Скользящие. Разрывая стены.

1. Бэй

Сознание вернулось смесью неприятных ощущений. 

Жар. Как в разогретой печке.

Вонь. Словно лежишь в ворохе протухших овощей, залитый подсохшими помоями.

Боль. Во многих местах, но сильнее всего – в большом пальце правой ноги, который грызла какая-то зараза. 

Бэй дернул ногой и услышал тонкий визг, в течение секунды поднявший его в вертикальное положение. Одного затяжного мгновения – бывают и такие, когда слишком многое вмещается в короткий миг, – хватило, чтобы он увидел больше, чем достаточно.

Вокруг него плескалось кривыми волнами вонючее море отходов и суетилась целая стая огромных, с крупную кошку, крыс. Кобейн был в одном белье и в рваном панцире из застывшей крови и грязи. Кроме прокушенного пальца, болел нос (ну сколько можно!), не обошлось без ссадин на голове и плечах. Щетина короткой бороды торчала, как иглы дикобраза. 

Была ночь, но он смог хорошо осмотреться из-за совершенно ненормальной Луны. Слишком большой, слишком яркой, затмившей еще одну, висевшую в стороне над темной полоской острых, словно вырезанных из черного картона, гор. Вторую луну?! 

Всего этого было достаточно, чтобы снова лишиться чувств! Но мысль, что в следующий раз он очнется без нескольких пальцев и, может, даже без многострадального носа, сработала лучше нашатыря.

Пытаясь отогнать кошко-крыс, Бэй завертелся на месте, отмечая больные места в теле, размахивая руками и издавая крики, достойные американских индейцев. Хвостатое полчище метнулось в стороны, но осталось невдалеке, сверкая круглыми глазами. 

Совершенно не к месту и не вовремя вспомнился рождественский Мюнхен – весь в снегу и огнях иллюминации. Карина – в теплой куртке, из капюшона которой выбивались каштановые волосы и смешивались с меховой оторочкой. Ее смех. Разговор о Мышином Короле. Бэй предлагал распугивать хвостатое войско наточенными коньками.

Странный выворот памяти, потому что вокруг все было наоборот! Ни холода, ни коньков, ни Мюнхена… 

Ни даже, кажется, Земли…

Где он оказался?!

В одной из мусорных волн торчала длинная палка. Потянувшись за ней, Бэй едва не упал в отбросы. 

Какая вонь! 

Зато у него появилось оружие против хозяев свалки, желавших поживиться свежим мясом. Мясо было против.

Несколько часов назад (не могло же это быть несколько дней, недель, вечности), отправляясь на встречу с Кики и Скользящим, Кобейн сделал некоторые приготовления на случай своего непредвиденного отсутствия. Проснуться спеленутым в провода от датчиков и капельниц казалось невероятным, что тогда говорить о мусорке и компании крыс под двумя ночными светилами?!

«Как далеко ты готов пойти за Тайной?» – спрашивал себя Кобейн на Майорке. Далеко. Слишком далеко! 

Приступ безудержного громкого смеха согнул его пополам, скручивая мышцы живота, заставляя кашлять, выплевывая напряжение и страх вместе с резкими рваными звуками. 

Помогло – и разогнать крыс, и справиться с неестественным волнением. Взяв себя в руки и завершая сольное выступление в ночи, Бэй выпрямился и крикнул в незнакомые небеса:

– Приведение на свалке? Ни твана! Всего лишь вывалившийся из другого мира влюбленный придурок!

Охранять свои ноги пришлось до самого утра. Кобейн представлял себя одинокой мачтой с оторванным парусом среди безбрежного моря отходов. Но отходы означали близость к людям. Люди – близость к воде. И одежде.

 Пришлось поволноваться, когда к звукам, что стали привычными, добавилось отрывистое покашливание. Кажется, так кричат шакалы или гиеновые собаки. Хотя, если принять тот факт, что он находится в другом мире, кто знает, что здесь водится? Но, кроме крыс, наверняка будут и более крупные любители падали. Бэй еще не падал от истощения, но уже источал привлекательный для некрофагов аромат. 

Неведомые ему животные остались в стороне. Тявканье сменилось звуками грызни, коротким визгом – хищники нашли себе другую пищу и делили ее между собой. 

Мелкая масляная луна уже давно исчезла, Бэй даже упустил этот момент, занятый отпугиванием настырных крыс. Огромная лупоглазая тоже устала слепить свалку холодным светом и грозилась свалиться за вырезанные из картона горы, растягивая напоследок длинные тени. Мелкая и Лупоглазая, усмехнулся Кобейн, у него появилось два названия для ночных глаз неведомого мира, в котором нужно выжить для того, чтобы найти Тайну. Теперь она держала в своих руках не только его сердце, но и путь домой. 

Когда Лупоглазая оставила Бэя в вонючем океане без света, на какое-то время, показавшееся Вечностью, пропали звуки. Все живое затаилось, надеясь выжить или воспользоваться темнотой. Бэй зарычал, размахивая палкой и топчась на месте, отшвырнул в сторону визгливое тело. Еще одно, еще. И, занятый боем вслепую, он пропустил тот момент, когда включились голоса птиц и мягкий свет восхода ознаменовал новый день. 

