Сладкий яд твоей души

ОСНОВНЫЕ ПЕРСОНАЖИ

Надоело видеть персонажей в больничной тематике, поэтому здесь они будут представлены в стиле кибербанк:

ВАЛЕРИЯ ЧЕХОВА

( студентка медицинского института, 21 ГОД)

АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ГОРДЕЕВ

(руководитель практики, 37 лет)

ГЛЕБ ЛОБОВ

(сводный "брат" Чеховой, 20 лет)

ВИКТОРИЯ АЛЬКОВИЧ

(подруга Чеховой, 20 лет)

ВЛАДИМИР РУДАКОВСКИЙ (ПИНЦЕТ)

(приятель Чеховой, 20 лет)

АНАТОЛИЙ СМЕРТИН

(бойфренд Алькович, 21 год)

ПРОЛОГ

Раньше Валерия Чехова, будущая «надежда» медицины, никогда не задумывалась всерьёз о своей профессии, пока её родной брат серьёзно не заболел. С той поры ей пришлось оставить колледж, где она училась рисовать и, поставив крест на собственных мечтах, поступить в медицинский, действуя во имя спасения родственника, которого не хотела потерять.

Сама их жизнь тоже изменилась. А все из-за гибели родителей в той злополучной аварии, последствия которой аукались им по сей день, но когда именно начался отсчет свалившихся на них череды неприятностей, и кто во всем этом был замешан, оставалось лишь догадываться и строить собственные версии.

Но самым страшным для неё в итоге оказалось даже не это. А проживание под крышей чужого дома, в чужой семье, где им с Денисом были не рады с самого начала. Олег Викторович Лобов принял их как родных, но против подобной инициативы была его жена, настроив позже против них и своего сына. Глеба.

Откуда у этой женщины была такая ненависть к ней, Чеховой так и осталось непонятным, но смирившись со временем с её придирками, характерных в основном для перверзных нарциссов, она дала слово своему приемному отцу больше не поддаваться её провокациям и постараться в будущем не воспринимать всерьёз все её угрозы.

В конце концов, Лера была вынуждена на это пойти, чтобы их существование с Денисом в этом доме стало более-менее сносным. На остальное ей жаловаться пока не приходилось. Но даже если бы она и соизволила это сделать, её бы все равно никто не послушал, посчитав, что она все выдумывает, лишь бы смешать с грязью эту женщину.

Главное, что Денису нравилось здесь жить, его никто не обежал, они не оказались на улице, и на том спасибо. На остальное, включая придирки Аллы и её сына, вперемешку с насмешками последнего, Чехова предпочитала закрывать глаза, существуя с той поры словно в своем выдуманном мирке, ненадолго выныривая оттуда в постылую реальность, когда надо было решать очередные бытовые вопросы.

Причем состояние это ещё больше усугубилось, когда у группы, где она училась, началась практика в больнице, проходившая под руководством некоего Александра Николаевича Гордеева, хирурга из Москвы.

Раньше Лера никогда не относилась всерьёз к медицине. Даже была уверена, что это не её стезя, пока не заболел её брат. И уверовав, что к моменту обострения она успеет выучиться на хирурга, (и даже лично провести ему операцию на голове), Чехова грызла гранит науки в надежде попрактиковаться под руководством местного «кудесника» Гордеева. «Светилы» отечественной хирургии. Так, по крайней мене, именовал этот мужчина, перебрасываясь с коллегами шутками в перерывах между посещением больных.

Тогда он сказал, что из неё получится никудышний врач. А уж о том, чтобы стать нейрохирургом, (как проговорился ему кто-то из её одногруппников), она могла даже не мечтать.

Брошенные им невзначай слова крепко врезались в её память, отчетливо выделяясь ярким пятном на фоне череды её однообразных дней, и проступая между строк наскоро записанных конспектов.

Тогда-то она и поставила перед собой цель все изменить. И отношение к ней строгого руководителя практики, в том числе.

А раньше Чехова не замечала ничего вокруг, будучи вечно погруженная в саму себя и свои проблемы. Либо не хотела замечать. И привыкнув к тому, что по-другому уже быть не может, не видела причин менять свой прежний образ жизни, довольствуясь тем, что уже имела.

Перед Денисом она ещё как-то держала себя в руки, стараясь казаться более бойкой и жизнерадостной, однако стоило ей снова остаться наедине с собой, как она опять превращалась в прежнюю версию самой себя, которая вряд ли бы понравилась среднестатистическому парню, зато была вполне во вкусе её нынешнего одногруппника — Владимира Рудаковского, которому так и не хватило смелости признаться ей в своей симпатии.

Это ради неё он пошел в медицинский, мечтая до этого связать свою жизнь с компьютерной индустрией. Как и его лучший друг Вадик Левицкий. Но постоянное общение с Чеховой внесло коррективы в его далекоидущие планы, и сам не ведая, что творит, Вовка выбрал медицину, ещё не осознавая тогда, какой тернистый путь предстоит ему пройти и сколько хлебнуть невзгод, прежде чем ему улыбнется удача и он станет наконец настоящим врачом.

Тот день Лера запомнила надолго. Потому что с него все началось. Точнее с того момента её жизнь совершила очередной вираж, грозясь вынести её на очередную вершину, а птом резко швырнуть вниз, как с ней неоднократно бывало, хотя с утра вроде бы ничего не предвещало неприятностей.

Пытаясь в очередной раз доказать Гордееву, что нейрохирург из неё выйдет отменный, она даже пыталась простоять по его просьбе во время лекции посреди аудитории, удерживая перед собой табуретку на вытянутых руках. Правда, хватило её упорства лишь на каких-то пару секунд. А ведь столько весил по словам «светилы» коловорот для трепанации черепа.

В следующий момент удерживаемая ею табуретка попросту выпала у неё из руки, падая на пол и оглушая своим грохотом стены всего помещения. Гордеев и ухом не повел, продолжив свою лекцию ровно с того места, где остановился накануне, не обращая никакого внимания на потерпевшую поражение студентку.

Для него это был лишь очередной способ сбить спесь с той, кто вообще посмела думать о своей самореализации на стезе хирургии, где он привык видеть только лучших. Вроде себя. Но пережив за это время самый настоящий позор и готовая провалиться сквозь землю от стыда, Чехова поставила перед собой цель доказать этому мужчине обратное. И заранее затарившись медицинской литературой на данную тематику, все свое свободное время она зубрила теперь сложные термины, не расставаясь с учебниками ни на секунду.

Глава 1

ЧАСТЬ І

Это вправду выглядело странным, — не знать вживую человека, но подсознательно чувствовать, что в его ипостаси к тебе пришла самая настоящая расплата. Вот что она ощутила в тот день, останавливаясь у порога больницы, где её давно поджидала эта незнакомка.

Женщина заметила её первой, почти сразу узнав в ней «палача», отправившего своей бездарной неотложной помощью на тот свет её мужа.

Очевидно, кто-то в школе успел подробно описать её внешность, и без Дениса, которого вполне могли вызвать тогда к директору, дело не обошлось. Поэтому без особого труда запомнив внешние примеры нерадивой практикантки, женщина направилась разбираться с ней в больницу, наплевав на все правила этики.

Признавая очевидное, и чувствуя себя не в состоянии справиться с обрушившейся на неё проблемой в виде нового наказания, Чехова отпрянула назад, едва эта женщина преградила им с Алькович дорогу. Закусив губу, Лера с ужасом ожидала дальнейшей развязки. И та не заставила себя ждать слишком долго.

Не обращая никакого внимания на проходивший мимо медперсонал и суетившихся пациентов, словно они втроем находились на подмостках какого-то заброшенного театра, заплаканная незнакомка вдруг с такой ненавистью посмотрела на неё, что Чехова невольно отшатнулась, забыв, куда и зачем направлялась с подругой, решив устроить перерыв. И только она собиралась уйти прочь, подхватывая под руку Алькович, как эта женщина бросилась к ним, стараясь привлечь к данной сцене побольше внимания.

— Это ты! Ты во все виновата! — Вопила она как ненормальная, отчаянно размахивая руками. — Если бы не твое вмешательство, мой муж остался бы в живых!

Совершенно не понимая, в чем конкретно её обвиняют, но подсознательно догадываясь, что эта женщина появилась здесь неспроста, Лера продолжала стоять на месте, переминаясь с ноги на ногу.

Теперь она уже не могла так просто уйти, оставляя эту женщину наедине с её горем, но и объясняться с ней, когда та находилась в неадекватном состоянии — было тоже выше её сил.

