Шутка для мерзавца

От автора

Полная аннотация:

– Лёль, смотри, – он протягивает мне телефон, на экране которого изображена рыжеволосая красотка с ногами от ушей. – Это моя девушка. Зачетная, скажи же?

– Милая… – стараюсь натянуть счастливую улыбку, хотя внутри все словно в раз пустеет. – И давно вы вместе?

– Полгода, – звучит как приговор. – Или около того… Я как-раз сегодня хотел вас познакомить. Ты же поедешь с нами на дачу?

Полгода… То есть, с того самого дня, как он уехал из нашего города, пообещав ждать меня здесь. Оказалось, этого времени было достаточно, чтобы он забыл о нас… О той единственной ночи, память о которой я так бережно храню в сердце. Только я одна…

– Да, конечно, – отворачиваясь, выдавливаю сквозь слёзы. – Ты же мой лучший друг.

***

Никита Стрельников всегда был окружен разными слухами. Кто-то знал его как мелкого бандита и разгильдяя, другие — как заядлого шутника и повесу. Но мне однажды повезло узнать этого парня с совершенно другой стороны. Я отдала ему своё сердце, всю себя, а взамен… словно в насмешку, получила его дружбу.

От автора: Книга немного о взрослении, много о дружбе и любви.
Внимание: На момент любых интимных связей все герои совершеннолетние. Автор осуждает образ жизни главного героя, но ничего поделать с ним не может.

Глава 1. Первая встреча

Стоял холодный октябрьский вечер. За окном чуть меньше десяти градусов, дождь, как из ведра, барабанящий по стеклу и с грохотом стекающий по отливу вниз. Один из таких вечеров, когда нет никакого желания слезать с кровати, кутаясь в тёплый плед и слушая мелодии любимых исполнителей.

– Лëлечка, ты все ещё в постели? – в комнату врывается мама с плойкой наперевес и недоеденной печенюшкой в другой руке.

– Ма-а-а, просила же… – вынимаю один наушник и смотрю строго. Неподконтрольный стон мучения сам собой срывается с моих уст. – Стучать!

– Ой, да ну тебя, – машет она рукой в мою сторону, не нарочно раскидывая крошки по старому ковру, который постелили у меня в комнате после того, как для зала купили новый. – Я через пятнадцать минут уже убегаю, так что, когда встанешь, не забудь покормить кота и вынести мусор.

– Мам, сама покорми, сложно что ли? – ворчу, прекрасно зная, что мне это ещё аукнется.

Но что поделать, если вылезать в холодную прохладу комнаты нет никакого желания?

– Не мамкай, я и так по дому всё делаю, – строго смотря на меня, заявляет она.

– Ты же сама просила не мешаться, – отвожу взгляд, чувствуя за свое бездействие иррациональный стыд.

Несмотря на мягкий характер, мама всегда знает, на какие точки давления нужно нажать, чтобы подтолкнуть меня к действиям. Не заставлять — а именно подтолкнуть. Следующий шаг всегда оставался за мной.

– Вырастила на свою голову лоботряску, – засунув в рот остатки печенья и переживая, возмущается она. – Шестнадцать лет уже, а помощи никакой.

Вздыхаю. Спорить дальше бесполезно. По опыту знаю, скажи я хоть ещё одно слово, могу нарваться и на что-то похлеще тех поручений, что уже получила. И без того придется снова пылесосить свой ковёр.

– Ладно, не забуду, – с досадой нажимаю кнопку паузы на маленьком плеере, пережившим уже немало бед, от выпадания из кармана в глубокий сугроб зимой до воровства одноклассницей под предлогом "ой, я перепутала, у меня такой же".

– Вот и славно, дорогая, – мама расплывается в улыбке. – Как я выгляжу, кстати?

После своего вопроса, она разводит руки в стороны и крутится вокруг своей оси, желая продемонстрировать мне как можно больше. Её наряд — платье спокойного темно-зеленого оттенка — красиво разлетается от движений мамы.

– У тебя тушь размазалась, – вылезая из-под пледа, указательный пальцем показываю на себе, где именно, и отворачиваюсь, дабы заправить постель.

– Вот гадство! – спохватывается мама и тут же оставляет меня одну в комнате, счастье в сторону ванной комнаты, где и располагался её мини-салон красоты.

– Не ругайся! – привычно бросаю ей вслед и улыбаюсь.

Вообще, с мамой у меня хорошие отношения. После того, как отец ушёл от нас, когда мне было одиннадцать, мы стали с ней не разлей вода. Лучшие подружки, советчицы, соучастницы — под каждую ситуацию можно подобрать свой подходящий термин. Не скажу, что нам было легко справляться со всеми трудностями, но мы смогли, и это главное.

За окном пасмурно, солнечные лучи уже давно были поглощены плотными серыми тучами, и где-то во дворе слышатся отдаленные крики вороньих стай, ещё не успевших улететь на юг. Каждый год они делают передышку между перелетами на опушках деревьев, рядком выстроившихся у нашей пятиэтажки, горланя во все клювы.

– Ты надолго уходишь? – спрашиваю, выходя за дверь и морщусь от яркого света, что был зажжен во всех комнатах нашей двушки, кроме моей.

– Буквально на пару часиков. Туда и обратно, – доносится до меня голос мамы из ванной.

Деловито киваю, принимая ответ, будто она меня видела. Знаю я, как это бывает. Опять задержится в гостях у дядь Толи и вернётся только под утро.

Но я её ни в коем случае не осуждала за это, ведь она и без того посвятила большую часть своей молодости тому, чтобы воспитать меня. Дать возможность вырасти в окружении любви и заботы.

– Ладно, я побежала, дорогая, – спустя время, давно уже перевалившее за обозначенные пятнадцать минут, кричит мама из прихожей. – Домой хороводы не води!

– Мам, – с укором смотрю на неё, подходя и наблюдая за тем, как она надевает верхнюю одежду и обувается. – Когда я так делала?

Несмотря на строгий тон, улыбаюсь. Прекрасно знаю, что говорит она так только для галочки, чтобы я не расслаблялась.

– Люблю тебя, – перед самым выходом, говорит мама и треплет по голове, как маленькую.

– Иди уже, и так уже опаздываешь, – морщусь, уворачиваясь от её рук.

Стоит входной двери закрыться, как время словно останавливает свой бег. Неторопливо, поскольку мне действительно никуда не нужно было торопиться в каникулярное время, убралась, накормила Федьку, нашего кота, которого мы подобрали год назад у подъезда и, разогрев ужин, стоящий на плите, и села на диван у телевизора. Там как раз начался один из голливудских ужастиков, которые транслировали по телеканалу в каждый вечер субботы.

Только поздно ночью, когда вся издергалась под жуткий саспенс, что по делу и без вставляли в фильм, вспомнила о том, что забыла вынести мусор. Пакет, доверху набитый отходами, так и стоял у двери, в ожидании своего часа.

Оставить это дело до утра — грозило распространением мерзкого амбре по дому. Ведь в обед мама жарила рыбу, и вся труха благополучно сейчас тухла где-то на дне полиэтиленового пакета с позитивной надписью "Спасибо за покупку!".

Ясное одно — откладывать на завтра то, что мама велела сделать уже сегодня, чревато последствиями. А быть в наказание лишенной своего плеера, когда все подруги разъехались по родственникам на каникулы — самое страшное из возможных исходов. Ни погулять не с кем, ни музыки послушать…

Взвесив все за и против, накидываю лёгкий плащ с капюшоном поверх домашней футболки и шорт, даже не допуская мысль, чтобы одеться теплее. Я же туда и обратно? Благо мусорные баки находились не так далеко от дома.

Улица встретила меня промозглым ветром и россыпью холодных капель дождя, попавших прямо в лицо. Вытерев его рукой, осмотрелась. Во дворе тихо. Ни души. А темнота такая, хоть глаза выколи. Редкие фонари, с переустановленными лампочками ещё в начале лета, перегорели, и сейчас освещали абы как.

Глава 2. Пирожок с картошкой

Каникулы были позади, впрочем, как и последующие полтора месяца учёбы. Стылый ноябрь ворвался в размеренную жизнь людей, как обычно, просто и со вкусом. Холодные ветра сутки напролёт гоняли стаи серых облаков, а голые участки земли, как случалось по утрам, покрывались тонкой коркой изморози.

Я так и не нашла в себе смелости рассказать маме о том вечере с забытыми ключами. Почему? Она бы не стала слушать и вспыхнула бы негодованием от упоминания Стрельникова в одном контексте со мной. Постепенно, впечатления о том вечере сходили на нет. Я перестала тёмными вечерами выглядывать в окно, стараясь высмотреть в прохожих того мальчишку. Не замирала изваянием у мусорных баков, чтобы услышать отдалённый смех…

Все мои мысли заняла учеба.

Середина недели. Школьная столовая. Стою с одноклассниками в небольшой очереди к буфету, желая приобрести заветные пирожки с картошкой. Недавно привезенные, оттого ещё и горяченькие. Для обычных людей, незнакомых с деликатесами, выходящими из-под половников наших школьных поваров, в этих пирожках не было ничего особенного. Всего лишь свежий хлеб да мятая картошка… Но какой вкус у того и другого!

За такие пирожки можно и побороться в случае чего. Но я, конечно бы, не стала в таком участвовать. Мама с детства говорила мне не влезать в неприятности, стараясь оградить от всего, что могло бы принести стресс.

Нет, я не была тепличным ребёнком. Просто… До ужаса боялась крови, почему-то с лёгкостью воспринимая ту на экранах телевизоров. Возможно, потому что я знала, что она бутафорская.

