Сирена и охотник

Глава 1

Нью-йоркская ночь пульсирует неоном, бар на окраине города пропитан запахом виски и перегретого железа. Астория появляется в заведении как тень, как мелодия, которую никто не слышит, но каждый невольно ощущает.

Она опускается на высокий барный стул, аккуратно скрестив длинные ноги в узких кожаных брюках. Шелковая белая рубашка скользит по телу, верхние пуговицы расстегнуты ровно настолько, чтобы привлечь внимание, но не выдать намерений. На губах алая помада цвета крови, на ногтях блеск опасного обещания. Ее серебристые волосы, спадающие ровным гладким полотном поясницы, в полумраке отливают холодным светом, кажется, что она такая светлая, лишь губы и ногти выделяются на ее фоне.

Астория не просто сидит, она слушает.

Каждый шепот, каждый стук сердца, каждое дрожание воздуха.

Ее слух - дар, превращающий бар в открытую книгу.

Она слышит стук дешёвых каблуков у входа. Смех подвыпившей компании слева. Гулкие мысли бармена о том, как бы успеть закрыться пораньше.

И самое главное тяжелые, по-волчьи уверенные шаги байкера в кожаной жилетке. Татуировки, запах бензина… и маленький пакетик, который он незаметно сжимает в ладони, наклонившись к худенькой, испуганной девушке лет шестнадцати.

Астория отмечает это как выстрел: цель определена.

Астория сидела неподвижно, как статуя из холодного мрамора, лишь кончик красного ногтя тихо постукивал по бокалу с янтарной жидкостью. Шум бара растворялся где-то на периферии, пока она слушала это.

— Ты хоть совершеннолетняя, — недовольно пробурчал байкер, смерив взглядом худенькую девчонку в огромном чёрном худи. Растрепанный хвост, нервные движения. Сердце стучит слишком быстро, она всего лишь подросток, да ещё испуганный. — Сколько тебе?

— Столько, сколько достаточно, чтобы заплатить за дурь, — огрызнулась она, но голос дрогнул. Она оглянулась, как будто надеялась, что кто-то сейчас вытащит её отсюда.

Байкер коротко хмыкнул.

— Да похуй, — он махнул рукой, лениво, будто отгоняя назойливую муху. — Бабки вперёд.

Девушка полезла в карман худи дрожащими пальцами.

Астория сделала медленный глоток виски, чувствуя, как вязкое тепло стекает вглубь. Она смотрела в одну точку перед собой, на царапину на деревянной стойке бара, чтобы не отвлекаться, чтобы дать слуху работать.

Она слышала всё.

Слышала, как сильно бьётся сердце подростка.

Слышала густую тёмную пульсацию жадности в венах байкера.

Слышала ложь, липкую, как смола, струящуюся по его словам.

Сегодняшняя цель определилась сама.

И более чем заслуженно.

Она слегка наклонила голову, серебристые волосы скользнули по плечу. В висках мягко, приятно запульсировал голод. Не острый, не звериный. Контролируемый, привычный… неизбежный.

Ещё один хищник, который думает, что он охотник.

Но нет.

Сегодня охотник здесь — она.

Девушка протянула деньги. Байкер быстро спрятал их в карман, будто боялся, что кто-то вырвет у него добычу. Он сунул ей маленький пакетик быстрым жестом, отработанным, слишком уверенным для человека, который впервые толкает товар. Он делал это много раз. Он разрушал жизни так же легко, как менял прокладку на своем байке.

Астория сделала ещё один глоток.

Всего один вечер, одна охота, и ещё одна душа не причинит зла.

Она медленно поставила бокал на стойку, так мягко, что бармен не услышал и не обернулся. Её красные губы едва заметно дрогнули , это не улыбка, но что-то близкое к удовлетворению.

