Симбиоз сознаний

Неожиданная находка и встреча. Глава 1.

Глава 1

Какой-то шум заставил меня очнуться. Как только сознание не спеша вернулось в тело, я услышал, что это лай собак и визг тормозов. Я недовольно заворочался и протянул голову ближе к часам на тумбочке, фокусируя зрение на циферблате. Увидев проясняющиеся стрелки ругнулся и мысленно опять уснул, но тело не слушалось. На часах было 2 ночи.

Сел на кровати и провел ладонями по лицу. Прислушался настолько что помимо шума на улице уловил писк комаров рядом. Ох уж эти комары. Ощущения возвращались, и я инстинктивно начал чесать бедра и плечи, там, где покусали эти кровососы. Кроме того, струйки пота остановились на широких бровях и вот как только дотронулся ладонями, упали на простыню. Я одернул мокрые ладони. Ох уж эта жара.

Я медленно встал, почесав затылок и прошел в соседнюю комнату со странными запахами, к которым конечно же привык, а гостей я не водил. Внимательно взглянул в объектив микроскопа. Недовольно кашлянул увидев там не совсем то что ожидал. И даже попятился назад, неловко споткнувшись о стул. Сел и почесал затылок. Надо же, скорость размножения с этим ферментом поражала. Но главное, - клетки грибов мутировали и стали атаковать препарат Х. Нужно все обдумать, как быть дальше. Я зажег свет и щелкнул кнопкой чайника. Однако тот зашипел как змея и затрещал по чему стало понятно, что тот пустой. Точно как в моей голове сейчас. Я последнее время не высыпался. Спал по часу, а потом вскидывался от малейшего шума. –Стоит наконец сделать шумоизоляцию, - мелькнула мысль, - но тут же ее перекрыла иная, - а реактивы и ферменты за что покупать? Эксперимент хотелось завершить, зря ли я столько сил и средств, и бессонных ночей на это потратил.

Я долил воды в чайник, минимум чтобы заварить пакетик чая и уставился задумчиво на детский рисунок грибочка на чашке. Открыл блокнот и посмотрел список необходимого.

Не хватало многого. Но особенно хотелось узнать где предел изменчивости образца и как, с помощью чего, ее стимулировать выше предела. Я с детства любил собирать грибы. Наедине. Природа наградила очень хорошим зрением, внимательностью и аккуратностью. Мальчишкой мог, это увлечение переросло в микробиологию. Интересные все-таки это существа, грибы. И особенно последнее время. В связи с нарушением экосистемы, то есть экологии они начали вести себя весьма странно и непредсказуемо. А такое положение подопечных еще больше нравилось. Прошло пару минут, и я вернулся в настоящее, хлебнув горячего чая и даже слегка обжег язык. Шум на улице не стихал, лаяли собаки и даже начали выть. Нужно выйти развеяться и посмотреть что там. Я одел плащ и обул кроссовки, а то конец сентября уже начал баловаться прохладой. И не спеша чапая по лестнице вниз спустился во двор.

Обойдя вокруг дома на шум отдаляющегося собачьего лая, я увидел странное зарево за редкими деревьями в конце поля, у горизонта. Хотя до рассвета было еще не близко. Какая-то неведомая сила, или мысль потянула меня в ту сторону, хотя мысль скорее шепнула. Фонарей там не было и было довольно темно, и я медленно, но уверенно двигался по тропинке среди травы почти интуитивно, однако ориентируясь на странное свечение. Несколько собак пронеслось рядом, то рыча, то завывая. Что же там случилось?, - пронеслась кинжалом мысль в голове.

Чем более я приближался, тем более какой-то холодок дразнящей неизвестности подступал снизу как ком в горло. Зарево почти потухло, но какой-то странный запах смешанный с дымом настиг меня. Еще можно было различить как струйка коричневатого дыма поднималась вверх в небо. Я решительнее двинулся к дыму. Казалось, что это близко, но идти пришлось довольно долго. По пути попадались странные мелкие камни, которые тоже странно пахли и дымились. Тут же вспомнилось как я год работал в парфюмерном магазине и даже смешивал образцы, чем снискал славу у избалованных запахами богатых клиенток. Да, всегда имел неуемную тягу к экспериментам и непростое обоняние. Возле самого леса виднелась какая-то черная яма и оттуда валил дым. Я достал старый телефон, однако тот сейчас был как раз кстати и не для вызова помощи. Там был яркий фонарик.

