Скудные берега

Глава 01

Возьми на радость из моих ладоней

Немного солнца и немного меда,

Как нам велели пчелы Персефоны.

Не отвязать неприкрепленной лодки,

Не услыхать в меха обутой тени,

Не превозмочь в дремучей жизни страха.

Нам остаются только поцелуи,

Мохнатые, как маленькие пчелы,

Что умирают, вылетев из улья.

Возьми ж на радость дикий мой подарок,

Невзрачное сухое ожерелье

Из мертвых пчел, мед превративших в солнце.

Осип Мандельштам

ГЛАВА 01

Ари был самым паршивым мальчишкой на всем белом свете — это вам всякий бы сказал. Ленивый и никчемный, он не годился ни для какого дела: меч выпадал из его хилых рук, рыбачить он тоже не мог, несколько часов в промерзлом северном море — и начинал поганец сразу харкать алой густой кровью. Пытались его пристроить и на кухню, но Ари из чистого упрямства опрокидывал котлы и тушил очаг, считая, что не мужское это дело — бабам помогать. Курицы его терпеть не могли, а тощие, вечно голодные коровы переставали давать и без того жидкое молоко, стоило Ари показаться в коровнике.

Отец, добродушный огромный Бъерн, иногда с сожалением признавался, что лучше бы придушил никчемного сына в колыбели — только еду на такую бестолочь зря тратить. Остальные дети Бъерна удались на славу: были они здоровые и веселые, и всякое дело у них в руках ладилось. Старший, Эймунд, получил в наследство хорошую рыбацкую шхуну, и теперь его семья не знала голода. Средний, Снув, вырос отважным воином, и меч словно бы был продолжением его руки, так ловко и умело он с ним управлялся. Единственная дочь Бъерна, прекрасная Сангррид, вышла замуж за богатого скотовода с равнины и принесла своей семье много денег. Тови, предпоследний сын, остался при отцовском доме на правах самого младшего — на Ари никаких надежд никто не возлагал.

Жена Бъерна умерла от стыда за своего последыша, и море забрало ее, укрыв ледяными ветрами.

Помимо бесполезности и лени, отличался Ари и вредным характером: говорил все, что вздумается, не только мужчинам, но и замужним женщинам, забивал всякими глупостями голову рабам, а однажды испортил целый бочонок редчайшего в этих краях вина, бросив туда дохлую ворону.

Били Ари часто и от души, Бъерн поначалу требовал с обидчиков денег, но потом махнул рукой: сам такое родил, что же теперь ни в чем не повинных людей в виру вгонять. Вот и слонялся Ари целыми днями без дела, и его тощая высокая фигура стала такой же частью прибрежного пейзажа, как камни и птицы. Жители города обходили его стороной, и только иногда сердобольные старухи совали подростку кусок хлеба или сала, как местному дурачку. Хлеб и сало Ари съедал с удовольствием, а потом припоминал старухам их прегрешения молодости, благо чего-чего, а сплетен в этом городе всегда было с избытком.

***

В тот день, который безвозвратно изменил его жизнь, Ари болтался по главной площади, раздумывая, чем бы ему заняться. Было по обыкновению скучно и тошно: размеренная жизнь пропахшего рыбой прибрежного городка текла из года в год одинаково. Здесь не случалось ничего интересного. Разве лишь в позапрошлом году кузнец Вальгард с перепоя зарубил топором свою жену, а потом бегал по всему городу, собирая золото для ее родичей: за убийство всегда была высокая плата. Ари тогда ходил смотреть на покойницу, после чего его целую неделю рвало от еды. Смерть оказалась мерзкой и неприятной, с особым, приторным запахом.

Можно было пойти к морю и кидать камни по хищным, низко летающим птицам, но ветер дул уже по-зимнему свирепо, и Ари бесцельно кутался в вытрепавшийся мех телогрейки, разглядывая спешащих по делам редких горожан.

И тут — о, чудо! — случилось самое настоящее происшествие. Звонко грохоча колесами по мерзлой земле, в городок ворвалась невиданная яркая повозка, разрисованная диковинными цветами и запряженная лошадьми. Столь крупных и сильных скакунов Ари прежде видеть не доводилось, у отца они были куда мельче и невзрачнее, и теперь он даже застыл от радостного изумления — какие грациозные и чудесные создания, не то что неповоротливые волы, которые обычно с изматывающей медлительностью тащили тяжелые грузы. Все его замерзшее, измученное постоянной тоской существо напряглось и словно бы расправилось от предчувствия чего-то необыкновенного.

Тем временем крытая повозка остановилась, и из нее вышла женщина.

Она казалась не слишком молодой — около двадцати пяти лет или даже старше, — но держалась с вызовом незамужней девушки, впервые пришедшей на городские гуляния.

На ее голове красовалась огромная шляпа с пушистыми перьями, на плечи был наброшен роскошного изумрудного цвета плащ, отороченный редким серебристым мехом.

— Да, — с сильным, резким выговором сказала незнакомка, — паршивое местечко. Но севернее уже некуда.

Она сделала несколько шагов вперед, и из-под плаща выглянули алые подошвы ее сапожек.

— Ведьма… — выдохнул кто-то за спиной Ари.

Черные густые брови женщины озабоченно нахмурились, полные губы скривились.

Глава 02

Возвращались в дом старой девы Оддни уже в сумерках: Бъерн никак не хотел отпускать дорогих гостей, выставляя на стол все новые и новые угощения.

К тому же он так щедро одарил их на прощание, что Ари сгибался под тяжестью двух мешков. Из одного выглядывали голенища новых сапог, из другого — округлые бока колбасы из оленины. Джо легко нес на плече бочонок вина.

Бель шла первой и становилась все более нерешительной по мере того, как на улицы высыпал весь город — поглядеть на заезжую ведьму. Ильва, чей болтливый язык был длиннее ума, успела, кажется, обежать уже каждый дом.

Ари старался не глядеть по сторонам, чтобы не побросать мешки и не схватиться за камни: эти люди его раздражали и раньше, а сейчас просто выводили из себя. Еще утром весь окружающий мир в целом делился для него на две части: Иске с Торве и все остальные люди.

Иске была наименее неприятной из всех его знакомых, а слепая Торве рассказывала сказки.

Вообще, Торве рассказывала сказки своим многочисленным внукам, которых ей оставляли для присмотра. Одни внуки вырастали, другие рождались, и у очага Торве всегда возились разные дети. Ари начал приходить к этому очагу, когда ему было еще семь или восемь лет, и долгие годы он думал, что Торве знать не знает о его присутствии.

Но в прошлом году, когда один из малышей слишком близко подобрался к огню, она сказала: «Ари, мальчик, убери этого дрянного мальца подальше».

Истории, которые рассказывала Торве, всегда пахли морем. Она рано овдовела и была единственной женщиной, о которой слышал Ари, выходившей в море на рыбалку вместо мужа. Наравне с мужчинами Торве носила штаны и заплетала косы, владела гарпуном и даже присоединялась к охоте на китов, чтобы прокормить своих семерых детей. Нового мужа Торве так и не взяла, и злые языки говорили, что Торве и сама стала мужчиной, и ей впору было не мужей выбирать, а наложниц.

В последние годы Торве редко выходила из дома, ее тело неумолимо дряхлело, но сегодня даже она приковыляла из своего домика на берегу, чтобы если не поглазеть, то хоть послушать о том, что происходит в городе.

Вперед выступила городская знахарка Стирбьерн:

— Значит, ты лекарь? — спросила она у Джо.

