Сила, способная изменить мир: Доверие

Глава 1. В погоне за силой

Ты рождена такой: сердцем, полным мечтой,

Силой гореть огнём ярче, чем Солнце днём.

Взглядом острей меча рубишь мосты с плеча,

Стала моей бедой, ядом, живой водой.

Я не знала печали, и песни во мне звучали,

И я познавала жизнь, ты же стремилась ввысь.

Я не боюсь огня, им не спугнёшь меня.

Не сбегай в темноту. Пламя уступит льду.

«Порожденная огнём» («Beastiar»)

Медленный вдох. До предела. До боли в груди. Воздух пропитан частицами силы. Магия есть во всём. Магия — основа и сама суть Акрасии. Их мир, сотворенный Пресветлым Руфеоном из магии, буквально дышал ею. Частицы силы оседали в лёгких, впитывались в кровь и врастали в его суть, расширяя магический потенциал. Это медленный процесс, результат которого заметен далеко не сразу. Нужно день изо дня упорно продолжать накапливать силу. Многие сдаются, так и не дождавшись хоть какого-то эффекта, но Аман был не из таких. Годы послушничества при Ордене научили его терпению и смирению.

За вдохом следовал выдох. Такой же медленный и размеренный. Одновременно с этим нужно разогнать магию в теле, чтобы магические каналы напитались силой. Большой резерв бесполезен, если тело не способно пропустить через себя такую мощь. Недолгая пауза, и снова вдох. И так раз за разом. Однообразные упражнения в какой-то мере даже успокаивали. Вот только имея возможность занять тело, он не обзавелся ничем, что бы занять мысли. В идеале сознание должно быть свободно от эмоций и размышлений, вот только его разум то и дело подкидывал воспоминания. Чаще всего неприятные. Да и мало в его жизни было приятных воспоминаний. А те немногие, которые имелись, были подёрнуты мутной плёнкой печали и сожалений.

Порой Аман мечтал забыть эту прошлую жизнь, причинившую ему столько боли. В другое время боялся того, что ушедшее сотрётся из памяти. Прошлое было частью его души — необходимой, но острым ножом впивающейся в сердце, причиняя боль. Было легче, когда он отвлекался на чтение. Мысли, занятые книгой, текли плавно, а воспоминания не тревожили. Однако тренировки были обязательной частью дня.

— До чего же приятно видеть, что ты не пренебрегаешь занятиями, маленький послушный дэрон, — донеслось в спину. Кармиан не считал необходимым стучать и вваливался в его комнату тогда, когда считал нужным.

— Что тебе? — поднимаясь с пола, ответил Аман.

— Ничего особенного, — наигранно-скучающе ответил демон. — Хотел предложить тебе прогуляться… Могу показать кое-что интересное.

«Интересное» в понимании Кармиана явно не обещало ничего хорошего. Аман ещё помнил наркопритон в Аньшу, а сладковато-приторный запах опиума долго мерещился ему ночами. Места, в которые водил его демон, могли лишь показать неприглядную сторону жизни и грязь человечества.

— Опять будешь доказывать мне, что люди не достойны спасения?

— А кто его достоин? — вопросом на вопрос ответил Кармиан. — Акрасия, Фетрания… Так ли велика разница между нашими мирами?

— Может, перестанешь юлить и скажешь уже, что тебе от меня нужно?

— Помощь, — пожал плечами демон. — Как бы я ни был силён, есть то, что мне не подвластно. Но это по силам такому, как ты.

— Потому что я — дэрон?

— Верно, — Кармиан клыкасто улыбнулся. — В тебе уживаются Свет и Тьма. Подобное — редкость для обоих миров. Можешь считать, что ты особенный.

— Ты не ответил на вопрос, — напомнил Аман. Сам себя он особенным не считал. От сущности дэрона внутри него были лишь проблемы. Он бы предпочёл быть обычным человеком. Можно даже без магии. Как он желал простой скучной жизни!

— Что ж, — Кармиан едва заметно шевельнул рукой, магией подтягивая к себе кресло, и сел, закинув ногу на ногу, — было бы неправильно ждать от тебя доверия, но при этом скрывать правду. Видишь ли, Пустоту убить нельзя, как бы я ни желал этого. Она существовала задолго до сотворения наших миров и будет существовать после их гибели. Но её можно прогнать. Для этого Фетрании всего лишь нужен Ковчег.

— Это исключено, — Аман покачал головой. — Ковчег — сила самого Руфеона.

— Верно. И демонам, которые сотворены из Тьмы и Хаоса, не коснуться Первозданного Света. Он уничтожит любого демона, который лишь попытается приблизиться к частице. И вот для этого мне нужен ты.

— Я не смогу взять Ковчег. Это абсурд. Я — дэрон.

— Именно поэтому! Тебе по силам взять Ковчег и перенести его в Фетранию. Тысячи демонов рыщут по Акрасии в поисках того, что спасёт их мир. Тебе нужно будет лишь взять то, что они найдут, и пронести через портал. Не так уж сложно, верно?

— Если эта сила меня не сожжет, — осадил демона Аман.

— Для этого ты и тренируешься. Чем ты сильнее, тем выше твои шансы выжить при слиянии с Ковчегом. Мало кто в Акрасии захочет помогать фетранийцам. Но ты видел правду. Ты видел, что Пустота творит с моим миром. Ты способен понять демонов. Разве ты не хочешь спасти вселенную? Миллионы живых существ вот-вот погибнут во мраке, став кормом для ненасытной твари.

— Ты не понимаешь, — Аман покачал головой. — Я не смогу взять Ковчег после того, что сделал.

— До чего же ты глупый, маленький дэрон. Скажи мне, твоя остроухая подружка — образец милосердия и благочестия? Просто я слышал, что она способна на довольно кровавые расправы. И даже, кто бы мог подумать, владеет проклятой магией крови… Однако Ковчег принял её. Может, количество трупов, оставленных за спиной, всё же не играет роли? Оставь все эти высокопарные проповеди церковникам и уясни, что в этом мире имеет значение лишь сила. Если ты достаточно силён, то сможешь подчинить Ковчег и изменить мир. Или, быть может, ты считаешь, что демоны — проклятые жестокие твари?

Глава 1.1

— Я категорически против этой затеи, — Энвиса обдавала её волнами негодования, но отступать от задуманного Аньюриэль не собиралась.

— Я уже всё решила. Если не хочешь помочь, то просто не мешай.

— Я хочу помочь! Именно поэтому прошу, заклинаю тебя: одумайся. Ты же себя погубишь!

— Ты собиралась опробовать этот ритуал на себе. Если тебе можно, то почему я не могу?! Если судить по расчётам, то всё должно пройти нормально. Ядро силы я уже скопила, — Анью бросила взгляд на кристаллит. Камень, полный магией под завязку, дожидался своего часа на столе. Стол был сдвинут в дальнюю часть каюты, чтобы освободить место для многоуровневой магической печати. Чародейка как раз заканчивала выводить руны, то и дело сверяясь с дневником Энвисы.

— Я отдавала себе отчёт о том, какие риски и последствия это несёт! — воспротивилась даро.

— Так я тоже, — отмахнулась Аньюриэль, выводя особенно заковыристую руну на одном из узлов.

— У меня были помощники!

— Я и сама справлюсь. Мой уровень могущества выше, чем у многих, — фыркнула чародейка. — К тому же у меня есть ты. И вообще, почему ты не рассказала мне о мане раньше?

— Потому что это опасно и не проверено! Я против, слышишь меня?! Тебе нельзя развивать ещё один источник. Твой и так слишком большой. Ты же и без этого сильная! Зачем тебе мана?!

— Чтобы стать ещё сильнее, — растерянно ответила Аньюриэль. Вопрос казался неимоверно глупым. Сейчас, когда на носу новое вторжение, каждая крупица силы на вес серебра. Да, она частенько занимается, увеличивая резерв и тренируя магические каналы, она стала опытнее, пройденные битвы закалили её, но вот выпал шанс едва ли не удвоить магическую силу. Разве разумно отказываться от подобной возможности?

— Это может навредить тебе! Одумайся же! У тебя и так органы смещены.

— Мне это не мешает, — она раздраженно отмахнулась от даро. Нотации начинали надоедать. Вечно ей тыкали тем, что она ненормальная для силлина. И ведь даже не внешность, а внутренности. Да кому какое дело до того, что у неё сердце и кишки не так расположены, как у других?! Было бы из-за чего переживать. Каких-то проблем со здоровьем Аньюриэль за собой не замечала.

Поняв, что словами ничего не добьётся, Энвиса попыталась было создать фантом, но чародейка оборвала нить магии и отгородилась от даро, не давая ей вмешаться в происходящее. Энвиса яростно колотила в ментальный барьер и, наверняка, ругалась, но Аньюриэль не слышала этого, а внутренний бунт не так уж и отвлекал. Было бы из-за чего переживать. Ведь даро — несомненно — хотелось посмотреть на то, каких высот можно достигнуть с маной. Столько лет исследований, экспериментов… Нельзя позволить, чтобы они пылились на полке. Акрасия должна узнать о мане.

Аньюриэль взяла со стола кристаллит. Магия в камне приятно щекотала ладонь. Она наполняла его целую неделю. Мощи этого камня хватит, чтобы уничтожить… Много чего уничтожить. Города, горы, острова. Отчего-то никаких созидательных идей в голову не приходило, и чародейка отмахнулась от этих мыслей. Она бросила последний взгляд на печать в дневнике Энвисы, сравнивая её с той, что начертила на полу. Идеальное сходство. Осталось начать ритуал.

Аккуратно, не наступая на линии, чтобы не смазать что-то ненароком, она вошла в печать. Сопротивление Энвисы стало ощутимее, но Аньюриэль лишь улыбнулась. Ей не впервой идти наперекор кому-либо. Она сама решит, где предел её возможностей, и он точно не здесь.

— Руннен хилис сварто фресен шелланд, — слова древнего языка эхом отразились от стен каюты.

Мгновение ничего не происходило, а затем линии печати вспыхнули магическим светом. Волна силы прокатилась по комнате. Воздух задрожал. Над головой и на палубе началась какая-то суета, благо она заранее заблокировала дверь, но сам факт того, что выброс силы почувствовали не только духи — им заранее был дан приказ не вмешиваться — но и не одарённые магией члены экипажа, поражал. Кристаллит в её руках засветился. Магия потекла в тело, собираясь в самом низу шеи, там, где сходились ключицы. По коже прошла волна мурашек. Все магические каналы в теле расширились до предела. Аньюриэль победно улыбнулась. Всё получалось как нельзя лучше. Нечто под кожей собиралось в сгусток. Не успев толком порадоваться успеху, она поняла, что не может сделать новый вдох. Тот самый сгусток силы давил на горло, не давая пройти воздуху.

Чародейка попыталась остановить ритуал, но магия отказывалась подчиняться. Ком в горле не только не уменьшался, он рос с ужасающей скоростью. Кровь ударила в виски. Попытка вдохнуть обратилась сдавленным хрипом. Колотила в дверь перепуганная Эйша. Анью почувствовала, как натянулась связь с духами — те тоже пытались пробиться, даже несмотря на приказ. Вот только чары на двери были прикреплены к отдельному накопителю, и вряд ли она сейчас сможет покинуть печать.

До перепуганного сознания дошло, что она оказалась одна с тем, над чем не в силах одержать верх. Чародейка опустилась на колени. Кристаллит выпал из рук, но это уже никак не могло повлиять на ритуал. Магия текла в её тело с невероятной скоростью и буквально душила Аньюриэль. К удушью добавилось странное ощущение, будто ей наступили на грудь. Сердцу, на которое обычно никто не обращает внимания, каждый новый удар давался с трудом, словно его сдавливал кто-то невидимый.

Магия не подчинялась. Перед глазами всё поплыло, и появились какие-то красные пятна. Анью в отчаянии попыталась стереть линии печати, чтобы разрушить поток, но оказалось, что силы в ритуале столько, что магия обожгла доски. Крики Эйши и Энвисы сливались, отдаваясь шумом в голове. Каждый удар сердца ощущался толчком боли в груди. Стало страшно. И обидно оттого, что умирает так глупо.

