Слишком молод для тебя

Пролог

– Мариш, никто не осуждает меня сейчас больше, чем я сама, так что ты особо то не старайся, – растираю пальцами пульсирующие болью виски.

– Ну а если отбросить твоё легкомыслие, то как оно? Тебе понравилось? – подруга тут же превратилась из строгой матери-настоятельницы в любопытную развратницу.

– К моему стыду, признаться честно, это была лучшая ночь в моей жизни. Он такой… Это было… – я не могла подобрать нужные слова, и это писательница то, стыдобища. – Кто это так гремит посудой на кухне?

Головная боль от похмелья грозилась добить меня окончательно в придачу к нарастающему чувству стыда.

– А, это сын. Заскочил позавтракать перед парами.

Будто ожидая подходящего момента, к нам из кухни драматично выходит Валя. Высокий, широкоплечий молодой парень, которого я не видела много лет и которому давным-давно чуть не стала крёстной матерью.

Ладони моментально покрываются липким потом, мигрень отступает на второй план, когда я узнаю в сыне лучшей подруги того самого парня из клуба, с которым я переспала прошлой ночью.

Глава 1. А о чём с ними говорить то, с молодыми?

– Ну что, Вероничка, выпьем за тебя, за твой талант и очередной эротический шедевр, вышедший в свет! – звон бокалов льстит моему самолюбию не меньше комплимента Марины.

– Да-да, – поддакивает ей Наденька. – Мы вчера с мужем опробовали в деле ту сцену из предпоследней главы, было супер!

– А я распечатала главу с сексом в душе, тайком заламинировала листы на работе и теперь беру её с собой в ванну, если вы понимаете о чём я, – хихикает Лана.

– Спасибо, девчонки, без вас я бы не справилась. Вы – мой источник вдохновения.

Поднимаю свой бокал и подмигиваю Лане. Она из нашей четвёрки подруг самая раскованная в постели, и именно её историями я в основном делюсь с читателями. Она не против, ей это даже льстит. Лана гордится своими победами на любовном фронте не меньше мужчин, и охотно делится с нами опытом. Замужество не дня неё, одноразовые встречи – вот, что для её. Заарканить сексуального красавчика в клубе и отдаться ему прямо в кабинке туалета для неё всё равно что романтика. Она даже внешне выделяется среди нас. Яркая, эффектная блондинка, глубокий вырез декольте, красная губная помада.

Обычно мы с Надюшкой слушаем её рассказы, раскрыв рты от удивления, так как обе по молодости выскочили замуж и не можем похвастаться длинными послужными списками сексуальных партнёров. И если я иногда об этом немного сожалею, то Надя – типичная представительница любящих и заботливых домохозяек, до безумия обожающая своего мужа и детей. Выйти замуж за своего первого мужчину было для неё пределом мечтаний. Такого же мнения она придерживается и до сих пор, что женщина должна хранить себя для одного-единственного, а всё остальное – разврат. Иногда они с Ланой долго, до хрипоты, спорят из-за этого, но потом быстро мирятся.

Финал каждой моей книги мы по традиции отмечаем в «Меридиане». Вместе перечитываем комментарии от постоянных читателей, отвечаем на них, считаем лайки и просмотры.

Пока я печатаюсь лишь под псевдонимом, всё-таки жанр «романтическая эротика», и лишь на площадках самиздата, но мечтаю когда-нибудь стать профессиональным автором и заключить контракт с издательством, подержать в руках печатный экземпляр своей книги, вдохнуть аромат бумажных страниц...

– Обращайся, подруга. У тебя кстати есть идея для нового романа? А то могу подкинуть... – Лана наигранно безразлично ковыряется вилкой в своём салате, подогревая наш интерес.

Все мы знаем, что она недавно летала отдыхать в Доминикану, а это могло значить лишь одно – Светлана завела курортный роман с горячим темнокожим красавцем.

– Ну говори, не томи! – Марина уже во всю навострила ушки.

– Интрижка взрослой женщины и молоденького парня! – воодушевлённо выдаёт она свою гениальную идею.

– Ну не знаю, – засмущалась я. – А это вообще законно?

– Да, если ему уже есть восемнадцать, – с видом знатока поднимает Лана указательный палец вверх.

– Это же, считай, мальчишка, ребёнок ещё! – охает и потрясённо прикладывает ладони к раскрытому рту Надя.

– Зато трахаются эти так называемые «детки», – рисует пальцами в воздухе кавычки, – совсем не по-детски. И мужское достоинство у них ого-го, не то что вялые стручки обрюзгших стариков-ровесников.

– Ну каких стариков, о чём ты говоришь? Вам всего то тридцать шесть, не такие уж и старые! – восклицает в ответ Марина, а я тактично умалчиваю, как в последний раз у мужа на меня не встал.

