Шрамы и свет

**Примечание от автора**

Дорогие читатели!

Прежде чем вы приступите к чтению этой книги, я хочу вас предупредить, что она была написана очень давно, но в процессе редактирования некоторые части текста были изменены и дополнены. Таким образом, вы держите электронную книгу в руках обновлённую и улучшенную версию. ​

Пролог

( Ева )

Ночь глотала город, обволакивая улицы удушающей тишиной. Лишь монотонный шепот дождя разбивался о мокрый асфальт, отражая тусклый свет фонарей, словно черное зеркало. Капли падали, хрустальными слезами, оставляя на лужах мимолетные, сияющие круги. Ветер стонал, пробираясь сквозь влажную листву, и воздух наполнился горьким ароматом сырого бетона и земли, смывавшей дневную суету, оставляя после себя лишь тихую, пронизывающую печаль.

Тяжелые капли хлестали по лицу, холодными пощечинами разрывая пространство. Ветер рвал одежду, но я не чувствовала холода. Я мчалась, не разбирая дороги, гонимая единственным порывом — бежать от удушающего чувства, что сжимало грудь, отталкивая воспоминания о его касаниях, о его обещаниях, о том, что случилось всего лишь пару часов назад. Мокрые волосы липли к лицу, мешая видеть, но я не останавливалась. Адреналин, хлеставший по венам, наполнял странной, дикой силой.

Я рухнула у автобусной остановки, отчаянно ища телефон, чтобы позвонить. Но экран оставался черным. Разряжен. Оставила его заряжаться дома, когда… когда всё это началось. «И что теперь делать?» — выдохнула я в промозглую пустоту.

Я стояла, промокшая до нитки, в одном черном спортивном комбинезоне и насквозь мокрых, потемневших белых кроссовках. Три часа ночи. Холодная тишина, словно ловушка безумия, окружала меня. Сердце и душа разрывались. Ярое желание утопить эти мысли — его

— 4 —

мысли, его прикосновения — в алкоголе, сжигало меня изнутри. Вокруг ни души, ни одной машины. Мне страстно хотелось добраться до работы — единственного места, где я могла бы согреться.

«Черт, до работы три с половиной километра, час пешком». Может, как-нибудь сократить путь? Но в такой темноте, под этим дождем, не дай бог, на кого-нибудь натолкнуться. Нет. Лучше здесь. Хоть фонари горят. В переулках, должно быть, кромешная тьма.

Вдруг, вдали, в свете фонарей, заметила, как знакомые фары приближаются. Привычный силуэт. Он.

«Твою мать, только не это!» — прокричала я в мыслях, и волна паники, ледяная и всепоглощающая, захлестнула меня. Он нашел меня.

​

Глава I

( Автор )

Комната тонула во мраке, лишь тонкий луч лунного света, просочившись сквозь щель в тяжёлых бархатных шторах, рисовал на полированном полу причудливые, движущиеся узоры. На огромной кровати, застеленной серебристо-серым шелковым бельём, спал молодой парень. Его длинная, тёмная чёлка разметалась по белоснежной подушке, а пухлые губы были слегка приоткрыты в безмятежном сне. Внезапно, с едва слышным скрипом, словно вздох старого дома, отворилась дверь, и в комнату бесшумно скользнула тень. Она неслышно ступала по мягчайшему ковру, её шаги были абсолютно ничем не выданы, когда она приближалась к кровати. В поднятой руке тени, словно хищный глаз, блеснул тонкий, отполированный до зеркального блеска клинок. Парень что-то невнятно пробормотал во сне, его тело чуть дёрнулось, и он тяжело перевернулся на другой бок, отворачиваясь. Тень замерла на мгновение, её силуэт застыл над спящим, а затем резко, с мёртвой решимостью, подняла руку с кинжалом для смертельного удара.

В этот самый момент глаза парня распахнулись. Он увидел перед собой лишь грозный, тёмный силуэт, но сквозь пелену ночи, сквозь нарастающий ужас, он отчетливо различал два широко раскрытых зрачка, полных безумной, нечеловеческой ярости. Ужас сковал его тело, он не мог пошевелиться, не мог даже выдохнуть. Кинжал, занесенный над ним, опустился со свистом, рассекая воздух…

Парень резко распахнул глаза, выныривая из кошмара в холодном поту. Сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь глухим, лихорадочным стуком в висках, а дыхание сбивалось, словно после

— 6 —

изнурительного бега. Он судорожно оглядел знакомую комнату, пытаясь осознать, где он. За окном была ещё глубокая ночь, но привычный сумрак его спальни успокаивал.

«Это был всего лишь сон», — выдохнул он про себя, силясь унять дрожь. Но жуткий, обжигающий кожу осадок от пережитого кошмара ещё долго не давал ему покоя, заставляя чувствовать себя загнанным зверем.

Распахнув глаза, он медленно, словно исполняя невидимый ритуал, начал надевать домашние штаны. Подойдя к зеркалу, взъерошил тёмные волосы, пытаясь придать встревоженному лицу привычный, беспечный вид. Спустившись по лестнице на первый этаж, он бесшумно скользнул на кухню. Там, погружённая в свои мысли, сидела мать, в руке у неё дрожал бокал вина. Ночь ещё стояла в воздухе, но она уже начала свой ежедневный ритуал забвения.

Вдохновлённый привычным, едким раздражением, что копилось годами, он резко подошёл к ней. Выхватив бокал из её ослабевших пальцев, он, не колеблясь, опрокинул его содержимое в раковину. Вино с шипением слилось в слив, унося с собой ещё одну порцию её яда. Он привык к её рутине, но сегодня волна бешенства накрыла его с головой. Оперевшись локтями о холодную барную стойку, он, с трудом сдерживая хриплый рокот в груди, выдавил:

— Скажи мне, пожалуйста, — сдавленно просил парень, его взгляд, тёмно-карий, как и у неё, но твёрдый, остался прикован к матери. — Как долго ты собираешься травить себя этой хренью? Это ад.

— Сколько хочу, столько и буду травить себя. Тебе какая разница? — дерзко бросила она, резко подняв на него глаза. — Выгонишь меня?

Ему никогда не нравилось, когда с ним говорили с пренебрежением, и он всегда мгновенно ставил таких людей на место. Но это была мать.

— Нет, я тебя за дверь не выставлю, — голос его с тал жестким,

— 7 —

обмотавшись вокруг каждого слова. — Но если алкоголь снова пересечёт порог моего дома, будь готова расплачиваться.

