Слёзы феникса

ПРОЛОГ

- Итак, мистер Снейп. Подведём итог, – министерский дознаватель небрежно перебирает пергаменты, почти не поднимая глаз на уставшего профессора-зельевара.

– Вы, полагаю, ничего нового добавить не можете? Так… Вы утверждаете, что не помните, как покинули «Визжащую хижину» в состоянии полного магического истощения, с травмами, несовместимыми с жизнью, полученными от нападения змеи Того-Кого-Нельзя-Называть, оказавшись в госпитале Святого Мунго, верно?

- Совершенно верно, сэр. Я сам более чем заинтересован в выяснении обстоятельств моего спасения. Какой бы ни оказалась правда – предпочёл бы знать её, чем мучиться догадками…

- Хорошо, – кивнул дознаватель, нарочито медлительно копаясь в бумагах, выуживая ещё один фрагмент стенограммы допросов Снейпа, – Последнее, что Вы помните, были попытки мистера Поттера и мисс Грейнджер привести Вас в чувства, не так ли?

- Да. У Вас довольно точно записано с моих слов.

Снейп хмурится, устало прикрывая глаза. Для чего вдруг, под конец многодневных допросов, министерству понадобилось менять дознавателя? И прежний-то особым тактом не отличался. А этот, въедливый, с колючими, бегающими глазами, словно бы поставил целью извести профессора своей дотошностью и занудством. Кроме того, Снейп чётко осознавал, что докопался до него следователь не случайно. Что-то в записях допроса его не устроило, что-то не сошлось… И теперь этот невыразительный человек старается усыпить бдительность бывшего шпиона, дабы подловить его на какой-нибудь лжи. Для чего? Какую цель он преследует на самом деле?

- Поясните, как парочка гриффиндорцев могла оказаться так далеко от битвы в самый неподходящий момент?

- Вот это уже вопрос не ко мне, сэр, – растягивая слова произнёс Снейп. – Они появились неожиданно, сразу после того, как Тёмный Лорд покинул хижину. Поттер пытался привести меня в сознание, а мисс Грейнджер пробовала остановить кровотечения из моего порванного горла. Судя по запаху, у неё имелась настойка бадьяна, но кровь не сворачивалась. Она влила мне в глотку кроветворное. Но у меня не было времени на… процедуры. Я должен был передать Поттеру последнюю часть послания Дамблдора, чтобы мальчик мог завершить свою миссию и убить Лорда. У меня не было возможности выяснить, как они оказались в хижине.

- Допустим, – скривился дознаватель от неприятных физиологических подробностей. – И как Вы поняли, что Вам давала мисс Грейнджер?

- Я зельевар. – Строго ответил Снейп, уже немало раздражённый. К чему он клонит?

- Вы смогли передать послание Дамблдора?

- Как Вам известно, да.

- Каким образом Вам это удалось?

- Сил уже почти не осталось, говорить я не мог. Поэтому выделил воспоминания вместе со слёзной жидкостью, чтобы мистер Поттер собрал их и просмотрел.

- И у школьников весьма кстати оказался с собой подходящий фиал, не так ли?

- Они не просто школьники, как Вам прекрасно известно! Они герои Второй магической войны и победители Тёмного Лорда. А мисс Грейнджер ещё и весьма сообразительная молодая ведьма, сэр. Она имела запас зелий, чтобы помогать друзьям, когда они были в бегах. Полагаю, и пустой флакон у неё был. Именно она собрала мои воспоминания, насколько я помню.

- Это последнее, что вы помните, прежде чем погрузились в кому?

- Последнее, что мне вспоминается, голос Поттера, словно сквозь толщу воды, кричащий: «Профессор! Профессор! Не умирайте!», – Снейп умышленно добавил драматизма, подавляя подступивший к горлу сарказм. Он понимал, что рано или поздно допрос закончится. Нужно лишь продержаться на нейтральной волне. Но смысл этой встречи по-прежнему ускользал от него. И это крайне нервировало.

- Прекрасно, мистер Снейп. Что Вы помните из периода Вашего пребывания в Мунго в течение одиннадцати месяцев?

- Я был в коме. Был уверен, что мёртв. Времени не ощущал совсем. Моё «пробуждение» оказалось для меня самого весьма неожиданным.

- Вы, полагаю, не знали, чем закончилась битва за Хогвартс? Как Вы узнали её итоги?

- Мне сообщила мисс Грейнджер. Она же рассказала о моём плачевном состоянии, в котором я пребывал эти месяцы.

- Какое удачное совпадение, что она оказалась в Вашей палате, когда Вы пришли в себя…

- Для меня, бесспорно. Но, как я понял из дальнейших объяснений, она работала в Мунго. Помогала раненым.

- И часто дежурила у вашей постели… Вам не кажется это странным?

- Гриффиндор! К чему Вы клоните, сэр? – Снейп ощутил поднимающуюся волну негодования. Ещё немного, и он взорвётся. Это что, попытка копать под Грейнджер? Чем министерству могла не угодить героиня войны и невыносимая всезнайка? Что за бред? Её репутация должна быть безупречна. Судя по газетам, которые он успел просмотреть, находясь в больнице, она гораздо меньше светила лицом, чем двое других участников «золотого три», почти не давала интервью, продолжала вкалывать в Мунго, ухаживая за безнадёжными пациентами… И это заучка Грейнджер, от которой все ожидали головокружительной карьеры и весомых академических достижений… Может, она отказала министру в какой-то услуге? «Не сходится», – с раздражением подумал зельевар.

- Вас связывали какие-либо отношения с мисс Грейнджер до битвы за Хогвартс?