Она не поднималась сразу. Она дождалась, пока подросток поспешно исчезнет, буквально растворившись в толпе, как мышь, сбежавшая из-под когтей кота. Когда девочка скрылась за дверью бара, Астория плавно повернула голову в сторону байкера. Не резко, не театрально, её движения были как течение глубокой воды.

Он как раз обернулся, пересчитывая купюры. И в тот момент, когда их взгляды встретились, его сердце на одно, едва уловимое мгновение сбилось с ритма.

Он ещё не знает, что подписал себе приговор.

Астория медленно соскользнула с барного стула. Каблуки мягко стукнули по полу, каждый шаг, как отмеренный удар метронома.

Охота началась.

Астория двинулась к байкеру плавно, но уверенно, стукая каблуками и виляя бедрами. Люди расступались перед ней, сами, не осознавая, почему ощущают странное напряжение, будто воздух вокруг неё стал плотнее.

Байкер поднял голову, когда её тень легла на стол.

Он дернулся, явно удивлён, что подобная молодая красотка, которая словно случайно оказалась в этом дрянном месте, сама подошла к нему, но он мгновенно оживился, разглядывая её взглядом, который был слишком грязным, слишком жадным.

— Эй, красотка… — протянул он, и его голос стал густым, самодовольным.

Астория остановилась рядом с его стулом, чуть наклонилась, позволяя шелковой ткани рубашки мягко скользнуть в сторону, отдавая себе отчет в том, что глаза байкера заметили тонкое белое кружево ее бюстгалтера. Её движения были идеальными: ни спешки, ни резкости, только уверенная женственность, которая способна оборвать дыхание.

— Я сразу обратила на тебя внимание, — сказала она тихо, почти шепотом, но он услышал отчётливо. Её голос, напоенный чем-то нежным и обманчиво тёплым, обволакивал его слух.

Он ухмыльнулся.

— Да? И что, довольна увиденным?

Она приблизилась ещё чуть-чуть, настолько близко, что к его носу донёсся аромат её кожи, тонкий, свежий, почти морской, но неуловимый для обычного восприятия.

— Что ты… опасный, — её взгляд скользнул по его глазам, по тату, по грубым шрамам на руках. — И мне это нравится.

Его самодовольная ухмылка стала шире, как быстро он поверил в эту ложь. Он откинулся на спинку стула, будто предлагал себя целиком, с гордостью и пороком.

— Ну, если хочешь познакомиться поближе… — начал он, но замолчал, когда Астория протянула руку, касаясь его плеча. Лёгкое прикосновение, едва ощутимое, но оно разом обожгло, будто укол тока.

Глава 2

Астория открыла глаза не сразу. Сначала медленно вдохнула. Тихий, глубокий, наполненный остаточным жаром ночной добычи.

Сон был коротким, но достаточным. Душа Джареда ещё тёплым гулом разливалась под ребрами, словно мягкое пламя, не позволяя телу чувствовать усталость.

Она потянулась, чувствуя, как шелковые, серебристые простыни скользят по коже. Села, откинув длинные белосеребристые волосы на плечи. Несколько секунд просто сидела, слушая тишину.

И тишина ей нравилась.

Это был единственный звук, который не нужно фильтровать.

Её квартира с высокими потолками на 34 этаже в одном из самых престижных районов Манхэттена. Минималистичная, просторная, пропитанная светом. Она влюбилась в эту квартиру с первого взгляда: панорамные окна от пола до потолка, город под её ногами; серо-белая палитра, холодная, чистая, как зимнее дыхание, много натурального дерева, которое прекрасно сочетается с серостью камня; в гостиной огромный диван из мягкой кожи; стеклянный стол, на котором ничего лишнего: только чёрная орхидея в вазе; картины на стенах — абстракция в серебре и угле, без лиц, без историй.

Астория терпеть не могла беспорядок.

И чужие следы.

Поэтому её дом был почти стерилен.

