Сильнее оков. Обреченные любить

Глава 1

Я до последнего не верила, что отец это сделает.

Даже когда он лично привел меня в ритуальный круг и поставил перед жертвенным камнем, который брачующимся полагалось окропить своей кровью.

Даже когда на моем порезанном и замотанном чистой тряпицей запястье сомкнулся брачный браслет ― медный, тяжелый, изборожденный вязью магических знаков.

Даже когда мама, последний раз поцеловав в лоб, подсадила меня в крытую повозку, которая должна была увезти нас с новоиспеченным мужем из моего родного дома, и сунула мне в руки флакончик со словами:

― Выпьешь перед первой брачной ночью. Будет не так больно.

И только когда эта самая повозка после двух дней пути остановилась у стен замка, вросшего в скалы, и муж выдернул меня из нее за шкирку, как нагадившего котенка, ― я поверила: назад дороги нет.

Меня действительно отдали, а точнее ― продали, этому старому жестокому магу-одиночке. Зачем ему, стоящему одной ногой в могиле, понадобилась юная и невинная жена, я не понимала. Магию он уже когда-то получил от другой женщины. Значит, мою забрать не сможет. Тогда ― почему?

Спрашивать об этом самого супруга, который велел называть его господином Чифтеном, или просто господином, я побоялась. Отвечать он мне все равно не стал бы, а вот нарваться на грубость я могла. И хорошо, если только на грубость.

Поговаривали, что господин Чифтен угробил свою первую жену, а потом брал к себе в дом только пленных эльфиек ― по одной каждые десять лет. Больше никто и никогда этих несчастных не видел.

Даже за человеческих женщин, отданных замуж за хороший выкуп, никто и никогда не пытался вступиться, а до эльфийских дев так и вовсе никому дела не было. Так что о судьбе тех, кто исчезал в замке мага Чифтена, ходили зловещие слухи, но правда была известна только обитателям этого мрачного места. И вот теперь поселиться здесь предстояло мне. Надолго ли?

Пока я стояла и с ужасом пялилась на отвесные скалы, поросшие серым мхом, и узкие окна, прорезанные, казалось, в самой горной толще, господин Чифтен выбрался из повозки, подошел к высоким двустворчатым дверям и ударил молотком по медной пластине, висевшей справа от входа.

― Бомм! ― Низкий звон понесся гулять по горам стонущим эхом.

Я содрогнулась и зябко обняла себя за плечи. С гор стекал холодный воздух. Солнце скрылось за скалистой грядой и уже не могло согреть ни меня, ни замок, погрузившийся в беспросветный сумрак.

Дверь с тихим скрежетом отворилась. Из проема высунулась голова, скрытая капюшоном, надвинутым почти до подбородка. Разглядеть того, кто открыл двери, оказалось невозможно: из-за его спины едва сочился слабый красноватый свет, позволявший оценить лишь общие очертания фигуры.

Все, что я смогла понять ― перед нами мужчина: высокий, в меру плечистый и, скорее всего, не слишком упитанный. Во всяком случае, мне показалось, что темная длинная накидка, в которую он кутался, болталась на нем, как на вешалке.

― Лир, возьми вещи, мои и супруги. И отведи эту овцу в спальню, соседнюю с моей, ― скомандовал мужчине мой муж.

― Да, господин, ― откликнулся Лир таким приятным мелодичным голосом, что у меня по рукам побежали мурашки.

«Эльф! ― предположила я. ― Лишь у них бывают настолько волшебные голоса!»

Открыла рот, чтобы спросить Лира, зачем он прячет лицо, и получила тычок в спину.

― Шевели копытами! Чтобы через час была готова! Не успеешь лечь и раздвинуть ноги, как положено ― приду и возьму там, где застану, и так, что навек запомнишь, что мужа следует почитать и слушаться! ― прикрикнул на меня старый маг.

Я покачнулась, всхлипнула и ввалилась в свой новый дом, едва не растянувшись прямо у порога.

Лир вовремя подставил руку, и я вцепилась в нее, да так и не выпустила, хотя видела, что ему тяжело тащить и мешки, набитые скарбом, и меня, едва стоящую на ногах от усталости и горя.

С трудом вскарабкавшись на второй этаж по узкой винтовой лестнице, я, следом за моим безмолвным провожатым, вошла в отведенные мне покои. И, пока Лир сгружал мои вещи за дверью, ведущей то ли в кладовку, то ли в гардероб, я сидела на табурете у порога, пытаясь отдышаться, и разглядывала свое новое жилище.

Оно было просторным и состояло из гостиной, спальни, маленькой спаленки для прислуги и той самой кладовки, где сейчас хозяйничал Лир. До спальни я пока не добралась, а гостиная, хоть и большая, оказалась обставлена довольно скупо.

