Сестринский круг

Часть 3. Во Дворце. Глава 1

Глава 1. ВалентинкатвоемуАполлону.

       — Рик, просыпайся, — Лиза пыталась разбудить парня, который дрых на её больничной койке. — Горазд же ты спать. Вдруг кто придёт, что они подумают о тебе? Ты же мужчина, позора не оберёшься. Я ведь сестра Клариссы, а не твоя невеста!

        — Мне пофиг! — ответил сонно он.

        — А что подумает сама Кларисса? Она уже едет!

        — Что?! — парень тут же проснулся и сел на постели. — Да, это компрометирующие обстоятельства, твоя ревнивая сестра не поверит, что мы тут чинно и мирно спали. Чего она едет в такую рань-то, я же почти всю ночь бодрствовал. Спать охота!

        Лиза рассказала парню интересную историю. Билли ей ночью скинул презабавное видео, снятое исподтишка — она не показала его Рику, чтобы совсем сюрприз не портить. Но, судя по всему, брат наконец уговорил Клариссу сделать всё по-человечески, а именно: пойти в фешенебельный ресторан, встать на колено и сделать предложение руки и сердца. Рик это понял немного по-своему, в смысле — наоборот! В конце Лиза попросила притвориться перед Клариссой, что они оба не знают о сюрпризе.

        — Мы не в курсе, куда едем, лады? — попросила старшая сестра Клариссы. — Она будет ждать нас в машине через тридцать-сорок минут снаружи.

        — Ох, Богиня! Что делать, у меня нет костюма, — Рик критически осматривал себя и трогал пижаму руками. — Денег на ресторан нет, а кольцо невесте подарить?! Вот как?!

        — Кларисса уже купила всё, что нужно! Конечно, она студентка, но лучше не унижать будущую кормилицу семьи своими мальчиковыми деньгами. Оставь их себе на шпильки, косметику и шоколадки. Кстати, она сказала, чтобы мы не красились и не замазывали свои избитые физиономии гримом... странно.

        — Наконец-то она поняла меня! Я не собираюсь никогда краситься — это мерзко для настоящего мужчины, и мне плевать, что вашим мужчинкам-метросексуалам это нормально. И я это... пойду... Надо готовиться!

        — Куда? — запротестовала Лиза. — Кларисса сказала держать тебя тут и не отпускать.

        — В туалет! Не буду, как ты, в утку ходить, это ты больная, а я-то в норме. Жду вас на выходе!

        Не обращая внимания на Лизу и ее попытки его остановить, Рик бросился вон из палаты. Конечно же, он обманул, ни в какой туалет ему было не нужно, но это ложь во благо. Он и так чувствовал себя альфонсом, плевать ему на этот мир, где бабы заправляют. Делать предложение он будет сам, и чхать он хотел на их дурные обычаи. Это же стыдно — превращаться в ведомого, становиться овощем. Пусть денег у него сейчас нет — кстати, уже пора подумать, как их заработать — и он не может оплатить ресторан и кольцо невесте, но хоть цветы он на свои деньги купит! Выбежав из лифта в холл на первом этаже под возгласы больничного персонала, он бросился к стоящей на выходе охраннице.

        — Швейцар, то есть швейцарка, — подумав, что дама не поймёт его, он поправился: — Халдей, в смысле халдейка, подскажите, где здесь ближайший цветочный магазин.

        Опешившая дама в дверях указала на вывеску на противоположной стороне дороги, метрах в трёхстах отсюда. Даже не поблагодарив, парень помчался на всех парах в указанном направлении. Конечно же, через переход, где на него странно оборачивались пешеходки. По мнению мимопроходящих, молодой и симпатичный парень явно сбежал из клиники и от санитаров — физиономия цвета сливы, да и сам в больничной одежде.

        Рик забежал внутрь магазина с вывеской «Валентинка твоему Аполлону» и поцокал языком: «Ничего себе у них фантазия». Маленький бутик, в котором со всех сторон, свисая даже с потолка, торчали цветы разнообразных расцветок и запахов. Продавщица здесь была одна. Подойдя, она начала удивлённо рассматривать парня.

        — Я хотел купить цветы, но не разбираюсь в этом. Прости за мою больничную накидку и побитый вид, я из клиники неподалёку, но я соби…

        — Ой, бедненький, на похороны едешь? — спросила продавщица.

        — С чего вы взяли? — испуганно спросил Рик. Не могла же она знать о давешних приключениях. И начал зачем-то оправдываться: — Я только раз навещал кладбище и могилу матери Билла. Этот мой знакомый... подросток — он брат моей невесты. Но это печальная история, ну, вы понимаете, провожали в последний путь…

        — А для чего ещё цветы мужчине?! Видимо, хороните кого, тем более, сами в больничном. Значит, вашу невесту и её брата убили? Какая жалость…

        — Да с чего вы взяли? — сухо спросил Рик, разглядывая цветы.

        Парень решил, что похоже, от продавщицы толку мало, сам тогда выберет.

        — Давно не видела парней в цветочном магазине, которые бы что-то покупали. Бывает, выберут охапку дорогих роз, а их девушки за это платят. Только однажды заходил плачущий парень, у него кто-то умер. Это было в первый и последний раз, когда мужчина сам что-то покупал, вот и подумала, что вы тоже на похороны.

        — Афигели, что ли, козлы?! Жигало чёртовы! — громко возмутился Рик таким поведением своих собратьев. — Вы их тут совсем распустили!

        Хрен с этими уродами, он никогда таким не станет и не смирится с такой участью! «У меня есть свой план и я его придерживаюсь!»

Глава 2

Глава 2. КолесоСансары.

        Рик смотрел на неё не менее удивлённо, думая про себя: «У неё заело, что ли?! Одну и ту же пургу несёт, зациклилась на мыслях о смерти. А, точно, может она из готок, субкультура такая любит тусоваться на погостах и рассуждать о том, чего они не знают. Они как раз красятся в чёрное, мрачное. Или она просто индуска чернявая?!»

        Да, девушка была довольно тёмной и загорелой. Юноша молча указал на симпатичный, по его мнению, букетик цветов и протянул скомканные деньги, что «заработал» разбоем на дороге и на кладбище.

        — А знаешь... знаете, жизнь продолжается, оплакивать девушку долго не стоит. Колесо Сансары, круговорот жизни и смерти в мирах, ограниченных кармой, её понесёт на новое бытие! Мы, индусы, верим в это.

        — И тут Остапа понесло! — скривился Рик от чуждых ему религиозных доктрин продавщицы. — Давайте уже заканчивать этот балаган! Мне пора уходить.

        Девушка давно оценила парня на всю десятку в своей пятибалльной системе. Ведь синяк из-за аварии рассосётся со временем. Озадаченная, как бы удержать парня, она подалась к парню, прихватив букет, испугавшись, что он сейчас сбежит от её напора.

        — Я просто хотела сказать, что не нужно отчаиваться, вы должны быть готовы к новым отношениям. Забыть ту, — указала продавщица кивком на цветы в своих руках, — в объятиях иной избранницы. Знаете, что у нас говорят на юге Индии про гибель и реинкарнацию человека?

        — По фигу! У нас говорят так: смерть забирает лучших, а военкомат всех подряд.

        Девушка аж откашлялась, не ожидая таких слов от юноши, опечаленного утратой и скорбью.

        — Оригинально. Но я готова окурить ваше помещение благовониями, вы сразу забудете о своей потере, подставить свою голую грудь... то есть плечо, под ваши слёзы, — сказала она, протягивая завёрнутый и правильно оформленный букет, и якобы невзначай касаясь парня своими верхними большими передними шариками. — Вот, возьмите мою визитку и позвольте оплатить ваш заказ, за мой... за счёт магазина!

        — А потом говорите, что мужики совсем распоясались, и бабы за цветы сами платят бабосы. И сама же первая этому потворствуешь! Нет, так не пойдёт! И в пакет положи большой, непрозрачный, пусть это будет сюрпризом.

        Получив искомое и отвергнув визитку продавщицы, он, бросив на прилавок несколько смятых бумажек за букет и труды, хотел уже гордо удалиться. В кое-то веки он не чувствует себя альфонсом в этом бесплатном для мужчин мире матриархата.

        — Здесь слишком много, я сейчас отсчитаю сдачу, — разочарованна ответила юная флористка.

        Целых секунд пять в душе у парня происходила молчаливая борьба с жадностью, но последняя победила. В конце концов, хмыкнув, он схватил со стола бутылку с алкоголем, тем самым заплатив своей жабе зарплату, и удалился, махнув рукой и отказавшись от сдачи, мол, оставь себе на чай. Девушка, оставшись одна, в злобе кривила губы, но молча проводила его взглядом. Каковы были её шансы заполучить такого?! Нулевые, что и требовалось доказать. Он лишь призрачная мечта, которая может достаться её начальнице, которая была богатой, правда, уже в возрасте, хозяйкой нескольких цветочных бутиков. Парни ведь только на деньги ведутся! Когда она сообразила, что исчезла бутылка из-под пива, принадлежавшая владелице заведения — там она хранила чистый, крепчайший самогон — то парня на улице уже и след простыл.

        Рик не только успел вовремя, но даже поднялся на этаж к Лизе, решив помочь ей спуститься. Но сержант в отставке в помощи не нуждалась, особенно от слабого пола, её — даже больную — засмеют в больнице и на улице! Она солдат — и точка! Синяки, рёбра — это не оторванная голова или нога, передвигаться можно. Поэтому, мягко отвязавшись от парня, она спустилась сама. Никто из случайных спутников в лифте даже не предложил ей помощь. Лиза фыркнула на них с пренебрежением. Вот если бы раненым был парень, то любая бы не упустила возможности поприжиматься, то есть помочь больному, конечно.

        Рик, пожав плечами, продолжал исподтишка пить горькую, удивляясь, какая же она забористая, и переживая, не развезёт ли его, он ведь без закуси и не ел со вчерашнего дня. В душе юноша прекрасно понимал, что Кларисса — хорошая девушка, но какая-то часть «старого я» сопротивлялась браку, желая оставить хозяина холостяком. Поэтому парень вылакал всю бутылку очень уж крепкого пива, прощаясь таким образом со своей свободой бобыля.

        Лиза и Рик вместе дождались, когда подъехала машина Клариссы Кэмпбелл. Жених подошёл к невесте и целую минуту страстно целовался с ней в губы на глазах у старшей сестры, несмотря на явное смущение младшенькой. То ли хвастался перед Лизой, то ли его гложила вина за вчерашний проступок-адюльтер, а может, его уже развезло от самогона на голодный желудок?! На вопрос, что за пакет и где он его раздобыл, Рик ответил, что это сюрприз. Слишком рано показывать цветы новобрачной. Клар, быстро сев в машину, завела мотор и помчалась на всех парах в исторический центр Города. Бедная Лиза посапывала на сиденье — к сожалению, это был не её праздник…

        — Рик, любимый, там на заднем сиденье, рядом с тобой, где-то лежит коробка с кольцом. Я очень надеюсь, что тебе понравится, оно без изысков, как ты и просил.

        — А почему в кольцо вдет шнурок? — спросил Рик, рассматривая украшение.

        — Это Билли, по обычаю кольцо можно носить на шее, повесив как кулон. Вчера братик баловался с ним и примерял. Он ведь тоже мужчина. Это, кстати, помолвочное кольцо, два других будут попозже, на свадьбу выберем потом, ладно?!

Глава 3

Глава 3. ДворецКруглогоСтола.

        Прошло буквально пять минут, и они подъехали к точке рандеву — огромному белому зданию, выделяющемуся среди прямоугольных коробок-небоскрёбов вокруг. Закос под старину: анфилады, колонны, анты, барельефы, луковки куполов, башенки и даже торчащие каменные горгульи. По мнению Рика, да и что греха таить, большинства горожан, всё это было выглядело аляписто и вычурно. Никакой симметрии или сочетания стилей, как будто всевозможные архитектурные школы были наваяны тяп-ляп и свалены в одну кучу, вперемешку. Казалось, куча архитекторов и прорабов поссорились между собой и каждый делал, кто во что горазд, не спрашивая, что делают собратья по цеху.

        — Вот он, наш Дворец Круглого Стола, — заявила Кларисса. — Буди Лизу, я пока припаркуюсь.

        — А я думал, мы сначала в ресторан поедем, кушать охота. А ты сразу в ЗАГС! — бубнил недовольно себе под нос Рик, не понимая, почему его немного покачивает. — Я пропустил завтрак в больнице, хотя хлебать местную баланду то ещё удовольствие. И странный у вас дворец бракосочетания, но ладно, нам здесь не жить. Церемонию провели — и по домам!

        Лиза всё больше хмурилась, не понимая, что они здесь делают. Во избежание терактов простых смертных, к каким относилась и семья Кэмпбеллов с их достатком чуть ниже среднего, во Дворец не пускали. Удивлённая Лиза открыла рот, подозрительно оглядываясь вокруг и думала: «Не розыгрыш ли это?!» Шокированная таким поворотом, она даже забыла предупредить Рика, что они не в ресторане, и их догадка с Биллом, что сегодня жениху будут делать предложение, с треском провалилась.

        — Это всё Рик! Мой Герой! — с гордостью сказала Кларисса, глядя на недоумевающую сестру.

        Невеста, переполненная теплым чувством любви, чмокнула в щечку жениха и подумала — почему от него несёт алкоголем? А её сестра тем временем думала о том же и была рада, что запах перегара перебил запах похоти, секса и чужой женщины, которым несло от него вчера ночью. Поэтому она всё же решилась поддержать жениха комплиментом.

        — Рик, может, я была не права вчера, отказав тебе?! — усмехнулась Лиза.

        Он ведь вчера ей предлагал руку и сердце, но его отвергли, спустив наземь, где его припухшее в последние дни ЧСВ сдулось, как лопнувший шарик, раздавленный в лепёшку.

        — Я два раза не предлагаю! — гордо ответил обиженный давеча в лучших чувствах Рик, прижавшись к Клариссе.

        — А я два раза не отказываю, — хихикнула Лиза.

        — Рик, я ничего не говорила тебе, хотела сделать сюрприз моему Герою! — сказала Кларисса, бросив недовольный взгляд на сестру.

        Она ещё поговорит с Лизой об этом, что можно, а что нельзя предлагать ее мужу. Никому, кроме неё самой, с ним ничего нельзя! Хотя бы пару лет, пока закон не обяжет его жениться ещё разок.

