Штормовой дозор. Утонувшая невеста

1.

Как познакомилась с Вигго Диксоном, я точно никогда не забуду. Он был первым, кого я увидела, очнувшись в незнакомом мире – наверное, со стороны это может показаться безумно романтичным. Если не учитывать, что он выловил меня из моря без сознания, с синими губами, водорослями, запутавшимися в волосах, и в крохотном купальнике – по местным нормам приличия все равно что голышом.

Придя в себя, я с трудом сфокусировалась на его лице, заслонившем яркое до рези в глазах небо. Отметила, что он симпатичный, только борода портит впечатление. Никогда не любила бородачей. Зато нос идеальный, прямой, короткий, с аккуратным кончиком, изящным вырезом ноздрей. И красивые глаза чистого темно-серого цвета, почти без блеска. Бархатные.

Эти глаза смотрели на меня с любопытством, но каким-то недобрым. Словно на редкую и опасную диковинку.

– Вы меня слышите, дорогая? Не бойтесь, все позади, – произнес женский голос, и теплые сильные руки приподняли меня, усаживая. – Говорить можете? Как ваше имя?

– Софья, – просипела я и закашлялась. Горло саднило, будто наглоталась воды вперемешку с песком.

– Софи, – повторила незнакомка. Судя по голосу, она улыбалась. – Поздравляю, Вигго, нашлась твоя невеста. И такая хорошенькая!

Бородач пробурчал что-то невнятное, продолжая хмуро меня рассматривать. С видимым усилием отвел взгляд от голых коленок – надо же, какая скромность! Я попыталась обернуться, чтобы посмотреть на женщину, все еще придерживавшую меня за плечи, но вдруг подкатила тошнота.

Меня вырвало морской водой прямо под ноги Вигго, сидевшему рядом на корточках. В ответ на извинения он невозмутимо промолчал, и я смутилась еще больше. Знала бы тогда, что нам с ним предстоит пережить, и не подумала бы стесняться из-за ерунды. Но я пока даже не представляла, в какой странной и жуткой ситуации очутилась.

– Ничего, милая, ничего, – приговаривала незнакомка, плотнее кутая меня во что-то, пропахшее машинным маслом и сыростью. – Невеста смотрителя всегда должна немного утонуть. Такая традиция.

Я решила, что они меня с кем-то путают. Переждала, пока не прошел приступ головокружения и все вокруг не перестало расплываться и мельтешить. Огляделась. Увидела спокойное голубое море, небо без единого облачка (и когда только погода успела так сильно измениться?), острые темные камни и скалистый берег, круто уходящий вверх.

Место абсолютно незнакомое, и женщина, которую я наконец-то смогла рассмотреть – тоже. Средних лет, маленькая, опрятная, добродушное круглое лицо и руки покрыты ровным загаром – наверняка местная. Темные волосы с паутинкой седины убраны под несуразную светло-серую шляпу, скорее даже не шляпу, а чепчик.

Она вообще была очень странно одета. Длинное приталенное платье с рукавами, высоким воротником и оборками напоминало костюм для съемок в историческом фильме. Мой молчаливый спаситель соответствовал: его белый пиджак с золотыми пуговицами, мокрый насквозь, походил на старинную униформу. На ум пришло слово «китель».

– Где я? – спросила я, обращаясь к приветливой женщине. Человек по имени Вигго хоть и спас меня, но явно не горел желанием продолжать знакомство.

– Штормовой дозор, – отозвалась та. Название ни о чем мне не говорило, и она уточнила: – Остров с маяком, его еще краем света называют. Кладбищем старых богов... Неужели ни разу о нас не слыхали? Вы, должно быть, попали сюда издалека.

– Мы в Адлере остановились, – объяснила я уклончиво. Рассказывать ей, откуда мы приехали, было совершенно ни к чему. – Попала в обратное течение, унесло от берега... Не знаю, как далеко, не успела толком ничего понять.

Я прекрасно помнила карту окрестностей – к отдыху мы готовились тщательно, изучили все заранее. Никаких островов поблизости не было. А перечисленные собеседницей названия я вообще впервые слышала.

– Адлер? Что это за место? – с искренним непониманием переспросила она.

– Город такой, курортный, – ответила я, окончательно растерявшись.

Как можно не знать, что такое Адлер? В конце концов, не в Турцию же меня занесло, говорят-то они по-русски. Пытаются разыграть? Непохоже, да и глупо...

– Она не отсюда, – неожиданно нарушил молчание Вигго. – В смысле, вообще. Как моя пра-пра-бабка. Могли бы сразу догадаться по ее... странному виду.

Помню, мне тогда пришла в голову мысль, будто на острове проходит ролевая игра или что-то вроде, и эти ребята – реконструкторы, чересчур вжившиеся в роль. Если бы мне рассказали заранее, что это за место и почему я здесь очутилась, возможно, бросилась бы обратно в море и попыталась уйти вплавь.

Но вместо этого я поблагодарила хмурого Вигго за свое спасение и попросила телефон. Он лишь усмехнулся в ответ. В графитовых глазах промелькнуло выражение, очень похожее на жалость. Женщина заявила, что такой роскоши у них отродясь не бывало, разве что на материке найдется.

– Мы непременно отвезем вас в город, когда поправитесь, – пообещала она.

Я хотела потребовать прекратить весь этот цирк и вернуть меня на большую землю, но за спиной послышался шорох камней под торопливыми шагами. Оглянувшись, я увидела коренастого мужчину в таком же белом кителе, как на Вигго, только еще и в фуражке с узким козырьком. В одной руке он нес свернутое одеяло, в другой – объемистую железную кружку, над которой вился пар.

– Слава богу, вы очнулись! – проговорил он, накрывая меня одеялом.

Оно было теплым и колючим, и я вдруг осознала, что трясусь от холода. В кружке оказался травяной чай.

– Спасибо. Но все-таки – кто вы такие? И где этот остров находится?

– Мы команда смотрителей маяка, – ответил второй мужчина. – Меня зовут Доналд Броуди, это Марта, моя жена. А это Вигго Диксон, старший смотритель, он...

– Полагаю, нам стоит продолжить разговор в доме, – перебил Вигго. – Марта, будь любезна, подготовь для нее постель и какую-нибудь одежду. Вы позволите?

Не дожидаясь ответа, он подхватил меня, завернутую в кокон из одеяла, и понес прочь от моря. Я подумала, что он ужасный грубиян. А еще очень сильный – с легкостью, едва ли не бегом взобрался по крутой тропе со мной на руках и даже не запыхался, будто я весила не пятьдесят кило, а пять.

2.

Солнечный свет резанул по глазам, на секунду ослепив, и я отбежала на безопасное расстояние, не разбирая дороги. Обернулась – дверь осталась распахнутой, но Вигго догонять меня не спешил. Стоило посмотреть по сторонам, чтобы понять, почему.

Остров оказался совсем крошечным – в тихую погоду с одного края до другого докричаться можно. Холмистый, пустынный, лишь трава, дом с маяком и камни. Ну и чуть поодаль из-за пологого склона выглядывали какие-то руины. Ни сбежать, ни укрыться.

У самого горизонта темнела полоса далекого берега. И в лучшем состоянии не доплыла бы, к тому же здоровяк по прозвищу Вигго с легкостью выловит меня снова. В панике озираясь, я судорожно пыталась найти выход из положения. Умолять их? Попробовать подкупить? Угрожать вымышленными родственниками в полиции? Все-таки броситься с разбега в море? Тонуть, как оказалось, не так уж страшно...

Оба Броуди сидели на низенькой скамейке неподалеку от дома. Чайки разгуливали перед ними, вальяжно, как голуби в городском парке. Марта поднялась, обеспокоенно на меня глядя. Надо было срочно придумать, как себя вести с этими людьми.

– Что случилось, Софи? – воскликнула она и подошла на несколько шагов, но не слишком близко. – Что он вам наговорил?

«Жуткий фантастический бред, вот что», – чуть не ляпнула я вслух. Прикусила язык и сказала, мол, все в порядке. Поблагодарила за гостеприимство. Намекнула, что мне пора. Изо всех сил стараясь не стучать зубами – не хотелось показывать, как меня на самом деле трясет.

Супруги переглянулись, будто договариваясь без слов, и опять уставились на меня. Они совсем не выглядели угрожающими, скорее наоборот – приятные доброжелательные люди. Но это-то и пугало больше всего. С маньяками именно так и бывает.

– Дорогая, на вас лица нет, – произнесла Марта обеспокоенно. – Вам срочно необходимо прилечь, отдохнуть немного. Я принесу капли от нервов.

– Мне необходимо вернуться домой. И сходить к врачу, кстати. Объясните, наконец, что вам от меня нужно!

Марта вопросительно посмотрела на что-то за моей спиной. Оглянувшись, я увидела Вигго. Он стоял в дверном проеме, подпирая плечом косяк и скрестив руки на груди.

– Я пытаюсь, но вы не желаете слушать, – сказал он, не двигаясь с места. – Сегодня все равно уехать не сможете. Пароход на материк будет послезавтра, если погода не испортится.

– Слушайте, но ведь должна у вас быть какая-то связь с внешним миром. Я должна хотя бы сообщить, что жива и невредима!

– С вашим миром? – уточнил Вигго. – Боюсь, никакой. Ни здесь, ни где-то еще. Вернитесь в дом, вас шатает. Послезавтра отвезу вас в город, все равно нам надо там показаться.

– Не стоит бояться Вигго, – сказала Марта, подошла и взяла меня под локоть. – Вам он ни за что на свете не причинит вреда. Идемте, я уложу вас в постель, вы вся дрожите.

Она отвела меня в ту же комнату. Я послушно забралась в кровать и укрылась одеялом. Постель слегка пахла мылом и свежестью, как бывает, когда белье сушат на солнце. Пригревшись, я чуть не задремала – пережитое потрясение давало о себе знать. Но о том, чтобы уснуть, даже думать себе не позволила.

Вскоре явился Вигго с новой кружкой горячего чая и блюдцем с колотым сахаром. Спросил, не голодна ли я и не требуется ли еще что-нибудь.

– Оставить вас или желаете продолжить разговор?

Не то что бы я хотела с ним общаться, но сидеть одной и себя накручивать было еще хуже. Он придвинул стул и сел, принявшись сверлить меня недоверчивым взглядом.

– Пожалуй, я начну с другого, а то мы так ни до чего и не договоримся. Расскажу о Штормовом дозоре и Море Голосов, вы ведь о нем совершенно ничего не знаете.

Я была готова слушать о чем угодно, главное, чтобы меня не трогали. В памяти всплыл непонятно где услышанный совет: надо стараться идти с агрессором на контакт, якобы к тем, кого воспринимают как личность, проявляют больше сочувствия.

Увы, он ни о чем не спрашивал, только рассказывал. О том, что смотрителем маяка Штормового дозора может стать не каждый, эта обязанность с незапамятных времен передается от отцов сыновьям. Что в жены они берут особенных девушек, тех, кого море приносит сюда, когда приходит срок новому смотрителю поселиться на острове. Что это очень почетный, но тяжелый труд и большая ответственность: если маяк останется без хозяев, быть беде.

– Не имеет значения, как далеко отсюда жила невеста. Ваш случай не первый – говорят, когда-то давно к нам уже попадали девушки из других миров.

– И что с ними случалось потом? – спросила я, стараясь не выдавать волнения.

– То же, что с другими. Оставались на маяке, пока их не сменяли, – ответил Вигго, задумчиво глядя в окно.

Рассматривая его красивый ярко освещенный профиль, я впервые заподозрила, что он тяготится необходимостью этого брака. Ни малейшего интереса ко мне Вигго не проявлял, скорее, мое присутствие его напрягало.

– А если я не хочу? – спросила без особой надежды. – Могу отказаться?

– Силой здесь никого не держат. Но пока никому говорить о своем решении не советую. Привыкните к нашим краям, осмотритесь. Если на острове пока тяжело, вас примут в городе и обеспечат всем необходимым. Время еще есть, до сезона штормов больше месяца.

– Погодите, выходит, жена смотрителя нужна, чтобы следить за маяком и зажигать его в шторм? Вы только ради этого меня сюда притащили? Не понимаю, почему с такой работой не в состоянии справиться любая местная девушка, которая просто захочет выйти за вас?

– Позвольте я не буду объяснять, для чего нужна жена. Или в вашем мире не заключают браков? – усмехнулся он. – Если бы все было так просто... У вас с морем связь особая, сами поймете со временем.

Будто отозвавшись на его слова, свежий ветер ворвался в приоткрытое окно. Всколыхнул занавеску, донеся запах соли и водорослей. Глубоко вдохнув, я устало прикрыла веки. Голова все еще кружилась, тело казалось набитым мокрой ватой.