В центре ― обеденный стол на четверых, окруженный деревянными креслами с прямыми спинками. Под окном ― скамья, тоже деревянная, впрочем, застеленная ковровой дорожкой. Пара комодов у стены, смежной со спальней. Над одним из них ― зеркало в кованой раме. Никаких ваз, никаких цветов. Даже стены ― и те голые, не завешенные гобеленами, как в замке моего отца, главы клана Сипух.

― Лир, где тут удобства? Кого попросить, чтобы принесли горячей воды? ― обратилась я к эльфу, как только он вышел из кладовки.

Тот молча поманил меня рукой к двери в спальню. Я прошла за ним и увидела, что отсюда ведут еще две двери. Одна, как оказалось, открывалась в небольшую комнатушку, где можно было справить нужду. Вторая вела в более просторное помещение, по центру которого прямо в каменный пол была вмурована каменная же купель, выточенная из непрозрачного камня зеленого цвета с разводами.

Глава 2

Мне, дочери клана охотников, воинов и скотоводов, приходилось видеть голых мужчин ― молодых и старых, больных и здоровых, покалеченных магией, огнем и железом. Но ни один старик или калека не вызывал у меня такого отвращения, как этот маг!

На беду, мой новоиспеченный супруг воплощал в себе все самое мерзкое, что только можно представить. Отвисшее дряблое пузцо. Худые морщинистые бедра. Заросшая неопрятной сивой порослью костлявая грудь. Вялый мужской отросток, который все вздрагивал, но никак не мог встать и посмотреть гордо вверх, как смотрело молодое, упругое копье моего любимого Марида.

― Что уставилась?! ― заметив взгляд, направленный ему ниже пояса, взревел господин Чифтен. ― Если не сумеешь сделать так, чтобы я взял тебя этим, ― он провел ладонью по своему члену, ― возьму тебя… да хотя бы вот этой свечой и возьму!

Муж показал мне толстую от наплывов воска черную свечу длиной в мою руку.

― Н-не надо… ― трясущимися губами пролепетала я.

― Тогда иди сюда. ― Господин Чифтен показал рукой не на постель, которую я заботливо расправила и согрела специальными грелками, а на высокое, как стол, кресло, о назначении которого я могла только догадываться. ― Ложись на спину. Ноги на подлокотники!

Я неловко взобралась на кресло по приставной лесенке и улеглась, жалея, что не догадалась кинуть на него меховое покрывало или хотя бы плоскую подушку. Колени сами собой сжались, пытаясь скрыть нежное лоно от безумного взгляда выпученных бесцветных глаз.

― Раздвинь ноги, кому сказано!

Не дожидаясь, когда я выполню команду, маг схватил меня за бедра, развел их в стороны и заставил закинуть на невысокие подлокотники. Встал между ними, разглядывая открывшееся перед ним зрелище, и стал быстро-быстро водить кулаком по своему не желающему твердеть органу.

― Открой грудь! ― дал новую команду.

Я завозилась, спуская с плеч бретельки полупрозрачной ночной рубашки. Темные соски закаменели от ужаса и прошедшегося по ним холодного сквозняка.

Чифтен заметил это.

― Что, сучка, возбуждают жесткие игры? ― зарычал он яростно. ― Ты, может, и не девственна вовсе?! Если твоей отец меня обманул, ты умрешь! И, клянусь, твоя смерть не будет быстрой!

Я сжалась. Из глаз брызнули слезы. Неужели маг почувствовал, что меня касался другой мужчина?! Нет! Не может такого быть!

― Я не тронута! ― вскрикнула я. ― Не мучайте меня, господин!

― Все вы недотрог из себя корчите, что человеческие девки, что эльфийки. Но я-то знаю вашу подлую натуру! Только и смотрите, как лечь под мужика помоложе да покраше! Не будет у тебя другого мужчины, кроме меня, и не мечтай! ― Маг ярился все больше и больше!

Одной рукой, наклонившись, он принялся грубо и болезненно щипать меня за грудь, другой сжимал свой член и двигал кулаком все быстрее и быстрее.

Его глаза стали еще безумнее и закатились. Рот приоткрылся, морщинистые губы искривились, выпуская наружу хриплое несвежее дыхание. В уголке рта показалась капелька пены.

― Да-а-а! Сейча-а-ас я тебя выдеру, сучка! ― провыл он протяжно и ткнулся мягкой головкой мне в промежность.

Я сдавленно охнула. И удивилась про себя. Никогда не думала, что мужчина, да еще и опытный, не способен сразу найти вход в заветное местечко. Марид не раз и не два толкался туда языком, не позволяя себе проникнуть глубоко, но доставляя мне море удовольствия!

Но господин Чифтен… Он тыкался то выше, то ниже, как слепой, а когда, наконец, уперся все же головкой во вход, то оказалось, что его так и не затвердевший толком орган просто не способен раздвинуть упругие стенки и внутренние мышцы.