        Втроём они вошли в приветливо открывшиеся двери, где их уже ждали, просветив и ощупав на предмет оружия, просмотрели все сумки и пакет с букетом Рика. Под конец попросили документы на проверку, с чем вышла заминка — если у обеих сестёр всё необходимое имелось, то откуда документы у Рика-нелегала?! Кларисса отошла к начальнице охраны, чтобы прояснить ситуацию и объяснить, что все ждут именно его — Героя, и у излишне ретивых сотрудниц будут проблемы из-за их опоздания на пресс-конференцию. Пока она отвлеклась, к Рику приблизилась Лиза и, уперев руки в бока, строго спросила:

        — А ну живо говори! Зачем тебе цветы?

        Парень объяснил, а Лиза, подозревавшая какой-то подвох, ещё больше нахмурилась. Отойдя в угол, они стали шёпотом переругиваться. Парень в штыки воспринял, что ему будут дарить цветы, делать предложение, дарить кольцо — это было, по его мнению, не по-мужски.

        — Для меня это личное унижение, если моя жена, девушка или невеста встанет при людях передо мной на колени. Единственная возможность для красивой женщины стоять передо мной таким образом — это интимная обстановка и... делать мне минет!

        — Ой, дурак! — хлопнула по лбу себя Лиза. — Я не позволю позорить сестру и мою семью, так и знай.

        Он усмехнулся, махнув рукой, никакие призывы к совести и благоразумности не помогали. Видя, что никакие убеждения не доходят до пьяного парня, и злясь на ночные непонятные с кем потрахушки, Лиза решила перейти к крайним мерам. Она, боевая сержантка в запасе, которая никогда в карман за словом не лезла, недолго думая, схватила его за яички. Парень аж ойкнул — при попытке вывернуться она ещё крепче сжимала тестикулы пьяного дурака. Пока тот не сдался.

        — Выбирай: или ты ей делаешь предложение евнухом, или у меня будут племянники.

        — Может, договоримся? — от страха за свои причиндалы Рик пустил петуха фальцетом.

        Парень сдался и согласился не дарить цветы, кольцо и не делать предложения Клариссе, но взамен потребовал немного любви и тепла от Лизы с Анной.

        — Только не секс, — поправила его Лиза, — а занятие для зачатия детей, меня не нужно уговаривать на это, я и так уже согласилась и подругу свою беру на себя. Хоть это и будет сложно, она не выносит парней вообще, и кроме меня, ей никто не нужен. Главное, не проси в мужья тебя брать! Да и вообще, я же вчера тебе сама это и предложила, как подлечусь, чего ты опять заладил?!

        — А ты лучше старайся, хочу, чтобы срослось и с твоей Анной! У меня просто отцовский инстинкт взыграл! Хочу подарить этому миру своих отпрысков.

Глава 4

Глава 4. Свадебнаятамада.

        — Минуточку внимания, госпожи, — открыла пресс-конференцию Мать Города, боевая бабушка, пережившая десятки терактов и волнений. — Вы все уже знаете, что вчера была проведена ликвидация террористической группы «Сестринский круг». Мы много лет её выслеживали и, наконец, всё. Их остатки сломлены и никогда уже не залижут раны! И вот он — герой, нет, вы не ослышались — не героиня, он мужчина. Бедный сирота, иностранец, которого приютил наш полис. Ему только сегодня исполнилось восемнадцать лет. Вчера ещё несовершеннолетний, парень спас наш Город, лично убив трёх террористок голыми руками! Не побоявшись, пошел против вооруженных боевиков. Дамы и госпожи! Рик с этого момента — почётный ЧЛЕН нашего Города. Прости за скабрёзность, но ударение на слове "член"! Где это видано, чтобы простой мальчик, да ещё такой неписанный красавец, по сути школьник, помог ликвидировать террористическую ячейку?! Самый женственный из женственных женщин нашего Города, состоящим почти исключительно из женщин.

        — Наши поезда самые поездатые поезда в мире. И никто не перепоездит наши поезда, — сказал Рик тихо, чтобы не нарушать торжественность момента, передразнивая ведущую мероприятия.

        Раздались бурные аплодисменты, Рик встал и всем поклонился, он понимал, что чествовали его. Скорее всего, ему лет двадцать, он далеко не школьник, но какая разница, что будет стоять в паспорте под придуманным им впопыхах именем и чужой фамилией?!

        — За услуги перед матечеством, мы вручаем ему высшую награду полиса, прежде сего момента она давалась только женщинам — орден Почтальона! Как вы знаете, ею награждают крайне редко и только тех, кто действительно самоотверженно спас наш Город!

        В зале опять захлопали и снова защёлкали фотоаппаратами.

        — Отечество, а не матечество! Что же вы все слова переиначиваете?! Искрометная свадебная шутка, подарить медаль почтальона, хорошо хоть не значок клоуна! — снова себе под нос тихо комментировал Рик, усаживаясь на стул обратно. — Когда уже принесут поесть?! Под мясцо легче воспринимать этот сюрреализм. Может, ещё хлопнуть здешнего пивасика?!

        — Вручит награду капитан полиции Тереза Морган. Сынок, встань, я бы даже сказала, внучок, и подойди.

        Со вздохом Рик, с расписными синяками лицом, вышел из-за стола и подошёл к Матери Города. Он нёс с собой букет цветов — раз невесте и свояченице дарить нельзя, то хоть бойкой бабульке подарит. Жаба душила выкидывать цветы куда-нибудь, ведь он потратил на них существенную сумму из своих нищебродских запасов! А на сцену тем временем поднялась капитан из управления полиции и прикрепила орден на больничный халатик Рика. На бутафорской, по его мнению, медали, был взаправду изображён почтальон с сумкой для писем.

        — Все сейчас задают вопрос: почему я вручаю медаль? — обведя взглядом зал, сказала Тереза Морган. — Дело в том, что это не все его героические поступки. За пару дней до этого он смог обезвредить опасную преступницу. Оборотня в погонах, которая постоянно преступала закон, но при попытке изнасиловать нашего героя она погибла. И мы также благодарны ему за очистку Города от такой гнусной полицейской!

        Рик, скорее всего, понимал, что никто его не раскрыл, ни в чём не обвиняют и к ответу за убийство не притянут. Но ему всё равно не хотелось излишнего шума вокруг того несчастного случая с Большой Чёрной Дианой.

        — Да я ничего не делал, эта лысая негодяйка сама упала и убилась об статуэтку, — пробурчал он.

        — Ха-ха-ха, — рассмеялась Мать Города. — Как и подобает настоящему мужчине, Рик очень скромный и стеснительный.

        — Госпожа Мать Города, — пошутила в микрофон капитан полиции. — Может, его к нам на работу принять?! С таким мужчиной можно разогнать целый штат сотрудниц, с его эффективностью и бурной деятельностью!

        — Я не против, девочки, главное, чтобы зарплата была хорошая, — Рик решился включиться в шуточную игру и тоже побалагурить на своей свадьбе.

        — А ты разве не патриот, не для Города стараешься?! Безвозмездно, — удивлённо спросила правительница полиса. — И спасибо за комплимент, меня лет пятьдесят никто не СМЕЛ называть девочкой!

        — Ни я, ни моя будущая жена не работаем, у нас даже нет собственного жилья, — у Рика немного двоилось в глазах, он даже не расслышал слов про «комплимент» женщине в возрасте.

        — Что ж, тебя не поймать за язык, выкрутился, — ответила бессменная уже лет тридцать правительница полиса. — Дайте пару минут, мне нужно обговорить с моими подругами-коллегами этот вопрос.

        Мать Города удалилась, чтобы пошушукаться пару минут с правительством Старших Сестёр, которое всем составом присутствовало тут. Откровенно скучавший Рик вдруг брякнул в микрофон:

        — Пока наша ведущая придумывает новую игру, принесите уже покушать и выпить, а то свадьба без водки — деньги на ветер! — в зале все замерли. Обождав минуту, Рик разочарованно сказал: — Ладно, шутка не пошла. А вот и наша ведущая возвращается!

        Вернувшись, Мать Города, женщина семидесяти или семидесяти пяти лет, улыбнулась парню и отобрала у парня микрофон. Благодаря прожитым годам мудрости и жизненного опыта она имела больше, чем Рик или простые обыватели Города. Выжить в политической серпентарии-террариуме было непросто, задавив, сожрав или подчинив других ядовитых змей и тварюг — конкуренток и союзниц по партии.

        Лицо главы полиса покрывали мелкие, старческие морщинки. Времена, когда она разглаживала их с помощью инъекций ботокса и пластических операций давно прошли. Теперь она напоминала, улыбающаяся бабушку всего миллионного народа, а не просто лидера и вождя Города. С искренней улыбкой на камеру, любящую своих внучат-горожан. Поэтому морщинки не портили её, а придавали имидж — строгого, но мудрого воспитателя. В Матери Города, чувствовался железный стержень, позволивший преодолеть любые преграды, перед которыми многие пасуют и ломаются. Тем самым волевые люди уступали ей дорогу, иначе чревато, а большинство ведомых горожан льнули к ней за материнским-бабушкиным уютом, за заботой о себе и Родине. Уже которые выборы подряд горожане делегировали ей свои полномочия по управлению Городом.

Глава 5

Глава 5. Сестринскийкруг.

        — Поиск вампирш, говорите?! Хорошая тамада и конкурсы интересные! — улыбнулся Рик Матери Города и панибратски похлопал её по спине.

        В зале кто-то ахнул, а у кого-то от неожиданности и возмущением поступком парня разбилась камера, упав на пол. Непочтительный гул в его сторону Рик воспринял по-своему — видимо, плохо похвалил распорядительницу торжества — и поцеловал её трижды в щеки по русскому обучаю. Но недовольный гул только усилился, поэтому, превозмогая отвращение, пьяный парень быстро чмокнул в губы бабулю — мол, отвяньте от меня, куда ещё сильнее благодарить-то?!

        — Достаточно, внучок, — Мать Города немного растерялась, впервые в жизни не зная, как себя вести с таким панибратским отношение от «молокососа». — А теперь и от меня подарки за проявленный героизм в спасении Города. Мы в твой день рождения дарим тебе гражданство, причём почётное, оно даёт много льгот! Большую пенсию, хотя тебе до неё, Рик, дожить ещё надо. Бесплатный проезд в общественном транспорте, снижение коммунальной платы на половину. Ты частично освобождаешься от уплаты налогов, службы в армии и призыва на войну, хотя ты и так мужчина, тебя туда не возьмут. Бесплатная стоянка автомобиля в любом месте Города. Пропуск без очередей, хотя у нас и так представителей мужского пола пропускают везде вперёд. Но и это ещё не все, стань на колени, внучек, я хочу посвятить тебя в рыцари нашего славного Города. Я даже не знаю, это нормально — ставить мужчину на колено перед дамой? Но этого требуют наши законы. Так повелось с древних времён.

         «И нахрена мне это надо? Льготы по ЖКХ, если у меня нет дома, стоянка, если нет машины, освобождение от налогов, если нет доходов?!» — думал Рик, встав на одно колено.

        Пока мать вещала на него какую-то странную розовую широкую, помпезную ленту почётного гражданина, Рик спросил, как звать мадам.

        — Наверное, ты единственный гражданин в Городе, кто не знает меня, — засмеялась она в микрофон. — Поэтому ты так странно себя ведёшь со мной?! Для тебя бабушка Розалия, просто бабуля, никаких регалий для Героя. Ты рад награде? Что ты скажешь всему Городу?

        Мать Города закончила церемонию и ждала, чтобы Рик поднялся с колен и толкнул благодарственную речь. Так и не повернувшись к камерам, пьяный парень, стоявший спиной к зрителям и на коленях перед Матерью Города, подарил цветы «бабуле Розалии», вспомнил кинофильм «Здравствуйте, я ваша тетя» и заговорил:

        — Я старый солдат и не знаю слов любви! Но когда я впервые встретил вас, донна Роза, я почувствовал себя утомленным путником, который на склоне жизненного пути… узрел на озаренном солнцем поле… нежную, донна Р-р-роза!!! Фиалку... — обернувшись, он подмигнул журналистам и камерам: — Хорошо сказал? У меня просто нет родных, кровных родственников, даже бабушки. Поэтому меня сильно растрогали ваши слова: "я просто твоя бабуля".

        Зал и глава полиса затихли, не понимая, как реагировать на такую эпатажную выходку. А пьяный парень, видя, что его время настало и все его внимательно слушают, продолжал:

        — Вампиров не существует — это сказки. Но, конечно, я поймаю вам их, если они появятся, клянусь! И моё мужское слово нерушимо. Свадебных подарков и сюрпризов у нас с невестой куча: мне вручили сегодня значок, аж от самого почтальона; дали почётное гражданство; сказали, что мне исполнилось восемнадцать лет; и по мелочи дали вечный абонемент на проезд в метро, автобусах… но давайте вернёмся к главному. К моему бракосочетанию. Прошу невесту подойди ко мне и наконец повесить на меня это кольцо, раз того требуют обычаи.

        Удивлённая Мать Города быстрее всех пришла в себя и кивнула девушке, Клариссе пришлось подчиниться главе полиса. Покраснев от внимания наведённых на неё камер, невеста на деревянных ногах подошла к Рику и повесила ему на шею кольцо поверх ленты почётного гражданина.

        — Это вообще законно? — пошутила Мать Города, принюхиваясь к букету от Рика. — Кто разрешал парням дарить женщинам цветы? И давай уже подымайся с колен, а то я испытываю испанский стыд...

        — Я ещё любимой невесте куртку и сумку подарил, они сейчас на ней! — бахвалился пьяный парень на публику. — А когда убью всех несуществующих летающих макаронных монстров-вампиров, так и квартиру получу для нашей семьи. Пусть местные парни-метросексуалы знают, как это — быть настоящим, бескорыстным мужчиной! Опорой и главой семьи.

        Удивлённая Кларисса под стрекот камер и возгласы журналистов на негнущихся ногах попыталась отступить, но жених не дал ей далеко убежать. Поднявшись с колен, он подошёл к ней и начал целовать в губы, не обращая внимания на камеры. Это полностью доконало девушку, и она, не евшая уже почти сутки, упала в нервно-голодный обморок. Начался форменный переполох, жениха пытались спросить, зачем он остался на коленях после вручения награды, почему подарил цветы главе города, что за бред он нёс про мужчину — главу семьи, зачем обнимался и целовался с главой Города. Он вообще в курсе, что мужчины так не поступают?! Но Рику и Лизе было плевать на всех и вся, они приводили в чувство Клариссу.

        В суматохе никто не заметил, как одна из тринадцати Старших Сестёр, возглавлявших правительство, почти незаметно кивнула кому-то в зале. И началось светопреставление: пять преступниц, притворявшихся доселе репортёрами, из якобы разгромленной террористической группировки «Сестринского круга», вытащив из своих громоздких, допотопных камер оружие, начали стрелять в охранниц. Быстро разделавшись с опешившими телохранителями, они подбежали к дамам управляющим городом-государством — тринадцати Старшим Сестрам и Матери Города — окружили их и согнали в круг под угрозой расстрела, подталкивая дулами пистолетов.

