Символы власти: Распад

Глава 1

Что будоражит разум аристократа более,

чем риск потери власти?

Поздней ночью на взмыленном коне прибыл гонец. Графа немедленно разбудили, и он принял из рук посланника конверт с гербом своего вассала. Развернув бумагу, Балдрон прочел следующее:

«Мой господин и добрый друг,

Обстоятельства не позволяют мне объясниться с тобой лично, о чем я сердечно сожалею. Моя семья вынуждена покинуть Асфирь и присягнуть на верность захватчику. Я не могу просить тебя простить меня, но надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймешь. Я действительно верю, что его идеи несут процветание.

Я также должен сообщить, и это знак моей искренней любви и преданности, что Корунд в скором времени готовит полномасштабное вторжение в Асфирь. Вольные княжества, как вы верно догадывались, не конечная его цель.

Сообщи королю. Сделайте все возможное, чтобы достойно встретить его.

Твой переменчивый соратник в делах,

Барон Аседан Мельхиор Тафет.»

Граф смял бумагу.

Да. Это предательство не удивляло его, хотя и несказанно удручало. В пору завоеваний все искали выгоды. Тафет получил дворянство в заслугу за развитие промышленности и торговли в стране, способствовал распространению газа, пара и угля. Но традиционалистская политика короля Асфири, общий застой из-за отсутствия своевременных преобразований тормозили прогресс, и наиболее предприимчивые члены общества искали для себя выгоды на стороне. Успех и процветание в делах им предлагал молодой амбициозный захватчик, присваивающий сейчас подконтрольные Асфири земли.

Страна располагалась на Великом континенте в измерении Элисшара, населенном также эльфами, гномами и другими волшебными существами. Двадцать лет назад с изобретения парового котла людьми началась научно-промышленная революция: вследствие того, что внутри Великого континента наиболее богатые земли принадлежали крупным организованным объединениям, деловые и наиболее рисковые авантюристы, чтобы не платить податей властям, добывали ресурсы в Пустоши, землях, на востоке окаймляющих Великий континент. Территории это были дикие и суровые, наполненные существами, вроде огров и троллей, непригодными для полезной кооперации и вредящими всем остальным видам. В Пустоши же скрывались и преследуемые и беглые преступники, а по мере появления запроса на новые рабочие места и технологические разработки на копях – самые бедные слои населения и самые отчаянные изобретатели.

С момента создания первых общеполезных изобретений - пороха, телеграфной связи – стали предприниматься попытки продать это на рынке внутри континента, но спрос поначалу оставлял желать лучшего. Кто-то вроде волшебников или вампиров откровенно смотрел на все эти штучки с усмешкой. Да и сами асфирцы и многие другие людские объединения относились к дарам разгаданной природы с большим подозрением, пока платой не стало тактическое преимущество тех, кто был менее предубежден и привередлив.

Наступление на страну начиналось невинно: до смешного выгодными торговыми сделками завлекались наиболее дальние подчиненные Асфири княжества. Затем последовали административные перестановки, а далее – почти бескровный захват этих земель. Правящей верхушке королевства тогда казалось, что Корунд Морга Цаворта, дворянин, выходец из Асфири, изобретатель с неожиданно проявившимися политическими амбициями, лишь наглый разбушевавшийся мальчишка в компании наемников, и королевские войска с легкостью отобьют территории. Но противостояние затянулась, а потом и технический перевес дал о себе знать.

Знатным вельможам, и тем паче членам королевской династии до последнего хотелось не видеть очевидного и цепляться за мир. Стареющий король всю жизнь провел в войнах, на которых потерял обоих сыновей-наследников, как и отца когда-то. Теперь у него осталась внучка, на которую он не рассчитывал, и страна на пороге великого перелома.

Граф Балдрон Турмалан Моха, получивший нынче весть о предательстве своего вассала, приходился монарху племянником.

Повертев в руках смятое послание, граф поднялся в кабинет, про себя хмыкнув: «Спасибо, что хотя бы предупредил».

В голове всплыла одна из последних встреч с бароном-изменником.

Аседан тогда, как это часто бывало, пытался внушить Балдрону мысли о пользе новых веяний. Вышагивал по кабинету, энергично размахивая руками. На тот момент он, вероятно, уже раздумывал над предательством, но все-таки хотел, чтобы граф его понял. Балдрон отчасти понимал, но речь шла не только о его стране, но и о его семье. Ветер в мире менялся, ветер, порывов которого он и его родные надеялись миновать. Злости граф не испытывал. Только усталость и досаду.

Тучный, с горящими глазами, Аседан представлялся графу неприятным контрастом с собой: усталым, с посеревшим лицом, стального цвета волосами и глазами – родовым наследством прародительницы-волшебницы, придававшим представителям королевской династии сходства с приведениями.

Тафет вздрагивал и взвивался с новой силой, когда бросал взгляд на молчаливого графа. Излишняя возбужденность случалась с бароном всякий раз, когда он выходил на след дичи или предчувствовал успех в новом предприятии.

Наконец устав от длительной и лишающей сил речи Аседан повалился в кресло перед графом. Тот продолжал молчать.

- Скажи хоть что-нибудь! - не выдержал Аседан.

- Что ты хочешь услышать? Что мы отстаем – согласен. Что у нас нет природных преимуществ, как у магов, эльфов или вампиров – согласен. Что надо превратить страну в частную компанию – не согласен. Люди не винтик в механизме.

Глава 2

Экипаж мерно качался из стороны в сторону, пока они ехали по проселочной дороге в постоянную резиденцию Балдрона - загородный особняк семейства Моха. На лугах паслись коровы, крестьяне косили траву. Завидев графа, некоторые останавливались, загораживаясь от солнца рукой, и провожали экипаж господина взглядом. Дети махали и иногда бежали за повозкой с веселым смехом. Граф Моха был главным землевладельцем в округе, и почти все крестьяне здесь работали на него. На кухне его особняка всегда находились сладости для забегающей ребятни. Когда его дети, шестилетняя Кадлер и одиннадцатилетний Тарлек, были помладше и менее отягощены сопряженными с их статусом обязанностями, они иногда играли с крестьянскими детьми. Граф этому не препятствовал, хотя его жена и не особенно одобряла такое общение.