– Лель, толкни его, он там уснул что ли? – шепчет мне стоящая позади Кристина. Моя подруга и по совместительству одноклассница. Мы, не сговариваясь, решили идти в десятый класс и поступать в один вуз после одиннадцатого. Одни из немногих, я бы даже сказала, ведь нас таких, болезных, было, от силы пятнадцать.

Смотрю на худую спину Леши, нашего одноклассника-ботана, которому удалось достичь окошка буфета раньше нас, и прикинув в голове, прихожу к выводу, что его толкать нельзя. Упадёт ещё. Но прервать любезничества парня с женщиной, работающей в буфете всё же стоит. Перемена не резиновая.

– Богомолов, быстрее. Звонок скоро же, – мягко прошу, посчитав что моего объяснения будет достаточно. Но парень даже не реагирует. А повторять я привычки не имею.

Никогда не горела желанием к кому-то навязываться и нарушать привычный ход вещей. Хочет общаться с дамой преклонного возраста? Ну, пусть так.

– Крис, пойдём лучше к математике подготовимся. Контрольную вроде обещали, – предлагаю компромисс подруге, оборачиваясь.

– Да хоть итоговую! – закипает девчонка. – Мы, что, зря простояли здесь целых десять минут? Я не закрыла своё углеводное окно… – Кристина смотрит на свой наручный шагомер.

Да, она тут точно не за пирожками.

– Кстати, об окнах… – повторно стараюсь сместить её внимание на что-то другое и сама теряюсь.

За окном валил снег. Первый в этом году, оттого и долгожданный. Белые хлопья падали за вымороженную землю, укрывая ту полностью, словно одеялом. Красиво, завораживающе и…

– Пацаны, там наших бьют!

Богомолов, как и другие парни, с горячей кровью и скудным содержимым серого вещества в голове, тут же реагируют на слова старшеклассника, пытающегося успокоить своё сбившееся после забега до столовой дыхание. Более смелые тут же бегут за крикливым школьником следом. Видимо, помогать. А менее, такие, как Леша и мы, прилипают к широким окнам, из которых как-раз хорошо просматривалось крыльцо нашей школы.

В потасовке участвовали двое. Судя по характерно несоответствующей школьному уставу форме — одиннадцатиклассник Генка Фёдоров и… вторым оказался Стрельников.

Мой взгляд почти сразу прилипает к его фигуре. Серьёзно настроенной и несгибаемой.

– Пошли, посмотрим поближе, – дёргает меня Кристина, потянув к выходу из столовки.

– Никогда драки не видела? – шиплю на неё. – Сейчас наш охранник подоспеет и разгонит всех. Повезёт, если еще не влетит всем подряд.

Больше чем кровь, я боялась необоснованной агрессии, обычно выливающейся в неприятности.

– Трусиха, – только и бросает подруга беззлобно. – Ладно, я одна, – говорит перед тем, как оставить меня одну.

Тем временем драка набирает обороты. Вокруг ребят толпятся школьники, пытаясь вмешаться и разнять двух взъерошенных, словно воробьи, парней.

Что они не поделили? И почему дерутся у школы посреди учебного дня прямо у всех на глазах?

Дольше нескольких минут смотреть я не смогла. Меня настолько захлестнуло волнением за Никиту, что мир перед глазами расплывался. А это неправильно. Пусть он и помог мне однажды — всё равно не повод "болеть" за чужака. Ведь Стрельников даже не был одним из учеников нашей школы.

Прозвенел звонок. И я, как и многие другие, со стоном разочарования, пошла грызть гранит науки. Кристина, с которой мы сидели за одной партой, пришла позже, с опозданием, как-раз когда учительница дала указание доставать двойные листочки.

– Где ты была? – взволнованно спрашиваю, боясь услышать то, что подругу поймали и отвели к директору. – Все нормально?

– Лучше некуда, – кисло говорит. – Фёдоров проиграл.

Зная, что подруга сохнет по сыну директора, я почему-то ни на секунду не испугалась за его сохранность. Фёдоров с заведомой регулярностью влипал в неприятности, в этом вся его фишка. Ведь он бунтарь, который категорически был против цели родителей засунуть его в МГУ.

– А что с.. Со вторым? – шепчу, почему-то решив не произносить имя вслух. Мало ли, вдруг Кристина не так поймёт?

– Стрельников? – удивляется она. – Живой, почти ни одной царапинки. Свалил, как только к охраннику подмога выбежала, не забыв и им по щам надавать. Не зря его со школы поперли.

– Его выгнали? – удивляюсь новой, не дошедшей до меня через слухи, информации. – Он же в выпускном классе…

Я знала, что Никита учился в другой школе. Даже была в курсе — какой. Чуть более разнузданной, как-раз созданной для проблемных детей.

Глава 3. Ложка мёда

– Ты какая-то задумчивая последнее время. Влюбилась? – ошарашивает мама своим вопросом, возвращаясь с кухни с огромным пакетом попкорна в руках.

Сегодня мы решили устроить киновечер. Возможно, повлияло то, что близился конец второй четверти и новогодние каникулы, а может, потому что по телевизору то и дела крутили рождественские фильмы почти на каждом канале.

А мы обе не были любительницами смотреть записи из интернета, предпочитая наслаждаться более "живым" кино, что обычно крутили по ящику субботними вечерами.

– Конечно, нет! – активно качаю головой, расширив глаза для пущей достоверности. Знала, что расскажи я маме, о ком были всё мои мысли, она бы по головке не погладила. – Просто…. – задумалась, тут найдя достойную отговорку. – Скоро конец четверти, ещё новогодняя ёлка… А мы до сих пор не сдали на неё.

– Не переживай, – садясь рядом, говорит она. – Если мне не успеют выдать аванс до нового года, одолжу у дядь Толи. Прорвемся.

Я не могу сдержать улыбки. Как давно не видела, чтобы мама так легко отзывалась о мужчинах, с которыми изредка встречалась. И это её "одолжу"... Во мне с каждым днём всё больше зрела уверенность в том, что она останется в надежных руках, когда я уеду поступать.

– А может я всё-таки устроюсь на подработку? – поднимаю тему, которую мы всё никак с ней можем закрыть. – Помогу баб Маше с её работой, она же давно говорила, что ищет себе сменщицу.

Баб Маша – наша соседка с первого этажа. Женщина в уже преклонном возрасте, которая свалила всё руководство советом всей нашей пятиэтажки на свои хрупкие с виду, но стальные по факту плечи.

– Мыть подъезды? Зимой? – удивляется мама моему предложению.

Я пожимаю плечами. А почему нет? Особенно, если работа официанткой и промоутером уже были забракованы заботливой родительницей. Меня почему-то обязательно должны были украсть, увезти куда-нибудь в лес и надругаться.

– Мам, ну, а что в этом такого? – возмущаюсь, принимая в свои руки попкорн. Мне отчаянно хотелось хоть немного помочь ей с финансовыми вопросами. – Любая копейка сейчас важна. К тому же, в наших домах везде отопление и домофоны. Чужие не проходят, а свои… – задумываюсь на тем, как бы помягче выразиться. – Ну, пусть будет, не гадят. Цветочки, вон, буду поливать заодно.

Мама вздыхает. Понимает, что одной ей не вытянуть нас обеих. Если раньше она справлялась, то сейчас вставал вопрос не только сдачи на ремонт в школу и на утренники. Нет. Ведь впереди меня ждал переезд и возможная оплата учёбы. О том, что я сразу забью на занятия, предпочтя им работу для мамы не могло идти и речи. А вот для меня…

– Давай я сначала попробую разобраться, – обнимая меня за плечи, говорит она усталым голосом. – А потом уже решим, будет ли в этом необходимость.

– Мам, я же хочу помочь, – шепчу сдавленно.

Мне не страшно окончить школу без знака отличия, не пройти конкурс в университет. Я боюсь того, что окажусь на улице и буду работать напропалую. Но меня пугала даже вероятность того, что мама будет несчастна.

– Тебе нужно учиться, – твердит она своё. – Раз уж выбрала заканчивать одиннадцать классов, то стоит позаботиться о том, чтобы это всё было не напрасно, – сжимает мои плечи в ободряющем жесте. – За меня не переживай, я справлюсь.

– Мы справимся, – поправляю её, грустно улыбаясь.

***

– И не забудь углы вымести, – командует пенсионерка, размахивая дряблыми руками. С её плеч от таких активных движений тут же спадает шаль, которую она даже не торопится вернуть на место, увлеченная иным. Моим обучением. – Вот так, да.

– Баб Маш, я умею подметать, – раздраженно ворчу, не сумев сдержаться.

Уже спустя два дня я в тайне от мамы после школы состояла в сговоре предприимчивой соседкой. Убирала подъезда, получая за эту долю суммы, которую выплачивали баб Маше остальные жильцы нашего дома. Почему только половину? Просто скидывались не всё.

– Да что вы, молодёжь, знаете? В тырнетах своих сидите, – привычно ворчит старушка, настоявшая на том, чтобы я нарядилась как можно более безлико. С шапкой на голове, в растянутом свитере и отвратительно цветастой юбке в пол, которую мне вручили в качестве условия, гарантирующего молчание соседки. – Ладно, я пошла, там по телевизору "поле чудес" кажут.

– Приятного просмотра, – бросаю через плечо, поправляя вечно сползающий пояс юбки. Та была мне не по размеру, но разве баб Машу это волновало?

– Ты, давай, не отлынивай мне тут, – грозит на прощание пенсионерка и скрывается за дверью своей однушки.

Со своим подъездом я заканчиваю в рекордные сроки. Всё потому что мама, что только недавно нашла работу сиделки, обычно возвращалась к шести и могла застать меня в довольно-таки неприглядном виде. А так, я хоть смогу сказать, что была у Кристинки.