Он развернулся, направляясь к кофемашине. Из шкафчика он извлек две изящные, сверкающие кружки и обернулся к аппарату, засыпая кофейные зёрна в механизм.

— Будешь кофе? — произнес он с показным безразличием, которым он всегда прикрывал свою усталость. В эту проклятую, трёхчасовую ночь он лишь мечтал о чашке обжигающего кофе и возможности снова окутаться в сон, а не устраивать прения с матерью. Это не принесет ни пользы, ни понимания. Она будет делать по-своему, он – по-своему. Они так различны, даже внешне. Он унаследовал больше от отца – те же широкие плечи, та же стальная решимость, но глаза у него были другие – карие, глубокие, как у матери, тогда как у отца они были зеленые.

— Да пошёл ты с твоим кофе в одно место! — огрызнулась она, резко отвернувшись и небрежно бросив свой бокал на стойку. — Мне от тебя ничего не нужно.

Она развернулась и, не дожидаясь ответа, пошатываясь, ушла, оставив его одного в тишине просыпающейся кухни.

***

Всю ночь Нейтан провёл на своей кровати, не смыкая глаз, погруженный в мелькающий на экране ноутбука мир очередного фильма. В душе бушевал один и тот же вопрос: если бы тренажёрный зал был открыт, отправился бы он туда, заглушать всё это? Но на этот раз Нейт решил позволить себе отдохнуть. Он вдруг осознал, что проводит слишком много времени в зале, буквально живя там, чтобы не думать. Чтобы не видеть, сколько алкоголя его мать пьет каждый день. И чтобы не чувствовать, насколько это его разрывает изнутри.

Его мать впервые прикоснулась к бутылке в двадцать лет. В тот

— 8 —

самый возраст, когда её жизнь, светлая и обещающая, внезапно переплелась с парнем – старше на два года, наглым, притягательным, из другого мира. С ним она впервые распечатала обжигающе-терпкую бутылку контрабандного виски. С ним она сделала первую затяжку едкой, горьковатой сигареты, ощущая, как дым впервые царапает горло, когда они отправились с его друзьями на шашлыки за город. Её мать, бабушка Нейтана, была полна беспокойства, категорически не желала отпускать её, предчувствуя, что с дочерью может произойти что-то ужасное. Но его мать, молодая и полная роковой решимости, поставила её перед фактом:

Глава II

( Автор )

В салоне «Lamborghini» гудела современная клубная музыка, создавая оглушительную атмосферу юной, дикой энергии. Нейтан выжимал педаль в пол, оставляя позади тихий, сонный коттеджный посёлок, и устремился к клубу, где его уже, без сомнения, ждал Ник. Дорога казалась бесконечной – все сорок минут. Но Нейтан не сомневался, что этот безумец Никлас дождётся его. Ник, как и всегда, жаждал безудержного веселья и способен был ради этого ждать сколько угодно. Ему пришлось дважды звонить Нейту, который в предрассветные часы не горел желанием пить, а лишь бесконечно размышлял о пропущенной утренней тренировке. Мысли о распущенности его собственной матери давили на его суждения, но новый, агрессивный ритм музыки и предвкушение встречи с другом придавали ему сил, заглушая тревожную неопределённость и едкое одиночество ночной жизни.

Нейтан зевнул, устало, почти раздражённо подпевая мелодиям. Мощный мотор Lamborghini ревел, унося его по пустынной ночной дороге, под светом яркой луны. Спокойствие ночи дико противоречило ожесточённому ожиданию клуба, где звуки праздника, крики и смех наполняли каждую минуту. Он чувствовал, как этот безумный ритм проникает под кожу.

В конце концов, лучше встретить ночь в компании друзей, чем оставаться наедине с собственными мыслями. Подъехав к клубу, Нейтан почувствовал, как волна чистого, неразбавленного адреналина захлёстывает его. Выходя из салона шикарной машины, он ощутил яркое, пульсирующее великолепие: оглушительная музыка, бьющие по глазам

— 12 —

стробоскопы, счастливые, пьяные лица. Наконец, он заметил, как Никлас, сияя от радости, искал его в толпе, и Нейтан понял – этот вечер может стать по-настоящему незабываемым.

Никлас внезапно, словно мяч, подбежал к нему, обняв Нейтана с неподдельным, почти детским восторгом, словно они не встречались целую вечность. Его глаза сияли от волнения, и Нейтан немедленно ощутил прилив энергии, которого ему так не хватало.

— Ты задержался, — воскликнул Ник, его голос был громче музыки, — но это не имеет значения! Ты не представляешь, как здесь здорово! Музыка – просто огонь, а атмосфера бьёт ключом! Я уже заждался!

Нейтан кивнул, позволяя себе наконец-то немного расслабиться. Или просто заглушить мысли. Они направились к бару, и, проходя мимо танцпола, он не мог не заметить, как люди погружены в музыку, теряя себя в вихре ритма. Это ощущение полной, абсолютной свободы, которую люди находили в танце и алкоголе, слегка убаюкивало его угрызения совести по поводу пропущенной тренировки и той тревоги, что ждала его дома.

Заказав два обжигающих коктейля, Нейтан старался сосредоточиться на разговоре с Ником. Они обсуждали последние события и планы на будущее, на время забывая о заботах. Однако, чем больше они погружались в клубный ритм, тем яснее становилось: иногда стоит отвлечься от жёсткой дисциплины и просто, мать его, насладиться моментом.

И вот, они сами очутились на танцполе, где музыка охватила их могучим, пульсирующим потоком. Нейтан освободился от сомнений и внутренних демонов. Его тело двигалось в такт, словно сам клуб призывал его к этому отчаянному танцу. Никлас, очарованный атмосферой, закружил его в танце, и всё бремя мира, казалось, осталось за пределами этого яркого, безумного мгновения.

Коктейли быстро ударили в голову, растворяя напряжение в крови. Нейтан ощутил небывалую лёгкость, словно перышко, парящее над

— 13 —

танцующей, потной толпой. Смех и обрывки разговоров с незнакомцами, которые появлялись и исчезали в вихре огней, наполняли его слух. Он обменивался с ними искренними, пьяными улыбками, и каждая такая минута казалась абсолютной беззаботностью. Магия этого шумного вечера позволила ему полностью забыть о навязчивых мыслях о тренировках и строгих планах, воздействуя на него гораздо эффективнее, чем он ожидал когда-либо.

