Сказки Настеньки

СКАЗКА ПЕРВАЯ. ДНИ НЕДЕЛИ

Когда закрыли школу на карантин из-за гриппа, Настя обрадовалась. Правда, была в бочке мёда и ложка дёгтя: художественную школу тоже закрыли, а занятия там девочка очень любила. Она прекрасно рисовала, увлекалась компьютерной графикой и обладала богатой фантазией.

К концу недели энергичная девочка начала скучать — подружки болели, одной на улицу идти не хотелось, а очередной мультфильм — ещё одно увлечение Насти — был уже закончен. В воскресенье выяснилось, что карантин продлили ещё на неделю, и к вечеру девочку уже всё раздражало, даже собственное имя.

— Не могли нормальное имя придумать, — ворчала она на родителей, — в классе семь Насть!

Родители на Настино ворчание особого внимания не обращали, они знали, что дочка всегда так себя ведёт, когда у неё творческий застой.

— Настенька, — осторожно начала мама, — а ты новый мультфильм начни создавать.

— О чём? — буркнула девочка. Мама ответила:

— Да хотя бы о днях недели, вот с понедельника и начни.

«Скажет же мама какую-нибудь ерунду», — подумала про себя Настя, но толчок фантазии был уже дан. Перед сном Настя решила, что сначала придумает и нарисует персонажи, а затем отберёт наиболее удачные. «Кастинг проведу, — улыбнулась девочка, — а уж сценарием займусь потом». Она уютно устроилась в кровати и закрыла глаза…

***

Да спала ли она? Настя сидела в удобном кресле в зале с небольшой сценой. Над сценой в окружении шариков висел плакат: «Кастинг на лучший день недели». На девочке был классический брючный костюм, обычно её одежда была другой, но – положение обязывает, сегодня она проводит кастинг. Настя словно услышала слова мамы: «С понедельника и начни».

— Ну что же, начнём с понедельника. Эй, есть там какой-нибудь понедельник? — громко спросила она.

Дверка за сценой, которую Настя раньше не заметила, открылась, и стремительно вошёл господин в цилиндре, во фраке и с тросточкой. Он приподнял цилиндр и со словами:

— С вашего позволения, сударыня, — уселся на одно из кресел.

— Как денди лондонский одет, — прошептала ошарашенная девочка.

Однако господин обладал прекрасным слухом и заулыбался, польщенный:

— О, Пушкин! Пушкина я уважаю, мы, можно сказать, с ним на дружеской ноге.

— Хлестаков? — спросила Настя.

— В какой-то степени, сударыня, в какой-то степени, — захихикал господин, — а ещё говорят, что современные подростки книг не читают — врут. Позвольте представиться, сударыня: я «понедельник — день бездельник». Да, а где мои соперники?

Девочка решила про себя ничему не удивляться и спросила:

— Есть ещё понедельники?

Уверенным шагом на сцену вышел спортсмен. «Штангист», — определила Настя по форме.

— Вы тоже понедельник? — решила уточнить она.

— А как же, — с достоинством ответил спортсмен, — слышали выражение: «понедельник — день тяжёлый», а кому тяжести поднимать, как не мне?

С выражением «понедельник — день тяжёлый» Настя была согласна: сколько понедельников она с трудом вставала по утрам после расслабляющих выходных. Девочка предложила спортсмену присесть и крикнула:

— Следующий!

— Ну, зачем так кричать? И так голова раскалывается. — На сцену ввалился небритый тип в трениках, мятой футболке, нежно обнимающий банку с рассолом. — Я «понедельник — похмельник», по воскресенью поминальник, – уточнил он и сделал большой глоток прямо из банки.

Господин во фраке брезгливо сморщил нос, спортсмен посмотрел крайне неодобрительно, и, обменявшись взглядами, они решили: «не конкурент». Настя тоже засомневалась, но потом подумала: «Ладно, пусть участвует», и предложила типу присесть. Тот с облегчением плюхнулся в кресло.

— Интересно, есть ли ещё понедельники? — вслух размышляла девочка.

— Бог троицу любит, — произнёс Бездельник.

— Так все дни недели по трое предоставлены, — сообразила Настя. Все три понедельника дружно кивнули, после чего Похмельник, сморщившись от головной боли, добавил:

— Вторники на очереди.

— Да я уж поняла, — покосилась на него Настя.

— Вторники, заходите, — сказала она.

***

В зал вошёл лёгкой походкой очень стройный, можно сказать худой, юноша, с дорожной сумкой на плече.