Первый день Кобейна в чужом мире. 

Во всех культурах рассвет означает продолжение жизни и дарит надежду. А еще он разогнал крыс. Или же им просто надоело тратить время на упрямый кусок мяса.

2.Ана

– Ты уверен, Ларс?

Ана задавала этот вопрос уже третий раз. 

Сначала вечером – после трогательного предложения, когда Наследник проводил ее до спальни и осторожно коснулся губами губ.

Потом за завтраком, пока весь стол утопал в букетах мелких, похожих на незабудки, цветов. 

И вот теперь, прощаясь, пока Наследник спешил во дворец на встречу с отцом и Советом.

– Конечно, уверен, – снова ответил Ларс.

– Я не самый сильный партнер для Аль Ташида, – снова произнесла Ана. 

– У нас есть Око. Я уверен, что все получится. Твой дар станет стабильнее. Им просто нужно заниматься. 

– Король и Совет будут против.

– Будут, – согласился Ларс, – поэтому нам нужны союзники.

– Кто?

– Моя мать. Мы встретимся с ней уже завтра. 

Наследник на секунду притянул к себе Ану и, шумно вдыхая аромат ее волос, позволил себе улыбнуться.

– Как же я соскучился, – прошептал он и быстро вышел из комнаты.

– Пойдешь рисовать? – из-за двери, за которой исчез Ларс, выглянула Гая.

Ана покачала головой. 

– Давай до начала жары просто погуляем по саду. 

Девушки оставались в тени беседок и переплетенных растениями арок. И задержались в переходе – пещере за римским фонтаном, который еще работал, но деревянные листы, чтобы закрыть его на несколько долгих месяцев, уже лежали неподалеку, приготовленные садовниками.

– Жарко, – жаловалась Гая. – Еще не полдень, а уже невозможно дышать. Только здесь и хочется находиться. 

 Сквозь брызги Ана смотрела на безбрежную равнину, быстро терявшую вспыхнувшие после сезона дождей краски. 

– Как ты смогла смириться с тем, что его не стало? – спросила она подругу. 

Гая ответила не сразу. Походила немного перед Аной.

– Сначала мне казалось, что я никогда не смогу больше радоваться. Жить – да, пожалуйста. Велика задача, в таких-то королевских условиях, но вот радоваться – настолько, чтобы улыбаться или петь, думала, не сумею. – Гая села на влажный каменный бордюр перед Аной. – Но люди не просто так говорят, что время лечит. Лечит оно. Ты только воспоминания подальше от сердца держи, дай ему сначала зажить. А потом все само собой наладится да сложится. 

Ана упрямо покачала головой, не отрывая взгляда то ли от равнины, то ли от брызг. 

– Я уже все решила. Хватит бегать от Судьбы. Если Ларс уверен в своем выборе, почему я должна сомневаться? Так что быть тебе служанкой невесты Наследника. 

– Ох ты, – выдохнула Гая, и если бы уже не сидела, то наверное свалилась бы на землю, – вот Фин из прачечной позлорадствует.

Ана усмехнулась.

– Раньше ты говорила, что она удавится от зависти.

– Раньше я наивная была. Кто же меня в прислугу принцессы возьмет?

– Нам обеим придется многому научиться.

И глядя на осторожную радость на лице подруги, Ана решила послушаться ее совета. Никаких воспоминаний – останавливать, прогонять, как только будут появляться. До тех пор, пока не привыкнет жить с разбитым сердцем или вовсе без него – иногда ей казалось, что его выдрали из груди вместе с окровавленной кожаной курткой. 

Как только девушки вышли из прохладного перехода, Гая снова начала жаловаться на жару.

– В столицу потянулись беженцы. Они идут от одного города до другого и добираются до самой Гавры. Цены на жилье взлетели, даже за сарай без стен скоро придется платить. На рынках не протолкнешься, нищих сколько стало! Охраны! То раньше идешь по улицам и слышишь смех, разговоры о будущих праздниках, сплетни про благородные семьи. А теперь все больше хмурые лица вокруг. А вместо сплетен про спальни только и говорят, что о том, кто сколько денег прячет по сундукам. 

– Откуда беженцы?

– С южных границ да с каньонов, что расположены недалеко от Великой реки. У нас еще даже вади не пересохли, а там уже пустыня, козам есть нечего. Только в центре королевства ни работы, ни жилья на всех не хватит. Плохо это, когда здоровым мужчинам нечем руки занять, а у женщин слишком много времени на разговоры. 

 – И о чем еще они ведут разговоры, кроме как о чужих деньгах?

– Пугают друг друга, что скоро Тени из Карьера начнут выходить. Что только жрецы нас смогут защитить от всех бед. Много чего говорят. И многие люди согласны с Советом, который выступает за разделение миров. 

– Они уже сами отделились, – не выдержала Ана и поправила сама себя. – Нет, не отделились. Но туда пока никто не сунется.

Гая кивнула.

2/ 3 Бэй, Ана

Стоит ли говорить, что Ана готовилась принять предложение парня для Отбора? Нет, ведь это не имело больше никакого значения.

– Почему ты с Наследником? – ответил Дэш вопросом на вопрос.

– Я всегда была с ним. 