Ослабевшее тело завалилось на бок, содрогаясь в неконтролируемой агонии. Она дотянулась до горла в бездумной попытке разорвать кожу ногтями и вынуть то, что мешает дышать. Казалось, что всё это длится бесконечно долго. Силы капля за каплей покидали её, расходуясь на бесполезную борьбу с собственной магией.

Глава 1.2

Лес. Странный. Тихий. Единственное, что было слышно, — треск дров в небольшом костерке. Наверное, должно было быть что-то ещё, но она не могла вспомнить, что именно, как ни старалась. Это место было незнакомо и знакомо одновременно. Вот этот вот костёр и лежащее неподалёку от него поваленное дерево, круг примятой травы и ночь вокруг — всё это она уже видела прежде. И запах. Знакомый. Тонкий аромат лекарственных трав и щекочущий ноздри запах книжной пыли. А ещё что-то странное, что сложно описать словами, но оно такое тёплое и родное.

— Свет… — задумчиво пробормотала Аньюриэль. Да, верно. Если бы у света был свой запах, то он точно пах бы именно так. Эта смесь такая знакомая, но вспомнить не удавалось. Это определённо было нечто важное. Оно тянуло её куда-то, но одновременно с этим ускользало. Так утекает вода сквозь пальцы.

Она точно никогда раньше не была здесь, но отчего-то в груди было странное чувство спокойствия, словно она вернулась домой.

— Кэп, — голос был глухой, словно доносился из-под толщи воды. — Кэп…

Она обернулась, пытаясь найти источник звука. Всё заволокло тьмой, а затем стало так ярко, что глаза заслезились. Она резко вдохнула, издав при этом жуткий хрипящий звук, и закашлялась.

— Живая! — орала Эйша, прижимая её к груди. Очень выступающей вперёд и полуголой груди. Анью попыталась отстраниться, но руки едва шевелились. Рядом ревел Пэн. Ахон и Хаберг с растерянными лицами стояли рядом. Возле них переминался с ноги на ногу Игнис. Аквандэр даже не булькал, а выглядел серьёзным. На перекладине примостился Буревестник, рядом с которым парил в воздухе Шанти. Анью перевела взгляд на дверь: весь проход загородил здоровяк Кармакул. Сама дверь, сорванная с петель, лежала на полу.

— Кто… — слова с трудом проталкивались из саднящего горла.

— Кто это сделал?! — спохватилась Эйша. — Мы его найдём и затолкаем якорь в задницу.

— Нет. Это я сама, так что не надо, — прохрипела Анью, — Кто за штурвалом?

Посему выходило, что никто, и «Гордость Лютерии» идёт неизвестно куда.

— Чего вылупились, сухопутные крысы! — внезапно рявкнула Эйша. — Марш по местам. Ахон, за штурвал. Держать курс. Как увидишь плавающие льды — ори. Либо мы их обойдём, либо пойдём ко дну…

Духи и мужчины шустро разбежались. Осталась только Эйша, помогающая ей встать и доковылять до гамака, и Пэн, решивший, видимо, что приказ старпома к нему не относится. Да и какой от мококо толк на палубе. Только простынет. До Шувьерда осталось совсем ничего, и даже Анью ощущала прохладу. Наконец-то до неё дошло, что имеют в виду люди, говоря: «Свежо». Команда так и вовсе переоделась в меховую одежду. Её шубка из какого-то бурого меха висела на крючке в ожидании своего часа. Пока Анью хватало и внутреннего пламени, чтобы не мёрзнуть, хотелось верить, что так будет и в дальнейшем, но Энвиса была непреклонна, заставив её купить тёплую одежду, когда они посетили один из островов торговой гильдии, чтобы пополнить запасы.

— Энвиса, ты как? — аккуратно поинтересовалась Анью.

— Я с тобой не разговариваю. Ты едва нас не убила, — гордо ответила даро, удаляясь в подсознание.

— Гордость пострадала в разы сильнее, — пояснила Анью, поймав вопросительный взгляд Эйши.

— Знаешь, кэп, я не сильна во всех этих художествах, — старпом махнула рукой на выжженную на полу печать, — но выглядишь ты… Краше в гроб кладут, вот честно.

Чувствовала Анью себя примерно так же. Мало того, что сил едва хватало, чтобы не завалиться на бок, так ещё и дышать было тяжело. Хоть не задыхалась — уже хорошо. Ко всему этому прилагалась неприятная резь в горле и чувство, будто у неё на груди и животе лежит огромный валун.

— Ритуал оказался немного сложнее, чем я ожидала, — Анью попыталась улыбнуться. — Но всё уже нормально. Я чуть отдохну и буду в полном порядке.

Эйша скептически смотрела в ответ. Даже вечно жизнерадостный Пэн выглядел подавленным и расстроенным. Малыш мококо молча шмыгал носом, смотря на неё.

— Да что вы оба так смотрите?

— Анью, скажи честно, ты умираешь? — Пэн со слезами на глазах не сводил с нее взгляд.

— С чего ты взял?! — чародейка недоумевала.

— Вот, гляди, — старпом протянула ей карманное зеркальце.

Чтобы оценить всю картину, пришлось постараться, ведь зеркальце у Эйши было размером с ладонь. Но увиденное действительно впечатляло: полопавшиеся в глазах капилляры, кожа лица в мелкую красную точку, тёмные, едва ли не чёрные круги под глазами и расцарапанная в кровь шея создавали ощущение, что её долго и упорно избивали, а потом вдохновенно возили лицом по мелким острым камушкам. Финальным штрихом на этой картине безобразия стал голубой кристалл между ключицами. Судя по кровоподтёку, кожу он порвал, вылезая наружу.

— Это что такое? — Анью растерянно потрогала нечто. Камень был тёплым на ощупь, и она чувствовала прикосновение. Не только подушечками пальцев, но и сам кристалл был частью её тела. — Не понимаю…

— Новый источник не поместился в теле и сместился, чтобы не убить тебя дурную, — голос Энвисы сочился недовольством.

— Вы не волнуйтесь, — Анью перевела взгляд с Эйши на Пэна. — Это нормально.

Глава 2. В объятиях холода

Но вновь зовут тебя

Далёкие края,

Мечты забытых снов,

Морей и островов.

И пусть не видно в тумане берегов,

Но тем милей земля.

А жизнь была бы скучной

Без штилей и штормов.

Но нет… Мне не прожить

Без тебя.

«Солёный ветер» (Павел Пламенев, Анна Скляр)

Целебный медальон творил чудеса. Уже на следующее утро Анью не была похожа на неудачный эксперимент некроманта, хотя дышать всё ещё было немного сложно, а ещё чувствовался дискомфорт в горле, если попытаться коснуться подбородком ключиц. Даже глотать, откровенно говоря, было как-то неудобно. Не больно, а словно что-то инородное постоянно мешалось. Ощущение давления на грудь изнутри вроде ослабло, хотя нельзя было исключать вариант, что она просто привыкла к новому ощущению себя. В целом, не считая недовольства даро и того, что она едва не задохнулась, ритуал можно было считать успешным.

Новый источник пусть и был меньше основного, всё же вполне мог считаться довольно объёмным. Вот только появилась новая проблема.

— А как мне пользоваться маной? — Анью крутилась перед зеркалом, рассматривая кристалл источника, проступающий из-под кожи

— Так же, как и магией, наверное, — ответила Энвиса. — Но повремени пока. Дай новым каналам в теле окрепнуть.

— Мне уже интересно, на что же я теперь способна, — она прикоснулась к кристаллу. Руки то и дело тянулись пощупать новую часть тела. Совершенно детские порывы, но Анью не видела причины отказывать себе в этом. Кристалл был приятно тёплым, а ощущение прикосновения было похоже на щекотку. Со стороны вообще было похоже, будто у неё необычное украшение.

— Кэп! — донёсся вопль Эйши.

— Иду, — пробормотала Анью, отрывая взгляд от отражения и, прихватив полушубок, вышла из каюты.

За ночь они покрыли довольно большое расстояние и уже достигли границы плавающих льдов. Радовало, что они подготовились и укрепили галеон. «Гордость Лютерии» сейчас вполне могла считаться полноценным артефактом. Нагло пользуясь тем, что корабль теперь её, Анью с энтузиазмом подошла к колдовству, благо Энвиса была асом в начертательной магии. Чтобы пробить дыру в бортах галеона, нужно было бы очень постараться. Кроме того, отдельным контуром шла защита от нежелательных проникновений. Теперь даже случайная чайка не сможет подобраться к палубе, не то что человек. Этому бы безмерно обрадовался Пэн: можно гулять по палубе, не рискуя быть съеденным. Вот только юнга прочно осел на кухне, поближе к печке.

Увы, магия толком не защищала от холода. Уже сегодня утром «свежо» превратилась в «холодно», а к обеду достигло отметки «лютый мороз». Проснувшись от того, что замёрзла, Анью сперва перепугалась, что потеряла дар к огненной магии, но всё оказалось куда проще: морозное дыхание Сириона — Владыки льда — оказалось сильнее, чем её внутренний жар. Даже огненный опал не особо спасал. Она впервые в своей жизни мёрзла и толком не знала, что с этим делать. Даже несколько слоёв одежды не особо спасали. Команде приходилось совсем туго.

— Кэп, — завидев её Эйша замахала руками, — мы сейчас врежемся!

Анью прошла к носу корабля, всматриваясь в заледеневшее море, по пути кутаясь в шарф — тот самый, который ещё в Загорье подарил ей Аман. Тогда она приняла подарок просто потому, что не хотела слушать нотации глупого святоши, а сейчас вещь грела не столько тело, сколько душу.

В Шувьерд редко кто плавал зимой по одной простой причине — мороз. Холодно было настолько, что если плюнуть, то слюна с шипением замерзала, едва коснувшись пола. Ахон пару минут так развлекался, а потом убежал в камбус греться.

Пейзаж тоже не способствовал хорошему настроению. Вокруг них раскинулось белое безмолвие. Лишь ветер тихо завывал, да трещали льды. От обилия белого слепило глаза. Далеко впереди маячил порт, но просто зайти в бухту и пришвартоваться не представлялось возможным. Залив сковало льдом.

— Ну да, как же, — проворчала Анью, вынимая посох из петли. — Как будто я разверну корабль и поплыву назад.

Поток магического пламени ударил в ледяную корку, легко растапливая её. «Гордость Лютерии», удерживаемая магией, аккуратно продвигалась вперёд по освободившемуся проходу. Чародейка ожидала, что работники порта сбегутся поглазеть на их яркое прибытие, но к месту швартовки не спешил даже распорядитель порта.

— Ну и гадко же тут, — Эйша, стуча зубами от холода, остановилась рядом с ней.

Анью кивнула, соглашаясь, и взмахнула посохом, магией направляя швартовочные концы к береговым кнехтам.

— Иди в тепло. Без моего одобрения никто на борт не поднимется, так что не переживай, — скомандовала Аньюриэль. — Я заплачу за стоянку.

— Кэп, ты только поскорей найди этот свой Ковчег. Мы только причалили, а я уже хочу убраться отсюда куда подальше. Почему нельзя было спрятать кусок божественной силы на каком-нибудь тропическом острове? — ворчала старпом, уходя в камбус, откуда тянуло теплом.

Анью направила импульс к магическому ядру, скрытому в центре корабля. Накопленной магии должно хватить на месяц. Продуктов у них тоже с запасом. За команду можно было не переживать какое-то время. Да и духи, если потребуется, могут дать отпор недоброжелателям. Чародейка рассматривала постройки: портовые склады, какие-то лачуги, в отдалении можно было различить крыши добротных домов — всё из дерева. В таком климате строить из камня было бы глупостью — дров на обогрев уйдёт слишком много.

Холодный ветер пробирался под шубку, едва прикрывающую ягодицы, обхаживал ноги, трепал пряди волос и бросал в лицо крошечные кусочки льда. Аньюриэль и самой не особо хотелось куда-то идти. Дыхание Владыки холода порой было настолько сильным, что в уголках глаз проступали слёзы. Шмыгая носом, она спустилась на обледеневший причал и направилась туда, где должен был сидеть начальник порта.