Глава 6

Глава 6. Бабах.

       — Какой-то перебор у вас с представлениями на свадьбах, тамаде-бабульке в морду дали, — говорил я, поглаживая и прижимая к себе потерявшую сознание невесту. — А та баба, с простреленной шеей, так натурально изображает мёртвую! А бутафорский значок «орден Почтальона»! Эх, женщины… нормально свадьбу организовать не можете. Явно переигрываете!

       — Рик, очнись, я понимаю, что ты наклюкался и пьяный в дребедень, — Лиза, пригнувшись, пыталась скрыться за моей спиной. Щипала меня за бока, от чего я ойкал. Она меня так пыталась привести в себя?! — Плевать, сейчас это не важно! Мы и так все знаем, что ты со странностями. Главное, чтобы Кларисса в себя пришла, и мы все выжили. Это террористы! Всё по-настоящему, приглядись к ним, узнаешь? Это те две женщины, что похитили нас, когда мы были у морга, ещё на поверхности. Помнишь? С ними была убиенная тобой Рыжая. Они только что захватили всё правительство в заложники, но нам, главное, выжить втроём. Только не вздумай геройствовать и спасать Старших Сестёр и саму Мать. Они захватили Дворец Круглого стола!

       Я присмотрелся к пятёрке шумных свадебных аниматоров с оружием, которые согнали больше дюжины женщин в возрасте в круг. Они что-то кричали на камеру и размахивали пистолетами. Две из них и правда были знакомыми террористками. Не может быть! Ведь полиция говорила, что они уничтожили этот рассадник зла. А это их начальница, «Старшая» — они называли себя при посторонних по позывным. Значит, мы во дворце правительства?! Что делать с этими фактами, вопросов у меня не возникало, не геройствовать же?! Конечно же, валить.

       Две знакомые и родные женщины при мне, нужно тихим сапом ползти к той позолоченной двери, она что — на самом деле из злата? Это же сколько денег за нее можно выручить?! А те картины, бюсты, статуэтки и вазы — они всамделишные? Я-то думал, репродукции какие. Пока полиция и телохранительницы будут тут носиться в мыле вокруг зала и разбираться с высокопоставленными заложницами, я смогу отвинтить пару картин Моне или Мане, как там звали того художника, и остальную бесценную мелочь. У меня же семья наклёвывается и квартиры нет! Надо только спросить, что тут ценится и где висят местные супердорогущие «Моны Лизы». Нормальный человек продумал бы всё это в мгновение ока, но во мне был пьяный дурман, поэтому я натурально завис. Пока отползающая к двери на четвереньках Лиза не пихнула меня чувствительно в бок локтем.

       — Мне что, одной Клариссу на себе тащить?! Испугался, что ли? Уходим!

       Мы почти доползли до выхода, когда к нам, ползущим по полу, подбежали две террористки и направили на нас пистолеты. При этом они разрешали журналистам передвигаться по залу свободно и снимать всё это безобразие без ограничения в прямом эфире. Видимо, захотелось славы. Чёрт, почему я забыл сразу активировать бронекожу? А ну-ка, [Система], включай сыворотку и сообщи, когда я буду неуязвимым.

       — Парень, убивший наших сестёр, а ты куда собрался? — женщина приставила к моей голове пистолет, но при этом смотрела в объектив. — Тебя мы никуда не отпустим!

       Тем, что эта актриса погорелого театра красуется и смотрит не на меня, а на камеру, можно воспользоваться. Но меня смущала её коллега, направившая дуло в голову Лизы. А чем хуже я, пьяный дурак? Играть в звёзды кино можно вместе.

       — Отпустите женщин, пусть уходят, — сказал, с вызовом смотря в окуляр объектива. — Они не виноваты в ваших политических дрязгах. Я один за всё в ответе!

       — Как благородно и нетипично для мужчины! Пусть уходят, мы боремся с диктатурой, за свободу и народ! И не воюем с простыми людьми, вы слышите, зрители? Мы порядочные патриотки, а не террористки, как нас называет правительственная клика узурпаторов!

       Лиза встала, не подымая головы — а вдруг в ней узнают пленницу из подземелья на кладбище? Взвалив на плечо Клариссу, она быстро удалялась в безопасную зону, где столпилась охрана, которая боялась штурмовать большой зал. Им, думаю, казалось, что террористки сразу начнут убивать людей. Со стороны мой диалог с бандиткой выглядел как сцена из дешёвой постановки комедии. Мы с преступницей разговариваем и не смотрим друг на друга, но пялимся в камеру, явно играя на публику.

       — Что теперь? — сказал я, поднявшись, выпрямившись и гордо выпятив грудь. — Ты, дщерь порока и зла, выполнила своё обещание, значит, и благородный Герой сдержит своё слово! Куда мне идти?

       — К Матери Города, вестимо! Вас обоих всё равно казнят за измену в прямом эфире, транслируя на весь Город!

       — А кто это такая Матерь Города? — спросил я, не понимая, о ком она говорит.

       — Та старуха-диктатор, что незаконно правит нами уже столько десятков лет. Ты что — совсем дебил? Или настолько ничего не понимающий нелегал? Она тебя поздравляла и гражданство дала! Ты с ней лобызался и обнимался! Пшёл, живо!

       — Свадебная тамада — мэр? Мать Города?! Ха-ха-ха. Ну, тогда я — Папа Римский! — нервно засмеялся я, стараясь не обращать внимание на оружие, направленное на меня.

       Шагая по направлению к четырнадцати старушкам-заложницам, которые оказались правительницами Города, мы с террористкой продолжали играть в кинозвёзд, красующихся в прямом эфире. Репортёрша, совсем потеряв страх, шагала вместе с нами и снимала шоу, не обращая внимание на оружие и несколько трупов вокруг. Может, она была заодно с ними?! Я же пытался экспромтом придумать что-то умное, чтобы не мычать тупости на камеру. Опростоволоситься и покрыть себя позором перед новыми согражданами легко, а восстанавливать репутацию обратно долго. Но я был слишком пьян, чтобы придумать что-то гениальное. В голову лезли какие-то глупости и пошлости.

Глава 7

Глава 7. Актёртеатраикино.

       Известная ведущая вела прямой эфир прямо во Дворце Круглого Стола, в нескольких сотнях метров от разворачивающихся действий. Она была не только красива, а других здесь не держали, но и одета по последнему писку моды. Белые брюки, сужающиеся к низу, белые блестящие туфельки, кораллового цвета приталенная блузка с блёсточками, с широким декольте, которые больше показывали, чем скрывали её верхние достоинства.

       — Мы смотрим вживую за дерзким террористическим актом, когда всё руководство города и даже часть управления полиции оказались в заложниках. Конечно, жители надеются на лучшее, но есть ли хоть у кого-то какой план по освобождению сотен людей? Остались ли какие-то замы в городе, что пытаются справиться с ситуацией? — камера развернулась от журналистки и показала семью Кэмпбеллов. — А пока ни у кого нет на это ответом. И мы хотим опросить нескольких заложников, которым повезло спастись. Добрый день, Лиза и Кларисса Кэмпбеллы.

       Лиза ответила кивком головы, а бледная Кларисса, не так давно пришедшая в себя, всматривалась в большой экран за спиной у репортёрши. Там ожидал казни её любимый, который только недавно стал почётным гражданином Города, получив высший орден Почтальона, вскоре должна была состояться их свадьба, но случилась беда. Мечты студентки о счастливой семейной жизни разваливались как карточный домик. Звук у телевизора был отключён, но это не мешало невесте всматриваться, что там творится. Её сердечко сжималось каждый раз, когда преступницы, которые что-то вещали на камеру, направляли на Рика пистолет.

       — Мы понимаем, что вы только спаслись и сейчас нервничаете, но зрителям интересно. Ведь он и правда герой, хотя до сего момента в Городе никогда не было мужчин-героев, только героини! Он только что пожертвовал собой, отпустив вас и оставшись там. Что вы думаете об этом? Не странно ли так было поступить ему? Не должен ли он скрываться за вашей сильной, женской спиной?

       Лиза пожала плечами, ей было грустно и стыдно, что она — женщина — тут, а парень — там. Тем более, вспоминая, как ей было страшно и она с большой радостью ушла, волоча сестру на себе, радуясь, что не их, а его постигла беда. Что преступницы узнали Рика, а не её, отомстят за приключения в подземелье только ему. Лиза струсила и смалодушничала как последняя тряпка, а не женщина-воин. А Кларисса, не обращая внимания на вопросы журналистки, продолжала пялиться на экран, где разворачивались жуткие события.

       — Мы немного узнали о ваших героических поступках на кладбище, — продолжала тараторить журналистка, пытаясь растормошить девушек. — Лиза, о них хоть можно спросить, раз не хотите говорить о Рике?

       Лиза вновь пожала плечами, гладя младшую сестру по голове. Происходящее наконец сблизило их, и они не избегали друг друга. Лиза думала, что Кларисса может оттаять к ней, и всё это произошло благодаря парню, которого сейчас показывал экран большого монитора. Но если он умрёт, то сестра замкнётся в себе и станет даже хуже, чем было до его появления в жизни семьи Кэмпбеллов.

       — Вы, да-да, именно вы, Лиза, соврали, что будете снимать там сериал «Отчаянный пап», второй сезон с Риком в главной роли, учитывая, насколько он красив и статен. И вам поверили. Но мы узнавали на киностудии, никто об этом парне, доселе никому не известном нелегале, не знает. И второго сезона пока нет в планах у продюсеров и режиссёров. Что вы скажите об этом? Зачем вы узнавали у работницы кладбища, где морг, и целенаправленно пришли туда?! Там, где вас схватили и чуть не убили! Нет, Рик поступил правильно, уничтожив логово зла, гнойник терроризма на лице нашего Города! Но что именно вы там делали? Зачем соврали работнице кладбища?

       Лиза, в который раз подряд, пожала плечами, а Кларисса, поняв без звука, что Рику читают приговор и главная террористка приставила к его голове пистолет, заплакала. Раздражённая молчанием известная телеведущая кивнула в сторону невесты, тем самым приказывая снимавшей это интервью коллеге — мол, бери Клариссу крупным планом, покажи её слезы. Чтобы усугубить драматизм, женщина сменила жертву и стала атаковать студентку.

       — Это нормально, что куртка и сумка на вас, кстати, очень дорогие — это подарок от мужчины?! И на какие шиши их купил неработающий нелегал? Вы, конечно, студентка и не работаете, но вы же старше его, как минимум на полтора года, а он несовершеннолетний. Это неправильно, что парень одаривает взрослую содержанку, тем более, школьник! Как вас воспитали родители? Они вас не учили и не объясняли про роль женщины в семье, и кто главный в доме?!

       — Мне плевать, — выкрикнула в её сторону плачущая Кларисса. — Если надо, я согласна быть ведомой мужчиной, он герой Города, он выше любой из нас! И я на всё готова ради любимого.

       Ведущая ощерилась от удовольствия, наконец-то, скандальное интервью получится, ей удалось затронуть любящее сердце девушки. Она собиралась как гиена разорвать свою жертву, ради телевизионных и лично своих рейтингов. С другой стороны, Лиза начала действовать незамедлительно, вмешавшись в позорище, закрыв рот сопротивляющейся Клариссе, которая была явно не в себе. Она пыталась поднять и увести отсюда младшую сестру, спрятав от назойливой ведущей. Но невеста Рика не хотела отходить от большого экрана, где в прямом эфире, возможно, показывали последние минуты жизни её любимого.

       — Лиза, зачем вы закрываете рот своей младшей сестры? Вы тоже слушаетесь своего брата-подростка Билла, или позорищем вашей семьи является только Кларисса? Почему она несёт такую чушь? Зачем Рик подарил цветы Матери Города, это же женщина должна делать, а не наоборот. И уж, чёрт возьми, почему Кларисса повесила кольцо ему на шею?! Почему не надела на безымянный палец жениха этот невзрачный кружочек из серебра!

Глава 8

Глава 8. Висельник.

       В главном зале пресс-конференций и награждений стоял высокий парень, на которого были направлены две пушки. Женщина, что руководила террористками, произнесла перед тем как выстрелить произнесла прощальную, пафосную обвинительную речь, закончившуюся такими словами:

       — Прощай, бешеная пацанка с членом!

       Прежде, чем прозвучал выстрел Старшей, юноша бросился ко второй, беспечной преступнице, которая уже полчаса красовалась перед видеокамерой, ударив её в грудь кулаком с оттопыренным пальцем. Палец алмазной крепости непостижимым образом исчез где-то на уровне сердца террористки. Рик, продолжая движение, обогнул ее и спрятался от пуль за падающей на пол умирающей женщиной, дёргающейся в агонии. Это спасло его лишь на пару секунд, первые выстрелы Старшей, которая стреляла в двух метрах от него, прошли мимо, «в молоко». Но опытная воительница быстро собралась, и следующие бронебойные пули били уже точно в цель. Как не укрывался парень телом убитой им только что женщины, но бронебойные пули рвали тела обоих как бумагу. После трёх попаданий он упал, а Старшая, откинув тело своей упокоенной «сестры», нацелилась вновь ему в голову. Рику было плохо, ему прострелили ногу, руку и бок — он истекал кровью.

       — Что, снова в печень? Но ты живучий, как таракан, на этот раз не поскуплюсь на контрольный в голову, — приставив к его виску пистолет, она пафосно произнесла: — Попробуй, увернись!

       — Постой, последнее желание! — сказал Рик.

       — Что ещё? Желание сохранить жизнь тут не сработает. Ты уже убил шестую нашу сестру!

       — Значит, не договоримся?! Хочу выбрать, как умереть, сам! Сдохнуть достойно — воином! По-мужски!

       — И как, по-твоему, любят умирать представители твоего племени — пацанва? Объесться шоколадом и тортиками, сдохнуть от пережора и передоза сладким?! — заржала Старшая. — От заворота кишок, когда слипнется жопа?

       — Нет, хочу, чтобы меня повесили! Я убил много ваших в честном бою, и хочу умереть, как там у вас говорится... валькирией или амазонкой.

       — А выстрел, значит, не по-пацански, — Старшая ни на секундочку не расслаблялась и больно тыкала дулом пистолета в лоб Рику. — Я думала, выберешь достойную смерть, харакири, как самурайши, или римлянки, бросавшиеся на меч. Но это долго, легче свернуть тебе шею или отрезать голову…

       — Нет, повесить! Я требую справедливости. Ты же говорила на камеру «Мы за честный суд Линча», который без суда и следствия проводится через повешение.

       — Ладно, твоя взяла. Тащите верёвку. Будешь висеть на этой огромной люстре, увешанной золотом и брюликами, прям как вы, мальчики, и любите.

