Сказка о том, как Иван женился

Сказка о том, как Иван женился. Глава 1

— Ванька, всё. Билеты купили. Прям шикарно получается, прямой поезд Москва — Ивдель, а на платформе нас встречают. Дешево и сердито. В смету уложимся, главное, чтоб родня не прознала, куда мы пятки-то навострили. Особенно твоя.

— Ага. А может, у меня страшное желание странствовать появилось, склонность души, кто остановит.

— Поэт... Короче, завтра на перроне в четырнадцать тридцать. И рюкзак не более сорока пяти кило, а то в прошлый раз перекладывали.

— Да помню я! Из тебя романтик, как из меня балерина в пачке.

— А я б полюбовался, — трубка хмыкнула и отключилась. Вот ведь... Друг!

***

Утром наша компания «выдвиженцев» в количестве шести человек и сопровождающей старой Витькиной крысы Ларисы — «жалко бабку, сдохнет без меня», села в плацкартный вагон.

Не люблю я поезда. Какая там романтика в трясущемся на всех ухабах вагоне, понять, конечно, сложновато, но не обумаженные туалеты, со сливом в пустоту, наводят полную тоску.

После двух суток в такой «домашней обстановке» начинаешь понимать, что добавив всего-то три тысячи рублей, можно было давно долететь с комфортом.

Но всё заканчивается, рано или поздно. Проехали Ростов, Кострому, Пермь, и после Бокситов совсем близко замаячила перспектива начала Пути.

Мы ещё год назад запланировали этот поход, в действительно дикие места. 

Наши головы решили заставить ноги добрести до Мань-Пупу-Нера.

Учитывая трудности маршрута и наличие весьма нервных родственников, я, например, по версии, сейчас ехал в Сочи. Витька, почему-то решил податься побродить по Питеру, Саня с Лёхой сообщили о путешествии в Ялту, а братья Лазаревы вообще ехали к бабке в Рязань... 

Смету составили, согласуясь с вероятным пребыванием. Сложили, поделили, получили по тридцатнику на морду лица, связались с местными и договорились о сопровождении. Красота!

***

На перроне нас не встретили. Впрочем, не питая иллюзий, мы заранее узнали адрес и отправились к нашей путеводной звезде домой.

Звезда почивала... На столе стояли початая бутылка водки и тарелка с кислой капустой.

Громко обсудив физические данные нашей кармы, мы добились, наконец, её пробуждения.

— Вы эт хто? — спросила нас судьба.

— Мы эт те, кого ты ведёшь в Маль-Пупу-Нер.

— Шо? Щас?

— Нет, завтра.

Карма светлеет лицом и громко провозглашает:

— Ну и правильно, ну и молодцы. Сегодня — банька, отметить, закусочка, а завтра по холодку и выйдем. Вы с «Уралом»-то договорились?

— ...

— Нуу, ребятки, надо к Митричу, он нас и потянет. Мостов-то ни через Вижай, ни через Тошемку нет. Ещё в девяностых все пожгли. А уж после Ушмы — одно бездорожье. Да и в МЧС нам надо. Отметимся. Так что, к Митричу и в сельмаг, пока Верка не закрылась. А я тута с банькой...

Утром, еле растолкав и кое-как собрав путезнатца, мы сели на «Урал». Часа через три по колдобинам, отбившим у всех зад, и под молодецкий храп Василь Макарыча, наш экипаж притормозил у здания МЧС. Зарегистрировались. Получили всеобъемлющую информацию о трёх группах на маршруте, о двух путешественниках, канувших по весне в «лету» и найденном, но до сих пор не опознанном трупе. Прониклись.

***

К шести часам вечера, когда стало казаться, что бесконечные сто шестьдесят километров бездорожья никогда не закончатся, машина остановилась. Водитель тепло простился с нами, каждому пожал руку на прощание и пообещал прихватить назад через «десяток деньков». Уже садясь в кабину, он оглянулся, оценил картину «Василий Макарович метит территорию» и, позвав самого делового из нас Витьку, торжественно вручил ему... карабин и коробку с патронами.

— Мальчишки вы непуганные, а места тут дикие, — сказал он смущаясь.

— У меня самого два пацана безголовых растут, медведи нынче шалят. Вернётесь, отдадите...

С этим и отбыл.

Несмотря на уходящий знойный день, было ещё очень жарко. Наши тела охладила речушка Ауспия, которая по весне, скорее всего, представала перед посетителями полноводной рекой с быстрым течением. Но в июле мы перешли её вброд и двинулись, по совету «бывалого проводника», вдоль русла. Наш маршрут никак не совпадал с вычерченным на карте. Тропа извивалась, петляя, а на чертеже представала стройным отрезком из «пункта А в пункт Б». Перешли два небольших болота, почти не собрали сушняка и устали как собаки.

С первыми звёздами достигли, наконец, места стоянки. С трудом поставив палатки и разведя костёр, не жравши, упали спать.

***

Проснулись поздно. Только часам к десяти, раскачав больные мышцы и кое-как собрав разбросанное барахло, побрели по сильно заболоченной тропе. А часа через два стали постепенно подниматься в гору. Перед нами замаячил перевал Дятлова.

И тут проводника прорвало.

— А места-то тут жуткие, ребятушки,— начал Василь Макарыч.

— Скока людёв полегло — не сосчитать. И все молодые. Как пойдут отрядом по девять человек, так и сгинут все.

Между каменными выступами перевала выл ветер, создавая странные звуки каких-то зловещих музыкальных инструментов, спрятанных в горе. Рядом стояла Холатчахль, («Гора мертвецов»), а чуть дальше Отортен, («Не ходи туда»).

Наш проводник продолжал:

— В пятидесятых тут дятловцы сгинули, ровнёхонько десять лет прошло, и самолет врезался в гору, погибли геологи. И опять их было девять человек-то. Прошёл ещё десяток, и на моей памяти группа из Питера, прям у подножия Холатчахля, сгинула. Тоже девять их. Так по девять теперь не ходит никто. Самое мрачное место то это у нас.

Сказка о том, как Иван женился. Глава 2

Не торопясь, часа за два, по восточному склону, заросшему необыкновенными цветами, по мнению Витьки, редкими и, возможно, встречающимися только здесь, мы, наконец, достигли нашей цели. Решили передохнуть под тенями гигантских стен и даже отметить.

Василь Макарыч достал свой стакан и, налив в него добрых двести грамм, расслабился, закурил и начал:

— Во все памятные народом манси времена ходила тут золотая баба. Решила как-то она перевалить за Уральские горы. Испугались манси, и одна шаманка решила её остановить. Ударила бабу палкой, но страшно закричала баба, повалился лес, а шаманка превратилась в гору Койп. Мы как раз с запада сидим-то, вон гора. Смотрите — баба лежит!