― Брахова пещера! Ладно, похоже, я действительно первый! Очень уж у тебя тут узко! ― Муж даже теперь был скорее недоволен, чем удовлетворен. ― Но ничего! Я все равно тебя отымею! Зря, что ли, год готовился, ритуалы проводил, сборы пил особые! Ты отдашь мне свою магию, отда-а-а-ашь!

Выкрикнув последнее слово, муж ткнулся в меня одновременно и членом, и пальцами. Вдавил, впихнул в мое лоно свой едва живой отросток, толкнулся пару раз и вдруг задергался, захрипел.

Я ощутила всплеск резкой боли, а сразу за ним ― прилив горячей жидкости, будто кто-то плеснул мне внутрь подогретого молока. Тепло окутало низ живота, приятной волной прокатилось по телу. Я встрепенулась, не веря ощущениям. Боль прошла, как не бывало. Но и привычного телу удовольствия я не испытывала. Нет! Это было что-то другое!

За первой волной по телу покатилась вторая, послабее, и третья, почти неощутимая. На миг мне показалось, что я начала видеть сквозь стены, слышать за многие дни пути и различать все существующие в мире запахи. Но это чувство быстро прошло.

По бедрам потекло.

«Кровь! Это наверняка моя кровь! Мама говорила, что так и должно быть!» ― всхлипывая и цепляясь руками за подлокотники, подумала я.

Маг продолжал хрипеть и содрогаться. Я не раз видела, как изливал семя мне на живот или себе в кулак Марид, а потому была уверена, что муж тоже корчится от удовольствия. И только когда он начал икать и наваливаться на меня всем весом, я заподозрила неладное. Его хватка на моих бедрах ослабла. Губы и даже уши посинели.

― Господин? ― Я приподнялась на локтях. ― Господин, вам плохо?

Глава 3

Лир держался так смело и уверенно, раздавал указания таким деловым тоном, что я даже на миг подумала, что, скорее, это он тут хозяин, а я ― самозванка. Поспешно отогнала эту мысль. Отец учил, что с рабами нельзя давать слабину, показывать сомнения и робость, иначе они тут же сядут на шею и начнут отлынивать от своих обязанностей.

Что же приказать?! Я и без того молчала уже слишком долго. Поэтому сказала первое, что пришло в голову.

― Сними капюшон.

Отдав приказ, я затаила дыхание: послушается ли тот, кого я считала слугой? Или посмеет воспротивиться? И что я увижу, когда с головы мужчины, признавшего себя моим рабом, упадет покров ткани ― и тайны?

― Да, госпожа.

Лир поднял руки и начал медленно, будто бы с опаской, стягивать капюшон с головы. Край капюшона пополз вверх, постепенно обнажая красивые чувственные губы, ровный нос ― изящный, с еле заметной горбинкой на спинке, высокие, в меру выпирающие скулы, зеленые глаза. Последними стали видны уши ― почти обычных размеров, со слегка заостренными кончиками.

― Ты ― полукровка! ― выдохнула я.

Лир дернулся, как от удара. Опустил взгляд, которым до этого прожигал меня насквозь. Ответил слишком ровным, почти мертвым голосом:

― Да. ― И тут же спросил. ― Убьешь меня?

― Зачем? ― не поняла я.

― А разве у людей не принято уничтожать смесков? ― все так же спокойно, почти безразлично, спросил Лир.

― В моем клане ― нет, не принято. Впрочем, у нас всего один раб-эльф, ― зачем-то уточнила я.

Рассказывать, что у этого единственного раба было пятеро сыновей от разных эльфийских женщин, которые время от времени попадались в качестве добычи нашему клану, я не стала. Все равно это было до меня, и я ни одну из них не застала, как и сыновей: их продали на невольничьем рынке.

― Между прочим, господин Чифтен тоже не стал тебя убивать, ― кивнула я на медленно коченеющее тело мага. ― Кстати, что будем с ним делать? Не может же он лежать… тут…

Лир, все еще заледеневший от вынужденного разоблачения, медленно кивнул и подошел к телу. Наклонился, примеряясь, как удобнее его поднять.

― Отец оставил мне жизнь, это правда, ― произнес тихо. ― Но как же часто я сожалел о том, что он позволил мне появиться на свет…

― Погоди! Твой отец ― господин Чифтен?! ― Вдруг дошло до меня. ― Тогда почему ты утверждаешь, что наследница ― я?

― А разве раб, эльф-полукровка, рожденный вне брака, может быть наследником? ― горько скривил губы Лир.

Я не нашлась, что ответить. По всему получалось, что Лиру не то что наследство ― даже свобода не светит! Да и жизнь его целиком зависела от милости хозяина или хозяйки. Теперь, выходило, ― от моей милости.

― Но как же нестабильная магия? ― вспомнила я.

Полукровки славились необъяснимыми вспышками проявления магических сил. Они не умели контролировать такие вспышки, и даже предсказать их возникновение могли всего за пару мгновений до начала ― недостаточно даже для того, чтобы убежать самому или изолировать мага, у которого начинается срыв.