Почти все чувственные и откровенные эротические сцены в моих романах – всего лишь плод не удовлетворённого воображения, и не имеют ничего общего с моей реальной сексуальной жизнью. То разнообразие поз и удовольствий, что я описываю в своих книгах – выдумка, подкреплённая канонами жанра и начитанностью произведений других авторов.

– И как это? – любопытство берёт надо мной верх. – Расскажи! Кто он? Тебе понравилось?

– Какой-то студентик, даже имени его не запомнила. А насчёт понравилось… не то слово! – восхищённо закатывает глаза подруга. – Мы делали это всю ночь напролёт до самого рассвета, чуть кровать не сломали! – хихикает, прикрывая разгоревшиеся от воспоминаний щёки. – Молодые парни такие выносливые, неутомимые, страстные. А их подтянутые тела... А как они пахнут... Девочки, четыре раза за ночь! Вот колитесь, только честно, когда у вас такое в последний раз было?

Она выжидающе прожигает нас всех по очереди заносчивым взглядом.

– На меня не смотрите, – поднимает Марина руки вверх, признавая поражение. – У меня три года секса не было.

– Да с тобой всё понятно, – машет на неё Лана и разочарованно охает, мол такая красота пропадает зря.

– Ой, вспомнила! Было как-то один раз, в медовый месяц! – пискнула Наденька.

– То-то и оно! – подтверждает свои слова Лана. – Вам тогда с мужем было сколько, восемнадцать?

– Девятнадцать. – поправляет её Надя.

– Да не суть. Смысл в том, что правы некоторые сексологи, когда говорят, что взрослые женщины должны встречаться с молодыми парнями, а взрослые мужчины – с молоденькими девчонками. У нас с ними рассинхрон в либидо с возрастом возникает. Мужики мощно стартуют, готовы перетрахать всех и вся в восемнадцать, а мы в этом возрасте много ли удовольствия получаем от секса? Чувственность женщины расцветает с годами, мы как хорошее вино.

Глава 2. Буду поздно. Не жди, ложись спать

– Ты где была? – рычит муж с порога, стоило только мне войти в дом.

– С подругами, я же тебе говорила, – разуваюсь и прохожу в комнату, будто так и надо. За годы брака я уже привыкла к некой его грубости.

– Только и знаешь, что мои деньги спускать на шампанское и пирожные с этими болтливыми шкурами, – недовольно продолжает он.

Хочется возразить, что я вообще-то тоже зарабатываю на своих книгах, хоть и не так много, как приносит в общий семейный бюджет бизнес мужа, но слова теряются где-то в горле на пол пути к губам. Подруг он моих всегда недолюбливал, и как только до этого не называл, на это я уже не обращаю внимание.

– Ты же знаешь, я против твоего с ними общения. Эти развратницы на тебя плохо влияют, – бурчит, усаживаясь за пустой обеденный стол и намекая на то, что он голоден.

– Андрюш, ну какие развратницы? Наденька – примерная жена и мать, ей хоть памятник ставь. А Марина вообще одиночка и феминистка, мужиков за километр обходит!

Поглаживаю его по плечам, чтобы успокоить, как учила мама. Женщина должна быть умнее и уметь сглаживать углы. Надеваю любимый фартук в цветочек и разогреваю на плите приготовленный заранее ужин. Накладываю в любимую тарелку мужа большую порцию мяса с овощами и подаю на стол вместе с приборами.

– Ага. А Светка? – с подозрением разглядывает мою стряпню.

– Она предпочитает, чтобы её называли Лана, – деликатно поправляю.

– Да пофиг мне, что она предпочитает. Шлюха она, вот кто!

– Андрей! – тут уже возмущаюсь. – Ну это как-то нечестно. Если бы она была мужчиной, никто бы не посмел осудить её образ жизни. Что за двойные стандарты? Ты же у меня не такой.

– Но она женщина!

Тут не поспоришь. Предпочитаю тактично замолчать и не продолжать этот разговор. Я никогда не ищу ссор, тем более с мужем.

– Дрянь какая! – со звоном бросает вилку в тарелку. – А съедобное что-нибудь в этом доме есть?

– Овощи полезны для здоровья, – вспоминаю, что Андрей не любит брокколи, но упорно пытаюсь понемногу добавлять их в разные блюда, ненавязчиво прививая полезную привычку.

Андрей ещё недолго производит раскопки блюда в поисках мяса, а затем и вовсе брезгливо отодвигает тарелку от себя подальше.

– Андрюш, – начинаю неловкий разговор, наверное, не вовремя, но не так уж часто мы проводим вечера вместе. – Я давно хотела с тобой поговорить. Раз уж моё хобби переросло во что-то большее, может нам нанять помощницу по дому? Он такой большой, я уже не справляюсь одна, да и читатели жалуются на ошибки, не успеваю редактировать проды. Хотя бы раз в неделю для генеральной уборки.

