Серебряные нити Шардена. Пепел и тис

Глава 1. Там, где пахнет мятой и дождём

Дождь над Шарденом, а в особенности - над старенькими черепичными крышами Иль-де-Вирела, столицы Шардена, шел всегда как-то особенным образом — тихо, не поливая улицы из ведра, а будто вкрадчиво, неспешно прогуливаясь по древним улочкам, раз за разом пробуждая запахи камня, травы и старой магии. А заодно - под его пробуждающее, наглое, влиятельное вмешательство попадали и сонные жители, которые хмуро глядели на серую непогоду из-под весьма приятного купола тенлистов. Кстати, тенлисты - новейшая великолепная разработка далекой Мехаэрии (там обучают лучших магов инженерии, отвечающих за все технические новинки Шардена) - тенлисты не просто защищают от дождя, но и могут менять направление ветра вокруг его хозяина, облегчая путь сквозь бурю. Этот зонтик особенно ценится в магических лесах, где часто бывают необычные погодные условия, и в Иль-де-Виреле, ведь с октября моросило порой не переставая, целыми днями. Да, проливных дождей у нас практически не бывало, но ветер порой пробирал до костей, проникая своими ледяными влажными щупальцами под полы плащей; а закадычная подружка этого легкого осеннего бриза - изморось - порой кусала за нос особенно незадачливых и медленных шарденцов. Так что уникальную новинку из Мехаэрии в нашем городе разобрали чуть ли не вместе с лапами Имитра Свиллина.

Ох, как в тот день Имитр расстроился! Он, как обычно, заглянул ко мне в травяную лавку за эликсиром серого рассвета (отлично помогал снять усталость после долгого рабочего дня) - а мирид как раз держал маленький, но гордый магазинчик прямо по соседству с моей небольшой, но такой же гордой бизнес-колыбелью и нуждался в снятии усталости как никто другой. Имитр всегда продвигал в массы новинки из Мехаэрии (ведь он был оттуда родом; и порой был излишне патриотичен) - уникальные теневые ночники, которые отгоняли кошмары и освещали спальню мягким лунным светом; тени-домики для миридов в пути (очень популярны среди гильдии Тенелап), которые позволяли мириду спокойно переночевать практически где угодно; и, конечно, одна из самых любимых мехаэрийских штучек в Шардене среди жителей и миридов - сушёные ягодки с серебристой пыльцой. В Мехаэрии так и не раскрывают секрета их приготовления, но ягодки - до невозможности вкусные - обладали еще и приятным бонусом, на несколько часов усиливая магию. По этой причине строго запрещены в Шарденской академии - по слухам, магистры каким-то образом моментально вычисляли едоков и выставляли с занятий вон. У меня всегда дома была припасена баночка от Имитра - он заботливо угощал меня и Торша, моего мирида, но моей магии нам на двоих было достаточно, поэтому мы лопали ягодки просто потому, что они невероятно радовали вкусом нас обоих.

— Айлин, их как прорвало! - злостно хлопнул рыжей лапой по столешнице Имитр. — Еще и трех часов дня нет, а у меня уже ни одного тенлиста! - Мирид раздраженно хлебнул лунного молока из его любимой кружки с весёленькими клубничками.Имитр заходил ко мне и за эликсирами, и за травами, и просто попить чаю из плачущей мяты, или же - порадовать себя любимым лунным молоком. Имитр, как и все мириды, был ростом чуть выше метра. Ловкий, сухощавый, с густой рыжевато-медной шерстью, блестящей на свету, как расплавленный янтарь. Морда у него была округлая, хитрющая, с лукавыми янтарными глазами и тонкими, вечно подрагивающими усами. Уши всегда были навострены - вдруг пропустит важную новость или сплетню? На Имитре - как и всегда - был любимый красный плащ, усыпанный карманами, из которых выглядывали шестерёнки, ключи и свернутые чертежи. На лбу поблёскивали очки с несколькими сменными линзами, а за поясом постоянно болтались какие-то неизвестные технические штучки, которые постоянно сталкивались с баночкой мёда - неизменным атрибутом всех миридов. Иногда мне кажется, что любого мирида можно подкупить баночкой хорошего мятного мёда - так они его любят. Мы с Торшем всегда были рады рыжему мириду, и он даже периодически помогал нам в лавке, если у него было мало посетителей. Часто в витрине его магазинчика можно было встретить деревянную табличку, где корявым почерком было написано: «Ушёл в «Пеплотравы» - ищите там».

