Сирена vs Дракон

Пролог

Мидэя сидела на красном пуфике, клевала носом, нежилась от ласковых прикосновений. Каждый вечер мама расчесывала ее длинные, белые волосы, напевая песню. У всех сирен чарующий голос, но у мамы особенный, самый лучший, он успокаивал, убаюкивал.

Завтра наступит самый лучший день: её шестой день рождения. Приедут гости со всех стран, кухарка Тина сделает самый огромный трёхэтажный торт, принесут горы подарков.

Её мама – императрица мира, тринадцатая по счёту, и правители других стран пойдут на всё, чтобы мама осталась довольна. Многие тысячелетия их Империя получает дань с других стран. Тринадцать поколений сирен, крепко держат власть в своих изящных ручках.

Мама Келла, строгая, властная, ее взгляда не выдерживают даже драконы, свободолюбивые, непреклонные, но только Миди знает, какой нежной и ласковой может быть императрица.

– Всё, моя красавица, – Келла поцеловала её в щёчку. – Пойдём спать.

Мидэя любила свою комнату, тут всё сделано, как для принцессы, коей она и являлась.

Нежно-розовые стены с картинками волшебных существ: сирена, обернувшаяся в птицу с золотыми перьями, сражается с чёрным драконом, ведьмы летают на метлах, огромные чёрные оборотни. Мир, в котором она живёт: Эдвин, полон таких существ.

Есть и обычные люди, их большинство, тем чудеснее кажутся магические существа.

Мама накрыла ее одеялом, ласково погладила по голове, напевая песню, мамин голос уносил её в мир грёз.

Тогда Мидэя не знала, что это последние счастливые мгновения в её жизни, и скоро их накроет беспросветный сумрак.

Миди снился сон: она в золотистом пышном платье, по цвету, таком же, как перья у мамы, идёт вместе с императрицей по украшенному залу. Кругом сотни празднично одетых людей, они приседают в реверансе, покорно склоняют голову.

 На голове мамы корона Императрицы из шести ярусов, символизирующих шесть материков, полностью подчинённых Эдвинской империи.

 Мама разгладила платье, элегантно села на трон, Миди стояла по правую руку. Люди строились, чтобы поцеловать руку матери и вручить Миди подарок.

 Её глаза загораются, каждый раз, когда дарят красиво украшенную коробочку, но она старается сохранить невозмутимое лицо, как у мамы.

Наконец, все подарки подарены, мама подаёт знак, играет музыка. Миди, приглашает на танец красивый мальчик, на его руке перстень с огнедышащим драконом.

Он улыбается, когда их руки соприкасаются, Миди чувствует, как щёки краснеют, он ведёт её в центр зала, обнимает и кружит под чудесную музыку. Улыбаясь, он говорит маминым встревоженным голосом:

– Миди… Миди, просыпайся! – Мидэя открывает глаза, видит мамин испуганный взгляд.

– Миди, быстрее, нам нужно бежать.

– Куда? Мама, что происходит? – принцесса трет глаза, пытаясь, проснуться.

– Нет времени объяснять. – Келла поднимает её, надевает на дочь плащ с капюшоном и чёрные сапожки на голые ноги. Они бегут почему-то по коридору для прислуги, мама нажимает на серый камень, стена отъезжает в сторону, потом по тёмным коридорам.

– Плохи дела Миди, нехорошие люди учинили восстание. Прости меня, не понимаю, как я проглядела такой заговор. Святая Деметра, что сейчас будет, не знаю, как спасти тебя. Меня-то уже…– Келла недоговаривает. – Если мы вдруг потеряемся, не говори никому кто ты, пока всё не уляжется.

– Мама, я не хочу, чтобы мы терялись. – Миди хлюпает носом, вытирая его рукой.

Они спускаются во двор. По небу летят драконы, увидев императрицу, камнем падают вниз.

– Сюда! – кричит мама, и они забегают в бревенчатый домик для прислуги. Мама открывает подпол.

– Спускайся, Миди.

– Мама, не хочу. – хнычет она. – Там темно и страшно.

– Миди, девочка моя, слушайся. У нас нет времени. Запомни, что бы ни случилось, сиди тихо. Обещаешь? – Миди кивнула головой, спустилась вниз. – Помни ни звука, если тебя заметят – беги.

Миди осторожно спускалась по скрипучей лестнице, шла по земле, тут даже пола не было. В подполе темно, светом служили лишь дырки в полу, и свет из небольшого окошка для проветривания. Воздух спертый, сырой, из темного угла послышалось шуршание и писк. "Крысы!" Миди очень боялась их, у крыс такие противные лысые хвосты, острые зубки, наглый взгляд.

– Императрица, – услышала она чей-то голос. Принцессе очень хотелось посмотреть, что там происходит, она залезла на ящик из-под картошки и смотрела в дырку между половицами, но смогла увидеть только ноги матери и мужские сапоги.

– Что вам нужно? – спрашивала Келла, она не могла пошевелиться, ее тело было окутано какой-то чёрной дымкой.

 – Вашей смерти, – сказал мужчина. – Сдавайтесь императрица, вас больше некому поддерживать. Ваша армия сдалась, империи больше нет, все сирены уничтожены. – Мама всхлипнула.

– Оставьте мне жизнь, я подпишу документы об отречении от престола.

– Этого мало, вдруг вы вернёте себя власть.

Миди услышала крик матери, и грохот. Келла упала, как раз рядом с дочерью.

– Беги, – прошептала она. Из ее рта побежала алая кровь.

1.1

Двенадцать лет спустя.

Снимаю перчатки, выхожу на улицу, вдыхаю свежий воздух, беру ведро с молоком.

Я живу в детском доме, в небольшой деревне, у нас свое хозяйство. Все ухаживают за скотом. Каждый из нас должен в пять утра накормить, почистить, подоить коров, но почему-то чаще других эта нелегкая обязанность ложится на мои плечи.

Стараюсь быть незаметной, быть примерной и послушной, но это мало помогает.

Наша директриса, Элика, невзлюбила меня с первого взгляда.

Однажды я подслушала её разговор с нашей воспитательницей. Оказывается, это всё из-за моего происхождения, ей так понравилось унижать бывшую принцессу. Элика упивалась властью надо мной. Она вспоминала тогда то время, когда ей приходилось идти на поклон к моей маме, просить увеличить денежное довольствие для сирот. Мама уличила её в воровстве, разгневалась, что директриса смела воровать у сирот, хотела снять её с должности, но не успела, её убили.

Ничего, скоро мои мучения закончатся, я покину детский дом. Очень рассчитываю поступить в Эдвинскую Магическую Академию сокращённо: ЭМА. Я подала заявление, с нетерпением жду ответа.

Обхожу рулон с сеном, слышу сзади писклявый голос директрисы.

– Миди, подойди сюда, – сморщившись, разворачиваюсь, пытаясь изобразить улыбку, ставлю ведро с молоком на землю.

– Да, директриса, – смиренно говорю я.

– Ты всё сделала?

– Да, почистила, всех покормила, коров подоила.

– Сегодня идёшь в огород, нужно вскопать грядку и полить саженцы.

– А что, другие не могут? – говорю раздражённо, бесит, что из меня сделали главную рабыню.

– Ты чем-то недовольна? – она приподнимает рыжую бровь.

– Нет, я довольна. Мне нужно процедить молоко, сварить творог, почему я должна выполнять еще тяжёлую мужскую работу?

– Потому что это твоя судьба. Ты никто! У тебя нет особых магических талантов, как у твоей мамы, значит, образование тебе ни к чему. Чем ты собираешься заниматься, зарабатывать на хлеб?

– Я поступлю в ЭMA, выучусь и получу работу, – она рассмеялась.

– Глупости не говори! Кто в здравом уме примет тебя? У тебя нет никакой магии, видимо, природа решила отдохнуть на тебе.

Это особенно больно слушать, потому что это правда.

Все сирены виртуозно владеют четырьмя стихиями, им любое заклинание было по плечу, но у меня до сих пор не проявилась ни одна из стихий, и вряд ли уже проявится. Сирены имели ипостась огромной птицы с золотыми перьями. И тут для меня облом, я ничего такого не умею.

– По ночам я занимаюсь по магическим учебникам, и у меня получаются некоторые простые заклинания.

