Сказки метаморфов

Пролог. Полнолуние

Странники, дети звезды,

Вечная жажда

У кромки поющей воды(с) 

Ночь. Небо лишено облаков, звезд, и казалось бы бездонным черным озером. если бы не земля под ним.
Бескрайняя холмистая степь, от горизонта до горизонта, шелестит травами.

Посреди нее два вытяннутых холма, скрывающие от ветров озеро.
Озеро мелкое и очень соленое. Настолько, что в центре образовался самый настояший соляной остров. Небольшой, с десяток шагов в диаметре, и практически круглый. На нем, скрытые длинными плащами, стоят двое, неотрывно глядя на горизонт. 
Их руки переплетены и позы спокойны. Вот, наконец, тьму рассеивает диск луны. Он медленно выплывает между холмами, прочерчивая лунную дорожку на темной, почти неподвижной воде.
Луч света становится все длинее, и вот уже дорожка достигла острова. Тысячи мелких кристаллов  разом впитали лунное сияние и преумножили его. В самом центре свет скапливается, сжимается, и вспыхивает костер. Издалека он может показаться обыкновенным, но тот, кто ступил бы на остров, увидел бы все цвета радуги в языках его пламени.
Свет костра осветил две высокие фигуры и они откинули капюшоны. Оба с длинными волосами, мужчина и женщина. Двое в свете костра отбрасывали девять теней.

- Ты готова? Не передумаешь принять это испытание?  - Спросил мужчина.

У него был низкий и вкрадчивый голос, светлые, будто посеребренные, волосы, строгие, прямые черты лица. В лунном свете сине-лиловые  аметисты на белой короне и глаза казались одного цвета.
- Я тебе обещала, и не привыкла нарушать обещания. Только Вечности в силах соединить наши судьбы и души так, чтобы мы любили и всегда были вместе. - Она улыбалась кривой, однобокой улыбкой. Из-под черного плаща выглядывало длинное льняное платье и изогнутый полумесяцем нож на  цепочке пояса. Цвет ее волос блики костра делали то черным, то белым, то немыслимо переплетали все остальные оттенки, будто никак не могли определиться.
Зато глаза отливали зеленью и сталью, без тени улыбки или волнения. Пепельные брови вразлет и тонкие бледные губы на фарфорово-белой коже. Одно неуловимое движение тонкими пальцами - нож уже в ее свободной, правой руке.

- Я давно ничего не чувствую. Что я теряю? А так, может быть, снова научусь любить. Или обо всем забуду.- продолжала она. - А ты, хорошо подумал?
- Я люблю тебя. Я никогда не забуду, свои чувства, не потеряю надежду. И не важно, сколько смертей и рождений понадобиться мне, чтобы тебе это доказать. Я верю, что и ты сможешь и захочешь меня полюбить. Не обещание привело тебя ко мне, а тоска, которая так и осталась неутоленной в твоей душе. Та любовь, от которой ты, ценой собственного огня. отреклась когда-то. Я вижу его отблески в тебе до сих пор, и хочу зажечь его снова. Пускай, мне придется повторить твою судьбу, или нечто похуже - я буду любить тебя даже полностью погрузившись в забвение - 

Луна поднялась в зенит и ее сияние сменилось сначала золотым, а потом - белым. Два бессмертных существа ( а это были не люди) поняли друг друга без слов.

Обряд, древний и простой, начинается с молчаливого согласия обоих. Он достает из складок белого плаща хрустальную чашу.  Она впитывает разноцветные блики костра, и вот уже его огонь горит внутри нее. Зачерпнув немного воды из озера, дева наливает ее в чашу из сложенных ладоней. Затем надрезает левое запястьесебе и ему.  Темная кровь сливается в чаше с водой и огнем.
Они подходят ближе к костру и друг к другу, Девятая тень, одна на двоих, становится особенно длинной и черной. Другие же обретают самостоятельность, меняя силуэты, позы, приходя в движение и окружая костер со всех сторон.
Два голоса, женский и мужской, нараспев проговаривают слова:
- Я взываю к тебе, Сердце жизни и смерти,
Колыбель и могила вселеных, Неизменность, 
посреди бесконечного моря времен,
Небытие, Вечность, Первоначальная пустота!
Испытай наши судьбы на своих путях,
проведи через миры и время,
через рождения и смерти,
Чтобы соединить наши  души, сердца и тени, любовью
Или забыть друг друга навеки.
Да будет так!-

