Школа.Питер.Любовь

Пролог

Надо сорваться в Питер, я знаю там

Самое место заблудшим душам

Чтобы бродить по берегам

Всю ночь музыку слушать

Надо сорваться в Питер, я знаю там

Все становится по местам

А на сердце легко

Лайка

К вечеру мороз крепчал, и Петр I предложил согреться горячим чаем с лимоном. Конечно, мне, как Деду Морозу, стоило бы отказаться, всегда есть вероятность растаять от кипятка, даже в такой морозный день. Но я не был настоящим Дед Морозом, и, вообще до этого работал несколько лет в одном независимом театре, но тут на площади стал неожиданно зарабатывать больше. Так что летом я Ленин, а зимой – Дедушка Мороз. И чай помогал не окоченеть совсем, ведь внутри костюма Деда Мороза прятался я – обычный человек, у которого ноги промерзли и нос покраснел, что даже и красить его не надо.

А количество желающих сфотографироваться возле Эрмитажа с дедушкой и загадать желание только возрастало с каждым днем перед новогодними праздниками. Так что, обхватив руками горячую кружку, предложенную актером, изображающим Петра I, я повернулся и уже хотел насладиться сверкающей огнями ёлкой, как в этот момент в меня чуть не врезалась проносившаяся мимо девушка.

— Ох-ох-ох, — театрально заохал, рассматривая незнакомку. — Чуть дедушку не сбила.

Но высокая молодая барышня в белом пуховичке стремительно удалялась так, что пятки сверкали, не обращая внимания ни на меня, ни на колкий снег, который летел в лицо. В свете предновогодних огней её силуэт казался волшебным, ангельским из-за ее наряда, словно сбежавшая с праздника снегурочка. Хотелось подхватить ее под руку, вместе гулять по площади и восхищаться красотой. Только загадочная внученька пронеслась мимо в сторону елки, не разбирая дороги, а на дедушку и не взглянула.

Следом пробежал парень, он тоже чуть не столкнулся со мной, но я вовремя его заметил и отступил назад, хотя чай всё же выплеснулся через край, обжигая руку и капая на белый мех подола шубы. Хорошо хоть борода не испачкалась.

«Вот бешеные!» — Хотелось крикнуть им. Молодежь пошла, никого не замечают. Видят цель, не видят препятствий.

Каких только туристов к праздникам не посылает судьба: одни целуются, как сумасшедшие, никого не замечая, другие ссорятся так, что слышно по всей площади, а третьи мерзнут тут на Дворцовой, пытаясь сделать побольше фотографий. Вот эти последние самые безобидные, плюс помогают заработать на хлеб. Сейчас, пока не пролетели мимо эти сумасшедшие, тоже кто-то пел, кто-то снимал селфи, кто-то видео вокруг себя, но многие обратили внимание на парочку, которая пересекала площадь. Будто перед нами всеми разыгрывалась картина из фильма, где даже герои не знают, чем все закончится.

Всем было интересно догонит или нет, даже Петр I с кем-то ставки делал на финал этого происшествия. И меня заинтересовало порадуют дедушку голубки перед праздниками или так и останется этот морозный день грустным.

Парень окрикнул девчонку по имени, но я не разобрал. Нет, я не глухой, хоть и дед, просто эта борода, шапка, в общем, иногда даже желающих сфотографироваться приходилось переспрашивать. Да, и каких только имен сейчас нет…

Девушка, даже не обратила внимания на окрик, лавируя между туристами, она словно дива с подиума в белом пуховике, белой меховой шапочке и белых сапожках стремилась то ли сбежать, то ли скрыться от преследователя. Видимо, сильно он ее чем-то задел. В этом возрасте обиды кажутся ярче. Эх, молодежь…

— У них смысл жизни убегать, — проговорил своим низким голосом Петр I, который теперь стоял рядом, прихлебывал чай из плошки от термоса и смотрел вслед незнакомке. — С детства что ли их учат?

Он причмокнул, вытирая приклеенные усы.

— Думаешь, догонит? — Он чуть наклонился, кивая в сторону парочки.

— Не знаю, — честно ответил я. — Даже Дед мороз может иногда чего-то не знать.

Горячий чай согревал нутро, а уличные картинки часто согревали душу, веселили и создавали настроение. Так что наблюдая за этой парочкой, к нам с Петром подошли и Екатерина, и граф Потёмкин, и даже Сталин, который обычно к этому времени уже покидает свой пост и возвращается домой. Все ждали развязки.

Парень, бежавший за девушкой, накинул капюшон и прибавил ходу. Конечно, для таких пробежек подошла бы более благоприятная погода. Например, весной или летом. Летом в Петербурге куда приятнее влюбляться и бегать за девушками… Когда в городе начинаются Белые ночи, и можно гулять по набережным, встречая рассвет, смотреть на блики воды, а потом целоваться. Вот ведь мысли куда завели, а точнее воспоминания о том, как сам когда-то давно…

Бегал, да. И цветы дарил. И даже стихи читал. Сейчас уже не читают с этими своими чатами, эсемесками и тиктоками. Сейчас смайлики отправляют или мемы. Тфу ты ну ты. А вот, если бы он ей стихи написал… Убежала бы она?

— Эх… — Я вздохнул, поправляя бороду, и прихлебнул горячего чая.

Вспомнились строки Цветаевой…

— Куда это держишь путь,

Красавица — аль в обитель?

— Нет, милый, хочу взглянуть

Глава1. Понедельник - день не легкий

Я снова проспала, зачитавшись до глубокой ночи книгой любимого автора, раньше со мной такого не случалось, мне не нравилось опаздывать в школу, но сейчас чувствовала, что времени на сборы не хватает, а я не так, чтобы и расстроена. И всё же пришлось летать по квартире, как сумасшедшей синичке, понимая, что еще пару раз и классная сообщит об этом родителям. Как обычно сначала она напишет в родительский чат, но перед этим опозорит в чате с учениками. Эта мысль забилась в висках, заставляя нервничать и ускоряться, да так, что из рук всё повалилось. Спонж в раковину, пока я выравнивала ВВ кремом тон лица, расческа запуталась в волосах и выпала на пол, а потом и сама бабахнулась на кровать, пока натягивала джинсы и подпрыгивала на одной ноге. Понедельник – чаще всего, не самый легкий день для меня, особенно, если вскочила позднее прозвеневшего будильника.

Из квартиры я выскочила, на ходу застегивая куртку и тыкая в кнопку вызова лифта, будто от этого он бы смог быстрее приехать. Все равно пришлось ждать, кто-то держал его на этаже сверху, а, когда он приехал, я уже все изнервничалась. На улице я уже чувствовала себя на взводе, достав телефон, взглянула на часы, понимая, что, если поднажму, смогу появиться в классе со звонком, а это лучше, чем после.

И все бы ничего, но из соседнего дома в это же время вышла моя подруга. Хотя, можно сказать, бывшая подруга, ведь теперь она стала слишком «крутой», поступив после девятого класса в колледж и решив изменить всё в своей «слишком милой жизни». Так она сказала, когда предупредила, что теперь мы не будем переписываться и перезваниваться при каждом удобном случае, чтобы обсудить всё и всех, теперь у нее не будет хватать на это времени. А, если и будет, то нам вряд ли интересно будет это обсуждать, ведь у нас изменяться интересы и знакомства. В общем, она мне пожелала в новом учебном году найти себе другую подружку в школе. Пожелание меня, конечно огорчило, но ей я об этом не сказала. Зачем? Ведь теперь у нее другие интересы.

А еще я с грустью вспоминала наш последний разговор, когда мы вот так же случайно встретились на остановке и пришлось заговорить с ней, чтобы не глотать обидное затянувшееся молчание, ведь я все еще надеялась, что мы сможем продолжать общаться. Но на вопрос:

– Как дела?

Я даже не успела ответить, как Соня взяла разговор в свои руки и стала рассказывать, как у них все классно устроено в колледже, какие предметы она будет изучать, какая дружная у них группа, как они гуляли все вместе после первых пар, как смеялись с новой подружкой... И многое другое, что только отдаляло нас больше друг от друга. А потом, не поинтересовавшись даже, как прошло мое первое сентября и, как там ребята, с которыми она училась столько лет, Соня прыгнула в автобус и уехала, оправдавшись тем, что опаздывает.

Так что в этот раз я свернула с привычной дороги и обошла дом, в котором она жила, чтобы не встречаться с бывшей одноклассницей. Хорошо, что Соня меня не заметила, не хотелось слушать детальный рассказ о том, как у нее все классно с новыми друзьями, когда у меня ничего такого выдающегося не происходило в десятом классе школы, где я училась уже десятый год. Кроме, разве того, что теперь я стала старостой класса, что меня никогда раньше не интересовало. А теперь я старалась заполнить свои дни или чтением книг, или уроками, или всякими поручениями от классного руководителя, только бы оставалось поменьше времени на то, чтобы думать о бывшей подруге и переживать о том, почему она решила разорвать дружбу, которую мы строили с первого класса.

Из-за этого крюка к школе я подбежала в восемь тридцать, когда из окон во всю раздавался сигнал звонка на урок, а сама я так запыхалась, что со стороны можно было бы подумать, будто я паровоз дальнего следования, оставалось подудеть и почухчухать дальше. Хорошо, что таких, как я опаздывающих на уроки оказалось не мало. Так что, дружно пихаясь локтями, мы влетели в школу и тут же разбрелись по раздевалкам, торопясь на уроки.

К классу я подходила спустя минут пять после звонка, но в кабинете истории, где проходил первый крок, стоял такой гам, что я подумала, часы на телефоне спешат. Крики слышались в коридоре, а когда я открыла дверь, захотелось ее сразу закрыть, потому что от этих постоянных ссор в классе уже шла кругом голова. Как можно так ненавидеть друг друга? И где тут скажите найти новую подругу, когда все только конфликтуют?

– Что хочу, то и пишу у себя в блоге, Дружинина, – тряхнув своим кудрявым блондинистым хвостом, свысока произнесла Колосовская – местная красавица, которая пришла из другой школы, но уже влюбила в себя всех парней из класса. Понятно, что они все сходили с ума по ее внешности, ведь внутри эта фифа была просто дрянь с пренебрежительным отношением ко всем смертным.

Вот и сейчас я затормозила у двери, понимая, что Василиса, которая так же, как и я училась в этой школе с первого класса, уже не в первый раз делает замечание новенькой. А она все равно пишет всякие гадости про одноклассниц и девочек из других классов, обсуждая их внешность и остальные качества, которые ее, видите ли, бесят.

________________________________________________

Начинаем знакомиться с героями. Как вам первое впечатление?

Глава 1 (часть 2)

И ладно, если она писала про таких, как я, повернутых на учебе и знаниях, тех, кто старается отлично учиться, чтобы потом сдать Егэ и поступить в институт мечты. Но, когда она пишет про девочек, у которых есть лишний вес или изъяны во внешности. Это ранит не только их самих, но, например, и меня. Я сижу за одной партой с Ксюшей, она немного пухленькая, но ей идет, и это совершенно не мешает нам смеяться вместе или обсуждать книги, которые мы любим читать. А вот Колосовской, видимо, это как-то мешает общаться с человеком, замечая только то, что у человека снаружи, а не внутри.

– ВАрвар ты, Колосовская! А не Варвара. Вот кто. Пришла в класс, а ведешь себя, будто ты здесь уже давно училась и правила свои устанавливаешь. Ты не такая уж и крутая. Хочется взять тебя за космы и оттаскать, – не успела Василиса это сказать, как Колосовская сделала несколько шагов к Дружининой то ли собираясь первой напасть, то ли…

– Девочки, прекратите, – повысив голос, я бабахнула со всей силы рюкзаком с учебниками по парте. Кто-то должен был их разнять, вот только мальчишки сидели, развалившись за партами, и даже, кажется, с удовольствием наблюдали за этим спектаклем.