Глава 2.1

Аньюриэль растерянно обернулась, быстро находя взглядом знакомую низкую фигурку йоза. Шанди деловито шагал, убрав руки за спину. Рядом с ним трясся от холода рыжеволосый паренёк, в котором с трудом угадывался тощий безумец.

— Да это же просто подарок богов! — Анью сорвалась с места, догоняя эсдо. Зачем бегать по негостеприимному Шувьерду в поисках тайника, если есть тот, кто точно знает, где искать. — Шанди! Шанди!

Йоз обернулся и улыбнулся ей.

— Как увидел вас, друг мой, уютная лютерийская таверна вспомнилась мне. Потеплело на душе сразу.

— Жаль, что тут не согреться по-настоящему, — простучал зубами Джендри. — Здравствуйте, леди. Давно не виделись.

— Признаться, дитя звёзд, не ожидал я встретить тебя в этом краю… — продолжал тем временем Шанди.

Но Аньюриэль не слушала слова старого эсдо, во все глаза смотря на Джендри. Это казалось невероятным. Даже сам факт того, что йоз оставил мальчишку при себе, вызывал смятение, но то, что Джендри узнал её и то, как он разговаривал…

— Ты не безумен… — пробормотала Аньюриэль. — Почему ты не безумен?!

Руки сами собой сжались на воротнике мужской дубленки.

— Спокойнее, друг мой, — Шанди легонько постучал ей посохом по локтю. — Обсудим это в более комфортном месте.

Чародейка растерянно кивнула. Йоз поманил их за собой, заводя в ближайший трактир. Несмотря на общую мрачность помещения, пахло вполне приятно.

— Угостить позвольте вас, — Шанди указал на столик в углу.

Анью кивнула и заняла одну из лавок. Джендри сел напротив, настороженно смотря на неё.

— Когда к тебе вернулся рассудок? — стоило йозу отойти, Анью приступила к расспросам.

— Да сразу после битвы при Боэр Морхен, — Джендри растерянно улыбнулся. — Мы с мастером оказались в гномьем домене. Меня заперли в каком-то чулане, чтоб под ногами не мешался. Но поговаривали, Мастер Шанди задал демонам жару. Жаль, что я не видел. А потом мастер решил взять меня в ученики. Мы какое-то время провели в Лютерии, а потом приплыли сюда.

— Значит, сразу после битвы? — уточнила чародейка, стуча пальцами по столу. Мозаика в голове всё никак не хотела складываться.

— Ага. Сперва в голове звенели эти колокольчики, и я всё рвался идти на звук, а потом они затихли, и я понял, что сижу в какой-то крошечной комнатке, совсем один. Темнота такая, что хоть глаза выкалывай — разницы никакой. Но, главное, тот голос, который был у меня в голове, исчез. Я прям почувствовал это.

Анью отвела взгляд, глядя в стену. Услышанное ей не нравилось. Она предполагала, что Ку-Сатот, сбежав от них, вполне мог напороться на желтоглазого засранца. Перед внутренним взором стояла картина расправы над Волданом. Они ранили и измотали демона, а Кармиан добил, поглотив остатки сил. Вполне можно было предположить, что Владыку безумия постигла та же участь. Вот только это не могло быть правдой. Просто не могло. Потому что тогда получалось, что все те слова Аман произнёс, будучи в здравом уме. Если Ку-Сатот мёртв, то Аман ушел по своей воле, а это просто не могло быть правдой. Он не мог бросить её. Не мог так с ней поступить. Он ведь обещал…

— Рагу отличное здесь, — жизнерадостно заявил Шанди, садясь за стол.

— Давно вы в Шувьерде? — Анью отодвинула нерадостные мысли на задний план. В конце концов, тот факт, что Джендри не безумен, вполне мог объясняться тем, что Ку-Сатот сбежал зализывать раны в Фетранию. Вряд ли наложенное проклятие настолько сильное, что может подавить разум даже из другого мира.

— Ради Джендри всё, — с гордостью в голосе ответил йоз. — Время пришло дух его закалить. Идеальны для этого Шувьерда морозные просторы.

При этих словах Джендри заметно скривился. Ему явно не нравился выбор мастера.

— Преемником моим станет, — продолжал эсдо, не обращая внимания на реакцию ученика. — И ты, мой друг, не без причины отправилась в такую даль.

— Где ты спрятал свой осколок Ковчега? — перешла к сути дел Аньюриэль. — Хранительница Тризиона поручила мне собрать осколки.

— События не стоит торопить. Удивить тебя могут эти просторы. Огонь скрывается подо льдом, а внешнее равнодушие маскирует сострадательную душу за столиком у окна.

Анью перевела взгляд на незнакомца. Единственное, чем мужчина был примечателен, так это рост. Сам по себе он не привлекал особого внимания. Анью бы и не посмотрела на него, если бы не Шанди.

Магическое зрение показало, что аура у него смешанная. В голубоватом свечении человеческой энергии то и дело прокатывались ярко-белые волны силы тавиров. В какой-то мере это было красиво. Ей не доводилось прежде видеть настолько гармонично развитого полукровку. У Джи Канга кровь тавиров перевешивала, отчего в ауре преобладала белизна.

— И что в нём такого особенного?

— Воина стать. Благодарю, — йоз кивнул девушке-подавальщице, принесшей заказ.

Анью с любопытством зачерпнула густую похлëбку, от которой столбом шёл пар. Оказалось на удивление вкусно, хотя консистенция была средней между супом и кашей. К похлëбке подали свежий ноздреватый чëрный хлеб с какими-то семенами. Вот только аппетита не было. Она пристально смотрела на старого эсдо, тот, не обращая на происходящее вокруг ни малейшего внимания, обедал. Джендри тоже бодро орудовал ложкой, но то и дело бросал косые взгляды на своего мастера. Видимо, чувствовал повисшее в воздухе напряжение.

Чародейка вяло ковыряла ложкой в тарелке. Внутри, словно та самая похлëбка в котле, кипело раздражение. Шанди и при прошлой их встрече был себе на уме, но сейчас упрямство йоза злило. Однако бросать вызов эсдо было бы глупостью. Да, на её стороне магия, но новый источник ещё не окреп. Её силы какое-то время будут нестабильны. А йоз, хоть и стар, но явно не растерял силы, а опыт пройденных битв даст ему неплохое преимущество. Шанди не стоило недооценивать.

— Мне нужна твоя помощь в поисках Ковчега, — стараясь не скрипеть зубами от сдерживаемого раздражения, произнесла Анью. Просить казалось несусветной глупостью. Как будто спасение мира нужно ей одной.

Глава 2.2

Настроение стремительно ползло вверх. Пусть йоз, совершенно не стесняясь, использовал её, но поручение было до смешного простым. Где-то в этих землях завелись засранцы, и все, что ей нужно, — убить их. Сжигать гадов Анью нравилось, да и проблем не доставит. Сложней всего будет найти логово работорговцев.

Анью вышла на улицу, а следом за ней вырвалось облако пара. Закрывшаяся дверь отрезала от тепла и запахов вкусной еды. Порыв ветра тут же толкнул её в бок, обволакивая холодом. Небо затянуло низкими серыми облаками, а в воздухе уже сновали мелкие колючие снежинки. Анью зажмурилась и тут же шмыгнула носом. Щеки мгновенно начало покалывать, а морозное дуновение попыталось забраться под шубку, чтобы украсть тепло. Чародейка нервно дёрнула ушами — они мёрзли больше всего.

— Ну и мерзко же здесь, — она натянула шарф на нос. — Ладно, ищем засранцев.

План был предельно простой — найти того, кто знает, и, если потребуется, выбить из него нужную информацию. Главное было не привлекать слишком много внимания, чтобы работорговцы не попрятались с перепугу. Чародейка осмотрела улицу. Наверное, разгулявшийся ветер загнал всех в дома — никого не было видно.

Она, засунув руки в карманы, побрела куда глаза глядят. Как назло, начало темнеть, а её шансы найти информатора медленно уменьшались. Шум в подворотне привлёк внимание чародейки. Она несколько секунд смотрела на то, как трое бьют четвертого. Драка была нечестной с точки зрения численного преимущества одной из сторон, но зато одинокий боец сдаваться не собирался и отбивался с решительной яростью того, кого загнали в угол. Её эта потасовка не касалась, но других возможных информаторов видно не было.

— Хоть что-то, — вздохнула Аньюриэль и двинулась в подворотню. — А ну стоять!

Крик произвёл совершенно противоположный эффект — трое драчунов припустили с завидной скоростью куда подальше. Четвёртый тоже предпринял попытку к бегству, но чародейка вовремя пресекла её, схватив паренька за ворот тоненькой шубейки, и чуть приподняла над обледенелой дорогой.

— И куда бежим? — оскалилась чародейка. — По-человечески же сказала. Что непонятного?

— Леди, — демонстрация силы произвела на жертву впечатление. Паренёк вцепился в её запястья и беспомощно дёргал в воздухе ногами. — Смилуйтесь. Я на корабль должен вернуться.

— На какой корабль? — немного растерялась Аньюриэль. «Гордость Лютерии» была единственным судном в порту, и вряд ли, пока она ужинала в компании эсдо, причалил кто-то ещё.

— Сегодня прибыл. Корабль с магом. Очень сильным. Он наверняка меня ищет, — лепетало это недоразумение.

— Да?! — от подобной наглости стало даже смешно. На её руках вспыхнуло пламя. — Я тебя уже нашла.

Лицо человека исказила гримаса ужаса. Анью разжала пальцы, позволяя жертве шлёпнуться попой в сугроб.

— Итак, будь хорошим и скажи мне, где можно купить рабов. Тогда больно не будет.

— Рабов?! — паренёк ошалело смотрел, как трепещут под порывами ветра язычки пламени на её руках. — А разве эльфы покупают рабов?!

— Тебе какое дело, что я покупаю, а что нет? Скажи где — и свободен. Не трать моё время.

— Но на невольничий рынок кого попало не пускают, — пробормотал бедолага.

— Я — не кто попало, — огрызнулась чародейка, сделав шаг в сторону юноши. Тот попытался отползти, но упёрся спиной в стену дома.

— Я хотел сказать, что вход туда только по рекомендациям, — быстро исправился новый знакомый.

— Уже теплее, — довольно улыбнулась Анью. — А где эти рекомендации достать?

— Я не знаю, — прошептал несчастный пленник.

— А если подумать? — Анью присела на корточки перед ним и демонстративно рассматривала огонь на своей ладони, заодно наслаждаясь ощущением тепла.

— Я слышал, что в «Трёх тузах» часто можно встретить работорговцев, но сам туда никогда не ходил.

— Что за «Три туза»? — она перевела на паренька заинтересованный взгляд.

— Это бар в том конце улицы, — юноша указал нужное направление. Хоть он и выглядел напуганным, но рука не дрожала. Анью чуть нахмурилась и прислушалась. Сердце в груди человека билось ровно.

Так ты не боишься меня. А ты хороший притворщик, человеческий мальчик. Посмотрим, куда ты меня заведёшь.

— Благодарю, — она улыбнулась и погасила пламя. Холод тут же лизнул ладонь.

Анью вышла из подворотни, оставив позади невольного осведомителя. Чародейка спиной ощущала его взгляд. Человек не двигался с места — она не слышала звуков шагов. Он не преследовал её, но и сбежать не пытался — ещё один прокол. Если бы он и вправду был так испуган, как хотел ей показать, то припустил бы куда подальше при первой же возможности. Вечер становился всё интереснее.

«Три туза» долго искать не пришлось — шум голосов и кислый запах алкоголя она почувствовала задолго до того, как увидела бар. Внутри было всё, что характерно для таких заведений: толпа пьяниц, пышногрудые разносчицы, пары алкоголя в воздухе, протирающий стаканы бармен и скучающий вышибала на лавке у входа. На чародейку не обратили особого внимания. Разве что бармен кивнул в знак приветствия, да вышибала скользнул по ней оценивающим взглядом, но не нашел к чему придраться — посох Анью благоразумно убрала в магическое пространство. Магов поблизости она не ощущала, а дать отпор, если потребуется, она и своими силами легко может.

Чародейка задумчиво осматривала помещение, пытаясь по внешнему виду определить того, кто может быть связан с работорговлей. Увы, но мужчины были на одно лицо… Они в равной степени могли быть невиновны в лишении других свободы, а могли все оказаться работорговцами. Так как идей не было, Анью двинулась к самой большой группе людей, которые обступили один из столиков, то и дело выкрикивая что-то.

