Сгнивший остров

ГЛАВА I. СМЕРТЬ ВОЖДЯ

Сцена 1

2040 год. В некоем городе, на некоем острове…

Вечер.

Город мёртв. Магазины закрыты и, вероятно, больше не откроются. На улицах ни души. Чего не скажешь о церкви, которая, как всегда, переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. Тот, ради кого все собрались, снова задерживается, от чего, предвкушение, только нарастает.

И вот, в зал медленно входит худой сгорбившийся старик. Его седая борода свисает почти до пояса. Длинные волосы спутаны. Пожилой мужчина одет в синий балахон, отдаленно напоминающий длинное кимоно. Заметив проповедника, зал взрывается овациями. Громогласные хлопки продолжаются около минуты, прежде чем старик, уже вставший за трибуну, поднимает руку, давая тем самым понять людям, что пора бы прекращать. Он говорит:

— Я рад снова видеть вас, мои братья и сестры. Знаю, что и вы рады мне. Ведь я, как и прежде стою рядом с вами на руинах старого мира, чтобы донести истину. Истину, которую мы отвергали и поплатились за это. Наше невежество стало причиной конца. И этого не изменить… Но знаете, что?..

Старик осматривает зал. Восторженные взгляды прихожан направлены лишь на него.

— У нас всё ещё есть шанс заслужить снисхождение великого Логоргутала и спасти свои души. Он говорил со мной. Знаете, что он сказал? Знаете?

Проповедник замолкает, будто ожидая ответа. Естественно, не дожидается.

— Всё просто. Мы должны принять очевидную истину. Земля плоская. Мудрецы говорили нам это. Говорили, что наш мир – это центр мироздания. Но мы не верили…

Он опускает глаза, и, кажется, вот-вот заплачет.

— Слепая вера в ложные науки затмила наш разум. Мы поверили в небылицы о шарах, вращающихся в пустоте. А самое печальное: нас убедили в том, что Земля – всего лишь пылинка во вселенной. И на что же мы рассчитывали? Землетрясения… Наводнения… Бури… Собачья война… Нас предупреждали… Было вопросом времени, когда кара небесная настигнет нас. И вот, это время настало. Время расплаты пришло. Люди начали гнить заживо. Начала гнить их плоть. Начали гнить их души.

Проповедник выходит из-за трибуны и подходит к первому ряду.

— Знаете, я должен вам признаться. Меня… посещали сомнения. Да… Как бы там ни было, я просто человек. По ночам я рыдал, уткнувшись в подушку в страхе перед будущим. Правильно ли я делаю?.. Правильно ли я понимаю глас великого Логоргутала?.. По правильному ли пути я веду людей, которые следуют за мной?.. Кто я: Моисей или Генерал Кастер?.. Но когда наступила ночь белых небес, всё встало на свои места. Когда апостолы спустились на бренную землю, все сомнения в миг испарились. Всё, что говорил мне Логоргутал, сложилось в единую картину. Спасти город от скверны – вот, что хотел великий. И мы его не подвели.

Старик улыбается.

— Так что же дальше?.. Каков следующий шаг на пути к искуплению?.. Я знаю… Я знаю!

Он судорожно трясёт указательным пальцем, перед лицами прихожан, едва не попадая в рот какой-то женщине. Можно подумать, она была бы против…

— Вернуться к корням, открыть свои сердца и впустить в них великого Логоргутала! Это то, что должен сделать каждый из вас! Пусть случившееся станет уроком для нас и для будущих поколений! Пусть случившееся, больше никогда не повторится! И тогда милосердие снизойдет на нас, будьте в этом уверены. Мы те, кто построит новый мир. Мы – внуки священной лозы!

«Мы – внуки священной лозы!» – повторяет за проповедником толпа.

— Славься Логоргутал!

«Славься Логоргутал!»

Старик разводит руки в стороны, будто Иисус на Голгофе.

Аплодисменты!

Сцена 2

Позднее…

Проповедь прошла как всегда великолепно. Филипп входит в свои покои, обустроенные в здании церкви и тяжело вздыхает.

