Сказки, увиденные ночью.

Сказка № 1. Про восток.

Тяжёлый воздух дворца пахнул тлеющим маслом, ладаном и пряностями, когда старуха, закутавшись в роскошный халат, тащилась по коридору. Шаркая дорогими тапками, она периодически покашливала, а шумное дыхание рвалось из груди, словно каждый шаг давался с огромным трудом. Её лицо, иссечённое глубокими морщинами, с горбинкой на носу и костлявыми пальцами, излучало тот зловещий огонь, какой видят в старинных сказках — и сразу становилось ясно: эта женщина — настоящая ведьма, которой лучше не встречаться в темном коридоре.

Покои повелителя сияли золотом и шелками: стены переливались позолотой, а пол устилали ковры с густой вышивкой, по которым её тяжёлые ноги пробирались медленно и неуклюже. Каждый шаг отдавался приглушённым шорохом ткани и тихим эхо тапок, а факелы на стенах едва освещали тонкие резные колонны и зеркала с потускневшей позолотой. Старуха останавливалась на мгновение, прислушиваясь к тишине, и каждый вздох казался тяжёлым, как будто она тянула за собой весь воздух дворца.

Чем дальше она уходила от роскошных покоев, тем прохладнее становился воздух, а ароматы пряностей смешивались с затхлостью, плесенью и легкой горечью старого масла. Двери сменялись скромными деревянными перегородками с глубокими трещинами, а лампы тускло мерцали, отбрасывая длинные тени на пол и стены. За перегородками слышались редкие стоны старых слуг, чей долгой службой выстраданный покой ограничивался тусклым светом лампад и скудной едой. Но по пути ей никто не попадался. Даже если кто-то мельком замечал её в полумраке, люди предпочитали скрыться, затаиться в тени или замереть за дверью — никто не осмеливался нарушить её медленное, мучительное шествие.

Капли воды тихо падали с крыши на каменный пол, отзываясь сухим ритмичным стуком, который смешивался с её кашлем и шумным дыханием. Иногда старуха останавливалась, чтобы перевести дух, опираясь на стены длинными костлявыми пальцами, и сжимая халат еще крепче, чтобы согреться. Каждый шаг давался ей с усилием, и весь дворец наблюдал за её усталой, но настойчивой походкой. Её глаза блестели хитрым огнём, ловя малейшие движения в полумраке, а длинные пальцы, сжимавшие ткань, придавали её походке странную зловещую грацию.

Когда она наконец достигла крыла слуг, воздух стал ещё прохладнее и тяжелее. Лампы мерцали тусклым светом, отражаясь в старых зеркалах, трещины в стенах пропускали ледяной ветер, а запах старого камня смешивался с прогорклым маслом и следами давно забытых остатков пищи. Пустые коридоры казались живыми: каждый её шаг, каждый кашель и шумное дыхание наполняли их напряжением, словно дворец сам принимал её присутствие и наблюдал, молчаливо соглашаясь с тем, что эта старуха — чужая и опасная, ведьма в мире усталости, забвения и незримых свидетелей, которые предпочли остаться в тени.

Наконец старуха добралась до нужной комнаты. Дверь скрипнула на петлях, когда она толкнула её, и влажный, слегка затхлый воздух встретил её, как старого знакомого. Внутри было почти темно, лишь одна свеча на низком столике едва освещала тесное пространство. Её мерцающий свет бросал длинные, дрожащие тени на стены, покрытые трещинами и тусклой позолотой.

На узкой кровати, укутанный простынями, лежал старик. Его кожа была тонка и суха, как пергамент, а глаза то открывались с трудом, то закрывались, погружая его в предсмертное забытье. В груди старика, казалось, почти не осталось силы для дыхания, и каждый вдох был слышен как тихий стук, словно часы, отсчитывающие последние мгновения.

Это был старый евнух, некогда жесткой рукой управивший гаремами повелителей. Его воля, которой когда-то подчинились десятки людей, теперь была ничтожна, оставив только слабые, дрожащие пальцы и дрожь в плечах. В одиночестве и без присмотра он лежал, растворяясь между жизнью и смертью.

