Шутка Песчаной Бури

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Озорники

Эпиграф

На солнце раскалён песок,

Но мир пустыни не жесток.

Пусти пустыню в своё сердце,

И мудрости найдёшь исток.

***

В путь идут верблюдов караваны

А вокруг песчаные барханы

Впереди поманит не оазис —

Миражей таинственные страны.

Глава первая. Песчинка

Солнце начинало клониться к закату, освещая прекрасный город. Худенькая смуглая девочка лет десяти тянула за руку пожилую женщину в тёмных одеждах. Она торопилась посетить рынок на площади до того, как муэдзин своим криком призовёт народ совершить вечерний намаз.

— Нани, идём же быстрее! Ты знаешь, что мои царственные родители очень рассердятся, если мы опоздаем к ужину. А я ещё не была на рынке, — девочка даже приплясывала от нетерпения на месте.

— Песчинка, ты же вчера была на рынке, и позавчера тоже, — попробовала возразить женщина.

— Тогда я только смотрела, а сегодня куплю красивую шаль у торговца! — девочка развязала узелок на своём поясе и, достав оттуда золотую монетку, показала няне.

— Откуда это у тебя? — поразилась нянька. — Уж, сохрани тебя Аллах, не украла ли? Ведь царь не давал денег, я точно знаю.

Девочка залилась смехом:

— Какая ты забавная, Нани! Зачем воровать, если мои родители богаче любого купца и даже падишаха? Около заброшенного колодца я нашла клад. Оттуда и монета. Пойдём же!

Путь лежал мимо дворца падишаха, величественного и вместе с тем изящного. Мимо домов за высоким дувалом, мимо караван-сарая, который для удобства приезжих купцов прилегал к рынку. Около дворца путниц привлекла суета и оживление.

— Что случилось? — Нани ухватила за полу халата мальчишку — слугу, выбежавшего из ворот.

— О, горе нам, жена падишаха родила дочь! — ответил слуга.

— А разве появление в семье девочки — это так плохо? — Песчинка нахмурила брови. Её родители рассказывали, что очень радовались появлению дочки.

— Вы, наверное, чужеземки, прибывшие со вчерашним караваном, — «догадался» мальчишка, с интересом оглядывая Песчинку. — У падишаха уже есть шесть дочерей, все надеялись — на этот раз будет наследник.

— Кемаль, ты ещё здесь, негодный мальчишка, забери тебя шайтан? Не медля беги на рынок, во дворце закончились благовония, — высокий старик грозно взирал на слугу.

— Слушаюсь, Тахир-ака, — и Кемаль, поправив тюбетейку, побежал в сторону рынка.

Песчинка с няней пошли в ту же сторону, но дойти до рынка не успели. В ближнем к караван-сараю доме тоже царило оживление, бегали слуги, толпились зеваки.

— Что случилось? — спросила няня у стоящей рядом служанки.

— Жена караван-баши родила сына, — ответила та.

— Так почему же все печальны, неужели бедную женщину забрал Аллах? — не удержалась нянька.

— Шайтан пусть укоротит тебе язык за такие речи, все живы. Просто у баши уже есть шесть сыновей. Они с женой так мечтали о девочке, что всё время родов родня и слуги молились, чтобы Аллах исполнил это желание, — служанка вздохнула.

За разговорами нянька не заметила, как её подопечная шмыгнула за угол дувала. Она кинулась искать озорницу, подозревая, что та что-то задумала. Когда же отыскала, то поняла, что опоздала. Девочка словно осыпалась кучей песка и превратилась в несколько песчаных вихрей. Половина из них направилась к дворцу падишаха, а вторая половина в дом караван-баши. В мгновенье ока вихри подняли в воздух младенцев и переместили их, поменяв местами. Люди не успели и глазом моргнуть. Вихри же собрались за дувалом, превратившись в девочку.

Старая нянька только головой покачала. Она очень не одобряла поступок своей воспитанницы. А вот люди пришли в восторг, они приняли всё за чудо, ведь никто не успел увидеть, как младенцы были поменяны. И от дворца и от дома караван-баши неслись крики о великой воле Аллаха и безграничной доброте его. Песчинка, подёргала няню за рукав:

— Пошли домой, на рынок придём завтра.

Они шли к выходу из города, и нянька всю дорогу ворчала, что Песчинка поступила безответственно. Аллах уже предопределил судьбу и ребёнка падишаха и ребёнка караванщика. Вряд ли он будет переписывать Книгу Судеб из-за маленькой озорной девчонки. Пусть даже она и принцесса Песчаная Буря. Полное имя девочки действительно было: Песчаная Буря — единственная дочь царицы Пустыни Кары и царя Гармсиля, южного жаркого ветра.

Выйдя за ворота и, убедившись, что никто их не видит, девочка и её няня превратились в песчаные вихри и унеслись прочь.

Глава вторая. Кемаль

Песчинка и няня ошиблись, думая, что никто не видел их превращений. Мальчишка слуга, возвращавшийся с рынка, решил сократить путь и перелезть через ограду. Сидя на ограде, он и увидел, как песчаные вихри превращаются в девчонку. Ту самую чужестранку, задающую вопросы.

Услышав вопли из дворца о чуде, Кемаль сообразил, что произошло. Он тоже слышал сетования у дома караван-баши. Однако делиться своим открытием Кемаль ни с кем не стал: мало ли, вдруг девчонка див или джинн. А может и впрямь посланец Аллаха? Нет, скорее всё-таки шайтана. Кемаль соскочил с ограды и побежал к дувалу, на всякий случай посмотреть, что будет девчонка делать дальше. За углом никого не было, но на земле мальчишка нашёл золотую монету.

 «Девчонка потеряла. Надо вернуть. Пусть она даже и злой дух, но одёжда у них с нянькой не богатая», — Кемаль уже знал, как тяжело достаются монеты таким, как он беднякам. Мама учила его никогда не брать чужого. Говорила: будь бедным, но не будь бесчестным. Правда дядя, забравший Кемаля после маминой смерти, наоборот говорил: взять то, что плохо лежит, сам Аллах велел. Но для мальчика слова дяди ничего не значили. Если бы тот не пожадничал на деньги для лекаря, мама была бы жива.

Кемаль спросил о девочке с няней у зевак, ему показали на городские ворота. Мальчик кинулся бегом, но увидел лишь песчаные вихри, уносящиеся вдаль. Кемаль уже подходил к дворцу, когда раздался призывный звук карнаев. Этим звуком созывали народ, дабы сообщить чудесную весть о рождении наследника у падишаха.

Кемаль тоже хотел бы научиться играть на карнае, уж очень ему нравился этот музыкальный инструмент: длинная труба, в полтора его роста, на конце расширяющаяся, сверкающая на солнце медью и издающая громкий протяжный звук. Мальчишка размечтался. Из состояния задумчивости его вывело встряхивание за плечо. Рядом стоял привратник Аббас.

— Кемаль, срочно беги в башню. Тахир-ака очень зол, он уже дважды спускался, искал тебя, ему срочно нужны благовония, — сказал он.

— Уже бегу, спасибо, — улыбнулся мальчишка. Он уже знал, что вечно хмурый и суровый привратник на самом деле очень добрый человек. Аббас же усмехнулся в усы и пробормотал:

— Не зря говорят: ребёнка пошли, а сам следом беги.

Совсем не так встретил Кемаля Тахир-ака — звездочёт и предсказатель. Только то, что звездочёт спешил, спасло мальчишку от наказания за долгое отсутствие.

— Прибери в башне, — приказал Тахир-ака и отправился в покои падишаха, прихватив благовония, чтобы воскурить фимиам в честь наследника.

