Сила любви - 2

Пролог.

Анна.

«Ягиня посоветовала мне напоследок не бояться, вот я и не буду, — думала я, пока Колоша с моими, вернее с Забавиными, односельчанами вели меня в поруб, — буду верить в гаданье Божены! А там не было ничего о моей гибели от лап Чуда-Юда. Значит, я и в ад попаду, и с Вием повидаюсь, и назад вернусь, и мужа тоже найду!»

В порубе сидеть мне не привыкать. А этот, Порычаевский, был поудобнее Вятошского. Около стены лавка с тюфячком стояла, столик небольшой, кадка с водой, горшок. В общем, сплошные удобства. Даже питание приличное: гороховая каша, рыбная похлебка, вяленое мясо, краюшка хлеба, квас. Полный моцион, в общем. Жила бы так всю жизнь. Скучно только. Сидишь, лежишь, из угла в угол ходишь - вот и все занятия. Ни телевизор тебе посмотреть, ни в телефончике позависать, книжку почитать тоже никто не предложил.

Я поймала себя на том, что совсем не думаю о будущем. Чего о нём думать? Убежать отсюда я сейчас не могу, да и некуда мне бежать. К Ягине я при всём желании дорогу не найду. Я не запоминала путь, когда мы ехали в Порычаево. А здесь меня никто спрятать не сможет. Все за свои шкуры боятся. Остаётся надежда. Что я потом сумею как-то выкрутиться.

Держали меня в порубе недолго.

Уже на следующий день пришли какие-то тётеньки и отвели меня в мыльню. Там они меня сначала искупали в бочке, тщательно натерев золой во всех местах. А потом под причитания и завывания переодели в чистую новую одежду, даже какие-то туфлёшки местные на ноги обули. Волосы расчесали и подвязали красной лентой, а на запястья надели широкие браслеты с изображением трёхголового змея, чем-то похожего на нашего Змея Горыныча.

Эх посмотреть бы сейчас на себя в зеркало. Интересно, как я выгляжу в таком наряде? Красиво, наверное? Змей, думаю, заценит. Всё-таки люди интересные тут. На погибель ведут, а наряжают, как на праздник.

На этом приготовления не закончились.

Женщины усадили меня на лавку в центре комнаты, покрыли голову белым полотном, а сами стали водить вокруг меня хороводы и петь жалостливые песни по типу “не для него, поганца, мама ягодку растила, не ему красота такая должна была достаться”. И всё это перемежалось с припевками: “ой, лю-ли, люли” и “ой, горе-горькая я, горемычная, злая судьбинушка моя, доля тяжкая”. Кто-то даже непритворно рыдал меня жалеючи, или от радости, что не на моём месте сидит. Мне тоже самой себя очень жалко стало, но я решила следовать первоначальному плану: выжидать. Очень мне в гадание Божены верить хотелось.

Но все равно каждая песня отзывалась тоской в моём сердце. Умели же наши предки разбередить душу своими мелодиями. Непрошенные грустные мысли так и лезли в голову, но я упорно гнала их прочь. Меня ждёт личное счастье. А уныние – грех. Так внушала я себе, пока другие оплакивали мою горькую судьбинушку.

После песнопений меня снова связали, посадили в телегу и куда-то повезли. За всё это время мне никто не сказал ни единого слова. Я тоже молчала. Мне этим людям нечего было сказать. Даже спрашивать ни о чём не хотелось. Пусть всё идёт, как идёт.

Я пыталась следить за дорогой на всякий случай. Вдруг вернуться доведется. Но вокруг стояли однотипные деревья, ни одной приметы, за что глазу зацепиться. Ну, и ладно, не очень-то и хотелось.

Меня привезли на широкое поле. Там с краю, почти около леса, стоял столб. И меня к нему привязали. Рот кляпом заткнули. Я уж было подумала, что меня снова сжечь собираются, но нет. Мои спутники активненько подорвались по коням и скрылись из виду, только я их и видела.

Тут я поняла, почему они так быстро смылись. Небо заволокло рыхлыми черными тучами. Сверкнула молния. Загромыхал гром. И вдали показалась тёмная тень. Она быстро приближалась, и скоро уже можно было рассмотреть летящего в мою сторону трёхголового змея. Надо сказать, был он не очень больших размеров. Так себе змеёныш, одно название. Я его, во всяком случае, не таким представляла.

Змей приземлился и стал нарезать вокруг меня круги, всё принюхивался, да осматривал. Оценивал, видать. Подхожу я ему в невесты или не подхожу. Привередливый какой. Я то думала, что он сразу меня схватит, да и полетим мы в его логово. А там, может быть, он в доброго молодца превратиться, и будем мы с ним жить долго и счастливо. Ну, а чем чёрт не шутит.

Только змей хватать меня не торопился, всё кружил вокруг: по присядет, то все три морды ко мне приблизит, носами водит, кряхтит. Забавный такой. Я ловила каждое движение его тела, он будто исполнял какой-то танец вокруг меня. Хвост медленно поднимался, когти скребли землю, язык вылетал из пасти. Интересно, о чём он сейчас думает?

Мне даже страшно не было, только любопытно, что он со мной в итоге делать станет.

Тут вдруг снова что-то громыхнуло, и недалеко от нас из ниоткуда появился богатырь на белом коне. И богатырь, и его коняга выглядели ошарашенными, они удивленно вертели головами и явно не понимали, куда они попали. Госпади, приходите что ли уже в себя. Иначе нас тут всех троих зажарят. Ага, вроде взгляд богатыря приобрел осмысленность. Это хорошо.

Я представила, что это и есть мой местный суженный, змей-то в молодца превращаться не торопился, а этот вполне себе ничего, приятной такой наружности! Только соображает медленно, но кто у нас без недостатков. Я повеселела, когда представила, как богатырь меня спасает от Чуда-Юда, а потом увезёт меня в свой терем, и будем мы с ним жить-поживать да добра наживать!

А что, всё как в сказке: красавица есть – есть одна штука; дракон, взявший красавицу в плен, тоже есть; и принц появился, даже белый конь и тот прилагается в комплекте к принцу! И драка тоже намечается. Жаль только, что это не Кир. Так или иначе, богатырь был здесь, и это вселяло надежду на моё спасение.

Глава 1.

Анна.

Да, моё спасение принцем на белом коне как-то не задалось. А как все хорошо начиналось. И появился эффектно, и от верёвок освободил, и со Змеем в схватку вступил. И что в итоге? Летим все вместе в далёкую даль!

Воздух был тяжёлый и вязкий, пахло чем-то горелым. Воздух был каким-то неприятным, я бы даже сказала липким и вязким. Я почувствовала, как кожа покрывается испариной, распущенные волосы то и дело прилипали к лицу. Приходилось их постоянно убирать. Дышать было тяжеловато.

Слава Богу, летим медленно и не очень высоко. Земля видна хорошо. Я видела, как зелёные квадраты полей тянутся один за другим, потом они резко обрывались упираясь в серебристую широкую реку, через которую был перекинут громоздкий каменный мост.

Похоже, не очень легко Чуду-Юду лететь с таким грузом. От силы метров на десять смог подняться. Дышит бедняжка тяжело. Почти хрипит. Но упрямо летит вперёд.