- Что Вы несёте?! – прошипел Снейп. – Она моя студентка! Причём весьма раздражающая, должен заметить. Вечно конкурировавшая с моими слизеринцами, из-за чего мой факультет часто терял очки. К чему эти вопросы?

- Можно получить однозначный ответ?

- Нет! Не связывали!

- А теперь?

- Я не видел мисс Грейнджер с момента моего возвращения в мир живых.

- Она больше к Вам не заходила? Я удивлён. Столько времени провести у Вашей…

Снейп прервал следователя на полуслове, пылая неприкрытой уже яростью. Нужно будет разыскать Поттера и сообщить ему о попытках министерского чиновника поставить репутацию его подруги под сомнение.

- Если Вы ещё раз произнесёте в одном предложении слова «Грейнджер» и «постель», я буду вынужден доложить господину министру о Вашем неуместном интересе к героине войны и её соратникам! – выпалил Снейп на одном дыхании. После чего, поморщившись от спазма в горле, рухнул обратно на стул. Дыхание перехватило, в глазах поплыли мерзкие тёмные пятна, а во рту явно проявился вкус крови. Он запрокинул голову, пытаясь разогнать внезапное давление в висках. Дознаватель изменился в лице, по скулам прошла еле заметная судорога. Он нажал кнопку под столешницей и вызвал авроров.

Глава 1

- Профессор, Вы в порядке? – Поттер выглядел ошарашенным, вглядываясь в побледневшее лицо зельевара. – Вы неважно выглядите.

- Хуже, чем до комы? – съязвил Снейп, выразительно подняв бровь.

- Пожалуй, близко к тому, – не остался в долгу Гарри. – Что стряслось?

- Мы можем поговорить в другом месте?

- Да, сэр. Пойдёмте! – Поттер помедлил, решая – предложить ли Снейпу руку для поддержки. Уже хотел было склониться, но тот с раздражением увернулся.

Гарри провёл учителя обходными путями на этаж, где располагались рабочие кабинеты авроров. Последняя лестница далась Снейпу тяжело. Ему потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться и стабилизировать своё состояние. С момента его пробуждения после комы прошло более трёх недель, но здоровым он себя не чувствовал даже близко. Кроме того, постоянные перепады в настроении и эмоциональная нестабильность сильно подрывали его уверенность в себе. Привычные окклюментные щиты до сих пор оставались зыбкими и могли пасть в самый неподходящий момент. Это здорово выводило его из себя и внушало тревогу. Ни в больнице, ни в коридорах министерства он не мог колдовать в полную силу, чтобы проверить, что в действительности происходит с его магией после одиннадцати месяцев бездействия. Он уже убедился, что простейшие заклинания даются ему легко. Но всё остальное пока требовало уединения и экспериментальной проверки.

Поттер остановился у неприметной двери в конце коридора, такой же, как все другие в этом крыле. Приложив ладонь к замку, он прошептал заклинание, раздался щелчок, и Гарри распахнул дверь перед гостем.

- У Вас свой кабинет, мистер Поттер? Поздравляю! – с усмешкой прохрипел Снейп. После допроса связки окончательно сели, голоса хватало минут на сорок разговора. Затем связки издавали нечто подобное скрипению старого колеса, обитого ржавым железом. А сегодняшний допрос длился не меньше часа…

- Делю его со своим напарником, – спокойно отреагировал Гарри.

- Нам надо обсудить кое-что… Желательно, чтобы это осталось между нами.

- Я понял, профессор. Знаю, Вам нелегко дались допросы… Я ничего не мог сделать, поверьте! Не знаю, зачем вообще это понадобилось. Кингсли просил не вмешиваться, заверил, что после этого Вас оставят в покое. Обвинения же уже сняты!

- Вы сделали для меня достаточно, Поттер! – зельевар заметно напрягся, но всё же преодолел внутреннее сопротивление и продолжил, всё так же тихо и хрипло. – Не думайте, что я не способен на благодарность. Но есть более срочные дела…

- Профессор! Я просто хотел сказать, что я на Вашей стороне! И…

- Поттер, заткнитесь и послушайте! Мне тяжело говорить, а это важно. На долго моих связок не хватит, – после небольшой паузы, которая потребовалась ему, чтобы отдышаться, он спросил, – Что у Министрества к мисс Грейнджер?

- Что, простите?

- Может ли министерство «копать» под Вас или Вашу подругу?

- Э… Неожиданный вопрос. Но, пожалуй, я понимаю, о чём Вы. Гермиона отказалась от хорошей должности в отделе магического правопорядка. Там вышла неприятная история, но ничего серьёзного. Думаю, начальник отдела имел на неё виды в личном плане. Но не думаю, что это могло иметь столь долгосрочные последствия.

- Как давно это было?

- Месяца три назад. Мы больше об этом и не вспоминали.

- И мисс Грейнджер не делилась с Вами опасениями, что её притесняют или преследуют?

- Нет! Точно нет… Хотя, она вообще последнее время редко делится со мной чем-то личным.

- Отчего же? Золотое трио дало трещину? – Снейп был удивлён, но не удержался от шпильки. Видеть, как Гарри Поттер выходит из себя по-прежнему доставляло ему некоторое удовольствие. Хоть что-то не изменилось.

- Она несколько отдалилась… Почему эта тема вообще всплыла, профессор? Вам что-то известно? – Гарри не доставил зельевару удовольствие взрывом эмоций. Напротив, Снейп с удивлением отметил, что парень скорее удручён, чем раздражён. Что же там случилось? Мисс всезнайка послала друзей к мордредовой бабушке и занялась своей жизнью? Впрочем, это не его дело. И выяснять причины странного поведения героев войны Снейпу было недосуг. Он хотел только слинять отсюда поскорее, и попытаться собрать то, что от него осталось в какое-то подобие человека.