Ответ – почти правда. 

– А я всегда был Любимцем Жрецов. Они меня нашли, учили, порой содержали. Зачем бегать от Судьбы?

Ана тоже пользовалась подобными аргументами. 

– Я бы даже поверила, если бы твое решение не стало таким неожиданным. Ведь у тебя были совсем иные планы. И всем известно, что Храм надеялся на твою победу и место в Совете. Давай начистоту?

Ана бессовестно пользовалась своей бледностью, близостью к Дэшу, добавляла участия в голос, чувствуя, что парень не остается равнодушен к ее уловкам. Шпинель привык закрываться от ревности и презрения, но он не знал, как прятаться от искреннего участия. И крепость сдалась.

– Храм надеялся на мою победу, но знал, что простолюдину будет трудно найти себе пару. Какими бы ни были ожидания и планы жрецов относительно меня, они не могут отказать одаренному, решившему принять посвящение, если его выбор одобрили духи и поддержал хотя бы один из Высших жрецов. 

– Им был тот Истинный, что сейчас с Ларсом? – Ана все-таки не выдержала и задала мучивший ее вопрос. – Как вы не путаетесь между собой, без имен? 

Дэш рассмеялся, 

– Имена есть, даже что-то вроде обращений, определяющих статус жреца, но не для мира, только для Храма. 

– Это из-за Рока? Что он тебе сказал, заставившее изменить планы? 

Дэш подобрал с земли несколько мелких камней и начал бросать их, пытаясь задеть большую ящерицу, гревшуюся на солнце в метрах десяти от них с Аной. 

– Дэш! 

– Меня нельзя так больше называть. 

Полетел камень. Упал слишком далеко от рептилии, чтобы напугать. 

– Ну мне-то можно, когда никого нет рядом. 

– Ну если только, когда никого нет. А нас ящерица подслушивает.

– Не дури, – Ана толкнула Дэша в бок. 

Еще никогда она не препиралась с этим парнем вот так – шутя! С Дэшем, смотревшим на Ану жарким взглядом и все время стремившимся перешагнуть черту дружеских отношений, это было невозможно. Но теперь, когда черта превратилась в невидимую стену, ничего не осталось от былого напряжения, ему на смену пришла легкость. 

– Что он тебе сказал? О предопределении Судьбы? 

– Конечно. Ты ведь тоже во все это поверила. В Ткачей и в гобелены, сплетенные из людских судеб.

Ана кивнула, честно признаваясь. И ей тоже захотелось прогнать ни в чем неповинную ящерицу. Она нашла под ногами мелкий камушек и прицелилась. 

 – А еще что сказал?

Тоже не попала.

– Что подвиги легче совершать на глазах толпы, чем когда о них никто не узнает.

– Это к чему?

– Ну, наверное, к тому же самому. Что у каждого своя роль, но наши выборы определяют, как будет складываться рисунок гобелена дальше. 

– Все равно я пока не услышала ничего, способного заставить тебя поменять планы. 

Дэш замолчал. На целых три камушка и еще два, запущенных Аной.

– Сказал оставить тебя в покое. Помочь, но не мешать. Что ты – не моя судьба. 

Ана громко рассмеялась и швырнула камень, а главное – попала по хвосту ящерицы, которая быстро юркнула за большой валун.

– Да брось из себя несчастного влюбленного разыгрывать, Дэш! Не было никогда между нами чувств, только интерес с твой стороны, подогретый тем, что запретно. Тебе ведь всегда хотелось делать то, что нельзя.

– Ты мне нравишься, – признался парень, не пряча взгляда, но и не разжигая его огнем, как раньше. Смотрел ровно, как недавно, рассказывая Ане о голосах камней. – Ты – другая. С тобой интересно. То ли потому, что ты пропитана неведомым мне миром, то ли тайнами, что тебя преследуют. 

– А как же карский мед?

– Так он самый и есть. Сладко-горький. Мед может быть лекарством или отравой. А еще у него цвет отшлифованного янтаря из Карьера – оранжевый, с бордовыми вкраплениями, как будто в него крови накапали. 

Дэш влепился взглядом в губы Аны, и она невольно отодвинулась. Перевела взгляд на татуировки у парня на виске, рассмотрев среди них знак служения вечности, знак времени...

– Я всегда мечтал стать легендой Долины. С моим-то даром! Открыть секрет Аль Ташида. Считал себя особенным! Но появилась ты, с таким сильным ароматом Тайны – опасной и разрушительной, что оказалось, попасть в летописи – не моя история.

3.Ана, Бэй

* * *

– Этот камень может быть опасным! – Истинный огласил свой вердикт. 

– Ана?! 

Догнал ее голос Ларса – немного раздраженный и сильно взволнованный. 

Да, наверное, у Наследника были на причины для волнения. 

С момента, как Дэш вернул Ану на плато, она таскала тяжелый булыжник янтаря с собой, не решаясь выпустить из рук и оставить где-нибудь. 

Когда пришлось отдать камень для проверки Истинному, всем стало очевидно, что Ана сделала это с большим трудом. Ее лицо искажалось от напряжения и ревности, пока шершавой поверхности янтаря касались чужие руки – Наследника, жрецов. 