Когда стрелки часов перевалили за глубокую ночь (или ближе к рассвету), в его сознание начали прорастать новые, смелые идеи: «жизнь не обязательно должна быть такой суровой, словно бесконечная тренировка». Присутствие среди друзей, этот живой, пульсирующий поток энергии, значило гораздо больше, чем часы, проведённые в одиночестве спортзала. Нейтан вдруг ясно осознал, что для достижения истинного баланса в жизни необходимы такие вечера – вечера, что опьяняют душу не хуже алкоголя, наполняя её жаждой свободы. Коктейли продолжали изменять его восприятие, и он понял, что ночь полна не просто шума, а уникальных, симфонических ритмов общего веселья, криков, смеха и музыки, которые сливались в одну оглушительную мелодию. Он посмотрел на своего друга Ника, тот уже обнимал какую-то девушку, их лица светились от смеха, и сердце Нейтана впервые за долгое время наполнилось странной, тёплой лёгкостью. Эти моменты были вспышками света в серых буднях его существования, пробуждая в нём давно забытое желание жить по-настоящему, на полную катушку.

Нейтан, поддавшись новому порыву, решился заговорить с незнакомым парнем, который стоял чуть поодаль, задумчиво глядя на танцпол. Их беседа быстро перенесла Нейтана в миры, где не было границ и запретов. Они говорили о свободе, о риске, о том, как важно не бояться ломать привычные рамки. Все переживания и тревоги, что преследовали его дома, отступили, уступив место эйфорической лёгкости и ощущению абсолютной, пьянящей свободы. Этот случайный контакт на танцполе стал настоящим мостом, соединяющим разные, казалось бы, несовместимые аспекты его жизни. Раннее утро постепенно переходило в день за стенами клуба, и он понял, что самые важные

— 14 —

моменты происходят не в спортзале, а там, где царят искренность, открытость и полное погружение в момент.

Глава III

( Автор )

Нейтан долго стоял посреди хаоса прокуренной кухни, погружённый в оцепенение, размышляя о том, как называется этот безмятежный миг, проведённый с Ником в клубе. Этот мирный покой, который был так далёк от реальности. «Зачем она это сделала?» — в сотый раз прокручивалось в голове. Зачем она снова напилась, лишь бы насолить ему, домработнице или самой себе? Он понимал, что изменить её невозможно, пока она сама этого не захочет. Отправить на лечение – но она никогда не согласится добровольно. Нейтан решил уехать в приличную гостиницу, чтобы остыть, ведь оставшись здесь, он лишь закричит на неё, а кричать уже не было сил. В глубине души он осознавал, что перемен не будет, но ломать свою жизнь на это бесконечное ожидание он не имел права. После этого горестного, привычного зрелища он ринулся на второй этаж собирать вещи. Выйдя из комнаты со спортивной сумкой на плече, он направился вниз и в коридоре столкнулся с матерью, которая едва держалась на ногах, глядя на него сквозь завесу глубокого опьянения.

— О, Нейтан! Ты куда собрался? — произнесла она, шатаясь на ногах, её голос был похож на надтреснутый колокол.

Её внешность была ужасна: едкий запах несвежего алкоголя, растрёпанные тёмно-русые волосы, красные, опухшие глаза. И синяки по всему телу — тёмные пятна на коже, что проглядывали из-под слишком большой, мятой белой футболки. Белой. Из его шкафа. Почему она была в его футболке, да ещё и белой? Он никогда не видел её в белом, это было так… неправильно.

— Ты серьёзно? Теперь ты интересуешься моей жизнью?! — еле

— 17 —

сдерживая ревущую ярость, он вперил взгляд в её мутные глаза. — Вспомни, когда ты когда-либо проявляла ко мне интерес? Никогда, чёрт возьми! — воскликнул он, словно сжигая огнём расстояние между ними. — В день моего рождения ты смотрела на меня с таким отвращением, как будто я был не твоим сыном, а чужим. Его глаза, полные жгучего отчаяния, требовали ответа от матери, но она лишь невнятно бормотала.

Нейтан выдохнул, пытаясь унять дрожь в руках, и продолжил, его голос звучал как ружейный выстрел:

— Ты намеревалась сразу отдать меня в детский дом, после того, как родила! Но мой отец не позволил тебе этого сделать, ты знаешь?! Он оставался верен своим принципам, своей чести, а не твоим грёбаным слабостям. Он забрал нас к себе, надеясь, что ты изменишься, но нет, едва миновал месяц, как ты снова ушла в свои клубы, в своё паскудство! Ты пила до неузнаваемости – отец был в шоке, он не знал, что делать! Даже своей матери он не смел рассказать о тебе, о твоей мерзости. Боялся, что она выставит тебя за дверь, и оставит его сына без матери, потому что ты не смогла быть ею! Он любил тебя такой, какая есть, понимаешь?! Он любил тебя! И всё равно оставался с тобой, поддерживал! А что ты?! Что, блять, ты?!

Нейтан продолжал пристально смотреть матери в глаза, которые теперь были полны слёз, стекающих по грязным, осунувшимся щекам.

— Нет, я не желаю видеть тебя, твоё убогое состояние вызывает у меня отвращение. Задумайся на миг: неужели тебе не стыдно за то, в каком виде ты сейчас находишься?!

Его слова разнеслись по комнате, как гром в ясный день. Схватив спортивную сумку, он, не в силах больше сдерживать нарастающие эмоции, стремительно, почти бегом, покинул этот проклятый дом.

— Нейтан, твою мать, вернись! — закричала мать, её голос был полон надрыва и отчаяния. Она осела на пол, прижимая лицо к ладоням, погружаясь в бездонное отчаяние.

Но Нейтан, окутанный ледяным, жгучим безразличием, не

— 18 —

испытывал к ней ни капли жалости. Это была не жалость, а обжигающая боль. Предательство, которое она нанесла ему и отцу, отразилось в его сердце неисправимым шрамом, и он был готов оставить её в прошлом, где ей было самое место. Выходя из дома, он направился к гаражу, и как только сел за руль автомобиля, его обуяла новая, чистая волна ярости.

Когда же она, наконец, остановится? Сможет ли её существование когда-либо измениться? Сможет ли она прервать этот порочный круг? Сердце его билось в унисон с этими мыслями, полными гнева, тревоги, и той безысходности, что тянула его на дно.