— А я читал, — Витька, быстро скормивший крысе полбанки тушёнки и сделавший вид, что так и надо. — Я читал записки итальянца Александра Гальвани о чудесах Уральских гор. Он тоже упоминал про золотую бабу: «Куда идёт она, там страшный рёв».

— Это она всех инфразвуком отпугивает, — Сашка встал, потянулся и, посмотрев на Столбы и гору Койп, провозгласил вердикт. — Давайте внизу ночевать, у реки. Жутко здесь.

Лёха собирал рюкзак, братья тщательно тушили костёр, когда резко потемнело, и на плато, прямо на глазах, налетела туча. Мы поспешно надевали дождевики, когда раздался страшный разламывающий грохот-гром, до мурашек напоминающий крик.

Василь Макарыч присел на корточки и, втянув тощую шею в плечи, на подобие черепахи Тортиллы, внезапно изрёк:

— Я водил одного, уфолог Ермаков, сказался, так он ведал всё здесь. Сказывал: «Баба не баба, золотая, или нет, но робот с небес». Прилетали будто другие люди, да поломали и бросили. А она с тех пор ходит и зовёт. Повезло вам-то, голос её слышали, значит, тайга вам путь откроет!

— Угу, и ливнем отмоет, пошли, спуск долгий, — буркнул Санька и первым ступил на тропу.

Как ни странно, налетевшая туча не порадовала ливнем и рассосалась в небесах, оставив после себя курчавую шапку облаков. Мы повернули домой в прекрасном настроении. Но, попав в бурелом почти у реки, случайно свернули на медвежью тропу. Физически ощущая на себе чей-то взгляд, Витька, замыкающий наш отряд, расчехлил ружьё и загнал в ствол патроны. Крик — криком, но боялись мы хозяина тропы.

Пройдя в этот день более девяти часов, поставили палатки и повалились без снов, лишь разведя поярче костёр.

Под утро, вышедший на «крыльцо» Лёха видел толстый медвежий зад, исчезнувший в кустах при виде человека.

Мы возвращались знакомой тропой. Сегодня надо было пройти тридцать километров до горы Отортен.

Но до старой стоянки мы не дошли. Ноги, сбитые на перевале, отказались функционировать и, с трудом добредя до озера, упали на его каменистом берегу. Озеро Лунхтусаптур. Маленькое круглое горное озеро, усеянное по берегу мхом и морошкой.

— Вясной так цвятёт, так цвятёт, — повздыхал проводник, косясь на наши вещи. Там давно ничего не стучало, но он знал: у нас есть фляга... с коньяком. Я нагло перелил ещё дома литр «Хеннесси», позаимствовав из бара у отца, и не испытывал никаких угрызений совести по поводу содеянного.

Нам не улыбалось ждать «Урал» в грязи, пахнущей болотом, и делясь кровью с комарами. Поэтому, учитывая опережение расчётного времени почти на сутки, мы и решили свернуть, да внимательно рассмотреть сказочно красивое урочище Поритайтсори. Василь Макарыч покряхтел, но согласился.

Утром, обойдя озеро, начали подъём. Идти было очень тяжело, ноги не пружинили, а, наоборот, по колено погружались в густой мох, из которого тучами вылетала и впивалась в нас мошкара. Тем не менее, мы смогли обойти по северному склону гору Холатчахль и к пяти выйти на перевал Дятлова. Несмотря на усталость, через три часа спустились к истоку Ауспии. Ещё час с небольшим, и вот он — вход в урочище. Набрав дров, мы вошли в сказочное царство.

***

Костёр ярко горел. Гречневая каша с копчёной грудинкой одуряюще манила сказочно прекрасным запахом вкусной еды, и мы, похватав ложки, приготовились ужинать. Я рискнул достать литровую флягу. Через час мы уже не лазили за репеллентом, а лёжа смотрели на такие близкие звёзды и слушали Лёху.

— Есть сумасшедше интересная теория ядерной атаки, произведённой триста лет назад над этой территорией. Прикиньте, здесь нет реликтовых лесов, а почвы содержат пепел.

— Лёх, ну ты и загнул. Кто тут на кого нападал-то?

— Сие науке неизвестно. Мож, инопланетяне между собой чего делили, да и выстрелили.

— Лан, спать. Завтра гроты посмотрим, и домой пора. Ваньку-то родня точно потеряла.

С этими словами близнецы полезли к себе в палатку. А мы ещё немного посчитали звёзды и, тщательно изучив, как большой ковш мамы медведицы чётко указывает в сторону Полярной Звезды, расползлись по спальникам.

***

А снятся ли DEX-ам сны? Если бы он мог думать, то наверняка рассказал бы хозяевам, что снятся. Но думать он не имел права. Поэтому, просто находился в стасисе и точно знал, что срок подходит к концу, а он останется здесь навсегда, рассыпавшись в прах. Раньше ему не снилось ничего, но по мере приближения смерти, организм начал бороться, пытаясь разбудить свою органическую составляющую и получить хоть какие-то питательные вещества.

Ему мучительно снилось, как над неизвестной живой планетой быстро проплывали ночные косматые тучи. Иногда, из-за них мог выглянуть маленький яркий серп спутника. Тогда на удивительный мир сходил серебряный свет. В темноте плоские лысые, опалённые огнём, горы приобретали прежний объём, а сожжённые окрестности оживали. Он один остался практически невредимым. Патрульный галактический катер настиг его хозяев и уничтожил, несмотря на посадку в закрытом мире. Его выбросило наружу вместе со стасис камерой. Программа требовала немедленного отключения. Хозяев не было. И он не мог нарушить приказ процессора. Единственно возможное он уже сделал, установил камеру на максимум и спрятал её в пещеру. Сделав несколько оставшихся глотков питательной смеси, DEX глубоко вздохнул и включил свою могилу.

Сказка о том, как Иван женился. Глава 3

Мы планировали эту поездку полтора года. Мечтали. Считали — сколько надо с собой взять, как лучше лететь, какие стыковки. Откладывали, урезая себя в каких-то не совсем необходимых, но, всегда приятных покупках, и походах в ресторан. Все ради мечты.

И, наконец, где-то рядом замаячил отъезд.

И вот, мы в бизнес-классе «Люфтганзы». Рейс Франкфурт — Рио-де-Жанейро.

Хенрик, с утра методически употребляющий пиво, глупо улыбается мне и, икая, вздыхает:

— Наконец-то! А я, дорогая, в отпуске...

Дорогая, в моем лице, вежливо кивает, про себя хихикая, и изрекает:

— Я тоже. Но не включённого в смету пива не пью. Сейчас нам бесплатно нальют.

Отдавая должное нашей Евросоюзной толерантности, без тени улыбки рассматриваю вежливо приблизившееся к нам «оно», которое, мило встряхнув розовой челочкой, предлагает меню.

Выбираю фаршированных кальмаров и салат с утиной грудкой на закуску. Взлетаем.