Мириды были чем-то похожи на котов, но в отличие от своих четвероногих копий - мириды были вполне себе самостоятельной расой со своим государством - Миридором. Имитр был родом из Мехаэрии, так как его семья служила там на благо королевской семьи; в Иль-де-Вирел его больше ста лет назад привело банальное желание посмотреть мир - и так ему тут понравилось, что здесь он и пустил корни. Миридор жило тихо, спокойно, работая на процветание Шардена, сохраняя нейтралитет и не принимая участия ни в каких политических распрях и войнах. Мириды, в основном, занимаются торговлей и служением в замках, при Совете и других государственных структурах в целом - мириды очень мудры, умны и расчетливы - а их долгожительство (в среднем мирид живет триста лет) помогает им строить целые семейные империи, не терпящие конкуренции. Есть и другой род занятий, который идеально подходит миридам - и это полузаконные вещи. Контрабанда, слежка, доставка запрещенных артефактов, мелкие кражи, разведка - всем этим промышляет гильдия Тенелап, которая раскинула свои сети по всему Шардену. Почему полузаконные? Совет прекрасно знал о гильдии, и более того - поддерживал миридов, в особенности - главу Совета - Ауриэль Тенцзар, по совместительству - элериарха, главу Шардена, - периодически давая им тайные задания, с которыми могли справиться только пушистые. Говорят, что мириды не владеют магией, но доподлинно это неизвестно, а сами мириды свои секреты раскрывать не хотят.

— Айлин! - завыл Имитр, вихрем врываясь в мои размышления. — Я пришел жаловаться, почему ты молчишь? - еще немного промедления с реакцией с моей стороны, и его уши точно сравняются по цвету с клубничками на кружке. Я, предчувствуя катастрофу, поспешно вынырнула из-под прилавка, где предыдущие пять минут усердно вела поисковую операцию - Торш куда-то вновь спрятал последний эликсир лунного рассвета.

Глава 2. Товар дня - неприятности

Северные Древности начинались внезапно, как шрам за искусно вышитым воротом. Один поворот — и белизна иль-де-вирельских фасадов, щедро умытых светом, обрывалась, будто её вычеркнули с улиц города. Камни на мостовой становились шершавыми, как обрывки чужих воспоминаний, окна — заколоченными, перекрытыми ставнями, а вместо яркого света фонарей — лишь жалкая, тусклая пародия на свет. Время близилось к вечеру - синие сумерки медленно, но верно сгущались, скрывая под своим пологом силуэты нашего трио.

Это место не вписывалось в остальную ткань города, и всё же продолжало на ней жить, как паразит — или как забытый бог. Я слышала, как его называли: помойное кладбище, район утечек, портовый палимпсест. Я нарекла его иначе — место, откуда проще уйти, чем исправлять его. Когда Совет лет двадцать назад принялся за капитальную реконструкцию Иль-де-Вирела, деньги текли, как весенние реки: новые арки, мраморные лестницы, площади, что сияли белизной даже в дождь. Но до Древностей руки не дошли — или не захотели дойти. Там были дома с историей — да такой мерзкой, которую всем было удобнее не разворачивать. Многие постройки принадлежали старым семьям: древним, упрямым, а иногда - и политически опасным. Кто-то жил там по-прежнему — среди призраков былого величия и ржавчины. Кто-то давно уехал, но оставил за собой печати, проклятия, заклятия — которые не отменишь ни золотом, ни голосованием. Магистр Теней, Эврен, шагал со мной рядом молча, но я знала — он чует, как и я: под нашими ногами шепчет спрятанный ото всех пласт Шардена - забытые клятвы, старые, тайные алхимические погреба, обрывки сетей, по которым неспешно, посмеиваясь, скользила Тень.