Я повернулась к Фролову, который иногда помогал погасить конфликты, но в этот раз он не обращал внимания на то, что происходило в классе. Сидел и строчил что-то в тетрадь, скорее всего списывал домашку, которую не успел сделать дома. Я всплеснула руками от отчаянья, ведь девочки вот-вот могли наброситься друг на друга, что привело бы к очередному скандалу, который разлетелся бы по всей школе. А наш класс и так уже занимал почетное первое место в черном списке у директора.

Только на прошлой неделе я шла за двумя учителями по лестнице и слышала, как они обсуждали и не лестно отзывались о нас.

– Да, достался Мурашовой в этом году класс. Ни дня без проблем.

– Правильно, из тех, кто учился здесь с первого перешли в десятый только пятеро или шестеро. Собрали со всех школ, вот и получился не класс, а сброд.

Конечно, учились мы все неплохо, ведь брали в десятый, если ты хорошо сдал Огэ, но вот поведение в классе ужасно хромало. Нас, правда, собрали по разным школам в один филиал, потому что кому-то нужен был профильный педагогический касс, кому-то IT, а кому-то экономический, а столько учеников в десятые не набиралось по разным филиалам. Вот и собрали нас здесь в 375-ой и теперь хотели, чтобы мы все сдружились и вели себя соответствующе. Но те, кто учился с первого класса в нашей школе вроде бы хотели подружиться с теми, кто пришел из других, но некоторые из них считали себя такими звездами, что до дружбы нам было, как до луны. Вот и устраивали такие ссоры, которые и учителей из себя выводили, и учеников из других классов, которые жаловались на нас директору.

А уж после приключения, которое учудил Даня Фролов, наш класс и попал в черный список. Он хотел всего лишь утихомирить местного мажора Максима Кравцова, который взял и вытряхнул в мусорное ведро содержимое портфеля Ромы Заикина, который отказался помочь ему на контрольной по физике. Даня в ответ решил проучить Кравцова, вытянув руку с его брендовым кожаным рюкзаком из окна, а рюкзак возьми, сорвись, да и повисни на ветке дерева. И не достанешь его самостоятельно. Сколько шума было, пришлось вызывать МЧС, родителей… В общем, сейчас Фролов, возможно, поэтому и держался в стороне от конфликтов, чтобы из школы не выгнали. Он ведь мечтал поступать в самый престижный университет города, насколько я помнила.

– Не трогай их, – тихонечко пробормотала Ксюша, тронув меня за руку. – Василиса права, должен кто-то сказать Колосовской, что она просто стерва.

Я взглянула на Ксюшу, которая обычно не умела злиться, а тут произнесла такое слово. Она всегда снисходительно относилась к своим обидчикам, которые в спорах не могли использовать более остроумные ответы и просто грубили, обзывая ее толстой. Но в этот раз даже она, кажется, чувствовала себя отвратительно и ужасно злилась. Я видела этот пост Колосовской, лучше бы она к экзаменам готовилась, а не сплетни разносила. Так что, возможно, Ксюша была права, прося не вмешиваться, но доводить до драки это слишком даже для нашего класса, а я, как староста на это смотреть и поощрять тем более не должна.

– Вась, ты же умнее, – попыталась я уговорить девочек. – Давайте без драк.

– Как это? – подал голос Кравцов, усаживаясь поудобнее и подпирая щеку рукой. – В женских ссорах самое интересное это драки.

Я закатила глаза. Вот надо ему вмешаться. Сидел бы и молчал, тем более вторая часть всех склок начиналась с его подачи.

– Девчачий бой, девчачий бой… – крикнул кто-то из парней с последних парт.

Василиса и Варвара стояли друг перед другом, выпятив грудь, готовые в любой момент схватиться. Кажется, они даже примерялись, за что схватить одноклассницу, если все же решат накостылять друг другу. Варвара за счет своих кед на платформе выглядела выше, но схватить ее можно было за этот ее покачивающийся хвост, а вот за свитер, обтягивающий грудь и джинсы не схватишь. А Василису можно было ухватить за расстегнутое худи или капюшон, волосы она всегда забирала тоже в хвост, но он у нее был коротенький.

Так, стоп. Я помотала головой, прогоняя такие мысли, будто сама собиралась драться с девочками...

Глава 1 (часть 3)

Так, стоп. Я помотала головой, прогоняя такие мысли, будто сама собиралась драться с девочками и еще раз попросила:

– Девочки, давайте все решим мирно?

– Нет, не решим, – будто выплюнула слова Варвара. – Ничего удалять я не собираюсь. Пусть жирные посмотрят на себя в зеркало и задумаются, какие они страшные.

Меня передернуло от ее слов, даже захотелось тоже все ей высказать, чтобы не бросалась такими заявлениями. Но тут подал голос тот, кому все это казалось скучным сначала, и он делал вид, что не обращает внимания на то, что происходит в классе.

– Пусть дерутся, – послышался развязный тон Фролова, который откинулся на спинку стула теперь и сложил руки на груди, словно вновь бросая девочкам вызов. – Хоть что-то интересное за день произойдет.

Я повернулась и стрельнула в него глазами. Какой же он все-таки противный, что бы я не говорила, он обязательно в ответ будет против. И ведь сейчас он и сам понимал, что нужно всех утихомирить, так почему же?..

Колосовская тоже посмотрела в его сторону и нагло ухмыльнулась Дане. Я всплеснула руками и уселась на стул, расстегивая молнию рюкзака, чтобы достать учебник и тетрадь по истории. Совершенно не знала, что еще сказать, когда все так настроены, что избежать очередного конфликта невозможно одними моими силами.

Боковым зрением я заметила, как Ксюша склонила голову и стрела слезу с уголка глаза, значит права я была, это задело Ксю больше, чем она хотела показать. А Колосовская змея даже не видит, как страдают от ее уничижительных постов люди. Мне так жаль Ксюшу каждый раз, когда она решает снова про нее что-то написать. Но разве Колосовской докажешь, что каждый имеет право сам выбирать какой иметь вес и, как выглядеть. А Ксю никак не хочет рассказать об этих постах классной или своим родителям. Никто не хочет, чтобы тебя заклеймили еще и за стукачесвто. Так что Василиса права, надо как-то заставить Варвару удалить все неприятное, что она пишет про своих одноклассников.

– Не обращай внимания на Колосовскую, – я погладила соседку по парте по ладони, лежавшей на столе. – Она глупая и ограниченная. И не думай, что это она про тебя. Ты фигуристая, красивая девушка.

Ксюша в ответ только грустно улыбнулась, посмотрев на меня. Хоть так и то уже было неплохо.

– Знаешь, что, Колосовская? – повернулась я к девочкам, которые всё ещё спорили тише, но все равно их слышал весь класс. – Сама ты кривоногая страшная мымра. Можешь же ты писать просто советы по красоте, не переходя на личности, можешь. Про известных блогерш ты не пишешь такое…

– Они, в отличие от вас уродок, все красивые…

– На себя посмотри, – буркнул кто-то в мою поддержку.

– Ну хватит, – я снова встала, чтобы быть на уровне ее глаз. – Ты пришла в нашу школу, никто тебя тут не ждал и не звал, можно хотя бы с уважением относиться к одноклассникам. Нам два года вместе учиться. А то можно ведь написать жалобу об издевательствах и тогда придется уйти из нашей школы и проситься в другие. Не думаю, что твои родители обрадуются.

Варя поменялась в лице, когда я заговорила про родителей. А потом просто коротко взглянула на Василису в последний раз, развернулась и уселась за свою парту, больше ничего не сказав. Только рявкнула что-то своей соседке по парте, когда та проговорила ей что-то в знак поддержки, и уставилась в параграф учебника по истории.

– Ну вот… – протянул Кравцов. – А так все хорошо начиналось. Весело…

Василиса попятилась и тоже вернулась за свою парту у окна, разжимая кулаки, которые видимо держала сжатыми все время разговора с Варварой. И только она плюхнулась расслабленно на стул, как вскочил Тимофей и начал размахивать кулаками.

– Надо было… Она ей по кумполу, а она ей по чайнику, а потом она бац, а она бум…

Кто-то из ребят заржал, поддерживая. И в это время открылась дверь и вошла наша классная, покачав головой на то, что изображал одноклассник, она прошла вдоль доски и положила какие-то тетради на стол, повернувшись к нам лицом.

– Что у вас тут опять происходит? – спросила Галина Николаевна. – Не можете и дня без приключений прожить?

– А я чего? Я… Я это просто сцену из фильма показывал, да Ванёк? – наверное, Тима, как обычно, попросил поддакнуть своего соседа по парте, который, кстати, был новеньким, но пробурчал какое-то согласие.

– Веселитесь, веселитесь, – обречено произнесла классная. – Я вот опоздала на урок, потому что снова обсуждали с директором ваше поведение. И знаете что?

Весь класс замолчал, затаив дыхание. Всем хотелось узнать, что еще мы натворили такого и, какое наказание нас ждет на этот раз. Мы пристыжено молчали, уткнувшись в тетради и учебники, ведь многие не ввязывались в конфликты или не хотели их. Но, возможно, не всем из нас было стыдно, кто-то все равно считал, что во всем прав. Та же Колосовская не понимала, например, что её посты приводят к конфликтам, оскорбляя девочек и мальчиков.

– Можете продолжать себя так и дальше вести, – обреченно вздохнула Галина Николаевна. – Только теперь это не останется безнаказанным…

Мы переглянулись к Ксю.

– И что теперь будет? – озвучила я вопрос, который волновал всех, и посмотрела на учителя.

____________________________________

Глава 2. Всё как в тумане

Класс продолжал молчать, слышался только тихий вкрадчивый шёпот, который изредка долетал с последних парт, да звуки шуршания страницами учебника. У меня внутри все сжалось, будто я интуитивно уже чувствовала, что услышу. Нас могли строго наказать и сделать классом для битья, чтобы и другим потом стало не повадно нарушать дисциплину.

Мы с Ксю уставились на учителя, которая не стала тянуть с ответом. Она только вздохнула, будто заранее сожалея о том, что сейчас произнесет.

— Из-за вашего поведения директор отменила ежегодную традиционную поездку в поход. И сейчас остро стоит вопрос с проведением выпускного.

Класс зашумел, каждый выкрикивал что-то о том, что ладно поход, но до выпускного еще долго и, почему кто-то должен страдать из-за кого-то. Всех, конечно же, больше всего интересовал выпускной, а не поход. Никто не мог поверить, что их лишат традиции всех одиннадцатиклассников. Но ведь… Поход тоже был ежегодной традицией, по крайней мере в нашей школе.

— Как это отменили поход? — решила я подтвердить свои опасения.

Галина Николаевна повторила решение об отмене похода, но они снова прозвучали глухо, будто я сидела под водой и слышала только буль-буль-буль. Мое сознание не хотело верить в то, что происходило сейчас. Смысл с трудом пробивался сквозь водоворот моих мыслей, а потом меня будто ударило током. Мы не едем в поход!

В традиционный поход, в который десятиклассники ходили много лет подряд, даже мама вспоминала, как ходила в свой и рассказывала о нем. Все уши прожужжала, как они отбивались от комаров, разводили костер, готовили макароны с тушёнкой на огне, а она впервые поцеловалась на закате с мальчиком, в которого влюбилась в школе. И я всегда мечтала, что вырасту и тоже пойду в поход. Точнее мы мечтали с Соней, даже список в какой-то тетради составляли, что возьмем с собой, чтобы быть во всеоружии и понравиться мальчикам даже в спортивных трениках и худи. Только теперь ни Сони, ни похода не предвиделось. Мои месты постепенно разбивались о правду жизни, на которую я никак не могла повлиять.