- Сегодня допрос проводил новый дознаватель. Он был весьма заинтересован Вашим вмешательством в мою судьбу. Некоторые вопросы мне совсем не понравились. Например, его интересовало, каким образом вы оба оказались в визжащей хижине вдали от битвы. Или почему мисс Грейнджер проводила в моей палате много времени, пока я был в коме. А в итоге, он задал совсем уж неприличный вопрос, даже не потрудившись его завуалировать: связывали меня с вашей подругой какие-либо личные отношения. Исходя из того, что моя репутация достаточно запятнана, чтобы её могли испортить подобные подозрения, я предположил, что он пытается дискредитировать репутацию героини войны. И пока дело не зашло слишком далеко, предлагаю Вам что-то с этим сделать, – столь длинный монолог совсем истощил силы Снейпа, и он разразился сухим грубым кашлем, отчего вечно бледное лицо приняло бордовый оттенок, а губы заметно посинели.

- Я понял, сэр, – задумчиво отозвался Гарри. – Попытаюсь что-нибудь выяснить, прежде чем поговорю с Гермионой. Спасибо!

Профессор попытался подняться из кресла, слегка пошатнувшись. Но от помощи с раздражением отказался. И Гарри вынужден был убрать руку, уже выставленную в попытке его поддержать.

- Куда Вы теперь, профессор? Вам есть, где остановиться?

- Это не Вашего ума дело, – по привычке буркнул Снейп. Но, смягчившись, пояснил, – Пару дней перекантуюсь в Котле, потом планирую залечь на дно в неприметном районе. Мне нужно привести в порядок свои дела.

- Через месяц планируется годовщина победы. Кингсли хочет собрать всех Орденцев. Может быть… Многие были бы рады Вашему появлению!

- Вряд ли, Поттер, – односложно ответил зельевар, глядя на мальчишку исподлобья. Разом ответив на оба неуместных, с его точки зрения, предположения: о том, что он может появиться на приёме, и о том, что его будут рады там видеть.

Глава 2

Утро застало Снейпа в удобном старинном кресле с затёкшей шеей и старинным фолиантом на коленях. Мучавшая его долгие годы бессонница выработала устойчивый иммунитет к зельям сна, зато хорошая книга часто оказывала спасительное действие, возвращая его в магический мир после одиннадцати месяцев полной недееспособности. Снейп читал почти до рассвета, и под конец задремал в неудобной позе. Он уже неделю гостил у Малфоев и только один раз виделся с Драко, который теперь работал в министерстве и явно из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать свои таланты и познания. Он пытался создать репутацию ценного сотрудника, чем озадачивал Люциуса, готового вложить в его продвижение по карьерной лестнице и свои бесконечные капиталы, и нужные связи. Но Драко вознамерился достичь определённых высот сам, и отказывался от помощи отца. Это и послужило причиной очередной перепалки, которую Снейп застал вчера в кабинете Люциуса. Наблюдая за вскипающим в глубинах души молодого наследника рода негодованием, зельевар не решался переступить порог кабинета, пока его не заметил Малфой-старший и не пригласил поздороваться с сыном.

- Видишь, Северус, до чего довела нашу семью новая политика министерства? Драко не хочет даже слышать моих советов, стремится всеми способами дистанцироваться от собственного рода!

- Это не так, отец! – Драко устало повернулся к бывшему декану, – Рад Вас видеть, профессор! Как Вы? Поттер рассказывал, что дело, наконец, прекращено. От Вас отстали?

- Удивлён, что ты проводишь столько времени с Поттером, сын, а с родным отцом не можешь провести даже одного ужина.

- Рад видеть тебя, Драко, – спокойно ответил Снейп, хотя тоже был озадачен ссылкой на Поттера. Прозвучало так, будто парень услышал о деле Снейпа за кружкой пива в баре, мимоходом. – Да, кажется, на данный момент отстали. Но, ты же понимаешь, такие как мы – меченые – надолго из их поля зрения не исчезают…

- Северус, не нагнетай! Мы доказали свою лояльность новому режиму, дела против моей семьи прекращены. Что ещё они могут нам предъявить?

- Люциус, я говорил только о себе. Если к вам министерство относится спокойно, то и славно. Но я бы не поручился, что это навсегда.

Драко был благодарен невольному вмешательству декана в спор с отцом. Он понимал, что выступить более жёстко на его стороне Северус не мог, пользуясь гостеприимством отца. Но и такого укора было достаточно, чтобы Люциус слегка поостыл. Если уж признанного героя войны затаскали по допросам, чего ожидать от министерских ищеек в отношении семьи Малфоев. Может сын и прав, стараясь реже упоминать свой род в министерских коридорах.

- Ладно, оставим пока этот разговор. Нарцисса будет расстроена, если мы все сейчас же не спустимся к ужину…

Перемолвиться вчера парой слов с Драко наедине Северусу так и не удалось. Его нервное состояние он списал на общую атмосферу мэнора. Но это не объясняло некоторой взвинченности его бывшего ученика, при упоминании в разговорах за столом «Золотого трио». Он явно пытался свернуть с темы, и Северус это отметил. Парень отбыл из родового поместья сразу после ужина, мягко попрощавшись с матерью и холодно кивнув отцу. Оказалось, что Малфоймладший снимает квартиру неподалёку от министерства, и дома почти не бывает. Нарцисса была заметно огорчена его уходом, но словно бы давно смирилась. Дальнейшие беседы оставались натянуто-вежливыми и ни к чему не обязывающими. А уже ночью, оказавшись в своей комнате, Снейп понял, что сон снова к нему не придёт. Спустившись в библиотеку, он выбрал том по древним проклятиям, просто потому, что добраться до библиотеки Малфоев в ближайшее время случай может и не представиться, и отправился к себе.

