Синдром второстепенного героя

Пролог

- «Он спас мир, а через тридцать лет ворчливо требовал морщинистым беззубым ртом у почитателей прикрывать окна, а то надует поясницу»…

- Кора!

- …Ну как? Звучит? Нет, мам. Не звучит. Совсем не звучит!

- И поэтому твой герой, должен сдохнуть после того, как всех спас? Как лопух, прямо перед светлым будущем?

- Это символ! Понимаешь? Он должен вступить в вечность, оставшись стоять на пике своего расцвета. Недвижимый и прекрасный в своем могуществе! Иначе это проходимец, а не Герой. И графоманство, а не книга!

- То есть, сдохнуть?

- Как лопух, да.

***

Я дернулась и зашипела, когда пепельный ошметок обжигающе уколол щеку. Но все равно продолжала стоять, пока едкий дым с хрипом выковыривал кислород из моих легких. Это последние минуты моей жизни, и я хочу ими вдоволь полюбоваться!

Глаза щипало жутко - щеки уже были мокрыми, а на глазах лежала влажная пелена. И сквозь эту пелену, до рези прищуриваясь, я видело только как изумрудные пятна то и дело чернели и тут же вспыхивали алым. Лес горел с жуткими звуками: хрипом, хрустом, потусторонними воплями фантомов и тихим угрожающим воем ветра на одной ноте.

Все тело било крупной дрожью. Скоро огонь и до меня доберется, но дрожала я не от этого.

А от осознания того, что мир необратимо поменяется…

И это моих рук дело. Расплата за момент триумфа, конечно, не заставит себя долго ждать! Этот огонь выпарет даже озеро, даже воду под ногами. Пройдет величаво по сырой земле, иссушая ее, и заберет меня вместе с Лесом.

В любой достойной истории герой должен умереть - так я всегда считала, и до сих пор не поменяла свое мнение.

Всегда, фантазируя себе приключения перед сном или по дороге на учебу, представляя себя то потерянной дочерью короля, то начальником стражи, то благородной разбойницей, я всегда - всегда! - с легким раздражением приходила к одному и тому же концу.

Когда пьеса сыграна, герой должен умереть. В моем случае, героиня. И кем бы она ни была - она умирала. Как бы ни хотелось выкрутиться, схитрить, подарить себе самого лучшего мужчину, отсыпать красивых и послушных деток и построить уютный особнячок у моря… Любая попытка переиграть в счастливую концовку отдавала фальшью. Награда за геройство - вечность. А не домик у моря.

Умереть герой должен, конечно же, на пике геройства! Потому что за расцветом всегда идет увядание. Ну кому интересно смотреть, как увядает герой? Как он сможет зайти в вечность дряхлым и скрючившимся? С подагрой и ночным недержанием?

Я смотрела, как горит Колдовской Лес, веками разделявший Ту и Эту Сторону. Людей и Тварей. Точнее одних тварей от других.

Ушел ли он на пике? Пожалуй, нет. Бедный Лес успел стать аттракционом для туристов. Думая о своей неизбежной скорой кончине, которая обещала быть долгой, мучительной и не приводящей к естественному концу, я могла успокоить себя только тем, что через пятьдесят лет в меня не будут тыкать пальцем и с легкой грустью пояснять любопытным детям, что когда-то, когда я спасала мир, я была молода и прекрасна - когда-то не скрипела зубами во сне на всю деревню и даже могла сама подтереть себе задницу…

Ветер вдруг резко перестал мстительно задувать мне в глаза и легкие горький запах устроенного мной пожара.

Пятачок вокруг меня расчистился, и я с облегченным хрипом вдохнула чистый воздух. Я не услышала его шагов, только заполошный плеск гибких рыбьих хвостов о поверхность темной воды.

- Ты дура, - припечатал он, с тихой тоской глядя в полыхающий горизонт. - Дура! Что ты наделала?..

От его голоса, полного горечи, лицо вспыхнуло еще сильнее, чем от жара, но даже это не поколебало мою уверенность. В горле застряли слова любви - эти пустые слова намешались с едким дымом и сладким запахом цветов одним комом, который ни проглотить было невозможно, ни - тем более - выплеснуть на него.

Я проморгалась, пытаясь ухватить хоть размытую картинку последних минут Леса.

- У меня есть пять способов перевести стрелки, - поделилась я чуть гнусаво и хрипло, шмыгнула носом и быстро вытерла ладонями влагу под глазами. - Ты какой выберешь?

- Кора! - зло прорычал он прямо над моим ухом, разгоняя по плечам мурашки.

- Я выбираю способ номер пять! «Если это случилось, значит на то Воля Бога». Учитывая важность происходящего, перевести стрелки нужно тоже с масштабом - так я решила…

- Как же я тебя ненавижу!..

Сердце от его слов будто тисками сдавило и, отяжелевшее, оно ухнуло куда-то вниз. На глазах выступили слезы, но и это не смогло поколебать мою уверенность.

Через пятьдесят лет в меня не будут тыкать пальцем и с легкой грустью пояснять любопытным детям, что когда-то, когда я спасала мир, я была молода и прекрасна - когда-то не скрипела зубами во сне на всю деревню и даже могла сама подтереть себе задницу… Честно говоря, не уверена, что кто-то вообще узнает, что Лес вспыхнул не сам по себе, а уж связывать это событие со мной?..

Я вообще ничего за это не получу.

- Ты не получишь, что хотела! - прочитал мои мысли он, и его голос был полон горькой насмешки, но слышался почему-то будто сквозь вату.

Надо же, но даже это - даже это! - не поколебало мою уверенность. Только очень все-таки было жаль, что я не рожу лучшему мужчине на свете послушных и красивых деток и особнячка у теплого моря у меня не будет…

И тут мне резко захотелось спать.

Глава 1. Сомнительные родственные связи

- Ты же понимаешь, Кора? - тонко улыбнулась женщина, - Мне кажется, ты отнюдь не дурочка.

С ее стороны это было, наверное, даже комплиментом. Но осадочек от него был закономерно гаденький.

- Конечно, миссис Реган.

Я кивала и улыбалась.

Улыбка же миссис Реган на мгновение дрогнула, будто она хотела скривиться. И в тот же момент она одобрительно кивнула. Я и раньше отмечала, как негармонично, но все-таки сочетались в этой женщине взаимоисключающие порывы. Торжество и гнев. Восхищение и презрение. Брезгливость и любопытство… Сейчас миссис Реган не могла будто решить, довольна ли она моей понятливостью или раздражена, что ее слова меня не особо задели.

Эх, миссис Реган!

Да я бы и сама рада драматично возмутиться и выкатить пространный монолог о равенстве всех перед Богом. Хотела бы я, чтобы гордость запекло от ее аристократического снобизма. Чтобы душа обиделась от оскорбительных намеков.

Но то ли у меня не было гордости, то ли души, то ли она старается как-то плохо… Испытывала я лишь легкое раздражение от того, что сижу тут вместо того, чтобы успеть зайти в кондитерскую за новым пирожным перед тем, как окончательно стемнеет. Еще привычно болели плечи, но болели они еще до знакомства с миссис Реган - так что даже тут пролет.

- Рину ждет блестящее будущее. И мне бы не хотелось, чтобы его что-то омрачало… Мистер Бахус - замечательная партия. Он знатен, богат, хорош собой. Рина ему очень нравится, и он благородно готов потерпеть некоторые… обстоятельства. Но все-таки и у его ангельского терпения есть границы. Можем ли мы на него за это злиться?

Ангельский терпильщик, вы поглядите! Нет, нет и нет! Ни в коем случае мы не можем на него злиться. Я повела плечом, хоть так пытаясь его размять.

- Со всем уважением, но… Скажите прямо, что вы имеете в виду, - зачем-то попросила я, будто провоцируя, - Что конкретно может омрачить ее блестящее будущее? И где прошла граница ангельского терпения мистера Бахуса? Я же девочка деревенская, намеков не понимаю.

Улыбка миссис Реган холодно застыла на ее губах, и в глазах промелькнула угроза. Ей тоже показалось, что я ее провоцирую. Я всегда старалась вести себя в нужной мере подобострастно, как и полагается умненькой деревенской девочке перед столичными господами. И теперь женщина не понимала, чего я от нее хочу добиться этим вопросом и, кажется даже - боже мой! - подозревала меня в каких-то хитрых замыслах. Мои замыслы были совершенно бесхитростны, так что волноваться ей было не о чем. Передавать этот разговор сестре я вовсе не собиралась.

- Не поймите меня неправильно, пожалуйста! - поторопилась я сгладить впечатление глуповатой улыбкой, - Вы ведь столько для меня сделали, хотя я вам никто, просто… Ну, я просто расставляю все по местам, чтобы точно понимать…

- Сомнительные родственные связи, - отрезала наконец миссис Реган.