Зажмурившись, я пыталась побороть слезы, которые вдруг подкатили к уголкам глаз, это было бы хуже – расплакаться на глазах у одноклассников. Но, как? Как мы докатились до таких запретов? Ведь проучились всего пару месяцев?

— …поэтому в этом году классный поход отменяется. Поздравляю вас, — подытожила классная, еще раз повторяя то, что и так до всех дошло с первого раза, кроме меня.

Я моргнула, посмотрела на Ксюшу, а потом опять моргнула и взглянула на учительницу, которая еще не закончила нас пугать.

— И вопрос с допуском вас на Кремлевский выпускной под вопросом. Скорее всего вас ожидает только вручение аттестатов в стенах школы. Последний инцидент с рюкзаком дошел до депутата, который помогает нашей школе, и он остался недоволен этим происшествием.

Я взглянула на Фролова, но он лишь грустно усмехнулся, крутя в руках черную гелевую ручку. Надеюсь, теперь он постарается избегать конфликтов и помогать их гасить, когда вновь будут разгораться ссоры между одноклассниками. Хотя, кто его знает, может и не станет, чтобы самому избегать проблем.

Галина Николаевна наклонила голову и стукнула по пачке тетрадей ладонью, как бы подводя итог нашего недолгого обучения в десятом классе.

— Вот так.

— Но это же несправедливо! — снова зашумели ребята. Кажется, что некоторые из них только сейчас осознали, что не стоило себя вести так по-хамски в новой школе. Как жаль, что эти самые некоторые сначала что-то делают, а только потом думают о том, что натворили.

— Справедливо или нет, вопрос решен директором, — спокойно ответила учительница, сложив руки на груди. — Вы весь сентябрь и октябрь нарушали дисциплину, игнорировали замечания, оставляли после себя мусор и записи на партах в классах… Школа не может взять на себя ответственность за ваш отдых, если вы не умеете себя вести. А вдруг что-то произойдет, что повлечет более серьезные последствия?

Ребята еще громче стали возмущаться, задвигались стулья, кто-то вслух высказывал мнение о выпускном, кто-то шептался, кто-то говорил, что и не собирался в поход, но самое мерзкое было не это. Самое мерзкое было то, что Даня Фролов так громко засмеялся, словно его это все только забавляло, и он никогда не мечтал попасть в поход. Внутри все еще сильнее сжалось, от обиды и несправедливости. Я резко повернулась к нему и бросила:

— Что смешного?

Он перестал смеяться, вдруг нахмурив брови и сделавшись совершенно серьезным. Но, когда его в бок толкнул сосед, Даня лишь усмехнулся:

— А, что? Плакать что ли? Ты бы видела своё лицо, Наумова. Как будто тебе по контрольной двойку влепили или Егэ не сдала.

— Очень смешно, — фыркнула я и развернулась к доске. Кулаки сжались сами собой, слезы снова подступили, но я сдержала их, не собираясь давать Фролову еще один повод для смеха.

Конечно, он был в восторге. Что называется – не себе, не людям. Когда-то, конечно, он тоже мечтал пойти в поход вместе с нами с Соней...

Глава 2 (часть 2)

Конечно, он был в восторге. Что называется – не себе, не людям. Когда-то, конечно, он тоже мечтал пойти в поход вместе с нами с Соней и еще одним мальчиком, когда мы дружили вчетвером и называли себя пиратской бандой, но все изменилось в восьмом классе. А теперь он в поход даже не собирался, говорил всем, что это пустая трата времени и нечего там делать в лесу. Да и про выпускной в последнее время он говорил с сарказмом, за которым, мне казалось, что скрывалась обида. Как-то раз я слышала, как он говорил одному из друзей, что вряд ли смог бы пойти. Родители у него работают все время, а за братиком присматривает он.

А вот я собиралась и даже очень. Может и училась так хорошо, только из-за того, что мне обещали отпустить в поход, как когда-то бабушка отпустила маму, за хорошие отметки. Я закрыла глаза и выдохнула, понимая, что все равно не смогу ничего сделать одна. Как всех уговорить? Если бы Соня была рядом, мы бы подошли к классной, попробовали бы с ней поговорить или подойти к директору, а может придумали бы что-то другое. А без нее у меня руки опускались.

Галина Николаевна начала урок, записала на доске в углу число и посередине новую тему. Пора было взять себя в руки и открыть тетрадь, записывать значимые даты и продолжать делать вид, что я нисколько не раздавлена новостями о наказании. И меня совсем не бесит, что Фролов злорадно лыбится снова, отвечая что-то соседу по парте.

Весь урок прошел, как в тумане, вроде бы я что-то записывала, слушала, но ничего не запомнила из того периода истории, о котором рассказывала учительница. Ксюша смотрела на меня с грустью и сожалением, но понятно, что она-то как раз ни в чем не была виновата. Винила я Кравцова, Колосовскую и, конечно, Фролова.

— Эй, ты как? — обеспокоенно спросила Ксю на перемене, пока мы собирали учебники. — Ты так мечтала поехать в этот поход с Соней.

— Угу. Да, нормально всё, — угрюмо ответила я. Не хотелось разговаривать, вообще.

Но не успели мы отойти от парты и двинуться в другой кабинет, на стол перед нами упала моя тетрадка по информатике. Я подняла голову и встретилась взглядом с Даней, который уже не ржал, как ненормальный, а нервно подергивал лямку рюкзака, рассматривая что-то у меня на лице, чем ужасно смущал. Я даже подумала, что у меня там ручкой нарисовано или что. Даже хотела спросить, но он заговорил первым:

— Мне срочно надо было домашку списать, — он махнул рукой в сторону тетради, и я потянулась к ней. — Тимофей взял у Ксю, а я у него. Это… короче…

Я раскрыла тетрадь. Мои ровные строчки, подчёркнутые зелёным маркером, задачи, которые я решила заранее, ведь информатика будет только завтра, смотрели на меня с укоризной. Я взглянула на Ксюшу, но она спрятала взгляд, разыскивая что-то в рюкзаке, теперь ей реально стоило чувствовать себя виноватой. Но моя злость выплеснулась не на неё.

— Значит, как тетрадь мою брать – это пожалуйста, — процедила я, пока Фролов не ускользнул из класса. — А порядок в классе навести или заступиться за одноклассницу, когда тебя просят, нет?

Он уже хотел уйти, но остановился и снова на меня взглянул.

— Меня, во-первых, не просили. А, во-вторых, и своих проблем хватает.

И я понимала, о чем он, но было так больно, что неосознанно хотелось сделать так же тому, кого это все веселило.

— Какой же ты, Фролов…

— Какой? — тут же фыркнул он.

— Дурак, — пробормотала я, закрывая тетрадь.

— Понятно… Ничего нового. — Неопределенно проговорил он, повернулся и пошел к двери.

Я выдохнула весь воздух из легких, убирая тетрадь в рюкзак, и посмотрела на Ксю. Она в ответ состроила виновато-просящую прощения моську, так что вместо нее досталось рюкзаку, молнию которого я рванула с такой силы, что чуть не оторвалась собачка. Ну, что сегодня за день?

— Прости, — тут же проговорила она, подходя ко мне ближе. — Я дала тетрадь Тимке, не думала, что он еще с кем-то поделится. Я и ему не хотела давать, но он так умолял, руки на груди сложил, как будто молитву читает… А я… понимаешь…

Все я понимала, Тимофей нравился Ксюше давно, но она говорила, что такой веселый и симпатичный парень вряд ли обратит внимание на такую толстушку, как она. А он, правда, относился к ней, как к хорошей подруге, не более. Но она каждый раз, как он обращался к ней за чем-то, все равно просто таяла.

— Да, ладно. Не переживай, — подбодрила ее я, приобняв за плечо. — Пошли на алгебру. Сейчас как все уравнения решим, как удивим Жабу Геннадьевну.

В ответ соседка по парте расхохоталась и зашагала со мной рядом в ногу, придумывая смешные истории о том, как мы усердно будем грызть гранит науки на алгебре, а Жанна Геннадьевна будет нам ставить одни пятёрки. А потом скажет, что этот класс точно стоит отправить в поход. Эх…

На алгебре я сидела и все так же тупила, уставившись в учебник. Думала совсем о другом, не о контрольной, которой нас пугала учительница на уроке, а опять о походе. Конечно, стоило бы усерднее заниматься, запоминать правила решения синусов и косинусов, но я все время крутила мысли о том, что все мои мечты разбились с переходом в десятый класс.

— Боюсь, я не справлюсь, — шепнула Ксю, отвлекая меня от раздумий и наклоняясь ближе, чтобы я ее услышала.

Я лишь взглянула в ее тетрадь, где она что-то зачеркивала и сверху написала правильное решение, и машинально зачеркнула еще пару ошибок в ее примере, а потом прошептала в ответ:

Глава 2 (3 часть)

В ответ Ксю промолчала или я не заметила, что она ответила, потому что продолжала прокручивать в голове варианты, как бы можно было уговорить директрису разрешить нам поехать в поход. Но каждый раз, как я представляла себе, что стою перед ней и прошу за наш класс, обещая, что все будут вести себя лучше, я сама смеялась себе в лицо. Даже представить не могла, что такое должно произойти, чтобы класс сдружился и не устраивал весь этот треш.

— Полин, ну хватит! — раздалось рядом со мной, когда я пыталась переписать решение задачи с доски. — Я понимаю, ты переживаешь, но жизнь на этом не заканчивается. К контрольной готовится надо.

Я посмотрела на неё, и мои плечи опустились. Как она не понимала, что, если то, о чем ты так давно мечтала, не сбывается, то думать ни о чем не хочется совсем. А ведь в детстве, любой твой каприз тут же исполнялся.

— Может тогда попробуем поговорить с классной? Вдруг она переубедит всех?

— Бесполезно. Ты глупости говоришь, — резко ответила я, даже не подняв головы. — Ты же сама слышала, что и вопрос с выпускным открыт. Какой тут поход.

— Наумова? — тут же не заставила себя ждать Жаба Геннадиевна. — Я смотрю у вас там более интересная тема для обсуждения, чем подготовка к контрольной?

Я в ужасе взглянула на Ксюшу, понимая, что слишком громко отреагировала на ее слова, но что теперь делать не представляла. Я уставилась в тетрадь, судорожно пытаясь рассмотреть задачу и вспомнить правила. Ксю в ответ моргнула и заговорила вместо меня:

— Мы, как раз, решаем задачу. Полина мне помо…

Но договорить она не успела, потому что заговорила Жанна Геннадиевна:

— Иди тогда к доске Наумова, будем все вместе разбираться.

Хотелось вспылить и сказать учительнице, что мне только этого не хватало для полного счастья в этот понедельник, но я предпочла промолчать, не хватало еще двойку получить по алгебре. Хорошо, что задача оказалась не сложной, и я быстро решила ее, стараясь не думать о хмуром взгляде Фролова, который посматривал на меня со своей парты. И у доски я старалась думать о косинусах и синусах, вспоминая формулы, а не о том, как противный Фролов смеялся, когда Галина сообщила о походе. Думать о нём, вообще, не стоило, но он задел меня плечом, когда после алгебры проходил мимо, извинился и сказал:

— Да, расслабься ты уже, — в глазах у него мелькнула какая-то странная теплота. — Что в этом походе? Смысл жизни? Вот косинусы, синусы другое дело…

В ответ я хотела улыбнуться, но тут к нему подлетел наш местный футболист Егоров, ухватил за плечо и потащил в коридор, бурно что-то рассказывая. Мне оставалось только поднять глаза к потолку и помотать головой, сокрушаясь о том, что мальчишкам все пофигу, кроме футбола, приколов и голых коленок.