– А вы? – пробормотала, не открывая глаз. – Неужели сами этого хотите? Вы ведь меня даже не знаете.

3.

Но я забыла кое о чем, на что можно смотреть бесконечно, и не надоест. Море окружало со всех сторон, прозрачно-темное, покрытое рябью с редкими барашками пены. А над ним – ясное вечернее небо. Там, где скрылось солнце, бледной полосой дотлевал закат, на западе сгустилась синева и уже зажглись первые звезды.

Они образовывали неровный треугольник, одна высоко, две над горизонтом. Странно, но в тот вечер я не обратила внимания, что созвездие незнакомое, в нашем мире таких не существует. Наверное потому, что очень красиво было...

Ни слова не говоря, Вигго повел меня к противоположному краю островка. Не стал брать под руку и вообще касаться, просто шел рядом и чуть впереди, показывая дорогу. Мы спустились по протоптанной тропке, миновали руины, наполовину скрытые за склоном. Хоть и было любопытно, что там, спрашивать не стала – не желала заговаривать первой.

А он так и молчал всю дорогу. Не спеша шагал себе, делая вид, что забыл о моем существовании. Только когда тропа круто завернула вверх, и я споткнулась, наступив на шаткий камень, подал руку. Его ладонь оказалась сухой, жесткой и крепкой, выдавая привычку к ежедневной физической работе. Но при этом довольно ухоженной – ни въевшейся грязи, ни каемки под ногтями. Он вообще выглядел аккуратным, даже неприятная борода была тщательно подстрижена и лежала волосок к волоску.

«Зачем я постоянно его рассматриваю! – подумала я с досадой и выдернула руку. – Он псих, какая разница, как он выглядит!»

– Мы пришли, – сказал Вигго, останавливаясь на вершине холма.

– Куда? – машинально спросила я, озираясь.

– Вид отсюда хороший.

И правда – от красоты у меня на миг перехватило дыхание. Этот холм лишь немного уступал по высоте месту, где построили маяк. Остров был виден как на ладони, холмистый, казавшийся плюшевым и округлым из-за зелени густой травы и мха. Гребень торчащих из воды острых камней с этой точки походил на хвост. Будто мы плыли на спине гигантского каменного головастика.

А вокруг – бескрайний простор. Далекий берег затянуло дымкой, и он почти сливался с размытым горизонтом. Прохладный ветер, пахнущий водорослями и влагой, дул равномерно, будто фен, парусом развевал мою юбку.

Стоя в паре шагов, Вигго безропотно ждал, пока я налюбуюсь. Боялся оставить одну? Интересно, куда отсюда можно деться, по его мнению? Криво усмехнувшись, я вежливо похвалила остров, море, закат, скалы и маяк – короче, вообще все, что тут есть. Намекая, что прогулку можно бы и завершить.

– У вас наверняка дел полно, а меня развлекать не обязательно. Пройдусь одна, вряд ли умудрюсь заблудиться.

– Все еще меня боитесь? – спросил он, послушно возвращаясь на тропу.

– Скорее, это вы мне не доверяете, – возразила я, хотя на самом деле все-таки боялась.

– Доверие тут ни при чем. Вы пережили шок, наглотались морской воды и почти утонули, после такого надо бы лежать в постели, по-хорошему. Тем более, вы такая... хрупкая.

То, что могло быть комплиментом, в исполнении Вигго звучало обвинением.

– Уж какая есть, – огрызнулась я в ответ. – Я в этом году марафон проплыла, между прочим!

– Не сомневаюсь, вы ведь невеста со Штормового дозора, – сказал Вигго будто о чем-то совершенно очевидном.

Я не стала развивать эту тему, а он и не пытался втянуть меня в разговор. Только когда мы почти дошли, я не выдержала и нарушила молчание.

– Чем мы будем заниматься, пока корабль не придет?

– Вы – чем пожелаете, а я дежурить. Дон и так два месяца без отпуска. Дам ему отоспаться, он ведь за старшего остается, пока мы на материке.

Снова это «мы». Я едва справилась с порывом высказать все, что думаю по этому поводу. Заявить, что мне плевать, поедет ли Вигго на материк, чем там займется и кто за него тут останется.

Не стоит его злить, до послезавтра еще дожить надо. Главное сесть в тот корабль и отчалить отсюда. На нем ведь тоже люди работают, в отличие от моего спутника, наверняка вменяемые.

На следующий день я почти не встречалась с Вигго, хотя казалось бы – как такое возможно на крохотном островке? Всю ночь он работал на маяке, до обеда спал, после – снова работал, возился с какими-то механизмами. Потом заперся в своей комнате и отдыхал до позднего ужина, поев, вновь отправился зажигать маяк.

Я по-тихому радовалась его отсутствию. Когда Вигго не было рядом, мне словно легче дышать становилось, так сильно он напрягал. С супругами Броуди мы гораздо лучше поладили. Если я выражала желание общаться – оба с удовольствием слушали мою болтовню. Им действительно оказалось все на свете интересно, видимо, дефицит информации давал о себе знать.

Но стоило намекнуть, что хочу побыть одна, как они деликатно находили срочные дела, оставляя меня в покое. Скорее всего, присматривать за мной поручили Марте, Доналд не вмешивался и вел себя как радушный хозяин, принимающий гостя.

Однако Марта умудрялась быть ненавязчивой даже в роли надзирательницы, в отличие от Вигго, взгляд которого я вчера чувствовала на себе весь вечер. Она только попросила не уходить далеко от дома, а когда я заявила, что хочу искупаться – проводила к укромному местечку за камнями.

– Вы не станете за мной следить? – удивленно спросила я, видя, как она разворачивается, чтобы пойти обратно.

– Зачем? В море вы в безопасности, а если через час не вернетесь – приду проведать. Сегодня тихо и ясно, сезон спокойный, жары и духоты в эту пору не бывает. Вам совершенно ничего не угрожает, Софи. Отдыхайте в свое удовольствие!

Я попросила проведать меня через два часа, и Марта охотно согласилась. Словно я и правда была гостем здесь, причем желанным. Странным образом предчувствие опасности бесследно исчезло, стоило Вигго уйти с глаз долой.

«Ну хоть позагораю», – решила я и расстелила выданную Мартой циновочку. Жаль, что солнцезащитного лосьона не нашлось – хозяйка вообще не знала, что это такое. Или прикидывалась, что не знала. Я не придала значения этой мелочи, тем более, за три дня на курорте успела немного загореть, обойдусь.

4.

– Что с вами?

Голос Вигго раздался прямо над ухом. Я вздрогнула и едва не вскрикнула от неожиданности. Он облокотился о борт и поглядел на мои руки – надо же, я с такой силой вцепилась в поручень, что костяшки пальцев побелели. Нужно собраться. Если начну паниковать, только хуже будет.

– Как, вы говорили, называется город?

– Порт-Карлхалл, – ответил он. В этом голосе, к звуку которого я успела немного привыкнуть, было столько спокойствия, что даже мне передалось немного. – Он пугает вас?

– Меня все вокруг пугает, – призналась я и тихо попросила: – Поговорите со мной. Пожалуйста.

– Уверены? По-моему, после наших с вами бесед только хуже становится.

Еще бы: кто захочет общаться с тем, кого считает опасным сумасшедшим? К чему вникать в бред, который он несет?

Но внезапно вышло так, что все, что говорил этот человек – правда, и он единственный, кого я хоть немного знала и кому могла доверять. Больше ведь некому. А Вигго до сих пор не причинил мне ни малейшего вреда, наоборот, старался помочь. И если он уйдет – останусь совсем одна.

– Да куда хуже-то...

– Не унывайте, Софи. То, что с вами произошло... – он запнулся и огладил бороду. Единственный жест, выдающий, что он нервничает. – Это не катастрофа. Привыкнете. Со временем даже полюбите Штормовой дозор, и Порт-Карлхалл тоже. Не средоточие светской жизни, но и здесь можно неплохо проводить время.

– А вы? Любите? – спросила я, рассматривая порт, где суетились рабочие, вереница нарядных горожан ждала, когда прогулочный корабль опустит трап, отчаливал огромный пароход, заслоняя собой вид на набережную... Вигго кивнул в ответ. – И как мы будем проводить тут время?

– Если вы об обязательных делах, то перво-наперво придется наведаться в мэрию. – Он покосился на меня и скептически приподнял бровь. – Или нет. Пожалуй, для начала заглянем к модистке. Вы ведь любите новые платья? Выберите пару-тройку, это поднимет вам настроение.

– Так и скажите, что я похожа на огородное пугало, и вам со мной стыдно на людях появляться.

– Вовсе нет. С чего мне стыдиться. Тем более после того, как выловил вас из моря в той... сбруе. – Он помялся немного и все-таки сказал: – Это будет бестактностью – спросить, что на вас, черт возьми, было надето?

– Купальник, – огрызнулась я. На его лице возникло недоумение. – Как несложно догадаться, в нем купаются. Хотя о чем я, у вас здесь, наверное, и на пляж ходят платьях до пят.

Или смешных полосатых костюмчиках, как на старинных фотографиях. Представив серьезного Вигго в таком, я прыснула.

– У нас не купаются в море. Даже в безопасный сезон.

– Почему? Здесь такие чудесные пляжи, вода чистейшая!

– Боятся его тревожить, – произнес он, задумчиво вглядываясь в толщу воды за бортом. – Вас это не касается, конечно. Пока не наступит сезон тишины.

«Суеверия, – подумала я с раздражением. – Называется, не везет – так во всем. Ну что за мир у них такой отсталый?»

Впрочем, очень скоро я поняла, что мне-то как раз суеверия на руку. Стоило только сойти на берег.

Осторожно спускаясь по трапу под локоток с Вигго, я внезапно почувствовала себя очень важной персоной. Или звездой – с таким восторгом и любопытством на меня смотрели местные. На причале целая толпа собралась, но перед нами все мигом расступались, будто опасались даже нечаянно преградить путь.

Толпа волновалась и перешептывалась, провожала взглядами множества жадных, назойливых глаз. Но никто не решился не то что нас окликнуть – просто громко говорить.

– Вас всегда так встречают? – шепнула я Вигго, когда мы прошли сквозь скопище зрителей и свернули в незаметный узкий проход между башнями из ящиков и грузовыми контейнерами.

– Не меня, – ответил он, ловко уводя меня по этому лабиринту. – Вас.

И только потом, когда мы сели в закрытую повозку с запряженной в нее парой лошадей, я поняла, что он нарочно блуждал по закоулкам порта. Уводил меня короткой дорогой, пряча от любопытных, чтобы не нервировать еще сильнее.

– Зашторьте окно, если не желаете привлекать внимание зевак, – велел Вигго, когда наша карета двинулась по улице. – Успеете город посмотреть, когда они угомонятся немного.

Я конечно спросила, с чего вдруг такой ажиотаж вокруг моей скромной персоны. И наконец-то узнала о самом главном. Маяк на Штормовом дозоре был не просто маяком, а Море Голосов – не обычным морем. Правда, большую часть года ничего особенного не происходило, но когда приходила зима, все менялось.

После месяца штормов, порой достигающих чудовищной силы, наступал сезон тишины. Постоянный штиль, дожди – в это время редко удается увидеть солнце. Море словно вымирает, чайки – и те улетают зимовать к другим берегам. Никто не покидает сушу, даже не приближается к воде.

Из морских глубин выходят неведомые твари, а над волнами носятся призраки. Если долго смотреть на море, можно сойти с ума. Неосторожные путники исчезают без вести. Ночами местные жители не выходят из своих домов.

Длится этот сезон три или четыре недели, иногда больше. Все это время смотритель маяка дежурит на острове – сдерживает потустороннюю угрозу. Но в одиночку ему не справиться, нужна та, кто умеет говорить с морем. Утонувшая невеста. Только ей под силам остановить нечто, надвигающееся на материк.

– Погодите, это вы сейчас про меня? – перебила я с абсолютной уверенностью, что это какая-то ошибка. – Но у меня нет никаких таких умений. Я самый обычный человек, и во всякую мистику не верю. Понятия не имею, что у вас тут на самом деле творится, но участвовать во всем этом безумии...

– Вы спросили, почему вам так рады в городе, я ответил, – сказал Вигго. – Кажется, мы договаривались, что вы повремените с решением, пока не освоитесь.

– Не собираюсь я тут осваиваться, – пробурчала я и демонстративно отвернулась.

– А что собираетесь?

Я не нашлась, что сказать. Покосилась на Вигго и увидела, как он улыбается. И это после всего, что только что наговорил? Как он может?!

5.