– У тебя работы мало? – запищала директриса, я поморщилась от этого ультразвука. – У тебя еще хватает сил заниматься по ночам? – Вообще-то нет. Вечером, я едва волоку ноги, но грести всю жизнь навоз мне не хочется, хочу нормальную профессию.

Люблю животных, и когда свиней, которых с таким трудом выхаживала, кормила с пипетки молоком, потому что свиноматка отказалась это делать, отправляют на убой, реву горючими слезами, как будто моего ребёнка убили. Я не ем мясо, это кощунство для меня, есть того, к кому был так сильно привязан.

– Я могу тебе ещё обязанностей добавить! – угрожающе, говорит директриса.

– Почему именно мне? Других вы так не припахиваете!

– Потому что они готовятся, занимаются. У них, в отличие от тебя, есть таланты,

Да сколько она будет сыпать мне соль на рану? Есть у меня подозрение, что директриса эмоциональная вампирша, ей нравится доводить меня, у неё всегда после наших препирательств улучшается настроение.

– Как же, занимаются! Ваша любимица, Дарея, целый день гуляет с мальчиками, и ни разу после окончания школы не взяла в руки учебники.

Я вчера видела, как она вся растрепанная выходила из леса. Чем они там занимались? Явно не учебник по маг истории штудировали.

– Ты… – директриса захлебывалась ненавистью.

– Извините, мне некогда, – взяла ведро с молоком. – Скиснет, – пояснила ей. 

На кухне меня встречает наш повар Ребекка.

– Ой, Миди, ты такие тяжести таскаешь, с раннего утра уже на ногах. Давай помогу, – она тянется к ведру.

– Ничего, – искренне улыбаюсь ей. – Я справлюсь.

Тщательно мою банки, процеживаю молоко.

– Миди, садись поешь. Все дети уже позавтракали, разбежались кто куда.

– Мне ещё творог варить надо, – заглядываю в большую кастрюлю. Молоко уже скисло, стало простоквашей, самое то. Ставлю на медленный огонь.

Ребека накрывает на стол и буквально заставляет меня сесть.

   С ней у нас сложились теплые, дружеские отношения, она всегда, тайком от директрисы, подкармливала меня.

– Что с академией? Они прислали тебе ответ? – откусила пирог с картошкой.

– Нет, хотя уже достаточно давно отправляла им все документы.

– Ты давно проверяла почтовый ящик?

1.2.

С поникшей головой вернулась к Ребеке, она сразу поняла, что всё плохо для меня.

- Неужели не приняли? - она опустилась на стул.

- Даже Дарею взяли, а она едва школу закончила, если бы директриса не дала взятку учителям, её бы оставили на второй год. А я так старалась, Ребека, у меня даже начали получается легкие заклинания. - у неё загорелись глаза. 

- Можешь показать? - я оглянулась, увидела на окне завядший цветок, подошла к нему, сделала несколько пассов руками, открывая энергетический поток, влила в цветок свою энергию.

Ребека подошла ко мне, и с удивлением смотрела, как пожелтевшие листочки опали, и на их месте медленно вылезли новые, стебель его окреп, наверху появился бутон и распустился. Красные цветы издавали насыщенный, головокружительный аромат. 

- Святая Деметра… - Ребека прикрыла рот руками. - Потрясающе, Миди! Я уже не надеялась, что он оживёт. Что я только не делала, какими удобрениями не поливала. У тебя определённо талант! - покраснела, не привыкла, чтобы кто-то меня хвалил.

- Спасибо, Ребека, но толку от этого? Для чистки сарая, он мне не поможет, а директриса сказала: это единственное, на что я способна.

- Не слушай всякие глупости! Я верю в тебя, девочка моя. - она приобняла меня за плечи.

- А! Вот ты где! - услышала писклявый голос директрисы. - Ты мне нужна, пойдём со мной в кабинет.

Обменявшись с Ребекой непонимающими взглядами, пошла следом за грымзой. Поднялись на второй этаж, мы шли по обшарпанному коридору.

В детском доме ремонт не делали со времён правления мамы, хотя поговаривали, что деньги выделялись.

Вошли в шикарно обставленный кабинет, напоминавший больше королевский. Огромные арочные окна до пола, дорогая позолоченная мебель, на стене большущая картина с изображением директрисы в полный рост.

Сколько же она стоит? Подпись на картине гласила, что это работа известного художника. 

- Садись. - директриса указала рукой на красное, кожаное кресло. Безвкусное, на мой взгляд, как и все здесь, хоть и безумно дорогое. Позолоченные вставки неуместны, цвет совсем не подходил к персиковому цвету стен.

- Я слышала от Дареи, что тебя не приняли в академию? - проболталась уже. - Собственно, как я уже говорила: ты бездарь. Но я всегда забочусь о своих подопечных. - закатила глаза, заботится она, как же! - И только по доброте душевной, хочу сделать тебе предложение. - она постучала золотой ручкой по столу. - Ты будешь работать на меня, так же, как и прежде, но будешь получать сто эдвиров за месяц. - это такие гроши, даже разносчики еды получают в разы больше. - Не благодари меня. - она кинула в меня контракт. - Подписывай.

- Даже не собираюсь. Я не буду на вас работать, и дело даже не в мизерной зарплате, и не в невыносимо тяжёлой работе, мы с вами просто не сработаемся. Через три дня выпускники разъедутся по академиям, я тоже покину вас.

- И что ты будешь делать? - насмешливо спросила она.

- У меня есть небольшое наследство от мамы. - на этой фразе, глаза директрисы вспыхнули алчным блеском. 

На самом деле это копейки, скорее подачка, по сравнению с теми золотыми запасами, чтобы были у нас. Всё разграбили: наш огромный дворец забросили, теперь там обитают бомжи, и асоциальные личности. Нет, чтобы с толком использовать здание, хотя бы школу сделали, или отдали бы сиротскому приюту.

У всех сирен был непревзойдённый вкус, и за тринадцать поколений, накопилось огромное количество дорогих изделий, имеющих не только материальную, но и историческую ценность.  Всё перешло в руки убийц моей матери.

- Я не собиралась пользоваться этими деньгами. - они как плата за убийство мамы. - Но, похоже у меня нет выбора, потом я планирую найти работу в столице... - директриса расхохоталась.

- Не смеши меня! Твоим планам не суждено сбыться!

- Почему?

- Твои документы у меня, без них, тебе никуда не уехать. А я не собираюсь тебя отпускать. Не хочешь работать за деньги, будешь делать это за еду. - в гневе соскочила с кресла.

- У вас нет такого права! Держать меня! Это незаконно!

- Чихать я хотела на закон! Здесь я устанавливаю правила, и ты моя любимая рабыня, прикажу, и ты ботинки мне вылижишь, не то что хлев! Свободна!

Развернувшись на пятках, вышла из кабинета, напоследок, громко хлопнув дверью.

Несправедливо! Неужели этому не будет конца? Я так всю жизнь проживу, буду видеть только горы навоза кругом?

Нет! Я не собираюсь с этим мириться! Пора творить судьбу собственными руками! Я принцесса, хоть и бывшая, во мне течёт кровь гордой женщины. Императрица никогда бы не склонилась, и я не буду! 

Какие, однако, амбиции у этой директрисы! Кем она себя возомнила? Надо же сказать: ботинки я ей вылизывать буду! Не дождется! Во мне созрел план побега из детского дома, ставшим мне адом. 

Уеду, найду себе жильё, за год подготовлюсь лучше, и на следующий, непременно  поступлю в академию.

Мама всегда говорила, что образование должно стоять на первом месте. Быть невеждой не пристало ни принцессе, ни простому человеку.

А пока, сделаю вид, что смирилась со своим положением.

1.3.

Стою, зеваю. Солнце только встало, на улице туман, от выпавшей росы сыро и промозгло: ёжусь, закутываюсь сильнее в тёплую кофту. Жду Кевина. Неужели передумал? А я так хотела отдохнуть сегодня. Коровы требовательно мычат, ждут еду.

Я уже хотела приниматься за работу, когда увидела сонного Кевина.

– Привет, – буркнул он. С улыбкой оглядела его. – Что? – непонимающе посмотрел на меня.

– Ты серьёзно будешь убирать в этих дорогих ботинках?

– А что? – вздохнула, закатила глаза, выдала ему пару резиновых сапог.

– Я это не обую! Они не подходят к брюкам. – рассмеялась.

– Ты не на фотосессию собираешься. Не выпендривайся, одевай!