Она поднялась и направилась в ванную, босые ступни мягко коснулись тёплого деревянного пола. Огромное зеркало встречает её почти нечеловечески красивое отражение: эти длинные волосы, которые вечно подозреваются обществом в применении дорогостоящего окрашивания, большие серые глаза, точно расплавленное серебро в темной радужке, пухлые губы, аккуратный нос, фарфоровая кожа и точеная фигура. Она бы и пес песни могла легко завлекать мужчин.

Тёплая вода, быстрый душ, лёгкий макияж. Она ловила себя на том, что неосознанно напевает остатки мелодии, которая вчера звала Джареда. В воде она звучала мягче, неопасно.

Полотенце, халат, и можно пройти в гардеробную.

Это ее слабость. Гардеробная была больше, чем спальня большинства жителей Нью-Йорка. И это была её территория удовольствия.

Ряды костюмов, блузок, платьев, кожаных курток. Полки с обувью: шпильки, ботильоны, туфли, кроссовки на все случаи жизни. Витрина с украшениями, которые она накопила за века. Идеальный порядок. Как будто каждый предмет стоит строго по нотам в её собственной мелодии.

Астория знала, что это слабость.

Почти человеческая.

Но она позволяла себе это. Мир был жесток, холоден, грязен, особенно ночами, когда она выходила на охоту. Её гардеробная была противоположностью этому миру.

Она провела кончиками пальцев по вешалкам, словно перебирала струны.

— Узкие чёрные брюки?

— Или юбка?

— Или деловой костюм?

Сегодня она чувствовала себя сильнее, чем обычно.

Значит более строгий образ.

Она выбрала идеально сидящие чёрные брюки, белоснежную шелковую блузку, лёгкий пиджак цвета угля, туфли на шпильке — гладкая чёрная кожа.

Золотые серьги в форме тонких капель.

Волосы гладко собрала в высокий хвост. Губы нежно-розовый нюд. Ногти красные, идеально подстриженные в форме мягкого квадрата.

На кухне она налила себе воды в высокий стеклянный бокал.

Есть она не сильно хотела, свежие души питали её намного лучше.

Она поставила бокал, взяла сумку, ключи и остановилась в холле перед зеркалом в полный рост.

Холодная красота.

Хищная грация.

Ни следа ночи.

И лёгкая тень улыбки, которую не увидит никто, кроме неё.

— Ну что ж, — прошептала она едва слышно. — Начинаем день.

Хищница превратилась в бизнес-леди. Астория вышла из квартиры, и маска лёгким шелестом заняла своё место на её лице. Но внутри всё ещё пульсировала сила украденной души.

По пути на работу она, следуя привычному маршруту, зашла в кофейню, где милый бариста, который не скрывает своего восхищения и преклонения перед красотой девушки, уже приготовил ее кофе и протянул стаканчик Астории, которая, гордо минуя очередь, лишь подмигнула бессмысленно влюбленному пареньку, и дальше, как королева, вышла на проспект, чтобы продолжить путь до офиса. Сложно сказать, придает ли ей кофеин бодрости, или это традиция, которую она переняла от людей, но ей нравится этот ритуал. И она действительно обожает кофе. И корицу.

Белые стены, стеклянные перегородки, аромат сваренного в спешке кофе. Неприятный, кислый. Люди болтают, щёлкают мышками, жалуются на пробки, пересказывают новости. Шум, который она научилась фильтровать.

Астория вошла в офис так, будто она здесь главная. Стильный гладкий хвост, белая блузка, дорогие, но сдержанные духи. Она скользила мимо людей, не привлекая внимания… но внезапно услышала знакомые шаги.

— Тори! — звонкий голос раздался справа, прежде чем она успела дойти к своему столу.

Хлоя Ватсон — маленький солнечный рыжеволосый вихрь в юбке-карандаш и яркой помаде. Каждый раз казалось, что офис светлеет от её присутствия.