В воздухе ощущалось странное напряжение, которое, казалось, приникло через кожу и впечаталось в кости. Я принюхался. Запах ну или вонь чем-то напоминала гнилые бананы. Любопытство и желание прояснить ситуацию подтолкнули меня ближе к яме, напоминавшую воронку, из которой поднимались струйки дыма. Вдруг я услышал визг из ямы. Прислушался. Так же кто-то вдали жалобно кричал: -Рита!! Женский крик. Заглянув в яму, я так и застыл на минуту. В центре большой выемки лежал тоже немалый камень странной формы. Вокруг него были разбросаны камни поменьше. Среди них лежало тельце маленькой собачки и протяжно визжало из последних сил.

Ноги сами казалось спустили меня вниз в порыве. Было темно, но выручал фонарик и кроме того на камнях блестели рыжеватыми искорками какие-то капли, как мне показалось.

Я приблизился к бедному животному, посветил и бегло, но внимательно осмотрел его. Осколок камня, или руды впился собачонке в бок. – Ох, Господи, - пронеслось в мыслях.

Крики женщины послышались ближе. И чем более они приближались, тем более вставала необходимость действовать.

Далее события понеслись, как и увидеть то сложно, не то что описать. Я бережно, но быстро подхватил тело собачки на руки и выскочил из ямы. –Рита!?,- послышалось совсем рядом, --Кто здесь!?

Свет фонарика выхватил очень обеспокоенное и встревоженное лицо женщины лет 30 с растрепанными волосами и пятном сажи на лбу.

- Ритаа, - выдохнула незнакомка словно избавилась от тяжеленной ноши.

-Ваша?,- от растерянности выпалил я.

- Да да да, - Ой мамочки, - прильнула женщина дотронувшись к собачке,- Что с нею!?

- Живая.- как можно увереннее сказал я, - А Вы как?,- спросил, заметив красный отблеск на ее волосах.

- Та ничего, немного ударилась головой, - промычала женщина, - Дайте мне её. Я осторожно передал слабое тельце из рук в руки и ощутил, что незнакомка дрожит.

Визит и эксперимент. Глава 2.

Глава 2

Я сварил себе кашу и сделал омлет. Пока жевал, настойчиво вернулись мысли о той женщине и той собачке через которую, как я понял, она и пострадала. – Как там она? Они.

Но прежде чем ее проведать нужно съездить в приют и убедиться, что с собачонкой все нормально, - раздумывал я, - чтобы потом сделать приятное и привезти Эле ее любимицу в полном порядке.

Я приехал в приют и спросил о той собачке которую привез с утра. Ветврач, полная добродушная женщина, с короткой стрижкой, сказала, что пациентка наша потеряла много крови, но угроза смерти миновала и сейчас её приспали временно чтобы набиралась сил. Я поблагодарил, но конечно расстроился. Что не смогу с Ритой посетить Элю.

- Хотя, - подумал я, -скорее всего и к Эле в палату не пустят с животным. Ну и ладно. Поеду так. Сообщу радостную новость что Рита жива. И пожелаю скорейшего выздоровления Эле, - наивно решил я.