Кемаль принялся подметать, злить хозяина сейчас не стоило. Дядя отдал мальчишку в услужение звездочёту недавно и был очень этим доволен: мало того избавился от обузы, так ещё и денег получил. Прибираясь около сундука, Кемаль каждый раз мечтал заглянуть туда. Нет, вовсе не для того, чтобы что-то взять. Ему очень хотелось посмотреть в волшебную трубу, через которую старый звездочёт изучал небо. Однако Тахир-ака ещё ни разу не забыл запереть сундук, когда уходил. Видимо заприметил блестящие от любопытства глаза маленького слуги.

Кемаль тщательно вымел башню: комнатку звездочёта, его спальню, комнатку учеников Тахир-аки, в которой жили и слуги, лестницу. Мальчишка только присел отдохнуть, как раздался крик муэдзина. Пришло время вечерней молитвы. Кемаль опустился на колени, он молился старательно и серьёзно, но в конце молитвы не удержался и попросил у Аллаха: пусть Тахир-ака забудет закрыть сундук на замок. Так велико было желание посмотреть в небо через волшебную трубку.

После молитвы, мальчишка проверил, хорошо ли спрятана монетка. Он решил отдать денежку, как только увидит эту странную девчонку. А для этого надо, чтобы ученики предсказателя монетку не украли. Водился за учениками такой грех. Кемаля, правда, они не трогали, да у него и красть-то было нечего. А вот друг у дружки частенько карманы обшаривали. Мальчишка понимал, это от того, что жили ученики впроголодь — Тахир-ака щедростью не отличался — но считал, воровать всё равно нельзя.

Время от времени Кемаля хозяин отпускал. Уж конечно не из-за доброты душевной, просто ему надоедал шустрый, путающийся под ногами ребёнок. В такие дни мальчишка навещал дядю, но чаще отправлялся на рынок, где помогал чуречнику Анасу, зазывая покупателей. Чуречник был добрым и весёлым, как оплату давал мальчишке лепёшек. Тот сам ел вдоволь, да ещё угощал вечно голодных учеников.

Кемаль очень удивился, когда хозяин, возвратившийся из дворца в прекрасном расположении духа, отпустил его на весь завтрашний день. Хорошим настроение звездочёта было потому, что он-то предсказал рождение мальчика, и только чудо помогло спастись от немилости падишаха.

Глава третья. Встреча

На следующий день Кемалю повезло: он сразу увидел девочку. На этот раз няня крепко держала за руку свою подопечную.

— Салам алейкум, мир вам, — поздоровался Кемаль подходя.

— Ва алейкум ассалам, и вам мир, — откликнулась нянька, а девчонка кивнула головой в знак приветствия.

— Уважаемая, — обратился к женщине Кемаль, — позволь поговорить с твоей воспитанницей.

Няньке понравился вежливый мальчик.

— Что же, говори, — позволила она.

— Моё имя Кемаль, а как обращаться к тебе, чужеземка? — спросил мальчик.

— Моё имя Песчинка, что ты хотел мне сказать, Кемаль? — девочка с интересом разглядывала собеседника.

— Песчинка, вчера ты кое-что потеряла, возьми! — мальчишка протянул золотую монету. Девочка взяла. Затем повернулась к няньке и торжествующе сказала:

— Вот видишь, Нани, а ты говорила, что среди людей не сохранились честность и справедливость!

Песчинка вновь повернулась к новому знакомому:

— Рахмат, спасибо, Кемаль! Благодаря тебе я сегодня куплю новую шаль.

 Мальчишка же услышав обращение Песчинки к няньке, не выдержал и спросил, предварительно убедившись, что никто не слушает их разговор:

— Значит вы правда дивы или джинны?

— Так ты видел наши превращения? — воскликнула Песчинка, а нянька укоризненно покачала головой, ворча, что всегда знала — прогулки по городу людей ничем хорошим не кончатся.

— Видел, но жизнью клянусь, что никому не скажу! — поклялся Кемаль.

— Я тебе верю. Но мы не джинны. Я дочь царицы Пустыни, а Нани первый визирь нашего царства, — Песчинка улыбнулась, увидев, как вытянулось лицо у Кемаля.

— У вас визирь — женщина? А управляет страной царица? — спросил он.

— Да, так повелось, что Пустыней управляют женщины. Мой отец, хоть и царь, но властью не интересуется. Его имя Гармсиль, и он часто улетает и возвращается. А Нани первый визирь, потому что ей поручена почётная миссия воспитания наследницы — меня.

— Твой отец ветер, вот поэтому ты такая стремительная! — догадался Кемаль.

— Ты знаешь и о младенцах?

— Да, но я же поклялся молчать! А где ты живёшь? А почему вы не носите богатые одежды? А в своём доме вы в виде людей? — Кемаль сгорал от любопытства. Они все трое двинулись, разговаривая, в сторону рынка. Нани шла впереди, зорко наблюдая за окружающими. Но никто не проявлял интереса к болтовне двух ребятишек. Песчинка рассказывала о своей жизни:

— Мы, люди песка, живём в замке посреди большого оазиса, с родниками, с бьющими вверх горячими источниками, с финиковыми пальмами и высокими кипарисами. Дома наряжаемся в одежды из прекрасного шёлка, блестящей парчи, расшитые золотом и отделанные драгоценными камнями. Но, когда появляемся среди людей, одеваемся бедно, чтобы не привлечь внимания. Человеческий облик — обычный для жителей нашей страны. Простые смертные не частые гости у нас, видеть замок может не много людей, а подойти близко — ещё меньше. Поэтому наш замок и оазис называют Миражом.

— Как бы мне хотелось побывать в твоей стране! — воскликнул Кемаль. — Даже больше, чем посмотреть в волшебную трубку звездочёта.

— Я спрошу у мамы, думаю, она разрешит пригласить тебя в гости, — сказала Песчинка и спросила: — А что за волшебная трубка?

Кемаль ответил:

— Когда смотришь в эту трубку, то даже в солнечный день можно увидеть звёзды!

— Не слышала о таком, это как со дна Глубокого колодца, только в колодец надо опускаться, а волшебную трубку достаточно поднести к глазам! Вот бы мне такую увидеть! — мечтательно произнесла девочка. Тут в разговор вмешалась нянька:

— Песчинка, а ведь тебе строго — настрого запретили спускаться в Глубокий колодец.

— А я не спускалась, — Песчинка уставилась на няньку честными глазами.

— Откуда тогда знаешь про звёзды? — Нани нахмурилась.

— Я больше не буду, жизнью клянусь, — вспомнила Песчинка клятву Кемаля. Нянька вздохнула и сказала:

— Времени осталось мало, подойдём только к торговцу тканями.

— Пойдём с нами, я хочу сделать тебе подарок, — девочка взяла Кемаля за руку, но мальчишка и так не сопротивлялся. Ему не столько был нужен подарок, сколько хотелось побыть рядом с этой удивительной принцессой.

Глава четвёртая. Ученик звездочёта

Купец, торгующий тканями, обрадовался покупателям, торговля в этот день шла не так бойко, как обычно. Он выложил перед Песчинкой ворох шалей одна лучше другой. Девочка выбрала три — себе, няньке и маме, а потом обратилась к торговцу:

— Почтенный, не найдётся у тебя тюбетейки на моего друга.

— Была бы голова, а тюбетейка найдётся, — весело ответил тот, протягивая Кемалю нарядную, всю расшитую тюбетейку.

Мальчик засунул старую шапку за пояс, и водрузил на голову новую. Он выглядел таким довольным, что купец спросил:

— Ну, как — рад обновке?

