Сказания Тёмного леса. Нёкка

Предисловие

Зацепившиеся за верхушки сосен тучи разглядывали своё отражение в поблёкших серых глазах. Туман запутался в волосах, пропитывая их едкой сладостью багульника. Первые капли дождя прочертили на коже влажные дорожки. Девушка вздрогнула, вставая с земли и выпутываясь из дурманящего кокона запахов. Пора было возвращаться.
Дом встретил хозяйку тишиной и полумраком. Густые тени, скопившиеся в углах, ещё хранили след ауры последнего гостя. Маленький человечек с большими желаниями. Думал ли он, какую цену заплатит за их исполнение? Едва ли. Они никогда не думают. Так похоже на людей. Бежать за своей целью, не разбирая дороги, слишком поздно понимая, что теряют.
Тихий скрип ставших уже родными половиц нарушил покой избушки, напоминая о тех временах, когда крышу над головой приходилось делить с непоседливым вихрем рыжих кудряшек. Уголок губ дрогнул, на мгновение обозначились лучики морщинок в уголках глаз, чтобы вновь исчезнуть, оставляя горький осадок.
Впервые они встретились давно. То лето не было обычным. Солнце, безжалостно выжигающее первые робкие всходы, грозилось оставить жителей Крела без урожая. Подстёгиваемые грядущим голодом, притаившимся вблизи поселения и скалящим зубы в ожидании своего часа, люди готовы были обратиться за помощью к кому угодно.
Свейн всегда слушался взрослых. Особенно маму. Собранная и серьёзная, она стала шаманом, будучи совсем ребёнком, с тех пор ни разу не позволив кому-либо усомниться в своих способностях. Когда собрав в походную сумку травы и пару слабых талисманов, женщина отправилась просить помощи у духов, остановить её не посмели.
Мальчик вздохнул, смаргивая с пушистых ресниц непрошенную влагу. Время шло слишком быстро, бледная луна то и дело норовила вытолкать солнце с неба, даря долгожданную прохладу и лишая последней надежды на возвращение шамана. Когда жалостливые взгляды взрослых стали совершенно невыносимыми, он, наконец, решился.
Свейн всегда слушался маму. Но, может статься, встретиться им уже не суждено. Уверенным шагом он продвигался в сторону леса, поднимая над выжженной землёй облачка пыли. Тяжёлая книга, впитавшая магию сотен поколений шаманов, прижатая к груди тощими руками мальчишки, вслушивалась в слабую пульсацию его ауры. Новый хозяин не был силён, однако решительности его хватило бы на небольшое войско. Древние письмена перестраивались, готовясь открыть пока недоступное ребёнку знание.
Старый лес манил юных искателей приключений с незапамятных времён. Там, под кронами вековых деревьев по слухам обитала древняя нечисть. Такая, какой не видел никто из ныне живущих. И не было мальчишки во всём Креле, что не мечтал бы хоть раз прорваться сквозь завесу липкого тумана и победить всех монстров, вернувшись героем. От необдуманных поступков детей оберегал строгий наказ шамана — к лесу не приближаться.

Успокаивая себя тем, что заходить далеко он вовсе не собирается, Свейн свернул с дороги. Будто не тронутая жаркими лучами солнца трава приятно щекотала босые ноги. Каменная кладка мелькнула между деревьями, не давая отступить и вернуться домой. От ровного кольца покрытых мхом булыжников призывно повеяло прохладой.
Идея обратиться к духу пришла к Свейну неожиданно. Он всячески отмахивался от мысли, что подсказку дал тихий голос, доносящийся словно бы из самого междумирья. Колодцы желаний имели дурную славу. Неправильно проведённый ритуал заканчивался весьма плачевно для незадачливого мага. Узнай Эрика, куда отправился её сын, точно бы отшлёпала. Мальчик действовал быстро, пробираясь к полу разрушенной кладке, едва ли доходящей ему до колен.
Лес замер. Ещё мгновение назад резкие трели птиц заставляли сердце испуганно сжиматься, ветер, пробегая по траве, уносил ввысь аромат диких трав, шелестели листья, поскрипывали стволы деревьев. В наступившей тишине Свейн всматривался в колодец, запоздало отмечая полное отсутствие магического фона. Отступать было некуда.
Задетые слабым завихрением в детской ауре страницы раскрытой на земле книги шелохнулись. Мальчик, вновь и вновь повторяющий заклинание, отвлёкся. На холодный камень посыпались искры разрушающегося колдовства.

— Уже лучше. Попробуй ещё раз. — тихий голос с деланной заботой прозвучал над поляной.
— Ты, — Свейн подавился воздухом, отчётливо улавливая насмешку. — слышишь меня? И без ритуала?
— Какие вы, люди, странные. Выбираете особые места, бормочите бессмысленные слова. Разве нельзя просто попросить?
— В таком случае, дух колодца, я прошу твоей помощи.

Из тёмной влажной глубины не донеслось ни звука. Стоя на коленях, мальчик осторожно перегнулся через край каменной кладки, отрешённо наблюдая, как в темноту посыпалась белёсая пыль. Воды не было, иначе, а он был в этом почти уверен, в ней обязательно бы отразилось небо. Вместо этого вниз уходил бесконечный тоннель пахнущих сыростью булыжников.

— Осторожно, не свались. — слова прозвучали над самым ухом, ребёнок кубарем откатился в сторону. — Лететь придётся далеко. И, обещаю, тебе не понравится.
— Ты не дух колодца.
— Хорошая догадка, хоть и не своевременная. Назовись, детёныш.
— Я Свейн, сын Эрики, старшего шамана Крела.
— Что ж, Свейн сын Эрики, чего ты желаешь больше всего на свете?

Мальчик замер, не до конца отдавая себе отчёт в том, что делает. Рука непроизвольно потянулась к голубоватой коже. Застывшие напротив серые глаза приковывали к себе всё внимание, лишая возможности соврать, вытаскивая на поверхность самые потаённые страхи и стремления. Запоздало вспомнилось, что заброшенный колодец ни разу не упоминался в разговорах с матерью, что не слышали о нём и местные задиры, то и дело исследующие окраину леса. О нём не знал вообще никто.