― Господин Чифтен… отец… нашел способ стабилизировать мою магию…

― Как?! И он ни с кем не поделился своим открытием?! ― Я чуть не спрыгнула с кровати, представив, сколько заработал бы мой отец, окажись у него в руках такой секрет!

― Нет. Это привело бы к тому, что смесков вроде меня стали бы разводить так же, как сейчас разводят чистокровных эльфов в питомниках. Отец радел за чистоту крови. ― Лир приподнял и подцепил тело своего отца-мага за подмышки и поволок в коридор. ― Отнесу его в большой холл и оставлю до утра на скамье. Там… прохладно.

― Потом вернись ко мне! ― В моей просьбе было столько настойчивости, что она прозвучала как приказ.

― Я быстро, ― пообещал Лир и окончательно вытащил тело в коридор.

― Хорошо. Жду. ― Я откинулась на подушки и заслонила глаза локтем.

Мне следовало срочно осмыслить все происходящее. Начиная внезапной кончиной мужа прямо во время процесса консумации и заканчивая тем, что у меня появился раб. Мой личный. Обязанный слушать только меня и выполнять исключительно мои приказы. Полукровка, что сильно осложняло положение ― его и мое собственное.

Если верить Лиру, мне предстояло вступить в наследство.

А перед этим придется доказать магу-законнику, которого нужно будет пригласить в замок для проведения ритуала введения в господство, что я не убивала мужа.

Раба никто ни спрашивать, ни слушать не станет: на то он и раб, чтобы озвучивать то, что нужно его хозяину. А других свидетелей моей невиновности у меня не было. Но имелись хотя бы доказательства того, что муж успел лишить меня невинности: испорченная простыня, которой было застелено кресло, на котором взял меня муж.

Спрыгнув с кровати, я отыскала ножницы и вырезала из простыни кусок, запачканный девственной кровью и мужским семенем. Нельзя допустить, чтобы ткань постирали и уничтожили мое будущее! А заодно и будущее Лира, ведь другой хозяин замка может оказаться не так милостив к полукровке, как собиралась быть я, и отправить его на казнь.

Глава 4

Все лишние мысли мигом выветрились из моей головы. Я выбралась из подушек, поднялась на колени, придвигаясь к Лиру, который стоял совсем рядом с моей постелью. Прошлась взглядом по его высокой фигуре снизу вверх: медленно, вдумчиво.

Мой полу эльф чуть порозовел скулами. Похоже, такое пристальное внимание было для него непривычным. Но разоблачаться он не перестал. Справился с пуговкой, стягивающей воротник-стойку, и взялся за следующую. На открывшейся взгляду шее я заметила круглые цветные пятна: магические печати. Они располагались слева и справа от кадыка и были похожи, как зеркальные.

― Ты об этих печатях говорил, когда рассказывал, что господин Чифтен сумел стабилизировать твою магию? ― спросила я Лира и потянулась кончиками пальцев к печатям.

Они казались объемными и будто слегка выступали над поверхностью кожи. Мне хотелось убедиться, что это всего лишь зрительный обман, а заодно и прикоснуться к своему рабу, который неожиданно вызвал у меня совсем не целомудренные чувства.

― Да, госпожа. Еще две ― на запястьях. ― Лир распустил завязки манжетов и подтянул рукава, обнажая предплечья.

Я увидела еще две окружности, в которые в виде тонких шрамов были вписаны неизвестные мне магические знаки.

― Больно было? ― Я потрогала ниточки рубцов, прокрашенные черным тоном.

― Не важно, ― поморщился Лир.

И я поняла: боль была такой нестерпимой, что о ней даже вспоминать страшно.

Провела ладошками по рукам эльфа от запястий к плечам. Взялась за отвороты рубахи и потянула их в стороны, обнажая плечи раба.

Он на миг прикрыл глаза и шумно выдохнул.

Мне это понравилось. Марид тоже так вздыхал, когда мы оставались наедине и ласкали друг друга. Получается, мой раб хочет меня так же, как хотел несостоявшийся жених? Проверим! И, если я не ошиблась, то обязательно воспользуюсь своим открытием!

Старшая жена моего отца говорила: женщина, которая держит в своих руках член мужчины ― держит в руках и его самого. Я не раз проверяла ее слова на Мариде, и всегда убеждалась в их правдивости. После того, как я помогала ему выплеснуть семя, он становился податливым, как свечной воск, и соглашался на любые мои просьбы. Как же приятно было ощущать эту тайную власть над сильным мужчиной!

Лира я тоже должна приручить. Иначе, боюсь, мне не выжить…

― Мне нравится, что у тебя на груди нет волос! ― Мой голос сделался низким и чуть хриплым, а ладошки приятно покалывало от прикосновений к бархатистой теплой коже раба, под которой ощущались крепкие мышцы. ― Там, ниже, тоже все гладкое?