— Почему они просто не снесли этот район? — спросил Ирис, качая головой и пиная металлическим носком ботинка с пути что-то очень неэстетичное и дурно-пахнущее. Я не ответила сразу — Эврен тоже промолчал. Этот баран открыто недолюбливал Талькара, считая его слишком назойливым и порой лезущим не в своё дело — это был еще один из бесконечных предметов споров между мной и куратором. Я считала — а чего надо было ещё ожидать от бывшего вора? Галантности и манер, достойных элериарха? А Хаэль всегда закатывал глаза и пытался доказать мне, что раз этот прохвост получил звание Асессора Совета — он должен ему соответстовать. Один раз он меня так взбесил своими нравоучениями насчёт моего друга, что я бросила в эту теневую рожу свою толстую записную книгу, в которой делала пометки во время заседаний Совета — та, совершив крутой вираж — прилетела ему острым углом прямо в лоб, оставляя дивной красоты алую царапину. Мы потом месяц не разговаривали — один из лучших месяцев прошлого года.

Ветер, пахнущий прелыми перьями, нечистотами и медью, потянул меня за капюшон - я вспомнила, что нужно ответить Ирису:

— Потому что боятся, что с обломками выйдет наружу то, что... или кого... они спрятали. Тайны Совета и Шардена — неисповедимы. И я бы не стала в них лезть. — я повернула голову вбок, посмотрев снизу-вверх на великий-Пятый-Лик-Совета — Магистр Теней, не смотря на нас, чеканил шаг рядом. Невысокие каблуки его ботинок стучали военным маршем. То были шаги не просто одного из Семи - это был шаг великого Мага Тени, преисполненный тихой самоуверенности и скрытой угрозы. Его молчание раздражало — не потому что было пустым, а потому что в нём чувствовалась власть. Такая, что не кричит, не требует, не угрожает. Просто есть. Я неосознанно сжала кулаки — потому что рядом с ним всегда тесно, даже если между нами три шага. Иногда мне казалось, что он слушает не мои слова, а то, чего я не говорю. И от этого хотелось кричать - он знал, как на меня давить. И даже когда молчал — всё равно давил.

Ирис щёлкнул пальцами, заставляя уличный фонарь мигнуть, будто в насмешку.

— Звучит, как начало байки. Только без счастливого конца, — буркнул он, вытаскивая из-за лацкана плаща кинжал, не совсем ради угрозы, скорее — как привычку. Друг безумно любил своё оружие - это действительно был потрясающий красоты клинок. Даже меня он завораживал, хотя я питала тёплые чувства только к своему луку; и в целом — предпочитала дальний бой ближнему. Вместо обычной гарды отполированное до блеска стальное лезвие кинжала венчала роскошная, отлитая лучшим кузнецом Шардена, бронзовая, нагая дева, инкрустированная сапфирами цвета ночного неба в самых...интересных местах. Не знаю наверняка, доводилось ли этой красотке убивать людей - но судя по тому, что Ирис любил беседовать со своей подопечной, не выходил без неё из дома и даже дал ей имя - Селин - думаю, она определенно уже пробовала кровь врагов на вкус.

— Ты думаешь, они просто забыли про эти улицы? Очень оптимистичное мышление, я бы сказала — радужное. — усмехнувшись, я бросила взгляд на заколоченное окно, где шевельнулась тень, слишком густая, чтобы быть просто ветром или мороком - и спешно отвела глаза. В Древностях лучше делать вид, что ты ничего не видел.

— Нет, — хохотнул Ирис, забавляясь с клинком. — я думаю, они специально забыли. Как забывают имя мертвого любовника.

Переулок резко свернул на улицу Серебряной Кости — чертовски поэтично! А главное, с каким намёком и уважением к серебру теневых татуировок! — будто сам уводил нас прочь от глаз обитателей Древностей. Дома сгрудились ближе, как свидетели заговора, и воздух стал вязким — тягучим от старой магии, заклинаний и утечек. Здесь пахло медью, смолой и боги знают, чем еще. И в этом запахе — Тень - её прохладное дуновение не спутаешь ни с чем, почувствовав даже один раз в жизни. Эврен остановился первым — резко, как будто аварийная остановка магпоезда — я едва не врезалась в черную глыбу его спины и тихо ругнулась, в последний момент весьма успешно отшатнувшись назад.

— Здесь, — Магистр Теней кивнул на грязные окна лавки, из которой, судя по всему, и произошла кража.

