Скорый встречный

Глава 1

Амелия

Капли дождя медленно стекают по оконному стеклу вагона. Дождь, дождь, вечный питерский дождь и проблески неяркого летнего солнца, проглядывающего сквозь просветы в облаках. Поезд вот-вот тронется, любимый город растает в прозрачном мороке белых ночей, а через четыре часа уже и Москва. Суматошная, странная на взгляд жителя строгого, сумеречного, призрачного Питера. Правду говорят, что Петербург построил сатана. Этот город с дьявольским коварством заползает в душу, и все – она уже отравлена, и не существует для тебя другого.

А здорово вот так каждую неделю окунаться в столичную жизнь, вместе с любимой сестрой посещать тусовки, концерты, выставки, попадать в эту атмосферу богемного столичного веселья. Ненадолго, на сутки или чуть дольше. Мне бы хотелось тоже, как сестрице, втягивать всех в атмосферу активной жизни в хорошем темпе. Как у нее это получается только? Муж, дети, работа, друзья – и все ей в удовольствие. Это у нее в отца. Это его вятская веселая хватка, удачливость, умение наслаждаться жизнью, все время что-то затевать, добиваться своего. Вера всегда заявляла: «Мы, вятские, все такие!» Ну-ну, вятская моя. Вот уж кто воплотил в себе все черты столичной львицы. Высокая стройная красавица, с великолепной фигурой, аристократичными изящными манерами. Глаза большие, темные, с поволокой, так и сияют навстречу тому, на кого обращены. Когда мы с ней рядом, даже не подумаешь, что сестры, настолько разные.

Раннее утро, а уже светло и можно было бы разглядывать в окно пейзажи, домики в зелени листвы, проносящиеся мимо, людей, птиц, собак, да вот незадача – поезд-то экспресс «Сапсан», и мчится он так, что все мелькает и сливается. Пассажиры по-утреннему сонные, молчаливые, дремлют, только я одна, по-моему, уставилась в окно с французским романом на коленях, как романтично! Теперь можно помечтать.

Что-то поезд замедлил ход, а, наверное, какая-нибудь Окуловка, остановка на одну минутку. Пассажиры встрепенулись, зашевелились. По встречному пути, сияя начищенными боками, медленно проплывал фирменный скорый. Мелькали занавески, лица, лениво провожаю их глазами. И вдруг – словно удар, я поймала удивленный взгляд. Там, в окне, мрачного вида молодой мужчина неотрывно смотрел на меня, и я понимаю каким-то глубинным чутьем, что это предначертанная судьба моя. Прижалась лицом к окну, роман соскользнул на пол. И сердце помчалось вскачь, и мы не смогли оторвать глаз, но вот проследовал встречный, тронулся наш, наваждение пропало.

- Девушка, вы книгу уронили, держите. С вами все в порядке? - старичок сосед с тревогой заглянул мне в глаза.

- Да-да, спасибо. Просто задумалась.

Впереди Москва.

Кирилл

Тихий центр, патриархальная Москва, сирень отцвела, какой у нее сладкий немного приторный аромат, а липа вот-вот зацветет, запахи лета, благолепие. Остановился, вдохнул теплый воздух, провел рукой по гладким темно-зеленым листьям. А поспешить все-таки стоит, так можно и на поезд опоздать. С этим новым проектом проблем добавилось изрядно: обсуждения, согласования, и все это раз в неделю теперь в Питере. Водитель в машине уже, наверное, заждался. Открыл заднюю дверь, забросил сумку на сидение, сел рядом. Пришлось поторопить его, Ленинградский вокзал близко, но эти вечные московские пробки, как бы не застрять.

- Вадим, давай-давай, мне на поезд надо успеть, - можно подумать, он не знает когда отправление. Почему-то как свою я всегда воспринимал только ту машину, где сам за рулем, а эта, вроде как моя, а отчасти Вадима. Вот даже запах обивки другой, чужой, парфюм не мой, - Вадим, стоим мы, что ли?

- Кирилл Алексеич, это Москва, пять метров в час – нормальная скорость. Шучу, успеем, уже почти подъезжаем. Михал Михалыч вас в вагоне ждёт?

- Да, он уже на месте, наверное. Слушай, выпусти меня прямо на площади, на стоянку не заезжай, так быстрее будет, и не провожай до вагона, не надо.

- Кирилл Алексеич, я бы лучше проводил, так надежнее.

- Все, до встречи, - я схватил сумку, махнул рукой и рванул к перрону.

Успел. Вот не люблю я эту гонку, вечно времени не хватает. Нет бы так спокойно, вальяжно подкатить, как полагается мне по чину.

А все же замечательно начинается поездка - мягкий вагон, фирменный поезд, все дела, хоть высплюсь в дороге. С Мишкой на двоих у нас шикарное большое ВИП-купе со всеми удобствами.

- А я уж думал, ты опоздаешь, забеспокоился даже, что мне не свойственно вообще-то. Слушай, а синюю папку ты прихватил, я ее на твоем столе оставил? – секретарша обещала напомнить.

- Прихватил, напомнила, - пристроил свою дорожную сумку-баул. В спортивную мало что влезает, а я люблю, чтобы все нужное всегда было под рукой.

Поужинали не спеша, даже обсуждать ничего не стали, все утром решим.

Поспал совсем немного, часа три-четыре, что-то не спится мне, все прокручиваю в голове предстоящие проблемы завтрашнего, то есть уже сегодняшнего дня, а Михал Михалыч засопел как младенец. Чем дальше от Москвы, тем светлее, это уже не ночь, а просто сумерки. Тепло, приоткрыл окно. Устал от этой бешеной гонки, надо начинать наслаждаться жизнью. Вот прямо сейчас и начну. Встал у окна, залюбовался пейзажем. Сколько там ехать-то осталось, часа полтора, колеса громче застучали, станция, поезд какой-то с ярко светящимися окнами на ней остановился. И вдруг я увидел ее – прекрасную Незнакомку. Скуластое своенравное лицо, широко распахнутые глаза, а в них застыли удивление и вопрос. Откуда мне знать, что эта девушка создана для меня? Но я почему-то уверился в этом. Видение исчезло, остался, словно дурман, тайный зов бежать за ней, искать ее. Видимо, я слишком много и упорно работал весь последний месяц.

Разбудил Мишку, приняли душ, позавтракали. Приятно ездить с таким комфортом. Вот и Питер. Медленно подъехали к платформе. Я еще с детства полюбил эту вокзальную суету: чемоданы, сумки, букеты, носильщики, голоса встречающих, стук колес, объявления диспетчера, ничего не понять, но так громко и значительно. Даже запахи особые. И показалось, что вот-вот начнется новая счастливая жизнь.

Глава 2

Амелия

Вышла из вагона. Все же в Москве атмосфера совершенно иная, отличается от питерской, хоть вокзалы и похожи. Суеты здесь больше, что ли? Но и лица другие, и запахи, и гомон. Тепло чудесного летнего дня приласкало кожу. Прыгающие под ногами воробьи ничего не боятся, что-то клюют в пыли, чирикают весело. А людей – толпы, куда-то идущих, спешащих, торопящихся, прямо завихрения среди человеческих потоков. Протиснулась, лавирую, вышла наконец-то из здания.

От площади Трех вокзалов взяла такси, сумку небрежно бросила в багажник, она улетела, звякнув брелоком от ключей, не выпал бы, подарок мамы. Веселый, улыбчивый водитель, таджик или узбек, сразу не поймешь, завел со мной разговор медовым голосом.

- Девушка, а девушка, что такая задумчивая? Такая красивая и такая серьезная, муж строгий? – говорит добродушно.

- Муж – просто зверь! В полиции работает, очень строгий,- улыбнулась я в ответ.

Опустила окно, хочется надышаться летним воздухом Москвы. Совсем растрепались волосы, раздуваемые ветерком, придержала прядку, пришлось стекло поднять, оставив только узкую щелочку.

- Не повезло тебе, муж ласковый должен быть, жену любить, подарки дарить, одну не отпускать никуда, беречь. Не повезло, зачем родители за такого отдали? – огорчился таксист.

Сколько же в Москве машин, и куда они все едут? Плетемся в пробке, хорошо, ехать недалеко, умеет сестрица устроиться. Замуж и то выскочила за весьма обеспеченного москвича при хорошей должности, с квартирой в новом доме, машиной и с красивой фамилией - Белогорцев. Верой отец ее назвал, а меня, младшую, хотел Надеждой, да мама с бабушкой встали насмерть.

Бабушка Луиза из старинного французского дворянского рода не могла допустить Наденьки, маму она, несмотря на непростые времена, назвала Изабелла, то есть Изабель. Вот и меня назвали Амелия в честь прабабушки-француженки Амели. Отец пришел в бешенство, но маме каждый раз удавалось и удается укрощать его горячий нрав. А еще он всегда злится, когда мы втроем говорим на французском, хотя, странно было бы нам не знать этот прекрасный язык моих предков. Кстати, для прадеда французский тоже был как родной, все русские дворяне им прекрасно владели.

Как отец был раздосадован, когда я поступила в Университет на филологический, романская филология, переводчик, французская литература, да еще в шестнадцать лет. Зато сестра не подвела – программист высокого уровня, воплотила все отцовские чаяния и надежды.

Подъехали наконец-то, протиснулись между машинами, водитель заворчал:

- Как здесь жить, как ездить? Зачем так много домов в одном месте построили? Деревьев совсем нет, как без деревьев? Детям гулять негде, им большой двор нужен, играть, бегать, мяч гонять. Старушкам большой двор нужен, с соседками разговаривать, внуков воспитывать всем вместе, приглядывать за ними. Рассказывать, что хорошо, что плохо. А тут кто соседей знает? Никто не знает. В большом городе работать хорошо, жить плохо. Вот у нас дома… Эх!

Каждый раз не перестаю удивляться, весь квартал современный, прямо сюрреализм какой-то, дома высоченные, с яркими фасадами, отражающими солнце, играющими его лучами. На мой провинциальный питерский взгляд зелени и пространства, и правда, маловато, как они живут в этой своей столице?

- Девушка, сумку не забудь. Дверь тихонько закрывай, машина тоже ласку любит. Пусть у тебя жизнь хорошая будет, - заботливый какой водитель попался.

Сверкающий зеркалами лифт бесшумно поднялся на пятый этаж. Вера открыла дверь, впустила меня в свои хоромы, просто закружила в объятиях. Хороша, как всегда, такая она у нас красотка. Надо же, внешность в маму, а ум и хватка отцовские. А у меня все наоборот, внешность не совсем славянская, отцовская, а характер и все привычки, как у мамы и бабушки, никакой решительности. Мы с сестрой такие разные, а так любим друг друга. Ее большая с шиком обставленная квартира вся сияет и блистает. Очень интересно, когда квартира в двух этажах, нижние комнаты – общие и родительские, а на верхнем этаже – спальня и игровая девчонок. Вкус у Веры отменный, но, на мой взгляд, уж слишком современная в ней отделка, да и вся мебель тоже.

- Сегодня поедем в художественную галерею, на выставку, а там тебя ждет сюрприз, - загадочно заулыбалась сестрица, даже таинственно, прихорашиваясь перед зеркалом.

- Интересно, какой? – не могу скрыть любопытства и нетерпения.

- Увидишь!

Вот интриганка. Послышался топот маленьких ножек по ступенькам. Хорошенькие, милые, смешные, в платьицах с оборочками, с бантиками в косичках, ко мне выскочили Верины малышки. Погодки, а друг на дружку похожи почти как близнецы. И пахнет от них так вкусно, сладкими ванильными булочками. Запрыгали вокруг, захлопали в ладошки, нетерпеливо заглядывают в пакет, вынула подарки для них, специально ездила в гипермаркет, выбирала.

- Девчонки, вы тете Амелии радуетесь или подаркам? – Строга сестра, строга, мне ли этого не знать!

- Это мне? А тебе вот та коробочка. Ой, у моей куклы платье розовое. А у твоей желтенькое, да? – шуршит оберточная бумага, полетели на пол ленточки.

Чтобы они не ссорились, покупаю им всегда почти одинаковые подарки, хотя, вообще-то, они дружно живут. Как бы мне хотелось, чтобы и у меня была такая малышка!

- Девочки, быстренько собирайтесь, бабушка с дедушкой вот-вот подъедут. Кукол с собой возьмете. О, а вот и они! Забирайте девчонок, только не баловать, а то потом опять всю неделю буду их укрощать.

- А мороженое-то им можно, Вера? – хитро улыбаясь, спросил дед.

- Мороженое можно, но немного, хорошо?

Вот у сестры и с родителями мужа отношения прекрасные, они ее обожают, а муж просто боготворит. Девчонок быстренько одели, те целуют Веру уже второпях, подпрыгивают от нетерпения, мне ручками машут, заняты своими куколками.

-Так, Амели, джемпер наденешь новый мой, он просто шикарный, и тебе к лицу. А я буду сегодня в костюме. Беги, делай прическу, ну, хотя бы уложи волосы посимпатичней!

Глава 3

Кирилл

Интересно начинать новое, а этот проект обещает быть просто звездным. Тяжела ты, жизнь руководителя, но интересна и прибыльна. Конечно, успешность и прибыльность предприятия зависит от моих аналитических способностей, хватки, изворотливости, команды единомышленников, да и черт знает еще от чего, может, от интуиции и удачливости? А успешность предприятия, ее создание – этот процесс захватывает целиком и полностью, да и увеличивает мое благосостояние и так немаленькое.

Все же удачно мы выбрали место для офиса – на канале Грибоедова, почти на углу Невского проспекта. Помещение огромное, потолки высоченные, метра четыре, есть даже два балкона и оба с видом на канал. Исторический центр, душа Санкт-Петербурга.

Вышел на балкон и засмотрелся на прогулочные кораблики, снующие туда-сюда. Услышал, как вода плещется, бьется о гранит набережной. Чайка закружила над парапетом, над другой чайкой, сидящей на нем, и пронзительно закричала. Почудился запах водорослей, ароматы еды из кафе долетели даже до нашего второго этажа. Посмотрел налево – храм Спаса-на Крови с разноцветными луковками куполов, где покушались на Александра Второго. Посмотрел направо – Невский проспект, просто нескончаемая череда машин, но такой тесноты, как у нас в Москве, нет, можно даже позавидовать. Ветерок в Петербурге всегда свежий, с Невы тянет, что ли? Да не так до нее и близко. Закончим дела на сегодня, обязательно по каналу прогуляюсь до Марсова поля и до Фонтанки, это целых пять километров.

Когда искали помещение для офиса, только тогда увидел собственными глазами, понял, почему в Петербурге не подъезды, как в Москве, а парадные. Парадная, через которую попадаешь в наши апартаменты, такая роскошная, аж дух захватывает. Украшенный темно-зелеными изразцами огромный холл с действующим камином сразу поразил меня размерами. Из него ведут наверх две лестницы: широченная с коваными витыми ажурными перилами и боковая, закрытая отдельной дверью. Ступени мраморные, пологие, окна от пола до потолка, мозаика и лепнина. В прежние времена гости прибывали сюда в экипажах и даже на лодках, а мы по-простому – на авто. Еще есть и третья лестница – черная, ведущая во двор. И зачем их столько? На потолке второго этажа тоже лепнина, завитки и листья. Торжественно и помпезно, потрясающе красиво. Даже привиделся швейцар, слуги в ливреях, чиновники, снующие в разных направлениях.

В Москве как-то всё по-другому у нас устроено, здание современное, никаких парадных и черных лестниц, она всего одна. Зато есть блистающий стеклами и панелями лифт, бесшумно возносящий сотрудников на нужный этаж. А штат у нас большой, очень похоже на муравейник, такой огромный, в еловом лесу, где у каждого свои обязанности, строго распланированные дорожки, входы-выходы. Всё движется, всё по-деловому. Офис стайл, естественно. Техника на уровне, чистота и порядок.

Мой солидный кабинет, должно быть, наводит ужас на неискушенных сотрудников. Секретарша в приемной – строгая старой закалки немолодая дама в очках, сухощавая и въедливая. Самый ценный кадр, всё знающая и всё понимающая, что отчасти должно компенсировать относительную молодость руководителя, то есть, мою. Пришлось обставить помещение тяжелой тёмной мебелью, как-никак, большой начальник, почти самый главный, строгий, суровый, требовательный. Иначе всё не удержишь.

В Петербурге аристократичней, легче, романтичней. И питерские девушки хороши. Интеллигентные, вежливые, даже слегка застенчивые, одеты стильно, почти скромно. Наши москвички не такие, ярче, активнее, что ли, пожалуй, можно сказать даже, нахрапистые. Одна из моих девушек при первом же знакомстве сразу сказала: «Я – москвичка!». Забавно, словно это знак качества.

Я стараюсь ездить всегда инкогнито. Замечательно, когда сотрудницы не знают, что их посетил сам главный руководитель, я специально просил это не озвучивать для создания более непринужденной рабочей атмосферы, да и объективно оценивать ход дел проще. Уселся в кабинете, зарылся в бумаги, уставился на экран компьютера. Или стою скромно в сторонке, документы пролистываю, просматриваю презентации, да и держусь я отстраненно, на редкость мрачный тип, да уж. Не умею я с дамами общаться, да и не хочу. Поговорить с ними не о чем, работать с мужиками проще и продуктивней, ни тебе капризов, ни тебе кокетства, только суровые рабочие будни.

В нашем центральном московском представительстве, конечно, всё как-то солиднее, серьёзнее. Дам на ключевые посты я не назначал, они менеджеры, секретари, эта работа у них всегда хорошо получалась. Да и здесь, в Петербурге, филиал возглавил мужик, умный, ухватистый, этому можно доверять.

Закружились девчонки около моего Михал Михалыча, он у нас такой импозантный, такой представительный. Мишка разошелся вовсю, заулыбался, даже приобнял какую-то барышню. Шутит, любезничает вот донжуан московский.

- Девицы-красавицы, показывайте, что наработали, умницы-рукодельницы.

У барышень засветились глаза, конечно, руководство навестило, да еще приехал такой весельчак. А к девушкам стоило бы, наверное, вообще-то присмотреться, а то так и проживешь всю жизнь бобылем, пока жену ищешь, да выбираешь. Да и надо ли?

Вспомнил! Видение в окне. Загадочная Незнакомка. Чем же она меня так задела? Что-то в ее внешности есть необычное, точно – скуластая загадочная кровь северян. И взгляд, словно она узнала меня, удивилась, и поманила за собой.

Амелия

День опять такой чудесный, солнышко, и на работе все замечательно. Повезло сюда устроиться, недаром два последние года учебы, в магистратуре, постоянно посещала Французский институт на Невском, участвовала в организации конференций, выставок, презентаций. К нам в медиатеку Французского института приехали долгожданные французы, шумные, веселые. Они в восторге от поездки, от Петербурга, от нас, вообще от всего.

Со многими мы уже знакомы, поэтому обменялись ритуальными поцелуями, дурацкая традиция, идущая еще со времен Французской революции. Считается, что касание щек помогает стирать границы между слоями общества. Свобода, равенство, братство. Начинать следует исключительно с левой щеки. Парижане «целуются» два раза, окрестные жители – четыре, в южных регионах – три. В Питере ограничились столичными двумя. С незнакомыми обменялись легкими рукопожатиями, причем, по-французски рукопожатия должны быть именно легкие.

Глава 4

Кирилл

Москва, как много в этом слове…Работа, работа, работа. И тут, в Москве работа, и в Питере работа. Я становлюсь совсем мрачным, строгим, а по-другому никак, не сохранишь темп, не удержишься в струе. По-моему, я совсем разучился улыбаться. Отдыхать и вовсе некогда, вот опять не удастся добраться до дома, придется ночевать в городской квартире, хоть и не люблю я этого. Да и моя домохозяйка ворчать и ругаться будет. Моя добрая, заботливая няня, не Арина Родионовна, конечно, да и я не Пушкин. Но вырастила и воспитала меня она, родителям вечно было некогда. И образование дала не современное, а настоящее, фундаментальное. Мой ангел-хранитель, Елизавета Константиновна. Ее дед – дореволюционный профессор – обладал великолепными манерами, потрясающим умом, энциклопедическими знаниями, что и передал в полной мере детям и внукам, несмотря на сложные времена. И вся их семья жила по каким-то канонам любви и согласия. А няня уж постаралась передать это мне. Мои манеры теперь, скорее, отпугивают современных девиц. Вот, попробуй тут, женись, когда я мрачен и несносен. Да и поговорить-то с ними не о чем. Женюсь и умру от тоски.

И в городе я жить не люблю, живу на дедовой даче, лес сосновый вокруг. Вот прямо калитку открыл – и лес. Участок огромный, как все участки в нашем старом поселке. От дедова большого дома остался флигель на память, там уютно, как в детстве. А новый дом, конечно,основательный: кирпич, решетки, гаражи, охрана, все дела. Кого сюда привезешь? Хоть и ехать, в общем-то, не так уж и далеко, но все гипермаркеты в Москве, развлечения в Москве, бары в Москве. Вот и не вожу никого, для приема гостей довольствуюсь городской квартирой.

Обставил её в современном стиле, не хай-тек, конечно, этакий холостяцкий флэт. Здесь много кого приходится принимать: сотрудников, друзей и дам, чего греха таить. Стильно, красиво, но не чувствуется души, как в подмосковном доме. Вот маме здесь нравится, да и отцу тоже, в гостях у меня бывают именно здесь, не очень-то они любят далеко из Москвы уезжать, а тут всё рядом: работа, магазины, приятели отца, мамины подруги, театры. Она у меня заядлая театралка, выставки всякие любит.

Пришлось мне и охраной обзавестись, и телохранителями, что делать, по статусу положено. Правда, люблю я свободно перемещаться и ездить инкогнито, молод еще, да и выучка хорошая.

Амелия

Мужское внимание так вскружило мне голову – элегантный москвич Павел, обаятельный француз Кристоф. Сразу захотелось пройтись по магазинам и бутикам, гардеробчик надо обновить, взглянуть на все под другим углом. Итак, что нужно, чтобы вскружить мужчинам голову?

Пробежалась по магазинам, жаль, что по бутикам не очень-то разбежишься. Модный костюмчик, платье, стильные брюки, парочка нарядных джемперов – всё, денежные запасы исчерпаны, но оно того стоило. Даже посетила парикмахерскую, хочется перемен. Новая интересная жизнь началась – с поклонниками, нарядами, поездками.

Вера позвонила, тоже жизнью довольна. Ну, она-то всегда довольна, редкое качество – умение наслаждаться жизнью.

- Ты к тётушкам заезжала? Совсем забыла, наверное, они-то не признаются даже под страхом смертной казни, что тебя давно не видели. И почему меня все считают строгой, особенно по отношению к тебе? Амели, навести их, по голосу слышно, что соскучились.

Павла ты очаровала, поблагодарил меня за знакомство, ждет не дождется встречи. Просто дифирамбы пел, надеюсь, тебе он тоже понравился? Пора, пора уже тебе подумать о будущем. Партия очень даже неплохая, да и ко мне будешь поближе.

- А я с французом познакомилась на конференции. Такой европейский красавец, зовут Кристоф. Такой симпатичный! Говорит, что в меня влюбился с первого взгляда. Элегантный, галантный, а темперамент какой! Живет в Париже, меня в гости зовет, в Париж и Бордо. Вот уеду жить во Францию, будешь знать!

- Да что ты за авантюристка такая! Какая Франция! Вечно у тебя фантазии одни в голове. Павел – прекрасная партия, обеспечен, есть новая двухкомнатная квартира почти в центре, прилично зарабатывает, да и, вообще, хорош собой. Нечего мудрить, на следующей неделе едешь в Москву при полном параде. Пообщаетесь, познакомитесь поближе, по-моему, он тебе понравился.

Материалистка какая моя сестра, квартира, обеспечен… Правда неплохо образован, с ним интересно.

- Приеду, пообщаюсь, он и, правда, меня заинтересовал. И Кристоф тоже… - надо же Веру подразнить, может, я еще не решила, чьи ухаживания мне больше нравятся, москвича или француза.

- Надеюсь, что ты сделаешь правильный выбор, хоть в чем-нибудь послушаешь старшую сестру, - твердые нотки зазвучали в голосе.

Всегда она знает, что для меня будет лучше. Где учиться, как нарядиться, куда пойти, а куда не надо. Она и сама правильная такая, все у нее по плану, по порядку и по расписанию. А я кто? Младшая сестра и должна быть послушной. Я всегда старалась изо всех сил, правда, не очень-то у меня это получалось. Но Веру огорчить боюсь даже больше, чем родителей.

- Ладно-ладно, не сердись, обязательно тебя послушаюсь.

Займусь-ка я пока переводом, как мне повезло, что я его получила. Время поджимает, скоро сдавать в редакцию. В таком прекрасном настроении текст увлекает, пишется на редкость легко. Наверное, я влюбилась, только в кого? Это просто головокружение от успехов. Вот легкомысленная особа! Права, права, сестрица.

Прогулялась по городу для вдохновения. Лучшее время в Санкт-Петербурге эти белые ночи. А потом наступит ночь полярная, солнце и всходить почти не будет, а будет дождь и снег без конца, и слякоть до следующей весны. Пожалуй, Париж – прекрасная альтернатива, там тепло, опять-таки европейская культура. Правда, говорят, там сейчас слишком много иностранцев, мигрантов, ну ничего, поживем – увидим. А француз мне понравился! Вот было бы забавно: Павел – московский муж, а Кристоф – французский любовник! Все-таки, шарм, смугловатая кожа, манеры, восхищение, которое он и не пытается скрывать. Опять же Елисейские поля, прогулки по Монмартру и много-много всего! Кстати, неплохо бы узнать, а насколько он состоятельный мужчина, а то сестра замучает расспросами, да и самой любопытно. Хотя, по-моему, это далеко не самое главное.

Глава 5

Кирилл

Я, наверное, сошел с ума. Опять это видение в окне! Бросился бы за ней вдогонку, да поезд встречный. Мелькнула моя Незнакомка и пропала. Мистика какая-то. Ну, не встретил пока родственную душу, да не все ее и встречают, живут же как-то, детьми обзаводятся. А почему кажется, что эта девушка мне предназначена, что это близкий мне человек? Какое-то завихрение мозга, так не бывает, это же не кино.

Буду думать о работе, тем более, что подумать есть о чем, такие перспективы открываются, да и технической работы очень много. Главное, все просчитать, все продумать, а не морочить себе голову. А Мишка, интересно, жениться не думает? Меня в последнее время с девушками старается познакомить, а сам?

- Михал Михалыч, а ты что не женишься?

- Женюсь-женюсь, вот еще немного погуляю свободным, а уж потом и женюсь. Найду себе блондинку с карими глазами или, наоборот – брюнетку с голубыми. И чтобы рост метр семьдесят пять, не меньше, и внешность модельная, все при всем. Я теперь при моей должности и нашем размахе могу себе позволить повыбирать.

- А то раньше не мог! Ты же красавец, здоровяк, весельчак, девчонки и так вокруг тебя вьются.

- А ты – угрюмый тип, лишний раз не улыбнешься. К тебе и подойти-то бывает страшно, ну, тем, кто тебя плохо знает. А ты ведь хорош собой! Высокий, широкоплечий, худощавый, а глаза черные, как ночь. Девушки таких любят. Но – этакий лорд Байрон, загадочен и мрачен. Только в отличие от поэта, здоров, как бык. Это я знаю, да наши парни, каким ты бываешь в узком кругу, среди своих. А так, только сумасшедшая может тобой увлечься!

- А может, я тоже ищу необычную девушку? Об этом ты не подумал? Такую, чтобы ее любить, как прадед любил.

-Ну, ищи-ищи. Теперь таких не делают! Все, Кир, собирайся, скоро Питер.

А что мне – сумку застегнул, и всё готово. Это Михал Михалыч любит все делать обстоятельно и неторопливо, всё проверять, а кажется таким безалаберным, но я-то его знаю. Моя опора и надёжа.

И снова этот сказочный город, что разбередил мне душу. Совсем европейский, строгий, даже надменный, аристократ. И при этом полон тайн, обещаний, недосказанностей. Укутан призрачной туманной дымкой. Даже запахи и звуки словно доносятся через толщу веков. Кажется, что Петербург неизменен, словно и не нуждается он в людях, а живет сам по себе какой-то одному ему понятной жизнью.

Амелия

Француз мой позвонил, любезничал, восторгался. Сколько экспрессии!

- Амели! Как я рад слышать твой голос! Как мне хотелось бы показать тебе весь Париж, нашу прекрасную столицу. Ты обязательно должна здесь побывать, увидеть все своими глазами, надышаться этим воздухом. А потом я познакомил бы тебя с бабушкой, она живет в Бордо, он тоже очень привлекательный, его даже называют маленьким Парижем. Я очень его люблю, ведь я там родился. Бордо – винодельческая столица Франции и просто очень красивый город.

Соблазняет меня, завлекает. Француз из Бордо!

Договорились встретиться с девчонками с курса. Такая встреча неожиданная и такая замечательная, как-то внезапно решили собраться, это все магия белых ночей. В Петербурге летом в редкие солнечные дни так хочется гулять по городу, общаться с друзьями, наслаждаться в полную силу, пока опять не зарядили дожди, и не настала потом полярная ночь. Выбрали кафе рядом с Невским, удобно, что у нас кафе в центре почти на каждом углу. Устроили себе девичник. Как же я по ним, оказывается, соскучилась.

- Девчонки, еле выбралась, уговорила свекровь с малышом посидеть!

- Ты совсем другая стала, Маринка, вот что значит мама. Никогда бы не подумала, что ты будешь такой мягкой, такой домашней!

- Елизавета, а ты как похорошела, а серьги, они с бриллиантами?

Да уж, красавица наша Лиза, вот что значит, хорошая оправа для драгоценного камня. Как засветилась своим нежным очарованием, просто чудо какое-то.

- Это мне Алексей подарил, правда, предложение все никак не сделает, а сколько уже вместе живём, - даже слегка покраснела от досады.

- А мы вчера заявление подали! Теперь решаем, где свадьба будет, всё так дорого, вы себе не представляете. Одно платье, знаете, оказывается, сколько стоит?

Вот уж не к месту, Настасья, ты хвастаешься! У Лизы слезы на глазах заблестели. Ну, ничего, думаю, что и у неё все наладится, бриллианты так просто не дарят.

Вот уж посмеялись, полакомились от души. Пирожные, мороженное, сладкие напитки, фрукты – что еще надо для счастья! Посплетничали всласть. Кто замужем, у кого парень, вместе живут, только у меня никого. Девчонки меня опять недотрогой называют, обидно.

- Амелия, ты красивая, веселая, приключения любишь, у тебя должно быть много кавалеров, не теряйся, а то провыбираешь!

Все равно, по-моему, прежде, чем завязывать какие-то отношения, надо хорошо узнать человека, а то к чему все это. О Париже я промолчала, а то еще сглазят.

Потом гуляли по Невскому, пока совсем не закончилась ночь. Встречали рассвет над Невой, иллюминация, свежий ветер, крики чаек, гудки машин и будоражащие душу запахи просыпающегося летнего утреннего города.

И снова я еду в Москву, снова скорый поезд. И вагон тот же, и место у окна, как всегда. Увижу ли я своего Незнакомца? Прямо сердце замирает в ожидании мимолетной встречи. Что мне в нем? Это просто блажь, не более того. А все же, вот и поезд.

Скорый встречный. Встала, смотрю, не отрываясь. Он! Он был или не был? Видение, призрак, который преследует меня, тревожит душу, не дает спокойно спать. Между нами есть какая-то связь. Что с этим делать? Почему не могу забыть его? Глупости, просто я романтичная натура, как всегда считала сестра, и она права.

Сестре побоялась даже намекнуть об этом моем наваждении, всю жизнь она меня опекала и останавливала, предупреждала, что я увлекающаяся натура, да еще и очень наивная и доверчивая. Боюсь, то это так и есть, но что поделаешь, раз я такая уродилась. Остается только слушаться старшую сестру, но не всегда это получается. Ну, хоть намерение у меня такое есть, правда, говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями…

Глава 6

Амелия

Поспешно попрощались с сестрой, она понимающе улыбнулась, - ну-ну, сводня какая. Уверенно Павел водит, лавирует среди машин, ну еще бы, москвич, они привычные. Хорошо, что довольно быстро доехали, в пробках не застряли.

Вышли на освещенной голубоватым светом парковке около нового дома, опять многоэтажка, как у Веры, правда, попроще. Консьержка оценивающе посмотрела из-под очков, прямо просканировала, поздоровалась. Павел ей любезно ответил, опять улыбнулся. Зачем он так захотел мне квартиру показать? Ничего необычного, типичная новостройка, просторный холл. На широкой лестнице еще чувствуется приятный запах отделки как обещание новой хорошей жизни. Лифт бесшумно возносит нас на седьмой этаж, у Павла такой вид, словно на седьмое небо. Кабина вся в зеркалах, что-то вид у меня усталый, а еще ехать четыре часа. Вот в поезде и отдохну, только бы не опоздать. Павел почему-то нажал на кнопку звонка красивой шоколадного цвета двери с цифрой сто восемнадцать, за дверью раздалась веселая трель.

- Эля, проходите, ну что же вы? Павлик мне о вас рассказывал так много хорошего. Приятно познакомиться, Лариса Николаевна, - ухоженная моложавая женщина улыбнулась мне, открыв дверь.

Эля? Забавно, так меня еще не называли. Павел выглядит чуть смущенным, пропуская меня вперед.

- Мне тоже очень приятно. Вы – мама Павла? Он меня не предупредил, извините, у меня даже сувенира нет, я не предполагала…

- Ну что вы, я думаю, это не последняя наша встреча, не так ли? Чашечку кофе? А, может быть, чай? Паша, проводи Элю в гостиную,- с такой любезной натянутой улыбочкой сказала дама.

- Спасибо, лучше кофе, если вас не затруднит, - я тоже улыбнулась.

- Элечка, вы ведь в Петербурге живете? Очень красивый город, есть на что посмотреть, люблю туда приезжать, - дама опять мне улыбнулась. Одета просто, но не по-домашнему, видимо, ждала визита, приготовилась. Пожалуй, я на ее фоне проигрываю, не так элегантна, все же рассчитывала на отчасти дорожный наряд. Не так ухожена, за день даже прическа порастрепалась. Да и вид усталый.

- Да, город просто прекрасный, особенно центр, - не буду я ее приглашать вот так вот сразу, хоть она ловко напрашивается.

- А как вам Москва, понравилась? Очень большая и шумная, правда?

- Я здесь нередко бываю, в гостях у сестры. Большая, конечно, Петербург поменьше, да и не такой суматошный.

- Элечка, приживайтесь к столу, чувствуйте себя как дома. Паша, помоги мне с кофе, пожалуйста.

- Ушли на кухню, посуда звякает.

Осмотрелась, комната обставлена современной классической мебелью, невероятно чистая, прямо как с рекламного плаката.

На стене у двери в кухню висит фотография, большой портрет. На ней мужчина красивый, с усами, по-моему, на Павла похож или Павел на него. Подошла поближе, чтобы рассмотреть, наверное, отец. До меня доносится тихий голос мамы Павла, - ты мне говорил, что это сестра Веры Белогорцевой. Вера-то какая красавица, а Эля неродная ей, что ли, как будто, не совсем русская?

- Мама, у нее отец из Вятки, Амелия в него, но тоже по-своему, красивая, правда? Пойдем кофе пить, а то ей уже скоро на поезд.

- А квартира у нее в Петербурге большая? В центре или в новостройках? Хорошо бы в центре. Вера, наверное, ей денежную работу нашла, переводчики сейчас на фирмах прилично зарабатывают. А все же жаль, что на сестру не похожа.

Я быстро уселась обратно за стол, неудобно, что случайно подслушала, зато полезно. Обидно, конечно, когда тебя сразу оценивают «подойдет - не подойдет». Ароматный дымящийся кофе подан на серебряном подносе, чашечки и блюдечки тончайшего фарфора. В вазочке крошечные шоколадные не то пирожные, не то конфеты. Павел ведет светскую беседу, как и положено в присутствии дам. Его мама вставляет какие-то замечания, а сама посматривает на меня, отслеживая каждое движение, каждый жест. Да что же это такое! Кофе выпили, пора мне уже отсюда. Произнесла вежливые слова прощания, Павел, конечно, повез меня на своей машине провожать. Воркует мило о чем-то. Наконец-то, вокзал. Скорей бы прыгнуть в поезд, а там можно даже поспать, хоть это не очень то и прилично. Но я так устала сегодня, еще эти смотрины. Улыбнулась, прощаясь с Павлом, аж, скулы сводит.

Чуть не опоздала, настроение от поездки испорчено. Маменькин сынок, хотел показать меня маме, она должна сказать свое веское слово. Ну что ж, по-моему, показ не удался. Да еще далась им всем моя квартира! Она у меня небольшая, уютная, мне нравится. А то, что она в центре Петербурга и стоит очень дорого, так я ее продавать или менять не собираюсь.

Домой, домой, домой. Тронулся скорый, Павел элегантно машет рукой. И что махать-то, если я маме не подошла? Испортили мне поездку, а такое настроение было чудесное, приподнятое, праздничное.

Уселась на своей кухоньке, посматривая в окно, ловлю ложечкой пенку только что заваренного кофе, запах восхитительный, набрала номер своей разлюбезной сестрицы.

- Привет, а где ты этого Павлика откопала? – даже не смогла сдержать раздражение.

- Его мама дружит с моей сотрудницей. Рекомендации исключительно положительные. А почему – откопала? Что не так?

- Знаешь, а давай я поищу себе жениха сама. Не порти мне поездки, а то будем встречаться все реже и реже, - давно я так раздраженно с сестрой не разговаривала.

- Да чем он тебе не угодил? Тебе же нравилось его общество, я же видела, как вы общались, - Вера даже рассердилась.

- Потом расскажу, когда перезлюсь. Хотя… Ну, ладно, слушай. Во-первых, он маменькин сынок, что мамочка скажет, то и будет. Этакий эталонный молодой красавец, как с открытки, слащавый, отлакированный, все угодить стремится. Ему нужна жена, вернее, его маме, во-первых, красивая, во-вторых, с квартирой в центре, в третьих, хорошо зарабатывающая, а еще образованная и покладистая. Я не эту роль не подхожу, это во-первых. Во-вторых, а мне зачем замуж? Мне и так хорошо. К тому же не понравилась я его маме.