       — И поцелуя единственной женщины на свете, которая смогла меня победить! — вдруг сказал Рик, от чего у Старшей натурально глаза на лоб полезли.

       — Ты дурак, что ли, целоваться со своей убийцей? Может, ещё и изнасиловать тебя?

       — Я не против прощального, утешительного секса, — говорил слабеющий и истекающий кровью парень.

       — Обойдёшься! — расхохоталась мегера.

       Женщина покачала головой, её мало чем можно было поразить, но этот парень умудрялся это делать снова и снова. Старшей было неведомо на что рассчитывал ненавистный ей «паршивец и негодник», но верёвок для того чтобы связать высокопоставленных чиновниц тут было полно, искать орудие убийства долго не пришлось. Прошло минуты две, прежде чем его водрузили на стремянку и продели в петлю шею. Кларисса, смотревшая всё это на экране, до конца надеялась, что парень сможет как-то извернуться и убить оставшихся преступниц. Его вторая попытка что-то предпринять была тщетной, хотя он и умудрился порезать чем-то руку одной из приспешниц зла. Но парня повалили и связали руки сзади, при этом знатно отпинав ногами. Теперь террористки сторонились его и опасались — пока одна вешала Рика, остальные стояли подальше, наведя на него оружие. В конце он что-то прошептал ближайшей преступнице, та улыбнулась и поднялась на лесенку к нему.

       — «Третья», ты чего делаешь? — спросила озадаченная Старшая, обратившись по очередному позывному к соратнице.

       — Его последнее желание, хочет поцеловаться на прощание.

       — Он бешеный, возможно, в прямом смысле слова болеет бешенством. Подлец, убивший шестерых наших сестёр! Какие ещё поцелуи с этим ублюдком?! — наорала на свою подчинённую Старшая. — Слезай и даже не думай об этом! Ему нечего терять, он может откусить тебе язык, нос или губы! Всё равно подыхать, поэтому изуродует своего палача.

       «Третья» пыталась что-то сказать, возразить руководительнице, открывая рот, но так и не решилась на это. Когда она разочарованно посмотрела на парня в последний раз, намереваясь слезать, он вдруг резко подался к ней и смачно плюнул в её открытый рот.

       — Тьфу, чёрт, он харкнул мне в рот, — отплевывалась террористка, поскользнувшись от неожиданности на лестнице и чуть не упав на пол.

       В злобе она ударила по стремянке, и парень ухнул вниз с высоты метра в три, повиснув на верёвке. Отчётливо раздался хруст позвонков, и Рик повис сломанной куклой, покачиваясь в петле.

       — Этого мало! — рявкнула недовольная «Третьей» Старшая. — Он живучий как таракан, подыми стремянку и проверь его пульс! Рыжая его в прошлый раз убила ножом точным ударом в печень, засунув до конца и провернув там, но он выжил! Я ему недавно прострелила бок, а он даже и не подумал истечь кровью!

Глава 9

Глава 9. Deusexmachina.

       — Рик, любимый, моя прелесть! — причитала плачущая навзрыд невеста-вдова Кларисса.

       Она покачивалась из стороны в сторону, обнимаемая своей старшей сестрой Лизой, свыкаясь с тем фактом, что любимого больше нет. Тем временем преступницы окончательно заминировали всё вокруг и объявили в камеру, что при любой попытке штурма умрут все заложники и непричастные люди. Журналисты, которые ранее и не думали уходить, зароптали. До этого они снимали зрелище без проблем, ведь их обещали не трогать. Но когда запахло жареным лично для них, «четвёртая власть» вдруг засобиралась на выход.

       Вдоволь насмеявшись над трусами, террористки не чинили репортёрам препон, позволив уйти, им нужны были только четырнадцать женщин из правительства. Когда все, кроме нескольких самых смелых корреспонденток скрылись, Старшая указала на одну из «подсудимых»:

       — Патрисия Уайт, глава центрального первого дистрикта Города, пройдите к импровизированной трибуне. Встаньте перед камерой. И да начнётся суд! Вы обвиняетесь во многих преступлениях, но мы, ещё раз повторю — не террористки, а борцы за свободу нашего Города от тирании. Никаких голословных обвинений! Только факты. Даже если вы само зло, но доказательств нет, вы уйдёте отсюда с миром. Хотя… может, пару зуботычин получите. Даже Мать Города имеет право на честный суд…

       На экране побежало видео со звуком, где Патрисия Уайт брала взятки, угрожала людям, шантажировала. Потом пошли скриншоты файлов и документов, которые обличали её в куда более худших преступлениях, не только в казнокрадстве. Мошенничество в особо крупных размерах, рассаживание на руководящих постах своих родственников, легализация имущества, полученного незаконным путем. Рейдерский захват-поглощение предприятий и компаний против воли его собственников, часто со смертью последних.

       — Это клевета, всё подстроено! На экране кто-то в гриме, но не я, это подлог. Файлы и документы, разве это доказательства? Дайте мне нотариально заверенные скриншоты, это всё липа! Не суд, а судилище! — Патрисия Уайт пыталась перекричать Старшую, читающую приговор.

       — Посему приговаривается к смерти! Дылда, пли!

       Длинная, как каланча, женщина подняла пистолет, и раздался выстрел, мозги и задняя часть черепа Патрисии разлетелись кровавыми брызгами. После этого Дылда и «Третья» выволокли труп за ноги, выбросив чуть поодаль от трибуны. Не стоять же следующей обвиняемой прямо на покойнице?!

       — Чтобы спецназ не начал штурм слишком скоро, к трибуне приглашается счастливица. Тем самым мы докажем, что не собираемся убивать всех, а отпускаем невиновных. Глава четвёртого дистрикта Джоанна Смит. Неуважаемая Старшая Сестра, на вас поступило много жалоб, но прямых доказательств ваших преступлений — нет. Что вы скажете в своё оправдание?

       — Вы же только что сказали, что если нет доказательств, то я свободна! — гордо ответила старенькая Джоанна. — За мной нет правонарушений и проступков, кроме наветов нечестных конкуренток и врагов. Возможно, я самая достойная среди всех Старших Сестёр и Матери Города!

       — Вы не оправданы, но покамест свободны, идите и не грешите более. Подойдите предварительно ко мне, — усмехнулась Старшая.

       Когда к ней на негнущихся ногах подошла Смит, женщина лет шестидесяти, глава террористической группировки резко ударила её под дых. Женщина, упав, задёргалась на полу от боли, хватая воздух ртом.

       — Ничего, придёт в себя и уйдёт, а если здоровьем слаба, то нефиг делать в политике. На суд приглашается глава второго дистрикта…

  * * *    

       — Почему они его не спасли? — хныкала на плече Лизы Кларисса, уже не глядя на экран.

       — Они даже Старших Сестёр не спасают, — Лиза пересказывала творящееся в прямом эфире безобразие, успокаивая ее таким образом. — Глава пятого дистрикта с выбитыми зубами ушла, уводя с собой Джоанну Смит из четвёртого. Боюсь, пока не будет прямой угрозы нашей «демократически» выбранной в который раз подряд Матери Города, спецназ S.W.A.T. не рыпнется. Потом всё равно объявят, что спасали не её, а всех. Штурма ещё не было, а как минимум две Старшие Сестры и все журналисты добровольно отпущены и покинули заминированный зал.

       На экране снова что-то происходило странное, одна из преступниц, чьего имени и даже позывного мы никогда не узнаем, вдруг схватилась за грудь, пошатнулась и упала.

       — «Третья», проверь, что с нею, — крикнула Старшая, ей пришлось временно прервать судилище.

       — Мне и самой очень плохо, может, газ пустили, и мы сейчас все отключимся? — тяжело дыша и смахивая пот со лба ответила «Третья».

       — Исполняй! Может, это повешенный ублюдок мстит с того света? Он ранил её в руку, а тебе плюнул в рот, и вам обеим поплохело! Говорила, не подходи близко, а ты одним местом думала, увидев красавца. Нормальные послушные и нежные мальчики дарят счастье и детей, а бешеные, как Рик, только смерть!

       — Я пойду присяду к ней, — сказала упавшим голосом бледная «Третья». — И приведу нас обеих в порядок, выпью таблеток из аптечки и антидот. Адреналин ей вколю.

       — Ладно, иди уже! На чём мы остановились… выполняя преступную волю главы полиса, вы, Старшая Сестра, приказывали совершать политические убийства в угоду себе и Матери Города. Все железные доказательства предоставлены, вам есть что сказать? Последнее слово?

       — Будь ты проклята, я найду тебя даже в аду, а мои люди порешат всех твоих живых сестёр-террористок и твою род…

Глава 10

Глава 10. Поцелуйсмерти.

       Старшая из террористок направила на меня пистолет и пафосно произнесла:

       — Прощай, бешеная пацанка с членом.

       Дальнейшие уговоры и попытки её успокоить были бессмысленны. Я, пригнув голову, инстинктивно пытаясь уйти от выстрела, стремительно приблизился ко второй преступнице, которая, хоть и направила на меня пистолет, но смотрела в объектив снимающей её камеры и ничего не замечала, доверившись Старшей. Почему женщины в этом Городе столь беспечны и даже не думают, что юноша может дать им отпор и быть смертельно опасным? И это после того, как я убил пятерых её «сестёр»? Короткий хук ей в район верхней части груди, там, где находится сердце — и я, отогнув указательный палец, активировал свою сверхострую и твердую шпагу. Мой навык «указательный-шпага» с твердостью как алмаз!

       Безымянная террористка так ничего и не поняла, чем её проткнуло почти насквозь, и стала заваливаться на бок. Она умерла мгновенно, а я устремился за ней. Меня оглушили выстрелы Старшей, раздававшиеся совсем рядом, в ушах звенело. О, чёрт, я не успеваю, почувствовав, что нога подо мной перестала меня слушаться, но под адреналином я даже не ощущал боли ранения. Какая же она «молодец», не могла, что ли, опешить, пока я пытаюсь остаться в живых. Оказавшись под умершей бандиткой, я стремился успеть сделать хоть что-то, пока меня всего не изрешетило. Правой рукой я попытался достать до пистолета покойной, в пострелялки можно играть не только в одни мои ворота. Но я вновь получил выстрел в район правого предплечья и оставил свои попытки. Подстреленная рука почти перестала меня слушаться, не до пистолета стало.

       «Нам нужно подлечиться, ешь мозги смертельно убитого трупа погибшего мертвеца», — раздался голос в моей голове. Это он(а) так юморит?!

       Левой рукой, которая была ещё свободна, я пробил голову покойной чуть выше шеи, и тут же просунул щуп-трубку из мизинца и начал поглощать амброзию, что позволит мне регенерировать. Старшая выстрелила в последний раз, я и почувствовал боль в животе. Да уж, какими бы крутыми имбами ни были [Система] и бронекожа, но спецбоеприпасы в таких количествах остановят даже носорога. Кажется, я отключился от действительности, ничего не слышал и не видел, что творилось в конференц-зале. [Голос в моей голове], прошу, спаси меня! Я так хочу жить, мы же в одной лодке — сгинем вместе!

       «Стараюсь, как могу, на излечение нужно время и ресурсы. Быстро смогу только прекратить кровотечение. И попробую сохранить твоё затухающее сознание. Важно высосать до конца мозги», — Шиза пока была со мной, может, ещё выкарабкаемся.

       — Попробуй увернись! — расфокусированными глазами я увидел силуэт своей убийцы, и даже расслышал её последние слова.

       — Постой, последнее желание! — прохрипел я.

       — Бу-бу-бу… — я из-за всех сил пытался вслушиваться в речь женщины-киллера, ведь от этого зависела моя жизнь, — …убил шестую нашу сестру!

       — Значит, не договоримся?! Хочу выбрать, как умереть, сам! Сдохнуть достойно — воином! По-мужски!

       Да, я пытался выиграть время. Пока я обдумывал ситуацию, сознание возвращалось ко мне, я плохо владел телом, даже теми рукой и ногой, которые были не прострелены.

       «Шиза, милая моя, ты тут? Помоги, а? Как позволить себя «убить», но при этом умереть понарошку?»

       «Произведено сужение сосудов, пережатие порванных вен и артерий. Кровотечение остановлено. Тромбоциты…»

       Голос в моей голове что-то говорил, но, кажется, я не только плохо слышал, но даже мысли [Системы] пробивались ко мне с трудом.

       — Бу-бу-бу… пацанва… объесться шоколадом и тортиками, — бубнила надо мной, смеясь, террористка, — …слипнется жопа…

       «Исходя из нехватки ресурсов, рекомендую усилить мышцы, кости или скелет в определённом месте. Израсходовав на это один только что съеденный мозг. В сочетании с бронекожей даст эффект. Хватит на усиление предплечья, икры, части грудины».

       Бинго, есть у меня для тебя кусочек тела, который можно улучшить, как раз под ситуацию — шея!

       — Нет, хочу, чтобы меня повесили! — попытался придать уверенности своими слабому голосу. — Я убил много ваших в честном бою, и хочу умереть, как там у вас говорится... валькирией или амазонкой.

       — Бу-бу-бу… смерть, харакири… свернуть тебе шею или отрезать голову…

       — Нет, повесить! — противился как мог в выборе способа моей казни. — Я требую справедливости.

       Я нёс какую-то пургу, одновременно думая, как убить свою убийцу. Например, воспользоваться своим первым и верным оружием — навыком поцелуя смерти.

       — И поцелуя единственной женщины на свете, которая смогла меня победить!

       — Бу-бу-бу… целоваться со своей убийцей?.. бу-бу-бу…

       — Я не против и секса в последний раз, — ещё время потяну, почему бы и нет.

       Уж «этим» делом с моей половой выносливостью заниматься можно долго, удовлетворив и отравив через слизистую всех террористок. Уже лучше, чем бесславно сдохнуть.

       «Приступаю к апгрейду шеи до «бычьей шеи», нет возможности поддерживать сознаниеи полностью убрать болевые ощущения».

       Кажется, я отключаюсь, совсем поплохело. Успела бы [Система] укрепить шею, чтобы повеситься понарошку…

       Последние подуманные мною мысли были о том, что не успел совсем пожить, как мотылёк, помню только несколько дней своей жизни. Жалко до слёз и комка в горле себя любимого. Кстати, о любимых… Моя красавица-невеста так толком нецелованная и неопробованная осталась совсем одна. Она же будет убиваться, потеряв меня. А мальчик Билли? Он тоже ко мне привязаться успел, как и я к нему. А как всё неплохо начиналось…

Глава 11

Глава 11. Димон.