День продолжал тянуться, как жвачка, застрявшая на кроссовке. Обычные разговоры о книгах с Ксю не отвлекали. Обычно я снимала что-то о новой начатой книге в школе и выкладывала в соцсети, но сегодня ничего не хотелось снимать. Только рассказала соседке по парте о том, что приступила вчера к новинке, и то без энтузиазма.

Мысли так и крутились вокруг отмены похода, невозможности послушать, как поет у костра Фролов и, в общем... о том, что ничего интересного и впечатляющего в моей памяти о школе не останется. Только ежедневные уроки, контрольные и подготовка к Егэ. А у мамы столько было рассказов про свой десятый и одиннадцатый класс… Казалось, что я будто что-то упускаю. Может, Соня и права была, называя нашу школу болотом, в котором мы остались бултыхаться еще два года.

Уроки закончились, и бросив грустное «пока» Ксю, я побрела вдоль забора школы к дому мимо компашки старшеклассников, в которой стоял и Фролов, который и так за целый день достал. Я подняла повыше подбородок и, не обращая внимания на них пошла дальше, пока не услышала, как они засмеялись за моей спиной.

— Ненавижу, — процедила я себе под нос.

Все чувства рядом с ним у меня путались. Иногда, когда он, как сегодня смотрел на меня, что-то в груди теплело и билось чаще, а иногда, я просто не могла его переносить. Как же он меня бесил. А теперь и поговорить о нем было не с кем. Раньше я все обсуждала с Соней, мы тоже смеялись, а теперь… Ксю я не решалась рассказать о своей симпатии, ведь и она в открытую не говорила, что ей нравится Тимофей. Так что все приходилось держать в себе. Конечно, можно было рассказать все маме, но она чаще всего просто улыбалась, считая мои проблемы чепухой. И все же по дороге я думала о том, что сейчас приду, уткнусь в ее плечо и все выскажу, а она пожалеет. Но мамы дома не оказалось. Хотя она и работала на этой неделе удаленно, на зеркале висела записка:

«Убежала на встречу с подружками. Идем в театр. Обед и ужин в холодильнике. Буду после 22-00».

Тоскливые мысли опять заскрежетали под ребрами слева, но я заставила себя заняться рутиной. Помыла руки, погрела обед, включила Iowa, пока мыла тарелки и подпевала ей, чтобы поднять настроение.

«Только улыбайся, улыбайся

Невесомости поверь и отдайся

Улыбайся, улыбайся

Улыбайся…»

Мамина любимая песня при плохом настроении и меня чуточку взбодрила. Так что я сделала уроки, потом немножко почитала и даже сняла для блога видео, где рассказывала, как продвигается чтение книги и о сегодняшнем дне тоже написала. Вроде бы отпустило, но заснуть так и не получилось. Я крутилась в постели, ища удобное положение, переворачивала подушку, чтобы найти местечко попрохладнее, но в итоге резко села и схватила телефон. Мне нужен был совет, мама еще не пришла, Соне я писать не решилась, а Ксюша, наверное, давно уже спала. Так что я решила записать короткое видео и выложить в блог. Несколько секунд я собиралась с мыслями, а потом нажала на кнопку записи и заговорила:

Глава 3. Мы хотя бы попытались

Утром меня разбудил скрип сдвигаемой двери встроенного шкафа. Я планировала поспать на десять минут подольше, чтобы быть готовой перед сегодняшним разговором, но, посмотрев на телефон, поняла, что меня разбудили на двадцать минут раньше.

— Мам... — пробормотала я, натягивая на голову одеяло.

— Извини, Полюсик, — прошептала мама, как будто она меня уже не разбудила. — Я тихонечко, просто... ищу... эту чёртову футболку. Стирала же вроде...

Я приподнялась на локтях, рассматривая ее в сумраке комнаты при задернутых шторах. Мама, в пижаме и с собранными наспех волосами, рылась на полках с футболками, временами привставая на носочки. Ей тридцать шесть, и в последнее время она стала чаще говорить про "начать жизнь заново", "пора подумать о себе", и про то, что "мужчины — как джинсы, хорошие сразу не попадаются". Так что последние пару лет она в поиске.

— Ладно поищу в не глаженных... — вздохнула мама и вышла из комнаты. Но тут же снова заглянула. — Вставай, все равно проснулась, хоть позавтракаем вместе.

На кухне, пахло кофе и сырниками. Я даже обрадовалась сначала, давно она не готовила чего-то вкусненького, но попробовав, поняла, что это сырники из магазина. Их вкус сильно отличался от тех самых, которые мама пекла, когда отец ещё жил с нами.

— Как у тебя дела? — спросила мама, наливая кипяток мне в кружку с пакетиком чая с бергамотом. — Ты какая-то молчаливая в последнее время. Вы с Соней не переписываетесь?

Я скривилась от имени подруги, мама не знала, что Соня не хочет со мной ничего обсуждать. Как-то не было случая рассказать ей об этом, да и не хотелось.

— Всё нормально, мам — ответила я, делая вид, что все и правда хорошо. — Просто уроки, вся эта подготовка. Нас постоянно стращают сдачей Егэ. Сама понимаешь…

Я взяла с вилкой кусочек сырника и стала усиленно жевать, чтобы ничего больше не говорить. Да и, что я могла сказать? Мама бы все равно ничем не помогла. Сказала бы, что я создаю проблему на пустом месте. Все будет хорошо, просто нас специально пугают, чтобы мы исправились. Но я в это не верила, Галина Николаевна так серьёзно все это преподнесла нам.

Мама кивнула в ответ, но скорее всего не поверила. Просто сделала вид, иногда я её за это обожала. За то, что она не лезла в мои дела, когда видела, что я не хочу ничего говорить.

— А эта... Как её? Ксюша, да? Девочка, с которой ты сейчас сидишь. Пригласила бы её в гости. Или на ночёвку?

— Мам, у меня все хорошо, — чуть повысила голос я. На что мама подняла руки ладонями вверх, сдаваясь. Вот и хорошо, и так утро нервное из-за предстоящего разговора с одноклассниками, а тут ещё родительница хочет поговорить.

Она тут же поспешно встала из-за стола, отнесла тарелку в раковину и на ходу поцеловала меня в макушку. Я же пыталась проглотить очередной сухой кусочек сырника, который стоило запить огромным глотком чая. Как же хотелось съесть тех самых вкусных маминых с ванилью и хрустящей корочкой. Раньше, когда они по выходным готовили с папой на пару, на кухне было так уютно и вкусно, а теперь завтраки вместе – это какое-то испытание. Вспомнились папины руки и это его «Полин у нас все будет тип-топ».

Я достала телефон из кармана пижамных шортиков и открыла мессенджер. Захотелось вдруг написать ему: «Привет. Как ты?» или хотя бы: «У меня скоро контрольная, может проведешь мне мастер-класс?» Но, только я хотела напечатать то, что придумала, машинально посмотрела на ободок вокруг фото и открыла его истории.

Он развлекался счастливый в Тайланде со своей новой женой. Она обнимала его, смотря в камеру, они смеялись на фоне пляжа, синего океана и пальм. Я тут же закрыла историю, выключила телефон и отложила его в сторону.

— Как тебе? — на кухню снова зашла мама. Она уже переоделась и распустила волосы. — Сейчас еще немного накрашусь и…

Я упала лбом на руку, которая лежала на столе, чуть не задев кружку с чаем. Если мама уходила во что-то с головой, то она не ведала границ. Конечно, это круто работать журналистом в престижном глянце, но иногда ее желание совмещать что-то ультрамодное с молодежными трендами выглядело смешно.

— Что? — она действительно удивлялась моей реакции.

— Он же не школьник и не увлекается мультиками, — я наклонила голову к плечу.

Мама задумчиво моргнула.

— Кто?

Я посмотрела в потолок, потом снова перевела взгляд на ма.

— Этот твой... новый. Он же младше тебя всего на два года, а не на целое десятилетие.

Она фыркнула, засовывая руки в карманы черных расклешённых джинсов.

— Но я думала…

— Лучше под пиджак футболку с принтом «У меня всё круто» надень. И современно и заявление опять же.

В глазах у нее тут же что-то сверкнуло, и она оставила меня в покое.

— Надо и мне что-то придумать с одеждой, — проговорила я, словно представляя себя героиней сериала, произносящей очередную реплику. Я улыбнулась, вскочила со стула, отнесла тарелки и кружку в раковину и заторопилась в свою комнату.

Время уже начинало поджимать, когда мама забежала в комнату, застав меня, рассматривающей себя в зеркале шкафа в окружении хаоса из одежды.

Глава 3 (часть 2)

Она скрылась в прихожей, а потом послышался хлопок входной двери, и я осталась в квартире одна, решая, в чем буду смотреться более убедительно перед классом.

Юбка? В ней слишком холодно, да и в ней я ощущаю себя… не собой. Как-то слишком красиво и празднично. Или будто хочу соблазнить? А должна выглядеть более уверенно и собранно и, чтобы одежда удобно облегала, но не смущала никого.

Я откинула юбку на кровать и вздохнула. Да, я предоставляла, если буду разговаривать с одноклассниками в правильной одежде, то меня хотя бы выслушают, а может и прислушаются. А, если буду вот так крутиться в этих колготках и юбке, то… Тот же Фролов опять отпустить какую-нибудь шуточку. И почему я снова думаю про него? Должна же переживать о том, как стану убеждать весь класс поехать в поход, который никому не нужен.

Всплеснув руками, я уселась на кровать и бросила взгляд на черные широкие брюки. Подумала о зеленом свитере, который оттенял цвет глаз, но тут же отбросила эту мысль, подошла к шкафу и достала черный лонгслив, а поверх накинула джинсовую рубашку, слегка потертая и с закатанными в два раза рукавами она выглядело классно. И я в ней тоже, вроде бы не слишком стараюсь смотреться красиво, но все равно в зеркале отражение кажется крутым. Прядь волос выбилась из хвоста, но я оставила ее, как есть, решила, что подкрашу ресницы и пройдусь по губам блеском. Пусть Фролов кусает локти, что не ему досталась такая красота. Тьфу ты, опять этот Фролов в голове.

Хотя не думать о нем, я не могла. А вдруг он не станет слушать, уйдет, и весь класс потянется за ним? Или опять рассмеётся? Тогда меня точно ни что не спасет, ни хороший вид, ни блеск для губ. Лучше бы просто промолчал, тогда и остальные бы послушали. А еще Колосовская и Кравцов, которые тоже запросто могли сорвать мой план.

У меня вырвался стон, но я собралась и еще раз прокрутила в голове слова, которые собиралась сказать. Главное – не растеряться и не сбиться, буду смотреть на Ксюшу, она в таких делах всегда серьезная, что придает мне сил.

Кивнув отражению в зеркале, я бросила в рюкзак блокнот с речью, которую набросала вчера перед сном. Туда же отправились наушники и две ручки. Закрыв молнию, я сделала глубокий вдох, выдох и вышла из комнаты. Сегодня был тот самый день, когда я должна была попытаться сделать хоть что-то, чтобы мои мечты начинали исполняться.

Я такая одухотворенная пришла в школу, что даже не заметила, как с течением дня нервное напряжение возрастало, а вдохновение просто испарялось. Слова, что так прекрасно, казалось, звучали утром, сейчас я повторяла, как кашу из междометий. Весь день я пыталась решить, что, может быть, будет лучше поговорить на большой перемене или перед каким-то уроком. Из-за этого на алгебре я опять машинально списывала с доски решение, думая обо всём, кроме контрольной. На обществознании я промолчала в ответ на вопрос учителя, который недовольно покачал головой. Хорошо, хоть оценку не поставил, но точно в своей тетрадочке заклеймил меня минусом.