Внутри подступало чувство нужности себя кому-то и нужности себе близкого открытого и чистого человека. А может в этот раз?,- затеплилась надежда. Я почему-то хотел увидеть эту женщину и неизвестно откуда взялась жажда поговорить с нею вот так издалека, по-простому. О Рите начиная и заканчивая тем о чём она захочет. Или не захочет. Тут уж я готов уступать, тем более женщине, тем более пострадавшей. Я тепло улыбнулся. Кто знает. Может эта несчастная женщина не зря появилась в моей жизни, именно в том месте, чтобы, возможно, только ей доверить это открытие. Я удовлетворенно представил её удивление при этом. Я предчувствовал что она как ребёнок еще. Судя по её словам, и по поведению в экстремальной ситуации тогда. А лишь в стрессе люди ведут себя естественно. Решено. Чего тянуть. Я заехал и купил букет белых лилий, таких почему-то рискнул. И направился в больницу. На троллейбусе. По дороге предвкушая азарт от поисков Эли и расспросов где она. Ведь это интересно и важно. Искать и находить. Того, кто важен и нужен. Пускай даже только сейчас. -Но лучше жить на порывах и желаниях чем как робот по органайзеру на завтра, на послезавтра, на неделю вперед, - подытожил я. Ведь наука — это как творчество и искусство, хоть и подчиняется лишь фактам, но и без эмоций не имеет никакой ценности. Эмоций себе, но лучше другим, важным и интуитивно близким людям, - трясся я в троллейбусе весь переполненный этими мыслями.

Когда я приехал в больницу, моя эйфория предвкушения встречи сменилась суровой реальностью казенных стен, коридоров, и того самого больничного запаха. Я спросил в приемном отделении есть ли запись о доставке больной по имени Эля. –А вы, простите, ей кто? - оценивающе уставилась на меня уставшая медсестра лет 40 с внимательным, но равнодушным взглядом, словно сквозь меня. – Жених, - соврал я, - Катерина, мне очень нужно ее увидеть!,- прочитал я имя на бэйдже ее белого халата,- пожалуйста.

Катерина поджала губы и нехотя принялась копаться в журнале поступивших, изредка косясь на мой букет. – Часы посещений с 15 до 17,- промямлила она.

Я твердо подошел к ней и посмотрел прямо в глаза. –Катя, скажите где она а там я уж как-то сам, - заискивающе прошептал я. –2 крыло, 17 палата, - услышал я. –Катя, вы- лучшая,- бросил я, убегая. –Постой, жених, налево, потом лестница и проход со 2 этажа, в конец. –Спа-си-бо, - почти по слогам отчеканил я, - приветливо помахав ей и улыбнувшись.

Перейдя по длинному коридору во второе крыло, я замер на минуту возле двери с номером 17. Перевел дух и постучал. Тишина. Я потоптался на месте переминаясь с ноги на ногу. Постучал еще раз. Дверь резко открылась, и я увидел. Другую женщину, маленького роста и с короткой стрижкой. –Вам кого? - промямлила она, откусывая и пережевывая яблоко. –Мне. Эля нужна.

Вдруг в конце коридора что-то загремело. Я инстинктивно бросился туда, но не добежав и до половины увидел что старая бабушка уборщица опрокинула ведро с водой, вода вылилась и она, поскользнувшись в луже, тяжело осела на пол задом, нескладно выбросив вперед ноги. Я подбежал к пожилой уборщице сзади и подхватив её ниже плеч, пытался поднять. Вдруг я возле своих кистей увидел женские, которые пытались сделать то же самое.

Я поднял глаза. Это была она.

--А вы что здесь делаете, опять спасаете? Может ваша родственница?

--Здравствуйте, Эля. Да вот, услышал грохот и не мог просто стоять.

--Поднимаем!

--Да! Вместе!, - хотя я напряг все силы чтоб ей было легче.

--Все нормально, Ольга Петровна? - обратилась Эля к бабушке. ---Спина, -услышал я. Подбежали еще двое санитаров и помогли, увели пострадавшую.

Эля отдышалась и отряхнула мокрые полы халата:

--Так как вас сюда занесло? И зачем?

--Уж поверьте, к Вам. Узнать как Вы,- я поднял с пола мокрый букет и протянул ей.

--Да Вы что, - ехидно начала она но смутилась, я заметил.

--Как Вас там, не помню.

--Позвольте освежить Вашу память и помочь. Я Гена.

--Что еще помочь, Гена?

--Ну как же, дойти до палаты- хватайтесь за локоть

--Я что так плохо выгляжу?

--Гораздо лучше с той ночи. Как вы?

--Может лучше поговорим не в коридоре? - ответила Эля.

--Да. Пойдемте. Держитесь, - я взял ее запястье, но она отстранилась.

--Ненавижу больницы, - тихо вела она,- тут веет конвейером бесконечного лечения.