Какое счастье…

Одиннадцать часов, после вина белого, вина «порто» и коньяка с чаем — лёжа под мягким синим пледом в выданной пижаме от Ван Лак, пролетают незаметно.

Утром мы покорно стоим у заветной черты, рассекающей серую офисную действительность напополам — сияющим, словно бриллиант, кусочком яркого отпускного периода.

— Уотс зэ перпэз ов йо визит? — вопрошает нас чёрный кучерявый мачо, явно только прикидывающийся таможенником.

— Карнавал! — жизнерадостно провозглашаю я.

— Туризм, три дня, транзит, — бурчит мой благоверный.

У Хенрика дикая головная боль, и он не настроен на шутки. Аспирин помогает слабо, а я, не без ехидства, рекомендую верный способ лечения — новую жестяную баночку.

Нас встречает заказанный трансфер до отеля. Пока едем, спрашиваю про фазеллы, Сахарную голову — гору и статую Христа. Разговорчивый водитель, живо сообразив, сколько он сможет на нас заработать, вываливает на колени кучу фотографий, прайсов и прочей бумажной ерунды.

Супруг кивает, и мы, подъехав, наконец, к отелю, стоящему на первой линии у самого пляжа, клятвенно заверяем бразильца, что только с ним и везде. Дай умыться, и сразу с тобой по маршруту!

Побросав вещи, наскоро приняв душ, едем на такси, (почему-то в синагогу). Там стоим в очереди минут сорок, среди таких же, как мы, прилетевших из разных стран туристов, чтобы получить ранее купленные билеты на карнавал.

Он является визитной карточкой Рио, и мы, планируя свой тур, включили его в смету.

Не жарко. Решаем пройтись. Башня «Хилтона», несмотря на густую застройку, видна. Если потеряемся, то просто выйдем к морю и пойдём вдоль Копакабаны.

Мы находимся в туристическом секторе двенадцатимиллионного мегаполиса. Он напоминает азиатские курортные городки, с их многоголосием, маленькими магазинчиками, наполненными ширпотребом, снующими босыми мальчишками и вороватыми глазастыми личностями. Последние смотрят и оценивают каждого проходящего мимо, и наши руки невольно стискивают сумки сильнее, а ноги ускоряются.

Люди сразу начинают мешать, толкаться, и тело, протискиваясь между снующими, похоже, рискует все-таки лишиться той, необходимой части организма, которой является кошелёк.

Передвигаясь к морю, мы быстро выясняем существенное отличие между Пхукетом и Саньей — в Рио властвуют Содом и Гоморра.

Возможно, мы попали в город перед карнавалом, или измученные нищетой и удушающей жарой, люди просто хотели праздника, но нам навстречу двигались неторопливые… орущие и жующие… толпы голых мужчин и женщин.

Невероятных размеров шоколадные красотки, одетые в юбки из похожих на мужское достоинство цветных воздушных шаров и лент, сверкая открытым бюстом не первой свежести, вели за руки маленьких, раскрашенных акриловыми красками ребятишек. Многочисленные розово-голубые, (и серо-буро-малиновые в крапинку), парочки в цветных париках, плавках с приделанными пушистыми хвостиками, целовались и обнимались на глазах проходящих граждан.

Мимо нас пробегали одетые в строгие чёрные костюмы и галстуки клерки и ковыляли артритными ногами двухсоткилограммовые старухи.

Всё это пёстрое собрание ело, пило, смеялось, целовалось и занималось любовью в свободных закутках между домами.

Внезапно Хенрик подпрыгнул, как иноходец, и громко сообщил пространству: «Хихо де пута!»

Я удивленно оглянулась:

— Ты это кому?!

— Да, уроды!— нервно ощупывая зад, сообщил мне благоверный.

Ага.

— Здесь не понимают по-испански, это бывшая португальская колония, — на всякий случай предупредила я. Как оказалось, не напрасно.

— Сын шлюхи, — по-немецки выразительно озвучил вывод Хенрик и предложил, — Давай поедем на такси!

***

Всю ночь с небес периодически выливали воду. Из окна наблюдала этот удивительный процесс.

Внезапно водопад из мутной густой, цвета молока, воды со стуком падает на асфальт, потом в океан кто-то кидает пучок остроконечных молний, и все затихает на какое-то время, чтобы повторить процедуру заново, охлаждая горящие сердца сладколюбивых бразильцев...

Утром небесная канцелярия отчиталась о галлонах потраченной жидкости и отправилась на завтрак, а мы сели в такси и помчались под звуки румбы к узкоколейке, везущей крошечные туристические вагончики на гору Корковадо с водружённым на ней символом христианского мира. И вот, железная дорога уже упирается в две сотни ступеней Караколь, а последние, наконец, приводят к крестообразной фигуре Христа-Искупителя.

Но паровозик нас не повёз.

— Там туман, ждите,— пояснили нам.

— Сколько ждать? — вяло интересуется Хенрик.

Сказка о том, как Иван женился Глава 4

Fin del mundo встретил нас промозглым дождём и температурой в 12 градусов по Цельсию. 

На Огненной Земле стояло жаркое лето. 

В плане было записано посещение узкоколейки и плавание на кораблике, с целью осмотра морских млекопитающих. План мы выполнили. Паровозик, пыхтя изо всех своих, оставшихся за сто лет непрерывной работы «лошадиных сил», протащил нас по кругу, аккуратно доставив в точку отправления. А кораблик, на следующий день, представил взыскательному туристическому глазу морских котиков, львов и пингвинов Адели.

Малый полосатик приветливо помахал нам большим лопатообразным хвостом, семейка дельфинов весело шныряла в поисках добычи перед объективами наведённой на них видео-аппаратуры... 

Первый вечер мы завершили огромными кусками дымящейся нежнейшей баранины, прекрасно сочетая её с весьма приличным пивом «Патагония». А второй закончился посредственно приготовленными морепродуктами и кислым вином.

Самолет взлетел и, махнув на прощание крылом, взял курс в сторону Чили — к мечте...

«Латам» явился, пожалуй, лучшим авиаперевозчиком Южной Америки, и вот, мы почти у цели. 

Хенрик, напялив очки на переносицу, мирно дремлет с книгой в руке, а я в который раз размышляю над нашим решением...

***

Все началось почти двадцать лет назад, в субботу. Только-только завершились праздники. Прошла веселая Ханукальная неделя, и за ней стремительно промчало на санях, запряжённых оленями, Рождество. Несмотря на зиму, в районе Хеврона было невыносимо душно. Нехарактерная для времени года жара захватила весь регион. Я грустила, дежуря на наблюдательном пункте «Брейшит». Стояла тоскливая тишина, казалось, всё вокруг ожидает появления первых звёзд, чтобы вновь начать глубоко дышать до наступления следующего пятничного вечера.