Глядя на крестьян и, как Балдрону казалось, их пристальное внимание, он гадал, знают ли они что-нибудь о надвигающейся угрозе? Какие вести получают от родственников, живущих вне Асфири? Что там говорят о короле и его курсе?

Дома слуги встретили хозяина как обычно, он поделился официальными новостями из дворца, ему подали чай в беседку. У чая появился неожиданно отвратительный привкус, и граф списал это на недавнее свидание с королем. Состояние дяди не шло у него из головы. Сейчас Геллатропу как никогда было необходимо сохранять твердость духа, чтобы оставаться столпом нации и оплотом порядка. Во всяком случае, когда кризис минует, они смогут подумать о том, как лучше помочь Солане стать достойной правительницей, и в каком виде должно состояться ее правление.

Вечером, когда графиня Калани Яшма Моха, супруга графа и главный казначей Асфири, вернулась домой, они поужинали и затем расположились в кабинете Балдрона, чтобы обсудить детали разговора с королем.

- И как он отреагировал? – спросила графиня, проницая мужа миндалевидными черными глазами.

Брови вразлет, короткое черное каре: для сорока с небольшим она выглядела весьма молодо. Неизменные меха и драгоценности усиливали грандиозность этой хищницы.

- Сказал, что подумает, - ответил граф глухо, закрывая ставни.

За полем над лесом собирались тучи. Прохладный воздух, несмотря на то, что стояло лето, порывами пронизывал Балдрона. Или так сказывалась тревога?

- Вполне понимаю его смущение, но раз Геллатроп решил не отступать, и при этом хочет для нас безопасности, придется чем-то пожертвовать, - формальным тоном добавила графиня.

- Он не доверяет Улиу, и...

- И мне тоже.

- И столкнулся с риском краха дела всей своей жизни.

- Если бы он не был таким упрямым в свое время и имел чуть больше гибкости, когда ему говорили... – с нажимом начала она. Балдрон тысячу раз уже слышал это и потому нахмурился.

- Давай оставим это. Нужно решать, что делать сейчас.

- Готовить страну, но… - Калани мрачно посмотрела на мужа. - Как будем бороться с мощью Корунда?

У Балдрона не было ответа на этот вопрос.

- Ваша принципиальность уже дала свои отрицательные плоды, - продолжала наступать Калани. - И вы хотите, судя по всему, зайти еще дальше.

- Мы не хотим заходить дальше, Калани! Мы хотим сохранить свое. Если… Если вдруг так случится, что мы не выстоим, я думаю, король подпишет резолюцию о передаче казны. Возьмешь детей и деньги и поедешь к Улиу. Я не могу все бросить, пока для династии существует опасность.

- Возможно, есть способ с ним договориться, - предположила задумчиво графиня.

- С Корундом? – опешил граф. Жена кивнула. – И какой же?

- Улиу сказал, что по его информации Корунд изначально не собирался выступать против Асфири. Но после того, как они с партнерами неудачно разошлись, наемники, с которыми Цаворта сотрудничал, предложили вариант с вторжением. И то, речь шла о наших дальних владениях, а не обо всей стране.

- Аппетит приходит во время еды. Чем успешнее кампания, тем меньше у него остается сомнений, что нужно продолжать.

- Невелика вероятность, что он сможет захватить Асфирь, но вреда ей принесет значительного. Ему нужно развитие и торговля. Новые рынки. Почему бы не договориться?

- Он этого не предлагал, почему мы должны? При нынешнем положении дел договор будет на чужих условиях. На вынужденных. Если сейчас пойти на уступки, это станет признаком слабости, – рассуждал граф. - А сам он? Если готов напасть, значит, считает, что располагает для этого достаточными силами.

- Мы не узнаем, о чем он думает, пока не пойдем на контакт.

- С чего это мы должны на него идти? – негодовал граф.

- Если не хотим вторжения и лишних смертей, можем хотя бы попытаться.

Балдрон мгновение помедлил, присаживаясь в кресло напротив супруги.

- Нет. Мы проявим слабость, или он расценит это за слабость. Враги наши не дремлют, я не знаю, кто еще может решиться поступить как… - Балдрон прервался и дернул головой. – Как Тафет. Уступки дадут Корунду ощущение, что так можно. Что можно силой и угрозами все получить. Начнет навязывать нам правила. И кто сказал, что в случае, если мы вдруг в процессе заартачимся и откажемся их исполнять, купцы, уже получив доступ на наши рынки, не устроят нам экономическую ловушку?

Глава 3

Мерзавец подошел вплотную к родине. Он прибыл в Дэлсавар, ближайшее к Асфири подконтрольное ей образование, с «деловыми целями». Все шло как обычно – княжество присягало не через военный захват, а через экономическое подчинение. Фактически, Корунд приехал «без войск» инкогнито всего лишь для заключения «важных сделок», но все вооруженные силы княжества перешли под его знамена. Он также официально объявил войну Асфири и, неожиданно, впервые предлагал переговоры.

Об этом сообщалось в письме от короля. В дополнение Геллатроп писал, что Балдрону, в связи со срочностью дела и невозможностью в краткие сроки собрать надлежащий состав делегации, придется прибыть на эти переговоры. Безопасность встречи обязались обеспечивать эльфы, как они уведомили, из-за сильной обеспокоенности возможностью военных действий прямо у самых границ.

«Я бывший градоначальник, а не дипломат, черт возьми!»