— Ну-ну... нас вообще ждут, теневик? — насмешливо спросил Ирис, присвистнув и осмотрев лавку «Мотыль и Черниль».

Северные древности - это место, где камни мостовых ещё хранят запах лошадиного пота и прогорклого вина, а фасады домов - лежат будто маски на лицах трупов. Район затаился на отшибе, самой окраине Иль-де-Вирела, за целой сетью полуразваленных арок, под чёрными тенями шпилей, как человек, который слишком много видел и теперь притворяется мёртвым, чтобы его оставили в покое. Здания здесь — старинные, с лепниной, облупленной, как высохшая кровь на кожаном плаще. Местные маляры замазывают трещины, но краска облезает уже к следующему дождю. Вроде бы более-менее чисто, вроде прилично — но стоит присмотреться, и замечаешь: древесная гниль под лаком, трещины как будто уже не на стенах, а в самом воздухе — настолько здесь было неуютно. По улицам неспешно прогуливались женщины в достаточно откровенных нарядах из тусклого шёлка — и неприятного вида мужчины с глазами, знающими цену молчанию. Здесь полно борделей, завуалированных под «чайные комнаты» и «заведения для гурманов». Всё... относительно легально, но каждый понимает, что на деле — это мягкая яма, в которую падают те, кто слишком устал от жизни — или наоборот, пресытился ею и ищет новых впечатлений. Дворы в Северных Древностях всегда тёмные. Даже днём сюда не попадает свет — будто само солнце воротит от них свои лучи. На севере района, нависая над крышами маленьких неказистых зданий — маячит полуразрушенный амфитеатр, где теперь ночуют бродяги и тусуется всякий магический сброд. Вечером здесь пахнет палёным ладаном, горячей пылью и чем-то кисло-сладким, будто сгнившие фрукты... или что похуже.

Глава 3. Нож в спину — лучший комплимент

я слышу утренний колокол, он славит праздник

и сыпет медью и золотом,

ты теперь в царстве вечного сна.

Ария - Возьми моё сердце.

Утро прокралось в дом беззвучно, как вор на цыпочках — сначала, разведывая обстановку, коснулось щек розоватым, свежим холодком, а потом всё-таки, поняв, что путь свободен — настойчиво заглянуло в глаза солнечным светом — мол, просыпайся, товарищ, пора работать на благо Шардена! Но проснулась я не от шума и не от света, а от непонятного, странного ощущения. Знаете, как бывает — лежишь, вроде бы всё как всегда, но что-то не то — как-то ну слишком тихо, слишком спокойно. Ощущение, словно в спальню пришла толпа призраков и смеётся над тобой — ничего не видишь и не слышишь, но шестое чувство определённо недовольно.

Спустя секунду дошло понимание, что меня потревожило — не магия, не тихий шёпот теневых заклинаний дома, а гораздо более опасная, но интересная для моего желудка, вещь: кто-то на кухне что-то жарил. А главное — тихо напевал. И это был точно не Торш — тот еще сладко храпел рядом, разомлевший, тёплый и лежащий кверху пузом. Здраво рассудив, что чужака магия родового гнезда бы не пропустила — я, почесав пузо Торша, накинула длинную тёплую кофту, больше похожую на объятие, чем на одежду. Потянулась, разминая затекшие после сна косточки, наспех расчесала пальцами волосы и, громко зевнув, пошаркала в сторону кухни.

Там, в моём драгоценном очаговом зале, а именно — у плиты, сияя, как начищенный кухаркой медный чайник, стояла Эльса Верин собственной персоной. На ней был алый жилет с пятном — скорее всего, варенье. Как всегда — рыжая копна лежит страсть как восхитительно, макияж свеж, прекрасен и больше напоминает боевой раскрас. И это-то — я кинула взгляд на большие кухонные часы — в семь, мать его, утра! Я, конечно, понимаю, что воздух в Шардене прямо-таки пропитан магией насквозь, но не до такой же степени! Определённо — без магии в такую рань нельзя быть настолько красивой, бодрой и свежей. По сравнению с Эльсой я сейчас больше напоминала пыльный мешок, нежели человека.

Я упала за кухонный стул и вновь потянулась, со стоном вытягивая ноги вниз, а руки вверх — эдакое своеобразное приветствие. А что вы хотели — ко мне вломились спозаранку, а я тут еще и расшаркиваться должна?