— В чем вы меня обвиняете? — словно очнувшись от длительного сна, робко возразила Чехова, отрицая свою причастность к инциденту, но вконец осатаневшую женщину остановить было невозможно.

— Это из-за тебя погиб мой муж! — закричала она, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться ей в волосы. — Если бы не ты, мой Володенька был бы жив…

— Простите, но мне кажется, вы с кем-то нас путаете, — вмешалась Алькович, уставившись на неё расширившимися от удивления глазами. — Лера никак не могла убить вашего мужа, потому что все это время она находилась здесь. На лекции. И вообще, кто дал вам право обвинять человека в том, чего он не делал?

Вместо ответа женщина отвесила Чеховой пощечину, да такую, что отлетев в сторону, та ударилась о стенку головой, и, поддавшись на миг охватившему её ощущению безнаказанности, незнакомка набросилась на неё, пытаясь оттаскать её за волосы. Она была вне себя от гнева, больше не контролируя свое состояние.

— Прекратите! Что вы делаете? — бросилась на выручку подруги Алькович, пытаясь оттолкнуть от неё убитую горем женщину. — Лера не виновата! Держите себя в руках!

Увы, с таким успехом она могла обратиться и к стене.

Занятые выяснением отношений из-за смерти физрука, студентки не заметили, как к ним приблизилась ещё одна группа людей, и продолжая обрушивать друг на друга все более сокрушающие оскорбления, Чехова внезапно ощутила, как чьи-то руки грубо обхватили её за талию, и прижимая к себе, оттащили от обезумевшей жены физрука, из чьей головы ей каким-то образом удалось вырвать клок рыжеватых волос.

Чертыхаясь, Лера попыталась вырваться, но продолжая двигаться почти на одних рефлексах, она внезапно вмазала своему «спасителю» кулаком прямо в глаз, не сразу разгадав, что угрожавшая ей женщина больше не могла её достать.

Споткнувшись о больничный порог, Чехова потянула парня на себя и, очутившись вместе с ним на асфальте, уже хотела было замахнуться повторно рукой, когда он сбросил её наконец с себя, шальным взглядом рассматривающего ту, кого ему пришлось волей судьбы спасать от неописуемого гнева безумной незнакомки. И только потому, что он соизволил выйти покурить на крыльцо, заметив неподалеку потасовку, центральной фигурой которой стала его «сестра».

Привстав на локтях и прикрыв ладонью слегка подбитый левый глаз, черноглазый и высокий парень уставился на неё, с трудом сдерживая свое желание придушить её прямо здесь и сейчас. И только сейчас осознав, что она натворила, не в состоянии отвести от него смущенного взгляда, Чехова не сразу обратила внимание на подбежавших к ним остальных ребят в лице Анатолия Смертина и Владимира Рудаковского.

Последний также норовил оказать ей поддержку, поспешив поинтересоваться её физическим состоянием. Смертин в свою очередь отправился на помощь Алькович, которая теперь уже самостоятельно разбиралась с несколько притихшей вдовой.

— Лера, с тобой все в порядке? Чего хотела от тебя эта женщина? И почему вы с ней сцепились?!… — в два счета оказавшись рядом с ней, светловолосый парень с неуклюжей походкой и дерганными манерами предложил ей свою помощь, но все ещё находясь под впечатлением от всего пережитого, Чехова так и не соизволила ответить на его вопрос.

Её голова была занята совсем другими мыслями.

Глава 2

Утром следующего дня Чехова проснулась в кабинете, где провела время в компании Гордеева, который впервые за все это время не был к ней так строг и придирчив как обычно.

Словно неоднозначная обстановка благотворно повлияла на его настроение и, приготовившись по новой завалить её работой, он все же снизошел к её неопытности, ссылаясь на недавно ею пережитое.

Посоветовавшись с коллегами насчет того, как помочь своей приемной дочери, Лобов-старший не придумал ничего лучшего, кроме как отвлечь её мысли от этого инцидента работой. Под руководством «светилы» отечественной медицины. И не поставив в известность относительно своих планов наверное только его одного, он предложил ему взять к себе в ассистенты Валерию Чехову, не став слушать никаких возражений.

Гордееву ничего другого не оставалось, кроме как пойти на поводу у начальства, ведь тот отказывался принимать во внимание все его доводы насчет неопытности «проштрафившейся» практикантки.

Всего лишь пару недель занятий, и такой позор для больницы! А сколько надежд подавала эта девушка, почему так и не оправдав их в то сумбурное утро…

Спустя время в институте даже возник вопрос об отчислении Чеховой с курса, но Лобов-старший как всегда все уладил, заверив декана, что если кого он и хотел бы видеть в списках студентов «на вылет», так это собственного сына.

Так Лера впервые попала в операционную. Не в качестве больной, а в качестве ассистентки.

С горем пополам помогая Гордееву и его коллегам проводить операцию, и молча выслушивая его критику в свой адрес.

Она не ждала от «светилы» никакой похвалы, потому что её работа как для неопытного новичка в данной сфере выглядела настолько неважнецкой, что на мгновение она и вправду был готова поверить, что из неё получится паршивый хирург. Но в тот день гневные крики и ругательства Гордеева во время операции превзошли все самые худшие её ожидания.

Подобных слов Лера не слышала даже от Глеба, хотя была уверена, что таких гадостей, которые говорил он ей, начиная ещё со школьных лет, не сказал бы ей ни один парень на свете. Но Гордеев обскакал её сводного брата даже по части нецензурной брани.

А когда этот ужас под названием «операция» все же завершился, вспомнив наконец, что работал все это время бок о бок с неопытной ассистенткой, а не видавшим виды матерым хирургом, сменив пластинку, ближе к вечеру «светило» таки подобрел. И все ещё испытывая перед ней чувство вины за свое хамское поведение, он предложил ей отметить это событие в кабинете, умудрившись по такому поводу запастись дополнительной бутылкой коньяка.

Несмотря на все пережитое, включая маты в операционной, идти домой Чеховой не хотелось. И хотя общество Гордеева после всего произошедшего казалось ей не совсем походящим, чтобы отмечать подобные события, готовая пойти на что угодно, лишь бы не покидать больницу, она была вынуждена ему уступить, согласившись провести время в его обществе.

Оставшись вдвоем, эти двое долго обсуждали сначала инцидент, связанный с женой физрука, а потом саму операцию.

Обе эти темы для Чеховой были одинаково неприятны, но попросить знаменитого хирурга заткнуться или хотя бы попробовать их переменить, она не могла, боясь обнаружить, что разговаривать им, по сути, будет не о чем.

По этой причине она продолжала терпеть обмусоливание того, что предпочитала забыть, поражаясь бессердечию этого мужчины. А когда наступило время возвращаться домой, где её ожидало очередное столкновение со сводным братом, она решила остаться на дежурстве с Гордеевым, который был даже рад такому стечению обстоятельств, устав коротать больничные ночи в одиночестве.

Правда, диван в кабинете для ночевки был всего лишь только, но «светило» не видел в этом особой проблемы, пообещав Чеховой, что не будет к ней приставать. Так он и уснул на кушетке, которую притащил накануне из пустой палаты, готовый пойти ради своей студентки и не на такое.

Лера видела почти десятый сон, когда на её обнаженное плечо опустилась широкая ладонь, чье прикосновение заставило её слегка вздрогнуть и моментально проснуться.

С трудом разлепив глаза, девушка уставилась сонным взглядом в склонившееся над ней ухмыляющееся лицо руководителя практики.

— Доктор Чехова, подъем, — тихо позвал её «светило», после чего вновь предоставив её самой себе, отправился разбираться с кушеткой, которую следовало теперь вернуть на место.

И глядя на то, как быстро он убирается в кабинете, не разводя при этом лишней суеты, Лера невольно подумала о том, что из Гордеева мог бы получится достойный муж. Пусть и пока не принадлежавший ей.

Судорожно вздохнув невесть откуда взявшимся мыслям, она посмотрела в зеркало на стене и, узрев в отражении вместо себя какую-то «панду», удивилась тому, что руководитель практики не сделал по поводу её внешности никакого замечания, что было на него совсем не похоже.

Уж от кого-кого, а от Глеба по такому случаю она бы наслушалась! А Гордеева она похоже устраивала в любом виде, какой бы страшной и уставшей не была.

Вчерашняя тушь растеклась по её лицу от безудержных рыданий, до которых не было никакого дела храпевшему «светиле», а волосы только больше спутались, делая её и вовсе похожей на какую-то болотную кикимору. Как Гордеев вообще признал в ней свою ассистентку, для Чеховой так и осталось загадкой.

Глава 3

В какой-то момент Глеб до такой степени зациклился на идее причастности Чеховой ко всем этим событиям, что несмотря на все отцовские уговоры выбросить из головы эту мысль, он по-настоящему её возненавидел.

И вспоминая, какими натянутыми были её отношения с его матерью, Глеб едва сдерживался, чтобы не выгнать Чехову прочь после похорон.

Той некуда было уходить, хотя гордость ей подсказывала, что она делает неверный шаг, оставаясь у Лобовых, но начав вскоре и сама испытывать с той поры чувство внушенной вины, как если бы она взаправду была причастна к гибели Аллы, Лера делала все возможное, чтобы заслужить нормальное отношение со стороны мужа этой женщины и её сына.

Но если сам Олег Викторович, порядочно сдав после смерти жены, давно махнул на все рукой, не желая расставаться с Чеховой и её братом, то Глеб предпочитал держаться своих берегов, раз и навсегда вычеркнув из своей жизни само напоминании о ней, пусть им и приходилось почти каждый день сталкиваться если не в гостиной, так на кухне во время семейной трапезы.

Сильно замкнувшись с той поры в себе, большую часть времени он проводил у себя, заливаясь спиртным и не желая никого видеть.

Смерть матери далась ему непросто, но смирившись в конце концов, с самим фактом её отсутствия, парню пришлось взять себя в руки и начать понемногу налаживать домашний быт, потому что его отцу, с утра до ночи занятого рабочими процессами, было уже не до этого.

В последнее время Олег Викторович старался как можно больше времени проводить на работе, заявляясь домой далеко полночь, где все вокруг ещё напоминало ему о его горячо любимой и непутевой супруге, так нелепо погибшей в том роковом ДТП, а он даже не принял никаких мер, чтобы уберечь её от надвигающейся катастрофы, или хотя бы попытаться выяснить, во что она снова вляпалась, рискуя в этот раз уже собственной жизнью.

Со временем боль от утраты жены утихла, но окончательно от постигшего его горя Лобов-старший так и не оправился, предоставляя сыну возможность наводить порядки в доме на свой лад.

Что же касается самого Глеба, то он и вовсе был удивлен тому, как сам не спился в столь непростое время, так и не проявив тогда, на её похоронах, ни единой эмоции, словно там, в гробу, лежала не его мать, а какая-то другая женщина, просто очень похожая на неё.

В конце концов, любое горе имело свойство рано или поздно заканчиваться, а домашних дел меньше не становилось.

На плечи некогда своенравного и самоуверенного парня легло нелегкое бремя, но он справился с ним, в очередной раз доказав окружающим свою моральную устойчивость перед событиями, которые другого бы запросто сбили с пути.

И став с тех пор в какой-то степени главой дома, (ни во что больше не вмешиваясь, постаревший Олег Викторович полностью ушел в свои дела, предоставляя возможность молодежи распоряжаться бытом на свой лад), Глеб довольно быстро почувствовал вкус свободы, которой раньше ему так не хватало, и быстро перепоручив рутинные занятия всяким службам и конторам, стараясь по максимуму автоматизировать все эти процессы, повел домашние дела так, как никогда не делала его мать, контролируя степень выполнения этих самых дел, изредка вмешиваясь, и что-то исправляя.

Несколько раз Чехова пыталась ему помочь, но не желая больше иметь с ней каких-либо дел, он отсылал её обратно в комнату, заявляя, что сам со всем управится и её помощь ему не нужна.

Готовкой всяких блюд занимался Олег Викторович, и то, когда у него находилось для этого время, в основном же вся ответственность за кулинарию в их доме лежала теперь на плечах его сына и Чеховой. Причем последняя, став больше времени уделять учебе, помогала ему, сколько хватало ей сил, только тогда осознав в полной мере, что ожидало её после замужества. Но раз Алла и сама со всем неплохо справлялась, не терпя присутствия в доме посторонних, значит у неё тоже получится стать отменной хозяйкой.

Правда, на деле получалось пока не очень, потому что любая её инициатива в плане домашних дел тут же пресекалась Глебом, который не хотел с ней лишний раз сталкиваться на кухне, а она, отчаянно не понимая, почему он игнорирует её помощь, до последнего продолжала стоять на своем, тщетно пытаясь загладить перед ним собственную вину.

Нет, она ни в коем случае не оправдывала его поведение, но обнаружив, как во время занятий над его синяком под глазом посмеивались одногруппницы, а он даже не обращал на это внимание, Лера решила исправить данную оплошность, пустив в ход старый и проверенный способ. Чем не повод попробовать вновь навести с ним мосты и наконец помириться?

Поздравив саму себя за довольно дерзкий план, с воплощением которого нельзя было больше оттягивать, Чехова едва дождалась окончания занятий и, надеясь успеть перехватить Глеба ещё в застенках больницы, отправилась на его поиски, прихватив с собою тюбик тонального крема светлого оттенка.

Как и ожидалось, он никуда не ушел, допивая кофе в подсобке. Усевшись на диван, где обычно любили сидеть их одногруппники, обсуждая всякую ерунду, Глеб с удивлением уставился на неё, меньше всего ожидая здесь увидеть свою «сестренку». Чехова вела себя так, словно пыталась здесь скрыться от своего назойливого поклонника в лице Рудаковского.

Но не любивший, когда его стремление побыть наедине с собой то и дело кем-то нарушалось, допив кофе и отставив в сторону стакан, Глеб приготовился отчитать её по полной программе.

Он был готов увидеть в столь укромном месте кого угодно, даже Гордеева, только не назойливую Чехову, по чьей вине заработал под глазом синяк, так несвоевременно вмешавшись в не нужный ему конфликт.

Глава 4

В кафе, где любили они любили собираться всей гурьбой, сегодня царило оживление. Словно праздник весны наступил в этом небольшом городке раньше положенного срока и, не собираясь ждать, когда зима окончательно потеряет свои права, жители решили отметить её наступление раньше запланированного срока, несмотря на откровенно промозглую и сырую погоду за окном.

Почти все столики заведения были заняты посетителями; даже возле прилавка выстроилась очередь желающих полакомиться легкими закусками за чужой счет. Вспомнив, как давно она не принимала участия в общих посиделках с группой, Чехова также заглянула в кафе, получив от Рудаковского на телефон сообщение с указанием их «секретного» места встречи.

— Всем привет! Вика, подвинься, — все ещё пребывая под впечатлением разговора со следователем, который закончился, на удивление, хорошо, (благодаря вмешательству Лобова-старшего), Лера машинально скользнула к столу, усаживаясь между Алькович и поспешившем занять свое место рядом с ней Рудаковским.

С опозданием отреагировав на приветствие подруги, блондинка вновь принялась за свой коктейль, стремясь поскорее забыться за этим нехитрым занятием. Группа была в курсе разговора Чеховой со следователем. Без Шостко и тут дело не обошлось.

Староста первой разнесла эту новость на весь белый свет, а дальше эту информацию подхватил уже сам Новиков, так и не простивший Чеховой успеха на поприще ассистентки Гордеева.

Так что затаив с той поры на неё серьёзную обиду, он радовался любым невзгодам одногруппницы, уверенный, что Чехова получила по заслугам, не имея ни малейшего права на слабость.

Уж кто-то, а карьерист и «ботаник» Новиков точно не был рад её присутствию в кафе в тот день после всего произошедшего, но предпочел сделать вид, будто он вместе с остальными переживал за её судьбу.

— О чем задумалась? — толкнула Чехова Алькович в плечо, протягивая руку за чипсами. — У тебя такое сейчас сосредоточенное выражение лица. Ты даже со мной не поздоровалась….

— А? Что-то не так с моим лицом?! — встрепенулась Вика, вздрагивая так, что задела ногой своего ухажера Анатолия Смертина. — Знала же, что мне не идет эта помада и все равно ею накрасилась, — отмахнулась она, любуясь своим отражением на стекле бокала.

— Вот и я всем говорю, что Вика сегодня странная, — отозвался в тон Чеховой Смертин, тут же отбирая у своей спутницы бокал с недопитым коктейлем.

Та запротестовала в ответ, утверждая, что он не имеет никакого права отбирать у неё напиток, который она сама себе, между прочим, заказала, причем задолго до того, как он сам сюда ввалился с Новиковым и Фроловым. Но Толик даже не хотел её слушать, добившись таки своего.

Ещё пару секунд и вышеупомянутый бокал ловко перекочевал в его руки, чему Алькович была явно не рада. И тут же перехватив его руку, она как раз собиралась заломить его запястье, чтобы вернуть свою «добычу» обратно, когда не на шутку разойдясь от её упорства, Толик принялся её щекотать, пытаясь таким образом отвлечь внимание одногруппницы от бокала.

Свидетелем этой сцены как раз и стал Глеб, рискнувший также заглянуть в этот ш ш«паб». Правда в этот раз он был не один, а со своими приятелями и «дамой сердца» — подружкой Инной.

Не на шутку разволновавшись от одного его присутствия, Чехова была готова пойти на все, лишь бы избежать очередного с ним столкновения, вплоть до побега с кафе, никому ничего не объясняя.

— Эм, я, пожалуй, пойду, ребят…. Ещё увидимся, — сбивчиво пролепетала она, поднимаясь из-за стола, когда приобняв её за плечи, Толик снова усадил Чехову на место, не собираясь с ней так быстро расставаться.

— Погоди, Лер! Куда это ты уже намылилась? — воскликнул Смертин, широко улыбаясь. — Мы так и не услышали, чем закончился твой разговор со следователем! А ты обещала рассказать…

— Не думаю, что это будет кому-то интересно, — пробормотала Чехова, с ужасом наблюдая за тем, как перехватив приветственный взгляд Толика, Глеб направляется со своей пассией прямо к ним, ненадолго простившись с приятелями, которые разбрелись кто куда.

— Здорово, — протягивая ему ладонь, поздоровался с ним Толик, оставляя ненадолго Леру в покое.

Ответив на его приветствие, Лобов уселся на свободное место, как раз напротив Чеховой, так и не соизволив одарить её взглядом. Будто её здесь не было. А если и была, её присутствие не имело для него никакого значения.

На миг в воздухе повисло тяжелое молчание и сама атмосфера как будто стала напряженной.

Особенно непросто пришлось самой Чеховой, прекрасно помнившей, при каких обстоятельствах произошло их последнее столкновение и чем все тогда закончилось. Поэтому ей не оставалось ничего другого, кроме как продолжать хранить молчание, пока сводный братец не соизволит обратиться лично к ней.

— Шостко говорила, что видела вас вчера с Чеховой вместе, — подмигнув в сторону смущенной Чеховой, отозвался Новиков, не обращая внимание на то, что его одногруппник был сегодня не один, а со своей подружкой, которой не пристало бы слышать о своем любовнике подобные вещи.

Так и до ревности было недалеко. Жаль, сам Новиков этого пока не осознавал, потому что пока не состоял ни в каких отношениях, либо специально преследовал цель насолить этому главвраческому сынку, которого всегда втайне презирал и завидовал одновременно. А тут такая возможность за все отыграться…

Глава 5

Недолго просидев в компании, Чехова рано вернулась домой, ничуть не жалея о своей поспешности. Алькович уговаривала её посидеть ещё, но больше находиться в обществе язвительного сводного брата, чьи шутки с каждым разом становились все более бестактными, она не могла.

И словно опасаясь, как бы в процессе обсуждения не всплыло ещё какие-то постыдные факты, которые будут потом долго обмусоливаться в больнице, Лера предпочла оставить одногруппников и убраться восвояси, позже поблагодарив себя за подобное решение.

Она знала, что Глеб будет дома поздно, поэтому не переживала за него.

Переступив порог гостиной, она сразу почувствовала сильную усталость, — сказалось пережитое ею на протяжении дня нервное напряжение, но вместо того, чтобы отправиться в свою комнату и прилечь отдохнуть, Лера последовала на кухню, решив приготовить себе что-нибудь на ужин.

В этот раз готовка не заняла слишком много времени. И вполне справившись с поставленной задачей, она оставила блюдо на выключенной плите, решив позволить себе небольшой отдых, превратившийся затем в кратковременный сон.

Чехова плохо помнила, когда именно умудрилась заснуть. В её памяти остались лишь небольшие фрагменты того, как она взяла в руки медицинский атлас, который пролистав до середины, позже вырубилась, проснувшись от звука телефонного звонка.

В суматохе разлепив глаза и словно не понимая, что вообще происходит, она потянулась за телефоном, где высветилось имя её брата.

Разговор получился коротким и крайне информативным. Денис звонил, чтобы предупредить её о том, что дома его сегодня не будет, он остается с ночевкой у друга, и она могла его не ждать.

Подобный расклад дел ей не очень нравился, но повлиять на решение брата и отговорить его от ночевки она не могла. Значит ей придеться снова побыть какое-то время с Глебом в одном доме, пока не вернется поздно вечером Олег Викторович.

И пусть сама перспектива столь длительного пребывания с этим парнем под одной крышей слегка удручала, Лере не оставалось ничего другого, кроме как смирившись с ситуацией, принять происходящее за данность.

Но пообещав себе не выходить из комнаты до возвращения главы семьи, она несколько поторопилась с выводами, и не в состоянии вспомнить, выключила на кухне плиту или нет, в итоге была вынуждена покинуть свою комнату, рискуя нарваться на новые неприятности, которые пообещал устроить ей Глеб, ежели она соизволит повторно попасться ему на глаза.

Тихонько отворив дверь, Чехова вышла из своего убежища, однако стоило ей очутиться в гостиной, как перед её глазами предстала следующая картина, поразившая её до глубины души.

Покинув своих приятелей раньше времени и пообещав Инне увидеться с ней через пару дней, Глеб таки приехал домой, припарковавшись на заднем дворе возле гаража. Лера в этот момент так крепко спала, что не слышала, как к дому подъехала его машина.

Перебрав в тот вечер с алкоголем, он чувствовал себя не самым лучшим образом, поэтому пробираясь через гостиную в свою комнату, куда ему так и не суждено было попасть, Глеб приземлился прямо на диван, где собирался перевести дух, чтобы набраться сил для старта на второй этаж. Там были расположены его апартаменты. Так он вскоре и задремал, подпирая кулаком склоненную к левому плечу голову, вторая же его рука покоилась в кармане рубашки.

Очутившись в гостиной, Лера невольно поежилась, озираясь по сторонам. В помещении гулял порядочный сквозняк. Похоже он плохо закрыл в прихожей дверь. Вот откуда здесь такой собачий холод!

Вот только слегка захмелевшего Лобова, привыкшего засыпать при любых условиях, это почему-то ничуть не беспокоило, иначе вряд ли бы он здесь заснул. Только одна Чехова, испытывая малейший дискомфорт от любых неудобств, не переставала недоумевать со странного поведения сводного брата, искренне не понимая, как можно спокойно уснуть в таком холоде.

Вдохновившись поступком Гордеева, когда она ещё ночевала в кабинете после операции, Лера сходила в свою комнату и, вернувшись оттуда со свернутым пледом в руках, бесшумно приблизилась к спящему, внимательно вглядываясь в правильные черты его лица.

Легкий сквозняк трепал его черные, как смоль, волосы. Его тонкие губы были слегка сжаты, а фарфорового оттенка кожа на фоне сумерек выглядела слегка бледноватой.

Глеб был красивым парнем. Это отмечала про себя и сама Чехова, соглашаясь с тем, что парней со столь гармоничной внешностью было очень мало. А он отличался от других именно такой красотой. Красотой, к которой хотелось прикоснуться.

Но несмотря на всю безмятежность обстановки, расслабленным Глеб не выглядел, продолжая слегка хмурить брови даже во сне. Видимо ему снилось что-то не очень приятное, потому что чуть дернув головой, он вдруг беззвучно что-то прошептал, словно с кем-то ругаясь во сне.

Поймав себя на мысли, что ещё немного и она начнет им любоваться словно его заядлая поклонница, которой она никогда не была, Чехова поспешно выдохнула и потянулась к нему с пледом, однако стоило ей протянуть к этому парню руку, как в следующий момент её ладонь оказалась вывернута в цепком захвате чужих пальцев.

Не успев толком опомниться, Лера подалась назад, но невольно потеряв равновесие, упала прямиком на Глеба, которого хотела только что накрыть пледом и сидя теперь на его коленях с заломленной за спину рукой, она со страхом смотрела на парня, неосознанно отмечая про себя, что злополучный плед валяется теперь где-то у них под ногами.

Глава 6

С трудом проснувшись на следующий день, игнорируя слабость во всем теле как следствия пережитого накануне потрясения, Чехова посетила ванную комнату, после чего снова вернувшись к себе, как ни в чем не бывало улеглась в кровать, зарываясь в одеяло с твердым намерением больше никуда из него не вылезать. Словно сегодня у неё не было никаких занятий и ей не надо было никуда идти.

После вчерашней стычки с Глебом, (сначала в кафе, потом в гостиной), её мысли пребывали в полном раздрае и устав перематывать пленку с кадрами собственных страданий, она впервые в жизни почувствовала себя неспособной распутать этот беспорядочный клубок. В конце концов, она хотела сделать как лучше, а все вышло как всегда.

Прошедшая ночь и вовсе показалась ей дурным сном, а сами события менялись так быстро, что она просто не успевала под них подстраиваться, пребывая в постоянном замешательстве.

Страх, стыд, возмущение, волнение и боль — все смешалось в бешеный коктейль чувств, и все, казалось, в её жизни теперь вертелось вокруг одной и той же личности. Глеба Лобова. Её так называемого «сводного брата». Человека, который считал её причастной к смерти своей матери, и потому никак не мог ей этого простить, не имея, однако, никаких доказательств для своих обвинений.

Кое-как Чеховой удалось повторно выбраться из постели и, представив себе на миг выражение лица Гордеева, чье занятии она опять рисковала пропустить, взяв всю волю в кулак, приняла приводить себя в порядок, потянувшись за таблетками, словно это могло помочь ей справиться с легким недомоганием.

Голова ещё побаливала, но такой острой боли, сдавливающей ей виски, как вчера, она больше не ощущала. В принципе, она могла высидеть одно занятие и даже посетить пару больных, тем более она пообещала пациенту Игнатьеву, (учителю словесности), зайти на фирму к его сыну, чтобы окончательно расставить все точки над «и» в непростых отношениях этих двоих, — на большее её могло сегодня просто не хватить.

А когда после первых приготовлений Лера поднесла к своему лицу зеркало и принялась рассматривать в его отражении свои черты, то впервые задумалась том, как выглядит, ранее никогда не придавая этому значения. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, ведь раньше она обычно не задумывалась о том, какое впечатление производит на окружающих. Ей было все равно, а теперь как будто что-то изменилось.

И ещё внимательнее уставившись в собственное отражение, она принялась разглядывать свое лицо, словно опасаясь обнаружить там какую-то ассиметрию, отпугивающую людей.

Да, она не была писаной красавицей с модельной внешностью, но выглядела вполне миловидной и симпатичной. За остальное же ей можно было не беспокоиться.

На занятия Чехова почти успела. Глеба как всегда в аудитории не было, (бог весть знает, где его носило после вчерашнего инцидента), но сейчас сам факт отсутствия сводного брата её не очень беспокоил.

В тот день Чехову интересовали совсем другие вещи. И напрочь забыв к середине дня о семействе Игнатьевых, которым намеревалась подсобить, чтобы заставить сына своего пациента почаще наведываться к пожилому отцу, едва было покончено с последним больным, Лера оказалась напротив двери кабинета, где имел привычку уединяться «светило» отечественной хирургии.

Вздохнув и все ещё колеблясь с принятием окончательного решение, Чехова постучалась. Вернуться домой она всегда успеет, сейчас же ей надо было выяснить одно весьма важное дело, имевшее непосредственное отношение к её покойному отцу.

Недаром же накануне она выпросила у Лобова-старшего историю болезни, чье заключение оказалось впоследствии вырванным. Словно кто-то специально хотел внести сомнения в её убеждение насчет невиновности во всем Лобова-старшего, который оперировал тогда её отца.

На удивление, на её стук никто не отозвался, и посчитав, что кабинет заперт изнутри и ей вряд ли отворят, Чехова собиралась развернуться и уйти, чтобы вернуться сюда чуть-чуть позже, но передумав, внезапно нажала на дверную ручку, толкая створку впереди себя.

Дверь подалась её движению и, оказавшись внутри помещения, она увидела перед собой Гордеева, который как раз собирался оповестить её о своем присутствии, но не успел, так как она первой зашла.

В кабинете мужчина находился один, пристально изучая на свету рентгенограмму какого-то больного. Лера перевела дух, обрадовавшись тому, что все так хорошо складывается и он ещё не ушел домой.

Ничего не скажешь, это был хороший момент, чтобы подсунуть ему историю болезни отца и послушать его выводы относительно всей это истории. В противном случае она рисковала возненавидеть Лобова-старшего из-за своих невнятных подозрений. А ей очень не хотелось этого допустить, иначе с данной семейкой у неё будет покончено раз и навсегда.

Повернувшись на звук, Гордеев быстро ей кивнул, словно приглашая составить ему компанию. Закрыв за собой дверь, Чехова сделала пару шагов вперед, все ещё не решаясь рассказать ему о своей просьбе. Внимательно на неё посмотрев, «светило» усмехнулся, откладывая в сторону рентгенограмму, которую только что держал в руках:

— Доктор Чехова, вы кажется, хотели меня о чем-то спросить?

— Да-да, Александр Николаевич, я вас…, — торопливо проронила Лера, протягивая ему историю болезни своего отца, но будучи все ещё зацикленный на собственных размышлениях, проигнорировав этот её жест, Гордеев перебил её на полуслове: — Чаю не хочешь? Сеня как раз заварил перед уходом… Присоединяйся! Я как раз ищу себе собутыльника…

Глава 7

— Ну всё, лёд тронулся, — невольно бросил Семен Аркадьевич, комментируя присутствие в помещении полуобнаженной Чеховой. — Теперь у тебя, Саша, появился свой собственный гарем. Поздравляю!

Ехидное замечание этого мужчины окончательно разогнало остатки сна Леры и не в состоянии больше заснуть, она невольно уставилась на него, подавляя ненужный зевок.

— Привет, Сень. Ты как всегда без предупреждения, — поздоровался с ним Гордеев, пытаясь отвести от себя и своей студентки лишние подозрения.

Увы, сегодня Семен Аркадьевич выглядел куда более недовольным, чем обычно. И его настроение ещё больше усугубилось, когда он обнаружил под столом пустую бутылку коньяка, которую накануне сам хотел попробовать. В его руках была большая стопка историй болезней, да и сам он имел несколько потрепанный вид.

— Я разгреб вчера половину бланков, с которыми ты должен был ознакомиться, — вместо приветствия бросил коллеге Степанюга, швыряя на стол кипу историй болезней. — Посмотришь, как у тебя появится время.

— Спасибо, Сеня, — отрезал тот, с умилением наблюдая за его перемещением по кабинету.

Презрительно скривившись, Степанюга процедил:

— В следующий раз, когда будешь планировать очередную пьянку, Гордеев, то предупреждай заранее, чтобы я не заваливал твой стол бумагой. Мне сегодня еще вторую половину историй болезней разгребать…

— Ты мог бы заняться этим завтра, Сенечка, — посоветовал ему «светило», никогда не видевший своего коллегу таким повернутым на рабочем процессе.

— Завтра их станет еще больше! — рявкнул Степанюга, повышая голос. — Ты ведь знаешь, что я не люблю откладывать на потом то, что можно сделать сегодня. Тем более это прямой приказ Ковалец, ты ведь помнишь? И вообще, ты не боишься спиться, Сашенька? Лобову ещё один хирург-алкоголок не нужен.

— Я и сам отсюда скоро уйду! — ляпнул Гордеев первое, что взбрело ему на ум, чтобы выудить отсюда Степанюгу и предоставить возможность Чеховой спокойно переодеться.

— Только не забудь перед этим принять душ, — насмешливо протянул Степанюга, поворачиваясь к двери; вздрогнув, Лера невольно покраснела, — от вас обоих несет перегаром, — добавил он перед уходом, окидывая обоих презрительны взглядом. — Превратили больницу в бордель!..

— Ты как всегда тактичен, Сенечка! — крикнул ему в вдогонку Гордеев, будто его вовсе не заботило то, в какой щекотливой ситуации он оказался вместе со своей практиканткой.

В ответ Степанюга сильнее прежнего хлопнул створкой, покидая кабинет с таким видом, будто его здесь пытались совратить.

Впрочем, одного его замечания хватило Чеховой с головой, чтобы почувствовать себя виноватой. Это же как надо было напиться, что коллега Гордеева открытым текстом сказал им, что от них обоих несет алкоголем! Да и Саша тоже хорош, предложив ей накануне выпить чаю с коньяка, когда она вовсе не подписывалась на такое.

Заметив валявшуюся на полу историю болезни отца, она незаметно подняла её с пола, и прекрасно понимая, что обсуждение данной информации с Гордеевым лучше перенести на потом, принялась приводить себя в порядок.

С другой стороны о чем ещё мог подумать Степанюга, застукав их в кабинете вдвоем?! Чем не повод для новых сплетен? Чеховой было невероятно стыдно за свое поведение, но вернуть все на круги своя уже было невозможно. Все произошло настолько стремительно, что она не успела даже повлиять на ситуацию и вернуть к себе прежнее расположение «светилы».

— Семен Аркадьевич невыносим, — спустя время прошептала она, вздрогнув от звука захлопнувшейся за ним двери.

— Возможно, — рассеянно выдал «светило», собираясь проведать свою начальницу — зав хирургического отделения, после чего пожелав ей удачного дня, покинул кабинет, оставляя Чехову наедине с собственными мыслями.

Почему, ну почему именно в этот момент ей надо было предстать перед Степанюгой именно в таком виде?! Сложно было представить, что мог подумать о ней главный сплетник больницы, отправившись разносить слухи по всем отделениям насчет одного милого «недоразумения».

Людей хлебом не корми, дай о ком-то посудачить, особенно если речь шла о личной жизни местной знаменитости в лице прибывшего из Москвы самонадеянного хирурга.

Конечно, найдутся те, кто вряд ли поверят в степанюгинские сплетни, но тех, кто поступит иначе, могло оказаться намного больше скептиков, в чем Лере довольно скоро пришлось убедиться, явившись на занятия с небольшим опозданием.

Косые взгляды одногруппников раздражали, а это значило, что им уже все известно относительно её ночевки с Гордеевым, но упорно продолжая закрывать на это глаза, она едва не попала в новую передрягу, когда отправившись после занятий в подсобку выпить кофе, внезапно стала свидетельницей удивительного разговора.

— Интересно, Лера изменяет Глебу с Гордеевым или Гордееву с Глебом? — уточнял у ребят хохотавший Фролов, ожидая встречных аргументов от собравшихся в подсобке одногруппников.

Резко остановившись у лестницы, Чехова невольно послушалась к их болтовне.

— Но мы ведь не знаем, правда это или нет, — возразила Капустина, единственная, пожалуй, что не верила всем этим сплетням.

— Брось, Шостко сама все видела! — воскликнул неугомонный Новиков, усаживаясь рядом с ней на диван. — И она утверждает, что они тогда не просто разговаривали, а целовались! Тогда у меня возникает встречный вопрос: а действительно ли они так сильно ненавидят друг друга? Или быть может это специально устроенный для нас всех балаган?!

Глава 8

Не подберешь пароль,
Не подберешься…
Она просто другого ГОСТа

Второй Ка - Дура

Дни пролетали один за одним, но в жизни Валерии Чеховой ничего не менялось. Все те же занятия, посещения пациентов, заполнение опросных листов, посиделки с одногруппниками в кафе, не считая того, что с недавних пор она стала чаще проводить время в обществе Алькович, ни разу не упоминая о той безобразной сцене, которая произошла между ею и Глебом в раздевалке. А так у них стало даже больше общих тем для разговоров, в которых главным образом фигурировала личность Гордеева.

Проводя время на квартире у Алькович, они часто болтали о всякой ерунде, и частенько замыкаясь в себе, Чехова с интересом слушала рассказы подруги о её взаимоотношениях со Смертиным, о котором та могла говорить часами.

Изредка к их компании присоединялся и сам Толик, находя лишний повод проведать Алькович и делая ей различные подарки. Что же касается остальных одногруппников, то оставаясь все больше предоставленными сами себе, они продолжали выстраивать фантастические предположения о загадочных взаимоотношениях Чеховой и «светилы», подбрасывая в огонь сплетен новый хворост. Но ни её саму, ни Гордеева эти слухи уже не беспокоили.

В целом же, после нервной встряски Лера чувствовала себя вполне неплохо, если бы не вынужденные столкновения с Глебом.

Да и вообще, ей легче было теперь его просто избегать, нежели пытаться наладить с ним хоть какие-то взаимоотношения. Впрочем, Глеб, в свою очередь, тоже оказывал ей услугу, предпочитая тоже избегать её общества. Но она этому была только рада. Пока в её жизнь не ворвались новые изменения, заставшие её посмотреть на сводного брата немного иначе.

Устроив по случаю своих именин вечеринку, Виктория Алькович заранее пригласила в ночной клуб одногруппников, предоставляя возможность Чеховой как следует развлечься и отдохнуть после всего пережитого. И посчитав отплатить отзывчивой подруге той же монетой, в этот раз Лера решила преобразиться по-настоящему, сделав выбор в пользу облегающего мини, на которое наткнулась совершенно случайно, разгребая в своем шкафу одежду.

Покончив с губной помадой, заставившей её чувствовать себя увереннее, она дорисовала на глазах стрелки, аккуратно удлиняя и разделяя ресницы тушью. Сама процедура нанесения макияжа помогла ей успокоиться и отвлечься от проблем, а когда со всем этим было покончено, она тут же облачилась в свое мини-платье с тонкими бретельками и открытой спиной, параллельно любуясь укладкой.

Как странно бы это не выглядело, но ярко-красная помада придавала ей сил для дальнейших свершений. Это был цвет страсти и абсолютной уверенности в себе. С такой помадой на губах она просто не могла позволить себе быть неуверенной.

Еще полчаса ушло на покрытие ногтей темно-бордовым лаком, пока образ не был завершен бордовыми туфлями на высоком каблуке.

Взглянув на себя в зеркало ещё раз, Чехова осталась довольна полученным результатом. И уверенная, что сегодня она точно проведет незабываемый вечер в компании одногруппников, расправив плечи, направилась к выходу из дома, заранее предупредив Олега Викторовича, что сегодня будет поздно.

***

— Значит, Степанюга была прав, и ты действительно неровно дышишь к Гордееву, — пролепетал захмелевший Рудаковский, поддерживая бокал на уровне вытянутой руки; отрицательно кивнув, Чехова хотела было все опровергнуть, однако стоило ей об этом заикнуться, как хлопнув в ладоши, Вовка с мрачным видом добавил: — Да, ладно тебе, Лер, уже вся больница в курсе слухов о вас…

Закатив глаза, Смертин пнул его локтем под ребро, состроив на лице рожицу, и моментально стушевавшись под влиянием подобной угрозы, Рудаковский ненадолго притих, сделав вид, будто он наслаждается атмосферой клуба и музыкой, звучавшей из колонок.

— Между мной и Гордеевым ничего не было, ребят, — Чехова поспешила развеять их сомнения: — Это все выдумки Семен Аркадьевича…

— Хорошо, а как быть тогда с Глебом? — поинтересовался у неё Новиков, будучи и так в курсе всего происходящего с подачи болтливого Смертина, которому на днях Алькович обо всем рассказала.

— Да он на дух меня не переносит! — постаравшись придать себе безразличный вид, пожала плечами Чехова и, убедившись, что её слова произвели на парней впечатление, слегка откинулась назад, мысленно радуясь, что Лобов в этот раз не заявился сюда, решив провести время в компании своих приятелей.

Вечер находилась в самом разгаре, так что некоторые посетители клуба, перебрав с выпивкой, давно валялись где-то на диванах, не в состоянии подняться. И не боясь почему-то закончить так же, Чехова продолжала пить, с особым энтузиазмом налегая на ядреные коктейли, пока остатки плохих мыслей, связанных с Лобовым, не улетучились из её головы.

— Не налегай так на спиртное, а то напьешься, — предупредила её Вика, озадаченная сегодняшним странным поведением подруги.

— Именно этого я и добиваюсь, — пробубнила захмелевшая Чехова, подтягивая к себе бокал.

— Снова хочешь нарваться на неприятности?

— Ничего страшного со мной не произойдет, обещаю, — еле слышно прошептала она, теребя пальцами шнурок от платья.

— Искренне на это надеюсь, — мягко кивая головой, проронила Алькович, оставляя её ненадолго в покое, чтобы составить Толику компанию на танцполе.

Глава 9

«Какого … я постоянно при нем лажаюсь? А ему ещё и смешно… — лихорадочно размышляла Чехова, прикрывая ладонью глаза. — Что же мне теперь делать? Как себя с ним вести?»

То-то будет завтра разговоров… Хорошо, что Денис не видел её в таком состоянии и не слышал, как она выражается. Ничего не скажешь, хороший пример для родного брата….

Так стыдно ей не было ещё никогда. Вопреки не самым оптимистическим ожиданиям, Глеб не ушел прочь, и даже не выругался в её адрес, а дрогнув уголком губ, неожиданно подошел к ней и подал ей руку, помогая ей подняться с пола, да ещё с таким видом, будто она не корчилась только что на четвереньках, блистая перед ним своей пятой точкой.

Кто-то другой на его месте давно бы лопнул от смеха. Тем не менее легче на душе у неё не стало.

Глеб видел её задницу и этого было для неё было достаточно, чтобы испытать перед ним новый приступ стыда. Падение слегка отрезвило Чехову и теперь ей хотелось только одного — умереть, чтобы больше никогда не видеть этой насмешливой физиономии.

Спрятав свое пылающее лицо в ладонях, Лера еле слышно выдохнула, обращаясь к Глебу:

— Тебе ещё не надоело меня унижать? Хватит! Убирайся к себе и оставь меня в покое!

Скосив на неё взгляд, он спокойно произнес:

— Ты сама себя унижаешь. — Но только она хотела по новой возмутиться, как он снова продолжил. — Ведешь себя сейчас как алкашка со стажем...

Резко к нему повернувшись, Чехова гневно выпалила в ответ:

— Если я тебе так противна, можешь валить отсюда! Никто не заставляет тебя здесь стоять и смотреть на меня!

Это происходило уже не первый раз, когда он говорил ей что-то подобное, надеясь задеть за живое. В конце концов, ничего другого услышать от него она и не ожидала, зная, как сильно он её презирает.

Судорожно вздохнув, Лера запрокинула голову назад, крепко зажмурившись и пытаясь удержать ненужные никому слезы обиды.

Плакать перед ним не хотелось. Но несмотря на сохраняемую внешне браваду, удержаться от пары-тройки еле сдерживаемых всхлипов у неё так и не получилось. И непроизвольно закрыв глаза, словно мечтая, чтобы он ушел, она вдруг почувствовала рядом с собой какое-то движение.

С облегчением вздохнув, Чехова распахнула глаза, надеясь больше его не увидеть, но её надеждам не суждено было оправдаться. По крайней мере, не в этот раз.

Почувствовав прикосновение чужой руки к своей ноге, она едва не потеряла сознание. И с трудом справившись с нахлынувшими на неё эмоциями, ещё долго таращилась на Глеба, который став перед ней на корточках, прощупывал её ушибленную ногу, медленно и почти невесомо касаясь кончиками пальцев её кожи, обхватив теплой ладонью её щиколотку.

Непроизвольно напрягшись, Чехова замерла в одной позе, боясь лишний раз пошевелиться. А когда тот соизволил выпустить из рук её ногу, переведя дух, Глеб внезапно посмотрел ей в глаза непроницаемым и каким-то странно горящим взглядом.

Отряхнувшись, Лера предприняла очередную попытку самостоятельно добраться до своей комнаты, благо до неё оставалось совсем немного, но почувствовав легкое головокружение, чуть снова не свалилась на пол, будучи пойманной в «полете» сводным братцем.

Неожиданно она почувствовала его руки, немного грубо поднимающие её с пола. Чехова встрепенулась. Пульс отбивал сумасшедший ритм, а мысли понеслись куда-то вскачь. Он что, решил донести её до комнаты на руках?

— Я дойду сама, отпусти, — попыталась она возразить, вцепившись в его напряженные плечи.

Сжав губы в тонкую полоску, Глеб раздраженно прищурился.

— Заткнись, Чехова, — процедил он, подхватывая её на руки, — Ты едва держишься на ногах…

— Но…

— Еще одно слово, и я тебя сейчас сброшу на пол, — прошипел Лобов, явно не настроенный сегодня выслушивать её возражения. — Думаешь, мне доставляет удовольствие с тобой возиться?

Пристыжено замолчав, Лера закрыла глаза. Конечно, подобное занятие вряд ли доставляло ему удовольствие и, тем не менее он почему-то продолжал это делать, когда мог спокойно уйти к себе, пожелав ей насмешливо спокойной ночи.

Просто человек-загадка, о котором она не знала ровным счетом ничего, хоть и прожила с ним под одной крышей достаточно времени.

Глеб слишком сильно сжимал её ноги и плечо своими ладоням, крепко сдавливая её пальцами. Он нес её на руках, прижимая к себе, и прислушиваясь к его спокойному и размеренному сердцебиению, Чехова не удержалась от искушения взглянуть на него исподлобья, наивно полагая, что он ничего не замечает.

Не на шутку перевозбудившись от запаха его тела, она покрепче стиснула пальцами его рубашку, посчитав, что всему виной её пьяное состояние, благодаря чему она воспринимала все происходящее с ней в искаженном виде.

Все закончилось, как только Глеб преодолел расстояние до её кровати, бесцеремонно усаживая свою ношу на края подушки и тем самым вызывая у Чеховой букет непередаваемых ощущений, сотканных из боли, которая пронзила едва ли не каждую клеточку её тела.

— Спасибо, — еле слышно пробормотала она, потирая свою ушибленную ногу. — И все-таки почему ты меня сюда донес? Это так на тебя непохоже…

ЕЩЕ ВАРИАЦИИ НА ТЕМУ ПЕРСОНАЖЕЙ

ГОРДЕЕВ ИЗ 3033 ГОДА.

УЖЕ НЕ ВРАЧ, А БОРЕЦ С ИСКУССТВЕННЫМ ИНТЕЛЛЕКТОМ

С ТАКИМ ГОРДЕЕВЫМ У НЕПРИЯТЕЛЯ

ТОЧНО НЕТ ШАНСОВ...

РАЗМАЖЕТ ПО СТЕНЕ - И МОКРОГО МЕСТА НЕ ОСТАНЕТСЯ

ЧЕХОВА: УЖЕ НЕ "Я ЛЕЧУ", А "ДЮНА"

ПИНЦЕТ - ДЖОКЕР, АНКУШЕВ В РОЛИ БЭТМЕНА

ЧЕХОВА - ТУРЕЦКАЯ РАБЫНЯ

ПИНЦЕТ/ЧЕХОВА, ПИЖАМНАЯ ВЕЧЕРИНКА

ЧЕХОВА РЕВНУЕТ ПРИЯТЕЛЯ ДЕТСТВА К АКТРИСЕ "ТИТАНИКА"

ЧЕХОВА В ИНДИИ

СПАРТАК ГОРДЕЕВИЧ, ЗАВОЕВАТЕЛЬ РИМА

И ЕГО РАБЫНЯ - ЧЕХОВА

АЛЬКОВИЧ/СМЕРТИН

ДОКТОР ГОРДЕЕВ И ЕГО АССИСТЕНКА ЧЕХОВА, ХІХ ВЕК

"ОДИНОКИЙ ВОЛК ГИБНЕТ, А СТАЯ ЖИВЕТ"

(АЛЬКОВИЧ/СМЕРТИН)

ПЕСНЬ ЛЬДА И СКАЛЬПЕЛЯ (ЧЕХОВА/ГОРДЕЕВ): Александр Сноу и его кхалиси

Глава 10

Давно подозревая, что смерть её родителей была не случайностью, иначе вслед за ними на тот свет не отправилась бы и её мачеха, Чехова всерьёз взялась за расследование всей этой истории. И не имея рядом никаких помощников, кроме Рудаковского, который взялся помогать ей ради дружбы, она накопала не так уже и много, поставив перед собой цель доказать Глебу, что не имеет никакого отношения к смерти его матери.

Все махинации этой женщины указывали на то, что она была «убрана» неслучайно. В конце концов, её постигла та же участь, что и в свое время Петра Чехова, планировавшего издать разоблачающую статью о контрафактных лекарствах, которые испытывались на детях, и на его сыне, в том числе, иначе тот бы не заболел.

Но стремясь привлечь к этой истории побольше общественного внимания, на тот момент журналист не знал, через чью фирму проходили препараты, и пытаясь разоблачить очередную схему фармацевтической мафии, которую кто-то сверху прикрывал, вскоре поплатился за свое любопытство, погибнув в подстроенном ДТП.

На том расследование и оборвалось, а все правда с указанием имен тех, кто стоял за этой махинацией, осталась на дискетах журналиста, которые ещё надо было найти.

В иное время Петр Чехов обошел бы эту проблему стороной, но так как его сын тоже принимал участие в данном испытании, то он как отец больше не мог закрывать глаза на происходящее. Потому что продолжая лечиться в клинике от одного заболевания, вместо него Денис приобрел новое, но уже трудноизлечимое, что стало последней каплей для Чехова, написавшего ту самую разоблачающую статью, стоившей ему жизни.

По крайней мере, так все выглядело со стороны, как только Чехова с Рудаковским собрав в кучу всевозможные факты, соединили их в одно, чтобы увидеть общую картину.

Осталось только разоблачить личность, которая стояла за подстроенным ДТП и как следует её наказать, если это вообще было возможно. Но имея на руках пока слишком мало доказательств, чтобы начать серьёзно под кого-то копать, эти двое решили пока повременить со своими грандиозными планами, и остановившись на том, что для начала им следовало найти других участников бригады, оперировавших в те годы Петра Чехова, принялись прощупывать почву в данном направлении, ещё не догадываясь, на какую опасную стезю они ступили, рискуя расплатиться в этот раз уже собственными жизнями.

Лере все же удалось донести до Гордеева историю болезни своего отца, и потратив на изучение этого материала пару часов своего свободного времени, «светило» заявил, что Лобов-старший в тот роковой день как хирург сделал все возможное, чтобы спасти этого человека. Его вины с точки зрения гибели пострадавшего пациента он не видел.

Данная информация Чеховой ничего толком не дала, зато теперь она хотя бы убедилась, что обвинять Лобова-старшего в халатном исполнении своих обязанностей как тогдашнего хирурга ей не было смысла, хотя вырванное накануне кем-то заключение из истории болезни её отца по-прежнему продолжало её беспокоить.

Будучи отнюдь не дураком, Гордеев быстро разгадал ход её мыслей, и частично догадываясь, что именно затеяла его студентка и куда стремилась влезть, не осознавая всей опасности, он тщетно пытался вмешаться, отговаривая её от данного шага. Увы, задавшись целью достичь желаемого, чтобы отомстить за родителей и обелить себя в глазах Глеба, Лера даже не хотела слушать его отговорок, закрывая глаза на риск.

Точнее она пообещала Гордееву оставить все в прошлом и жить дальше как ни в чем не бывало, а на самом деле её грызли сомнения, и отказываться от своих первоначальных планов она, конечно же, не собиралась. Тем более продолжая упорно копать в данном направлении словно это была какая-то игра, Рудаковский достигал успехов, порой действуя как настоящий сыщик и доставая для неё все больше информации, проливающей свет на это темное дело.

Семь лет назад она ещё ничего не понимала в силу своего юного возраста, но теперь для неё все стало на свои места. А это значило, что с Рудаковским они копали в верном направлении и им ни за что нельзя было забрасывать свои начинания, даже если это грозило им новой опасностью.

Тот день начался как обычно. За исключением того, что это был выходной, и они могли не идти не занятия, решив посвятить весь день делам, для которых не находилось времени в будни.

Вспомнив о расследовании, Чехова долго раздумывала накануне, звонить Рудаковскому или нет, сама удивляясь, как не успела ещё ему надоесть за все это время. Но как оказалось, этому парню расследование было нужно даже больше, чем ей, так как такого азарта и всплеска адреналина, как во время поиска важной информации для Чеховой, Вовка не испытывал ещё никогда.

Плюс ко всему он хотел доказать ей, что она вполне может положиться на него в некоторых вопросах, и что он её не подведет, а это могло хорошо характеризовать его как будущего спутника жизни, если Чехова вообще соизволит когда-нибудь обратить на него внимание как на мужчину, а не просто друга.

Словом, у Рудаковского были свои мотивы помогать этой девушке, даже если на саму историю ему целиком и полностью было наплевать. И до последнего колеблясь с выбором досуга на выходные, Чехова все же сделала акцент на расследовании, когда ей ровно в то же время позвонил уже сам Рудаковский, сообщая, что видел у трассы Незнакомца, на составление фоторобота которого они потратили накануне весь вечер, подключив к этому делу даже Дениса с его компьютером.

Глава 11

Когда Чехова очнулась, её руки уже были туго перевязаны тонкой веревкой, а сама она лежала на боку, с трудом пытаясь восстановить в мозгу подробности недавних событий. Свободными оставались только её начавшие замерзать от неподвижности ноги. Слегка приоткрыв глаза, она попыталась осмотреться кругом.

Обстановка, на удивление, ничуть не изменилась. Главарь со своими собутыльниками по-прежнему сидел у костра, обсуждая завтрашний план передвижения по пригороду. Прикладываясь время от времени к какой-то фляге, чтобы согреться, они передавали её друг другу по очереди, успев к этому времени порядочно захмелеть.

Сгущающиеся сумерки давным-давно опустились на землю, свидетельствуя о наступлении ночи, и прекрасно понимая, что если она отсюда не выберется, то насмерть замерзнет, немного пошевелившись, Лера попробовала ослабить веревки, но вместо этого лишь поранила себе о них замерзшие запястья.

Стертая кожа начала щипать, отвлекая сознание от происходящего, но не собираясь сидеть, сложа руки, пока её, быть может, ищет Рудаковский, оглядев пространство вокруг себя, она обнаружила воткнутый в одно из поленьев топор.

Оставалось только подумать о том, как до него добраться, оставаясь при этом незамеченной, что в сложившейся ситуации выглядело априори нереальным. Иначе ей не оставалось ничего другого, кроме как уповая на счастливый случай, ждать, что кто-то когда-нибудь придет сюда и освободит её из плена торговцев живым товаром, пока те не сплавили её в бордель или передали в руки черных трансплантологов. Бог весть знает, кому они собирались её продать…

Неожиданный шорох неподалеку в кустах заставил девушку замереть. Притихли и торговцы. Приложив палец к губам, главарь кивком указал своим собутыльникам в том направлении, откуда послышался звук. Кивнув, они покинули свои места, подходя поближе к источнику шороха и всматриваясь в заросли. Следом за ними поднялся и этот тип, прихватывая с собою тесак. Как знать, быть может, их кто-то успел сдать, и по лесу сейчас рыщет полиция?!

Если это действительно так, значит её должны спасти, раздумывала Чехова, напряженно всматриваясь в кусты, когда из-за листвы неожиданно выскочил Рудаковский и подоспевший к нему на помощь его приятель Вадим Левицкий, нападая оба на её похитителей.

Заранее вызвав подмогу, эти двое наверное решили первыми вмешаться в дело и чересчур поверив в собственные силы, парни надеялись, что им удасться самостотельно справиться с парой-тройкой головорезов до прибытия полиции.

И понятия не имея, почему они не дождались остальных, Чехова с ужасом наблюдала за тем, как отбив в сторону выкинувшуюся вперед руку с ножом одного из этих бандитов, Рудаковский вбил лезвие ножа, которым нарезал накануне бутерброды, в сердце бородатого.

Падая на землю, тот сбил с ног лишившего его жизни парня. Левицкий с воплем кинулся на похитившего Чехову бугая, пробивая его горло выструганным из толстой ветки какого-то дерева колом, и тут же выпуская его из рук, будто вбивая в землю и заставляя труп на нем повиснуть.

Сглотнув подступивший к горлу ком, Лера быстро подползла к топору в надежде разрезать веревки, но не совсем замечая, что творит, в спешке напоролась ребром ладони на лезвие, ощущая, как по её пальцам потекла горячая кровь. Выругавшись, Чехова сцепила зубы, пытаясь не расплакаться.

— Нет! — донесся до её слуха наполненный отчаяньем крик Рудаковского и переведя свой взгляд туда, куда он смотрел, она едва не захлебнулась стоном, беззвучно раскрывая рот.

Перед ней стоял на коленях Левицкий, сглатывая обильно текущую с разбитого носа кровь, а позади него, держа его одной рукой за волосы, находился сам главарь банды, замахиваясь в его сторону наточенным тесаком.

— Лера, — еле слышно позвал её Вадик, растягивая в ненормальной улыбке свои залитые кровью губы.

На секунду все замерло и время как будто остановилось. По щекам Чеховой побежали слезы и изо всех сил потянувшись к приятелю Рудаковского, она увидела, как тесак головореза со свистом рассек воздух, разрубывая шею молодого парня.

Дернувшись вперед, Лера ударилась лбом о землю, с трудом различая сквозь слезы отброшенное в сторону тело Левицкого, как вдруг местную окрестность огласил душераздирающий вопль пытающегося подняться на ноги Рудаковского.

— Чертов недоумок, — выплюнул главарь, только что убивший его приятеля, и без лишней сентиментальности перешагнув через тело остывшего парня, двинулся в сторону Вовки, перехватывая в руках тесак.

Увидев так явственно перед собою нового врага, Рудаковский нервно осмотрелся по соронам в поисках нового оружия, потому что старое давно пришло в непригодность. Невероятный гнев захлестнул Чехову изнутри, стоило её воспаленному мозгу осознать мысль, что сейчас эта тварь убьет ещё и Вовку, пока она тут сидит у костра, глотая слезы.

Резко дернувшись назад, Лера внезапно нащупала позади себя тот самый топор, которым чуть не оттяпала себе накануне палец и быстро разрезав веревки об острое лезвие, освбодила свои кровоточащие руки.

Слух резанул безумный крик, наполненный болью. Тесак главаря банды наполовину вошел в предплечье прикрывшего рукой голову Рудаковского, разрубая его лучевую и локтевую кости.