Шайенн

Глава 1. Десять негритят

Стадо диких кабанов пережидало в роще жаркий полдень. Дремавший на взрыхлённой земле в тени деревьев вожак вздрогнул в уютном лежбище, услышав посторонний звук. Не покидая своей лежки, он настороженно приподнял голову и резко вскинул рыло, втягивая воздух. Лежбище, еще недавно такое уютное, манило прохладой и спасением от палящего солнца, но сейчас… Дунул порыв ветра, принесший незнакомые отвратительные запахи и едкий дым – заставивший шерсть на загривке встать дыбом. Опасность. Посторонние звуки и запахи, приглушенные расстоянием, лишали ощущения защищённости. Свиньи встревоженно завозились, поросёнок бросил сиську встающей матери и откатился, неловко ткнувшись ей в бок. Снова донеслись те же звуки, они приблизились и стали более громкими и пугающими. Незнакомая угроза тревожила. Вожак издал короткий хрюкающий звук, призывая к вниманию. Стадо, отрываясь от послеполуденной дремы, начало подниматься, принюхиваясь к воздуху. Молодняк жался к матерям, чувствуя исходящую от них тревогу. Запахи и звуки усиливались, становясь все более отчетливыми и неприятными. Инстинкт самосохранения животных брал верх над дневной ленью и жарой. Кабан торопливо поднял стадо и вломился вглубь зарослей, прокладывая новый путь. Свиньи, повинуясь его посылу, двинулись следом. Передвижение сопровождал тревожный хрюк, топот копыт и визгливый писк поросят. Лишь уйдя на безопасное расстояние, вожак остановился, оценивая возможную угрозу… Новая поляна ничем не хуже прежнего места, и здесь нет прежних раздражителей. Громко хрюкнув, он залез на свинью, выплескивая в жизнеутверждающем процессе своё недовольство предшествующими событиями.

А в это время на месте бывшей лежки стада добравшаяся до неё группа людей выясняла отношения в поисках следов преследуемого ими беглеца.

- Мать твою, Джимми, ты видишь эту маленького злобного скунса? Давай левее, ищите.

- Сэм, тут нет ничего, кроме следов кабанов. Они были тут только что. Ими ещё даже пахнет. Не мог он сюда сунутся, свиньи бы растерзали.

И говорящий мексиканец в доказательство своих слов показал ему на пучок свиных волос, выпавших на месте лежки.

- У нас тут пусто - донеслось с другого конца поляны.

- Смотрите внимательно, он должен быть здесь. И не дай господь повредите его нежную шкурку, - босс спустит вашу. Мальчишка нужен ему целым и невредимым со всеми своими фокусами.

Голосящий ниггер по кличке Сэм, с окровавленной рукой, перемотанной когда то прекрасным женским платком, украденным с захваченного ранчо, нервно стиснул обрез двустволки, озираясь в поисках своей цели. Его компания из десятка разномастно одетых и вооружённых оборванцев прочёсывала покинутую стадом поляну, разыскивая следы передвижения мальчика, сейчас отчаянно пытавшегося спасти свою жизнь и свободу. Примятая им тропка в сочной траве привела преследователей к истоптанной кабанами поляне. Солнце палило нещадно, превращая влажный удушливый воздух в раскаленную печь. Мухи роились вокруг окровавленной руки негра, но он не обращал на них внимания, активно жестикулируя и бранясь. Сейчас его волновало только одно – найти мальчишку, упустив которого, он рисковал навлечь на себя гнев Хозяина.

- Быстрее, шевелитесь – прорычал он, сплевывая табачную жвачку.

Его голос звучал хрипло, устало и обречённо. Сэм прислонился к раскидистому дереву, пережидая приступ головокружения от потери крови. Его спутники разбрелись по поляне, высматривая хоть какую-нибудь зацепку. Неведомого хозяина они боялись больше, чем нежданного выстрела из-за кустов или нападения кабанов.

- Наверняка он туда он побежал, по их следам, - указал на проломленную просеку сквозь заросли один из них, молодой рыжеволосый парень, едва достигший порога зрелости.

Ниггер согласно кивнул, его глаза загорелись хищным огнем.

- Вперед – скомандовал он.