Следующей по плану была мэрия. Здание, где она разместилась, выглядело так, что сразу становилось ясно – тут находится правительственное учреждение. Трехэтажное, строгое, без лишних украшений. Перед главным входом – небольшая площадь со статуей на высоком постаменте. На крыше – флаг.

Тем не менее я ожидала увидеть внутри этого самого обычного здания все, что угодно: наверное, если мэром Порт-Карлхалла окажется сам Ктулху, не удивлюсь. Но первой, кого мы встретили, была девушка.

Она стояла неподалеку от входа. Очень нарядная, яркая – розовое платье и пышная прическа из нарочито небрежно уложенных темно-рыжих локонов невольно привлекали внимание. Почему-то я сразу подумала, что она нас ждет.

И правда – стоило нам приблизиться, как незнакомка сорвалась с места, но тут же замерла, не решаясь подойти. На меня даже не взглянула – все ее внимание было приковано к Вигго.

Он походя поприветствовал ее небрежным кивком головы, не замедлив шаг. Она хотела что-то сказать, но смутилась, попятилась и только проводила его взглядом. Я заметила, что она хорошенькая: пухлые губы, румянец, родинка над губой, фигура – ярко выраженные песочные часы. Такие не бывают просто знакомыми.

«Да какое мне-то дело!» – мысленно одернула себя, но все-таки было неприятно. Весь город считают меня его невестой, а вокруг моего «жениха» какие-то подозрительные девицы вьются. Кому это понравится!

Но спрашивать я ни о чем не стала – еще подумает, будто я к нему не так безразлична, как пытаюсь дать понять.

– Это Энн, певичка из... неважно. Словом, она не из тех, с кем вам следует водить знакомство, – пояснил Вигго, когда швейцар услужливо пропустил нас в просторный холл.

– Сами-то водите, – съязвила я, пытаясь через окно разглядеть, ушла она или осталась ждать, пока мы не вернемся. – А за себя я как-нибудь сама решу.

– Раньше водил. – Он посмотрел на меня пристально и усмехнулся. – Неужели вас интересуют увеселительные заведения с сомнительной репутацией? Или все-таки мое прошлое?

– Мне все равно, – пробормотала я с досадой, взбираясь следом за ним по широченной мраморной лестнице.

Сам-то моим прошлым почти не интересовался, даже на то, что у меня якобы жених есть, внимания не обратил. Скорее всего, забыл уже. Тогда и я его расспрашивать не буду – мне абсолютно нет дела ни до его прошлого, ни до его будущего, ни до его шлюх.

Но все-таки любопытно. Кто ему эта девушка? И как он ее презрительно – певичка! Наверное, она вроде местных эскортниц, помимо выступлений зарабатывает и другими услугами... Вот кобель, а прикидывается таким правильным! Но почему она на него так смотрела, будто...

– Велите доложить о вас, мистер Диксон?

Откуда выскочил молодой человек, перебивший эти увлекательные размышления, я заметить не успела. Он смотрел на нас вежливо, но с чуть заметным высокомерием. Дежурная улыбка казалась совершенно неискренней, заученной, будто его заставляли подолгу репетировать перед зеркалом. Его фото прекрасно смотрелось бы в словаре напротив слова «бюрократ».

– Да, будьте так любезны, – отозвался Вигго своим обычным невозмутимым тоном. – Скажите, что со мной вновь прибывшая невеста со Штормового дозора. Будем весьма признательны, если его превосходительство примет нас сегодня.

На лице бюрократа промелькнула тень любопытства, но сразу же скрылась – видимо, интересоваться посетителями он считал ниже своего достоинства. Изобразив подобие вежливого полупоклона, он вновь скрылся с глаз в боковом коридорчике. Я успела разглядеть нарукавники, надетые поверх пиджака, чтобы рукава не запачкать. На безупречно белой, отглаженной материи одного из них красовалось совсем крохотное, но все равно заметное чернильное пятно.

Мэр вызвал нас сразу же, и пяти минут не продержал в коридоре. Это был маленький изящный человечек со смуглым лицом, острой бородкой, тонкими черными бровями и усиками. Волосы цвета воронова крыла собраны в хвост на затылке.

При виде нас он вышел из-за стола и в несколько быстрых шагов приблизился, сверкая белоснежными зубами. Невольно я представила его со шпагой на поясе, золотой серьгой в ухе, в треуголке и с попугаем-матерщинником на плече.

– Приветствую вас, мистер Диксон, и вас, очаровательная мисс, – приятным энергичным голосом произнес он, в порыве чувств коротко пожимая мои пальцы. – Словами не передать, как я счастлив, что вы наконец-то прибыли! Прошу, располагайтесь, я полностью в вашем распоряжении.

Он галантно отодвинул передо мной кресло с низкой спинкой, обтянутое светлой кожей. Я поблагодарила, уселась, как вдруг откуда-то раздался громкий звук, одновременно похожий на трель птицы и стрекотание цикады.

– Крра, крра, крра, ца-ца-ца-ца-ца!

Обернувшись, я увидела такое странное существо, что едва не вскрикнула от неожиданности. Вместо попугая в высокой клетке мэр держал нечто, подозрительно похожее на черта. Тонкое, черное, размером с котенка, с маленькими рожками, длинными конечностями-прутиками, кисточкой на хвосте.

Оно сидело на жердочке, свесив одну ногу и подтянув к груди согнутую коленку другой, и орало свою песню, широко разевая розовую пасть. Даже издалека можно было разглядеть – зубки у него острые.

– Простите, мисс...

– Софи.

– Он тоже вам рад, мисс Софи. – Мэр поморщился и накрыл клетку темно-синим покрывалом. Существо тут же затихло. – Не желаете ли рюмочку шерри? Кофе? Чего-нибудь освежающего?

– Помнится, в последний раз мне у вас подавали отличный ледяной чай с мятой, – сказал Вигго, присаживаясь на соседнее кресло напротив мэрского стола.

Я бы предпочла херес. Стол, отделяющий нас от хозяина кабинета, выглядел монументальным, как памятная плита. В клетке копошился черт с повадками канарейки. Мэр взирал на нас с улыбкой бультерьера и таким выражением глаз, будто вот-вот начнет потирать руки. Было ясно без слов – он действительно меня очень ждал и теперь рад, что дело выгорело.

И я, конечно, не удержалась.

6.

Можно ли долго горевать в президентском номере дорогого пятизвездочного отеля? Из тех, где безупречно вышколенный персонал в яркой униформе делает все, чтобы гостям было уютно. Где огромный холл с открытыми лестничными пролетами и многоярусной хрустальной люстрой сияет показной роскошью, будто зал дворца. Где в гостиной двухкомнатных апартаментов из панорамного окна видно море, а моя кровать больше всей спальни в квартире, где я раньше жила.

Предаваться унынию в таком месте – кощунство. Оплакивать горькую судьбину – глупо, даже мне самой казалось фальшивым. Здесь уместно разве что рыдать об измене любовника, напиваясь шампанским и срывая с себя подаренные им бриллианты. И то не всерьез...

– Нравится? – спросил Вигго, когда я закончила бегать по комнатам, заглядывая в каждый уголок, и села рядом напротив камина.

Босые ноги утонули в густом длинном ворсе белого ковра – всегда о таком мечтала, но походить впервые пришлось. Прекрасный – если бы не Вигго, полдня бы на нем валялась.

На низком столике нас дожидались бутылка игристого в ведерке со льдом, затейливо нарезанные фрукты, букет бархатных алых роз и блюдо с закусками. Приятный у них сервис, ничего не скажешь.

– Неплохо, – ответила я и попробовала крохотный тост с чем-то вроде паштета. Вкусно: в меру пряно, остро и сливочно. – Вот только очень дорого, наверное. Это сколько же у вас смотритель маяка получает?

– Софи, что я слышу! Неужели вы наконец смирились с обстоятельствами и начали торговаться?

От этой неожиданной наглости я не сразу нашлась, что сказать. Неужели он всегда так нервно реагирует на вопросы о деньгах? Его лицо оставалось непроницаемым, но глаза... прямо-таки искрили весельем. Шутит, значит. Нашел повод для шуточек.

– А почему бы нет? Должна же я иметь хоть какой-то стимул выйти за вас, – произнесла ледяным тоном. – И если перевести на денежный эквивалент, вам может и не хватить.

– Не бойтесь, жалование у меня неплохое, а трачу мало. Должно хватить, – рассмеялся Вигго. – К тому же весь город вам обязан – этот роскошный номер не стоил мне ни гроша. Нуждаться вы точно не будете.

Его веселье злило и казалось неуместным. На собеседовании внимательнее присматриваются, а он про брак говорит. Или я неверно поняла, и поженимся мы только формально?

Я искоса посмотрела на него. Сидит, откинувшись на спинку кресла, винишко потягивает. Улыбку в бороде прячет (если не сбреет, точно за него не пойду!). Профиль у него все-таки красивый, и телосложение удачное – плечи широкие, ноги длинные и стройные.

Вот, пожалуй, и все. Маловато. Никакого желания с ним замутить я не испытывала. В мужчине главное харизма. А этот что? Бревно бесчувственное, еще и командовать вечно рвется!

– Почему вы на меня так странно смотрите? – спросил Вигго.

– Пытаюсь вообразить, каково было бы жить с вами в одном доме.

– Не утруждайтесь, нам предстоит две недели жить в одних апартаментах. Достаточный срок, чтобы это узнать.

– В смысле? Я вообще-то имела в виду... Слушайте, а нельзя мне просто поехать на маяк, самой по себе? Возьмете меня в штат, можно даже на полставки. Или обязательно надо... ну... ритуальное что-то?

– Мы что, по-вашему, варвары? – возмутился Вигго и тут же смущенно почесал бороду. – Это личное дело, семейное, то, что вы подразумеваете. Со службой вообще не связано. Но вы вправе поехать туда только как моя невеста. Не нами это придумано, не нам и нарушать.

– Невеста – это еще не жена, – возразила я. – Как вы не понимаете! Выйти за вас замуж – все равно что вслепую. Я вообще к браку очень серьезно отношусь, если что.

Он помолчал немного и вдруг вскинулся и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Вы правы! Как я сам забыл – отложенный брак! Мы можем заключить его, и формальности будут соблюдены. А там видно будет. Согласны?

Видя мое недоумение, Вигго пояснил тонкости местного семейного права. Отложенный брак был чем-то вроде помолвки. Но, в отличие от нее, имел некоторые юридические последствия. До официального расторжения за вступившими в такого рода связь сохранялись кое-какие имущественные права, как если бы они были мужем и женой.

Традиция пошла от моряков, которые хотели своим невестам что-нибудь в наследство оставить и быть уверенными, что тех не уведет кто-то более шустрый. Профессия опасная – каждый раз, выходя в море, жених мог не вернуться, вот и подстраховывался. И девушке тоже выгодно, ведь по факту в случае чего она оставалась незамужней, а не вдовой.

Позже традицию переняли аристократы – очень удобно для династических союзов, а за ними и прочие подтянулись. У кого были титулы и деньги, конечно. Нищим такие запутанные схемы ни к чему.

– И вы не будете чувствовать себя обязанной... исполнять супружеские обязанности, – закончил Вигго, глядя на меня с таким выражением, будто вручил отличный подарок. – Что скажете?

– То есть мы сможем его расторгнуть, если что? – переспросила я подозрительно.

– Разумеется! В любой момент по вашему требованию. Но я все же надеюсь, что вы не потребуете. Думайте, Софи, у вас целая неделя на размышления. А сейчас не желаете ли прогуляться по городу?

Больше всего я желала запереться в этом номере и заколотить дверь изнутри. Ладно, Вигго пусть останется, если будет молчать. За последние дни впечатлений уже накопилось столько, что голова кругом шла. Мне надо было перевести дух, упорядочить мысли. Успокоиться.

– Спасибо, я лучше отдохну. Ванну приму, почитаю что-нибудь. А вы идите, у вас дела, наверное.

– Нет таких важных дел, ради которых я бы вас оставил. – Тон его был непреклонным, и мне невыносимо захотелось выставить его из номера.

– Если боитесь, что сбегу, можете дверь снаружи запереть.

– Вы что-то задумали?

Он сканировал меня подозрительным взглядом, а я не знала, как ему объяснить. Казалось, все происходит слишком быстро, словно бегу куда-то, не успевая посмотреть по сторонам. Слишком ярко, пугающе, сюрреалистично – еще немного, и у меня крыша поедет.

7.

Неделя, отведенная на раздумья, заканчивалась. Вигго не торопил с ответом. Мы проводили время, как обычные отдыхающие, случайно познакомившиеся на курорте, разве что в море не купались.