«Еще два таких минуса, и будет красоваться двойка в журнале — любил запугивать он».

Александр Викторович, как и все, считал, что его урок самый главный. Ведь ученики часто выбирали предмет для сдачи Егэ, поэтому так строго нас спрашивал.

К обеду я так разнервничалась, что ничего не съела, кроме долек огурца, порезанных а-ля салат из овощей. Ну, а к концу последнего урока, я чувствовала себя натянутой струной, дотронься – и взорвусь. Сердце пропустило удар, а потом застучало в горле и висках, когда прозвенел звонок, и я встала из-за парты.

Ноги дрожали, как перед контрольной, к которой я не готовилась. Но все же я повернулась к классу и, пока никто не убежал погромче произнесла:

— Ребят… Подождите минутку. Я хочу вам кое-что сказать.

Ксю подошла к двери, чтобы задержать ребят, если что. Но все замерли и развернулись на мой голос. Тут же кто-то плюхнулся обратно за парту, кто-то продолжил собирать учебники, но готов был слушать, кто-то нетерпеливо стучал ногой по полу, собираясь в любую минуту сорваться и убежать домой. Даня Фролов, закидывая рюкзак на плечо, но присел на край стола после моих слов и пожал плечами в ответ на немой вопрос своего соседа по парте.

Я поймала его взгляд, но он не отвел свой и не рассмеялся, а просто внимательно смотрел на меня и ждал, что я скажу. Это вселило капельку надежды.

— Я… — я побольше набрала воздуха в легкие. — Я хотела поговорить про наш класс. Мы все учимся вместе, проводим по несколько часов в одном помещении, но каждый будто сам по себе. И… я подумала все равно же нам надо как-то притираться друг к другу. У нас тут полно хороших ребят. Так что, если мы подружимся, сможем поехать в поход, а потом и выпускной нам разрешат.

Кто-то усмехнулся. Я чуть помолчала, а потом попробовала еще раз.

— Если постараться, мы же можем общаться нормально, дружно… Не устраивать разборки на уроках, не оставлять после себя в классах погром… Можем же? Не обязательно показывать, что ты крутой такими способами агрессивными. Наоборот, мы можем показать, что выросли и стали осознаннее и ответственнее, как от нас и требуют. А тогда и на поход директор согласиться, да и выпускной больше не будет под вопросом?

Несколько человек переглянулись, кто-то пожал плечами. Егоров кинул Дане:

— А чё прикольно. Можно мячик погонять в лесу. Или Ваську в костёр кинуть…

— Захлопнись, — буркнула в ответ Василиса.

Глава 3 (часть 3)

Она сидела на третьей парте среднего ряда, но выглядела так, будто восседала на троне не меньше, а все мы вокруг глупая челядь, которая придумывает что-то для ее увеселения, новое реалити-шоу. Только попкорна ей в руках не хватало.

Я выдохнула и мысленно сжалась, почувствовав холодок на спине.

— Да, что там делать? — Макс Кравцов, выслушал Колосовскую, бросил на меня скучающий взгляд и продолжил: — Чё там делать в этом походе? Комаров кормить?

Колосовская неопределённо кивала на каждую его фразу. Макс прямо сидел за столом и уверенно произносил каждую фразу, подбадриваемый своими прихвостнями-друзьями из класса.

А подружки Колосовской заявили:

— Да, бред какой-то. Мы же даже палатки ставить не умеем.

— Так…

— А туалет? А душ? Брр… — добавила Сашка Васнецова. Она хоть и училась с нами, но теперь числилась в свите королевы Варвары.

Я молчала, не зная, что на это ответить, реально я не осознавала, что такое противостоять всему классу, который смотрит на тебя, как на умалишенную, которая уговаривает всех не понятно на что. В голове всплывали фразы, которые я записывала в блокнот «можно попробовать» или «могут не все поехать»… Но голос будто пропал, и я ничего не смогла больше сказать ребятам, которые уже во всю обсуждали, что предложение неудачное. И весной, когда тепло можно найти занятия поинтереснее похода.

Фролов смотрел на кроссовок на своей раскачивающейся ноге и молчал. Я видела, что он слушал, хмурясь, Колосовскую и Кравцова, но ничего не сказал, чтобы не занимать не мою, ни их сторону.

Ребята, решив, что разговор закончен, зашевелились, повставали со своих мест и потянулись на выход. Даня тоже прошел мимо, затолкав руки в карманы черных джинсов и даже не взглянув в мою сторону. Хотелось хоть от него увидеть поддержку, но…

В горле стоял ком. Я чувствовала себя замершим камнем, у которого даже сердце остановилось. Мне казалось, что мы сейчас все обсудим с одноклассниками, я же даже тезисы придумала, но несколько слов Колосовской решили судьбу поездки всего за несколько секунд. И все согласились с ними.

Ксюша осторожно дотронулась до моего локтя, подойдя сзади.

— Полин? Не переживай. Ты попыталась. Мы старались, но… Такой уж у нас класс. Они ничего не понимают.

Я кивнула, в горле было сухо так, что, если что-то скажу, то не смогу. Да и, что говорить и так все понятно, так что продолжала Ксю:

— Слушай, догнать надо Фролова. Он сможет всех переубедить. Может поговоришь с Даней? А?

Ксюша лепетала что-то про то, что я и сама знаю Данька внегласный лидер, если он захочет, то все точно и классную уговорит, и директора. Да, он может сам всех собрать и без учителей поехать в поход. Только надо попробовать с ним поговорить.

Машинально достав сотовый, я тут же отправила Фролову сообщение:

«Встретимся на нашем месте через 15 минут. Пожалуйста, это важно».

Отправила, но вдруг опомнилась, зачем написала про «наше место». Хотела стереть, но увидела, что сообщение уже прочитано и Даня пишет ответ. Писал он долго, я уже думала, что он целую поэму сочиняет или пишет, почему не стоит ходить в походы, тезисно доказывая свои аргументы. Но через пару минут пришло просто: «Ок».

— Он согласился, — перебила я монолог Ксюши, которая еще что-то говорила мне в опустевшем классе.

— Что? Когда? — она подскочила, заглядывая мне в телефон, но я уже закрыла переписку. Не то, чтобы я не доверяла Ксю, но и не совсем доверяла. Раньше обо всех своих увлечениях я рассказывала Соне, а сейчас я еще не была готова открыться перед новым человеком. Хоть и видела, что Ксюша все понимает и так.

— Сейчас. На третьем этаже, в переходе у окна. Надо идти.

Ксю схватила свой рюкзак и подтолкнула меня.

— Тогда, чего ждем, пошли скорее.

Мы вышли из класса и завернули сначала в туалет, посмотреться в зеркало и припудрить носик. Конечно, это образное выражение, но все же я немного потерла и пощипала себя за щеки, чтобы не выглядеть такой смертельно бледной. Конечно, разговаривать с Фроловым я не так боялась, как перед всем классом. Да и это был не тот страх, скорее стыд… или иное чувство, определения которому у меня не было. Но все же хотелось выглядеть более уверенной.

— Пошли, — улыбнулась я Ксю, когда она мыла руки. — Только давай так, жди меня на лестнице с другой стороны перехода, на втором этаже.

— Хорошо, — она улыбнулась в ответ. — Не буду вас смущать.

Какая же она понимающая.

— Но, если вдруг переживаешь, скажи, я пойду с тобой, поддержу в любом случае.

Мне захотелось ее обнять, и я не сдержала порыва. Соседка по парте тут же ответила на обнимашки, похлопывая меня по спине. Она была чуть ниже меня, чуть полнее, но это не изменяло того, что она была, словно, солнышко. Волосы у нее были рыжие, кудрявые, и она всегда светилась. Зря Тимофей не замечал этого.

— Почему ты такая добрая?

Она отстранилась, сделав шаг назад, чтобы видеть мои глаза.

— Мне больше нравится, когда ты улыбаешься и шутишь. Когда мы можем обсуждать прочитанные книги и радоваться каждому дню, а не грустить из-за того, что что-то не получается.

Глава 4. Разбиты надежды

Я не знала, что делать. Злиться, плакать или просто вычеркнуть этот день из памяти. Или, как в том фильме - «Матрица времени», отмотать все назад и еще раз прожить его, но по-другому. Или все и сразу.

Мысленно я снова возвращалась в проход и смотрела на то, как Фролов флиртует со старшеклассницей. И чего она в нем нашла? Или было в нем что-то такое, что я не замечала? Не знаю.

Конечно, в классе были мальчики и посимпатичнее. Например, тот же Макс Кравцов. У него модная стрижка со шторами, всегда дорогие джинсы и худи, опять же рюкзак этот брендованный, но нет мне он совсем не нравился. А Фролов… Ну, а что Фролов?

У него обычная короткая стрижка, темно-русые волосы, которые после лета всегда выгорают, небрежная челка, часто торчащая во все стороны, а теперь эта дурацкая черная шапка, которая прикрывала только макушку. Правда глаза огромные и синие, иногда они немного светлее, но чаще будто одного цвета с небом. А еще длинные ресницы… Я поворачивалась в его сторону со своей первой парты, чтобы посмотреть незаметно на склоненную к тетради голову и тень от ресниц на щеках... и пропадала… Мне казалось, что пока никто не видит этого, ничего такого и нет.

В груди защемило, я понеслась по лестнице к Ксю, которая этажом ниже, в пролете, ждала меня, рассматривая что-то в телефоне. Я схватила ее за руку и потащила за собой на первый этаж. Сверху послышалось:

— Поль?

Но я лишь крепче схватилась за руку Ксюшу, мы проскакали последнюю лестницу и выскочили за дверь, почти бегом понеслись по коридору к туалетам. Мне хотелось быстрее скрыться и перевести дух, разобраться в своих чувствах и понять, почему я так разозлилась и запаниковала.

— Что случилось? Ты чего такая бешеная? — запыхавшись, еле поспевая за мной, спрашивала Ксю.

— Потом расскажу, — бросила я, продолжая тянуть соседку к укрытию, где мы могли избежать встречи с Фроловым. Хотя я и не думала, что он бросится за нами на первый этаж. Ему ведь только и нравилось меня злить и гадости всякие говорить. Зря я решилась ему написать и попросить о разговоре. Знала ведь, что что-то такое он и выкинет, но всё равно расстроилась.

Как только дверь за моей спиной захлопнулась, я прислонилась к ней и выдохнула.

— Обязательно так нестись нужно было? — Ксю тяжело дышала, упираясь руками в колени. — Пожар что ли? Что случилось?

Я зажала между зубами нижнюю губу, пытаясь справиться с эмоциями. Я тоже тяжело дышала, но больше от злости и обиды.

— Это Фролов? Что он опять наговорил? — вопросы у Ксю сыпались, как из рога изобилия.

— Ничего, — вздохнула я, стараясь отвечать ровно.

— Как это? — соседка по парте уже облокотилась на раковину, все еще тяжело дыша.

Я повернулась к зеркалу над раковиной, разглядывая себя: щеки розовые, глаза горят, из хвоста выбились пряди, вся такая внезапная и странная. Вот такую во мне видел Фролов. Видение – ужаснее некуда. Поэтому-то и издевался всегда, смеялся над моей эмоциональностью и говорил, что мне всегда больше всех нужно. А, если не мне, то кому?

— Мы не разговаривали, — я повернулась к Ксю, пора было всё ей разъяснить. — Он там стоял с Соколовой и мило ей улыбался. Наверняка, специально, чтобы я не думала, что меня ждёт с распростертыми объятиями.