— Что ты такое?
— То, что ты призвал, мальчик.
— В таком случае ты, дитя Хеля, что я призвал в этот мир, — в воздухе заискрилась слабая магия, тонкой нитью связывающая две души. Слова давались легко, будто были записаны в самом сердце и просто ждали своего часа. — скованное рунами обязательств и магией древних, исполнишь моё желание.
— По воле своей я подчиняюсь тебе, смертный. Взамен требую достойную плату за мои труды.
— И ты её получишь. А теперь, я желаю спасение для людей Крела.

Пришедшее из другого мира существо отступило, продолжая вглядываться в маленького рыжего призывателя и позволяя себя разглядеть. Поднявшийся ветер растрепал русые волосы, запутывая в них молодые листья. Лёгкая дымка опала, становясь платьем. Чем бы ни было прежде, сейчас оно хотело быть похожим на человека.
Свейн втянул ставший тяжёлым воздух, расплываясь в счастливой улыбке. Солнце скрылось за тучами, даря природе небольшую передышку прежде, чем на землю обрушился поток ледяной воды. Упругие струи колотили по листьям, разбиваясь на сотни сверкающих капель. Дорогу, потемневшую от влаги, разрезали ручьи. Со стороны городка послышались радостные выкрики, жители посылали небу благодарности. Дети бегали по улице, счастливо раскинув руки и наслаждаясь неожиданной прохладой.
Эрика уже видела крыши первых домов, когда на опалённую солнцем бронзовую кожу упали первые капли. Прокатившаяся по телу волна облегчения сменилась удушающей паникой. Под сердцем кольнуло. Взвившаяся аура заметалась, не ощущая присутствия сына. Сорвавшись на бег, она не разбирая дороги неслась мимо веселившихся людей. Дом встретил её холодом и звенящей пустотой.

— Дорогие твоему сердцу люди будут жить. Я выполнила свою часть договора.

Мальчик кивнул, делая шаг к затихшей нечисти. Дождь сделал землю скользкой. Жирными комьями она цеплялась к босым ногам. Свейн не замечал этого, наслаждаясь мгновениями неизвестности. Рассчитывать на милость того, что пришло из Хеля не приходилось, но, пока цена оставалась не озвученной, он глупо надеялся, вернуться к друзьям, к матери, которая, он это почувствовал, была совсем не далеко, искала его.

— Кто же ты?
— Монстр без имени. Тварь, пожирающая людей, нёкка. Твоё желание соткало меня из чистой магии.
— Тогда я дам тебе имя. — серые глаза распахнулись так широко, что в них отразились растянувшиеся до горизонта тучи. Не за этим она явилась в мир людей, но и возразить не успела, поддавшись сиюминутному порыву выслушать это смелое человеческое дитя. — Отныне и пока не покинешь этот мир, ты будешь Ингой. Чего ты хочешь?

Девушка протянула руку, любуясь, как капли дождя теряются в опавших рыжих кудрях, как затуманиваются зелёные глаза. Мальчик обмяк, мгновенно оказываясь в ледяных объятьях. Маленькая душа, не принадлежащая больше своему миру. Плата за жизни тех, кто был ему дорог. За стихшим рёвом дождя лес ещё долго слышал рыдания единственной понявшей всё женщины.

Глава 1

Запутавшиеся в порядком отросших кудрях снежинки стремительно таяли, заставляя волосы неприятно липнуть к раскрасневшимся от быстрого бега щекам. Сапожки с обвисшим от воды мехом горных лари то и дело скользили по слякоти, сопровождая каждый новый шаг громким хлюпаньем. Мальчик резко остановился, выпуская изо рта облачко белого пара и переводя дыхание. Маячащая впереди фигурка сестры резко сменила направление, скрываясь в густом сумраке за углом покосившегося домишки.
Пригород Палиры всегда казался Эгилю частью другого мира, далёкого, скрытого за толстыми стенами родительского замка, и от того невероятно притягательного. Конечно, отец иногда водил его сюда. Будущий кувернёри должен знать, чем живут его подданные. Отрывки человеческих историй, украдкой подсмотренные через окно спешащего экипажа, пока старшие представители семейства заняты беседой, вот и всё, что доставалось юному пытливому уму наследника Годрика Ледяного. По сравнению с возможностью бежать по ночным узким улочкам, это казалось ничтожно малыми крохами.
Эгиль сделал последний рывок, преодолевая оставшееся расстояние до поворота. Ноги предательски заскользили по грязному снегу, давая мальчику возможность ближе познакомиться с родной землёй. Он лишь нахмурился, спешно отирая красные от холода руки о полы длинной мантии. Матушка будет расстроена, а отец несомненно разгневается, только вот всё это уже не будет иметь никакого значения, если малышка Вивека не окажется в кровати до прихода няньки.
Она остановилась только у городской стены. Древние камни, защищающие горожан от того, что обитает по ту сторону, скрываясь в снегах ледяной пустоши, раскинувшейся до самого Барьера. По сравнению с хрупкой девочкой они выглядели почти устрашающе. Чуть помедлив, Эгиль размеренными шагами направился в сторону замершей сестры. Неожиданно поднявшийся ветер растрепал ей волосы, запутывая в них горсть поднятых с земли снежинок, теряющихся между белыми прядями. В одном лёгком домашнем платье она выглядела совершенно чужой в вечной зиме Палиры. Подобравшись наконец достаточно близко, мальчик достал из-за пазухи короткую девчачью накидку, плотно закутывая в неё сестру так, что меховой воротник настырно щекотал курносый нос.

— Их нет. — начинающие синеть губы дрожали, смазывая слова, однако капризные нотки всё ещё угадывались. — Совсем нет. Ни одной.
— Их и не должно быть, милая. Видишь снежинки? Они падают с неба. Из туч. А тучи закрывают звёзды, поэтому ты их не видишь.
— Тогда убери их.
— Я не могу убрать тучи с неба только потому, что мне так хочется.
— Можешь, ты всё можешь, я видела.

Эгиль покосился на сестру. Что именно она видела, для него осталось загадкой. Но даже таких невинных слов вполне могло хватить, чтобы отец посчитал увлечения наследника нежелательными и закрыл ему доступ в библиотеку. В следующий раз он будет осторожнее. Времени совсем не оставалось, а дрожащая малышка совершенно не собиралась отказываться от своей идеи. Едва ли они смогут вернуться в замок незамеченными, однако попытаться стоило.