Он переодевается, отдаю ему перчатки, мы заходим в сарай.

– Фу, блин! – недовольно зажимает нос. – Чем так воняет?

– Сам догадаешься, или подсказать? – меня веселит его реакция. – Даю ему вилы и тележку, сажусь на перегородку.

– Давай, греби! – командую им.

Какое это удовольствие, смотреть, как другие работают. Надо отдать должное, Кевин быстро со всем справился. Натаскал сена, всех покормил.

– И всё? – довольно спрашивает он, снимая перчатки.

– Нет, мой руки, иди доить.

– Кого? – рассмеялась.

– Глупый вопрос. Не меня же!

– Что, и это я должен делать? – оглядывается на нетерпеливо переступающих коров.

– Ну, если ты признаешь, что слабее девчонки, тогда не нужно.

– Ладно, рассказывай, как это делается.

Притаскиваю тазик с мыльной водой, ставлю стульчик напротив коровы. Она волнуется, оглядывается на него, недовольно бьет хвостом.

Во-первых, она привыкла только ко мне, во-вторых, он оборотень.

Кевин садится на стул, моет вымя, потом насухо вытирают.

– Показывай, что дальше?

– Массаж делай.

– Тебе? – непонимающе смотрит то на меня, то на корову. Смеюсь.

– Не мне, корове. Вымя погладь, а то она молоко тебе не даст.

Показываю, как надо, Апрелька довольно жмурится, когда руки Кевина неуверенно касаются её, корова распахивает глаза, потом привыкает, и искренне балдеет.

– Всё, можешь доить.

– Как?

– И я спрашиваю: как? Как тебе удалось столько лет прожить в детском доме и ни разу этим не заниматься?

– Не знаю, – конечно, это была моя обязанность.

– Смотри, – показываю ему, как надо, белые струйки молока, с металлическим звуком льются в ведро.

 – О! Всё просто. Я сам!

Когда Кевин начинает доить, Апрелька волнуется, бьет хвостом, пару раз попадает ему по лицу. Потом так зарядила ему копытом, что оборотень отлетел в сторону на добрых два метра

 – А! – кричит он. – Чертово животное!

– Тише ты! Напугал бедняжку, – подхожу к корове, глажу её по морде, чешу шею. Шея – это её любимое место, она довольно жмурится, вытягивает её, просит ещё ласки.

– Бедняжка? Да она так меня лягнула!

– Не болтай. Давай дои, пока я ее успокою.

– Как это у тебя получается? Ты всё время этим занимаешься, а она тебя слушается.

– Не всегда. Я тоже первое время так летала по всему сараю, потом научилась уворачиваться, а потом она привыкла.

С остальными дело пошло лучше.

 Налили молока в бутылочку, идём кормить телят.

Кевин держит бутылочку, телёнок с радостным причмокиванием пьёт, пуская слюни.

– Прикольный, – улыбается оборотень, чешет его по голове.

– Этот телёнок – Апрелькин.

Кевин, какой-то хмурый, сводит брови вместе, а потом вообще говорит то, от чего у меня глаза расширяются.

– Ты извини, что издевался над тобой, это, правда, тяжёлая работа. И я врал, ты красивая, тебе даже краситься не нужно.

– Непривычно слышать это от тебя, – похоже, не только обезьяну изменил труд, даже на оборотня повлиял. Сбил всю спесь.

– А ты куда поступил?

– В ЭМА, вместе с Дареей.

– Я тоже хотела туда поступить, но мне пришёл отказ.

 – Не может быть.

 – В смысле?

– Я видел тебя в списках абитуриентов.

– Как такое возможно? Ты, видимо, ошибся.

– Нет, я не мог ошибиться.

Что это значит? Кому верить? Может, он так решил подшутить надо мной?

– Тебе, как и всем детдомовским, общежитие дали и стипендию назначили. Заезжать можно раньше, до начала учебного года.

– Но я видела письмо, там чёрным по белому написано: я не принята, – как хочется верить ему. Может, правда, в академии ошиблись и отправили письмо не тому человеку?

2.1.

Следующий день - сборы, но мои обязанности никто не отменял.

Я уже начала чистить, когда в сарай пришел Кевин.

- Привет. Сегодня я соответствующе оделся? - он покрутился вокруг себя. На нём старые джинсы, потертая футболках, кожаные сапоги.

- Да, в самый раз. Что пришёл?

- Как я брошу свою подругу? Тем более, Апрельке больше нравится, когда я её дою.

- С чего вдруг?

- Я умею находить путь к сердцу женщины, - достает из кармана морковку и кормит её. Предательница довольно хрумкает.

Вдвоём мы быстро всё переделали. Кевин нёс ведро с молоком.

- Ты не будешь скучать по своим зверям?

- Буду, конечно, но я хочу учиться, хочу чего-то добиться в жизни. Моя прабабушка в мои годы уже сражение выиграла. А я? Чего добилась? Виртуозно чищу сарай? - он рассмеялся.

- Какая ты смешная, Миди, - обнял меня.

Я уже не помню, как это, когда тебя обнимают, чувствовать чьё-то тепло, видеть, что кому-то нужен и важен.

Нет, я к нему отношусь не как к парню, влюбленности нет, он мне почти как брат.

- Какая идиллия! Два свинопаса! - Дарея похлопала в ладоши. - Отличная пара! - Крис рассмеялся.

- Да, я согласен. Пошли. - Кевин утянул меня за собой.

- Похоже, она ревнует. - смеясь сказала ему.

- Очень! Поэтому и кинулась утешаться в объятия Криса.

- Тебе она нравится?

- Теперь не особо. У меня есть девушка получше.

- И кто она?

- Ты.  - Кевин внимательно посмотрел на моё вытянувшееся лицо, рассмеялся. - Я шучу! Что ты так перепугалась?

- Шуточки у тебя, однако.

Вечером собрала вещи. Я в предвкушении чего-то нового. Завтра моя жизнь круто изменится. Не знаю, в лучшую или худшую сторону.

Утром за мной зашёл Кевин. Его сумка была перекинута через плечо.

- Готова, красотка?

- Так уж и красотка?

- Конечно, - он взял мой чемодан, сумку перекинул через второе плечо.

- Пошли, автобус скоро приедет.

Мы стояли у ворот детского дома, я с тоской оглядывалась. Не думала, что буду скучать по этому месту, всё-таки я столько лет здесь провела. Дарея смотрела на нас, кривилась.

- Какие у тебя волосы шикарные,  - он крутил в руках длинную кудрявую порядку.

- Белые! У всех сирен они золотые, только у меня белые.

- А мне нравится. А почему так?

- Из-за отца, гены.

- А да, я помню! Учили по магистории. Как тебе, кстати, когда говорят про твою семью?

- Ужасно. Они так сухо, обыденно рассказывают, про ужасную трагедию, - обернулась, к нам шла директриса.

- Миди, - ласково начала она, - иди сюда, мне нужно поговорить с тобой.

Отходим в сторону.

- Я прошу тебя, не уезжай, хотя бы до начала учебного года. Ещё недельку поработай здесь, новенького обучи. Ни черта же не справляется!

Неожиданно, она просит о помощи у меня?

- Нет, не останусь, - если я сейчас не уеду, чувствую, застряну надолго.

- Какая же ты…

- Неблагодарная? - усмехнулась я.

- Да! Ладно, я! Но ты даже скотину не пожалела.

Директриса знает, где моё больное место.

- Скажите одно, это вы подделали письмо из академии?

- Да! Нечего делать там, таким убогим, - я не держала на нее зла.

- Хочу с вами попрощаться. Как бы там ни было, мы столько лет знаем друг друга. Надеюсь, вы когда-нибудь найдёте своё счастье, и перестанете плеваться ядом. Жаль мне вас, как это ужасно, наверное, гореть в вечной злобе, и трястись над награбленными миллионами.

- Гадина.

Я улыбнулась, никому не позволю испортить себе настроение.

- Всего доброго, - пожимаю ей руку.

Обернулась, как раз подъехал автобус.

- Миди, давай быстрее! - Кевин грузил вещи в автобус.

Мы ехали три часа, выспалась на плече Кевина.

- Приехали, Миди, - он трясет меня за руку.

Оглядываюсь, мы уже в аэропорту, потом ещё шесть часов лететь до острова, где находится академия.