— Я — вторник, — заявил он. Все молчали и ждали пояснения. Вторник продолжил: — Есть выражение: «легки все вторники и субботы». Я лёгок на подъём, лёгок по весу, у меня лёгкая походка и лёгкий характер, — и, решив, что этого пояснения достаточно, добавил: — Очень приятно познакомиться. Давно не был в столь изысканном обществе, — и прошёл к креслам, стараясь сесть подальше от Похмельника.

— Следующий, — вновь сказала Настя.

Вошёл молодой человек с внешностью прямо противоположной предыдущему: он был полный, очень полный.

— А как же «все вторники легки»? — не удержалась от несколько ехидной реплики девочка.

— Все вторники может и легки, — сказал толстячок, — а я «Жирный вторник», — и, увидев недоумение в глазах Насти, добавил: — Я вторник на масленичной неделе, когда идут гулянья, пекут блины и ездят свататься.

— Ну, тогда садитесь, — предложила девочка. Перед тем, как сесть, «Жирный» вторник уточнил:

— А мой соперник сказал, что у него есть второе имя: вторник-потворник, льстивый угодник?

— Но-но, попрошу не обзываться! — обиделся худенький юноша.

— Действительно, — сказала Настя, — это же вам не политические дебаты и не выборы, зачем соперников грязью поливать? Давайте лучше следующего кандидата пригласим.

На сцену вышла женщина в скромном платье с печальным, но каким-то просветлённым, лицом.

— Вы ничего не перепутали? — всё-таки удивилась девочка. — Вы тоже вторник?

— Ну что ты так удивляешься, милая, — ласково сказала женщина, — конечно же, я вторник. Я — Радоница. Это девятый день после Пасхи — Родительский вторник, день поминовения усопших.

И, видимо заметив, что Лёгкий и Жирный вторники потихоньку переругиваются, Радоница подошла и села между ними, тем самым погасив конфликт.

СКАЗКА ВТОРАЯ. СКАЗОЧНЫЕ СОСЕДИ

— Настя, ну сколько можно? Уже час ночи, — заспанная мама в ночной сорочке стояла, прислонившись к косяку. Настя с сожалением оторвалась от эскизов и набросков к новому мультфильму.

— Мам, каникулы ведь, можно ещё минуточку? — взмолилась она.

— Нет, — строго сказала мама. — Твоя прошлая «минуточка» уже два часа длится.

Мама потянулась к выключателю, Настя тяжело вздохнула и легла в кровать. Заснула она мгновенно.

***

Проснулась девочка рано и, ещё не открывая глаз, поняла, что находится не дома: все звуки и запахи были чужими. Настя открыла глаза и огляделась. Она лежала на печи на толстом одеяле. На ней были кофточка с сарафанчиком, словно позаимствованные из ансамбля русской песни и пляски, а волосы почему-то были заплетены в косичку.

Печь находилась в уютной избушке, обстановка которой показалась девочке удивительно знакомой. «А, я ведь её и рисовала! — сообразила Настя. — Получается, я попала в свой мультфильм». Она устроилась на боку и стала потихоньку наблюдать за происходящим в избе.

Худенькая юркая старушка готовила еду и переговаривалась с чёрным котом, развалившимся на скамье.

— Васька, лодырь! Мышей совсем не ловишь. Сходи хоть на улицу, посмотри: погода нелётная, аль распогодилось.

Кот невежливо буркнул:

— Отвали! — и перевернулся на другой бок.

Старушка аж руками всплеснула:

— Это что ж это ты, ирод такой, со мной так разговариваешь? Вот прогоню тебя взашей, а сама котика заведу заморского, мей кун называется.

Васька повернулся и ехидно заметил:

— Во-во, заведи. Как тебе эта туша на плечо-то прыгнет, да как свалишься под экой-то тяжестью, вот вспомнишь тогда о несправедливо обиженном Васеньке!

— И правда, — озадачилась старушка. — Я и не подумала: на плече-то такого котика и не поносишь.

— Ты сфинкса заведи, сфинкса, — ухнул из-за угла не замеченный Настей раньше филин.

— Ой, Тихон, не дело ты говоришь! — обратилась к нему старуха. — Обо мне и так идут слухи нехорошие: ведьма, мол, а тут вообще скажут, что с кошек живьём шкуру сдираю. А я кошечек люблю.

Тут старушка подняла с пола ведёрко с кормом и, сказав:

— Пойду Иллариошу покормлю, проголодался, небось, охранничек мой, — вышла из избы.

— Мей кун, сфинкс, — ворчал Васька. — Помешалась бабуля на экзотике. Иллариошу она покормит, нет, чтобы Васеньке молочка плеснуть, так всё этому толстому!