Прогуливались по нарядным центральным улицам и набережной, наведывались в прохладные винные погребки и кондитерские с маленькими столиками возле витрин. Даже один раз съездили за город, в горы, посетить целебные источники и что-то вроде санатория с бюветами, купальнями и сосновыми аллеями.

Вот только ощущение, будто все вокруг от меня чего-то ждут, давило невидимым грузом. Расслабиться и отвлечься не выходило ни на миг, и чем меньше оставалось времени, тем сильнее я понимала, что не хочу возвращаться на остров.

Увы, нельзя было вечно делать вид, что все обо всем забыли. Однажды вечером, когда мы сидели на открытой террасе ресторана нашей гостиницы, Вигго мягко напомнил, что пора бы отблагодарить за гостеприимство.

– Завтра нас ждет мэр, вы не забыли?

– Как, уже завтра? Простите, я правда забыла. Совсем в днях запуталась, столько всего произошло...

– Ну что же вы, Софи! – укорил Вигго и кивком поблагодарил официантку, подавшую десерт и собирающую пустые тарелки с нашего стола. – Ведь это ваш первый званый обед в городе. Неужели совсем не интересуетесь здешним обществом?

«Мне твоего общества хватает выше крыши», – подумала я. И вдруг поняла, что уже не чувствую к нему неприязни. Более того, даже как-то стыдно стало, что поначалу была такой грубой. Мы ведь и вправду в одной лодке, только ему хватает ума и воспитания вести себя по-человечески, а я...

– Не знаю, – сказала, чтобы хоть что-нибудь ответить. – Для меня все так непривычно. И потом, нас же не в гости позвали, а чтобы официальное заявление услышать. Ну и меня показать любопытным друзьям, разве нет?

– Горожанам не терпится познакомиться с вами, – дипломатично отозвался Вигго. – Что же до заявления... Мне неприятно, что приходится настаивать, но рано или поздно вам придется его сделать. Я рассказал все, что мог, выбор за вами.

Официантка нарочно задержалась или мне почудилось? Поймав мой взгляд, она мило улыбнулась и спросила, не желаем ли мы еще что-нибудь. На равнодушно-приветливом лице – ни тени любопытства. Но все-таки я дождалась, пока она уйдет, прежде чем продолжить разговор.

– А если я решила отказаться, вы меня бросите и уедете? – спросила я, когда она отошла на достаточное расстояние.

– Я помогу вам устроиться, но долго быть рядом не смогу, – произнес он извиняющимся тоном. – До начала штормов обязан уехать.

Ни малейшего признака обиды или злости, а ведь если он не соврал, то мой отказ для него фактически означает смерть в одиночестве. Железной выдержки человек.

– Софи, я только хочу знать – вы намерены отказаться из-за неприязни ко мне?

– Можно подумать, в остальном это заманчивое предложение! – усмехнулась я нервно. – Нет, мистер Вигго Диксон. Я не из-за вас отказываюсь. Я вообще не отказываюсь, потому что все равно ничего хорошего меня здесь не ждет. Пару месяцев на маяке как-нибудь вытерплю. У вас там хотя бы библиотека есть?

Железная выдержка на секунду дала сбой – его глаза словно засияли изнутри, лицо озарила широкая улыбка. Мне почудилось, что он вот-вот сорвется с места и запрыгает от радости.

– Вы правда согласны? Не передумаете?

– У меня на это времени нет. – Я посмотрела на него, строго нахмурив брови. – Надеюсь, вы помните, что мы договаривались об отложенном браке? И не станете приставать ко мне с... со всякими глупостями?

– Ни в коем случае, и в мыслях не было! Слово чести – даже намеков себе не позволю, – горячо пообещал Вигго, не подозревая, что его слова меня задели.

В мыслях, значит, не было? Даже когда меня в купальнике разглядывал? Либо врет, либо на самом деле пень бесчувственный. Не настолько я плохо выгляжу, в конце-то концов!

– Что такое? – спросил он, взволнованно на меня глядя. – Вы мне не верите?

– Почему же, охотно верю, – фыркнула я. – Можете написать своему мэру, пусть устраивает этот ваш праздник, или что там еще от меня требуется.

– Лучше скажите ему об этом лично, завтра. Ему будет приятно.

Я подумала, что тот других вестей и не ожидает. Что бы Вигго не говорил, еще в первую встречу я ясно прочла в глазах градоначальника: отказа он не примет. Или вынудит так или иначе, или найдет множество способов отравить мне жизнь в отместку.

Судя по улыбке, с которой он нас встретил, я не ошиблась. Даже захотелось с порога сказать, что я отказываюсь, просто чтобы увидеть, как вытянется его довольная физиономия. Если бы не Вигго, поддерживавший меня под локоток, точно не сдержалась бы.

Тот званый обед я потом долго вспоминала, после, на острове, тоскливыми и пустыми вечерами, когда за окном лил холодный дождь, а вокруг не было ни души. Мой первый выход в свет. Роскошный особняк, обед из нескольких перемен блюд, знакомство со сливками местного общества.

Богатство, элегантность и странности – так я могла бы описать тот прием в нескольких словах. Если не присматриваться, то казалось, меня окружали вполне обычные люди, даже не слишком пафосные, разве что старомодные. Но какие-то детали постоянно напоминали, что я в другом мире, к которому еще привыкать и привыкать.

За столом рядом со мной сидела темноволосая молодая дама с бледным аристократическим лицом. Ее пышную прическу украшали маленькие желтые бабочки, настоящее произведение искусства – тонкие крылышки трепетали от малейшего дуновения. Но когда слуга в черном фраке приблизился, чтобы налить ей вина, бабочки вдруг вспорхнули – они оказались живыми.

Разговоры почти не отличались от обычной светской беседы, разве что иногда касались непонятных событий. Говорили о морских слонах, прошедшим летом досаждавших жителям района старой гавани (неужели гонялись за ними по улицам?). О том, что наконец закончилась забастовка дегустаторов в местечке Соль (за это меня горячо благодарили – именно мое появление их успокоило). О контрабанде каменных слез, против которой давно пора ужесточить меры (что это такое, я так и не поняла).

8.

Ночью накануне церемонии мне снилось море. Было пасмурно и тихо – полный штиль, я плыла в маленькой лодке, окруженная густым туманом. И так мне хорошо было, так спокойно, словно вернулась в место, где всегда должна быть, давно покинутое и забытое.

Я плыла долго, без паруса, мотора и весел, будто само море вело. Пока лодка не ткнулась носом в каменистый берег. Штормовой дозор. Вон пляжик, где я загорала когда-то, а за ним тропинка наверх.

Во сне не возникало ни малейших сомнений в том, что нужно иди туда. Что-то меня там ждало, звало безмолвно. Я вышла на берег, разыскала тропинку – надо же, запомнила здесь все до мельчайших подробностей! – и поспешила наверх, к маяку.

Я шла к нему сквозь туман, холодный и влажный, и очертания красно-белой башни проступали все отчетливее. Незаметно для себя я перешла на бег, так сильно хотела туда попасть. Но когда до дома оставалась пара метров, и я уже приготовилась вбежать по трем ступенькам крыльца и войти внутрь, меня окликнули.

Голос был тихий и одновременно звонкий, девичий. Обернувшись на звук, я увидела, как из-за угла дома выходит тонкая фигурка в белом платье. Коротковатом – из-под кружевного подола трогательно выглядывали лодыжки в белых же чулочках.

Она приблизилась, словно влекомая несуществующим ветром – едва заметно перебирая ногами, быстро плыла ко мне. На вид лет тринадцать-четырнадцать. Стройная, высокая, хорошенькая девочка с лентами в круто завитых локонах и свежей ссадиной на голом локте.

Только вот лица ее я почти не различила – оно запомнилось размытым, как на выцветшей фотографии...

– Беги отсюда, – проговорила она тревожным шепотом. – Уезжай, пока не поздно!

– Кто ты такая? И почему боишься? – я окинула взглядом дом, утоптанный дворик, каменную клумбу с увядшими и облетевшими цветами, силуэты скал в тумане. Мирно, уютно и спокойно. – Здесь никого нет.

Она вздрагивала при каждом слове, втягивала голову в плечи, будто ожидая удара. Захотелось ее успокоить и утешить, но, стоило шагнуть к ней, как девчонка отпрянула, с отчаянием глядя на что-то за моей спиной.

Я резко оглянулась – ничего. Туман, примятая трава и мокрые камни.

– Уходи!

Вскрикнув, она схватила меня за запястье. Пальцы ее были холодными и твердыми как лед. Этот холод я все еще чувствовала, проснувшись, и машинально потерла руку. Спросонья показалось, что на ней остался мокрый след.

– Ерунда, всего лишь сон, – пробормотала вслух, стараясь поскорее успокоиться. – Ничего там нет, в самом деле.

Но уснуть не удалось до самого рассвета. Сон оставил гнетущий осадок, в голове крутились неприятные мысли, расплывчатые предчувствия и жуткие предположения. В итоге я не выспалась и утро своей свадьбы встретила нервной, усталой и раздражительной.

– Не надо волноваться, Софи, все пройдет замечательно, – почуяв мое состояние, сказал Вигго. Он пришел, когда я уже была готова, и рассматривал меня с видимым удовольствием. – Вы просто восхитительны в этом платье – оно точь-в-точь такого же цвета, как ваши глаза.

– Комплимент? От вас? Должно быть, у меня действительно неважный вид, – хохотнула я нервно.

– Вы красивы, и я просто сказал об этом. Но если вас это злит...

– Нет, конечно же не злит! – фыркнула я.

Ну как можно быть таким бестолковым, он вообще когда-нибудь с девушками встречался? Я вспомнила певичку, с которой приличным дамам не стоило водить знакомство. Судя по всему, его девицы в комплиментах не нуждались...

– Софи, вернитесь с небес на землю, – окликнул Вигго. – Вы готовы? Нам пора.

До мэрии нас везли в закрытой карете с гербами на дверках – власти предоставили. Провели через неприметную дверку с торца. А после того, как мы подписали бумаги (прямо как в обычном ЗАГСе, только вместо регистраторши с торжественным лицом – равнодушный клерк в униформе) – вышли через парадное крыльцо, по ковровой дорожке, навстречу ликующим гражданам.

Церемония и впрямь походила не на свадьбу, а на карнавал: меня усадили на настоящий трон, установленный высоко на украшенной цветами конструкции. Ее медленно везла шестерка белоснежных лошадей с голубыми лентами в длинных шелковистых гривах. Сперва было страшновато, но я быстро привыкла и оценила обзор – вся улица была как на ладони.

Миновав площадь, мы поехали по главной улице, и всю дорогу нас окружала толпа зевак. Меня сопровождал еще один помост, пониже, с музыкантами, непрерывно игравшими одну мелодию за другой. Впереди маршировали солдаты в нарядной форме. За мной следовали танцоры, циркачи, факиры и бог его знает кто еще – чтобы их увидеть, пришлось бы вертеться, а на меня весь город смотрел.

И я восседала, как королева, улыбалась и махала горожанам, а они с восторгом приветствовали меня. Им явно было весело. Мне – не очень.

Мы ехали долго, и в какой-то момент начало казаться, что это никогда не закончится. Я и не подозревала, что город такой большой. Довольно скоро рука, которой я махала, начала отваливаться, а челюсти задеревенели от улыбки. Я чувствовала себя заводной куклой, дико хотела пить и проклинала себя за то, что согласилась. А ведь самое страшное даже не началось, это всего лишь праздник...

«Если у них праздники такие, то каковы тогда трудовые будни?» – с горечью подумала я, оборачиваясь на очередные восторженные возгласы, чтобы помахать. Левой рукой – правая к тому времени уже не поднималась.

И вдруг взгляд выхватил из толпы знакомое лицо – при виде него с меня мигом слетело отупелое равнодушие. Она, та самая певичка, о которой Вигго не хотел мне рассказывать. Рыжие волосы гладко зачесаны под маленькую шляпку, строгое бежевое платье с высоким воротничком – сегодня она постаралась одеться как благовоспитанная леди.

А в глазах такое отчаяние, что я даже с высоты своего помоста заметила. И лицо бледное, почти белое, застывшее, словно она вот-вот в обморок упадет. Я развернулась, забыв о том, что все глазеют, но тут же потеряла ее из вида.

9.

– Вы, главное, не бойтесь, – сказал Вигго, стоило монашкам прибрать со стола и покинуть нас. – Помните – в этом городе никто не причинит вам вреда, напротив, будут беречь и защищать вас.

– Ну и зачем вы это сказали? Нет ничего страшнее, чем когда предупреждают, что не надо бояться!