― Да, госпожа… ― Лир как раз закончил расстегивать последнюю пуговицу, и покорно приподнял руки, позволяя мне окончательно избавить его от рубахи.

Его дыхание сбилось, кадык дернулся, выдавая волнение.

А я уже кружила пальчиками по его животу чуть выше пупка, обводя контуры традиционной рабской печати, которая давала хозяевам неограниченную власть над телом невольника. Чуть впалый живот эльфа все заметнее трепетал от моих легких прикосновений.

― Почему она тусклая? ― убедившись, что неяркий свет свечей не причем, поинтересовалась я.

― Потому что мой прежний владелец мертв. А ты, госпожа, еще не подтвердила, что принимаешь власть надо мной, ― перехватывая мою руку и поднося ее к своим губам, пояснил Лир.

― Получается, если я этого не сделаю, ты станешь свободным? ― Мне, выросшей в относительной свободе, казалось, что Лир просто обязан мечтать освободиться от чужой власти над своей жизнью.

― Нет, моя госпожа. Отец настроил печати так, чтобы моя собственная магия убила меня через три дня после потери хозяина. ― Лир несмело провел мягкими губами по костяшкам моих чуть согнутых пальцев.

От этой робкой ласки сердце в моей груди встрепенулось и сорвалось в галоп. Или это от мысли, что через три дня я могу остаться без раба, который явно неровно дышит ко мне, признает своей госпожой и готов помогать, объяснять и подсказывать?

Не важно. Мое тело отзывается на прикосновения Лира — это я знаю четко. А еще знаю, что замужним женщинам и тем более вдовам делить постель с рабом не зазорно. За это никто не осудит. Главное, не влюбляться и не пытаться сделать раба-эльфа законным супругом. Такого наши, человеческие мужчины, не потерпят!

― Ты… можешь умереть?! ― переспросила я. Мне хотелось убедиться, что я не ослышалась и все поняла правильно. — Это можно предотвратить?

Зря я расслабилась. Рано.

Да, мужа, способного превратить мою жизнь в бездну боли и страданий, больше нет. Но мое положение совершенно ненадежно! А значит, мне нельзя потерять Лира ― единственного, кто не меньше моего заинтересован в том, чтобы я сумела оставить за собой все наследие господина Чифтена. В том числе его рабов.

― Думаю, госпожа, если кто и способен меня спасти, так это ты, наследница господина Чифтена. ― Лир продолжал мягко трогать губами костяшки моих пальцев.

― Что для этого нужно? — Вот когда я пожалела, что даже не пыталась хоть что-то понять в магии печатей.

Могла бы ведь подслушать объяснения старого мага, когда тот обучал моих братьев основам магической науки, или попросить Марида, который тоже бывал на таких занятиях, поделиться со мной знаниями и записями. Но нет! Не интересно мне было! Казалось, зачем, если магию заберет муж?

Глава 5

Знала бы я, что однажды моя судьба окажется в руках раба-полукровки!

― Что нужно делать? Говори скорей! ― потребовала нетерпеливо.

Лир огляделся по сторонам, будто искал что-то. Указал рукой на простую льняную салфетку, лежащую на пустом подносе, который кто-то пристроил на неприметный чайный столик в углу.

― Попробуй сделать так, чтобы салфетку сдуло ветром, ― предложил он. ― Отец владел стихией воздуха. Тебе тоже она должна быть подвластна.

Я посмотрела на салфетку, мысленно приказывая ей сдвинуться. Разумеется, ничего не вышло!

― Не понимаю, как это сделать, ― пожаловалась вслух.

― Чтобы магия работала, тебе нужно направлять ее руками, ― взялся подсказывать раб. ― Попробуй махнуть рукой и представить, что от этого движения поднялся порыв ветра, который дунул в сторону салфетки и поднял ее.

Лир смотрел на меня с надеждой ― так, как никогда ни один мужчина не смотрел, и я очень хотела оправдать ее!

Взмахнула рукой ― резко, рвано.

― Поднимись! ― рявкнула как могла строго.

И снова ничего не произошло.

― Ты не салфетке командуй, ветру, ― снова подсказал эльф.

И я попробовала снова. И снова. И снова.

Магия проявляться не желала. Ветер не откликался на мои команды и призывы. Проклятая салфетка оставалась лежать на подносе, как приклеенная.

― Есть какой-то другой способ? ― Отчаявшись, я упала в подушки и опять воззрилась на раба.

Тот выглядел еще более отчаявшимся, чем я. Еще бы! От моих успехов зависело, останется ли он в живых!

― Можно попробовать провести эльфийский обряд инициации, госпожа, ― голос Лира дрогнул. ― Если ты согласишься.

― Почему я не должна согласиться? ― Мое воображение нарисовало мрачную картину замковых подземелий, ритуальный круг, жертвенный камень и меня, привязанную к этому камню.