      Да что это такое?! Какая сволота светит мне в зрачки столь ярко, неприятно и резко? Умер и ладно, дайте отдохнуть на том свете! Морщусь и разлепляю веки. Существо, наклонившееся надо мной — в белом халате, явно эскулап. Ох, уж эти доктора-вредители — отберёшь скальпель, норовят фонарём «порезать»! Разве можно издеваться над пациентами?! Светить в лицо «системой лазерного огня»? Мотаю головой, сходя с линии атаки.

       — О, вы пришли в себя, — говорит мне он, наконец гася своё световое оружие пыток. — У вас лёгкое сотрясение мозга, обширная гематома головы. Подапоневротическая гематома лобно-височной области не подтвердилась. Это хорошо. Вас не тошнит? Головокружение, шум в ушах, спутанность сознания? Диплопия — двоение в глазах? Светобоязнь — не болят глаза от света?

       — I'm all right, Doc. Тьфу, вы же со мной по-русски! Я просто привык шпарить на инглише последнее время. Нормально у меня всё! Светобоязнь была, когда зрачки ослепили! Сейчас всё прошло, где я нахожусь? Как я сюда попал? Это больница? Где мои друзья — Кларисса и Лиза? Вы здание зачистили? Тут нет террористов? — [Система] молчит опять. Мысленно не отзывается. Может, вслух позвать, заработает?! — [Шиза], ты где? Эй, ты меня слыш...

       — Да, всё понятно, — прерывает меня врачеватель. — Светобоязнь, паранойяльный синдром, монотематический бред игромана. Возможно, шизофазия. Нет никаких террористов, и не было никогда, в игрушки вам лучше больше не играть. Надеюсь, пройдёт. Временное явление, связанное с сотрясением мозга.

       — Было б чему там трястись, доктор! — хрипло усмехнулся я. — Хотите сказать, что всё было понарошку? Я разве не жил в мире матриарха... тьфу матриархата? Сильные женщины, полисы-государства, мужчины-домохозяйки. Бабы, что только и хотели меня изнасиловать и убить!

       — Навязчивые эротические фантазии к тому же, — констатировал мой визави.

       — А сколько я пролежал овощем в палате? — спросил я. — Какое сегодня число?

       — Пятница, тринадцатое, до полуночи ещё часа полтора, чуть больше!

       — Почему именно это число?! Может, ещё шестьсот шестьдесят шестой год на дворе? А-А-А!

       — Не стоит столь бурно реагировать, не верьте в глупые приметы. Ничего такого в этом дне нету. У вас параскаведекатриафобия — боязнь пятницы тринадцатого! Скоро четырнадцатое наступит, успокойтесь. Вы помните что-нибудь? Например, как у вас появилась травма головы?

       — Не-а, — помотав головой, ответил человеку в халате, — помню, как меня пытались пристрелить, смертельно ранили, но я уговорил их меня повесить, потом меня скрутило от боли, но черепом вниз не падал, и никто меня не бил... Да не может такого быть, там же столько людей погибло, террористы взорвали Дворец! Там была моя невеста и её сестра!

       — Понятно… Вы были сильно истощены, отключив блок аварийного выхода из игровой ВиртКамеры, она выбрасывает в реальность человека по таймеру, максимум через двенадцать часов. Это, кстати, противозаконно и смертельно опасно, отключать автоблок аварийного выхода! И всё-таки, каким-то образом вы выбрались из ВиртКамеры и упали головой вниз. Но лучше так, чем смерть от голода. Нельзя целую неделю валяться в мире фантазий и питаться одной водой.

       — Док, не бубни, я ничё не понимаю, где моя невеста и её сестра?

       — Кстати, о ней... Хорошо, что вы помните хоть что-то, сейчас её приглашу. У вас, наверное, кратковременная потеря памяти от удара по голове — это временно, всё наладится! Главное — верить в себя и не унывать!

       — Доктор, всё-таки невеста есть? — переспросил я. — И мир матриархата мне не привиделся?

       — Знаете, я специалист по другому профилю, скоро за вас плотно возьмутся психиатры, вот и изложите всё подробнейшим образом как на духу! А пока к вам Ильина Аня.

       Доктор отошёл, позвал тихо кого-то. И в палату ко мне забежала какая-то пигалица, но хорошенькая, в моём вкусе… Только глаза опухшие. Увидела меня, и опять слёзы потекли. Ничего себе, чего это она? И кто она вообще?

       — Вы кто? Медсестра? Позовите мою невесту Клариссу Кэмпбелл, ну или хотя бы её сестру Лизу.

       — Что за сучки? Я твоя невеста — Анна. Что ты там себе нафантазировал, Дим? Мы ещё не поженились, а ты уже изменяешь мне в вирте?

       — Ты моя невеста? — удивился я такому повороту. — Ну, предположим, между мной, Клар и Лизой ничего не было, не надо ревновать и ругаться.

       И вдруг я понял, что это какой-то обман. Вдруг я всё ещё в мире матриархата, в котором так ценятся мужчины, что их даже похищают и обманывают?! Это проходимка прикидывается моей невестой, чтобы забрать с собой и прикрепить наручниками в подвале, для сексуальных забав! Вспомнилась Большая Диана, который это говорила мне без обиняков. Это Анна просто притворяется, что мы знакомы! Я истошно заорал во всю глотку:

       — Доктор! Спасите, это обман, она мошенница! Я не знаю её. Выпустите меня отсюда!

       Девушка почему-то опустила лицо в ладошки и снова заревела. Да плевать на неё, есть беда поважнее. Я встал, хоть меня и пошатывало, собираясь уходить, но в этот момент в палату ворвались санитары. Только смирительной рубашки мне не хватало примерить! Я вскочил на кровать, чтобы меня было сложнее схватить и скрутить.

       — Дылда и «Третий» — вы слева. Мы со Старшим — справа, начали!

       Ага, значит, говоривший без клички — главный тут? Раз командует. Вот с тебя и начнём, интересно, без [Системы] у меня сработает одновременно мизинец-щуп с ядом и указательный-шпага? Нужно как можно быстрее всех ранить и впрыснуть яд! Я пытался укусить одного, проткнуть пальцами двух других… Но, надо сказать, охранники были дюжими и ранить получилось только одного — безымянного. При этом меня знатно отпинали, кажется, не только руками, но и ногами.

Глава 12

Глава 12. Квестипростынилогов.

       «Асфиксии больше нет, сознание частично восстановлено, требуется твоя помощь с внешними раздражителями. Когда тебя вздёрнули, я изобразил звук хрустнувших позвонков, как будто бы ты умер. Но этого недостаточно, не поверили!» — я услышал голос в своей голове.

       «Ты? Опять, [Система]? Мне же только что говорили — ты не настоящая!» — мысленно завопил я.

       «Заткнись и слушай Старшую!»

       — Он живучий как таракан, подыми стремянку и проверь его пульс! Рыжая его в прошлый раз убила точным ударом в печень, засунув до конца и провернув там, но он выжил! Я ему недавно прострелила бок, а он даже и не думал истечь кровью!

       Кто такая Старшая, санитар снова сменил пол? Голос, пусть и грубый, но женский! Я слышал звуки и голоса, но глаза мои были плотно закрыты. Я вообще не ощущал своё тело и не мог двигаться.

       «Террористы не верят в твою смерть, план с липовым повешением не сработал», — пояснила мне плачевную ситуацию [Система].

       Может, акт дефекации и мочеиспускания поможет, типа у умирающих так бывает? Насчёт проверки пульса — отключи временно вену-артерию там, где она будет щупать пульс.

       «Принято, пока отключаю твой слух. Я восстанавливаю организм как можно быстрее. У тебя могут быть кратковременные галлюцинации и ощущение прострации…»

       А раньше не могла сказать про галюны? Я же тут чуть не подвис между мирами, не понимая — где явь, где мираж. Мне уже никто не ответил, и я опять провалился в какое-то туманное марево, которое быстро рассасывалось. Вокруг меня был чёрный космос, вакуум, первозданный хаос. Вот что называется сенсорной депривацией. Время как будто остановилась. Хорошо-то как! Когда ничего не болит и не чувствуешь. После тех страданий, что я испытывал, когда был ранен и меня избивали, стало вдруг прекрасно. Был ли кто-то ещё здесь или я один во всей Вселенной? Её творец и создатель.

       «Я здесь с тобой, ты не одинок!» — раздался голос в моём Ничто.

       «Это ты — РеалРПГ моя? — спросил я своего визави. — Докажи, что ты существуешь, а не плод моего воображения!»

       «Мне плевать, что ты там себе возомнил обо мне…»

       «Стань нормальной РПГ, чтобы я поверил в тебя, как в этих нудных однообразных и тупых книжках по ЛитРПГ!»

       «Как тебе будет угодно…» — ответила моя [Система].

       И тут перед моими глазами в черноте бесконечного космоса вдруг побежали строчки текста:

       Вы нагадили. Вы первый игрок, который умудрился сделать это в игре. Вы получаете ачивку Засранец первого уровня.

       Вы пописали. Вы первый игрок, который умудрился сделать это в игре. Вы получаете ачивку Ссыкун первого уровня.

       Обе ваших ачивки отобразится большими красными буквами в мировом чате Величайших Достижений.

       На первом уровне вы получите бонус +1% к производству экскрементов и урины.

       Внемли? Вселенная! Рик величайший игрок, первым выполнивший достижение Засранец и Ссыкун.

       «Что за бред? Убери это!» — вскричал я мысленно.

       «Но ты же хотел логи, будет, как в ЛитРПГ, на каждый чих и пук простыни логов. Ты ведь только что обделался, притворяясь мёртвым висельником, вот и получи ачивки за это».

       «Нет, это бред. Не нужно, выкинь на фиг! Дай мне квест какой, чтобы я превозмогал, и приз в конце»

       «Как тебе будет угодно…» — ответила [Система].

       Перед моими глазами исчезли те, старые логи, зато появилась диалоговое окно с выбором «Да» или «Нет» — принять или отказаться от квеста:

       Фродо, отправляйся в Хогвартс, познакомься с Гарри Поттером, станьте с ним джедаями, и на Звезде Смерти отключите вместе с Агентом Смит-007 Матрицу, чтобы спасти Нарнию со Страной Оз и убейте всех Ланнистеров!

       «Ты троллишь меня?» — ругался я, вчитавшись в эту чепуху.

       «Откуда мне брать тебе призы за квесты, если я и есть ты? Я не существую вне тебя, и не могу ничем одаривать извне. Считай меня помощником или управленцем, внутренним я — Эго, подсознанием или [Системой]. А можно просто [Шиза] — голос в твоей голове, говорящая с тобой интуиция. Я не могу тебе дать денег, ума или способностей, которых в тебя нет. Я это ты — ты это я!»

       «Как всё сложно! Отключай тогда свои логи и квесты. Я понял, что попросил неосуществимое. А ты не золотая рыбка», — разочарованно заметил я.

   * * *    

       «Я восстановил более-менее твои функции и на время организм, сил у тебя мало — на один-два рывка. Ситуация критическая, террористки говорят, что они смертницы. Трёх из пяти мы убили. Но и оставшихся хватит для подрыва, от которого нам не спастись».

       Я оглянулся, опять мир матриархата и сильных женщин, и некоторые куда круче меня… У Старшей в руках был взрыватель, как только она разожмёт пальцы, сразу произойдёт детонация. Времени оставалось мало, всего на парочку судилищ и приговоров с казнями оставшихся Старшей Сестры и Матери Города. [Система] думала, что по-любому дело швах. Или начнут штурм, чтобы спасти главу полиса, и тогда всё взорвётся, или террористки казнят всех, а уже потом подорвутся сами. Ситуацию мог спасти я, потому что террористки и остатки правительства переместились под люстру, где меня повесили, и сновали подо мной туда-сюда, совершенно не обращая на меня внимания, будто я обычный элемент декора. Елочная игрушка на новый год, что висит себе на люстре, и ладненько!

Глава 13

Глава 13. Спасениебабуленций.

       — Вы последняя Старшая Сестра на сегодня, Луиза Гомес, а затем настанет очередь Матери Города, — произносила очередной приговор главная террористка. — Доказательств было предъявлено достаточно, это город порока, управляемый злодейками. У вас есть что сказать по обвинению в организации теневых игорных домов — незаконных казино? По владению публичными домами и принуждению к проституции молодых парней? Что, к слову, запрещено и карается смертной казнью. Разве можно похищать юных красавцев, которые могли бы стать добропорядочными отцами и мужьями? Многие из них из-за этого кончали жизнь самоубийством или умирали от передоза и венерических заболеваний. Вы же уродуете их хрупкую психику и душу. Нежные, невинные, домашние мальчики становятся куртизанами или моральными уродами, как этот монстр Рик — убийца патриоток города.

       Сказав это, Старшая подошла ко мне похлопать по бедру, но буквально в десяти сантиметрах почувствовала запах моих немытых портков, поморщилась и не стала дотрагиваться. Решила развернуться и уйти обратно к Луизе, чтобы застрелить очередную плохую бабульку, а я, наконец, перешел к действию. Когда она ещё подойдёт ко мне настолько близко, повернувшись к «покойнику» спиной? Такой шанс упускать нельзя.

       — Пощадите! — взмолилась на высоких тонах, переходящих в визг, правительница очередного района-дистрикта Гомес. — Пожалуйста, не надо!

       Пожилая женщина стояла на коленях, размазывала сопли и слёзы. Она пыталась ползать за Старшей, моля о снисхождении, но Дылда, смеясь над ней, положила ей на спину ногу, не давая отойти от места трибуны-судилища. Луиза зарыдала пуще прежнего, увидев смерть в безжалостных и непреклонных глазах высокой, в два с лишним метра, террористки, возвышающейся над нею. Даже бабуля не хочет умирать, хотя, что ей там? Лет пятьдесят — ей ещё жить да жить. Это для меня, двадцатилетнего, она бабушка.

       — Я всё расскажу, меня заставила руководительница Города Розалия! Я не виновата, это обстоятельства! Я хочу жить, посадите в тюрьму, отдам всё наворованное на теневом бизнесе и коррупции! Освобожу всех проститутов и сдам наркопритоны! Буду свидетельствовать против диктаторши, только…

       Дальше я слушать не стал. Попытаюсь спасти хоть бабушек Луизу и донну Розу. С Богиней! Прыгаю прямо на широкую спину Старшей, что интересно, мне её не убивать нужно, а сначала обезопасить вверенную мне территорию от взрыва. Хватаю левой здоровой рукой клеммы от взрывателя с её ладони. Если они разъединятся в её руке, то бабахнет так, что папа не горюй. Пользуясь неожиданностью, вырываю у неё из рук дистанционный детонатор. Правой раненой рукой, превозмогая слабость и боль, тыкаю ей в спину пальцем-шпагой. Какая бы она крутая и здоровая ни была, но удары почти насквозь «стилетом» в область лёгких и сердца должны ослабить её, если не убить.