Я поймала себя на мысли, что вместо того, чтобы бояться, я жалею бедную животинку и любуюсь видом сверху. Он, кстати, это вид, был завораживающе красив, особенно тёмное облако впереди.

— Может, хоть спасибо скажешь! — услышала я голос моего героя из правой лапы Чуда-Юда. — Молчишь! Ну, не очень-то и хотелось.

«Благодарности захотел! Наглый какой! Это ещё не понятно, кто кого спас, — подумала я, — если бы не я, Чудо-Юдо тебя точно спалил бы!»

Это ведь я чудище за хвост дернула, когда тот уже собирался богатыря спалить. И как удачно дернула, без хвоста змеюку оставила. А ведь поначалу в лес собиралась бежать. как богатырь советовал, прятаться там хотела, а потом до Ягини добраться. Но в последний момент остановилась. В последний миг, можно сказать, успела. А он с меня благодарности требует!

Я чувствовала, как внутри разгорается упрямое чувство обиды: почему этот мужик считает, что я должна его благодарить? Разве не я сама не проявила смелость? Разве не мой поступок спас ему и его лошади жизнь?

Я возмущённо посмотрела на мужчину.

Выглядел богатырь сейчас не очень презентабельно, был сплюснут и прижат к лошади, которую, по всей видимости, укачало. Она тяжело дышала и икала.

По сравнению с ними, можно было сказать, что я летела с удобством. В лапе я была одна. Только хвост ЧудаЮдинский мешал. Я его продолжала зачем-то держать в руках. Надо бы выбросить.

Я уже было почти разжала руки.

— Постой! Не отпускай его! — закричали справа.

Я не ослышалась? Из правой лапы заорали в два голоса? Я от неожиданности судорожно схватилась за этот злосчастный хвост, хотя он и так не упал бы — был прижат ко мне когтем, и посмотрела на моего товарища по несчастью.

То, что я увидела, повергло меня в лёгкий шок: богатырь и его лошадь выдохнули с облегчением. Лошадь понимает человеческий язык?

— Не выпускай его, пожалуйста, — попросил богатырь.

— Хозяин, ты ей погромче скажи, — произнесла вдруг лошадь, — видишь, она глухая, бедняжка! Видно, с таким изъяном её замуж не брали, вот и решили Чуду-Юду отдать. А на личико-то красавица!

Лошадь ещё и говорит? Или у меня глюки? Я зажмурилась и покачала головой.

— У неё ещё и тики! — проговорила сочувственно лошадь.

Офигеть. Она меня жалеет! Этого мне ещё не хватало.

— Я не глухая, и тиков у меня нет, — воскликнула я обиженно, — а вот тебе разговаривать не положено!

— Почему не положено? — Лошадь прищурила свои глазищи и вперила их в меня, даже икать перестала.

— Потому что лошади не должны разговаривать! — припечатала я.

Вот так! Я против животных ничего не имела. Котиков разных даже любила и завести себе котёночка не отказалась бы. Но, что бы меня вот так животина какая-то обсуждала! На это я не согласная!

На уроках биологии в школе нам говорили, что животные на человеческом языке говорить не могут, у них голосовой аппарат под это не приспособлен. И я считала такое положение дел правильным. Каждому своё.

Только эта лошадь, кажется, считала иначе.

— Во-первых, я не лошадь, а конь, надеюсь, ты знаешь разницу? — проговорило упрямое животное, презрительно глядя на меня, я кивнула, разницу между конем и лошадью я знала. — А во-вторых, нет у нас такого закона, который запрещал бы честным животным разговаривать!

Я зависла с открытым ртом. Не, ну а что? Логика у него железная! Попробуй возрази. Запрещающего закона нет, значит можно! Как он всё в свою пользу вывернул! Умное животное! Я вдруг ощутила, что сама начинаю сомневаться в том, что знаю о мире. Хотя, я же не знаю здешних законов, может такой закон и есть. Только кто ж мне сейчас об этом скажет. Придется принять пока, как факт. Надеюсь только, что не все животные здесь разговаривать умеют, и этот конь какой-то особенный. Мне же до него не встречалось ни одно говорящее животное. А я тут уже достаточно долго.

Тут мы влетели в то самое тёмное облако, которым я поначалу любовалась. Стало немного неуютно и как-то не себе. Я немного позавидовала богатырю с конём: их в той лапе двое, а я одна. И мне их почти не видно.

Туман сгустился, влажные капли оседали на лице, и каждый вдох давался с усилием. В ушах звенела тишина, такая плотная, что даже взмахи крыльев Чуда-Юда казались глухими.

Глава 2.

Анна.

Я сидела тихонечко в сене и думала только об одном, как бы отсюда незаметно выбраться, чтобы никто меня не заметил. Хвост Чуда-Юда я зачем-то продолжала сжимать в руках. Он был холодный и покрыт мелкой чешуёй, слегка скользил между пальцев в руках, держать его было не очень приятно и удобно. Вот дался он мне, как попросили не бросать его, так и держу. И зачем он только этому богатырю понадобился?

Я осторожно осмотрелась. В помещении было темновато, причём в углах тмя сгущалась и казалась плотной. Вот бы перебраться туда. Но незаметно это сделать мне не удаться.

Между тем, болтливый конь выпендривался перед теми этими уродцами, которые прибежали сразу после нашего падения. Голос его звучал громко и уверенно, будто он привык к любому противнику, а уродцы его слушали с опаской и недоверием. Белокрыл плёл им что-то про защиту. Рассказывал, что они с богатырем всех злодеев победить могут. Умельцы. Ага. С одним маленьким змеёнышем справиться не смогли, а туда же. Но об этом я рассказывать никому не буду. Зачем богатыря позорить. Силы то там реально были неравные. Тем более, богатырь мне ещё может пригодиться. Чай не бросит в беде, защитит, если что.

Я отвлеклась на свои мысли и не пропустила тот момент, когда коня перебили. Так, вроде в услугах богатыря эти странные человечки не нуждаются. Наверное, их отпустят сейчас на все четыре стороны, и я останусь тут одна. И это ощущение страха липкой лапкой обхватило сердце. Тревога внутри меня нарастала. Не хочу остаться одна. Это не очень хорошо. Всё-таки с богатырем как-то спокойнее.

Прислушалась, что-то говорят про Кощеев питомник. Один из человечков крикнул:

— Кто в своём уме полезет нападать на питомник самого Кощея?

Это значит, что Чудо-Юдо перенёс нас в Навь. Здорово! Быстренько к Вию сбегаю, и к Ягине успею до зимы обернуться. Надеюсь, тут не очень большие расстояния, ну или на крайняк, на Чуде-Юде слетать можно. Может, они тут используют их, как транспортное средство. Ведь зачем-то же Кощей их разводит. Не просто так же из-за любви к этим милым зверушкам.

Осталось решить: смыться отсюда по-тихому или всё же выйти и попросить помощи у местного населения. Но выбрать, что мне делать, я не успела. В нос попала соринка, и я громко чихнула.

— Девка! — услышала я многоголосый вопль.