Возлагаемая ответственность несказанно нервировала графа, в особенности в свете отсутствия согласованного плана действий на такой случай. Но ничего не попишешь – Балдрон стал готовиться к поездке. Ему также предстояло мучительное решение о том, что делать с детьми. Граф боялся оставить их, боялся отправить их одних назад в Асфирь. Адъютант, привезший послание от короля и приставленный в помощь графу, сообщил, что в области рассредоточились эльфы, их вообще в Нильроде было подавляющее большинство над всеми остальными видами, так что лучшим сейчас, вероятно, будет не предпринимать ничего. Балдрон с тяжелым сердцем принял совет. Дети, опечаленные отъездом матери, загрустили еще сильнее, когда узнали, что отцу тоже придется уехать. Их недовольство, возражения и просьбы поехать с ним переполнили чашу терпения графа, и накануне отбытия он грубо обошелся с ними. Дети присмирели и ходили унылые, прятались от отца по углам, а к его беспокойству прибавилось еще чувство вины.

В ночь перед отъездом графу все же пришлось наблюдать наполняющиеся слезами глаза дочери, которая выглядывала из проема двери его спальни, когда думала, что отец не видит. Он раздавал указания, пока наконец не сдался, поскольку спина горела под взглядом малышки, и не сказал:

- Кадлер, зайди, пожалуйста, давай поговорим.

Она с опаской появилась на пороге и недоверчиво подошла. Отец поднял ее на руки, вытер слезы. Его лицо смягчилось.

- Ну, что ты, милая. Не плачь. Я скоро вернусь.

- Мама уехала. И ты уезжаешь, - всхлипнула Кадлер.

- Прости, что мы вынуждены оставлять вас с Тарлеком одних.

- Почему тебе надо уехать?

- Так просит король.

- А король не может отправить кого-то другого? Я могу его попросить. Сказать, что ты очень нужен здесь.

Отец грустно улыбнулся.

- Не можешь, милая. Я должен ехать.

- Когда ты вернешься?

Граф задумался. Какие тут прогнозы?

- Все будет зависеть… от моего успеха, - наконец ответил он. – Но думаю, не раньше, чем через неделю.

- Это так долго, - она надула губы, глаза снова наполнились слезами.

- Прости. Но я не могу сказать точно.

Она закрыла глаза и повесила голову, потом вдруг прильнула к отцу, обняв его за шею, и у графа сжалось сердце.

- Я тебя прощаю. Я знаю, что тебе надо выполнять свой долг перед страной.

Балдрон судорожно вздохнул, не время для слабины, и прижал дочь поближе:

- Спасибо, Кадлер.

На следующий день – день отъезда – дети попрощались с ним в холле. Тарлек вел себя сухо, он мечтал поехать с отцом, Кадлер грустно качалась туда-сюда, уставившись в пол. Граф оставлял детей на прислугу. После прощальных слов и секундной заминки, поскольку он никак не мог оторвать от детей задумчивого взгляда, Балдрон повернулся к слугам.

- Прошу вас позаботиться о моих детях и… будьте осторожны.

- Не беспокойтесь, ваше сиятельство, - сказала Индриг, гувернантка Кадлер, и сдержанно кивнула. Слуги все знали, по Нильроду уже ползали слухи. Волшебное население перед техническими новинками не благоговело, опасаясь железа, и можно было рассчитывать, что Корунд обойдет это место стороной.

«Что бы он ни задумал...»

Граф еще раз посмотрел на детей и вышел из дома.

- Папа, - крикнула ему вслед Кадлер, но отец заставил себя не оборачиваться. Прошел по лужайке и садясь в карету увидел дочь на крыльце вместе с няней, державшей девочку за руку. Тарлек не вышел, стоял у окна в холле арендованного особняка, блики света на стекле скрывали его лицо.

Балдрон тяжело выдохнул.

«Боги, пощадите нас. Пусть все пройдет мирно».

- Можем отправляться, ваше сиятельство? – спросил адъютант, садясь с ним в карету. Граф кивнул. Офицер похлопал по стенке, и карета тронулась в путь. Им нужно было многое обсудить. Адъютант ранее служил при Ашхене и мог многое рассказать о тех кампаниях, которые вел генерал против Корунда. О самом завоевателе потолковать тоже не мешало.

Граф Корунд Морга Цаворта происходил из дворянской семьи, покинувшей Асфирь, когда мальчику было около восьми-десяти лет. Мать его рано умерла, отец, обуреваемый какими-то личными амбициями, вывез сына туда, где, по его мнению, наследнику светило большое будущее – в Сердцевину. Как сообщали осведомители, между отцом и сыном долго сохранялись близкие отношения, пока старший Цаворта не связался с сиреной, прикинувшейся человеком. Ходили слухи, что она совратила и несовершеннолетнего парня, и что ее влияние привело к сверхъестественному усилению его природной обаятельности. Если бы удалось доказать, что его способности имеют магическое происхождение, Палата честных сделок не смогла бы отказаться от вмешательства в политический конфликт. Но в связи с отсутствием веских доказательств, если бы Геллатроп обратился в Палату, Корунд имел бы право отказаться от экспертизы.

Глава 4

Выбравшись из кареты, граф глянул на башенные часы. До заседания оставалось полчаса. Остальные участники также постепенно прибывали, высаживались и не спеша поднимались по ступенькам. Встретившись в дверях наверху, поздоровались с графом Мохой. Военные не первой важности, чиновники из других подчиненных областей. Их начальники в это тяжелое время не рискнули покинуть свои территории – обороняли себя или помогали королевским войскам в регионах. Но Балдрон с облегчением увидел, что прибыл чрезвычайный посол Асфири в Сердцевине, не понятно как успевший приехать, а также отставной генерал Леваоф, служивший когда-то старшему принцу. Старый сморщенный вояка передвигался уже с трудом, под руку с внуком, но сохранял удивительную ясность мысли. За заслуги генералу было пожаловано собственное княжество Иласондос, расположенное на достаточном расстоянии от Дэлсавара, и граф подивился прибытию его представителей.

- Не удивляйтесь, - ответил генерал на вопрос Балдрона об этом. – Загнали пару лошадей, но что делать, родина в опасности. В былые времена, знаете ли…

Он пустился в воспоминания о старых кампаниях и лихих подвигах, и граф с младшим Леваофом многозначительно переглянулись, терпеливо внимая воспоминаниям старого уважаемого господина.

