось очень даже эмоционально…

– Боже, ты считаешь меня дурой.

– Нет, вовсе нет. Ты просто помешалась, – угорает он, вздыхая. – И я расстроен этому факту. Надеялся, у меня есть шанс отбить, а оказывается…

Я хмурюсь и мотаю головой.

– Между нами с ним ничего! Ничего уже давно нет!

– Ну да… Я понял, – усмехается, чем только злит меня. А потом замечает мой настрой и прихватывает за руку. – Я пошутил… Между вами ничего. Я понял…

– Я просто её ненавижу…

– А она забавная.

– Разве?

– Да она привыкла просто. Такой характер. Видно же… Акула… Но в данной ситуации она его не интересует.

– Я не верю в это. Тогда бы он не стал её целовать…

– Ну или просто, как и ты хотел твоей ревности. Целуешься, кстати, классно. Мне понравилось.

– Господи, Кир! – повышаю тон, и он смеётся.

– Жень, всё хорошо? – спрашивает меня мама, и я киваю, а потом вижу, что парочка придурков возвращается обратно, отчего снова становлюсь каменной.

– Пытка, – выдыхаю себе под нос.

– Терпи, – уверенно заявляет Кир, приобняв меня за плечо.

Ник подходит к столу только для того, чтобы прихватить новую бутылку.

– Отчаливаем спать, – отрезает грубо, даже не извинившись перед гостями, и его пассия тут же бежит за ним, как жалкая собачонка. Я же вцепляюсь пальцами в обивку стула. Мне кажется, ещё чуть-чуть и порву её к чертям ногтями.

А сейчас они будут… Они…

Господи, меня начинает тошнить.

Но я не подаю вида. Даже не смотрю в их сторону, когда они исчезают за аркой…

Если бы можно описать, что чувствую… Выразить это в одном слове, то это было бы слово Армагеддон.

Мы ещё час сидим… Примерно. Болтаем, обсуждаем детали свадьбы, которую бы хотелось маме… Сергей хочет пышное событие, чтобы она осталась довольной, а я, зная маму, думаю, она бы обрадовалась и ужину в кругу семьи. Но на этот раз она просто улыбается и принимает все его предложения. И я чувствую, как дико ужасно устала от испытываемого стресса.

– Мам… Мы, наверное, тоже пойдём… Наверх в старую мою комнату, хорошо?

– Да, там постель готова, – отвечает за неё Сергей, и у меня краснеют щёки, когда мы с Киром выходим из-за стола.

– Я буду спать на полу, – сообщаю ему на берегу, пока он ржёт.

– Не надо… Я сам посплю на полу, ну ты даешь…

– Мне стыдно…

– Всё в порядке… Уверен, что моя лежанка будет прекрасна…

Я тут же смеюсь и на лестничной площадке меня накрывает воспоминаниями… Как бежала к Нику, словно ветер… Как ждала его и волновалась. Как влюбилась…

Как впервые врезалась в него в самый первый день. Аж по коже дрожь проносится.

– Точно всё в порядке?

– Да… Да, идём…

Завожу его в ту самую комнату, где столько всего между нами происходило, и прикрываю дверь, а Кир присвистывает.

– Ну, ничего… Весьма… Хоромы…

– Меня это мало волнует, по правде говоря. Моя комната сейчас в шесть раньше меньше этой. И мне нравится…

– Хах… Понимаю. У всех разные мысли о красоте… Она в глазах смотрящего, как известно…

– Угу… Я хочу принять душ. Всё-таки противный день сегодня был…

– Ты меня с собой что ли зовешь? – разваливается он на кровати и потягивается, играя бровями.

– Неееет… И не надейся…

– Жаль… Я думал, что у меня всё впереди…

– Точно, – смеюсь себе под нос, открывая шкаф… Достаю полотенце. Больше тут ничего для меня нет. Вещи все мы увезли. Так что придётся возвращаться в платье…

Оставив Кира в комнате, иду в ванную, чтобы почистить зубы и хотя бы ополоснуться. Без мытья головы, потому что без своего бальзама просто не могу…

Но стоит оказаться там и попытаться закрыть дверь, как я чувствую, что кто-то не даёт мне этого сделать, будто удерживая её за ручку с другой стороны. И я точно знаю кто…