Мне бы радоваться шикарному просторному жилищу, но единоличное содержание двух этажей и ста пятидесяти квадратов стало мне в тягость.

– Что? Вероник, ты не наглей! Ты и так у меня, считай, на шее сидишь, свесив ножки, хочешь ещё и прислугу в дом нанять, а сама тогда чем будешь заниматься, своими грязными писульками? Нет!

Мне всегда становится обидно, когда Андрей называет так моё творчество. Я в него вообще то душу вкладываю.

– Ну почему ты так категоричен? Может, если бы ты прочитал хоть одну главу… – он никогда не проявлял интерес к тому, что я пишу, но я не оставляю попыток познакомить его со своими книгами. Может однажды он прочтёт и поймёт, чего мне так не хватает в наших отношениях.

– Так, я на работу, – утирает рот и кладёт салфетку на стол, так толком и не поев. – И больше не хочу возвращаться к этой теме. Если бы ты хотя бы наследника мне родила, тогда ещё подумал бы, а так…

В очередной раз попрекает меня, что родила ему одну лишь дочь, и то давно. Как будто я сама не хотела ещё одного ребёнка. Уж сколько гормоны колола, таблетки пила, всё без толку. Поплакала и успокоилась, а он всё не может забыть и простить мне бесплодие.

– Сейчас и женщины могут наследовать компании и руководить бизнесом, – отстаиваю права своей дочери.

– Могут, но ты и эту не смогла нормально воспитать, разбаловала. Этой транжире даже машину нельзя доверить, не то что бизнес, в первый же день всё просрёт. Кстати, где она?

– У репетитора по английскому, – вру на автомате.

Андрей пока не знает, что у Ани есть парень. И лучше ему быть в неведении, Анютка ещё наказана за помятое крыло отцовской машины. Ей ни то, что с парнем выходить из дома нельзя, даже с подружками в кино запрещено. А я рада, что жива осталась, не пострадала в той аварии, ведь машина – это просто вещь. Короче не разделяю его позицию по поводу наказания, прикрываю дочь втихую как могу.

– Андрей, не поздновато ли для работы? – поглядываю на настенные часы, маленькая стрелка которых показывает девять вечера.

– У индивидуальных предпринимателей ненормированный график, –бросает выученную мною наизусть фразу, так часто её слышу.

– Анжела тоже допоздна работает? – чувствую укол ревности, мне всегда не нравилась его помощница. Слишком молодая и красивая.

На экране его телефона, неосмотрительно лежащего на столе экраном вверх, уже во всю светится изображение юной симпатичной девушки и её экзотическое имя на букву «А».

– Да, алло, – берёт трубку, спешит одеться и выйти на улицу.

Глава 3. Сюрприз на годовщину

– Ало, да, мамуль, – ожидаемый звонок с утра пораньше с поздравлением в честь нашей с мужем годовщины свадьбы.

Пока я слушала длинную пламенную речь о семейных ценностях, Лана демонстрировала мне откровенные эротические наряды, которые подобрала для меня в магазине. Слава богу, не на себе, а на вешалке.

Я решила устроить мужу приятный сюрприз, упаковав себя в качестве подарка в красивую «обёртку», поэтому пошла с подругой по магазинам. И кого же ещё мне с собой прихватить в качестве советника, как не Лану. Она вообще поначалу хотела затащить меня в секс-шоп, но я постеснялась.

– Спасибо, мам. Как отмечать будем? Да как обычно, поужинаем в тесном семейном кругу втроём, обменяемся подарками.

Я мечтательно закатила глаза, представив, как у Андрея отвиснет челюсть, стоит ему увидеть свой «подарочек», красиво разложенный на шёлковых простынях. Параллельно отмахиваюсь от вариантов, которые Лана сочла самыми «сочными». Две ниточки с бантиком посередине я за бельё не считаю.

– Я перезвоню, мамуль, – кладу трубку и спешу вырвать из рук подруги и повесить обратно на витрину колпачки для сосков с кисточками.

– Лан, без обид, но я же не в стриптизёрши подалась, а хочу сделать подарок мужу. Да его инфаркт хватит, если он такое увидит на мне!

– Или будет трахать тебя до потери сознания без остановки всю ночь. Проверим? – хихикнула подружка и всё равно закинула упаковку в корзину.

– Красное сразу мимо, – делаю замечание кружевному пеньюару в её руках. – Слишком вызывающе, не моё.

– Так тебе и надо быть вызывающей, чтобы вызывать у своего мужа стойкую каменную эрекцию. Всё, не спорь со мной, мне виднее! – машет на меня руками. – Иди в примерочную и надевай всё, что принесу, – наказывает и грозит указательным пальчиком для убедительности.