Но заходя во второй подъезд с помощью ключей, что выдала мне соседка, я никак не ожидала ужаса, представшего перед глазами. Изрисованные стены, разбросанные окурки, обёртки от снеков и пустые банки из-под алкоголя — меньшее из зол. Больше меня поразил, конечно же, аромат. Даже не так! Зловоние…

Только в этот момент я поняла, как погорячилась, когда характеризовала наш дом, как благоустроенный и приличный. И всё же… работа не волк, раз уж сама подписалась.

Задержав дыхание, потопала на лестничную площадку пятого этажа, постепенно собирая мусор в заранее приготовленный мешок. Когда приступила к мытью, руки и спина с непривычки уже ныли так, словно я в одного перекопала целое картофельное поле.

С соседями по подъезду старалась быть максимально вежливой, уже смирившись с мыслью, что однажды они сдадут меня маме. Хотя, впрочем, тем было плевать на меня, почти не узнаваемую в нынешнем наряде, за что я благодарила небеса за ниспосланную мудрость баб Маши. Они почти все проходили мимо, лишь единожды махнув брезгливым взглядом по тому, что я в этот момент убирала или мыла. Что странно, ведь весь этот кошмар клининговой компании взялся не с потолка. Не я же тут намусорил!

Глава 4. Крик о помощи

– Три! Два! Один! – кричим с мамой в один голос, когда часы бьют двенадцать. – С Но-вым го-дом!

На улице тут же становится почти так же светло, как днем. Пространство за окном разрывается грохотом запускаемых салютов и хлопушек, а мы просто обмениваемся счастливыми взглядами, не забывая, конечно, и про нашего гостя. В этом году дядя Толя, наконец-таки, решился праздновать Новый год с нами.

На удивление, я не чувствовала никакого дискомфорта из-за его присутствия, наоборот, даже была рада за маму, видя, как светятся её глаза.

– Ты куда? – обращается ко мне она, когда видит, как я поднимаюсь со стула, допив стакан сока залпом.

– Мамуль, мы же договаривались, – беззлобно улыбаюсь, предвкушая многообещающее времяпровождение. – После курантов я с Кристинкой иду на ёлку, – напоминаю ей о том, что уже обсуждалось.

– Ты даже ничего не съела, – строго подмечает родительница, уже чуть охмелев от выпитого бокала шампанского.

– Я уже наелась, пока готовили, – говорю, а сама смотрю на дядю Толю в поисках поддержки.

Всё же больше для них стараюсь, а не для себя.

– Вот же…

– Пусть идёт, Валь, – мужчина кладёт на её кисть руку в успокаивающем жесте, правильно считывая мой немой крик о помощи. – Она взрослая уже.

– Какой взрослая?! – вспыхивает мама. Такая красивая сегодня, в блестящем облегающем платье и шикарной прической. – Так, Ольга, – обращается со всей серьезностью, замечая, что я уже успела улизнуть в коридор и даже схватиться за свою дутую куртку. – Никакого алкоголя, поняла меня?

– Мам, ты же знаешь что я не пью, – нотка негодования всё же проскальзывает в моём голосе.

Пусть и уходила из дома в этот праздник впервые, это ни в коем случае не означало, что я собираюсь броситься во все тяжкие.

– И не забывай о предохранении! – внезапно заявляет родительница возмутительное.

– Мама! – вспыхиваю, замирая уже с одним ботинком на ноге.

– Валь, – осаждает её дядя Толя. – Сиди, я сам закрою за Лëлей.

Это правильно. Мысленно хвалю его за предприимчивость. Вероятно, маме ещё недолго ходить в разведенках.

***

– Лелька! С новым годом! С новым счастьем! – Кристина ждёт меня на обозначенном месте, распахивая руки для объятия.

Я тут бросаюсь к ней с ответными поздравлениями. Так рада, что впервые удалось вырваться. Нет, прошлые праздники тоже неплохо прошли, просто… так же намного веселее.

– Ты не говорила, что нас будет больше, – после того, как эйфория от встречи спадает, замечаю, что мы не одни.

Чуть в отделении топчутся трое парней. В одном из них узнаю Генку Фёдорова. Обычно неприступная звезда школы выглядит очень даже приветливо. А вот остальных я вижу впервые.

– Привет, – идёт сразу в наступление Генка, обрадовавшись,что его заметили, видимо, уставший утрамбовывать снег ногами. – Тебя Оля зовут?

– И тебе привет, – опасливо отхожу, не зная, как правильно реагировать на почти незнакомца. В обычной жизни мы с ним никогда не общались. – Мы вообще учимся в одной школе.

Незнакомые парни переглядываются, явно удивлённые моим заявлениям, но никак не комментируют. Что ж, раз уж Кристина им доверяет, то и мне придётся. Бросать подругу я не собиралась.

– Ребят, а смотрите, что у меня есть, – внезапно из-за пазухи достаёт один из ребят початую бутылку шампанского.

– Еху, идёмте веселиться! – кричит радостно Кристина.

И только в этот момент я понимаю, что она была уже довольно-таки хорошо накачана. Взгляд её, блуждающий, скользил мимо всего, а щеки раскраснелись.

– Она больше не будет. И я тоже, – категорично заявляю.

– Лёля, что ты такое говоришь? Я буду! – влезает подруга и подходит к тому, что с бутылкой, нагло выхватывая и впиваясь в горлышко.

– Пойдемте лучше на площадь! Покатаемся на горках, на ёлку, – подаю идею, пока Кристину не унесло с игристого окончательно.

Как хорошо, что город наш небольшой. Не приходится тратиться на то, чтобы пересекать огромные расстояния.

– Да! Пошли! – по-детски хлопает в ладоши подруга и тянет меня в сторону площади, которую администрация хорошенько приукрасила к ежегодному празднику.

Я никогда не любила больших столпотворений, чаще чувствуя себя среди массы людей неуверенной. Этакой маленькой и беззащитной букашкой, которую ветром занесло на лобовое стекло, а после ещё и приложило дворниками. Но сегодня было по-другому! Новогодняя атмосфера, веселящийся народ, вовсю сверкающий улыбками поднимал мое настроение.

– Мы тут вас подождем, – отказываются идти с нами ребята, предпочтя полюбоваться ёлкой.

Стараясь приглядывать за штормящейся во все стороны подругой, повела её на горки, потому что оставлять её с малознакомыми парнями посчитала неуместным. Да и гулять я вышла с ней, а не с ними.

Толкаясь, смеясь, скатывались на одной картонке, найденной поблизости, как никогда ощущая вкус детства. Наверное, мы, две шестнадцатилетние девчонки-переростки смотрелись не совсем уместно посреди ребят помладше. Но я очень любила зиму именно за такое времяпровождение, искренне считая, что маленькую слабость к детским забавам можно и простить.

– Давай еще? – предлагает подруга. И я понимаю, что адреналин, гуляющий в её крови, всё же сработал нам на руку, отрезвляюще. Взгляд девушки стал более осмысленным.

– Сейчас. Я догоню, – отпускаю её, поскольку чувствую, как в кармане вибрирует телефон.

"Как дела у прожженной домоседки?"

Смотрю на смс от Стрельникова и улыбаюсь. Мы переписывались с ним днями напролёт уже больше полутора недель. Увидеться никак не могли, но успели обсудить, казалось, уже всё что угодно. Парень даже пригласил меня на новогоднюю вписку, на которую он на этот раз был и сам приглашён, но я отказалась. Смущало то, что там будет слишком много незнакомых мне людей. К тому же, я понимала, что общения через интернет недостаточно, чтобы доверять друг другу на все сто.

Глава 5. Скелет в шкафу

– Как она? – спрашиваю, неловко ютясь на старом диванчике в квартире, куда привез нас с бессознательной Кристиной парень.

Я до сих недоумеваю, отчего он, едва зная меня и совершенно не зная мою подругу, поступил так. Помог, хотя не должен был.

Даже привёз в свою квартиру, аргументировано объяснив это тем, что он знает, как помочь подруге. Ведь её обморок был почти никак не связан с приступом болезни Кристины. После тех девушка вполне быстро вставала на ноги, продолжая жить, как ни в чем не бывало. Дело было в том, что ей действительно что-то подсыпали в напиток.

А Стрельников, как оказалось, хорошо разбирался с последствиями таких вот случаев. И это бы оттолкнуло меня от него, не стой на другой чаше весов вероятность того скандала, что могут устроить родители подруги. Уж очень хотелось обойтись без последствий.

– Всё ещё в отключке. Я дал ей воды, скоро должна отойти, – уверенный голос Никиты действовал на меня успокаивающе.

На удивление, несмотря на то, что в самом разгаре стояла новогодняя ночь, парень не был ни пьян, ни накачан чем-либо ещё. Его тёмный, абсолютно трезво смотрящий взгляд, оценивающе проходится по моей сжавшей в комочек фигуре, а голос смягчается:

– Сильно испугалась?

– Да не то чтобы очень, – зачем-то отрицаю очевидное, хотя до сих пор чувствую, как пальцы на руках и ногах сводит от холода. – Прости, что тебе из-за меня пришлось уйти с вечеринки, – набрав побольше воздуха в лёгкие, говорю. – Праздник удался…

– Да забей, – присаживается он рядом, отчего старые пружины дивана издают характерный звук. – Каждый год всё одно и то же. Старшие набухиваются, малые разнимают драки.

– А ты здесь… один живёшь? – стараюсь сместить своё внимание на что угодно, лишь бы не фокусироваться на том, как близко сидит парень.

На то, как приятно пахнет от него. Не прислушиваться к его дыханию. Не думать о нём. Не думать о…

– Временно, – пожимает плечами Никита. – Бабуля уехала к сестре в соседний регион. На праздники. Ну, знаешь, пенсионерский вайб, всё такое.