Ага, беречь. Чтобы благополучно прибыла на остров, где неведомая чертовщина творится. И нет ни связи, ни транспорта, ни квалифицированной медицинской помощи, случись вдруг что.

– Простите, Софи, – жалобно проговорил он. – Если честно, я и сам его побаиваюсь. Хоть и видел до сегодняшнего дня лишь однажды, еще в детстве.

– Еще бы! В детстве я бы тоже напугалась его до икоты. Мне показалось, или он владеет чем-то вроде гипноза? – При мысли о том, что местные водят сюда детей, меня передернуло. Интересно, зачем? Крестить, что ли?

– Он съел столько красной соли, что его голос... Как бы лучше выразиться... В общем, его голос обладает особыми свойствами. Влияет на сознание. Потому-то монахи и хранят молчание, здесь дозволено только слушать.

– Так вот что бывает, если пуд соли в одиночку съесть, – пробормотала я, не задумываясь.

– Что, простите?

– Ну, поговорка такая. В нашем мире. Чтобы узнать человека как следует, нужно с ним пуд соли съесть.

Вигго наклонился ко мне ближе, взял за руку и посмотрел в глаза с очень серьезным выражением.

– Я вас очень прошу, не вздумайте пробовать красную соль. Даже если предложат – откажитесь. Предвосхищая вопрос: вы услышите голоса, возможно, будут видения. Ни к чему вам это. Пусть с мертвыми монахи говорят.

– По этому поводу можете не беспокоиться, я принципиально не употребляю наркотики, – заверила я его. Ни малейшего желания пробовать неведомо что в столь неприятном месте у меня не возникло.

– Это не наркотик, – вздохнул Вигго. – Это гораздо хуже. Вы же сами видели, как оно меняет людей.

Знать бы еще, что для местных норма. Для меня священник был всего лишь очередным странным типом, только и всего. Но посвящать в свои рассуждения Вигго не стоило. Сама разберусь со временем, как-то ведь они среди всего этого бардака живут, значит, и я привыкну.

– Скоро за вами придут, надо бы переодеться, чтобы не заставлять их ждать, – сказал Вигго и открыл дверь в спальню.

Там для нас приготовили красные рясы – он объяснил, чтобы не отвлекать монахов, разгуливая среди них в нарядном платье. Мне, конечно, платье нравилось гораздо больше, чем бесформенный балахон, но правила есть правила.

Вскоре за мной явилась монахиня. Бесшумно ступая, взошла на веранду и замерла у порога. Низенькая и полная – большую грудь, массивные бедра и округлый животик не в силах была скрыть даже ряса. Из-под капюшона выглядывал оплывший подбородок. Кажется, поститься у них не принято...

Отругав себя за некрасивые мысли, я поспешила выйти к ней. Женщина быстро пересекла озеро и повела меня по извилистой тропке среди невысоких раскидистых сосен. Нагретая за день хвоя пахла умопомрачительно.

Священник ждал меня в маленьком уединенном домике. Обстановка внутри оказалась спартанской: квадратная комнатушка без мебели, только черный с золотом алтарь у стены да свернутый матрас в углу. Над алтарем курился горьковатый ароматный дым. Матрас выглядел жидковатым, но хотя бы чистым.

Это что же, мне тут ночевать придется? У Вигго хотя бы кровать есть...

– Здесь храм, а не гостиница, – в ответ на мои мысли произнес священник. – А ты не из тех, кто привык к роскоши.

– Меня все устраивает, – отозвалась я, скрывая раздражение. – Только вот как-то здесь слишком... уединенно.

– Не настолько, как на Штормовом дозоре, не так ли? – улыбнулся он вяло и без теплоты. Даже, скорее, с издевкой. – Пусть внешний вид тебя не обманывает, это место – одна из самых больших ценностей у нас.

Он поднялся, приблизился к стене за алтарем и сдвинул одну из панелей. За ней обнаружилась совсем крохотная комнатушка. Он вошел туда с лампой в руке, и я невольно ахнула. Стены замерцали переливчатыми рубиновыми отблесками.

– Должно быть, ты не успела толком разузнать о красной соли. Кристаллы ее редки, особенно крупные. Далеко не все из них говорят – для того и нужны дегустаторы, разыскать наделенные голосом. Те, что в этой комнате – живые. – Он обернулся, и на миг почудилось, будто его зрачки тоже загорелись багровыми огнями. Но то было всего лишь отражение света лампы. – Подойди. Смелее.

Медленно, прислушиваясь к ощущениям, я приблизилась. Ничего. Шагнула внутрь... Вигго был прав. Это точно не наркотики.

– Они поют! – прошептала, едва дыша. – Слышите?

– Нет, к сожалению. Чтобы услышать, мне нужно принять кристалл, и не всегда они откликаются. Но ты избранная морем, и Соль признала тебя.

– Так это проверка? – догадалась я, прислушиваясь.

Песня Соли отчетливее всего звучала в центре комнаты. Тихая многоголосица, удивительным образом сплетавшаяся в чудную мелодию. Ласковая, как забытая колыбельная. Умиротворяющая, как шум далекого прибоя или шелест листвы в весеннем лесу.

– Нет, к чему мне испытывать тебя? Ведь я знал о твоем появлении задолго до сегодняшнего дня, Софья. По обычаю морская дева проводит здесь свою первую ночь с супругом. Но раз ты явилась одна, можешь спросить о том, что тебя волнует. Или просто послушать голоса.

А ведь он назвал меня полным именем, не Софи, как все, кого встречала в этом мире! И как я сразу не заметила? Впрочем, так ли уж важно, как и что он обо мне узнал. Раз он такой всеведущий и разрешает задавать вопросы, было бы глупо упустить шанс спросить о главном.

– Я хочу узнать, как мне вернуться... – начала я, но священник жестом велел замолчать.

– Спрашивай не у меня, у Соли. – Он поставил лампу на пол и отступил. – За тобой придут утром. Не буду больше мешать.

И пошел к выходу. Я хотела было его окликнуть, спросить, кого можно позвать, если что-то понадобится – в темноте сама здесь ничего не сумею найти, но передумала. Даже в полном одиночестве будет уютнее, чем рядом с ним или с бессловесными монахами.

10.

В этот раз я чувствовала себя на Штормовом дозоре совсем иначе. Не гостьей, а частью маленькой дружной команды, почти семьи. Постепенно, ненавязчиво меня знакомили со здешними порядками, с удовольствием рассказывали о своей работе, об истории острова и вообще обо всем, о чем бы ни спросила.

Марта понемногу приобщала меня к хозяйству – не нагружая грязными или тяжелыми делами, давала мелкие поручения и рассказывала, как устроен нехитрый быт. Объяснила, где и как хранить продукты – для этой цели имелись подвал, сухой и чистый, и погреб. Научила готовить на керосинке – дрова лучше экономить, зимой бывает прохладно, а сырые ветра продувают дом насквозь. Топить печь она меня тоже научила, хотя сейчас в этом еще не было необходимости.

На третий день наступила среда – время стирки. Мне доводилось стирать вручную, но обычно что-то мелкое, вроде маек, колготок или белья. О том, как справиться с горой вещей, да еще несколькими комплектами постельного белья, я и представления не имела.

Если с отсутствием других благ цивилизации я легко смирилась (даже мыться в лохани быстро приноровилась), то о стиральной машинке вспоминала с тоской. Сперва мы несколько часов все замачивали. Потом кипятили в баке во дворе, помешивая деревянными щипцами и дыша вонючим паром. Каждый раз все приходилось отжимать чуть ли не досуха – та еще работа. А потом Марта принесла из дома ребристую жестянку в деревянной раме.

– Что это? – спросила я, разминая ноющую спину.

– Стиральная доска, – подхватывая нагруженное корыто за одну ручку, ответила она. Моей абсолютной неприспособленности к местным условиям все перестали удивляться еще в первый день. – Беритесь-ка, я вас научу, как с ней обращаться. Пригодится еще.

Я послушно взялась за вторую ручку – в спине что-то щелкнуло, но выглядеть неженкой и неумехой, разваливающейся от малейшего физического напряжения, не хотелось. Мы дотащили все до берега, где Марта разулась и подоткнула юбки.

– Смотрите. Ставите доску вот так, поудобнее. А потом – намыливаете и трете, намыливаете и трете. Вот и вся наука.

Легко сказать. Мои руки и так стерлись, покраснели и сопрели от долгой возни с мокрыми тряпками, теперь еще и это... Но сама она взялась полоскать вещи, зайдя по колено в воду, и я поняла – мне досталось дело попроще. Море к этому времени стало прохладным, и даже несильное волнение норовило сбить с ног. Как же я буду проделывать все зимой, да еще в одиночку?..

– Кружево и тонкие ткани так стирать нельзя, только руками, – поучала тем временем Марта. – А яркие наряды лучше прополаскивать в уксусе, чтобы краска подольше держалась.

Я слушала, благодарила за советы, мылила и терла, а про себя думала, что ни за что не пойду в прачки в этом мире. Если только свихнусь от голода.

Белье развесили на веревках на заднем дворе, заслонив вид из окон первого этажа. Сегодня дул легкий ветер, к вечеру должно просохнуть. Я вымоталась будто после жесткой тренировки с тяжелыми весами – казалось, болит все тело, особенно руки. Пальцы еле разгибались – и как только Марта не заработала артрит?

Видя мою усталость, она отправила меня заваривать чай, а сама вернулась к домашним хлопотам – остальных дел стирка не отменяла. Нужно было готовить обед, подавать его и мыть посуду. Вынести отхожее ведро – в хорошую погоду Марта не выливала помои в бак, а избавлялась от них сразу. Где-то помыть, где-то почистить, что-то починить или заштопать... Дом требовал внимания ежедневно.

Марта справлялась с легкостью, успевая и со мной поболтать, и вязать или вышивать на досуге. Я же не представляла, что буду делать, когда хозяйство останется на мне. Все-таки к этим условиям нужна привычка с детства, а я человек, избалованный цивилизацией...

– Даже не думайте беспокоиться о таких пустяках. Будет трудно – я помогу. Не нужно вам выбиваться из сил, оно того не стоит, – заявил Вигго, когда ему наконец удалось выпытать, почему я такая унылая и измученная.

– Вы? Но ведь это не ваша забота, у вас и других дел по горло, – запротестовала было я, но он отмахнулся, не дослушав.

– С начала штормов маяк не зажигают. А в сезон тишины и подавно справлюсь как-нибудь. Я ведь едва не с рождения здесь живу, к любой работе приучен.

В тот момент мы прогуливались по острову после обеда. Вечером Вигго предстояло дежурство, и я напросилась подняться с ним на маяк, полюбоваться закатом. А сейчас мы проходили мимо руин, о которых я все забывала разузнать.

– Когда-то это был храм древнего бога, – охотно рассказал Вигго. – Как вы наверняка догадываетесь, с Морем Голосов и нашим островом связано множество легенд и суеверий. Люди во все времена искали способы хоть немного умилостивить стихию.

– Пока не придумали выбирать Утонувшую невесту?

– Вас выбирает само море. Но вы правы, храм построили задолго до появления этой традиции. Культ Тхис'еха, одного из самых темных младших богов. Его одним из первых запретили во всей Империи, но здесь еще долго находили следы ритуалов культистов...

– Здесь? Вы имеете в виду, на Штормовом дозоре? – переспросила я, невольно озираясь.

– Не бойтесь, в наши дни чужие здесь не ходят, – успокоил Вигго, косясь на меня с полуулыбкой. То ли мой испуг его забавлял, то ли... Ему нравилось мое общество? – На остров практически невозможно добраться незамеченным, мы ведь круглыми сутками за морем наблюдаем.

Он ловко спрыгнул с обрывистого склона холма и помог мне спуститься, придерживая бережно и осторожно. Мы оказались в паре метров от руин, и я наконец-то смогла их толком рассмотреть.

Видимо, храм был очень древним, разрушен в незапамятные времена, а шторма, море и ветер как следует потрудились над тем, что от него осталось. Сейчас это было нагромождение замшелых камней, выщербленных и местами раскрошенных, и только хорошенько присмотревшись можно было догадаться о его рукотворном происхождении.

Я перелезла через длинную глыбу, когда-то бывшую колонной, и протиснулась в середину, на крохотный пятачок гладкого пола. Присев, отряхнула его от мусора и песка. На отполированном камне сохранилась часть рисунка, размытого и бледного, но хорошо различимого. Чтобы увидеть изображение целиком, пришлось бы расчистить завал.

11.

Накануне отъезда Марта сбивалась с ног, оставляя ценные указания и стараясь переделать все, что только можно, чтобы облегчить мою жизнь хотя бы в первые дни.