Женщина откинулась на спинку кресла и оглядела меня сверху-вниз.

- Препятствие на пути к ее блестящему будущему - сомнительные родственные связи. В твоем лице, - она махнула рукой, - Ну и в лице всей твоей семьи, если быть откровенной. Теперь тебе понятно?

Я хлопнула глазами. И кивнула. А ведь если так подумать, в чем эта женщина не права?

Когда она предложила мне чек на кругленькую сумму, я благоразумно стребовала с нее расписку, за что конкретно она мне эти деньги дает. И пообещала, что больше она меня не увидит, если только сама того не захочет. Миссис Реган размашисто поставила подпись на расписке, глядя на наглую меня уже без всякого скрытого раздражения. Теперь раздражение было непрекрытое! Но сделку она все ж посчитала удачной, так что помахала мне на прощание почти дружелюбно, пожелав хорошей дороги. Куда угодно подальше отсюда.

В кондитерскую я все-таки зашла. Хотя наша с сестрой съемная квартира была в хорошем районе - ну а кто бы позволил дочери семьи Реган жить в плохом? - по темным улицам меня просила не гулять сама Ариана. И все же сегодня, когда я должна была подтолкнуть сестру к ее блестящему будущему, оборвав некоторые ее - без сомнения сомнительные! - родственные связи, хотелось чего-то этакого. Праздничного!

Вообще-то, мистер и миссис Реган ясно давали понять, что предпочли бы видеть Ариану в своем доме, но она не могла позволить своей младшей сестре жить одной. Мне же недальновидные мистер и миссис Реган с самого начала четко дали понять, что меня в поместье предпочли бы не видеть, и я очень хорошо их услышала! Поняв, что сестру им не переупрямить, они пытались заманить к себе и меня, но жить в доме, где на меня косо смотрит даже прислуга?

- Ариана! - сестра подняла на меня заплаканные глаза, стоило мне только заглянуть на нашу небольшую, но уютную кухонку.

Все последнее время она была никакая. Я бы даже сказала - никакующая! Но сегодня сестра казалось буквально раздавленной. Не припомню, чтобы хоть когда-нибудь моя прекрасная, строгая и сильная Рина выглядела бы так жалко.

Я улыбнулась, хотя в душе заскреблось раздражение. Присела рядом, пока она, отвернувшись, вытирала мокрые щеки и бормотала что-то отвлекающее. Я поддержала ее попытку сделать вид, что ничего не происходит, и поставила на стол пирожные.

- Знаешь… знаешь, Ариана. Мы должны серьезно поговорить! Я сегодня была у миссис Реган, - снстра вскинула на меня затравленный взгляд, - Мне кажется, у тебя будет блестящее будущее, - пробормотала я, немного смутившись под ее ошарашенным взглядом, - Но его омрачают сомнительные родственные связи. Тебе они очень дороги, скажи?

Сестра непонимающе на меня смотрела и молчала. Она плотно сжала губы, глупышка, ожидая от меня почему-то ножа в спину. Как будто она не была мне самым дорогим человеком в жизни. Я набрала в грудь воздуха, чтобы озвучить ей свое решение.

- Я думаю, нужно их оборвать. Какие-то они… ну, знаешь? - я шутливо нахмурилась, - Сомнительные!

Сестра хлопнула непонимающе ресницами и вдруг булькнула смехом, немного нервным, но даже дрожащая улыбка на ее лице - лучше, чем ничего.

Глава 2. Дурной знак

- Что это за чертовщина, интересно?

Рина вскинула взгляд своих чудных изумрудных глаз в небо на мгновенье и, тут же вернувшись обратно к книге, уверенно произнесла:

- Асператус.

- Ас-пе-ра-тус, - шепотом произнесла я, пробуя слово на вкус.

Небо затянуло, да так мудрено, что сердце заходилось восторгом. Жуткие темные спирали облаков мрачно ворочались на небе, вызывая смутные предчувствия. Ветер поднимался, набирая силу, и хлестанул меня собственной темной косичкой по щеке.

Мы ехали в повозке, кое-как уложив все свои чемоданы между товаром дяди Лаки. Рядом ехали на лошадях наемники, которых наняли охранять товар. Ну и заодно нас с сестрой!

Товара было немного, но дядька благоразумно не скупился на сопровождение, и, узнав, что мы собираемся возвращаться из столицы, уговорил нас с Арианой от железнодорожной станции ехать с ним. Пришлось пару деньков подождать в чужом городке - зато едем теперь без всякого страха! Как бы так дядьку отблагодарить только теперь подумать надо… Зазнакомить бы его с кем из столицы, наверное. Связи еще никому не мешали, тем более торговцам, а с некоторых пор связей у нас - хоть жопой ешь!

Я закинула голову к небу. Но неба видно не было, как ни щурься.

Облака жутко и тревожно вились темными спиралями и волнами. Грязновато-фиолетовый цвет переплетался с тяжелым стальным, и эти цвета все волновались, волновались и вились тучами… и ветер, повинуясь этой игре, давил к земле кусты и тонкие деревца, разносил пыль и заставлял всех то и дело хмуро оглядываться. В этом шуме, будто торопясь перед чем-то неизбежным, нервно стрекотали насекомые, то и дело пробегали у дорожки полевые грызуны и срывались с веток редких деревьев птицы.

Облака были все-таки и правда жуткие! Волнующе-жуткие. Я таких, кажется, и не видала никогда… Хотя почему-то это все казалось знакомым, будто уже виденное, но разве можно было бы забыть такую красоту?

- Асперату-у-ус. И к чему это? - спросила я, снова отвлекая сестру, - К концу света? Или может твари потусторонние колдуют из Леса? Похоже на дурной знак…

- К дождю, - отрезала сестра.

Я вздохнула.

- Как скучно.

- Что, Кора, приуныла в дороге? - рассмеялся дядя Лаки, - Ну-ну, еще пол-денечка - и дом родной!

- Ой, как хорошо! - улыбнулась я, - Так мы соскучились, конечно…

- Это в столице-то? - весело ухмыльнулся дядька, - Ну ты даешь! Разве там заскучаешь? Неужели ни одного хорошего мальчика не нашлось для наших красавиц?

Рина крупно вздрогнула и отвела хмурый взгляд. Я тоже торопливо отвела взгляд, чтобы она не подумала, что я подумала, что она подумала о том самом мальчике!

- Эх, дядя, какие там мальчики! - защебетала я, - Все холеные да пугливые. За таких разве пойдешь? Не то что наши! Вот были бы вы лет на двадцать помоложе и холостой, мы бы с сестрой за вас подрались! - дядя засмеялся, и даже сестра неуверенно улыбнулась, - А что? Руки у вас сильные! Хозяйство какое! Обозы ломятся от товаров… - Ариана шикнула на меня, один из наемников тихонько засмеялся, а дядя Лаки только с улыбкой покачал головой, - Ну, почти ломятся! А что нос картошкой и кривой? Какая разница, если вы настоящий мужчина! Настоящим мужчинам ровные носы ни к чему, главное чтоб в хозяйстве был полезен, да? А вы говорите - столичные мальчики! Нет там таких мальчиков, как наши. У вас вот сын еще не женился?

- Женился уже! - захохотал мужчина, ощупывая свой нос, - Даже не смотря на свою кривую картошку на роже.

Я покачала головой.

- Какая жалость! В смысле, поздравляем от всего сердца…

Сестра опять сосредоточилась на книге, пытаясь в этой тряске что-то в ней вычитать. Но вроде бы отвлеклась.

Я выдохнула и продолжила переговариваться с дядей. Из столицы мы не уехали, а практически сбежали. Спешно покидали вещи по котомочкам, не предупредили ни друзей, ни знакомых, ни однокурсников и учителей, ни даже - тем более - новую семью сестры. Оставили записку и умотали, сверкая пятками!

И от этого побега я испытывала странное чувство воодушевления, за которое было жутко стыдно. Моя сестра вся разбита и несчастна - под влажными глазами тяжелые синие тени, взгляд то и дело вскидывает и с опаской вглядывается в даль, будто боясь чего-то… Будто там вот-вот заклубится пыль, а из нее на мобиле - а может и на коне! - вынырнет погоня. А впереди с перекошенным лицом - он! Схватит и утащит обратно. Красивый столичный муд… мальчик!

Мистер Бахус.