Мы шли к зданию, когда услышала восхищенные возгласы друга.

- Ни хрена себе! - воскликнул Кевин.

- Что?

- Ты посмотри, какая красивая ведьмочка!

Осмотрелась по сторонам. Нам навстречу, шла высокая девушка, в экстра мини, с глубоким декольте, где были видны все прелести, Чёрные волосы кудрями спадали на плечи, в зелёных глаза: насмешка.

2.2.

Сдаём багаж, Алонзо предлагает пойти в кафе. Его рука ложится на талию, он притягивает меня к себе, запах бергамота и лимона окутывает, к ним присоединяются ароматы кожи и табака, кружат мне голову. Чувствую непривычное волнение во всём теле, словно маленькие фейерверки взрываются во мне.

Нужно отстраниться от него, мы знакомы несколько минут, и то, что происходит, недопустимо.

Но я не могу, я одурманена этим человеком.

Он заказал мне горячий шоколад и пирожное, не позволив расплатиться.

- Никогда не встречал такой красоты, - задумчиво прошептал он. Я покраснела, чуть не подавилась пирожным.

- Что? - он потряс головой.

- Я говорю, пирожное красивое, - ох, а я уже напридумывала себе невесть что. Что он так отзывается обо мне.

- Миди, расскажите о себе?

- Нечего рассказывать: я сирота с шести лет, жила в детском доме.

- А куда вы летите?

- В академию.

- В ЭМА?

- Да.

- Надо же, это отлично. Предлагаю вам свою дружбу, и давайте перейдем на  «ты».

- Хорошо, с удовольствием. - Он улыбнулся, ускоряя моё сердцебиение.

Объявили посадку, он расплатился, взял меня за руку, переплетая нашей пальцы.

Интересно, есть ли у него девушка? Почему меня волнует этот вопрос? Не могла же я влюбиться, увидев человека один раз, ничего о нём не зная?

Прошли регистрацию, Кевин подмигивал мне, показывал большой палец, он так и таскался за ведьмочкой, теперь на его руках сидел чёрный кот.

Я села в самолёт, возле окна, в экономе, рядом со мной опустился расстроенный Кевин.

- Она летит в бизнесе. А твой что?

- Он не мой! - покачала головой. - И он тоже в бизнесе. И как обстоят дела с ведьмочкой?

- Неприступная попалась. Ну, ничего, это даже интересно, пусть побрыкается, слаще победа будет.

- Ты страшный человек, - рассмеялась, уткнулась ему в плечо. - Кевин, а бывает любовь с первого взгляда?

- Серьёзно? Ты, что ли, втюрилась?

- Сама удивляюсь, глупость какая-то.

- Ничего, ты ему тоже понравилась, он всю дорогу руку твою не отпускал.

- Ты, правда, так считаешь? - сердце забилось сильнее, оно сегодня вообще с ума сходит.

- Поверь, мне со стороны виднее.

- Ерунда это, он просто был вежливым.

- Ага. - Кевин расплылся в улыбке. - Поэтому он идет сюда, вместе с вещами?

Я приподнялась с кресла, Алонзо искал меня взглядом, увидев, улыбнулся, опустил глаза, подошёл к нам.

- Привет. Как тебя зовут? - обратился он к Кевину.

- Кевин. А что ты хотел?

- Я хотел бы тебя попросить, поменяться местами.

- Ну и зачем мне это надо? - вот сволочь! Только что переживал, не знал, как быть поближе к своей ведьмочке, а тут сопротивляется. Толкнула его в бок, многозначительно посмотрела на него.

- Может, за этим? - Алонзо протянул ему пятьсот эдвиров.

- Серьёзный аргумент. - довольно улыбнулся вымогатель, достал сумку и подмигнув мне, ушёл.

Алонзо садится рядом, наши ноги соприкасаются, я краснею, похоже, это моё постоянное состояние рядом с ним.

- Миди, извини, но я хочу знать, кто он тебе? - у него сосредоточенное, взволнованное лицо.

- Друг, - он облегченно выдохнул, повеселел.

- Я тебя знаю не больше часа, и ещё не знаю, что со мной творится, это впервые, понимаю, это несколько поспешно... Ты будешь моей девушкой? - на выдохе говорит он последнюю фразу.

Что?! Ошеломлённо смотрю на него, Алонзо быстро тараторит.

- В академии полно парней, и как только они тебя увидят, я уверен, будут ухаживать за тобой. Я не могу так рисковать. - Его девушкой?!! - Я же вижу, что нравлюсь тебе. Миди, не молчи, пожалуйста. Это несвойственно мне, я никогда, никому это не предлагал.

Я просто в шоке. Я ему понравилась! Самому красивому парню в моей жизни!

- Миди... - он берёт мою руку в свою, от чего мое дыхание учащается, подносит к губам, плавит меня своим проникновенным взглядом, выворачивает всю душу наизнанку. Мягкие губы касаются кончиков пальцев невесомым, легким поцелуем. По телу разливается тепло, согревающее душу.

- Алонзо я... - хочу этого, - согласна.

Он берёт мой подбородок, смотрит в глаза, ждёт разрешения, облизываю пересохшие губы. Алонзо касается моих губ своими, исчезает весь мир, сердце замирает, а потом начинает колотиться с бешеной скоростью, обвиваю его шею руками, притягивая ближе, его сильные руки сжимают мою талию.

Пусть это глупо, безрассудно, но я знаю: это моя судьба. Я словно знаю его всю жизнь, такое ощущение, что мы встречались раньше, я не могу вспомнить, где.

3.1

Вышли из здания аэропорта, я отшатнулась, возле автобуса, который почему-то был без колёс, стоял пещерный гоблин. Я впервые вижу его вживую.

Он сутулился, на спине у него был горб, заостренные уши подрагивали от раздражения, красные глаза презрительно рассматривали меня, длинные серые руки с огромными черными ногтями потянулись к моему чемодану.

- Позволь, я возьму, - он изобразил улыбку до ушей, я постаралась ответить, но, скорее всего, у меня получился оскал.

- Деревенская? - он закатил глаза.

- Что, простите?

- Ты так смешно выпучила глаза, впервые видишь гоблина?

- Да, извините, если я вас обидела. Я не специально, - покраснела.

Так неприятно быть невоспитанной невеждой. Я просто растерялась, и не смогла скрыть свою реакцию.

Он загружал вещи в автобус.

- Простите, а разве этот автобус исправен? - спросила у гоблина.

- Диагностикой занимаешься? - насмешливо спросил он, уголки его губ почти достали до уха.

- Нет, просто... А где колёса?

- Ох, провинция! Садись в автобус уже.

Вот грубиян! Поднялась по ступенькам, села на заднее сиденье, рядом со мной опустился довольный Кевин.

- Что у тебя с ведьмочкой?

- Её зовут Тасмин Лаво. - мечтательно закатил глаза.

- А, ясно. Почему у тебя кофта обязана вокруг талии?

- Моя горячая девочка постаралась. - блаженно улыбнулся Кевин, зачесал упавшую на глаза белую прядку.

- Каким образом?

- Я не хочу об этом говорить. Ты будешь смеяться.

- Колись уже! - толкнула его плечом.

- Я ей сказал, что у меня самые красивые ягодицы…

- И?

- Что и? Она попросила продемонстрировать, повернулся, а она меня подпалила, – я засмеялась.

- Подруга называется! - скрестил руки на груди и отвернулся.

- Ну прости. - обняла его за шею. - Не дуйся. Просто она права. Я бы на её месте, так же поступила.

- Ты владеешь стихией огня?

- Нет. Я бы тебя спичками подпалила. - прыснула от смеха, представив картину.

- Ох уж эта женская солидарность! А что у тебя с Алонзо? - перестала смеяться, нахмурилась.

- Я не хочу об этом говорить.

- Миди, я же тебе всё рассказал, ты…

- Не могу сейчас, потом как-нибудь.

Наш автобус поднялся на метр и плавно двинулся вперёд. Выглянула в окно.

- А как он едет? - спросила Кевина.

- Летит. Это специальная разработка профессора Аманатидис. Подробности не знаю.

- А что, ведьмочка Тасмин на метле полетит?

- Нет, они с твоим едут на другом, для богатеньких. - Кевин скривился.

- Он не мой! – Кевин усмехнулся. – Может, ну её? Похоже, она та ещё принцесса.

- Ничего, я собью с неё всю спесь.