В какой-то момент девушка даже не сдержалась и зашипела носатой змеей, что едва не лишила ее жизни. 

Никто не мог почувствовать магии камня. Всем он казался пустышкой, которую можно залить энергией и заставить выполнить какую-то работу. Но янтарь подобного размера был редок в Долине, а этот, найденный Избранницей, к тому же обладал необычным насыщенным цветом. Его оценят ювелиры. За большие деньги.

В тот момент, когда мужчины предложили распилить сердце на множество украшений, Ана и зашипела степной гадюкой. Странная реакция не осталась незамеченной, Истинный заговорил об опасности.

– Никто не слышит голоса этого камня. Только ты. Такое случается, но тем не менее, я бы не советовал брать его с собой. 

– Не дам, – сквозь зубы ответила Ана и, выдернув янтарь из рук жреца, направилась к двери. Для нее разговор был окончен. 

– Ана?! – догнал ее голос Наследника.

– Я беру его с собой. Нам, кажется, пора собираться? Скоро в путь.

Ану и Ларса ждало не только возвращение в имение Мелины, но и дорога к Лабиринту, около которого снова вырос город из шатров и собирались представители Храма и двух королевств. Наступал момент выбора пар для Аль Ташида.

Наследник попрощался с Аной на пороге дома прабабушки.

– Волнуешься? – спросил он, вглядываясь в ее лицо в поиске эмоций. 

– Нет, – Ана качнула головой в ответ. 

Она не врала, потому что была так же спокойна, как и в первый раз перед поездкой к Лабиринту. 

Заканчивался месяц напряженной учебы, занятий, познавания дара. То, что случится через день – лишь первый шаг на длинном пути. К тому же, плечо оттягивала сумка с янтарем, и Ана напряженно думала, в какое место положить свою находку. Спрятать в сейф? Не-ет. Ей хотелось таскать камень на себе, но кулон такого размера превратился бы удавку и сделал свою хозяйку посмешищем.

– Ты готова?

– Да, – на этот раз ответ был прикрытием век.

Ларс обхватил лицо Аны ладонями, большими пальцами коснулся бровей, обрисовал скулы, дотронулся до губ, приоткрывая их.

– Какая же ты храбрая! И красивая! – он накрыл ее рот своими губами, целуя уверенно, властно и умело. 

Ана приветствовала тепло, разливающееся по телу вместе с благодарностью, вкладывала в ответную ласку бессловесное обещание. Я – с тобой. До конца.

И решила, что не оставит янтарь в имении, а возьмет с собой. В карете камень будет лежать рядом с ней на сидении, не грозя раздавить руки. А что делать с ним потом, будет видно.

Расставшись с Наследником, Ана попала в штормовое море сборов, затопившее имение. Хватило двух женщин, чтобы создать девятый вал эмоций. Почти не сталкиваясь, Гая и лэда Аксела, умудрялись мешать друг другу – Гая сложила одежду для поездки, появлялась лэда, и из сундуков вытаскивались штаны и простые туники, но добавлялись расшитые золотом шали. Возвращалась Гая, а вместе с ней – удобные костюмы. И служанка, и наставница успели влезть в корзины с едой и в коробки с туалетными принадлежностями. 

Как только появилась Ана, лэда прилипла к ней тенью, настаивая на том, что стоит убрать с запястий веревочки, фенечки и браслеты.

– Успеется, – бросила девушка, не спеша расставаться с гроздью украшений, большая часть которых была еще с Земли. 

– Пудру! Гая! Ты положила две большие банки маскирующей пудры? Где они? – спрашивала Аксела.

– Где бы найти неприметный мешок для янтарного сердца? – размышляла Ана. 

– Ана, что лучше взять для тебя – успокоительные капли или набор трав? Или, может, заговоренный розовый кварц? – кричала из соседней комнаты Гая. 

– Бери все сразу. Вам с лэдой пригодится.

– У пудры не тот оттенок! У Аны кожа золотистая! – звенел от возмущения голос лэды. – Все приходится проверять! Говорила же, нужно поменять служанку! Почему ты выложила книги, Гая?

– Я оставила листы с родовыми древами! 

Сумасшествие!

4.Бэй

– Пойдем со мной, – Тара остановилась в дверях и ждала. Смотрела раздевающим взглядом, пока Бэй натягивал высокие сапоги. Последние дни в Карьере появилось много змей, и все старатели сменили легкие сандалии на более надежную обувь из толстой кожи. В ней было жарко, но она давала защиту от мелких гадюк. 

Даже не поднимая головы, Бэй чувствовал взгляд Звезды. Она всегда так на него смотрела – словно касалась сильными, уверенными руками. И пусть он не отвечал на открытые знаки внимания, ни одна другая женщина в поселке не смела даже повернуться в его сторону. 

– Далеко собралась? – спросил Бэй, поднимаясь с лавки. Поправил на поясе ножны, повесил на плечо моток веревки, напоминавшей лассо. 

– Далеко. Но тебе понравится. 

– Я должен пойти с группой Кима в Рукав.

– Мы присоединимся к ним позже. Ким знает. Я сказала, что заберу тебя на несколько часов. 