— Ну… э…

Правильно даже ей нечего было на это сказать. Вот и мне. Я и правда надеялась, что смогу поговорить с Фроловым, а он потом поговорит с кем-то из парней или девочек, может хоть Василиса бы поддержала поездку, но…

— Слушай, там у старшеклассников допы в это время… Может она просто вышла и…

— Ты сама в это веришь? Это же Фро - лов… — произнесла я его ненавистную фамилию по буквам.

— Не понимаю я вас.

— В смысле?

— А, ладно. Проехали.

— Проехали… — повторила я за ней, только не знала, что теперь делать. — Всё бесполезно. Ну и ладно. И плевать на них на всех. Потом сами будут жалеть в конце одиннадцатого, что не хотели ехать.

— Может попробуем ещё раз поговорить с классной?

Ксю всё ещё тяжело дышала, но пыталась меня успокоить или подбодрить, только я с каждой минутой теряла надежду на поездку и на осуществление хоть одной своей детской мечты. Наверное, правда говорят, что в какой-то момент мечты так и остаются мечтами. Вот, как у меня сейчас.

— Да, ну. Все бесполезно, — обреченно махнула рукой я.

— Эх, была бы сейчас твоя Соня, она бы точно что-то придумала. А я… У меня нет этих её гениальных идей.

Ксюша прислонилась спиной к кафельной стене сбоку раковин и сложила руки на груди. Я не помню, чтобы видела ее хоть раз настолько расстроенной. Конечно, мы в основном обсуждали только прочитанные книги или уроки и Егэ, но все равно она всегда все превращала в шутку и загоралась оптимизмом. А тут…

— Ты что?

Я подошла к ней и положила руку на плечо, потом осторожно потянула ее на себя и обняла. Она в ответ тоже обняла меня одной рукой.

— Да, ладно тебе. Конечно, Сонька бы сейчас много чего придумала, но про Фролова ты правильно подсказала, только получилось всё, как обычно. Он придурок непроходимый. Всё забыли.

Глава 4. (часть 2)

— Как думаешь, она еще не ушла? — спросила я тут же.

— Пошли скорее, может, ещё застанем её, — потянула меня Ксю, но я затормозила.

— Подожди, там Фролов и…

— Я сейчас выгляну и посмотрю, — воинственно сообщила она, и я улыбнулась ей от всей души. Как же здорово, что Ксю была рядом. Пусть мы и не подруги, но все равно её поддержка очень важна.

Чуть наклонив голову и тоже пытаясь выглянуть в приоткрытую дверь, я ждала, что скажет Ксю.

— Чисто, никого там нет. Пустой коридор, — выдала она свой вердикт. — Пошли.

Ксюша заправила за уши отросшие кудрявые пряди золотистой челки, которую она выстригла ради эксперимента летом, и эти локоны теперь обрамляли её лицо, раскрашенное капельками веснушек, и делали его милым и симпатичным. Я всегда считала, что рыжие – самые солнечные и добрые люди во всем мире. Вот и Ксю это доказывала.

Я вышла за ней в коридор и увидела, что он и правда пустой. Вокруг стояла тишина, только где-то вдалеке слышались голоса ребят, которые шумели в раздевалках, да грохот ведра уборщицы, которая, наверняка, поднималась на второй этаж.

— Ты думаешь она будет нас слушать? — еще раз, усомнившись в правильности нашего решения, спросила я Ксю, думая о классном руководителе.

— Если кто и выслушает – то точно она. Она же с нами с пятого класса. Всегда выгораживает и заступается. Лучшая классная, согласись?

— Да, — с улыбкой ответила я.

Мы поднялись на второй этаж и свернули к кабинету. Секунду нерешительно помялись, а когда постучали и заглянули, Галина Николаевна как раз собиралась уходить: в одной руке у нее была стопка тетрадей, а в другой – пальто.

— Девочки? — удивленно проговорила она. — Что-то случилось?

Ксюша заговорила первой, чем изрядно меня удивила. Я слушала и не верила, что это говорит, часто смущающаяся и скромная соседка по парте, которая всегда толкает меня в бок, чтобы я озвучила ее мысли. Но в этот раз она разъясняла всё чётко, разумно, даже я не сказала бы лучше. Раскрасневшись, она объяснила, почему нам всем стоит пойти в поход, как это повлияет на класс, на то, чтобы мы смогли сдружиться. И мне пришлось только добавить то, что крутилось все время на языке:

— Это точно может сблизить нас. Мы на переменах, словно ежики колючие из разных классов, а поход поможет сплотить, вскрыть общие интересы, у нас появятся общие воспоминания... и мы, возможно, перестанем устраивать скандалы.

— Девочки, я понимаю вас, правда, — мягко ответила классная, посматривая то на меня, то на Ксю. — Но вы же знаете, я сказала, что это решение принял директор. И он… категорически против. Я рада, что вам не всё равно. И, что у тебя Полна появилась поддержка. Но решение отменить…

Она пожала плечами, не заканчивая предложение. Понятно, что классная не хотела нас разочаровать, но эти эмоции и так читались даже в её улыбке.

— Но почему? — настаивала Ксю, хотя я уже была готова сдаться. — Мы можем всё сами организовать.

— Директор считает, что в нашем классе… — она замялась, словно подбирая слова, — пока нет оснований устраивать такие мероприятия. Слишком много конфликтов, нарушений дисциплины, жалоб от учеников и учителей. Понимаете? А поход, это что-то вроде награды. А за что вас награждать?

Я понимающе кивнула, глядя в пол.

— Так что, девочки, пока стоит обратить внимание на контрольные, подготовке к экзаменам, дисциплину. Сейчас это важнее.

Она снова улыбнулась, на этот раз как-то устало, и направилась к дверям. Мы зашагали следом, понимая, что разговор ничего нам не принес, кроме очередного разочарования.

Когда Галина Николаевна закрыла дверь и попрощалась с нами в коридоре, мы остались одни в тишине, переглянулись и тоже пошли к лестницам. Хорошо, что рядом шла Ксю, если бы не ее молчаливая поддержка, то я бы точно расплакалась сегодня. Столько раз услышать «нет» мне было невыносимо.

— Ладно, не унывай, — сказала она, толкнув меня боком. — Можно еще что-то придумать, я уверена.

— Мне бы твою уверенность, — усмехнулась я. Но вроде как с оптимизмом пошагала с ней рядом к раздевалкам. Пора было возвращаться домой к урокам и подготовке к контрольной, их-то никто не отменял.

Я еще раз вспомнила о Соне, когда мы расстались у ворот школы с Ксюшей, нам было не по пути. И я брела, вспоминая, как Сонька всё время придумывала что-то, чтобы мы не грустили. Она просто фонтанировала идеями, заряжала ими меня и веселила всех вокруг. Жаль, что теперь у меня не было этого чувства, что кто-то может всё решить за меня. Теперь приходилось самой искать пути решения.

В ушах торчали наушники, играла песня Лайки про Петербург, которую я раньше не слышала. Наверное, она как-то попала в плейлист, который я выбрала на Яндексе, не задумываясь. Песенка задевала что-то внутри, но эти эмоции заставляли только грустно улыбаться, подпевая. Мне казалось, что певица знает, о чем я сейчас думаю, медленно двигаясь вдоль забора школы. Машинально, я взглянула на волейбольную площадку за ограждением, и тут же постаралась сделать вид, что это не я, накинув капюшон куртки на голову. Там играли в волейбол парни из нашего класса и старшаки, а среди них задорно подавал мяч Фролов, подпрыгивая так, что у него задиралась на животе футболка. Я еще раз взглянула в их сторону и прибавила шаг, чтобы меня не заметили.

Глава 4 (часть 3)

Соня, как всегда, шумная и яркая столкнулась со мной на повороте к моему дому. Наверное, шла от остановки в куртке нараспашку и своем любимом худи с принтом «Я сама». В руке она держала кофе, длинные каштановые волосы подстрижены в аккуратное каре, на лице тушь и блеск для губ, которые делали ее старше своих шестнадцати лет.

— Привет, — неожиданно весело поприветствовала она меня, чего я не ожидала. — Как ты? Знаешь, у нас в пятницу будет капустник в колледже, вот иду сейчас с репетиции. Будем смешную сценку показывать, такие ребята из группы собрались. Мы с одним парнем в паре… знаешь, я даже не думала, что мы заговорим когда-нибудь, а тут в паре… Мне кажется, у меня даже сейчас руки дрожат от волнения.

И она показала руку, но смущенно заулыбалась, и я улыбнулась ей в ответ, стараясь казаться тоже такой легкой и непринужденной, хотя внутри все просто переворачивалось от зависти, наверное, что у нее теперь все так круто. Я стянула капюшон, поправила хвост и махнула рукой, будто собираясь отмахнуться от всего. Вдруг именно сейчас желание поделиться всем с Соней пропало, хотелось просто слушать ее и ничего не говорить о том, что у меня происходит.

— Ты чего такая вялая? — все же спросила она, прихлебывая кофе. — Что у вас в школе? Как поход?

И тут всё ухнуло вниз. Избежать ответа на этот вопрос не получилось бы. Ведь и Соня когда-то тоже мечтала побывать в походе с классом. И веселость моя напускная как-то сама собой испарилась.

— Да, понимаешь… В поход мы не поедем в этом году.

— Что? Как это? — она очень сильно удивилась и ждала ответа.

— Десятый собрали из учеников разных школ… В общем, класс наш разного понатворил, что директор взъелся и теперь никакого похода. А может и выпускного не будет.

— Вот это да! — опять удивилась Соня. — Чего же вы такого натворили?

Рассказывать не хотелось, тем более я вспомнила, как она говорила, что ей не интересно, что происходит в школе. Зачем ей было знать, что в класс к нам попали такие люди, с которыми не то, что в поход, в кино-то не пойдёшь. Наверняка, у Колосовской такой эстетический вкус, что мы бы ни фильм выбрать не смогли, ни кинотеатр.

— Да… — снова отмахнулась я. — Всего понемногу набралось. И конфликты, и поведение.

— Понятно. Жалко. А у нас в конце октября будет осенний бал. Вот я думаю пригласить этого парня, с которым… ну, понимаешь… сейчас выступать будем. Набраться смелости надо. Что терять?

И она так задорно улыбнулась и кивнула мне, что я кивнула в ответ, а внутри меня всё сжалось от очередного осознания, что в жизни Сони нет места моим проблемам. Зря я надеялась, что, встретив её, узнаю, как всё решить. Что она точно подскажет, что делать, а не будет опять рассказывать о том, как здорово у неё в колледже.

— Да, ладно тебе, — всё так же бойко заговорила она. — Что ты привязалась к этому походу. Подумаешь, мы были маленькими, когда все это планировали и мечтали, теперь у всех другие интересы. Возьмите и устройте вечеринку.

Соня подмигнула мне и улыбнулась уголком губ.

— Музыка, спиртное, приглушенный свет… Вот, что нужно сейчас всем подросткам. Чего ты, Поль? А не игры на выживание и в топорики в лесу. Это детские мечты.

Её слова остро кольнули в сердце, я даже дыхание задержала, рассматривая, как подруга отзывается о том, что нас так долго увлекало вместе.

— Но ведь ты тоже мечтала об этом? — осторожно напомнила я.

— Когда-то, да. Теперь у меня другие мечты, — она снова подмигнула, улыбаясь. И, мне показалось, что вся эта её бравада какая-то неестественная, наигранная. Но, скорее всего, мне это просто показалось. Из меня плохой психолог. Просто мне хотелось, чтобы Соня вдруг сказала, что она это пошутила и сейчас она придумает, что лучше сделать, но…

Но Соня только сказала:

— Прости, мне домой пора. Надо еще работу закончить по экономике. А ты подумай о вечеринке вместо похода. И организовать проще, и разрешения директора не надо спрашивать.