- Время, дед, - наконец не выдержал молодой человек.

Генерал глянул на него недовольно, затем обратился к графу:

- Вы хотите что-то у меня узнать?

Балдрон помедлил. Он боялся задавать следующий вопрос:

- Вы… Вас Корунд не пытался завлечь?

Старик усмехнулся и глянул на внука снизу вверх. Тот заметно потупился, что выглядело весьма несуразно при их разнице в росте и комплекции.

- Мои парни все как на подбор... Умные и ретивые, но слишком скорые. Я, впрочем, могу на них рассчитывать. И готов слушать, если план хороший, да, Лодрик?

Лодрик сдвинул брови и серьезно посмотрел на графа Моху.

- Мы стараемся поддерживать отношения и заимствовать лучшее, ваше сиятельство. Оседлать волну.

«Оседлать волну?..»

- Но и спуску не даем, - добавил старый генерал. – Очень пристально следим, что впускать к себе, а что нет. В Асфири, может быть, такой подход не очень приветствуется, но мы в последние годы остались без поддержки из центра, самим приходится выкручиваться, в том числе в оборонном отношении. Мне это не по душе, но я нахожу своим долгом сохранять казенные земли любой ценой.

Балдрон промолчал. Генерал в сложившихся обстоятельствах избрал мудрую тактику, но все-таки средства достижения цели сильно смущали графа.

По пути в зал заседаний Леваоф спросил у него:

- Скажите мне, есть ли какие-либо точные поручения короля на сей счет?

Балдрон лишь поджал губы, и брови старика так нависли над глазами, что почти скрыли их, когда Леваоф добавил:

- Понятно.

«Очень опрометчиво» - вот что собирался сказать генерал, понял Балдрон. Он и сам это знал, но посчитал нужным оправдаться:

- Мы обсуждали вероятность вторжения, но не были уверены. И время…

Как по-детски это прозвучало… Балдрон раздосадовался сам на себя.

Леваоф, впрочем, постарался его подбодрить:

- Ясно, что трудно ориентироваться, когда не уверен точно. Да и кто мог ожидать, что события будут развиваться так скоро. Но не понимаю, как Дэлсавар можно было упустить из виду.

Скверная поддержка. Балдрон приложил усилия, сохраняя ровное выражение лица, но плотно сжатая челюсть выдавала его, и генерал произнес:

- Естественно, это не ваша вина. К тому же, я знаю, как король… знаю, как далась ему смерть обоих наследников. И мой принц… - тень печали легла на лицо генерала, и он опустил голову. Некоторое время они шли молча, затем Леваоф более отстраненно сказал. - В любом случае, скоро все прояснится. Мы поймем, что можно сделать. И что нужно нашему юному потрясателю устоев. Вы впервые с ним встречаетесь?

- Да. А вы?

- Он приезжал в Иласондос. Но лично мы не знакомы. Мой старший сын… беседовал с ним.

- И какие впечатления? – после паузы уточнил граф.

Леваоф неопределенно пожал плечами. Вся фигура у молчаливого Лодрика же сделалась какой-то напряженной, и он отвел глаза.

Они вошли в зал. Просторный, в нем могло бы поместиться до ста человек, но находилось лишь десятка три. Присутствовал и глава Дэлсавара с охраной. В прошлый раз, как Балдрон видел его, он одевался в простоватый, но добротный камзол и высокие сапоги, достаточно практично для решения должностных задач. Сегодня же оделся как купец – в синее платье из дорогих тканей, подпоясанное ремнем с дорогими каменьями, и в телесного цвета туфли из мягкой кожи. Градоначальник заметил графа уголком глаза и далее уже старался не смотреть в его сторону.

- Вот павлин, - проворчал Леваоф себе под нос, наблюдая за чиновником. – Не мужик, а баба крашеная. Продался за цацки.

- Дедуля, - тихо простонал Лодрик.

Балдрон же планировал, как поймать этого человека и обо всем расспросить, в том числе о причинах, побудивших пойти на предательство короны.

Глава 5

Балдрон возвращался в Нильрод разбитым. Из Дэлсавара он направил королю послание с описанием произошедших событий, и теперь с тревогой ожидал продолжения ситуации.

В Нильроде было все спокойно, как и до его отъезда, и это несколько ободрило графа. Он добрался до отеля, в котором оставил детей, только к ужину. До номера шел словно ничего не замечая, но в комнате, увидев детей, усердно поглощающих еду, ощутил, что переживания несколько отступили. Это заставило графа почти блаженно улыбнуться.

Когда дверь отворилась, Кадлер, побросав столовые приборы, с радостными криками бросилась к отцу. Балдрон подхватил ее и крепко прижал к себе.

- Папочка, ты вернулся!

- Да, моя радость, вернулся, - он поглядел на нее неотрывно, и Кадлер слегка смутилась.

- Ты выглядишь грустным, - в волнении сказала она.

Отец покачал головой.

- Я просто устал, - он присел вместе с детьми за стол, избегая встречаться с пристальным и напряженным взглядом молчаливого сына. - Как вы провели время без меня?

Кадлер стала взахлеб рассказывать о событиях минувших дней. Она говорила, отец и Тарлек в основном молчали. Вернулась гувернантка, приветствовала графа, и он отпустил ее до завтра.

Балдрон все время отвлекался на мысли о том, что делать дальше. Он ожидал распоряжения от короля. Оставаться ли в Нильроде?

Его беспокоил Иласондос, действия на фронте, сам Корунд.

Кадлер несколько раз окликнула отца, и Балдрон не моргая бессознательно произнес:

- Прекрасно. Завтра проведем день вместе.

- Правда? – воскликнула Кадлер.

Граф медленно улыбнулся, очнувшись:

- Правда. Пойдем в город, поедим мороженого. Вы выходили в город?

Кадлер покачала головой.