Я, наконец, осматриваюсь. Квартира действительно выглядит так, словно её хозяйка давно перешагнула порог пенсионного возраста. Старые занавески на окнах, частично съеденные молью; вязаные декоративные коврики на стульях, телевизоре, комоде, диване (да где только можно!); красивый узорчатый ковер на стене и, разумеется, куча разной хрустальной посуды и советских фото в рамочках на полках в серванте, что занимал большую часть зала.

– Да уж, – сглатывая, говорю. – Слушай, а…

– Хочешь что-нибудь выпить? – внезапно предлагает Никита, подскакивая с дивана. Половицы под его ногами жалобно скрипят.

– Если только чаю, – смущённо соглашаюсь.

Стрельников тут же расплывается в радостной и, отчего-то мне кажется, немного даже предвкушающей улыбке.

– Чай, значит, – кивает он. – Понял, принял. Пошли на кухню.

И мы идём. Вдоль коридора со старыми советскими обоями. Мимо не закрытой спальни, где в полутьме на кровати лежит Кристина, к которой я, честно говоря, даже боялась подходить.

– Ну, не думал же ты, что я второй раз на одни и те же грабли наступлю, – в спину нервно бросаю парню.

Мы почти уже в кухне. Но Никита почему-то останавливается после моих слов. Замирает, словно каменная статуя, а я чуть ли не налетаю на его спину.

– Ну-ка дыхни, – чуть обернувшись, просит. А после, словно не замечая моего оглушенного состояния, прислоняется спиной к моим вытянутым ладоням и ведёт носом. – Пахнет вкусно.

– Вот дурак, – толкаю его, и парень смеётся. Так задорно и легко. Напрочь разрушая всю ту напряжённость обстановки, что царила между нами.

Всё же смеясь, Никита ставит чайник на плиту, пока я, стараясь сдержать рвущуюся наружу улыбку, умещаюсь на узенькой табуретке за столом. Тот как раз располагался возле окна, и мне было очень удобно спрятать свой взгляд между заснеженных улочек двора двухэтажки, в которой мы находились. Лишь бы не ловить тёмный взор Стрельникова, смотрящий будто насквозь.

– Послушай, мы же вроде как друзья, – говорю через какое-то время, которое мы провели в молчании.

Лишь шипящий звук горящего газа на плите нарушал эту тишину.

– Ну, допустим, – Никита, до этого копошащийся в телефоне, всё же присаживается напротив и откладывает мобильник в сторону.

Невольно отмечаю, что для такого, как этот парень, телефон выглядел уж слишком новым и современным. Разве у ребёнка из неблагополучной семьи мог бы такой?

– Почему ты не зовёшь меня гулять? – зачем-то спрашиваю, хотя сама же и отказалась идти с ним на вечеринку.

Но это же другое? Наедине со Стрельниковым никогда не приходится притворяться тем, кем не являешься. Этот парень, он словно магнитом вытягивал из меня душу, позволяя быть самой собой. Да, смущая, да, порой и смеясь, но…

– А ты хочешь гулять со мной? – играет он темными бровями. – Я ведь могут и плохому научить.

– Ой, ну, знаешь, ты хотя бы не строишь из себя пупа мира, – отмахиваюсь, понимая, что парень вновь отгораживается от меня броней.

Мы переписывались с ним уже достаточно, чтобы я умела отличать настоящего Никиту от того, лицо которого видят остальные. Нахальный шутник, весёлый хулиган — всё это было ненастоящим. Напускным. Маской.

– А кто строит? – мимоходом слышу вопрос, пока парень поднимается с места, доставая из шкафчика пачку с одноразовыми пакетиками и заваривает нам чай.

– Да хотя бы Фёдоров, – зачем-то сознаюсь. Никита ведь даже и не поинтересовался ранее, кто сотворил с подругой подобное. Можно было бы даже предположить, что ему плевать, если бы не та интонация, с которой он задал этот вопрос. – Не знаю, как они с Кристинкой сконтачились, но этот вечер испортил именно он и его дружки…

– Фёдоров, значит, – отпив горячий чай, смакует в голове мои слова Стрельников.

– Никит, даже не думай, – даже не притронувшись к своей кружке, устало прошу.

Глава 6. Каждый может упасть

С приходом Кристины тема сама собой закрылась. Невысказанные вопросы, конечно, так и повисли в воздухе, но ответы на них я постеснялась требовать при подруге. Как-то это… неуместно и неправильно.

Так между мной и Никитой появился общий секрет. Пусть он и не просил никому не раскрывать о роде своей деятельности, уверена, что ему бы стало некомфортно, узнай, что я разболтала это кому ни по попади. Не хотелось, чтобы парень разочаровался во мне. Как в друге, конечно. Впрочем, эти мысли посетили меня намного позже.

Сначала же были недолгие, но очень активные обхаживания подруги, с целью узнать всё ли с ней в порядке. Оказалось, да. Не знаю, как и что Никита сделал, но чувствовала она себя отлично.

– Словно заново родилась, – уверенно говорит Кристина, почему-то как-то странно разглядывая Никиту. Будто впервые видит его.

И не знаю почему, но меня задевает этот её взгляд. А ещё то, что парень не стремится сгладить углы, явно наслаждаясь пристальным вниманием моей подруги.

– Не за что, – он даже подмигивает ей. Почти так же, как мне, в ту ночь у подъезда.

Решив списать собственную реакцию на удивление, я стала убеждать себя в том, что просто Кристина впала в глубочайший шок от того, что оказалась в одной квартире Стрельникова. И, конечно же, на то, что она порадовалась тому, что ей хоть кто-то смог помочь, без родительского вмешательства. Пусть даже этим "кем-то" и оказался Никита.

В противовес Генке, потерявшим все баллы привлекательности в глазах подруги, этот парень поступил по-мужски и не бросил нас в беде.

Ушли мы уже под утро. Никита предложил заказать нам такси, но я отказалась, мысленно ужаснувшись тому, откуда он возьмёт деньги. Поэтому парень вызвался проводить нас самостоятельно.

И когда мы уже оказались у подъезда моего дома, что находился, на удивление, буквально в нескольких дворах от квартиры бабушки Никиты, я с тоской посмотрела вслед уходящей парочке.

То, что Стрельников с таким рвение начал уделять внимание именно моей подруги тоже задело. Буквально царапало изнутри невидимой когтистой лапой смутного беспокойства.

Лишь на утро, кое-как выспавшись, я узнала, насколько двуличной оказалась моя подруга, в сообщениях убеждающающая меня в том, какой офигенский парень Стрельников и какой мудак Фёдоров.

Я впала в уныние. Даже несмотря на то, что и сама думала так же.

***

Все каникулы просидела дома, отказываясь от прогулок с подругой и перебрасываясь сухим "привет/как дела/нормально" с Никитой. Он почему-то так и не звал гулять, хотя я отчаянно этого ждала.

Каждый день смотрелась в зеркало, видя перед собой серое невыразительное ничто. Длинные светло-русые волосы, вечно собранные в колосок. Рослую, ещё не оформленную подростковую фигуру, спрятанную под мешковатой одеждой. Я никогда не завидовала девчонкам, что выглядели лучше меня, взрослее. Но почему-то в эти каникулы поняла, насколько проигрываю им внешне. Той же самой Кристине.

Конечно, Никита бы не смог пройти мимо такой красавицы, как моя подруга. Пусть она и была ниже меня ростом, но всегда пользовалась вниманием со стороны мальчишек. Тот же самый печально известный Федоров с охотой принимал её, как мне казалось, назойливое присутствие школьной красавицы. А его вкусы среди мальчишек считались эталоном. Той самой планкой, до которой я не дотягивала.

Дни летели за днями. И вот уже наступил первый учебный день второго полугодия. Мама, полностью увлечённая стремительно развивающимися отношениями с дядей Толей, пожелала доброго утра и хорошего дня, провожая в школу.

Пусть мне и не хотелось туда идти, но деваться некуда. Если не вышла внешностью, то это не значит, что я уступлю интеллектом! Не то, чтобы я собиралась с ней соперничать, просто… Хоть в чём-то же мне нужно быть лучше?

Но весь мой боевой запал спадает, стоит Кристине появиться на пороге класса. До начала уроков ещё есть время, ведь я всегда прихожу раньше, поэтому подруга не медля ни секунды, подсаживается рядом и мечтательно вздыхает:

– Я, кажется, влюбилась…

Ни тебе приветствия, ни попытки выяснить, как прошли каникулы. Она всегда такая. Идет напролом, если ей что-то требуется. И плевать на всех остальных. Когда-то я была очарована этой чертой подруги, считая, что именно это делает её сильной и самодостаточной. Оттого и привлекательной.

Но сегодня я впервые смотрю на неё иначе. Сквозь призму иррационального раздражения и затаенной грусти.

– В Генку? – пытаюсь пошутить, откладывая в сторону учебник по биологии. Всё равно из-за мыслей в голове текст перед глазами расплывался.

– Ой, не, – отмахивается она, поправляя ворот нарядной блузки на груди. Раньше она не носила такие, отзываясь о них, как о слишком вульгарных. – Он ещё с больничной койки никак вылезти не может.

– Опять?! – даже чуть подскакиваю от удивления.

– Прикинь, Ник постарался, – не таясь, раскрывает карты Кристина, довольно улыбаясь.

Нет, конечно, парень заслуживал наказание за то, что не сумел проконтролировать своих друзей в новогоднюю ночь и бросил нас в беде. Но зачем нужно было втягивать в это Стрельникова?

И он, молодец, ни словом не обмолвился об этом, когда в очередной раз узнавал, как у меня дела.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – всматриваюсь в лицо подруги, в попытках найти хотя бы тень былой влюбленности в Федорова.