Может она права. Нам с Андреем давно пора освежить наши интимные отношения. Добавить какого-то огонька что ли, хотя бы искорку. Говорят, что старая любовь не ржавеет, но вот про секс никто ничего не говорил. Не предупреждал, что с годами он становится всё скучнее и однообразнее. Сейчас наш секс похож на скрипучую телегу. Былая страсть сошла на нет, на замену ей пришла привычка. Расписание раз в неделю по субботам после просмотра новостей по телевизору. Исключительно в кровати, под толстым одеялом, в кромешной темноте.

Вот у Ланы с этим всё в порядке, завидую ей белой завистью. Каждую ночь новый горячий любовник, секс до рассвета, да такой, что кровать грозится развалиться прямо под ними, а ноги потом весь день дрожат и не могут сойтись вместе.

– Ну как? – заглядывает она в примерочную.

– Не знаю, – пытаюсь уложить грудь в бюстик так, чтобы она не торчала. – Тесновато.

– Так и должно быть! Приподними сиськи! – она сама бесцеремонно берётся упаковывать мою грудь.

– Ещё чуть-чуть и будет видно соски! – шлёпаю её по рукам, сминающим мои прелести.

– Так и должно быть. Оставь на виду краешек ореолы, это такой лёгкий намёк. Вот, держи, подобрала к нему трусики.

– Где тут перед, а где зад? – кручу в руках тоненькие кружевные полоски, да такие лёгкие, прозрачные и невесомые, что даже не верится, что они созданы для того, чтобы что-то прикрывать. Ах да, они не должны ничего прикрывать, наоборот, открывать взору всякое непристойное.

– Я что ещё и трусы должна на тебя натягивать?! – не всерьёз возмущается подружка. – Не маленькая, разберёшься.

– Может всё-таки лучше взять тот закрытый чёрный пеньюар? – умоляюще охаю и вздыхаю.

– Ту бабкину ночнушку? Ни за что! Только через мой труп! – верещит Лана на всю примерочную так, что шторки соседних кабинок распахиваются, и оттуда высовываются удивлённые женские лица.

– Я уже начинаю немного жалеть, что позвала с собой тебя, а не Надю.

– Ты бы ещё Марину с собой взяла, уж они-то тебе насоветовали бы, – ворчит Лана и недовольно складывает руки на груди.

– Ладно-ладно… – поднимаю ладони в примирительном жесте.

***

Я всё-таки купила ту бабкину ночнушку, как Лана ни старалась меня от этого отговорить. Правда пришлось заплатить ещё и за тот бесстыдный комплект, что выбрала для меня она, иначе подруга грозилась разорвать со мной все контакты, и вообще причитала в голос на весь магазин, что я не ценю её стараний и всё такое. Ей бы в актрисы податься, любительница драмы. Но с другой стороны, методы у нее действенные, я же всё-таки купила, что она хотела. Или это я такая слабохарактерная?

Но начать снова завоёвывать сердце мужа я решила с более скромного варианта. Сегодня надену то бельё, что выбрала я, а Ланкин комплект уберу подальше в ящик комода в спальне. Кто знает, может и до него очередь когда-нибудь дойдёт. Если я где-нибудь наберусь смелости предстать перед Андреем в таком наряде и при этом не быть обсмеянной или униженной.

Вернулась я домой раньше, чем планировала, мы хотели ещё перекусить где-нибудь, но у Ланы возникли срочные неотложные дела. Андрея не будет ещё несколько часов. Зато есть время примерить всё как следует, привыкнуть к образу и порепетировать эффектное появление. Может даже музычку какую-нибудь подберу и станцую, не пропадать же навыкам. Когда-то давно, ещё в школе, я занималась танцами. Правда русскими народными.

Глава 4. Часть 1. Вот только не надо драматизировать

– Андрюш… – тихонечко позвала мужа ещё раз дрожащим голосом.

Стою у двери и, приложив ухо к деревянному полотну, прислушиваюсь к звукам в комнате. Шорох ткани, приглушённые мужские стоны…

Не знаю, что там происходит, но думать о худшем сейчас совсем не хочется. Я десятки раз описывала в своих романах подобные сцены, вот уж не думала, что сама однажды окажусь участницей таковой. И заканчивались они всегда по-разному, от нелепых курьёзных случаев, где герой за дверью просто не мог влезть в старые джинсы и пыхтел, старательно натягивая их на распухший от пончиков зад, до… реальной измены одного из супругов.

Ну знаете, такой киношной сцены, когда она громко стонет, лёжа на столе, задрав вверх и раздвинув в стороны длиннющие стройные ноги, а он пристроился между ними и поступательными движениями толкается в партнёршу, стараясь в поте лица. Белокурые локоны девушки хаотично разбросаны по столешнице, пышная силиконовая грудь колышется в такт движениям и тому подобное.

Бр-р-р… Как представлю, аж в пот бросает.

– Да, вот так… – это голос моего мужа, определённо.

Мне не померещилось, и я не сошла с ума. Но не сам же с собой он там разговаривает. А может, по телефону? Хотя кого я обманываю, это совсем не похоже на разговор с бизнес-партнёром.