В очередной раз усмирив дремоту, и, подняв голову, чтобы бросить взгляд на блестящую слюдяную пустыню, я увидела со стороны палестинских территорий чёрную приближающуюся точку, которая достаточно быстро превратилась в идущего спортивным шагом человека.

Наконец, в объективе бинокля чётко обозначилось молодое европейское лицо, в обрамлении густых светло-русых волос. Парень был одет в рваные шорты и плотную льняную рубаху. 

Несмотря на явно значимый вес у него за спиной и температуру выше тридцати, он не выглядел устало, а подмышки рубахи, цвета хаки, были совершенно сухими. 

Я подняла рацию и нажала сигнал предупреждения. Получив подтверждение о выезде мобильной бригады, стала ждать. 

Между тем, на горизонте показался армейский джип, а идущий, подняв руки вверх, стремительно ускорился и побежал в сторону вышки. 

Мои визуальные наблюдения были прерваны голосами селекторной связи:

— Ирэн, наблюдательный пункт четырнадцать, привет! Это пятый... Приём! В чем проблема? — я отложила бинокль и, включив громкую связь, разорвав тишину субботы докладом.

— Европеец. Быстро перемещается в мою сторону с поднятыми вверх руками. Измождённым не выглядит. Его преследует джип. Два араба.

— На территорию не допускать. Ждать. К Вам выехали... 

Я вновь взяла бинокль и в мерцающей драгоценными камнями дымке горячего песка рассмотрела шевелящийся клубок змей по ходу направляющегося ко мне беглеца. Столкновение с клубком старых палестинских гадюк было для него неизбежно и, поразмышляв с минуту, приручая оптику к глазам, я выстрелила в греющихся на песке гадов. Человек резко остановился и, упав на колени, остался с поднятыми руками. 

Джип моментально развернулся, на приличной скорости исчезнув за горизонтом, а змеи остались лежать в месте прицельного огня.

Меня чуть не отдали под трибунал... 

Зато я познакомилась с отцом своих детей и незаменимым спутником, авантюристом, занудой и сегодняшним Head of Department и Professor, а тогда Researcher — Хенриком Рихтенгденом. 

В его рюкзаке, помимо грязного белья, матраса скрученного в трубочку, кошелька с мелочью и перочинного ножа, нашли только маленькую фигурку человечка в смешной круглой шляпе — штаймле, носимой галицийскими хасидами, но эта была ещё и с башенкой.

Только через полтора года, уже после свадьбы, я узнала интереснейшую историю крошечного раритета.

***

Стюардесса разносила напитки, а я, посмотрев на тихо сопящего и слегка похудевшего после расстройства желудка мужа, вспомнила его на свадебной церемонии.

Хенрик и сейчас невероятно красив. Не как звезда киноэкрана, а как типичный представитель арийской крови. 

К такому мужчине не бросишься сразу на шею. В его присутствии даже я, гордая дочь еврейского народа, чувствую себя скованно и неуютно. Ему никогда не доставят удовольствие девичье кокетство, или наши маленькие женские хитрости. Но рядом с ним меня всегда охватывает ощущение стабильности, уверенности и исходящей от него нежности.

Даже в юности у него хватало ума не тащить сразу в постель, для этого он уже был достаточно опытен, а очаровав рассказами, подтолкнуть любую к себе. 

Сказав мне много положенных в данном случае красивых фраз, Хенрик протянул маленькую фигурку из того рюкзака, фигурку, которая сегодня служит излишне неуклюжим брелоком на ключах, залогом нашей встречи и тайны.

Найденная на первом и, единственно разрешенном к посещению, подвально-цокольном уровне храма Зевса в Баальбеке долины Бекаа, на самой границе Сирии и Ливана, она стала предметом погони за любопытным студентом, пнувшим ногой кусок глины, который, расколовшись на две половинки, высвободил её из глубины веков и открыл свету.

После брачной церемонии муж повёз меня в Барселону, где в маленьком краеведческом музее под стеклом, датируемая пятым веком, лежала копия нашей фигурки и точная копия... гигантских каменных изваяний острова Пасхи.

Сказка о том, как Иван женился. Глава 5

Ирен проснулась от ощущения чужого присутствия. Будто кто-то невидимый стоял над  кроватью, изучающе глядя на безмятежно спящих мужчину и женщину.

Широко открыв глаза, некоторое время она лежала в темноте.

Когда забрезжил первый мутно-серый свет приближающегося нового дня, пошарила по тумбочке и посмотрела на часы. Было 03.50. Утро. В двух шагах на длинном столике рядом с телевизором мирно притулился белый чайничек. Женщина вздохнула и, опустив ноги на прохладный кафельный пол, поняла, что ей больше не суждено заснуть.

Остатки медленно испаряющегося лунного света и тёплый солоноватый вкусный морской ветерок умыли, прогнали все страхи и заставили почувствовать себя отдохнувшей. Шуметь, включая чайник, не хотелось, поэтому порывшись в чемодане, Ирен достала купальник и, надев его, смело шагнула в сумрак быстро исчезающей ночи.

Небо уже светлело, и звезды быстро гасил пришедший на смену тьме отдохнувший и бодрый день. Призрачно-пустынный ландшафт с серебряной луной, четко прорисованной в небе, исчезал, и она направилась по дорожке в сторону тихо мурчащего огромной велюровой кошкой океана.

Спортивная женская фигурка красиво двигалась по мощеной плитами дорожке через линии ещё не отключённых огоньков, к пляжу.

Там, бросив на песок вещи, она постояла, остужая тело, и спросила окружающее её пространство: «Для купания как-то рано?».

Затем, сделав шаг к прибою и попробовав пальцем ноги воду, ответила: «А мне не спится!» и смело окунулась в тёплые воды...

Вынырнув и сделав вдох, она обернулась и увидела стоящую у кромки воды мужскую фигуру:

— А я не осуждаю... - сказал мужчина и также смело шагнул в океан.

Их переполняли ощущения безвременья и свободы, они превратились в ту бесформенную субстанцию души, которая называется любовью.

Они с трудом различали запахи и звуки, кроме ласковых прикосновений и тихой музыки прибоя. Они снова были молоды и счастливы...

Наконец, через час мужчина фыркнул, когда маленькая волна ловко швырнула ему в лицо полную горсть капель, и произнёс:

— Ну что, вперед, покорим пару пещер!

— Конечно, только купим пару верёвок!

И они  стремительно повернули к пляжу.

***

— Магазины чудесное средство от депрессии для женщин,— с тяжёлым вздохом по-немецки, сообщил мой благоверный, испаноязычной матроне на кассе, извлекая карточку из терминала.

— Да, — хихикнула я, — она считает так же, как ты, и одобряет действия. Смотри, как улыбается!

— Чертов Родригес, объявись он, не понадобились бы все эти крючки и веревки!

— Но он не объявился, а я не хочу ломать ноги, — возразила я и, положив в корзину два фонаря и обойму батареек, внесла свои пятьдесят евро в предстоящий (исключительно ради науки) поход.