       Всё убыстрилось, Старшая начала заваливаться назад, погребая меня под собой. При этом она боднула меня затылком в нос, пытаясь нащупать и отнять обратно клеммы, но я руки не отпускал — и бил, бил, бил в районе спины, куда только мог дотянуться, пока террористка не затихла. Послышались выстрелы. Надеюсь, это не Дылда по мне палит, она ведь не будет смотреть на всё это безучастно. Нет, точно не она, грохот стоит слишком сильный, что-то ломают-выбивают, а звуки автоматных очередей со всех сторон слились в один сплошной визг и свист.

       «Мозги! Жри её мозги. Иначе ты будешь полгода восстанавливаться и под себя ходить», — напомнил о себе голос в моей голове.

       Ага, а ещё потом объяснять, почему у Старшей нет мозгов, кто их высосал. Блин, ещё у первой убитой из пятёрки террористок та же ситуация. Важно не раскрываться, но и не подыхать теперь же из-за этого. Я выполз из-под из умирающей в агонии бандитки. Перевернув её и подобравшись поближе к её голове, я добрался к черепу левой рукой, в которой были клеммы со взрывателем, пробил дырочку со стороны шеи и присосался ко всеисцеляющему лекарству.

       — Камеры выключили, быстрее! — кричала Мать Города снующим тут и там женщинам в военной форме. — Посмотрите, что там с мальчиком, и отберите, Богини ради, у него взрыватель... И разминируйте, наконец, зал!

       Все пять террористок были убиты, некоторые повторно, и так по много-много раз — в смысле, их изрешетили, не жалея свинца. А у той, первой, частично отсутствовала башка — молодцы, сняли с меня лишнюю головную боль. Хорошо, это мне на руку, осталось высосать мозги Старшей и как-то избавиться от компрометирующей меня пустой черепной коробки. Я на время отключился, забыв обо всём, получая гастрономический оргазм и экстаз от вкуснятинки.

       В какой-то момент у меня отняли коробочку с клеммами и взрывателем. Кто-то что-то мне говорил, но я ничего не понимал. Придя окончательно в себя, я обнаружил Мать Города, которая пинала ногой лежащую на полу и вздрагивающую от каждого удара руководительницу какого-то там дистрикта Луизу Гомес.

       — Камеры точно выключены? — услышал я вновь голос «бабули Розы». — Ну что, сучка? Думаешь, что спаслась? Ты призналась во всех преступлениях и обвинила к тому же меня. Это тебе с рук не сойдёт! Арестуйте её, пусть эти собранные террористками доказательства и будут для неё смертным приговором. Мы же честный Город, но теперь это будет не судилище, а нормальное разбирательство с электрическим стулом в конце.

       — Конечно, госпожа! — ответила ей какая-то шишка при больших погонах.

       — «Конечно, госпожа», — передразнила её Мать Города. — Если бы не этот юноша, который всех, кроме Дылды, порешил, что было бы тогда?! Всех бы Старших Сестёр и меня убили бы? На хрена я вам всем такие бабки плачу? А полигоны и постоянные тренировки?

Часть 4. Донна Роза. Глава 1

 Глава 1. Ettu, Brute?

      Кабинет был небольшим, но богато обставленным. Средневековые гобелены чередовались с рогами оленей, которые живописно висели на стенах. Вычурный антикварный стол и стулья после реставрации, принадлежавшие когда-то королеве или богатой аристократке, не закос под старину, а всамделишный подлинник. Вокруг, опустив головы, сидели самые высшие приближённые, которые имели доступ сюда, в святая святых, в секретное помещение для редких гостей — командование контрразведки и тайной жандармерии, о существовании которых знали все, но никто воочию не видел. А те, кто хоть раз их узрел, уже никогда не вылезали на свет из застенков тайной тюрьмы, находящейся здесь же неподалёку. Во главе стола сидела осунувшаяся от нескольких бессонных ночей хмурая Мать Города, ей пришлось подавлять беспорядки и справляться с тем бедламом, что творился после теракта. К тому же её украшали многочисленные зуботычины на открытых глазу частях тела — лице, шее и руках.

       — Вы выяснили, как такое могло произойти? — жёстко спрашивала Роза Уотсон, отчитывая своих подопечных. — Я специально в то утро устроила пресс-конференцию, никто не мог знать ничего заранее. А то, что террористки пронесли оружие, это уму непостижимо. Здесь явно кто-то из своих постарался, приближённый ко мне человек! И у вас было два с половиной дня после теракта. Надеюсь, вам хватило времени всё выяснить? Иначе снова полетят головы, но на этот раз ваши!

       — Госпожа, мы выяснили в первый же день всю подноготную…

       — Так какого хрена молчите? — разъяренно прервала их глава полиса. — Ждали до морковкина заговенья? Я тут рву и мечу который день в ожидании!

       Оказалось, что подчинённые просто-напросто не решались говорить о столь деликатной персоне, которая была слишком важна и дорога для главы полиса. Они по всем своим каналам проверяли и перепроверяли множество раз щекотливую информацию. Под пытками даже умерли две арестантки, настолько усердно палачи выуживали информацию. Подчинённым не хотелось верить, но сейчас сомнений не оставалось.

       — Да… — выматерилась она долгим витиеватым матом. Розе Уотсон не терпелось узнать из первых рук о виновнице её унижений и синяков. — Не тяните! Кто эта стерва? Одна из оставшихся в живых руководительниц тринадцати дистриктов? Я же их всех из грязи достала и выпестовала.

       Весь фарс с оправданием на недавнем судилище террористов некоторых Старших Сестёр имел двойное, а то и тройное дно — не только, чтобы предательница, руководившая ими уцелела! Профит состоял в том, что первое — ренегатка выжила и скорбит о тех невинно убиенных, кому не повезло. Второе — она настолько чиста перед Городом, что даже террористы-безумцы ничего ей не смогли предъявить. И теперь она идеальный кандидат, консолидирует весь полис вокруг себя и займёт место после безвременно усопшей Розалии Уотсон. Только что-то пошло не так, и это «что-то» был Рик.

       — Имя, сестра, имя! — требовала рассвирепевшая Мать Города.

       Истинной лидершей террористического «Сестринского Круга» оказалась руководительницей пятого дистрикта. Как ни прискорбно, но это была любимая невестка, старшая жена сына Розалии Уотсон, которая покинула судилище одной из первых, якобы оправданная «народом».

       На возражение о том, что ныне покойная террористка «Старшая» выбила ей зубы, ответ был таков — для аутентичности. Чтобы не было никаких сомнений в искренности Маргарет Уотсон, чтобы никто не заподозрил её и террористок в этом случае в работе на одну команду. Невестка Матери Города пошла бы и не на такое ради власти. Зато теперь никто не сомневается в её непричастности к теракту. Даже сама глава полиса.

       — Не может быть, — осевшим голосом сказала Роза Уотсон, погрузив пальцы в волосы, до боли сжав голову. — Ведь я так и не смогла родить наследницу и доверяла Марго, как своей дочери. Моя, от неё рождённая, внучка — наша общая кровинушка! Это точно?! Я ведь взяла Маргарет лет в двенадцать из детдома, беспризорницу, брошенную неизвестными родителями! Воспитала, дала ей кров, свою фамилию, ввела в свой дом, женила на единственном сыне-недотёпе. Это грех почище того, когда Марка Юния Брут зарезала подругу Юлиану Цезарь. Или Иудифь Искариот, которая предала саму Дочь Богини, отправив её на распятие за жалкие тридцать серебреников!

       Но доказательства были перед глазами главы города — несколько папок с неумолимыми и неоспоримыми фактами. Имелись даже файлы и видео с пытками, где жертвы признавались в содеянном и указывали на приёмную дочь-невестку. Да, тайная жандармерия умела пытать так, что люди рассказывали всё!

       Нелегал Рик сломал планы Маргарет Уотсон при подготовке к покушению на Мать Города и Старших Сестёр, которое тщательно скрывалось ото всех в подземелье кладбища. Теракт должен был состояться где-то через месяц. Руководительница и зачинщица поняла, что после того, как раскрылась её главная база, дело времени — докопаться, кто за всем этим стоит. И приняла решение нанести упреждающий удар.

       Зная от Розалии Уотсон из первых рук, когда всё руководство Города соберётся, она придумала дерзкий план-экспромт на грани фола. И он сработал… если бы опять не вмешался этот вездесущий парень — Рик. Маргарет, пользуясь своей неформальной должностью — зама и доверенного лица Главы Города — провела с собой пятерых террористок под видом журналисток. Оружие и огромное количество взрывчатки для них пронесли во Дворец, замаскировав под съёмочную аппаратуру.

       — Я изучу и тщательно проверю ваши доказательства, — постучала пальцем по пухлым папкам Розалия. — А где сама подозреваемая? Если вы правы, то она подчищает следы?

Глава 2

Глава 2. Бойстенью.

      Обычная тренировка Петры Уотсон и Ванды Томпсон — такие на их недолгом веку случались уже множество раз. Сначала разминка, потом битьё груш для бокса с хлёсткими ударами руками и ногами. Затем отработка приёмов и замахов по невидимому противнику — бой с тенью. В зале были ещё девушки, целая группа юниоров, которые тоже занимались друг с другом чем-то невнятным. Это вызывало у двух подружек лишь смех, если они бросали украдкой взгляд на потуги молодёжи в спорт и боевые искусства. Они-то были профессионалками, все эти ужимки неумех вызывали у них улыбки, а то и раздражение. Кажется, группа дурынд под руководством мастера осваивали технику правильного захвата и падения на маты.

       — Пожалуй, начнём? — спросила Петра.

       Девушки с нетерпением дождались, когда группа юниоров уйдёт, и их оставят одних в зале. Показывать красочный бой под улюлюканье толпы им было не с руки. Они готовились к соревнованиям за титул сильнейшей в Городе по боевым искусствам. В прошлом и позапрошлом году две девушки-неразлучницы, вернувшись из армии, уже участвовали в этом чемпионате. Оба раза подряд они занимали второе и третье место, причем чередуясь. Но золото им было пока не по зубам. Элизабет Грин по прозвищу Сталина была просто железная дева-воительница, ничто не могло её пошатнуть в бою, зато хватало одного её крепкого удара, чтобы ушатать любую! Поэтому обе девушки изнывали на тренировках, конкурируя не между собой, а для того, чтобы занять первое и второе место вместе, а кто из них будет лучшей в паре, для них было не важно. Они любили друг друга, никогда не завидуя успехам партнёрши.

       Поднявшись на ринг, Петра и Ванда ходили по кругу, как будто бы изучая друг друга перед боем. Хотя, конечно, каждая подруга знала вторую, как облупленную, что в спорте, что в быту. Каждую родинку и шрамик даже на самых интимных зонах «противника». Ванда резко перешла незримую черту, имитируя удар ногой в переносицу, а может, и взаправду целясь туда. Петре некогда было об этом рассуждать, она ушла с линии огня и выбросила руку, но удар пришелся в воздух, обе так хорошо знали приёмы и ужимки друг друга, что прекрасно уворачивались.

       — Устроим полноконтактный спарринг? Приближенный к реальным условиям настоящего боя. Если разобьём носы, то любить друг дружку не перестанем?!

       — Тогда на желание, чтобы было интереснее!

       Они снова закружились в боевом танце, не решаясь сближаться. Их манера сражаться во многом совпадала — уход от линии атаки, захват и бросок, чтобы энергия тела противницы сама помогала упасть вниз на мягкий пол. Главное — не переусердствовать, за каждой из чемпионок была мощь, которая могла покалечить, повредить сустав, порвать сухожилие, подвернуть или сломать кость.

       Вот они снова сблизились, и, получив быстрый удар по запястью ногой, Ванда двинулась назад, семеня на полшажка. Она старалась разорвать дистанцию, рука болела и онемела, требовалось хотя бы несколько секунд, чтобы восстановить её. Но Петра и не думала давать фору, мгновенно переместившись к противнице, она наносила удар за ударом, пытаясь закончить бой как можно быстрее. Точные, быстрые удары, иногда ложные выпады — Ванда обязана сдаться. Но Ванда Томпсон отходила вновь и вновь, пытаясь кружить по рингу, в который раз уходя с линии атаки. Петра, как банный лист, не отлипала от подруги, пытаясь добить её.

       В какой-то момент на лице Ванды отразилось недоумение и горечь поражения, и ухмыльнувшаяся Петра нанесла ей сильный удар ногой в лицо. Главное — не переборщить, так ведь и убить можно. В последний момент Уотсон замедлилась, чтобы удар смазался, и кинетическая энергия не отправила любимую в нокаут. Этих мгновений хватило, чтобы Ванда вдруг собралась — ведь всё было уловкой — перехватила ногу подруги, и сама сделала молниеносный удар ноги в туловище Петры. Нога в захвате, удар врасплох от противницы, которая уже практически сдалась. Всё это было настолько неожиданно и ошеломительно, что победившая в мечтах Петра успела лишь частично развернуть корпус, но даже в этом случае цель была достигнута, хоть и по касательной, нога Ванды врезалась со всей дури в центр грудины.

       Петра от боли выдохнула из себя весь лёгочный воздух, непроизвольно согнулась, вкупе с ногой, которую в этот момент вывернула Ванда, полетела на пол лицом в мат. И мгновенно почувствовала на себе тело подруги, которая так же рухнула на неё, не давая очухаться и извернуться. Правый локоть внучки Матери Города был схвачен и задран высоко над спиной, это было крайне болезненно и неприятно. Свободной рукой Петра постучала по полу, что означало — сдаюсь.

       — Я выиграла, йухуху! — заулюлюкала Ванда. После чего жарко зашептала своей любовнице, а под конец залезла ей в ушную раковину длинным язычком. — А что бы ты загадала, какое желание, оказавшись на моём месте? Если бы ты вывернула руку жертве, и та настолько беззащитна, что готова на всё, лишь бы не терпеть боль и унижение? Что бы потребовала?

       — Отпусти, больно же, правда! Я и так ради тебя на всё готова, и заставлять не надо.

       — Ладно, живи уж, дурочка, — усмехнулась Ванда, отпустив девушку. — Ты опять поддалась на мою хитрость, будто бы я сдаюсь и всё потеряно… Так каково твоё желание? Будь ты в выигрыше и на коне?

       Петра повернулась к ней и страстно поцеловала.

Глава 3

Глава 3. Попыткапобега.

      POV*: Сталина (а.к.а. Элизабет Грин).