Преследователи, держа оружие наизготовку, поочерёдно двинулись в чащу по только протоптанной тропе. Лес встретил их сумраком и тишиной, нарушенной тяжёлым дыханием и топотом людей. Легкий ветерок дул навстречу, освежая разгорячённые преследованием тела. Сэм шел первым, внимательно осматривая все вокруг. Он инстинктивно чувствовал, что мальчик где-то рядом, и это чувство разжигало в нем беспокойство и ярость. Его нужно найти и схватить, чего бы это ни стоило. Они брели долго, пока не вышли к новой поляне. Сэм остановился и жадно вдохнул воздух. Ему даже на секунду показалось, что он почувствовал запах пота мальчика, его страха и отчаяния.

– Он здесь, - выдохнул Сэм, и повелительно махнул рукой, подгоняя растянувшуюся группу.

Поставленная ему боссом задача была проста — нанять всякое одноразовое отребье, силой забрать с ранчо О’Нейлов их сына - десятилетнего мальчишку и доставить Заказчику. Всё казалось достаточно простым делом. Из желающих заработать бродяг отобрать более-менее пригодных для одноразовой акции. Организовать заявку на покупку скота - достаточно выгодную, чтобы глава семейства сорвался с места и с сыновьями погнал стадо в город. А потом нагрянуть на ранчо, где пацан оставался всего лишь с матерью, сестрой и младшим братом. Осложнений не ожидалось. К ним присоединился представитель Заказчика, чтобы сразу определиться с добычей. Кто же знал, что всё так обернётся, и поганому Микки, чтоб у него член отсох на том свете, захочется бабу…

Они средь бела дня уверенно подъехали к дому О’Нейлов, и долбанный Микки, красуясь снятой когда то с трупа звездой помощника шерифа, добился от женщины приглашения в дом для приватного разговора. Остальные в это время по плану должны были тихонько схватить пацана и свалить с ним к Заказчику. Но этот благообразный ублюдок, хмелея от собственной безнаказанности и избытка спермы, решил еще и попользовать хозяйку дома. Пацан, уже было доверчиво подошедший к ним за предложенным ему леденцом, отпрыгнул в сторону от истошного крика матери и пулей метнулся в дом. Почти сразу же там раздались два револьверных выстрела. А когда они попытались сунуться следом, получили оттуда ещё выстрелы, почти в упор. Четыре мимо, а один ему в руку…

Глава 2. Она существует

Мне сейчас десять лет. Снова. В юном новом теле, доставшемся от неудачно упавшего с лошади пацана. Нет разумных объяснений, как так вышло — просто раз - и очнулся, загибаясь от болевого шока, окружённый перепуганными родственниками мальчика.

Осознание этого факта пришло не сразу. Мне казалось, что я сплю, а кто то на улице бьёт и бьёт чудовищным молотом по подвешенному куску рельсы. Звуки разносятся далеко, звонко врываясь в распахнутое для ночной прохлады окно и безнадёжно портя прекрасное летнее утро. Боже, как болит голова, нужно встать и закрыть створку, но на это абсолютно нет сил. Больно пошевелиться, не хватает воздуха, я задыхаюсь. Чувствую на лице жаркие лучи солнца и пытаюсь сконцентрироваться на этом ощущении, чтобы прервать бесконечный поток мысленного бреда. Огромная светящаяся пчела кружится над лицом, выбирая для себя место. Я не чувствую от неё угрозы, и напротив, радуюсь ей как своей давно утраченной подруге, наконец то навестившей меня в трудную минуту. Большие фасеточные глаза изучают моё лицо, трепещущие крылья гонят освежающую прохладу, давая возможность наконец то вдохнуть, а ножки с комочками налипшей пыльцы активно работают, стряхивая её на меня. Я вижу её золотистое облачко, расползающееся в воздухе и оседающее вниз, и радостно втягиваю его со вздохом, наслаждаясь возможностью дышать. Частицы пыльцы оседают и мгновенно впитывается, даря удивительное избавление от чудовищной боли. Я начинаю медленно приходить в себя и с трудом открываю глаза. Чувствую сильное головокружение и чье то прикосновение, и слышу слова, обращённые явно ко мне:

- Уилан, ты в порядке? Сынок...

- Да, да, — бормочу я несвязно, - мне уже лучше. А где пчела?