Старуха подошла ближе, осторожно, чтобы не спугнуть его остатки сознания. Её кашель тихо эхом отозвался в комнате, и свеча слегка задрожала, бросив на стены новые, танцующие тени. Она смотрела на старика, на его дрожащие руки и усталую грудь, и на мгновение её взгляд, хитрый и колючий, смягчился — лишь совсем чуть-чуть, словно видела в нём отражение собственной судьбы, того, что ждёт каждого, даже тех, кто когда-то властвовал.

Старик снова с трудом открыл глаза, и старуха услышала его слабое, прерывистое дыхание, смешанное с тихим вздохом предсмертного забытья. В этом темном, почти пустом пространстве, где свеча была единственным источником света, прошлое и настоящее переплетались: могущество и ничтожество, власть и бессилие, жизнь и приближающаяся смерть.

Старуха вплотную приблизилась к кровати, её кашель и тяжёлое дыхание тихо отдавались по комнате. Старик приподнял голову, сразу узнав её.

— Так… это ты… — слабым голосом прошептал он. — Неужели…

— Пришла, — усмехнулась она, скривив губы, — и вижу: ты всё такой же жалкий, каким был, когда последовал за мной. Сильно ли тебе тяжело вспоминать тот выбор? Отказался от меча и славы, согласился на низкое положение евнуха… а теперь — старость, слабость, одиночество. Никому не нужный, в бедности, в пустой комнате.

Она шагнула ближе, глаза сверкали колкостью.

— Подумай только… могла быть совсем другая жизнь. Жены, дети, слуги, полки под твоими знаменами… Ты мог быть окружён теплом, уважением, смехом и звоном монет. А вместо этого — дряхлый, кашляющий, один. Да даже здоровье твое могло бы быть другим! Или умер бы в молодости на поле боя, с честью, с победой, и память о твоей жизни осталась бы величественной.

Старик тяжело вздохнул, глаза его закрылись на мгновение, дыхание стало прерывистым.

— Ради тебя… — прошептал он, — думал, сердце ведёт к счастью…

— Ах, ты думаешь, что сердце ведёт к счастью? — старуха наклонилась к нему, с едкой улыбкой и почти шёпотом продолжила: — Скажи же, жалел ли ты хоть раз, что последовал за мной? Ненавидел ли хотя бы мгновенье? Ты мог быть могущественным, а стал… вот этим… — она махнула рукой на дряхлое тело, кашель и хрип старика. — Ты мог бы иметь всё, что пожелаешь, и умереть с честью, с уважением, в окружении людей. А вместо этого… пустота, одиночество, старость, забвение.

Сказка № 2. Про принцессу. Мрачное

В одном королевстве жила-была принцесса.
К сожалению, совсем маленькой девочкой она осталась сиротой. Когда ей было два года, родители — король и королева — отправились на морскую прогулку. Внезапно налетел смерч, и королевская яхта затонула вместе со всеми на борту.

К счастью, на прогулку не поехал младший брат короля, герцог Антурийский. Он стал регентом при малолетней принцессе и правил королевством от её имени. Все знали: когда принцессе исполнится восемнадцать, регент передаст ей власть, и она станет королевой.

Принцесса и герцог были очень похожи: темно-синие глаза, густые кудри цвета расплавленного золота, правильные черты лица — точеный нос, высокие скулы, искусно изогнутые губы.

В детстве принцесса очень любила сидеть на руках у дяди. Она обнимала его за шею, целовала в щеку и говорила: «Милый, милый дядя, я так тебя люблю… Ты самый лучший…» А он целовал её в макушку и отвечал: «Я тоже тебя люблю, моя драгоценная принцесса».

Когда принцесса стала подростком, она много училась. Её обучали лучшие и самые строгие учителя, и день за днём она проводила в занятиях. Но вечером она всегда находила время для дяди: они обсуждали книги, герцог рассказывал о удивительных странах и необычных обычаях, отвечал на её вопросы. И каждый раз перед сном принцесса подходила к дяде, целовала в щеку и шептала: «Милый, милый дядя, я так тебя люблю… Ты самый лучший…» А он, в ответ, целовал её в лоб: «Я тоже тебя люблю, моя драгоценная принцесса».

Накануне восемнадцатилетия принцесса, как обычно, вечером подошла к регенту, поцеловала его в щеку и сказала:
«Милый, милый дядя, я так тебя люблю… Ты самый лучший… Завтра я стану королевой, а ты всегда будешь моим первым советником, премьер-министром и лучшим другом».