Прежде чем его внезапно одолел тяжёлый сон, он успел проштудировать треть фолианта, подумав о том, что надо бы что-то выписать на будущее, он откинувшись на спинку высокого кресла увидел яркий образ, запечатлевшийся на подкорку – бледное, осунувшееся лицо с еле заметными веснушками на носу и щеках, яркие светло-карие глаза, с беспокойством всматривающиеся в него, нахмуренные брови… А потом такая тёплая, светлая улыбка от понимания того, что он очнулся, пришёл в себя после стольких месяцев забытья, словно огромный груз спал с её хрупких плеч. «Профессор Снейп! Вы вернулись!» – не вопрос, утверждение. И только это воспоминание теперь возникает всякий раз, когда он находится на грани яви и сна. Настырная девчонка, гриффиндорская всезнайка, так раздражавшая его на уроках, теперь преследует его и в послевоенной действительности, с которой, он пока даже не знал, что делать. Снейп чётко понимал, что от него требовалось, пока был шпионом и мог повлиять на исход войны. Понимал, что должен всеми силами поспособствовать свержению Тёмного Лорда, что должен даже ценой своей жизни защитить Мальчика-Который-Выжил, чтобы он мог продолжить борьбу. Но теперь, когда он ничего не должен… Он не понимал, куда девать свою вновь обретённую жизнь. Чем заполнить собственное существование, куда применить то, что у него ещё осталось. Он может и не сомневался в своих способностях мастера-зельевара или специалиста по тёмным искусствам. Но в собственном желании что-то делать, куда-то стремиться сомневался по-настоящему. Отсутствие более-менее ясной цели страшно дезориентировало бывшего профессора Хогвартса и декана Слизерина.

Он совершенно точно понимал, что вернуться в магическую школу не сможет. Одних только волевых усилий для этого было бы мало. Он просто не мог. Варить сложные зелья на заказ… Это ему вполне по силам. Но нужна лаборатория, достаточно оборудованная и не вызывающая подозрений. Средств на создание такой лаборатории с нуля у него не хватит. Оставаться гостем в Малфой-мэноре он был не намерен. По крайней мере, не дольше необходимого. Он был благодарен семейству Малфоев за то, что приютили его на неделю. Но пользоваться их гостеприимством и дальше он не планировал. Что там Поттер говорил об Ордене Мерлина? Может быть, он и правда даст ему какие-то преимущества?

В решимости как можно быстрее покинуть обиталище Малфоев Снейп утвердился уже тем же вечером, когда Люциус начал убеждать приятеля в необходимости посетить министерский приём по случаю годовщины победы. Нарцисса же, в обыкновенной для неё, скучающей манере пыталась втолковать Северусу, что его поддержка была бы крайне важна и для Драко, и для неё самой.

Глава 3

На следующее утро в окно его комнаты в мэноре мерзко царапался
клюв министерской совы.

«Уважаемый мистер Снейп! Просим Вас посетить официальный приём по
случаю первой годовщины окончания Магической войны. Вам будет вручена
высшая награда магической Британии – Орден Мэрлина Первой степени. Приём
состоится…»

Лёжа в постели, Снейп размышлял над тем, что ему делать с новой палочкой,
которая слушается его совсем не так, как прежняя, утерянная где-то на
развалинах Визжащей хижины. О том, что следует обновить гардероб до
прибытия в министерство. О том, куда ему податься после того, как он покинет
Малфой-мэнор. И ещё немного о том, как воспримут его появление члены
«Ордена Феникса», которые, несомненно, будут на приёме в полном составе. По
крайней мере, те, кто выжил. Может ли он позволить себе не прийти? Выдержит
ли новую волну воспоминаний о Дамблдоре, основавшем «Орден Феникса» ещё в
Первую магическую… Сможет ли он вынести пристальные взгляды собравшейся
праздной публики, которая, скорее всего, разделится на два лагеря: одни будут
сочиться ядом осуждения и презрения, другие – истекать жалостью и умилением.

И ещё девчонка. Она, несомненно, будет там. Ему придётся с нею общаться,
так или иначе. Северус отлично понимал, что обычных слов благодарности за
своё спасение будет недостаточно. Просто катастрофически мало. Да, он не
просил спасать его. Не ждал, что к нему будут приходить и дежурить у его койки
в госпитале. Он не просил помощи. Но он её получил. Этого уже не отменишь.
Каким-то невыразимым образом Снейп ощущал глубинный долг перед этой юной,
но прошедшей уже через столько испытаний, девочкой – самоотверженной,
храброй, принципиально честной, жертвенной и такой хрупкой… Он был зол на
неё. Да, признать это было нелегко, но он признавал теперь. Зачем она столько
для него совершила? Как он сможет отдать ей хотя бы часть этого долга? Почему
раз за разом в трудных или даже совсем критических ситуациях последнего
времени на пути смерти вставала именно она – Грейнжер, закрывая его своим
хрупким телом. Это было так неправильно, так обезоруживающе, так до боли в
висках отчаянно. Кто её просил? Как ему избавиться теперь от этого образа
маленьких веснушек на бледном, посеревшем и осунувшемся лице. От
пронзительных глаз заглядывающих куда-то за щиты, где никому за всю его
жизнь не было места? О, он был зол на неё! Как она посмела так бесцеремонно
вторгнуться в его жизнь и судьбу, лишив его любых аргументов «против»? Как
посмела решать за него – жить ему или умереть? Ведь он был готов завершить
свой путь тогда. Гораздо больше готов к смерти, чем к тому, что происходило с
ним теперь. Почему она так бесстыдно встретила его взгляд после пробуждения –
совершенно бесстрашно, словно бы обрадовавшись старому другу? И почему,
наконец, она больше не приходила?.. Ни разу с момента его пробуждения!