Джо остановился, не опуская бочонка с вином. Ему хватило одного взгляда на эту женщину, чтобы безошибочно определить ее ремесло.

— Наши дороги с тобой не пересекутся, знахарка, — сказал он твердо.

Глаза Стирбьерн недоверчиво сузились.

— Люди не пойдут к пришлому мужчине, назвавшему себя лекарем, — пообещала она.

Джо ничего не ответил, просто кивнул и пошел себе дальше. Но тут им путь преградила слепая Торве. Она шла, вытянув вперед руки, и остановилась, коснувшись Бель. Ари уже было скинул с плеча мешки, но Джо успокаивающе покачал головой.

— Сейчас не время дразнить гусей, — сказал он.

Гуси — это такие птицы с длинными шеями, сестра Ари, Сангррид, рассказывала, что они водятся на равнине. Ари сообразил, что Джо сравнивает горожан с этими птицами, и фыркнул.

Торве провела ладонью по застывшему лицу Бель.

— За тобой идет смерть, — сказала она.

— Я полна жизни, глупая старуха, — резко отозвалась Бель, отшатываясь.

Торве задумчиво пожевала губами.

— Смерть стоит за твоей спиной. Ее костлявые руки лежат на твоих плечах.

— Это потому, что ты уже двумя ногами в погребальной лодке, — не выдержав, крикнул Ари. Среди толпы послышались смешки, да и сама Торве улыбнулась.

— Я рада, что ты теперь при деле, юный Ари. Из тебя получится хороший лекарь, мои внуки всегда становились спокойнее, когда ты подкрадывался к моему очагу.

Бель сердито оттолкнула старуху и чуть ли не бегом направилась к дому Оддни. Ари поспешил за ней, но краем глаза успел увидеть, как Джо на ходу подставил локоть для того, чтобы слепая Торве не упала от ее толчка.

Во дворе с силой выбивала пыль из шкур одна из дочерей пивовара Атли.

Атли был очень неудачлив при жизни: его жена принесла ему трех дочерей и ни одного сына, а после его смерти эти неудачи перешли по наследству к девицам. Атли так и не успел выдать замуж ни одну из них, и они остались без мужчины в доме. Пивоварня требовала сильных рук и крепкого здоровья, куда с ней справиться трем худосочным сестрам. И теперь дочери Атли работали на чужих людей. Шкуры вытрясала младшая, Алва, подметала пол средняя, Аста, пекла хлеб самая старшая — Ауд.

Ари помнил, что его среднему брату, мечнику Снуву, нравилась Ауд, и одно время в доме говорили о скорой свадьбе. Но Снув, по обыкновению, ушел в море, и от него уже почти год ничего не было слышно. Это приводило Тови и Бъерна в ярость: всем известно, что в морские набеги нужно уходить ранней весной, летом и осенью слишком много дел по хозяйству, и каждые руки всегда на счету. Но Снув терпеть не мог коровник, ненавидел заготовку сена и с каждым годом наведывался домой все реже и реже, а Ауд старела на берегу от многих хлопот и одиночества. Без мужчины женщина стареет в два раза быстрее, понятное дело.

Бель прошла в дом и протянула руки к каменной плите, которой заканчивался длинный открытый очаг на кухне.

Глава 03

Старая Торве стояла на берегу и жадно вдыхала морской воздух. Ее ноздри раздувались, грудь тяжело поднималась и опускалась.

— Скоро я буду возле мужа, — сказала она, хоть ни Ари, ни Бель не успели еще сказать ни слова. — Сорок лет назад море унесло его.

— Ты видишь будущее? — спросила Бель.

Торве слепо пошарила в воздухе руками, и Бель сжала ее ладонь.

— Будущего не существует, — сказала Торве. — Если тебе нужна ведунья, то в наших местах ее нет. Но в деревне на востоке есть одна женщина по имени Рута. Найди ее и задай свой вопрос. Ари проводит тебя по весне, Ари хороший мальчик.

— Ты сказала, что видишь смерть, — настаивала Бель.

— Я везде вижу смерть. Смерть ласкает меня по ночам и целует мои волосы. Они, наверное, уже совсем белые.

— Есть ли земли еще севернее? — спросила Бель. — Что там дальше?

— Мир мертвых, наверное, — качнула головой Торве, не удивившись. — Мы живем прямо у его порога. Холод струится по нашим венам вместо крови.

Бель что-то ей ответила, но Ари не услышал. Должно быть, у него снова началась лихорадка, потому что все вокруг покачнулось и каменистый берег стремительно полетел ему навстречу.

***

Он очнулся от того, что было слишком тепло. Совсем близко горел огонь, от которого несло жизнью и жаром. Ари не сразу понял, что лежит на соломенном тюфяке возле очага в комнате Бель.

Прошуршали рядом юбки, успокаивающе, утешающе. Бель присела рядом, в ее руках дымилась кружка. Пахло травами и теплым хлебом.

— Надо было сказать еще утром, что ты болен, — укорила она его. — Я бы не потащила тебя в такой холод, если бы знала об этом.

— Как ты донесла меня сюда?

— Мне помогли внуки Торве, — Бель положила прохладную руку ему на лоб. — У тебя все еще жар, — проговорила она. — Почему ты такой злой, Ари? Разве родители не любили тебя? Отец даже коров завел, лишь бы ты поменьше болел.

Ари отвернулся. От близости огня в глазах тут же защипало.

— Отец ненавидит меня за то, что я убил маму.

— Или он убил жену, запихав в ее утробу столько детей? Джо велел тебе выпить этот отвар.

Она поставила кружку на низенькую скамеечку рядом с тюфяком и отошла чуть в сторону, прислонилась спиной к стене.

— Мир мертвых, — припомнил Ари. — Вы говорили со слепой Торве про это. Он действительно совсем рядом?

Лицо Бель не дрогнуло.

— У тебя жар, — сказала она ровно, — тебе все пригрезилось. Разве в этих богатых и счастливых землях есть место для несчастий?

В этот раз она даже не скрывала насмешки.

Ари принялся пить отвар мелкими глотками. Боль в груди становилась чуть слабее.

— Это травы с моей родины, — сообщила Бель. — Я расскажу тебе об этих местах. Там очень много солнца, и всегда тепло, и даже зимой люди запросто могут ходить босиком, потому что на моей родине никогда не бывает снега, а трава вечно зеленая.

Снув как-то рассказывал, что однажды они заплыли так далеко, что очутились в странном месте, где солнце буквально сжигало кожу, но ему никто не поверил.

— В лесах моей родины очень много всяких зверей, — продолжала Бель.

— Что такое лес? — прервал ее Ари, жадно впитывая каждое слово.

Бель повернула к нему свое лицо, и оно было мечтательным и нежным.

— Лес — это когда очень много деревьев в одном месте, Ари. Так много, что среди них можно заблудиться и годами искать дорогу домой.

— Так не бывает, — прошептал Ари.

— В этих лесах живут очень яркие крикливые птицы, их зовут попугаями. И нахальные мартышки, звери, похожие на людей. Там очень много цветов и разных фруктов, и люди никогда не знают голода и холода.

— Если бы такое место на самом деле существовало, — заявил Ари, — то вы с Джо никогда не покинули бы его ради нашего городишки. Или же вы просто дураки.

— Это место существует, но оно очень далеко, — сказала Бель. — Мы выехали в дорогу в начале зимы, а скоро уже новая зима — вот как долго мы сюда добирались. Через море, через степи и горы.

— Зачем?

Бель опустила голову, разглядывая носки сапожек, снова обрела неподвижность, только едва шевелились крупные губы.