- Хорошо. А теперь покажи, что нового ты выучила.

Пока Кадлер бегала за тетрадками, Тарлек наконец подал голос:

- Отец, все в порядке?

Граф Моха вздохнул и пристально посмотрел на него:

- В порядке, Тарлек. Почему спрашиваешь?

- Ты выглядишь…

- …как…?

- … потерянно, - Тарлек заерзал.

Что ему было ответить? Сообразив, что молчит слишком долго, граф сказал, стараясь оставаться безмятежным:

- Все со мной в порядке, Тарлек, не переживай. Просто в этот раз будет чуть посложнее.

Назавтра после того, как дети закончили занятия, семейство стало собираться на прогулку в центр. По плану это был их последний день в Нильроде. Балдрон подробно выспросил о возможных опасностях и положении дел в княжестве и взял с собой охрану, переодетую в штатское.

Сопровождение держалось чуть поодаль, чтобы не привлекать лишнего внимания. Семейство выбрало наиболее спокойный и тихий район, можно сказать, зажиточный для этих мест, с парком и прилично оформленными магазинами. Дети завозмущались, потому что здесь показалось слишком скучно, но отец предупредил, что ничего им в таком случае не увидеть вовсе, и они смолкли, углубляясь более подробно во все, что могли извлечь в этом умеренном районе. Сначала, конечно, накупили сладостей. Потом Кадлер вдруг решила, что ей срочно надо принарядиться и бросилась к витрине с красивыми эльфийскими платьицами. Тарлек скривился и высунул язык от отвращения.

- Фу, тряпки? Только не это. Мы тут застрянем на три часа.

Кадлер показала ему язык и стала упрашивать отца зайти внутрь. Граф последовал за девочкой в магазин, бессознательно окидывая улицу взглядом. Кадлер примеряла платья, наслаждаясь вниманием кружащихся вокруг консультантов, которые ворковали и умилялись, «какая прекрасная леди их посетила», Тарлек изнемогал от скуки, возлегая на софе, а Балдрон периодически выходил на улицу, чтобы побеседовать с охраной.

Спустя всего лишь полтора часа, что было удивительно, учитывая упрямое нежелание продавцов расставаться с «чудесной принцессой», семейство было отпущено на волю, загруженное несколькими пакетами девичьих нарядов и прочих «необходимых атрибутов каждой леди».

- Надо что-нибудь купить и для Индриг, - рассудила Кадлер, вертя в руках новую шляпку.

- Ты бы еще дома об этом вспомнила, - фыркнул Тарлек и вдруг издал сдавленный крик, заставив отца похолодеть и лихорадочно крутить головой, пока сын преодолевал в три прыжка расстояние до цели, припадая лицом к витрине оружейной мастерской. Балдрон, поняв, в чем дело, раздраженно сжал зубы.

Кадлер надула губы и пожаловалась:

- И это я, говорит, ничего не понимаю. Платья хотя бы нужны, чтобы быть красивой, а эти железки зачем?

- Тарлек, - позвал отец.

Мальчик обернулся, глаза его сияли. Тарлек безмолвно сложил руки в молитвенном жесте и склонил голову. Отец вздохнул и иронично посмотрел на Кадлер.

- Как думаешь… будет несправедливо оставить его без подарка?

Кадлер надменно вздернула брови, пожала плечами и с выражением королевской важности прошествовала за братом и отцом.

Глава 6

Калани все еще находилась в отъезде, когда граф и дети прибыли домой. Необходимо было срочно побеседовать с королем. Хотя Балдрону хотелось оттянуть этот момент, он собрался с духом и направился во дворец.

Король принял племянника в спальне, что все прояснило для графа. Слуга, ведущий Балдрона, на вопрос относительно здоровья короля сообщил, ни на миг не дрогнув, что монарху нездоровится. Обстановка во дворце неотчетливо отдавала чем-то неотвратимым, довлеющим.

В комнате пахло болезнью, травами и затхлостью. За окном расцветало утро, но спальня, величественная, украшенная фресками и красным бархатом, утопала в полутьме. Массивные шторы не раздвигались, только в узкие щели в некоторых местах пробивался свет, да несколько газовых ламп освещали пространство. Балдрон бывал в монарших покоях только однажды, но обстановка какой-то общей неряшливости наводила на мысль, что все заранее готовятся к смерти короля, так, что даже запустили его опочивальню. Сам монарх, очевидно, не выговаривал слуг за небрежение, и в этом тоже сквозила обреченность.

Оглядывая комнату, Балдрон оценил и внешний вид короля. Грузный съежившийся ком в необъятном дорогом халате, серый человек, с кожей словно пергамент, полусидящий в постели. Граф привык видеть монарха совсем другим, храбрившимся кремнем, и потому пришел в волнение, но постарался это скрыть. При появлении племянника король слегка оживился, или делал вид, зашевелился, поднимаясь повыше. Слуга, который привел Балдрона, поправил монарху подушки и вышел. Геллатроп жестом указал на кресло рядом с кроватью, и граф Моха сел.

- Ваше величество, как вы себя чувствуете?

- Неважно. Вчера потерял сознание. Лекарь сказал, сердце, - осипшим и недовольным голосом ответил король. - Старость и травмы не радость - сам понимаешь.

Балдрон слабо кивнул.

«Упаси боги, чтобы не поползли слухи».

- Думаю, стоит приказать слугам убраться и проветрить комнату.

- Ни к чему это. Я последний раз спал здесь лет десять назад. Все в кабинете или в соседней комнате. Не нравится мне тут. Столько монархов почило. Как будто всех сюда сносят умирать.

- Тогда попросить перенести вас в ту, к которой вы привыкли?

- Это можно. Они меня сюда бессознательно принесли. Прощаются уже, видимо.

Балдрон на миг скривился, точно от боли.

- Расскажи мне о Корунде, - быстро перевел тему король.

Балдрон пересказал обстоятельства поездки.