– Здесь запасы воды, внимательно следите за ее чистотой, – объясняла она, показывая ряд здоровенных оцинкованных бидонов с плотно притертыми запирающимися крышками. – Последним рейсом доставят еще, но все же постарайтесь расходовать бережливо. По возможности используйте дождевую, баки для нее вы видели на заднем дворе – не забывайте открывать их в дождь и хорошенько запирать в шторм. Дрова и керосин в пристрое, осторожно, берегитесь пожара.

Сложно было предположить, как там мог возникнуть пожар – в доме даже проводки не было, а жечь костер возле склада горючего никому бы и в голову не пришло. Марта уклончиво ответила, что случается всякое.

– Консервы все свежие, не экономьте, припасено с избытком. Мясо и фрукты должны быть на вашем столе каждый день. Вот соленые лимоны, Эд и Дон по моряцкой привычке едят их раз в пару дней, хорошо бы и вам приучиться.

Она показала аптечку, ящик с бинтами и корпией, запасы мыла и прочего гигиенического (при виде порошка от клопов меня передернуло – к таким соседям я точно была не готова). Мышеловки, патроны, машинное масло. Шкатулку с принадлежностями для шитья и штопки. Сигнальные ракетницы. Яд от вредителей (и откуда всей этой живности было здесь взяться!). Наконец, тайничок со спиртом – сгодится наружно или внутрь, и бутылочкой виски – для поднятия духа, если совсем припрет.

Когда она открыла дверцу одного из шкафов, где хранился запас постельного и нательного белья на роту, я в полной мере ощутила – нас бросают, эти вещи на все случаи жизни – все, что у нас есть, и кто знает, сколько продлится изоляция... Наверное, нечто похожее испытывает заключенный, впервые попадая в свою камеру.

– Зачем нам двоим столько? – спросила, пытаясь скрыть от Марты эмоции. – Пары комплектов хватило бы.

– Что вы, милая, разве можно стирать в шторм! Вы порой из дома-то выйти не сможете. А в сезон тишины даже вам заходить в море не следует.

Мне померещилось, или по ее лицу пробежала тень? Наверняка всякий раз, говоря о штормах, она вспоминает о той трагедии. Все-таки эта женщина обладает невероятной силой духа, раз согласилась вернуться сюда и каждый день смотреть на море, убившее ее ребенка.

– Так вот почему и в маяк, и в хозяйственные постройки можно попасть из дома, – пробормотала я, спеша перевести разговор с неприятной темы. Она кивнула в ответ. – Продумано у вас тут все, ничего не скажешь.

– Стараемся, чтобы во время зимовки вы ни в чем не нуждались.

В голосе ее послышался оттенок гордости – пусть Вигго и главный здесь, но за хозяйство явно отвечала Марта. Похвала была ей приятна. Вот только она не представляла, к какому уровню комфорта я привыкла в своем мире, и каким примитивным кажется все вокруг.

Говорить об этом я, конечно, не стала, от души поблагодарила – ведь она действительно очень старалась помочь. Втайне с ужасом думая, в кого превращусь за два месяца в таких условиях. Невольно покосилась на руки Марты. Маленькие, даже изящные ручки, огрубевшие от работы, с сухой, сморщенной кожей, покрытой пятнами (не от ожогов ли) и следами заживших царапин...

А что если это она тайком играет на пианино по утрам? Вспоминает о дочери, пока никто не видит. Манера исполнения, как мне показалось, подошла бы ей больше, чем Эдварду – легко представить, как она нежно перебирает клавиши своими ловкими пальчиками. Но спрашивать напрямую точно не стоило, и без того здесь почти невозможно хранить секреты.

И вот настало время прощаться. Ночью накануне их отъезда погода совсем испортилась, утро выдалось пасмурным и хмурым. Низкие серые тучи грозились пролиться дождем с минуты на минуту. Море шумело, щетинилось пенными гребнями, бросалось на островок злыми волнами, и холодный порывистый ветер швырял соленые брызги, мешая идти и сбивая дыхание.

– Как же вы поплывете в такой шторм? – обеспокоенно спросила я Эдварда, вышедшего покурить трубку после завтрака.

Доналд спал – вчера он дежурил. Вигго помогал Марте собираться. А мы вдвоем стояли и смотрели на беспокойное море – Эд курил, я пыталась удержать капюшон своего тяжелого прорезиненного плаща, который ветер норовил сорвать с головы.

А вот Эдварда ветер словно и вовсе не беспокоил, и капюшон он не надевал, не заботясь, что волосы спутались и промокли. Конечно, ведь он раньше моряком служил, Марта рассказывала. Он и к худшей погоде привык.

– Да разве это шторм? Всего лишь крепкий ветер, – ухмыльнулся он словно в подтверждение моих слов. – Шлюпка нормально причалит, а лебедка у нас крепкая, так что все будет хорошо. – Он выпустил колечко дыма и взглянул исподлобья. – Вам здесь вообще нечего бояться, Софи, это вам любой скажет. Даже когда придет сильный шторм... Попадал я в шторма, когда в море ходил. Как видите, жив. Это только поначалу страшно, потом привыкаешь. А башня маяка выдержит даже ураган, внутри нее вы в полной безопасности.

– Честно говоря, гораздо больше меня пугает неизвестность. А вы уезжаете, и остров надолго будет отрезан от мира. Каждый раз, как об этом думаю, так жутко становится. Со мной, конечно, остается Вигго, но все равно... – я чуть было не ляпнула, что мы не в самых близких отношениях, и прикусила язык, но Эдвард все же что-то уловил в моей интонации.

– Вы ведь его не любите, Софи, – тихо произнес он. Я только глазами захлопала от неожиданности и упустила-таки капюшон. Ветер сразу растрепал волосы.

– Вам-то какое дело?! – возмущенно огрызнулась, отлепляя от лица мокрые пряди. – Можно подумать, он... Да с чего вы взяли?

– Это сразу видно. Счастливые новобрачные выглядят иначе. Вы даже спите по разным комнатам, – он осекся и извинился за бестактность.

– Потому что он работает по ночам, – процедила я холодно, злясь, что вообще начала оправдываться.

– Я не о том... Впрочем, неважно. Простите, это было ужасной грубостью с моей стороны.

12.

– Там точно кто-то был, – заявила я, коротко объяснив, что случилось.

– Там никого не было. – В голосе Вигго звучала такая уверенность, что мне даже стало завидно. И немного стыдно: в его глазах я, наверное, выглядела безмозглой трусихой и истеричкой. – Это просто игра света и тени. В такую погоду что угодно может померещиться.

– Но я видела его так же четко, как вас сейчас. Мужчина, довольно высокий, худой, в чем-то вроде белой рубахи... Он стоял прямо под моим окном, с такого близкого расстояния сложно перепутать!

Вигго наклонился над разделявшим нас столом и неожиданно взял мое лицо в ладони. Его руки были сухими, немного шершавыми и теплыми. Я замолчала, не зная, как реагировать. Его прикосновения вовсе не вызывали неприязнь, наоборот, успокаивали, да и ничего интимного в этом жесте вроде не было, но все равно я почему-то смутилась.

– Софи, поверьте – на острове нет никого, кроме нас с вами. Разве что чайки, но они спрятались и давно спят. Мне жаль, что приходится оставлять вас одну в такую ночь, но бросить пост сейчас – преступление. Судоходный сезон еще не закрыт.

– Я понимаю, – пискнула я, глядя в его глаза. Ночью они казались почти черными. – Можно я немножко тут посижу? Трогать ничего не буду, честное слово!

– Можно. Вы сидите, а я поднимусь ненадолго. Не забоитесь?

Я мотнула головой, плотнее кутаясь в его куртку. От нее пахло керосином, железом и смазкой – работой. Вигго ловко взобрался по лестнице и исчез в лучах ослепительного света, которые на миг впустил в комнату.

Оглядевшись, я по-прежнему не нашла в этой пустой каморке ничего интересного. Даже глазу зацепиться не за что. Если только раскрытый журнал на столе... Прислушавшись – не возвращается ли Вигго, я решилась и заглянула в него.

Разворот был почти чистым, лишь четверть странички исписана крупным, аккуратным, красивым почерком с нажимом.

«...первый день дежурства смотрителя без поддержки команды. Механизмы исправны. Горелка работает без перебоев. Ревун исправен».

Невольно я прислушалась. Исправен, еще как. Воет, собака страшная. Дальше шли еще несколько строчек о погоде и состоянии вверенного Вигго хозяйства, а за ними – кое-что любопытное.

«Софи приступила к исполнению своих обязанностей в хорошем состоянии здоровья и удовлетворительном психическом. Признаков установившейся осознанной связи с морем не наблюдается. Исключительные способности не проявились. Софи спокойна, приветлива и стремится работать добросовестно. Жалоб на необычное или плохое самочувствие не поступало. Взаимоотношения налаживаются, конфликтов нет».

Вот даже как? Выходит, я для него что-то вроде одного из подотчетных механизмов? Отлично наладились взаимоотношения, ничего не скажешь!

Скрипя зубами от досады (как бы не развязать конфликт, в отсутствии которого Вигго заверял начальство), я перевернула страницу. Предыдущие записи оказались живее и интереснее, хотя бы тем, что были написаны разными людьми. Я успела прочесть немного, но сразу отличила каждого из них.

Почерк Доналда был мелким, бисерным, убористым и неразборчивым. Скупой на слова, он предпочитал сообщать лишь сухие факты. Эдвард наоборот писал бегло, крупно, небрежно, зато его заметки отличались почти художественным содержанием. Наверное, со скуки он иногда писал обо всем подряд.

Сверху донесся шум, и я поспешно перелистнула страницы, стараясь придать журналу прежнее положение. Но Вигго то ли заметил, то ли догадался.

– Если интересно, можете прочесть, когда сезон закончится, и я заберу его в дом. Узнаете, как мы тут жили весь год, чем занимаемся на службе, – предложил он, присев на краешек стола. Мне вдруг стало неловко, что заняла единственный стул здесь, а ведь больше в этой комнатушке и сесть негде. – Там нет секретной информации, по крайней мере, для вас.

Могла бы и сама понять – этот педант не стал бы оставлять прямо перед носом то, что не предназначено для моих глаз. Однако почитать действительно хотелось. Лаконичные, деловые строчки успокаивали, а их содержание не могло не заинтересовать.

Внезапно в голову пришла гениальная, как мне показалось, идея. Если я найду записи годовалой давности, с предыдущего сезона тишины, возможно, сумею выяснить что-нибудь полезное. В крайнем случае, понять, к чему готовиться.

– Журналы за предыдущие годы хранятся в архиве на материке, – разочаровал Вигго. – Но вряд ли их содержание вам помогло бы, скорее, еще сильнее напугало. Или, сравнив записи разных лет, только запутались бы. Сезоны тишины в деталях не повторяются, а быть может, каждый видит что-то свое. А в общих чертах я и сам вам расскажу.

– То есть сами вы их читали? – насупившись, переспросила я.

– Конечно. Ведь для меня назначение сюда было едва ли не сюрпризом. Пришлось использовать все, что возможно, чтобы подготовиться в короткие сроки. И мы обязательно поговорим, о чем только пожелаете. Если будет угодно, завтра же. Но сейчас не вернуться ли вам в постель? Скоро похолодает, а вы в тапочках на босу ногу. Позвольте вас проводить, заодно убедимся, что возле дома действительно никого нет.

Я плотнее запахнула полы его куртки – благо, размер позволял завернуться в нее вдвое, а длина оказалась ниже колен. Но все равно ощущала себя полураздетой, и дело было вовсе не в холоде. А еще понемногу накатывала сонливость, и я прекрасно понимала – до утра не досижу.

– Мне страшно, – неохотно призналась, пряча взгляд. – То есть, здесь не страшно, конечно, но если после того, как вы уйдете, я опять это увижу... Боюсь, у меня с головой что-то случится нехорошее.

– Я запру ставни. Так спокойнее? Тогда вы ничего не увидите и нормально уснете.

Сошлись на том, что он осмотрит вместе со мной дом, но ставни трогать не нужно – ведь тогда их придется во всем доме закрывать, а времени на это нет. Если честно, я пожалела Вигго – погода все еще стояла отвратительная, ливень так и сек по косой.

Само собой, никого во дворе не было. Я и сама начинала верить, что мне почудилось – распереживалась, ожидала какой-то чертовщины, вот воображение ее послушно и предоставило.

13.

Последние дни перед наступлением зимы я провела в напряженном ожидании. Все чудилось, будто что-то караулит за углом, притаилось, чтобы возникнуть в самый неожиданный момент. Я не знала наверняка, что это было – миражи, галлюцинации или призраки, но видеть их снова не хотела.