Но вижу лишь наполненный презрением и холодом взор её выразительных серых глаз, оттеняющихся за счёт пушистых подкрашенных тушью ресниц.

– А что такого? – надменно фыркает она, смахивая какое-то уведомление с экрана смарт-часов. – У них всё равно там были какие-то свои терки.

– Понятно, – тухну я, все-таки замечая имя того, кто заваливал подругу сообщениями.

Значит, пока я сидела в четырёх стенах, переживая за то, что оказалась не так хороша для Никиты, он не упустил возможности подтвердить мои догадки примерами?

– Он, кстати, меня познакомил со своими друзьями, – добивает меня Кристина. – Один из них, Дэн, такой симпатичный. Пойдешь с нами гулять?

Глава 7. Иллюзии

Смазано благодарю таксиста, желая ему хорошего окончания рабочей смены, и выбираюсь из салона автомобиля.

Легкая демисезонная куртка не спасает от пронзительного ветра, гуляющего среди относительно недавно построенных многоэтажек. Именно в этом районе находилась квартира Кристины, которую не так давно приобрели в ипотеку её родители.

Я не знаю, дома ли подруга, ведь на ответные звонки после того вызывающего только тревогу смс, она не отвечала. Затишье пугало больше, чем полнейший хаос.

И ладно бы Стрельников ответил, но тот и вовсе в какой-то момент оказался просто "вне зона действия сети", напрочь выбивая своим игнором всю почву из-под ног. Разумеется ни о каком дальнейшем бездействии речи идти не могло.

Быстро отпросившись у мамы с ужина, что, разумеется, не обошлось без помощи дяди Толи, я стремглав помчалась к дому Кристины. Даже потратилась на такси, хотя тут и ходьбы было от силы полчаса.

Но нельзя было терять времени. То, что подруга отдыхала где-то с друзьями Стрельникова была понятно, как ясный день. И то, что я не собиралась мириться с дальнейшими её попытками себя закопать — само собой разумеющееся.

Целью моего приезда к дому Кристины было разоблачение. Я собиралась раз и навсегда выпалить на духу её родителям в какую компанию ввязалась их дочь. И какие последствия подобного образа жизни уже имели место быть.

Меня банально достало беспокоиться за безголовую девчонку, наплевавшую на своё здоровье. Пусть разбираются её родители!

И да, за этот свой порыв я не испытываю ни единого угрызения совести. Так будет лучше для неё.

Но в ошибочности собственных суждения убедилась, уже когда достигла девятого этажа здания, остановившись напротив квартиры, за дверью которой вовсю громыхала музыка. На часах ещё не было десяти, поэтому переживать насчёт комендантского часа не стоило, но вот сам факт того, что в доме интеллигентной семьи могли играть хиты современности да ещё и с такой громкостью вызывал сомнения.

На звонок в дверь никто не реагирует. Приходится стучаться в металлическую поверхность, что есть силы, до боли в кулаках.

– Привет, – дверь распахивается в момент, когда я выбиваясь из сил.

Передо мной предстаёт какой-то незнакомый парень, с забранными в пучок длинными волосами и в одних штанах.

С абсолютно. Голым. Торсом.

– Эм… – не нахожусь с ответом, широко раскрытыми глазами пялясь на светлые кучерявые волоски, покрывающие его грудь.

– Подсказать, может, что? – дружелюбно улыбается он, оценивающе осматривая меня в ответ.

Я тут же краснею, отскакивая от двери. Оказывается, всё это время мои руки мёртвой хваткой цеплялись за ту.

– Дэн, придурок, сквозняк же! – вопит кто-то позади него знакомым голосом.

Следом появляется и владелец. Поскольку Стрельников оказывается выше ростом незнакомца, открывшего мне дверь, ему не составляет труда через плечо разглядеть, судя по всему, нежданного гостя. Меня.

– Лёля? – почему-то удивляется Никита, будто совершенно не ожидал увидеть моё лицо у дверей квартиры.

– О, так ты знаком с этой птичкой? – ухмыляется Дэн, бочком отходя с порога. – Тогда я отчаливаю.

– Что за фигня тут творится?! – натянутые, словно струны, нервы не выдерживают. Оттесняя Никиту в сторону, врываюсь в квартиру подруги, начиная кое-что понимать. – Что с Кристиной? Где она?

От дыма смол и специфического запаха чего-то ещё, гуляющих в помещении слезятся глаза. Мне приходится проморгаться, прежде чем суметь различить узнаваемые черты трешки, в которой я бывала от силы пару раз.

Кристина, что, решила устроить здесь притон, пока родители в отъезде?!

– На балконе твоя Кристина, не переживай, – захлопнув дверь, мягко хватает меня за запястье Никита, не давая возможности тут же броситься в указанном направлении. – Поговорим?

– О чем, Никит? – оборачиваюсь, выдергивая руку из его хватки.

Разуваться даже не спешу: ребята и без того устроили свинарник из некогда чистой и светлой квартиры. Уж несколько капель талой воды с подошвы погоды не сделают. А задерживаться в этом месте я точно не собираюсь.

– О том, что ты втянул мою лучшую подругу в это всё? – развожу руками. Голос звенит от еле сдерживаемой истерики.

– Я ведь тоже твой друг, Лель. Ты сама подписалась на это, – ледяным тоном выдаёт Стрельников.

– И ты вспомнил об этом спустя почти три месяца? – остро реагирую на его невозмутимость.

Разве так бывает, когда люди дружат? Неужели, Никита действительно считает, что вполне само собой разумеющимся то, как он поступил с нашей дружбой в ту новогоднюю ночь, просто взяв и променяв меня на Кристину. Ту, о которой он совершенно ничего не знал…

– О чем ты? – хмурится парень, делая вид, что ничего не понимает.

Конечно, всегда легче состроить из себя дурачка, чем признаться в том, что оплошал. Или, может, это такой способ поиздеваться надо мной?!

– Лелечка, ты пришла! – выскакивает из спальни подруга и, как ни в чем не бывало, заключает меня в объятия.

– Крис, что произошло? – заваливаю её вопросами, сосредотачиваясь на главном. Ведь я пришла сюда не для того, чтобы выяснять отношения со Стрельниковым. – В чем срочность? С тобой всё нормально?

– Да всё зашибись! – выпаливает подруга

– Прости, что напугала. Я не знала, как иначе оттащить тебя от учебников.

– Ты же знаешь, я не фанатка такого времяпровождения, – показательно морщу нос, чтобы это заметил Никита, и умалчиваю о том, что собиралась сдать Кристину родителям.

– Знаю, – весело кивает она и мельком бросает взгляд на с неодобрением наблюдающего за нами парня. – Но здесь же всё свои. Ты уже познакомилась с Дэном? Дэн!

– Не стоит… – пытаюсь остановить неугомонную подругу, но разве у меня когда-то получалось?

– Дэн, ты опять греешь угли на индукционке?! Просила же..

Именно с этими причитаниями Кристина уходит в сторону кухни, вновь оставляя меня наедине с Никитой.

Глава 8. Обещаешь?

Как я и предполагала, порой после самых тёмных морозных дней наступают светлые. Наполненные теплом и чувством лёгкости, приятно щекочущим грудную клетку изнутри. От солнечного сплетения расходящееся вверх по рукам, ласково пробегающее вдоль плеч, приятной дрожью растворяясь где-то у верхних шейных позвонков.

– Ну, как? – с нетерпением спрашиваю, налетая на только что покинувшего местную кафешку Никиту.

Стоит жаркий апрель. Снег уже сошёл с земли, не оставляя после себя и следа. То тут, то там гуляют люди, жаждущие впитать в себя весеннее благоговение. И несмотря на то, что все прекрасно знают о переменчивости погоды в это время года, встречались и такие, кто уже вовсю гонял в одних лишь шортах и лёгких футболках.

– Завтра с утра на стажировку, – пожимает плечами Стрельников, щурясь из-за слишком яркого солнечного света, и, цапнув меня за руку, тянет к тротуару.

– Оплачиваемую? – голова идёт кругом от его прикосновения, но я поддаюсь, следуя за ним.

– По ходу дела узнаю, – пожимает он плечами уж слишком равнодушно для того, кто битую неделю обивает пороги местных забегаловок в поисках работы.

– Шутишь? – тормошу его останавливаясь.– Ты даже не спросил! Зайди, пока далеко не ушли.

Собираюсь было броситься обратно, к кофейне, лишь бы удостовериться в том, что с работой парня всё уже решено. После пяти-шести отказов новость о назначенной стажировке кажется уж слишком сомнительно обманчивой.

– Лёль, да угомонись ты, – в своей манере пытается успокоить меня Стрельников. – Мне пока есть на что жить.

– Точно? – не опуская его руки, встаю перед ним, заглядывая в глаза.

Теперь это не так сложно, как было раньше. Мы стали чаще проводить время вместе, периодически выбираясь на прогулки, словно привыкая друг к другу. И нет, Никита не стал меньше находиться в компании Кристины и Даниила, что меня порой серьезно беспокоило, но теперь я воспринимала это по-другому. Ведь знала, что он с лёгкостью предпочтет их копании мою.

– Не растрачивай свои нервы по мелочам, – Никита щелкает меня по носу и двигается вперёд, обходя.

Я вздыхаю. Столько раз просила его так не делать, но всё без толку. Да и мне глубоко в душе было приятно такое внимание. Пусть излишне свойское, в чём-то даже собственническое. Но отчего-то это казалось таким правильным.

– Куда дальше? – сдаюсь, понимая, что не смогу переубедить парня вернуться.