Думаю, все изначально задумывалось ради него. Породниться, пусть и не через наследника, но с семьей аж целого маркиза мистер и миссис Реган явно очень хотели. Не то что бы я их осуждала… При мысли о том, сколько должно быть денег у маркиза, сколько поместий, угодий, связей и всего прочего добра… А какая у него порода? Самая породистая псина из всех, мною виденных! В общем, понять я их, как ни странно, могла. Не до конца понимала, зачем это семье маркиза, но уж чету Реган понимала от души! Они даже были уверены, что делают Ариане великое одолжение, устраивают по-родительски ее судьбу. Но на самом деле, будь дочь мистера Регана от миссис Реган, а не от нашей мамы, лет ну хоть бы на десять постарше…

О сестре никто бы даже не вспомнил.

Мистер Бахус.

Я снова вспомнила насмешливый взгляд темных, будто полупьяных глаз. Хотя почему будто? Мистер Бахус любил накатить винца - то не было секретом! Еще мистер Бахус любил дам, проиграть или выиграть в карты значительные суммы и провоцировать джентельменов на махачи… в смысле, дуэли! Казалось, ему все это чисто игры. Я не припомню, чтобы видела серьезности в его глазах, хотя Рина говорила, что я ошибаюсь.

Ну, либо я смотрела невнимательно, либо сестра что-то мудрила, но, так или иначе, мистер Бахус вовсе не был достойным женихом.

Когда нас с сестрой, только вытащенных из маленького приграничного городка, в столице именуемого не иначе как деревней, представили сверкающему шпилями и куполами, мрамором и витражами городу - мы поплыли. Когда оплатили учебу в столичном университете - поплыли еще сильней! Когда накормили вкусной едой, одели в мягкие ткани, сняли квартиру в чистом районе, где ночами не блевали под окнами соседи… Ох, как же мы стали снисходительны к некоторым столичным вольностям!

Глава 3. Гордость

Мама плакала тихонько, украдкой - и только ночью, накатив полстакана соседкиного самогона. В такие дни Ариана всегда не спала. Она лежала и смотрела пустыми глазами в потолок. Только однажды она сказала то ли мне, то ли себе, что если бы ее не было, или если бы она только была папиной дочкой - мама бы не плакала. Все было бы хорошо, если бы только не она.

В такие моменты мне всегда было неловко, что меня это никак не касается, что я слишком счастлива. Как мне их успокоить? Как отдать им часть своего счастья?..

Кажется, лет в десять папа мне сказал, что нам повезло больше - о нас никто не толкует плохого. Поэтому мы должны защищать маму с сестрой. Когда я впервые подралась за Ариану с соседским мальчишкой, мама ворчала как-то особенно жалко, пряча довольство, а отец хохотал весь день, таская меня на плечах:

- Вырастил боевую девчонку! - улыбался он, хвастаясь соседям, - Моя принцесса не даст своих в обиду!

Думаю, в тот день я была горда собой больше, чем когда-либо…

- Это там лебеди летают? - я прищурилась, вглядываясь в небо над Лесом.

- Царь царицу свою лебединую, поди, ищет… - мама мазнула взглядом по небу и тут же вернулась к стирке, - Стирай молча, неудачница.

О! Уже просто неудачница. Кажется, матушка оттаяла! Не зря я ей с утра завтрак по столичному образцу приготовила. С кофеем, беконом и тостами! Ворчала, конечно, на неразумный расход продуктов, но ей явно понравилось.

Лебедь над Колдовским Лесом навернул еще кружок и пошел на снижение.

Говаривали, лет тридцать назад лебеди тут кружили часто. Тогда только открыли границу, и с обеих ее Сторон поглядывали с большим любопытством, а Лебединые Острова - самое близкое к нам нелюдское государство.

Люди рвались хоть одним глазком увидеть страшных тварей и места их обитания; страшные твари желали ровно того же… Сотни лет непроходимая колдовская граница разделяла наши миры, пока банальнейшая любовная историю все не порушила.

Лет десять после этого наш и все остальные приграничные города расцветали от наплыва туристов, но нашей части пограничья не повезло - с Той Стороны было слишком много водоемов, чтобы проложить удобную дорогу, и полноценного расцвета и превращения в политический, экономический или культурный центр не свершилось. Для туристов с обеих Сторон были города и покомфортабельнее, и посимпатичнее!

Наш же город держался за счет старого винного завода за чертой города, редких туристов и часовни, в которой раньше давала предсказания настоящая лебединая пророчица, а теперь продавали печенье с предсказаниями якобы от нее же. Некоторые в них верили, но точно не местные! Потому что знали, кто и как их пишет.

Отец Рез обычно привлекал к этому местную ребятню, называя это облагораживающим трудом. Мы с Арианой в детстве тоже не одно предсказание для богатых чужаков понаписали.

Часовенка стояла у самого-самого Колдовского Леса, могло бы даже показаться, что уже в Лесу, но на самом деле то был перелесок, на который колдовство Той Стороны, гибельное для людей, не расходилось.

Сам же Колдовской Лес был все-таки опасен без сопровождения нелюдей, хотя уже лет десять люди там не пропадали без вести. Обычно только страдали от помешательств ума разной степени тяжести. Порой эти помешательства-таки приводили к летальному исходу, но уже не гарантированно, как это было раньше.

Лес веками разделял нашу Сторону, человеческую, и Ту Сторону, колдовскую. Мама говорила, что в ее детстве они и не подозревали, что там вообще что-то разумное живет. Все, что существовало за пограничьем на протяжении сотен лет оставалось для людей тайной. А все тайное порождает кучу домыслов…

- А правда, что у нас упыри теперь ночами бродят? - не удержалась я.

- У-пы-ри? - проговорила мама, переводя на меня недовольный взгляд, - Бают такое, - кивнула она, - Да только байки оно и есть, Кора. Столько лет училась в столицах, а все туда же! Сыскари убивца найти не могут, вот на колдовство и валят. Работай давай! Чего сиськи мнешь, чудовище?

Я молча вернулась к тазу с бельем.

- Мало того, что себе жизнь изговняла, так еще сестру за собой потянула… Ума не нажила! И на что я надеялась? Как есть дура…

Кажется, мама все еще на меня злится…

Я, конечно, была к этому готова, но все равно меня это жутко утомляло. Спорить с ней я не могла - я знала, что она просто волнуется о нашем будущем. Что жутко боится, что мы тут увязнем, как в болоте. Что девочки, которых она считает самыми умными, самыми красивыми и самыми добрыми не займут достойного места в обществе, а так и будут всю жизнь стирать портки своими же руками. Мистера и миссис Реган в свое время она, забыв все обиды, все толки местных про свою личную жизнь, забыв про гордость и вообще про все на свете, приняла как родных.

И теперь чувствовала себя обманутой. Где результат?

- Мам, они ее даже не уважали… - как-то невнятно, даже жалко вякнула я себе под нос.

Зря, конечно. Знала же, что надо молчать.

Мама вскинула на меня бешеный взгляд и с плеском кинула уже было отжатую наволочку обратно в таз.

- Да какая, к чертям собачьим, мне разница, что там они о ком думают! - вскипела она. - Где твой диплом, дурында! Где твое будущее теперь?! «Кивай, улыбайся и греби обеими лапами все, что дают» - вот что я тебя просила делать! И следить, чтоб Ринка делала то же и не кривила рожу! Потом бы их к черту послали! А ты что?.. - она замолчала на секунду, и от ее разочарованного взгляда в горле застрял неприятный ком, - Привезла ее, чтоб она тут прозябала и сопли на кулак наматывала?! А сама зачем… Нет, вот скажи честно: мама, я зассала и приползла домой как лохушка!

- Я не «зассала», мама, я переосмыслила приоритеты…

- Даже знать не хочу, что эти слова значат! - гаркнула она напоследок и, бросив стирку, пошла в дом, - Толку-то с них?

Лицо пылало. Я подняла разбросанное белье и кинула его обратно в таз, тяжело свалившись на скамейку у крыльца. Прикрыла глаза и помассировала плечо. Что ж они так ноют-то? Нет, ну я конечно лохушка! Тут мама не соврала… И чего вообще рот открыла?

Глава 4. Позор рода человеческого

- …и отсюда получается, что вечная юность Вселенной обеспечивается постоянным умираением солнц и планет, умиранием, которое высвобождает энергию для рождения новых солнц и - новых планет! Понимаете? Это бесконечный процесс обновления, который обеспечивает вечную жизнь и вечную молодость. Поэтому страх смерти - бессмысленен. Мы состоим из мельчайших частиц, которые являются частью этой бесконечной юности и силы. Мы либо часть неорганической материи - и тогда мы условно «мертвы», либо часть органической - и тогда живы. Да, между нашей «жизнью» могут проходить биллионы лет, но мы же их не ощущаем, будучи «мертвы»! А наше линейное восприятие времени - вообще иллюзия! Иллюзия, понимаете?! Тогда получается, что мы только и делаем, что воскресаем. Вот оно - наше бессмертие! Мы - бессмертны! Все мы, - я восхищенно выдохнула, сама восторгаясь сказанным, - Разве не это ли прекрасно?

