Скорость свободы

Глава 1

"Я холоднее, чем этот дом,

Я опаснее, чем мои демоны".

Halsey - Control

Эйвери Найт родилась в семье, где было всё — порядок, комфорт, и правильные фото в рамках на стенах.

Её отец — архитектор, мать — дизайнер деловой одежды.

Дом в хорошем районе, частная школа, летние поездки в Италию и Францию, французский с восьми лет. Всё выглядело безупречно. Если бы только кто-то захотел заглянуть за витрину, он бы увидел, что внутри всё далеко не так ровно.

Эйв никогда не была избалованной. Наоборот — с раннего возраста от неё ждали самостоятельности, успехов. Она была «хорошей девочкой», пока десять лет назад в её жизнь не ворвался громкий, крикливый, солнечный младший брат Оуэн. И с того момента всё внимание, забота, время и даже самые незначительные моменты радости перестали быть её. Даже когда у неё была высокая температура или сорван голос — всё отодвигалось на второй план. У Оуэна режутся зубы. У Оуэна истерика. Оуэн, очевидно, важнее.

Сначала она терпела. Потом стала отдаляться. А потом — замыкаться в себе.

У неё не было подруг. Они как быстро появлялись, так быстро и исчезали. Она не хотела никому доверять, обсуждать типичные темы: парней, косметику, одежду и прочее. Ей было неинтересно.

Однажды, три года назад, её, как она думала, лучшая подруга Мэдди ужасно с ней поступила. Эйв рассказала ей, что влюбилась в одного мальчика из параллельного класса. Как Мэдди тогда сказала:

— Давай я тебе секрет и ты мне секрет.

И она доверилась, маленькая и наивная девочка.

Через день вся школа знала, что «Найт сохнет по Тейлору», и в течении недели она услышала про себя больше шуточек, чем за всю жизнь. После этого она решила — больше никому не открываться и не доверять. Зачем, если всё обернётся против тебя?

С каждым годом её раздражение росло. Её стали замечать только тогда, когда она повышала голос. Или грубо отвечала. Или когда вообще не приходила на уроки. Не то чтобы она была трудным подростком, просто никто не видел и не хотел знать, почему она такая. Никому не было дела.

Последней каплей стал день, когда она окончательно взорвалась.

Это был обычный день вторника.

Мистер Коллинз, преподаватель по истории, начал урок с очередного язвительного комментария. Он всегда цеплялся за мелочи: за внешний вид, за записи, за то, как кто держит ручку. Бывало, что даже переходил на оскорбления. Его терпели, потому что он «старший учитель», «много лет стажа», «он очень строгий». Но в тот день он её вывел.

— Миссис Найт, может, вы всё-таки прекратите грызть ручку и начнёте участвовать в обсуждении? Или может ваш мозг так и остался в младших классах, чтобы понимать то, что я говорю?

Класс захихикал. Эйвери подняла глаза. Её лицо было холодным.

— Может, вы перестанете вести себя как пожилой маразматик с комплексом власти?

И тишина. Мёртвая. Даже воздух остановился.

— Прошу прощения? — произнёс Коллинз, приподняв брови.

— А я не прошу, — она встала. — Вам явно нравится унижать подростков. Может, вам стоит обсудить это с психотерапевтом?

Он побледнел. Никто и никогда не говорил с ним так, но Эйв уже не могла остановиться.

— Вы не учите — вы самоутверждаетесь. Вы не строгий — вы просто хамло. И мне жаль всех, кто вынужден вас слушать.

Он потребовал, чтобы она немедленно вышла из кабинета и направилась к директору, параллельно кому-то звонив. Она ушла, хлопнув дверью так, что задребезжали стекла.

В кабинете директора её уже ждали. Секретарь старательно избегала взгляда.

Через двадцать минут пришли родители. Мать была напряжённой, как струна, отец — с каменным лицом. Директор, мистер Грей, развёл руками.

— Эйвери, это не первый случай. Поступали жалобы от учителей, от учеников. Мы здесь с вами сидим уже пятый раз за месяц. Вы срываете уроки, хамите, игнорируете дисциплину. И теперь — публичное оскорбление учителя?

Мать посмотрела на неё, расширив глаза от шока.

— Сначала вызывала пожарную тревогу, чтобы отменить контрольную, — добавил Грей. — Потом бросила в спину ученика тарелку в столовой, когда тот наивно и по доброму подшутил над ней. В библиотеке устроила скандал, потому что кто-то взял книгу раньше неё. Разбитая камера в актовом зале. Вечные споры с учителями, но сегодняшний случай уже переходит все границы. Из жалоб пока всё. Мы обязаны отстранить вас на время. И я рекомендую родителям… принять меры.

Эйвери молчала. Она видела, как мать сжала губы. Отец кивнул. В их глазах было только разочарование.