И улыбка у Тары была всегда зовущая – влажные, упругие губы, яркие от природы, не требовали помады, им хватало только блеска из плоской круглой баночки, чтобы соблазнять одним своим видом.

– Ну что ж. Я готов. Идем.

Звезда повела Бэя на край поселка. К обрыву.

Кобейн жил у контрабандистов уже почти месяц – с того дня, как Тара нашла его умирающим в Карьере. Не бросила, несмотря на уговоры Шена и Дервиша, которые были с ней в Ущелье в ту ночь. 

– Ты был еще жив, – объяснила Звезда потом, – и слишком хорош собой, чтобы отставить тебя на съедение карьерным волкам. Я забрала тебя, красивого, себе.

В прямом смысле этого слова. 

Из Карьера едва живого Кобейна принесли в домик Звезды, где она отмывала, отпаивала, откармливала его, постепенно возвращая к жизни. 

Поцелованные Тенью становились огурцами. Треугольная метка означала лоботомию по долинному. Если бы на месте Тары оказалась другая, ее бы тоже сочли сумасшедшей за то, что притащила из Ущелья мужчину с бирюзовыми знаками на одежде, но у Звезды был особый статус в поселке. Поэтому никто не решался отпускать шутки, пока она учила Поцелованного говорить, показывала ему, как ребенку, самые обычные вещи и объясняла их назначение. А когда Бэй достаточно окреп для физических нагрузок, Звезда и Шен стали учить его пользоваться оружием – ножом, лассо, арбалетом. И очень скоро во взглядах Тары появилось восхищение. 

Кобейн снова пользовался ситуацией, как губка, впитывая знания и умения. Никто не относился с недоверием к тому, что он «ничего не помнил» из своей жизни до того, как очнулся в доме Звезды. Но слухи быстро распространялись по округе, и на Поцелованного дважды приезжали и приходили посмотреть любопытные старатели из соседних поселений. Бэй стал диковинкой Карьера. 

И личной гордостью Тары. 

Женщина спасла его дважды. Когда забрала из Ущелья и когда выходила, вернув с того света. Не отпустила за черту. 

И не отпустила от себя, когда Кобейн захотел переехать к Шену. 

– Оставайся здесь, места хватит, а через месяц будет готов новый дом, и ты сможешь взять себе в нем половину.

Бэй согласился. Но через месяц он планировал находиться далеко от селения контрабандистов – ему нужно было найти Тайну и вернуться домой. Только на этот раз Кобейн собирался отправиться на поиски подготовленным. А среди старателей он мог еще многому научиться и узнать о мире, где находился.

Главным учителем была Звезда. 

Она раскрыла Кобейну дар Скольжения. 

Это случилось одним утром, когда Бэй и Тара сидели на пороге ее дома. Бэй прислушивался к камням, разложенным перед ним на земле. Звезда пыталась определить, что осталось от его дара «после встречи с Тенями». Потому что, судя по знакам на спине, Кобейн обладал выдающимися способностями. Не пожалела Тайна на него краски! Хорошо хоть, что положение Поцелованного объясняло то, что Бэй почти ничего не слышал, трогая пальцами отшлифованные и необработанные камушки. Его отвлекали воспоминания. О церкви на острове, о музыке органа, терзавшей уши и стегавшей плечи. О словах Тайны... Слышит Ана голоса камней? Бэю казалось, что он их иногда видит – прикрыв глаза, видит кристаллы, о которых говорит Тара, если она касается во время рассказа его руки. 

Звезда точила свой нож и трогала Кобейна задумчивыми взглядами. Потом, отложив в сторону точильный камень, она решительно поднялась и заправила клинок себе за пояс.

 – Вставай. Пойдем.

Тара привела Бэя на край обрыва недалеко за поселком. 

– Закрывай глаза, – приказала она и тут же взяла Кобейна за руку. Горячее это было прикосновение. Требовательное. – Попробуй узнать, зов какого кристалла я сейчас слышу. Потянись ко мне.

– Я не чувствую. 

– Потянись! – рука Тары сжала ладонь Бэя еще сильней. 

– Не слышу.

– Тогда смотри внутри себя. Слушай ветер. Вдыхай его. Ищи! – Голос Звезды был настойчив, рука – тяжела. Еще немного – и у Бэя останутся синяки от ее пальцев. 

4. Бэй

В тот день Звезда и Бэй вернулись в поселок уже к вечеру, придумав драку с чужаками, как оправдание грязной одежде, ссадинам и синякам. Кобейн настоял, чтобы случившееся оставалось тайной, а клыки волка надежно спрятаны. Ему не хотелось привлекать к себе излишнего внимания. Вот только в Рукаве во время их отсутствия случилось настоящее столкновение, стоившее жизни одного старателя, и двое других получили серьезные ножевые ранения.

«Это не моя история», – одними губами прошептал Бэй в ответ на пристальный взгляд Тары.

Звезда была права, обстановка в Карьере накалялась и грозилась разорваться пороховым складом. В любом мире и в любой цивилизации есть свой цемент, опиум или ведьмовские камни, вокруг которых слетаются желающие больших денег, и тогда начинается грызня, пока не определится хозяин и не выстроится четкая иерархия сил.