— Я могу совсем не всё, милая.
— Тогда пойдём за стену. Тучи где-то кончатся.
— Ты же знаешь, что нельзя. — мальчик скользнул взглядом по каменной кладке, безумная идея, сверкнув яркой искрой, быстро пропала. — Там слишком опасно.
— Но ведь сегодня праздник. — девочка начала канючить, заставляя брата закатить глаза, ожидая скорой истерики. — В праздник нужно просить звезду исполнить желание.
— Любое твоё желание и так исполнят слуги.
— Нет, я хочу, чтобы его исполнила звёздочка. Они всё равно не смогут.
— Что же ты такое хочешь загадать?
— А вот. — Вивека надула губки, упирая в тощие бока кулачки. — Не скажу тебе ничего.
— Хорошо, знаешь, — Эгиль замялся, теребя подол мантии. — в Йольскую ночь всегда есть место чуду.

Девочка замерла, ловя каждое слово и уже предвкушая представление. Хрупкие плечи перестали вздрагивать, по коже приятно растекалось тепло от шерстяной накидки. Порозовевшие губки сложились в довольную улыбку. Определённо стоило убежать так далеко от дома, чтобы увидеть искорки, с которыми игрался старший брат, когда она застала его за странными книгами в углу папиной библиотеки.

— Закрой глаза, я скажу, когда можно смотреть.

Вивека послушно зажмурилась, не решаясь подглянуть, боясь, что он передумает. Вокруг тонких мальчишечьих пальцев заплясали робкие огоньки, то и дело рассыпаясь и превращаясь в голубоватую дымку. Он насупился, тяжело дыша. Руки дрожали от холода и напряжения. Магия нехотя подчинилась ребёнку, зависая яркими звёздами над землёй. Ещё немного и они взмыли в воздух, заливая пространство вокруг серебристым сиянием и заставляя кружащие в воздухе снежинки сверкать точно драгоценные камни.

— Вот, загадывай желание, милая, нам пора уходить.

Девочка послушалась и замерла, любуясь волшебным светом. В уголках голубых глаз скопились слёзы, но она так и не могла отвести взгляд. Эгиль осторожно подтолкнул сестру, намекая, что ей не плохо бы поторопиться. Вивека глубоко вдохнула и рассмеялась, закружившись на месте. Подол платья окончательно промок. Налипший к нему снег тянул лёгкую ткань к земле, и мальчик подумал, что сестра наверняка ужасно замёрзла, не спеша уходить из чистой вредности. Весёлый хохот вскоре сменился оглушительным чиханием и тихим чуть хриплым шёпотом.

— Всё. — она, казалось, светилась изнутри, затмевая магические огоньки. — А теперь нужно отправить их на небо к остальным звёздам.
— Как пожелаешь, милая. А потом мы пойдём домой.

Яркие искры взметнулись вверх, теряясь в свинцовых тучах и растворяясь. Уверенно вышагивающая рядом со старшим братом девочка этого уже не видела.
У стен замка их ждали родители. Отправив дочь в сопровождении служанки в свои покои, они ещё некоторое время молча смотрели на сына, прежде чем отпустить. Разговор решено было отложить до утра.


***

— Я понимаю, отец.
— Нет. Ты не понимаешь. Ты юн и глуп. Твои поступки это поступки избалованного мальчишки.
— Это не так.
— Так. Не смей перечить.

Мужчина резко встал со своего места и подошёл к сыну. Из-под идеально уложенных мягкими волнами чёрных локонов на него уверенно смотрели льдистые глаза будущего властителя Палиры. Мальчик молчал, Годрик вскинул брови и поджал губы, не обнаружив во взгляде сына ни капли надменности, свойственной всем его родичам.

— Ты пробрался ночью в пригород.
— Я лишь хотел вернуть сестру домой.
— Это могли сделать мои люди.
— Она замёрзла бы насмерть, пока твои люди её нашли.
— А ты, значит, справился лучше?
— Да. Я сделал то, что должен был.
— Ты, — по залу разнёсся звук пощёчины, из рассечённой губы на белый воротничок, заботливо накрахмаленный служанками, капнула кровь, оставляя яркое пятно. Эгиль вздрогнул, продолжая смотреть на отца, расплакаться сейчас означало бы показать свою слабость. — подверг опасности и себя и сестру. Жалеешь ли ты о содеянном?
— В случившемся моей вины нет. Быть может, отец, следует лучше присматривать за своими детьми?
— Что ж, должный присмотр ты получишь. Отныне тебе запрещается выходить за стены замка.
— Лишь мне?
— Болезнь твоей сестры достаточное для неё наказание.

Мужчина замер, вглядываясь в сына и ожидая ответа. Мальчик коротко поклонился, краем глаза замечая скривившееся лицо матери. Ей наказание показалось недостаточным, как он для себя решил. Впрочем, его это мало волновало, гораздо важнее было то, что путь в библиотеку по-прежнему оставался открыт.

— Тебе есть что сказать?
— Нет, отец.
— Тогда ступай.

Когда последние отголоски от хлопка закрытой двери улеглись, Годрик тяжело опустился на стул, потирая переносицу. Мозаика из драгоценных камней на спинке упёрлась в затылок, раздражая и без того натянутые нервы. Создатель этого предмета мебели сотворил действительно роскошное произведение искусства, не озаботившись, однако, удобством владельца. Женщина, до этого скрывавшаяся в тени, подошла к мужу, кладя руку ему на плечо и осторожно сжимая.

— Он должен будет занять моё место.
— Время есть, возможно, ему ещё предстоит измениться?
— Они оба могли погибнуть.
— От чего ты не сказал, что переживал за них?
— Он умный мальчик, должен сам понимать.
— Он понимает, но сказать нужно.
— Сейчас уже поздно об этом думать.

