Шрамы

Пролог

Двери уже почти закрылись, когда послышалось спешное цоканье каблучков по мраморному полу. Он едва успел просунуть пальцы в щель между створками и не дать лифту уехать: здание было высокое, в тридцать этажей, и ждать пришлось бы долго.

— Спасибо, — вежливо улыбнулась обладательница столь звонких каблучков.

Молодой человек убрал руку и позволил двери закрыться.
 

В небольшом помещении лифта было душно, но он отчётливо слышал запах её духов: мягкий, ненавязчивый аромат сандала, окутанный сладостью водных лилий. Почувствовав на себе пристальный взгляд, женщина нахмурилась и, кажется, даже смутилась: пусть она давно уже не неопытная девочка, но такое откровенное внимание вызвало странное ощущение в груди, горячей волной прокатившейся по коже вниз…

А он ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал такое впервые: непреодолимое желание прикоснуться к незнакомому человеку - провести пальцами по бледно-розовой коже, дотронуться до замазанных пудрой веснушек, очертить мягкий овал лица, поправить выпавшую из строгого пучка прядь волос.
 

— Простите, — смущенно улыбнулся молодой человек, заметив строгий взгляд девушки. — Вы… кого-то мне напоминаете, но я не знаю, кого именно.
 

Он солгал — она никого ему не напоминала. Просто сказать правду было неловко. Как и промолчать.
 

— Бывает, — согласилась она, поправляя очки.
 

Она поверила, но всё же не могла понять, почему он так нервно растирал запястье: длинными, бесконечно красивыми пальцами по загорелой коже. И почему такой противоестественно горячей казалась голубизна его глаз. Только напоследок, выходя в залитый солнцем коридор, она успела подумать, что он был вполне привлекателен. Если бы не эта его нелепая манера кусать губу…

Шаг первый: необдуманный

Его назвали в честь любимого киногероя мамы — Максима Перепелицы. Родители хотели, чтобы мальчик вырос озорным и находчивым, как его тёзка. И маленький Максимка действительно был весёлым, отзывчивым и безгранично добрым. Это не изменилось и когда он стал старше. Изменились времена и нравы… В стране наступил кризис, и родителям Максима пришлось продать свой большой хозяйский двор, купить небольшой домик на краю деревни и довольствоваться тем, что давал собственный огород. Сын рос впроголодь и не понаслышке знал, что такое жить на воде и хлебе. Редко кого не ломает такое детство. Максима не сломало…

Окончив школу, он собрал небольшой, затёртый чемодан и уехал в столицу за счастьем. И за деньгами. Он мечтал выучиться, найти хорошую работу и заботиться о родителях так, как они заботились о нём.
 

Ему и правда везло… Перебравшись в столицу, он неплохо устроился, нашёл работу грузчиком на рынке, там же и ночевал. Позже поступил в институт, переехал в общежитие, получил стипендию за отличную учёбу. Жизнь начала налаживаться. После института была магистратура, поиск работы, первые неудачные попытки устроиться во взрослой, серьезной жизни. А потом он встретил её — свою первую и самую настоящую любовь.
 

Рита была типичной столичной девушкой, как сама говорила — «аристократка в десятом поколении». Милая, славная, со взбалмошным характером, иногда поступающая совершенно нелогично. Но Максим за то её и любил: за искренность во всем, что она делала — смеялась, плакала, совершала ошибки. В ней всё было настоящим. Как и любовь. Любила она так же искренне. И Максим чувствовал это: она сдувала с него пылинки и вслушивалась в каждое слово, безоговорочно верила и доверяла. Возможно, такая щенячья преданность раздражала бы кого-то другого, но не Максима — он был уверен, что крепкие отношения можно построить только на абсолютном доверии. И пусть иногда она устраивала истерики, била посуду и указывала тонким пальчиком на дверь… Он знал, что пройдет полчаса и она снова будет плакать на его плече и просить не оставлять её одну. Милая взбалмошная девчонка — такой он видел Риту.
 

Максим крайне волновался перед знакомством с её родителями, полагая, что профессору истории и бывшей актрисе театра не понравится провинциал. Но он ошибался: в семью его приняли с распростертыми объятиями. Очень скоро молодые поженились, переехали в купленную в кредит квартиру, и началась спокойная, размеренная жизнь.

Максим работал чертежником в небольшом архитектурном бюро, пока его жена занималась собой и домом. Рита, хотя и получила неплохое образование и даже успела поработать банковским клерком, после свадьбы предпочла остаться дома и стать домохозяйкой. Учёба давалась ей с трудом, и она даже не пыталась делать вид, что работать по специальности ей нравилось. Максим не противился: зарабатывал он достаточно, да и без того выполнял любые капризы супруги. Захотела Рита диванную собачку, сказала об этом мужу — на следующий день у них в доме появился милый щенок. Захотела Рита норковую шубку, намекнула мужу — на ближайший день рождения её ожидал приятный сюрприз.
 