И уже через минуту меня выволокли из кучи чьи-то цепкие ручонки. Я оказалась окружённой страшными сгорбленными белоглазыми карликами. Я непроизвольно поморщилась. Вблизи они выглядели ужасно: морщинистая кожа, цепкий взгляд колючих совершенно прозрачных глаз, крючковатые носы, кривые пальцы. Так и хотелось сказать: «Фу, какая мерзость!» Но я промолчала.

— Лепая! — проговорил один из странных человечков. — Молодец малыш! Не оплошал! Вон какую красоту нам приволок!

— Славная невеста для Хмара будет! — цокнул языком другой.

— С чего это для Хмара? — возмутился третий. — Тапере очередь Кривуна! А Хмар перетопчется, нече было нос воротить, когда его невесту принесли!

— Верно! А то так все выбирать повадятся, — подали голос из толпы.

— Сказано! Хмару невеста будет! — топнул ногой первый. Был он других повыше, белёсые глаза так и сверкали злобой.

Человечки загалдели. Ещё немного, и будет драка. Вон они как воинственно своими кулачками машут. Сейчас они этому наглецу надают тумаков.

— Кривуна очередь, Морок! Против мудрейших идёшь! — кричали все.

— А я сказал, Хмара! И мудрейшие согласились! — не отступал Морок. Имя, надо сказать, ему очень подходило. Посмотришь, аж жуть берёт. Волосы свисают черными сосульками, глаза прозрачные, леденистые, сам сгорбленный, руки крючковатые. У меня аж мурашки по коже побежали от гадливости.

Хотя, все человечки тут совсем не красавцы. Но этот уродливее остальных будет. И страшнее.

Мне бы испугаться, а меня злость такая взяла.

Это с чего я вдруг должна быть невестой какому-то Хмару, которого я в глаза ни разу не видела. И видеть не желаю. Если он один из них, то представляю, какой колоритной парочкой мы будем. Я такая красотка, и он – упырь скрюченный.

Не для того мама ягодку растила. Хотя, какая мама? О чём я? Забаву вырастила Божена. Но всё равно, не для этих карликов. И я не собираюсь кому-то позволять распоряжаться моей жизнью, будто я невольница какая! Сама решу, за кого мне замуж идти! Вот, например, кандидатуру непутёвого богатыря, который сейчас стоял в сторонке с самым глупым видом, я бы ещё рассмотрела, может быть. И вообще!

— Я уже замужем! — крикнула я. — Поэтому никакому Хмару невестой быть не могу!

Карлики замолчали и повернулись ко мне. Секунды тянулись как часы. Я ощущала, как холодок пробежал по спине, но не испуг — уверенность.

— Что ты сказала, девка? — спросил Морок, зло буравя меня своими глазками.

— Я замужем! — чётко повторила я и посмотрела на всех честными глазами. По-моему, получилось очень убедительно. И в этот момент я почувствовала внутреннюю силу, которой раньше как-то не замечала.

— Врёшь! — послышалось сбоку. — И обручьев у тебя нет, и волосы распущены! Мужатые так не ходют! Так только девки на выданье простоволосыми ходют, а мужатые все с покрытой головой, и обручья на руках. Уж мы-то обычаи знаем!

Глава 3.

Анна.

Все чуди, как один, валялись в ногах у моего богатыря, а тот с удивлением на них глядел.
— Чего это они? — прошептала я богатырю.
— Наверное, — точно так же шёпотом ответил мне он, — они мечу-Кладенцу поклоняются!

Впервые за всё время моего пребывания здесь я почувствовала, что стало полегче дышать. Но тревога до конца не ушла.

Чуди лежали в каком-то странном благоговении, и их мелкие худые плечи дрожали от трепета. Их прозрачные, обесцвеченные глаза смотрели не на богатыря, а именно на меч, словно в клинке таилось что-то древнее, связанное с их страхами и легендами.

Ну и причём тут какой-то меч?

Тут один из карликов – противный Морок – подал, наконец, голос.
— Мы рады приветствовать тебя в нашем питомнике, богатырь, — просвистел он раболепным тоном. — Разреши проводить тебя с твоей супружницей до наших старейшин. То-то они порадуются вашему появлению у нас!

— И почему же они порадуются? — спросил мой богатырь.

Его голос прозвучал спокойно, но я заметила, как он чуть крепче перехватил рукоять меча. В глазах его блеснула настороженность: слишком уж быстро из врагов эти карлики превратились в услужливых хозяев. От этого переменчивого смирения веяло какой-то липкой опасностью, словно нас втягивали в хитро расставленную сеть.

Но Морок проигнорировал его вопрос. Он махнул рукой, и мерзкие карлики медленно поднялись с пола. На их лицах застыло подобострастное выражение, все они стояли слегка нагнувшись, готовые снова упасть ниц.
— Пойдемте за мной, — пригласил нас Морок следовать за ним в проём.

Мы вышли на длинную аллею, по краям которой росли высокие причудливые деревья. Переплетаясь ветками, они образовывали живой коридор.

Я поёжилась: стволы были покрыты чем-то похожим на мох, но местами этот мох будто дышал, вздымаясь и опадая, словно скрывал под собой живое существо. От ветвей свисали длинные нити, похожие на серебристые паутинки, и при свете фонарей они поблёскивали влажным холодным светом. Каждое движение вызывало в этих нитях дрожь, будто они ловили не ветер, а чьё-то дыхание. Весь коридор дышал напряжением, словно ждал нашего шага, и от этого хотелось идти тише, осторожнее.

Воздух тут был влажный и тяжёлый, в котором витал слабый, сладковато-гнилой аромат. Издалека доносился глухой ритм, будто кто-то мерно бил в большой барабан, и этот звук отдавался в земле под ногами. К этому примешивался тихий шелест листвы, похожий на приглушённый шёпот. Где-то поблизости плескалась вода, и периодически раздавалось негромкое хлюпанье, как будто что-то большое и живое выбралось на берег.

Я вслушивалась в каждый звук и ловила себя на том, что сердце начинает биться в такт этому невидимому барабану. Хотелось остановиться, зажмуриться и спрятаться, но рядом шёл богатырь, и от него веяло уверенностью. Его шаги были тяжёлыми, но ровными, и я старалась подражать ему, хотя сама ощущала, как под ногами почва то ли пульсирует, то ли содрогается.

Между стволами деревьев были видны большие постройки с прозрачными потолками, лужайки с фонтанчиками и небольшие водоёмы. Всё пространство освещалось фонарями, в которых горело множество свечей. Небо над нами было тёмным, и я подумала, что тут уже наступила ночь. Или, может, в Нави всегда темно? Как же мне тогда Вия тут разыскать?

Морок пошёл вперед, а мы за ним: я с хвостом в руках и богатырь с мечом наперевес. За нами, с опаской поглядывая по сторонам, шествовал конь. Замыкали процессию карлики, шли они медленно и о чём-то пересвистывались. Морок свистнул, и один из них помчался вперед нас, видимо, предупредить старейшин, чтобы радоваться начинали.

Шорох их быстрых ног по влажной земле звучал неприятно. И в этот момент я вдруг подумала: они не просто нас ведут, они будто сопровождают жертвенный дар. Очень похоже на то. Я поёжилась и попыталась убедить себя в том, что это все мне только кажется с перепугу. Но холодный предчувствующий страх никуда не уходил, лишь крепче оседал внутри меня.