Впереди показался замок.

Мы проезжали по брусчатой дорожке, по бокам невысокий каменный забор, за ним полянка с ровно подстриженной травой, клумбы с цветами.

Автобус остановился, и мы поспешили выйти.

- Да уж! - Кевин, задрав голову, смотрел на высокий замок, которой окутывал зелёный плющ.

Гоблин проводил нас до холла, выгрузил вещи. Нам навстречу шла невысокого роста женщина, в сером брючном костюме, с седыми волосами, собранными в кичку.

- Добрый вечер, абитуриенты. Я профессор Кюри. Я буду вести у вас домоводство, а также, мне велено заняться вашим размещением в общежитии. Сейчас я назову фамилии, а второкурсники вас проводят по комнатам. Если эти оболтусы почтут нас своим присутствием.

Эти самые «оболтусы» прибежали, пихая друг друга локтями. Увидев строгий взгляд профессора, остановились, опуская голову. Вперед всех вышел рыжий парень.

- Простите профессор, задержались.

- Я не удивлена, Фабио, другого я от тебя не ожидала, - смерила его презрительным взглядом.

Она называла фамилии, корпус, номер комнаты и ученики расходились.

- Мидэя Бишоп: корпус два, комната тринадцать. Кевин Спейс: корпус два, комната четырнадцать, - радостно переглянулись: мы с ним соседи. - Идите, что стоите? Фабио, проводи, - подала ему знак рукой.

- Давай красотка, помогу с чемоданами, - рыжий бесцеремонно снял сумку с моего плеча. - А то твой друг не отличается галантностью. Я Фабио. - представился он.

- Да, я слышала. А я Мидэя, а не красотка.

- Готов с этим поспорить.

- Эй, парень, полегче, - Кевин улыбнулся, и шепнул мне на ухо:

- Ты пользуешься успехом, – я скривилась.

3.2.

Как-то страшно стало, я слышала разговор Тасмин с матерью, из него поняла: она сможет. Но сдаваться не собираюсь, не на улице же мне жить.

Что в ней только Кевин нашёл? Ну да, красивая, умеет себя показать, но это ничто по сравнению с её ужасным характером.

- Выйди из моей комнаты и закрой дверь с той стороны, - холодно сказала ей.

- Что?! Да как ты смеешь?! - подхожу и выталкиваю её из комнаты, захлопываю дверь.

- Всё! Ты труп! - у неё меняется голос, становится, загробным, от него мороз по коже. - Запомни мои слова: земля, небо, темные силы, беру вас в слуги, пусть пропадёт моя обидчица, в могиле сгниет. Как я сказала, так и будет!

Моё тело окутало холодом, захотелось спать, веки начали закрываться, еле дошла до кровати и просто рухнула в темноту...

Я почему-то маленькая девочка, бегу за мамой по нашему саду, следом за мной бежит кухарка, Тина.

- Принцесса. Подождите, вам нельзя туда.

Остановилась, оглядываясь по сторонам.

- Мама! - слёзы льются из глаз, я хочу её видеть, почему она убегает?

Между деревьями мелькнули золотистые волосы. Вытерев слезы ладонью, поспешила следом за ней.

Вышла на полянку, там сидели все сирены: моя бабушка Аделаида, тётя Персефона, и даже те, кого я видела только на портретах.

Они сидели мирно пили чай, каждую обнимал её фаворит.

Мама подошла к мужчине с белыми, как у меня волосами и цвет глаз у нас с ним был одинаковым.

Он нежно обнимал маму, целуя её в висок.

- Мама? Это кто? - она повернулась и улыбнулась.

- Это твой папа, - Я никогда его раньше не видела, он умер, когда мама была беременна мной.

- Тебе нельзя здесь быть, Миди, ещё очень рано.

- Но мама, я хочу быть с тобой, мне так плохо без тебя, я не могу больше. Все меня ненавидят, каждый хочет уколоть побольнее. И сирен больше нет, я не хочу быть единственной на всей планете!

- Тебе нужно вернуться. На тебя вся надежда, нужно установить мир между сиренами и драконами.

- Мир? Да они убили тебя, тетю, бабушку и... Всех! Даже тех, кто был предан нам. И почему тётя и бабушка обнимают своих убийц? - мужчины опустили головы.

- Подрастёшь - поймёшь. А теперь возвращайся, тебе нельзя здесь быть, - мама с папой подошли, обняли меня с двух сторон. Так тепло, спокойно. Папа поцеловал меня в макушку.

- Помни, Миди: остерегайся Элифаса Пикинджилла. Это опасный человек.

- Он же президент? Как мы можем с ним встретиться?

- Помни, что я тебе сказала. Теперь тебе пора... - мамин голос блек, исчезал.

Распахнула глаза, по лицу бежал пот, возле моей кровати стояла профессор Кюри.

- Слава богам! Ты очнулась! – Я сглотнула, говорить было тяжело, во рту словно пустыня, губы все слиплись.

- Пить… - хриплым, бабушкиным скрипучим голосом попросила я.

- Да, конечно, - она помогла мне сесть, поднесла стакан с водой, в теле жуткая слабость. Сделала глоток воды, он покатился по горлу, обжигая.

- Всё, достаточно. Ты слишком долго не пила и не ела.

- Долго? Это сколько?

- Ты пять дней была в коме. Мы уже не надеялись, что ты выживешь, слишком сильное проклятие наложила на тебя Тасмин. Даже верховная, мадам Лаво, не смогла его снять.

- И что теперь будет с Тасмин? - профессор Кюри, нахмурилось.

- К сожалению, мы не сможем её отчислить. Её мама очень влиятельная женщина, приближённая к президенту.

- К Элифасу Пикенджиллу? - слова мамы всплыли в голове, она же предупреждала, держаться от него подальше.

- Да. Тут к тебе друзья приходили. Одного ели выгнала.

- Да, - улыбнулась. - Кевин может быть настойчивым.

- Нет, - она покачала головой. - Его звали… - профессор задумалась. – А, точно! Алонзо.

- Он был здесь?

- Даже ночевал возле тебя, и замок поставил. Теперь ты можешь заходить по своему отпечатку пальцев.

- Зачем вы позволили? - не хочу быть обязанной ему.

- Он же твой друг?

- Нет, это не так, - таких друзей и врагов не надо.

- Надеюсь, до суда тебе станет легче.

- До суда?

- Да. Я не сказала? - покачала головой. - Суд будет решать, что делать с Тасмин. Ты должна быть там, со стороны обвинения. Суд будет проходить в академии. Её мы переселили, так что не беспокойся, Тасмин не сможет тебе навредить.

- Угу, пока я сижу в комнате. А когда выйду?

- Об этом будем думать потом.

Только сейчас заметила кристалл рядом с собой. От него тянулись лучи, по ним, как по венам текла голубая дымка, они заходили мне в левую руку.

3.3.

Проснулась от топота маленьких ножек, как будто детских. Откуда в академии дети?

Приподнялась на кровати. На улице уже стемнело, было трудно что-то рассмотреть, какая-то тень стояла рядом. Подтянула одеяло ближе к себе. Она не замечала меня, бегала по комнате. В один момент тень попала под свет луны, и тогда я смогла его рассмотреть: ростом с трёхлетнего ребёнка, седая борода. Увидев меня, он растворился в воздухе.

Кто это мог быть? Маленький человечек больше был похож на домового.

Встала с кровати, накинула халат, пошла в ванну. От липкого пота волосы спутались, прилипли к лицу, на мне словно тонна грязи. Ещё бы, столько дней не мыться.

Ноги тряслись, плохо держали, голова кружилась. Опираясь на стенку, чтобы не упасть, медленно шла к ванной.

Приняв душ, почувствовала себя человеком. Я выспалась и теперь бродила из комнаты в комнату, задыхаясь. Мне казалось, что я в темнице, мне нельзя выходить, чтобы не попасться на глаза Тасмин, идеальная квартирка не казалась больше волшебной, а жизнь в академии оказалась не такой сказочной, как я ее себе представляла.

Переодевшись, решила прогуляться, не всю же жизнь мне здесь торчать. Закрыла дверь, ходила по коридорам, ища выход.

Услышав шаги: спряталась в проёме двери. Надеюсь. в приглушенном свете меня никто не заметит.