Чашей раздора и камнем преткновения Карьера стал узкий приток пересохшей Великой реки под названием Рукав. Столетиями его называли спальней Теней, местом, где опасные встречи происходили слишком часто и превращали добычу камней в удел отчаянных самоубийц. Недоступный участок был полон сокровищ, в нем находили много «пустышек», готовых для заливки любой энергией. И он был нашпигован кристаллами, за которые в Долине на черном рынке платили огромные деньги. Ведьмовскими камнями: опалами, гагатами и другими, до краев напитанными темной силой Теней. Но год назад Тени оставили Рукав, и с тех пор появлялись в нем не чаще, чем в других частях Карьера. 

Деревня Кима располагалось к заветному каньону ближе других поселений контрабандистов, и негласно Рукав считался законной вотчиной его жителей. Несмотря на спрятанные там богатства, выходить в него раньше почти никто не решался. Разве что совсем отчаянные – вроде Тары и еще двух Искателей из поселка, лучше других изучивших приток. Но стоило распространиться слуху об исчезновении Теней, как в Карьер потянулись желающие стать новыми хозяевами Рукава. Среди них было много настырных и чересчур решительных. И Ким не мог защитить своих подопечных.

Только в планы Бэя не входило становиться местным Доном Карлеоне и тем более – героем Аль Пачино, которого Крестным отцом сделали обстоятельства и сила характера. Нет, он планировал уйти, найти свою Тайну и отправиться вместе с ней домой. Отпуск затянулся, и родные наверняка сходят с ума от волнения. Мысль, что Ана может не захотеть вернуться на Землю, у Кобейна даже не появлялась. После всего, что с ним случилось с момента их знакомства, через что ему пришлось пройти на Земле и в Долине, у Тайны не осталось права на выбор. Даже если она попытается сказать что-то против – Бэй перекинет ее через плечо и утащит в железобетонные, провонявшие выхлопными газами миллионов машин, джунгли. Теперь ему можно вести себя, как пещерный человек! У него есть клык саблезубого волка.

* * *

Через два дня в Рукаве, где Кобейн был вместе с Тарой, Шеном и еще двумя старателями, объявились люди Старка. Их было десять человек, и они пришли не разговаривать или пугать, а убивать. 

– Звезда и Шен, Старк предлагает вам место в нашей команде! – крикнул один из них. В руках пришельцев были не только ножи, но и арбалеты. Старк, как и многие слетевшиеся с разных сторон Долины стервятники, не знал или еще не научился уважать написанных законов Карьера и собирал себе в помощники совсем обезбашенных людей. 

– У вас пара минут, чтобы решиться, иначе останетесь лежать здесь на радость шакалам.

– Шен, – прошипел Бэй, – по моему сигналу бей лассо по лицу, рукам, куда угодно. Тара – к ущелью Гадюки.

Узкий извивающийся каньон находился в паре шагов за поворотом, у которого застыли люди Кима. Он был очень похож на Каньон Гремучей змеи в штате Юта, только с более высокими стенами, иногда смыкающимися над головой. В нем также изобиловали резкие повороты, настолько узкие, что порой приходилось протискиваться и прогибаться, чтобы двигаться вперед, не забывая при этом об опасности встретить змей и гнезда сов в расщелинах.

Каньон мог стать ловушкой, но останься Бэй, Тара и другие старатели из селения Кима на открытом широком плато, их расстреляют, как двигающиеся мишени.

– Сейчас, Шен! – крикнул Бэй, выхватывая кнут. – Веди, Звезда.

Их маневр помог выиграть несколько драгоценных мгновений и дать возможность нырнуть в каньон, Звезда – впереди, Бэй – сзади. Ему приходилось толкать вперед Шена, которому стрела задела плечо. Люди продвигались вдоль извилистых поворотов и выпуклых боков стен. Сзади кричали преследователи, которым пришлось растянуться цепью и забросить или тащить волоком арбалеты, бесполезные и даже мешавшие в ущелье. 

Но беглецы тоже начинали уставать, а до конца каньона никто никогда не добирался, значит, скоро придется остановиться и драться с преследователями.

Видение накрыло Кобейна кадром из цветного фильма. Бэй был родом из другого мира, но он бывал в Каньонах, много читал, собирал бесполезные факты и знал, чем опасны подобные ущелья. Тара говорила о дождях, уже ливших за стеной гор, об их приближении заявлял оживший водопад, значит, видение могло быть правдой – как в горах с Милошем, когда у Кобейна получалось предвидеть погоду или то, что может случиться в скором времени.

– Два поворота – и наверх, всем лезть наверх! Цепляясь ножами, зубами! Как можно выше! – закричал он своим людям и через эти самые пару поворотов сам полез по стене, цепляясь ножом и упираясь руками и ногами в стены. 

5. Ана

– Ты держалась достойно на церемонии, – из уст Королевы Магды это был серьезный комплимент. – Кайра преподнесла всем сюрприз. Я рассчитывала, что она откажется от Отбора. Ей не нужен Аль Ташид, и Рассветная давно прибрала к рукам свой Совет. Но она решила поиграть всем на нервах. Зато я уверена – принцесса приложила руку к тому, что Даган расстроил помолвку с Миреллой, поманив его надеждой на союз с ней. 