— Бедняку и заплатка — обновка, а это целая тюбетейка, — тоже пошутил Кемаль и принялся благодарить Песчинку, которая к тому времени уже успела расплатиться и забрать покупки.

Когда они шли к городским воротам, внимание Кемаля привлекла потасовка около караван-сарая. Он узнал одного из новеньких учеников Тахир-аки Ильгиза. Долговязый несуразный подросток всегда умудрялся находить неприятности. Вот и сейчас на него нападали трое учеников медресе, по виду ровесников.

— Ильгиз, пойдём с нами, Тахир-ака ждёт тебя, — крикнул Кемаль. Школяры увидели взрослую женщину с двумя детьми и отправились прочь, а то вдруг на них пожалуются мулле. Ильгиз быстро подошёл, поправляя одежду, и поприветствовал всех, после чего спросил Кемаля:

— А где ты видел Тахир-аку, он же нас отпустил?

 — Успокойся, не нужен ты учителю, это я тебя от драки избавил, — пояснил Кемаль.

— Зачем? Я бы показал тем глупцам, что значит настоящий батыр! — Ильгиз потряс кулаком. Песчинка посмотрела на «настоящего батыра» и, не удержавшись, фыркнула.

— Не веришь? — обидчиво спросил у неё Ильгиз, затем вздохнул и добавил. — Правильно не веришь. Хорошо, что Кемаль меня позвал, а то бы точно побили.

— А почему они к тебе привязались? — поинтересовалась Нани.

Тут Ильгиз как-то замялся, но решил говорить правду:

— Я сказал, что из них выйдет мулла, как лошадь из осла. И что когда они молятся, Аллах затыкает уши, дабы не слышать их противные голоса.

Нани укоризненно покачала головой и продолжила свой путь. Дети шли следом. Ильгиз заметил обновку Кемаля:

— О, у тебя новая тюбетейка! А не одолжишь мне старую, а то я свою потерял.

— Держи, — Кемаль протянул Ильгизу старую тюбетейку.

Они поравнялись с дворцом, Ильгиз, попрощавшись, направился к воротам, а Кемаль отправился провожать Нани и Песчинку. За городскими воротами дети стали договариваться, когда снова встретятся.

— На седьмой день жизни сыну падишаха будут давать имя. Ожидается большой праздник, на рынке пройдёт представление: канатоходцы, жонглёры, глотатели шпаг, факиры, карлики. Будут раздавать сладости, и пускать в небо волшебные огни, говорят, их привозят с караванами из Китая. Да, дочке караван-баши тоже дадут имя, но туда придёт мулла, а во дворец сам имам! Приходи, — Кемаль просительно смотрел на подружку.

— Конечно, приду, — Песчинке очень хотелось увидеть всё, о чём рассказал её новый друг.

Около ворот дворца Кемаль увидел Ильгиза, что-то рассказывающего привратнику. Аббас выглядел ещё более хмурым, чем обычно. Видно, его доброта тоже была не беспредельна.

— Кемаль, а я пока тебя ждал, рассказывал Аббасу-аке о том, что говорят звёзды о его судьбе, — обратился ученик к мальчику, затем вновь обернулся к привратнику. — Дядюшка Аббас, я продолжу в следующий раз, а сейчас нам пора идти.

Привратник вздохнул с облегчением, но Ильгиз такие мелочи не замечал. Они отправились в башню и поднялись по лестнице в комнату учеников. Никого ещё не было. Ильгиз обрадовался возможности поговорить без лишних ушей и спросил:

— Кемаль, а кто эти добрая женщина и девочка?

— Тётушка Нани и Ясмин, — сказал Кемаль первое пришедшее на ум имя, не станет же он называть девочку Песчинкой, Ильгиз тогда не отвяжется, будет спрашивать, откуда такое странное имя. — А как ты попал в ученики к звездочёту?

Кемаль знал, что спросить, чтобы отвлечь парня. Ильгиз начал увлечённо рассказывать. По его словам выходило — он сын шейха одного из племён пустыни. Коварный визирь похитил его, но убить не решился, а добрался до ближнего оазиса и подождал, когда там расположится на отдых один из караванов, идущих по Великому Шёлковому пути. Визирь подкинул младенца. Его взял главный купец, но когда караван вернулся, побывав в Китае, «Китай не помню, был слишком мал», — пояснял в этом месте повествования Ильгиз, жена купца отказалась от вечно кричащего младенца.

Город, где жил купец, был мал, и жители решили нянчить ребёнка по очереди. Имя ему дали Ильгиз, что значит: путешественник. Когда Ильгиз подрос, его отправили с одним из караванов на учёбу. Купец решил, что мальчишке лучше стать звездочётом—предсказателем.

— А ещё он сказал, что из меня никогда не получится воина, да и вообще я не смогу заняться мастерством, где надо работать руками. Меня ведь пробовали отдать в подмастерья к гончару, но все горшки почему-то разбивались, — Ильгиз со вздохом добавил: — Но лучше бы я остался у гончара!

Кемаль сочувственно кивнул, никого так часто не ругал Тахир-ака, как Ильгиза. А уж к волшебной трубке даже близко подходить не разрешал. Правда, если честно, это случилось после того, как Ильгиз разбил две колбы из дорогого стекла. Ученик тогда даже получил несколько ударов палками. Кази, судья, к которому обратился звездочёт, решил, что раз нет денег, пусть мальчишка расплачивается своей шкурой.

Глава пятая. На празднике

Во дворце и в доме караван-баши шли приготовления к великому событию — младенцы получат имена. От того, каким именем нарекут, зависит вся их будущая жизнь. Кемаль с самого утра крутился около городских ворот. Один из стражников хотел прогнать мальчишку, но второй остановил, со словами: «Не трогай, наверное, он гостей ждёт».

Надо сказать, что в город шло много людей, вокруг все прослышали о великом празднике в честь сына падишаха. Кемаль чуть было не пропустил Песчинку. На этот раз она была одна, без няньки.

— А где Нани? — спросил мальчишка.

— Нани на совете, что созвала мама. Все визири должны быть там. Не буду же я ждать, пока закончится совет — здесь к тому времени самое интересное закончится! — ответила девочка.

— Тебя не накажут? — забеспокоился Кемаль.

— Немного поругают, — засмеялась Песчинка.

— А Нани что будет, ведь она не уследила за тобой?

— Ой! А я об этом не подумала. Постараюсь вернуться до окончания совета! — и задумавшаяся было Песчинка, вновь улыбнулась. Дети побежали к дворцу. Толпа ликовала, имя наследника уже объявили.

— Как нарекли принца? — спросил Кемаль у привратника, как только они с Песчинкой пробрались к воротам.

— Его нарекли Зайдулла, что значит: «подарок Аллаха», — пояснил Аббас и добавил: — Беги скорее на рынок, там вот-вот начнётся представление.

Кемаль с Песчинкой поспешили в сторону рынка, но перед домом караван-баши немного задержались. Они узнали, что девочка получила имя Науваль, что означает: «подарок».

На рыночной площади уже шло представление. Канатоходец — высокий стройный парень, босой и одетый в одни шаровары — шёл по канату, держа в руках длинный шест. На середине пути он подпрыгнул несколько раз — толпа замерла, затаив дыхание. За последним прыжком последовал кувырок с опусканием на канат. Люди закричали, захлопали. Парень добежал до одного из столбов, между которыми была натянута верёвка, и спустился вниз.