— Фух, наконец-то… Стадо баранов…

Лунный свет едва освещает просторную комнату. Во мраке старик ковыляет к огромному зеркалу, расположенному напротив кровати. Рассматривает свое отражение, потирая морщины на лице. Вдруг, он замечает силуэт позади себя. От неожиданности вздрагивает. Повернувшись, Филипп видит человека, сидящего в кресле.

— Ох… ха-ха-ха, ты меня напугал, — вскликивает проповедник, нервно потирая грудь, — тебя наверно Толик прислал, да?

Старик осматривает юношу с ног до головы. Молодой парень. Русые, немного сальные, волосы. Грязная коричневая куртка. Он не двигается. Просто сидит, уставившись на отца Филиппа.

— Ну, что сказать?.. Хорош-хорош…

Проповедник облизывает губы.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

Парень не отвечает.

— Молчун значит, да? Что ж, это даже хорошо. Сегодня рот тебе нужен не для этого, ха-ха-ха!

Рассмеявшись, Филипп во всей красе демонстрирует свои редкие гнилые зубы, которые выглядели так, будто их не чистили с крещения Руси.

— В таком случае, не будем откладывать приятное.

Старик засовывает руку в карман и достаёт конфету в зеленой обертке. Протягивает её юноше.

ГЛАВА II. ПЕРЕПУТЬЕ

Сцена 1

Вечер.

Церковь переполнена. Люди перешёптываются, в ожидании начала проповеди. В зал входит Илья. Он одет в балахон, напоминающий одеяние, в котором выступал его отец, только зелёный. Из-за своих габаритов и в целом, имея типаж скорее дровосека, чем священника, в подобном облачении, мужчина выглядит несколько комично. Раздаются жидкие аплодисменты.

— Здравствуйте, — произносит мужчина, встав у трибуны, не глядя на слушателей и заметно нервничая. — Что ж… В общем, Земля плоская. Это ясно, да? А мы… Мы – прокляты.

Тон нового проповедника сухой и безучастный.

— Но мы можем спастись. Нужно… Нужно… — Илья пытается подобрать слова, — Нужно верить, что… Земля плоская. Вот. Иначе… Иначе будете как эти. Ну, вы поняли. Оно вам надо? Оно вам не надо. В общем, всё. Всем спасибо. До свидания.

На этих словах мужчина разворачивается и, так и не взглянув на прихожан, уходит в дверь позади себя. Пара-тройка человек тихонечко хлопают, остальные в недоумении переглядываются, пытаясь понять, что это было.

Илья выходит в коридор. Там, съёжившись, потирая ладоши, стоит Толик. Следом за братом входит Денис, слушавший «проповедь» в первом ряду зала.

— Ну, красавец-красавец, — ехидно произносит он, — прям Джим Джонс. Не речь, а песня. Аж за душу берёт.

— Иди в жопу, — раздражённо парирует Илья, расстёгивая балахон и бросая его на пол. — Сам шуруй и выступай, если такой умный.

— Не. Так ездить по ушам только батя умел.

— Ну, вот и молчи.

— Ой, а мне показалось очень неплохо, — влезает в разговор Толик, поднимая одеяние проповедника. — Для первого раза очень даже не дурно. Просто нужно немножечко практики и станете прям как отец Филипп.

Илья бросает презрительный взгляд на откровенно заискивающего мужичка.

— Не могу я так, — говорит старший брат, расстроенным тоном, — на ходу сочинять дребедень про проклятья и апостолов, делая вид, что это охренеть какая мудрая мудрость. Я туда больше не выйду.

— Ну, ладно-ладно, ты так не горячись, — подбадривает младший, — да, первый блин комом. Но как-то же надо этих дурачков в узде держать. Лучше вести толпу, чем ждать пока она тебя растопчет.

— Да знаю я…

— Слушай, — снова говорит Денис, — что делать то будем?

— С чем? — переспрашивает Илья.

— Как с чем?.. С мразью той, которая отца порешила.