Разговор проходил в любимой аллее Королевы, в крытой беседке, окруженной цветущими розами. Прозрачный полог защищал цветы от беспощадных солнечных лучей. 

Магда, Ларс и Ана сидели за столом, сервированном для чая. Лэда Аксела стояла невдалеке от беседки, ожидая сигнала Королевы. 

– Но Шахрейн! Допустить такую оплошность! Ты оценил мой гениальный ход, сын? – Королева сияла неприкрытым самодовольством. 

После появления Дагана в ярких одеждах к нему прилипло новое прозвище – Пипа. Так называли пучеглазую древесную лягушку, живущую в закрытых садах в пойме Арханы, популярную героиню сказок за глупый нрав и пониженное чувство опасности. Сидевшая за столом сияющая женщина стала творцом нового прозвища для самого молодого советника в истории королевств. Оставалось только восхищаться, как ловко Магда воспользовалась промахом соперника ее сына. 

– До свадьбы останешься жить в имении Мелины, – продолжила Королева, меняя тему, и выразительно посмотрела на собеседников. – Меня не касается, в каких отношениях вы состояли до сих пор. Но с этого момента нам не нужны лишние поводы для сплетен. – Выдержав паузу, Королева продолжила: – Ана, ты должна регулярно появляться во дворце, чтобы приучить двор к своему присутствию. И раз в неделю я жду тебя в моей мастерской для работы над гобеленом.

Последнее распоряжение вызывало у девушки желание закатить глаза к потолку. 

– Лэда Аксела, – позвала Королева, и через мгновение компаньонка Аны застыла у входа в беседку, – я довольна вашей работой. Продолжайте подготовку Избранницы Наследника.

Теперь, когда Ана знала, что от волнения лэда покрывается красными пятнами, она могла оценить толщину пудры на ее лице – женщина хорошо подготовилась к разговору с Королевой. 

– Раз в две недели будете показывать мне планирование занятий и отчитываться об успехах. Нужно подобрать новый штат для невесты Наследника. 

– Гая останется со мной.

– В новый штат должна войти ночная горничная, горничная, занимающаяся гардеробом, и постоянный дегустатор. Истинный настаивает на проверке всей еды, которую будут подавать Избраннице во дворце, – поворот головы к Ане. – Можешь взять на эту должность свою служанку.

– Она устраивает меня в качестве личной горничной, – спокойно ответила Ана, выдерживая взгляд Магды. Королева любила испытывать собеседников прямым, не мигающим взором. Но с Аной она просчиталась. Неизвестно, как обстояло дело с игрой в гляделки в Долине, но она была очень популярной среди детей в детском доме и в банде уличных воришек на Земле. 

– Оставишь ее, если только ваши неподобающие дружеские отношения будут лучше скрыты от внешнего мира. 

Ана сдержано поблагодарила, хотя на самом деле ей хотелось прищелкнуть языком и выдать что-то вроде «Юппи – ей»! 

– Через две недели состоится ваше первое появление перед народом во время открытия ярмарок в столице. На празднества Первых дождей в Гавре соберется много народа, город и так переполнен. Вам предстоит серьезный тест. Готовьтесь. У меня все, – закончила Магда и потянулась к тонкой чашечке с остывшим чаем. – Да, – остановила она поднимавшихся из-за стола молодых людей. – Не попадайтесь пока на глаза Королю. Ему нужно время, чтобы привыкнуть к новой ситуации. Мужчины не слишком гибки. Особенно Мораны не любят менять свои планы. 

Когда беседка скрылась из глаз, Ана шумно выдохнула.

Ларс обнял ее за плечи. 

– Не перестаю удивляться, откуда у тебя такая выдержка. 

– Твоя мать только что запретила нам все нежности до свадьбы. 

Ларс улыбнулся, коснулся носом виска Аны и отпустил ее.

– Она преувеличивает. И ты – моя невеста!

– А раньше была умелая воровка. Отсюда и выдержка.

Наследник усмехнулся.

С момента, как они приняли решение быть вместе, что-то неуловимо менялось в привычной холодности Ларса. Он учился не прятать эмоции. 

– В имении тебя ждет Истинный. Он настоял на том, чтобы самому нанести ограничитель. Извини, что нам приходится пройти через это. 

– Это больно? – тихо спросила Ана, в мгновение растеряв хорошее настроение. 

– Не очень. Еще одна татуировка, к тому же невидимая. 

Всего еще одна метка на теле, но она означала ограничение на скольжение. 

Едва закончился Отбор как после настойчивых убеждений Совета Закатного королевства и при поддержке Храма, в Долине на пять лет запретили перемещение между мирами. Предложение Старейшины Рама и рода Шахрейн о разделение миров пока принято не было. Ларсу нанесли ограничитель сразу же после принятия решения, а потом досрочно ввели Наследника в состав Совета. 

5.Ана / 6.Бэй

* * *

После дюн Ларс забрал Ану в небольшой городок, где почти в каждом доме жили ремесленники по металлу, а на улицах пахло костром и кислотами из закопченных мастерских. Этот запах остался даже после того, как закрылись ремесленные. Дома, фонари, перекрытия арок – все было украшено завитками каленого и чистого металла, и завтрашний поход на рынок обещал множество открытий. 