На канат ступила девушка. Музыкант, сидевший на коврике около столба, заиграл на зурне, праздничной флейте, красивую мелодию. Девушка, танцуя, двинулась вперёд. Гибкий стан изгибался в такт музыке, звенели колокольчики, пришитые на костюме, сверкали браслеты, на тонких руках. Зрелище завораживало. Кемаль и Песчинка, открыв рты, следили за чудесным танцем. После танцовщицы вновь на канат ступил первый канатоходец, но дети пошли дальше, им хотелось посмотреть как можно больше всего.

Полюбовавшись на выпускающих изо рта пламя и глотающих шпаги и сабли, Кемаль с Псечинкой отправились к факиру. Они уже подходили, когда окружающая укротителя змей толпа отпрянула с криками.

 — Что случилось? — спросил Кемаль ближнего к нему мужчину.

 — Какой-то мальчишка задел и опрокинул корзину с коброй, — ответил тот.

 Вновь кто-то тревожно вскрикнул. Дети подошли поближе и тоже чуть не вскрикнули. Неподалёку от опрокинутой корзины стоял Ильгиз, перед ним во всей своей красоте поднялась королевская кобра. Казалось, ещё немного и змея совершит бросок.

Рядом с Кемалем раздался тонкий свист. Он повернулся, свистела Песчинка. Кобра, повинуясь приказу, поползла к корзине и забралась в неё. Тут уж факир не растерялся и быстро поставил корзину, как положено. В толпе зашумели, послышалось слово «колдовство». Кемаль, увидев косые взгляды, устремлённые на Песчинку и Ильгиза, ставшего причиной суматохи, схватил друзей за руки и скомандовал:

 — Бежим!

 Они убежали на другой конец рынка, хорошо, что никто не стал их преследовать.

 — Как ты умудрился свалить корзину? — отдышавшись, спросил Кемаль у Ильгиза.

 — Как-то само получилось, — оправдывался ученик звездочёта. Он уже оправился от потрясения и мечтательно проговорил. — Вот бы поесть чего-нибудь.

 — Пойдёмте к чуречнику Анасу, может, у него найдётся для нас работа, а заплатит он лепёшками, — предложил Кемаль. Песчинка и Ильгиз согласились. Чуречник обрадовался, увидев Кемаля и узнав, что тот с друзьями хочет поработать. И вскоре ребятишки уже громко зазывали желающих купить вкусные лепёшки. Гора чуреков разошлась быстро. Довольный Анас выдал причитающуюся награду, да ещё и по куску сочной ароматной дыни.

 — Ой, совсем забыл, — встрепенулся Ильгиз, после того, как расправился с едой, — мне же надо идти в башню, чтобы почистить закопчённый казан. Это Тахир-ака придумал такое наказание.

 — За что на этот раз? — спросил Кемаль.

 — Тушкан свалил на меня свою вину! А как мне было объяснить учителю, что не всякий горбатый — верблюд, а не всякий виноватый — я. Я-то не Тушкан, наушничать и ябедничать не привык, — Ильгиз тяжело вздохнул.

 — Но если ты не виноват, зачем будешь чистить казан? — удивилась Песчинка.

 — Эх, Ясмин! Если не почищу, опять отведаю палки, учитель суров, — объяснил Ильгиз. Песчинка удивилась тому, как странно назвал её ученик звездочёта, но промолчала.

 — Хочешь, мы тебе поможем, — спросил Кемаль, — заодно покажем Ясмин башню. Там как раз никого нет: ученики и слуги на площади, а Тахир-ака до вечера будет во дворце.

Песчинка недоумевала: теперь и Кемаль назвал её Ясмин, но увидев знаки и гримасы, посылаемые мальчишкой, решила, что это игра и кивнула, мол, поняла. Потом сказала:

— Я бы с удовольствием посмотрела башню, а привратник пустит?

Кемаль рассмеялся:

— А мы вперёд отправим Ильгиза, пока он расскажет дядюшке Аббасу, про предсказания и пророчества, мы проберёмся.

Как задумали, так и сделали. Привратник, доведённый рассуждениями Ильгиза до белого каления, не заметил мальчика с девочкой, прошмыгнувших мимо.

Глава шестая. Звёзды на небе

Ильгиз догнал друзей уже на лестнице башни.

 — Ух, еле ушёл, дядюшка Аббас так любит слушать учёные речи, надо будет чаще с ним разговаривать, почему бы не доставить радость хорошему человеку? — сказал ученик звездочёта.

Кемаль с Песчинкой, переглянулись и улыбнулись, вспомнив унылое лицо привратника во время «доставляющей радость беседы». Сначала зашли в комнату учеников. Песчинка огляделась и, увидев кучу тюфяков в углу, сложенных один на другой, удивилась:

— Вас так много здесь живёт? Наверное, тесно?

— Нет, Ясмин, — ответил Ильгиз, — вот, когда я жил у гончара — там было тесно: гончар с женой и кучей ребятишек и мы, ученики. Перед этим у оружейника жил, так там тоже семья была большая. А здесь ещё хорошо.

— Мне тоже здесь лучше, чем у дяди, — признался Кемаль, — Тахир-ака строгий, но хоть едой не попрекает. А дядя каждый день выговаривал, что я их объедаю, да проклятья на голову моих родителей посылал, что умерли, а меня ему оставили.

— Так вы оба сироты? — спросила Песчинка.

Кемаль молча кивнул и приготовился выслушивать историю Ильгиза про шейха, но ученик звездочёта удивил его.

— Я подкидыш, Ясмин, и не знаю, кто мои родители. Память от них, лишь этот медальон, — Ильгиз снял с шеи медальон и протянул Песчинке, добавив: — Хорошо, что он не золотой, а то давно бы украл кто-нибудь.

Девочка бережно взяла в руки дорогую для Ильгиза вещицу и стала разглядывать непонятный знак, вырезанный на медальоне искусным резчиком. Потом вернула талисман и задумчиво произнесла:

— Мне кажется, где-то я видела похожий рисунок.

— Где? — спросили мальчишки в один голос.

— Не помню, — Песчинка старательно вспоминала, но ничего не получилось, она даже расстроилась.

— Не переживай, пойдём, посмотрим комнату, где мы учимся, — успокоил девочку Ильгиз.

Они начали подниматься по лестнице в комнату, находящуюся в самом верху башни. Не удержались и заглянули в спальню Тахир-аки. Песчинка, нахмурив брови, разглядывала богато обставленную комнату: тахту, покрытую парчовым покрывалом, кучу подушек, серебряный поднос с серебряным же кувшином на низеньком столике, персидские ковры, устилающие пол и украшающие стены.

— Мне не нравится учитель, живущий в роскоши, когда ученики теснятся в каморках, — заявила девочка, выходя из комнаты.

— Что поделать, Ясмин, — вздохнул Ильгиз.

— Ильгиз, на самом деле, меня зовут не Ясмин, а Песчинка, — обратилась девочка к ученику звездочёта. Кемаль прошёл немного вперёд, а Песчинка принялась объяснять Ильгизу, кто она такая.

 Войдя в учебную комнату, Кемаль воскликнул:

— Аллах услышал мои молитвы!

Он показал друзьям на одно из окон. Возле окна на треноге располагалась волшебная трубка. Видимо Тахир-ака очень торопился и забыл её запереть в сундук. Дети подошли к треноге.

— Это та самая трубка? — спросила девочка.

— Да, хочешь, посмотри в неё первой, — великодушно предложил Кемаль. Песчинка посмотрела в трубку и издала восторженный вопль. Девочка помнила о друзьях и не стала долго любоваться на усыпанное огромными звёздами небо.

