Скажи мне главные слова

Глава 1. Реальный придурок

Закат был прекрасный.

Штаны — ужасные, но при этом с претензией.

Явно требуя к себе внимания, ужасные штаны закрыли вид на прекрасный закат, и Алиса лениво рассмотрела их.

Штаны сидели слишком низко, открывая выше ремня полоску загорелого живота. Кажется, рельефного — в отчетливую клетку, но к нему Алиса не присматривалась. Что, она рельефных животов не видела?

От мускулистых мужиков ее уже тошнило.

А вот такие штаны она наблюдала впервые. Не штаны, а джинсовое недоразумение! Они не только избыточно провокационно сидели на бедрах, они еще и странно низко, на уровне коленей, раздваивались широкими и длинными штанинами, которые гармошками ложились на большие и уродливые башмаки.

Все вместе смотрелось слишком нелепо, чтобы быть случайным набором вещичек из гардероба провинциального комика. Не иначе, ансамбль составил какой-то модный дизайнер, вдохновленный идеями стимпанка и постапокалипсиса. Башмаки примерно пятидесятого размера выглядели как гибрид кислородной подушки и игрушечного трактора. Наверняка больших денег стоят.

— Йоу! — воскликнул обладатель всего этого богатства. — А ты ничё так!

— А не пошли б вы мимо, сударь, — без эмоций сказала Алиса, без спешки поднимая взгляд. — Кастинг на роль тупого клоуна не здесь, а в цирке.

Выше уродских ботинков, ужасных штанов и полоски, надо признать, недурного рельефного живота обнаружилась короткая широкая кофта из рыжего искусственного меха. Еще выше — румяное добродушное лицо, обрамленное жидкой бело-желтой бородкой — будто воздушной сахарной ватой облепленное. А совсем наверху — бейсболка с надписью "I love Я", придавленная мохнатыми шарами наушников размером с кокосы.

Это было мощно. Респект неизвестному модному дизайнеру. Пробил-таки публику на эмоции.

Алиса не удержалась:

— Косплеишь Чебурашку?

— Чебурашку нельзя, там авторские права так охраняются — за нарушение без штанов оставят, — с сожалением сказал претендент на роль тупого клоуна, увы, не дошедший до цирка: туда его взяли бы без разговоров.

— Ну да, ну да, — покивала Алиса. Заговорив, она уже не могла остановиться. Считай, весь день молчала и варилась в своих невеселых мыслях. Грех было не отвлечься. — Такими штанами рисковать нельзя.

— Нравятся? — обладатель ужасно прекрасных штанов бухнулся на лавку рядом с ней, закинул ногу на ногу, едва не въехав башмаком-трактором в ее коленку, левой рукой снял темные очки в стиле кота Базилио, а правую протянул Алисе: — Джек.

"Да хоть джекпот".

Она даже не вынула руки из карманов. Только покосилась на протянутую ей ладонь и помотала головой.

— Это прозвище — Джек. Вообще-то я Жека, – клоун покачал вверх-вниз ладонью, будто шинкуя ее ребром невидимую колбасу: явно поторапливал Алису с рукопожатием.

— Ты тупой, Жека-Джек? — опять вздохнув, спросила Алиса. — Вали отсюда. Я не ищу новых знакомств. Старых с избытком хватает.

— Понял: ты не в курсе. — Жека-Джек не обиделся. Мотнул головой налево: — Там мотель. — Направо: — А там ближайший вино-водочный. И вот на этой дистанции... — он повел головой слева направо, будто разминая затекшую шею, — обычно определяются с вечерней увеселительной программой водилы, истомленные затяжным отсутствием спиртного и женской ласки.

— Красиво излагаешь, — отметила Алиса.

А про себя невесело подумала: это ее инстинкт привел на лавочку-витрину плечевых, не иначе. По сути, она и есть шлюха. Просто слишком дорогая для простых водил.

— Литинститут, третий курс, — похвастался Жека-Джек. — Красиво излагать — наше всё. Ну, ты скажешь, как тебя зовут-то?

— Зачем? — Алиса смотрела на закат.

Декабрь был теплый, вода еще не замерзла. Позже зимой желток солнца будет разбиваться о корку льда, растекаться по ней некрасивой кляксой. Сейчас оранжевое солнце беспрепятственно опускалось в сине-золотую реку, обещая, что совсем скоро все вокруг погрузится во мрак.