— Как давно ты ко мне вломилась? Ночью? — я прищурилась, рассматривая плиту на предмет чего-то съедобного — ведь Верин что-то определённо жарила. — Или у тебя в утреннем расписании изменение — кража моего запаса кристальных булочек?

Эльса обернулась и махнула деревянной лопаткой, к которой прилип кусочек омлета. Я втянула носом воздух — судя по всему, омлет был с беконом. О да, это утро моментально стало добрее в тысячу раз!

— Я постучалась. Ты не открыла. Потом я постучалась своей магией к магии твоего дома — она меня узнала и открыла. Ой, но калитка твоя — та еще шкодница! Так ворчала, скрипела, чуть ли не кровь у меня на анализ хотела взять — сомневалась, мол, "чисты-ы-ы-ы-ы ли твои-и-и-и-и наме-е-е-ерени-и-и-и-и-ия?". И не пускает, падлюка — то за плащ зацепится, то замок у неё заклинит, то просто захлопнется. Ну мне это надоело через пять минут, и я пнула эту нахалку хорошенько. Серебряная зараза сдалась, пропуская меня внутрь — ну а дальше — всё просто! Я пришла-то голодная, рассчитывая, что мы сейчас пойдём позавтракаем у Лавра — а ты дрыхнешь, хотя сама меня же и позвала! И Торш — тоже без задних ног. Ну и я, недолго думая, взяла бразды правления этой кухней в свои умелые ручки.

Я рассмеялась, подтягивая колени к груди и укутывая их своей тёплой кофтой — самой комфортной в мире кофтой, тёплой и немного растянутой. Она пахла сухими травами, чуть дымом и мёдом — Торш наверняка опять носил ёё, как длинный плащ, пока меня не было дома. Рукава её свисали до самых пальцев, и я с удовольствием спрятала руки в них, будто в нору. Шерсть обнимала плечи тяжеловато, но надёжно — как плед из самых уютных, радостных и согревающих воспоминаний. Рыжий вихрь в лице Асессора Верин уже давно разлил чай из плачущей мяты по кружечкам — те приятно дымились в мягком утреннем свете, вызывая у меня внутри какое-то неясное чувство ностальгии. На кухне пахло вкусным завтраком, мятой и теплом, которое не имело отношения к погоде. Оно рождалось не от камина и не от солнца, проникавшего сквозь занавески окон — оно исходило от самой жизни, от привычек, следов разговоров, оставленных в этом доме за последние годы. Здесь кружки знали, в чьих ладонях им быть, чайники регулярно пели свои песни, а деревянный стол мог бы рассказать столько сплетен, что любая торговка бы сгорела от зависти.

— Кстати, — сказала Эльса, громко отхлебнув чай и шумно поставив кружку на стол. — я вчера получила твой тенегласс — нахальная колбочка чуть не разбила мне окно в спальне и перебудила, наверное, всю улицу своим грохотом. Собственно, поэтому я здесь. Можешь, ну… так, в двух словах, рассказать, в чём дело?

Тенегласс я отправила Эльсе поздно ночью — после прихода домой у меня напрочь вылетело из головы, что Хаэль просил вчера взять подругу с собой к нему в кабинет. В ночи я подскочила — разбудило ощущение, что я забыла что-то очень важное. Пару минут сонный мозг пытался сообразить, в чём дело — а потом снизошло озарение, и я, скатившись кубарем с кровати, быстренько отправила подруге послание. Ответа дожидаться не стала — я сделала всё, что могла, о чем меня просили — а остальное от меня не зависит.

Наблюдая за тем, как подруга ставит на стол две тарелки умопомрачительного, непозволительно вкусного омлетом с беконом — я молча провела пальцем по ободку своей кружки, глядя, как пар от напитка исчезает в рассветном, прохладном солнечном луче, пробившемся сквозь шторы. Нос мой немного замёрз в прохладе хоть и солнечного, но всё-таки осеннего утра — и я поспешила глотнуть горячего чаю, пытаясь выиграть время для ответа. После вопроса Эльсы — в мой, ещё сонный мозг, вихрем влетели воспоминания о вчерашнем дне — жутком явлении Тени с кольцом Совета... предательстве.