--Я, признаться, тоже.

--Так занимались бы делами поважнее, зачем Вам ко мне, я же Вам никто.

--Это для меня важно, и я просто так ничего не делаю

--Не просто так?, - напряглась она,- и с какой целью? Вы тут.

--Цель одна, - мягко тепло но твердо сказал я,- проведать Вас узнать как Вы и пожелать выздоровления.

--И всё?

--Ну если нужно, то и помочь.

--Тут помогают и без Вас. Мы зашли в палату.

--Здравствуйте, - поздоровался я громко. Две другие женщины тихо хихикнули.

--Голова кружится, я хочу прилечь и отдохнуть, а не вести с Вами светские беседы, можно?,- пошатываясь тихо прошептала Эля.

Последствия рыбалки. Глава 3.

Глава 3

Однако после обеда я ощутил внезапную сонливость. Не помогла даже чашка крепкого кофе. Тогда я принялся приседать и активно отжиматься на руках от пола. Не терпелось продолжить эксперименты, но то ли усталость, то ли заторможенность хотели выключить меня. И я присел на смятую постель, упав на правый бок и, как мне показалось, на минуту закрыв глаза. В голове болтало мысли о пережитом словно ветром опавшие листья, но я заставил себя ровно и спокойно задышать.

Очнулся я в темноте и только слабый свет цвета грязного молока проникал сквозь окно. Я бегло взглянул на часы, растирая костяшками пальцев веки. Было 4 утра. –Вот это я придавил, сплюх, - лениво подумал я как компьютер эпохи начала девяностых. Однако, когда я встал на ноги то почувствовал, что всё тело слушается отлично, ощутил себя отдохнувшим. Но накатывало, словно запах моря издалека, нервное напряжение и раздражение от бардака в квартире, в мыслях, да и в жизни. –А отправлюсь-ка я на рыбалку, - решил я. Это наверняка поможет успокоиться, конечно если не задаваться целью наловить побольше рыбы.

Я сварил немного перловой крупы в маленькой кастрюльке, на малом огне не помешивая, чтоб она была целая как зерна кофе. Добавил туда щепотку ванилина. Также взял мякиш батона, смочил его и размял, посыпав малость сухим чесноком. На пару секунд я задержался возле ведра с таинственным рыжим тестом. Затем решив взять с тобой, сунув шарик его в карман джинсов.

Взял свою любимую удочку, доведенную до ума вручную, и вышел в рассвет.

Воздух приятно наполнил легкие утренней свежестью и яркостью запахов. Идти было далековато, да и лень поэтому я приехал на пруд велосипедом, под конец прыгая и звеня по бугристой дороге. Это бодрило.

С пруда тянуло сыростью, смешанной с запахом прелого камыша, горько сладким таким. Чуть поодаль за кустами сидел дедушка в синей потертой кепке и лениво показывал свой недвижимый профиль рядом с удочкой.

Я быстро разложил удилище, которое вытягивалось сегментами трубок, ловко снял кругами с петель смотанную леску, проверил лёгонький поплавок из гусиного пера сделанный собственноручно. Подвинул его от крючка на расстояние примерно метр что, как мне казалось, соответствовало глубине, осмотрел грузило, надежно ли держится и бережно нацепил на крючок одну большую перловину. Затем я размахнулся и бросил куда смог в воду большую горсть перловой каши. –Карась любит пшеницу. Любил, - мысленно то ли вспоминал, то ли вдохновлял себя на неплохую ловлю.

Я взял двумя пальцами за грузик и, подойдя на самый край берега, махнул своей длинной гибкой красавицей, резко отпуская леску с грузилом.

Поплавок сначала лёг, а затем быстро встал и предо мной в утренней дымке на воде предстало перышко с красным кончиком и двумя белыми полосками. Которое, отражаясь в зеркальной глади воды, казалось вдвое длиннее и виднее. Подул лёгкий ветерок и по воде пошла мелкая рябь, которая затрудняла взору вид и поведение поплавка. Да, его стало хуже видно и поплавище начал мелко покачиваться, дрожать. – Только этого не хватало, - начал закипать я. С минуту я зевал, моргал и ждал как стихнет непонятное дуновение в тихую погоду. И как только вода начала успокаиваться колышущейся гладью с искорками от встающего солнца, я увидел, что поплавок, мой сигнальный верный друг, резко качнулся сначала в одну сторону, потом в другую. –Рано радуешься, еще не время, - приструнил себя я.