— Так, вроде и ты, Вася, не худой, — подал голос филин Тихон.

— А не проредить ли тебе пёрышки? — лениво поинтересовался кот.

Тут на середину избы выбежал мышонок. Настя даже зажмурилась от страха за него, ведь мыши лучшее лакомство и для кошек и для филина. Она уже хотела крикнуть: «Беги, глупый!», но мышонок грозно заговорил:

— Тут у меня в уголке кусочек сыра был заныкан, кто из вас слопал? Ничего без присмотра оставить нельзя!

— Это не мы, — в один голос сказали филин с котом. А кот добавил: — Яга вчера пол мела, сыр вымела, да в Иллариошкин корм бросила.

— А, ну я тогда пойду к Иллариошке столоваться, — и мышонок быстро юркнул в какую-то щель.

— Что-то мыши осмелели, — ухнул филин.

— Вот-вот, — согласился Васька, — как только кто-то сказку про мышиного короля написал, так они совсем обнаглели! И что обидно, сказка-то не русская.

— Зато балет «Щелкунчик» русский, — опять ухнул филин.

— Ну, ты, Тихон, голова, — уважительно сказал Васька, — не зря в Клубе знатоков два года талисманом работал.

Тут в избушку вошла Баба Яга, она увидела, что девочка проснулась и сказала:

— Вставай, Настенька, завтрак готов. Я пока этих дармоедов, — она махнула рукой в сторону филина с котом, — покормлю, а ты умойся, детонька.

— А из чего завтрак? — с опаской спросила Настя.

— Да из лапок лягушачьих, да мышек летучих, — сказала старушка, и, увидев лицо девочки, добавила: — Шучу я так, оладушки будут твои любимые, со сметанкой.

Когда Настя, спустившись с печки и умывшись у рукомойника, присела к столу, дверь в избушку отворилась, и вошёл... страус.

— Хозяйка, — сказал он, там дяди Кешин Борька опять наш огород топчет. Мне пнуть его, али как?

— Пни, Иллариоша, пни, да покрепче, сил нет, как надоел неслух! — сказала Яга.

— А ежели дядя Кеша ругаться будет? — поинтересовался страус.

— А ты его ко мне отправляй — разберёмся, — подбодрила Баба Яга. Страус вышел, и через минуту с улицы раздалось возмущенное хрюканье. Кот обратился к удивлённой Насте:

— Я же говорю — экзотика. А ты, Настя не на диете?

— Нет, — ещё больше удивилась девочка.

— Жаль, — протянул Васька, — а то бы ты мне вон тот оладушек отдала со сметанкой!

Настя протянула ему оладушек, сверху раздалось возмущённое уханье. Пришлось делиться и с филином.

— Не поважай их, детонька, сама кушай. Этим проглотам сколь ни положи — всё мало!

Баба Яга налила чаю и достала варенье и мёд.

— Вот, медком угощайся, липовым. У нас Михайло Потапович с семьёй пасеку держат: «Три медведя», а Машенька у них экспедитором. В город мёд поставляет, да и про меня, старушку, не забывает.

— Бабуль, а почему у тебя страус в охранниках? — не удержалась от вопроса Настя.

— А ты, деточка, к нему внимательнее присмотрись: ведь копия моей избушки на курьих ножках. Он рядом с избушкой очень-таки креативно смотрится. Да это что! Вон у соседей моих прямо соревнование: у кого охрана круче. У Лёхи Лешего петух, вот зверь! Намедни лису по всему нашему посёлку час гонял. Леший его в элитном клубе бойцовых петухов приобрёл, родословная аж от самого Петушка Золотого Гребешка. А Змей Горыныч охранников из-за границы выписал, из Дании. Там клуб собаководства на весь мир известный, «Огниво» называется. Они мастиффов выращивают, да по трое продают. Ну, Егорычу, в смысле, Горынычу, и впрямь такая охрана необходима. Замучили его деревенские, мол, куда наших девок деваешь. А он-то их вообще не трогал! Девки сами в город бегут, кому охота в свинарнике, аль в коровнике работать.

СКАЗКА ТРЕТЬЯ. ПОБЕДИТЬ БОЛЕЗНЬ

Настя заболела. Мама не пустила её в школу и вызвала на дом врача. В другое время девочку порадовала бы возможность побыть дома, но сейчас у неё болела голова, першило в горле, и был заложен нос. Мама поставила ей градусник, а когда вытащила его, то ужаснулась и побежала за таблетками на кухню.