Алиса в него давно уже погрузилась.

— Так неудобно же доверительно разговаривать, не зная имени собеседницы, — ответил на ее "зачем?" Жека-Джек.

— Так и не надо разговаривать.

— А как тогда я узнаю твою душещипательную историю?

Алиса отвернулась от солнца, внимательно посмотрела на соседа по лавке.

Знание ее истории было чревато серьезными неприятностями. В диапазоне от пули в голову до погружения в сине-золотую реку с ногами в цементе. Кто не солнце — тот уже не вынырнет.

— Домашнее задание по курсу СЛР, мастерская самой Клавы Лютиковой, — сказал Жека-Джек так, будто это что-то объясняло.

Хотя про Клаву Лютикову Алиса что-то слышала. Кажется, это писательница, автор душещипательных романов, полных розовых соплей.

Алиса иногда их читала. Розовые сопли душещипательных романов неплохо отвлекали от реальности, бетонная серость которой крепко держала ее за ноги.

Авторы душещипательных романов почему-то звались однотипно миленько: Клава Лютикова, Маня Пряникова, Настя Ромашкина...

Алиса в девичестве была Кошкина. Тоже годное имя, могло бы украсить обложку.

"Алиса Арутюнова" в этом смысле звучало похуже. Намекало на триллер.

— Клава задала нам сочинить рассказ о любви. Я подумал — чего зря фантазию мучать, запишу со слов знающего человека — жрицы этой самой любви. У вас же, кого ни возьми, у каждой жизнь – роман, такая драма, что нарочно не придумаешь. Давай, рассказывай. Всем будет хорошо. Мне — зачет по предмету, тебе — бесплатный сеанс психоанализа. Я благодарный слушатель, не сомневайся, — протарахтел Жека-Джек.

Алиса заметила, что в его руке, так и не удостоившейся ее пожатия, появился диктофон (кажется, уже даже включенный), и со стоном откинула голову на высокую спинку лавки.

"Реальный придурок!"

— Начало норм, — похвалил ее реальный придурок. — Два-три стона для разгона. Теперь словами давай. Можешь начать издалека, если хочешь, я потом отредактирую. "Я родилась в семье алкоголиков и с детства привыкла засыпать под пьяные ссоры и шумные примирения в постели..." или наоборот: "Я росла в семье профессора и была нежной и чистой папиной дочкой, пока не встретила того мерзавца"... Ведь ты же встретила мерзавца?

Глава 2. Побег 1.0

Утром того же дня

Она улизнула от своей охраны в торговом центре.

Использовала приемчики, которые сто раз видела в голливудских боевиках. Там ловкая героиня уходила от злодеев-преследователей черным ходом, попутно сбрасывая с себя одни одежки и напяливая другие, непринужденно стыренные с ближайших прилавков и вешалок.

Почему-то на этих мелких кражах героиню в кино никогда не ловили, хотя в реальности обворованные лавочники моментально подняли бы крик и сами, без всяких злодеев, организовали успешный захват.

Наверняка Сурен тоже не раз смотрел такие боевики, но он совершенно точно не одевался в демократичном (читай — дешевом) сетевом магазине, где, как прекрасно знала Алиса, кабинки в примерочной были далеко не монументальные.

Они представляли собой просто длинный ряд стальных рам с навешенными на них полотнищами. Дешево, надежно и практично: капитальная стена с одной стороны, лоскуты плотной ткани — с трех остальных. Та тряпка, которая играла роль шторы-двери, болталась на кольцах, а те, которые разделяли соседние кабинки, служа перегородками, были закреплены и сверху, и снизу.

Но что такое туго натянутая хлопковая ткань против острого канцелярского ножа?

Алиса вошла в примерочную с кучей тряпок — это чтобы охранник как можно позже обеспокоился ее затянувшимся отсутствием.

Сразу переоделась, сняв приметную шубку из серебристой норки и надев скромную черную курточку — непригляднее некуда. Сбросила лаковые сапожки на каблуках, вытянула из карманов шубки спрятанные там мягкие кожаные балетки. С ними черные леггинсы смотрелись совсем иначе — куда скромнее.

В качестве финального штриха Алиса скрутила распущенные завитые волосы в гладкий узел на макушке и стала выглядеть как девочка, только что закончившая тренировку в балетном классе.