Чаша опрокидывается в костер, и огонь выбрасывает высокий сноп искр. Каждая оседает в какой-то из теней, но большая часть - на одежду. Они не обжигаются, не гаснут. Пламя разгорается больше и больше, а двое, прыгают через костер и исчезают.
Пламя гаснет, поднимается ветер,  беснуется и шумит, накрывая остров волнами.

Начинается рассвет.

Кто-то пройдет свой путь с сотворения мира, а кто-то с самого человеческого обычного детства, но кровь не знает дороги вспять.

Однажды смешанные в чаше капли, как и сплетенные обещанием души, уже начали путь друг к другу.
 

Жизнь первая. Бескрайние пески

Мое имя стершийся иероглиф
Мои одежды залатаны ветром
Что несу я в зажатых ладонях
Меня не спросят и я не отвечу...

(с) Пикник. Иероглиф

Новый день загорался постепенно, пронизывая холодом. С востока небо светлело, незаметно окрашивая светло-серым капельки инея, которые вскоре обратятся в невесомый туман и растаят в золотисто-розовых лучах едва показавшегося солнца. Жизнь пустыни неуловимо меняется, ночные хищники соскальзывают в предрассветные сумерки. Я поправляю накидку и удобнее устраиваюсь на большом камне. Отсюда открывается воистину замечательный вид - пустошь, бескрайняя, усеянная редкими камнями и колючками.Белый песок, белое предрассветное небо, с одной стороны и густая тень, накрывающая все это, блестящая звездами - с другой.

  Сюда нелегко добраться. Долина миражей гостей не жалует, и днем раскаленный песок только что не плавится под ногами. Я прихожу сюда в вечерних сумерках, и провожу три-четыре ночи в месяц: дни новолуния, полнолуния и редкие лунные затмения. В такие ночи предки благосклонны и говорят со мной о том что было и будет.

  Я - шаман забытого богами племени скитальцев. Однажды,еще нашим праотцам, в ночь черной луны, было обещано обрести кров в богатом и счастливом краю, без войн, болезней и лишений. Но взамен, шаманы моего племени проводят ночи в Долине Миражей, беседуя с предками в означенное священное время. И не только...

  Это место не просто так выбрано для общения с предками. Здесь умирали все  кто приходил специально, кого приносили в жертву, кого отправляли в последний путь уже бездыханным телом. Кого и сколько бы ни оставляли тут, на утро останется только белоснежный песок, колючки и редкие камни.

  Многие существа живут здесь, многие обретают покой и равновесие, однако шаманы не просто так просиживают ночи на пролет на сторожевых камнях. Мы не только и не столько скитальцы. В первую очередь мы - маги и воины. И темными безлунными ночами мы упокаиваем души, отправляем восвояси Безликих, и сторожим Грань, дабы не просачивался в наш мир никто и ничто, если ему тут не место.

  Века, тысячилетия, или целую вечность - мир его знает, стоят сторожевые камни дольменов у самого края, где грань истончается окрывая врата во все мыслимые миры, до самой бездны. И тот, кто отмечен созвездием Большой медведицы, должен сидеть на страже и бдеть.

  Я - самый молодой шаман своего племени, Азраэль-аэль-Тот.

Мойпредшественник и коллега канул за грань, когда мне исполнилось девять. С тех пор в нашем племени не родилось ни одного моего последователя, и мой дозор длится и длится вот уже десять лет.

  Меня не успели обучить всему, так что пришлось вникать самостоятельно. Первого своего безликого я уничтожил в десять. Меня, в силу возраста не хотели отпускать в Долину, и Безликий беспрепятственно добрался до нас сам.

  ...Той ночью я проснулся от непонятного чувства беспокойства и паники, которая пронизывала все мое существо. Но шаман на то и зовется шаманом, что чувства свои в состоянии контролировать и оценивать, независимо от положения вещей и времени суток. Потому очень скоро я понял, что это наваждение. И определив, откуда исходят волны темного ужаса, я подхватил короткий лунный клинок и выскользнул из шатра.