«Опять таблетки, а ещё врачиха может уколы назначить», — думала девочка и недовольно морщила нос. Мама же, заставив дочку проглотить таблетки, пыталась напоить её чаем с малиновым вареньем. Настя изо всех сил сопротивлялась — малину она почему-то не любила.

— Ну, доченька, ну ещё глоточек! — терпеливо просила мама.

— Что ты со мной, как с маленькой? — хрипло спросила Настя, голос уже начинал «садиться». Мамино терпение иссякло:

— А раз ты взрослая, то сама должна понимать, что нужно лечиться, а не просто лежать и страдать.

Мама, конечно, рассердилась, но это не помешало ей заботливо поправить на капризной дочке одеяло. Заметив, что девочка засыпает, она на цыпочках вышла из комнаты. Настя забылась тревожным сном.

***

Да спала ли она? Девочка словно вернулась в прошлое — ей снова было шесть лет, и она снова лежала в детской больнице с воспалением лёгких.

На тумбочке около кровати стояли тарелка и чашка, видимо, ей принесли поесть, пока она спала. Настя заглянула в тарелку:

— Фу, опять каша. Фу, гадость!

— Это кто это гадость? — раздалось из тарелки. Каша глядела на Настю блестящими масляными глазками и кривила прочерченным ложкой ртом.

— Какая ты неблагодарная девочка! — обратилась она к Насте, — Я изо всех сил стараюсь тебя накормить. Ведь чтобы победить Болезнь, ты должна хорошо кушать. Вот ты сейчас нос воротишь, а Болезнь радуется — Настя слабая будет, её прогнать не сможет.

— Можно подумать, ты, Каша, одна о Настином здоровье беспокоишься! — недовольно скрипнула Кровать. — А кто сон у девочки сторожит, кто одеялом тёплым укутывает, кто укачивает?

— И я о девочке забочусь, смотрите, как аккуратно я уложила её вещи, — и Тумбочка даже приоткрыла дверцу, чтобы продемонстрировать, какой в ней порядок.

— А я здесь, вроде как, ни при чём, — обиженно проворчала Кварцевая Лампа над дверью. — А ведь, между прочим, когда меня включают, я всех микробов в палате уничтожаю. А то, ишь, повадились к Настиной Болезни в гости ходить!

Висевшая на стойке Капельница покачалась, словно укоризненно качала головой:

— Вот Настя раскапризничалась и не дала медсестре меня поставить, кричала, что уколов боится. Совершенно напрасно она это сделала! Я даже отсюда слышу, как Болезнь противно хихикает, ведь теперь ей лекарство никакого вреда причинить не сможет. А что Болезни вред, то Настеньке — польза!

Настя слушала, но ей словно специально мешал кашель, из-за которого было трудно дышать. «Это Болезнь на меня кашель насылает», — поняла девочка. Ей внезапно стало очень обидно: все дети гуляют на улице или находятся дома, а она здесь, в больнице.

«Каша всё-таки права», — решила девочка и потянулась к ложке. Она словно почувствовала, как Болезнь слегка подвинулась, а кашель стал меньше. Насте это понравилось, и она съела всё до последней крошки. В палату вошла медсестра:

— Ой, Настенька, какая ты молодец! Как хорошо покушала. Может, соберёмся с силами и сделаем капельницу?

Настя сказала:

— Конечно, сделаем.

Она ощутила, что почти не кашляет, а Болезнь словно забилась в угол.

Когда же пришло время обхода, и в палату вошла врач в белом халате, Болезнь в испуге выскочила из Насти. Она отскочила в дальний угол палаты, превратилась в страшного монстра и приготовилась защищаться.

Девочка испуганно смотрела на чудовище, поэтому перемен, происходящих с врачом, не видела. Когда же она обернулась, то увидела, что рядом с кроватью стоит отважный рыцарь в блестящих доспехах, с копьём в одной руке и со знаменем, на котором рисунок змеи, обвивающей чашу, в другой.

Бесстрашный рыцарь кинулся на монстра, нанося ему удары копьём. С каждым ударом девочка чувствовала, как ей становится легче дышать, как отступают жар и кашель. Насте стало так хорошо и легко, что она уснула.

***

Проснувшись, девочка вернулась в настоящее. Она лежала на диванчике, а в комнату входили мама и участковый педиатр, добрая приветливая женщина.

Лучик солнца, пробившийся сквозь тучи, упал на неё, и Насте почудился блеск доспехов. «Верные рыцари здоровья вновь заступают на свой пост», — подумала девочка. Она уже не боялась ни уколов, ни таблеток и знала, что обязательно скоро поправится!