Когда он решает что-то для себя — пиши пропало. Чего мне только стоило уговорить его сходить на все эти собеседования. Да, работа баристой не сказать, чтобы перспективная, но зато прибыльная. К тому же, раз уж Никите уже исполнилось восемнадцать, пусть и осенью прошлого года, всё равно следовало браться за голову более основательно. И неважно, что помогать и наставлять его на праведный путь приходится именно мне, малолетке, по его меркам. Зато теперь я уверена в том, что Никита точно не пропадёт!

– Я бы поспал, – хмыкает он, продолжая вести меня за руку.

Сердце трепещет от этого по-детски глупого жеста, но постепенно я привыкаю. Если первое время как-то возмущалась, краснея и заикаясь, то теперь, со временем, мне просто стало ясно, что этот парень иначе себя и не ведёт с девушками.

– Никит, я с последнего урока отпросилась, чтобы сходить с тобой на собеседование, – грозно сдвинув брови, с укоризной говорю. – И, к тому же, это наконец дало свои плоды. Это обязательно нужно отметить!

Легкое беспокойство улетучивается, как не бывало его. Ведь я действительно рада, что у Никиты получилось найти работу. Настоящую! Официальную!

– Боюсь, мы по-разному воспринимаем значение этого слова, – хмыкает он, бросая взгляд полный насмешки на меня. Прекрасно зная, как остро я реагирую на намёки, связанные с алкоголем. – По мороженому?

– Хватит обращаться со мной как с ребёнком! – из вредности дёргаю его за руку. А следом добавляю более спокойно: – Мне клубничное…

И, конечно же, он смеётся. А я, разумеется, улыбаюсь в ответ. Не знаю почему, не понимаю как, но Никита всегда умел разогнать тучи над моей головой одной лишь своей улыбкой. Неважно, насколько паршивое настроение — я точно знала, что ему не будет места рядом, если со мной этот парень.

– Ты бесподобная, – отсмеявшись, произносит Стрельников и отпускает мою руку.

Пока он общается с продавщицей, тучной женщиной торгующей мороженым прямо посреди парка, в который мы забрели совершенно случайно, я оглядываюсь, чувствую потерянность. Всё чаще мне приходилось ловить себя на этом ощущении, когда Стрельников смещал фокус внимания на кого-то иного. Иногда мне казалось, что я и вовсе пропаду, не будь он рядом.

Раньше такого со мной не случалось никогда. Даже когда мама увозила меня к бабушке на все лето в деревню, где кроме беготни за домашним скотом и палки для битья крапивы из развлечений не было ничего.

Возможно, это потому что родительская любовь и поддержка воспринимаются иначе? Ведь стоит Никите сделать что-то незначительное, как внутри словно распускается цветок, наполняющий дыхание лёгкостью и предвкушением чего-то…ещё пока неясного, но явно изумительного.

И ведь речь даже не о поцелуях и физической близости. У меня есть интернет, чтобы понимать, что происходит между мужчинами и женщинами, стоит их гормонам взбунтоваться.

Скорее в неком родстве душ, совершенно разных, но таких близких.

– А пошли посидим у пруда? – предлагаю, стоит Никите вернуться с двумя вафельными стаканчиками. Себе он выбрал шоколадное. – Мама говорила, что видела там уток на прошлой неделе. Можно будет покормить.

– И чем же ты собралась их кормить? – не отказываясь, тут же меняет направление парень, ведя меня в нужную сторону.

Та часть парка, где находился пруд, была не многолюдной. Всё дело в том, что из благоустройств там оставалась лишь старая асфальтированная дорожка для бега, со всех сторон заросшая бурьяном. Это не мешало молодёжи проводить тёплые денёчки в тени многолетних тополей, на ветках которых только-только начали распускаться почки, но поскольку время ещё не перевалило за обеденное и многие ребята грызли гранит науки, мы наслаждались только лишь присутствием друг друга.

Глава 9. Западня

– Ник, Лёля! – со стороны заросшей тропинки слышится знакомый девичий голос. – А вы тут какими судьбами?

Так и не услышав от меня заветного обещания, Никита резко оборачивается. Я же лишь бросаю взгляд из-за плеча, прекрасно зная, кого увижу.

Кристина в коротенькой юбке и топе на тонких бретельках, стоит в паре метров от нас и дружелюбно улыбается. Распущенная компа темных волос спускается по её плечам, к ложбинке груди, невольно приковывая взор к глубокому декольте.

– Привет, Крис! – подскакивает с насиженного места парень к ней на встречу. Невольно отмечаю направление его взгляда и расстраиваюсь. Ну, почему мальчишки так падки на женские прелести? – Выслеживала нас?

– Да больно надо, – хмыкает она, удерживая в руках пакет, содержимое которого звенит, когда она начинает жестикулировать. – Мы с Дэном решили прогуляться, и тут такой сюрприз.

– А где он? – спрашиваю недовольно, прежде чем успеваю подумать.

А ведь Кристины действительно не было сегодня на уроках. Классный руководитель сказал, что она заболела. А теперь вот стоит тут, возле пруда, делая вид, что встреча совершенно случайна.

Я скорее поверю в то, что земля плоская, чем в случайность столкновения с подругой посреди малопроходимой части парка. Насколько помню, она вообще никогда не любила лазать по кустам, вечно ворча, что таким образом может насобирать клещей да репейников.

– Отошёл за водичкой, – пожимает плечами Кристина, даже не удосужив меня взглядом. Как будто я и вовсе пустое место. Всё её внимание и добродушие направлено исключительно в сторону Стрельникова. – Ну и жара, конечно.

– Искупать тебя? – заигрывающим тоном предлагает он, большим пальцем указывая в сторону пруда.

– Даже не думай! – брезгливо фыркает она, но не отходит.

Весь её вид кричит "вызовом".

– Боишься промочить свои дизайнерские тряпки? – усмехается Никита, наконец, вспомнив о том, что я тоже здесь есть.

Заметив, как я пытаюсь поднять, подает руку, помогая встать рядом.

– Завидуй молча, – фырчит подруга, мазнув по мне каким-то неприятным взглядом. – У тебя-то таких нет.

А у меня складывается впечатление, что этот упрёк был высказан совсем не в сторону Стрельникова. Я как никогда раньше ощутила пропасть между нами.

– Леля, и как ты только дружишь с этой змеюкой? – легонько пихает меня локтем Никита, давя усмешку.

Конечно, ему Кристина кажется лишь забавной мажоркой, с ветром в голове. Безобидной. И я такой её считала раньше.

Но обида, с каждой нашей встречей вот так, втроём, всё сильнее кусала мои нервы. Кристина даже пересела от меня на уроках, предпочтя передним рядам — задние. Разумеется, это сказалось на её успеваемости, но казалось, будто подруге совсем плевать. Всё чаще она просила списать и всё реже обращалась ко мне ради обычного общения.

– От козлины слышу, – давя пассивную агрессию, проговаривает она. – Я не глухая вообще-то.

– Знаете, мне, наверное, уже домой пора, – чувствуя себя третьей лишней, произношу. С некоторых пор мне неприятно находиться в компании с Кристиной. А сказать об этом прямо, в лицо, я не нахожу сил. – Уроки, там. Маме помочь.

– Ну уж нет, Леля, – отказывается приниматься мои отговорки Никита, хватая за руку, будто я готова сорваться с места. – Ты обещала, что проведешь этот день со мной…

Его глаза больше не направлены в сторону Кристины. Я знаю, что она недовольна, по тому, как периферийным зрением улавливаю ее нетерпеливые переминания на месте. Но ничего поделать не могу. Стою и млею от прикосновения парня, дрожу, как тонкая осина на ветру и думаю о том, что стояла бы так вечно.

– О, какие люди в Голливуде! – к нашей компании подключается Данил, нарушая всё волшебство момента. Он прыжками преодолевает небольшой островок бурьяна, оказываясь рядом и вытягивает руку для приветствия. – Здарова, брат.

– Не брат я тебя, Брут, – обречённо усмехается Никита, но руку пожимает.

Молчаливо тоже здороваюсь с Данилом, наконец, уверившись в то, что прогулку с ним Кристина не выдумала. И когда парень улыбается, тепло и как-то немного многозначительно, подруга даёт о себе знать.

– А у меня идея! – хлопает она в ладони, привлекая внимание. – Мы собирались пойти в киношку, там вышел очень крутой блокбастер. Думаю, найдется пара лишних билетов? – её просящий взгляд направлен на Данила.

– Я за Никитоса платить не собираюсь, – закатывает тот глаза.

– Ты разбиваешь мне сердце, – в тон ему отзывается Стрельников.

– Это моя работа, чел, – отшучивается парень и вновь обращает внимание на меня. – Птичка, ты с нами?

– Я Оля, – зачем-то противоречу, пусть и знаю, что Данил осведомлён о том, как меня зовут.

– Говорю же, птичка, – хмыкает он. – Вылитая Ольшанка*.

Его рука тянется к моей голове, в стремлении взъерошить макушку, но Никита останавливает его простым, но угрожающим:

– Дэн.

– Да понял-понял, – улыбается этот зараза, отступая к заскучавшей Кристине. Она будто заинтересовано рассматривает свой маникюр, но по её напряженным плечам видно, что подруга злится.

Но на что? Неужели, она не может ни секунды прожить без внимания?

– Пошлите, – понимая, что этими словами только взбешу подругу сильнее, проговариваю. – Давно в кино не была.

– Серьёзно? – склоняется ко мне Никита. – Тогда мы совершенно точно обязаны сходить!

***

Мы приходим к городскому кинотеатру с опозданием. Уже прокрутились рекламные трейлеры и немного из начальных сцен фильма. Поэтому нам приходится тихо, как мыши, забираться на последние ряды зала, чтобы не потревожить остальных. Людей на фильм пришло не много, но это не мешает кому-то с серединных рядов шикнуть на не устающего бросаться провокационными шутками Данила. Тот, не собираясь оставаться в долгу, жестом показывает средний палец в ответ.