— В поисках чуда, мой милый Ари. Мы отправились в путь, чтобы ухватить за хвост надежду.

— Надежду на что? — задал новый вопрос Ари. Рассказ Бель звучал для него странно и невероятно, она словно пыталась убедить его в том, что человек с небесных чертогов решил добровольно спуститься в темное и мрачное подземное царство.

— На жизнь, — ответила Бель.

Ари каркающе рассмеялся, хоть горло у него и растрескалось, как глиняная посуда.

— Здесь ты не найдешь ничего, кроме голода и холода.

— Я нашла тебя, — ответила Бель и улыбнулась ему.

Ари стало так горячо в животе, что он залпом выпил травяной отвар и, конечно же, обжегся, закашлялся, слезы брызнули из глаз.

Глава 04

Проснувшись, Ари сразу увидел неподвижное лицо Джо. Лекарь сидел на шкурах возле тюфяка и казался задумчивым. Бель спала на скамье у стены, и ее темная коса струилась вниз, достигая пола и напоминая затаившуюся змею. В свете едва занимавшегося утра очертания ее фигуры казались особенно мягкими и круглыми.

— Ауд, — испуганно дернулся Ари, но тут же понял, что обнимает вовсе не покойницу. Раненая дышала тяжело и прерывисто, огненное тело грело не хуже раскаленной печи. Ее лихорадило, но она совершенно точно была жива, а белый налет вокруг губ исчез.

— Надо же, — сказал Джо без всякого выражения, — значит, мы не зря проделали такой длинный путь.

***

Измена Ауд вроде никак не касалась обитателей дома старой девы Оддни, а принесла и Ари, и Джо, и Бель много неприятностей.

Ари после ночи, проведенной в обнимку с Ауд, заболел с новой силой. Несколько дней подряд у него шла горлом кровь, и он был не в силах даже подняться с кровати. Джо, чтобы не бегать от одного больного к другому, положил тюфяки Ауд и Ари рядом, и теперь они дружно метались в жару.

Только спустя несколько дней Ари узнал, что его братец Снув не пощадил рогатого Вальгарда и лишил его глаза. Кузнец был в ярости и поклялся, что, как только Ауд оправится, он убьет ее теперь уже наверняка. Добивать едва живую после лопатной расправы женщину даже у Вальгарда не хватило духу.

Снув же как ни в чем не бывало ушел в море, и поскольку берега уже начали покрываться льдами, то до весны ждать его не приходилось. Ауд горько разрыдалась, услышав об отъезде любимого. Больше всего ее расстроило, что он даже не поинтересовался, осталась она жива или нет.

Аста и Алва каждый день навещали сестру, и Ари, лежавший совсем рядом, приходил в ярость от непроходимой женской глупости.

— Дура! — закричал он однажды на рыдающую Ауд. — Зачем ты легла под моего брата, если знала, что твой муж уже убил одну жену за измену? Разве ты не видела, что Снуву нет до тебя никакого дела?!

Ауд повернула к нему избитое лицо, из ее глаз струились слезы.

— Я бы и сейчас пошла за Снувом, позови он меня, — сказала она. — И отдавала ему себя снова и снова.

— Ааааа! — взвыл Ари, не выдержав этого. На его крик прибежал Джо. — Перенеси меня от нее, пожалуйста, — взмолился Ари, — не то я действительно сойду с ума.

Кроме того, Аста рассказала: горожане потрясены тем, что Ауд все еще жива. Многие видели ее страшные раны, и теперь о лекаре-мужчине говорили уже без прежней насмешки. Конечно, это приводило в неистовство знахарку Стирбьерн, и она не придумала ничего лучшего, чем излить свою злобу на Бель, повсюду рассказывая о том, что та делит свое ложе то с Джо, то с Ари. Эта сплетня очень разозлила Ари: ладно бы досужие языки подложили под него молодую и веселую Иске, так ведь нет, болтали о пришлой Бель, чьи черные глаза и волосы ужасали его.

Ари страшно бесился не только из-за сплетен и глупой Ауд, но и из-за Бель тоже. Он постоянно вспоминал, как она вела себя на пиру, жадный блеск в ее глазах и порочный смех — и тогда злоба тугим кольцом обхватывала его горло, и он начинал задыхаться в кашле.

А Бель, будто назло, все время вертелась рядом, бросая на Ари долгие внимательные взгляды. После истории с Ауд она сильно переменилась, повеселела, утратила свою раздражительную молчаливость. В ней пробудилось озорство, а на щеках все чаще вспыхивали ямочки от улыбок.

Еще Бель то и дело оказывала Ари разные знаки внимания: то приносила лепешку с медом, то поправляла ему одеяло, то принималась петь на чужом языке, и в такие моменты ему хотелось выпрыгнуть из своей шкуры. Почему-то казалось, что ее песни всегда очень грустные, но он не желал спрашивать, о чем же они, чтобы не разговаривать с Бель слишком уж долго.

Ари не понимал причин, по которым ее настроение ни с того ни с сего переменилось к лучшему, ведь все было плохо, куда хуже обычного. А столь неотступная забота попросту пугала его, и он только скалил зубы и огрызался.

— Вот неблагодарный щенок, — однажды выпалила Бель с досадой, услышав очередную грубость. — Кто же кусает заботливую руку?

— А я просил обо мне заботиться? — закричал он сердито, и Ауд проснулась от этого крика, задрожала и заплакала.

Жизнь казалась невыносимой.

***

Как только Ари стало немного лучше, он тут же сбежал из дома, подальше от бесконечных разговоров дочерей Атли, подальше от Бель с ее жгучими глазами, прожигающими в нем дыры.

Ари послонялся по берегу и пошел навестить слепую Торве, которая, по словам все той же Асты, уже и не поднималась с постели.

Торве пребывала в том двойственном состоянии, когда одна нога находится еще в этом мире, а другая — в загробном. Она лежала на узкой лавке, и вместо бесчисленных внуков, которые вечно копошились у ее очага, в доме была лишь невестка, подметавшая пол. Завидев Ари, она тут же подхватила кадки и помчалась к колодцу за водой, строго-настрого велев не обижать бабушку.

— Ари, — сказала Торве в тот же миг, как как он подошел к ней. По запаху она его, что ли, узнала? Он тоже понюхал себя и учуял лишь запах пропитанного травами жира, которым Джо растирал ему грудь, да застарелого заячьего меха на телогрейке.

— Ты умираешь, — сделал вывод безжалостный Ари.

Глава 05

Джо и Ауд уже спали, а Бель ждала его на кухне.

— Хельга, наложница твоего брата, принесла тебе молока, — сказала она, — но оно уже остыло. Давай я подогрею.

— С медом, — попросил Ари, вгрызаясь в кусок хлеба. — Бель, — спросил он, когда губы совсем отогрелись, — почему же я такой злой?

Она сидела на корточках у очага и грела ему молоко. Услышав вопрос, Бель повернула к нему лицо, и в отблесках пламени оно показалось почти красивым, а не резким и хищным, как при свете дня.

— А сам ты как думаешь, Ари?

— Потому что младший сын Бъерна — это Тови?

— Тебе не нравится этот город, — откликнулась Бель очень тихо, — и не нравятся эти люди… потому что… почему, Ари?

— Потому что я не принадлежу всему этому, — произнес он, и сам не понимая, откуда взялись эти слова. — И все это не принадлежит мне.

Бель осторожно, чтобы не обжечься, поставила перед ним железный ковшик на длинной ручке, добавила в молоко меда.

— Каким был твой муж? — спросил Ари неожиданно для себя, хотя это был самый бабский вопрос на свете, и он ненавидел такие досужие перетолки.

— Таким же, как ты, — ответила Бель. — Равнодушным и могущественным.

— Могущественным? — нахмурился он, сердясь из-за очередной насмешки. Уж чего-чего, а могущества в нем не было ни на стручок.

— Ауд ведь все еще жива, — напомнила Бель и склонилась над ним, пытливым взглядом впиваясь в его лицо. — Как ты это сделал, Ари?

Его спина взмокла от близости этой женщины и ее запаха, и слишком темных волос, упавших на его плечи. Казалось, сама тьма обрушилась на Ари, принеся с собой леденящий ужас.

— Отстань от меня, — выплюнул Ари, — ты приставучая, как чертополох!

Бель разочарованно отодвинулась и с того дня снова стала угрюмой и замкнутой.

***

Спустя несколько дней Аста, подавая завтрак, рассказала о том, что на рассвете к побережью подошел чужой корабль. Он был сильно поврежден штормом и, взламывая носом еще тонкий лед, едва дотянул до суши. Конечно же, дружинники стремились на зимовку домой, их деревня была куда южнее, но плаванию на разбитом корабле они предпочли надежную сушу.

— Тридцать чужих мужчин, — мечтательно сказала Аста. — Город гудит, как улей. Вдовы и одинокие женщины выстроились в очередь, чтобы пригласить дружинников к себе на постой. Чувствую, что к лету у повитух работы прибавится, — хохотнула она.

Женщины, уже родившие ребенка, ценились куда больше девственниц и выходили замуж удачнее. Мужчинам нужны были жены, способные зачать и выносить потомство.

— Сейчас чужаки продают товары и рабов, потому что и дураку понятно, что зимовать им придется здесь.

Видно было, что сама Аста страшно жалеет о том, что вынуждена стоять на чужой кухне и резать солонину, а не разглядывать товары, рабов и дружинников.

Бель вскочила на ноги, расплескав травяной отвар, который Джо заставлял их пить каждое утро.

— Я немедленно переоденусь, и мы пойдем на берег, — сказала она возбужденно. Аста просияла. Ари скривился, глядя на них.

Если бы корабль чужаков был поврежден чуть меньше, то все это закончилось бы куда хуже мирной торговли. К обеду от их города могло остаться лишь пепелище. До сих пор от разграблений их спасало лишь то, что они жили очень далеко на севере и здесь никто не искал богатой добычи. Снув много рассказывал о своих походах, и Ари каждый раз ужасался их кровавой жестокости.

А теперь здесь намерены зимовать тридцать пришлых мужчин — и неизвестно еще, чего от них ждать. Эти люди вполне могли проявить дружелюбие и подчиниться местным законам, но могли и начать бесчинства. Холода такие длинные, а кровь так и кипит в жилах. Вот бы дожить до весны без массовой резни или стихийного насилия.

— Беда! — влетела в дом младшая из детей Атли, Алва. Она села на скамейку, положила руки на стол и начала громко, монотонно ругаться, да так грязно, что у Ари рот сам собой распахнулся. От изумления Аста уронила нож, едва не вонзив его в собственную ногу.

— Алва… что с тобой?

Ари вспомнил, что младшая из дочерей Атли давно не приходила навещать Ауд, с тех пор, как стало понятно, что старшая сестра останется живой и даже чуть-чуть здоровой.

Из своей спальни выскочила изумленная Бель. Она была в одной нижней рубашке, и Ари который раз поразился тому, как темна ее кожа. Круглые колени притягивали к себе взгляд, словно заколдованные.

— Что? — растерянно спросила Бель, взмахнув гребнем для волос. За ее спиной послышался голос Ауд, которая по-прежнему не вставала со своего тюфяка.

— Это все ты!!! — услышав сестру, завизжала Алва с такой ненавистью, что Аста отшатнулась от нее. — Ты во всем виновата!

Ари ощутил, как его руки словно тяжелеют — до того сильным стало желание ударить кричащую Алву по лицу. Но он не пошевелился.

— Вальгард потребовал развод и дань! — выпалила она. — Сорок монет! Боги, это целая прорва денег!

— По крайней мере, теперь он не грозится убить Ауд, — рассудительно сказала Аста, мгновенно успокоившись.

Глава 06

Ари проснулся в то несчастливое время ночи, когда все в мире застывает в ожидании рассвета. Ему почудилось, будто кто-то невидимый толкнул его в бок.

Некоторое время он бессмысленно таращился на спокойное лицо Джо, который спал на соседней скамье. Огонь в очаге уже догорал, и на кухне было холодно.

Ари всегда просыпался тяжело. Его братья открывали глаза и тут же вставали на ноги, уже готовые завтракать, смеяться или сражаться. Но с самым младшим из сыновей Бъерна всегда все было не так. Ари требовалось несколько минут, чтобы понять, где он находится и кто он такой. Словно бы во сне он всякий раз забывал про свою жизнь, и при пробуждении приходилось восстанавливать эти воспоминания заново.

После переезда в дом старой девы Оддни ситуация только ухудшилась. Ари тяжело привыкал к новой обстановке и новым людям, ему и родной-то дом частенько казался чужим.

Ари уже готов был снова закрыть глаза и попробовать уснуть, как из комнаты, где спали женщины, послышался горестный вздох. Наверное, Ауд снова стало хуже.

Проклиная все на свете, а больше всего неудачника Атли, наплодившего столько никчемных дочерей, Ари вылез из-под теплого меха и обулся. Ему очень хотелось как следует пнуть Джо и отправить его присмотреть за Ауд, коль скоро он тут лекарь, но в последний момент Ари передумал. С ним теперь такое случалось: он совершал непривычные, несвойственные ему поступки.

Аста и Ауд спали вместе, тесно прижавшись друг к другу, чтобы согреться. После того как Алва потратила деньги семьи на нового раба, Аста с молчаливого согласия Джо перебралась сюда. Ари хотел было уже притронуться к лицу Ауд, чтобы понять, нет ли у нее жара, но тут Бель, спящая на полке рядом, вдруг цепко схватила его за руку.

— Зачем ты бродишь по ночам? — тревожно спросила она и дернула его на себя, в развалы пахнущих чем-то едко-цветочным мехов. Он ощутил ее жаркое дыхание на своей щеке, и ему захотелось сбежать, но он не пошевелился. Ари был не из тех людей, которые сражаются до последнего, даже понимая, что победы им не видать. Да и положение было таким глупым, что больше всего на свете он сейчас боялся, что проснутся Аста или Ауд и поднимут его на смех.

— Что? — прошептал он устало. — Ты скучаешь по дому?

— Там тепло и много еды, все просто и все понятно, там я много смеялась и танцевала на песке. А здесь я все время будто в темноте. Ари, а тебе не снятся другие места?

— Нет, — ответил он сразу. — Я вообще не вижу снов. Моя сестра, прекрасная Сангррид, всегда смеялась над этим. Она видела цветные яркие сны и все время рассказывала про них.

— Наверное, это оттого, что ты еще очень молод, — произнесла Бель, словно успокаивая сама себя. — Но боги, тебе лучше поторопиться.

Ари снова ощутил уже знакомое чувство досады и тревоги, которое возникало всякий раз, когда Бель и Джо говорили о нем. Казалось, оба ждали от него каких-то великих свершений, а он понятия не имел, что должен делать. Более того — не имел ни малейшего желания это выяснять. У Ари прежде не было никаких планов на жизнь, а теперь казалось, что он все время разочаровывает Бель, и это расстраивало, сбивало с толка.

— А твоя семья? — спросил Ари. — Такая же большая и глупая, как моя?

— Мой отец был ювелиром, — сказала Бель. — Когда я родилась, он был уже стареньким и очень меня баловал. Мама танцевала на ярмарках, и их женитьба вызвала самый настоящий скандал, — она тихонько засмеялась, и стало понятно, что Бель любила своих родителей так, как Ари никогда не любил своих. — Она умела заклинать змей и глотать огонь.

— Что? Кто?

— Мама.

— Ты смеешься надо мной? — не поверил он.

— Нет-нет, милый Ари, все именно так и случилось. Юная танцовщица и старенький ювелир. Они были как попугаи-неразлучники, в детстве я очень сердилась на это. Мне-то хотелось, чтобы все любили только меня.

Ари не знал, что это за попугаи такие, зато вспомнил, как Бель купалась в мужском внимании, и подумал, что не очень-то она и повзрослела.

Сам он никогда не знал любви, не желал ее и не страдал из-за ее отсутствия.

Злость была товарищем его детских игр.

— А что потом?

— Потом… — голос Бель стал печальным. — Потом я выросла и влюбилась. Должно быть, я пошла в мать, потому что муж мой был старше меня на двадцать лет. Отец был против нашего брака, он говорил, что я еще слишком юна, слишком глупа, что у меня ветер в голове.

— Я хочу поспать еще, — сказал Ари, отодвигаясь от нее. Про мужа ему было скучно.

Бель была совсем сонная, послушная.

— Останься здесь, — пролепетала она. — Ты теплый, как печка.

Ари не ответил и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

***

На кухне, на полу возле очага, сидела слепая старуха Торве.

Она была моложе, чем при жизни, и прозрачнее.

— Хм, — сказала она, — я думала, ты симпатичный. Твой отец в молодости был знатным красавцем. А ты какая-то бледная поганка.

— Нет, — прошептал Ари с отчаянием, — ты не можешь так со мной поступить! Я убрал все амулеты!

Глава 07

Но уже поздно ночью, когда они вернулись в дом Оддни, Ари снова заговорил о Сангррид, несмотря на все данные себе обещания.

— Джо, — сказал он, — она не должна родить этого ребенка.

Джо толок сушеные ягоды бузины, чтобы сделать отвар для Ауд, и ответил не сразу.

— Не тебе решать, кому приходить в этот мир, а кому нет, — наконец произнес он, не поднимая головы.

Ари был готов к этим словам и не удивился.

— Потом будет поздно, — предупредил он, чтобы освободить свою совесть, и продолжил пить молоко с медом.

Бель, взбудораженная пивом и танцами, кружила по кухне, ее тело никак не могло перестать двигаться.

— Послушайте, — сказала она, — мне тут пришло в голову. У нас целых две пустых комнаты.

— О, нет, — простонал Ари, сразу поняв ее.

— О, да! — воскликнула Бель, хватая его за руки. — Тебе нужно мужское воспитание, милый Ари. Ты сейчас в том возрасте, когда…

— Прекрати это, — оборвал ее он, отталкивая. Бель, смеясь, села на пол у его ног.

— Эрлинг сказал мне, что ему не очень-то нравится дом, в котором он сейчас живет. Мы можем пригласить его к нам.

— Торговца с огромным мечом? — уточнил Джо. Его лицо стало задумчивым, и это очень не понравилось Ари.

— Ты просто хочешь его! — крикнул он.

— Хочу, — легко согласилась Бель, как будто речь шла о куске сыра. — Зимы в этих местах длинные и холодные…

Ари, не соображая ничего от бешенства, оттолкнул ее. Бель явно не ожидала этого и пошатнулась, ударившись щекой об угол скамьи. На ее смуглой коже появилась кровь.

— Ты что?.. — выдохнула она с таким непониманием, что Ари тут же ощутил горячую волну раскаяния, и ему захотелось немедленно умереть.

Он рванулся с места и грохнулся возле нее на колени, откинул волосы назад, разглядывая длинную узкую царапину.

— Я не хотел, — заговорил он с отчаянием, которого никогда не испытывал прежде. — Я не подумал.

Бель смотрела на него потрясенно.

— Ты что, — повторила она, — совсем с ума сошел?

Хлопнула дверь — Джо вышел на улицу. Вскоре он вернулся с пригоршней снега.

— Приложи это к щеке, — велел он. Бель послушно взяла снег, сморщившись. Ари решил, что если Джо сейчас скажет ему хоть слово, то он сбежит из этого дома и никогда уже сюда не вернется. Замерзнет где-нибудь в лесу. Но Джо молча ушел к Ауд.

Бель сидела, прислонившись спиной к стене, на ее лице таял снег. Она все еще смотрела на Ари не отрываясь, будто на нем были высечены сложные руны.

— Ну ладно, — что-то решив для себя, заговорила Бель. — Рассказывай.

— О чем?

— О том, почему ты совсем перестал спать и опять заболел… Нет, сначала принеси мне еще снега, этот растаял.

На улице Ари долго глотал открытым ртом морозный воздух. Он всегда ненавидел мужчин, которые обижали женщин. А сейчас… Что с ним такое случилось? Как вообще такое могло произойти? Он становится похож на Вальгарда? Внутри него тоже живет чудовище, поедающее слабых?

Но раздумывать над этим было не время. Набрав обжигающего снега, Ари медленно побрел в дом.

— Торве, — ответил Ари, передавая снег Бель. — Это все Торве.

Она молча выслушала его и пугливо огляделась по сторонам.

— Призрак? На этой самой кухне? — потом вдруг отвесила Ари подзатыльник. — Зачем ты полез к амулетам, глупый мальчишка!

— Это странно, — Ари потер макушку. — Но в последнее время я чувствую, что должен сделать ту или иную вещь…

— Оттолкнуть меня, как блохастого пса, ты тоже должен был? — рассердилась Бель, и у Ари отлегло от сердца. Она простила его.

— Я никогда больше… — горячо поклялся Ари. — Можешь привести этого своего мечника… Можешь хоть десять дружинников сюда поселить. Я обещаю тебе…

Бель торопливо закрыла ему рот ледяной ладонью.

— Ну кого сюда можно пригласить, если ты завел в доме призрака? — фыркнула она. — Этак ты мне ухажеров перепугаешь… Да и неважно, плевать на них. Я просто хотела ощутить себя живой, понимаешь? Мне что Эрлинг, что кто-то другой – все едино. Как будто это бревна, а не люди. Я гляжу в их лица — и не вижу там ничего. Знал бы ты, как это страшно… Так, значит, ты из-за Эрлинга так рассердился?

— Не знаю… Наверное, из-за того, что я ничего не решаю. Это не мой дом, но и в доме отца я ничего не решал. Все вокруг делают неправильные вещи, а я не могу ни до кого докричаться, не могу хоть что-то исправить. Это доводит меня до сумасшествия. Ребенок Сангррид не должен родиться на свет, я знаю это точно. Ауд было суждено умереть, даже городской глава это понимает. Мы с ней обманули богов, и я до сих пор жалею о том, что послушал в тот вечер Джо. Человеческая жизнь бесценна, как же! В наших местах она ничего не стоит.

— Ари…

— Вальгард все равно убьет Ауд и станет еще раз убийцей. Нужно было отдать ему деньги, которые он просил, и он бы тогда успокоился. Но Алва украла эти деньги и купила себе мужа, а глава решил пойти по пути справедливости, и все это приведет к новым смертям.

Глава 08

Амулеты Руты, ведуньи с востока, были закопаны в глухом тупике за сараем. Если в теплое время года сюда заглядывали работники, чтобы отлить или тайком от хозяина выпить браги, то зимой никто не совался. Снова закапывать яму Ари не стал: все равно ее скоро снегом занесет, а если кто-то и упадет, то сам виноват — нужно лучше под ноги смотреть. Лопату он бросил тут же, она принадлежала еще старой деве Оддни, и тащить ее обратно было лень.

Ари не повезло: стоило выйти из-за сарая, как он столкнулся нос к носу с Бъерном, который нес в руках тушки норок и диких кроликов.

— Ты… — от изумления отец даже ругаться начал не сразу.

— Красивые шкурки, — вежливо заметил Ари и даже слегка склонил голову в почтительном приветствии. Он никак не мог сообразить, как сделать так, чтобы Бъерн позволил Сангррид надеть на себя амулеты.

И снова его охватили сомнения: нужно ли слушать призрак слепой Торве, не сделает ли он хуже Сангррид? Мертвая старуха сказала, что амулеты, как забор, не дадут пройти. Кому пройти, куда пройти? Значит ли это, что ребенок не сможет родиться? И есть ли смысл в словах Джо о том, что не Ари решать, кому появляться на свет, а кому нет? Возможно, судьба этого ребенка уже предначертана и сейчас Ари спорит с богами.

— Ари, извини, что заставила себя ждать! — Бель торопилась к нему, и полы ее теплого плаща, подбитого мехом, трепались на ветру. Капюшон упал, и черные пряди волос выбились из прически.

— Мы не рады здесь этому поганцу, — сказал Бъерн угрожающе.

— А мы с Джо довольны им, — беззаботно сверкнула улыбкой Бель. Она слегка запыхалась, и ее голос прерывался. — Джо считает, что из Ари получится по-настоящему хороший лекарь. Чудесный малыш! — и эта женщина потрепала его по волосам, словно он был теленком. От негодования Ари едва не зашипел и сердито кинул под ноги отцу амулеты.

— Это обереги от злых духов, — буркнул он и ощутил облегчение от того, что сбросил с себя всякую ответственность. Пусть теперь Бъерн решает, носить их Сангррид или нет. — Они должны защитить беременную женщину. Но ты можешь их и выбросить, если хочешь, — подсказал он с самым равнодушным видом, на который был способен.

Ари не успел договорить, как ощутил внезапную вспышку холода. Это Иске подкралась сзади и окатила его ледяной водой из ведра.

— Прости! — весело воскликнула она. — Я случайно. Поскользнулась.

***

— Надо было остаться и высушиться, а не тащиться домой в мокрой одежде, — раздраженно сказала Бель. — Ты и без того все время болеешь.

Зубы Ари стучали от холода. Он сидел у очага, укутавшись в зеленый плащ Бель, и пил горячее вино с медом.

В соседней комнате Ауд и Аста склонились за шитьем. Слышались тихие голоса и негромкий смех. Джо корпел над рисунками о том, как устроен человек изнутри — он все-таки взялся за обучение Ари лекарскому мастерству. За окном уже темнело. Началась метель, и в трубе завывал ветер. В такую погоду было особенно уютно возле огня, даже если рядом с тобой находилась сердитая чужая женщина с некрасиво-черными глазами.

— Я хочу есть, — протянул Ари капризно на правах человека, который едва не замерз до смерти, спасая других. Он ожидал, что Бель скажет что-нибудь грубое и уйдет в комнату, устав от заботы о нем, но она ответила спокойно:

— Подожди, кажется, осталась каша с обеда… Я подогрею.

В ленивой полудреме Ари наблюдал, как она двигается по кухне, режет хлеб и сыр, мешает кашу в котелке, морщится от поднимающегося ей в лицо пара. Ее теплое серое платье было довольно стареньким, на локтях красовались заплатки, сейчас на Бель не было никаких украшений, и она походила на обычную служанку.

— Не вставай, — сказала она, заметив, что Ари приподнялся, чтобы пересесть к столу. — Посиди еще у очага.

— Мне слишком жарко.

— Давай, я заберу у тебя плащ. Как себя чувствуешь? — Бель поставила перед Ари тарелку с кашей и положила руку ему на лоб, проверяя, нет ли жара. Рука была прохладной и сухой.

— Со мной все хорошо, — против обыкновения Ари не отшатнулся в сторону.

— Что у тебя произошло с Иске? — Бель не спешила убирать руку. Напротив, она откинула со лба Ари волосы и повернула его лицо к себе, чтобы видеть его глаза.

— Ничего.

— Женщина ведет себя так, если мужчина слишком настойчиво добивается ее или же если не добивается вовсе…

Ари невольно опустил взгляд. Бель тихо засмеялась и помотала его голову из стороны в сторону. Потом, наконец, отодвинулась и села рядом, положив локти на согнутые колени.

— Оскорбленная юная девочка с таким темпераментом пострашнее целой вооруженной дружины, знаешь об этом? — спросила Бель.

Чтобы не отвечать ей, Ари принялся есть. Каша оказалась очень горячей и обжигала ему горло, но это было меньшим злом по сравнению с темой беседы.

Впрочем, Бель не нуждалась в его ответах.

— Иске уже достаточно взрослая для того, чтобы искать себе мужа, — продолжала она задумчиво, — но мне бы не хотелось, чтобы этим мужем стал ты.

От изумления Ари все-таки подавился и закашлялся. Бель, погруженная в свои мысли, постучала ему по спине, и это тоже было странным. Зачем стучать по спине человека, который и так кашляет? Чтобы сделать ему еще хуже?

Глава 09

Пятый муж Уны умер, когда Ари еще не исполнилось и десяти лет. Тогда же он узнал и о якобы преследующем Уну проклятии. Было лето, и Ари вместе со Снувом и Тови сидел у потрескивающего костра на дальнем выгоне. Ночь пахла травами и запеченными кореньями. Снува раздражало дремлющее неподалеку стадо, он терпеть не мог всего, связанного со скотом, и срывал раздражение на младшем брате, запугивая его страшилками про сумасшедшую Уну.

— Стоит ей только поглядеть на мужчину, как он тут же хочет на ней жениться, — злодейским голосом вещал Снув. — Ее бабка была ундиной, точно тебе говорю! Женщиной-рыбой. Ее поймали в сеть рыбаки и три дня с ней потешались, от этого родилась Инга. Инга родила Уну. Все женщины этого рода ненавидят мужчин и несут им гибель. Никогда не смотри Уне в глаза, Ари, потому что в этих глазах море. Твои внутренности почернеют и сгниют от одного ее взгляда…

После той ночи Ари, завидев Уну, кидал в нее грязь и мелкие камни. Дохлые вороны забивали ее дымоход чаще, чем дымоходы других горожан, а коровье дерьмо почти не исчезало с ее крыльца, но только в теплое время года, ведь от замерзшей лепешки нет никакой радости. Бъерн никогда не ругал Ари за плохое отношение к Уне, все вокруг считали, что другого она и не заслуживает, и не выгнали ее из города только из страха показаться суеверными трусами. Последние шесть лет сумасшедшая Уна провела затворницей в своем огромном доме, а после того, как к ней перебрался капитан Гисли, не было такого человека, который бы не советовал ему съехать от нее.

И вот, спустя много лет, Ари узнал, что его непутевый старший брат оказался прав: в глазах Уны плескалось море. Оно притягивало к себе и манило, так же как и притягивали к себе и манили настоящие волны. Ари большую часть своей жизни провел на берегу, любуясь на водную бесконечность, и сейчас ясно услышал шум прибоя и наглые крики чаек.

— Ты что? — Бель схватила его за руку, и тепло ее ладони напомнило Ари, что вокруг них зима, и нет никакого моря, есть только снега и льды.

Уна молчала, но ее молчание было настойчивым, выжидательным, требовательным. Это молчание было громче любых слов.

— Спасибо, — сказал Ари и, сам не веря себе, поклонился, — мы примем твое предложение.

— Да? — послышался изумленный голос Джо.

— С ума сошел парень, — предвкушая интересную зиму, протянул городской глава.

Бель промолчала и только крепче сжала ладонь Ари.

***

Капитан Гисли курил трубку на крыльце.

— Я как увидел, сколько дыма, так сразу понял, что бежать уже некуда, — добродушно сказал он. — Напрочь все сгорело?

— Напрочь, — охотно отозвался Джо. Он вдруг стал очень деятельным, тащил на себе все вещи и без конца что-то говорил молчащей Уне, то и дело пытаясь заглянуть в ее лицо.

За ними шла небольшая кучка городских мальчишек, громко распевающих дразнилки про Уну и ее глупых мужчин.

— Джо ничего не грозит, — утешила сама себя Бель по дороге, — у него обет безбрачия. А ты еще мальчик… До капитана Гисли мне дела нет.

После чего она совсем развеселилась и остаток пути рассуждала о преимуществах жизни в центре города, а не где-то там на отшибе. Ари почти не слушал ее, но упоминания имени Эрлинга уловил несколько раз.

Уна отвела им просторную комнату за кухней с длинным очагом и крохотным окном. Здесь было тепло и уютно, а еще вместо обыкновенных лавок стояли настоящие кровати. Бель выбрала себе ту, что была отделена причудливо разрисованной ширмой, а под своей кроватью Ари обнаружил позолоченный горшок, который долго и с недоумением разглядывал, пока Джо с хохотом не объяснил, для чего он.

У Уны, несмотря на ее несметные богатства, прислуги не было, и совсем скоро Ари понял, как она смогла продержаться столько лет в глухом молчании и не повеситься на своих платках: целыми днями вдова что-то скребла и чистила, готовила и стирала, вытряхивала и подметала. За ней неотвязным псом следовал капитан Гисли, попыхивая трубкой и поблескивая масляными глазами.

Бель, шипя от боли в уколотых пальцах, подгоняла под свою фигуру подаренные Уной наряды. Джо посещал больных, которыми как-то незаметно успел обрасти. Ари попытался было развлечь себя тем, что забрасывал через невысокий забор мимо проходящих людей снежками, но быстро понял, что уже вырос из такой забавы, и заскучал.

Вскоре стало ясно, что мимолетный порыв, который привел Ари в этот дом, прошел. Он очень быстро начал жалеть о своем решении, потому что молчаливая, бесшумно скользящая по дому, похожая на тень Уна то и дело искала взглядов Ари. Стоило ему поднять в ее присутствии глаза, как он сразу окунался в прохладу спокойного моря. По ночам ему начали сниться кошмары о том, что он тонет. Ари боялся Уну и ничего не мог с этим поделать, поэтому всячески избегал хозяйку дома и старался не выглядывать из-под ресниц.

А потом невозмутимый Джо и добродушный капитан Гисли подрались, и все стало гораздо хуже.

***

После продолжительных густых метелей установилась ясная и солнечная погода. Под веселыми лучами зимнего солнца снег стал твердым, как земля, и рыбаки бесстрашно уходили далеко в море, а охотники почти не снимали лыж, принося обильную добычу пушных зверей.

Городок наполнился звонким детским смехом, снежные бабы воинственно топорщились метелками почти у каждого дома, улицы обросли ледяными крепостями и стенами, и редкий прохожий мог спокойно пройти по своим делам, не получив снежком по уху.

Глава 10

В родном доме было плохо — слишком много людей и слишком много насмешек, от которых Ари уже отвык и которые теперь болезненно цепляли его. Иске норовила то толкнуть, то подставить подножку, а с младенцем на груди Ари был особенно неповоротлив и несколько раз едва не упал. Ему не хватало тихого голоса Джо и внимательных взглядов Бель, даже еда, приготовленная злобной Бергторрой, казалась невкусной. Некуда было от них всех спрятаться, а выходить на улицу вместе с лягушкой за пазухой было опасно. Ари точно знал, что ему нельзя сейчас злиться, что у него должно быть спокойное настроение, но сохранять спокойствие никак не получалось.

Тайком от всех Ари дал задохлику имя — Йорди — и шепотом разговаривал с ним, пока Иске не закричала: «Ари совсем стал плохим, сам с собой чего-то бормочет! Наверное, от безумной Уны заразился!»

Вечером вернулся из коровника Тови, шумно удивился Ари, но всех от него отогнал и отдал свой с Хельгой угол, объявив, что они уйдут ночевать к животным. Несколько раз Ари пытался оторвать от себя ребенка, чтобы дать его Сангррид покормить, но каждый раз мальчик начинал даже не плакать, а хрипло задыхаться, и от этой идеи пришлось отказаться. Сангррид сцеживала молоко в рожок, и Ари удавалось влить в младенца несколько капель.

Ночь выдалась беспокойной, Ари все время боялся раздавить Йорди, почти не сомкнул глаз, а утром, слушая наставления Бергторры за завтраком, понял, что больше не выдержит.

— Я ухожу и этого забираю с собой, — объявил он. — Верну, когда он поправится. Пусть Хельга приносит мне грудное молоко несколько раз в день.

Сангррид уже встала с постели и ворковала над Льот. Она подняла глаза и посмотрела на бледное лицо сына с синими губами и такой же синевой под глазами. Вся нежность, с которой она только что обращалась к дочери, слетела с ее лица. Ари увидел, что сестра по-настоящему злится на него.

— Оставь моего ребенка в покое, — прошипела она, словно хищная весенняя гадюка. — Это не тряпичная кукла, чтобы ты играл ею.

Бъерн проверял снаряжение, собираясь на охоту.

— Как бы то ни было, мальчик еще жив, — сказал он рассудительно. — И кажется, он неплохо устроился в своем гнезде. Я дам тебе лыжи, Ари, так ты быстрее доберешься до дома Уны. И возьми новую телогрейку, потеплее. На твоей меха почти не осталось.

Но Ари смылся из дома без лыж и без новой телогрейки, спасаясь от громких криков разъяренной Сангррид.

***

— Ух ты, какой страшненький, — весело сказала Бель, заглядывая в кокон на груди Ари.

Джо, подволакивая ногу и прижимая к себе сломанную руку, тоже подошел посмотреть.

— Гляди, чтобы Уна его не украла, — пошутил он, — она до чужих младенцев охоча.

— Она согласилась выйти замуж за Гисли? — спросил Ари с набитым ртом, уплетая теплые ячменные лепешки.

— Тебя что, у отца голодом морили? — засмеялась Бель, пододвигая ему кружку с теплым взваром из диких ягод.

Джо как-то встрепенулся при упоминании капитана Гисли, но быстро обмяк.

— Наваждение какое-то, — пожаловался он уныло. — Может, она и правда из рода ундин?

— Ох уж эти мужчины, они готовы обвинить женщину в чем угодно, только бы не признаваться в собственной глупости, — покачала головой Бель.

— Ты какая-то злая в последние дни на мужчин, — подметил Ари. — Что такое?

— Эрлинг посватался к Иске, — ответила Бель очень просто.

Ари смахнул крошки с губ и развалился вместе с Йорди на меху у очага. У него было чудесное настроение.

— Хорошо бы Эрлинг увез Иске с собой на юг, — размечтался он.

На кухню зашла Уна, увидела младенца на груди Ари, всплеснула руками.

— Где ты его украл? — спросила она едва слышно. — Ты хорошо замел следы? Какой красивый ребенок!

Джо принялся объяснять ей, что к чему, было заметно, что он старательно не поднимает взгляда.

— Ари, — Бель наклонилась к нему. — У тебя пятно на груди. Кажется, на тебя только что пописали.

***

Ари проснулся от испуга, от легкости, от того, что крохотное сердечко не билось едва слышно в его грудь.

Безобразного младенца рядом не было, зато из-за ширмы Бель раздавался слабый писк.

Пошатываясь спросонья, Ари заглянул за ширму и увидел, что Бель обтирает влажной тряпкой тощие и голые ноги Йорди.

— Ты выглядел усталым, — пояснила Бель, — вот я и взяла его покормить и перепеленать.

Веки у Ари были тяжелые, как камни. Убедившись, что с Йорди все хорошо, он сразу успокоился, рухнул на кровать Бель и тут же снова задремал, едва прислушиваясь к ее ворчанию.

— Младенцы — самый ненадежный товар. Из этого может вырасти разбойник или вор, возможно, это будущий скряга или предатель… Скажи мне, Ари, почему ты его притащил сюда? Почувствовал зов крови или что-то такое? Все-таки он твой племянник.

— Сангррид очень сильно разозлилась, — пробормотал Ари невнятно, — это было приятно.

— Хм… Я просто замотаю его ноги тряпкой, да? Понятия не имею, как пеленать этих чудовищ… Ари, да ты спишь совсем. Повернись на спину, я положу его рядом с тобой… Повернись же, бревно. Осторожно, вот так, чувствуешь малыша?

Глава 11

Свадьба Уны была очень скромным торжеством.

Пришел городской глава и какая-то старуха, жившая далеко за городом, сгорбленная и вся в черном.

И еще дружинники капитана Гисли, сверкающие нарядным шитьем на рубахах. Они были пришлыми, и истории про пятерых мужей Уны их больше смешили, чем пугали.

Бель последние дни была в плохом настроении и почти не покидала комнаты, но при звуке мужских голосов немедленно расцвела, помолодела, похорошела. Ари даже показалось, что ее глаза и грудь волшебным образом увеличились.

Пришла Аста, усталая и осунувшаяся. Она рассказала, что Ауд потихоньку стала подниматься на ноги, а характер Алвы с каждым днем все только хуже.

— Над каждой монеткой трясется, как припадочная! А пуще всего на свете она боится, что забеременеет, поэтому Ньялль всю зиму ночует в пустой овчарне. Разве что в снег себя для тепла не закапывает, как птица!

Бель слушала ее вполуха, разглядывая остальных гостей. Может, ей было мало дела до Ауд и Асты после того, как они исчезли из ее повседневного быта, а может, все это уже рассказывал Джо, который по-прежнему часто навещал хворую дочь неудачника Атли.

Лицо Бель вспыхнуло и тут же потухло, Ари метнулся взглядом к двери и увидел входящего Эрлинга, торговца с юга. Рядом с ним тихо ступала очень торжественная и казавшаяся взрослее Иске.

— Ты сумасшедшая, — зашептал Ари на ухо Бель, — если всерьез думала про него.

Она чуть повернулась и задела волосами лицо Ари.

— Милый, это всего лишь уязвленная гордость и скука. Но скоро весна, — голос Бель стал строже, — и будет уже не до скуки…

Ари отвернулся от нее и едва не выронил Йорди из рук, увидев нового гостя.

Безусловно, это был кузнец Вальгард, но как же он отличался от того яростного безумца, каким его видел Ари последний раз на суде! Вальгард был хорошо одет, его волосы и борода были чистыми, выбитый глаз прикрывала аккуратная повязка, с лица ушли припухлость пьяницы и выражение ненависти и злобы.

— Что это с ним? — спросил Ари у Бель, которая впитывала в себя все сплетни с ненормальной жадностью.

— Ведет праведный образ жизни, кузницу снова открыл, работает с утра и до ночи… Отправил на днях в дом Атли целый отрез шерсти. Алва приняла, конечно, — тут же доложила Бель. — В общем, теперь он хороший.

— Чудовища не меняются.

— Конечно, — рассеянно согласилась с ним Бель, следя глазами за Эрлингом. — Как ты думаешь, если они поженятся, то он заберет Иске с собой?

— Бъерн вряд ли оставит его в доме, — ответил Ари, — у него достаточно сыновей, чтобы принимать еще одного.

— Тем легче для тебя, не так ли? Я говорю о том, как Иске окатила тебя ледяной водой. Отвергнутая девчонка…

— Мне нет до нее никакого дела… — процедил Ари и, чтобы быть последовательным, двинулся к ней.

— Конечно, — повторила Бель ему в спину. Иске, увидев Ари, с презрительным равнодушием прищурилась, но заметила Йорди и покорилась своему любопытству.

— Это сын Сангррид? Дай посмотреть… Ох, Ари, он выглядит гораздо лучше, чем раньше!

Он протянул ей Йорди, заслуженно гордясь им. Иске умело взяла малыша. Бель в это время с ледяной улыбкой приветствовала Эрлинга.

— Ты, наверное, поишь его своей кровью, — восхитилась Иске. — Ух, какие глазки! Какие щечки! Это точно тот самый младенец?

Ее бессмысленное воркование немного растрогало Ари. Эрлинг в это время склонил голову, что-то толкуя Бель с милой и насквозь фальшивой улыбкой.

— Почему Сангррид больше не присылает молока? — спросил Ари о важном.

Иске вдруг вскинула руку и несильно, но требовательно ударила его по лицу.

— Смотри на меня, когда со мной разговариваешь, — велела она сердито и всучила Йорди. — Хватит пялиться на эту пришлую!

Бель стояла совсем рядом и, скорее всего, услышала этот возглас, но даже бровью не повела, продолжая болтать с Эрлингом. Торговец отводил глаза и не знал, куда спрятаться от ядовитой любезности своей собеседницы.

— Тебе не должно быть никакого дела до того, на кого я пялюсь, — спокойно ответил Ари, — но расскажи мне про Сангррид. Что-то случилось?

— Ее дочь Льот просто не оставляет молока для брата, — неохотно призналась Иске. — Сангррид с ума сходит: Льот все время плачет, ее все время приходится носить на руках. При этом выглядит она крепкой и здоровой и кажется вдвое больше, чем этот мальчик.

— Йорди. Его зовут Йорди.

— Сангррид тебя убьет, когда узнает, что ты дал имя ее сыну, — усмехнулась Иске одобрительно.

— Если она вообще про нас вспомнит, — беззаботно улыбнулся в ответ Ари. Сейчас они были похожи на себя в детстве, обсуждающих втайне от взрослых очередную шалость. — Сангррид как птица, которая не признает собственного птенца, выпавшего из гнезда.

— Дай ей время прийти в себя, — сказала Иске, — и потом тебе мало не покажется. Но, Ари, мальчик кажется здоровым… Почему ты не вернешь его матери?

Это был больной вопрос. Ари уже и сам несколько дней думал о том, что Йорди в нем больше не нуждается. Но все медлил и медлил с визитом в отчий дом.