Когда-то выглядеть именно так ей было привычно. Тогда никто не называл ее шалавой. Тогда ее называли восходящей звездочкой, надеждой и гордостью балетной сцены. Вполне заслужено: Алиса была и талантливой, и трудолюбивой, и целеустремленной. Она бы непременно стала примой, если бы не встретила Давида. И если бы он не влюбился. И если бы она не придумала себе, что тоже любит так, что вот прям жить без него не может. Без сцены — может, а без Давида — никак.

Идиотка.

Что ж, теперь ей предстояло вспомнить, что это такое — сольная партия, от которой зависит успех всей постановки.

Был понедельник, магазин открылся всего полчаса назад. Гражданочки со скромным бюджетом в это время находились на рабочих местах или за партами, так что кабинки в примерочной по большей части пустовали.

Алиса знала, что делает, когда выбирала именно этот магазин. В тех бутиках, где она в последние годы покупала одежду и обувь, за ней присматривал бы не один Сурен — еще и пара-тройка до отвращения услужливых продавцов-консультантов. Оттуда она бы не сбежала.

А отсюда смылась без труда.

Первую матерчатую перегородку Алиса вспорола аккуратно, вырезая подобие двери в форме буквы П, но дальше уже не церемонилась, полосовала тряпичные преграды крест-накрест, двумя широкими движениями — быстро и эффективно. Сурен сидел на пуфике в обувных рядах, прочие отделы были вовсе не меблированы, и наблюдал со своего поста за первой — ближайшей к нему — кабинкой. Алиса же выбралась из последней, притом в неузнаваемом виде.

Сурен, ожидающий возвращения высокой красотки в серебристой шубке из натурального меха и ручной работы ботильонах прямиком с Аппенинского сапога, никак не мог проассоциировать с роскошной дамочкой с распущенными кудрями какую-то невзрачную девчонку в дешевом тряпье.

Алиса заренее знала, что так и будет. Сурен же дуб дубом. Тупой, как пробка. Как целое пробковое дерево!

Она выпорхнула из-за шторы последней кабинки, как из-за кулис. Но, конечно, и не подумала выйти на поклоны. Без задержки — но и без спешки — пошла на выход.

Ей даже хватило наглости задержаться у кассы и честно расплатиться за курточку, чтобы рамки на выходе не запищали, указывая на нее как на воровку.

Осталось только прошмыгнуть к туалетам, за которыми была аварийная лестница на парковку в подвале, а оттуда на лифте подняться в супермаркет на первом этаже.

У супермаркета было сразу три выхода — Алиса воспользовалась тем, который вывел ее в узкий переулок. Наверняка там тоже имелась камера над дверью, но обозревать той было особо нечего: три метра вправо, до оживленной улице, три — влево, до темной подворотни.

Алиса свернула налево, пересекла пустой — утро, понедельник, декабрь! — двор и без задержки покинула его через пролом в заборе.

У черной курточки имелся капюшон, Алиса подняла его и натянула поглубже. Это выглядело вполне естественно: небо хмурилось, прогноз обещал снег с дождем. День для побега был выбран подходящий.

За курточку Алиса заплатила наличкой, сумочку с карточками и телефоном оставила в примерочной — потерялась надежно. Теперь ее перемещения не смогут отследить.

Проблема была в том, чтобы выехать из города. Без карт и смартфона Алиса не могла купить билет онлайн, да и документов, чтобы улететь на самолете или уехать на поезде дальнего следования, у нее не имелось — Давид держал ее паспорт в сейфе, залезть в него она не смогла.

У нее оставался только один вариант: ехать на вокзал и в кассе за наличные покупать билет на какую-нибудь электричку. Для поездки в пределах одного субъекта РФ паспорт не требуется, но границы между краями-областями придется пересекать где на попутках, а где и пешком.

Давид, конечно же, поймет это, и именно на ж/д вокзале Алису будут искать.

Поэтому она снова сделала нечто неожиданное: добралась до мотеля у дороги и сняла там самый дешевый номер.

Жека-Джек ошибся, думая, что Алиса не знает, как развлекаются дальнобойщики. Она как раз и рассчитывала уехать поутру с одним из них. Возможно, пришлось бы расплатиться собственным телом, но разве это слишком дорогая цена за жизнь и волю?