– Целоваться будем? – обращается весельчак к Кристине, которая сидит между ним и Никитой. Я расположилась по другую сторону от своего друга.

Глава 10. Открытая книга

Из туалета меня выпускают только спустя два часа криков о помощи. Миловидная уборщица средних лет, по её словам, даже не ожидала обнаружить закрытую дверь, поклявшись теперь проверять эту часть кинотеатра чаще. Во избежание подобных эксцессов.

Но мне не до её заверений. Фильм давно закончился, поэтому ребят уже нет в кинотеатре. Не придумав ничего лучше, иду домой, прокручивая в голове предположения о том, что такого мерзкого могла наговорить обо мне Кристина.

Ведь, что самое обидное, Никита даже не усомнился в её словах. Не пытался меня найти. Просто взял и ушёл.

Мне больно. Так больно, что тяжело дышать. Запоздалые слезы настигают меня уже ближе к подъезду. Понимая, что встретив в таком виде, мама обязательно поднимет тревогу, сажусь на скамейку и вою чуть ли не в голос.

Время давно перевалило за обеденное, солнце медленно катится к горизонту, скрываясь за крышами многоэтажек. Тёплый весенний воздух слишком быстро остывает без подпитки. Прохладный ветерок задувает за шиворот, вызывая неприятные ощущения, от которых я лишь сильнее погружаюсь в отчаяние, пряча лицо в ладонях.

– И че ты ноешь? – голос печально известного Кости Назарова, который как раз проходил мимо, застиг меня врасплох.

– Тебе какое дело? – признав своего соседа по подъезду, всхлипываю, пожалуй, слишком жалобно.

Становится противно от собой себя. Вот и чего я действительно раскисаю? Сама бы как поступила на месте Никиты? Правильно, ухватилась бы за любую ложь, лишь бы не испытывать беспокойство. Люди же по большей части — эгоистичные существа. Мы помогаем другим только для того, чтобы чувствовать себя лучше. Но если есть способ прийти к душевному спокойствию намного быстрее, пусть и поверив в чужую ложь, позволив себя обмануть, то станет ли кто-либо из нас сопротивляться?

– Как я могу пройти мимо такой плаксивой малявки, – разводит руками Костя. На его лице расцветает не самая приятная улыбка, когда сует руку в карман. – Носик припудрить не желаешь?

Я задерживаю дыхание, наконец, осознавая, что именно мне сейчас предлагает сосед. Он совсем что ли?

– Назаров, – в наш междусобойчик вмешивается голос Никиты.

И если сначала мне кажется, что это лишь слуховая галлюцинация, то стоит парню подойти ближе, как я понимаю, что напрасно лила слезы.

Он здесь. А остальное уже абсолютно неважно.

– Ушёл в закат, чтоб я тебя не видел, – с угрозой проговаривает Стрельников, сканируя уничтожающим взглядом Костю.

– О, Стрела, – хмыкает тот смело, даже не собираясь следовать совету. – А ты какими судьбами тут? Есть че?

– Для тебя только кулак по морде, – скалится Никита, показательно разминая костяшки. – Хочешь?

– Какие мы недотроги, – пусть в голосе соседа и слышится усмешка, я успеваю заметить его затравленный взгляд.

Кажется, Никита успел запугать не только всех ровесников на районе, но и тех, кто значительно старше.

Назаров уходит под наше всеобщее молчание. Торопливо, так, словно вот-вот готов сорваться на бег.

И вот мы остаёмся одни. Никита медленно двигается в мою сторону, осторожно, словно боясь спугнуть. А после садиться рядом, отчего я мнусь, чуть сдвигаясь в сторону.

– Ты чего здесь? – спустя минуту молчания задаёт он вопрос. – Крис сказала, что тебе позвонил какой-то дружок, и ты побежала к нему, отчего аж пятки засверкали.

– Да, – нервно смеюсь, только сильнее убеждаясь в том, насколько гнилой натурой обладает моя бывшая подруга. – Ты как раз и прогнал моего дружка. Только что.

– Ага, сто раз тебе поверил, – улавливает мой сарказм парень. – Держи.

– Откуда у тебя мой телефон? – не могу сдержать удивления, уставившись на свой родной мобильник в руке Стрельникова.

Как? Неужели, у Кристины все-таки есть совесть, и она созналась в том, что солгала?

– Спалилась твоя подружка, – стоит мне взять телефон в руки, как Никита расслабленно откидывается на спинку скамьи, лениво потягиваясь. – В лифчике прятать такие девайсы — не самый лучший вариант.

Наружу так и просится весьма закономерный вопрос: что он делал в её лифчике? Мне даже страшно представить, до какой степени одноклассница поехала крышей, чтобы так унижаться перед парнем, пусть и тем, что ей нравится.

Но молчу, кусая губы, лишь не открыть рот. Мне незачем лезть в их жизнь. Я не стану уподобляться Кристине и вести себя, как собака на сене. К тому же, Никита мне действительно ничего не обещал. Никогда.

– Не было ничего, дурочка, – Стрельников, как всегда, читал меня, словно открытую книгу. – Эта дура просто наклонилась неудачно. Впрочем, Дэн остался под впечатлением. Хорошо хоть экран не разбился, – бросает смешок. – Выкладывай, что она сделала? Почему глаза на мокром месте?

– Ничего страшного, – отворачиваюсь стыдливо. Я совсем забыла, что выгляжу сейчас не лучшим образом. Расстроилась почем зря, получается. Никита не оставил меня, не бросил. – Просто… ноготь сломала.

– Ну, да, ноготь, – по смешку парня становится ясно, что он заметил мой короткий недоманикюр. – Пойдем дальше гулять?

– Не хочется что-то, – качаю головой.

После пережитого стресса сознание клонит в сон. Возможно, предложение Никиты о прогулке может и взбодрить, но тело наливается такой ленцой, что единственное, чего мне хочется — плюхнуться на кровать и забыть весь этот день. По крайней мере, ту часть, в которой я узнаю о мнении Кристины на мой счёт.

– А чего тебе хочется? – спрашивает Никита, всё же не умеющий читать мои мысли.

– Домой хочу, – бросаю тихо, даже как-то жалобно.

– Значит, пошли, – поднимается на ноги он, помогая встать мне и ведёт к подъезду.

Я очнулась только у самой двери, искренне не понимая, почему Стрельников не спешит попрощаться и дать мне побыть одной.

– А ты куда?

– Ну, должна же твоя мама знать друзей своей любимой дочери в лицо, – отшучивается Никита, вновь повторяя трюк с открыванием подъезда.

– Нет, – хмурюсь, а после цепляюсь за металлический косяк двери, будто бы меня тащат домой силой. – Нет! Ни в коем случае. Она же…

Глава 11. Фотография

Наверное, в тот день я и приняла решение измениться. Просидев взаперти все выходные, отрезанная от мира и так не узнавшая, как прошла стажировка Никиты.

Мама все эти дни пытается втолковать мне в голову о том, что общение со Стрельниковым не приведёт ни к чему хорошему. Но я больше не слушаю.

С меня хватит! Она не может держать меня в тепличных условиях вечно…

В таком бунте проходит месяц, затем второй. Дни неминуемо летят, забирая с собой все хорошее и оставляя в памяти только плохие моменты.

Заканчиваю десятый класс с несколькими тройками. И причина не только в том, что я стала меньше заниматься, а скорее в том, что начала давать отпор при попытке преподавателей надавить на меня. Отчего-то их придирки и замечания начинают казаться мне преступными. Заставляющими чувствовать себя ничтожной. Словно я ничего не стою.

Поэтому я и огрызалась, нападала, прежде чем мне причиняли боль. Естественно, подобное поведение сказывается на успеваемости.

Даже Кристина, с которой мы теперь держали хорошую такую дистанцию замечает насколько я изменилась. Мне становится это ясно не из личного разговора с ней, а по причине слухов, что ходят среди одноклассников.

Пацанка, грязная подстилка, соплежуйка, — чего только не слышала за своей спиной на линейке по окончанию десятого класса.

Я знаю только одного человека, способного внушить остальным столь опрометчивые факты о ком-либо…

Единственный, для кого я оставалась все той тихой милой Лëлей — Никита. С ним мне не приходится строить из себя сильную и независимую. Однако он теперь часто пропадает на работе и все меньше уделяет внимание нашим дружеским прогулкам. Всегда усталый после смены и вымотанный в выходные, что бывали у него уж слишком редко.

С этим парнем мне приходится общаться тайком от мамы, но это только подталкивает меня к тому, чтобы проводить с ним больше времени. Ну не парадокс ли?

И пусть я понятия не имею, общается ли Никита до сих пор с Кристиной или нет, всё равно верю ему. Сам-то он очень редко упоминает её в наших разговорах, будто чувствуя, как меня раздражают эти самые упоминания. Да и я сама в эти редкие моменты всегда стараюсь сменить тему.

Можно, конечно, спросить и напрямую, но отчего страшно услышать положительный ответ. Так, в собственном незнании я нашла успокоение.

– Никит, а давай сегодня съездим куда-нибудь? – грея голые коленки в лучах уходящего солнца, предлагаю.

Июньская жара не спадает даже к вечеру, отчего открывается отличная возможность носить удобные шорты и днём и ночью.

– Вообще-то, меня уже позвали кое-куда, – внезапно признается Стрельников, бросая усталый взгляд в сторону кофейни, где он отработал сегодняшнюю субботнюю смену. Вид у него слегка изможденный: волосы растрепаны, под глазами круги.

– Куда? – интересуюсь, пристраиваюсь рядом.