- Слышали, профессор Кюри, ещё трое студентов пропали без вести? - голос принадлежал мужчине, но его я не знала. Хотя, кроме гоблина и профессора Кюри, я тут никого не видела. Выглянула, попыталась рассмотреть мужчину, у него странный вид: волосы по плечи, сюртук древних времен, зелёные глаза и чёрные губы. Самое интересное в его облике: трость с набалдашником в виде черепа, которую он нес под мышкой. Впереди профессоров летел голубой шар, освещая дорогу.

- Да, я слышала, профессор, - печально сказала Кюри. - Это ужасно. Непонятно, почему президент на это никак не реагирует? Хотя, директор Аманатидис написал ему письмо, но в ответ пришла отписка: вроде, мы всё делаем, а результатов ноль.

Пропадают студенты? Я впервые об этом слышу, ничего такого не писали в газетах.

Профессора прошли мимо меня, не заметив. Шла следом за ними и вышла в знакомый мне холл.

Дверь на улицу была открыта, и я беспрепятственно покинула академию.

Шла по дороге, вымощенной серым камнем, мимо ровно подстриженных кустов, к шумевшему морю.

Я столько лет жила без него, что сейчас с жадностью глотала освежающий воздух. Сняв туфли, шла по мокрому песку, оставляя следы, которые стирали набежавшие волны.

Ходят легенды, что отец сирен бог Форкий, а мать Муза. Умение превращаться в птицу нам подарила Деметра. Если это так, то любовь к морю у нас в крови.

- Стой, красотка, - обернулась, сзади меня шёл Фабио, тоже босиком.

- Привет, - улыбнулась ему.

- Привет. Смотрю, тебе лучше?

- Да, немного. Не хочется спать, и так долго провалялась.

- Да уж. Я приходил к тебе, но дракон меня не пустил, мы чуть не подрались.

- Из-за чего?

- Он подумал, что я твой парень, - возмутилась. Не слишком ли много он на себя берёт? Что значит, не пустил?

- Что ты погрустнела? Достал тебя этот "золотой мальчик?"

- Нет, всё в порядке, - нахмурилась, только мне удалось отвлечься и на тебе!

- Нет, не в порядке. Ты сейчас закипишь. На, охладись, - он пнул воду, брызги попали на меня.

- Ах, ты! - обрызгала его в ответ. Фабио не ожидал такого, вытер мокрое лицо.

- Ты! Маленькая нахалка! - побежала от него. - А ну, стой! - обернулась, Фабио догонял меня, рассмеялась, побежала дальше.

- Стой! Догоню, хуже будет! - он зло рычал.

Догнал, поднял меня на руки и понес к морю. Брыкалась, пытаясь вырваться.

- Что ты задумал? Куда ты меня тащишь?

- Искупаться, непонятно что ли?

- Фабио! Не смей! - он зашёл по колено в воду, задорно улыбнувшись, разжал руки, и я упала в воду.

- Зараза! - вынырнула, убрала волосы с глаз, отплевываясь. - Ну всё! Ты труп! - запрыгнула к нему на шею, пытаясь затянуть его в воду.

- Ну, что красотка? Сил не хватает? - сделала ему подножку, и мы вместе нырнули в воду.

Пока он ругался и вытирал лицо, уличила момент, убежала на берег.

Фабио догнал меня, повалил на песок, притянул за шею к себе.

- Весело с тобой, только я теперь весь мокрый. Погоди, - он провёл свободной рукой по одежде, и она высохла. Потом так же по моей.

- Здорово. Я тоже так хочу научиться.

- Научишься. Профессор Кюри учит этому на первом курсе.

- Если я доживу до этого урока.

- Ты про Тасмин?

- Да. Ты знаешь?

- Об этом вся академия перешептывается. Её и раньше не любили, а теперь просто боятся.

4.1.

Следующий день: день закупок. Я вместе с Кевином и Фабио поехала в центр покупать учебные принадлежности. Профессор Кюри выдала мне огромный список. Ребята просто составили мне компанию, им ничего не нужно было, они купили всё раньше, пока я болела.

До города добирались на такси. Я расплатилась, и мы вышли из машины. Оглядывалась по сторонам, я впервые в большом городе. В детстве, мы с мамой ездили по большим городам, но я видела их только из окна машины.

По узким, тесным улочкам, прогуливались люди разных наций: оборотни, эльфы, гоблины шли рядом с обычными людьми.

Парни подхватили меня под обе руки, и привели в книжный магазин. В нос ударили запахи свеженапечатанной бумаги, дерева, они перемешивались с запахом дорогих духов. Похоже, не я одна покупаю всё в последний момент.

- Миди, - Кевин и вертел в руках набор: тетради и ручки. - Тебе обязательно нужно взять это.

- А что это?

- Ручка, она сама записывает всё в тетрадь.

- Да, - согласился Фабио, - профессора очень быстро диктуют, и ты просто не успеешь всё записать.

- Хорошо, берём.

К нам подошла Фея, приветливо улыбаясь, она представилась:

- Я, Клэр. Рада приветствовать вас в нашем магазине. Что вы хотели?

- Вот, - передаю ей список необходимых книг и канцелярии.

- Подождите, пока я все соберу. Можете сесть на диванчик.

Нам предложили чай, я села между Фабио и Кевином, смотрела, как Клэр, летает между стеллажами, берёт книги с верхних полок, долетая до самого потолка.

- Счастье, наверное, так летать?

- Завидуешь? - спросил Кевин, делая глоток ароматного чая.

- Да. Все мои родственники умели, я одна такая, "неформат. "

- Ничего, я тоже не умею. Оборотни привыкли ходить по земле.

- Мы раньше с мамой ездили на пикник. Я с замиранием сердца смотрела, как она превращается в гигантскую птицу, мечтала, что скоро смогу так же летать, как и она. Но мечты, так и остались мечтами. Может, поэтому меня не убили, поняли, что я не представляю угрозу? - воспоминания детства, приносили радость и горечь. Кевин пожал плечами.

Фея привезла нам тележку с книгами.

- Всё собрано. Проходите оплачивать на кассу.

- Ого! Как много! - озадаченно смотрела на забитую доверху тележку.

- Здесь учебники в двух частях, чтобы вам несколько раз не приезжать сюда.

Я оплатила покупку, денег в кошельке совсем не осталось, придётся съездить в банк, снять ещё наличные.

- И как я это потащу? - смотрела на стопку книг.

- А на что тебе друзья? - Фабио открыл рюкзак, стал складывать.

- Они все не поместятся.

- Поспорим? - он продолжал складывать, рюкзак даже не увеличивался в размерах.

- Он что у тебя, бездонный?

- Да.

- Серьёзно?

- Я придумал его еще в начале первого курса.

- Я тоже себе такой хочу. Научишь?

- Замётано, подруга, - подмигнул Фабио. - Что сейчас, куда пойдем? - у Кевина заурчало в животе.

- Я бы поесть не отказался. Есть тут место поприличнее, и чтобы не сильно дорогое?

- Конечно. Я знаю шикарное место. - ответил Фабио.

Кевин, взяв меня за руку, повел на выход. У самой двери столкнулись с  Алонзо и его сестрой. Он вёл под руку красивую девушку. Длинные ровные волосы, дорогая одежда, и она так липла к нему, преданно заглядывая в глаза.

Мы остановились друг напротив друга.

Он с другой! Крепче сжала руку Кевина. Воздух в один миг стал тяжелым, напряженным. Девушка прижалась к его плечу, и я почувствовала острую боль в груди.

 - Я смотрю, тебе лучше, Миди? - Алонзо скривился. - Вчера с одним обнималась, сейчас с другим. Какая ты всё-таки ветреная особа, как оказалось.

- Почему тебя, собственно, должно волновать, с кем я обнимаюсь, с кем провожу время?

- Потому что ещё неделю назад ты это делала со мной.

- Смотрю, ты тоже недолго переживал по поводу нашего расставания, - перевела взгляд на ничего не понимающую девушку.

- Речь не обо мне! А о тебе! Все вы, сирены, ветреные особы. Ты такая же, как твоя мать! Прав был дядя, ты мне не пара.

- У тебя нет никакого права говорить так о моей семье! - подошла к нему, вплотную прожигая его взглядом, полным ненависти. - Весь ваш драконий род и мизинца ее не стоит. Мама всю жизнь была верна моему отцу!

- Ха-ха-ха! Верна! А замуж за него так и не вышла?