- Кора, я просто спросила тебя, собираешься ли ты пойти на свидание с Дином… - сестра ошарашено хлопала глазами, - Ты говорила, кажется, что он тебе нравится? Вот он тебя пригласил. Ты пойдешь?

Я раздражено повела плечом, недовольно глядя на сестру. Ну какой Дин, когда тут такое?! Мистер Бахус вдруг расхохотался.

- Ну какой Дин! Какой Дин, когда тут такое? - он будто прочитал мои мысли, - Нет-нет, Кора, не нужен тебе никакой Дин! Иди на свидание с вечностью! Она тебе явно ближе, чем какой-то там симпатичный старшекурсник.

В груди потеплело. Приятно все-таки, когда кто-то тебя понимает!

- Вот за что он мне нравится, Ариана! - покивала я, - Дорогая, когда человек хочет перевести тему, не надо так прямо к ней возвращаться…

Время двигалось к полднику, и Рина уже вовсю звенела посудой, расставляя в беседке угощения. Сестра все еще была несчастна, мама все еще была недовольна. Все так же стрекотали кузнечики в высокой траве за забором. А я совсем забыла про время.

- Все мои проблемы от того, что я обычная, понимаешь? Самая среднестатистическая из всех среднестатистических. Среднестатистический каштановый цвет волос! - я дернула себя за прядь, - Среднестатистические серые глаза. Среднестатистический рост! Фигура! Лицо! - я загибала пальцы, все распаляясь, - Самое ужасное - у меня совершенно обычный характер… Я не вспыльчива, но и не загадочно-меланхолична. У меня нет каких-то ярких хороших черт. Ну, альтруизма, к примеру! Добродетели - это не мое, - развела я руками, - Вот Рина с виду холодная, но в душе - просто ангел! Таких нежных и жалостливых людей еще поискать надо. Я же к доброте отношусь спокойно, признавая, что быть мерзавцем по жизни - вредно и для души, и для развитие человеческой культуры. Поэтому и каких-то отрицательных черт у меня нет! Я вполне уживчивый, конформный человек. Из меня не получилось бы даже злодейки. У меня не было несчастного детства, страшных шрамов, семейных тайн, уродств или хотя бы неудавшейся любви… Ну, знаешь, изюминки. Нет во мне изюминки. И меня это даже несчастной не делает, представляешь? Нормально с этим живу! Я так хорошо живу малым, что это удивляет даже меня саму. Это нормально? Кажется, моя проблема в том, что я слишком счастлива… А хочется каких-то других проблем. Как у всех.

Хайдес улыбался на удивление добродушно, кивал так понимающе, и меня распирало желанием делиться с ним самым важным. Он ласково щурил темные глаза, которые при близком рассмотрении оказались необычайного темно-синего цвета, а вовсе не карие, как мне показалось сначала. Слушал он очень участливо! И это так будоражило с непривычки, что я уже почти решила, как назову наших детей.

- Поверь мне, когда у тебя будут проблемы, будут они от скуки, - все-таки не удержался он, - Но я понимаю, о чем ты говоришь. Как будто между тобой и остальными стеклянная стена?

Я ошарашено хлопнула ресницами.

- Точно… Точно, как стеклянная стена! - закивала я, не понимая, как он вообще смог прийти к такому выводу из моих слов, - Тоненькая такая - все слышно, все видно. Но ты как будто отдельно. Все такие поглощенные друг другом, вспыхивают и гаснут, а ты в стеклянной комнате.

- Будто замерший во времени… - продолжил он, и я опять закивала как болванчик.

- Наблюдаешь только, а сам учавствовать не можешь!

- Вот! - он вскинул палец вверх, - Значит то, о чем я говорил, тебе, наблюдателю по жизни, очень подойдет.

Я заворожено ухватывала каждое его слово.

- А что ты там говорил?

- Спрашивал, не хочешь ли ты работать в местной газете, - улыбнулся парень, - У них там как раз корреспондент криминальной колонки на пенсию ушел.

Внутри все закаменело. Точно! Вот чего я его заболтать пыталась! Как есть дура - кажется, заболтали меня.

- Д-да нет… Хайдес, знаешь, что-то не хочется! - я улыбнулась в ответ, - Я уже решила, что это все не мое и мне пора замуж. Да и где я, а где криминал?.. Для них может молодая и образованная я была бы очень к месту, но мне-то оно зачем?

Если мне откажут и там - об этом узнает весь город… Стоило только представить, у меня руки леденели от ужаса! Да если бы меня колдуны с Той Стороны утащили на какой-нибудь кровавый ритуал, это было бы не так страшно! Одно дело унижаться в столице, где об этом никто не узнает, а другое - где меня в лицо помнит каждая собака! Нет, нет и нет. Среди горожан меня знали неплохо - и знали как девушку разумную, вежливую и довольно спокойную. А если я как-то неосторожно напишу про знакомых? Как мне потом людям в глаза смотреть?..

- Хочет!

Оконные рамы чуть не вылетели под матушкиным напором. Она с перекошенным лицом аж наполовину перекинулась из окна во двор.

- Мам?.. - ахнула я и тут же подскочила со скамейки.

Я подхватила ее поперек груди, чтоб, не дай Бог, не перевернулась, и тут же получила тумака.

- А ну, ти-ха, позор рода человеческого! - гаркнула она и тут же разулыбалась гостю, - Хайдес, голубчик мой любезный, а своди-ка ты ее прогуляться до редакции этой газетки, а? Проследи для меня, будь душкой, чтоб девочка не соскочила как последнее ссыкло. Руки есть, ноги есть, грамоту знает. Значит, она им подходит!

Глава 5. Храм, сыск и газета

В храме он жил почти столько, сколько себя помнил. Храм стоял на искусственно созданном острове на озере Корони и был защищен, как утверждалось, самим солнечным богом, которого в храме и прославляли. Сюда и правда не проникали холодные зимы, тут царило вечное лето, такое же искусственное, как и озеро. Наколдованное тепло защищало лавровые рощи, которые привезли с первородины предки нынешних господ.

Он любил запах лавры в жаркие дни. Любил смотреть за играми лебедей в чистой глади Корони. Это не было его родной землей, но он выбрал ее как любимую, и любил со всеми недостатками, которых тоже было немало.

Как говорили старшие, он родился в одной из человеческих деревень, где за необычный дар его хотели сжечь. Так люди поступали с «подкидышами», детьми с колдовским даром. Считалось, что нелюди похищают настоящих детей и меняют их своими.

- Зачем нам человеческие дети? - с наивным удивлением всегда возмущался учитель, - Подменить обычного ребенка на одаренного? Какая от того польза?! Видимо нас считают не только кровожадными, но еще и не очень умными.

Он мало что помнил о своем детстве, но хорошо помнил, как языки пламени вились перед глазами, обдавая лицо удушливым жаром. Он не помнил, чтобы ему было страшно или обидно, помнил только мысль: «Так вот что такое горячо!»

Из огня его спас учитель и привел в самое большое прорицалище Лебединых Озёр, взяв под свое покровительство и себе в ученики. Его там не любили. Не обижали, повинуясь воли учителя, брезгливо жалели порой, но не любили. Он не роптал. В его родных землях нелюдя бы вообще сожгли и не испытали бы даже брезгливой жалости. А его спасли от смерти, привели в священные рощи, кормят, поят и учат.

И все же он вовсе не чувствовал восхищенной благодарности к благодетелям. Отчего-то он всегда твердо знал: его приняли, потому что он может быть полезен. А раз так, нужно быть очень-очень полезным - как-то особенно полезным! - и тогда свысока на него смотреть больше не будут.

Раз он полюбил это место, значит оно должно полюбить его в ответ.

***

Девочка с легким характером.

Примерно так меня видели окружающие, о чем нередко и сообщали мне прямо в лицо. Не то что бы это было не правдой: в определенном смысле, под определенным ракурсом и в определенных ситуациях я была очень - ну очень! - легким человеком.

Я редко доставляла проблемы; у меня почти всегда было хорошее настроение; я не особо-то обижалась на людей, даже если они меня обижали и редко грузила других своими проблемами. Ну какие могут быть проблемы у самого счастливого человека на свете!

И никто-то не знал, что девочки придирчивее еще поискать надо! Придирчивость моя направлена была преимущественно на меня, но и других стороной не обходила. Просто я благоразумно помалкивала о своих наблюдениях. Порой - не желая смущать людей, иной раз - не желая ставить в дурное положения себя саму.

Не то что бы люди мечтали услышать критической разбор их личности, внешности, ума и привычек.