Максим баловал жену, потому что любил. И еще потому, что ему самому такого счастья не перепало, и он искренне считал, что пока есть возможность, он может себе позволить выполнять прихоти красавицы-жены.
 

Проблемы начались неожиданно. С самого простого и, казалось бы, обычного для женщины желания — родить ребёнка. Максим не был против. Совсем наоборот: по его представлениям, в семье обязательно должны быть дети. Он представлял себе, как будет играть в футбол с сыном, а если будет дочка — устраивать с ней чаепитие со всеми куклами и плюшевыми зайцами, которые поселятся в её розово-кружевной комнате. Но судьба играла странные игры: несмотря на отменное здоровье обоих потенциальных родителей, обзавестись наследниками никак не получалось.
 

Рита провела не один день в больницах, подвергаясь различного рода процедурам и тестам, но ни через год, ни через три ничего не изменилось — в их семье всё еще не предвиделось пополнения. Максим относился к этому философски — значит, не судьба. Рита же не могла и не хотела  смиряться. Она всё еще надеялась, что однажды её мечте суждено сбыться. И всё было бы не так плохо, если бы не разногласия по этому поводу между супругами: Рита не понимала спокойного отношения Максима к проблеме, а тот в свою очередь начал уставать от постоянных упреков жены.

Беда не приходит одна. Со дня на день без всякого предупреждения и соблюдения сроков по контракту Максима уволили. Сокращение кадров из-за финансового кризиса компании — так звучала официальная причина… Новое место работы найти было непросто. И когда три месяца спустя Максим всё еще числился в рядах безработных, Рита уже не скрывала своего недовольства и открыто высказывала своё мнение о муже, который в её глазах из статуса успешного специалиста упал до неудачника.
 

Это случилось в среду. Обычная, ничем не примечательная среда середины мая, которая стала переломной в жизни Максима. День, когда всё началось и всё закончилось в тот же момент.

Максим вышел из кабинета почти не расстроенный. Собственно, он и не ожидал, что сегодня ему повезет и его возьмут на работу. Вакансия была не совсем подходящая: по профилю, но в той области, где у него совершенно не было опыта, и потому он всё же решил попытать удачу, но и отказу не удивился. И всё же нужно было что-то менять — из банка уже пришло письмо по поводу погашения кредита, Рите понадобилось сделать очередное ЭКО, несмотря на безработицу мужа. К тому же сегодня утром он заметил странные шумы в моторе его любимого автомобиля, а это значило — понадобится очередной ремонт.

— Прошу прощения, — на автомате выдал Максим, неаккуратно открыв дверь в приемную, отчего женщина перед ним выронила стопку бумаг, тут же разлетевшихся ровным слоем по кафельному полу.
 

— Ничего страшного. Бывает.

Шаг второй: неуверенный

Первый рабочий день казался Максиму сущим адом. По многим причинам…

Он приехал в офис к десяти часам, как Валя и попросила, хотя Максиму больше слышался приказ, чем просьба. Вересова задержалась… Из кабинета она вышла не спокойно, как ожидалось бы от женщины её положения, а словно открыла дверь с ноги, — и, не замедляя шаг, отмаршировала к лифту.

— Максим, — то ли поздоровалась, то ли скомандовала следовать за ней Вересова, и тот послушно встал с кресла и поспешил за начальницей.

У лифта они задержались ровно на пятнадцать секунд, но за это время Валентина успела рассказать, где и во сколько ей нужно быть, и только когда Максим, десять раз кивнув, наконец-то открыл рот, чтобы что-то сказать, Вересова всё так же, даже не посмотрев на своего нового водителя, обратилась к своему секретарю:

— Лена, я вернусь сегодня поздно, отмени вечернюю встречу с рекламным агентством. Переносить не нужно, я сама разберусь…

Последние слова Лена скорее всего не услышала — двери лифта уже закрылись.

Максим ненароком вспомнил их первую встречу, вот так же в лифте… Тогда Валя показалась ему достаточно обычной, не особо красивой и в то же время странным образом привлекательной. О той встрече он успел подумать уже десятки раз, вспоминая и анализируя каждую секунду, чтобы понять, как всё так вышло, как он вляпался в такую нелепую ситуацию. И главное, почему же он не испытывает угрызений совести… Только странное волнение и неловкость…

Сейчас Валя казалась ему другой: строгой, безумно далёкой от всего того, что он мог назвать интересным в женщине — тепло, нежность, утончённость. Валя была не такая. Даже то, как она разглядывала электронный календарь, выдавало всю её суть: резкие короткие движения, сосредоточенный взгляд, сжатые почти до белизны губы…

И всё же… Максим чувствовал всё то, что чувствовал в день их знакомства: ему хотелось прикоснуться к ней, к её напудренной коже, к выпавшему из пучка локону волос… Он и сам не понимал почему. Она была так далека от его идеала, что встреть он её на улице, прошёл бы мимо и даже не заметил. А вот так, на расстоянии полуметра в тесном пространстве лифта, она притягивала к себе с неимоверной силой.