Не уверена, что я способна довериться рабу настолько, чтобы позволить ему проводить надо мной такой ритуал.

― Тебе придется переспать со мной, госпожа, ― запинаясь после каждого слова и отчаянно краснея, пояснил Лир.

― Переспать?!

О-о! Такого ответа я не ожидала. Замерла, прислушиваясь к себе. Соски все еще побаливали после грубых щипков мужа. Между ног саднило. Правда, зелье, выпитое перед соитием, пока действовало, так что боль была вполне терпимой. А раб казался достаточно внимательным, чтобы постараться не причинять новой боли. И он нравился мне. Уж если и пытаться повторить недавний опыт, так с ним!

― Пообещай, что будешь нежным! ― потребовала я. Терять мне было нечего.

― Клянусь! ― Глаза Лира вспыхнули вожделением. ― И немного полечу тебя перед тем, как… Если позволишь, госпожа. Я ведь целитель.

― Лечи, ― окончательно решилась я.

Лир кивнул и присел подле меня на постель.

― Сначала вылечим кровоподтеки на твоей прекрасной груди, ― объявил он и потянул в стороны бретельки моей ночной сорочки.

Я не сопротивлялась. Только следила за движениями эльфа из-под полуопущенных век.

Он обнажил мои груди и накрыл их руками. Его дыхание снова участилось и стало немного хриплым. Губы приоткрылись. От гладких ладоней, не знавших тяжелого труда, по коже пошло тепло и легкое покалывание. Это было так приятно, что я тихонько простонала и прогнулась в спине, подаваясь вверх.

― Прошу тебя, госпожа, не спеши! Иначе я не успею помочь тебе! ― Лир судорожно вздохнул и поерзал, будто ему было неудобно сидеть.

Я замерла.

― Хорошо. Не мешаю.

Но пообещать оказалось проще, чем выполнить.

Тепло, которое шло от ладоней раба, заполняло и согревало мои женские округлости, отчего они становились все тяжелее и чувствительнее. Невидимыми потоками это тепло проникало в меня, струилось под кожей и собиралось внизу живота пульсирующим комочком, увеличивающимся с каждым вздохом.

Лежать неподвижно становилось все сложнее. Тело требовало ласки, жарких прикосновений, плавных и сильных движений. В тайном местечке между ног поселилась пустота, жаждущая тугой наполненности.

― Долго еще? ― Я поерзала попой по простыням, задевая оголенным бедром бок Лира.

Тот судорожно вздохнул, мотнул отрицательно головой и прикусил губу. Меня немного утешило, что вынужденное воздержание давалось ему не проще, чем мне.

― Все. Теперь там, внизу, ― наконец, объявил Лир еще через пару десятков вдохов. ― Позволишь, госпожа?

― Делай, не спрашивай. Я же уже дала разрешение! ― зарычала я негромко.

Оставленная без внимания грудь непривычно ныла, потемневшие и затвердевшие соски призывно торчали вверх, умоляя о ласке.

А противный раб только посматривал на них, нервно сглатывая, но даже не пытался поцеловать!

***

Вместо этого, скользящим движением сдвинув с бедер подол ночной рубашки, он добрался до моего лобка, волосы с которого я удалила накануне свадьбы с помощью воска.

Глава 6

Сначала я даже не поняла, что произошло. Я и без того дышала через раз, одурманенная вспышками удовольствия. В голове плыло и мутилось. Сердце колотилось, как бешеное. А Лир продолжал двигаться во мне, мощно и неотвратимо, раскачивая меня на волнах вожделения.

И, когда его рука легла мне на горло, я восприняла это как особую ласку. Ровно до того момента, пока не попыталась сделать вдох и вдруг ощутила, что воздух почти не поступает в мои легкие.

В голове помутилось еще больше. Я дернулась, инстинктивно пытаясь вырваться из захвата. В этот момент раб толкнулся в меня как-то особенно удачно, насытив, наконец, ту голодную бездну, что образовалась внутри, и вызвав, по ощущениям, извержение если не вулкана, то гейзера.

Тело забилось в экстазе, а остатки разума ― в панике: воздуха по-прежнему не хватало!

На несколько мгновений я зависла в странном состоянии: тело словно исчезло, а дух воспарил в небеса, не нуждаясь ни в бренной земной оболочке, ни в дыхании. Но насколько изумительно-прекрасным был взлет ― настолько же ужасающим возвращение в собственное тело, которое уже не билось в экстазе, а корчилось, задыхаясь в предательских руках раба.

«Подлец! Убийца!» ― Вместе с отчаянием от невозможности освободиться во мне вспыхнула ярость: чистая, ничем не замутненная ярость человека, доверившегося другому во всем и до конца, и получившего нож в спину.