В душе ещё теплится крохотная надежда, что всё это – лишь недоразумение. А может, он смотрит порно? Мозг из последних сил цепляется за приемлемые варианты, как за спасительные соломинки. Приятного в этом, конечно, тоже мало, но с этим я хотя бы смогу смириться.

Мне хочется ворваться в комнату, неожиданно распахнув дверь настежь, и в то же время что-то меня останавливает. Если Андрей там с другой женщиной, хочу ли я это видеть? Знать хочу, но видеть… Вот прям своими глазами… Пожалуй, что нет. От вида чужих потных задниц меня воротит.

– Да, зай, сейчас кончу… – миловидный женский голос, до боли знакомый. Это он принимает мои звонки и сообщает, что муж сейчас на важной деловой встрече с поставщиками или на совещании.

Анжела… Молодая помощница моего мужа и давний предмет моей ранее беспочвенной ревности. Я надеюсь, она сейчас там какой-нибудь отчёт кончает. В смысле заканчивает.

Так, всё, вхожу на счёт три. Ра-а-аз... Сердце невольно пропускает удар от волнения. По телу пробегает дрожь. Два-а-а... Правое веко непроизвольно подёргивается. Странно, раньше я никогда не страдала нервными тиками. Делаю глубокий вдох, выдох... Три!

Хотелось бы, конечно, открыть дверь с ноги и без разборок закатить скандал благоверному, но смелости хватает лишь на то, чтобы тихонечко приоткрыть и подглядывать сквозь небольшую щель.

С ужасом наблюдаю смятые новые шёлковые простыни, которыми я сегодня утром застелила постель, чтобы вечером порадовать на них мужа. Под ворохом одеяла, частично спадающего на пол небрежными складками, отчётливо видны две обнажённые фигуры – мужская и женская. Они самозабвенно переплетаются между собой и перекатываются по кровати, сменяя позицию. Устало откидываются на подушки (мои подушки!) и, потеревшись кончиками носов, устраиваются поудобнее в обнимку. Она кладёт свою голову с растрёпанными от бурного секса волосами ему на грудь, которая так и ходит ходуном в попытке отдышаться. Похоже, закончили.

Что, милый, совсем загнала тебя любовница? Не боишься не выдержать такого темпа? Сердечко-то уже не молодое, ты ведь постарше меня на пять лет будешь, четвёртый десяток уже разменял.

Во мне проснулась стерва и изливается горьким ядом, плюётся, словно гадюка. Какой же он подлец! Ненавижу!

Значит, яркой интимной жизни последние годы не было только у меня. Предприимчивый муженёк вон завёл себе интрижку на стороне и не парится. А я, как дура, бегаю по магазинам и выбираю сексуальное бельё, чтобы разжечь былую искру страсти. Да у него там пожар во всю полыхает, только без меня, нафига ему моя искра!

Интересно, как долго это уже длится? Сколько дней, недель, месяцев, а может даже лет они наставляют мне рога? Или так только о мужчинах принято говорить? А про женщину, которой изменяют, тогда как?

А-а-а, Вероника… Снова твой мысленный редактор в голове включился совсем не вовремя. Ты не героиня своего романа, это реальная жизнь! Какая разница, уместна эта фраза или нет, если причиндал твоего мужа только что находился не в тебе?!

– Зай… – толкает в бок моего мужа его любовница, увидев меня на пороге. – Зай!

Зай… Фу… Всегда ненавидела эти животные клички. Все эти котики, рыбки ужасно пошло звучат.

На секунду в её взгляде мелькнул испуг, даже поспешила прикрыться одеялком, бедненькая. Да не старайся ты так, я уже всё видела.

Но затем её глаза наполнились каким-то торжеством что ли, самодовольством. Будто она давно ждала этого момента и сейчас испытала огромное облегчение.

– Вероника… – обречённо и одновременно с таким же облегчением выдыхает супруг, устало потирая ладонью глаза в предвкушении тяжелого разговора.

А я в предвкушении знатного скандала, но молчит, гад. А где же «я всё объясню», «это не то, что ты думаешь»? Ну хоть как-то попытался бы выкрутиться, аж обидно. Мне же хочется покричать, выпустить пар.

– В нашу годовщину… – почти шёпотом роняю я. – На моих простынях.

Почему-то сейчас за простыни обиднее всего, я с таким трудом и усердием застилала постель, расправляла складочки, чуть ли не по линеечке выверяла, а ведь терпеть этого не могу, но для особого случая постаралась. Как загипнотизированная, смотрю на неприятное мокрое пятно на постельном белье, расползающееся как раз там, откуда он только что встал.

Глава 4. Часть 2. Договоримся так

Неужели он настолько бредит наследником, что готов бросить меня и дочь ради него? Ещё не родившегося ребёнка от молодой любовницы…

Анечка, доченька… Как она всё это воспримет? Какой для неё это, должно быть, будет удар! Развод родителей всегда сказывается на ребёнке.