Миссис Реган никогда не узнает, что желтый ее старит, картина в ее гостиной безвкусно-вульгарная, а ее совершенно наигранный «препарирующий» взгляд выглядит нелепо и не производит желаемого эффекта - если только она не желает выглядеть глупо.

Мистер Реган останется в блаженном неведении, что аккуратно разложенные на столе «умные» книжки буквально кричат о желании казаться умным - и вызывают жалость, а не уважение. Я бы на его месте их убрала куда подальше. Но я не была на его месте, конечно, так что мистер Реган может и дальше вызывать в людях жалость своими очевидными попытками.

Если дядя Рез от кого-нибудь услышит, что остатки волос лучше сбрить, потому что зачесать их так, чтобы не было видно залысину, уже не получится - то это точно буду не я!

Сама я в плане внешности предпочитала даже не стараться. Я не смыслила в моде, и любая попытка выглядеть стильно выглядела бы скорее жалко. Как будто я хочу кому-то понравиться, но получается из рук вон плохо. Таких женщин, симпатичных, но до смущения безвкусных - пруд пруди!

Но вот в том, что касалось моих знаний и навыков… Я не прощала себе промашек.

В любом случае, представить, что я могла бы пойти в даже самое паршивое издательство с пустыми руками и выставить себя легкомысленной дурой после первого же вопроса о причине со мной сотрудничать?

Я ненавидела действовать бездумно. Не проверить в курсовой на всякий случай каждое чертово слово, включая предлоги, по словарю, чтобы случайно не написать диссонанс вместо резонанс? Ни за что на свете! Меня передергивало, даже когда подобные казусы происходили с другими.

Я уже поняла, что без хоть какого-нибудь результата меня на порог дома не пустят. Уж не знаю, что матери взбрело в голову, но не расстраивать же? А идти ни с чем и позориться я не собираюсь. Пусть мне откажут, но никто не посмеет подумать, что я совсем уж идиотка без берегов.

Я распахнула двери сыскной части с солнечной улыбкой.

- Всем здравствуйте!

Местный сыск встретил меня дружелюбно, тут же расспрашивая о делах семейных, столичных, на личном фронте и карьерных перспективах. Мне налили чаю, всунули в руки слойку с малиной, и я добродушно отбрехивалась минут двадцать, уплетая булку. Хайдес сидел рядом и совершенно естественно вставлял то тут, то там пару фраз. Я успела в него повглядываться за сегодня и, на удивление, не нашла ничего, к чему можно было бы прицепиться. Совершенно ровный парень - дружелюбный и со всех сторон уместный. Скука смертная! Но глаз отдыхает.

- Давай, рассказывай, малая, чего вернулись, - нахмурился дядя Дэй, - Так в столицу же мечтала.

Деймос Роттер, глава нашего сыска, когда-то дружил с моим отцом. И меня знал едва ли не с пеленок - так что в сыске мне были всегда рады. Еще и поэтому идея писать провокационные статейки в криминальную колонку казалась мне ужасной. Это же о его работе! Как мне ему потом в глаза смотреть?

Глава 6. Кора и война с иноземцами

расск-чик:

…и тогда все наконец поняли. Все поняли, что все это время именно она делала все для других! Что если бы не она, столица бы уже лежала в руинах.

Старый мастер, не поверивший в нее и не взявший ее в ученики, испытал легкое сожаление, что не стал частью ее становления. Ее возлюбленный, что отвергал ее, предпочитая других, опомнился - но было поздно. Сердце ее матери же преисполнилось гордости за свое дитя.

Она:

«Не надо оваций! Перестаньте мне аплодировать! Я просто такой человек. Это мой долг, и мне не нужны почести»

расск-чик:

Но окружающие не могли бы уже забыть всего, что она сделала для них…

Из фантазии но. 23465 «Кора и Война с иноземцами», сцена но. 13 - «Когда все поняли»

- …и твои родители тоже скоро приедут… - донес до меня ветер обрывок фразы, пока я подбегала к дому.

У двери стояла растрепанная, простоволосая, но полная достоинства сестра. Даже босая, на пороге косого дома она отчего-то выглядела как госпожа. Зеленые глаза горели недовольством - и, Боже, как же это было лучше жалкого самоедства!

- Мой единственный родитель живет здесь, - поджала губы Ариана. - А теперь попрошу вас удалиться.

Напротив сестры, у калитки, спиной ко мне стоял мистер Бахус. Его короткие темные кудри качнулись на ветру, и он с какой-то злой, издевательской улыбкой повернулся ко мне.

- О, а вот и маленькая воровка!

Щеки вспыхнули от его взгляда.

- У меня есть расписка от миссис Реган! Это мои честно заработанные деньги! Я сделала все, как она хотела, и готова отстаивать свои права в суде! - вывалила я заранее подготовленную фразу, - Нет, ну а что? Я же не виновата, что она не уточнила детали!

- Ба! - вскинул брови он и, повернувшись уже всем корпусом, облокотился о калитку, - Так ты еще и миссис Реган обворовала, нехорошая девочка! Я вообще-то про своих родителей. Как можно было украсть у них невесту? Не продумав все детали?!

- Я им не невеста! - вскрикнула сестра, - Иди прочь, прочь! Видеть тебя не хочу!

- Ты с-слышал? - я что-то разнервничалась под его взглядом, но упрямо мотнула подбородком куда-то в сторону, - Она не хочет тебя видеть. И это тоже не моя вина…

- Вот как? - вскинул брови он, - А вам не говорили, что за все в жизни надо платить? Про бесплатный сыр в мышеловке не слышала? Так тебе миссис Реган очень хочет объяснить. Может даже в суде, как ты, Кора, и хотела!

- То есть ты - мышеловка? А мы, получается, крысы? - из горла вырвался нервный смешок, а при мысли о суде закружилась голова, - Нет-нет, погоди! Ты - мышьяк в сыре?

Мужчина недовольно скривился.

- Ты главное-то мимо ушей не пропускай - к вам едут на разборки аж из столицы! Я чуть легкие не отплевал, пока…

- А какая роль отведена миссис Реган? Укротительницы мышей? - я уже не могла успокоиться, отдавшись панике, - Отдает перспективой циркового представления, а я клоуном не нанималась…

- Я вспомнил, почему ты меня бесишь, - с каким-то спокойным смирением пробормотал он.

Я аж остолбенела от такой наглости!

- А я и не забывала, почему меня бесишь ты!

- Что тут происходит? - вдруг прервал меня тяжелый голос прямо над головой.

Я спиной почувствовала тепло дядиного тела, и мне стало одновременно легко и неловко.

- Ничего, мы сами разберемся, - тут же смутилась сестра.

- Да! Мы сами ра… - я споткнулась на полуслове, глядя на Ариану.

Она опустила взгляд, обняла себя и вся будто сжалась. Так очевидно ей не хотелось втягивать в это других и так очевидно ей было неловко. Вот бы дать гаденышу по роже! Вся неловкость улетучилась, на все возможные суды мне стало плевать. Мне просто было гадко, что я не смогла уберечь сестру от всего этого. Как он там сказал? Не продумала детали? Почему, ну почему я не продумала детали! Я же всегда продумывала детали! Как отбрехаться от миссис Реган в суде с распиской я придумала, а остальное - нет, не придумала. Дура!

Сестра стояла там, чувствуя себя не иначе как опозоренной перед всеми, и за ее спиной не стояло ни-ко-го, кто мог бы ее защитить. Защитить от любых притязаний высоких господ, от подлеца на ее пороге - от всего этого… Доброй и красивой Ариане просто нельзя быть такой незащищенной - это почти провокация!

И, глядя на нее сейчас, у меня в голове вдруг всплыли слова Хайдеса. Что-то гадко и тоскливо на мгновение кольнуло в сердце, и я мотнула головой, не желая думать.

Если бы только тут был отец…

- Дядя Дэй, он обидел Ринку! - вскрикнула я, тыкая пальцем в мистера Бахуса, - Дайте ему по роже!

- А с удовольствием! - улыбнулся мужчина.

- Чт!.. Нет-нет-нет, не надо! — зачастила сестра, дергаясь в нашу сторону, но ее уже уцепила за плечо мать.

- Да пусть мужики дерутся, чего ты?

Гость тут же напрягся, оглядывая очевидно более сильного дядю Дэя. Но было в мистере Бахусе что-то, что мне всегда не то что бы нравилось, но что откликалось во мне узнаванием. Он категорически не умел сохранять серьезность дольше пяти минут.

- Насилие - это плохо! - вкрадчиво проговорил он, делая шаг в сторону своей лошадки, - Это очень не по-современному! У нас в столице давно уже все конфликты решают иначе! Давайте вот, например, в карты сыграем?..