Тишина напрягала, и я решила воспользоваться ситуацией и разведать обстановку.
— Уважаемый Морок, — вежливо обратилась я к противному карлику, тот аж подобрался весь и нос задрал, и прошипел:
— Слушаю тебя, супруга повелителя меча-Кладенца.

— А что это у вас тут такое? — спросила я, показывая на строения.
— Так это загоны для подрастающих Чудо-Юд, — любезно ответил мне Морок, — а с той стороны у нас инкубатор для яиц и ясли.

— Инкубатор для яиц? — переспросила я.
— Зачем? — отозвался богатырь.

Я не имела никакого представления о том, как размножаются Чуды-Юды, или как их там правильно называть. Мне почему-то казались живородящими, а не яйцекладущими. Богатырь, видимо, тоже в теме не разбирался.

— А как же, — проговорил Морок, — без инкубатора нам никак. И детёныша можем потерять и самку. А с ним все целы.

Мы с богатырём вылупились на него с удивлением.
— Раз в сто лет, — принялся объяснять нам Морок, увидев наш интерес, — самка Чуда-Юда откладывает яйцо. Раньше она сама высиживала его и погибала от голода. Но сейчас мы научились доводить яйца до созревания змеенышей, и самки остаются живыми. Таким образом, нам удалось увеличить поголовье Чудо-Юд почти в сто раз по сравнению с веком Потерь.

— А что случилось в веке Потерь? — спросил мой богатырь.

Глава 4.

Анна.

Да, богатырь мне слегка глуповатый попался. Карлики ему почтение оказали, как по мне – притворяются, гады, а он и поплыл. Вышагивает гордый такой, нос задрал! Ой-ой, как бы тебе по нему не щёлкнули!

А вот конь у него мировой! Умная скотина, не то, что хозяин. Сразу сориентировался, когда помощь понадобилась. И сейчас про конюшню хорошо воткнул. А то, стол они там накрыли, идёмте, кушать подано, садитесь жрать пожалуйста! Молодцы какие! А потом коня тут днём с огнём не отыщешь. И про седло коняга тоже верно заметил, хоть в пору возвращаться и оседлать его.

Мысли у меня были совсем не радостные, пока мы к замку возвращались.

Путь обратно показался длиннее, чем был на самом деле. Камни под ногами скрипели, как будто предупреждали: «Не верь им, не верь!» Чуди, встретившиеся нам на пути, провожали нас взглядами, недобрыми, настороженными. Вроде улыбаются, а глаза у самих холодные, как зимняя вода под тонким льдом.

— Тебя зовут-то как? — Мои размышления прервал еле слышный шёпот богатыря. — Меня Путятой, если что!

— Забава – я, — также тихо, чтобы не услышал Шугур, прошептала я.

Богатырь всё-таки не безнадёжен. Вспомнил, что мы имён друг друга не знаем, а я как-то упустила это из вида. Хорошо, что познакомились, а то, как пить дать, прокололись бы. Где это видано: муж и жена, а имен друг друга не знают. И никакое враньё что так модно, за незнакомца замуж выходить, тут не прокатило бы.

Показался замок, и я обернулась, чтобы ещё раз хорошо запомнить путь к конюшне. Мало ли что! Богатырь тоже обернулся, а потом вдруг заговорщицки подмигнул мне и произнёс уже громко:

— Не бойся, милая моя Забавушка, коню нашему там хорошо будет!

Говорит громко, лихо, будто всю жизнь так меня звал. Я аж растерялась на секунду — хорошо играет, чего уж. Пришлось и мне талант свой актёрский подключить.

— Хорошо, ненаглядный мой Путятушка, хорошо! Просто, ты же знаешь, как я о нём всегда переживаю!

И взяла богатыря за руку. Рука у него теплая, сильная, и на секунду стало даже спокойно, будто не в логово чудей мы идём, а на обычные деревенские посиделки.

Шугур обернулся на нас и сердито зыркнул из-под густых бровей, но промолчал.

— Устроили коника своего? — К нам подбежал Морок. — Теперь покойны? И чего вы на поводу у него пошли? Шугур прекрасно и сам его разместил бы. Все уже вас заждались там!

Он ещё нам и выговаривает! Забыл что ли, что перед ним повелитель меча Кладинца?

Но напоминать я ему не решилась. Вообще мне тут лучше не отсвечивать, неизвестно ещё, как всё обернётся. Пока они верят, что я жена богатыря, они меня не трогают. Главное, чтобы они мои обручья в сене не нашли. А если найдут… Лучше об этом даже не думать. Я непроизвольно поёжилась, по спине побежали неприятные мурашки.

В центральной зале стоял большой стол, а на нём чего только не было: и поросёнок жареный, и птички какие-то в соусе, и яблоки мочёные, и даже ананас! Он-то, интересно у них откуда?! Хорошо карлики живут, ничего не скажешь. Запахи стояли такие такие, что голова чуть не закружилась. Густой пар от жаркого стелился по залу. На столе всё блестит, искрится, будто кто-то специально натёр посуду до зеркального блеска, чтобы гости в отражении себя видели, и забывали, где находятся. Вокруг стола стояли одни мужики.

— Жёнушку твою красавицу, мы сейчас к женщинам определим, — пропел с присвистом Морок. При этом он так мерзко улыбнулся, что мне захотелось сбежать от него подальше. Я ещё крепче ухватилась за Путяту и тыкнула его локтем в бок.

— Не дело мужа и жену разлучать! — Богатырь не оплошал, видать, не глупый, просто тугодум и на лесть падок.

— Но у нас так принято, — суетливо засвистел Морок. — Женщины на своей половине обитают и в мужских посиделках не участвуют!

— А у нас принято по-другому, — твёрдо сказал Путята, — и моя жена со мной останется.

— О чём там у вас спор, Морокушка? — К нам подошёл один из сморчков-старейшин. — Чего ты боярина в дверях держишь да голодом моришь?

Голос у него шелестящий, будто сухие листья под сапогом ломаются. И смотрит он не на Путяту, а прямо мне в глаза – холодно, неприятно. А так- то смешно получилось: Морок морет голодом!

— Да он, Грюн, мне жёнку свою не даёт к женщинам отвесть, — просвистел Морок. — Говорит, без неё за стол не сядет!

Значит этого сморчка зовут Грюн, запомним.

— Ты что же, боярин, мужей не уважаешь? — грозно просвистел Грюн. — Где это видано, чтобы бабы с мужиками за одним столом сидели? Из покон веку бабе полагалось на стол накрыть да на свою половину скрыться от посторонних глаз! Давай, не прекословь нам, отправляй свою супружницу на женскую половину, да сядем уже за стол.

— А я сказал, со мной она будет! — Путята ещё крепче сжал мою руку, мне даже немного больно стало, но я решила потерпеть. — Нету уже давно таких обычаев, женщин из-за стола гнать! В самом Киеве у князя на пирах богатыри с жёнками своими сидят. А вы тут какое-то басурманское царство устроили!

Я тихо выдохнула — хорошо сказал, прямо веско. Как хорошо, что Путята знает, как там в самом Киеве живут. Нужно будет с ним поболтать о том-о сём, когда одни останемся. Сморчки переглянулись. Пару чудей в углу даже щёлкнули языками от досады.