– Ты хотя бы о дочери подумай… – шиплю на мужа гадюкой. – Подлец!

– Она уже взрослая, всем обеспечена, ей грех жаловаться, – небрежно бросает муж. Он никогда не отличался особой любовью по отношению к родной дочери, на премию «отец года» явно не претендует.

– Но ты же выгоняешь нас с ней буквально на улицу!

– Только тебя, – поправил меня он безразличным тоном, будто очередную сделку обсуждал, а не развод. – Аня будет жить со мной. С нами.

Оборачивается на Анжелу, а та аж светится от счастья, это её звездный час. Ну уж нет, я этой сучке своё не отдам! Мужа пусть забирает и подавится, но в моём доме с моей дочерью она жить не будет!

– Брачный договор и оспорить можно. Бизнес свой, так уж и быть, забирай, но дом… – надменно, распрямившись во весь рост и подняв голову вверх, угрожаю муженьку. – Я тоже зарабатывала все эти годы. И на дом, и на машину. Пусть меньше, чем ты, но…

Он бесцеремонно прерывает меня звонким раскатистым смехом. Похоже мои слова его действительно позабавили.

– Ты про свою грязную глупую писанину? Ты ни копейки бы не заработала, если бы не я.

А не много ли ты на себя берешь, «любимый»? Во мне начал закипать праведный гнев.

– Я тайком вкладывал деньги в раскрутку твоих романов. Столько бабла таргетологам отвалил, что не сосчитать, – рассудительно поясняет муж, глядя на то, как мои брови ползут вверх от удивления. – Твои писульки про охи-вздохи ни то что прибыли никакой не принесли, они – безнадёжно убыточное предприятие. Это было всё равно, что бросать деньги в бездонный колодец. Ты век со мной не расплатишься теперь, родная!

Тарге-кому он там бабло отваливал? Ничего не понимаю.

– Удивлена? – продолжает глумиться надо мной Андрей. – Ты действительно думала, что у тебя есть талант писателя?

Его подружка нервно хихикнула в кровати, но тут же замолчала под моим тяжёлым взглядом. Она меня напрягает. Не мог поговорить со мной без свидетелей что ли, козлина.

– Но… зачем? – я действительно ничего не понимаю.

Вдруг вспомнился тот вечер, когда я пожаловалась Андрею на отсутствие просмотров новых глав, несмотря на положительные отзывы немногочисленных читателей в комментариях. А на следующий же день ни с того, ни с сего попёрли просмотры, лайки, продажи… Так вот оно что…

– Мне было удобно, что ты занята своей игрой в писателя, – безразлично пожал он плечами. – Не приставала ко мне со своими вечными дурацкими совместными походами в театр, не просила провести вечер с тобой дома. Ты была занята, и это меня более чем устраивало.

Я замолчала и мысленно ушла глубоко в себя.

– Договоримся так, – посмотрел он на часы и жестом дал Анжеле указание одеваться. – Мы сейчас на часок уедем по делам, а ты пока собери свои вещи и езжай к маме. Чтобы к нашему возвращению тебя здесь не было, понятно? Ключи оставишь под ковриком.

Хлопнул он в ладоши, довольно потирая их друг об друга, словно успешно завершил давнюю раздражающую его сделку, нагрев при этом компаньонов и заработав на этом кучу денег.

С удовольствием. Я и не собиралась ни на минуту оставаться в этом доме, ставшем вдруг чужим и пропахшем тошнотворно приторными дешевыми духами какой-то пигалицы. И халат пусть себе забирает, шлюха!

Глава 5. Твой дом теперь там

– Мам… – хнычу с порога, заталкивая чемодан в дверной проём.

Восемнадцать лет брака, а всё, что я могла вынести из него – это немного шмоток и украшений, пара туфель да ноутбук.

– Доченька, что случилось? – она неодобрительно осматривает мою тяжёлую поклажу и цокает языком, мол куда ты по паркету.

– Андрей мне изменил… – слёз у меня уже нет, все выплакала в такси. Водитель смотрел на меня в зеркало заднего вида как на умалишённую, но неуместных вопросов задавать не стал и молча довёз до указанного адреса. Поставить ему за это пять звёзд что ли потом, хороший мужик.

– Как изменил? Может ты что-то не так поняла? – матушка не спешила приглашать меня в дом, держа на пороге, словно непрошенную гостью.

– Да что тут можно не так понять?! Я его застукала прямо на ней!

Внутри всё болезненно сжалось. Настолько, что казалось, будто рёбра вот-вот треснут и разлетятся острыми обломками по грудной клетке, поранив все органы. Внутри бушевали злость и обида. За годы брака, что я считала пусть не идеальным, но всё равно держалась за него.

– На ком? – хлопает ресницами мама, не особо удивляясь новости, скорее для приличия.

– На секретарше его… на Анжеле!

Прохожу на кухню, наливаю стакан воды прямо из-под крана и выпиваю залпом, чтобы немного успокоиться.

– Ну и что? Из-за этого уходить что ли? Глупости! Возвращайся домой!

Меня пронзили шок и ступор. Я не ослышалась? Она предлагает мне закрыть глаза на измену мужа и жить дальше вместе как ни в чём не бывало? И это родная то мать, даже не его, от свекрови я ещё нечто подобное была бы готова услышать, а моя собственная!

– Мам, ну что ты такое говоришь?! Изменил… Прям переспал, не просто поцеловал или пофлиртовал!

Может она не расслышала? Хотя вроде на слух не жаловалась никогда…

– Милая, это же в природе мужчин, все они изменяют, все они полигамны, ничего страшного в этом нет. Твой отец мне, царство ему небесное, тоже изменял и не раз. Да и я ему, чего греха таить.

Лучше бы я этого не слышала. Моё представление об их браке, как о примере для подражания, мигом рухнуло. Я-то думала, что они с папой прожили вместе двадцать пять лет душа в душу. Любили друг друга, холили, лелеяли. А тут такая откровенность. И она говорит об этом, как о чём-то нормальном. Мне измену мужа хочется похоронить, как нечто постыдное, чтобы никто никогда не узнал, а мама чуть ли не гордится этим.

– Доченька, будь умнее, ты же женщина. У вас всё так хорошо, дочка, дом – полная чаша. Можно и закрыть глаза на одну маленькую оплошность. Это пустяк, – гладит она меня по плечам, успокаивает как малого неразумного ребёнка, нежно треплет по щеке.

Даже если бы я и могла так поступить, а я себя знаю, точно не смогу простить, забыть или сделать вид, что ничего не было, их совместный ребёнок всё меняет.

– Мам, она беременна... – новая порция слёз подкатила волной, пытаюсь их сморгнуть, быть сильной, но за одной слезинкой проступает другая.

– Тьфу ты! Задачка, однако, – мама лихорадочно прикидывает варианты. – Ну ничего, он же хотел сына, неважно кто ему его родит. Пусть так.

Так и хочется затрясти её что есть мочи и крикнуть, чтоб очнулась.

– Мам, всё кончено, он жениться на ней хочет.

– А ты сопли тут не распускай, я тебя не так воспитывала, борись за свою семью! Неужто мы с тобой профурсетку молодую не отвадим?! Я к бабе Вале схожу, она порчу на неё наведёт. Ребёнка ещё выносить надо…

– Мама, что ты такое говоришь? Ребёнок же ни в чём не виноват, – ужасаюсь от слов своей матери, не узнаю эту женщину.

– Значит так, ноги в руки и домой. Лицо кирпичом и молчи.

– Не могу я там больше находиться, не хочу. Я лучше у тебя останусь.

– Нет, не останешься, – категорично заявляется мама.

Её уже покрывшееся морщинками от прожитых лет лицо словно непроницаемая ледяная гримаса. Холодное, отстранённое.

– Я что не могу переночевать в своём доме? Ведь моя старая комната свободна, – удивляюсь тому, что мама меня не поддерживает.

– Твой дом теперь там, а не здесь. Не выноси сор из избы и разберись со своим мужем по-тихому. Анжелка пусть в любовницах ходит, алименты получает, раз на то пошло, но мужа ей не отдавай!

– А если я не хочу?

– Тогда ты мне больше не дочь, – поворачивается ко мне спиной, отворачивается в прямом и переносном смысле.

– Значит так? Ну и ладно!

Хватаю чемодан за ручку и выкатываю в подъезд, намеренно оставляя царапины на гладком деревянном полу.

Мама не повела и бровью, выглянула в подъезд, оглянулась, чтобы убедиться, что никто из соседей не подслушивает, и захлопнула дверь перед моим носом.

Куда же мне пойти? К Наде не могу, у неё детки маленькие. Может к Лане? Вот уж кто точно поможет мне отвлечься.

– Лан, можно я у тебя сегодня переночую? – спрашиваю, как только заканчиваются телефонные гудки.

– Алло, кто это? – хихикает в трубку подруга, которая похоже даже на экран не удосужилась посмотреть.

Глава 6. Нам такие в клубе не нужны, понимаешь?

– Вероника? – округлила Марина глаза, открыв входную дверь и увидев меня на пороге с чемоданом под ручку. – Проходи.

Только сейчас поняла, какой же контраст это создаёт с тем, как меня встречала родная мать. Марина без лишних разговоров пригласила в квартиру, помогла снять верхнюю одежду и провела на кухню выпить чашечку кофе. И даже не торопилась расспрашивать, что произошло, хотя по моему виду понятно, что явно что-то случилось. И по ней видно, что любопытство распирает, но Марина как всегда сдержанна.