Для разминки мы решили посетить Рано Рараку и Тонгарики, затем заглянуть в чрево Рано Кау, а ближе к полудню, после ленча, когда схлынет волна любопытствующих, обмотав себя для верности капроновым тросом, попробовать проникнуть на третий уровень и попробовать подземных банановых плодов...

Каменоломня Рано Рараку расположена в кратере потухшего вулкана. Именно здесь располагается самая большая коллекция. Истуканы, только появляющиеся из камня, истуканы лежащие, поднятые и... осторожно спускающиеся в сторону океана. Огромное множество разбросанных по склонам горы фигур.

Рано Рараку — гора, и истуканы должны быть каменными, но после их осмотра создаётся впечатление, что моаи сделаны из смеси песка, земли и разбитых вулканических камней.

Можно предположить, что эта смесь варилась или даже плавилась под высокой температурой, а потом была разлита по формам. Да и вся гора выглядит очень странно. У основания это обычная гора из массива желтой глины, а наверху - как выплавленная под камень заготовка.

С какой целью и кто сварил целый холм, из которого рождались истуканы?

Но под всеми этими слоями твёрдый камень, и каменотесам приходилось явно нелегко.

Ещё один интересный факт. Подобную обожженную смесь можно встретить ещё в Перу в Кахамарке, они  также идентичны, как чрезвычайно похожие между собой стены Куско и Рапа Нуи, разделённые бескрайней гладью океана и тысячами морских миль...

Ходили мы долго и очнулись от удивительного дела познавания неведомого во втором часу пополудни. Поэтому, изменив план, махнули в Анакену, где искупались, позагорали и перекусили в маленьком, но очень приятном ресторанчике.

Наш путь лежал к кратеру вулкана и в отель. Лабиринты были отложены на утро следующего дня.

***

Кратер Рано Кау - маленький кусочек эко системы острова, питающий его пресной водой. Такую красоту почти невозможно передать словами.  Красота непередаваема.

Увидев кратер вулкана, я и Хенрик первые полчаса беспорядочно прыгали вокруг с фотоаппаратом, а потом не сговариваясь тихо сидели, всматриваясь в удивительную круглую поверхность  и слушая звуки сказочной природной оперы.

За частично разрушенной стеной кратера океан переходит в небо, а небо в бесконечность. Самая красивая картина из всех, когда-либо виденных мной...

Под занавес мы подъехали к пещере Ана Кай Тангата. Я уже хотела в город, но Хенрик, прочитавший все, что написано людьми про этот остров, настоял, и мы спустившись к берегу и, рассмотрев шустрых крабов в маленьких лужицах между нагромождением камней, почти на закате зашли под ее своды с целью осмотра петроглифов на сводах гигантского образования.

Мы хотели спуститься  в районе пещер Ана о Кеке эт Пойке. Но, рассмотрев петроглифы и довольно большой круглый лаз, вполне широкий и покато-удобный для спуска, решили, что завтра вернёмся именно сюда.

***

В шесть часов утра двое одержимых тайнами возились у самой кромки воды, вбивая крючья в скальную породу.

Сказка о том, как Иван женился Глава 6

Они сидели у костра.

Витя периодически поднимался  подкинуть мелких веток, да Митрич охал и протягивал кружку, напоминая, что в бутылке с НЗ ещё есть, а у него уже совсем сухо.

Выкинутая гранитной глухой стеной на волю, пара путешественников, зябко куталась в собранные для них вещи и молчала. Восставший покойник, очень тихо, но со сказочной быстротой опустошал котелок. Отношения с новыми членами отряда пока не складывались…

И тут заунывный хор комаров разрушил вопрос взбодрённого французским коньяком Митрича:

— Parlez-vous anglais?

Стоящий с сучками Витька открыл рот и, уронив хворост, так и остался «в минуте поражённого молчания». Алёшка, медитировавший с прижатым к ноге ружьём, открыл глаза и ответил:

— Да. Я говорю по-английски.

Воодушевлённый Митрий Дмитриевич посмотрел на окружающих и гордо повторил немыслимую для его уст фразу. Все зашевелились. Женщина оторвала взгляд от своей кружки и сказала:

— Я немного понимать по-русски. Мы из Германия. Были на Island Easter. Где есть мы?

Ваня, повернувшись к немцам, спросил, покосившись на «мертвеца»:

— Этот с Вами?

— Нет. Меня зовут Ирен, а это мой муж, Хенрик. Где мы?

— Север Свердловской области, недалеко река Ауспия. Глухомань.

 Во взгляде мужчины мелькнуло беспокойство, а женщина, слегка пожав плечами, и, вздёрнув подбородок, спросила:

— Rußland?

— Хенде хох, — закивал головой проводник

— Ок! — успокоили пришлецов студенты.

 ***

Коньяк подействовал. Все, наконец, смогли расслабиться и, вспомнив английский, ребята довольно быстро узнали обстоятельства удивительного перемещения с далёкого остова на континент, а в ответ поведали свою, не менее загадочную, историю.

В результате переговоров невыясненным оставался только вопрос «упокойника», который, доев всё, что лежало, и, допив, что булькало, не шевелясь, тихо сидел там, куда ему показал Ваня.

Хенрик, находившийся рядом с существом из гроба, на английском, немецком и французском начал задавать ему вопросы.

Покосившись на ребят, Ирен спросила на иврите, а осмелевший проводник на русском: «Кто Вы? Откуда?».

Человек молчал...

Утром, отряд, споро собрав пожитки, двинулся к дороге, в конце которой через сутки их должен был ждать грузовик.

***

По мере приближения к цивилизации, вопросов становилось всё больше, а ответов на них просто не существовало.

Визуализируя объёмы ещё не написанных объяснений и «умы» местных представителей правопорядка, ребята мрачнели с каждым шагом.

Немцы шёпотом строили версии своих будущих объяснений с российскими властями.

Василий Макарович трезвел, пугая себя и окружающих призраками надвигающегося ГУЛАГА.

И только прибавляющий в весе «не по дням а по часам», восставший из гроба молчун, любопытствуя, вращал глазами , которые жили самостоятельной жизнью на строгом безэмоциональном лице, рассматривая ландшафт.

Первым не выдержал проводник:

— Вы, ребятушки, как хотите, но я от Вас пойду по утречку. Потерялись мы. Разминулся я с Вами, в горах ещё. Мне проблемы-то не нужны. Стар я для таких проблем-то. Медведь кого заломал, или труп какой нашёлся — это история понятная. Тута же, вон, два фрица с Пасхи по морям шатались, да из пещеры каменной голые вылезли. А когда праздник-то Светлый был? В апреле, кажись, яйца бабы красили... Я со шпиёнами делов иметь не жалаю. Да и этот «едун» немой, тоже страннннаааай... Нет уж, потерялся я. Поброжу недельку, да и домой...