Глава 5.

Анна.

Богатырь жрал, как не в себя: ножку поросячью умял, птичкой закусил, яблок мочёных штук пять заглотил почти не жуя. Вот проглот, а я ещё его как кандидата себе в мужья рассматривала. Да такого не прокормишь, только и будешь вокруг печи крутится да разносолы на стол метать.

Нет, такого счастья нам не надо. Я и дома-то готовить не сильно любила, а тут с местными особенностями: воды натаскай, корову подои, в хлеву убери, яиц собери, приготовление пищи превращается в тот ещё квест. Это у Ягини всё было просто и организовано, но ей явно кто-то помогал по хозяйству. Мне же придётся управляться со всем самой, а значит, муж мне нужен покладистый, заботливый, не из тех, кто делит дела на «это бабье, а мужик для красоты» или как эти карлики: «баба всё на стол накроет, а потом скроется с глаз долой и не отсвечивает», и, самое главное, много не жрущий. Такой, как Кир.

Я вспомнила Кирилла, и мне захотелось плакать. Кир – подарок судьбы, а не муж. Вот он никогда дела не делил, убирались дома всегда вместе и готовили тоже по выходным вместе, если дома оставались. И я своими руками разрушила своё счастье, вот сдалось мне это материнство! Права Ягиня, и забеременела бы, и родила, когда время пришло. Надо было просто жить своей головой, а не слушать, что родственники говорят.

Я украдкой вытерла ладонью глаза, пока чуди носились вокруг стола. Главное – не раскисать. Я сейчас здесь, и если хочу выбраться, разум должен быть холодным. Потом, когда всё закончится, поплачу сколько влезет, прямо в подушку, как раньше.

Вдруг я почувствовала, как кто-то меня за ногу ущипнул. Легонечко так. На секунду сердце ухнуло – мало ли какие твари по полу ползают у этих чудей. Где уверенность, что под столом не гнездится мелкая нечисть, с щупальцами или когтями, да ещё и с дурными намерениями? Я посмотрела вниз, но никого не заметила.

Тут к нам подбежал один из этих мерзких карликов и со словами:
— Вот, принёс тебе сбитня, как обещал, — подсунул Путяте кружку с каким-то вонючим пойлом.

Тут к нам подбежал один из этих мерзких карликов и со словами:

— Вот, принёс тебе сбитня, как обещал, — подсунул Путяте кружку с каким-то вонючим пойлом.

Как по мне, на сбитень это было похоже мало. Видела я этот напиток на ярмарке и даже пробовала. Но, наверное, у карликов, какой-то свой рецепт. Я бы пить такое точно не стало. Запах от напитка был такой, будто сгнивший мёд смешали с болотной жижей и щедро приправили мухоморами. Кто станет пить такое добровольно? Но мой богатырь улыбнулся, опрокинул кружку в свой бездонный рот, глотнул и вырубился без чувств. Упал, как подкошенный, даже мечом брякнул по полу, так что весь зал на секунду смолк. Вот тебе и повелитель меча!

С криками:

— Держи девку, держи! — карлики бросились на меня.

А меня кто-то дернул за руку, и я оказалась под столом. Даже ойкнуть не успела.

— Тихо сиди, — прошептал кто-то невидимый. — У Дрона слух отменный. Если засечёт, точно Хмару отдадут!

От страха я даже дышать перестала. Колени дрожат, сердце колотится, как кузнечный молот. Кто-то за спиной осторожно шевельнулся — так тихо, что скатерть едва заметно вздрогнула. Я мысленно прикинула: от входа до ближайшего выхода шагов десять, максимум двенадцать. Если рвануть сразу, может, и успею…

Тут надо мной кто-то просвистел:

— И куда эта девка делась? Только ведь тут сидела!

— Говорил я, нужно было уводить девку на женскую сторону. Уж оттуда она бы никуда не делась. А теперь вот ищи её. — Это, кажется, тот противный Грюн, который про обычаи ихние втирал.

— Ничего! Найдём! Никуда она от нас не денется! — просвистел другой голос.

— Только давайте сразу договоримся! Найдём, девка моя, а не Хмара!

— С чего это твоя? Её мне обещали, ежели она мне глянется!

Ага, это мои женишки активизировались. Тьфу ты! Ещё и делить меня вздумали. Вот же уроды. Одному «глянусь», другому «надо», третьему «обещали». Никто и не спросил, чего я хочу!

А спор продолжался.

— Очередь-то моя, Хмар! Я от своей очереди не отказывался! А ты свою пропустил! — возмущённо засвистел Кривун.

— Ну, так девка та страшная была, как Анчутка! Ты бы на такую согласился?

Да, не повезло Хмару с невестой.

— И ничего она не страшная была, — не сдавался Кривун, — а вот в уставе у нас нет такого, чтобы кто-то от своей очереди отказывался! А если оказался, то всё! Пролетел! Нече на чужих невест зариться!

— Мне Морок обещал!

— А у меня право!

Бац-бац! Послышались звуки драки. Сильный бабах, видимо, драчуны повалились на пол.

— А-а-а, — свист перешёл в жалобный вопль. Оказывается, они и кричать умеют. — Отпусти, Кривун! А-а-а!

— Я тебе покажу, как чужих невест уводить! Морок ему обещал! Сейчас и Мороку накостыляю, мало не покажется!

При других обстоятельствах, мне бы эта возня показалась смешной — как будто пятеро петухов сошлись на одном пятачке. Но сейчас все мои мысли были о том, как отсюда выбраться незаметно. Драка тем временем надирала обороты.

Глава 6.

И снова Анна.

— Конь исчез, Великая Мать! Конь исчез!

Вот это поворот! Кто-то спёр нашего коня! Теперь я точно перестала что-либо понимать. Сама сижу под столом непонятно с кем. У богатыря моего меч пропал, теперь вот конь. А я ведь для чудей, тоже получается, пропала. Может и конь сейчас где-то тут со мной под столом лежит тихонечко. Осталось только Пупяте с нами вместе сюда пропасть, и соберётся полный комплект потеряшек. Но Путяту пока никто забирать с его места не торопился. Мне были хорошо видны его ноги, а сверху доносился поистине богатырский храп. Вот повезёт же кому-то с муженьком.

Тем временем там, над, столом бушевала Великая Мать.

— Ничего вам доверить, олухи, — орала с присвистом она. — И в кого же вы такие тупые уродились все! Что ни дело – всё через зад делаете! Девку проворонили! За конём не уследили! Кладинец просрали! Если меч не найдете, всех выпорю!

Да, мамашка разошлась не на шутку. Видимо, меч этот для них особую ценность имеет, раз они о нём так пекутся. Ведь она не сказала, что нужно найти нас конем. Нет, она только о мече думает. Значит, мы нужны постольку-поскольку, чтобы были.

Наверху на какой-то миг всё стихло. Я уже подумала, что чуди ушли из зала, и что мне мой невидимый помошник тоже сейчас скажет потихоньку двигаться куда-то в более безопасное место. Но…

— И чего вы теперь застыли, как статуи! — От свистящего окрика Великой я чуть было не подпрыгнула на месте, так внезапно и угрожающе он прозвучал. На месте чудей я бы точно побежала искать меч, коня и меня в придачу. Чуди тоже, видно, решили не нарываться, так как снова раздался топот, мимо меня постоянно мелькали чудинские ноги.