За столом было какое-то странное соревнование. Анью пришлось потрудиться, чтобы протиснуться в первые ряды и хоть что-то рассмотреть. Двое сидели друг напротив друга, сцепив ладони над столом. Свободной рукой каждый из них держался за край стола. Суть соревнования, насколько она понимала, сводилась к тому, чтобы завалить руку соперника на стол. Поединок шел на деньги. Место выбывшего тут же занимал новый желающий помериться силами. Он клал на стол некую сумму, которую готов был поставить на кон.

Глава 3 Тот, кто сильнее

Там, где ты проходил, замерзали деревья.

Тебя колдуном называли в поверьях.

Но я знаю, ты вспомнил, кто ты, свой дом,

Замерзая во льдах, окутанный сном

Воин вечного снега,

Король холодной страны,

Воин белого света,

Король чужой стороны.

«Слуга Зимы» (Земля Легенд)

Судья хлопнул ладонью о стол, начиная поединок. Противник явно рассчитывал на быструю победу. Анью позволила себе насладиться выражением искреннего недоумения на его лице, когда попытка провалилась. Соперник тужился, багровел лицом, а её рука даже с места не сдвинулась.

— Слабак, — припечатала Анью, с лёгкостью завершая поединок.

Тишину, казалось, можно было потрогать.

— Ты только не плачь, пожалуйста. Терпеть не могу ноющих мужиков, — вернула колкость чародейка, сгребая в кучу выигранное богатство. — Ну, кто следующий?

Всего за четверть часа она не только морально растоптала с десяток мужиков, но и неплохо заработала. А ещё обзавелась несколькими поклонниками и явно привлекла внимание: среди криков можно было уловить шепотки. Мужчины за дальними столиками, на которых она искоса посматривала, тоже поглядывали на неё.

Ещё одна победа. Расстроенный противник понуро освободил место. Гора богатств медленно росла.

Это же сколько тут лёгких денег!

Анью довольно осмотрела выигрыш. Среди серебра можно было различить и несколько золотых монеток, а значит, будет чем платить Хабергу. Гном категорически отказывался получать жалованье серебром, предпочитая исключительно желтый металл.

Новый противник сел за стол молча. Денег за попытку одолеть её он предложил немного, но бой обещал быть интересным. Анью улыбнулась, узнав недавнего незнакомца из таверны. В бар он пришел пару минут назад и до этого молча наблюдал за поединками, никого не поддерживая.

Стул и стол мужчине были явно маловаты, но это не её проблемы. Незнакомец выглядел невозмутимым и спокойным, как ледник. Он неторопливо поставил руку в позицию. Анью ответила тем же. Её рука словно утонула в его огромной ладони. Со стороны могло показаться, что он просто переломит ей кости. Полутавир действительно был огромным, но и она не так проста. Кровь разгоняла энергию по телу, делая её многократно сильнее любого человека. Анью улыбнулась, смотря на противника. Оказалось, что у него пронзительные ледяные глаза, такого голубого цвета, словно это какой-то драгоценный камень. Словно само воплощение холода смотрит на неё из глубины этих глаз. Уголки его губ едва заметно приподнялись — он тоже верил в себя. Она кожей ладони ощутила движение его энергии.

Это становится интересным.

Окружающие затихли в ожидании зрелища. Хлопок по столу показался оглушительным в наступившей тишине. Анью попробовала уложить руку соперника на стол, но та лишь чуть шелохнулась и замерла недвижимым памятником её самоуверенности.

Да быть такого не может!

Она ошарашено уставилась на человека перед собой.

Пусть и полукровка, но откуда в нём столько силы?!

Нет и не было в Акрасии человека сильнее её. Сердце сделало новый толчок, ударяясь о рёбра и разгоняя кровь. Ей просто нужно больше ки. Энергия кипела в руке, ещё немного — и кровавая магия проступит под кожей, но противостояние шло на равных. Незнакомец мало того что не уступал ей в физической мощи, он медленно кренил её ладонь к столу. Хуже всего было то, что он явно не выкладывался на полную. Он мог сильнее, но не видел в этом смысла, растягивая бой.

Чародейка сжала край стола так, что доска треснула под пальцами.

Да куда там!

Она изменила поток энергии, направляя её в руку волнами. Две волны почти подряд, затем краткий перерыв и снова две сильные волны одна за другой. Стратегия оказалась верной. Сумев подавить энергию первого толчка, противник отступал под вторым. Она не только выровняла положение, но и смогла накренить ладонь противника. Казалась, что победа уже у неё в руках, когда полукровка решил не размениваться на мелочи и одним могучим выбросом энергии поверг её руку на стол.

Анью чуть накренилась от неожиданности и, широко распахнув глаза, смотрела на мужчину перед собой. Это казалось просто невозможным. Такой разрыв в уровне сил! Человек перед ней был сильнее даже Джи Канга.

Победитель, не обращая внимания на её растерянность, сгрёб все деньги со стола и уже рассовывал их по карманам. Оставаться и ждать другие вызовы он явно не собирался.

— Ты кто такой? — она вперила взгляд в мужчину, но тот упорно делал вид, что её больше не существует.

Она выскочила из-за стола, следуя за мужчиной. Зрители расступались перед ними, продолжая живо обсуждать прошедший бой.

— А ну стой! Я задала вопрос! Я спрашиваю, кто ты? — чародейка схватила мужчину за рукав.

Незнакомец замер, медленно поворачивая голову, смотря на неё через плечо. Кажется, она его разозлила. Рядом с ним Анью сама себя ощущала девочкой. Макушкой она едва ли доставала мужчине до нижних рёбер, а уж если сравнивать телосложение, то она проиграет по всем фронтам. Таких, как она, в нём поместится с десяток.

— Я хочу знать, кому проиграла, — твёрдо стояла на своём Аньюриэль. Пусть она и кажется крохой рядом с ним, но магия уровняет шансы, если потребуется. Да, она слабее физически, как ни прискорбно это признавать, но мало кто может соперничать с ней в могуществе стихийной магии.

— Ис, — голос у полутавира был глубокий, рокочущий, словно с вершины горы катились огромные валуны. Он смотрел на неё пристально, обжигая льдом взгляда.

— Это что?! Это имя такое?! — недоумевала чародейка.

Глава 3.1

Анью чуть наклонила голову набок, смотря на закрывшуюся дверь.

— Этот мужчина определённо странный, — прокомментировала Энвиса. — Сколько же в нём силы, если он так легко тебя одолел?! — щадить её самолюбие даро даже не планировала.

— Действительно силён… — пробормотала чародейка. — Мне бы не помешал кто-то такой в команде.

Анью на миг представила, как обрадуется Эйша, если она приведёт такого сильного матроса. Рук на корабле катастрофически не хватало. Магия, конечно, спасала, вот только и ей отдыхать надо. На берегу она носилась, как потерпевшая, в поисках осколков, то и дело попадая в какие-то передряги, а в море приходилось впрягаться за пятерых, если не за десятерых. Должен же быть предел трудолюбию.

— Я могу с этим подсобить, красавица, — рядом с ней остановился один из зрителей. Анью чуть обернулась, давая понять, что услышала. Незнакомец казался обычным, даже непримечательным. Вот придётся словесно описывать, а никаких запоминающихся черт лица или фигуры нет. Таких мужчин полно. На каждой улице с десяток наберётся.

— Поймаешь мне его? — стараясь выглядеть серьёзной, спросила чародейка. Она бы посмотрела на это зрелище. Да тот полутавир такого тщедушного человечишку одной левой в узел завяжет и затянет потуже.

— Не именно его, но полукровки у меня есть. Они сильны и выносливы. К тому же уже обучены послушанию.

Так просто?! Он так просто предлагает мне купить человека?!

— Сперва я хочу посмотреть, что они из себя представляют, — она окинула мужчину тем самым надменным взглядом, которым славятся силлины. — Я предпочитаю знать, за что плачу.

Упоминание денег сработало на «ура». Работорговец проникся и принялся подобострастно кланяться, предлагая ей следовать за ним. Оказалось, для того, чтобы узнать, где заключают самые гнусные в Акрасии сделки, далеко идти не пришлось. Даже выходить на улицу не потребовалось. Бармен услужливо открыл люк подпола, пропуская их в оплот работорговли.

Лестница была добротная, деревянная, но в центре ступени чуть протёрлись от того, что по ним много раз спускались и поднимались. Анью шла за провожатым и размышляла о том, сколько из тех, кто ходил по этой лестнице, делали это по собственной воле. Неужели в этом государстве можно так просто купить раба и совершенно спокойно выйти с ним на улицу. Это же не кило яблок, чтобы никто не обратил внимания!

— Прошу вас, прекрасная госпожа, — провожатый, представившийся как Тино, что у чародейки вызвало ассоциацию с болотной тиной, продолжал услужливо кланяться, то и дело оборачиваясь. Наверное, боялся потерять платежеспособного покупателя.

— Я — леди, — надменно поправила Аньюриэль, расстегивая ворот шубки и снимая шарф. Кристалл второго источника немного выступал над кожей. Если не присматриваться, вполне мог сойти за драгоценность. Тино купился и принялся кланяться ещё активнее.

— Следуйте за мной, леди. Лучший товар у нас там. Только, молю, руками не трогайте. И не кормите.

— Такое ощущение, что мы пришли в зверинец! — ужаснулась Энвиса.

Анью старалась не думать, иначе взорвёт тут всё к фетранийской матери раньше, чем найдёт главного.

— Вы прежде покупали раба?

— Нет, но мне сейчас очень нужны люди в команду. Такие, которые не будут задавать лишних вопросов и не решат устроить бунт. И, раз уж я посетила Шувьёрд, решила приобрести пару сувениров, — чародейка чуть улыбнулась уголками губ.

— Представляю, как вы взволнованы! — Тино осклабился в подобии улыбки, демонстрируя отсутствие верхнего зуба. — Это же как завести собаку, только лучше. Раз у вас ещё нет опыта, то лучше начинать с кого попроще. Вот это рыбак, например.

Они остановились напротив клетки. Мужчина по ту сторону прутьев выглядел жалко: немытый, лохматый, одетый в обноски, со впалыми щеками. В бороде и на голове проступала седина — не молодой, но и стариком Анью его не назвала бы. Невольник явно мёрз, но жался к каменной стене, стараясь оказаться как можно дальше от них. Она поморщилась от кислого запаха немытого тела.

— Тощий, — прокомментировала чародейка.

— Это решаемо. Он недалёкий, но исполнительный. Знает море, так что проблем не доставит. Готов уступить за полцены.

— Ты, видимо, чего-то не понимаешь, — Анью кровожадно улыбнулась и достала из сумки мешочек акрасиумов, демонстрируя самоцветы. — Я могу скупить всех, кто у вас тут есть, но мне нужны лишь лучшие. Ты — некомпетентен. Приведи мне того, кто тут главный.

— Но леди, — Тино замер на месте, не сводя алчущего взгляда с мешочка в её руке. — Я и есть главный. Этот рынок и все рабы на нём принадлежат мне. Я лишь хочу подобрать товар, который удовлетворит вашим потребностям. Сильные рабы могут проявить гонор…

— Вот как… — Анью сделала вид, что задумалась о чём-то.

Работорговец с тоской проводил взглядом мешочек самоцветов, скрывшийся в сумке.

— Значит, это ты тут главный гад.

Волна магии отбросила Тино в груду каких-то коробок. Грохот прокатился по коридору. Один из ящиков сломался и, звеня металлом по камням, на пол посыпались рабские оковы.

Скольких же ещё собирались пленить эти выродки, раз тут такие запасы?

— Каждый в Акрасии рождается свободным, — Анью надвигалась на врага. — Каждый должен иметь право выбора, чтобы самому решать, как ему жить, что делать и за что умирать. И никто не вправе лишать свободы других.

Тино попытался улизнуть, но от разгневанного мага сбежать ой как непросто. Чародейка заклинанием припечатала его к полу, не давая сдвинуться с места, но и не убивала. Пока. Очень хотелось, чтобы перед смертью этот отброс на собственной шкуре ощутил, какого это — лишиться свободы.