Я посмотрела на подругу и, наконец, поняла, что наши пути уже навсегда разошлись. Мы никогда не сможем вернуть то, что у нас было еще несколько месяцев назад, по крайней мере я бы не хотела дружить с этой новой Соней, которая на всех смотрит свысока и посмеивается. Конечно, ее идея была не так плоха, но я хотела, чтобы осуществилась моя мечта, а не вечеринка, на которой снова каждый будет строить из себя кого-то другого, чтобы казаться круче. Мне хотелось оставаться собой, а не подстраиваться под общество. Как это делала Соня, которая старалась походить на взрослую, опытную ученицу колледжа.

— Удачи, — крикнула она мне в спину, когда обошла и направилась к своему дому.

— Спасибо, — тихо ответила я.

Возвращаться домой не хотелось, но и идти куда-то тоже не имело смысла. Пора было готовиться к контрольной, которой пугала Жаба Геннадьевна.

Наверное, мама права, когда говорит, что детство закончилось, пора думать о чем-то реальном, а не витать в облаках. Или прятаться на страницах книг, как в моем случае. Но ведь именно там писали, как здорово и весело можно ночевать в палатках, слушать шум леса, готовить на огне, слушать гитару ночью у костра. Там в книгах у героинь всё получалось, как они задумывали, а у меня… Полный провал.

Глава 5. Фролов

Сколько таких заявлений я наслушалась от бывшей подруги Сони, не сосчитать. Она, вообще, слыла мастером затейником, все время что-то выдумывала. Но не представляла, что услышу такое заявление от соседки по парте, ведь она большую часть своей жизни терпела глупые оскорбления от учеников в школе и всё больше предпочитала молчать, а не придумывать что-то интересное. А теперь, кажется, мы выпустили на волю её скрытую энергию, и она готова генерировать идеи двадцать четыре на семью. Я одновременно и радовалась за Ксюшу, но одновременно и переживала, что эти идеи заведут нас не туда, куда планировалось. Пока всё, что мы пытались сделать, не принесло ни одного положительного результата, а задумки не заканчивались.

На несколько секунд я зависла в своих размышлениях, но тут же взглянула на домашние легинсы и огромную футболку, которая досталась мне от папы, на ней красовалась вся семейка Симпсонов, которых папа просто обожал, но… это все равно не помогло ему любить свою семью. Вздохнув, я помотала головой, возвращая свои мысли к тому, что хотела сделать. Стоило поскорее переодеться и спуститься к Ксю, чтобы хотя бы выслушать то, что она снова придумала. И всё же меня разбирало любопытство. Что же такого она могла еще выдумать, что примчалась ко мне в шесть вечера, когда стоило готовиться к контрольной?

Подпрыгивая на одной ноге и второй пытаясь попасть в штанину для правой, я услышала, как пришло новое сообщение и тут же кинулась к телефону. На экране высветилось:

«Ты скоро? На улице дубак»

В ответ я отправила только: «Бегу».

Если честно, натянув поверх огромной футболки худи, я даже не посмотрелась в зеркало, только стащила с волос резинку, расправила пряди пальцами, сверху натянула шапку, которая тоже осталась от папы, но очень мне шла, и куртку. Чуть не убежала в тапках, но вовремя заметила, сменила их на черные ботинки и выскочила в коридор. Я уже закрывала дверь ключом, когда снова получила сообщение, но отвечать не стала, а поспешила к лифтам, чтобы быстрее спуститься к Ксю и узнать, что она там придумала, потому что сидеть дома и грустить ужасно не хотелось.

— О, вот ты где, — выпалила я, когда вылетела из подъезда в расстегнутой куртке и увидела Ксюшу в стороне у прохода между двумя соседними домами.

— Ну, наконец-то, — услышала я в ответ от разрумянившейся и чуть подмерзшей одноклассницы, которая тут же поспешила ко мне. — Я уже готова была в сосульку превратиться. Чего так долго?

— А что случилось-то?

Ксюша, не ответив на мой вопрос, схватила меня за руку и потащила через детскую площадку, на ходу объясняя, но я ничего не понимала. На улице уже включили фонари, лужи на дорожках подмерзли, и в них красиво отражался свет. Но больше ничего красивого в это время года на улицах нельзя было заметить. Деревья скинули свой зеленый наряд, а снег еще не собирался выпадать, чтобы накрыть своей шубой серые палисадники и улицы. Так что только вот эти тени, да отражающиеся в заледенелых лужах огни и делалаи вечер уютнее.

— Надо поторопиться, а то нас там ждут уже пятнадцать минут. Я сама думала, что получится вырваться пораньше, но ты не знаешь мою бабулю. Сказала, что пока я не поужинаю, никуда она меня не отпустит. Пришлось съесть целую котлету с пюре, прикусывая закрытым пирогом с рыбными молоками, — тараторила по дороге Ксю.

— Фу, — скривилась я, понимая, что такое молоки из рыбы, но остальное до мне доходило с трудом.

— Сама ты «фу», знаешь, какая вкуснятина? А я в этот раз даже вкус не прочувствовала, так быстро пришлось жевать и глотать.

Я усмехнулась, представляя себе эту картину. И, хотя я ни разу еще не была у Ксюши дома, но на фотографиях видела, как внушительно выглядела ее Ба, которая постоянно кормила одноклассницу то пирогами, то котлетами. Такой сложно отказать.

— Так ты расскажешь, куда мы так торопимся? — я всё ещё ждала рассказа о том, куда мы так торопились, моё любопытство готово было лопнуть, но Ксю не особо раскрывала карты.

— Конечно… Ой. Смотри автобус, — тут же громко произнесла она и потянула меня за руку ещё сильнее. — Мы должны успеть, побежали.

И мы рванули через дорогу к остановке, чтобы успеть запрыгнуть хотя бы в последнюю дверь. А запрыгнув, расхохотались, пытаясь отдышаться. И вот мы уже второй раз за день куда-то бежали вместе, что-то выдумывали и, кажется, что день с Ксю становился веселее и интереснее, чего раньше не случалось. Или я не хотела, чтобы случалось?

— Хорошо, что успели, — немного смутившись, проговорила она. — Нам на следующей выходить, так что садиться не будем.

— Как скажешь, — усмехнулась я, хватаясь за поручень.

Это новое приключение мне пока нравилось, я даже, кажется, неосознанно улыбалась, ожидая того, что будет дальше. Но, когда мы подошли к подъезду Фролова, где нас почему-то ждал Тимофей Шутов, тоже уже немного примерзший, я не нашлась, что сказать. А вот одноклассник был готов обрушить на нас весь свой неистовый гнев.

— Не, я, конечно, слышал в мемах, что женщины всегда опаздывают. Но не знал, что на столько. Вы, что там, носики припудривали сорок минут?

Он рванулся и одним шагом подскочил к нам, так что я даже растерялась и не знала, что ответить на его тираду. Зато, видимо, Ксю знала, что сказать:

— Не дуйся. А то больше списывать не дам. Сам говорил, проси, что хочешь. Так что давай, выполняй.

Глава 5 (часть 2)

— Подожди, без паники, — остановила меня Ксю, когда я уже собиралась позорно сбежать с места нашей встречи. — Ты же хотела поговорить с Фроловым. Я всё устроила.

— Мы идём или нет? — проныл Тимофей. — Я уже замерз, как собака, пока вас ждал.

— Мы идём, — угрожающе зыркнув на меня, ответила ему Ксю. — Нажимай код, а потом сразу постучимся в дверь и сделаем сюрприз.

Сюрприз? Мне оставалось только поднять взгляд к темному небу, будто прося помощи или пощады. Что на всё это скажет Фролов, представить было не сложно, особенно, если он увидит меня, то сразу всё поймет. Я почувствовала тошноту, хотелось сбежать в любую минуту, не позволяло только ощущение, что всё это Ксюшка устроила ради меня, чтобы я, наконец, перестала грустить из-за похода. Её умоляющий взгляд не давал мне шанса позорно отступить и оставить их одних. Ведь она, наверняка, и к Тимке решилась обратиться не сразу. Так что в подъезд я всё же за ними зашла.

— Не переживай, он дома, — сжав мою ладонь, заверила Ксю, хотя я бы предпочла, что бы сейчас его дома не было. Даже представить себе не могла, как всё это будет выглядеть, когда мы вот так завалимся незваные в гости. Но стоило посмотреть, как ярко светятся глаза одноклассницы в предвкушении того, что её задумка удалась, мне тут же захотелось поверить, что Фролов нас не прогонит вонючими тапками. И все же я лишь натянуто улыбнулась в ответ, когда мы шагнули в просторный холл одного из домов этого нового жилого комплекса.

Эти новостройки возвели на месте бывшего завода, но у меня не было таких знакомых, к которым я могла бы сюда зайти. Фроловы года два, как переехали сюда. А ещё здесь, в каком-то из домов жила Василиса Дружинина. И еще один человек, о котором вспоминать совсем не хотелось.

— Ого, — восхищенно произнесла Ксю. — Я в этих домах никогда не была.

— Я тоже, — успокоила ее я.

Мы покрутились вокруг своей оси, осматриваясь по сторонам, и я уже хотела сказать, что Тимофей мог бы нас и здесь подождать на милых диванчиках, как нас окликнул грубый голос:

— Эй, молодежь? Чего забыли?

— Мы к Фроловым с пятьсот тридцать третью, — тут же нашёлся Тимофей.

— Тогда идите. Нечего здесь топтать.

Мы дружно закивали в ответ и поспешили догнать Тиму, который уже целенаправленно двигался к лифтам. Здесь тоже все выглядело новым и красивым: цветы, банкетки, необычные люстры и бесшумный лифт, который сообщал, что мы прибыли на нужный этаж.

Тимофей нажал на звонок и через некоторое время в дверном замке зашуршало, а потом показался Даня в растянутой белой футболке и серых спортивках с отвисшими коленками.

— Здорово, Тим, — он протянул Шутову руку, но тут же пробормотал, завидев Ксю: — И тебе привет, Дружинина. И тебе…

Мне он просто кивнул, не называя не по фамилии, не по имени. Я ответила тем же.

— И?..

Он хотел сказать что-то ещё, но Тим его перебил.

— Слышь, Дань, разговор есть. Может мы войдем? Или ты к нам выйдешь?

Я пыталась поймать взгляд Фролова, но он, как назло, смотрел куда угодно, только не на меня. Затолкал руки в карманы штанов и как-то сконфуженно мялся на пороге квартиры, отчего и я себя чувствовала не своей тарелке. Сейчас захотелось сбежать даже сильнее, чем на улице. Сдались мы ему. Особенно я.

— Заходите, — обреченно с тяжким вздохом, произнес Данька. — Родаков дома нет, только братишка. Надеюсь, это очень серьезный разговор, от которого не сбегают так, что пятки сверкают. И потом отвечают на сообщения, если что не так.

Фролов покосился на меня, а я в этот момент опустила взгляд в пол, понимая про кого он говорит. Конечно, без подколов он никак не мог. А сообщение… Я выключала звук оповещений в школе, а когда пришла домой, даже не проверила, кто мне писал.

— Ты о чём? — уточнил Шутов. Он ведь не знал, что случилось сегодня днем.

А вот Ксю покосилась на меня и разулыбалась. Напридумывала себе что-то и теперь тоже меня подначивала. Я-то знала Фролова, он не упустит шанса поглумиться надо мной, а то еще и выставит посмешищем в очередной раз. Так что зря Ксюша строила мне глазки.

И он не заставил себя ждать:

— Группу поддержки привела? — ухмыльнулся Фролов, когда я проходила мимо него в квартиру. — Понимаю, сложно справиться с моей харизмой.

— Ты бы со своим самомнением справился сначала, — бросила ему я.

— Зачем мне с ним справляться? Мы отлично уживаемся вместе.