Дядя Дэй прищуром следил за его фигурой, как зверь, увидавший добычу на своей территории. Зверь был не голоден - но хоть поиграть-то можно? И хотя мистер Бахус всем видом демонстрировал страх, было понятно - ничего он не боится. Просто, как всегда, сводит все в какую-то игру, в шутку.

Я только одного не могла понять - что он все-таки здесь забыл? Не на крыльях же любви прискакал, учитывая, что порушил их отношения он вполне сознательно.

Дядя сделал шаг в сторону паясничающего гостя.

- Вот рядом Ариана сидела, а он со мной болтал! Значит, влюблен по уши, разве нет? Думаю, мне все-таки надо сделать его своим мужем, не смотря даже на то, что он немного старомоден. Ну, в самом деле! Кто в наших краях не старомоден? Зато лицо красивое. Я думаю, это тоже важно! Вот у него нос прямой и красивый - что еще в мужчине нужно? За носы будущих детей можно вообще не переживать…

Глава 7. Холодная весна

Кажется, ему было лет двенадцать. Он тренировал свой ментальный дар на птицах, приручая их слушать себя без слов и знаков. На самом деле, это давалось ему легко - учитель был им очень доволен. Но ему этого было мало. Чтобы его наконец признали, перестали считать чужаком, которому сделали одолжение, нужно было быть не просто талантливым - нужно было быть самым лучшим! Великим. А для того, чтобы быть Великим, маловато просто делать не хуже, чем его ровесники. Мало даже быть просто чуть лучше. Ему было тепло от похвалы - но лишь на мгновение.

«Для твоего возраста это хорошо»

Приятно. Приятно, что он лучше тех, кто равен ему годами. Но все равно мало. Для того, чтобы стать здесь своим, этого до противного мало… И он все думал, как проявить свой дар лучше, как приблизиться к величию? Как сделать так, чтобы сравнения с ровесниками вообще не звучали, потому что такие сравнения бы были изначально неуместны?

Он смотрел, как на глади Корони плещутся лебеди, когда наконец пришло озарение. Его Ворон Тан ворчливо выговаривал ему что-то на ухо, не желая накаркивать лебединые гимны по указке, когда наконец в голову пришло такое очевидное, такое простое и изящное решение!

Миф о том, как бог Солнца подарил лебедям разум и вторую ипостась.

У всех перевертышей был свой бог, который обязательно дарил им человеческую ипостась за какие-нибудь заслуги. И всегда это было так легко: Бог дал ему зернышко и в его темной душе проросло сознание; искра божественного огня зажгла в звере знание; Бог поставил перед любимым зверем зеркало, и тот осознал себя… Может ли он как-нибудь тоже подарить разум своему Тану?..

На эту мысль ворон обиделся - он считал, что разума у него поболе, чем у мальчишки. Но мальчишка уже увлекся: может ли он дать ворону не просто разум, а человеческий разум? А убедить его превратиться в человека?..

Ведь если другие птицы смогли, то почему ворон не сможет? Если бог Солнца смог, то почему бы не смочь и ему самому!

Уже потом, будучи взрослым, он думал, что такая вера в свою волю могла быть только у ребенка.

Взрослый человек нашел бы сотни причин, почему это невозможно, тут же отмел бы это как смешное, нелепое высокомерие, как игру фантазий, неприменимых к реальности… а ребенок может просто захотеть. И его разум исхитрится найти сотни способов - как.

Когда Тан впервые обернулся, все еще каркающий, голый, сидящий на корточках и совершенно нелепый без перьев, мальчик почувствовал себя Великим. Но лишь на мгновение. Это было вчера, а завтра нужно будет доказать свое Величие снова.

С тех пор в храме на него смотрели со страхом. Но никто уже не мог сравнивать его со сверстниками.

Мужчина с трудом разлепил слезящиеся глаза. Точнее, один глаз. Второй вспух и не открывался. Вспух и нос. Еще мелко потряхивало руки и слегка тошнило - но одно с другим связано не было. Что ему могут начистить рожу, Лиэ, в принципе, ожидал. Надеялся, конечно, что пронесет - братьев у Рины не было, а ее слизняк-отец никогда бы не стал драться за ее честь, а уж тем более за ее личные обиды. Что за Рину ему влепит целый граф Роттер, мужчина точно не ожидал, но расстроен особо не был. Заживет!

А вот дегустировать местный алкоголь после мордобоя явно не стоило! В голове теперь очень реалистично и очень настойчиво что-то каркало. Вот они - местные хмельные напитки! Пару чарок - и с добрым утром…

Надо было менять коня и делать ноги отсюда. Сразу. В нынешнем же состоянии плохо становилось от одной мысли о необходимости принять вертикальное положение. Мужчина свернулся зародышем, прикрывая обратно глаза и, для верности, закутываясь в одеяло с головой.

Интересно, дурашка-Кора и правда еще и умыкнула у миссис Реган деньги? Ну и как теперь будут выкручиваться? Может…

Мужчина тряхнул головой, выметая глупые мыли и тут же зашипел от боли. Глухо простонал в подушку, опять вспоминая, что мог удрать отсюда еще вчера, а теперь уж не уверен про завтра. Но оставаться тут, чтобы еще опять наткнуться на нее? На обиженный взгляд… Нет уж!

Его все это вообще не касается! Он сделал, что хотел: избавился от навязанной невесты, не закрыв себе дорогу в завещание отца. Чужими руками, не замарав своих. С точки зрения своей семьи - он вообще не при чем! Гульнуть до свадьбы разве преступление?

На кой черт ему теперь было сюда нестись?..

В голове опять настойчиво закаркало. Да так реалистично, что мужчина все же нашел в себе силы разлепить неподбитый глаз и тут же уткнулся прямо в внимательный вороний взгляд. Птица тут же снова огласила комнату хриплым ором.

- Да замолчи! - рявкнул он, кидая в назойливую птицу подушкой, и тут же закашлялся, - Как ты вообще здесь оказался? Живность на окраинах вообще что ли человека не боится?

Птица каркнула как-то особенно насмешливо, вспорхнув широкими крыльями на шкаф. Лиэ, раз уж его вынудили сесть, дотянулся до графина и жадно припал губами к краю, вливая в иссохшее горло влагу.

- Послушай, дружище, - сипло выдавил он, - Люди злые! Вот у меня есть пистолет… Не надо быть таким наивным, животное. Если пару человек тебя подкармливает, это не значит, что теперь можно залетать в дом к любому двуногому…

Птица смотрела на него, как на идиота, но мужчину такие взгляды не смущали. Он продолжал зачем-то болтать со своим гостем, будто тот все понимает, а сам прикидывал, через сколько сможет отправиться в путь, не убившись по дороге.

***

- Итак, - дядя Дэй сложил руки треугольником перед собой и с сомнением посмотрел на женщину напротив, - Давайте подытожим. Вот эта вот юная леди…

- Она не леди! - жестко оборвала миссис Реган, - Ее сестра - леди. Благородная юная леди. А эта замухрышка - не леди! Она воровка.

Я устало следила за стрелкой часов, гадая, когда уже все это закончится. Меня окончательно отпустило после бессонной ночи. После бессонной ночи вообще сложно об чем-то тревожиться! В глаза будто засыпали песка, а грудь чуть сдавило, и я отчего-то была уверена, что смогу вдохнуть полной грудью, только когда свернусь калачиком под одеялом. Я вдохну полной грудью и ка-а-ак посплю!

Глава 8. Интервью

- Ты же понимаешь, что все из-за тебя?

Девочка тоскливо закивала.

- И что если б тебя только не было, все было бы вполне сносно? Была бы нормальная счастливая семья!

Девочка опять кивнула, упрямо не позволяя слезам выкатиться из глаз. Она не заслужила плакать о себе, когда у всех из-за нее проблемы. Женщина смотрела то ли с брезгливостью к ней, то ли к себе. Что-то такое горело в ее глазах - стыдное и горячее - что казалось, она вовсе не хочет это произносить, она ненавидит себя, но она будто одержима чем-то и не может умолкнуть.

- Ну как можно покушаться на чужое счастье!

Девочка поджимала чуть дрожащие губы, не дышала даже, только бы не разреветься. Если она заплачет, то ее опять все будут жалеть, а жалеть тут нужно не ее! А из-за нее. Кто она такая, чтобы плакать?

Ее младшая сестра стояла за углом, не выдавая своего присутствия, и в голове, точно папа с дядей Дэеем перед играми карты, тасовала планы. Раскладывала их в голове веером и вытягивала то одну карточку с кривоватой картинкой, то другую. Если выйти сейчас и упрекнуть тетю, то сестра опять расквасится, что доставила проблем - не подходит.