А они и не показывались – то ли обиделись на негостеприимную встречу, то ли приходили только в определенную погоду. Музыку я слышала еще дважды, но, когда вновь посмотрела в замочную скважину, никого не увидела. Правда, легче от этого не стало: пианино в пустой комнате, издающее звуки вроде как само по себе, выглядело не менее жутко. На второй раз я осталась в кровати. Желание выяснять, что там происходит, напрочь испарилось.

Тем более, если эти привидения способны сводить с ума. Вигго уверял, что это был единичный случай, а до него на Штормовом дозоре сменилось не одно поколение его предков. Множество утонувших невест, ушедших после службы здесь на материк, где благополучно дожили до глубокой старости. Но его слова меня не успокоили.

Его мать так никому и не рассказала, что именно случилось на острове и напугало ее до потери рассудка. Кто знает, вдруг оно еще здесь. Вдруг то, что со мной происходит, вовсе не проявление особого дара, а таинственное нечто вернулось и начало охоту?

– Если бы то, что вы видели, хотело причинить вам вред, давно бы сделало это, – терпеливо объяснял Вигго, и его слова звучали бы логично, не рассуждай он о чем-то совершенно иррациональном. – А вдруг это действительно призраки? Вдруг они приходят, чтобы говорить с вами? В храмах этому долго обучаются, принимают красную соль, рискуя здоровьем и нервами, а вы способны слышать мертвых безо всяких усилий. Вам многие позавидуют.

– С радостью уступлю им эту способность, – фыркнула я в ответ. – Но может вы и правы. Я ведь слышала кристаллы там, в храме, и священник говорил, что Соль меня признала. Только я так и не поняла, что это значит.

– Вы все-таки пробовали соль, – укорил он. Я поклялась, что и в мыслях не было, и рассказала о комнате с кристаллами и голосах. – Тогда вас это не напугало, не правда ли? Почему же теперь так сильно боитесь?

В отличие от него, я не понимала, как тут можно не бояться. Наверное, если бы родилась и выросла в этом мире, было бы проще – вон у них целый монашеский орден с мертвецами общается, и никого это не удивляет. А ведь мы всего один храм посетили, кто его знает, что творится в остальных! Но, сколько не рассуждай логически, сколько себя не убеждай – от страха так просто не избавишься. Тем более что...

– А вы уверены, что она не сделала это, чтобы не возвращаться сюда?

– Уверен. Она страдала меланхолией, и в Порт-Карнхалле чувствовала себя не лучше, чем на маяке. К тому времени ей было все равно где находиться, даже море не утешало. Быть может, назначенное врачами лечение рано или поздно помогло бы, но...

Он осекся и обернулся к окну, будто вдруг что-то его там заинтересовало. Я машинально проследила за его взглядом – ничего. Кромешная темень, только огонек лампы, стоящей на подоконнике, отражается в стекле, бликуя и подрагивая, да стекают капли дождя, сливаясь в тонкие извилистые линии.

Меланхолия... Есть ли настроение, более подходящее этому месту?

– Поэтому я очень вас прошу – не стесняйтесь меня, рассказывайте обо всем, что беспокоит и тревожит. Даже если оно кажется пустяком или игрой воображения. Вам трудно здесь, я понимаю. И не хочу, чтобы с вами что-то случилось, а я узнал бы слишком поздно.

Его слова внезапно разозлили. Да, я боюсь, так, что поджилки трясутся, но не позволю каким-то призракам довести меня до сумасшествия. И уж точно не полезу в петлю – я еще пожить собираюсь, в какой бы мир меня не забросило. Просто так не сдамся.

– Да куда я теперь денусь! Справлюсь как-нибудь, – ответила зло, но Вигго взглянул на меня с видимым удовольствием. Похоже, такой настрой ему нравился больше.

Почти неделю не прекращались дожди. Сильных гроз больше не случалось, но иногда издалека доносились раскаты грома, а ветер становился холодным, как в ноябре. Но ночи оставались довольно теплыми, и печь мы пока не топили.

Вигго дежурил на маяке каждую ночь. К счастью, ревун он включал лишь однажды – этот звук в ночной тишине здорово нервировал. Я втайне радовалась, что скоро навигация закроется, и ни монотонный вой, ни мелькающие за окном отсветы не будут мешать нормально спать.

И я больше не останусь одна. Стыдно было признаться даже себе, но я стала бояться ночевать в пустом доме. Конечно, Вигго недалеко уходил – я ведь тогда буквально за пять минут до него добежала. Но все-таки не докричишься.

А потом неожиданно все затихло. Небо оставалось пасмурным, но при этом светлым, жемчужно-серым. Море успокоилось, и ветер еле-еле покачивал стрелку флюгера. За целый день не упало ни капли дождя, а линия далекого берега виднелась четко, как в ясную погоду.

В то утро меня разбудили крики чаек. Казалось, они слетелись со всего побережья под мои окна и гомонили не умолкая. С трудом оторвав голову от подушки, я подумала, что лучше бы это опять была игра на пианино – по крайней мере, звучала она гораздо приятнее.

Накинув тяжелый бархатный халат (выпросила у Вигго, он все равно не носил), я выглянула в окно. Они были повсюду: кружили в небе, рядком расселись на краю обрывистого берега и верхушках острых камней, торчащих из воды вдалеке. На Штормовом дозоре и раньше было много чаек, но в таком количестве я их вообще никогда не видела.

– Собираются в стаи перед отлетом, – сообщил Вигго, когда я, наскоро одевшись, выбежала на крыльцо. – Позвольте пригласить вас на прогулку – это довольно интересное зрелище, можно увидеть раз в году и только ранним утром. Через час-другой они улетят.

Мы поднялись на тот же холм в дальнем конце острова, куда он водил меня в первые дни. Сейчас казалось, что с тех пор прошло несколько месяцев, так сильно все изменилось. Даже пейзаж стал иным.

Тогда был тихий жаркий вечер, в ясном небе дотлевал закат, и лиловое зарево отражалось в спокойном, ласковом море. Сейчас же небо и море были серыми, тревожными. Красно-белый маяк выглядел неуместно ярким и натужно жизнерадостным.

14.

– Вы слышали? – спросила я Вигго. Он покачал головой в ответ, глядя на меня с тревогой. – Там, снаружи, кто-то есть. Вот! Снова этот крик, неужели опять не слышали?

Он замер на несколько мгновений, напряженно пытаясь различить крики в завывании шторма, но, как назло, те не повторялись.

– У меня достаточно чуткий слух, но, возможно, ваш острее. Побудьте в доме, я посмотрю. Вдруг действительно кто-то рискнул выйти в море.

Я метнулась было следом, но он скомандовал оставаться на месте, резонно заметив, что я вряд ли в силах помочь терпящим кораблекрушение. Конечно, я послушно уселась на скамейку у окна. Само собой, выскочила на улицу, стоило ему отойти от крыльца.

Вигго бежал вдоль берега, пригибаясь от ветра – с этой стороны острова было пусто, и он намеревался обогнуть маяк, проверить там. Меня он не заметил, скрылся за стеной.

– Давай рыб смотреть, – раздался за спиной высокий звонкий голос. Ребенка, который даже «р» еще как следует не выговаривал.

Вздрогнув, я развернулась. На Штормовом дозоре не было никаких детей, да и откуда им тут взяться, тем не менее, он стоял всего в нескольких шагах от меня. Беленький, румяный мальчуган лет пяти, с длинными локонами, в штанишках до колена и рубашке с матросским воротничком. Нарядный и хорошенький, как на старинной открытке.

– Пойдем смотреть! – капризно скривив губы, повторил он.

Первое, о чем я почему-то подумала – как только его ветром в море не унесло, я сама-то еле на ногах удерживалась. Позже, вспоминая об этом случае, я поняла: он будто существовал в иной реальности, где и не было никакого шторма. Его одежда не намокла, а мягкие кудри не растрепались. Но тогда не успела осознать никаких странностей: едва я шагнула в его сторону, как мальчишка рванул с места и побежал прямо к обрыву. Испуганно закричав, я бросилась следом, но он оказался удивительно шустрым для существа с такими маленькими ножками. Только у самого края почти удалось его поймать, но в этот миг меня схватили и потащили прочь.

Мальчик оттолкнулся от каменистой земли, прыгнул и полетел вниз. Раздался заливистый смех и резко оборвался. Не выдержав, я заорала, брыкаясь и пытаясь вырваться, но Вигго держал крепко.

– Софи! Немедленно успокойтесь! Вы слышите? – Он развернул меня к себе, будто не замечая отчаянного сопротивления, взял за плечи и слегка встряхнул. – Посмотрите на меня. Все хорошо. Здесь никого нет кроме нас, а то, что вы видели или слышали – фантомы, они не причинят вам вреда.

– Там был ребенок! – всхлипнула я, дернувшись в еще одной безрезультатной попытке вырваться. – Я его напугала, и он сорвался в море... Да отпустите вы меня! И не смейте опять говорить, что ничего не видели, он же прямо тут был, у вас перед носом!

– Я не мог его увидеть, это только вам по силам. Но я верю, что он тут был.

– Правда? Вы мне верите?

Почему-то от этих слов, сказанных уверенным, спокойным, даже ласковым голосом, мне вдруг стало ощутимо легче. Видимо, просто боялась остаться со всем этим в одиночку, а тут поняла – он меня не бросит, не станет насмехаться. Поможет – неизвестно, как, но постарается.

– Верю. Но и вы мне поверьте, прошу! – он чуть сильнее сжал мои руки, заставляя посмотреть в глаза. – Вы не могли спасти его, понимаете? Это был вовсе не ребенок и вообще не существо из плоти и крови. Ничего ужасного не произошло, даже если он умер когда-то, то не сейчас. Сами можете убедиться.

Говоря это, он приблизился к обрыву, продолжая крепко меня держать. Я не сразу осмелилась взглянуть вниз, ожидая увидеть изуродованное тело, но берег был пуст. Лишь мокрые камни и бушующее, злое море.

Он мягко развернул меня и повел в дом. Когда выбегала, я неплотно закрыла дверь, и теперь ветер дергал ее и бил о стену. Мы вошли, и Вигго запер ее на засов, отсекая шум волн и ветра.

– Расскажите обо всем, но сперва переоденьтесь. Вы промокли насквозь, – проговорил он, убирая с моего лица прилипшую прядь. – Я приготовлю вам чего-нибудь горячего и затоплю печь – пусть прогреется на ночь.

Зайдя в спальню, я стянула отяжелевшее от влаги платье. Только сейчас почувствовав, что, оказывается, промерзла до костей. Вытерлась, надела самые мягкие и уютные вещи, какие у меня были – теплую ночную рубашку с рукавами и все тот же бархатный халат, в который можно укутаться полностью, если с ногами забраться на стул.

Вряд ли дефилировать в таком виде за пределами спальни считалось в этом мире приличным, тем более, Вигго и мужем мне не был, даже формально. Но в тот момент мне было плевать. Нервы совсем расшатались, еще чуть-чуть – и сорвусь. Все, чего я тогда хотела – немного тепла и покоя.

Просто сидеть в этом халате, греясь у огня, и чтобы дрова в печи потрескивали, а на горелке закипал чайник. И чтобы чувствовать себя в безопасности, пусть снаружи что угодно творится. Смотреть на абсолютно невозмутимого и уверенного в себе Вигго и самой понемножку успокаиваться. Притворяясь, что не слышишь голоса, где-то далеко умоляющие о помощи...

– А знаете, я, кажется, догадался, кого вы повстречали, – заявил Вигго, выслушав мой подробный рассказ. – Вы так его описали, что я словно увидел наяву... Снова. Только в прошлый раз этот мальчонка мертвым был, я лично его из моря выловил. В том самом матросском костюмчике.

– Вы? Но откуда здесь вообще взялся ребенок?

– Это случилось не здесь, в городе. Младший внук хозяина гостиницы, той самой, в которой мы останавливались, утонул по недосмотру. А теперь, выходит, сюда пришел. Так что волноваться за него вам уже незачем. Бояться тем более не стоит, это просто маленький мальчик, пусть и мертвый.

– И зачем мертвому мальчику понадобилось заманивать меня прыгнуть с обрыва? – возразила я, с досадой понимая, что злюсь на глупое привидение и на себя заодно. Обидно осознавать, что тебя может перехитрить даже ребенок. – Не кажется ли вам, что это что-то иное, принявшее вид...

– Да бросьте! – усмехнулся он в ответ. Возможно, подумав о том же. – Он всего лишь хотел поиграть. Должно быть, ему очень одиноко. Просто впредь будьте осторожны и не гоняйтесь за призраками, не оценив ситуации. А лучше постарайтесь лишний раз не выходить, пока шторм не закончится.

15.