      (POV* — точка зрения, повествование ведётся от первого лица, но НЕ главного героя)

       Мой пистолет тявкал — «бах-бах-бах», выцеливая перебегающий с места на место спецназ Города. Не то чтобы это их убивало, обычными пулями да по бронежилету и спецшлему. Но то, что часть из них выходило из строя с ушибами или трещинами в рёбрах — уже хорошо. Спецназ менее ревностно рвался взять нас в кольцо. Жаль только, боеприпасы не бездонные. Я единственная ещё была в строю, если не считать синяков и царапин. Две другие телохранительницы, как и сама Маргарет Уотсон, были ранены в ноги.

       Со скоростью самого медленного пешехода мы передвигались в дремучем лесу. Ещё километра три по навигатору, а дальше граница другого полиса. А там — свобода, оттуда выдачи нет, если за нами не пустят армию, конечно. Ради такой шишки, как руководительница пятого дистрикта — предательницы-невестки — можно устроить локальный конфликт, а то и войнушку с соседом.

       Идём, пригибаясь, дальше. Ночь — хоть глаз выколи. Луны и звёзд то ли нет, то ли сквозь гущу листвы наверху не видно ни зги. Фонарик включать нельзя, не обнаружив себя, зато противники ими светят вовсю, пытаясь выцепить нас в темноте. Стиснув зубы, чтобы не издать ни звука, ни шороха, мы передвигаемся всё ближе и ближе к спасительной линии границы. Кажется, мы чуть оторвались от них, если и постреливают, то куда попало, надеются на случайное попадание или хотят на нервах наших сыграть?

       — Девочки, я всё, отбегалась! — шепотом произнёс в темноте деревенеющий голос одной из свежего набора, я даже запамятовала её имя. — Жгут не помогает, нога онемела, кровь так и хлещет. Если задета бедренная артерия, то мне хана. Я не могу больше и шагу сделать, дальше без меня.

       Я уже хотела возразить, что своих не бросаем и понесём на себе, но ненужное на данный благородство отбросила наша лидерша.

       — Оставайся, может, тебя окажут помощь, — так же тихо ответила ей Маргарет Уотсон. — Они специально целятся по ногам. Приказ взять меня живой, а в темноте все кошки серы. Поэтому в нас стреляют ниже копчика. Скажи, что ты ничего не знала, ты же новенькая, если они перепроверят, то у тебя есть шанс выжить! А у нас нету.

       — За «Сестринский Круг». Счастье, свободу и сестринство. И за павшую надежду на демократию в Городе.

       Тихо произнеся нашу клятву, мы разобрали снарягу у остающейся и ушли дальше к границе. Минуты через две-три я услышала неразборчивый мат позади, а потом выстрел. Значит, новенькая отмучилась. В плен брать никого, кроме Марго, не будут…

       — Чу! Слышите? — я подняла руку вверх, предупреждая, но, как и следовало ожидать, никто моего движения не увидел. — Кроме одиночных выстрелов, я слышу лай собак, теперь они возьмут наш след.

       — Тогда быстрее вытаскивай нас, — устало сказала хромающая Марго.

       Я, как единственная не раненая, вслепую шла впереди цепочки людей, кто-то держался за разгрузку впереди идущей, чтобы не потеряться в темноте. Мы передвигались след в след, постоянно спотыкаясь то на ухабах, то на корнях деревьев. Навигатор показывал, что остался всего километр — нужно поднажать. Правда, там может поджидать засада, государственные рубежи полиса на замке и с той, и с этой стороны. И пограничницы, которые, естественно, в курсе, просто так нас не пропустят. Даже если кто-то по глупости их не предупредил, то такой шум от автоматных очередей всех разбудит и переполошит по обе стороны границы.

       Когда навигатор показал уже трёхзначную цифру в метрах до пункта назначения, то есть менее километра, я обрадовалась, но тут же ощутила щелчок под ногами. Чёрт, тут начинаются растяжки, это ведь граница с не самым любимым соседом Города.

       — Ложись!

       Я успела выкрикнуть только одно слово, заваливаясь вбок, когда противопехотная мина-лягушка подпрыгнула до уровня человеческого роста и взорвалась. Видимо, я мгновенно умерла, даже ничего не почувствовав.

   * * *    

       Напрасно я думала, что уже в Раю… Оказалось, что это взорвалась светошумовая граната, и теперь я беспомощная в руках у врагов. Кто-то дал мне подышать парами нашатыря или чем так сильно воняло, отчего я пришла в себя. Надо мной склонилась глава Города — Розалия Уотсон. Та, с кем мы так долго боролись и… проиграли. Всё из-за того ублюдка Рика, лично бы ему раздавила яички в кулаке! Я была связана крепко и лежала на холодной железной кровати, и никак не могла вырваться. Вокруг было темно, лишь мощная лампа светила мне в глаза.

       — Ты уже пришла в себя? Я ведь правильно тебя узнала — Элизабет Грин? Чемпионка по боевым искусствам Города уже пятый год подряд? — спросил всем знакомый по телеку трескучий голос Матери Города.

       — Шесть лет! — поправила я её. — Почему меня не убили, как всех остальных? Что с Маргарет?

       — Всему своё время, и ты, и моя невестка пока ещё живы, но не волнуйся, мы быстро устраним это недоразумение. Тебе повезло, пытают только твою хозяйку. Скажи, ведь ты даже не её телохранительница, зачем ты бежала вместе с ней? Отстреливалась, убивала, даже если тебя честно судить, то это высшая мера наказания за государственную измену. Что, ты тоже в этом дурацком клубе террористок?

Глава 4

Глава 4. Четверосмертниц.

      POV: Сталина (а.к.а. Элизабет Грин).

      — Госпожа, Мать Города! — раздался третий голос в стороне. — Мы доставили вашу внучку, но она соизволила приехать с подружкой.

       Откуда-то прозвучал этот новый голос в темноте. Если склонившуюся надо мной Розалию я видела, то остальных людей, как и интерьер в помещении, я не узнавала.

       — Отлично, это ведь Ванда — жена-без-мужа, или как там сейчас на молодёжном сленге называют лесбийские парочки? Сталина, ты будешь рада, помнишь ещё одну свою соперницу, Ванду Томпсон? Они вместе с моей внучкой постоянно делят серебро и бронзу сразу за твоей золотой медалью. Хорошая парочка, особенно, если им мужа под стать найти, — с этими словами она отошла и обратилась к своим людям: — Пусть девочки идут сюда, я встречу их в коридоре. И закройте кляпом рот Сталине, чтобы не брякнула чего. Не нужна расстраивать и пугать мою внучку раньше времени.

       Мне заткнули рот, но я прислушивалась к беседе. Девушки, конечно же, не знали, что тут творится и зачем их позвали. Никакой тревоги в их голосах. Спросили, может ли глава Города организовать свидание того самого «героя Города» Рика с Вандой Томпсон, самой Петре это было неинтересно. Богиня, опять этот чёртов Рик, он сейчас везде и всюду, по всем каналам, радио, с любого утюга о нём вещают и даже тут. Пусть бы он сдох, не приходя в сознание, в больнице! Козлина ухлопал четверых из пяти членов «Сестринского Круга» голыми руками во Дворце Круглого Стола, когда победа была уже в наших руках.

       Тем временем Розалия Уотсон попросила Ванду и Петру не сопротивляться. По приказу главы полиса их скрутили и связали телохранители главы полиса. Так надо — а почему, они позже узнают. Когда девушки безропотно подчинились, Мать Города зашла ко мне и приказала меня отвезти на шоу.

       — Представляешь, Сталина? — подошла ко мне Мать Городе вновь. — Как взбесится моя внучка, когда увидит, во что я превратила бывшую главу пятого дистрикта — её матушку?! Поэтому пришлось обезопаситься от неё и её любовницы. В связанном состоянии вы все вчетвером будете паиньками.

       Когда меня вкатили в помещение, я думала, что тут будет как Средневековье — кровища, гной и дыбы для пыток. Но нет, вполне себе чистенько и симпатично, кафель, столы. Четыре железных стула, привинченных к полу, каждый занят связанной женщиной. Слева направо — я, Ванда Томпсон, Петра Уотсон и какое-то кровавое месиво, мало похожее на человека…

       Левое глазное яблоко свисало из пустой глазницы на красной ниточке-жилке. Рассечённое лицо, на котором не было живого места. Только правый глаз и губы не трогали, видимо, чтобы жертва могла видеть и разговаривать. Женщина была голой, хотя по виду так и не скажешь, какого она пола, молочные железы ей просто отрезали, об этом я догадалась по характерным ранам и запёкшейся крови. Какие-то звери, а не люди, есть же сыворотка правды, зачем мучить человека — она и так бы всё сказала, как на духу.

       — Мама, прости, что тебя сразу не узнала, — Петра на кресле не плакала, но была уже на пределе, дёргалась, пытаясь вырваться. — Кто это с тобой такое сделал?! Бабушка, что здесь происходит?! Почему мы все связаны? Помоги маме, она ведь мучается!

       Вторая девушка, Ванда, была явно в шоке. Кажется, её вывернуло от вида Маргарет, она сидела обляпанная чем-то. Видимо, в собственной блевотине.

       — И ты меня… прости, за всё… Живи… продолжай мой… род и… слушайся… бабушку! — слабым голосом с долгой расстановкой шепелявила женщина сквозь распухший язык и выбитые зубы.

       Скорее по наитию, чем по голосу я узнала, что это была Маргарет Уотсон, глава уничтоженного «Сестринского Круга». А ещё приёмная дочь Розалии, которая по совместительству была главой нашего Города, та против кого мы так долго и безуспешно боролись.

       — Невестка, ближе к делу, — резко прервала её Мать Города. — Расскажи, почему ты и эти две девочки связаны, и наконец реши их судьбу — жить им или отправиться вместе с тобой в Ад?

       — Доча, выслушай меня и не перебивай… у меня мало времени и сил... Я не жилец, а ты с Вандой должны выжить… Эти террористы, мы считали себя борцами за свободу... Точнее, я запудрила им мозги, например, Элизабет Грин, она тоже одна из участниц... А я была руководителем всего этого... За мной стоят многочисленные теракты, начиная с позапрошлого года, когда мы начали активно проявлять себя… заканчивая операциями по ликвидации нашего основного гнезда на кладбище почти неделю назад… и покушения на мою приёмную мать и Старших Сестёр во Дворце…

       — Ближе к делу, — опять прервала её мачеха Розалия. — Марго, это знает любой школьник из газеты и ТиВи. Я не для этого дала тебе последнее слово. И шанс спасти девочек!

       — Элизабет, прости меня за то, что сейчас услышишь, — сказала Марго, приметив меня. — Я себя не оговариваю, так оно есть на самом деле… Петра, Ванда, правда в том, что я не только создала «Сестринский Круг» на наворованные деньги… Дайте отдышусь… попить…

       Глава города сама поднесла ей пластиковый стаканчик, позволив напиться. После чего бывшая глава пятого дистрикта продолжила:

       — Я заморочила головы этим дурочкам, что верят в справедливость и свободу... На самом деле мной двигала алчность, порок и жажда власти... К твоей бабушке, моей приёмной матери… Ей уже столько лет, а она все никак не покинет свой престол, якобы демократически переизбираясь каждый раз… Я ведь тоже честолюбивая, и мне захотелось взойти на самый верх… Мне уже далеко за полтинник, а Розалия всё никак не хотела отдавать свой пост... Наверное, хотела сразу передать его тебе, кто знает?! А я тоже решила порулить Городом, но вот так и получилось… Точнее, не получилось… Петра, Элизабет, Ванда... моя жадность меня и погубила, и вы тут из-за меня, простите.

Глава 5

Глава 5. Игрянулгром!

      POV: Сталина (а.к.а. Элизабет Грин).

      — Чего? Ты с ума сошла бабушка, что ты несёшь? — прикрикнула на неё внучка Ванда. — Я должна убить собственную мать? Ты в своём уме?!

       — Тихо, я сказала! — заткнула всех разом властная бабка. — Сталина тоже террористка, надеюсь, это две последние лахудры из «Сестринского Круга». И это мой подарок вам, Петра и Ванда! Мне не нравится, что моя внучка не занимает первое место в соревновании. Быть вечно второй или третьей негоже будущей главе полиса. Поэтому мой сюрприз вам — не можете честно победить Элизабет Грин на ринге, просто застрелите её. Так поступают люди во власти, не можешь победить — возглавь, не можешь обыграть конкурентку — убей. И этим займётся Ванда! Это мой вам ПОДАРОК!

       — Бред какой-то! — сказала Ванда, которой было явно страшно, и она была на грани срыва. — Это неправильно, мы хотим победить в честном бою и заслуженно! И вообще, убивать я никого не собираюсь!

       — Только никаких слёз и истерик, вы должны показать себя взрослыми женщинами, — увещевали девочек Мать Города. — Ты, Ванда, если сохранишь дружбу и любовь Петры, конечно, станешь в будущем главой какого-нибудь дистрикта. Тебе тоже нужно становиться злее и сильнее. И измазать в крови и в говне под названием большая политика. Петра, ты убьёшь родную мать или умрёшь вместе с ней. Ванда, ты пристрелишь вашу общую конкурентку по соревнованиям за титул чемпиона, или… сама знаешь, повторяться не буду. А после вы будете бояться не только меня, но и того, что эти убийства раскроются. Вроде всё просто. Вопросы есть?!

       Девушки ошарашенно смотрела на Розалию Уотсон. Вскоре принесли два пистолета, из которых Розалия лично выщелкнула все пули, кроме последней. Для меня и Марго. Глава Города обещала, что, когда обе девушки справятся с заданием, их выпустят на все четыре стороны, а если нужно, окажут необходимую медицинскую или психологическую помощь. Ванде и Петре давался час, иначе трупов будет вдвое больше. Если внучка вздумает схитрить, надеясь, что родная бабушка не сможет поднять руку на неё, то через час застрелят Ванду. Хочет ли Петра рискнуть жизнью своей любовницы?! Томпсон ведь никто для Розалии, как и множество «террористок», убитых в последнее время. А затем настанет черёд и самой Петры.

       — Доча, я и так умру, — взмолилась Марго смотря на Петру. — Меня будут пытать, а это жуткая боль. Ты лишь прекратишь мои мучения. Это благо для меня, подумай, что ты даешь мне избавление от мук. И жми на курок!

       — Вас запрут здесь, отцепив от наручников одну руку на выбор, — уходя Мать Города, бросив взгляд через плечо, сказала: — А пока всё, у меня ещё дела государственной важности!

       — Постойте! Госпожа мэр полиса, — я наконец решила хоть что-то сказать. — Позвольте сказать.

       — Сталина, надо же, я уже думала, что ты простой статист в нашем театре. У тебя есть что сказать, доселе немой?

       — Я поняла, что была не права, — как можно более жалостливее и подобострастно сказала я. — Та, за кого мы умирали, хуже вас. Я полностью разочаровалась в «Сестринском круге» и готова искупить свою вину, даже собственной кровью! Дайте мне шанс, я проиграю любой бой с вашей внучкой и её подругой, буду вашей или их телохранительницей.