- Я не хочу с тобой обсуждать это. Ты мне никто! Можешь и дальше плясать под дудку своего ненаглядного дяди. Ребята, пойдёмте, - подхватила их под руку, и мы вышли на улицу. С жадностью хватала воздух, задыхалась. Во мне бушевали сразу несколько чувств: ревность, обида, злоба, ярость.

4.2.

Сбежала! Я смогла!

Зашла в дамскую комнату, долго брызгала себе на лицо водой, пытаясь прийти в себя.

Что-то не то со мной творится. Это даже не влюблённость, болезнь какая-то. Когда его нет, я думаю только о нём, когда он рядом, меня к нему тянет, как будто он за веревки дёргает.

Умом понимаю, что не быть нам вместе, а глупому сердцу не объяснить, оно за меня всё решило.

Дверь хлопнула, обернулась, там стоял Алонзо, тяжело дышал, как после пробежки.

- Что ты… - не успела договорить, он припечатал меня к раковине, и накинулся на мои губы.

Я сопротивлялась, колотила его руками, но он только сильнее сжимал меня в тисках, под его напором сдалась, ответила на поцелуй. Обняла его за шею притягивая ближе к себе. Мне так необходимо чувствовать его. От одного поцелуя ничего же не случится?

Он налетел на меня, как ураган, и я не смогла устоять.

- Миди я… - он виновато смотрел на меня. - Прости, не сдержался, - а потом просто ушёл, ничего не объяснив.

Вернулась к друзьям. А там он, со своей девушкой. Она что-то говорила, смеялась, а мы ничего не замечали, смотрели друг на друга.

- Миди, ты как? - спросил Кевин. - Ужасно выглядишь, как будто тебя каток переехал, - да, почти так и было.

- В точку. Я так себя и ощущаю. Ребята, пойдёмте, - жалобным голосом попросила их. Не могу видеть Алонзо с другой.

Фабио взял меня за руку, Алонзо переключил взгляд с меня на него, словно готов был четвертовать соперника. Друг, заметив его взгляд, победно улыбнулся, обнял меня за шею и прошептал:

- Что, встряхнем "золотого мальчика?" - так и увел, обнимая за шею.

Когда мы вышли на улицу, набросилась и на него.

- Что ты творишь?

- Ничего. Пусть поревнует.

- Это игра что ли такая?

- Миди, успокойся. Я просто хотел помочь.

-  Мне не рассказывай! Больше было похоже на то, что у тебя какой-то личный счёт с Алонзо, и ты сделал меня орудием мести.

- Это не так, Миди. Я же вижу, как ты по нему сохнешь, он по тебе, а сам с другой.

- Я сама ушла от него. Знаю, что он меня любит, но нам нельзя быть вместе! Не мучай его больше, ему и так тяжело. Надеюсь, со временем, это у нас пройдёт.

Мы вернулись в академию. Мадам Кюри выдала нам форму.

Жилетка и юбка серого цвета, белая блузка. Пока не определятся наши стихии, мы так и будем ходить в сером.

Красная форма - стихии огня, василькового цвета - воды, воздуха - синий, земли - коричневый. Носить эти цвета - это принадлежать к особой касте избранных, выделяться из серой массы обычных магов и волшебников, и это моя несбыточная мечта.

Форма села идеально, крутилась у зеркала, не веря: я студентка ЭМА. Я уже здесь! Не упущу эту возможность. Раз меня приняли, значит, разглядели во мне что-то.

На следующий день проснулась, как только взошло солнце. Чувствовала необъяснимое волнение. На завтрак ко мне зашли ребята, принесу кучу еды. Я-то не позаботилась об этом, не подумала о такой мелочи.

Пока учёба не началась, мы питаемся дома, потом заработает столовая.

Фабио жарил яичницу, мне отдельно, без бекона, Кевин разливал чай в кружку.

- Что сегодня будет?

- Линейка. Нас построят, директор будет толкать речь, первокурсникам устроят экскурсию по академии. Остальные курсы будут сидеть по аудиториям. Скукота, в общем.

После завтрака вышли на улицу, там уже все построились на лужайке возле академии. Первый курс - серая масса - стояла слева; второй курс - разноцветные, справа; третий, так же в форме из пяти цветов - посередине.

Профессор Аманатидис вышел, и вся галдящая толпа затихла.

Я впервые вижу его, на нём стильный черный костюм, он стройный, подтянутый, с ровно подстриженной черной бородой и цепким взглядом. На вид ему лет тридцать, а сколько в действительности, непонятно. Потом были напутствие от профессоров.

Когда речи были сказаны, и мы стали расходиться, к нам подошла Тасмин, вместе с компанией ведьм.

- Вы посмотрите, девочки, какая тварь живучая! Скажи, как тебе удалось выжить?

- Может, ты не особо старалась?

- Да нет, я на тебя наложила сильную порчу.

- Отвали, придурочная! - Кевин вышел вперед, прикрывая меня собой.

- А то что? Что ты можешь, малыш? Хочешь ещё, чтобы я тебя подпалила? - она рассмеялась.

- Что я могу? Глотку тебе перегрызть, у меня на это сил хватит. Будешь ещё нападать на Миди, так и сделаю.

- Ух! - она округлила глаза. - Вы слышали, девочки? - она повернулась к своей свите, те засмеялись. - Как страшно то! Да кто ты такой, чтобы угрожать дочери самой верховной?

- Смотри, корону не потеряй, - съязвила я.

- Это кто у нас там из-за спины тявкает? Как потерять корону? Как ты что ли? Бывшая принцесска!

4.3.

К пяти часам вечера, я вошла в зал. Фабио и Кевина не пустили, объяснили это тем, что будет закрытое заседание. Тасмин  выглядела спокойной, уверенной в своей победе, будто её на пикник позвали. Рядом со мной сел Алонзо.
- Как ты себя чувствуешь?

- Нормально. Не стоило тебе идти против дяди.
- Я хочу тебе помочь, - взял мою руку, ободряюще сжал, Тасмин скривилась.
Двери зала хлопнули, я почувствовала леденящий душу холод, липкий страх расползался по всему телу, обернулась, увидела его: Элифаса Пикинджилла. Белые как снег волосы, острые скулы, нос с горбинкой. Он прошелся по мне холодным взглядом голубых глаз, тонкие губы растянулись в улыбке. Его можно было бы назвать красивым, если бы не опасность, что исходила от него.
Моё горло сжало тисками, легким не хватало воздуха. Я просто задыхалась от ненависти, к этому человеку. Он организовал восстание, из-за него умерла мама.  Как и все остальные, я должна выказывать ему уважение?
Не выдержала, опустила глаза, ещё секунда, и я набросилась бы на этого убийцу, разорвала его в клочья.
- Миди... - Алонзо положил руку мне на плечо.
- Не трогай меня, пожалуйста, я сейчас совсем неадекватна.
Элифас сел за стол, напротив нас, задумчиво вертел в руках кольцо с драконом, смотрел на меня. Ни одной эмоции на его лице, просто холодная маска.
Последней, в зал вошла элегантно одетая дама, лица её не было видно, только красные губы видны из широкополой шляпы. Она шла лёгкой походкой, с гордой царской осанкой, села рядом с Элифасом, сняла шляпу. Тасмин похожа на маму, такие же чёрные волосы были собраны в аккуратную прическу, зелёные глаза безразличным взглядом окинули зал, увидев меня, с интересом заблестели. Она наклонилась к Элифасу, что-то прошептала, смотря мне в глаза улыбнулась кончиками губ, той улыбкой, от которой мороз по коже. Он тоже посмотрел на меня и кивнул.
Директор Аманатидис объявил начало заседания. Вызвали Тасмин, она не была похожа на себя - обычную надменную стерву. Скромно опустила глаза, нервно теребила края платья и поведала душещипательную жалобную историю, вывернула всё наоборот, что это я агрессор, напала на неё в комнате, и всем известно, какими опасными могут быть сирены. Она, "бедняжка", была вынуждена защищаться, и сегодня тоже, я просто продолжила нападать на неё.
Выходили её подруги и говорили одно и то же, что я опасна для общества, я первая начала, и они так боялись за "бедняжку" Тасмин. Другие свидетели говорили то же самое.
Мадам Лаво довольно улыбалась, осуждающе смотрела на меня.
- Это ложь! - прошептал Алонзо.
- Как я смогу опровергнуть это, мое слово против кучи свидетелей. Кому они поверят? Тем более, они заранее всё решили, для них я козёл отпущения. В комнате мы были вдвоём, слово сирены, род которой признан опасным для общества, сироты и слово дочери многоуважаемой ведьмы, приближённой к президенту.
Слово попросил Алонзо, но толком ничего не мог сказать, только то, что Тасмин шептала проклятье, а он пытался остановить, и меня в защитном шаре, одни эмоции, их к делу не пришьешь.
Вызвали меня, смотрели снисходительно, моя речь уже не имела значения.
Расспросили о моём первом дне, но подтвердить, что с моей стороны угрозы не было, я ничем не могла.
- Мидэя, - начал расспрос Элифас, - расскажите о сегодняшнем инциденте.- Я бы это так не называла. Тасмин угрожала мне и моему другу, и когда начала шептать проклятие, из земли выползли мёртвые...
- Что? - перебила Лаво. - Ты их видела?
- Да.
- Не может этого быть! Ты нам врёшь! Видеть их под силу только очень сильной ведьме, коей ты не являешься.
- Я не знаю, почему так получилось, но я видела их.
- Опиши. - попросил Элифас.- Они похожи на дым, с человеческими очертаниями, серо — зеленого цвета, выползли из-под земли, водили хороводы, когда у меня получился защитный шар, они бились о него, искали брешь в защите.
- Невероятно... - они обменялись с Элифасом, не понимающими взглядами, тот помрачнел. Меньше всего мне хотелось привлекать к себе его внимание.
- Я же говорила! - воскликнула Тасмин. - Она опасна! - ведьмочка злобно смотрела на меня.
- Ты можешь сесть, Мидэя, - сказал Элифас. Они перешептывались с директором. Он, похоже, спорил с ними.
- Прошу комиссию рассмотреть еще одно доказательство. - попросил директор. - Неделю назад я установил «Око».
- Директор, разве я не запретил вам это делать? - Элифас злился, его голос был нарочито спокойным, но я уловила гневные нотки.
- Да это так. Поэтому я и не хотел обнародовать это.
- Вы понимаете, что это вам с рук не сойдет? - угрожающе спросил Элифас.
- Понимаю, но стали пропадать студенты, и я должен был принять меры.
- Я против того, чтобы запись была обнародована, - заявила мадам Лаво.- Вы рассматриваете только те доказательства, которые говорят в пользу вашей дочери? Я могу подумать, о вашей предвзятости к делу, - слова Аманатидиса вывели из равновесия невозмутимую ведьму.