Глава 2

Метка пульсировала, посылая по воспалённой коже волны жгучей боли. Инга крепче сжала зубы, шепча над бусинами слова заговора вперемешку с проклятиями. Парочка охотников не появлялась, и девушка вновь и вновь вспоминала грубым словцом любопытство, которое, несомненно, и было причиной заключение договора. Одно время после их ухода ей всё чудились шаги на пороге, затихающие перед самой дверью. Заветного стука так и не было. Что заставило мужчин, решивших сначала уладить вопрос с нанявшим их стариком, задержаться нёкка предпочитала не знать. Жестокость, с какой люди обходились с себе подобными заставляла нутро нечисти сжиматься в колючий комок, и сталкиваться с ней нос к носу не хотелось.
По матовой каменной поверхности побежали искры. Новые бусины, взамен тех, нити с которыми оборвал Вестар, впитали в себя достаточно магии. Вскоре они займут положенное им место, оберегая дом от чужаков. На лбу залегли глубокие складки, в потемневших глазах в пляс пустились блики робкого пламени свечей. Память услужливо оживила образ охотника, невзначай срывающего защиту в попытке удержаться на ногах. Огни, пробегающие по светлым прядям, цепляющиеся за редкие седые волоски. Смятение в почти чёрных глазах. Мгновения для смертных, почти вечность для нечисти.
Мальчишка не колдовал, нёкка знала это, видела в спокойных переливах ауры. И всё же, коснувшись её магии, заключённой в россыпи каменных бусин, будто вовсе ничего не почувствовал. Такая привычная первородная энергия Хеля отказалась повиноваться хозяйке, нежно лаская нарушителя границ. Он этого не видел. Не чувствовал.
Жжение на запястье отступило, по коже полоснуло прохладным влажным воздухом. Туман за окном опять укрыл землю плотной завесой. От камина веяло сыростью, просачивающейся через дымоход и оседающей на давно остывших углях. Им же больно. Им обоим должно быть так же больно. Не может быть, чтобы только на её руке полыхала метка договора. У охотников такие же, зудящие, воспалённые. И чем дальше мальчишки уходят от неё, тем невыносимее страдания, которые приносит тонкая вязь рун. Только возвращаться они от чего-то не спешат.
Сомнения скользким червём копошились в голове. Смертные трусливы, могли испугаться, передумать. От магической связи не сбежать, только знают ли они об этом? Инга поджала губы, вспомнив, как вцепился в свою йоухикко Ингемар, не дрогнувшим голосом произнося желание. Их желание, одно на двоих. Впрочем, это ничего не изменит, нёкка знала, каждый из мужчин заплатит ровно столько, сколько должно.
Невосприимчивый к магии, озлобленный на мир, избалованный мальчишка и человек, считающий себя монстром. Инга провела языком ко кончику заострившихся клыков. Ощущение предстоящего развлечения отзывалось в ней подрагиванием пальцев и треском магии в золотистых в неверном свете свечных огоньков волосах. Нужно лишь подождать.

***

Мужчины вели себя тихо. Неопытный наблюдатель мог бы даже принять осторожное перешёптывание за уважение к замершей над пучками трав хозяйке дома. Однако, то было лишь желание не мешать и дать возможность скорее закончить подготовку к ритуалу перехода. Путешествия между мирами дело не простое, они это знали. А потому тихих тягучих звуков заговора, который нёкка шептала над весьма сомнительного, на взгляд мужчин, вида оружием, не нарушали.
Стук в дверь, как это часто бывает, раздался неожиданно. Даже переставшая незадолго до этого пульсировать метка достаточным предупреждением не стала. Охотники показались на пороге, и вид они имели такой, что Инга не удержалась от предложения растопить баньку прежде, чем они отправятся в Хель. Тащить в родной мир нечто, едва ли не полностью покрытое слизью и внутренностями, видимо, попавшегося на пути монстра, она сочла недопустимым.
И теперь девушка краем глаза поглядывала на наспех отмывшихся мужчин. Недовольство своё Вестар скрывать не спешил. Сходящая с ума от нетерпения аура то и дело сбивала заговор, отбрасывая всю работу к началу. Она крепче сжала зубы и глубоко вдохнула, прикрывая глаза. Желание свернуть шею своему гостю никуда не делось. Инга вздрогнула, не ощущая присутствия второго мальчишки и вскинула голову в поисках пропажи.
Ингемар всё так же сидел на скамье, расслабившись и чуть привалившись к деревянной стене. В нос бил едкий запах багульника, предметы вокруг подёрнулись дымкой, погружая охотника в лёгкую дрёму. Каждый следующий ответ другу давался всё тяжелее. Бессонные ночи, в последнее время ставшие их верными спутниками, давали о себе знать. Вспомнилось вдруг, что пучки высохших белых цветов, висящие над головой, должны защищать от нечисти. Интересно, от кого может защищаться ими сама нечисть?
Кажется он произнёс это вслух. Нёкка, бросив попытки сосредоточиться, наблюдала за медленно сползающим на лавку Ингемаром. От его ауры тянуло холодом, словно и не было её вовсе. Магия, пропитавшая всё в доме, мягко принимала и окутывала гостей, даря покой, которого, в последнее время, им явно не хватало.
Вестар, сидящий рядом, больше не пытался ничего говорить, только смотрел пустым взглядом в соседнюю стену. Выглядел он ни чуть не лучше друга. В груди что-то шевельнулось и сжалось в тугой комок. Девушка хлопнула ресницами, узнавая в тёплом тянущем чувстве нежность. Ощущение пропало так же быстро, как появилось, сменяясь досадой. Она не заметила, не обратила внимания и теперь придётся расплачиваться.

— Кого вы хотите оттуда вытащить?
— О чём ты, юная леди?
— Ты, мальчик, похоже, не понимаешь. Я древнее как сам мир существо, призванное одним из тех, кого вы сейчас зовёте Великими чародеями. Пытаться что-то скрыть от меня глупо. Вы хотите попасть в Хель, мир чистой магии и человеческих душ, и вернуться назад.
— Пожалуй верно.
— Рада, что ты меня понимаешь.
— И как же мне обращаться к тебе? Раз не юная леди, милая, устроит?
— Прекращай, Инг, девчёнка догадалась, так смысл дальше играть?
— А кто играет? Я просто пытаюсь понять, кто из нас старше, не напрямую же спрашивать.