Вижу загорелое бородатое лицо мужчины, склонившееся надо мной, осёдланную лошадь со сбитым набок седлом, щипет траву. Свисающие с морды поводья волочатся по ней, лошадь недовольно вскидывает голову, фыркает и раздувает ноздри. Болтающиеся металлические стремена обо что то позвякивают, вызывая болезненные ощущения в голове. Понимаю, что это и был тот самый ужасный звук. Сильно тошнит. Летний ветер приятно гладит лицо, по небу бегут кучные облака, защищающие от яркого солнечного света. Солнце старательно проглядывает между ними, вызывая необычные ощущения щекотки по всему телу. Я чувствую чужие руки, ощупывающие меня в поисках повреждений. В голове пустота, словно кто-то стёр все воспоминания, оставив лишь смутное ощущение пережитого падения с лошади. Что произошло? Почему я лежу здесь, на траве, а надо мной склонился этот незнакомый, но до боли родной человек? Его загорелое обветренное лицо полно сочувствия, в глазах – тревога, смешанная с облегчением. Я пытаюсь приподняться, но тело не слушается. Мужчина мягко, уверенно останавливает меня, укладывая обратно на землю.

- Лежи спокойно, сын. Всё хорошо. Лежи.

Он продолжает осматривать меня, осторожно трогая тело. Его прикосновения теплые и заботливые. Я чувствую его любовь и беспокойство, но все еще не понимаю, кто я такой и почему он называет меня сыном. Голова ещё кружится от удара, но я снова пытаюсь приподняться и начинаю осматриваться.

- Па..па? Мой язык сам произносит эти слова, и я замираю в растерянности. Неожиданно понимаю, что человек рядом — мой отец, отец этого тела. Двое взрослых парней, гарцующих рядом на лошадях, весело скалятся, один из них подмигивает и показывает мне кулак. Но я обращаю внимание даже не на это, а на одежду и снаряжение окружающих меня людей. Всё из фильмов про Дикий Запад. Кожаные перчатки-краги и штаны-чапсы с бахромой, выглядывающие из под них сапоги. Плотные хлопковые рубашки, платки-банданы на шее. Широкополые шляпы с ремешками под подбородком, архаичные длинноствольные револьверы в открытых кобурах на оружейном поясе. Лассо и винтовки в чехлах, притороченные у седла. Чувствую сильный запах конского пота. С опозданием приходит понимание, что со мной общаются на английском. Нет, конечно, как и все — его я понимал всегда. Но не так, как сейчас — естественным, родным. Взрослое осознание происходящего настоящего и детские эмоции пережитого вырвались из тела с криком и слезами, и впервые за несколько десятилетий я громко заревел, выплёскивая прочь свое недоумение, переживания и боль от удара.

- Всё хорошо, ты же мужчина, успокаивайся. Человек, которого это тело считало своим отцом, подхватил меня на руки и легко запрыгнул в седло, трогая лошадь с места. Тряска болезненно отдается в голову. Я затих, сквозь полуприкрытые веки с невольным любопытством осматривая местность. Заросли кустарника и леса чередуются с обширными лугами, на которых пасутся стада коров, вдали виднеются скалистые ледяные верхушки горного хребта с низко сидящими тёмными дождевыми облаками. Память мальчика начала возвращаться. Я вспоминал всю его маленькую жизнь. Прости парень, я здесь ни при чём. Но раз уж так вышло, я не расстрою своими откровениями твоих родных, и не лишу это тело детства.

Я почти мгновенно, без всякой паники и лишнего изумления, и даже с радостью осознал происшедшие перемены. Новая жизнь с чистого листа, прекрасный новый мир и юный здоровый организм — что ещё нужно человеку для счастья? Детская память предшественника смешалась с моей, и я счастливо принял эти изменения, враз став обладателем языковых и бытовых навыков ребёнка, вписавшись в окружающую среду. Теперь меня зовут Уилан О’Нейл, и я часть многочисленной семьи выходцев из Ирландии. И, как с улыбкой уверяет любимая мама этого тельца, прямой потомок древнего Ирландского короля. Один из... А живём мы где то в штате Вайоминг. Да, вроде бы географически те же Северо-Американские Соединённые Штаты. Примерно такое же административное деление, по крайней мере названия штатов и городов знакомы. На этом всё сходство и заканчивается.

Это явно не наше прошлое. Хотя бы потому, что здесь есть то, что у нас назвали бы волшебством. Или магией. А здесь — вполне обычное явление, называемое праной. И это не образное выражение, используемое в йоге или экзотерике, а самая что ни на есть редкая и настоящая человеческая способность менять свою и чужую живую материю и по сути управлять жизнью и смертью. Действие этого чуда я увидел в тот же день.