Нет, он совершенно не знал, что ей сказать. Даже не представлял, чего она
ждёт от него. Или вовсе ничего не ждёт? Может, была рада избавиться, наконец,
он утомительного дежурства возле его обездвиженного, беспомощного тела? Не
мог же он допустить, в самом деле, что может что-то значить для героини войны,
победительницы Тёмного Лорда, самой умной ведьмы своего поколения. Кто
только придумал эту пафосную формулировку, ушедшую в народ? И так
мешающую теперь просто поговорить с нею…

Если бы не страх оказаться с Грейнджер лицом к лицу и необходимость
говорить о чём-то, Снейп бы, наверное, принял приглашение и пошёл на этот
грёбаный приём. Но увидеть её снова так близко он был не готов. Просто не
способен был вымучить из себя банальные признания благодарности, вечного
долга перед ней, отчаянного, невесть откуда взявшегося, желания защитить
девчонку от всего мира. Единственно возможное решение в данной ситуации,
которое Северус для себя видел – исчезнуть.

До утра зельевар пялился в потолок, обдумывая собственные действия и всё
более утверждаясь в главном: в тот момент, когда семья Малфоев воспользуется
портключом в Министерство, он сам аппарирует туда, где его никто не найдёт.

...

В день Первой годовщины победы в каминном зале мэнора собралась семья
Малфоев при полном параде, Астория Гринграсс – будущая невеста Драко, и
Снейп (на удивление прилично выглядящий, даже на придирчивый взгляд
Люциуса). К кипельно белой рубашке прилагался атласный чёрный шейный
платок – вынужденная мера, скрывающая уродливые шрамы на шее, оставленные
зубами Нагайны. Поверх чёрного смокинга накинута новая дорогого сукна тёплая
мантия, скреплённая под горлом серебряной фибулой, стилизованной под
распускающийся лист папоротника. Волосы Северус убрал в низкий хвост. В этот
вечер он был гладко выбрит, предельно собран, замкнут и молчалив. Нарцисса
тепло ему улыбалась, Астория рассматривала с нескрываемым любопытством.
Драко ухмылялся, а Люциус одобрительно кивал.

- Портключ активируется через три минуты, – объявил глава рода. Все
приблизились к конверту с приглашением, в ожидании голубого свечения,
означающего, что порт активен. Северус нарочито поднял собственный конверт с
таким же приглашением, готовясь в нужный момент выдернуть карточку и
переместиться в торжественный зал Министерства.

Часы пробили семь. Конверты затрепетали от магии, и из них пробился
голубой отблеск. Малфой-старший кивнул и потянул приглашение из конверта.
Его семья, как и рассчитал Снейп, склонилась над ключом… Безразлично глядя на
исчезающие из зала фигуры, Северус задержался лишь на секунду. Затем
выпустил из рук конверт и аппарировал в Косую аллею, где ему предстояло
посетить свой сейф в Гринготтсе и уже окончательно покинуть Магическую
Британию.

Глава 4

Министерский приём был устроен как всегда помпезно. Люциус
Малфой чувствовал себя здесь как рыба в воде – столь комфортно не ощущал
себя ни министр, ни главы аврората или отдела магического правопорядка, ни
даже главные герои войны – «золотое трио» в полном составе. Через сорок минут
торжественных речей и вручения запоздавших наград, гости стали расходиться
по залу в более свободном общении. Тогда Драко и улучил минутку, чтобы
переговорить с Гермионой. Она была облачена в шёлковое платье цвета слоновой
кости, лёгкой волной затейливо струящееся от левого плеча по правому бедру и
вдоль голени почти до самых щиколоток. Эта асимметрия, по мнению Гермионы,
должна была отвлечь внимание от уродливого шрама под левой ключицей, грубо
перетягивающего левую грудь и уходящему подмышку. Короткая мантия
скрывала более мелкие шрамы на плечах и лопатках. Спина неизменно закрыта.
Портниха, к которой уговорила обратиться Джинни, настаивала, что юной леди
непременно нужно открыть спину и продемонстрировать кавалерам острые
лопатки. Но Грейнджер с мрачной решимостью заявила, что спина и грудь будут
закрыты, или она обратиться в другое ателье. Мадам была раздосадована, но
выполнила пожелание заказчицы. Теперь Гермиона напоминала одну из
греческих Кариатид, застыв в своей кремовой тунике у столика с напитками.
Волосы собраны в небрежный узел на затылке, несколько прядей струятся вокруг
лица, легко отбрасывая тени на тонкую шею и обнажённое правое плечо.

- Я очарован, миледи! – улыбается Драко, подкрадываясь ссади. Впрочем, даже
если бы он шёл прямо на Гермиону, она бы сейчас его не заметила.
Сосредоточенный взгляд скользил по лицам разряженных гостей, выискивая в
толпе знакомых. Или кого-то конкретного.

- Привет, Драко! Почему ты не с Асторией?

- Она приветствует друзей своего отца. Полезные знакомства, помнишь? – ехидно
ухмыляется наследник старинного рода.

- И ты решил смотаться, пока не хватились, и накидаться огневиски? – кивает
Грейнджер на внушительный бокал в его руках.

- Должен же я как-то продержаться на этих пафосных подмостках… – Малфой
закатывает глаза и поворачивается спиной к бальному залу продолжая
наблюдать за Грейнджер.

- Он не пришёл. Снейп. Стоял с нами при полном параде в гостиной, а затем, бац!
И его нет. Мы все здесь, а он смотался, сукин сын!