Поплавочный стручок на минуту затих. Затих и ветер и я, затаив дыхание.

И наступила кратковременная идиллия. Квакнула и булькнула тихонько лягушка, прыгнув воду видимо и послышался еле уловимый треск в камышах.

Однако поплавок нырнул почти полностью и сначала нехотя словно, а потом резче ушел в сторону и одновременно вглубь. Я рывком вскинул удочку вверх и с приятным ощущением тяжести натянутой лески на крючке поблёскивала и трепыхалась мелкая рыбешка. Нетерпеливо я перебросил всё это хозяйство на берег и положил на траву. Бросился ладонью и крепко сжал заветный первый улов величиной с большой палец. Крючок еле-еле зацепил за уголок рыбьего рта бедного малыша карасика. Я набрал в пакет с пол литра воды и выпустил туда рыбку, слегка прижав его сумкой.

Снял с крючка остатки пшеницы и решил одеть крупинку поменьше. Руки от нетерпения и азарта задрожали, однако я приблизил крючок к глазам и медленно одел маленькое зернышко на самое остриё, потрогал его чтоб не кололо, поплевал, и с мыслями, - ну, ловись рыбка малая и большая, - забросил всё это дело подальше. Однако поплавок упорно лежал и не хотел вставать как солдат до подъема. Тогда я чуть повёл удилище в сторону. Поплавок резко утонул и скрылся из виду. Я резко дернул удочку вверх. На конце лески выпрыгнула бахрома из зеленого вьющегося зелья, похожего на плющ.

Я терпеливо распутал эту зелень и снял. Присел на берег и подвел к себе крючок. Скатав хлебный шарик, я послюнявил его, спрессовал в продолговатую трубочку и нанизал на самый край крючка. Мягко забросив леску в воду я принялся ждать. Поплавок принялся было мелко дёргаться, прыгая вверх-вниз хотя ветра и волн не было. Я выжидал. Вдруг к верхушке поплавка подлетела стрекоза и лениво села на него. –Кыыыш,- махнул я удилищем. Наглая стрекоза не улетала. А сигнального друга зашатало по сторонам словно ребенка после быстрой карусели. Однако пляска плавучей красной палочки становилась всё более резкой и разнообразной. -Ещё немного, не то, - думая я, жадно впиваясь глазами и напрягая зрение. Вдруг поплавок чуть приподнялся вверх, потом полностью нырнул, но как-то наискосок. И я тут же вздернул свою удочку в небо. Леску натянул очень активный и вертлявый карась побольше. Я мигом бросил его на траву. На солнце бликами играла его желтоватая блестящая луска и крючок скрылся где-то в глубинах рта. –Ух, какой жаднюга, - подумал я, - хотя голодный скорее всего.

Вставало солнце. По воде словно растекались блики, пятна света и я забросил удочку в темное «окно», в сторону и подальше, чтобы не слепили глаза отблески вокруг поплавка. В этот раз я одел две маленькие перловины подряд, чтоб не видно было крючка вообще для особо умной рыбы, если таковая еще тут имелась. При этом я послюнявил пальцы и потер эти зернышки вареной крупы мокрым хлебом. Понюхал пальцы. Тонко и остро пахло чесноком. Поплавок медленно покачивался и ничего не предвещало ничего особенного. Пару минут ничего не менялось, и я уже хотел было вытягивать проверять целостность наживки, но тут вдруг красное перышко крутнулось на месте и нырнуло. Вынырнуло и тут же нырнуло глубже. Я резко дернул удочку вбок и почувствовал, как леска натянулась. Мигом переводя удилище на берег, я услышал, да и успел увидеть, как блестящий вертун резко слетел и булькнул в воду у самого берега. –Ну повезло тебе, живи, - разочарованно подумал я.