С этими мрачными размышлениями Нейтан покинул гараж и рванул прочь, устремившись в сторону центра города. Дорога, стремительно извивающаяся перед ним, словно мощная река, постепенно успокаивала его бушующие страсти. Ярость, что клубилась внутри, будто густой туман, медленно рассеивалась под натиском скорости. Он знал: фронт бурь, бушующих в его душе, не будет окончательно преодолён, нет. Но в этот миг, в поединке с собственными демонами, он вышел на безмолвный путь, где не было места слезам. Лишь безмолвный зов, почти осязаемый, предвещал новое начало.

По прибытии в самый престижный отель города, Нейтан резко захватил спортивную сумку и, словно зачарованный, шагнул в ослепительно-блестящие коридоры, стремясь как можно быстрее зарезервировать номер. Он двигался по ним, его внимание невольно отвлекали изысканные, почти музейные детали интерьера: холодные мраморные полы, что бесшумно отражали каждый шаг, массивные антикварные зеркала в золотых рамах, и элегантные светильники, которые изливали мягкий, интимный свет. Каждая деталь здесь была тщательно продумана, доведена до совершенства, создавая атмосферу абсолютной роскоши и безмятежного комфорта. Он не мог не остановиться на мгновение, чтобы полноценно вдохнуть эту неповторимую атмосферу, которая словно обволакивала его, как мягкий, согревающий кашемировый плед.

Когда Нейтан подошёл к стойке регистрации, его сердце, внезапно,

— 19 —

забилось чуть быстрее. Молодая девушка с по-настоящему дружелюбной и тёплой улыбкой встретила его взглядом, который словно приглашал его в свой светлый мир.

Глава IV

(Автор)

Они ещё немного побеседовали, обменялись тёплыми словами прощания, и Нейтан, наполненный смешанными эмоциями, словно на крыльях, поднялся обратно на лифте к своему номеру. В стенах комнаты теперь витало то же тепло, что подарила Ева. Он уселся на диван и погрузился в размышления об их разговоре. Картины кота, исследующего гостиницу, мелькали в его голове, яркие и живые. Он представлял, как лохматый пушистик, с любопытством заглядывающий в каждый угол, пробует на вкус разнообразные десерты и жадно вдыхает ароматы кофе. Эта идея обретала всё более чёткие очертания, и смех, которым обменялся с Евой, наполнял его душу радостью.

При мысли о «Котах и кофе» Нейтан тихо усмехнулся. Он представил, как кот, спокойно расположившись на барной стойке, наблюдает за гостями, получая свою порцию любви и восхищения. Разве может быть что-то лучше, чем видеть, как люди улыбаются, глядя на их неожиданного пушистого партнёра? Он понимал, что это могла бы быть не просто шутка, а начало чего-то большого, возможно, даже очень серьезного.

Нейтан встал с дивана и подошёл к окну, прижавшись лбом к холодному стеклу. Вечерний город искрился бесчисленными огнями, словно показывая ему отражение его собственных эмоциональных штормов. Каждый огонёк на горизонте давал жизнь его мыслям о Еве – о том, как её смех, подобно звонкому колокольчику, раздавался в его ушах, наполняя сердце теплом, которое, казалось, кристаллизовалось в каждом луче света.

Его взгляд скользнул по улицам, где жизнь бурлила, как яркая река,

— 26 —

и в тишине, окружавшей его, он вдруг понял: огни города, танцующие в вечернем мраке, лишь отражают тоску по тем волшебным моментам, когда всё было возможно. Наступила ночь, полная мечт и надежд, и Нейтан чувствовал, как в его душе медленно прорастают семена нового начала, даже если сердцу всё ещё не хватает её присутствия.

Ева с задумчивым выражением лица трудилась за стойкой, её мысли метались вокруг нового гостя отеля. Она не могла избавиться от желания снова и снова возвращаться к тем мгновениям, когда их взгляды пересекались, а смех лёгким облаком витал между ними, создавая особую, неосязаемую связь. Её ум, словно птичка в клетке, порой вырывался из привычной рутины, унося её в мир грёз, где только они вдвоём разделяли тайны, скрытые от других. Постояльцы приходили и уходили, но этот уникальный миг оставался в её сердце, отражаясь яркими красками. Ева понимала, что впечатление от этого незнакомца стало для неё чем-то большим, чем просто общение. Это была вспышка, маленькое чудо в её повседневности, укрывшее остальную жизнь за облаком лёгкой тоски и неясного, но при этом волнительного, ожидания.

Ева вновь ловила себя на том, что мечтала о новых встречах, о возможности увидеть его снова. Она изо всех сил старалась сосредоточиться на работе, но мысли о загадочном постояльце не оставляли её ни на минуту. Каждое движение, каждый скрип дверей, каждый шорох пробуждали в ней искру надежды, что именно *он* вот-вот появится. В её голове, словно на киноплёнке, мелькали фантазии о том, как они вдвоём будут гулять по вечернему городу, делиться историями и смеяться над самыми пустяковыми мелочами. Среди прочих гостей, окружавших её, она чувствовала себя незаметной, почти как тень, слившись с интерьером. Этот симпатичный парень стал её таинственным светом, который неосознанно вызывал жгучее желание открывать новую главу в её жизни. После окончания работы Ева цеплялась за надежду, что это маленькое чудо вернется к ней.

— 27 —

В 6:00 утра у Нейта раздался пронзительный телефонный звонок, и, словно окутанный легким туманом сна, он протянул руку к трубке:

— Да, я вас слушаю, — произнёс он, стараясь развеять сонное оцепенение, которое сковало его.

— Брат, я уже в Москве. Ты меня встретишь? — прозвучал знакомый, до боли родной голос друга.

— Ой, да сейчас подъеду, жди! — быстро ответил он, и в сердце его внезапно закралась настоящая, тёплая радость.

— Хорошо, жду!

Спустя сорок пять минут он уже приближался к аэропорту, его волнение росло с каждой секундой. Нейт пересекал переполненные улицы, где свет фар автомобилей отражался в лужах, образуя причудливые, движущиеся узоры на асфальте. Он вдруг вспомнил, как они с другом всегда мечтали побывать в одном городе, и теперь вот эта давняя мечта становится реальностью. Улыбка не сходила с его лица, несмотря на утреннюю спешку и ранний час.

Войдя в терминал, он огляделся в поисках знакомого силуэта. Толпы людей стремились к выходам, гудели объявления о рейсах, но Нейт не искал никого, кроме своего друга. Внезапно его внимание привлёк высокорослый парень с недовольным выражением лица, который просматривал расписание, а рядом с ним стоял белобрысый парень. Это были они. Нейт быстро направился к ним, стараясь не потерять из виду знакомые черты.