— Мы старались, — начала мать. — Мы правда старались…

— Старались? — перебила Эйвери. — С тех пор как Оуэн родился, вы стараетесь только ради него. А я — просто шум на заднем плане.

— Прекрати, — отец повысил голос. — Мы говорим не об этом. Ты превращаешься в угрозу.

— Для кого? Для учителя, который оскорбляет учеников?

Директор вмешался:

— Я рекомендую предпринять меры. Возможно, временное пребывание в центре коррекции поведения...

— Центр? — Эйвери хмыкнула. — Мне восемнадцать лет. Вы серьезно?

— Да, — отец был резок. — Ты поедешь туда. Может, наконец подумаешь, как нужно себя вести.

— Отлично, — усмехнулась она. — Мне уже тошно от вас всех. Чем дальше — тем лучше.

Дома был скандал. Отец кричал, а мать плакала.

— Ты понимаешь, что ты позоришь нас? — закричала мать. — В кого ты превратилась?

— В человека, которого вы не замечаете, — бросила Эйв. — Разве это новость?

Отец шагнул вперёд:

— Хватит! Нам, из-за тебя, приходиться отпрашиваться с работы, извиняться перед школой, платить за репутацию!

— Репутацию? Вы обо мне хоть думаете?

— Тебе не место в обычной школе, — прошептала мать. — Можешь собирать вещи, завтра поедешь в центр поведенческой коррекции.

— Прекрасно! — Эйв зарычала.

Глава 2

"Я сражаюсь с миром, сражаюсь с тобой, сражаюсь с самим собой.."

The Weeknd & Kendrick Lamar - Pray for Me

Эйвери проснулась от легкого, но уверенного стука в дверь. Сквозь сон она услышала приглушённый голос матери:

— Вставай, Эйвери, пора. Мы скоро выезжаем. Собирайся.

Сон мгновенно рассеялся. Глаза распахнулись, но сознание еще не успело включиться. Какая поездка? Куда? Она медленно села на кровати, волосы растрёпаны, взгляд расфокусирован. Лицо скривилось от нехватки сна.
«Куда еще собираться…» — пронеслось в голове. Но через несколько секунд вчерашний день ударил по памяти, как ледяная вода. Руки сами собой потянулись к лицу — она нервно потёрла его, будто надеялась стереть всё происходящее. Но нет, это была не шутка. Не сон.

— Сейчас… — устало пробормотала она в ответ маме, хотя она, скорее всего, уже спустилась вниз.

Эйвери поднялась с кровати, ощущая, как холодный воздух обволакивает кожу. Волны раздражения уже начинали подниматься внутри. Не от самой ситуации, а от ощущения, что её просто «сплавили». Она тяжело ступала в ванную, словно каждое движение давалось с усилием.
Она умылась, быстро расчесала волосы и медленно, с демонстративной безразличностью, стала одеваться.

Тем временем, Рейн уже не спал. Он лежал с закрытыми глазами. Стук в дверь.

— Рейн, собирайся, — голос отца был спокойным. — Мы выезжаем в центр.

Парень молча открыл глаза. Не было ни злости, ни страха. Только пустота. Он молча встал с кровати, не говоря ни слова, и направился в ванную.

Родители уже ждали внизу, обсуждая между собой детали поездки. Рейн оделся в джинсы и тёмную кофту, закинул сумку на плечо и прошёл мимо них, не удосужившись сказать ни слова.

Машины подъезжали к массивному чёрному кованому забору. Охрана здесь была как в зоне повышенного режима. За забором — стражи в форме, камеры по периметру, система пропусков. Атмосфера была гнетущей и отталкивающей.

Перед заездом каждая машина проходила строгую проверку. Документы, заявления, подписи. Ничто не ускользало от внимания персонала. Эйвери сидела в машине, глядя на всё происходящее с недоумением и отстранённостью. А вот Рейну было всё равно. Сейчас он не испытывает вообще никаких эмоций от происходящего. Спустя несколько минут их впустили на территорию. Въезд был строго по очереди.

Уже на территории — десятки, а может сотни машин на огромной парковочной зоне. Родители с детьми. Лица подростков были очень похожи — или злоба, или безразличие. Почти никто не выглядел «добровольцем» этого центра.

Возле белоснежного здания с высокими колоннами толпилось множество людей. Здание возвышалось на четыре этажа, архитектура напоминала что-то между школой и санаторием. Прямоугольные окна, строгие линии, всё чисто, почти стерильно. Вокруг — ухоженные газоны, выстриженные кусты, цветы. Рядом виднелись и другие здания: чуть дальше — два общежития, затем небольшое кирпичное здание, напоминающее библиотеку. За ним — ещё несколько, загадочного вида, с закрытыми окнами и охраной у входа.

— Это что, центр… или тюрьма? — спросила Эйвери в полголоса.

Рядом родители что-то обсуждали шёпотом, не обращая на неё внимания.

Солнечное утро выдалось обманчивым. Солнце светило ярко, но прохлада в воздухе заставляла передёргиваться. Возле входа в главное здание стояли колонки и микрофон. Похоже, собирались проводить некое подобие линейки. Атмосфера напоминала первое сентября, но с привкусом тюрьмы.

Эйвери вышла из машины первой, за ней — родители. Она взяла сумку из багажника и обвела взглядом толпу.

В этот же момент Рейн вышел из машины с той же задумчивой, почти без эмоциональной миной. Он не видел Эйвери. Как, впрочем, и она — его. Людей было слишком много.

Среди толпы, стояла незнакомая девушка. Она сразу увидела Рейна, и словно замерла.
«Это он», — звучало в голове. Его взгляд — равнодушный и глубокий. Губы, почти не двигающиеся. Он будто сошёл с обложки. Девушка как вкопанная смотрела на него, невольно любуясь. Она будто поняла, что любовь с первого взгляда существует. Она хочет быть с ним, она хочет узнать его поближе.
— Боже, он нереальный, — прошептала одна из рядом стоящих девушек.
— Я первая с ним пересплю, спорим?
— Да ты с таким даже слова не вымолвишь.

А он просто смотрел вперёд и никого не замечал.

Эйвери почувствовала на себе взгляды. Кто-то шептался, кто-то разглядывал её, кто-то просто смотрел в упор. Она поёжилась, но виду не подала. Просто стояла, ожидая каких-то инструкций.

Родители Эйвери собрались уезжать, но не удержались:

— Ты не собираешься нас обнять? — громко сказала мать. — Или всё, ты уже совсем чужая?

В толпе стало тихо. Несколько голов повернулось. Эйвери неохотно подошла, обняла родителей — сухо, без чувств.

— Что это за спектакль? — пробурчала она. — Счастливы, что избавились от меня? И да, я давно стала для вас чужой.

Родители замерли. Мать нахмурилась.

— Мы просто надеемся на перемены, но если их не будет — ты останешься здесь дольше. Всё зависит от тебя.

— Ага, конечно. Просто скажите, что устали от меня. Я заноза в вашей…

— Замолчи, Эйвери! — крикнул отец, — Что за выражения? Мы не хотим ссор.

— Поздно, — процедила она сквозь зубы.

Родители не стали дослушивать. Развернулись, сели в машину и с шумом уехали. Эйвери осталась стоять, кулаки сжались, дыхание участилось. Она ощущала, как злость внутри неё закипает. «Успокойся… дыши…» — повторяла она про себя.

Все, в том числе и Рейн, стоявший в стороне, всё это время наблюдали за ней. «С этой девчонкой явно что-то не так» подумал он. Его рядом стоящие родители пробормотали:

— Может, она не такая уж и плохая?

Рейн хмыкнул:

— Ага, особенно, когда так разговаривает с родителями, на глазах у всех.

— Может, поедем обратно? — попытались пошутить родители.

— Уже поздно. Здесь довольно интересно. — сказал он, кивнув головой в сторону девчонки.

Глава 3

"Жизнь становится все более насыщенной с каждым днем”.

Chase Atlantic - The Walls

Девушек и юношей повели в разные направления. Эйвери, вместе с другими девушками, направилась к одному из зданий, которое оказалось общежитием с белыми стенами и большими окнами. Внутри пахло свежей краской и новой мебелью.

На входе стояла женщина средних лет с короткой стрижкой и строгим взглядом. Она представилась как мисс Кэролайн — комендант общежития.

— Добро пожаловать, девушки. Сейчас мы раздадим вам ключи от комнат и пропуска. Обратите внимание: телефоны и другие электронные устройства необходимо сдать на хранение. Они будут возвращены вам по расписанию, — произнесла она, раздавая каждому индивидуальный пакет с ключом, пропуском и брошюрой с правилами проживания.

Эйвери получила ключ с номером 214 и направилась на второй этаж. Комната оказалась просторной, с двумя кроватями, двумя письменными столами, полками и большим окном, через которое проникал мягкий солнечный свет. На одной из кроватей уже лежала сумка, а рядом стояла девушка с короткими каштановыми волосами и дружелюбной улыбкой.

— Привет! Я Кейт, — сказала она, протягивая руку.

— Эйвери, — ответила девушка, пожимая руку.

— Рада знакомству. Знаешь, ты мне сразу понравилась. Я бы на твоём месте не смогла бы так постоять за себя, как ты сегодня, — сказала Кейт, вспоминая недавний инцидент.

— Спасибо, но мне конечно стоит иногда держать себя в руках. — смущённо ответила Эйвери, начиная распаковывать вещи.

В течении дня девушки разбирали свои вещи, развешивали одежду и украшали комнату. Кейт повесила на стену несколько фотографий и постеров, а Эйвери расставила на полке книги и личные вещи.

— А ты почему сюда попала? — спросила Кейт, устроившись на кровати.

— В школе я много скандалила и родители решили, что мне нужно «перевоспитание»,— с иронией ответила Эйвери.

— Понимаю. А я вот, часто прогуливала школу, тусовалась с неправильной компанией. Родители решили, что здесь мне будет лучше, — поделилась Кейт.

Девушки продолжили беседу, обсуждая свои увлечения, музыку и книги. Несмотря на разный жизненный опыт, они быстро нашли общий язык.

Тем временем, Рейн получил ключ от комнаты 307. Зайдя внутрь, он увидел парня в очках, сидящего за столом с книгой.

— Привет, — коротко сказал Рейн.

— Привет, — ответил парень, не отрываясь от чтения.

— Я Рейн.

— Джон, — представился сосед, не отрывая взгляда от книги.

Больше они не обменялись ни словом. Рейн устроился на своей кровати, достал телефон, который благополучно спрятал в кроссовок, а сломанный сдал коменданту. Все оставшееся время он провел в молчании, залипая в гаджет.

К вечеру коменданты объявили, что подростки могут выйти на улицу, чтобы осмотреть территорию.

Эйвери и Кейт решили прогуляться. Они шли по аллее, обсуждая территорию центра, когда Эйвери, шагая спиной вперёд, в кого-то врезалась и чуть не упала, но её придержали за талию.

— Извини… — начала она, встречаясь взглядом с Рейном.

Он смотрел на неё холодно, чуть прищурив глаза, а на его лице читалось явное раздражение.

— Смотри, куда идёшь, — бросил он, убирая руку с её талии.

— Я извинилась. Можно было бы и промолчать. Или это выше твоих сил?

Парень нахмурился.

— Не каждый день в меня врезается ураган на ногах.

— Тогда считай, что сеголня тебе повезло, — с вызовом бросила Эйвери, скрещивая руки на груди.

Они стояли практически вплотную. Напряжение между ними висело в воздухе, а Кейт наблюдала за этой картиной.

— Похоже, у вас… особые отношения, — прокомментировала она.

Эйвери даже не обернулась:

— Скорее, особое раздражение.

— Вы знакомы? — с интересом спросила Кейт.

— Нет. — сказали Эйвери и Рейн одновременно.

— Более того, я вижу его второй раз и даже имени не знаю и не хочу знать. Мне уже достаточно одного твоего вида, чтобы испытывать неприязнь. — Эйвери сощурилась, смотря на парня.

— Прекрасно, — пробормотал Рейн. — Не особо хочется видеть тебя ненормальную каждый день.

Развернувшись, он ушёл, оставив после себя лёгкий шлейф раздражения. Кейт наклонилась ближе к Эйвери.

— Ты уверена, что вы не знакомы? Вы так ругались, будто давно знаете друг друга.

Эйвери фыркнула.

— Я понятия не имею кто он, не выдумывай, Кейт.

Девушки пошли дальше осматривать территорию и разговаривать.

Рейн отступил в сторону, к кромке дорожки. Он не знал, что именно в этой девчонке его раздражало. Она была дерзкая, огрызалась, была слишком громкой и самоуверенной. Слишком…

— Опять эта ненормальная, да? — рядом оказался Сэм, глядя в сторону Эйвери.

— Просто врезалась. Парой слов перекинулись, и всё.

— Её надо как-то на место поставить. Серьёзно. Даже девчонки с женского блока жалуются, говорят, что она будто с короной на голове ходит и будто пытается всех запугать.

— Не надо ничего делать, скорее всего им кажется, из-за сегодняшнего инцидента. — коротко бросил Рейн.

— Ладно… — Сэм оглянулся. — Мы с народом вон там. Подходи, если захочешь.

Рейн покачал головой.

— Я останусь.

Сэм ничего не ответил, только качнул плечами и ушёл.

— Почему он не с нами? — спросила Саманта, поправляя волосы.

Сэм пожал плечами:

— Он как будто в своём мире. Какой-то он… я не знаю. Странный.

— А мне кажется, что его с той ненормальной что-то связывает, — вмешалась Кейси. — Вы видели, как они стояли? Лицом к лицу, как будто целоваться сейчас начнут.

— Бред, — сказала другая. — Видно же, что они незнакомы. И по его лицу видно, что у него к ней чистое отвращение.

— Но она всё равно… раздражает. Всем своим видом. Надо с ней что-то делать.

— Нужен план, — вставил один из парней.

— Рейн сказал — не лезть, — напомнил Сэм.

— А нам что, важно, что он сказал? — фыркнула Кейси. — Он, конечно, крутой, но и крутым иногда нужно напоминать, кто в здесь главный. Тем более, она должна заплатить за то, что ударила меня.