— Пока ничего. Пусть наш Комиссар Мегрэ разберётся. Глядишь и нароет чего.

— Ты серьезно? Этот придурок козюльку у себя в носу не найдёт. Спорим, он даже пистолетом пользоваться не умеет.

— Ну, хочешь, сам поищи.

— Что-то ты как-то слишком спокоен.

— В смысле?

— Ну, не знаю. Как будто и не произошло ничего. Как будто никого из близких накануне не замочили. Как будто тебя больше волнует, как с проповедей соскочить.

— А что мне, ходить плакать, волосы на яйцах рвать от горя?

— Ну, сказал бы что-нибудь? А то как батя умер ты, будто и забыл, что человечек был такой?

— Сказать что-нибудь? — Илья становится как никогда серьезным. — Ладно. Старый педофил получил по заслугам. Странно, что этого раньше не случилось. Так тебя устроит?

Челюсть Толика падает на пол от услышанного.

— Ух ты, как заговорил! — вскликивает Денис. — Круто-круто… Так чё, может тогда вообще никого искать и не надо?.. Простим героя?.. Он же такой подвиг совершил! Мир от такого мерзкого человека избавил!

— Не передёргивай! — рычит Илья. — И нечего тут обиженку строить. Ты и сам об отце всё прекрасно знаешь. А падла, что убила его, так или иначе свое получит. Сам лично как свинью выпотрошу.

— Ну-ну… — бурчит себе под нос Денис.

Младший разочарованно смотрит на старшего. Затем, качая головой, медленно уходит. Илья провожает его тяжёлым взглядом.

— Знаете что, — шёпотом обращается к новому проповеднику Толик, — я… я считаю вы правы. По поводу отца. Очень плохой был человек.

— Толик…

— Что, проповедник?

Дистрофик нагибается ещё ниже и, кажется, вот-вот поцелует Илье ботинки.

— Скройся.

Мужчина смотрит на задохлика так, будто собирается вырвать тому сердце. Толик понимает всё с полу слова и, испуганно кивнув, быстрыми шагами убегает из коридора в неизвестном направлении.

Сцена 2

Поздний вечер.

— Всё, готово, — утомлённым голосом говорит Потап.

— Ой, спасибо ребята, — радостно произносит Антонина Георгиевна, — не знаю, как вас благодарить.

— Да ладно, ничего не нужно.

Потап и Лёва отходят от только что сооружённой палатки из куска брезента, найденного на свалке. Окидывают проделанную работу гордым взглядом.

ГЛАВА III. ДОМ НА КРАЮ ГОРОДА

Сцена 1

Полгода назад…

Ночь.

Илья сидит на диване, разглядывая фотографию со дня свадьбы двадцатилетней давности. Он смотрит на Марину, одетую в белое платье, со странной причёской из-за которой она похожа на невесту Франкенштейна. Между тем, мужчина понимает, что красивей, чем в тот день, она уже никогда не будет.

Сейчас Марина лежит в соседней комнате. Чтобы гнилостный запах не просочился под дверь, мужчина подложил полотенце.

Илья любит жену. Старается ухаживать как может. Даёт обезболивающие. Кормит с ложки. Каждый день меняет, пропитанное гноем и кровью, постельное белье. Выкидывает отвалившиеся пальцы. Но это тяжело. Тяжело смотреть на лицо, с которого сползла почти вся кожа. Тяжело слушать, мучительные стоны.

Илья любит жену. Но иногда, думает, что всем, особенно Марине, было бы лучше, если бы она умерла.

Кто-то звонит в дверь. Илья знает, кто. Он встаёт с дивана. Выходит в коридор. Подходит к двери. Открывает. На пороге стоит Денис и ещё двое мужчин.

— Пора, — говорит младший брат.

— Она в комнате, — безэмоционально произносит Илья, отходя в сторону.

— Поможешь?

— Нет.

Илья уходит на кухню. Он слышит, как мужчины проходят через зал и открывают дверь в спальню.

— Денис, ты зачем здесь? — слышит мужчина голос жены.