В серо-голубых глазах скакали искорки веселья, заражая нёкку. Лёгкая улыбка затаилась в уголках губ. Вокруг глаз несмело наметились лучики морщинок. Маленький смертный вёл себя совершенно неуважительно. Отчего-то это успокаивало. Видеть его таким лёгким, беззаботно смеющимся от собственных глупых шуток было приятно. Уж точно лучше, чем ощущать пустоту, готовую утянуть душу во тьму, стоит потерять бдительность. Решение отступить на время далось легко, будто и не подрагивали пальцы от интереса вовсе. Метка на запястье вспыхнула, пронзая руку сотнями иголок. Инга кивнула сама себе, возвращаясь к тонким клинкам, ошибись она в заговоре, и поход в Хель для парочки смертных закончится на той стороне без обратного билета.
Вестар качнул головой, позволяя другу паясничать. Не первый день они путешествовали вместе. Дай, Круг, и не последний. Тогда, намного-намного раньше, всё было просто и понятно. Жизнь, расписанная на сотню лет вперёд, друзья, нескончаемые битвы и пирушки. Мужчина прикрыл глаза. От развешенных по стенам трав всё вокруг плыло и смешивалось.
Двое мужчин неспешно вышли за городскую стену, направляясь вглубь страны, оставляя за спиной своё прошлое в академии. Они не говорили, да и не о чем им было говорить. Лёгкие дорожные сумки не тяготили, однако торопиться путникам было некуда.
Взглянув в очередной раз на хмурого друга, мужчина отцепил от перевязи новенькую йоухикко, неуверенно перебирая струны в попытке подобрать подходящую мелодию. Расстроенный инструмент выдавал скрипучие звуки подстать настроению, раздражая и без того потрёпанные нервы:

Глава 3

Мальчишка смотрел прямо, не обращая внимания на расцветающий под глазом
синяк, грозящий в скором времени лишить его возможности нормально видеть. Растрёпанные волосы, спадающие на лицо и неизбежно прилипающие к успевшей подсохнуть крови, заставляли думать, что с ребёнком обошлись, пожалуй, слишком жестоко.
Годрик старательно гнал от себя чувство неуместной жалости. Прямая спина и гордый взгляд сына ясно давали понять, что сожаления, а тем более раскаянья отец от него не дождётся.

— Ты позоришь наш род, понимаешь ты это?
— Отнюдь, отец, я лишь не позволил себе запятнать честь твоего гордого имени недостойным поведением.
— Ты допустил, чтобы тебя избили, как дворового щенка. Это ты называешь достойным поведением, мальчишка?
— Не пристало наследнику кувернёри Палиры избивать простолюдинов.
— Молчать! Ты ничтожный слабак, позоришь своё имя воина.
— Папа! — притихшая чуть в стороне от брата девушка бросила на отца осуждающий взгляд. В произошедшем она чувствовала и частичку своей вины.
— Не лезь, Вивека. Это дело мужчин. Отправляйся к себе в покои, здесь тебе делать нечего.

Эгиль дёрнулся как от пощёчины, осторожно переводя взгляд на наполняющиеся слезами глаза сестры. Строгий со старшим сыном, родитель никогда не позволял себе грубости в отношении дочери. И вот теперь, глядя на подрагивающие губы, на аккуратные кулачки, крепко сжимающие подол платья, он ненавидел себя за то, что позволил своей малышке оказаться рядом с ним в огромном пустом зале, стены которого словно желали раздавить замерших перед Годриком детей.
И всё-таки она расплакалась, скрываясь за массивной дверью и выпутываясь из давящей атмосферы презрения, пусть и направленного на брата, но мешающего дышать ни чуть не меньше, чем если бы она сама стала причиной недовольства отца.
Властитель Палиры и Ледяной пустоши проводил дочь пустым взглядом, отмечая, как быстро повзрослела его девочка. Впрочем, нежность быстро испарилась из его глаз, уступая место привычному холоду.

***

— Похоже, тебе досталось из-за меня, милая?
— Сама виновата, папа прав, это всё не моё дело. — девушка ковыряла носком туфель мягкий ковёр, смотреть на брата совершенно не хотелось. — Он опять недоволен?
— Отец считает, что я слишком слаб, — Эгиль крепче сжал кулаки, боясь показаться слишком грубым перед сестрой. — считает меня трусом.
— Но ведь это не так. Ты же знаешь, что это не так.
— Разве, милая? Я не дал этим оборванцам отпор, как должен был.
— Ты лишь хотел избежать драки, разве это плохо?
— Как знать. Хороший правитель не должен лезть на рожон, но обязан защитить себя и своих подданных, если придётся. И я на это не способен.
— Но ты ведь защитил меня.
— Только на словах.
— Разве этого мало?
— Мало, милая.

Юноша подтянул к себе сестру, зарываясь носом в мягкие волосы. Нежная и хрупкая, точно фарфоровая куколка, она уже обещала вырасти в прекрасную сильную леди на радость всем жителям Палиры. Горло сдавил спазм, непролитые слёзы мешали говорить, но он всё же решился поделиться беспокоящей мыслью:

— Отец недоволен тем, какие книги я изучаю.
— И не удивительно. Вся эта магия, ты знаешь, это было здорово, когда мы были детьми. Но не сейчас. Она опасна.

Отшатнувшись Эгиль неверяще уставился на сестру, пытаясь осознать жестокие слова. Его маленькая девочка, его малышка, восхищающаяся волшебными огоньками, которые он сотворил специально для неё, на мгновение исчезла, становясь такой же чужой, не скрывающей презрения и страха женщиной, какой была его покойная мать.
Не желая наговорить дорогому человеку лишнего, он резко выдохнул, скрываясь за дверьми ставших почти родными покоев сестры. В глубине души зародилось неприятное предчувствие, заставляющее как можно быстрее направиться в библиотеку.

***

Эгиль уверенно шёл по ледяным коридорам замка. Мягкий ковёр заглушал мерные удары сапог, от чего и без того кошачья походка становилась совершенно бесшумной.
Служанка, спешащая быстрее развесить только выстиранное бельё, крепче стиснула ручки корзины, испуганно вжимаясь в стену. Крошечные глазки затравленно следили за молодым господином, стремительно приближающимся к девушке.
Когда расстояние сократилось всего до нескольких ярдов, она всё же зажмурилась, готовясь выслушать уничижительную отповедь. Старший сын Годрика Ледяного репутацию среди слуг имел весьма неоднозначную. Справедливый и мягкий, но в то же время властный с преданными подданными, провинившихся он карал сурово.
С детства привыкшая к побоям Мирои не слишком страшилась гнева нынешнего правителя Палиры. Особой изобретательностью он не отличался, предпочитая просто отдать приказ высечь и тут же забыть об этом, даже не удосужившись проверить его выполнение. От этого того страшнее было получить наказание от господина Эгиля.
Будущий кувернёри физического насилия избегал, предпочитая просто беседовать с провинившимися за закрытыми дверями. Уши в замке были повсюду, и всё же содержание таких разговоров оставалось для всех тайной. Лишь бледная молчаливая прислуга, ещё несколько дней шарахающаяся от любого взгляда в её сторону и безукоризненное следующая внутреннему распорядку замка.
Прокляв несчётное количество раз и себя и глупого Кори с его не менее глупым предложением поразвлечься, наплевав на правила, из-за которого она оказалась посреди хозяйского крыла с корзиной мокрого белья, Мирои ждала, когда стихнут шаги и юный господин попросит её поднять голову, чтобы глядя в глаза не приказать, нет, попросить зайти к нему в кабинет.