На шум предсказуемо сбежались охранники. Анью не глядя махнула рукой, создавая стаю грозовых птиц, избавляясь от тех, кто мог лишь мечтать стать помехой на её пути. Люди в клетках молча и настороженно наблюдали за происходящим. Лишь у нескольких, самых чистых на вид, в глазах появились робкие искры надежды на освобождение. Остальные наблюдали над расправой с мрачной обреченностью во взгляде, словно что-то важное в них уже безвозвратно умерло.

Глава 3.2

— А почему мы вообще бежим? — озадачилась вопросом Анью. — Я ведь уже убила Тино, который заправлял этим рынком.

Люди обернулись, глядя на неё, как на блаженную. Она явно сказала какую-то глупость.

— А толку?! На его место поставят кого-то другого, — махнул рукой какой-то старик.

— Этот рынок не единственный, — покачал головой Ренар, подтверждая её догадку. — И нам лучше скрыться до того, как Барден прознает, что у него увели рабов.

Анью замерла, чуть склонив голову на бок. Этот человек явно разбирался в том, что происходит в Шувьерде.

Отчасти её злило, что всë не так просто, как могло показаться на первый взгляд. И всë же именно эти возникшие сложности разжигали в груди огонь азарта. Три десятка порабощëнных человек вряд ли могли сказаться на мировом равновесии. Барден, кем бы он ни был, должен был стать интересным противником.

Анью спускалась по ступеням всë ниже и ниже, следуя за людьми, которые начали мëрзнуть. Воздух вырывался изо рта облачками пара — на нижних уровнях было заметно прохладнее и не было клеток с рабами, только какие-то ящики. Открыв один из них любопытства ради, чародейка увидела только бутылки с каким-то алкоголем. Либо торговля людьми шла не особо бойко, и нужен был широкий ассортимент, либо Тило торговал всем, что покупают.

Как бы там ни было, эта часть рынка оставит после себя прекрасную воронку. Запах крови она ощутила ещё до того, как увидела мертвецов. Полутавир как раз протирал лезвие двуручника тряпицей. Клинок был заметно длиннее и шире тех, которые чародейка прежде встречала. Наверняка и тяжелее, но силы мужчине было не занимать.

Анью подняла взгляд на хозяина меча и замерла. Ис внимательно смотрел на неё. Про такое принято было говорить «обжигал взглядом», но от пристального внимания мороз шёл по коже. Можно ли обжечься холодом, она не знала, но ощущения были подходящие. Мужчина молча перевёл взгляд на Ренара и нахмурился. Между его бровей залегла морщинка.

— Она помогла и вылечила Габеля, — ответил паренëк на невысказанный вопрос.

Лëд взгляда стал чуть менее обжигающим, и полутавир кивнул.

— Если бы я не слышала звук его голоса, то решила бы, что он немой, — проворчала Энвиса. — Пора заканчивать здесь и искать этого самого Бардена. Куда бы мы ни приплыли, всём от тебя что-то нужно…

Анью улыбнулась уголками губ, бросая за спину поисковое плетение, чтобы удостовериться, что всех спасли. В клетках никого не осталось. Чародейка щëлкнула пальцами, снимая с дверей наверху блокирующее заклинание, давая подельникам Тино войти в подвал. Те, даже не задумываясь о возможной опасности, бросились в погоню. Коридоры наполнились эхом голосов. Ренар достал из-за голенища сапога кинжал. Ис остался недвижим, но краем глаза Анью заметила, как сжалась его ладонь на рукоятке меча.

— Отойдите немного назад, — чародейка предвкушающе улыбнулась. — Сейчас будет жарко. Вэн аэнье!

Огромная пламенная птица расправила крылья, устремляясь вверх по лестнице, поджигая всë на своëм пути. Взрывались бутылки с алкоголем, кричали пособники работорговца, что-то гремело и падало.

— Тепло, — довольно жмурясь выдохнул Ренар.

— Ага, — поддержал его Габель. — Давно я такого костра не припомню.

Анью не видела всего, но ощущала собственную магию, перекинувшуюся и на бар. Она чуть придержала огонь, давая шанс спастись тем, кто мог оказаться там по ошибке и не имел отношения к работорговле.

— Уходим, — скомандовал Ис, убирая меч за спину. Ледяная корка сковала клинок на манер ножен. Ощущение магии было лёгким, словно касание весеннего ветерка, но это определённо был какой-то артефакт. Полутавир стал значительно интереснее.

Её с собой никто не звал, но и не запрещали, так что она шла в конце процессии из рабов и Несломленных, так воинов называли люди. Большая часть перешептываний не несла какого-либо смысла. Люди решали, куда идти дальше, многие переживали за родных и друзей, которые тоже оказались в рабстве.

Туннель вывел их к берегу моря. Несмотря на мороз, волны разбивались о серые скалы, покрытые шапками ледяных наростов. От воды даже поднимался пар. Уже стемнело и стало только холоднее. Анью запахнула шубку, натянула шарф повыше и убрала руки в карманы, чтобы не отморозить пальцы. Бывшие рабы сбились в группу, прижимаясь друг к другу.

— Здесь тёплое течение и довольно глубоко, чтобы корабль мог стать на якорь. Хоть сейчас морское сообщение прекратилось, но работорговцы не дремлют. Иногда они привозят «товар» откуда-нибудь с других материков, но такие люди редко выживают в нашем климате, — Ренар остановился рядом с ней. — Мы не так давно узнали про этот туннель. Исаак помог пробиться. Это первая наша весомая победа за последние годы.

Анью кивнула. Трупы, которые попадались по пути, были молчаливым свидетельством мастерства воина. Сам Ис, не обращая внимания на мороз, зажег лампу и периодически прикрывал огонёк ладонями, подавая какие-то сигналы. Среди заснеженных ветвей на опушке леса тоже замигал огонёк.

— Чьи эти корабли? — поинтересовалась Анью, всматриваясь в морскую даль.

— Бардена. На них он привозит новых рабов или отправляет их покупателям из других земель.

— Уверен? — она внимательно всматривалась в паруса и флаги, стараясь различить хоть какие-то опознавательные знаки.

— Зимой других и не бывает, — подключился к разговору Габель. Мужчина приплясывал на месте в тщетной попытке согреться. Его зубы отбивали довольно-таки динамичный мотив. — Пока сидел в клетке, мечтал снова увидеть голубое небо, а сейчас вспомнил, как тут холодно…

— На кораблях тоже рабы?

— Нет, — Рауль покачал головой. — Те люди, которых на них привезли, либо здесь, либо их отправили вглубь материка, на Красную Арену. Оттуда давно уже никто не возвращался живым. Я слышал, что со дня на день эти корабли должны отправиться с партией контрабанды куда-то на юг, чтобы вернуться с новыми рабами и бойцами для Арены.

Глава 4. Верхом на волке

Северный ветер, странник лихой

Ты скажи мне, какой ты идёшь стороной?

Где пропадал ты, что повидал

И какие ты песни в пути услыхал?

Видел ты море и гнал корабли

На закатное солнце уплывали они

Друг молчаливый мой, ветер шальной

Ты поведай, когда ты вернёшься домой

«Северный ветер» (Kira Winter)

Оказалось, в лесу их ждали две повозки, запряженные какими-то огромными лохматыми быками. Бывших рабов погрузили внутрь, дали тёплую одежду и еду. Их должны были увезти в какой-то лагерь для беженцев, который организовали Несломленные. Всё это Анью мало интересовало. Она сможет помочь гораздо большему количеству людей, если разрушит систему работорговли. И получит помощь от Шанди, что тоже немаловажно. Таллеан часто говорил: «Отруби змее голову и хвост перестанет дёргаться». «Головой» работорговли был Барден.

Но не всё было так просто, как могло показаться на первый взгляд. С первой проблемой она столкнулась, стоило обозу с бывшими рабами тронуться в путь. Ренар громко свистнул, и из леса выскочил белый волк. О Шувьердских волках она читала во время обучения, но книги это одно, а огромная белая тварь, в холке ростом с неё — совсем другое. Как-то запоздало вспомнилось о том, что собаки её терпеть не могут из-за магии крови. Волки от дворняг хоть и отличались внешне, но чутьём на запрещённое колдовство тоже обладали.

Волк остановился подле Ренара и оскалил клыки, пристально смотря на неё янтарными глазами. Он не рычал, но было очевидно — она зверю не понравилась. Следом за первым вышел ещё волк и подошел к Ису. Воин почесал зверя за ухом. Этот тоже почуял в ней проклятую силу и обнажил клыки, чуть припадая на передние лапы, готовый броситься в любой момент.

— Нельзя, — скомандовал Ренар, хлопнув своего волка по носу. — Свои.

Анью потрясенно следила за происходящим. Казалось, что волк сейчас откусит парню руку за подобную наглость, но зверь лишь недовольно бурчал в ответ, словно хотел донести до человека опасность нового знакомства.

Ис и Габель тем временем забрались на спину второго волка. Ренар тоже не стал тратить время зря.

— Давай, — он протянул ей руку.

— Уверен? — чародейка всё ещё опасалась приближаться к зверю.

— Тебе же нужно найти Бардена.

Ситуация была, что называется, и хочется, и колется. Вернее, кусается. Она медленно, готовая в телепортироваться в любой момент, подходила к зверю. Тот не сводил с неё взгляда. Угрожающего и, на удивление, разумного.

— Ты чего, боишься что ли? — усмехнулся Ренар. — Клык тебя не тронет.

Анью не испытывала подобной уверенности. Тронуть, может и не тронет, а перекусить пополам такой зверь способен легко, и даже с задорным хрустом. Клыки, с палец длиной, внушали вполне обоснованные опасения за сохранность, если не жизни, то конечностей.

Крошечными шажочками она подошла к зверю и, радуясь тому, что всё ещё целая, ухватилась за протянутую ладонь, взбираясь на волчью спину.

— Держись крепче, — посоветовал Ренар. Правда неясно было за что именно. Седла к волку не прилагалось.

Не дав ей времени на раздумья, Клык припустил в лес, следуя за другим волком, на котором сидели Ис и Габель. Куда они направляются, Анью не имела ни малейшего понятия. Легко преодолев внутреннее смущение, она обхватила юношу поперёк туловища, стараясь не упасть попой в сугроб. Впрочем, двигался волк на удивление легко и плавно. Даже на лошади трясло в разы сильнее, а это больше напоминало движение корабля по небольшим волнам в погожий солнечный день. Мягкий подъём и такой же мягкий спуск. Не считая того, что ей вполне могут оттяпать руку или ногу, ездовой волк ей вполне понравился.

Они бесшумными белыми тенями скользили мимо усыпанных снегом елей и сосен. Изредка можно было увидеть какие-то странные деревья с белой листвой и кустарники, торчащие из сугробов. Как называется местная растительность, она не знала, а дующий в лицо ветер не способствовал болтливости. Метель разыгралась не на шутку. Стоило чуть высунуться из-за плеча Ренара, чтобы попытаться рассмотреть хоть что-то, как в лицо тут же летели холодные колючие снежинки. Шувьёрд нравился Аньюриэль всё меньше. Поняв, что в таком буране всё равно ничего не разберёт, она просто уткнулась лицом в спину мужчины — так хоть нос не мёрз.

Волк двигался размеренно, и она словно задремала. Остановка выдернула чародейку из состояния полузабытья. Первое, что она осознала — пальцы занемели от холода. Пришлось направить в руки магию, чтобы вернуть им подвижность и отлепиться от Ренара. Стоило ей спрыгнуть вниз, оказавшись по колено в снегу, она тут же поспешила оказаться подальше от волка.

Прибыли они к какому-то добротному дому в два этажа. В темноте можно было различить, что сделан он не из досок, а из огромных брёвен. Свет в окнах и дым из трубы манили обещанием тепла. Её сопровождающие, оставив волков на улице, поднимались на крыльцо. Аньюриэль растерянно обернулась на животных. Те, ничуть не смущаясь непогоды, сворачивались клубками, почти как кошки, прямо на снегу.

— Их сотворил Сирион. Шувьердские волки не могут замёрзнуть, — успокоила её Энвиса.