Кемаль, припавший после Песчинки к трубке, тоже не удержался от восклицания. Мальчишка убедился, что не зря так мечтал посмотреть через трубку на небо. Звёзды загадочно подмигивали и мерцали на чёрном бархатном небосводе. Кемаль неохотно уступил место Ильгизу. Тот наморщил лоб и сообщил:

— Эту трубку называют телескоп.

Ученик звездочёта, первый раз посмотревший в телескоп, потрясённо сказал:

— Как красиво.

— А я всё расскажу Тахир-аке, — раздался от двери чей-то ехидный голос.

Ильгиз отпрянул от трубки, зацепив рукавом треногу. Неустойчивое сооружение рухнуло на пол, телескоп рассыпался на несколько частей, из трубок выкатились круглые стёклышки. В испуге застыли все, в том числе и ученик, прозванный Тушканом — доносчик и ябеда. Это он случайно застал троих друзей за телескопом.

Ильгиз и Кемаль кинулись собирать части волшебной трубки, пытаясь их составить. Песчинка подняла стёклышки, опасаясь, как бы Ильгиз их не раздавил. Тушкан, сообразив, что надо успеть донести первым, побежал вниз по лестнице. Дети переглянулись, даже если и удастся собрать телескоп — им не поздоровится. Они положили остатки злосчастной трубки в сундук и, не сговариваясь, тоже кинулись к выходу. Уже не скрываясь, они пробежали мимо удивлённого привратника и стрелой понеслись к городским воротам.

Глава седьмая. Замок Мираж

Миновав городские ворота, Кемаль, Ильгиз и Песчинка не остановились. Они продолжали бежать до тех пор, пока хватило сил. Девочка, бежавшая впереди, привела спутников к одиноко стоящему дереву и заброшенному колодцу около него. Отдышавшись, беглецы расселись под деревом, чтобы решить, как быть дальше.

— Возвращаться нельзя, — Ильгиз хорошо помнил удары палок по спине и не хотел вновь испытать подобное.

— Нельзя, — согласился Кемаль, — с меня не только Тахир-ака, но и собственный дядя семь шкур сдерут.

— А зачем вам возвращаться? — спросила Песчинка. Девочка придумала, что делать и поделилась своими мыслями: — Мы все вместе отправимся в мой замок. Погостите в царстве Пустыни. А если понравится, останетесь навсегда.

— А что скажут твои родители? — спросил Кемаль.

— Скажут, что рады оказать гостеприимство друзьям своей дочери, — высокий красивый мужчина с улыбкой наблюдал за вскочившими ребятишками.

— Папа! — воскликнула Песчинка. — Как ты здесь оказался?

— А разве не я должен спросить, почему моя дочь вместо занятий музыкой бегает наперегонки с мальчишками? — царь Гармсиль в притворном гневе нахмурил брови. — Мама и Нани места не находят от беспокойства за одну озорную принцессу. Вот я и вызвался поискать тебя, как самый быстрый. А теперь, знакомь с друзьями, да отправимся домой.

Песчинка, очень довольная, что папа сильно не сердится, представила мальчиков. Гармсиль свистнул, и перед изумлёнными мальчишками встали два великолепных арабских жеребца чёрный и гнедой. Кемаль словно взлетел на приглянувшегося гнедого. Конь затанцевал под ним, но не сбросил, признавая всадника.

Ильгиз, несмотря на свои частые путешествия с караванами, животных побаивался. Он с опаской глядел на чёрного коня, боясь подойти. Выручила Песчинка — девочка что-то прошептала жеребцу на ухо, и тот встал, как вкопанный. Ильгиз сел в седло.

Спустя некоторое время бредущий по пустыне старый дервиш увидел два несущихся песчаных вихря и скачущих следом всадников. Старик вздрогнул, заметив, что кони неслись, словно по воздуху почти не касаясь песка. Он сплюнул, помянул шайтана и побрёл дальше, по пути, ведомому лишь Аллаху.

Замок Мираж очаровал своих нежданных гостей с первого взгляда и навсегда. Кемалю и Ильгизу казалось, что они оказались в волшебной сказке. Тонущий в зелени оазис, переливы ручьёв и пение райских птиц, уносящиеся в небо башни, минарет, сам замок со сверкающими куполами и шпилями с полумесяцем.

Царица Кара ослепительная в своём великолепии, оказалась милой и нежной женщиной. Придворные с почётом отнеслись к друзьям любимой всеми принцессы. И только Нани своим ворчанием не давала зазнаться ни мальчишкам, ни Песчинке.

Нани, как первый визирь, сочла своим долгом не только воспитание наследницы, но и воспитание двух новых жителей Пустыни. Новые жители и не сопротивлялись. Им было всё интересно. Ильгиз был рад возможности учиться у настоящих учёных. Кемаль же крутился на оружейном дворе до тех пор, пока начальник стражи замка не согласился обучать мальчишку военному делу.

Часто, закончив занятия, друзья гуляли между финиковых пальм, делились впечатлениями за день.

Как-то Песчинка жаловалась на придворного музыканта, который не хочет согласиться с тем, что у ученицы нет слуха, и поэтому не стоит заставлять её, Песчинку играть на этом руде!

— А что такое руд? — спросил Кемаль.

— Помнишь, музыкант играл на нём на прошлом празднике?

— Это тот, со струнами?

— Да, как раз струны и натирают пальцы, — пожаловалась Песчинка.

— Но зато он красиво звучит, — произнёс Ильгиз мечтательно.

— Ты не слышал моё исполнение, — засмеялась девочка.

Кемаль похвастался, что сегодня из лука попал в центр мишени.

— А ещё мне разрешили носить кинжал! — добавил он.

— Покажи? — заинтересовалась Песчинка. Кемаль подал девочке кинжал в ножнах, инкрустированных драгоценными камнями.

— Это работа оружейников Персии, твой папа подарил.

— Замечательный кинжал, — похвалила принцесса. Она взглянула на Ильгиза, и, толкнув в бок Кемаля, указала на бывшего ученика звездочёта. Тот глупо улыбался, от улыбки на его щеках появились ямочки.

— Кто на этот раз занимает мысли нашего друга? — насмешливо спросил Кемаль. — Не так давно он был влюблён в Фатиму.

— Что ты, Фатима забыта, сейчас он грезит о Джамиле, — фыркнула Песчинка.

Ильгиз нисколько не обиделся на друзей и заявил:

— Вы ещё маленькие и не сможете понять. Когда придёт ваша пора влюбиться, я припомню этот разговор и насмешки. И не думайте, что забуду, воспоминания хранятся во мне, как в глубоком колодце.

Песчинка, собиравшаяся что-то сказать, замерла с открытым ртом, затем воскликнула:

— Ильгиз, я вспомнила, где видела знак такой же, как на твоём медальоне.

Глава восьмая. Тайна Глубокого колодца

Старый дервиш вышел из дома приютившего его караван-баши. Раз в три года приходил дервиш в этот город, но настоящей целью был заброшенный колодец у дерева, раньше называемый Глубоким. Старик в течение сорока дней ходил к колодцу и молился около него. По истечении этого срока дервиш вновь пускался в путь.

В городе уже знали старика, но, не расспрашивая, предоставляли приют, ибо принять дервиша — угодное Аллаху дело. Ничто обычно не мешало возносимым к небу молитвам. Но в этот день дервиш с удивлением увидел около колодца подростка и мальчика с девочкой. Подойдя ближе, старик увидел, что дети внимательно рассматривают рисунок, выбитый на одном из камней, с чем-то его сравнивая.

— Один узор! — воскликнула девочка. Она первой увидела дервиша и поздоровалась: — Салам алейкум, дедушка.