- Драко! – укоризненно улыбается Гермиона. – Я и не ожидала, что он пересилит
себя и явится свету. Ты же знаешь его больше, чем я. Неужели поверил в
готовность праздновать со всеми?

- Была призрачная надежда. А ты хорошо выглядишь, Грейнджер!

- Только вот не надо меня утешать! – резко бросила она.

- И не думал. С чего ты…

- Хватит! Лесть тебе пригодиться там, – Гермиона кивает на группу, окружившую
министра магии, в которой горделиво возвышаются фигуры Люциуса и Нарциссы.

- Странная ты. Тебе правда идёт. Если бы ты чуть чаще носила платья и каблуки –
отбоя бы сейчас не было от предложений руки и сердца.

- Не интересует! – резко обрывает его тираду гриффиндорка. – Лучше скажи,
когда объявят о вашей помолвке? На Асторию, небось, уже давят предки.
Древний род, традиции и всё такое…

- Права, как всегда. Скоро. Думаю, летом уже всё уладится.

- Рад?

- Не особо. Всё к тому шло. Сама знаешь. И мы дружим. Но сам факт, что мы
должны это сделать – просто бесит.

- Не поступай с ней так, Малфой! Она очень мила. Ты ранишь её чувства!

- Сердобольная Грейнджер! Узнаю героиню войны во всей красе и сиянии
святости! – и уже более серьёзно добавляет, – Нет там никаких чувств. Такие же
обязательства, как у меня. Ничего личного. Долг перед родом.

- Не пренебрегай ею. Вы оба знаете – почему вы вместе. Но никто не хочет
понять, КАК вам в этом существовать. Она хотя бы пытается. А ты
отворачиваешься. Как будто это всё её вина. Это не справедливо, Драко, –
Гермиона пожимает плечами и, забирая у него бокал, делает приличный глоток
виски.

- Ладно, мамочка, постараюсь быть нежнее, – ухмыляется парень, втыкаясь лбом
в её плечо. Грейнджер слегка взлохмачивает его затылок, имитируя
подзатыльник.

- Беги к ней, Малфой! Посмотри, она чуть не плачет уже! – строго выговаривает
Гермиона.

- Иду, – слега склоняется к уху и серьёзно произносит, – Ты как сама, Гермиона?

- Нормально. Правда.

- Ладно, увидимся! Привет Поттеру и Уизелам.

Малфой успевает отскочить, заранее зная, что такое пренебрежительное
наименование её друзей вызовет удар кулаком в плечо или рёбра. Она всегда
реагирует так. Он всегда шутит на грани. Ему нужно её хоть чем-то
растормошить. Потому, что эта застывшая фигура греческой богини и каменное
лицо (в лучших традициях Снейпа в бытность его деканства) – откровенно пугает
Малфоя. Он любит Грейнджер как близкого друга. Возможно, самого близкого за
последнее время. А она угасает на его глазах, замыкается и черствеет. И он
чувствует бессилие. Если бы она дала ему шанс… Да хоть полшанса. Драко не
раздумывая, оборвал бы все связи, даже с родом. Посвятил бы себя ей без
остатка. Но Грейнджер никому не даёт шанса. Он уже давно не заговаривает об
этом, чтобы не оттолкнуть её, не сломать то хрупкое доверие, что возникло
между ними. А видеть её состояние без права вмешаться – это приводит его в
отчаяние.

Несколько раз за вечер к Гермионе подбегает запыхавшаяся от танцев,
щебечущая Джинни, подходит всё ещё обиженный на неё, угрюмый, Рон.
Девушка старается его подбодрить, отправляет танцевать, приглядывая ему
симпатичную пару. Рон, опустив плечи, плетётся к танцующим. Она старается
возродить их дружбу. Он бесится, что она предпочла ему работу… Не верит, что
этот разрыв окончателен. У неё ведь никого нет до сих пор. Если бы был, может
он бы понял, смирился. Но ведь, нет. И Рон злится и боится за неё. Ему всегда
трудно формулировать сложные эмоции, но и он чувствует нутром, что с нею
происходит что-то непоправимое. Но он сдаётся слишком легко, слишком просто
удаляется, чтобы пригласить кого-то на танец. Он хотя бы пытается двигаться
вперёд…

Глава 5

Через два месяца путешествий Снейп приобрёл вполне
туристический вид, старый потрёпанный рюкзак, потёртую маггловскую одежду
и статус вечного инкогнито. Ночной перелёт до Флоренции прошёл без
приключений. А утро в древнем городе обещало быть восхитительным. Конечно,
мастер тёмномагических искусств планировал посетить ряд знаковых мест
магической Италии, пообщаться с несколькими коллегами-зельеварами,
встретиться с парой мастеров-артефакторов. Но первый свой день во Флоренции
он собирался безраздельно посвятить древнему городу, отдать дань уважения
великому искусству, пошататься по улочкам и закоулкам. Маггловский город был
прекрасен сам по себе. Но Северус быстро осознал, что древние стены пропитаны
особой магией, они говорят с путником, стоит только прикоснуться и закрыть
глаза. В них не просто заключена история, в этих камнях она до сих пор жива.
Эта особая вибрация заставила задуматься о правильности отнесения камней к
пассивной природе. Если они способны хранить не просто магический отпечаток,
а именно жизненную вибрацию каждого времени, свидетелями которого стали,
то, возможно, эту информацию из них можно как-то извлечь или считать. Для
человеческого существования эпоха Леонардо давно завершилась. Для каменных
стен древнего города она длится и теперь, во всей протяжённости, вместе со
всеми последующими, не вытесняя друг друга, а увеличивая вокруг себя
параллельные миры.