За неимением достаточного свободного времени я часто встречаюсь Никиту после работы, чтобы мы могли хотя бы прогуляться до его дома. Живет он вновь у бабушки, поэтому нам всегда по пути.

– Тебе не понравится, – скривившись, будто съел кислый лимон, предупреждает парень.

Я встаю, как вскопанная, пронзенная догадкой. Сегодня шестнадцатое июня. День, который я каждый предыдущий год проводила в веселой компании человека, из самого близкого вставшего в ряды в личных врагов.

– День рождения Кристины?

– Прости, я не могу кинуть Дэна одного, – покаянно опускает голову Никита, вероятно, чувствуя вину за собой.

– Ладно, – улыбаюсь ему.

– Ладно? Я ожидал более бурной реакции, – удивляется он.

И я прекрасно понимаю почему. Но Никита ведь не виноват в том, что Кристина развязала глупую войну между нами. Он так же не обязан подстраиваться под мои обиды и разочарования. Ведь они только мои…

– Я же тебе не мамочка, чтобы указывать, – давлюсь смешком, пусть и чувствую неприятную лапу ревности, когтями разрывающую изнутри.

Но так не должно быть. Я знаю Никиту, знаю, что он не сделает ничего предрассудительного. Не причинит мне боль.

– Эй, не унывай, – пытается подбодрить меня друг. – В следующие выходные обязательно куда-нибудь съездим, хорошо?

– Как скажешь, – пожимаю плечами.

Дальше идём молча. Я пытаюсь подавить в себе желание раскричаться, заявить права, а Никита не мешает мне. Вероятно, он и сам пребывает где-то в мыслях о грядущем веселье. И только на нашем месте расхождения, находящемся на безопасном расстоянии от окон моей квартиры, Никита вновь обращается ко мне:

– Что думаешь делать без меня сегодня?

– Что-нибудь придумаю, – загадочно говорю, чтобы не расстраивать друга. Да, всего лишь друга…

***

Летние вечера радуют лёгким прохладным ветерком, отчего мне приходится прихватить на свою прогулку тонкий кардиган. Шататься по тёмным улочкам нашего района в такое время, конечно, не лучшая идея, но дома делать нечего.

Поэтому я, с плеером наперевес, ушла вдоль тротуара, к центру, где сегодня точно должно было быть много народа. Суббота же. Шла в отчаянной надежде хотя бы среди толпы не ощущать сосущее чувство одиночества.

Музыка в наушниках придаёт бодрости, и я тихо подпеваю себе под нос, не замечая ничего вокруг. Наверное, поэтому удивляюсь в момент, когда мой путь перегорождает автомобиль какой-то иномарки.

– Привет, Гена, – видя знакомое лицо сквозь опущенное окно машины, здороваюсь, вытаскивая один наушник.

Злиться на него смысла нет, я сама не заметила, как вылезла на парковку у местного супермаркета, отчего и случился подобный казус.

– Рогозина, ты что ли? – удивляется Фёдоров, окидывая меня оценивающим взглядом.

Конечно, ведь сегодня я выгляжу слегка иначе. Лёгкий макияж, растрепанная коса, короткий топ и облегающая юбка. Даже я была впечатлена тем, какой магией обладает обычная смена образа, когда перед выходом смотрелась в зеркало.

– Ну, фамилию ещё не меняла, – пожимаю плечами, довольно улыбаясь произведенному впечатлению.

Глава 12. Вызов

Спустя полчаса мы действительно были уже в домике у озера. Местность радовала глаза своей живописностью, а сверчки создавали прекрасный аккомпанемент, служа музыкальным сопровождением.

Как оказалось, Гена и Саша выезжали в город за закусками, пока здесь, в домике их ждал Максим с ещё двумя девчонками. Миловидная обаятельная Стелла, обладательница явных армянских корней, и Натали, с виду пафосная, но оказавшаяся весьма приветливой.

Пока ребята веселились, поднимали бокал за бокалом, кричали и шутили я смиренно держала себя в руках. На удивление, мне не было дискомфортно с, по сути, незнакомыми людьми. Наоборот, я с мылом участвовала в их спорах и глупых забавах, находя в этом…некое очарование.

И, наверное, лучше уж так, быть в компании, отвлеченной, чем дома, на кровати — в слезах и жалости к себе.

– У тебя грустные глаза, – замечает Стелла, когда мы остаёмся наедине у мангала.

Парни вместе с предусмотрительной Натали, додумавшейся прихватить с собой купальник, во всю резвились в озере, брызгаясь и визжа.

– Тебе кажется, – машу головой, пытаясь скрыть лицо. Сочувствие мне сейчас ни к чему. – Лучше расскажи, как ты связалась с этими ребятами.

– С ними? Ну, скажем, так получилось, – мило улыбается шатенка, вероятно, что-то скрывая. – А, что, они что-то успели натворить?

Мне с ней приятно. Хочется рассказать всё, что на душе, но я не решаюсь. Вдруг, вновь обожгусь на той самой пресловутой ноте дружественной близости?

– Хэй, девчат, признавайтесь, скучали без меня? – Натали, оставившая парней позади, грациозно двигается в нашу сторону, накидывая на влажные плечи полотенце.

– Конечно, без тебя девичьи секретики какие-то совсем не такие. Правда, Оль? – Стелла пытается втянуть меня в разговор, заметив, что я вновь залипла в одну точку.

– Это точно, – натянуто улыбаюсь, сжимая в руках отключенный мобильник. Разрывает желание врубить его, позвонить Никите и потребовать объяснений. Или хотя бы просто удостоверить, не написал ли он ещё чего. Или Кристина…

– Чего ты совсем притихла, – толкает меня плечом Натали. Её ярко рыжее каре красиво переливается в мерцании затухающих угольков. – Ну, колись, что стряслось? Обидел кто? – но видя, что я не реагирую, переключается. – Стелл, с тобой люди в анабиоз впадают, ты что творишь?

– Я ничего не сделала, – отнекивается шатенка.

Сил рассказывать то, что лежит на душе нет. Но отчего-то мне кажется, что девчонки и без того всё понимают.

– Как у тебя получается так легко общаться с парнями, Нат? – хмуро спрашиваю, почему-то решив, что возможно дело во мне.

Может, из-за того, что я не такая, Никита и не смотрит в мою сторону? Можно быть тысячу раз особенным для кого-то, но не дотягивать до идеала красоты.

Не быть такой как Кристина. Открытой, уверенной, красивой. Или такой как Натали — яркой, томной, притягивающей взгляды.

– Заюш, это вполне естественно быть в центре внимания, – прикусывает пухлые губки рыжая. – Им важна картинка, понимаешь? – подтверждает она мои мысли. – Вот тебе, например, зачем тебе эта противная коса?

– Чтобы волосы не мешались, – выдаю разумное объяснение.

– А ну-ка, – одним движением Натали стягивает с моей косы резинку, распуская волосы. Теперь волнами накрывают мои плечи. – Ну посмотри, какова красота. Да Стелл?

– Очень даже ничего, – поддакивает шатенка, немного подрастерявшая позиции лидера в нашем тандеме.

– Ты же не общаешься с ребятами, как так вышло, что они взяли тебя с собой? Не обижайся только, но с виду ты обычная тихоня, – задавливает меня своим открытым любопытством рыжая.

– Долгая история, – смущаюсь немного, а после трясу головой, чтобы не думать о плохом. Потом, всё потом. Незачем нагружать других своими проблемами. Пусть внутри и больно. – Кстати, не советую что-либо пить из рук вон того парня.

– Саньки что ли? – взгляд Натали устремляется в указываемую сторону. – Да он бросил. У нас же все серьезно.

– Вы же в свободных отношения, – вставляет свои пять копеек Стелла.

– Свободные отношения тоже могут быть серьезными, – закатывает глаза рыжая. – К тому же, мне просто удобно, что он так думает. Нагуляется, и я его быстро к рукам приберу.

– Фу, – кривится шатенка.

– Вот ты фукакшь, а сама течёшь по Максу, – нахально хмыкает Натали.

– Мы с ним три года как вместе! – Стелла аж подскакивает на ноги. – Это другое.

Мне интересно наблюдать за их шутливой перебранкой. По общей атмосфере понятно, что они не ссорятся, а если и да, то не всерьёз. Видимо, между девчонками сложилась хорошая дружба, которой мне так отчаянно не хватало…

– Ты девушка Максима? – любопытствую, обращаясь к Стелле.

Это странно, но я не заметила за время, пока мы сидели за столом, что между ними есть какая-то близкая связь.

– Жена. Уже полгода как, – добивает меня девушка.

Именно это даёт понимание того, что девушке уже точно есть восемнадцать. И, кажется, ей лучше не рассказывать, с кем и как отмечал Новый год её… муж.

– Боже, я, что, тут единственная малолетка? – быстро перевожу тему, картинно возмущаясь.

Понятное дело, что Натали тоже многим старше меня, об этом кричит всё ещё поведение.

– А сколько тебе? – интересуется Стелла, а рыжая вновь усмехается. Кажется, она и так всё поняла.

– В начале осени семнадцать будет, – признаюсь честно.

– Генка влип, – подытоживает Натали, намекая на непристойности.

Но мне обидно. Ведь я точно знаю, что временно в их компании, всего на один вечер. Как и то, что между Федоровым и мной ничего не будет.

– О чем сплетничаете, девчонки? – к нашему трио подключается Саша, весь мокрый и взъерошенный, словно ёж.

От открывшегося вида не могу сдержать смешка. Возможно, не все плохие люди являются таковыми на постоянной основе. Особенно в такие моменты, в кругу близких. И меня, разумеется…

– Да так, – показушно кривит нос Натали, когда парень лезет к ней под одно полотенце, обвивая плечи холодными руками. – О том, у кого больше.