— Максим? С вами все в порядке? — Валентина помахала ладошкой перед лицом водителя. — Я Вас три раза спросила, как хорошо Вы знаете город, а Вы, кажется, меня совсем не слушаете.

— Прошу прощения, — пробубнил Максим невнятно, но тут же взяв себя в руки, выдохнул. — Город я знаю хорошо, у меня есть навигатор в телефоне, если вдруг…

— Кстати, о телефоне, — бесцеремонно перебила его Вересова и, вытащив из кармана сотовый, протянула его Максиму. — Я позволила себе сделать вам такой подарок, как символ удачного начала работы. Там уже записаны все телефоны тех мест, где я часто бываю: мой домашний, телефон ресторана, где я провожу неофициальные встречи с партнёрами, телефон Лены, охраны, ещё кое-какие, и мой личный телефон, конечно.

— Конечно, — задумчиво повторил Максим, уставившись на сотовый. О такой модели он мог только мечтать. Нет, конечно, он себе мог позволить некоторые излишества, и даже такие, но не сразу, не при первом желании, да и не считал это необходимым. Куда с большим удовольствием он делал подарки жене. Ему самому подарки не делал никто. До этого дня.

До места назначения они доехали молча. Максим привыкал к новому транспортному средству — БМВ цвета индиго. Сам бы он назвал машину темно-синей или фиолетовой, но Валя подчеркнула, что это цвет индиго, а Максим спорить не стал: Рита тоже постоянно называла розовое фуксией, зеленое шемроком, а синее лазурным, и он привык, что различать цвета — не его конёк, как и понимать женщин. А вот в машинах он разбирался. И потому просто наслаждался поездкой, по крайней мере в те моменты, когда забывался, где он находится и кто сидит за его спиной.

Встреча, на которую Валентина спешила, продлилась около трех часов, и всё это время Максим ждал в машине. Успел позвонить жене, сказать, что у него всё отлично, поинтересоваться ее самочувствием. Рите стало заметно лучше. Максим даже грешным делом подумал, что ей стало лучше из-за того, что он наконец-то оставил её одну. Но, отмахнувшись от этих мыслей, он успокоил себя тем, что просто стало на одну заботу меньше.

После первой встречи Валя попросила завести её в прачечную, в аптеку и назвала еще один адрес, куда нужно было заехать. Максим привёз её в жилой район, похожий на тот, где жил он сам — такие же старые коробочки, давно не видавшие ремонта. Валя вернулась быстро. Так быстро, как будто не застала никого дома. И заметно расстроенная. Максим решил, что она очень хотела кого-то встретить, но не вышло. Спрашивать он не стал. Еще утром он решил, что не будет спрашивать ничего личного. Несмотря на то, какие «услуги» Валентина от него ожидала, он не собирался делиться с ней личным и не хотел знать ничего личного о ней. Всё должно было оставаться в рамках договора. Договора, о котором они еще не говорили.

— Максим, отвезите меня домой, — Валентина отвлекла от тревожных мыслей.

— Домой? — переспросил он хрипло — за весь день он не произнес и пары десятков слов.

— Да… Ах да, адрес сохранен в навигаторе, просто нажмите на кнопку «Home»

Максим ехал по указаниям навигатора, и чем ближе становилось к пункту назначения, тем заметнее он нервничал. «Домой» звучало как приговор. Как будто вот-вот случится что-то ужасное, его прижмут к стене и… что «и» Максим и сам не знал, но не мог избавиться от тревожного чувства в груди.

Обдумывая предложение Вересовой, Максим понял, что его совершенно не пугает мысль о сексе с чужой, совершенно посторонней ему женщиной. Совсем наоборот — в этом было что-то запретное, а от того очень волнующее. Да и сама Вересова не была ему противна. Да, не его тип. Да, слишком чопорная, словно швабру проглотила. Но противна не была. Он всегда был верен жене, за десять лет брака даже не думал о том, чтобы изменить ей. Хотя всякое бывало — и ссорились, и ругались, да и темпераментом Рита была другая: если бы Максим не делал авансов, Рита бы вообще забывала о том, что супруги не только для общения в общей квартире живут.