  Безликий стоял посреди лагеря, в свете полной луны. Его фигура была закутана в балахон, напоминающий саван. По сути, его можно было бы принять за самовольно шатающуюся кучку одежды на шесте - ни лица, ни рук, ни прочего из под нее не видно, только непроглядный, объемный мрак. Он был один, он был голоден. Не оропливо раскачиваясь, он оглядывался вокруг, будто бы чего-то выжидая. Вот, ночную тишину лагеря прорезал детский плач.

Да, дети самые чувствптельные и чарам Безликого поддаются в первую очередь. Он разом повернулся в сторону звука и неспешно поплыл туда, где уже бился в непередаваеом ужасе мламенец.

  Мне повезло, Безликий был очень голоден - и беспечен. Энергия, выплескиваемая ребенком поглотила все его внимание, и я смог подкрастся достаточно близко. У самого входа в шатер он все же что-то ощутил, и в ту долю секунды пока он остановился и оборачивался, я подпрыгнул и сделал выпад клинком, вложив всю свою силу. От неожиданности безликий упал на спину, но голову с одного удара мне срубить, конечно, не удалось. Однако я не зевал и нанеся еще несколько рубящих ударов, все же завершил начатое. Затем быстро очертил вокруг нас обоих ограничительный круг и по сторонам света нанес симол Забвения - все, что знал на тот момент из тайного письма. Тело Безликого попыталось подняться и я для надежности разрубил его на несколько кусков.

Оставалось сидеть в круге и ждать рассвета, моля предков о том, чтобы Безликий и в самом деле пришел один.

  Тогда нам повезло. по утру, племя обнаружило меня в компании стремительно дымящегося под солнечными лучами тела.

Жизнь вторая.Далекие звезды.

Все это ложь.
Что-то случилось,

но нам ничего не сказали

женщину в зрительном в зале

бросило в дрожь.

(с) Сплин. Время назад

Мы уже который час торчали на орбите крупного астероида, в ожидании. Межгалактический лайнер должен показаться через расчётных полчаса. Это дура размером с небольшой планетарный спутник, оснащенная по последнему слову техники, причем, не только в плане комфорта пассажиров. Нет, в первую очередь такие игрушки хорошо вооружены, а защитный купол поддерживается десятком суперкристаллов, силы одного из которых вполне достаточно, чтобы погасить сверхновую. Гравитационные пушки, килотонны энергии двигателей и систем жизнеобеспечения, связи: на это еще два обычных кристалла и десяток интеллектуально-биомеханических служб, поддерживающих безопасность и стабильность комплекса. Конкретно этот лайнер уже давно находился вне закона, и числился в угоне добрых двадцать лет. Если бы заказчик не скинул нам координаты его появления - хрен бы нашли. Вся криминальная верхушка галактики собралась в этой межзвездной крепости, некогда бывшей чудом инженерной мысли нескольких негуманоидных рас.

Двадцать пять лет назад произошла неизвестная катастрофа, в  результате которой пришлось заново переписывать звездные карты, а последняя Империя землян исчезла во тьме вселенной.

И вот, мы, десять, условно, человек, на небольшом боевом корабле старого образца. Сидим и ждем часа икс против этой легенды.

Наш корабль совсем маленький. Его можно было причислить к истребителям времен войны с Империей. И хотя для него не было предусмотрено ни новомодной телепортационной установки, ни сверхпрочных защитных куполов, но... Три приличных протонных пушки, лазеры, две автономных друг от друга системы жизнеобеспечения с полноценным медблоком, исключительная скорость, маневренность, и возможность оставаться незаметными практически для любых систем наблюдения... что еще нужно пиратскому кораблю?

Нет, конечно, капитан всячески приветствовал модернизацию. Нашей системе слежения, равно как и наведения мог позавидовать и галактический боевой крейсер (удивительно, как разбирая блоки от одного захваченного корабля, техник умудрился не только стащить, но и втиснуть все это к нам, да так что ни заказчик, ни кэп еще неделю ни о чем не подозревали).

Имелась и впечатляющая коллекция оружия, ядов, маскировочных таблеток, костюмов-хамелеонов, принимавших по ментальному приказу форму оружия или любой одежды. Да и в мелких радостях типа кофемашины, виски и шоколада мы себе не отказывали. При этом даже большая часть трюма всегда оставалась свободной.

Наш корабль носил архаичное имя "Коллибри" в честь удивительных птиц, живших на некогда существовавшей Изначальной Земле. Капитан считал его таким же маленьким и быстрым. Я как-то специально нашла файл где эта птичка летает от цветка к цветку в каком-то зеленом тропическом лесу.  Вдохновляюще! Но в гиперпространстве мы можем и не такое. А пока...

- Есть !! - это штурман засек нашу цель.

- Сходим с орбиты, курс на цель, вторая скорость - привычно приказывает кэп. И начинается обратный отсчет где-то глубоко внутри меня.

Сегодня наша цель - те самые суперкристаллы. Нам нужно постараться выкрасть девять из десяти. Один останется поддерживать видимость защиты. В ее пассивном режиме и его много - все десять врубают только в случае массированной атаки на судно. Хотя, учитывая что планета на которй добывали суперкристаллы, исчезла вместе с Империей, сейчас очень мало найдется кораблей, способных хоть как-то задеть этот лайнер.

Мы же должны незаметно подкрасться, проникнуть на корабль, отвлечь его биомеханический мозг от кристаллов, и, изъяв их каким-то чудом, запечатав в спецконтейнеры, выпрыгнуть обратно в открытый космос. Где нас снова подберет в объятия кэп. Кто же знал, что этому идеальному плану не суждено сбыться в точности...

Нет, мы понимали, что дело не без импровизации, нам не впервые. Я - главный диверсант и благодаря генетическим инженерам, метаморф-универсал, способный скопировать не только внешность и голос, но и некоторую часть генетического кода потенциальных жертв. Со мной идет второй техник, на случай если системе безопасности, в качестве пропуска, не достанет этого и понадобятся мозги. В связке с нами - близнецы-штурмовики. Молодые ребята, но профессионалы своего дела - в плане применения разнообразной силы, причинения боли, смерти и сокрытия следов. А также охоты, вычисления и преследования моих будущих жертв. Так или иначе мы все - плод трудов геной инженерии. Об этом свидетельствуют несколько лиловых и оранжевых прядей на висках близнецов, синие и кислотно-желтые у техников, ярко-красные у пилота. Штурман щеголял почти полностью бирюзовой шевелюрой, а доктор - всеми оттенками зеленого. И тдвое  носили шевелюры нормальных человеческих оттенков - кэп ходил с длинныеми,  до пояса.белыми волосами и кок -  с каштановым ёжиком. Я же своего натурального цвета уже не помнила. Даже воспитатели интерната для сирот-полукровок, куда меня по ошибке или нелепой случайности определили, не могли вспомнить, какой мой настоящий внешний облик. Зато мой феерический  побег с капитаном, наверное, празднуют по сей день и пьют украдкой за отважного избавителя.

Жизнь третья.Башня молний

Ночью в безликой тьме 
Кажется - время стало. 
Но что-то шепчет мне: 
Ночь - это лишь начало. 

Ночь - это лишь ступень 
В сумрачной тёмной башне. 
Медленно сходит тень, 
День уже стал вчерашним,

(с) Ира Вайнер, Темная башня

Зимний день имеет одну характерную особенность - он короток, Его мгновения очень быстро сменяются сумерками и темнотой. Впрочем, среди белого снега темнота не такая уж непроглядная, а в стенах города, среди изобилия магических светильников - и подавно. Их свет отражается от снега и играет на разрисованных морозом окнах. Если присматриваться - это сотни тысяч ледяных кристаллов,беспорядочно соединенных между собой и преломляющих свет.

Ректор магического университета мрачно пялился в морозный узор на стекле, в надежде на озарение. Уже неделю он метался из министерства в министерство, рассылал письма знатным родам, собирал новости, слухи и даже сплетни, но ни капли не продвинулся в решении очень важного административного вопроса.

Университету магии имени Альфара Безликого, некогда одному из самых уважаемых учебных заведений страны, срочно требовался новый полигон для практики. Взамен исчезнувшему старому. Достаточно большой, чтобы вместить все старшие курсы, со всех факультетов на неделю испытаний. Достаточно опасный и непредсказуемый, чтобы практика там имела смысл. И в то же время, удаленный от населенных пунктов на расстояние не менее трех дней пути пешком.

Казалось бы, что тут сложного? Земли много, уединенных мест на ней уйма, остается только застолбить и купить подходящую территорию. И тут имелось несколько очень весомых "но":

- Свободных, достаточно больших и уединенных мест в ойкумене мира Алькарис не было( конкуренция за земли у академий, училищ, служб, империи и аристократии была очень высока).

- а даже если бы и нашлось подходящее место, денег на его покупку у университета не было и в помине.

Ректор Лоренс ир Виккарис занял свой пост недавно, оказавшись единственной достаточно глу... ответственной кандидатурой, которая решилась подписать согласие о  назначении практически не глядя. Он тогда был так увлечен рассчетами очередного экспериментального межмирового портала, что мельком взглянув на имперский герб на бумаге вывел подтверждающую каракулю и дальше ушел в себя. Ненадолго (изумленное молчание секретаря, ожидавшего скандала и отпора его несколько смутило).

Посмотрев на бумаги внимательнее, он заметил, что герб общеимперский тесно соседствует с гербом императорской семьи, прямо указывая на того, кто предлагал ему такое назначение. Это заставило вчитаться и обнаружить, что он только что согласился стать ректором ТОЙ САМОЙ магической академии, которая уже(с легкой руки императора Дариэля ) стала университетом. Смена статуса произошла тихо и незаметно, перед самой проверкой, позволив учебному заведению "избавится" от нескольких лабораторий, полигона, и половины первого курса оборотней(ничего так и не нашли). Той самой, в которой с таким скандалом проворовался и безвестно исчез предыдущий ректор прихватив весь золотой запас и десяток ценнейших артефактов. Той самой, которая уже десятилетие пребывала в упадке и горестно вздыхала о днях минувшей славы.

И в первый же день оказалось, что для идущей полным холдом переаккредитации, проверок и соответствия статусу  позарез нужен этот драконов полигон! За невыполнение и несоответствие занимаемой должности ир Виккарису грозило предстать перед императором. А с выволочек его Светлейшества возвращались далеко не все. Вначале он оптимистично полагал, что месяц срока, данный ему для обустройства всех дел даже более чем достаточен. Он выбил деньги на ремонт, учебные пособия, ингредиенты, артефакты и реквизиты. Даже частично - на новую форму и расходы по содержанию вивария. Нашел недостающих преподавателей и работников. Но полигон... Без него все усилия сводились на нет. И оставшиеся полторы недели никак не хватит даже на то, чтобы оформить полноценный договор купли-продажи искомого места.

Он задумчиво  потягивал оствыший кофе. В камине догорали угли, создавая таинственный и уютный полумрак. От предыдущего ректора здесь остался только массивный стол и протертое кожанное кресло. Лоренс еще не обжил кабинет, и потому вместо полок, портретов, подставок под то, что может потребоваться, на столе царил художественный хаос, а за креслом стоял большой сундук.

Лоренс ир Викканс был самым молодым архимагом за последние десять поколений. У него были черные, вьющиеся волосы, мягкие, плавные черты лица, смуглая кожа и  темно-карие глаза. Он казался добрым и милым парнем, всем без исключения, пока не включал свою неуемную изобретательскую натуру. И никогда не сдавался, сопротивляясь обстоятельствам с поистине ослиным упрямством.

Вот и сейчас, он пытался найти выход, созерцая узоры на стекле. От скуки и безысходности он даже решил обратиться к пережиткам професии. Гадание на рунах ничего понятного не дало. некромантский ритуал вышел криво и кишки невинноубиенного существа почему-то сходу превратились в соврешенно нечитаемый фарш. Духи-прорицатели послали его далеко и нецензурно, а подчиненные попрятались по кафедрам и носа не казали, чтобы не попасть под горячую руку.