— Нейт! — закричали парни, внезапно поднимая голову.

Их взгляды встретились, и в этот миг стена, разделяющая их за годы разлуки, рухнула. Они обнялись так крепко, будто не виделись целую вечность, будто сбросили с себя все оковы времени.

— 28 —

— Как ты? — спросил Лим, отстраняясь, и Нейт почувствовал, как его радость переполняет душу.

— Да всё окей, — Нейт отмахнулся, еле сдерживая улыбку.

Нейтан так же хорошо помнил Лима, который часто появлялся в самых неожиданных местах, рассказывая о своих безумных приключениях. Каждый раз его глаза светились азартом, когда он делился историями о ночных походах в таинственные леса или о встречах с совершенно незнакомыми людьми, что меняли его жизнь. Но после таких рассказов всегда оставалось странное чувство тревоги – ведь каждое его исчезновение сопровождалось тайной, которую никто не мог разгадать. Некоторые говорили, что Лим искал себя, охотясь за потерянными временем моментами. Нейтан сомневался, но был очарован этим странным образом жизни. За каждым его уходом скрывалась непредсказуемость, которая могла привнести в обыденность что-то необычное. Однако порой он задумывался, не был ли Лим беглецом от чего-то – возможно, от истинного лица своей жизни.

Глава V

(Нейтан)

Мы направились к выходу, и я впервые за долгое время почувствовал, что между нами вновь зарождается связь. Это было не просто возвращение друзей, а возможность вернуть в свою жизнь чуточку старого волшебства, от которого я уже и не ждал ничего. Когда мы подошли к моей машине, я вдруг осознал, что забыл упомянуть, что она рассчитана всего на двоих. Придётся им вызывать такси. И они даже не подозревали, что я съехал в престижную гостиницу ещё вчера. Теперь им тоже придётся искать пристанище в отеле, в то время как я мог бы с лёгкостью предложить им уют в своём коттедже, если бы *не уехал*.

— Не против, если вы закажете себе такси? — произнёс я, прилагая усилия, чтобы скрыть свою неловкость. — И ещё… со вчерашнего дня я перебрался в роскошную гостиницу, поэтому не смогу предложить вам разместиться в моём коттедже.

Лим и Томас обменялись многозначительными взглядами, словно бессловесно обсуждая, как воспринять мою просьбу. В их глазах читалось лёгкое недоумение.

— Не переживай, — сказал Томас, отводя взгляд от дороги и поворачиваясь ко мне. — Мы сами справимся. Как думаешь, сколько времени у нас уйдёт, чтобы найти хороший отель?

— Не знаю. Возможно, вы можете разместиться в той гостинице, где я остановился.

Лим вздохнул, явно не слишком воодушевлённый этой идеей.

— Ну, а что, если там нет свободных мест? — произнёс он, слегка поджимая губы.

— 32 —

— Давайте я позвоню и узнаю, — предложил я, вытащив смартфон из кармана.

Пальцы скользнули по экрану, а в голове всплывали воспоминания о том, как эта гостиница идеально подходила для спокойного отдыха. Я набрал номер, ожидая, что радостный голос на другом конце провода поможет снять атмосферу неловкости. Но вместо этого меня встретил холодный, механический голос автоответчика: «Все операторы заняты, пожалуйста, оставайтесь на линии».

Я закрыл глаза, вглядевшись в далёкие мгновения, когда мы с Лимом и Томасом делили смех и наслаждение беззаботной жизнью.

— Что-то не так? — спросил Томас, сбивая меня с раздумий.

Я чуть наклонил голову, чтобы скрыть свою растерянность.

— Нет-нет, всё в порядке, — сказал я, стараясь звучать уверенно. — Просто дайте мне минуту.

Наконец, голос Евы из гостиницы подтвердил наличие свободных номеров. Я с облегчением сообщил об этом друзьям, но на лицах Лима и Томаса отражалось не только облегчение, но и лёгкое недоумение. Кажется, старые связи восстанавливались не так просто, как я надеялся. Томас вызвал такси, и они первыми отправились к гостинице. Я же последовал за ними на своей «Lamborghini». По пути я набрал Никласа, сообщив ему, что друзья прибыли сегодня и мы договорились встретиться у той гостиницы.

Когда я подъехал к гостинице, на меня нахлынуло мощное ощущение ностальгии. Это место, начиная со вчерашнего дня, стало для меня словно отправной точкой, новой вехой в жизни, когда самые смелые мечты вдруг начинали сбываться. Томас и Лим уже ждали в лобби, разглядывая местные буклеты и оживлённо обсуждая планы на вечер. Я вышел из своей машины, ощущая, как взгляды прохожих тянутся к грациозной чёрной «Lamborghini Aventador», и эта уверенность моментально передалась мне. Я подошёл к друзьям, и они сразу

— 33 —

заметили моё присутствие. Лим, взволнованно указывая на один из буклетов, сказал:

— Смотри, тут написано о каком-то старинном кафе неподалёку. Говорят, там подают лучший кофе в городе.

— Звучит заманчиво, — откликнулся я, размышляя о том, как давно не был в этом районе. Нам действительно нужно было не только восполнить пробелы в общении за эти годы, но и наладить старые, пошатнувшиеся отношения.

Томас, обернувшись ко мне, добавил:

— Ты не выглядишь так, будто тебе комфортно в разговоре. Всё в порядке, Нейт?

Я глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Они были правы — старые связи не всегда легко восстановить, и у меня оставались ещё не разрешенные вопросы, давящие на душу.

— Да, всё в порядке, — сказал я, стараясь выглядеть максимально уверенно. — Давайте дождёмся Никласа, а потом пойдём выпьем кофе и обсудим все накопившиеся темы. Кстати, вас заселили?

— Как видишь, да, раз чемоданы отсутствуют, — произнёс Лим, кивая на отсутствие багажа.

Мы заняли небольшую площадку в лобби, присев на мягкие диваны. Разговоры и смех вокруг нас создавали приятную, фоновую атмосферу. Я представлял себе, как легко мы поймаем нить беседы, будто ничего и не было. Но в воздухе всё равно витала некая напряжённость. Лим, который всегда был отъявленным оптимистом, заметил мой недостаток уверенности и попытался развеселить нас, рассказывая анекдоты о последних приключениях, которые ему удалось «запечатлеть».