- Они были бы счастливее, если бы!.. Разве они не заслужили счастья?!

Мамина сестра Коре всегда нравилась. Тетя обожала свою младшую племяшку, всегда привозила ей подарки и конфеты, таскала на руках и нежно целовала в лоб на ночь. Она хвалила ее за все-все, игнорируя мамино ворчание и недовольство, что разбалует. Если Кора била коленку, тетя грустила, кажется, даже больше самой девочки, и от этого боль будто бы улетала… Кора больше всех любила папу, а после него - тетю.

Но Кора уже пообещала папе, что не даст сестру в обиду. И сейчас тетю она почти ненавидела! Ну вот зачем она заставляет ее что-то решать?!

Кто теперь будет привозить ей сладости и кукол из соседнего города? Букварь с красивыми картинками, наверное, тоже придется вернуть… А мама всегда целовала коротко, будто клевала, не так, как тетя - и оставлять себя без тех поцелуев было тоже обидно.

Кора не смогла бы поговорить с тетей один на один. Она не вымолвит и слова, если женщина посмотрит на нее своими добрыми глазами, если поцелует как обычно - ну как она может ее обидеть? Тоже не подходит.

Было одно очень изящное, но очень подлое решение, которое принимать не хотелось. Но в голове одна карточка летела за другой, и в каждом плане, что получалось придумать, что-то да не подходило. Подходящая карточка лежала в стороне и только ждала своего часа - часа, когда девочка с отвращением смирится с ее кривой картинкой.

Когда все собрались за обедом, у Коры руки уже были ледяные, а от себя было немножко противно, но она все подначивала себя, что тетя сама виновата, что это не она предала ее, а тетя предала их всех.

Нужно было сделать так, чтобы Ринка даже не подумала, что это из-за нее, а ей самой бы не пришлось говорить с тетей.

Она залезла папе на колени и поцеловала его прямо в губы у всех на глазах. Не так, как обычно целовала его в щеку - быстро, со смехом - а задержавшись на пару глухих, испуганных и очень долгих ударов сердца.

Папа ошалело захлопал глазами, а мама тут же схватила ее за шкирку, перетаскивая к себе на руки.

- Вот бесстыжая! Ты что творишь?!

- А что такое? - Кора притворилась, что не понимает, что сделала не так.

Вообще-то, она уже как-то целовала папу. Раз мама целует, то ей, папиной дочке, можно тем более! И ей уже папа объяснял, что в губы целовать можно только жене, и если целует не жена, то это подло по отношению к ней. И Кора это вовсе не забыла. Ее это немного раздражало, ведь папу она считала в первую очередь своим, и только потом маминым, но она не спорила. Маму она тоже любила, и расстраивать ее не хотела. Тем более, ей не нравилось, когда на нее смотрели так, будто она сделала что-то неправильное.

Но если она сделает вид, что забыла о том разговоре, ей же поверят?

- Если тете можно целовать папу в губы, то мне тем более - можно!

На беседку, где они обедали теплыми днями, упала тяжелая тишина. Мама медленно повернула голову в сторону сестры. Может, если бы та засмеялась, если бы удивилась - никто бы и не обратил внимания на слова девочки, но женщина сидела бела как мел, с пустыми глазами, в которых стояли слезы.

Однажды тетя целовала папу, когда тот спал, и Кора уже знала, что так нельзя, но никому не сказала. Почему-то ее было жалко. Кора следила, чтобы тетя больше не подходила к ее папе слишком близко, конечно, да и сама тетя всегда держалась от него на расстоянии…

С того дня тетю она видела только однажды. Та издалека провожала Кору в школу долгим тоскливым взглядом побитой собаки, а потом уехала на другой конец страны и больше о ней девочка не слышала.

Поцелуи в моей жизни почему-то всегда случались как-то нелепо. Или они всегда нелепо заканчивались? Мой первый поцелуй с мальчиком случился в шестнадцать. И это был не мальчик! Скорее, уже мужчина. Я долго воображала, будто он просто очень милый и дружелюбный человек, не замечая ни его ухаживаний, ни недовольного прищура сестры в его сторону.

А потом он вдруг меня поцеловал. А мне уже было шестнадцать и… мне было любопытно. Я была слегка разочарована отчего-то, но не оттолкнула его. Оттолкнула его Ариана, взвившись, будто дикая кошка! Моя милая Ариана была отчего-то в таком бешенстве, что даже не заметила, что задела меня локтем. Мужчине она лицо тоже расцарапала под веселое улюлюканье соседей. Карикатура с названием «Старый дурак и нежные девичьи ручки» вышла в местной газете уже к следующему утру. Тогда же вылез под глазом фингал. Нежные девичьи ручки приласкали не только старого дурака! Но мой фингал почему-то тоже записали на его счет. Сестре было стыдно до слез, а мне карикатура даже понравилась!

Глава 9. Бесперспективные проявления любви

- Это тебе.

Ариана посмотрела на красивое ожерелье с россыпью гранатовых камней в ладони сестры. Оно было непритязательным на первый взгляд, но очень красивым, изящным и очевидно дорогим, если присмотреться. Такая красота!

- Что это?

Вещица выглядела слишком дорого. Даже на взгляд Арианы камушки были не обычными блестяшками, а цепочка, кажется, золотой.

- Подарок, - улыбнулась младшая и тут же ответила на повисший в воздухе вопрос, - Нашла в Лесу, когда нас на экскурсию водили, представляешь? Даже не помню, где. Просто валялось где-то… Но ты не бойся! Я сначала отнесла его дяде Дэю, никаких заявлений о пропаже нет и на колдовство его проверили. Просто дорогая побрякушка. Дядя сказал, я могу забрать.

Ариана взяла в руки и полюбовалась, как красиво переливается на солнце кроваво-красные камушки в золоте. Такой красоты она никогда не видела и, пожалуй никогда больше и не увидит, и примерить, конечно, хотелось очень, но…

- А почему ты мне отдаешь? - строго спросила она и недовольно глянула на сестру, - Сама носи!

Та нахмурилась. Ариана смогла уловить полсекундный алчный взгляд сестры на украшение, но та тут же беззаботно вскинула брови и пожала плечами.

- Ну, к твоим зеленым глазам так славно будет… Тебе не нравится?

- Нравится, но!..

- Тогда и не спорь! - перебила ее сестра, - Я со всех сторон его проверила, только чтоб тебе подарить. Мне такое не интересно.

Она развернулась и убежала еще до того, как Рина успела что-то возразить. В голове всплыло, как ее недавно дразнила Фимрис за потертости и заплатки на одежде. Мама дулась, что старшая дочь не позволяет ей потратиться на обновки для себя, но переупрямить не могла. А Рина не понимала, зачем тратиться ей на тряпки? У них что, денег много? И все же насмешки Фимрис заставляли краснеть и поджимать губы. Злая она все-таки девчонка - обязательно ли при всех вот так высмеивать? Ее теперь бродяжкой все дразнили. Вот сестра и подсуетилась.

Девушка на мгновение представила себя в красивом, как у Фимрис, светлом платье из этой будто летящей ткани… И в этом дивном ожерелье… В чистой новой одежде, в приятной тяжести дорогой подвески… И мотнула головой.

Нет.

Это все не для нее. Ариана прикусила губу, думая, что делать с ожерельем. Сестра обратно не примет, а то еще и надуется, но сама Рина носить его не собирается. Кора опять отдает ей то, что хочет сама, и потакать этому не хотелось.

Девушка шкодливо улыбнулась, когда идея пришла к ней в голову. Отличная идея!

Мама с сестрой ввечеру составляли план дальнейшего взаимодействия с незваными гостями, а Ариана сидела в сторонке. Она попыталась влезть было, но ей посоветовали не тревожиться зря. Девушка горько усмехнулась, но покорно ушла в сторону. Пусть уже делают, что хотят!

Ее взгляд упал на последний выпуск «Мы в Стороне» и она еще раз пробежалась по строчкам, чтобы вновь почувствовать облегчение.

«Наши друзья из колдовской зоны после изучения древних текстов пришли к выводу, что упыря надо поймать и упокоить. В одном из текстов трехсотлетней давности был найден похожий случай, и способ упокоение, которым и было решено воспользоваться. По отчетом стражей округа Корунь Осталланской Империи, где фиксировался похожий случай, упырь в свете дня возвращался в свою могилу и засыпал. Там его и нашли и, вонзив кол в грудь в область сердца, смогли упокоить мертвяка.

Отец Рез дал разрешение на раскопки могилы. В своей могиле, которую до того разрыли местные без всякого разрешения, Петара не обнаружили, так что пришлось обыскивать и соседние. Петар был найдет в могиле своей недавно почившей матери. Ее на всякий случай тоже упокоили, но прахом она, к счастью, не осыпалась, что дает надежды верить, что это был единичный случай.