- Как я и думал. Пыль в глаза, - король стал совсем угрюмым. - Ну… это самое страшное, что он как настоящий заклинатель змей дудит в свою дуду, а люди знай себе плывут без единой мысли, родненькие, пока в яму не угодят. Разумными доводами такого не переиграть, он ими как хочешь вертит. Белое - черное, черное – белое. Вдвойне страшна его хитрость: сыграть на людской слабости, ослабить дух, а потом накинуть поводья, - король задумался, и затем, не в силах оттягивать страшное признание, сказал. - Держись, Балдрон. Ашхена разбили при Корморале. Вчера сообщили, вот меня и подкосило. Оказывается, Корунду выслали новую партию оружия, потому он и предложил переговоры – ждал. Не знаю теперь, что. Бросит завоевание княжеств и двинется сразу на столицу?

- Об этом нет известий?

- Тишина.

- А что Ашхен?

- Ой, - король тяжело вздохнул. – Несется с остатками войск в Иласондос. Все попрятались, закрылись, только Леваоф четко сказал, приезжай. Окопаются там, будут держаться.

- А генерал Алмазан?

- Оникс своим делом занят. И там, и там он не поспеет. А если через Иласондос прорвутся…

- … двинутся прямиком к нам.

Король мрачно кивнул:

- К тому же, Корунд на этих своих… дребезжащих салазках перемещается быстрее, чем мы.

- Но этих «салазок» на все его войско не хватит. Так что в среднем они передвигаются, как и мы.

Король запрокинул голову назад и закрыл глаза. Балдрон молча наблюдал за ним. Прочистив горло, граф тихо спросил:

- Вы… не думали насчет казны?

Король все молчал, хмурился. Затем наконец у него вырвалось с хрипом:

- Нельзя. Нельзя! Без княжеств - черт с ними! - как-нибудь проживем. Страну нельзя потерять.

«Вот только их потеря – приобретение для него», - граф отвернулся.

- Ваше величество, медлить нельзя. Что вы полагаете насчет казны? – еще раз спросил он.

- Мне бы хоть какой-то гарантии от МеНС…

- От МеНС нам нужно лишь их согласие и поддержка нашей инициативы. Основной расчет в деле сохранения казны идет на Улиу. Мы с женой в нем уверены.

- Тогда к черту нам МеНС?!

- Нам нужно, чтобы они хотя бы публично были на нашей стороне. Потому что Улиу один из них, и они могут на него надавить.

- Отлично, - хмыкнул король. – Разделят деньги между собой!

- Я не то имел в виду, - граф тяжело вздохнул. - Они так не работают, публично они соблюдают закон. Иначе никакого доверия… никто не станет воспринимать их всерьез. Но в МеНС есть свои закулисные игры, и мы, к сожалению, можем стать их жертвой. Поэтому нам нужно их официальное подтверждение.

Глава 7

С боем, но противник все же вошел в Асфирь, хотя довольно скоро стало понятно, что его командование не вполне представляло особенности местности, на которой придется сражаться. Горы находились в самой глубине страны, зато имелось много болот и дремучих лесов, населенных волшебными созданиями, которых жречеству Асфири по просьбе королевской семьи удалось призвать на защиту королевства вследствие их неблагорасположения к машинам. Это должно было компенсировать техническое преимущество врага. Численность войск королевства превышала силы захватчика, но часть армии, в том числе, силы Ашхена пока еще находились в Вольных просторах.

События для Асфири и правящей семьи развивались достаточно успешно. Первое время Корунд явно старался наносить как можно меньше ущерба городам с помощью паромобилей-пушек и не позволял своим людям бесчинствовать, хотя причиной к тому была, скорее всего, необходимость поддерживать перед населением приемлемый облик. Тем не менее, после проигрышей временами доходили сообщения о зверствах его армии, которые после многократного повторения раздувались до небывалых масштабов, и жители столицы каждый раз с ужасом вздрагивали, получая новые известия.

В момент объявления недолгого перемирия, чтобы асфирцы могли похоронить своих падших, Солана неожиданно вызвала Балдрона на прием.

Королева ожидала в собственном кабинете, другом, чем занимал ее дед. В зале было просторнее и светлее, и все казалось мягче: ковер и бархатные шторы в бледно-голубых тонах. Когда Балдрон вошел, постучавшись, королева стояла у окна. В белом ажурном платье с воланами Солана напоминала пушистое облако. Ей было всего двадцать лет. Девочка. Длинные рыжие кудри спадали по спине. Дед и отец имели волосы стального цвета, а королева походила на мать, умершую при ее рождении. Солана была третьим ребенком, двое ее старших братьев не дожили до пятнадцати лет: один умер от проклятия, второй неудачно упал с коня во время охоты.

Балдрон деликатно кашлянул, привлекая внимание, и королева повернулась. Пухловатое круглое лицо и опущенные уголки губ, а также изогнутая форма бровей придавали Солане вид скучающий и при этом трагический. Казалось, что она уже устала от жизни и осознала всю тщетность бытия.

- Ваше сиятельство, доброе утро, - растягивая слова, будто они давались ей с неохотой, сказала королева и присела за стол.

- Ваше величество, - Балдрон поклонился.

- Хотела обсудить с вами положение дел. Согласно воле деда вам предоставлено право решать, как станут развиваться в дальнейшем события, если уж дойдет до крайних мер, - она с некоторым недовольством поглядела на распоряжение на столе. – Что вы думаете касательно сложившейся ситуации?

Граф смутился:

- Я не вполне уверен, что понимаю, о чем вы.

- О том, что вы мой главный советник по делам войны и мира.

- Я? – он опешил.

- Дед настаивал, чтобы я особым образом прислушивалась к вам.

- Я… с учетом того, что все пока складывается в нашу пользу, нет причин менять линию поведения. И также полагаю, что мнение военачальников тут более ценно, чем мое. Генерал…

- Еще бы все не складывалось в нашу пользу, наши подданные выполняют свой долг на пределе возможностей, - с редким запалом выдала Солана и тут же сдержанно выпрямилась. - Не уверена, впрочем, что это самое разумное поведение, учитывая недавние постигшие нас трагедии.