Иногда это раздражало, но чаще было удобно. Хлоя заполняла собой пространство, и на Асторию меньше смотрели. Астория долго сопротивлялась в сближении со своей коллегой, но дружба победила. Хоть Астория и не полностью откровенна с ней.

Хлоя остановилась перед ней, прищурившись так, как делает только близкая подруга.

— Подруга моя, ты выглядишь… удивительно бодрой, — она наклонилась ближе. — Ты что, спала нормально?

Астория слегка приподняла уголок губ отрепетированная.

— Легла пораньше.

— Ты?! — Хлоя округлила свои зеленые глаза так, что даже ресницы дрогнули. — Вчера?! Рано?! Господи, мне записать это где-то?

Астория кивнула на её кофе.

— Запиши на стаканчике. Чтобы не забыть.

— Ах ты… — Хлоя рассмеялась и ткнула её пальцем в плечо. — Ну ладно. Но правда, Тори, ты вся такая… свежее обычного. И глаза не такие уставшие. Что-то было интересное?

Было.

Душа Джареда всё ещё вибрировала глубоко внутри неё, как тёплая нота в груди. Сила делала движения чуть легче, дыхание глубже, мысли резче.

Глава 3

Компания встретила её решение радостными вскриками и аплодисментами.

Астория выбрала песню «The World Is Not Enough». Её пальцы на мгновение задержались на экране, словно касались чего-то слишком личного. Музыка началась. Она сдержанно взяла микрофон, без особой позы, без кокетства.

Первый куплет.

И зал стих.

Её голос был чистым, ровным, идеально выверенным. Не магия, просто природа сирены. Её тембр был как гладкий серебряный шёлк, прохладный, глубокий. Он обнимал музыку. Он заполнял собой пространство.

Даже самый пьяный посетитель бара обернулся. Пара у стойки замолчала. Бармен остановил руку с бутылкой.

Коллеги сидели с открытыми ртами.

Во втором куплете Астория подняла взгляд на зал. Просто пела.

Просто была собой, редкое, пугающе прекрасное зрелище.

— The world is not enough… — мягко, но уверенно, с силой, не требующей давления.

Когда песня закончилась, наступила тишина.

На секунду.

Две.

А затем бар взорвался аплодисментами.

Генри вскочил:

— ЧЕРТ! Тори, ты… ты… это было… ОФИГЕТЬ!

Кристина хлопала так, будто у неё был собственный оркестр.

— Почему ты нам НИКОГДА не говорила, что так поёшь?!

Хлоя сияла как рождественская ёлка:

— Я же знала! Я знала, что у тебя идеальный голос! Я просто знала!

Боб повернулся к Джо:

— Ну всё, брат. Я теперь точно увольняюсь. После такого мне здесь нечего делать.

Джо кивнул, всё ещё ошеломлённый:

— Это… было что-то не человеческое.

Астория тихо вернулась к столику, слегка смутившись от всей этой бурной реакции, и лишь сказала:

— Я просто спела песню.

Но внутренне…она знала: для них это было гораздо больше. И в очередной раз она позволила себе почувствовать, что быть частью человеческого мира чертовски приятно.

Музыка становилась громче, смех тяжелее, а песни всё менее похожими на оригинал. Генри, который час назад ещё уверенно размахивал бокалом, теперь сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, но всё ещё с широкой, победоносной улыбкой.

— Я! Я ж говорил! — выкрикнул он, подняв руку, будто приводя последний аргумент в суде. — Обещал проставиться, значит, проставлюсь!

Бармен сдержанно улыбнулся, когда Генри, изрядно покачнувшись, приложил карту к терминалу.

Со второй попытки.

Ну… третьей.

— Генри, давай я… — начала Кристина, но он широким жестом отмахнулся.

— Женщина моя, не мешай мужчине творить добро! — гордо объявил он.

Чек всё-таки прошёл, и Генри торжественно вскинул руки вверх, как чемпион ночной олимпиады. Все захлопали, кто-то искренне радуясь проставе, кто-то просто потому что хлопки совпали по ритму с нынешней песней.