Так мы и ждали, сидя там, а меня самого захлёстывали воспоминания о том, как мы раньше вечерами вот так же делились, обсуждая мечты и планы. Когда дверь отворилась, и Никлас, наконец,

— 34 —

вошёл в лобби, его радостный смех наполнил всё пространство. Он обнял парней, и мы двинулись в то старинное кафе.

— Отлично выглядите, парни! — воскликнул Никлас по дороге, оглядывая нас. — Что нового? Рассказывайте!

Мы обменялись взглядами, и Томас начал рассказывать свои истории про Сочи. Лим, чувствуя, как атмосфера начинает разряжаться, мастерски поддавал жару, придавая рассказу импровизированный юмор, добавляя такие детали, которые делали его ещё более живым. Никлас смеялся, кидая беззаботные реплики, которые только подогревали наш настрой.

Обсуждая общих знакомых и смешные происшествия, мы медленно продвигались к более серьёзным темам — мечтам и замыслам на будущее, которые, по сути, определяли каждого из нас. Неожиданно Никлас задал вопрос, который привёл к глубоким размышлениям о наших истинных стремлениях.

Глава VI

(Нейтан)

Утро началось с лёгкого потягивания; я поднялся и ступил в душ, чтобы стряхнуть с себя ночную дремоту. После прогулки с друзьями, полной смеха и беззаботных разговоров, я почувствовал, как усталость мягким одеялом окутывает моё тело.

После душа, едва стоя на ногах, обвитый лёгким полотенцем, я дошёл до спортивной сумки. Вытащил из неё шмотки: чёрные боксеры, белую футболку и чёрные штаны. Затем, с кряхтящей решимостью, я натянул всё на себя и вышел из номера, собранный, насколько это возможно.

На улице должно было приехать вызванное мною такси, чтобы довезти до спортзала. В лобби я вновь увидел Еву, которая работала на ресепшене. Она заселяла или выселяла какую-то девушку. Ева подняла голову и улыбнулась мне, её глаза сверкали от искреннего, неподдельного веселья.

— Ты снова в ударе, да? — спросила она, поправляя рулон документов на стойке, будто это была часть какого-то негласного ритуала.

Я кивнул, чувствуя, как бодрость начала медленно пробиваться сквозь остаток усталости.

— Да так, стараюсь держать себя в форме, — ответил я, потянувшись в карман за телефоном.

Пока она неотрывно заполняла бумаги, я невольно не мог отвести от неё взгляда. Внутри меня нарастало ощущение, что стоит пригласить её просто прогуляться и пообщаться, чтобы разрядить эту тонкую атмосферу, что витала между нами.

— 38 —

Мысли о том, как её улыбка рассеет все сомнения, и как наш случайный разговор откроет новые горизонты в нашем взаимодействии, кружили в моей голове. Я представлял, как мы бродим по вечерним улицам, где нежный свет фонарей обнимает нас, и слова легко льются, словно прозрачные ручьи, без усилий. Может быть, это станет началом чего-то прекрасного?

Однако, колебания в душе не давали покоя. Я не знал, как она отнесётся к моему предложению, думал, что она может стесняться вырваться за пределы работы, из своей привычной скорлупы. Тем не менее, парадоксально-тёплая улыбка Евы словно манила меня к действию, подталкивая. Я вновь ловил себя на мысли, как, благодаря простым словам, можно превратить каждодневное в нечто удивительное. Наконец, собравшись с духом, я сделал шаг вперёд, обойдя стойку. Её слегка удивлённый взгляд лишь придавал мне уверенности.

— Ева, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться после работы? — произнёс я, стараясь говорить уверенно, не выдавая волнения.

Внутри всё дрожало, но железный край решимости не позволял мне отступить.

Ева слегка прикусила губу, а в её глазах мелькнула искорка удивления. Я ждал, затаив дыхание, словно время остановилось. На мгновение казалось, что весь мир вокруг нас исчез, остался только я и она, окружённые атмосферой лёгкого, но ощутимого напряжения.

Ева вздохнула:

— Звучит хорошо, — наконец произнесла она, и я почувствовал, как внутри меня заиграл тёплый ток радости. — Но у меня сегодня много дел…

Словно тень, сомнения вновь накрыли меня. Я понимал, что у неё может не быть времени, но, в то же время, это тонкое настроение и желание встретиться звучали в её голосе, не оставляя меня равнодушным.

— 39 —

— Может быть, мы сможем найти время в другой день? — осторожно спросил я, надеясь, что не испорчу атмосферу.

Ева немного замялась, и в её глазах мелькали, словно тени, мысли.

— Да, я бы хотела, — произнесла она, и в её голосе звучала некая нотка сожаления, но в то же время и искреннего желания. — Просто у меня сегодня нужно завершить несколько дел. Но, может быть, ты мог бы оставить свой номер телефона?

Я улыбнулся, чувствуя, как надежда снова наполняет меня, разливаясь тёплым потоком. Мы обменялись номерами, и этот маленький жест казался мне чем-то невероятно важным, словно мостом, перекинутым между нашими мирами. Когда Ева вернулась к своим делам, я, наконец, выдохнул, ощущая, как тяжесть на плечах чуть ослабла, словно невидимые путы пали.

Сердце колотилось в груди, когда я вышел из гостиницы. Такси уже поджидало меня у двери, его фары тускло горели в сумраке. По пути в спортзал я размышлял об увиденном: этот танец эмоций и моментов, которые, как предчувствие, могли стать началом чего-то совершенно нового. Я сидел в такси, приближаясь к спортзалу, и в голове крутились мысли о Еве. Её улыбка, испуганное ожидание, немое согласие – всё это словно накладывало на меня лёгкое, но навязчивое волнение.

Чем больше я думал о нашем разговоре, тем яснее понимал, что этот миг стал для меня чем-то большим, чем просто встречей. Я искал не только общения, но и взаимопонимания, того самого завета, который способствовал бы созданию нового этапа в жизни, чего-то настоящего и глубокого.

В спортзале я изо всех сил пытался сосредоточиться на тренировке, но образы Евы снова и снова всплывали в сознании, отвлекая. Она была не просто администратором в гостинице, а человеком, с которым мне хотелось делиться мечтами и заботами, человеком, который зацепил. Я взмыл на снаряд, стремясь выплеснуть из себя все переживания, пока эмоции не остынут, пока это обжигающее чувство не утихнет.