       Розалия махнула мне рукой, и я замолчала. Она подозвала к себе помощницу и пару минут говорила с ней. В этот момент моё сердце замерло, я боялась дышать — решалась моя жизнь.

       — Блин, Элизабет, не повезло тебе, — сказала мне глава Города. — Стрелковый бой шёл всё-таки в километре от территории другого полиса, все переполошились по обе стороны границы. Мы решили не скрывать правду. Уже везде по новостям прошло, что глава пятого дистрикта, моя ближайшая помощница-невестка и есть глава террористов. Всё без прикрас, вы бежали, был бой, Марго погибла в бою, в списках убитых уже объявили и чемпионку Города, как погибшую сообщницу террористок. Поэтому не получится…

       — Будь ты проклята, проклятая старуха! — в сердцах сказала я ей, но, опомнившись, взмолилась: — Я переступила через свои идеалы, сломалась и умоляю тебя, что тебе ещё нужно?! В списках ошиблись, перепутали меня с кем-то другим, дайте мне шанс! Умоляю, прошу!

       Я ещё что-то несла, какую-то ахинею. Думала ли я о том, что предаю какие-то там идеалы и принципы? Нет, мне сейчас важно выжить. С совестью и честью договориться всегда можно, сбежать, например, и предать старуху — сейчас важнее выжить. А потом можно подумать. Но всё было тщетно. В ответ Розалия только пожала плечами и удалилась.

       После ухода Матери Города охранницы стали освобождать от наручников по одной руке у Ванды и Петры. Я смотрела яростно на Ванду, свою предполагаемую убийцу, а она непонимающе — на меня. Я даже не знала, что сказать ей. Орать, что хочу жить, не стреляй в меня? Чтобы эта девочка на несколько лет младше меня умерла со мной вместе из-за моего эгоизма, страха и чувства самосохранения?! Или приободрить её, сказав, что не виню её ни в чём, просто так сложились обстоятельства?! Я ведь всё равно умру, но смогу спасти Ванду! Лучше убей меня и спасайся сама, пусть хоть кто-то останется жить.

       Тишина была только между нашей парой. Мать и дочь Уотсон активно переругивались. Марго тихо ругалась, скорее, шипела на остатках сил, то приказывала, то умоляла дочь пристрелить её и дать вечного покоя и избавления от мук. Конечно же, молодая дурёха Петра активно сопротивлялась благоразумному решению матери. В конце концов я нашла в себе силы, смогла улыбнуться Ванде, в руке у которой дрожал пистолет. Ведь она всё никак не могла решиться — убить меня, став убийцей или умереть самой, но с чистой совестью. В конце концов я взяла решение и грех на свою душу, дождавшись, когда мама с дочкой временно замолчали:

Глава 6

Глава 6. Мышеловка.

       Я проснулся от того, что кто-то меня пытался задушить. Вокруг явно была палата, где я сейчас?! Что в постели и в больнице, понятно, но это сон или реальность? Мираж или реальный Город? Полис, где я отбиваюсь от матриархата и половником в зубах? Ой, не время разбираться. Схватив за руки покрасневшую от гнева женщину в халате доктора, я попытался освободиться.

        — Ты готов к смерти, кусок говна? — злобно спросила она меня.

        — Помогите! Хочу другого лечащего врача! — хрипел я из последних сил.

        Не, ну правда, что за странные методы лечения?! Что она хочет вылечить асфиксией-удушьем?! Но я зря напрягался: в палату уже вбежал отряд спецназа, судя по их форме, они ударили негодяйку электрошокером, скрутили её и уволокли. Меня, кстати, тоже изрядно тряхануло током, но ничего, я не в обиде. Я даже рад — спасли ведь! Все военные были подтянутыми женщинами в форме. Значит, я «дома», в матриархате, в Городе.

        — Салют, красавицы. Я бы и сам справился, — приврал я. — Просто правая рука ещё болит после огнестрельного ранения. Да и как-то неожиданно просыпаешься, слабый весь такой, а тебя почти додушили…

        — Верю-верю тебе, Рик, — сказала спецназовка, остановившись перед дверью. — Ты хоть и мужчина, но из наших — крутых, женственных и сильных! Выздоравливай, Герой! И это… зови на свидание, — она мне ещё и подмигнула чертовка.

        — Неожиданно как-то, — покраснел я от смущения и удовольствия от похвалы. — Спасибо вам за всё.

        В палату вбежала моя Кларисса Кэмпбелл и принялась меня усердно обнимать и целовать, не обращая внимания на людей вокруг. Те деликатно удалились. Нацеловавшись и отдышавшись, она поведала, что эти мерзкие солдатки специально тут ловят моих хейтеров на живца-Рика. По телеку объявили, что я всё ещё без сознания и меня можно посещать. Вход свободный! Мол, меня даже никто не охраняет, кто может тронуть Героя, когда все террористки убиты и в Городе воцарилась тишь да благодать?!

        А фактически моя палата была мышеловкой, а я — бесплатным и легкодоступным сырком. А кошки (спецназ) в соседнем помещении посредством камеры следили, кто ко мне входит и что делает.

        Фактически душившая меня была уже вторая из «Сестринского Круга», которая повелась на «неохраняемую особу», прибежав мстить и убивать «негодяя Рика — душителя свобод и демократии, подстилки диктаторши Розалии». Первую скрутили быстро, она действовала слишком топорно и тупо. А вторая, та, что меня разбудила, поступила хитрее. Подделав бейджик и представившись медсестрой, сказала, что будет обтирать губкой пациента, поэтому негоже женщинам смотреть на голого приличного мальчика, меня то бишь. Камеру временно отключили, и если б я не проснулся, то мог бы отправиться прямиком к праматерям и Богине. Я обнимал свою Кларисса в ответ и обещал, что пока мы не поженимся и не родим хотя бы парочку сорванцов, она просто так от меня не отделается. Даже Смерть с косой не разлучить нас. Девушка светилась от счастья и ещё больше чмокала меня во всё лицо.

        Оказалось, что я спал в коматозном состоянии уже третий день, а Кларисса Кэмпбелл ночевала в коридоре. Она официально мне никто и поэтому ни спать рядышком, ни охранять меня — не может, даже возразить против операции «мышеловки по ловле остатков преступниц» не имеет права. Из политических новостей за время моего отсутствия главной была та, что последнюю Старшую Сестру, которую я спас, ждёт суд и, скорее всего, смертная казнь, за взятки, преступления и организацию притонов с наркотиками и проститутами. Кроме того, нашли и выявили главу Сестринского Круга, ею оказалась второй человек государства, невестка самой Матери Города. Когда всё раскрылось, она с остатками террористок пыталась сбежать в другой полис. При попытке задержать они сопротивлялись до последнего, и все были уничтожены. В политическом болоте Города, где уже много десятков лет бессменно правила Розалия Уотсон — это был нонсенс. Получается, ещё минус две Старшие Сестры. А ведь их ещё целую кучу уничтожили террористки!

        Мать Города, которую я принял за тамаду «бабусю-донну Розу», на меня была не в обиде за розыгрыш по поводу съемок фильма и рекламу-хайпа. Это я так узнал, что теперь стал актёром и меня утвердили на роль в «Отчаянном папе» во втором сезоне. Блин, хоть бы меня спросили, нужно ли мне всё это?! Вот ведь бабьё хитрое, не считают мужиков за людей и в приказном порядке объявляют свои решения.

        Думаете, этим всё и закончилось?! Куда там… В общем, получилось так, что живых Старших Сестёр на данный момент осталось мало, скоро будут перевыборы. Мне-то было пофиг на это, но не тут-то было. Мать Города в интервью объявила, что давно уже пора продвигать во власть мужчин. Конечно, Рик — это я, парень восемнадцати лет, и скорее всего незрелый ребёнок, но она хочет поговорить со мной. И уже потом примет решение, позволить ли мне баллотироваться на пост главы одного из дистриктов или нет? Значит, от меня ещё долго не отстанут. Скоро меня навестит сама Розалия Уотсон, чтобы понять, гожусь ли я в Старшие Сестры (как бы не смешно это не звучало для «брата») или мне нужно повзрослеть. Боже, сколько же можно тараторить, влюбленная моя невестушка столько переживала обо мне, что теперь не может хоть на минуту замолчать. А ведь я ещё не совсем пришёл в себя, головушка от обилия информации и болтовни начала побаливать…

        — Мисс Кэмпбелл, хватит! — О, спасительница в дверях появилась, кто-то в белом халате. — Нельзя так резко и много. Этого молодому, но восстанавливающемуся организму пока достаточно вас. Ему нужно поспать, потом наговоритесь, у вас ещё целая счастливая семейная жизнь.

Глава 7

Глава 7. Жадныйпацан.

       — А можно будет увидеть медсестру, которая за мной убирала?! — спросил я после некоторой паузы Саманту, представительницу Матери Города.

        — Хорошо, но недолго и при мне. Иначе опять проверять палату, ведь это глава полиса. Сверхбдительность и безопасность!

        Конечно, лучше перебдеть, чем недобдеть. Подошедшая медсестра сообщила мне, что я мучился во сне, поэтому мне сделали клизму и… всё вышедшее, конечно, ухнуло в унитаз. Это был провал, подумал я, отпустив медработницу. Женщина сказала, что я, видимо, наглотался при том героическом поступке во Дворце стекла, потому что из меня что-то такое блестящее и выходило. Всё это смыло в мой собственный туалет в палате. Может, не все потеряно? Там же есть сантехническое колено, сифон, отстойник канализационный и прочие раструбы. Может, хотя бы часть моих бриллиантов и кусочков золота, что я специально проглотил, остались в вонючих глубинах?!

        Силы у меня сейчас на двух женщин, как-нибудь справлюсь с толчком. Минут пятнадцать я рвал и метал — бочок, унитаз, трубки, краники, даже кафель, всё разбивал, как бешеный варвар. Я вошёл в раж — «Халк крушить», пока всё не разнёс к чёртовой матери. Под конец я всё-таки нашёл то что искал, пусть и не всё, но камешки и кусочки золота были у меня в руках. Теперь важно почиститься, а то извазюкался весь и снова воняю, как после повешенья. Пока я мылся в душе и сушился, прибежала слесарь. Оказывается, я плохо перекрыл трубы, а точнее, разбил их. Внизу на этажах потоп, а увидев, как я убил туалет особо извращенным способом, бедная женщина схватилась за голову и запричитала:

        — С каких гор ты спустился, Рик-герой-нелегал?! Неужели тебя так и не научили пользоваться унитазом? Ты хоть представляешь, сколько стоит ремонт в такой фешенебельной больнице и вип-палате?! Вот мужики, а! Привыкли, что за всё платят женщины! Будь ты моим сыном, я бы тебя отхлестала по заднице!

        Мне стало стыдно — это жадность, что обуяла меня тогда, отключила мозги, а теперь в соседней комнате воцарились развалины, как после бомбёжки.

        — Простите меня, я свинья… — сказал я, опустив голову.

        — Извините, но сюда поднимается… — вошедшая помощница главы полиса Саманта, увидев слесаря, осеклась. — Прошу, выйдите, это палата не для посторонних. Кто вас сюда пустил? К ГЕРОЮ Города?!

        — Да этот «херой» нижние этажи залил, я перекрывала здесь трубы!

        Саманта с раздражением вытащила и показала ей свою «корочку» — какой-то важный документ. Увидев эту «ксиву» распекавшая меня женщина в рабочей робе замолчала, побелела и быстро смылась отсюда в страхе.

        Саманта пробежавшись повсюду сама и увидев, что я натворил в туалете, тоже округлила глаза. Я опять сердечно извинился. Помощница хмуро кивнула и ушла за Матерью Города. Я прошмыгнул в кровать и тихонечко не заостряя на этом внимание включил съёмку. Представление начинается.

        — Я смотрю, внучок, оставлять тебя наедине нельзя, всё разнесёшь. Прям как маленькая шалунья. — сказала Розалия Уотсон. — Когда уже повзрослеешь, шалопай?

        Градоначальница сняла с себя очки, шарф, куртку, и я увидел «тамаду» со своей липовой свадьбы. А когда старушка посетила моё туалетное произведение искусств, то некоторое время смеялась надо мной. Она зачем-то притащила оттуда арматуру. Надеюсь она не собирается меня её отшлёпать?!

        — Простите за всё, и за то, что называл девочкой и тамадой тогда. И даже за туалет сейчас.

        — Что ты, что ты, внучок. Ты спас мне жизнь, помог Городу. — улыбалась она, хорошая бабуля не злиться. — Всё это поправимо. А что ты искал в унитазе и канализации?

        — Помутнение рассудка, видимо последствия тех переживаний и ран, — соврал я.

        — Обманываешь, значит? Не доверяешь, — усмехнулась женщина. — Мне доложили, что ты всю люстру каким-то образом ободрал. Все стекляшки выковырял и даже куски металла выдрал. Какой же жадный мальчик… У меня были алчные любовники, да всё вы козлы такие, но до тебя им далеко. Тебя осматривали врачи, ничего — ты был пуст, обмывали от крови и оперировали в чём мать родила. Неужели всё сожрал, негодник? Чтобы потом в своём же дерьме копаться?! А теперь сломал толчок вытаскивая «богатства». Покажи вонючие драгоценности, не ломайся, я ведь всё знаю.

        Делать было нечего, меня раскрыли! Пришлось вытащить припрятанное, добытое нелёгким трудом, все брюлики и куски золота, со вздохом отдав их Розалии Уотсон. Но Мать Города не стала брать вонючие драгоценности в руки, попросив положить всё на пол. Затем спросила, что я знаю о бриллиантах, как их отличить от подделки, например, стекла. Я вспомнил, что они по-особому преломляют свет, и самый твёрдый материал на Земле.

        — Фианит, муассанит, страз, сегнетоэлектрик, рутил, фабулит, — загадочно произнесла Розалия. — Слышал такие слова?

        Я отрицательно помотал головой — впервые доводилось слышать такую абракадабру из букв. Женщина объяснила, что это подделки драгоценных камней, а она произнесла их научные названия от ювелиров и учёных. Никто не собирался в общественном месте обвешивать люстру богатствами, которая сама по себе тоже не золотая, а из позолоты сверху и жёлтого дешевого заменителя внутри. Но тем не менее, люстра испорчена, а её восстановление стоит больших денег, как и ремонт вип-туалета в лучшей палате самой дорогой клинике Города. После чего она протянула мне арматурину и попросила ударить, хорошо размахнувшись по «бриллиантам». Конечно, она оказалась права, алмазы были фикцией — тут разлетелись мелкими осколками по палате или рассыпались в стеклянную пыль.