В ответ я лишь вздохнула, поворачиваясь к ребятам. Тут же дверь у меня за спиной закрылась с тихим стуком, и мы оказались в темноте прихожей. Повернулся ключ в замке, наши глаза с Фроловым вновь встретились, и я сразу все поняла по этой обезоруживающей печали и вине в его взгляде, но все равно продолжала делать вид, что что-то может решиться.

Даня забрал у меня и у ребят куртки, мы разулись и прошли в довольно большую гостиную, где Катя и Тима плюхнулись на диван рядом с братишкой Фролова. Здесь работал телевизор, и на экране мелькали кадры из фильма «Живая сталь», я помнила, как мы любили смотреть этот фильм раньше, давно, когда мы еще дружили, когда были еще маленькими и наивными.

— Мы можем поговорить на кухне, — предложил Даня, махнув рукой куда-то себе за спину.

Глава 5 (часть 3)

Даня прошел на кухню первым, нажал на кнопку чайника, который засветился голубым светом, а потом повернулся ко мне лицом и прислонился пятой точкой к столешнице, сложив руки на груди. Конечно, ему ничего не надо было говорить, он и так понял, что разговор этот придумала я. И пришли мы по моей просьбе. Он же не знал, что все придумала Ксю.

— Я… — если честно, я совершенно не готовилась к этому разговору. Да, днём могла бы выпалить целую тираду, но сейчас чувствовала себя сконфуженно и робко дома у Фролова. Посмотрев по сторонам, я все же взглянула на одноклассника и пожала плечами.

— Я тебя не съем, Наумова. Может уже скажешь хоть что-то? Например, почему сбежала или почему не ответила на сообщение?

Справа от меня серебрился боком холодильник, на котором висели разные магниты и фотографии, я посмотрела на фото Дани с баскетбольным мячом в руках, рядом с ним стоял брат худющий, но тоже с мячиком.

— Сообщение я не видела, извини. Отключаю в школе звук, а потом забыла включить. И настроение сегодня дурацкое было, так что не смотрела, кто писал.

— Запомню, — вздохнул Фролов.

Сделав еще несколько шагов, я расположилась так же, как и он, прислонившись напротив к столешнице. Мне даже не хотелось озвучивать то, зачем мы сюда пришли. Но по дороге домой, после разговора с Соней мне пришла в голову отличная мысль, которая и теперь крутилась в голове. Хотелось проверить, а вдруг получится, так что я всё же попыталась:

— Хотела поговорить про поход. Ты же и так это понял, — я взглянула на Даню, который неопределенно покрутил головой, пожимая плечами.

— Допустим…

— Ладно, — я тоже сложила руки на груди и посмотрела на босые ноги Фролова, который вдруг поджал пальцы, а я подняла взгляд, встречаясь с синевой его глаз. — Я знаю, ты любишь надо мной смеяться, я тебя раздражаю и… Подожди не перебивай.

Он попытался что-то сказать, но тут же закрыл рот, наклонив голову к плечу, внимательно меня рассматривая.

— Может быть, ты не помнишь… Конечно, ты не помнишь. Вот, Соня, например, посоветовала и мне забыть. Но когда-то мы вчетвером… — на этом слове он сморщился, как от боли, но я всё равно продолжила. — Мы мечтали и планировали ехать в этот поход. Представляли, как нам будет весело, какими взрослыми мы себя почувствуем и… Понятно, что прошло время, мы выросли, даже учимся теперь в разных учебных заведениях и с некоторыми не общаемся, но…

— Мы просто выросли, Полин. Неужели ты не поняла этого?

Я не успела поймать его взгляд, на этих словах он отвернулся к издавшему сигнал чайнику, потом стал расставлять перед собой чашки, снимая с металлической стойки с сервизом. В каждую он налил заварку из стеклянного заварного чайника, пока мы оба молчали. Не знаю, почему молчал он, я же молчала, потому что в горле стоял ком после его слов, и сказать ничего не получалось. Но я всё же овладела собой и продолжила, уже разозлясь на него:

— Какие вы с Соней взрослые стали. Простите, что я ещё застряла в детстве. И мне вроде как здесь хорошо.

Он, наконец, повернулся и хмуро взглянул на меня.

— Причём здесь Соня?

— Да, встретила её сегодня. Представляешь, ваши мысли сходятся. Она тоже считает поход детством. Ей теперь нравятся вечеринки и алкоголь… Ладно, что мне с вами разговаривать. Всё и так понятно. Ещё в школе всё поняла.

Всплеснув руками, я решила пойти сразу в прихожую и идти домой, пока не расплакалась здесь перед всеми.

— Да, подожди ты.

Фролов задержал меня в проходе, схватив за ладонь. Я повернулась и оказалась с ним лицом к лицу, смотря на него снизу вверх. А ведь когда-то наоборот, я выше него была. Наши взгляды схлестнулись, и он тут же отпустил мою руку.

— Не похожи мы с Соней. А Соколова из одиннадцатого сама ко мне подошла. Я тебя там, как дурак ждал в пустом коридоре, даже за Егором опоздал в продленку.

— Извини.

— Прости…

Сказали мы одновременно и вздохнули, отпуская напряжение, которое витало между нами.

— Но ты же сама понимаешь, что не получится у нас похода. Мы все разны, одни конфликты в классе. Да и кого ты хочешь вести? Колосовскую, которая от первого комара побежит назад в машину или автобус?

Я развела руками соглашаясь с ним. Но ведь, если бы мы вместе попытались что-то сделать, верила, что получилось бы. Вот только, как донести это до Дани, я не знала. В этот момент он посмотрел куда-то мне за спину, прищурил глаза и помотал головой.

— Вернемся на кухню? Там чай остывает, — он качнул головой в ту сторону столешницы с чашками.

В ответ я лишь кивнула, и мы вернулись в кухню. Даня стал разливать кипяток, а я попыталась еще раз его уговорить, положив руки на столешницу:

— Мы могли бы попытаться сдружить Колосовскую и Кравцова. Обычно их подпевалы устраивают всякие склоки, но, если ребята будут на одной стороне, то может…

Даня вздохнул, и я замолчала, заметив его скептический взгляд.

— Ничего это не даст. Они ненавидят друг друга. Как ты их сдружишь? Да и… С Кравцовым мне больше связываться не хочется. Хватило строго выговора.

Глава 6. Необычное предложение

Иногда приходится расставаться со своими мечтами или изменять их. Главное не изменять себе и не подстраиваться под тех, кто считает, что все твои желания из детства — это ерунда. Нет, иногда именно детские мечты порой толкают на создание дела всей жизни или помогают не сломиться, когда осознаешь, что взрослая реальность не так уж и прекрасна.

Неделя после объявления отмены похода тянулась слишком долго. За это время я успела выслушать классную, свою бывшую подругу, соседку по парте, читателей блога и даже Даню Фролова, который тоже считал, что пора перестать мечтать о глупостях. Но я продолжала мечтать и на что-то надеяться.

Читала книги, готовилась к контрольной по геометрии, рассуждала над героями нового романа, который мы читали в совместных чтениях у меня в блоге и думала, что уж, если Мартин Иден так отчаянно стремился к своей цели, кто я такая, чтобы после парочки отказов, сразу опустить руки?

Конечно, я пока выжидала, потому что после разговора с Фроловым совсем не было сил. Мне казалось, что мир против меня, и сил, чтобы предпринять что-то новое, например, все же решиться поговорить с директором, у меня нет. Но постепенно где-то внутри меня росла уверенность, что до конца года еще многое может произойти и еще многое может измениться. Могут измениться ребята, а там и их желания. Кто-то может поумнеть… Кто-то стать более серьезным… Или им надоест паясничать. Так что я выжидала и углубилась в учебу.

А вот Ксюшка, кажется, расстроилась больше меня. Она считала, что, если мы придем к Дане домой, то он растает и сразу кинется помогать. Но получилось совсем не так, как она планировала.

К тому же мы остались досматривать фильм, и я заснула на плече Фролова, не досмотрев концовки. До сих пор в школе мне было стыдно посмотреть в его сторону, не то, что встретиться с ним взглядом. Ведь самое позорное произошло, когда родители Дани вернулись домой. Я вскочила, ничего не понимая, когда Даня пытался привстать и осторожно меня уложить на подлокотник. Сонная, ужасно смущенная я поздоровалась с ними, пытаясь спрятать под волосами щеку, на которой остались полосы от футболки Фролова. В ответ же получила радостные лица родителей Даньки и одобрение. Оказывается, они рады были видеть меня снова у них дома. Фролов в этот момент смотрел в пол, но я видела, как на его скулах выступили красные пятна. Мы оба сконфуженно мялись, когда прощались около подъезда моего дома, ведь родители заставили его пойти и проводить меня, пока Тима провожал Ксюшу. И теперь мы избегали друг друга.

Ксю я не рассказывала о результате разговора до следующего дня. И она ужасно разозлилась, когда узнала об отказе, даже хотела наговорить каких-то гадостей Дане сгоряча, но не решилась.

В выходные я пригласила ее к себе на ночевку, мама долго уговаривала бабушку и мать Ксю отпустить ее к нам. Но все удачно вышло: Ксюшку отпустили, мама уехала к друзьям на дачу, а мы устроили пижамную вечеринку с гаданиями на Таро, танцами и макияжем. А еще до поздней ночи смотрели сериал «Макстон холл», сначала смеясь во весь голос при каждом неудобном моменте, а потом уже переживая за героев. Даже чуть не расплакались в конце.

В воскресенье мы вместе делали уроки и болтали о парнях, пока не пришло время Ксю возвращаться домой. Без нее в квартире стало тихо и грустно, пока в сети не пришло сообщение от Фролова:

«Родители спрашивают, когда в следующий раз ты придешь к нам?»

В ответ я отправила:

«Когда ты согласишься помочь».

Потом Даня долго решал, что написать слово «печатает» светилось минут пятнадцать, потом он стал вне сети. И, наконец, когда палец в очередной раз ткнул на иконку мессенджера я увидела сообщение:

«Пришлось сказать родителям, что никогда»

Я отправила ему пять смеющихся смайликов. Чего-чего, а рассмешить он всегда умел.

«Ты сделал мой день»

Тут же отправила я, продолжая улыбаться, как дурочка.

«А что до этого все было плохо?»

Если бы это был Фролов из прошлого, я бы написала ему о том, что мама задерживается, а я безумно переживаю, представляя себе, что могло бы произойти, но знаю, что в итоге они вернется навеселе, счастливая и скажет, почему я такая хмурая и злая. Я тут же лягу спать, вспоминая рассчитать площадь пирамиды, только бы не заплакать и не решить, как у меня все плохо.

Но Фролову совсем не нужно об этом знать, поэтому я пишу что-то тупое, вроде:

«Прочитала грустную книгу. Мне пора идти».

«Удачи. Читай веселые», — написал он на это, и я вышла из сети.

И вот в понедельник в школе мы все еще неосознанно избегали смотреть друг на друга, пытались не сталкиваться в коридоре и в классах. И все же столкновение произошло в кабинете у классной, куда она пригласила наш класс после уроков.

Мы смеялись над чем-то с Ксю, когда Галина попросила меня промыть губку и протереть доску. Я оставила все еще улыбающуюся соседку по парте и направилась к доске, но развернулась и попятилась спиной, чтобы подмигнуть Ксю, вспоминая о шутке. Конечно, я совершенно не видела, кто в этот момент зашел в класс, так что тут же врезалась спиной в грудь Фролова. Меня остановили чьи-то руки, а удивленный возглас Ксюши заставил обернуться, чтобы посмотреть, кто меня поймал. И тут наши взгляды столкнулись: мой удивленный, у Дани довольный. Он усмехнулся и, обняв меня за талию произнес: