Сказки на ночь

1. Ее теплая душа (приключенческое фэнтези, драма)

I

Что такое сотня лет, за которую я успел постареть лишь на год, в сравнении с человеческой жизнью? Вечность.

За эти столетия я, сам давно уже утративший возможность чувствовать, заметил, к чему ведут людей их страсти.

Одурманенные, порой они творили невообразимые вещи: совершали подвиги, совершенствовали навыки, отчаянно стараясь вырваться из нищеты, богатели, начинали войны в стремлении к власти. Но не так уж и многие из них познавали истинное счастье.

То самое счастье, что и мне стало недоступным. Не то, что будоражит, пробуждая страсть, а то, что успокаивает душу и согревает теплом сердце.

Из года в год, скрываясь в тени, я наблюдал, как поколение сменяет поколение. Как рождается, растет и умирает человек. Приди они в этот мир на тысячи лет, как я, обезумели бы от бесконечных испытаний, что уготовила им сама жизнь. Ведь таким, как я, не заполнить пустоту в душе ни страстью, ни богатством, ни властью.

И все же было у них то, чему я мог бы позавидовать. Когда люди умирали, их души освобождались. Освобождались от хлопот и забот, от проклятий и наветов. Они становились по–настоящему свободными. Покидали бренные тела, чтобы вернуться в долгий круг и получить шанс на перерождение.

Люди с их странными стремлениями были мне теперь чужды. От момента, как я получил свое проклятие, и до сего дня. Пока я не испытал вдруг доселе невиданное чувство, сродни со странной необъяснимой любовью, какое может испытать только глубоко привязанное живое существо к другому живому существу.

Вопреки тому, что миру смертных и миру таких, как я, опасно пересекаться, я все чаще стал наведываться в их каменные селения, еще будучи щенком. Некогда близкие к природе, использовавшие ее ресурсы во благо, люди стали все портить. Их дома теперь были крепче, защищеннее, но земли вокруг осквернены, а воды загрязнены. Мне было сложно понять, от чего я испытываю этот первобытный страх. На самом деле, все дело было в запахе. Аромат смерти, неотвратимой гибели витал в городках, его мог почувствовать только житель леса.

Кто знает, чей воротник мог бы украсить мой молодой мягкий мех, если бы не девушка, что вытащила меня из западни. Подобравшись опасно близко, я угодил в лисий капкан. Неприятно, конечно, но не смертельно. И все же выбраться было непросто, особенно тогда, когда ты еще не до конца владеешь способностью оборачиваться. Она появилась словно из воздуха. Маленькая, щуплая, со смешным вздернутым носом, она была совсем юной. Осторожно обходя меня кругом с вытянутыми руками, стала подбираться к капкану, протягивая к замку палку. Ей нужно было удостовериться, что дикий зверь, я то есть, не вцеплюсь в нее, потому особенно не торопилась. Она вся покраснела, пока с усилием давила на хитрый механизм, разжимая тиски. Как только я почувствовал, что свободен, тут же рванул в ближайшие кусты, опасаясь, что на ее натужные вздохи кто–то придет. Остановился, лишь отойдя на приличное расстояние, понял, что за мной никто не гонится и решился обернуться. А девушка, присев на холодную землю, смотрела мне вслед.

Я убежал от нее, но вернулся на следующий день, нашел ее дом по запаху, затаился и стал ждать. Сам не знаю, чего именно, но мне так захотелось увидеть ее вновь, почувствовать ее доброту. Она оказалась еще и весьма сообразительной. Когда, не дождавшись ее, ушел, она смогла обнаружить следы моих лап и стала оставлять в стороне от дома кости. С тех пор я часто приходил к ней, а она всегда меня кормила, даже в самые худые и голодные времена, что настигали ее семью, она не оставляла меня без угощения. И я не столько был голоден, я просто от чего–то хотел держаться ближе к ней.

Я так и не решился показать, кто я на самом деле. Она видела ручного волчонка, я не стал переубеждать в обратном. Она испугалась бы. Люди всегда боялись мне подобных.

Через несколько месяцев после нашей встречи ее жизнь забрала болезнь. Тогда я впервые познал скорбь и боль утраты.

II

Если я и сталкивался со смертью, то это было очень давно, словно в прошлой жизни. Я был еще очень молодым волком, и эти человеческие переживания внутри меня, пугали. Я ушел прочь из городка, сбежал так далеко, все бежал и бежал, пока силы не покинули меня. Я не мог поверить, что ее больше нет. Что меня более не коснется ее ласковая рука, а я не смогу приникнуть к теплу ее души. К теплу, что согревало мое окоченевшее в звериной природе сердце. Для меня стало настоящим потрясением, как быстро и легко умирают люди. Ведь жизнь они переносили всегда намного тяжелее.

Я все бродил и бродил, даже не ища приюта. Меня вело безумие, которое все больше захватывало разум. Но однажды, почуяв родной запах, я осознал то, за что цеплялся среди сливающихся в один, похожих друг на друга, дней. И это осознание обрушилось на меня, как поваленное дерево: душа, что горела, что пахла медом и цветочным лугом, обрела новый дом.

Она выглядела почти так же, как и в нашу последнюю встречу, но теперь оказалась значительно старше, носила одежду гораздо богаче, чем в прошлой жизни. Несмотря на то, что она казалась другой, ее взгляд оставался прежним. В зеленых глазах плескалось спокойствие и тепло.

Когда она посмотрела на меня, дикого волка, что неотрывно наблюдал, как она собирает цветы, то слегка улыбнулась. Не отшатнулась, не бросилась прочь, а улыбнулась, будто тоже ждала и искала этой встречи. Но она не узнала меня, ведь в этом перерождении не был ей знаком, просто я ей понравился. Теперь я уже тоже не был щенком, а был в самом расцвете. И осмелился подобраться ближе. Просто лег неподалеку, уложив голову на лапы, пока девушка старательно плела венок сначала для себя, потом для меня. Она рассказывала мне о своей жизни, жаловалась на родителей, что наметили ей в мужья неприятного взрослого человека, которого она не любила. Но даже это она говорила со смирением, с принятием, какое может демонстрировать только глубоко уверенная в благих намерениях родных душа.

2. Что скрывает туман? (темное фэнтези, боевое фэнтези)

Небо затянули хмурые тучи, которые грозили вот-вот обрушить на землю потоки воды. Осень выдалась в этом году ранняя и дождливая. Поля затапливало, и урожай начинал гнить, даже не успев до конца вызреть. Крестьяне торопились посуху собрать хоть что-то и спрятать от ненастья. То с одной стороны поля, то с другой — слышались воззвания к богам, духам предков и духам-хранителям, чтобы они помогли и уберегли.

Первые капли начали падать с неба осторожно и неторопливо. Подняла голову к небу и нахмурилась. Путешествовать во время ливня то ещё удовольствие. Натянула капюшон посильнее на голову, а потом и вовсе почти до носа. Стоило бы найти постой, да вот только вряд ли в этой деревне есть постоялый двор или даже захудалая таверна с комнатой.

Понуро шла по дороге, раздумывая, где найти кров, когда услышала оклик. Остановилась и прислушалась, но из-за шума дождя было сложно понять, действительно меня кто-то окликнул или мне показалось. Постояв ещё пару секунд, пожала плечами и пошла дальше, когда почувствовала, как кто-то потянул меня за плащ. Обернувшись, увидела миловидную девушку. Время и тяжёлый труд в поле ещё не наложили на неё свой отпечаток, и она выглядела молодо и свежо и, что греха таить, была очень красивой.

— Госпожа, — запыхавшись, обратилась она ко мне, — вы ведь ведьма, госпожа?

— Да, — кивнула, — у вас что-то случилось?

— Моя племянница, госпожа, — тут же начала она, — с ней что-то не так.

«Что-то не так», как я «любила» подобную формулировку, особенно учитывая, что в этом мире со всеми «что-то да не так». С другой стороны, хорошо, если девчонка из этой деревни знает, как перо правильно держать, а если ещё читать может хотя бы слов десять, вообще образованной считаться будет. Поджала губы, задумываясь, что делать, но промокший плащ, тяжело давящий на плечи, перевесил решение в пользу крестьян.

Никогда не отличалась человеколюбием, а эта страна с её жителями долгое время устраивали гонения, что на ведьм, что на магов, что на шаманов. Это привело к тому, что никто из магически одарённых не захаживал сюда, зато нечисть и прочее отребье здесь лютовало, но на все запросы на помощь и Ковен, и Анклав, и Совет отвечали отказом. Местные так уповали на помощь своего бога и церкви, но их церковники не несли в себе истинной веры, не были отмечены богами. Их фокусы походили больше на выступление лицедеев на ярмарке.

Когда их вера захирела, и прошло ещё чуть больше ста лет, мы снова стали посещать эту страну, но местные прекрасно знали, что делаем мы это с неохотой. Подобные нам жили долго, память у нас была отменная, и чаще всего, мы были очень злыми. За грехи родителей всегда расплачиваются дети, а кто говорит и считает иначе — наивные глупцы.

— Ну, веди, — кивнула, наконец, девчонке.

Идти, как оказалось, было недалеко. Она отворила дверь и пропустила меня вперёд. Оказавшись в сухом и тёплом помещении, моё настроение сразу улучшилось. Распустила завязки плаща и скинула его девчонке на руки, а сама прошла вглубь комнаты, где за ширмой стояла кровать с девочкой, немного моложе той, что позвала меня сюда.

Мужчина, что стоял чуть в стороне и смотрел на меня, то ли опасливо, то ли с очень затаённой надеждой, не проронил ни слова. Ухмыльнулась про себя. Похоже, тут хорошо знали, что стоит помалкивать, пока кто-то из моей братии сам не спросит. Подошла ближе к кровати и присела на край.

Взяла ладонь девушки в руку и едва не откинула её, такой холодной она была. Теперь понятно, почему в доме так натоплено, а на ней столько одеял и другого тряпья. Пытались согреть как могли. Встала и довольно быстро скинула на пол всё, что лежало на ней сверху. После чего приступила к осмотру. Никаких ран, ссадин, синяков и других повреждений кожи не обнаружила. Мужчина отвернулся, когда я сняла с неё сорочку из грубой ткани, снова внимательно осматривая.

Отойдя от кровати к столу, достала несколько мешочков с травами и ступку. Начала перемалывать их, размышляя и перебирая в голове варианты того, что с ней могло случиться.

— Мне нужен кипяток, — сказала, ни к кому конкретно не обращаясь.

Когда заварила и настояла травы, снова подошла к девчонке и, приподняв её голову. Аккуратно влила несколько капель ей в рот, заставляя проглотить. Какое-то время ничего не происходило, а потом она выгнулась дугой, кожа посерела, а вены окрасились чёрным цветом. Девчонка, что меня привела, закричала в страхе и отскочила от кровати.

— Держи! Быстро! — гаркнула мужчине, и тот, забыв про скромность, бросился прижимать дочь к кровати. — Проклятье! Я здесь бессильна! — повернулась к девчонке. — Беги к старосте, пусть вызовет шамана! — она никак не отреагировала и продолжила стоять столбом.

3. Подарок судьбы. Встреча (приключенческое фэнтези, романтическое фэнтези)

Глава 1

Стояла у окна в библиотеке и смотрела на двор замка. Солнце сияло на небе, и его лучи рассеивались по старинной библиотеке, освещая комнату сотнями лучиков. Книги на полках словно сияли, переливаясь золотом и серебром надписей и тиснений на кожаных переплётах.

Только я этого не замечала и смотрела на процессию, что собиралась у парадного крыльца. Сегодня замуж выходила моя младшая сестра, и весь замок был украшен цветами и разноцветными лентами. Кругом слышался смех, счастливые голоса и пожелания долгих лет любви и счастья. Везде, кроме стен этой библиотеки.

Заметила, как сестра посмотрела прямо на меня. На её губах была улыбка победителя. Она всегда была любимицей. Младше меня всего на пару минут, но мы разительно отличались друг от друга. Она была миниатюрным созданием с нежнейшим голосом, волосами словно золото, глазами ярко-голубыми, как горные озёра. Весёлым и озорным характером, приятным и заразительным смехом, любой, кто слышал его, невольно начинал улыбаться, а то и смеяться с ней за компанию. Сестра нравилась всем с первого взгляда, а ей нравилось всеобщее восхищение.

Я же внешне не могла с ней сравниться. Тёмные волосы, серые глаза, высокая, с широкими бёдрами и объёмной грудью. Я была бы эталоном красоты среди среднего сословия или крестьян, но аристократы ценили в женщине яркость, невесомость, миниатюрность и менее женственную фигуру.

Только вот внутри сестра оказалась прогнившей насквозь, а раскрылось это для меня пять лет назад. В мой шестнадцатый день рождения, родители объявили нам, что им поступило предложение о браке, и речь шла именно обо мне и наследнике герцога Раош. Я была удивлена и смущена, ведь из письма было ясно, что он сам выбрал меня себе в жёны.

Через несколько месяцев нас познакомили на императорском балу. Он оказался очень приятным как внешне, так и воспитанием. С ним было легко общаться, он интересовался мной и моими увлечениями. После того дня он регулярно присылал для меня подарки.

Сестра сгорала от ревности и недовольства. Она не понимала, почему герцог ухаживал за мной, и не замечал её. Только она не была дурой, и демонстрировала всё это исключительно тогда, когда мы были одни. И вот, она добилась того, чтобы занять моё место, и теперь лучилась от счастья. Я же стала тенью, призраком этого замка, этой библиотеки. Обо мне старались не говорить и делали вид, что меня больше не существует.

С ролью призрака и тени я согласилась, когда поняла, что моим словам не верят. Я замкнулась, перестала общаться с семьёй, ибо смысла в этом не видела. Все были на стороне сестры и считали, что от горя я тронулась рассудком. Правду знали только мы вдвоём. Видела самодовольный взгляд сестры, что скрывался за притворным беспокойством обо мне. Это было противно, и постепенно, я перестала выходить даже на семейные обеды и ужины. Признавая своё поражение. Я не обладала сильным и пробивным характером, всегда предпочитала договориться, найти какой-то компромисс. Мою же сестру, компромисс не интересовал, ей нужна была победа и она её получила.

Эта библиотека стала моей отдушиной, ибо цветам, что росли тут, и книгам было безразлично то, как я теперь выглядела. Здесь я могла не стесняться себя и быть самой собой, погружаясь в разнообразные истории на страницах книг. В любовь, дружбу и верность верить я перестала в тот день, когда Эмрон, отводя взгляд в сторону, сказал, что аннулирует нашу помолвку, что он найдёт себе новую невесту, которая не будет для него позором в высшем свете, а мне он желает счастливо дожить свою жизнь.

Стояла у окна и провожала взглядом карету молодожёнов, когда услышала покашливание за спиной и скосила взгляд в сторону.

— Госпожа Рисана, — поклонилась мне служанка. — Милорд и миледи просят вас подготовиться к отъезду.

— Спасибо, — тихо ответила, снова переведя взгляд на улицу, — я уже готова.

Семья решила, что мой «недуг» может плохо сказаться на их репутации и из-за этого мой брат и будущий владетель этого замка и окрестных земель не сможет найти достойную пару. Мне нашли место в одном из отдалённых монастырей. Туда давно не принимали послушниц, а те, кто служил там, были уже в весьма преклонном возрасте, буквально одной ногой в могиле. И есть шанс, что когда я туда приеду, то буду единственным там обитателем.