— Давайте, ищите меч! И девку с конём тоже ищите! Но меч нужно найти в первую очередь!

— И где ж нам его искать-то? — послышался рядом надо мной свистящий шёпот.

— Молчи уже, а то попадёт самым первым, пойдем у Чудо-юд поищем. Вдруг этот конь решил прогуляться и к ним забрёл.

— И правда! Конюшня-то там прямо рядом с загоном!

Через какое-то время в зале стало тихо. Похоже чуди разбрелись кто-куда в поисках меча и нас с Белокрылом.

А я-то вот она туточки под столом сижу. Мне просто неудержимо захотелось скорчить рожу и показать язык. Удержало только то, что я не знала с какой стороны от меня находился мой невидимый помощник. Он-то меня видел, не хотелось бы выглядеть перед ним глупой.

— Ну, разошлись, похоже, — раздалось справа от меня, — давай выбираться потихоньку, ползи вон к той стене. Только не шуми. А я пока придумаю, как богатыря твоего умыкнуть.

— А ты кто? — спросила я. — И почему нам помогаешь? А Белокрыла тоже ты спрятал?

— Тише ты, тише! Вот любопытная Варвара на мою голову попалась. Вот Дрону сейчас попадешься, будешь знать, как вопросами засыпать. Ползи уже, тише.

Да, у такого не забалуешь. Построил меня не хуже чем Великая мамаша – своих чудей.

Я фыркнула про себя, но спорить не стала. Честно говоря, мне уже всё равно было, какой у моего спасителя рост и вид – лишь бы вытянул отсюда целой и невредимой. Пальцы дрожали, когда я на четвереньках поползла по холодному каменному полу, раздвигая складки скатёрки и стараясь не зацепить ни одной посудины, оставшейся на полу после драки чудей.

Сердце неприятно колотилось — вдруг кто-нибудь из них вернётся за чем-нибудь. Но вокруг стояла такая напряжённая тишина, что в ней даже моё дыхание казалось громким. До стены я добралась быстрее, чем ожидала. Подползла, облокотилась и… провалилась куда-то вниз в темноту, даже ойкнуть не успела, потому что рот мне прикрыла чья-то мохнатая лапка.

— Молчи, дура! Ты же нас выдашь сейчас!

Да, не ласково, зато доходчиво. В полумраке я наконец смогла увидеть моего спасителя. Это было недолбшого росточка мохнатое существо, на лапках у него были копытца, а на голове рожки. Чёрт, самый настоящий чёрт, как на картинках в детских книжках.

— Анчутка я, а не чёрт. — произнесло существо, — кличут Михрюткой. А черти, они повыше, и хвосты у них имеются. Всё вам, людям, прописные истины объяснять нужно. Ничего-то вы про навью жизнь не ведаете. Ты вот за каким лешим сюда припёрлась?

Вот это оборот! Я сюда припёрлась значит, сама, ага. Да, если бы не Калоша с его компашкой, ноги моей тут бы не было. Я уже открыла рот, чтобы сказать ему всё, что думаю о такой "встрече", но вовремя вспомнила, что нахожусь до сих пор под заклинанием невидимости и что вокруг могут бродить чуди в поисках меня. Поэтому сглотнула, собралась и тихо прошептала:

— Вообще-то, меня сюда не по доброй воле занесло… Это гад Колоша во всём виноват.

— Кто такой Калоша? — спросил чертёныш.

— Да сватался он ко мне, а я ему от ворот поворот дала, вот он и определил меня в невесты к Чуду-юду вашему, — пояснила я.

— А этот богатырь тебе кто? — махнул лапкой Михрютка, и я увидела Путяту. Он лежал, свернувшись калачиком, прямо у моих ног.

Я посмотрела на Путяту и вдруг почувствовала странное смешанное чувство – вроде и смешно, как он спит, поджав ноги, словно ребёнок, а с другой стороны – жалко его стало. Такой видный мужик, а лежит беспомощно здесь у моих ног, будто потеряшка из сказки. И тут же появилась злость – на него, что так глупо на сбитень повёлся, и на себя, что не остановила.

Глава 7.

И снова Анна.

К нам из темноты вышли три красивые девушки, одетые в богатые одежды, расшитые золотом, украшенные разными каменьями и крупным жемчугом, переливающимся мягким светом даже в этом странном полумраке. Казалось, что они не шагали, а скользили по воздуху, так плавно они передвигались.

— Это нас должны освободить светлые муж и жена, а не вас, мохнорылых, — с надменным прищуром произнесла одна из них и, не стесняясь, схватила Михрютку за ухо, тот взвизгнул, как щенок, которому отдавили хвост, и попытался укусить обидчицу. Но девушка оказалась проворнее: она увернулась и схватила анчутку за другое ухо.

— Отпусти, дура, больно же, — заныл мохнатик, приплясывая на месте и размахивая лапками.

— Ты кого дурой назвал? — первая девица вывернула ухо анчутки на изнанку и звонким щелчком приложилась ему по носу.

Михрютка в долгу не остался, он сумел-таки дотянуться до девициной руки зубами. Девица взвизгнула, отскочила от него. Тут ей на помощь пришли две другие девахи. До этого они в перепалку не лезли, стояли в сторонке и лениво разглядывали меня. Но после того, как Михрютка осмелился дать отпор их подруге они возбудились и кинулись на него с кулаками:

— Ах ты пакость мохнатая, — закричала одна.

— Вот я тебе сейчас задам! Да мы тебя сейчас превратим в половичок у входа, — грозно поддержала вторая.

Я попыталась вклиниться, подняв руки в примирительном жесте:

— Вообще-то трое на одного — это нечестно, может хватит?..

Но мой голос утонул в общем визге. А в следующую секунду из темноты начали выскакивать другие мохнатые анчутки — штук десять, не меньше. Они с шипением и угрожающим рыком ринулись на девиц, задавили девиц массой и дубасили их своими копытцами.

— Девки, наших бьют! — донесся с другой стороны какой-то визгливый, но очень уверенный голос.

— Девки, наших бьют! — послышалось откуда-то сбоку, и к нам, спотыкаясь через спящего богатыря ввалилось ещё несколько девиц. Они органично вплелись в черно-белый колыхающийся живой клубок, издающий стонуще-визгливые звуки и крики:

— Нас спасут! — громко завизжала одна.

— Нет, нас! — вереали анчутки.

— Нет, нас!

Я машинально отступила на шаг, ощутив, как воздух вокруг дрожит от гомона. И никто не думает о том, что чуди могут услышать эту перепалку. Или такие драки между ними - обычное дело. Но мне то что до этого. Я тут вообще человек посторонний.

Такой удачный момент, свалить отсюда, пока эти друг другом заняты. Но проблема в том, что я совершенно не знала, где «сюда», а где «туда». Куда, в какую сторону? Вокруг темнота, густая, вязкая, будто расколотая смола. Ни стен, ни пола, ни потолка — только странное комфортное сумрачно-пространственное ничто. Может это подвал какой-то? Но тогда я бы падала дольше, а я отчетливо помню только то, что ввалилась сюда сквозь стену и всё.