Анью качнула головой, отмахиваясь от этих мыслей. И с чего она вообще начала переживать за волка, который при первом удобном случае попытается откусить от неё кусок?

Глава 4.1

Дверь перед ней приглашающе распахнулась, окатив облаком пара и запахом хвои. Аньюриэль и подумать не могла, что когда-то будет так радоваться теплу. И вот же, нашлось место, где она мёрзнет. Чародейка потирала озябшие пальцы, осматриваясь.

— Шуга, это мы! — выкрикнул Ренар, отряхиваясь от снега.

— Да кто ещё может припереться в такую погоду, — к ним навстречу вышла красивая молодая женщина и тут же замерла, уперев руки в бока. — И чего вам надо?

Ис молча, не меняясь в лице, протянул женщине характерно звякнувший мешок, и хозяйка мгновенно сменила гнев на милость.

— Так бы и сказал, что переночевать да сытно поужинать. Вечно ты как льда в рот набрал. А это кто у вас? Неужто Барден уже и на остроухих охотится? — женщина растерянно уставилась на неё.

— Шуга, милая, я тебе сейчас всё расскажу, — Габель по-хозяйски положил руку женщине на плечо, уводя её вглубь дома. — Ты не поверишь, что сегодня случилось.

— Не волнуйся, — Ренар повернулся к ней, ободряюще улыбаясь. — Шуга только кажется суровой, а на самом деле у неё доброе сердце. Она часто нам помогает. Здесь связной пункт Несломленных. Один из.

Не дав даже отряхнуть налипший на одежду снег, чародейку увели на кухню. Ис практически вытряхнул её из шубки и подтолкнул к столу, продолжая при этом хранить молчание. Сам же воин скупым, годами отработанным движением завел руку за спину. Ледяные ножны исчезли, оставив после себя лишь несколько кружащих над полом снежинок. Ис аккуратно прислонил меч к стене и сел за стол, равнодушно наблюдая за разворачивающейся суетой.

Габель и Ренар принялись помогать хозяйке, больше мешая, чем действительно помогая, наперебой рассказывая о том, как им удалось освободить рабов. Аньюриэль в этой истории отвели роль карающей длани, уничтожившей проклятое место и подчиненных Бардена.

Анью в разговор не встревала, но слушала внимательно в надежде, что сможет узнать что-то ценное. Увы, Ренар и Габель оказались обычными балаболами, пытающимися впечатлить красивую женщину. Шуга и вправду была невероятно красива: угольно чёрные волосы лежали аккуратными волнами, бледная кожа, чуть тронутая игривым румянцем на щеках, и восхитительно-голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц. Если бы не человеческая аура, то Анью бы всерьёз задумалась о том, а не лазенис ли перед ней, настолько яркий цвет радужки был у женщины. Хозяйка дома слушала болтовню в пол-уха, расставляя тарелки, и изучающе скользила по ней взглядом.

— Чай с ледуницей будешь? — внезапно спросила Шуга.

Анью, не задумываясь, кивнула. Горячий чай сейчас казался как нельзя кстати. Если бы она не знала, что чай произрастает в Аньшу, то подумала бы, что этот напиток придумали в Шувьёрде, чтобы такими снежными ночами пить его, сидя перед камином, и слушать, как за стенами воет метель.

— Ис? — женщина перевела взгляд на воина.

Тот кивнул в ответ, но взгляд заметно потеплел.

— Он точно говорящий? — усмехнулась даро.

Анью, потеряв интерес к болтовне, принялась рассматривать полутавира. В троице её провожатых этот мужчина был самым интересным и явно знал намного больше, чем говорил. Впрочем, голос его чародейка слышала лишь раз, а понять, что скрывается под этой маской ледяного безразличия, увы, не получалось. Вот только не встречалось ей ещё такого льда, который нельзя было бы растопить пламенем, и Анью упрямо смотрела на мужчину.

На стол поставили котелок с тушеным мясом. Шуга нарезала буханку хлеба и залила в большой заварник — по размерам тот вполне мог сойти за кастрюлю — кипяток, а Анью всё смотрела на мужчину, не отрывая требовательного взгляда. Ис пытался игнорировать столь повышенное внимание к своей персоне, хотя всё больше хмурился. Брови его неумолимо сближались, отчего между ними залегла глубокая складка. Чародейка чуть улыбнулась уголками губ, чувствуя, что нащупала что-то, хотя не была уверена, что это то, что нужно, ведь Ис не смутился от её интереса, как это обычно бывало с человеческими мужчинами. Эмоция была какая-то другая, но разобрать было сложно.

— А она возьми и сожги там всё! — заливался тем временем Ренар. — Представляешь?! Рукой махнула — и всё подпольё разнесло по кускам. И корабли потопила так, будто это плёвое дело.

— Ага, — поддержал его Габель, — Барден таких убытков не терпел с тех пор, как мы увели у него яков и сожгли склад.

— Настоящая бунтарка, — с придыханием произнёс Ренар, на что Шуга лишь хмыкнула.

Чай был крепкий, красноватый по цвету, с нотками хвои и какой-то кислинкой. Должно быть, та самая ледуница. Ужин тоже оказался довольно вкусным и, что особенно приятно, горячим. Их словно ждали, но Анью не замечала ничего, что хоть как-то можно было истолковать как угрозу. Браслет не нагревался — значит, в еду ничего не подмешано.

Говорить и есть одновременно Ренар не мог, поэтому очень быстро повисло молчание, нарушаемое лишь методичным стуком ложек о тарелки. Посуда тоже оказалась деревянной, но красивой. По кромке тарелки и на ручке ложки была какая-то причудливая резьба, напоминающая узоры, которые рисуют на окнах ледяные духи.

Наверное, был в этом какой-то особенный уют — прийти с мороза и взять в руки такую чашку. Тёплую, гладкую, пахнущую деревом, а внутри горячий чай… В доме Шуги было много таких вот приятных мелочей: свечи на каминной полке, шкура перед камином, вязаный плед, небрежно наброшенный на кресло. Вот только смотрела Аньюриэль не на убранство гостиной, а на полутавира. Ис смотрел исключительно в тарелку.

Напряжение между ними нарастало. Даже Ренар замолчал, перестав заливаться соловьём, а Габель решил, что расскажет о своих злоключениях и пленении как-нибудь в другой раз. Шуга с любопытством, так характерным для женской природы, переводила взгляд с неё на Иса и обратно. Ей явно было интересно, кто первый не выдержит в этом молчаливом противостоянии.

Воин, сохраняя видимость достоинства и внешнее спокойствие, неторопливо орудовал ложкой, вот только морщина между бровями становилась всё глубже. В какой-то момент терпение Иса достигло предела, и он поднял взгляд от тарелки, смотря на неё в упор. Анью внутренне заликовала и позволила себе чуть улыбнуться уголками губ. В ответ на это мужчина нахмурился.

Глава 4.2

Комнату ей предложили небольшую, но вполне удобную. Шуга держала ферму ледуницы, и в тёплое время года — хотя для Шувьёрда вернее было бы сказать “в менее холодное” — в комнатках останавливались наёмные работники. Но мало кто знал, что в погребе собиралась не только ягода, но и Несломленные — так люди называли повстанцев, выступающих против тирании Бардена.

Сама Шуга частенько помогала и Несломленным, и простым жителям. Одним давала кров на ночь и горячую еду, другим деньги, чтобы хватило заплатить налоги и не попасть в долговое рабство. Супруга у женщины не было. Болтливый Ренар успел шепнуть, что Шуга — вдова. Спрашивать что-либо ещё Аньюриэль тактично не стала, не хотелось обидеть радушную хозяйку. Да и толку от этого любопытства? Лишь разбередит чужие душевные раны. Как болит душа, Анью знала не понаслышке. Тяжесть в центре груди то и дело напоминала о себе неприятными уколами в сердце.

Ей не спалось. Мысли крутились вокруг Джендри. Ученик Шанди растревожил нечто, чему Аньюриэль не могла найти названия. Происходящее казалось каким-то неправильным. Нет, Аньюриэль была рада тому, что к человеческому мальчику вернулся рассудок. А уж стать учеником одного из эсдо — небывалая удача для безродного парнишки. Азена, например, учеников не брала, так что многие силлины и мечтать о подобном не смели. Саму себя воспринимать как эсдо почему-то не получалось. Да, Ковчег принял её, но этого ведь недостаточно, чтобы называться героем. Она не спасала Акрасию, не сражалась с армией демонов и не одолела ни одного из глав Легионов. Она просто ищет Ковчег, чтобы сделать хоть что-то.

Искатель…

Отчего вообще вспомнилось прозвище, которым её наградил глупый святоша? Стало грустно и особенно тоскливо. По сердцу словно демоны скребли. Аньюриэль отчаянно стремилась убедить саму себя в том, что Аман проклят, что он безумен и не понимает, что происходит. Просто он, как и Ку-Сатот, в Фетрании, а Джендри здесь — поэтому мальчишка в своём уме. Ей неважно было, что Аман делает в Фетрании. Важно было лишь, чтобы он выжил, даже если для этого людей есть придётся — всё это ничего для неё не значило. И всё же нечто смутное не давало покоя… Разум упрямо цеплялся за то, что Аман просто не мог её предать, что он действовал не по своей воле, а в груди сосущим ощущением пустоты свернулась тревога, которой не было никакого объяснения.

Прошедшая в бессонных мытарствах ночь ни на грамм не сделала Аньюриэль добрее. Заявившегося на рассвете жизнерадостного Ренара чародейка встретила хмурым взглядом исподлобья.

— Ого! — ничуть не смутился юноша. — Да ты прямо как Исаак!

— Видимо, ему тоже по ночам не спится, — проворчала Аньюриль, снимая с крючка шубу и утепляясь. Им предстоял долгий путь в какую-то деревню, где нынче обосновались Несломленные.

И вот проще было бы ей одной добраться до Бардена и оторвать засранцу голову, но нет... Отчего нельзя было просто подослать убийцу или показать заезжей чародейке дорогу, чтобы та поджарила тирана до хрустящей корочки? Впрочем, права была Шуга: чуда не случится, если ничего для этого не сделать. Свобода от рабских кандалов будет цениться куда больше, если за неё придётся побороться.

— Пойми, Шанди просил тебя вернуть в эти края Гармонию, а не просто убить много людей, — упорствовала Энвиса. Даро явно переобщалась с людьми и подцепила от них неприятную привычку всё усложнять.

— А почему нельзя сразу к Бардену? — проворчала Аньюриэль, пряча нос в шарф.

— А ты думаешь, он сидит на одном месте и ждёт тебя? — усмехнулся стоящий на крыльце Габель.

Вроде всего одна ночь прошла, а мужчина выглядел в разы лучше. Отмылся от грязи, сытно поел, сменил лохмотья на нормальную одежду — где только раздобыл — и уже не был похож на попрошайку с рынка.

— Было бы неплохо.

— Ворчишь, как столетняя старуха, — ухмыльнулся мужчина.

— Мне сто семь, — парировала чародейка.

— Неловко получилось, — Габель подцепил носком сапога кусочек льда и скинул его с крыльца.

Среди свежих сугробов можно было заметить обглоданные кости какого-то животного — результат ночной охоты. Судя по рогам, зверь был крупный, но это ему не помогло. Ис и Шуга вышли на крыльцо. Воин медленно, с наслаждением втянул морозный воздух. Вот кому холод нипочём.

Входная дверь хлопнула, закрываясь. Волки, играющие с останками туши, тут же повернулись в их сторону, заинтересовавшись звуком. Ночь на улице никак не сказалась на них. Хищники выглядели вполне довольными жизнью. Яркое утреннее солнце давало возможность полюбоваться на зверей во всей красе. Белый, как снег, мех блестел и выглядел мягким, как облако. Яркими пятнами выделялись чёрные носы, окантовка глаз и кончики ушей. Крупные, сильные, выносливые. Аньюриэль поймала себя на мысли, что волки ей нравятся. Клык — волк Ренара — уловил её взгляд и повернул голову, смотря в упор удивительно красивыми янтарными глазами. Мгновение они смотрели, словно заглядывали друг другу в душу, а затем Клык медленно моргнул. Чародейка неосознанно моргнула в ответ. Зрительный контакт прервался, и волк потерял к ней интерес, возвращаясь к разгрызанию кости, но осталось странное ощущение возникшего между ними понимания. Будто её приняли и признали неопасной.