— Ва алейкум ассалам, — машинально ответил старик, приглядываясь к медальону в руках подростка. Тут подросток взмахнул рукой, и медальон упал к ногам дервиша. Старик поднял уроненную вещицу и, разглядев, рухнул на колени. Воздел к небу дрожащие руки и прошептал:

— Неужели Аллах услышал мои молитвы, неужели Майса получила прощение?

— Что с тобой, дедушка? — дети подбежали к дервишу и помогли подняться. Он же всматривался в подростка и шептал:

— Да, это он, похож, как похож!

Он протянул медальон подростку, тот улыбнулся. Старик, увидев появившиеся на щеках мальчишки ямочки, вскрикнул и начал оседать, держась за сердце, сознание оставило его.

— Неужели он умрёт, а я так и не узнаю тайну своего рождения! — Ильгиз был в отчаянии. Старик-дервиш, бережно уложенный детьми в тени дерева, не приходил в себя. Песчинка издала протяжный свист.

— Сейчас здесь появится Нани, она подскажет, что делать, — пояснила девочка. И правда, вскоре появился песчаный вихрь. Первый визирь спешила на помощь подопечной. Нани выслушала рассказ детей, осмотрела дервиша и сказала:

— Нужно доставить старика в замок.

По знаку Нани прибыла арба, с запряжённой в неё лошадью. Дервиша уложили в телегу, Кемаль взялся управлять арбой, Ильгиз сел рядом. Они тронулись вслед за вихрями Песчинкой и Нани.

 Лекарь успокоил: старика что-то потрясло, но скоро он придёт в себя. Так и произошло. Дервиш очнулся вечером. Его напоили зелёным чаем со сладостями, после чего лекарь разрешил Ильгизу поговорить с больным.

Старик сказал:

— Ответь на вопрос: ты подкидыш?

— Да, меня подкинули караванщику на одном из оазисов. Медальон был у меня на шее. А ты знаешь, кто мои родители, почтенный? — Ильгизу не терпелось задавать вопросы, но он видел, что дервиш ещё очень слаб.

— Да. Я расскажу тебе всё. Но не перебивай, мне трудно говорить. Начну издалека. Когда-то я был визирем. Мы с женой любили друг друга, но детей у нас долго не было. Когда же, наконец, Аллах услышал наши молитвы и послал нам дочь, не было людей на свете счастливее нас. Мы нарекли девочку Майса, что значит «горделивая». Она и выросла гордой красавицей. Сын шейха Айнур полюбил нашу дочь и женился на ней. Вскоре старый шейх умер и Айнур занял его место. Наша девочка — жена шейха. Но злодейка судьба не перестала наносить удары. У Айнура и Майсы не было детей. Несколько лет они прожили так, после чего Айнур решил взять вторую жену. Он любил только Майсу, но необходим был наследник. Вторая жена шейха, юная Ямха родила мальчика. Это был ты.

Старик закашлялся. Ильгиз протянул ему пиалу с водой. Дождавшись, когда дервиш успокоится, спросил:

— Мои родители живы?

— Живы, и все эти годы не прекращали искать тебя. Но сначала дослушай мой рассказ. Боль и ревность терзали сердце Майсы. Если бы она поделилась с нами, своими родителями, мы нашли бы слова, способные утешить. Но в дочь словно вселился шайтан, она не хотела делить любовь мужа не только с другой женой, но и с ребёнком. Накануне дня, когда ты должен был получить имя, Майса выкрала тебя. Вскочив на коня, она отвезла тебя к ближайшему оазису. Сначала она хотела утопить тебя в колодце, но не смогла, просто оставила под деревом. На следующий день дочь, увидев, как страдают Айнур и Ямха, опомнилась. Она пришла ко мне и во всём призналась. Мы кинулись к оазису, но там никого не было. Я ничего не сказал шейху. Твой отец, скорее всего, нашёл бы тебя, но мою дочь бы казнили. Даже любовь мужа не спасла бы от закона. Прошло несколько дней, Майса зашла к нам, жене я тоже ничего не сказал. Она казалась спокойной, где были мои глаза! Вечером дочь утопилась в Глубоком колодце. Айнур был сам не свой от горя. Моя жена не смогла пережить гибель дочери. После двойных похорон я пошёл к шейху и всё рассказал. Айнур велел выбить на одном из камней колодца знак вашего рода, объявив вознаграждение, нашедшему мальчика, с подобным знаком на медальоне. Все эти годы я ходил по святым местам, вымаливая у Аллаха прощения для дочери за её грехи. Песок постепенно засыпал оазис, Глубокий колодец пересох. На этот раз я зашёл к твоим родителям. Они здоровы. У тебя сестра и брат, а твоя мама ожидает ещё одного ребёнка. Ты можешь отправиться к ним. Если сможешь, прости нас с Майсой. Как зовут тебя, мальчик?

— Ильгиз, дедушка. Я рад, что нашлись родители и не держу зла на тебя и твою дочь.

— Благослови тебя Аллах, сынок.

Спустя несколько дней Ильгиз собирался в дорогу.

— Оказывается, ты действительно сын шейха, — сказал Кемаль, — а я не верил тебе.

— Я сам себе не верил, — признался Ильгиз.

— Если соскучишься, выйди в пустыню и произнеси: « Песчаная Буря, доставь меня в замок Мираж», и, знай, ты в любой момент можешь вернуться сюда, — произнесла Песчинка.

 — Спасибо, друзья. Я никогда вас не забуду! — Ильгиз вскочил на лошадь. Царь Гармсиль, лично вызвавшийся проводить его до нужного города, тоже в этот раз решил поехать на коне. Вскоре всадники скрылись из вида.

— Кемаль, — неожиданно серьёзно сказала Песчинка, — я совершила большую ошибку, поменяв местами детей, и не знаю, как её исправить.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. В Замке Мираж

Эпиграф

***

Пески заметают след

Любимого моего.

На свете прекрасней нет

Любимого моего.

О ветер, скорей догони

Любимого моего.

В мои объятья верни

Любимого моего.

А я обниму и прощу

Любимого моего.

И больше не отпущу

Любимого моего.

(Песня Джамили)

Глава первая. Караванщики

Рашид, старший сын самого богатого купца Самарканда, стоял с опущенной головой, выслушивая подробные наставления. Только неожиданный недуг отца не позволял перечить. В душе бушевало отчаяние. Рашид мысленно прощался с мечтой стать воином. Сыновья обязаны продолжить дело предков. А предки все были купцами.

Если бы отец продержался ещё несколько лет, возможно, согласился бы с выбором первенца. Но глава рода немощен, братья малы, а караван в Персию предстояло вести не медля. Когда Рашид собрался идти, отец остановил взмахом руки и сказал:

— Сын мой, смелый подобно соколу и горячий подобно арабскому скакуну, запомни: и купец может быть воином. Тогда ведомые им караваны не будут бояться нападений разбойников. Может так случиться, что я не дождусь тебя. Нет, не возражай, — добавил он, увидев протестующий жест. — На всё воля Всевышнего. Знай — ты радость и гордость моего сердца, сынок. Мой Наставник, да продлит Аллах его дни, согласился сопровождать тебя в первом самостоятельном походе. Слушай его советы.

Рашид склонил голову, он хорошо знал Наставника, убелённый сединами старец с ясным взором и острым умом давно никуда не выезжал. Его желание помочь юному купцу означало уважение к бывшему ученику.