— 40 —

(Автор)

Он добрый, прекрасный, притягательный, сильный и, наверняка, заботливый – этот идеал молодого человека, словно навязчивая мелодия, сто раз на дню льётся в сознании Евы, начисто мешая ей сконцентрироваться на работе.

Каждое его качество звучит, как невидимый шёпот, резонируя в её мыслях и обволакивая её разум сладким, почти недосягаемым бредом. Эмоции нападают на её сознание, подобно первому утреннему свету, проникающему в самые тёмные уголки ночи, вытесняя все следы будничной рутины. Она видит его улыбку, слышит его смех – звук, который наполняет её душу теплом, словно мягкий плед в холодный зимний вечер. В её сердце разворачивается настоящая буря чувств, и она уже не уверена, где заканчивается реальность и начинается её бурная фантазия.

Глава VII

(Нейтан)

Долгожданный день настал, и всё вокруг казалось будто замерло, ожидая чего-то важного, неминуемого. Мне нужно было тщательно подготовить себя к этой встрече. Я долго выбирал одежду, которая, как мне казалось, сумеет подчеркнуть моё лучшее «я», но в конечном итоге остался верен привычному, повседневному стилю. Мы договорились встретиться в парке. Волнение накрывало меня волной, когда я шагал по тропинке, инициируя шаги к встрече, к которой так долго и тщательно готовился. Солнце, едва поднимающееся над горизонтом, окрашивало парк в золотистые тона, а лёгкий утренний ветерок срывал с деревьев последние, сияющие капли росы. Я слушал трели птиц, которые, казалось, тоже ждали чего-то важного, перебивая своим пением мои мимолётные, но навязчивые мысли о предстоящем.

Когда я наконец достиг нашего места встречи, Евы ещё не было. Через пятнадцать минут я увидел её фигуру вдали – она медленно приближалась ко мне. Сердце забилось быстрее, когда она заметила меня и одарила лёгкой улыбкой. Мы уселись на скамейку, и я почувствовал, как напряжение постепенно уходит, уступая место лёгкости. Это была лишь первая встреча, но она могла стать началом чего-то гораздо большего, чего-то действительно значимого.

— Привет, — произнесла она, и в её голосе я уловил нотки волнения, удивительно похожие на мои собственные.

Её тёмные волосы, уложенные в лёгкие волны, светились на утреннем солнце, а глаза искрились искренним, неподдельным интересом.

— Привет, — отозвался я, стараясь максимально скрыть своё

— 44 —

волнение, чтобы не выдать себя.

Мы начали разговор с самых незначительных вещей: о погоде, о планах на выходные, о повседневных мелочах. Но каждый обмен словами приносил радость и неимоверно сближал нас. Я ловил её смех и радовался каждому мгновению, проведённому вместе, несмотря на простоту тем и отсутствие глубоких смыслов.

— Знаешь, я всегда мечтала провести утро именно так, — сказала Ева, глядя на меня своими глубокими, темно-карими глазами. Её взгляд был чист и открыт. — Чистый воздух, природа… это как будто отдых от всей этой суеты, которой пропитана жизнь.

Я кивнул, осознавая, что она не просто говорит это. Я чувствовал, как она открывается мне, и это создавало особую, невидимую атмосферу доверия между нами.

Наши темы становились всё глубже, когда мы затронули мечты и стремления. Я углублялся в её слова, впитывая каждую деталь, так будто она делилась частичкой своей души, самой сокровенной. В это мгновение мне стало окончательно понятно: даже если это всего лишь первая встреча, она уже оставила нестираемый след в моём сердце. Мы сидели рядом, ощущая, как вокруг нас расцветает новая реальность, полная неизведанных путей и возможностей.

— Да, природа действительно успокаивает, — сказал я, внимательно глядя на Еву, ловя каждый её жест, каждую мимику.

Её длинные тёмные волосы ловили солнечные лучи, создавая вокруг неё ореол золотистого света, будто она была частью самого утра. Мы сидели на скамейке, и я не мог не заметить, как её губы слегка приоткрываются, когда она говорит, а глаза светятся от вдохновения. В этот момент мне показалось, что я вижу в ней отражение собственных, глубоко спрятанных, мечт.

— А ты когда-нибудь задумывался, какой бы идеальной была жизнь, если бы не было никаких ограничений? — спросила она, наклонив

— 45 —

голову, брови её слегка сдвинулись, и я чувствовал, как в её вопросе звучал искренний, неподдельный интерес.

Я вдруг осознал, что мы действительно очень похожи в понимании мира, и эта родственная душа, которую я так давно искал, всегда привлекала меня, словно магнит.

— Знаешь, я часто мечтаю о путешествиях, — сказал я, ощутив, как сердце бьётся быстрее от этой непривычной откровенности. — Вера в то, что есть мир, полный неизведанных возможностей, вдохновляет меня, не даёт покоя.

Ева улыбнулась, и я заметил, как её смеющиеся глаза словно искрятся, отражая моё чувство.

— Идея о том, что можно уехать куда угодно и начать новую жизнь, делает меня по-настоящему счастливой. Так много мест, которые ждут, чтобы быть исследованными! — её голос звенел от предвкушения.

Я улыбнулся:

— Да, именно! — ответил я, наклонившись ближе, чувствуя невероятное притяжение. — Я тоже хочу увидеть мир, пообщаться с разными людьми, понять их культуру… Это было бы невероятно.

Рядом с ней было легко и уютно, и я не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Вокруг нас лишь шум листьев и мирный голос природы, а внутри меня бушевали мысли о том, как хорошо было бы продолжать эту беседу, оставаясь наедине с нашими мечтами и надеждами, потерявшись во времени.

Мы встали, и, вдыхая свежий воздух, направились к небольшому кафе, затерянному среди зелени, словно скрытому от посторонних глаз. Его уютные столики, расставленные на террасе, словно приглашали нас разделить это мгновение, насладиться им. Подходя к входу, я заметил, как солнечные лучи пробиваются сквозь листву, освещая наши лица мягким светом. Ева предложила выбрать столик с видом на пруд, и, с удовольствием согласившись, я украдкой наблюдал, как её волосы

— 46 —

играют на ветру, будто танцуя с солнечными зайчиками.

Заказав кофе и несколько сладостей, мы сели и продолжили разговор о мечтах и желаниях, которые, казалось, теперь были у нас общими. Ева начала рассказывать о своём жгучем желании посетить Японию, о культуре вишнёвого цветения и древних храмов, полных мудрости. Я, в свою очередь, делился своими мыслями о поездке в Южную Америку, об экзотических пейзажах и тёплом океане, который манил меня годами.

