Сердце тьмы 3. Повелевающие проклятием

Пролог

Я с сомнением смотрела на протянутую руку некогда родного брата, не в силах понять, почему меня так тянет принять её — вопреки разуму, страху и всему, во что я ещё пытаюсь верить. В его взгляде не было ни злобы, ни тепла — лишь бездонная уверенность того, кто уже перешёл грань и зовёт за собой. И всё же внутри что-то отозвалось. Не разум, не сердце — будто само проклятие шептало: доверься.

Он сказал, что я изначально принадлежала стороне искажённых — как и маг, стоящий рядом. Мы и сами это чувствовали, но не осмеливались признать. Нас связывало нечто глубже общей цели и крови, нечто древнее, будто сама тьма метила нас задолго до того, как мы узнали слово «проклятие» и его истинное значение.

Но мы — не обращённые искажённые. Во мне нет той ярости, что разрывает их изнутри, ни той силы, что делает их неуязвимыми. Нет клыков, что рвут плоть, ни глаз, вспыхивающих алым при виде крови. Мы другие. Слишком… пока ещё человеческие.

Я медленно опустила взгляд на его ладонь. На коже — едва заметные следы чёрных прожилок, уходящих под рукав, как нити живого мрака. От них исходило слабое, но ощутимое тепло — зов того, что когда-то казалось проклятием, а теперь начинало звучать как обещание силы и справедливости, ведь мы наконец приоткрыли часть занавеса скрытой правды.

— Ты всё ещё колеблешься, — тихо произнёс Кил, будто видел мои мысли. — Но ты чувствуешь то же, что и я, признай. Свет не спасёт. Он никогда не спасал, лишь лгал и сыпал невыполнимые обещания в уши.

Я молчала, поджав губы. Внутри сталкивались два голоса — один шептал, что он прав, другой твердил, что стоит лишь дотронуться до его руки, и пути назад больше не будет. Одно согласие изменит всё, но в какую сторону — не ясно. Пока очевидно одно: искажённые, какими бы чудовищами их ни считали, хотя бы были со мной честны.

— Почему ты так уверен, что я соглашусь? — спросила я наконец, не давая прямого ответа.

Джералд стоял чуть позади, не вмешиваясь. Его взгляд скользил по аристократу, стоящему напротив, и в нём не было ни страха, ни ярости, лишь внимательность. Будто он пытался услышать то, что было скрыто за словами. Он казался спокойнее обычного, даже расслабленным — и это тревожило куда больше, чем если бы он готовился к бою.

— Потому что ты уже знаешь, где правда, — голос брата звучал мягко, почти ласково. — И где победа. Разве стоит задавать сейчас такие вопросы, Раэ? — он развёл руки в стороны, и в улыбке мелькнуло нечто до боли знакомое — тот, кем он был прежде, до тьмы, до крови. — Ты ведь поняла, почему тебя никто не трогал до этого дня? — продолжил он спокойно. — Тебя сейчас преследовали, но это был вовсе не искажённый. Разве я не прав? —

Он с лукавством слегка наклонил голову, и от его уверенности по коже пробежал холодок. Мысли старались выстроиться в логическую цепочку, не позволяя эмоциям повлиять на ход событий. Однако каждое его слово отпечатывалось в голове только подтверждая подозрения.

— К слову, — добавил он почти небрежно, — тот, кто за тобой охотится, уже близко. Так что тебе стоит поторопиться с выбором.

— Разве маги крови не заодно с вами? — прищурилась я, чувствуя, как подозрение проскальзывает в голос.

— Нет, — он покачал головой, словно укоряя за глупость. — Есть разница. Ты ведь так и не дочитала трактат, который я тебе оставил.

— Но ты убил весь мой отряд! — слова сорвались прежде, чем я успела сдержаться. Сердце болезненно сжалось, будто от старого шрама.

— Разве? — он вскинул брови, и на губах снова появилась та спокойная, почти доброжелательная улыбка. — Лориана жива, как видишь. Райдера убили не мы — его казнили людишки, хотя он был вам верен до последнего. Просто слишком увлёкся тобой и всеми силами подбивал клинья, но бедняга наткнулся на стену равнодушия. Лиран? Его отравило ваше же правительство, и он давно служил чужим приказам. Что до Клинта… — брат усмехнулся тихо, почти с сожалением. — Я даже не прикасался к нему. Он роет себе могилу сам и, уверяю, скоро ляжет в неё с удовольствием.

Я слушала — и каждое слово будто сдвигало что-то внутри. Всё, во что я верила, трескалось, как тонкий лёд. Он говорил спокойно, даже слишком спокойно и с пренебрежением, и от этого его правда звучала пугающе убедительно, а в голове лишь сопоставлялись факты один за другим.

Я сделала шаг назад, не в силах признать такую правду. Ведь тогда вся моя жизнь кажется сплошным обманом, сплетённым из предательства и чужого заговора. Не хотелось верить в услышанное, но в голове как на зло не находилось достойного ответа. Узнать такое после стольких слёз и боли от потери тех, кому доверяла больше всего, убивало изнутри. И пусть я не была уверена в предательстве Лирана, сознание подкидывало некоторые моменты, когда его взгляд был пустым или излишне внимательным.

Воздух вокруг словно сгущался, становясь тяжелее. Из-за спины Джералда донёсся гул — тихий, будто из глубин земли. По стенам пошли блеклые кровавые полосы, словно проверяющие дорогу и сообщающие заклинателю о странностях и опасностях впереди. Аристократ перевёл взгляд за моё плечо и усмехнулся.

— Вот и он, — прошептал он. — Видишь, сестрёнка? Свет не защищает, Раэ. Он лишь ждёт, когда тьма сделает всё за него.

В нескольких шагах от нас воздух заструился, искривился, будто в нём что-то прорезало реальность. С каждым мгновением из трещины проступали очертания — тень, сгусток алого света, пульсирующего как живое сердце.