В следующие выходные пройдет отпевание как околдованного Петара, так и всех его несчастных жертв…»

История с упырем с посильной помощью специалистов с Лебединых Островов, была окончена. Все слегка расслабились. Ослабилась и удавка на шее сыска - дядя Дэй сверкал, как начищенный медяк.

Ариана решила лечь пораньше, потому что слушать обсуждения домашних уже не было сил. Проворочалась девушка до поздней ночи, все представляя, как бы она могла сказать маме и сестре, как бы оспорить, как бы… Или может как она могла бы пойти к миссис Реган и сама с ней поговорить. Даже мысль об этом вызывала тревожные спазмы внизу живота. Стоило только представить ее непонимающий обиженный взгляд, и голова начинала кружиться прямо на кровати. Но девушка упорно представляла как бы пришла к ней и решила бы все сама, по-взрослому. И Лиэ так и не уехал из города… Она знала. При мысли о разговоре с ним щеки горели, а глаза противно наполнялись слезами. И она опять представляла, как спорит с мамой и Корой. И так снова и снова по кругу, пока в окне не вспорхнула чудными крыльями белая птица, и она не провалилась в сон.

Ей снилось что-то приятное… А потом ее разбудил крик матери.

Мозг еще не успел толком проснуться, как девушка кувырком свалилась с кровати, рывком выпутываясь из одеяла и тут же в темноте нащупывая плащ. Мать, уже кое-как одетая прямо на белую, мятую ночнушку, зажигала дрожащими руками огонь в керосиновой лампе.

Этого не случалось давно, но привычка в теле отчего-то сидела крепко и будто только ждала своего часа.

- Давно?.. - хрипло со сна выдавила Ариана, прихлопывая стопой по темному полу в поисках башмаков.

- Кровать остыла, - хмуро ответила ей женщина и, закончив зажигать лампу, подхватила первую попавшуюся теплую накидку и распахнула дверь.

В лицо женщины пахнуло ветрищем и противной моросью, захлопали от сквозняка занавески, но она даже внимания не обратила и угрюмо шагнула в ночную темноту; старшая дочь без лишних вопросов последовала за ней.

Глава 10. Погром

На небе спиралями жутко вьются облака, выстуживая кровь в жилах. Сердце тяжело бухает где-то в горле.

В Лесу тихо.

Эта тишина заставляет настороженно прислушиваться к каждому шороху, и девочка прислушивается. Воздух будто вязкий и время тоже - будто вязкое. Все медленно, безучастно и вязко закручивается, как облака на небе.

- Асператус, - произносит девочка.

В голове мелькает лицо сестры, добрый прищур дяди Лаки, поля и обозы…

Вдруг сзади раздается хруст, и девочка оборачивается. Напротив, на полянке за Лесом, стоит высокий мужчина с буйными темными кудрями и распахивает объятия. Сердце срывается радостно вскачь и страх наконец отступает. Она хватается за розовые складки юбки, приподнимая ее, чтобы резво добежать до мужчины. Платье знакомое - его когда-то привез ей папа. И она заносила его до дыр, но так и не смогла выкинуть. Выкинула его мама. Но сейчас оно, чистенькое, было на ней, и в голове даже не мелькнуло никаких противоречий.

Стоило ей выйти за границу, как мужчина презрительно скривился и, глядя на нее, произнес:

- Фу! Что с тобой не так?..

Когда я открыла глаза, первым, что я увидела, была крепкая мужская шея и красивая линия челюсти. И очень знакомая, к тому же. На мгновение вспыхнула радость, а потом тут же - раздражение. Звонкие звуки поцелуев, и прядь чужих темно-русых волос у меня во рту отчего-то слегка вывели из себя.

- Почему вы тискаетесь у меня над головой? - не удержалась я.

Тут же стало немного стыдно. Я сразу поняла, что случилось, стоило мне наткнуться на усталое лицо матери. Давно я не заставляла близких за себя волноваться… уже и забыла, как это неуютно.

Небо уже потихоньку светлело, а ночная буря совсем улеглась, но под ногами все еще была темень и сырень. К счастью, это было не моей проблемой! Моим шаловливым ножкам, которые утопали в ночи погулять, кажется, никто не доверял.

- Вау, чувствую себя принцессой, - улыбнулась я, - Давно меня на ручках не носили!

- Кто тебе сказал, что принцесс носят на ручках? - нахмурился мистер Бахус. - К ним так нагло прикасаться нельзя.

- А ко мне, значит, можно?

Мужчина усмехнулся.

- Да я хоть облапить тебя могу, - уверенно заявил он. - Если мне за это ничего не будет, значит - можно. Разве это не так работает?

Я чуть не подавилась воздухом.

- Как несправедливо!

- Ну ты вот облапила того парнишку, Хайдеса, не потому ли, что знала, что тебе ничего не будет? Вот ты бы принца так в грязную подворотню затащила?

- Вот уж кому бы про грязные подворотни молчать! - зашипела я, полыхая щеками.

Никто не мешал нам болтать. Мама с сестрой шли чуть впереди, и если бы не наша болтовня, на нас бы давила неловкая гнетущая тишина. Так что я забыла старые обиды и весело щебетала с породистой, но бесстыжей псиной! Лучше так, чем позволить этой тишине заполниться в их головах мыслями о том, как я могла сгинуть в Лесу, или о том, как неловко быть должной именно этому мужчине.

Мистер Бахус отвечал мне с как будто бы легкостью, с как будто бы улыбкой, но он тоже просто заполнял тишину. Не было никакой легкости.

Я проследила за его взглядом. Тот упирался в спину сестры. Я усмехнулась. Вот что с ним не так? Нужно было ее отталкивать, чтобы теперь смотреть глазами побитой собаки. Породистой побитой собаки!

Скрипнула родная, любимая калиточка, и я с облегчением выдохнула, представляя, как завернусь во все одеяла, что найду дома! Мама с сестрой вдруг остановились и удивленно переглянулись.

Дверь была распахнута настежь.

- Ринка, - неодобрительно нахмурилась мама.

- Да я закрывала, вроде… - пробормотала она себе под нос.

Что-то нехорошо засосало под ложечкой, и я похлопала свою ездовую лошадку по плечу, чтобы он опустил меня на дощечки дорожки перед домом. В дом я залетела раньше всех, и сердце тут же испугано ухнуло в желудок, заставляя отступить.

- Что за черт?! - я ошарашено крутила головой, - Это же не ветром так раскидало?

За спиной испугано ахнула мать.

Наш дом будто перевернули с ног на голову. Все вещи разбросаны, раскиданы, двери шкафов и тумбочек нараспашку и все содержимое вывернуто наизнанку. Я посмотрела на комод с бельем и с нервным смешком подумала, что он выглядит так, будто его стошнило домашним текстилем.

Я быстро пробежалась по всем нашим заначкам, ничуть не стесняясь присутствия чужака. Уж этому наши заначки что мелочь под ногами!

- Ничего не украли… - прошептала я, нервно озираясь, - Ничего не украли! А перетрясли все… Что это значит?

На кровати лежала какая-то бумажка с рисунком, но рассматривать было некогда, и я просто прихватила ее себе. Я обернулась на все еще стоящих в двери домашних. Сестра все-таки прикрыла дверь, ошарашено озираясь.

- Я… - начал было мистер Бахус, но осекся, и все ж быстро снова посуровел и с чуть нахальной улыбкой произнес, - Я уже выписался из постоялого двора, и мне негде жить. А уехать я не смог из-за вашей дурной дочери. Так что останусь пока у вас!

Мать нахмурилась, но не стала даже спорить. Ее страх выдавало только белое-белое лицо и чуть подрагивающие руки. И то что она даже не подумала прогнать бывшего жениха дочери из дома. С мужиком всяко спокойнее - никто не сказал слова против. Мистер Бахус обошел весь дом, а потом вышел во двор покурить, хотя обычно покурить ходил только под выпивку. Может у него и табака не было с собой. Но обойти двор и убедиться, что чужаков тут больше нет, он мог и без табака. Мать нервным движением схватила котелок и поставила греться воду, стараясь пока даже не смотреть на развал.

- Утром уже за Дэем сходу, - прохрипела она, - Все равно рассвет скоро… Чаю пока попьем.

- Можно и кашки сразу, - предложила я.

Промерзла я знатно. Сестра пошла топить баньку, всего на пару дощечек - просто чтоб вскипятить мне немного воды и отпарить заледеневшие пятки. За ночь дождем в бочки все равно натекло - можно не жалеть. А пока я завернулась во все одеяла, которые нашла и поджала под себя ноги.