Утром, вместе с ним исчезла вся оставшаяся крупа и тушёнка. Отряду предстоял голодный ужин в ожидании транспорта. И полное отсутствие завтрака!

***

Кучу времени до прихода «Урала» можно было убить у места встречи, или на берегу реки, не дойдя до пункта сбора километров десять по нахоженной и широкой тропе.

Помня, как поражена на подходе тропа гигантскими коконообразными лишайниками, из которых вылезало всё царство насекомых, и как качались над бредущими туристами то ли ветки, то ли головы лесных гадюк — устроили совет.

После недолгого обсуждения, приключенцы единогласно решили разбить лагерь на маленьком каменистом пляжике, с весело булькающей о гранитное дно чистой ледяной водой речки Ауспия.

Неповторимое очарование гордой таёжной красавицы поразило маленький отряд ещё в начале пути. Дикий лес, скалы, тянущиеся вдоль реки на десятки километров, сложившие свои гранитные плоские листы гигантской книгой ещё не прочитанных никем знаний; отсутствие поселений и дорог; звериные тропы, наполненные жизнью из «Красной книги», вымирающих, со слов кабинетных писак, редких видов. Здесь было очень красиво и легче дышалось.

Немцы, оказались смешливыми и словоохотливыми. Настроение как то исправилось.  Сообща поставив палатки, и, сложив очаг, все туристы отправились ловить рыбу.

Дежурный по лагерю Иван, махнув рукой продолжающей подозрительно молчать «мумии», побрёл за валежником. Была его очередь контролировать костёр. Кроме того, ему с помощником предстояло найти и нарезать мелких зелёных веток можжевельника, больших раскидистых еловых лап, да ворох мелких зелёных листочков похожей на подорожник травки — Василий Макарыч сразу научил горе-экскурсантов «по-научному» бороться с насекомыми.

Весь свой путь они тщательно выбирали места стоянки на открытых и хорошо обдуваемых местах. Никаких кустов рядом! Даже при ветре, от мошки и северного таёжного комара, не спастись. Комар на Урале дикий, не прирученный и не привыкший оповещать еду о своём намерении подкрепиться горячей живой кровью, громким занудливым писком. Усевшись на свою законную добычу, он не улетит от взмаха ленивой руки, а быстро поползёт, сливаясь с одеждой, пока не обнаружит место, через которое хоботок доберётся до вожделенного напитка. Привыкнуть к комару так же не возможно, как и акклиматизироваться с мошкой! Поэтому, несмотря на сложности и вечернюю усталость, отряд ежедневно собирал все необходимые ингредиенты и обкуривал место ночлега, дополняя слабо действующие репелленты силами матушки-природы.

Сказка о том, как Иван женился Глава 7

Служба в армии не проходит бесследно.

Подходя к стоянке, и, увидев, как щупленький паренёк бежит, расставив руки, на огромного медведя, Ирен не стала размышлять.

У отряда был один карабин, мирно притулившийся при входе в крайнюю к берегу палатку.

Заряжен или нет? Размышлять некогда! Натренированные руки сами сделали привычную автоматическую работу. Взять. Снять с предохранителя. Прицелиться. Нажать спусковой крючок. Выстрел. Отдача.

Какое-то время, как в замедленной съёмке, ничего не происходило. Медведь продолжал обнимать человека в своём смертельном капкане. Затем…

Вначале почему-то появилась струйка бурой крови… дымящейся… пряно пахнущей… и, только потом, гигантская туша начала заваливаться на бок, подминая под себя тщедушное человеческое тело.

***

Часа через два, укутанного в спальник, молчаливого «спящего красавца» она же кормила из ложки вкуснейшей ухой из свежевыловленного хариуса. На палочках прожаривались кусочки медвежатины, а на закуску предлагалась ежевика.

***

Утром, пройдя по сырой и скользкой тропе среди гниющего мха, отряд вышел к дороге и остановился на берегу Ауспии, ждать «Урал».

Солнце на прогалине пригревало, мошкара зудела, вчерашний ужин уже составил «дань земле», и желудки припекало не меньше разгоряченных голов.

Расположились на рюкзаках.

Тощий счастливец, так успешно вырванный из лап озверевшего медведя, встав рядом с Ваней по «стойке смирно», тупо рассматривал какую-то, одному ему ведомую точку на горизонте.

Туристы давно отметили это пристрастие именно к воскресившему его «целователю хрустальных гробов». Неудивительно, что Ванька подвергался постоянным нападкам, а близнецы, подмигивая, и, почему-то облизывая обветренные губы, подозревали последнего в нетривиальных контактах, проходящих в замкнутом пространстве палатки по ночам.

Осмотрев паренька с ног до головы, и, отмахнувшись от очередного слепня, Иван, с нескрываемым раздражением, сообщил стоящему «памятником» товарищу:

— Сядь уже, а?!

Человек механически согнул колени и, не сводя с горизонта глаз, сел на корточки. Абсолютно прямая спина изобразила по отношению к коленям прямой угол, и тело опять замерло в немом укоре....

— Точняк, пассив! — хором резюмировали Лазаревы.

Раздалось жизнерадостное хихиканье.

Обиженный Ванька вскочил и, обежав сидящего два раза, заорал:

— Значит, всё-таки понимаешь! Придуряла несчастный. Расслабься, наконец, не съест тебя никто. Хоть слово скажи... Кто ты есть-то?

Сидящий на корточках нелепо плюхнул на траву костлявый зад и, повернув к Ивану голову, сообщил:

— ДЕКС. Кибермодифицированный биологический объект. Статус: телохранитель. Состояние: 38% до физиологической нормы. Выпуск 5414 года по среднегалактическому времени. Находился в состоянии стасиса 298 полных оборотов вокруг данной звезды. Разбужен кодовой фразой, при одновременном нажатии механизма открытия камеры. В настоящее время хозяином первого уровня является Иван.

Над поляной повисла гнетущая тишина, которую прервал резкий быстрый шёпот немецкой гортанной речи. Это растерявшийся Хенрик просил Ирен пояснить произнесённые слова.

Только через полчаса ребята достаточно согласованно начали задавать вопросы.

В ожидании прибытия автотранспорта, путём перекрестного допроса, было выяснено следующее: планету, расположенную на окраине Млечного Пути, как развивающуюся, закрыл ещё пятьсот лет назад Галактический Союз. Когда этноэкспедиция обнаружила на ней следы палеоконтактов с Предтечами, её вообще удалили из списка перспективных. Нет планеты — нет и контактов. Но голубой шарик притягивал, и сборный отряд авантюристов решил рискнуть. Их сбили. Оставшись в одиночестве, киборг, следуя программе, ушёл в стасис.

— А что искали твои хозяева?— спросил Лёха в конце допроса.

— В Западном полушарии на высокогорном плато Альтиплано мои хозяева хотели искать вход в ангар Предтеч,— услышали ребята.