Путешествие началось с досадной задержки. С караваном должен был отправиться новый посол султана Али Каримбек, он и опаздывал. Лишь к концу второго дня посол, тучный самодовольный юноша, соизволил подъехать. Сам он ехал на ишаке, а его слуги гнали трёх гружёных верблюдов.

— Наверное, сам султан собрался посетить Персию, а это всё необходимое для его покоев? — Наставник, усмехаясь, кивнул на тюки Каримбека.

Тот не заметил насмешки и надменно отметил:

— Я везу всё для моего удобства, что значительно важнее.

— Дозволишь ли тронуться в путь, уважаемый? — спросил Наставник, обменявшись с Рашидом понимающими взглядами.

— Дозволяю, — посол важно кивнул, приняв слова за чистую монету.

— И-а, И-а, — закричал ишак, словно подтверждая согласие хозяина.

Караванщики дружно рассмеялись.

Уже к концу первого перехода купец проклял день, когда согласился взять Каримбека с собой. Посол загонял собственных слуг, делал попытки указывать погонщикам и докучал то Рашиду, то Наставнику капризами и неудержимым хвастовством. К концу второго перехода купец, дабы успокоиться, представлял, как выхватывает саблю и рубит болтливую голову Каримбека. Голова катится, не прекращая говорить. Рашид мечтал и улыбался, а посол, вдохновлённый этим, не прекращал свои речи.

Неожиданно купец увидел чудесный оазис, белоснежные стены зданий, золотистые и голубые купола, сверкающие в последних лучах заходящего солнца. Он словно слышал пение птиц и переливы водопада. Но это не был оазис Мечта, на котором предстоял привал.

— Что за замок вон там, справа, почтенный? — не дослушав очередную фразу Каримбека, Рашид подскакал к Наставнику и показал рукой, куда смотреть.

Старец внимательным взглядом окинул Рашида и только потом ответил:

— Там нет никакого замка.

— Значит, это мираж?

— Нет, мираж видят все, давай проверим, — Наставник сделал знак остановиться, и спросил погонщиков, не видят ли те чего-нибудь вокруг.

— Только песок, почтеннейший, — последовал ответ.

— Объявляй привал, солнце напекло за день твою голову. Мы переночуем здесь, а утром дойдём до Мечты, — тихо сказал Наставник Рашиду.

Повинуясь указаниям купца, погонщики освободили верблюдов и мулов от груза и развели костры. Вскоре к запаху остывающего песка присоединился аромат готовящейся пищи. Рашид сидел на коврике, делал небольшие глотки чая из пиалы и намеренно не смотрел направо. Но замок, невидимый для всех, кроме него, там был.

Глава вторая. Клятва

Утром следующего дня один из обитателей замка стоял на верхней площадке башни астролога и смотрел на караван, расположившийся на привал невдалеке. Ильгиз не приехал. Кемаль огорчённо вздохнул. Не хотелось верить, что друг забыл их.

— Вот ты где! — раздалось сзади возмущённое восклицание. — А как же Сад Отшельников?

Кемаль обернулся, и улыбка осветила лицо:

— Хорошего тебе утра, свет души моей, Отшельники никуда не денутся.

— Они-то не денутся, — возмущённо топнула ногой Песчинка. — А вот Нани вернётся из гостей, и даже к дувалу—ограде тогда не сможем подойти! Она дорожит покоем избравших покой больше, чем они сами.

Принцесса Песчаная Буря из хорошенькой девочки превратилась в прелестную девушку—подростка. Она ещё не осознавала, как красива, и находила в своей внешности кучу недостатков. Песчинку злило, что она ростом только до плеча неожиданно выросшему другу.

— Пойдём же скорее! — принцесса взяла Кемаля за руку и повела за собой вниз по лестнице.

Они так прошли мимо минарета, миновали сам замок и несколько башен. Взрослые жители оазиса занимались делами, так что, полюбоваться на то, как Кемаля тащили за собой, словно стреноженного верблюда, смогли только дети и подростки Миража. Парни посмеивались, но глядели с завистью, девушки шушукались, а детвора почти не обратила внимания — девочки с мальчиками сами часто ходили за ручку. Кемаль и не думал отнимать руку, ради Песчинки готовый стерпеть любые насмешки.

На самом дальнем конце оазиса в глубине финиковой рощи находился сад для людей песка, обычных людей и джиннов, которым даже уединение замка Мираж казалось недостаточным. Принцессу ожидало разочарование — у недавно разрушенного участка ограды стоял див Шан и занимался тем, что собиралась сделать она сама: подглядывал за Отшельниками.

Единственный в замке див почёсывал поочерёдно свои косматые головы, увенчанные рогами. Шан, покрытый густой шерстью, из одежды признавал только шаровары и красивые шёлковые пояса. Песчинка не удержалась от разочарованного вздоха. Див развернулся к детям. Правая голова при виде Кемаля облизнулась. Подросток достал из ножен, висевших на поясе, кинжал, повертел многозначительно в руках и вложил обратно. Голова сделала вид, что даже и не смотрит в его сторону. Средняя голова дремала, Левая отчитывала Песчинку:

— Не зря Нани попросила посторожить пролом, пока гончары обожгут кирпичи для ремонта. А ну, ступайте прочь!

Кемаль только собрался возмутиться таким непочтительным отношением к подружке, как раздалась чудесная игра на руде. Звуки неслись от водопада, расположенного за рощей, недалеко от песчаных загонов. Вскоре к музыке присоединился нежный голос, исполнявший песню о любви.

— Как поёт Джамиля! Не зря прабабушка её была ученицей у самой Ширин. Как поёт! — восхищённо произнёс Кемаль.

Песчинке восхищение друга не понравилось, но обратилась она к диву:

— Почему только Джамиле можно петь рядом с садом Отшельников? Может, я тоже хочу сыграть на руде!

Средняя голова дива открыла глаза.

— Только не ты!!! — произнесли все три головы хором.

Кемаль отвернулся, дабы не обидеть Песчинку улыбкой. О музыкальных способностях, вернее, неспособностях, принцессы знал весь Мираж.

— Ну и стой тут, как саксаул, — Песчинка развернулась и кинулась прочь, Кемаль еле за ней успевал. Сзади неслось хихиканье дива, заглушавшее даже песню.

— А ты тоже хорош! — выговорила принцесса другу, когда они выбрались из рощи. — Так восхищаться! У Джамили отбою нет от женихов, только она ждёт Ильгиза. Она красавица, а на меня никто не смотрит.

— На свете нет никого прекраснее тебя, свет души моей! — воскликнул Кемаль. — Скоро и принцессу пустыни начнут сватать достойнейшие из достойных, — в голосе его прозвучала горечь.

Песчинка это заметила. Подошла к другу и взяла за руки.

— Клянусь, когда вырасту, возьму в мужья только тебя, — торжественно произнесла она. — А теперь ты поклянись.

— Жизнью клянусь, — послушно сказал Кемаль, — когда вырасту, никогда ни на ком не женюсь, кроме тебя. Я … — он слегка замялся.

Неожиданно со стороны песчаных загонов, где находились бури, смерчи и ураганы, раздался шум.

— Кара Гуль беспокоится, — Песчинка выпустила руки Кемаля, вспомнила, как давно не навещала любимицу. — Пойду, посмотрю, что там.

Песчинка побежала к загонам.

— … буду любить только тебя, — прошептал вслед конец клятвы Кемаль.

Глава третья. Кара Гуль

Бури, смерчи и ураганы в замке Мираж содержались в виде крылатых лошадей, потому и находились в загонах. Вместо загородки переплетались песчаные вихри. От светло-песочных до тёмных, почти чёрных. От лёгких летних смерчей — озорных белых жеребят, до зимней бури Кара Гуль. Чёрной, без единого светлого пятнышка, кобылице. Буре, настолько грозной, что царица Кара выпускала её через две зимы на третью.