Однако похоже в этот раз у судьбы были совершенно иные планы, ведь как иначе объяснить, что обычно такой внимательный Эгиль прошёл мимо, не обратив на девушку никакого внимания.
Пухлые красноватые пальцы подрагивали, когда Мирои всё же удалось отлепить себя от стены. Она ещё некоторое время смотрела в след спешащему господину, дивясь жёсткой ухмылке, застывшей на бледных губах.

***

С празднества совершеннолетия Вивеки прошло уже полгода. Ещё немного, и Годрик пожелает заключить выгодный политический брак, навсегда разлучив брата и сестру, а он по-прежнему топтался на месте.
Бесконечные полки отцовской библиотеки, заставленные древними как сам Круг трудами великих магов. Ни одного ответа, ни одной даже крошечной подсказки. Бесполезная коллекция запрещённых книг. Знал бы он, чем на самом деле занимается сын, сжёг бы её до тла. Тем важнее было скрывать свои изыскания.
Теперь впереди забрезжил свет. Эгиль, словно окрылённый своей маленькой победой, спешил в покои сестры, чтобы поделиться сделанным накануне открытием с единственным человеком в замке, которому можно было доверить все свои мысли.
На вежливое постукивание из-за двери никто не ответил. Взбудораженный своим открытием, он, прокручивая в голове всё, что собирался сказать Вивеке, возникшее препятствие до конца не осознал. Повторный стук по тёмной деревянной поверхности результата не дал — привычного позволения войти так и не последовало. Где бы ни находилась сестра, свои покои она предпочла покинуть, не предупредив Эгиля.
В груди поднялась и прокатилась по телу волна раздражения. Именно тогда, когда она была так нужна, девчонки не оказалось рядом. Ушла, ничего не сказав.
Юноша поморгал, приводя в порядок скачущие мысли. Неожиданная вспышка эмоций потревожила дремавшую магию, разрушая ещё слишком хрупкие цепи контроля. Крошечные искры чистой энергии покинули тело, разбегаясь во все стороны. В голове образовалась странная лёгкость, окружающее пространство подёрнулось дымкой, вынуждая прислониться к ледяной стене.
Торопливый перестук каблуков в глубине коридора вернул Эгиля в реальность. Восстановив дыхание и стерев со лба капли пота, перед Вивекой он предстал в своём обычном состоянии. Прямая спина, уверенный взгляд ледяных глаз, заставляющий всякого, кто с ним столкнётся, невольно сжиматься и улыбка, больше напоминающая хищный оскал.

— Где ты была? — получилось грубее, чем хотелось. Тень досады исчезла мгновенно, оставшись незамеченной.
— С чего ты взял, что я стану тебе отчитываться.
— Тебе и не нужно. Прости, я просто беспокоился.

Девушка поморщилась, ощущая на коже ледяное покалывание. Не иначе братишка вопреки собственному обещанию опять считал её эмоции. Ну и пускай, всё равно ничего понять не сможет. Оглядев коридор, она кивнула в сторону двери, предлагая продолжить внутри. Эгиль предложение принял, позволяя себе ненадолго потеряться в вязком облаке чужих чувств.
Аура Вивеки не отталкивала, мягко обволакивая и принимая молодого человека, даря покой. Волнения, всего мгновение назад занимавшие голову, рассеялись, уступая место звенящей пустоте.
Тёплое залитое солнцем помещение, словно отражение души своей хозяйки, встретило их уютной тишиной. С того времени, когда они оба были детьми многое изменилось. Там, где раньше у стены на полках массивного шкафа ютились книги со сказками, теперь не было совершенно ничего. Вместо кукол повсюду, куда ни глянь, можно было заметить оружие.
Мечи, кинжалы, топорики для метания. Блестящие, наточенные так, что можно порезаться всего лишь пройдя слишком близко. Вивека по праву гордилась коллекцией, в совершенстве владея каждой своей игрушкой. А отец гордился Вивекой.
Юноша отвёл взгляд от своего отражения, белым пятном мелькнувшего в металлической поверхности. Уже не в первый раз ему приходилось задумываться, на сколько иначе сложилась бы судьба, родись сестра первая. Сильный боец, готовый вырвать победу вместе с ещё живым сердцем врага. Она не была жестокой, или, во всяком случае, Эгиль этой жестокости не замечал. Вместе с тем, унаследовав лучшие черты Годрика, девушка стала бы лучшим кувернёри, чем её многочисленные предки.

— Так зачем я была тебе нужна?
— Я нашёл кое-что. — юноша гнал от себя назойливую мысль сложить на сестру бремя ответственности за жителей Палиры и просто исчезнуть было бы подлостью, позволить себе которую он никак не мог. — Хотел, чтобы ты первая узнала.
— Опять балуешься своими фокусами?

Девушка скривила носик, демонстрируя своё отношение к странным увлечениям старшего брата. Страх, зародившийся в глубине глаз, тем не менее ей скрыть не удалось.
Эгиль на выпад внимания не обратил, закрывая глаза и сосредотачиваясь на слабой пульсации рядом с сердцем. Вивека затихла, наблюдая, как разгорается зависший в воздухе огонёк, как тонкие нити, отходящие от него опутывают всё вокруг, заставляя прикусить губу, сдерживая рвущийся наружу животный страх.
Юноша открыл глаза как раз в тот момент, когда тянущиеся во все стороны усики столкнулись с аурой девушки, окрашиваясь вдруг в чёрный, чтобы тут же осесть пеплом на пушистый ковёр и белые подушки, в беспорядке раскиданные на постели.
Страх исчез, оставляя после себя лишь странное спокойствие. Чуть склонив голову, рассматривая бледное лицо брата, она поморгала, привыкая к новому ощущению. На подкорке сознания билась мысль, что всё не правильно, но ожидаемой паники так и не последовало.