- С учетом… обстоятельств, ваше величество, это не самый ужасный исход. К тому же, не надо забывать, что все это могут быть лишь досужие слухи…

- Боюсь представить, что случится, если Ашкендал пострадает, - словно не слыша его, рассуждала Солана. – Хорошо, что наш противник позволяет себе проявлять милосердие.

Холодок пробежал по спине графа, и ладони стали липкими.

- Прошу прощения, к чему вы клоните?

Королева помолчала, одарив его пристальным взглядом:

- Я просто размышляю о том, как было бы более рационально закончить конфликт. Мне кажется, никто не думает о том, что лучше для наших подданных. Я очень недовольна тем, что наша страна была втянута в военное противостояние. Тем более, что наша армия не смогла уладить все без вторжения в Асфирь.

- На то были… объективные причины.

- Я понимаю, и даже лучше, чем вы можете себе представить, возможно. Вы знаете, мы с Корундом почти ровесники, и многие его идеи находят во мне отклик. Я тоже думаю, что старый режим необходимо реформировать. Возможно, новые тенденции нам не помешают.

- Мы… - граф запнулся, в смутной тревоге подыскивая слова. – Я полагаю, о переменах должно подумать в более подходящее время.

- Почему бы не использовать кризис как основу для этого? Войну и мое восшествие на престол?

- Что вы… о чем вы говорите?

- Почему бы не позаимствовать некоторые идеи, предлагаемые Корундом?

- Какие… идеи?! – граф совсем уже ничего не понимал.

- Те, которые помогут нам развивать и вступить в новую эпоху. Мы безнадежно отстали. Застыли во времени. Слишком старомодны. Нам нужны новые люди, новые мысли и открытия, новые технологии. Нет ничего плохого в том, чтобы перенимать заграничный опыт.

- Корунд… не самый благонадежный учитель в данном деле.

Глава 8

После допроса прислуги с пристрастием выяснилось, что Солана тайно отправилась на мирные переговоры в Канзану, графство под управлением Прадотов, за день до этого. С ней же уехал маркиз.

Об этом начальник полиции рассказал герцогине и также приехавшему по его просьбе Балдрону в особняке Соделии. Чиновник распинался в извинениях, хотя его люди и сообщали герцогине, что королева «захворала», но та не уделила этому должного внимания из-за сложившейся обстановки. Выслушав все в мрачном молчании, Соделия наконец встала с кресла и вдруг, не сдержавшись, закричала:

- Какая… ИДИОТКА! – закричала герцогиня, резко схватилась за сердце, шумно выдохнув, и рухнула обратно в кресло.

В гостиную тут же вбежала ее младшая дочь, Серафия Танзана Цитра, женщина с лицом девочки, высокая, худенькая – эфемерная - всегда в белых облегающих одеяниях.

- Мама, у тебя же давление!

- Да какое давление? Ты понимаешь, что наделала твоя дражайшая подруга?! А я говорила тебе! Просила тебя повлиять на нее. А ты! Она страну спасает! От разрушения… Спасительница, тьфу, ой, - у герцогини закололо сердце, она застонала от боли и сильнее прижала руку к груди.

На шум вбежали слуги.

- Капли, принесите немедленно капли, - воскликнула младшая хозяйка, не обращая внимания на нападки матери.

- Какая ирония, идиотка на царстве, - процедила герцогиня и посмотрела на Балдрона. – Решила сдать страну, пока мы тут ее для нее отстаиваем. Конечно, зачем кого-то слушать!

- Думаю, кого надо она послушала, - сказал граф едва слышно.

- Считаешь, сговор? С Прадотом? – с подозрением спросила герцогиня. Ей принесли капли, и она недовольно их принимала, пока дочь с выражением покорности молчаливо ей прислуживала.

- Не знаю, с Прадотом или нет, но это точно сговор, - он повернулся к начальнику тайной полиции. – Дайте мне людей, и срочно. Я поеду вдогонку. Руководство городом передам, - Балдрон бросил взгляд на Серафию, - виконту Цитре.

С начальником тайной полиции уже прибыли люди, готовые ехать с графом – он предполагал такой исход. Не медля они последовали за беглянкой.

Королевский кортеж двигался медленнее, чем преследователи на лошадях, и его удалось догнать относительно быстро. Окружив и остановив карету, Балдрон слез с коня и направился к экипажу, в котором были занавешены окна. Открыв дверь, он обнаружил внутри лишь маркиза.

Высокий и худой как палка, седеющий мужчина с острой бородкой на узком вытянутом лице, со всеми знаками отличия на одеждах королевского сановника, кинул затравленный взгляд на графа и едва заметно поерзал. Балдрон нахмурился и влез внутрь, присаживаясь напротив двоюродного дяди.

- Где королева, ваше сиятельство?

Маркиз молча отвернулся.

- Не хотите же вы нести личную ответственность перед историей за все это?

Родолит вскинул на графа взгляд, открыл рот, но быстро сжал губы.

- Вы понимаете… - и затих.

- Объясните. Что это, с вашего позволения, значит? Как долго вы знаете о планах королевы? И какое участие в них принимаете?

- Я? Не знаю ничего. Не долго, - хрипло запинался маркиз, потом затараторил. - Она прибыла в спешке, заставила меня поехать с ней. Сказала… требовала! Сказала, что мой сын будет отпущен, я только должен участвовать в заключении мира. Даже не дала шанса никому сообщить!

Балдрон помрачнел:

- И вы согласились на измену?

Маркиз вытаращился на него и стал ловить ртом воздух. Помотал головой, пробормотав:

- Какая измена, это, в сущности, спасение родины, - и дрожащей рукой отер пот со лба.

- Вы так думаете? – презрительно хмыкнул граф.

Родолит неожиданно взвился:

- А что я могу думать? Как я могу быть с этим согласен? Я просто не знаю, что делать! Я пытался отговорить ее, но, думаю, вы и сами понимаете… Я боюсь… я боюсь, тут я бессилен.