Магическая сила ― та, что гуляла по телу волнами в момент соединения с мужем, вдруг прихлынула в мои руки. Я почувствовала себя арбалетом, а руки ― арбалетными болтами. И выстрелила ими в грудь полукровки.

Толчок вышел настолько мощным, что эльфа оторвало от меня, подбросило так высоко, что я перестала его видеть и чувствовать. Мое горло освободилось, и я задышала ― часто, жадно, хрипло, глотая воздух как воду, захлебываясь им и пытаясь надышаться наперед, будто он вот-вот снова кончится!

Я упивалась воздухом, как самой хмельной ракией, что гнали Сипухи из белого винограда, растущего у подножья гор, а из моих поднятых вверх рук хлестал бурным горным потоком ледяной ветер.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я надышалась всласть, опомнилась и начала вспоминать кто я, где нахожусь и что, вообще, происходит. И тут же осознала, что моя магия проснулась! Это она заставила отвориться окошко, это она создала воздушный поток, разогнала его до невообразимой скорости и теперь гнала, гнала этот поток вверх, в потолок.

А под потолком, распластанный по нему, как лягушка, висел Лир ― посиневший от холода, в полуспущенных штанах, с венцом светлых волос вокруг головы и с помутневшими глазами. Он замерзал. Почти уже замерз. А еще, теперь уже он задыхался и смотрел на меня с немым отчаянием, потому что, стоило ему открыть рот, как ветер тут же забивал глотку, завихряясь и не позволяя нормально вдохнуть.

Он пытался убить меня? А теперь умрет сам! Заслужил.

Это была первая мысль.

А потом вспомнился его шепот: «Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь простить меня».

И пришла следующая мысль: а может, Лир вовсе не собирался лишать меня жизни? Вдруг все, что он сделал — это и была инициация? Ведь моя магия проснулась, прорвалась, покорилась мне! Тогда получается, он не собирался убивать меня? Он старался помочь?!

Опасаясь уронить эльфа с высоты в два с половиной человеческих роста, я не решилась делать резких движений. Плавно повела руки вниз, одновременно расслабляя и собирая в кулак ладони.

Поток воздуха, постепенно ослабевая, довольно плавно опустил Лира на постель. Как раз на нагретое место, с которого только что откатилась я.

Эльф упал в подушку лицом вниз и так и остался лежать, не шевелясь. По его одеревеневшему телу время от времени прокатывалась крупная ознобная дрожь.

Вот это я его заморозила!

Собравшись с силами, перевернула Лира лицом вверх. С сожалением взглянула на его опавшее мужское копье. Правда, и в таком виде член эльфа выглядел впечатляюще большим. Но сейчас моему рабу явно было не до страсти.

Я укрыла Лира всем, что нашла в спальне. Согрела у очага грелки для постели, принесла, уложила по обе стороны от его тела. И даже сумела приготовить теплое, почти горячее питье.

― Лир! Попей! Тепленькое! Легче станет! ― Подоткнув повыше подушки у него под плечами, взялась вливать ему в рот простую горячую воду: все, что сумела найти.

Эльф глотал с трудом ― но глотал. Влив в него полную чашку, я отставила ее на чайный столик, а потом забралась к Лиру под одеяло, прижалась к нему всем телом: знала, так жены клана Сипухи нередко отогревали в особо морозные дни своих мужей, вернувшихся с охоты.

Теперь и мне пришлось отогревать своего мужчину. И неважно, что он мне не муж. Скорее ― смешно сказать! ― пасынок. Вот уж чего нельзя было вообразить даже в самом жестоком бреду! Но поди ж ты ― случилось…

Стоило мне обнять Лира кожа к коже, как дело пошло на лад. Он начал согреваться так быстро, что уже через пару минут его перестало трясти. Еще столько же ― и он смог шевельнуть руками и, обняв меня за талию, прижать к себе так, что стало трудно дышать.

― Тебе лучше? ― Я подняла голову и, опираясь подбородком о его грудь, уставилась в бледное, но уже не отдающее синевой лицо.

― Немного. ― Эльф передернулся, но это был уже не озноб, а осознанное движение, заменившее кучу слов. ― Я словно на леднике голышом повалялся. В следующий раз, госпожа, если захочешь наказать меня размазыванием по потолку, могу ли я надеяться, что ты хотя бы ветер потеплее призовешь?

Глава 7

Лир отрицательно повел головой.

― Не перестала бы, госпожа. Я ведь одаренный маг-целитель, чувствую, когда нужно остановиться.

Об этом я не подумала. Да и не могла подумать: целители среди людей не встречались. Только среди эльфов. Откуда мне знать, на что они способны?

― Все равно! ― Пережитый испуг переродился во мне в злость, и отголоски ярости все еще плескались в моей груди, требуя отмщения. ― Больше никогда не смей так делать! И ты будешь наказан за то, что не предупредил меня заранее!