— Возьми. Пригодится, — Шуга протянула ей очки со странными желтыми стёклами.

— У меня хорошее зрение, — отмахнулась чародейка.

— Ослепнешь от света, — женщина вложила очки ей в руку.

— Бери-бери, — Ренар достал из кармана полушубка похожие. — Иначе снежную слепоту подхватишь.

Анью примерила подарок. Мир в очках стал заметно ярче и будто жизнерадостнее. Сугробы вполне можно было принять за покрытые гелиопсисами поляны, а вот небо стало непривычно зелёным.

— Тебе идёт, — улыбнулся юноша.

Она растерянно посмотрела в ответ. Ис лишь хмыкнул, но ничего не сказал. Он тоже надел очки и свистнул, спускаясь с крыльца. Волки прекратили возню и подбежали к ним. Оказалось, что у волка Исаака красивые льдисто-голубые глаза. Ночью Анью не обратила на это внимания, а сейчас даже залюбовалась хищником. Была в этих зверях какая-то особенная стать.

Глава 5. Одно северное сияние на двоих

Эта стезя мне чужда, ненавистна,

Но голос твой слышу средь мрака и тьмы.

Верю, однажды сведёт нас судьба, и

Навстречу из света шагнёшь ко мне ты.

Эта стезя душу мне бередит вновь,

Но я не сдаюсь и иду лишь вперёд.

Верю: однажды из тьмы твои руки

Меня заберут, растопив в сердце лёд.

«Путь ненависти» (м19)

Терпкий, немного железный запах оседал в горле ощущением ржавчины. Кровь медленно засыхала, но всё равно оглушительно пахла. Отмыться здесь было негде. Аман буквально вывалился на улицу, стараясь вдохнуть нормальный, не пропитанный ароматом крови воздух.

— Ну и видок у тебя, — осклабился Кармиан. — Там хоть кто-то живой остался?

Желания говорить не было. Аман молча покачал головой и попытался рукавом стереть капли крови с лица, но лишь больше размазал. Та уже начала подсыхать и неприятно стягивала кожу. Ему бы умыться и забыть о том, что видел внутри.

Он не жалел о содеянном. Это были не люди. Люди не могли поступать так. От того кошмара, что творился внутри здания, желудок до сих пор судорожно сжимался. Даже Родрику Окаянному было далеко до ужаса, который творили эти нелюди. Опальный жрец был просто одержимым безумцем, но это… Это было выше его понимания. Спасать, к сожалению, было уже некого, но Аман старался думать о жизнях, которые больше не оборвутся, попав в эти пропитанные запахом смерти комнаты.

— Сжечь бы тут всё, — прохрипел он, стараясь подавить очередной порыв тошноты.

— Любишь смотреть на огонь? — демон истолковал его слова как-то двусмысленно. — Лучше оставить в назидание другим.

— Есть ещё?!

В подобное просто не верилось. Как же так?! Отчего в их светлом мире столько горя и несправедливости?

— А, конечно, ты же в монастыре рос. Жизни не видел толком, — отмахнулся Кармиан. — Есть не только такие же, как эти, но и хуже. Многократно хуже.

— В храме, а не в монастыре, — поправил Аман.

— А есть разница? — вполне искренне удивился демон. — Так и эдак монашка. Я даже удивлён, что ты смог сам решить проблему, а не побежал плакаться о том, как там всё плохо.

— Я… — дэрон растерянно посмотрел на залитые кровью руки. Часть его, та самая демоническая половина, была уверена, что он поступил верно. Те, кого он убил, заслужили смерти. Он не издевался, не истязал, как делали те люди. Он убил быстро. И всё же нечто глубоко внутри, то самое, которое давило на сердце и не давало нормально спать, сейчас заливалось кровавыми слезами. Кого оно оплакивало? Аман не знал. Несчастных, на которых ставили чудовищные опыты? Тех, кого он убил? Его самого, павшего во тьму и скатившегося до того, что оправдывает собственные грехи?

— Не делай такое лицо, — демон небрежно взмахнул рукой, магией очищая его от крови. — Ты поступил правильно. Но вот сколько бы ты не пытался очистить Акрасию от зла, у тебя не выйдет. Ни у кого не выйдет. Потому что в вашем мире есть тьма. Она была, есть и будет. Вы отличаетесь от нас разве что внешне, а внутри всё то же самое. Пойдём, есть ещё одно местечко, которое тебе стоит увидеть.

Раскрывшаяся воронка портала манила ощущением неизведанного и одновременно пугала гнетущим чувством неизбежного. Аман не знал, хочет ли он поскорее убраться из этого гадкого места или, наоборот, жаждет оттянуть грядущее. Он даже не сомневался в том, что ничего хорошего демон ему не покажет.

Долго стоять на месте было нельзя, иначе дождешься лишь очередной колкости от Кармиана, поэтому дэрон сделал шаг навстречу неизвестности. Первое, что он ощутил, — лютый, обжигающий мороз. Он резко выдохнул, обхватывая себя руками. На миг показалось, что грудная клетка сжалась до предела и он больше не сможет вздохнуть. Тьма и хаос внутри заклубились, стремясь защититься от холода. Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню снега. Кожаная одежда вмиг задубела от холода.

— Что это за?! — с трудом выдавил из себя Аман. Зубы тут же начали отплясывать какой-то безумный ритм.

Вокруг было темно. Лишь луна и звёзды неторопливо плыли по небосводу, равнодушные к тому, что происходит в мире. Дэрон всмотрелся в рисунок созвездий: некоторые из них были ему знакомы.

— Что это за место?

Демон лишь задумчиво посмотрел на небо. Вместо ответа оно вдруг полыхнуло зелёным светом. Затем снова и снова. Аман растерянно и одновременно с этим восторженно смотрел за невообразимой пляской зелёного пламени. Никогда прежде он не слышал о том, что небо может гореть вот так, не утопая в алых всполохах заката, а холодным зелёным светом, прокатывающимся на головой ритмичными пульсациями, словно под музыку, которую ему не дано услышать.

— Нравится? — довольно улыбался Кармиан.

Видимо, ему мороз был не страшен. Аман же прилагал огромные усилия, чтобы не трястись, как перепуганный заяц.

— Ты привёл меня сюда за этим? — Аман оторвал взгляд от неба, осматривая замок, окруженный крепостной стеной. Собственно на этой самой стене они и стояли. В нескольких окнах горел свет — замок явно был жилым. Караульные не попадались на глаза. Впрочем, в такой мороз даже собаку из дома не выгонишь, не то что человека. Но даже если бы кто-то выглянул в окно, чтобы полюбоваться на огненную пляску неба, их бы не заметили. Тонкая магическая плёнка скрывающего заклинания надёжно прятала от любопытных глаз ночных гостей.

Глава 5.2

— Что-то рожа у тебя кислая… Вот, — демон набрал пригоршню снега и швырнул ему в лицо, — взбодрись.

Аман недовольно зарычал в ответ, но ограничился лишь этим. Внутренний порыв оторвать демону руку пришлось задавить на корню. Да, Кармиана таким, скорей всего, не убить, но велика вероятность, что его оставят тут на какое-то время «подумать о своём поведении». Оставаться в этом обледенелом краю не хотелось.

— И зачем мы здесь? — дэрон переминался с ноги на ногу, пытаясь не околеть.

— Точно! — порывы ветра трепали пернатый воротник одежд Кармиана, но сам демон словно не чувствовал холода, — пойдём. Тут недалеко.

Завидев впереди дверь, Аман даже понадеялся, что сейчас согреется. Вот только внутри не было ожидаемого тепла. Хотя бы ветра не было — уже приятно. Он было обрадовался, но увидел стройные ряды решеток и людей за ними. Первое, что он подумал, что это тюрьма, но что-то явно было не так.

— Знаешь, кто они? — улыбка демона не предвещала ничего хорошего. Кармиан точно не привёл бы его просто посмотреть на пойманных воров и убийц. Слишком просто.

— Нет.

— Это — товар. Этого, — демон махнул жезлом в сторону ближайшего узника, — продадут за пару десятков медяков. Он старый и слабый. А вон тот — полукровка. Он молодой, сильный, выносливый, но не очень умный, раз попался. Такой потянет на сотню серебряных. Что ты так на меня смотришь? Неужели не веришь?!

Не верил. Аман готов был поверить в то, что все они — ужасные преступники, убившие сотни человек, но не в то, что где-то в Акрасии процветает работорговля. Неужели Боги ослепли, раз позволяют такому происходить в их мире?

— Неужели ты думаешь, что я стану тебе врать?!

Кармиан создал новый портал и подтолкнул его в спину. Первое, что почувствовал Аман, — это тепло. Слабое, но стало уже куда лучше! Помещение не было просторным, хотя и вмещало несколько десятков человек. Окон дэрон не увидел, и нечто смутное внутри, сродни интуиции подсказало: он сейчас в каком-то подвале. В одном из углов сколотили высокий помост, на котором в ряд стояли скованные цепями люди — рабы. Низкий лысоватый мужчина распинался перед возможными покупателями, расписывая достоинства «товара». Мужчины и даже женщины, стоящие перед помостом, всерьёз обсуждали, подходит ли цена для этого раба.

— Всего двадцать серебряных, — покачал головой демон, прислушиваясь к разговорам. — Дешевые нынче пошли люди…

Они стояли позади всех. В последнем ряду. Но Аман прекрасно видел и слышал, что происходит. В груди разливалась мерзкая горечь. Она раскручивалась, волнами протискиваясь в горло, и оседала там мерзким кислым послевкусием. И за благо этих людей он молился большую часть жизни?! За них он сражался?! За этот мир готов был погибнуть?! Акрасия прогнила глубже некуда. Он так надеялся, что своим служением сможет привнести в этот мир хоть маленькую крупицу добра и света, но это…

И ради чего? Ради денег?! Это было выше его понимания. Привыкший к аскезе, Аман не мог осознать смысла происходящего. Не мог понять, что ему сейчас нужно сделать. Убить работорговцев, как он совсем недавно поступил с безумными исследователями? Освободить несчастных? Но ведь есть ещё… Сколько бы он ни убивал, тьму в их мире не искоренить. Сколько бы работорговцев и торговцев наркотиками он ни уничтожил, спасти всех не получится. На освободившиеся места будут приходить всё новые и новые чудовища в человеческом обличии, а он будет продолжать проливать кровь, пока сам не станет одним из этих монстров, упивающимся собственной жестокостью.

Акрасийцы ничем не лучше демонов.

Признать этот факт оказалось невероятно тяжело. Последняя опора, на которой когда-то держалась его философия, рухнула в бездну разочарования.

Боги забросили своё творение. Махнули на него рукой и покинули этот мир. В нём нет больше места любви. Но есть другой мир. Мир, который нуждается в свете и спасении. Он так долго служил тем, кому не было дела до его поступков, так почему он не может принести частицу света тем, кто жаждет этого?

— Я помогу тебе, — он отвернулся от помоста, смотря на Кармиана. — Сделаю то, о чём ты просишь.

— Рад это слышать, Аман, — демон улыбнулся, открывая новый портал. — Что ж, пойдём, здесь нам больше нечего делать.

— Да, здесь мне больше нечего делать, — Аман сунул озябшие руки в карманы. Хотелось поскорее убраться из этого гадкого места.

Пальцы наткнулись на холодный металл цепочки. Ему не нужно было доставать кулон, он и так знал, как тот выглядит. Дэрон нерешительно замер на месте. Если он сделает то, на что согласился, то есть шанс, что они вновь встретятся, но уже как враги. От этой мысли в груди зародилось странное опустошение.

Аман малодушно надеялся, что их с Анью пути больше никогда не пересекутся. Увидеть её, посмотреть ей в глаза после всего того, что натворил, было выше его сил. Он достал кулон. Металл медленно нагревался в ладони, отбирая крохи тепла. Такая тонкая цепочка… Но она, словно якорная цепь, приковала его к воспоминаниям о ней, не давая жить дальше. Камнем на сердце лежало невыполнимое обещание вернуть кулон.

Прости меня.