Хлоя, уже заметно поддатая, снова повернулась к Астории, в надежде уговорить подругу спеть:

— Ну давай ещё одну. Маленькую. Ну хотя бы куплетик.

Астория мягко положила ладонь на плечо подруги.

— Хло, я же уже сказала, одной достаточно. Я не планирую устраивать здесь концерт.

— Но ты поешь как… как… — Хлоя задумалась, щурясь. — Как будто в тебе встроен автотюн!

— Спасибо, — Астория усмехнулась. — Но нет.

Хлоя драматично вздохнула и упала головой ей на плечо, будто лишаясь всякой надежды.

Ближе к часу ночи народ стал собираться. Генри, обнимающий Кристину за талию, что-то бурчал ей в волосы. Боб и Джо спорили, какой фильм теперь «абсолютно точно» нужно пересмотреть всем коллективом. Хлоя, как всегда, пыталась собрать всех в кучу, словно мать семейства в поездке.

— Ребя-ята, давайте фото! Ну давайте! На память! Все-е-е сюда! — уже стояла она с телефоном вытянутой рукой.

Кристина тут же подскочила к ней, улыбаясь. Боб и Джо присоединились, едва удерживая равновесие.

Хлоя машет Астории:

— Давай! Быстро! Только одно фото! Клянусь, одно!

Астория застыла на секунду, оценивая ситуацию.

Её плечи чуть напряглись.

— Нет, Хло. Без меня, — тихо сказала она, застёгивая сумку. — Вы фотографируйтесь, я пас.

— Но почему? Ты прекрасная! Давай хоть спину сфоткаем! — возмутилась Хлоя, совершенно не понимая, что именно делает её подруга.

— Хлоя, — Астория улыбнулась мягко, примиряюще. — Я просто не люблю фотографироваться.

Хлоя опустила телефон.

— Лаадно… — пробормотала она, но всё же не испортила себе настроение. — Но знай: это ваше большое упущение, мисс скромность.

Астория рассмеялась.

— Я переживу.

Компания сделала селфи без неё. Шумно, криво, с чьей-то закрытой рукой на половине кадра. Генри в этот момент моргал, Боб смешно скривился, а Кристина смотрела на Генри так, словно светилась. Астория посмотрела на эту суматоху с лёгкой, тихой улыбкой.

Попрощавшись с коллегами, девушки вышли на улицу. На улице воздух оказался свежим и неожиданно тихим после грохота бара. Хлоя, шатаясь, зацепилась каблуком за трещину в асфальте, и Астория, мгновенно подхватив её, крепко взяла подругу под руку.

— Так… всё, — сказала она твёрдо, но ласково. — Сегодня ночуешь у меня.

— Асто-о-ория… я могу сама… — невнятно пробормотала Хлоя, но выглядело это так, будто она в любую секунду могла уснуть стоя.

— Конечно можешь, — Астория кивнула, как будто соглашалась. — Но не сегодня. Я в таком виде тебя никуда не отпущу.

Она подняла руку, остановила такси. Хлоя, едва сев на сиденье, сразу же уронила голову ей на плечо. Такси тронулось, и Астория смотрела в окно на редкие машины, огни витрин, ночные окна жилых домов. Город был живым, как сердце, которое бьётся даже во сне.

Водитель несколько раз поглядывал в зеркало, но, увидев, что девушка просто мирно спит, перестал проявлять любопытство. Он явно переживал, что подвыпившие девушки с легкостью могут показать содержимое своих желудков, что в целом случалось довольно часто в такое время, но Астория выглядела бодро, а Хлоя даже начала похрапывать.

Минут через пятнадцать машина остановилась у её дома. Астория расплатилась, открыла дверь и, буквально одной рукой удерживая Хлою, другой подхватывая сумку, вывела подругу наружу.