- Вы забываетесь, директор! Я всегда сужу честно. Раз вы настаиваете, хорошо, показывайте свою запись.
Аманатидис нажал на какую-то кнопку, посередине зала возник светящийся экран, голограмма. Мы увидели мою комнату, как я выпроводила Тасмин, «Око» даже показало тех мертвецов, что облепили моё тело, и как я потеряла сознание. И следующий случай, всё, как я описывала.

Директор начал говорить.

- «Око» может рассмотреть тип колдовства. И теперь мы видим, что Миди говорила правду. В связи с этим, я требую ограничения сил Тасмин, я предлагаю надеть на неё браслет, блокирующий проклятия.
- Директор, но это пагубно повлияет на её здоровье и магию, она просто может перегореть. - возмущалась Верховная.

- На месяц. От этого большого вреда не будет, это должно послужить ей уроком. Тем более, это не первый случай, когда Тасмин нападает на других. Даже на вашу подругу.

5.1.

   Я зашла в аудиторию, светлое помещение с высокими потолками и окнами в пол. Скамейки в виде полукруга, напоминали амфитеатр, рабочие места студентов возвышались одни над другими.

   Мы с Кевином заняли предпоследнее место, за нами сел Алонзо и его драконья компания, Тасмин со своими ведьмами.

   Мне стало не по себе, имея за спиной врага, но пересаживаться уже некуда, не было свободных мест.

   В аудиторию зашёл профессор, которого я видела два дня назад. Он шёл, опираясь на трость с набалдашником в виде черепа, окинул аудиторию равнодушным взглядом. Все затихли.

   – Доброе утро, абитуриенты. У вас три месяца испытательного срока, поэтому вам больше других курсов нужно усиленно трудиться, от вашего старания будет зависеть, станете ли вы полноправными студентами. Вас слишком много, и будет жёсткий отсев, – по моей коже, пополз мороз. С моими скудными магическими способностями я кандидат на вылет номер один.

   – Я профессор Дэймон Ворд, у вас буду вести магисторию, также я веду спецы у ведьм и колдунов. Сегодня мы поговорим о нашей стране, о форме правления: абсолютная монархия. И о правящих сиренах, власть которых длилась тысяча триста семьдесят восемь лет. Это самое долгое правление за всю историю. Двенадцать лет назад произошло массовое убийство сирен. Как это произошло? – профессор кивнул, и позади меня заговорила Тасмин.

   – На мой взгляд, очень грамотное свержение. Победить сирен не представлялось возможным, они владели четырьмя стихиями, противостоять им никто не мог. И тогда их фавориты драконы, верные нынешнему президенту, убили их ночью, – ненавижу историю, они говорят с такой радостью о смерти моих родных. – Операция была массовая. В то же время, великий Элифас победил Келлу, императрицу, правившую уже сто двадцать восемь лет.

   – Как вы считаете, это принесло пользу стране? – спросил профессор.

   – Несомненно, – ответил Алонзо.

   – И какая же польза от этого? – не выдержала я.

   – Мы, драконы, перестали пресмыкаться перед императрицей, перестали быть рабами, получили уважение.

   – Императрица всегда лояльно относилась к драконам! Как и все сирены. Если вы помните, Алонзо, сирены всегда выбирали в фавориты драконов, они с них брали минимальную дань.

   – А изобретения? – спросил он. – Всё, что создали драконы, присваивали монаршие, тот же магфон возьмите. Создали его драконы, а лицензия принадлежала сиренам. Я уже молчу о том, что творила ваша бабушка, Адалаида. Она надела на дракона ошейник-артефакт, который не позволял ему обернутся в человека. И он, как собачка, сидел на башне, охранял, отпугивал захватчиков.

   – Это миф! – в гневе выкрикнула я.

   – Как же миф! – возмутился Алонзо. – Одним из таких драконов был мой дедушка! И он так и не смог вернуться в человеческий облик до сих пор!

   – Я очень сожалею о случившемся. Но ваш дед по крайней мере живой, а моей бабушки нет! Вы считаете, что это достойно настоящего мужчины, убить спящую женщину? Они же доверяли своим фаворитам?!

   – Сирены околдовали их, и после того, как они исполнили свою миссию, ни один из фаворитов-драконов не прожил дольше трех лет, покончил жизнь самоубийством.

   – Поделом им! Вы говорите, что Элифас -«великий» что он переживал только о благе страны?

   – Да! – ответил Алонзо, вся аудитория переводила взгляд с меня на него, в том числе и профессор. Кевин толкал меня под столом коленом, но я уже не могла остановиться.

   – Ха! Полная чушь! Ваш Элифас, – выплюнула его имя, – сам хотел стать императором, делал неприличное предложение моей маме, но она была верна памяти отца. Когда он понял, что не будет обладать мамой, как женщиной, он учинил это восстание! Его не волновала судьба страны! Только уязвленное мужское достоинство. Вы говорите, лучше стало? Смешно! Страна распалась, от некогда могущественной империи остались крохи! Огромные налоги в пятьдесят процентов, социальные программы не выполняются, сироты живут на улицах, появились бомжи. Скажите, на что уходят такие огромные налоги? Не знаете? – я повернулась и посмотрела в глаза Алонзо с ненавистью. – А я отвечу – в карман вашего "многоуважаемого президента!". По сути, вора и убийцы…

   Я ещё много чего хотела сказать этим подслеповатым, прославляющим "великого освободителя," но посередине аудитории возникла голограмма директора Аманатидиса, его голос заставил меня вздрогнуть и обернуться.

  – Мидэя! Быстро ко мне в кабинет, – собрала все учебники, спустилась по лестнице.

  – Вот и первый кандидат на вылет, – услышала себе в спину голос Тасмин и мерзкий смех её подруг-ведьм.

***
Спасибо что читали, если вам нравится, ставьте звёздочки, комментируйте и подписывайтесь на автора. Это очень важно для нас с Музом.