— Вставай, — говорит брат.

— Что происходит? Илья! Отпустите! Куда… куда вы меня ведёте? Илья! Илья!

На зов Марины мужчина не выходит. Он рыдает, склонившись над раковиной, зажимая лицо руками, чтобы никто не слышал.

— Илья, помоги! Пожалуйста, Илья! — доносится из подъезда.

Голос становится всё тише и тише.

— Илья!

Наступает тишина. Мужчина вытирает лицо кухонным полотенцем. Выходит в коридор. Одевает зимнюю куртку и ботинки. Выйдя из квартиры, хлопнув дверью, сквозь вой метели, он слышит крики с улицы. Чем ниже спускается мужчина, тем они громче.

То, как мужчина с бинтами на лице пытается ударить другого мужчину, но вместо этого натыкается грудью на вилы в руках того, становится первым, что видит Илья, выйдя из подъезда. Отовсюду доносятся визги, плач и выстрелы.

— Быстрее, быстрее! — говорит старик, толкая перед собой плачущую женщину без носа.

— Славься, Логоргутал! Славьтесь апостолы! — слышит Илья голос отца где-то в дали. — Славьтесь белые небеса! Судный день наступил! Пекаторы ответят за свои грехи!

— Пошли на хрен из города! — орёт бегущий толстяк, удирающим от него людям, размахивая серпом.

Дальше по улице Толик пытается вырвать за шкирку гнилого ребёнка из рук здоровой матери.

— Женщина отпустите, пожалуйста, — говорит он, — мне тоже это всё не нравится, но так нужно.

— Нет! — кричит мать, держа девочку за предплечья.

— Пожалуйста, я же как лучше хо…

Толик не успевает договорить. Он оступается, падая на тротуар. Девочка падает за ним. Оторванные руки дочери остаются в руках матери. Ребёнок от боли издаёт душераздирающий вопль. Женщина, осознавая, что произошло, впадает в истерику. Она падает на колени, начиная биться головой об лёд. Толик откидывает от себя девочку и встаёт на ноги. Он говорит:

— Ну… ну, вот зачем вы так? Я же по-хорошему просил. Это ваша вина.

— Тварь! — орёт женщина, вскакивая и начиная избивать Толика кулаками по голове, — Убью!

Какой-то мужик подбегает к ней сзади и, со всей силы бьёт по голове лопатой. Женщина падает замертво.

— Отчистим город от скверны!

Щуря глаза из-за летящего снега, Илья смотрит влево. Отец Филипп медленно идёт среди хаоса, читая проповедь. Он одет в пышную меховую шубу из-за чего похож на сутенёра.

— Изгоним нечисть с наших земель! Пусть апостолы увидят наше стремление к очищению! Славься Логоргутал!

«Славься Логоргутал!» — вторят ему мясники.

— Илья, — обращается Филипп к сыну, — присоединись к своим братьям и сёстрам в священной войне.

Илью переполняет злоба. Он хочет схватить отца за шею и душить до тех пор, пока лжепророк не сдохнет, но, вдруг, замечает, что взгляды овец направлены на него. Один из сектантов протягивает мужчине лом. Трясущейся рукой, нехотя, Илья его принимает.

— Славно, — говорит Филипп, скалясь гнилыми зубами.

Сцена 2

Утро.

Илья и Денис стоят перед открытой могилой пока четверо мужчин, на ремнях, опускают в неё гроб с их отцом. Чуть поодаль, горюют прихожане. Сотни прихожан. Илья, время от времени, поглядывает на них, от чего, мужчине становится не по себе. Выглядит это, и правда, странно. Все ревут. Какая-то бабка, упав на колени и вскинув руки к небесам кричит:

— Верните отца! Заберите меня вместо него!

Другая старуха срывается с места и пытается прыгнуть в могилу, но её успевают перехватить фанатики, стоявшие рядом. Мужчина падает на землю и, в истерике, начинает рыть ногтями землю. Всё это выглядело как сюр, будто хоронят Ким Ир Сена.