— Что за шутки, м?
— Это не шутки, милая, как ты не понимаешь? Я нашёл ответ. Тот источник магии, что был у Великих Чародеев, частичка энергии Хеля, она есть в каждом человеке. И если использовать чужие эмоции, как чистую энергию, можно будет создавать удивительные вещи.
— Что ты несёшь, Эгиль? — эмоции нехотя возвращались, готовясь накрыть волной ещё неокрепшее сознание. — Прекрати. Это вообще не смешно.
— Прости, прости. Я знаю, это немного неожиданно. Не то, что узнаёшь каждый день. Но ты только представь: люди перестанут бояться того, что живёт за городской стеной. Больше никаких монстров. Не нужно будет бежать на них с мечами, никто больше не умрёт от лап чудовищ, понимаешь?
— Не понимаю! — Вивека вскочила из мягкого кресла, в которое вжималась всё время, что брат сверкая безумными глазами, метался из стороны в сторону, заключая молодого человека в кольцо мелко подрагивающих рук. Глубоко в груди зарождались слабые всхлипы, первые вестники грядущей истерики. — Не понимаю, но хочу понять. А ты только пугаешь. Я не могу так.

Он ненавидел себя за то, что делает. Ненавидел то, как нежно обнимает её хрупкие плечи, как, едва шевельнув губами, заставляет её тело обмякнуть, опуская на постель.
Как же давно сестрёнка не звала его почитать сказку на ночь. Уже успел забыться, стёрся из памяти, образ нимфы с белоснежными волосами, тихо посапывающей среди мягких подушек. Она выросла. Не было старше той малышки, что своими шалостями изводила нянюшек. Перед ним, погружённая в магический сон, лежала взрослая женщина с лицом ребёнка.

— Прости меня, принцесса.

***

— Госпожа Вивека, — молодой человек подхватил девушку на руки и закружил, наслаждаясь недовольным ворчанием. — а куда это вы так спешите?
— Ты, случаем, головой не ударялся, а, Эгиль? Я же могла тебе врезать.
— Не могла. Ты услышала мои шаги заранее и точно их узнала.
— Опять твои магические штучки?
— Всего лишь наблюдательность, моя дорогая.

Глава 4

На границе земель рябью пошёл барьер, отделяющий Круг от всего остального мира. Почуявшая это нечисть постепенно начала стягиваться к городам. На берегу океана в деревянной избе на мягкой постели среди шкафов со склянками и целебными травами последний вдох сделал один из трёх великих чародеев. Его неожиданный гость тихо прикрыл за собой дверь и, не оставляя следов, направился в сторону столицы.
Если бы ничто могло вздрагивать, оно бы делало это именно так. Чёрные глаза напротив мгновенно вернули себе привычный серый цвет и широко распахнулись. Вестар удобнее перехватил кинжал, разрывая зрительный контакт и готовясь к нападению. Руны, тонкой лентой вившиеся между пальцев нёкки вспыхнули и рассыпались на сотни ярких искр. Она коротко вздрогнула. Вскрика уже никто не услышал.

— Давай, вставай, нечисть. Только попробуй здесь сдохнуть.

Слова, срывающиеся в тяжёлое дыхание, звучали будто бы из-под толщи воды. Инга распахнула глаза, вглядываясь в нависшее над головой небо. Тучи прорезали первые змейки молний, обещая привычную для Тёмного леса грозу. Воздух пропитанный влагой щекотал нос. Девушка фыркнула, кожей ощущая липкий презрительный взгляд.
Рука Вестара, сильная, в шрамах и мозолях от меча, за шкирку, словно котёнка, сдёрнула с мягкой постели из мха и кустиков брусники. Возмущение застряло в горле. Возвращаться в человеческий мир так оказалось весьма болезненно. Вокруг всё подёрнулось дымкой. Из глубин леса показались первые гости.

— Какого рюмена произошло? — Вестар наотмашь полоснул слишком коротким клинком по морде ближайшего умертвия.
— Что-то с Барьером. Связь миров нарушилась. Пришлось уходить.
— Почему?
— Уверен, — девушка отклонилась, позволяя Ингемару метнуть кинжал в сочащуюся гноем глазницу драугра, тут же выдёргивая его и возвращая владельцу. — что хочешь сейчас это обсудить?

Ответом было сдавленное ругательство. Что именно вылезло из-под земли и теперь с наслаждением вцепилось в бедро охотника, нёкка понять не успела. Вестар одним движением отправил тварь в Хель. Короткое смазанное движение заметить не удалось. Падая, Инга ощутила, как сомкнулись на талии руки охотника. Над головой пронёсся зарк. Не достигшие цели когти полоснули воздух. Перед глазами заплясали чёрные мушки. Тяжёлое дыхание охотника смешивалось с её собственным.

— Бежим.

Ингемар осторожно отступил, махнув кинжалом и отогнав низшую нечисть прежде, чем сорваться с места, присоединяясь к уже стоящей на ногах парочке. Родной лес будто указывал дорогу. Мох пружинил под ногами, позволяя ловко перескакивать через поваленные стволы. Звуки погони постепенно стихали, когда из-за деревьев показалась избушка.
В деревянную дверь охотники влетели почти кубарем. Нёкка шепнула наспех сплетённое заклинание, захлопывая дверь. Местами прогнившие доски на полу показались мягче всякой постели. Лёгкие наполнились пропахшим багульником воздухом, унося сознание подальше от развернувшегося снаружи кошмара. Рёв ветра смешался с визгами нечисти, со всех сторон обступающей жилище.

***

— Там, — Инга махнула рукой в сторону аккуратных деревянных полочек. Взгляд упорно отказывался фокусироваться хоть на чём-то. — порошок зелёный. Он поможет.

Склонившийся над другом Ингемар нахмурился, пытаясь понять, что лепечет не до конца пришедшая в себя девушка. Вестар обернулся и недовольно зашипел. Рана на бедре вновь кровоточила, воспалённые края покрытые тонкой корочкой расползлись, посылая волны жгучей боли.

— Они у тебя все зелёные, милая леди.
— Да ни разу. — нёкка скатилась со своей импровизированной лежанки из скамьи, укрытой волчьей шкурой, и поплелась к своим запасам трав. — Просто ты цвета не отличаешь. На сколько плохо?
— Паршиво, но жить буду.
— Этого достаточно.

Измельчённые в ступке травы пропитались кровью, создавая своеобразную корочку. То, как сильно печёт эта смесь, девушка представляла лишь отдалённо. Однако то, как изменилось бледное лицо охотника, подсказывало, что на себе она вряд ли отважится это проверить. Вестар молчал. Втягивал через крепко сжатые зубы воздух и молчал. Уже за это Инга, не привыкшая к таким резким переменам в своём существовании, была ему благодарна.