- Ваша подпись будет стоять на документе рядом с ее!

- Не моя, - горько ответил маркиз. - Моего сына.

- Микроклин не подпишет, - граф покачал головой.

- Не подпишет, - согласился маркиз печально. - Но они скажут, что подписал. Или под угрозой для меня или его семьи… его заставят. Я боюсь, дело кончено.

- Я не верю, - сквозь зубы процедил граф.

- Придется, мой друг, - Родолит горестно вздохнул. - Придется жить в новом мире, потому что мы не можем ее остановить.

- Что значит, мы не можем ее остановить? – воскликнул граф. Вскакивая он стукнулся головой о крышу кареты, но продолжал нависать над маркизом, который весь сжался. - Где она?!

- Она… она оставила отречение на случай… на случай, если…

- Куда она едет? – рявкнул граф.

- В Ма… в Могодэш.

У графа перехватило дыхание. Могодэш соседствовал с Рашмодором.

- Там будут переговоры. Она хочет… хочет, чтоб вы ей не помешали, чтобы прибыли как раз по заключении мира. И генерал тоже. Чтобы не было выбора, кроме как закончить все. Она боится финальной битвы. Корунд отступает к Могодэшу.

Глава 9

Граф с маркизом поднялись на стену и вместе с другими военными напряженно всматривались в линию горизонта, освещаемую заходящим солнцем. Армия неприятеля теперь была видна невооруженным глазом.

Время мучительно тянулось: ждали, пока земля и стены не затряслись от топота и тяжелых машин, и металлический скрежет не прорезал воздух.

- Чувствуется веяние Тафетов, - нервно хмыкнул кто-то позади Балдрона.

- С таким набором они изрешетят нас как лист бумаги, - вторил другой.

- Не время расслабляться, ребята. Помните, что ночью должна быть не меньшая бдительность, - напомнил начальник стражи.

На безопасном расстоянии от города враг остановился и разбил лагерь. Балдрон посмотрел в бинокль. Воевать сегодня они не намеревались, а что же тогда? Зачем терять время, если Алмазан скоро прибудет? Они надеются на встречу, значит, место назначено. Пока все проверят… Граф неприятно поежился, метнулся к начальнику стражи и отвел его в сторону.

- Имейте в виду, нападение вполне может случиться сегодня.

- Это как-то связано с королевой?

- Да. Я полагаю… ее могут похитить или вроде того.

- Но как могли прознать… - возмутился начальник.

«Лучше б тебе не знать…»

- Ее сохранность - ваша ответственность.

Начальник стражи серьезно кивнул. Граф направился в покои королевы. Она из окна этой своеобразной темницы наблюдала за суетой во дворе.

- Что там происходит? – спросила она, когда Балдрон вошел.

- Войска подошли. Разбили лагерь. Сегодня, видимо, атаковать не будут.

Солана сдержанно кивнула. Балдрон не сводил с нее глаз.

- Еще в чем-то меня подозреваете? – недовольно спросила королева.

- В том, что вы, возможно, осведомлены о планах неприятеля.

- Не осведомлена, - ответила она.

- Должно быть, вы могли обсуждать, что случится, если кто-то из вас не явится! Как вы вообще могли такое придумать? Вы думали о том, кто будет вас защищать? Почему вы не побоялись пленения?

- Никого из вас мой плен бы не остановил. Да и зачем он, если я сама пошла бы на переговоры?

- А если бы вы не нашли компромисса?

Солана была совершенно без сил.

– Боги, отчего вы никак не оставите меня в покое? – пробормотала она. - Зачем я приняла корону?

- Ваша задача – решать на благо королевства.

Она нахмурила брови и впилась в него взглядом:

- А я и пытаюсь решать на благо королевства, но у нас с вами какое-то разное благо.

- Что у вас за связи с Корундом? – напрямик спросил Балдрон.

Она подняла не него нерешительный взгляд, потом мотнула головой и опустила глаза.

- Вы с ним знакомы? – скорее утвердительно произнес граф. Солана промолчала. – Ваше величество!

- Да, - сдавшись выдохнула она.

- Как… - голос у него сел. – Как это случилось?

Солана шумно втянула воздух:

- Во время круиза по Прибежищу надежды. Единственное путешествие без семьи, со мной была только Эндела. Наш корабль ненадолго причалил к Мерцающему острову, на нем как раз зацвели фозалии, туда же причалило еще несколько кораблей. На одном из них был Корунд. Он понял, кто мы, по внешности Энделы. Так мы познакомились. Вели переписку, нечасто, и за мной тогда никто особенно не следил. А когда все началось… я перестала, но…

- Вы рассказывали ему о делах в стране? – граф гневно нахмурился.

- Временами, - тихо призналась Солана. - Скорее, делилась впечатлениями. Я не выдавала королевских тайн, - строго предупредила она.

- Но вы ему показали наши слабые места.

- Наши слабые места итак всем очевидны.

Она замолчала. Граф не знал, что делать. Накричать или винить самих себя, что не проявили должного внимания?

Солана занимала не свое место.

- Вы отправите меня из города? – после паузы спросила Солана.

- Я теперь не уверен. В лесу могут быть шпионы.

- Вы всерьез намерены подвергнуть город опасности быть уничтоженным?

- Эти люди здесь, чтобы умереть за вас. Вы почтили их своим присутствием.

- Какой им от того прок, когда они станут умирать?

Граф, помедлил, больше ничего не сказав, покинул ее спальню и отправился к себе. Маркиз хотел узнать, как прошел разговор, но у Балдрона не было пока сил говорить с ним.

Чуть позже начальник стражи сообщил, что охрану у спальни королевы усилили.

Переговорив перед сном с Родолитом, Балдрон отправился на покой.

Ночью его разбудил звон тревожного колокола. Граф сразу решил, что началась осада.

К нему в спальню ворвался один из агентов тайной полиции.