Каждое слово наполняло воздух радостью, словно мы на самом деле рисовали в воображении картины далёких стран, куда вот-вот отправимся. Я ловил её взгляд, искренность и восторг в её глазах, которые словно заряжали меня энергией, придавая сил. Этот момент казался бесконечным, и мне отчаянно хотелось, чтобы он остался с нами навсегда, застыв в янтаре.

Глава VIII

(Ева)

От той прогулки с Нейтом прошла уже целая неделя, но я до сих пор помню каждую деталь того дня, словно он был вчера. Мы бродили по осеннему парку, где золотистые листья кружились в воздухе, словно танцующие феи, унося на своих крыльях все мои тревоги. Я никогда не думала, что простая встреча может вызвать такое буйство эмоций, такой ураган внутри. Мы с Нейтом открыто делились друг с другом своими мечтами, теми, что горели в нас и которые мы очень сильно хотели бы исполнить.

Мы останавливались у пруда, и он бросал в воду камешки. Вода всплескивала, расходясь кругами, напоминая о том, как даже невзначай сказанное слово может изменить всё вокруг. Я взглянула на него, и сердце моё слегка замерло. Его тёмно-карие глаза светились теплом, будто в них отражались солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Длинная чёлка падала на глаза, придавая ему немного беспечный, но в то же время такой загадочный вид. Я заметила, как он время от времени смахивал её рукой, открывая своё лицо — а там, под густыми тёмно-коричневыми бровями, кроются доброта и невероятная сила, олицетворяющие крепкий характер.

Темно-русые волосы, нежно развивающиеся на ветру, дополняли его образ. Он казался человеком, который знает, что такое настоящие эмоции, и это вызывало во мне глубокую симпатию. Его губы, чуть полноватые, придавали ему детскую непосредственность, но при этом ничуть не умаляли глубины его взгляда, который проникал в самую душу. Я вдруг тогда почувствовала жгучее желание узнать его поближе,

— 50 —

раскрыть его тайны и услышать целую историю его жизни, которую он, казалось, скрывал.

Необычайная доброта, которая исходила от него, спадала на меня, как мягкое одеяло в холодный вечер, обволакивая со всех сторон. Мимо нас проходили люди, но в тот момент казалось, что вокруг нас не существует никого, кроме него и меня, мы были в своей маленькой вселенной. Я решила, что этот миг надо запомнить, запечатать его в памяти, и с лёгким трепетом улыбнулась тогда в ответ на его тёплый, уютный взгляд. Сердце застучало быстрее, и я почувствовала, что между нами возникла тонкая, но прочная невидимая связь.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, перед мысленным взором встаёт этот осенний день, живой и яркий. Я не знаю, будут ли у нас ещё такие прогулки, но одно я знаю точно: эта неделя стала поворотной в моём сердце, изменив его. Едва ли она когда-либо забудется, как и неугасаемое желание снова встретиться, хотя бы на мгновение, чтобы вновь ощутить ту странную лёгкость, которую он принёс с собой.

Каждый день я теперь просыпалась с лёгким волнением, задумываясь о том, что он мог бы сказать или сделать, если бы снова оказался рядом. Нейта было трудно забыть; его смех звучал в моих мыслях, как мелодия, которую невозможно стереть из памяти, она поселилась там навсегда. Я наслаждалась тем, что эта встреча оставила во мне – она подталкивала к новым мечтам, заставляла рассматривать жизнь под другим, совершенно свежим углом.

Я начала искать в каждом дне маленькие радости, детали, которые могли бы напомнить о Нейте. Каждый лист, падающий с ветки, каждый солнечный луч, пробивающийся сквозь облака, напоминали мне о том дне в парке, о его тепле. Я стала чаще гулять одна, позволяя себе погрузиться в мысли о нём, словно в океан. Всё казалось более ярким, когда я чувствовала его незримое присутствие даже на расстоянии, будто он был рядом.

Иногда мне казалось, что он стоит рядом, когда я слышала шаги

— 51 —

или смех прохожих. Я вспоминала его жесты, его улыбку, и сердце наполнялось теплом, разливаясь по телу. Я пыталась представить, как бы он реагировал на мои переживания, что бы сказал, чтобы поддержать меня, помочь справиться. Эти мысли становились моими верными спутниками, они продолжали тот длинный разговор, начатый в тот осенний день.

Скоро мне стало очевидно, что эта встреча оставила в моём сердце глубокий след, изменив его навсегда. Я понимала, что не просто влюбилась, но и открыла в себе новые горизонты, новые возможности. Я снова мечтала, не боясь, что они останутся лишь мечтами, потому что теперь у меня была надежда. Нейта больше не было рядом физически, но его влияние продолжало жить во мне, как неугасимая звезда в ночном небе, освещая мой путь.

Я стала чаще запечатлевать эти мгновения в заметках, записывая все всплывающие мысли, чувства и наблюдения. Каждая строчка становилась для меня как бы мостом к нему, и я ощущала, как слова наполняются его энергией, его присутствием. С каждой новой записью я понимала, что, несмотря на физическое расстояние, Нейт живёт во мне, в моих эмоциях и мыслях, в каждом ударе моего сердца.

Однажды, гуляя по парку, я заметила, как дети играли на качелях, их смех звенел в воздухе, и почувствовала такую простую, чистую радость. Я улыбнулась, живо представляя, как Нейт мог бы смеяться вместе со мной, превращая этот обычный момент во что-то волшебное, незабываемое. Этот эпизод стал знаком для меня: жизнь продолжается, и в ней есть место для счастья, даже несмотря на утраты, которые пришлось пережить.

Я вновь открыла для себя мир, полный возможностей, где Нейт стал не только важной частью моего прошлого, но и ярким вдохновением для будущего. Я начала мечтать о путешествиях, новых встречах и открытиях, словно он зажёг во мне этот огонь. Впереди меня ждала новая глава, полная надежд и мечтаний, в которой Нейт оставался моим светом, путеводной звездой на этом пути.

— 52 —

(Автор)

Нейтан спустился на лифте в лобби, стремясь наконец-то проснуться с помощью крепкого кофе. В просторном фойе он заметил Томаса, уютно устроившегося на диване с чашкой в руках, погружённого в оживлённую беседу по телефону. Нейт с любопытством подошёл к нему, и Томас, оторвавшись от экрана, произнёс: