Сладкие булочки мадам попаданки

Глава 1.

Я распахиваю глаза и тут же зажмуриваюсь. Ничего не понимаю, но раздражение уже подступает. Разлепив один глаз, мысленно ругаю начальство: сколько же денег нужно спустить, чтобы устроить корпоратив в таком духе? Узкие окна под потолок, огромные люстры, мерцающие тысячью огней... А премию, между тем, зажали!

— Ну и маскарад! — бурчу под нос.

Лежу, значит, на полу, а вокруг — толпа разодетых куриц. Красавицы не в смысле «ух ты», а в смысле «куда я, блин, попала».

Ну хоть бы кто поднял! Возраст всё-таки уже не тот, чтобы валяться на мраморных плитах — мне почти пятьдесят, знаете ли.

Ноги путаются в тяжелой ткани, и я перевожу на них взгляд. Вместо костюма Золушки на мне какое-то уродливое платье цвета детской неожиданности, украшенное розовыми бархатными розами. Ну, как розами… Как будто первоклашки их шили на первом уроке труда. При первом же движении ткань противно скрипит и надрывается, а из-под подола показываются мои ступни. Почему я без колготок, зато в ужасающих туфлях?

– Это что такое, ёшкин ты кот?! Вы издеваетесь?! — выпаливаю я и тут же натыкаюсь на удивлённые глаза какой-то ожившей куклы , будто она только что вылезла из бабушкиного сундука.

Кукла — высокая, худая, как жердь, в платье цвета блеклой сирени. Её кружевной веер взмахивает с важностью орденоносного офицера.

— Леди Элис, прошу простить, что такое йожкин кот? Это какой-то редкий зверь? — спрашивает она с таким пафосом, что мне тут же хочется спрятаться обратно под скрипящее платье.

— Редчайший, — огрызаюсь в ответ. — И в редких местах обитает.

Девица нафталинового вида удивленно смотрит на меня, нервно обмахиваясь веером, и сводит к переносице тонкие светлые брови.

– Леди Элис, поймите, я и не думала вас обидеть. Я лишь делюсь ценнейшем опытом, – говорит она скрипучим высоким голосом.

– Каким опытом? – бестолково спрашиваю я, во все глаза уставившись на девицу.

Это что за платье такое хитровыдуманное, она туда каноэ что ли засунула? И не серьги на ней, а прямо люстры висячие. Целое состояние на костюм, наверное, спустила. Тьфу, такие траты на какой-то несчастный корпоратив, дурость какая.

Или это прокат?

Из какого она отдела? Я судорожно рассматриваю всех собравшихся вокруг меня людей. Почему я так и не могу никого узнать?

– Мадам Эванжелина имела ввиду, что ваше платье очень оригинально смотрится, Леди Элис. Это очень смело, не обращать внимание на такую важную вещь, как мода. Наверное, жена герцога может себе это позволить? Право, мы вами восхищаемся, – тонким голоском поет женщина в синем. И, надо же, у неё такая же лодка под тяжелой тканью юбки, как и у первой нафталиновой леди.

Только никакого восхищения в её голосе и в помине нет, гольный сарказм. И кто такая эта Леди Элис? Это они меня так называют?

– Дамы, будьте добры, пропустите, – слышится уверенный мужской голос, и собравшийся вокруг цветник тут же расступается.

Интересно, как им удается не цепляться друг о друга в таких юбках?

Передо мной возникает мужчина, такой же разодетый, как и курицы вокруг.

Ему вообще не идет, нарядился бы лучше стриптизером или ковбоем, такой разворот плеч грех прятать за всякими бархатными… пиджаками? Что это за одежда у него у него, вся золотом расшита, сверкает не хуже новогодней елки. Я невольно хмыкаю, чем, кажется, вызываю у него нервный тик.

– Позвольте помочь вам, дорогая, – буквально шипит он. Тон никак не вяжется с вежливыми словами, которые он произносит, примерно как его внешность не вяжется с этими странным одеждами.

Длинноволосый брюнет с пронзительным взглядом и породистым профилем просто не может носить такое. Хотя… ему лучше вообще ничего не носить! Демонстрировать кубики пресса, наверняка у него имеются.

– О! Вот спасибо, хоть кто-то решил мне помочь, – отвечаю я, отчаянно сдерживая себя, чтобы только не перекривить его.

Тоже мне джентльмен, так рванул меня за руку, что чуть не оторвал. Вот это силища! Я чуть ракетой мимо него не пролетела.

– Пойдемте, дорогая, я принесу вам воды, – рычит он на меня сквозь зубы, заставляя оглядеться вокруг. Это он точно мне?

Кто это вообще? Ведет себя так, как будто я перед ним лично в чем-то провинилась.

Он тащит меня за руку через весь зал, а я разглядываю людей вокруг, массивные хрустальные люстры под самым высоким потолком, в жизни таких не видела, тонны по две каждая.

Этот зал как-то очень отличается от всего, что я сегодня лицезрела до встречи с гадалкой. Неужели захудалый загородный клуб скрывает внутри такие сокровища?

Тем временем, мужчина почти бросает меня на какую-то скамью и быстро лавирует через толпу в другую сторону зала. Это, кажется, не скамейка: она довольно мягкая и обита золоченой тканью, только у неё нет спинки, а так могла бы и за диванчик сойти.

Я поворачиваю голову и вижу, как другая девушка тоже поворачивается и смотрит на меня. Смотрит прямо в глаза, не мигая.

Наглая какая, похуже тех куриц, что меня обступали пару минут назад.

Наверное выражение моего лица не оставляет её равнодушной, потому что она хмурится, как и я, и смотрит на меня с вызовом.

Я поднимаюсь, она поднимается, мы идем друг к другу, всё ускоряясь и тут вдруг я останавливаюсь.

На ней такое же уродское платье, как на мне, которое черт знает откуда взялось. И розы эти самодельные на нем выглядят так же кошмарно. И вид у неё сейчас такой же растерянный, как и у меня.

Я поднимаю руку в воздух и девушка делает тоже самое.

Черт возьми.

Протянув руку вперед, я утыкаюсь пальцами в преграду. Либо впереди стекло, а эта наглая особа просто потешается надо мной, но делает это чертовским искусно, как какой-то мим-профессионал. Либо впереди зеркало, а значит, я сошла с ума и эта девушка - я.

Вот эта юная фигуристая блондинка в уродском балахоне.

Испуганно вздрагиваю, когда меня из размышлений выдергивает низкий мужской голос.

Глава 2

Незадолго до этого...

– Елизавета Петровна, налоговую проверку никто не отменял! Отчет надо сдать завтра до трех.

Я слышу неприятный, визгливый голос за спиной и морщусь. Этого еще не хватало!

– Но завтра ведь суббота, – я закатываю глаза и тяну руки к потолку, про себя вопрошая “за что-о-о-о?”. – И корпоратив в пять начинается.

Но спорить в нашей бухгалтерии с главбухом - все равно что оспаривать законы физики.

– И что? Работать теперь не нужно? Из-за каких-то плясок нам теперь проверку провалить грядущую? Я думала, вы благоразумная женщина. И лояльная к компании, а не…

Её скрипучий голос звучит так, будто она приказывает мне лично закрыть озоновую дыру, причем, грудью.

– Я поняла, Зинаида Геннадьевна. Завтра к трем отчет будет у вас на столе.

– Так бы и сразу. Увидимся завтра.

Долбанная главбуханка, мать её так!

Главный бухгалтер Зинаида Геннадьевна Буханкина, по форме напоминающая ту самую буханку бородинского (и приз на лучшую фамилию выигрывает…!), всегда ко мне придиралась. С первого дня я только и занималась переработками, праздничными отчетами и всякой доделкой за себя, неё и того дядю. А чтоб мне кто премию за это выписал, так это дудки.

К вечеру, ворча на судьбу и разглядывая в зеркале свои круги под глазами, я наконец достаю тот самый шедевральный костюм для корпоративной вечеринки — платье Золушки. Оно, конечно, с популярного китайского ресурса и ехало ко мне, кажется, на санях с оленями, а не самолетом летело. И не шелк это, не парча и даже не бархат, а обычный полиэстер с блестками, но какой бюджет, такая и сказка.

Ещё я решаю добавить бабушкин кулон, давно валявшийся в шкатулке. Он странный, массивный, с блестящим камнем, который, кажется, светился в темноте. «Идеально, — думаю я. — Для Золушки самое то. Еще бы в полночь мои налоговые отчёты превратились в тыкву, и можно считать Хэллоуин удался!»

И вот день долгожданного корпоратива наступил и я, вместо того, чтобы попасть к парикмахеру на укладку, мчусь в офис доделывать отчет. Никакую галвбуханку я там не встречаю, потому что та радостно усвистала делать ту самую укладку, которой меня лишила.

С собой я тащу то самое платье, любовно повешенное на плечики и упакованное в плотный пакет.

Учитывая, что в понедельник у меня не просто день рождения, отгул на который мне так и не дали, а целый полувековой юбилей, в платье Золушки я, наверное, буду смотреться потешно. Ну и ладно, зато вполне могу выиграть конкурс на лучший костюм! Там за него бутылочка игристого полагается и сертификат в Серебряную Грушу. Может, крем себе прикуплю на праздник.

– Наташа, а ты могла бы адрес скинуть? Я что-то вышла с работы, а посмотреть забыла, куда такси вызывать.

Наташа, моя коллега-бухгалтер не самая моя любимая коллега. Любимых у меня вообще нет, если честно. Клубок змеищ, с которыми я работаю, подобрался прям на зависть, но она единственная, кто взял трубку. Корпоратив начался, всем уже не до телефонных звонков.

– Ладно, Ручейкова, будет тебе адрес, – с какой-то иронией в голосе говорит она, но мне не до рассуждений.

Такси приезжает быстро, да и ехать всего полчаса. По адресу меня ждет старинного вида особняк. Надо же! Не поскупились снять такое здание! Обычно нас даже на новый год ждет какая-то столовка или захудалое кафе, а тут вон белые колонны, несколько этажей и везде огромные окна! Дорого же им обошелся такой тимбилдинг, но, как сказал большой директор, “мы должны быть современными, товарищи”.

На входе стоит охрана и я сначала немного мнусь, все-таки опоздала, да и что сказать-то надо? Только свое имя?

Но охранники смотря на меня равнодушно.

– Проходите, дамочка. Вечер в самом разгаре, – говорит один из них, совершенно квадратный шкаф в черном костюме. Решаю не возмущаться на его обращение, все-таки выглядит он угрожающе.

– Спасибо, – киваю я и быстро захожу. Моему взгляду открывается красота. Потолки метров по пять, красивые люстры, тяжелые дорогие портьеры и такая толпа людей! Даже не думала, что пятьсот человек, работающих в нашей компании, выглядят так… масштабно.

Так и знала, что на застолье уже не попаду, на длинных столах остались только канапе, зато пирамиды из тонких бокалов украшают каждый стол. Как их брать-то, бокалы эти?

– Простите, вы не подскажете, а как вот из этой пирамиды вытащить бокал? – смущенно обращаюсь я к девушке, стоящей слева.

– Я не рискнула, – хмыкает она в ответ. – Лучше официанта позвать.

Девушка делает неопределенный знак рукой и возле нас появляется официант с подносом в руках .То что нужно!

– Ну, с праздником, – поднимая я бокал и моя собеседница делает тоже самое.

– За благополучие нашей компании, – кивает она, а потом вдруг улыбается кому-то за моей спиной. – О, Марина, я тебя потеряла!

И ныряет в толпу.

Я остаюсь у столика одна и пытаюсь углядеть знакомые лица, но почему-то никак не могу.

Почему я никого не узнаю?

Ха, да кого я вообще могу узнать, раз нос из своего кабинета не высовываю. Хотя, вот где клубок бухгалтерских змей, который должен был плеваться ядом в моей костюм и укладку “от руки”?

А, с другой стороны… Ну и хорошо, что я тут никого знакомого не вижу!

Я совершаю променад по залу, осматриваюсь и понимаю, что делать мне решительно нечего. И тут мой взгляд упирается в очередь.

Вот и занятие нашлось! Все стоят, значит и мне надо.

– Простите, а что там? – я осторожно касаюсь руки мужчины в костюме пирата. – Что-то хорошее дают?

– Говорят, там совершенно гениально предсказывают судьбу, – откликается он, даже не поворачиваясь ко мне.

Гадалка? Как интересно.

Правда, очередь меня просто убивает. Я стою не меньше получаса, перетаптываясь с ноги на ногу, перед тем, как зайти в узкую старинную дверь. Внутри темно и загадочно, на высоком стуле, обитом бархатом, сидит женщина без возраста. Ей может быть как двадцать, так и все пятьдесят. Ну а что, в потемках морщин не видно!

Визуалы

Девочки, мы вам принесли вам немножечко визуалов, чтобы лучше представлять нашу историю!))

Елизавета Петровна Ручейкова, 49,9 лет:) Надеется хорошо пройти проверку и, возможно, выйти замуж за принца.

А вот так (как нам кажется) выглядит зал, в который попала наша Елизавета - Элис

Глава 3.

После то ли пустых слов, то ли настоящих обещаний первой брачной ночи, этот высоченный широкоплечий мужчина помогает мне встать и ведет прочь из зала, полного каких-то наряженных фриков.

– Ну вот и славно! – бубню я про себя. – Как только выйду на улицу, сразу же вызову такси. Хватит с меня этого цирка!

Мне точно, точно что-то подмешали в это игристое!

Оп-паньки! А телефончика-то нету! Впрочем, как и сумочки!

Ладно, шут с ними, ни за что не вернусь я в этот сумасшедший дом, еще сама там кукухой поеду! Телефон все равно старый уже был, куплю себе в качестве подарка новый. Симку восстановлю, что там, не так это и сложно.

Пока я обо всем этом размышляю, мы выходим на улицу, и… И ничего не происходит! Вернее, происходит всё и сразу.

Видимо, я сошла с ума, ибо маскарад не заканчивается бальным залом, он продолжается и на улице, где нас ждет карета!

И только, наверное, шоком можно объяснить тот факт, что я безропотно даю себя в нее усадить, и она трогается.

“Ладно. Ладно! Без паники!” – бухгалтерский мозг срочно ищет объяснения происходящему по привычке сводя дебет с кредитом. – “Это просто затянувшийся розыгрыш! Сейчас покатаемся кружок на карете, и во-о-от там за углом, будет уже привычная мне шестиполосная трасса, и змеищи из бухгалтерии с телефонами. Наверняка они подставу устроили!” – успокаиваю я себя.

Карету трясет на неровных камнях мощеной дороги так сильно, что с лавки на пол падает газета, и это делает кашу в моей голове еще более… кашей. Взбитой, наверное, без единого комочка.

Рядом со мной едет тот самый раздраженный, напыщенный брюнет в дурацком наряде. Который называет меня своим мужем. Да с какого перепуга я замуж выйти успела и когда?

А его всё, похоже, устраивает. Это странный человек всю дорогу рассказывает мне, что пристало делать его жене, а что не пристало.

Я сама к нему сейчас так пристану, что мало не покажется!

Я морщусь от того, насколько всё нелогично и вдруг понимаю - надо ущипнуть себя! В кино же так и делают, в самом известном ужастике девяностых, например! Надо понять, что это сон и проснуться.

Я щипаю себя за руку и чуть не вскрикиваю от боли. Боже, я чувствую боль. И не просыпаюсь. И сейчас в окошко кареты я вижу свое нечеткое отражение, и оно никак, вообще никак не похоже на меня прежнюю.

Так, что еще бывает нелогичного во сне? Я не летаю, не падаю, чувствую боль...

События не скачут, время не ускоряется. И я могу читать, правда на нашу родимую кириллицу они не похожи вообще ни одним штрихом.

Черт возьми.

Мужчина тем временем продолжает распинаться по поводу того, что я должна и не должна. Я выхватываю из потока речи то, что, оказывается, мне стоит молчать.

– Почему жена должна всегда скромно молчать? – в недоумении спрашиваю я.

– Молчание – добродетель для любой женщины. Но для жены герцога и главного дознавателя это не просто добродетель, но и необходимость. Как и послушание, и…

Он продолжает нести свои домостроевские истины дальше, а я зависаю уже на моменте, где мужчина говорит два самых ключевых слова. Главный дознаватель. Главный, мать его так, дознаватель! Это что, получается, местная Инквизиция?

А я, стало быть, попаданка. Иначе с чего мне оказаться в чужом теле, в чужом платье, в чужом веке! Чертова гадалка, сказала, что принцев на всех не хватает и выдала меня замуж за герцога?!

Нет, нет, нет, я лучше буду думать, что я просто сплю и вижу красочный сон.

– Вам не положено начинать разговор первой, даже если с этим человеком вы знакомы и друг другу представлены. Да, это правило считается немного устаревшим, но с вас и спрос выше, вы должны подавать пример, как моя жена.

Он пускается в какие-то пафосные, высокомерные уточнения и объяснения, а я сижу ни жива, ни мертва. Подпрыгивая на каждой кочке, я еле держу себя в руках.

Как тут относятся к попаданкам? Их сжигают на кострах или определяют в тюрьмы? И как спросить об этом, не выдавая себя?!

– Моя жена должна обладать наилучшими манерами, блистать в обществе в те редкие выходы, которые будут ей позволены, – тем временем продолжает он. – Но при этом быть целомудренной, не смотреть на других мужчин, быть осторожной в общении с женщинами. Я сам подберу вам приличный круг общения в ближайшее время.

– А одеваться я должна в холщовый мешок или монашескую робу, дабы всем было видно мое целомудрие? – не сдерживаюсь я, а потом резко захлопываю рот. Черт, я же не знаю, есть ли в этом мире монахи, что с религией, что там они носят… Может не робы, а платья или вообще голыми ходят! Хотя, конечно, нет. С чего тогда разговоры о целомудрии.

– Я оплачу вам приличный гардероб, – монотонно отвечает мужчина, но хмурится. Он явно злится, поглядывая на меня. Наверное, прошлая Элис не была такой разговорчивой и уж точно не пыталась иронизировать.

Я вижу, что эту глупость он спустил мне в первый раз, но повторять такое точно нельзя.

– Помимо вышеперечисленного есть еще некоторые мелочи. Настоящая леди не ест до полудня и после вечернего чая. Ограничения в еде – добродетель, об этом вы и без меня должны знать, хотя…

Герцог очень красноречиво смотрит куда-то вниз, а потом рассказывает дальше, как ни в чем не бывало. Тем временем я потрясенно пытаюсь осмыслить выше сказанное. Он что, только что сказал, что я толстая? Посмотрел на мои выдающиеся даже под платьем, пардон, буфера, и отметил их как недостаток что ли?! Такое вообще бывает?

– И самое главное. Если вам доведется увидеть спонтанные выбросы магии, вы должны сделать вид, что ничего не заметили, но тотчас же сказать об этом мне. Вы же знаете, у опытных магов даже от наивысших эмоций не бывает таких выбросов, а бывают они только у незарегистрированных магов. Ах, да, откуда же вам это знать… Вы же не магичка, жена моя… Но как наказывают незарегистрированных магов вы, наверное, знаете?

Я автоматически качаю головой, показывая, что ничего не знаю и мой новоприобретенный муж раздраженно закатывает глаза.

Визуалы

Девчулечки! Еще пару визуалов принесли, не смогли удержаться!

Вот бабушкин кулон, который давно у нашей героини валялся в шкатулке, да никак не находил применения. Только вот на корпоратив и надела.

И гадалка, которая принца не обещала замуж за принца, в виду их (принцев)

малочисленности. Смотрите, глащищи у нее какие! Светятся!

Глава 4

Карета подкатывает к величественному особняку, окруженному строгими рядами идеально подстриженных деревьев.

Подъездная дорога, выложенная тёмным камнем, олицетворение строгого порядка: ровная, без единой выбоины, она уводит взгляд к тяжелым дубовым дверям с металлическими вставками. Девиза только не хватает: «Мы сильны, суровы и не потерпим твоей безалаберности!»

Дом возвышается мрачной громадой, его фасад кажется слишком строгим даже для моего привыкшего к типовым многоэтажкам взгляду: серый камень, прямые линии, никаких лишних украшений.

Мое сердце сжимается в преддверии нового и неизвестного, и сразу же пускается вскачь, в отличие от степенных герцогских коней, запряженных в карету.

– Добро пожаловать, леди Риверфолк, – приветствуют меня слуги, едва передо мной открывается дверь кареты.

Выхожу, чувствуя, как мои нелепые туфли чуть скользят по идеально отполированным плитам. Не смотря на поздний час, нас встречают лакеи и строгая женщина в чёрном платье с белым передником и застывшим выражением лица.

–– Миледи, — обращается ко мне женщина с поклоном, — я Мэри Энн, ваша горничная. Позвольте проводить вас в покои.

Киваю, ощущая на себе оценивающий взгляд горничной, которая приглашает меня следовать за собой, после чего разворачивается и устремляется в дом.

Внутри дома все выглядит не менее строго, чем снаружи. Высокие потолки, стены, облицованные панелями темного дерева, и массивные канделябры, излучающие мягкий свет, создают атмосферу, в которой даже мое дыхание звучит слишком громким и фривольным.

— Дом герцога всегда был образцом порядка, миледи, — сообщает горничная, ведя меня по коридору. — Его светлость ценит дисциплину. Всё здесь служит одной цели: поддержанию традиций и вековых устоев.

И вот что на это ответишь? Какие еще традиции? Я чувствую себя чужой в этом месте, словно здесь каждый предмет отказывается принимать мое присутствие и подчеркивает, что я не законно тут оказалась. Только что я пыталась вернуться домой, думая, что это глупая шутка гадин из бухгалтерии, а теперь я притихла, замолчала и изо всех сил пытаюсь не упасть в обморок от ужаса. Я в настоящем замке, настоящего герцога и настоящего дознавателя. Я его молодая жена. Мне тут жить.

Наконец в самом конце коридора, Мэри-Энн останавливается и оборачивается ко мне:

— Ваши покои, миледи, — открывает дверь, пропускает меня вперед с поклоном.

Комната оказывается большой, с узкими окнами от пола до потолка и строгой, как и всё остальное в этом доме – под стать суровому хозяину.

Высокая кровать с тяжёлыми балдахинами, простой туалетный столик, шкаф, стоящий словно часовой у стены. Резная мебель, такой даже в антикварном магазине ни разу не видела. Тёмно-синие шторы на окнах подчеркивают общий холодный тон.

Комната кажется слишком огромной, слишком роскошной и … совершенно чужой, лишенной жизни.

Боже мой, как хотелось бы думать, что я на съемки исторического фильма попала. Со мной в главной роли.

Но, похоже, что это реальная жизнь.

Остается еще небольшой шанс, что мне стало плохо на вечеринке, и теперь лежу я себе где-то в коме, пока сознание подкидывает мне такие интересные приключения. Непонятно, что хуже.

Подхожу к окну, чувствуя, как тревога и злость начинают переполнять меня, закипая в крови.

«Порядок, дисциплина, строгий муж!» — подсчитываю раздраженно минусы нового мира, и руки сами собой сжимаются в кулаки.

Я так нервничаю, что ощущаю кожей покалывания на кончиках пальцев.

— Как будто мало мне было проблем, надо же было так попасть! Вот тебе средневековье, вот тебе брак с этим бревном! — шепчу, показывая неприличный жест воображаемому герцогу. А по факту , конечно, тяжелой занавеске.

Внезапно воздух вокруг меня меняется: словно неведомая сила наполняет руки, пробегает по телу. Штора, которой я угрожала, вдруг вспыхивает, и пламя быстро охватывает тяжелую старую ткань.

— О нет! — шарахаюсь назад от огня.

Но быстро прихожу в себя, хватаю кувшин с водой и выливаю его на штору. Вот только огонь продолжает бушевать, наплевав на мои попытки его потушить. Что мне теперь, звать на помощь? Но ведь все сразу поймут, что происходит что-то странное! Откуда взяться огню, если тут даже свечей нет!

— Да погасни же ты наконец! — прошу в отчаянии, нервно вскинув руки.

И тут же пламя исчезает, словно может быть послушно моим словам. Не погасло медленно, как это было бы с настоящим огнем, а внезапно пропало, будто его и не было, оставив после себя только вполне реальный запах гари.

А мне не остается ничего другого, как только с изумлением уставиться на свои руки.

— Что это…? Это невозможно… – трясу головой, стараясь сбросить наваждение.

Сердце бешено колотится, в комнате ощутимо пахнет гарью.

— О, нет, нет, нет! Только не это! Неужели я… магичка?! – тяжело опускаюсь на стул, уставившись на свои дрожащие руки.

Провожу рукой по лбу, стараясь собраться с мыслями.

– Герцог говорил, что я не магичка. Значит я что, та самая, незарегистрированная?! Нужно скрыть это. Никто не должен узнать! – приходит молниеносное решение.

Тут же меня заставляет вздрогнуть внезапный стук в дверь. В комнату входит другая горничная, совсем молоденькая. Она бросает взгляд на лужу на полу у окна.

— Всё в порядке, миледи?

— Да-да, просто… немного воды пролила, — спешно отвечаю, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Хотела открыть окна, чтобы проветрить.

Горничная удивленно косится на меня, но ничего не произносит, а я нервно стучу пальцами по столику.

Боже мой, можно меня, пожалуйста, обратно в клубок бухгалтерских змеюк и к налоговой проверке?

Глава 5.1

– Можешь помочь окно открыть? – спрашиваю я у горничной.

– Как прикажете, ваша светлость, – юная горничная робеет и, кажется, не понимает, как себя со мной вести.

Так и хочется дать ей дельный совет. Что-то вроде: “Спокойно, милая, я и сама не знаю как себя вести не только с тобой, но и вообще со всеми”. Но вместо этого я спрашиваю:

– Милочка, а как зовут нашего герцога? Что-то я запамятовала!

– Его светлость герцог Риферфолкский! – вытаращив глаза от удивления произносит она.

– Имя, сестра? Имя у него есть?

Девица тушуется и бешено прыгает взглядом по комнате. Вот же ежкин кот, неужели не знает?

– Сэр Алан, ваша светлость. Лорд Алан Арлингтон, герцог Риверфолкский, – наконец произносит она с облегчением.

Вспомнила, алиллуйя! Да я не меньше тебя рада, девочка!

– Его светлость приказал подать вам ужин в спальню, а потом сказал, что вы должны явиться в его покои, но прежде – одеться подобающе.

Подобающе? Чему еще я должна уподобиться, чтоб порадовать это несносное герцогское эго? Всю дорогу до замка он распекал меня за то, что я веду себя неподобающе, привлекаю слишком много внимания, рассказывал о том, что он рассчитывает на мою скромность и послушание.

Что моя мачеха его, конечно же, предупреждала о моем вздороном характере, но он ей не поверил. Ну, часто ведь бывает, что мачехи наговаривают на падчериц, желая выдать замуж своих родных дочерей. Но сейчас он видит, что мачеха все же была права относительно меня. Очень прискорбно.

После ужина та же горничная помогает мне снять это безумное платье, и нарядила в ночную рубашку и пеньюар.

Боже мой. Кто их вообще выбирал? Ткани тут хватит, чтобы завернуть слона в пять слоев, еще и остается. Как предполагается в этом спать?

Ну что ж, пусть герцог справляется как хочет, разворачивая такую конфетку!

Как ни стараюсь сама себя подбодридить привычной иронией и подшучиванием над собой и ситуацией, помогает это плохо. Я почти не запоминаю, как оказываюсь в покоях моего дражайшего супруга.

Я просто прохожу мимо него и присаживаюсь на край огромной кровати с балдахином, нервно теребя край своей ночной рубашки.

Алан стоит у дверей, наблюдая за мной с холодной отстраненностью.

— Давай просто покончим с этим,, — наконец произносит он, снимая с плеч камзол. — Теперь мы женаты. Наш долг — исполнить брачный ритуал.

Черт! Как не расхохотаться ему в лицо? Брачный ритуал он будет исполнять! А танец? Танец брачный будет?

5.2

Еле успеваю прикусить язык, чтоб не выпалить первое, что приходит в голову. Но это точно нервное. я вообще понятия не имею, что мне делать, если он все-таки примется исполнять свой… ритуал. Охх, а вдруг я девственница снова? Да гарантировано я девстственница! Как представлю снова свой первый раз, ой нееет, увольте!

Старательно строю в голове фразу, после чего поднимаю на него взгляд, полный смеси страха и решимости.

— Может, в твоем мире это долг. Но в моем мире... — осекаюсь, не зная, как закончить, что начала говорить.

Алан хмурит брови, в серых глазах мелькает любопытство.

— В твоём мире?

— Неважно, — поспешно произношу, стараюсь исправить ситуацию. — Суть в том, что я… не готова.

— Это не вопрос готовности, — его голос становится резче. — Ты носишь мое имя, живёшь в моём доме. Мы муж и жена. Никто не примет наш брак всерьез, если…

— Если я скажу "нет"? — перебиваю его, сжав кулаки.

В комнате повисает гнетущая тишина. Алан смотрит на меня, вскинув брови, несколько долгих секунд, будто решает, что делать дальше. Затем медленно подходит к кровати.

— Ты прекрасно знала, на что идёшь, — начинает выговаривать мне он жестко. — Ты вышла за меня, чтобы стать герцогиней, уехать от мачехи. Ты знала условия.

— Ну, допустим, это брак по расчёту, — задираю подбородок — Но это не значит, что я должна с этим мириться!

Я судорожно пытаюсь вырулить из странной ситуации, где я ничего не знаю о нашем браке. Вернее, теперь знаю, что он взаимовыгодный. Что у меня есть мачеха, видимо та еще змея, и что я хотела от неё побыстрее уехать. Но что получил он?

Алан замирает прямо передо мной, его лицо становится непроницаемым.

— Ты отказываешься… быть моей женой?

Молчу, стараясь выдержать его взгляд. Сердце бешено колотилось, но я не собираюсь отступать. Нервно прикусываю нижнюю губу.

— Нет. Нет, но… я не хочу с вами спать, — выпаливаю я быстро, собрав все остатки своей решимости, смотрю ему прямо в глаза.

Мгновение Алан выглядит удивленным, но быстро берет себя в руки. Его лицо снова становится холодным, почти равнодушным. Он мерит меня взглядом, криво усмехается.

О, дорогой супруг! Можешь не усмехаться! Я знаю и без твоих усмешек, что выгляжу как огромный кремовый торт в этих одеяниях с миллионом оборочек и рюшей

— Ладно, — наконец произносит он, делает шаг назад. — Я не буду трогать тебя.

Вскидываю на него удивленный взгляд.

— Правда? – в голосе робкая надежда, мне никак ее не скрыть, звенит звонкими нотками.

— Правда, — стальным тоном чеканит он. — Но учти одно: я не собираюсь бегать за тобой или умолять тебя. Я не прикоснусь к тебе, пока ты сама не попросишь. Увы, ты не в моем вкусе, так что в следующий раз придется умолять.

Его слова звучат как вызов, и в них чувствуется странная уверенность.

— Этому не бывать, не волнуйтесь, — я с вызовом перевожу взгляд с его ног на надменное лицо.

Не в его вкусе, пфф. Приличные люди такого девушкам не говорят.

— Увидим, — коротко бросает Алан. – Эту ночь проведете здесь во избежание неудобных разговор. До встречи.

И хмурый герцог и гордо выходит за дверь.

Я с громким вздохом падаю спиной на кровать. Как же хочется наконец-то расслабиться, но покоя не дает странное чувство, словно меня только что втянули в игру, правил которой я не понимаю.

Да и хрен с ними, с этими правилами. Надо решать проблемы по мере их наступления. Самую глобальную проблему решили? Решили! Никто меня насиловать не собирается, умолять я явно не буду, так что ничего мне не грозит. Пусть ночует в любых других покоях. Да хоть на коврике в ванной! Хм, тут есть коврики?

Что ж, теперь моей главной проблемой оказывается дурацкая старомодная одежда. С плеч долой! Я кое-как выпутываюсь из этой огромной кружевной сети и с наслаждением скольжу под одеяло. Вот это совсем другое дело!

И стоит моей голове (и голой попе) коснуться накрахмаленных простыней, как сон тут же утаскивает меня в свои объятия.

Визуалы

Дорогие девочки! Продолжаем радовать вас визуалами!

Эта история для нас первая, мы очень волнуемся, и будем вам очень благодарны за звездочки и комментарии.

Вот так выглядел замок, когда наш Герцог решил увезти Элис подальше от внимания и поближе к телу.

Мы вдохновлялись разными картинками, но до конца для себя так и не решили, какими должны быть Элис и Герцог. Как вы думаете? Пишите в комментариях!

Итак, наши номинанты!

Пара 1.

Пара 2.

Тут Герцог прям видно очень хочет дотянуться до сладкого!

Пара 3.

Пара 4.

Глава 6

Алан Арлингтон, герцог Риверфокский

– Вот же чертова кукла! Не хочет исполнить брачный обряд! – с сомнением оглядываю себя в зеркале, обращая внимание, что глаза опять подозрительно светятся. – Ну не силой же ее брать. Так и знал, что надо было искать другой вариант.

Конечно, мачеха моей новоиспеченной жены, графиня Бриджтон, описывала свою падчерицу как непослушную, непочтительную девицу, которая к тому же недостаточно хорошо воспитана для роли герцогини. Но кто же знал, что её уничижительные речи окажутся правдой?

Обычно женщины заботятся о родных детях, часто при этом ставят их интересы выше приемных. Да и слухами земля полнилась, что графиня Бриджтон особа не из приятных, к тому же находится в бедственном положении, за пару лет промотав всё состояние покойного мужа. Она спала и видела, как бы выдать за меня родную дочь, получить положение в обществе и всякие блага. А с падчерицы она бы не получилась ровным счетом ничего. При таком раскладе, с чего мне было ей верить?

Но жена, которая казалась молчаливой серой мышкой в непонятной робе, вместо приличного платья, оказалась не из робкого десятка!

Сначала она, похоже, стеснялась, а потом начала говорить непонятные слова, дерзить и даже пыталась ругаться!

А под робой оказалась… настоящая, пышная грудь.

Все эти тонкие, бледные и худые современные леди, черт бы их побрал! Что за мода у общества, если мне нужно вдохновенно смотреть на этих тонких бледных тростинок, у которых ни кожи, ни рожи? Одну из которых, кстати, мне сватал сам король.

Я тут же вспоминаю потенциальную невесту, которая с официальной делегацией однажды прибыла к нам, и вздрагиваю.

Тонкие белые руки стиснуты в молитвенном жесте, глаза стыдливо смотрят в пол, тонкие бледные губы сжаты, ни намека на женственные изгибы… Гадаешь, сможет она подарить тебе наследника и не умереть родами? Не говоря уж о том, часто ли придется делить постель. Тут ответ простой – да, так принято, но… только ради детей, с муками и закрытыми глазами. В темноте и в платье, а лучше в двух.

Тяжело вздыхаю.

Зеркало, конечно, никаких ответов мне не дает, так что, медленно допив бокал крепленого Сурентийского, я возвращаюсь в свои покои. Негоже отсутствовать долго, иначе пойдут слухи.

Я осторожно открываю тяжелую резную дверь и захожу в свои покои. Моя новоиспеченная жена благоразумно осталась ночевать, где приказано. Поразительно, хоть тут я не получил новых вопросов, которые она так любит задавать.

Начинаю сомневаться, что стоило ради этого идти наперекор воле Его Величества Гарольда Норманийского.

Перед глазами тут же встает сцена из недавнего прошлого.

Король, восседая на троне, тычет в меня пальцем с массивным рубиновым перстнем.

– Этот брак нужен нашему Государству, Алан. И потом, младшая дочь Лизанского короля – достойная партия, она была воспитана идеальной женой.

– Ваше Величество, я бы хотел выбрать жену сам, по своему усмотрению.

– Ты пытаешься оспорить волю твоего короля и ставишь зов сердца выше интересов Государства?!

Его Величество известен взрывным характером, от голоса его придворные дамы частенько лишаются чувств. Но я – не придворные дамы. И никто не смеет указывать Герцогу Риферфоркскому, даже сам король. Во моих жилах тоже течет его кровь, в конце концов.

– Нет, Ваше Величество, – спокойно сказал я.

И женился спустя неделю на той, кого выбрал сам.

На той, кто лежит сейчас в моей постели… обнаженная?!

ОБНАЖЕННАЯ!!!

Что-о-о?

Я растерянно смотрю на её плечи, не покрытые шелком ночной сорочки, пока от напряжения не начинает сводить шею.

Бесстыдная! Эта леди еще совсем недавно говорила мне, что не готова исполнить супружеский долг и вот, как самая настоящая… падшая женщина ложится в мою постель нагишом?!

– Ваша светлость, вы что себе позволяете?!

Я говорю это довольно громко, в надежде, что она сейчас проснется, вскочит, может быть, испугается, или начнет кричать. Но нет.

Очень хочется промочить горло, потому что голос хрипит. Эта несносная графская дочка даже ухом не ведет и продолжает крепко спать!

Где это видано?! Сон истинной леди должен быть легким и невесомым, чтобы её покой нужно было охранять! А эта…

Я откидываю одеяло, чтобы убедиться в своих подозрениях и закашливаюсь.

Она и правда совершенно без одежды! Изогнулась змеёй на моих простынях, обняв подушку и бесстыдно спит! Что я там думал о груди?

Вот это Грудь с большой буквы. Два сочных, кремовых полушария, прикрытых нежной рукой не оставляют простора для воображения. Вожделенная мечта любого нормального мужчины, отпечатанная на веках и в разнообразной тайной литературе. Хочется опустить на них руки, сжать, попробовать на вкус и...

– Герускаль* тебя побери! – Я быстро набрасываю на неё одеяло.

Несносная, раздражающая женщина! Моя собственная жена! Как так вышло?!

И ведь придется спать рядом с ней! Ну не может же Герцог просто уйти в другие покои от своей же жены в первую брачную ночь. Но и силой брать женщин не в моих правилах. И я укладываюсь рядом, отодвигаясь от неё на самый край.

Но предмет моего раздражения даже и не думает покидать мои мысли. Нелогичная девчонка! Кто научил её раздеваться для сна?!

И тут я чувствую движение. Леди Элис Арлингтон поворачивается во сне и бесстыдно закидывает на меня ногу. Моя реакция на её простое движение поражает – всё естество восстает и каменеет в желании обладать ей.

А эта заноза лишь мягко вздыхает и устраивается поудобнее, упираясь щекой в мою грудь.

Кажется, я проклят. Да-да! Сомнений нет!

____________________

*Герускаль – огненный дух мира, куда переместилась наша героиня.

****************

Девочки! Пока наш таинственный герцог раздумывает и ищет виноватых кто же же его проклял и ЗА ЧТО??

Глава 7.

Мне снится что я лежу в огромной кровати с шикарным бархатным балдахином. Свет проникает сквозь высокие окна, играет в моих длинных светлых локонах… Они отливают чистым золотом и раскидываются на мягких подушках.

Хм, длинные волосы снятся… Это же к деньгам, так всегда говорила моя бабушка, а она никогда не ошибалась!

Может все-таки поднимут зарплату? Или в лотерею выиграю? Надо прикупить билетик прямо сегодня. А лучше два!

Я потягиваюсь, жмурясь от удовольствия.

– Просыпайтесь, Ваша Светлость, – слышу я низкий голос и еще сильнее зажмуриваю глаза.

Нега тут же слетает с моего расслабленного тела. Черт, где я? У меня что, мужчина в постели? Откуда он тут взялся?!

О, боже, этот злосчастный корпоратив… Я, наверное, притащила кого-то оттуда… Неужели костюм Золушки оказался счастливым?!

Я вообще не такая! Никогда со мной такого не случалось и не могло, это удел плохо воспитанных профурсеток, но… Но я ничего не помню. Ноль. Зеро.

Ну что за жизнь? Можно мне обратно в теплый и приятный сон?

Балы, замки, наряды… А какой мне снился Герцог, мммм, сладкая булочка!

Хоть и унылая, и немного занудная, но так даже интереснее! Я так и вижу, как запускаю руки в его длинные волосы, как он прижимает меня к себе и я чувствую эти твердые мышцы… Эх, где мои двадцать лет?

Я лениво поворачиваюсь и только потом решаю посмотреть, кого мне подсунула алкогольная суббота. И тут же вздрагиваю.

Потому что передо мной тот самый аппетитный герцог. А я, стало быть… О, боже! Воспоминания тут же обрушиваются на меня удушливой волной.

А я – его жена, попаданка, магичка, с которой требовали брачную ночь и быть хорошей девочкой!

Мне это не приснилось.

Но позвольте, какого черта он тут делает?! Мы же договорились: после свадьбы - ни-ни!

– Вы что тут забыли, милорд? – хмурюсь я, заправляя непослушный локон за ухо.

Я и правда лежу в огромной кровати с шикарным бархатным балдахином, и свет проникает сквозь высокие окна, играя в моих длинных светлых кудрях. Герцог тоже имеется: одна штука. Сидит у меня в ногах. Наглец какой!

Неги больше нет, есть только пугающая реальность.

– Вы в моих покоях, – говорит он, иронично приподнимая брови. Тактично напоминает. Что ж, об этом-то я напрочь забыла.

– Понятно. Значит мне пора в свои, – я тут же резко сажусь на кровати и нервно оглядываюсь. – А как в них попасть?

Вот уж вопрос на миллион. 2gis тут вряд ли работает! Да и мобильного нет!

Герцог поспешно отворачивается, разглядывая узоры на стенах, а потом рисунок на изысканном покрывале, что валяется на полу у кровати.

– За вами скоро придет горничная, – быстро отвечает он. И я вдруг понимаю, что теперь он всё время смотрит куда-угодно, только не на меня.

Почему он избегает смотреть меня? Я вроде бы чудо как хороша! А грудь-то какая! Как в мультике про Мартынко*

И тут же я зажмуриваюсь в понимании, мысленно хлопая себя по лбу.

Ну, конечно! Я вообще-то совершенно обнаженная и прикрываюсь только тонкой простыней, которая еще и находится в миллиметре от падения. Кажется, она не просто игриво приоткрывает мою новую гордость – высокую и красивую, буквально выдающуюся грудь, а почти не оставляет простора для его воображения.

Я пристально смотрю на моего свежеполученного мужа и отмечаю, что он не просто избегает смотреть на меня, а еще и красноречиво закинул ногу на ногу.

Скрываешь реакцию, дорогой? Ха, так-то! А говорит, я не в твоем вкусе! Как говорится, выкуси!

С таким-то новым телом меня ждут великие дела.

Надо бы, конечно, научиться делать нормальные прически, а не то убожество, что было у меня на голове вчера. Или найти того, кто это умеет.

Ну и, конечно, необходимо разобраться с гардеробом. Мне совершенно точно нужна нормальная одежда. Правильного цвета и фасона, с вытачками, нормальным декольте и выраженной талией, которой я теперь могу похвастаться. И уж точно без жесткого каркаса под юбкой размером с каноэ. В моих нынешних балахонах хоть и нет никаких каркасов, но в них я выгляжу скорее коровой, чер Кардашьян.

Надо хорошенько подумать об этом позже. Кстати. А балахоны-то мои, парашюты кружевные, куда это все делось? Я же помню, что снимала их и собственноручно бросала прямо тут.

Пристально осматриваю комнату, но искомого так и не нахожу.

– А где мои вещи? – я осторожно шевелю ногой, привлекая внимание Алана. Довольно удачно, надо сказать, потому что он буквально подпрыгивает от этого слабого движения.

________________

*мультик про Мартынко

Глава 8

– Забрали в прачечную, конечно, – невозмутимо отвечает он, наконец глядя на меня. – Скоро вам принесут домашнее платье.

За моим новым мужем очень интересно наблюдать, когда он растерян. А он именно растерян, выведен из равновесия, хоть и поспешно приводит себя в норму и берет в руки. В переносном смысле, конечно. Про себя я хихикаю, что в прямом смысле взять себя в руки он сможет только когда я уберусь, наконец, из его покоев.

– Нам с вами надо сделать еще кое-что, – вдруг говорит он серьёзно, возвращая свое прежнее самообладание и ледяное выражение лица. – Прошу, Ваша Светлость, дайте мне свою руку.

– Зачем? – недоверчиво спрашиваю я, на всякий случай пряча обе руки под одеяло.

Простыня валится вниз, у Герцога округляются глаза. Тяну на себя простыню чуть ли не до подбородка, пока он чеканит с металлом в голосе:

– Просто дайте!

Когда он тянет ко мне свои большие руки, я с трудом справляюсь с желанием шлепнуть по ним, как делала когда-то моя мать, если я тянула руки к сладкому перед обедом. Хлоп. Куда полезла!

Посмотреть бы на его лицо при этом, ха!

Но, конечно, я сдерживаюсь. Надо вести себя, как взрослая женщина, которой я и являюсь, а не испуганная девчонка.

Может, он сейчас предложит поиграть по-взрослому, раз сам уединиться не может, а? Сомнительно конечно.

А зачем ему тогда моя рука?

Ну не оторвет же он её, правда?

Я протягиваю ему непривычно тонкую и бледную руку с тонкими аккуратными пальчиками и овальными ноготками, на секунду задерживая на ней свой взгляд.

Ну, чудо как хороша! Теперь это моя рука, надо привыкать.

Отвлекаюсь буквально на мгновенье и ту же чувствую острую боль.

– Ай! Вы что делаете?! Больно же! – Я отдергиваю руку и вижу, что на ней красуется порез, из которого начинает выступать кровь.

Герцог остается невозмутимо сидеть на своем месте и поглядывает на меня с нескрываемым раздражением, а потом принимается с нудным видом объяснять:

– Так и должно быть, – он разве что глаза не закатывает, но я вижу, что эти речи даются ему нелегко. – В первую брачную ночь на простынях должна остаться кровь, потому что…

Ах вот оно что! Он мне серьёзно сейчас лекцию прочтет о том, как лишаются девственности, и что это значит? Приходит и моя очередь закатывать глаза. Ну прописные, блин, истины, товарищ гинеколог, ой, простите! – Герцог.

– Да знаю я почему! Не дура! – фыркаю я в ответ, и он вдруг замирает.

– Знаете? – Алан выглядит немного смущенным. – Тогда почему вы кричите?

Ой. А может приличная девушка не должна ничего об этом знать? Может, они тут пуритане, которые о таком не говорят и ничего не знают? Это же прошлое, какое-то еще и параллельное, неизвестное… Ну, уже ляпнула, так что поздно переигрывать.

– Потому что это древность какая-то, – отвечаю первое, пришедшее в голову.

Алан замолкает на секунду, будто бы обдумывая свой ответ, а потом тяжело вздыхает.

– Древность или нет, но я не могу позволить, чтобы пошли слухи. На простынях должна быть кровь. Если её не будет, это повлечет за собой позор. В таком случае варианта будет два – или Герцог не мужчина, или Герцогиня не невинна. Оба варианта меня не устраивают, поэтому я решил принять меры.

Он смотрит на меня выжидательно, пока я, наконец, не соображаю, что надо кивнуть в ответ. Да поняла я, поняла, не дура, опять-таки.

– Ладно, понятно. Двигайтесь. Сейчас я вам устрою кровищу! – произношу угрожающе и, придерживая тонкую простынку, двигаю голую попу правее и освобождая центральную часть кровати.

Лицо Герцога, с которым он следит за моими неуклюжими передвижениями, страшно меня веселит, но я отчаянно сдерживаюсь.

Я несколько раз провожу пальцем по простыни, нажимая посильнее и оставляю следы.

Но, если честно, они как-то мало напоминают последствия брачной ночи, скорее так шкодят карапузы, которые стащили у мамы краски. Алан тоже выглядит неудовлетворенным, во всех смыслах этого слова – ни брачной ночью, ни рисунком.

– Надо как-то… пообширнее, – советует он задумчиво.

– Ну вы-то, конечно, профессионал в этих делах, – фыркаю я, прижимая палец к простыне посильнее, и начинаю смеяться. – Может снежинку изобразить или лучше ваш герб в знак принадлежности к роду?

И, что удивительно, хмурый герцог подозрительно весело фыркает тоже, а потом начинает заразительно смеяться. И смех у него такой бархатный, такой искренний, что я невольно замираю, разглядывая его.

Такие широкие темные брови, такие красивые серые глаза, когда он не занудно читает лекцию по манерам и нравам столицы, а просто смеется вместе со мной.

И я даже позволяю себе крошечную, мимолетную мысль, что у нас, может быть, что-то и получится…

Но идиллию прерывает стук в дверь, и волшебство момента тут же распадается на кусочки, тает, словно нежная пенка эспрессо в моей любимой кофейне.

Глава 9

Первый день проходит под аккомпанемент мысли, что, видимо, я всё-таки умерла.

Место, где я очутилась, напоминает мой персональный ад, каким я его себе представляла: холодное, строгое, без единого намека на уют. Даже стены замка давят на меня, словно хотят добиться и от меня той же ледяной чопорности, какой сами обладают.

Но раз за раз, глядя в зеркало, решаю, что для умершей я выгляжу уж слишком аппетитно!

Первый ужин проходит странно. Тишина в зале настолько абсолютна, что стук ножа о тарелку раздается, как удар грома и заставляет вздрагивать. Да и плевать! В любом случае, я не намерена сдаваться!

Алан ест молча,старательно меня не замечая, а я отвечаю ему той же монетой. Так даже лучше. Откуда мне знать, о чем тут принято разговаривать за едой. Повезло, хоть вилки и ножи тут такие же, к каким я привыкла, да и количество не заоблачное – всего два ножа с одной стороны тарелки, одна ложка и две вилки с другой. Ложка для густого супа, похожего на похлебку, одна пара приборов для горячего, другая – для десерта, всё просто. Да и на столе все блюда примерно мне понятны и знакомы: какой-то салат из овощей, которых я не знаю, второй – нечто вроде репы с чесноком, два вида ноздреватого домашнего хлеба, паштет и два вида пирогов, а на второе мясо с какой-то крупой, похожей на булгур. Ничего особенного или пугающего.

Однако мясо, которое подают, оказывается удивительным. Жареное, сочное, с какими-то знакомыми специями, оно имеет необычный, пряный вкус. Над тем, что же дает эту этот восхитительный вкус, я и думаю до конца ужина.

Следующий день преподносит тот же сюрприз. На обед и ужин пять мясо, приготовленное чуть по-разному, но опять с этим интересным вкусом… Но что это за специя такая? Никак не могу понять… Непривычно. Вкусно, конечно, но дважды подряд — это уже подозрительно. Интересно, мясо у них всегда готовится вот так? А как всякие уксусные маринады? А праобраз майонеза? А тушить его в вине? Три раза из трех – разные способы готовки, а вкус – один.

Пожалуй, мне стоит разгадать эту кулинарную тайну.

Терзаемая сомнениями, я решаю спуститься на кухню.

Тут светло, тепло и даже как-то душно, а главное – царит привычная для таких мест суета. Слуги возятся у столов и печей, каждый занят своим делом. Останавливаюсь у дверей, наблюдая за ними, замечаю главную повариху. Ну кто еще будет так строить своих помощников, как не эта крупная, громкоголосая женщина? Что ж, вот сейчас всё и узнаем! Я решительно направляюсь к ней.

— Доброе утро! — бодро приветствую ее, вызывая всеобщее удивление.

Повариха вскидывает голову и растерянно кланяется, а на кухне вдруг наступает тишина, нарушаемая только шипением и треском огня.

— Ваша светлость! Что привело вас сюда? – наконец спрашивает она осторожно.

— Как вас зовут? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Матильда, миледи, – кланяется она.

– Так вот, Матильда. Вот уже второй день я имею удовольствие попробовать вашу стряпню. Мясо имело несколько необычный для меня вкус, и я бы хотела узнать, как вы его готовите.

Повариха мнется, но потом всё же отвечает:

— Дак всё ведь как обычно и готовим, Ваша Светлость. Вчера вот лопатка была свиная, сегодня вырезка. На обед мы ее запекали с медом, а на ужин тушили с луком и томатами. У нас нынче только свинина, но Его Светлость её больше всего любит. Но вы не подумайте! Мы для вас можем что угодно приготовить, только скажите.

– А что за специи вы обычно добавляете?

– Ну, как и заведено, соль, перец обычный, копченый, корицу, иногда чабрец и душицу,

— Великолепно! — одобрительно улыбаюсь.

Вот что это такое, ну конечно! Корица! Как я сразу не догадалась? И раз “как заведено”, значит её добавляют всегда. Ну а что, вот в Чили кон Карне тоже всегда добавляют корицу, я давно об этом знала. Да и из зерен какао делают чудесные соусы для мяса.

Хм. А не предложить ли ей что-нибудь эдакое? Сама ведь сказала, что мне нужно только сказать.

— А что, если завтра попробовать что-то другое?

Повариха моргает, не понимая, что ответить.

— Я знаю отличный рецепт мяса, — продолжаю с энтузиазмом, словно я ведущая курсов кулинарного мастерства. — Такое подавали у моего папеньки и оно всегда пользовалось небывалой популярностью. Нигде больше такого не подавали, так что это почти что семейный секрет.

Матильда поглядывает на меня с интересом, так что мне даже приказывать не приходится .Несколько часов спустя кухня наполняется ароматами жареного мяса и сливочного соуса.

– Первый секрет в том, что нужно дно сковороды выложить репчатым луком, нарезанным кружками. Важно, чтобы мясо не касалось дна.

Я делюсь секретами, будто сама всё знаю не хуже шеф-поваров. В этом мире у меня есть некоторое преимущество – никто не смотрел столько кулинарных видео, сколько их видела я. Со всего света! От телячьих мозгов до суши! Готовила, конечно, далеко не каждое, но удивить гостей умела.

– Главное, Матильда, не пережарить. Оно не должно быть снято с огня сразу же, тогда будет мягким, но передержи на минуту, – и станет похоже на подошву. И тогда, чтобы спасти блюдо, его придется тушить несколько часов. Но зачем, если нужно просто не прозевать момент!

Матильда смотрит на меня почти с ужасом. Ну да, наверное она не представляла себе Герцогиню, которая умеет готовить. Чем они тут вообще занимаются, крестиком вышивают небось? Скукота...

– А вот тут важно в растопленное масло насыпать муки и быстро-быстро мешать. Я и на воде потом соус делала, и на сливках, и пасту томатную добавляла, и без неё… Всяко хорошо получалось.

И вот, после моего просветительского набега на кухню, на следующий вечер за ужином подают бефстроганов. Алан бросает заинтересованный взгляд на блюдо, а затем пробует первый кусочек. На его лице мелькает выражение удивления, которое он тут же старается скрыть.

— Это... неплохо, — наконец произносит он, и неожиданно добавляет: — Позовите повариху.