— Почему бы не воспользоваться магией? — Ингемар ёрзал на скамье, попеременно поглядывая то на покрывшийся испариной лоб друга, то на бушевавшую за окном грозу.
— Шутишь? — девушка повела по воздуху открытой ладонью, словно пытаясь что-то поймать. На кончиках пальцев едва заметно затрепетали и тут же рассыпались руны. Уголки губ дрогнули. — У всего есть предел. У меня тоже.
— И что же, нам теперь сидеть и ждать, когда сюда заглянут эти твари?
— Они не придут. Ваши тушки им даром не сдались.
— Оно и видно. — Вестар покосился на возившуюся у бедра нёкка.
— Мы просто на пути попались. Миры отдалились друг от друга, они и бросились искать щели, через которые могут вернуться.
— Монстрам есть куда возвращаться?
— Хель. Пришедшие с той стороны твари откликаются на его зов.
— Значит и мы поэтому вернулись? Тогда почему ты, юная леди, здесь?
— Потому что я вас и вернула.

Инга крепче затянула узлы, сдавливая повязкой повреждённое бедро. Руки сами собой собирали остатки распущенной на полоски ткани. Жаль, конечно, но не так сильно, как если бы охотник истёк кровью. Половицы тогда точно пришлось бы менять.
Девушка нахмурилась, разглядывая дорожку бурых пятен на полу. Удастся ли их отмыть, вот в чём вопрос. Носик глиняного чайничка исходился ароматным паром. Сушёная мята, листья чёрной смородины. Немного душицы и липовой цвет. Странный букет, тем не менее идеально подходящий для тихого вечера.
Горшочек верескового мёда — плата за услуги от старушки из деревни за лесом — занял своё место на столе. В печи подрумянивался хлеб, наполняя избушку аппетитным запахом, а рты проголодавшихся охотников слюной. Нёкка хмурилась, покусывала губу, но делиться переживаниями с гостями не спешила.

— Рассказывай, нечисть. — Вестар осторожно вытянул из цепких пальцев чашку. Лишившись последней преграды между ней и охотниками, Инга уставилась в окно. — Как есть рассказывай.
— Что рассказывать?
— Зачем ты нас сюда вернула, не так далеко до Хеля было. А теперь всё сначала. — Ингемар пихнул друга в бок. Чашка вернулась к хозяйке, тут же поспешившей за ней спрятаться.
— Напряги голову, смертный. Миры отдаляются. Междумирье расширяется. Нас бы там на клочки порвало.
— Значит попробуем ещё раз, когда всё успокоится.

Инга метнула на мужчин колючий взгляд. Глупо ждать понимания от людей. Даже если они живут сотни лет. Тех крох магии, которыми наградил их Хель при рождении, никогда не хватить на плетение даже простого колдовства, что уж говорить о создании разрывов в ткани реальности. Идут против нечисти с простыми железками. Беззащитные перед собственным миром.
Перестук капель по крыше постепенно стихал. Тени на стенах заходились в причудливом танце, вторя языкам пламени в камине. Метка слабо пульсировала, ненавязчиво напоминая, о невыполненных обязательствах. Девушка барабанила пальцами по столу. Дело, обещавшее закончится за один день, растягивалось на неопределённое время.

— В междумирье нам теперь путь заказан.
— Ты же нечисть. Сама оттуда вылезла. Неужто назад не залезешь?
— От чего же? В отличие от вас, смертные, мне ножками через пустоту идти не надо. — прищуренные глаза сверкнули потусторонним светом. — А вот протащить ваши тушки не получится.
— Силёнок не хватит?
— На дорогу туда хватит. И даже обратно, если подумать.
— Тогда в чём же проблема, милая леди Инга? — мужчина покачал головой, смирившись с желанием обычно сдержанного друга поддеть древнее существо.
— О, всё просто. — удлинившиеся клыки грозились проколоть пухлую губу. Нёкка оскалилась, позволяя охотникам любоваться видом голодного дикого зверя. — Ты сдохнешь раньше, чем вспомнишь как называется то, что тебя там встретит.
— Ты поэтому, умертвие поганое, руны в клетку сплела? Почему раньше не сказала?
— Страх и ожидание их только сильнее сделают. А теперь уже не важно. Одной мне с этим не справиться.
— Ты говоришь одной, значит ли это, что есть кто-то, кто может помочь?

Уголки губ сами собой поползли вверх. Смертный, обнимающий свою драгоценную йоухикко, сам того не подозревая, следовал плану. Метку словно опалило огнём. Нёкка вздрогнула, сдерживая шипение и внутренне радуясь, что охотников вспышка боли обошла стороной. Вздумай они нарушить договор, и мгновенное наказание коснулось бы обеих сторон. Впервые несправедливость этого мира играла на руку, до поры до времени сохраняя в тайне мысли нечисти.
Замерев с остатками грязной посуды в руках, Инга выдержала красноречивую паузу. Пожевала губу, опустила глаза в пол и мотнула головой, будто вытряхивая ненужные мысли. Вестар окатил хозяйку избушки тяжёлым взглядом, задержавшись на подрагивающих руках. Волоски на затылке встали дыбом, подчиняясь чутью охотника.

— Да нет, глупости это. — девушка отвернулась, направляясь к бочонку с водой.
— Говори, нечисть, что хотела.
— Есть один... Один чародей. На востоке за хребтом Ансгар. Вместе нам достанет сил.
— Тогда какого рюмена ты нам голову морочишь? Отправляемся с рассветом.
— Я не могу. — нёкка перехватила потемневший взгляд Ингемара, готового бросится к свирепеющему другу, уголок губ дрогнул в лёгкой усмешке. — Мне не покинуть Тёмный лес. Только если вы сами того не пожелаете.
— В таком случае, леди Инга, — мужчина протянул руку, и нечисть мгновенно вложила в неё ледяную ладонь. — вы будите сопровождать нас в путешествии.

В полумраке деревянной избушки вспыхнули руны обязательств. Девушка сделала резкий вдох, заталкивая поглубже рвущийся наружу крик боли. Ни к чему охотникам знать, каково вмешиваться в наложенные ставы. Со всех сторон потянуло едким дымом. То осыпались пеплом защитные талисманы, не выдерживая волны древней магии, разнёсшейся вокруг одновременно с заключением нового договора. В почерневших глазах нечисти отразилось побледневшее лицо охотника.