И, что самое трогательное, Путята всё ещё мирно дрых, обнял мои ноги, щёчку мне на ступню, как на подушку, положил и сладко причмокивает. Где бы не спал, может придумал что путное. Я ещё раз осмотрелась по сторонам. Вокруг темнота, там, где мы все находимся, – полутьма такая приятная глазу, оценить объём помещения невозможно, что над нами тоже не видно, прям как избушка без окон и дверей, и без стен. Интересно. Как они тут ориентируются?

— Светлые муж и жена должны спасти нас! — в очередной раз выкрикнул чей-то женский голос.

— Да они вообще не муж и жена! — Это, кажется, Михрютка выкрикнул, кто же ещё? Больше я никому не рассказывала, что богатырь мне никто.

Сразу же наступила тишина. Клубок внезапно распался. С одной стороны от меня выстроились помятые, запыхавшиеся, но всё ещё горделиво поднявшие подбородки девицы, с другой – не менее помятые растрёпанные анчутки.

— Что ты сказал шерстяной комок? — грозно спросила та, что напала первой.

— Эти двое не муж и жена! — ответил Михрютка, гордо выпятив грудь вперёд, и мордочку скорчил, типа «накуси-выкуси», наверное, если бы мог, и фигуру из трёх пальцев показал бы.

— А кто же они тогда? — девица посмотрела на нас с Путятой и, вопросительно вскинув бровь, спросила у меня. — Ты точно не жена этому богатырю?

— Точно, — кивнула я в надежде, что меня сейчас сразу же отправят за границы этого чудо-юдинского питомника. Но…

— Вот и отлично, значит он мой будет, — воскликнула ушлая девица и бросилась к нам.

— Это почему это он будет твой, — ухватила её за волосы рядом стоявшая деваха, — я тоже его себе хочу.

Теперь все девицы дрались между собой. Жёстко, беспринципно, они дубасили друг друга так же яростно, как только что дубасили анчуток.

Не успела я открыть рот, как вторая схватила первую за волосы:

— Это с чего это он твой? Я тоже на него глаз положила! Он красивый.

— Мой! — рявкнула первая.

— Нет мой! — орала вторая.

Третья, не дожидаясь приглашения, толкнула обеих локтями:

— А я его первая увидела!

Конфликт мгновенно перешёл в бурную форму. Девицы сцепились между собой так яростно, вытаскивая шпильки, рвя корсажи, оставляя на полу жемчужины и клочки кружева. Стало даже как-то страшно — у анчуток хоть копытца, а у этих серьёзный маникюр.

Глава 8.

Анна.

Похоже, плакало моё скорое освобождение отсюда горькими слезами. Прямо такими, что текут по щекам и падают в глубокую пропасть, откуда ещё эхом возвращается «освобож-де-е-е-ни-е». Если, пока Путята спал, у меня была призрачная надежда, что мне покажут выход отсюда за такой ценный приз – целый богатырь на белом коне, то теперь всё затягивалось не понятно на сколько времени.

Пока это девицы себя в порядок приведут. Уж я-то отлично знаю, сколько времени может уйти у женщины, если вдруг где-то мелькнул шанс произвести впечатление. Я не сомневалась, что они сейчас не только умоются, но и наряжаться в лучшие одежды побегут, волосы опять же им причесать нужно. Да и духами, небось, побрызгаются, если тут такое водится. Хотя с их разукрашенными физиономиями, ни волосы, ни наряды им не помогут. Но всё равно, на это уйдет у них не пять минут.

Потом мы ещё будем беседы беседовать нам про легенду расскажут, в которой светлые муж и жена кого-то должны спасти. Блин, придумают же всякую дичь, и сами в неё верят. Причём верят так искренне, что даже сомневаться рядом неудобно. Как же не вовремя Путята проснулся и влез со своим заявлением, что мы муж и жена. Хотя, с моей стороны, конечно, нечестно было бы вот так его спящего оставить на растерзание этих девиц. Он то мне от чудей помог отвязаться. Значит и я ему должна помочь, но как мы тут всех спасать будем, если мы не настоящие муж и жена.

Пока я так размышляла, не заметила, как картина вокруг поменялась, мы оказались в просторной светлой зале, в центре которой стоял круглый низкий стол, а вокруг него расположились удобные диванчики, несколько из них уже заняли анчутки.

Вот это они быстро мебель расставили… я даже моргнуть не успела.

— Ну что, супруга моя верная! — Вытянул меня из размышлений голос Путяты. — Присядем, а то в ногах правды нет. Сказал уверенно, как будто у нас уже серебряная свадьба прошла и двое внуков в подарок.

Устал бедняга стоять, не належался ещё.

Совесть во мне боролась с желанием быстрее выбраться отсюда. Ну, и, если честно, Путята, несмотря на его зверский аппетит, мне всё-так нравился. Симпатичный мужик, всё при нём, глаза добрые, прямо как у Кира, ну и чёткий, вон он как всё разрулил и девок построил. Чувствуется в нём ум и смекалка, и характер твёрдый. Да, мужик хоть куда. И по всему видно, что не из простых воинов. Да с таким хоть в огонь, хоть в омут. Думаю, бабка Забавина такого жениха для своей внучки одобрила бы. Это тебе не Калоша.

Мне представилась деревенская свадьба с шутками и прибаутками. Мы с Путятой нарядные в центре толпы. И все нам кричат: «Горько! Горько!» И губы приятно защекотало от мыслей, что сейчас наши губы сольются в страстном, но нежном поцелуе. Я даже платье вообразила – белое, с узорами, по подолу васильки вышиты…

Хотя, у них, наверное, тут такого обычая-то и нет, «горько» кричать.

А вдруг наоборот, у них кричат «сладко!» — и жених с невестой сразу медом натираются. Брр…

Что-то мысли у меня не в ту сторону понесло. Чего это мне вздумалось представлять нашу с Путятой свадьбу, да ещё о поцелуях фантазировать.

Здравствуй, Забава, вернись к реальности, у тебя тут двенадцать боевых единиц, легенда и мохнатый шантаж.

Путята тем временем взял меня за руку, и я почувствовала, как мои щёки загорели. Мы подошли к одному из диванчиков и присели. Диван оказался мягкий, как будто сделан из облаков, и пахнет полевыми травами. Ох, не расслабляться бы сейчас…

Михрютка отошёл от нас к своим. И они там что-то бурно обсуждали на непонятном мне языке. Но говорили, по-видимому, про нас, потому что Михрютка постоянно тыкал лапкой в нашу сторону. Не нравится мне, когда на меня лапкой тычут. Полное ощущение, что они уже что-то решили за нас.

— Зачем ты им сказала, что мы с тобой не муж и жена? — шёпотом спросил меня Путята.

Какой неприятный вопрос. Я почувствовала, что щёки зарделись ещё сильнее.

Вот что ему сказать, что хотела свалить одна, а его беспомощного спящего там оставить? Блин, какая дурацкая ситуация. И правда, чего мне стоило придерживаться первоначального вранья. Но я же не знала, зачем нам Михрютка помогает. Ведь он же и Путяту в итоге у чудей умыкнул. Но остался открытым вопрос о том, где меч, и где Белокрыл.