Впервые в жизни дядя поклонился ей с почтением и поцеловал руку, как взрослой даме:
«Благодарю Вас, принцесса. До завтра, моя королева».

Принцесса заснула счастливая, думая о том, что, будучи королевой, сможет проводить с дядей целые дни, управляя государственными делами, а он будет помогать ей.

Но на следующее утро её грубо вытащили из кровати и, в ночной сорочке, бросили в глубокое, сырое и холодное подземелье. О ней быстро забыли: герцог Антурийский объявил, что принцесса из-за слабого ума и плохого здоровья не может править, и только он, как единственный полноценный представитель королевской семьи, может быть королем. Народ и знать не возражали, коронация состоялась незамедлительно.

Страна продолжила жить как прежде, а принцесса вскоре умерла, забытая всеми, от голода и болезней.

Такова эта печальная история.
Интересно, могла ли принцесса что-нибудь сделать, чтобы избежать такого конца?

Давайте попробуем изменить конец, это же сказка в конце то концов.

==

Принцесса пролежала в темнице два дня, почти не прекращая плакать. Каменные стены были сырые и холодные, еда - отвратительна, а вода - протухшая.

На третий день мимо её решётки проходил стражник. Она спросила его о королевстве, стражник даже не посмотрел на неё и спокойно сказал:
— Да ничего особенного. Новый король сказал, что бедняжка, которая должна была править, с ума сошла. Вот и всё.

Принцесса услышала эти слова и сжалась от ужаса. Её дядя объявил себя королём, а её — сумасшедшей.

Потом принцесса вспомнила, как несколько лет назад, когда она жаловалась на строгость учителей и на огромное количество уроков, дядя сказал ей:

— Королева должна много знать. Когда тебе будет казаться, что всё плохо и никто не поможет, твои знания обязательно придут на помощь.

И у принцессы действительно были такие знания. В своё время, копаясь в библиотеке и заброшенном архиве, она нашла старую схему дворца. По этой схеме оказалось, что всё строение — от казематов до верхних площадок башен — пронизано тайными ходами.

Значит, если ей повезёт, один из таких ходов есть и из её темницы. Она тщательно обыскала доступное пространство и под грязной соломой, служившей ей постелью, обнаружила странную выемку. В ней оказался рычаг, который открыл проход под землю.

Так принцесса исчезла из камеры. Никто не понял, куда она делась, и королю сообщили, что бедная принцесса умерла от голода и болезней, а тело её сожгли. Никто не стал её искать.

Принцесса долго ползла по подземному ходу. Когда она наконец выбралась на поверхность в глухом лесу, она была грязная, вся исцарапанная и зловонная. Ночная сорочка давно превратилась в лохмотья нищенки, чудесные золотые волосы — в спутанные колтуны, а её прекрасные синие глаза стали тусклыми и бесцветными от слёз и долгого пребывания в темноте.

Принцесса долго сидела в лесу, обхватив колени, и думала о том, что делать дальше. Воспоминания о дяде, о предательстве, о темнице — всё это сжимало сердце, но в глубине души теплел слабый огонёк надежды. И тогда она вспомнила слова учителей: на другом конце королевства, в глухом лесу, живёт ведьма. Если добраться до неё, она, если пожелает, способна исполнить одно желание.

Принцесса решила рискнуть. Она понимала, что желание может быть её единственной надеждой, но за это придётся заплатить. Что потребует ведьма взамен — заранее не известно. Иногда это пустяк, иногда цена бывает непомерной.

Собрав последние силы, принцесса поднялась с земли. Её лохмотья шуршали, колтуны волос висели на плечах, а глаза ещё оставались тусклыми от слёз и темноты. Но решимость горела в них ярким огнём. Она двинулась в путь через лес, слушая, как шуршат ветви под ногами и как ночные звуки пугают и одновременно напоминают о жизни.

Принцесса шла пешком через королевство. Лес сменялся полями, поля — дорогами, а дороги — маленькими деревнями. Её шаги были медленными и осторожными: ноги устали, лохмотья цеплялись за колючие кусты, волосы свисали грязными прядями, а лицо покрывали следы слёз и пыли.

Люди, которых она встречала по пути, смотрели на неё с удивлением и презрением. Никто не узнавал в этой грязной нищенке ту прекрасную принцессу, которую когда-то знало всё королевство.