И тут заговорил Хенрик:

— На берегу озера Титикака, в районе АйяМарка, в скалах высечен огромный портал. В середине портала находятся закрытые створки каменных ворот. Индейцы верят, что через эту закрытую дверь можно попасть к богам и обрести бессмертие. Кстати, это не единственные врата. Я видел подобные на берегу озера Ван в Турции...

***

«Урал» подобрал любителей приключений только к вечеру. Пересчитав прибавившихся туристов, мало чему удивляющийся водила реквизировал карабин, похвалил Ирен за удачный выстрел и, под громко кричащий «шансон», погнал машину по разбитой трассе.

К утру, он затолкнул продрогших и основательно проголодавшихся ребят в двери местного МЧС, совмещающего функции областного правоохранительного органа и пункта сбора поисковых отрядов в одной прокуренной каморке – так сказать, в одном лице.

Лицо, учитывая раннее утро, отсутствовало.

Водитель Серёга, он же Сергей Дмитрич, он же, по совместительству, кум «лица», сидя на лавочке, с горькой ухмылкой наблюдал за туристами, вовсю уминающими ситный хлеб под жидкий чай с кусковым сахаром.

Выделявшийся особой бледностью тощенький мальчик глотал только сахар. Этот явно сбежал от староверов, подбирающих детей из приютов, с целью превращения последних в рабсилу и обогащения за счёт выделяемых им пособий. Парню навскидку было лет шестнадцать, но он смотрелся вымахавшей «каланчой», с тощенькой гусиной шеей и мёртвым взглядом забитого ребенка.

Герой, прошедший полста километров по тайге, не заслуживал участи быть возвращённым в скит. Имелся в отделении паспорт одного молоденького утопленника… родственник почти оформил его на неопознанный труп, да всё придерживал до результатов экспертизы. Документ вполне сгодится для мальчишки. Прописка в нём отсутствовала, зато гордо стоящий штамп об отбытии воинской повинности два года назад и свежехрустящий военный билет были очень кстати.

Сказка о том, как Иван женился Глава 8

Поезд набрал свою «крейсерскую скорость» и, натужно гудя, как обозлённый по весне осиный улей, тяжело волок своё гусеничное зеленое членистоногое тело по костям, сложенным вместе со шпалами, при строительстве Транссибирской магистрали.

Ребятам хотелось есть. Незапланированные три билета окончательно подкосили и без того урезанный бюджет.

— Зато избавимся от лишнего веса, — сказал Лёха, потянувшись утром, и, косо взглянув, на астеничное туловище в зеркале, висящем в тамбуре. Братья Лазаревы, с грустью обозрев свой «пятый» айфон, и, решив, что один на двоих и «старый такой», им не нужен, пошли продавать «ходовой» товар, вместе с запасными и «очень приличными» Ванькиными кроссовками.

Через час, компания уже пила чай с сахаром, сдобренный горой бутербродов с сыром и маслом из вагона-ресторана. Деньгами на еду они разжились.

Из тамбура плыл сигаретный дым, сновала проводница, всякий раз предлагая кока-колу ребятам за рубли и алкоголь Хенрику — за валюту. От неопрятной тётки разило парфюмом так, что морщился даже мало эмоциональный «спящий красавец», именованный, согласно паспортным данным, Димоном.

Проводница, углядев в ребятах студентов, не оставляла надежд на семейную ночь, а они, в свою очередь, тихо обсудили её мощные железные зубы и возможную нижнюю вставную челюсть, в тщательно вымытом виде, складываемую на ночь в стакан.

Москва постепенно приближалась.

Вечером к ребятам попытался подсесть сомнительный мужичок. Держа колоду карт, он, уверенно оглядев присутствующих, провозгласил:

— Взъерошимся?

— Нет, — хмуро ответил за компанию Витька, неодобрительно посмотрев, как Лариска, обнаружила добычу и стремится быстро дожрать принадлежащий ему сыр. Кусок, размером с крысу, быстро исчезал в розовой глотке наглого грызуна. Мужичонка присел без приглашения и сообщил:

— Гады Вы все в Москве!

— Почему, гады? — вяло поинтересовался Ваня.

— А все соки из народа выпили!

Утром поезд втянул своё промасленное тело на Казанский вокзал...

***

У Санька была своя, доставшаяся ему от отцовой бабки, вполне приличная квартира. Мать, увлечённая созданием новой ячейки общества, в своё время попыталась её сдавать. Но Санёк, пожалуй, впервые в жизни, настойчиво указал квартирантам на дверь и уже второй год тихо пользовался правами собственника. Несмотря на молчаливость и покладистость, парень оказался хозяином рачительным и бережливым. К себе пускал избранных, и только единицы знали о втором, доставшемся от отца, «хрущевском» трехкомнатном жилье, выгодно сдаваемом группе трудолюбивых киргизов.

Ведя домой интуристов, он, с удивлением, углядел, сидящего на лавочке материного сожителя — здоровенного конопатого мужика, так и не узнавшего, где в народном хозяйстве Родины требуются его пудовые кулаки, и поэтому, никогда не работавшего.

В руках он нежно держал две бутылки пива и пакет с какой-то дополнительной стеклотарой.

Гражданин встал, улыбаясь... Но Санёк, обогнув по дуге знакомца, бросил:

— Что, за прогулы из ПТУ выгнали? Ты не сиди тут. У нас дом приличный, бомжам не подаём.

И проследовал, не остановившись.

Оглянувшаяся было Ирен спросила:

— Is he your buddy?

— Нет. — Буркнул владелец элитного жилья и открыл дверь девятиэтажки, запуская иностранцев внутрь.

Потратившийся на спиртное, озлившийся родственничек, со словами: «Ну, шваль, я тебе шпиЁнов покажу!», выпив, в отчаянии, сразу обе, согретые им бутылки, помчал в ближайшее отделение — сообщать!

***

Пока в «элитном» районе Митино Саня мыл и обустраивал немцев, Иван готовился дать достойный отпор ответственным квартиросъемщикам своего места проживания.

Приехав утром, ребята попали домой в районе десяти утра, практически инкогнито, и, теперь, Ванька нежился в ванной, предварительно поставив перед Димонычем кастрюлю замечательных материных щей.

Из пенной медитации его выдернул настойчивый звонок городского и, практически не используемого в мире мобильных скоростей, телефона. Аппарат разрывался.

Костеря МГТС и патологический порядок в документах, заведённый раз и навсегда профессором математики — Ба, являющейся хранительницей документооборота их ячейки общества, Ваня вылез из ванны и прошлёпал, оставляя лужицы на паркете к истерически орущему аппарату.

Звонила Анна Петровна, лет двадцать назад посаженная у входной двери и бессменно следящая за жизнью вверенного ей подъезда.

— Ванечка, ты приехал? — ласково вопросил старушечий дребезжащий голос.