― Но госпожа! Если бы я тебя предупредил, ты бы не испугалась достаточно, чтобы бороться за жизнь всеми силами, в том числе магическими! ― В голосе Лира появились просительные нотки. ― Накажи меня, если считаешь нужным, только знай: другого пути не было.

Мне не хотелось этого признавать, но в глубине сердца я и сама понимала: раб прав. По-другому быстро заставить мою магию работать мы вряд ли смогли бы.

― И накажу! ― все же пообещала я. ― Только вот активирую твою печать, чтобы ты уже точно принадлежал мне и телом, и магией. Что для этого нужно?

― Капелька твоей крови и слова, которые я тебе подскажу.

Крови? Да запросто! Найти бы, чем порезать или проколоть палец. Впрочем, эта проблема решилась без моего участия. Лир закинул руку в изголовье постели, на которой мы лежали, просунул пальцы между матрасом и спинкой и вытащил из щели булавку. Она, видимо, не позволяла сбиться простыни.

По-прежнему лежа подо мной, он смиренно подал мне булавку со словами:

― Прошу, госпожа. Сделай меня своим рабом. Клянусь быть покорным, смирным, служить тебе и защищать тебя ― даже ценой собственной жизни!

В словах полукровки я не уловила ни нотки сомнения или фальши, и моя злость на него начала улетучиваться.

Не спеша слезать с Лира, я сдвинулась сначала на его живот, потом съехала на бедра, ощутив заодно, что его мужское орудие снова начало оживать. Мой взгляд сам собой пополз вниз: рассмотреть, оценить то, чем раб так успешно доставлял мне удовольствие. И ― наткнулся еще на одну печать!

Она располагалась прямо на гладком, лишенном растительности лобке эльфа, и выглядела спящей, как и главная печать, расположенная выше пупка.

— Это еще что? Эта-то зачем? Что она делает? ― засыпала я вопросами Лира.

Лир ощутимо напрягся, сжал губы, отвел взгляд. Видно было: рассказывать об этой, последней, печати ему совсем не хочется. Наверняка неспроста! А значит, я тем более должна знать, на что она способна!

― Лир! ― рявкнула я. ― Говори!

Эльф не мог не подчиниться, хотя главную печать подчинения я все еще не оживила.

― Она действует только на мои способности как мужчины, ― нехотя процедил он сквозь зубы. ― Может сделать так, что на время или навсегда я полностью потеряю интерес к женщинам. Или не смогу зачать ребенка.

— Это все? ― делать Лира по-мужски несостоятельным я точно не собиралась. Он оказался опытным и ласковым любовником. Правда, доверия меж нами пока было мало, и он явно пытался кое-что умолчать. ― Клянусь, я не стану запрещать тебе испытывать нормальные мужские желания! Но ты обещал мне верность во всем, а это невозможно без полной откровенности!

Раб тяжело сглотнул и договорил:

― Еще эта печать способна сделать так, чтобы я возбудился тогда, когда угодно моей госпоже, чтобы мое возбуждение не проходило так долго, как ей угодно, и чтобы я мог выплеснуть семя только с ее позволения.

Вот теперь я поверила, что раб открыл мне все свойства печати, и задумалась. Магия печатей, оказывается, открывает очень интересные возможности! Я все еще чувствовала себя неотмщенной, и теперь, кажется, знала, как отплачу, не причинив при этом рабу никакого вреда, не считая некоторых неудобств.

Наверное, улыбка, расплывшаяся по моему лицу, выглядела очень довольной и многообещающей, потому что Лир еще больше напрягся, поскучнел и пробормотал чуть слышно:

― Проклятый Чифтен… Чтоб ему даже после смерти икалось.

С этим я была согласна, хотя и по другим причинам. Не выбрал бы господин Чифтен меня в жены, я бы и сейчас жила в родном клане, охотилась, ходила за животными, дразнила Марида… Впрочем, теперь я понимала четко: в жены Мариду отец меня никогда не отдал бы! Значит, пора забыть о нем. У меня теперь вместо жестокого мужа ― покорный раб. И замок в придачу. Не так плохо все складывается!

― Не бойся, Лир! ― Я игриво провела ноготками по животу полукровки, слегка цепляя ноготками тонкие шрамы, из которых состояла последняя, шестая печать. Лир тихонько застонал. Его живот дрогнул, мужское естество тоже дернулось навстречу моим рукам. ― Я не стану мучить тебя слишком долго. И другим тебя не отдам. Запомни: ты ― только мой!

С этими словами я решительно проколола подушечку безымянного пальца, выдавила капельку крови и прижала ее к центру главной печати подчинения. Напомнила замершему Лиру:

― Подсказывай слова!

И Лир, судорожно вздохнув, начал диктовать:

― Своей кровью, своей магией я, Сайонара, супруга почившего мага Чифтена, утверждаю, что имею право быть госпожой рабу Иллириэлю и владеть безраздельно его жизнью, телом и магией!