Скрытый потенциал

Глава 1

Можно ли заранее знать, изменится ли человек? И можно ли этого избежать? Пен не знала, но в какой-то момент своего брака начала раздумывать об этом всё сильнее. То, что связывало их в начале, стало казаться таким нелепым. Если б у меня был выбор, решила бы я с тобой встречаться?

Привычка быть кем-то удобным, кем-то, делающим жизнь другого лучше. Пен ждала его из каждой экспедиции, как фарфоровая кукла на подоконнике. Того ли хотят от брака, полного любви?

Тогда он сказал: «Я ищу отношений, потому что не могу больше быть один. Потому что вдвоём всё легче». И она согласилась. Теперь же выполнение такой роли сулило только скорый отъезд в психологический диспансер из-за паранойи. Действительно ли меня любят или человеку так удобнее? Конечно, Пенелопа не являла собой идеальную женщину, со всеми её тревожными истериками, нелюбовью к себе и сомнениями во всём. Можно ли говорить о том, что с ней удобно?

Однажды любовь стала сомнением. Да, я готовлю ему завтраки и обеды, да, я стираю его одежду, слежу за его счетами, смотрю сериалы его любимых жанров, записываю его к врачу и слежу за его сном. Может, я вовсе его мать? Может, я не люблю его как женщина? В любом случае, читать Фрейда на досуге ради интереса не самая лучшая затея.

Итак, Альфред был... Был довольно симпатичным при знакомстве, написал адекватные слова в анкете и сразу на первом свидании намекнул, что Пенелопа ему понравилась. Она, конечно же, поняла это не сразу, только на третьем свидании, но никакого грома в ясном небе не случилось. Влюбленность расцветала очень медленно с её стороны, он же громких чувств тоже не выказывал. Пара могла весь вечер гулять, попивая чай с облепихой, говорить о разном. Пожалуй, Пен чувствовала себя даже нужной.

В те недели её мать громко хлопала дверьми, кричала пуще прежнего без причины, но и говорить напрямую отказывалась. И, когда Пен съехала, они ещё два месяца не разговаривали. Только спустя год девушка поняла, почему так получилось.

В конце концов, не успев побыть и дня одной в квартире, Пенелопа переехала к Альфу. На тот момент они встречались полгода, всего лишь полгода, но с ним было так спокойно. Первый мужчина, рядом с которым она не чувствовала себя толстой, ужасной, нелепой и глупой. Можно было забыть о своих широких отекших ногах, трясущемся жире на руках и повислой груди. Он смотрел на неё широко открытыми глазами, улыбался и краснел после поцелуев. Это ужасно льстило.

Дни шли, они приспосабливались друг к другу. Пенелопа взяла на себя большую часть домашних обязанностей, так как не работала. Тогда и Альфред ещё не уезжал в экспедиции, но все равно много времени проводил в НИИ. Теперь Пен не могла целыми днями сидеть и читать на подоконнике, как в родительском доме. Пришлось научиться готовить, убираться и следить за всем, так как его зарплаты не хватало на домработницу. Спустя полтора года они поженились, никому не сказали и не стали праздновать. Затем Альф начал ездить в экспедиции, маленькие командировки, и мысли о домработнице у Пенелопы поубавились, так как она одна дома не наводила беспорядок и ела довольно мало, предпочитая питаться всухомятку.

***

– Знаешь, я решила пройти курсы, хочу научиться писать.

– Разве ты не сама мне пишешь сообщения? – подшутила над ней Элоиза.

– Вот уж спасибо! – округлив глаза, улыбнулась девушка.

Они сидели на улице у маленького кафе, пили чай и ели горячие круассаны. На башенных часах только пробило одиннадцать часов утра, светило яркое, но еле теплое весеннее солнце. Люди шли мимо, одетые совершенно по-разному, кто-то уже разделся до футболки, а вот старушки предпочитали пуховики. Уже было достаточно сухо для конца апреля, многие улыбались. Пенелопа и Элоиза никуда не спешили, они, как очень близкие подруги, решили увидеться и поболтать обо всём на свете. Но, поговорив десять минут, замолчали, любуясь видами города и вдыхая прохладный свежий воздух.

– Так что, почему ты решила сделать это только сейчас? – Эл прищурилась, отпивая из маленькой чашки зелёный чай. К тому времени Пенелопа представляла из себя эталонную домохозяйку и жену. Не хватало только детей. Её подруга же получала второе высшее образование. Они познакомились в своём первом университете, Пенелопа старше Элоизы на пару лет, но им удалось сблизиться в студенческом кружке. Первокурсница Элоиза хотела влиться в сообщество студентов и пробовала все кружки подряд, Пен же писала сценарии для постановок. Обе не любили привлекать к себе внимание, но Бриджертон, как ни странно, в итоге осталась там и даже сыграла пару ролей, предпочитая всё же заниматься помощью сценаристам и декораторам.

– Хочу заниматься чем-то, что мне действительно нравится. Почувствовать себя нужной, может быть. После театралки мне не так много приходилось этим заниматься, но и вернуться туда я уже не смогу, даже если снова поступлю в университет.

– Думаю, ты права. Но вообще-то, у тебя и так всё прекрасно со слогом, темпом и сюжетами. Или что там обычно важно? Не суть, ты меня поняла

– Не мне судить, но я всё-таки немного про другое. Художественная литература это интересно, ярко, в целом понятно. Только не уверена, что это моё. Душа больше лежит к публицистике, – Пенелопа смущенно опустила глаза вниз, немного покраснев.

– Неожиданно, подруга. Мне всегда казалось, что ты зачитываешься любовными эротическими романами, – Элоиза томно прищурила глаза, отпивая из чашечки. Деблинг зарделась ещё сильнее, даже вспыхнула, но затем засмеялась.

Глава 2

В любом случае, как бы мы ни хранили секреты, они всегда вырываются наружу. Либо из-за стыда, либо из-за невозможности выносить это самостоятельно, либо без нашего ведома вовсе. Что-то становится секретом случайно. Например то, что Пенелопа Фезерингтон уже давно стала Пенелопой Деблинг, но её матери это знать не следовало. И это несмотря на то, что её сёстры, Пруденс и Филиппа, тоже уже ходили под другими фамилиями.

Казалось чем-то неправильным сообщить матери о том, что ещё одна ниточка, связывающая их, разрезана. Порша догадывалась о свадьбе дочери, но, как и все люди, не желающие встречаться с реальностью, уверяла себя и всех остальных в том, что дочь всё ещё Фезерингтон.

В общем, всё, что касалось фамилий, было для Пенелопы слегка сложным. Потому выбрать творческий псевдоним поначалу показалось непосильной задачей. «Пенелопа Деблинг» звучало неплохо, но у неё не хватило бы духу писать под своим именем, к тому же что-то эротическое. «Пенелопа Фезерингтон» даже не бралось к рассмотрению. Сколько бы она не примеряла имена, ничего не подходило. В конце концов, промучавшись два часа в поисках смыслов и созвучия, Пенелопа положила большое равнодушие на это и записала в начале книги «Фэнни МакЛовин». Когда ты начинающий автор и слабо веришь в свой успех, некоторые аспекты не кажутся важными. А потом твою книгу выпускают под именем Фэнни МакЛовин, и ты пытаешься не умереть от испанского стыда.

Когда у книги появился свой маленький фандом, Пенелопа чуть не сошла с ума от волнения и восторга. Люди в твиттере действительно обсуждали её персонажей и мир, даже чёртовы подростки, хотя рейтинг был 18+. Кто-то даже написал: «божественный потенциал слишком хорош для эротического романа!!!!!», на что человеку ответили «честно говоря это потому, что постельные сцены там не так уж горячи и подробны». Это твит собрал немало лайков, что одновременно взбесило Пенелопу, но в то же время заставило задуматься, стоит ли что-то поменять в следующей части. У людей всё ещё присутствовал стереотип о том, что эротические романы нечто дешёвое и простое (спасибо тебе - 50 оттенков серого), но не включать постельные сцены в свои работы было бы грустно. Вся накопленная страсть уходила в строки, и изначально роман писался как эротический, однако герои не всегда спрашивают создателя, что им нужно делать. Так получилась целая книга.

Альфред никогда не был обжигающе горячим, чувства не вырывались из него так, как хотелось бы ей, лишь тлели угольками в светлых глазах. Пенелопа любила его, без сомнений, но секс оставлял желать лучшего. Ей не хватало некоторой необузданности, несогласованности, безумия (может быть). Так, чтобы ладони мужчины дрожали от того, как он хочет прикоснуться к её телу, но не может. Чтобы само это ожидание доводило его до исступления и брюки давили на член так, что становилось больно. Постоянно быть тем призом, который хочется схватить и вытрахать всю душу, крепко держа руки над головой. Она часто представляла в постели, как он крепко обхватывает её сзади до нехватки воздуха и вдалбливает член до тех пор, пока они оба не свалятся от усталости с громким биением сердца и довольными от оргазма лицами. Что ж, воображения Пенелопе хватало, но скромность всегда заставляла её держать рот закрытым, потому всё оставалось прежним.

Писательством она занималась с малых лет, и «любимая» мать к первым потугам дочери отнеслась даже нормально, послушала детский бред и покивала, улыбаясь. Тогда этого было достаточно. По мере взросления отношения с ней теплее не становились, потому больше Пенелопе некому было показать свои рассказы. В её кругах никто ничего больше эссе в школе на тему экологии не писал. В университете же театральный кружок принял её с такой радушностью, что было даже неловко. После знакомства с Элоизой случайно получилось так, что Пен познакомилась с её семьей. Огромный дом смущал её до колкости в солнечном сплетении, но всё равно не казался пустым. Несколько детей младшего возраста бегали по комнатам, один из них, самый старший, отделился и подошёл к ней. Сложно было даже назвать ребёнком высокого подростка лет 15-16, но пухлые красные щеки и прыщи не прибавляли ему возраста. В целом, сам парнишка был довольным пухлым, с такой пухлостью, которая проходит к совершеннолетию. Тем более, что на фото семьи Бриджертонов толстых людей не наблюдалось.

— Привет, ты к Эл пришла? Меня Колин зовут, ты не обращай на них внимание, дети есть дети. А как тебя зовут?

После этих слов пробегающий мимо маленький мальчик нахмурил брови, остановился, пнул брата в задницу и побежал дальше, пытаясь догнать сестру. Колин, явно пытающийся показать себя более взрослым, чем есть, строго посмотрел вслед мелкому и закатил глаза. Пен готова была поклясться, что за пару минут до этого видела, как он сам дёрнул мальца за ухо и убежал.

— Я – Пенелопа. Не мог бы ты позвать Элоизу? Пожалуйста, – девушка улыбнулась так, словно за что-то извинялась. Болтливость Колина её слегка смутила. Пен уже хотела внутренне закатить глаза, но вспомнила, что ей самой чуть больше двадцати, потому она недалеко от него ушла.

— Я пока дойду до неё, ноги отвалятся. Давай позвоню, – не дав ей и подумать, парень быстро набрал контакт Элоизы в телефоне. Сообщив о прибытии «кудряшки», Колин убрал телефон в карман и уставился на гостью. — А вы учитесь вместе? Она нам не очень-то много рассказывает. Чем Эл вообще занимается? Небось своими ботанскими делами о правах всех на свете. Вот я считаю...

— Давай не будем обсуждать университетскую жизнь твоей сестры, раз она не хочет рассказывать, на то есть причины, — показалось, что она ответила немного строго, но раскрыть какие-либо тайны подруги, даже случайно, не хотелось.