— Мы же поздоровались, Анна Петровна, — буркнул прикрытый клочками пены и начавший подмерзать Иван.

— Да, я смотрю друг-то твой не выходит, что задержался-то? Ты с дороги, гостю надо и честь знать.

Ванька вздохнул и, не веря своему голосу, выдал тираду, на долгие годы, лишившую покоя жильцов третьего подъезда, расположенного на Кутузовском проспекте, дверями во двор:

— Мы теперь живём с ним, уважаемая. Мы теперь, как брат с сестрой — родственники. Ясно?!

В трубке охнуло, булькнуло и разъединилось.

Через два часа, когда отмытые, сытые и довольные собой, ребята мирно спали, (Иван на своей тахте, Димон на гостевом диване), в квартире образовалась пробка из похудевшего и даже полысевшего от переживаний отца, начавшего орать на жену ещё в машине:

— Это твоё воспитание! Мой сын голубым не будет! Убью!..

Матери, забывшей на работе сумку, и, оставшейся в белом врачебном халате, и Ба, практически вырванной из парикмахерской, которую она торжественно посещала сразу после получения пенсии, «накрутить букли».

Сказка о том, как Иван женился Глава 9

Такси стояло у подъезда, а рядом с «Убером», как наряд секретной службы, стояли мальчишки.

Иван, набрал номер и произнёс:

— Папа, мы в Шереметьево, провожаем...

Через минуту Алексей, с лицом агента «007», решительно открыл дверь такси, сведя брови к переносице, и, строго покосившись на заробевшего «киргиза». Ирен и Хенрик молча проследовали за сопровождающими. 

Пять суток суетливых приготовлений, переговоров и оформления билетов подошли к концу.

Всю дорогу Хенрик, президентом банановой республики, развалясь на заднем сиденье автомобиля, лениво смотрел на мелькающие мимо здания убегающей Москвы. А Ирен, сжав в руках холщовую сумку с документами, со страхом размышляла о процессе перехода российской границы. Невозмутимое лицо мужа раздражало. 

— Выехали на кольцо, — услышала она. — Сейчас в пробке немного потанцуем и на «платку», с ветерком. Норм всё. Не переживайте. У нас отличный план. 

— Откровенно говоря, средней паршивости, — произнёс Хенрик. — Но я за общее мнение: пусть всё идёт, как решили. В конце концов, дорогая, — посмотрел он на явно волнующуюся жену, — мы могли заживо сгнить в каменном колодце и рисковали быть съеденными комарами в тайге. Хуже не будет.

— Да, — в который раз вздохнула его благоверная, — Надеюсь, нас не поместят в тюрьму, а допросив, при помощи детектора, переведут в тихую психушку.

— Не надейтесь, — бодро парировал сидящий на переднем кресле Санёк, — Вас ждут уютные коридоры Лубянки.

Ирен вздрогнула и тихо попросила:

— Александр...

— Молчу, — бодро отвечало давно струсившее сопровождающее лицо, тщательно скрывающее свой страх прогулок по тем же самым коридорам от улетающих...

— Балаган, — констатировал флегматичный немец. 

План, разработанный прокурорским работником, был прост и авантюрен, как вся его карьера и, в целом, жизнь. Рождённый в Советском Союзе и взращённый Перестройкой, стремительно седеющий отец, отчётливо, понимал безысходность создавшейся ситуации и отчаянно рисковал всем.

Попавшим через центр Земли с затерянного острова в глухую тайгу было предложено вылететь в Мюнхен по американским паспортам, а уже там пройти границу по собственным, с большим трудом, выцарапанным из удивлённых рук полиции Анга Роа.

Несмотря на скептический настрой оторопевших служителей Фемиды, им прислали истинные отпечатки пальцев, и администратор эко- отеля признал пропавших постояльцев в двух туристах, звонивших из России...

В конце концов, проще закрыть странное дело, чем описывать все события чилийским властям. Начальник полиции считал себя свободным островитянином и потомком гордых испанских конкистадоров, а не сомнительных испаноязычных туземцев с материка.

Паспорта прибыли в Россию «DHL» по экстренному заказу, через Сантьяго и Мадрид. 
Перелёт подгадали под рейсы самолетов из пересадочных с Южной Америкой мест. Немцы вылетали регулярным «Аэрофлотом». Приблизительно в это же время, в родной Мюних прилетал борт «Иберии».

***

Наконец, прижав к груди документы, путешественники, пройдя досмотр, подошли к паспортному контролю. 

Тщательно проинструктированный Хенрик, взяв за локоть свою спутницу, вместе с ней подошёл к окошку и протянул паспорта безвестно сгинувших в тайге американцев. Девушка в зелёной форме пограничной службы посмотрела на фотографию, потом на протянувшего документы мужчину, открыла второй паспорт, посмотрела на спутницу и поинтересовалась:

— What is your date of birth?

В ответ на грубый английский вопрос она услышала чёткий и слаженный ответ стоящих напротив мужчины и женщины.

Вздохнув, она выпустила американцев, в который раз подумав, как важно было бы оснастить, наконец, терминалы российских аэропортов датчиками отпечатков пальцев и о качестве вклеиваемых фотографий в любых странах мира.

Только отойдя на сто метров от пропускного пункта, Ирен подняла глаза и спросила:

— Нас, что, выпустили?

— Норм! — по-русски произнёс её муж и истерично хихикнул. 

Третий по величине, после Берлина и Гамбурга, город, уютно расположившийся на берегах реки Изар, сонно встретил своих граждан.

***

Когда она впервые познакомилась с окружающим миром, условно разумными оказались только смешные голые мягкотелые двуногие, с грубыми хитиновыми наростами на голове, которые, или сбривались, или заплетались в косички.

Существа с некоторым трудом умели передавать друг другу свои мысли и, по сути, ничем не отличались от других обитателей зелёной планеты.

Тем не менее, их признали перспективными и, взяв несколько биологических образцов, приняли решение, размножить в обитаемой, и изученной части галактики.

Планету, как праматерь биоматериала, закрыли для посещения. А она уснула.

Потом последовало первое пробуждение. Пришли Посланники, а её прародители, Предтечи, с интересом принялись наблюдать за странными экспериментами над окружающим миром.

В синем небе прогремели войны виман, импульсные пирамиды потеряли свои конусы, нейтронные взрывы изменили ландшафт, уничтожив Содом, Гоморру, Мохенджо-Даро. Они же превратили в руины странные каменные города-соты, нынешним поколением землян именуемыми Ленскими столбами и Маль-Пупу-Нер.

Наконец, чужеродному племени надоело сражаться друг с другом за территорию планеты, и они обратили свой взор вглубь. Увиденное поразило и испугало пришельцев. Быстро свернув экспансию, Посланники ушли по порталам, частично забрав с собой разумный генетический материал.

Планета постепенно возрождалась, а она... она заснула вновь.