Аман отбросил кулон в сторону, за кучу каких-то коробок.

— Это что? — Кармиан задумчиво смотрел в тот угол, куда улетел артефакт.

— Ничего важного, — Аман первым зашел в портал, надеясь, что вот-вот почувствует облегчение, но камень на сердце стал только тяжелее.

Глава 5.3

Холод. Гадкий, забирающийся под одежду, крадущий тепло и пронзающий насквозь. Аньюриэль начинала завидовать Исааку. Кровь тавиров наделила воина благословением Сириона — он не чувствовал холода. Не просто не чувствовал, а напрочь игнорировал сам факт того, что вокруг снег, зима и мороз.

Словно в насмешку над мерзнущим пиромантом, воин снял куртку, оставшись в простой льняной рубахе, и колол дрова небольшим топориком. Вернее, это для Иса топор не был большим. Для Иса вообще всё было небольшим, до того он казался огромным. До Тортоика, понятное дело, далеко, но очень хотелось встретить хоть одного тавира, чтобы сравнить, насколько уступает им в росте полукровка.

Волки ушли на охоту, и чародейка то и дело прислушивалась к звукам, доносящимся из леса. Даже несмотря на суровую погоду, Шувьёрд был полон жизни. Некоторые животные с приходом зимы впадали в спячку до весны. Другие же меняли мех и вполне спокойно переносили морозы и метели. Были и наделённые благословением Сириона — те же волки, например. Про таких поговаривали, что в жилах у них течёт ледяная кровь. Правда ли это, чародейка не знала.

— А где живут тавиры? — задалась вопросом Аньюриэль.

— Дальше на севере. Подняли стойбища и ушли, когда Барден пришел к власти, — ответил Ренар. — Точно не знаю почему, но были слухи, что он пытался похищать детей. Взрослого попробуй плени. Даже юные девы их племён невероятно сильны, что уж говорить про мужчин. А вот ребёнка…

— Вот же обсосы, — проворчала чародейка. — Далеко ещё?

— Завтра прибудем в Риженки, — утешил юноша. — Там заручимся помощью Дэгона и других Несломленных. А потом уже выдвинемся к крепости Бардена.

Они с Ренаром жались друг к другу, почти позабыв о приличиях. Даже Энвиса не отчитывала за подобную близость. Даро чувствовала холод так же, как и сама чародейка. А ведь она пиромант… Ренар держался лучше. Либо привык, либо знал какие-то секреты. А, может, просто красовался. Юноша смотрел на неё с каким-то странным интересом. Это, конечно, было приятно, но не предвещало ничего хорошего. Не хотелось разбить сердце милому, в общем-то, человеческому мальчику. Ещё не потускнели воспоминания о той неловкости, которая произошла между ней и Фернилем. Снова оказаться в подобной ситуации не хотелось.

Анью натянула шарф на голову, чтобы хоть как-то согреть уши. Шапка нужна была, иначе она рискует остаться без них. Уши мёрзли особенно сильно. Чародейка даже подумывала залезть в костёр, но над ним висел котелок с супом. Густой, наваристый, с мясом и какими-то местными овощами… Она аккуратно выдохнула язычки пламени на озябшие пальцы. Интерес во взгляде Ренара перерос в восхищение.

День они провели в дороге. Чародейка и представить себе не могла, до чего же необъятно белое безмолвие Шувьерда. И не повезло же ей оказаться в этих землях в разгар зимы.

Сезоны в Шувьерде были. Скоро должны была прийти весна, когда большая часть снега растает, открывая землю. По весне распускаются цветы, журчат ручьи и просыпаются те животные, которые проводили зиму в спячке. Листва на деревьях наливается соком, из белой становясь зелёной. Люди и тавиры выгоняют на пастбища стада яков, которые день ото дня будут становиться всё больше, ведь весной рождаются детёныши. Засевают поля местными корнеплодами и овощами, названия которых чародейке не знакомы. Ни на родине, ни в других государствах не встречался ей феншар или тарук — те самые овощи, которые ей вот-вот предстояло попробовать. Единственное, что чародейка поняла из рассказов Ренара, — они питательные, быстро созревают и хорошо хранятся зимой.

Ренар вообще рад был поболтать и отвечал на любые её вопросы о Шувьёрде. Так Анью узнала, что лето здесь короткое, всего пару месяцев, но на вершинах гор снег не тает никогда. Есть еще ледники — огромные ледяные реки, неспешно спускающиеся к океану. За весну, лето и осень, которые занимают всего полгода, природа успевает пройти цикл от цветения к увяданию. Затем с севера спускается морозное дыхание Владыки Сириона, и Шувьёрд укрывается белым снежным покрывалом.

Исаак, в противоположность человеческому юноше, мог молчать хоть весь день, что он и делал. О мыслях воина чародейка могла лишь догадываться, улавливая что-то в глубине ледяных глаз или скупой мимике. Этот мужчина был ей интересен. Дело было не в романтических фантазиях, а в ощущении огромной силы, что от него исходило и неумолимо притягивало внимание. А ещё перчатки. Воин их не снимал по какой-то причине. Привычка была знакомой. Аман тоже постоянно ходил в перчатках. Что-то странное шевелилось в груди, стоило чародейке подумать об этом, и она постаралась отбросить эту мысль. Мало ли причин у воина на подобное. Может, пальцы мёрзнут…

Ис закончил с колкой дров и складывал подготовленные поленца возле костра. Надевать верхнюю одежду здоровяк не спешил, будто морозный ветер обходил его стороной. Теория о том, что у него могут мёрзнуть руки, затрещала, как тонкая корочка льда под ногами, и рассыпалась мелким крошевом холодных осколков. Исаак казался одновременно подозрительным и любопытным.

— Ты не мёрзнешь? — чародейка задала вопрос, ответ на который был очевиден, но нужно было как-то разговорить воина.

Мужчина молча качнул головой из стороны в сторону и сел перед костром.

— А почему? — не унималась Аньюриэль.

— Не замечаю его, — выдал воин целых три слова подряд.

— Это как? Я могу научиться так же?

— Этот мужчина благословлен Сирионом, милая. Вряд ли можно научиться тому, что даруют Боги, — снисходительно произнесла Энвиса, но Анью не была намерена отступать. Она сошла на обледенелый берег Шувьёрда не так давно, но уже устала от того, насколько тут холодно.

Исаак не торопился с ответом. Он поднял взгляд, задумчиво смотря на тёмные силуэты гор над ними. Трещал костёр, где-то вдалеке завыл волк, а воин всё смотрел куда-то, больше напоминая статую, настолько неподвижным он стал. Со стороны могло показаться, что он околел на морозе, но Аньюриэль слышала, как ровно и размеренно бьётся сердце в его груди мужчины. Ренар тоже замолк и тихо помешивал суп.

Глава 6. Санки

Музыка в сердце стала громче,

Словом я буду жечь сердца.

Всё, что во сне отзывалось болью,

Выжгу в себе я до конца.

Я так хочу быть ярче Солнца,

Просто дай же мне огня.

Крылья свои за спиной расправляю.

Слушай мой голос и дай мне огня.

Я разжигаю своё пламя,

Мир слишком тесен для меня.

Вам не связать меня узлами,

Я полна силы и огня.

Станет мой голос петь всё звонче,

Буду сильней, чем в море шторм.

Я расправляю свои крылья,

В сердце моём грохочет гром.

Мир изменяет наша воля,

Звёзды лишь освещают путь.

Нет отведенных кем-то ролей,

Кем ты захочешь, тем и будь.

Сколько бы не было сомнений,

Их все отрину. Страх долой!

Здесь наступает наше время.

Слушай меня…

«Дай мне огня» (Beastiar)

Забыть о холоде Аньюриэль, как ни старалась, не могла. И дело было не только в том, что она крайне неусидчивая. Сам холод не желал, чтобы о нём забывали, то и дело проникая к ней за воротник или обдавая ноги волной ледяного ветра.

Лишь в Шувьёрде чародейка поняла, что холод тоже может обжигать. Не так, как пламя… Это было нечто иное. На рассвете Ис отвел её к горной реке, что продолжала бурлить, неся кристально чистые воды к океану, даже несмотря на зиму. Течение было стремительным, и ледяная корка просто не успевала схватиться. Аньюриэль зачерпнула пригоршню воды, чтобы умыться, и едва не взвизгнула: свело пальцы. Кожа мгновенно стала красной и онемела. Решив, что и магической очистки тела будет вполне достаточно, чародейка, спрятав промёрзшие до костей кисти рук подмышками, побежала обратно к костру.

— Ты чего? — Ренар встретил её удивленным взглядом.

— Ничего, — буркнула в ответ чародейка, засовывая руки в костёр прямиком в угли. — Тепло…

— А как вы в Рохэнделе зимуете? — юноша с любопытством смотрел на неё, продолжая тем временем разливать горячий сосновый отвар по флягам.

— Никак. У нас нет зимы.

— Как нет?!

— Вот так. Нет зимы.

— И снега нет?! — казалось, что такие простые вещи, как отсутствие снега на некоторых континентах, не приходили прежде в его голову.

— Нет, — снисходительно повторила Аньюриэль. Близость родной стихии сделала её гораздо добрее.

— Ты что, получается, на санях ни разу не каталась? Ты хоть представляешь, как много ты потеряла?

— Не особо… — чародейка пожала плечами и окинула взглядом оставшуюся стоянку. Не то чтобы они обустраивали полноценный лагерь. Так, остановка на ночь. Спала чародейка, прижавшись к тёплому боку Клыка. Кто бы мог подумать, что дойдёт до такого. Волк против её компании не возражал, а, что более вероятно, просто терпел из-за того, что Ренар к ней хорошо относился. Аньюриэль была уверена: отдай юноша команду, и зверь тут же нападёт на неё. Клык был на удивление послушным волком. Вот и сейчас он сидел рядом, дожидаясь, пока они соберутся.

Оказалось, что у Исаака волчица. Красивая, голубоглазая, с чуть более узкой, изящной мордой. По размерам она была немного меньше Клыка и отзывалась на странную кличку Фру-Фру. Сперва Аньюриэль сочла такую кличку глупой, но потом, когда воин чесал волчицу за ухом, услышала своеобразное мурчание, издаваемое Фру-Фру. Звук был очень похожим. Так чародейка узнала, что волки способны урчать от удовольствия.

Ренар проверил рюкзак, убрал флягу во внутренний карман шубы, жидкость только так и можно было уберечь от замерзания, а ещё это вполне сходило за грелку. Исаак тем временем подхватил котелок с оставшимся чаем, подмигнул ей и выплеснул содержимое. Жидкость мгновенно обратилась хлопьями снега.

— Магия без магии, — воин улыбнулся её изумлению. — В путь.

— Ага, — Ренар первым вскочил на спину волка и протянул ей руку.

— Может, и мне обзавестись ездовым волком, — прикинула чародейка, стоило им отправиться дальше.

— Одумайся! — тут же воспротивилась Энвиса. — Ты видела, сколько они едят? Да тебе придётся таскать с собой полную сумку мяса!

— Их приручают с рождения, — полуобернувшись через плечо ответил юноша. — Я нашел Клыка в лесу совсем крохой. Выходил, выкормил, поэтому он так предан мне. Фру — подарок Ису от вождя тавиров. Щенки у них бывают очень редко, да и не каждый в Шувьёрде может позволить себе держать зверя. Это не так просто, как кажется. Волк всё же хищник. Он должен тебя уважать, иначе может и руку откусить.

Аргумент был весомый. Аньюриэль примерно понимала, какая это ответственность. Волчонок не просто милый комочек белого меха с очаровательными желтыми или голубыми глазками. Это зверь, которому нужны забота и дрессировка. Когда-то она растила птенца феникса. Олрея требовала внимания постоянно, пока не встала на крыло. Чародейка была горда тем, какой прекрасной птице помогла, но в тоже время испытала чувство сродни облегчению, когда феникс покинула её, предпочтя вольную жизнь.

— Щенка не купить за деньги, — поравнявшись с ними, произнёс Ис.

— Это да, — поддержал воина Ренар. — Тавиры — а щенка можно попросить только у них — не отдают их всем подряд. Только тем, кому доверяют. Даже ритуал принятия есть для этого.