Это удивительное открытие дало Северусу повод для размышлений на целую
неделю. На Сан-Марко профессор около двух часов просидел в уличном кафе,
просто наблюдая за суетящимися туристами, отмечая наглость совершенно
непуганых голубей, впитывая насыщенность и плотность жизненной силы,
наполнявшей старинную площадь. Было удивительно, что совершенно не нужно
никуда спешить. Никто не задавался вопросом, почему мрачный человек с
пронзительным тёмным взглядом битый час сидит за столиком с чашкой кофе.
Здесь никому не было до этого дела. Он ночевал в разных частных гостиницах,
обустроенных в исторических зданиях, просто потому, что ему нравилось
находиться внутри этих звенящих историей комнат. Выглядывать из крошечных
мутных окошек прямо на оживлённые туристические улицы, разглядывать не
только лицевую сторону города – его витрину, но изучать изнанку, доступную
далеко не всем чужакам.

В итоге, Снейп задержался во Флоренции на полтора месяца сам того не
ожидая. Он обходил стороной официальные экскурсии, предпочитая
самостоятельно рыться в библиотеках и на книжных развалах, получая только ту
информацию, которая была интересна ему. Праздным любопытством он не
страдал.

Знакомый артефактор заманил Снейпа составить ему компанию в поездке в
Торенто – замечательный город на севере Италии. Здесь удалось провести ряд
экспериментов с магической проводимостью строительного материала, из
которого в основном сложены стены зданий исторической части города. Северус
определил, что напитанность историческими событиями и эмоциональная
направленность переживаний этих событий влияет на хрупкость или же,
напротив, прочность материала. А также на то, как эти материалы можно
применять в зельях или артефакторике. Так, что привычное для магглов понятие
«намоленность места» действительно имеет фактическое подтверждение. Там,
где столетиями проводились казни или пытали людей – кирпичная кладка
способна проводить почти исключительно тёмную магию. Вблизи храмов или
древних святынь камни становились прочнее, и свободно аккумулировали в себе
светлую энергию, живо реагируя на магию стихий. В городах на побережье
Италии или построенных на каналах, таких, как Венеция, каменная кладка лучше
всего закрепляла магию воды, а огненной более всего сопротивлялась.

В гористых районах старинные здания были сложены из материалов, более
всего склонных проводить магию земли или воздуха. А вот в центре крупных
современных городов, где ещё оставались исторические районы (потому что
бетон и пластик почти полностью антимагичны, даже почти не сохраняют
магический след) – толи за счёт агрессивной среды, толи быстрого современного
ритма – лучше всего укоренялась и применялась огненная магия.

Этим исследованиям Северус посвятил более полугода. Все свои выводы и
результаты экспериментов тщательно фиксировал и документировал в журналах.

Оказавшись однажды в провинциальном городке на востоке Чехии, в
маленькой полуразвалившейся церкви, Снейп решил подняться на крышу, чтобы
оглядеть окрестности. Магический фон здесь был не слишком высок, особых
экспериментов он проводить не планировал. Но стандартный набор проб провёл
– это стало уже рутиной, ритуальным действием. Но собранность и дисциплина
делали зельевара поистине весьма успешным учёным.

Оказавшись на крыше, прислонившись спиной к обвалившемуся местами
куполу, Снейп опустился на нагретый вечерним солнцем парапет и прикрыл
глаза, пытаясь почувствовать магическую вибрацию этого почти заброшенного
магглами здания. Сосредоточившись, он словно уплыл в неизведанные глубины,
со стороны могло показаться, что он задремал.

И вдруг, резкий, как порыв ветра, голос в голове: «Грейнджер! Твою мать! Где
тебя носит? Почему я должен искать тебя по всему Лондону? Тащи свою тощую
задницу в мой офис!» – Драко, узнал Снейп.

Северус распахнул глаза в изумлении. Да, он чуть с крыши не свалился от
внезапности. Что это было вообще? Какой Лондон, он в каком-то захолустье в
Чехии. Причём тут Грейнджер? Он ничего не понимал.

Одна из проблем Северуса Снейпа, когда он принял решение покинуть
Британию, постоянно появляющийся перед глазами мучительный образ девочки с
каштановыми непослушными волосами и внимательным тёплым взглядом, не то
чтобы решилась, но перестала его беспокоить, стоило только заняться серьёзным
исследованием. Он по-прежнему видел её лицо перед сном, и даже как будто
вспоминал с некоторой нежностью, тянулся к нему. Но теперь он был намного
бледнее, словно угасал в памяти месяц за месяцем. А теперь там остался
затёртый от времени колдоснимок, воспроизводящий одно и тоже движение.

ГЛАВА 6.

Снейп проснулся засветло. Сны были сумбурными и беспокойными. А
под конец, он видел каких-то обеспокоенных людей, среди которых вроде бы
различил Драко, что-то кричащих, куда-то бегущих сквозь зимний лес. Вспышки
заклинаний, ругань, неясный утренний туман. И наконец, светлый затылок Драко,
склонившийся над бледной почти обескровленной девушкой. Он встряхивает её
за плечи. «Гермиона! Гермиона! Слышишь меня?» Парень прижимается ухом к
грудной клетке девушки, вслушивается в сердцебиение. «Жива!» –
оборачивается он к кому-то. На заросшем щетиной лице явное облегчение.
«Жива!» – разносится в толпе. И Северуса резко выдёргивает из сна.

Снейп умылся ледяной водой, почувствовав себя совершенно больным.
«Может я просто подхватил какой-нибудь маггловский вирус? Вот и кидало меня
всю ночь», – рассуждает Снейп. Или отравился какой-то бурдой. Он снова сел на
кровать, достал палочку, попытался сосредоточиться на патронусе. И снова
ничего не вышло. Может воспоминания о Лили, те самые, счастливые – из
детства, больше не работают для него. Слишком много тьмы сконцентрировано в
нём за все эти годы. Нужно что-то иное, что позволит ему обратиться к светлым
воспоминаниям. Он снова закрывает глаза. «Не смейте умирать! Слышите! Не
смейте! Я не позволю Вам бросить нас сейчас, когда уже осталось немного до
победы! Не позволю снова сбежать!» – опять Грейнджер, на этот раз в Визжащей
хижине, за несколько минут до его смерти. Да, что у него за всю жизнь не
нашлось горстки светлых моментов, что она постоянно лезет в голову? Первая
волшебная палочка, Хогвартс-Экспресс – алый поезд, с клубами белого пара,
предвкушение новой жизни. Замок, светящийся вечерними огнями, манящий
маленького Северуса тайнами и обещанием помогать всем, кто просит его о
помощи. Нет, не выходит. Искрящееся облачко рассеивается с последним звуком
заклинания Экспекто Патронум. А ведь Снейп так гордился тем, что ему
единственному из всех пожирателей доступно это заклинание. Для него это было
своеобразной меткой, что он не окончательно погрузился во тьму. Что есть ещё
шанс вернуться к свету. И что же теперь? Погружение завершено?

А если всё же так?.. Юная гриффиндорка тревожно сжимает его предплечье,
прижимается всем своим хрупким девчоночьим телом к его спине – когда на них
надвигается оборотень. Заслоняя её собой, он думает только о том, чтобы
«золотое трио» не пострадало. Потом – юная, но уже с горделивой осанкой, чуть
ли не впервые в вечернем платье, в паре с Виктором Крамом на святочном балу.
На неё смотрят все старшекурсники, а она заливисто смеётся и совсем не
заносится, даже смущается. Раскрасневшееся лицо, когда идиот Макнейр
терзает её губы под омелой на приёме у Слизнорта. И какая-то даже
благодарность за вмешательство профессора Снейпа, за возможность сбежать. И
такая светлая улыбка: «Вы вернулись, профессор!» Лёгкий сноп искр вырывается
из палочки Северуса, собирается в бледное светящееся облачко, уплотняется в
центре и в качестве бесформенной массы стремительно проносится вдоль стен,
словно отскакивая от них как мячик. Но формы так и не обретая. «Ладно. Уже не
так безнадёжно», – смиряется зельевар и начинает собираться в дорогу.

Он решил перед тем, как окончательно покинуть это место, ещё раз
забраться на крышу полуразрушенной церкви, где вчера услышал голос. Но там
только ветер гоняет прошлогодние листочки, ничего не напоминает о мрачном
настроении вчерашнего дня. Никакого мистического опыта. Даже магической вибрации почти не ощущается.

Спустившись, Снейп аппарировал в ближайшее магическое поселение Чехии и
тут же отправился на почту. Прицепив короткое послание к лапке совы, он
расплатился с управляющим и отправился на аппарационную площадку.
Следующим пунктом, где он планировал провести исследование, был Амстердам
(о чём Снейп упомянул в письме к Драко, чтобы получить ответ). Вот уж город с
богатой и весьма противоречивой историей. Нужно вернуться к работе и
выбросить все эти переживания из головы. Если бы случилось что-то по-
настоящему плохое, он бы уже об этом знал.

А что собственно «плохое» он готов был счесть таковым и даже посчитать
катастрофой? Он бы не признался себе, но самым страшным на данный момент
была бы действительно смерть девчонки, не отпускавшей его даже теперь,
находясь за тысячи километров.

Он успел насладиться видами маггловской части Амстердама, перекусить в
городе и завалиться на ночлег в маленькую частную гостиницу, расположенную в
старинном здании купеческой гильдии, когда крупный незнакомый филин
доставил письмо от Драко Малфоя.

«Привет, Северус! Рад получить от тебя весточку. Надеюсь, что всё у тебя
хорошо.
Был удивлён твоему посланию. Особенно учитывая, как внезапно ты нас покинул
в прошлом году. У нас всё терпимо. Не без проблем, конечно. Но ничего
критичного. Влипаем в передряги, прикрываем друг другу задницы, боремся с
депрессией, как умеем. Загружаемся работой, выпивкой (кто и препаратами),
Поттер постоянно влезает в драки – адреналинщик херов. Забини тихо спивается.
Джорджи, благодаря своей неуёмной энергии, чуть не взорвал Лютный.
Грейнджер изводит себя работой до полного магического и физического
истощения. Я иногда ухожу в загул. Но пока держусь. Всё ок.
P.S. Ты не единственный, кто видит тревожные сны. Мы живём с этим постоянно.
Грейнджер называет это ПТСР. Прорвёмся!
Твой, Д.М.»

Тупо пялясь на пергамент, Северус никак не мог сообразить, что это было.
Словно он получил послание из другого мира, где всё происходит совсем не так.
Или это он сбежал в другой мир, а там всё как прежде? Что это за странная
манера общения у Малфоя? Как будто они близкие друзья с бывшим деканом
Слизерина. А из всех своих друзей он поминает только Забини. Остальное –
Поттер, Джордж (надо полагать, оставшийся близнец Уизли), Грейнджер, снова
Грейнджер. Они что теперь, в одной компании? И что за постоянное упоминание
депрессии, посттравматического стрессового расстройства, алкоголя и, что,
наркоты? Серьёзно? Что творится с молодёжью? По сколько им теперь? По 19-20
лет. И они плотно сидят на стимуляторах… Жуть какая-то.