О ней ходили легенды среди людей. Те, кому удалось выжить, рассказывали, что перед тем, как обрушиться со всей мощью, стена песка превращается в дьявольски красивый чёрный цветок. Кара Гуль признавала только царскую семью и Нани, с ними она была ласковой и нежной. Увидев Песчинку, чёрная кобылица издала радостное ржание, крылья затрепетали. Принцесса гладила любимицу, заплетала шёлково-струящуюся гриву.

Девочке захотелось обнять Кара Гуль, и она открыла ворота. Сначала кобылица прижалась к маленькой хозяйке, но быстро почувствовала свободу. Песком просыпавшись в кольцо ласковых рук, Кара Гуль собралась в облако и помчалась прочь из замка. Принцесса огорчённо вздохнула, но не сильно расстроилась — питомцы страны Пустыня, нагулявшись вдоволь, всегда возвращались домой. Кемаль, поджидавший Песчинку снаружи, заметил большое пыльное облако. Он вбежал в загон.

— Кара Гуль, — ответила принцесса на немой вопрос.

Кемаль побледнел, он видел направление, в котором неслось облако.

— Песчинка, там караван! Люди не ждут зимней бури летом, они погибнут! Бежим к твоей маме, только она сможет помочь.

— Я сама остановлю Кара Гуль! — Принцесса выскочила из загона, обернулась песчаным вихрем и полетела догонять любимицу.

Кемаль щёлкнул пальцами, перед ним предстал скакун, это было единственное колдовство людей песка, которому ему было дозволено научиться. Подросток на мгновение остановился, решая, что важнее: сообщить царице или догонять подругу. Его сомнения решила девушка с рудом в руках, шедшая от водопада.

— Джамиля, срочно к царице! — крикнул Кемаль, взлетая в седло. — Кара Гуль сбежала, а там караван, — он рукой показал направление и пришпорил коня.

Джамиля опустила руд на траву у загона и побежала изо всех сил в сторону замка. Около финиковой рощи она чуть не столкнулась с дивом, направлявшимся в свою кузню. Не было во всех мирах ювелира искуснее Шана. Девушка не рассыпалась в извинениях, а продолжила путь.

— Жаль, нельзя съесть девчонку в наказание! — воскликнула правая голова дива.

— Ужасное поведение, — подтвердила левая.

— Но куда вкуснее мальчишка, хвостом следующий за принцессой. Так и представляю хруст его рёбрышек на зубах, — мечтательно потянула правая, облизываясь

— У нынешней молодёжи отвратительное воспитание, — не унималась левая.

Средняя веско заявила:

— С такими взглядами нас и отсюда выгонят. Одни неприятности от вас. Лучше помолчите.

Крайние головы замолчали, признав правоту этих слов.

Джамиля нашла царицу Кару в Среднем саду замка и быстро произнесла:

— Сбежала Кара Гуль, на её пути караван, — затем добавила: — Приветствую тебя, мудрейшая, — и низко поклонилась.

Царица равнодушно пожала плечами:

— Это всего лишь люди, а буря погуляет и вернётся.

— Её пытаются обуздать Песчинка и Кемаль.

Равнодушие моментально слетело с царицы.

— Где? — задала она вопрос.

Джамиля показала направление. Не успела девушка глазом моргнуть, как Кара обернулась песчаным вихрем и помчалась на выручку дочери и её друга.

Царица понимала — в силу неопытности дочь не сумеет справиться, и тогда… Нет, Песчинка серьёзно не пострадает, а вот мальчишка, попавший в центр бури, обречён.

Глава четвёртая. Люди песка

Утром караван вновь тронулся позже, чем намечалось. Опять из-за капризов Каримбека. Но Рашиду было не до жалоб посла. Купца сильно беспокоило то, что он по-прежнему видит замок. Не помог ни отдых, ни ночной сон. Проехав некоторое время, Рашид вновь рискнул посмотреть в сторону призрачного оазиса. Со стороны замка, который никуда не исчез, летело пыльное облако, быстро увеличиваясь в размерах.

«В это время не бывает бурь», — мелькнула мысль, но её отбросило порывами ветра, и свистом, заглушавшим все звуки вокруг. Рашид остановил караван, прибегнув к языку жестов кочевников. Правая рука вверх — остановка, круг левой — направление ветра, правая вниз — приказ уложить верблюдов. Караванщики перед лицом опасности действовали слаженно. Вскоре верблюды были развёрнуты боком к ветру и уложены вместе с грузом, став живым щитом для спрятавшихся за ними людей. Мулы и лошади сбились в кучу.

Наставник стоял рядом с Рашидом, не вмешиваясь в его приказы. Они уже собирались спрятаться за ближнего верблюда, как оттуда высунулся недовольный посол. Однако, увидев сплошную стену тёмного песка, на глазах превращающуюся в гигантский чёрный цветок, Каримбек юркнул обратно. Он крепко прижался к боку верблюда, уже не казавшемуся послу ни дурно пахнущим, ни колючим.

Отвлекшись на Каримбека, Рашид не заметил, когда перед стеной песка появились дети: долговязый подросток и девушка, почти девочка. Не раздумывая, он рванулся на помощь, но был сбит с ног и удержан Наставником.

— Ты не поможешь им и погубишь себя, — скорее понял, чем расслышал купец. Дальнейшее они наблюдали лёжа, усилившийся ветер не давал подняться на ноги.

Девочка встала перед сердцем бури — центром дьявольского цветка. Она вскинула вверх руки — ветер стих, и свист его стал напоминать дивную неведомую музыку. А девочка исполняла танец — красивый, завораживающий, волшебный. Цветок закачался в такт движениям.

И тут Рашид заметил рядом с детьми женщину с царственной осанкой, внимательно наблюдавшую за происходящим. «Она ведёт себя, как мой Наставник, — догадался Рашид. — Даёт девочке самой справиться, готовая вмешаться, если что пойдёт не так».

Чёрный цветок терял очертания, собираясь в облако и открывая взгляду солнце, небо, пустыню и чудесный оазис. Танец закончился, свист ветра прекратился. Облако—буря полетело в сторону замка. Подросток вскочил на возникшего из воздуха коня, женщина с девочкой превратились в песчаные вихри, и тоже последовали в ту сторону. В мир вернулись звуки: крики погонщиков, фырканье животных, стенания Каримбека. Рашид и Наставник поднялись на ноги.

— Я тоже вижу, — потрясённо прошептал Наставник. — Значит, люди песка и замок Мираж действительно существуют. О Аллах, неужели ты внял моим молитвам?

— О чём ты, почтеннейший? — удивился Рашид. — Кто такие люди песка и чем этот мираж отличается от других?

Старец словно очнулся.

— Веди караван к оазису Мечта. Там расскажу всё, что знаю, — сказал он Рашиду.

Наставник всю дорогу двигался молча, погружённый в раздумья. Рашид не мешал почтенному старцу. А вот Каримбека это не остановило. Он ехал рядом, увлечённо хвастался своими успехами при дворе султана Али и только перед оазисом сообразил — его не слушают. Возмущённый посол направил коня к Рашиду.

— Наш почтеннейший помрачился рассудком? Ибо мои речи, услаждающие слух, не достигают ушей его!

— Во всём Самарканде не найдётся человека умнее и мудрее Наставника, — строго произнёс Рашид.

Посол отъехал, надменно вскинув голову, ведь умнейшим и мудрейшим он считал только себя.