На маленьком постоялом дворе Наследник снял две комнаты, чему Ана очень обрадовалась, постаравшись скрыть свои эмоции. 

Вместо этого она спросила, на кого похожа с кулоном-обманкой.

– Смотри в зеркало, я вижу тебя настоящей, – ответил Ларс и щелкнул ее по носу, совсем как раньше Мирн.

И правда, глупый получился вопрос, потому что перед ней стоял привычный Наследник трона, а значит и обманки у него были особые, позволявшие обоим видеть друг друга неизмененными. Это сколько же такие стоят? Пол королевства?

Рассматривая себя в небольшое зеркало, Ана думала, что оставаться в разных комнатах после всех безуспешных попыток стать близкими было одновременно и правильным, и нет. Зачем тянуть до свадьбы? Уж точно не потому, что так сказала Королева. Но Ана знала только одно сплетение – когда нет чужого тела, становишься продолжением или единым целым с мужчиной. 

Чтобы дать шанс себе и Ларсу, нужно перешагнуть через эти воспоминания.

Но не сейчас.

У нее еще есть время. 

А потом Ана улыбнулась своему отражению. Решился бы Наследник целоваться, если бы видел какими узкими, глубоко посаженными стали у нее под личиной глаза, а на подбородке появилась родинка размером с бородавку?

Рынок в городке металлистов был шумной выставкой изделий из железного кружева – подсвечники, колокольца, бубенцы, шкатулки, рамки для зеркал, узорные подставки. Коробочки всех размеров. Лампы с прорезями. Так здорово было толкаться между людей и разглядывать прилавки! Словно оказался на Земле – например, в металлических рядах в Маракеше. 

Следующей остановкой стала пойма Арханы, вернее, самое ее сердце, где под огромными защитными куполами зеленели сады и огороды.

– Здесь работают почти все одаренные Долины, – сообщил Ларс. 

Внутрь зеленого царства можно было попасть только по пропускам и после тщательной проверки, поэтому Наследник и Избранница ограничились посещением лепившихся к внешней части полога рынков, на которые съезжались за товаром купцы. 

– Они живут в раю! – смеялась Ана, сражаясь с огромным плодом, похожим по вкусу на гуаву. А еще пахло апельсинами, лежавшими огромной оранжевой горой на соседнем прилавке. Цитрусовый аромат напоминал Майорку, хотя нет, не хватало запаха морской соли и сосновых деревьев. 

– Я знаю, зачем ты привел меня сюда. Чтобы я умерла от ностальгии, – Ана потянула Ларса за рукав к аккуратным коробочкам с ягодами.

– Чтобы ты узнала Долину. Чтобы увидела, как она прекрасна и щедра на подарки тем, кто ее любит. 

– Кажется, кто-то говорил что я – твой главный подарок!

Ана заигрывала, хватала Ларса за руки, строила ему глазки и обиженно выпячивала губы, провоцируя, чтобы он обнял ее и поцеловал в толпе людей. Чтобы случайные прохожие увидели – некрасивые женщины с бородавками на подбородке тоже желанны, и с трудом сдерживалась, чтобы не лопнуть мыльным пузырем от смеха. 

К тому же ей нравились короткие поцелуи со вкусом клубники и апельсинов. А как забавно и трогательно было наблюдать за лицом Наследника, который терялся от ее напора или глупого энтузиазма!  Например, когда Ана потащила Ларса участвовать в дегустации специй, и они плакали после, заливая водой обожженные перцем рты. Или когда заставила его перекатывать через дорогу огромную тыкву – те, кому удавалось переместить оранжевого монстра через улицу, получали за полцены тыкву размером с голову. 

Тыква им была не нужна, и когда Ларс взмок от усилий, прилежно удерживая под мышкой оранжевый шар, Ана сжалилась и подарила рыжую голову мальчишке, сидевшему на пыльном камне в сторонке. 

Наследник так забавно терялся! На его лице появлялись настоящие улыбки. Ана любила его таким – снимающим маску Железного Пса. В городке металлистов она даже купила ему подарок – маленькую железную собаку – и обещала найти для нее оранжевый карнеол, тыкву.

После зеленых рынков Ларс привел Ану к изумрудным озерам, и она стояла, прикрыв рот рукой, и не верила тому, что видят глаза – ровные круглые чаши белоснежного песка, заполненные водой оттенков грандидьеритов, принесенных ей из другого мира. Земля вокруг синих кругов была оранжево-красная, покрытая низким сухим кустарником. Ана еще не успела прийти в себя, как Наследник перенес ее на окраину Радужного города. 

И мир взорвался всеми цветами радуги. Будто праздничный фейерверк прокатился по земле. Пестрые шатры стали продолжением крутобоких холмов, среди которых рос город. Торги еще не начались, но купцы спешно готовились к завтрашнему дню. Огромные чаны и чаши, наполненные красильными порошками, стояли на земле, напоминая круглые озера, которые Ана только что видела. Но не только синие, а всех возможных цветов и оттенков. Проходя мимо суетящихся продавцов, Ана представляла себе, как через несколько дней взметнутся яркими торнадо непроданные порошки, как цветной песок будет засыпать одежды и лица людей, сводя с ума и лишая разума.