Как и в первый день, Вигго незаметно подлил мне успокоительное. После того как я просидела взаперти допоздна, ругаясь, когда он стучал в дверь, и не вышла к ужину. Когда меня немного отпустило, он принес горячий чай из ромашки и ушел, пожелав спокойной ночи.

Допив все до капли, я моментально отключилась и пришла в себя только утром. Зато как следует выспалась и больше не чувствовала себя попавшей в отчаянное и безвыходное положение. Все начало казаться не таким уж страшным – мне ведь действительно до сих пор никто не причинил вреда, а что до голосов... Ко всему привыкнуть можно, главное, не поддаваться панике.

– Я горячо признательна вам за заботу, но все же на будущее попросила бы ничего мне тайком не подсовывать, – высказала я Вигго, когда мы доели завтрак и пили кофе. Завтрак, кстати, снова пришлось готовить ему. Я безнадежно проспала все на свете. – Лучше выдайте то лекарство, я сама буду его принимать по мере необходимости.

– Чтобы вы бродили как сомнамбула, а потом и вовсе пристрастились и не могли бы без капель заснуть? Нет уж, на сей раз вынужден решительно вам отказать. Эта штука похуже бренди будет. Средство сильное, приберегу на крайний случай.

– Я вот все жду, когда он настанет, тот крайний случай, на который вы бережете все на свете. Интересно будет взглянуть, – фыркнула я обиженно. Он же вообще меня всерьез не воспринимает! – Но раз принять что-нибудь для храбрости не разрешается, больше никаких прогулок. Если хотите – без меня, пожалуйста.

– Ветер крепчает, скоро снаружи будет весьма неуютно. Так что, с вашего позволения, я тоже воздержусь, – с галантной улыбкой парировал Вигго. Судя по всему, его не пугало, что шторм усилится, значит, и мне не стоило бояться. – И я всем сердцем надеюсь, что пресловутый крайний случай так и не настанет. Ни в этом сезоне, ни в следующем, а лучше бы вообще никогда.

Он принялся убирать со стола, но я велела сесть и позволить мне сделать хоть что-нибудь. Не сказать чтобы мытье посуды входило в число моих любимых занятий, но от безделья и нервов даже оно начинало нравиться.

– Чем тогда займемся? – изображая светский тон, спросила я. – У вас есть идеи, как нам скоротать сегодняшний вечер? Может, где-то завалялись настольные игры, нарды, картишки или хотя бы домино?

– У нас и впрямь есть карты, правда, в последней команде особо никто не увлекался. Но если хотите, я найду. – Он задумчиво пригладил бороду, вдруг вспомнил о чем-то и посмотрел на меня с веселыми огоньками в глазах. – Мы с вами совсем забыли – в маленькой гостиной есть граммофон! Эд привозил с материка пластинки, правда, мы редко слушали, как-то быстро надоело. Хотите, я его принесу? Вечером послушаем музыку – все веселее, чем шум прибоя и завывание ветра.

– Какие-то посиделки в доме престарелых получатся, – невольно рассмеялась я, не обращая внимания на его укоризненный взгляд. – Раз будет музыка, давайте устроим танцы! Вы же умеете танцевать? Или только певичек слушать в сомнительные заведения ходили?

– Надо же, как прочно эта деталь моей биографии врезалась в вашу память! Ехидство вам не к лицу, Софи. Что касается танцев – конечно умею, я ведь не совсем дремучий. Раз вам так угодно, разыщу что-то подходящее, в запасах Эда наверняка есть.

Насчет дома престарелых я, конечно, погорячилась. Вышел, скорее, детский утренник – время для общения выпадало на промежуток между обедом и ужином, самый длительный в нашем расписании.

Но за окном творилось такое, что сложно было понять, день сейчас или поздний вечер. Сгустилась темень, будто небо все-таки не выдержало тяжести мокрых туч, непроницаемо серых, как грязная вата, и они рухнули на землю, прямо на наш остров. Зато молнии иногда озаряли все вокруг, как в ослепительный солнечный день.

Ветер носился над морем с разбойничьим свистом, но голоса призраков почтительно замолчали – видимо, буря даже их напугала. А потом Вигго завел свои пластинки, перекрывая шум снаружи, и в гостиной сразу стало уютно. В голландке тихонько гудело пламя, понемногу нагревая вмурованный в стену округлый печной бок. Желтый свет керосиновой лампы прогнал темень из углов. Граммофон пел, потрескивая, а я завороженно смотрела на крутящуюся пластинку. Никогда такое ретро в живую не слышала.

– Ну так что же? Потанцуем? – выбрав мелодию, спросил Вигго, мягко улыбнулся и протянул руку.

– Наверное, зря я вас уговаривала, – смутилась я, поняв, что идея изначально была дурацкой. Ну зачем мне эти танцы? Я их и в своем-то мире не сказать чтобы сильно любила. – Я ведь не умею. Даже ни разу не видела, как тут у вас это делается.

– Знаю. Мы же все время были вместе с тех пор, как вы попали сюда, – он аккуратно и уверенно взял мою ладонь в свою. Невольно пришлось встать и выйти с ним в центр комнаты. – Значит, будем учиться. Вернемся в город – пригодится.

Танец оказался несложным. Базовый шаг на четыре такта с легким покачиванием бедрами, чтобы красиво развевались модные юбки, расширяющиеся к нижнему краю. Несколько простых, но эффектных па. Я быстро их выучила и почти не сбивалась, а Вигго ставил по очереди три подходящие мелодии. Это было весело, так, что удалось ненадолго забыть обо всей творящейся снаружи жути.

– А мне понравилось! – воскликнула я, когда вновь доиграла пластинка, и Вигго отпустил меня, чтобы поставить другую. – Надо будет действительно выбраться как-нибудь на вечеринку. Как вы думаете, я буду иметь успех?

– Вы всех сразите наповал, – ответил он и опустил иглу проигрывателя. Заиграла новая мелодия, медленная и спокойная, и низкий женский голос с хрипотцой запел о рыбацкой деревушке на далеком цветущем острове. – А как танцуют у вас на родине? Я бы тоже хотел научиться.

– Нуу... Вообще по-разному, каких только танцев у нас нет. Даже на льду. Только я никогда не увлекалась, даже вальс так и не разучила как следует.

– Неужели вы никогда не ходили на вечеринки? Ни за что не поверю!

Я решила, что вряд ли он оценит, если начну перед ним прыгать как на дискотеке. Разве что обычный медляк... Наверное, Вигго это топтание с ноги на ногу покажется убогим.

16.

Ураган бушевал почти сутки. Все это время я почти безвылазно просидела в спальне Вигго, и он со мной, вынужденно, оставаться в одиночестве я не желала ни минуты. Пытался отвлечь болтовней, заставлял рассказывать о моем родном мире. Дважды пришлось, краснея, просить проводить меня до туалета – кто знает, что притаилось за дверью.

Призрак старого смотрителя, как я его окрестила, исчез только когда буря унялась. Вигго в шутку предположил, что тот остается на посту даже посмертно и пришел за нами приглядеть, но мне было совсем не до смеха. К счастью, он не сходил с места и не приводил друзей – посидел за столом и тихо смылся.

– Нам вообще достались очень воспитанные привидения, не находите? – сказал на это Вигго. – Ведут себя смирно, ничего не портят, по ночам не воют и цепями не гремят, нарочно из-за угла не пугают. Быть может, они ждут, пока вы решитесь с ними первой заговорить?

– Ага, как же! Еще давайте пригласим их на ужин, – фыркнула я в ответ. – Пусть ждут где-нибудь не на виду, если такие деликатные.

К тому моменту мы закончили обход дома, никакой чертовщины не обнаружили, и я понемногу пришла в себя. Наверное, их и правда шторм приносит, а значит, нужно перетерпеть еще пару недель. Тогда останется только пианистка – ее как раз не было слышно с тех пор, как погода ухудшилась.

– Зря вы так. Ведь это особый дар, и лучше бы вам научиться им пользоваться. Тем более что он никуда теперь не денется. Не будете же вы всю жизнь бояться!

– Да не хочу я к этому привыкать! И вообще, ну какая от них может быть польза? Вред один...

Увы – волей-неволей именно этим мне и пришлось заниматься в ближайшие дни. Привыкать. Будто в подтверждение слов Вигго, призраки осмелели и понемногу начали привлекать к себе все больше внимания.

Тот день выдался исключительно насыщенным. В нашей ситуации это было просто невозможным расточительством – столько событий за раз. Шторм почти прекратился. Море еще оставалось неспокойным, но волны уже не захлестывали высокий берег. Дождь едва моросил, а ветер больше не сбивал с ног.

Решив не упускать такую возможность, мы решили привести дом в порядок, починив все, что испортила стихия (к счастью, серьезных повреждений не оказалось), а заодно устроить банный день. С утра Вигго натопил печь, чтобы помыться без риска подхватить простуду, и в ванной стало даже жарко.

Оставив меня принимать ванну, он отправился вставлять стекла, выбитые ураганом. Я радостно собрала всю нехитрую косметику, чистое белье и теплый халат, но никак не могла найти любимую щетку. Только ей было можно нормально уложить волосы. Перерыв всю комнату, я уже смирилась, что потеряла ее безвозвратно и до конца зимы буду мучиться, расчесываясь жесткими гребнями. Но когда собиралась выйти, боковым зрением заметила какое-то движение.

Так и застыла, держась за дверную ручку. Чувствуя, что в спальне я не одна.

Кровь отхлынула от кожи, лица и ладоней и собралась где-то под сердцем, мешая вдохнуть. Волосы на затылке встали дыбом – да-да, выражение «волосы от страха шевелятся» оказалось вовсе не художественным преувеличением. Медленно, неуклюже, будто все суставы и связки вдруг заржавели, я развернулась, косясь в ту сторону.

Женщина. Стояла возле кровати всего в двух шагах от меня и смотрела в упор запавшими стеклянными глазами. В остальном она выглядела абсолютно живой, я могу поклясться, что она дышала. Если бы не густые тени в глазницах и факт, что как раз живые на Штормовой дозор в то время попасть никак не могли, я бы не сразу поверила, что это еще один призрак.

Наверное поэтому я не бросилась бежать, вопя от ужаса, а присмотрелась. Женщина как женщина, неопределенного возраста, довольно высокая, худая и угловатая, вся какая-то неопрятная. Длинные черные волосы с сединой распущены и свисают жидкими прядями, мятое платье болтается, словно она не до конца оделась, явно не хватает чего-то еще.

Ее тонкие бесцветные губы слегка шевелились, как если бы она бормотала или жевала жвачку. Рука неподвижно замерла, указывая куда-то за кровать.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – проблеяла я, набравшись смелости.

Она кивнула в ответ и медленно растаяла в воздухе, не меняя позы. Я подождала немного – ничего, словно ее и не было. Машинально перевела взгляд на то место, куда она показывала. Заправленная постель, пустая стена, все как обычно. Подумав немного, заглянула под кровать, увидела лишь пыльные катышки – надо бы убраться, но неужели призрачная женщина явилась, чтобы упрекнуть за беспорядок?

Наконец я сообразила пошарить между матрасом и стеной и обнаружила свою потерянную расческу.

– Спасибо, – сказала в пространство.

Никто не отозвался, и я бочком выскользнула за дверь. Ну и дела! Это что же получается, они постоянно за мной наблюдают? У нас полон дом привидений, оказывается? От этой догадки я почувствовала не страх даже, а обиду и ощущение абсолютной беспомощности.

– Если вы еще тут – убирайтесь! Не смейте за мной в ванной подсматривать!

В пустом доме это прозвучало глупо и жалко. Я спохватилась – а вдруг Вигго где-то здесь и услышал? Но вокруг стояла тишина. Наверное, он все еще работал во дворе. Заперев дверь, я налила воды в жестяное корыто и забралась туда, то и дело озираясь – мало ли.

Но никто так и не появился. Я понемногу расслабилась, намылась в свое удовольствие, намазалась кремом и с неохотой уступила Вигго ванную комнату. Пора было готовить обед.

Следующий сюрприз не был пугающим, но, как потом выяснилось, взволновал меня гораздо сильнее, чем прятавшиеся в доме привидения. Вроде бы пустяк – Вигго сбрил бороду. Но когда он вышел в гостиную, я аж замерла, таращась на него с открытым ртом.

У него были резко очерченные широкие скулы и ямочка на подбородке. Без ужасной растительности на лице он выглядел намного моложе, симпатичнее и уже не казался таким хмурым.

– Не смотрите так, Софи, – проговорил он и огладил было несуществующую бороду, но коснулся гладкой кожи и убрал руку. – Я с непривычки чувствую себя не совсем одетым.