— Путята, а где твой меч? — выпалила я вдруг первое, что пришло в голову, потому что оправдываться сейчас была совсем не готова.

Вот уж точно — лучшая защита это внезапный перевод темы. Путята погладил себя по бедрам, покрутил головой по сторонам и тоже спросил:

— Эй, кто-нибудь знает где мой меч?

Анчутки возбудились, соскочили с диванов, подбежали к нам, начали галдеть что-то непонятное все вместе. Но Михрютка поднял лапку и все успокоились, и снова расселись по местам. Прямо беспрекословное повиновение, как в армии, блин.

— Меч твой у нас, богатырь! — ответил анчутка, вот же врун, а мне заливал, что не знает, где он. А мохнатый хитрец продолжал: — Ты его получишь обратно только в том случае, если вы с твоей женой согласитесь нас освободить.

Прямо дипломатия в шерсти и с копытцами.

— Подстраховался значит, гаденыш мохнорылый, — раздался вопль сзади, — мало я тебя потрепала.

Я обернулась, у входа в залу стояли двенадцать прекрасных девиц, и ни одного синячка, даже самого маленького, ни у одной на лице не было. Ничто не напоминало в них тех избитых лохудр, какими они уходили. Чудеса, да и только! Вот это скорость восстановления… они, в косметической купели купались, что ли?

Глава 9.

И снова Кирилл.

Тут откуда-то сверху раздался грохот. И поодаль, около стены приземлился Чудо-Юдо. В лапе он держал Белокрыла.

— Путята! — крикнул мне конь. — Что я тебе сейчас расскажу!

— Белокрыл, друг мой! Как же я рад тебя видеть! — воскликнул я и бросился к нему.

Чудо-Юдо как раз осторожно опустил коня на землю. И я повис у него на шее, у Белокрыла, а не у Чуда-Юда, если что. Почему-то появление Белокрыла показалось мне хорошим знаком. Сейчас я подумаю над ситуацией и всё порешаю. Да и чего тут решать, надо и тех, и других освободить, да и дело с концом!

Девиц-то я так и так хотел спасти в самом начале, как только тут появился и про них услышал. Вот и осуществлю задуманное! Может, я слегка дерзок, но тут уж точно не до робости. Я ведь потом жалеть буду, что чудям их оставил. Нечего карликам на таких красоток зариться. Пусть своих выводят. Поголовье Чуд-Юд смогли увеличить, вот и тёток чудейских пускай выведут.

Мысль звучала даже логично — жалко, что всё вокруг так наивно-мифологично устроено, что одно логичное решение может вызвать пять новых легенд.

Вот и решение нашлось! Я с облегчением зарылся в гриву Белокрылу лицом. Мягко, тепло… почти забываю, где я нахожусь. Как всё-таки хорошо иметь говорящего коня, который одним своим появлением может настроить на нужный лад! Только как он здесь оказался? Он же должен сейчас стоять себе спокойненько в конюшне, овёс жевать да отдыхать от мучительного перелёта.

Я уже открыл было рот, чтобы задать этот вопрос. Но конь меня опередил.

— Ну, хорош обниматься, Путята! — проговорил он. — Ты лучше послушай, что я узнал! Оказывается, ты должен освободить Чуд-Юд! Именно поэтому мы с тобой тут оказались!

После этих слов Чудо_Юдо закивал всеми тремя головами. Да уж… три головы — три варианта «да, да, да». Сомневаться бесполезно.

Вот же… только одного мне не хватало – очередного кандидата на освобождение.

Я прикрыл глаза рукой. Этим-то чего не хватает?

— Этим то чего не хватает? — услышал я одновременные возгласы главной девицы и Михрютки. Физиономии и мохнатиков, и девиц выражали крайнюю степень возмущения.

— Их кормят, поят, дерьмо за ними выгребают, — негодовал Михрютка. — Живут, как у Христа за пазухой в тепле и довольствии. Чего ещё надо? Свободу им видите ли подавай.

Я промолчал. Потому что если сейчас скажу что думаю, опять все сцепятся между собой. Чудо-Юдо зловеще захрюкал. Ещё немного, и тут, видимо, снова начнётся бойня. Нужно как-то успокоить народ. Наверное, придётся и Чуд-Юд освобождать. Только сначала всё взвесить и обдумать, обдумать и взвесить. Но обдумать мне не дали.

Белокрыл ткнулся мордой мне в плечо и восторженно воскликнул:

— Путята, ты меня слышишь? Пойдём, скорее! Откроем клетки! Сломаем запоры, цепи порвём и выпустим крылатых на свободу! Будут они парить в бескрайнем небе, как вольные пташки!

«И гадить вниз совсем не по-воробьиному», — подумалось мне. Ну конечно. А я, стало быть, начальник аэродрома, который ещё и ворота открывает. Вслух я этого не сказал.

Чудо-Юдо, похоже человеческую речь понимает, вдруг обидится. Сейчас он перестал хрюкать и внимательно слушал рассказ коня. Девицы с мохнатиками тоже снова уселись на диваны, но выглядели крайне напряжёнными.

А Белокрыл продолжал расписывать прелести свободной чудо-юдовской жизни. Похоже, сам уже решил, что возьмёт на себя управление их летной эскадрильей.

— А ты почему не в конюшне? — совсем не логично прервал я словесный понос коня.

— Дык скучно мне там стало. Лошади так все, как одна, туповатые. Только про овёс и умеют разговаривать. Тоска, в общем. Вот я и пошёл по заповеднику гулять. А тут мне навстречу Монечка. Ну мы слово за слово и разговорились…

— Кто тебе навстречу? — не понял я.

— Ну, Монечка, — конь кивнул в сторону Чуда-Юда.

Ах, эта огромная туша зовётся Монечкой. Ну-ну! Это я вслух тоже не сказал. Только улыбнулся Чуду-Юду и произнёс:

— Приятно познакомится!

Тот заулыбался мне в ответ и закивал. Надо же — и смущается даже. Да, он понимает. Не удивлюсь, что и говорить умеет, ведь с конём они как-то пообщались. А сейчас дурочка включил и молчит. Решил, наверное, что мой конь всё сам разрулит. Или Белокрыл его в этом убедил. Хитрец сейчас молчал, не прерывал ритуала знакомства меня и змеюки. Стратег хренов, ё-п-р-с-т.

— Ну, так что, — снова повернулся к коню. — Ты встретился с Монечкой. Вы разговорились. И он тебе поведал…

Я посмотрел на Белокрыла выжидающе.

— Да, Путята, — воодушевился конь, — он мне поведал совершенно невероятную легенду!

— Наверное, о том, как бедные Чуда-Юда жили, никому не мешали, летали, где хотели. А злобные чуди их полонили, в заповеднике заперли. Да?

Конь удивленно кивнул, Монечка тоже кивнул, а я продолжал:

— Но есть у них легенда, что придет с явной стороны светлая пара супругов и спасёт их! Так?

— А вот и не угадал! А вот и не угадал! — затанцевал на месте Белокрыл. — Спасти их должен богатырь с мечом-Кладенцом!