– Может в кофе коньячку плеснуть? – окидывает взором мой чемодан.

Молча киваю и наконец даю волю эмоциям. Рыдаю у неё на плече, а она просто сидит рядом, обнимает, гладит по волосам. В полной тишине. Терпеливо ждёт, пока я выплесну весь негатив вместе со слезами.

– Ну что, полегчало? – спросила она, когда мои всхлипы стали затихать, протянула салфетку и только тогда задала первый осторожный вопрос: – С Андреем поругались?

– Можно у тебя пожить несколько дней? Мать меня и на порог не пустила, выставила.

– Конечно можно, ты ещё спрашиваешь… Валькина комната свободна, он съехал ещё в прошлом году, с мальчишками из универа квартиру снимает.

Про конфликт с матерью она спрашивать не стала, хоть и удивилась. Марина знает, что мама у меня – властная своенравная женщина.

– Так что случилось? Забыл про годовщину? Изменил?

– И то и другое, всё разом. Застала их с любовницей в нашей постели, представляешь?

– Ого! – округляет она глаза. – Андрей, конечно, не ангел, но не ожидала от него такого, если честно. Со стороны вы казались идеальной парой, я тебе даже иногда завидовала белой завистью.

Да, вот тебе и идеальная пара. А по сути… ни поговорить нормально, ни секса хорошего. За что я вообще держалась в этом браке?

– Ну и правильно, что ушла, такое прощать нельзя! Знаешь, как в народе говорят? Изменил раз, изменит и два. Ты не достойна такого к себе отношения. Ты у нас вон какая красивая, умная, заботливая, талантливая…

Вот чего я ждала от родной матери! Безоговорочного принятия, ласкового слова в свой адрес, утешения… А не вот это всё.

Кстати о таланте… Жить то на что-то надо теперь.

– Мариш, у вас в университете вакансий свободных случайно нет?

– А как же твои книги? – ошарашенно спрашивает подруга.

– Потом расскажу, – отмахиваюсь.

Стыдно признаться, что мои романы и яйца выеденного не стоят.

– Слушай, может ну его этот кофе, давай коньячку, чистого?

Спросила, а сама уже, не дожидаясь ответа, достаёт рюмки из верхнего шкафчика над холодильником и наливает до самых краёв. Опрокидывает свою стопку, не морщась и не закусывая, а вторую протягивает мне.

Эх, была не была, хуже этот вечер уже точно не будет.

Спустя пол бутылки коньяка под молочную шоколадку «Алёнку» мы с Маришкой уже не слёзы льём о том, какие все мужики козлы, а песни поём.

– Вот Валька твой не такой, он наверняка хороший, порядочный парень. Как же давно я его не видела, сейчас, наверное, и не узнаю, если на улице встречу, – еле выговариваю чуть заплетающимся языком.

– Валя – хороший мальчик, но девок попортил тоже немало. Красивый он, весь в подлеца-отца, вот они и вешаются, дурочки.

– Девок? У него что их уже несколько было? Ему же всего двадцать два!

– Во-первых, двадцать три, а во-вторых, Никусь, ну ты чего, сейчас молодёжь знаешь какая?! Он и сам меня всё время попрекает, мол мама, я уже не ребёнок, а мужчина. Вымахал в двухметрового шкафчика, антрисолек только не хватает, я ему еле до груди достаю со своими метр шестьдесят.

– Так может и моя Анюта уже женщина… – задумываюсь. – А я с ней ни о чём таком ещё не успела поговорить.

Да и кого я обманываю, не смогла бы я с ней о таком говорить. Это на бумаге я раскованная умелая соблазнительница и обольстительница мужских сердец (и не только сердец), а в жизни…

– Да сейчас современные дети со своими интернетами такие, что сами тебя чему хочешь научат. Всё они уже и без нас знают. Вот скажи, ты действительно думаешь, что Анька твоя у подружек ночует? Наивная…

Я сама её родила очень рано, в восемнадцать, но то было по большой любви, а у Ани парень только появился. Да и не хочу я для неё такой жизни, сначала образование получить надо. И не как я бегать на пары в перерывах между распашонками и пелёнками, а по-нормальному.

– Слушай, а чего это мы дома сидим? Пошли в клуб потанцуем! – предлагает ни с того ни с сего Маришка.

Её богу, странная она. Когда трезвая, такая спокойная, сдержанная, а стоит немного выпить, так прям вылитая Ланка. Побурагозить ей хочется, молодость нагнать упущенную.

– Да какой клуб, я туда и по молодости то не ходила, а сейчас тем более.

– По какой такой молодости? Мы и сейчас ещё ничего! – поправляет она декольте, приподнимая «девчонок».

– Я, наверное, лучше приму расслабляющую ванну с пеной и спать пораньше лягу, – отнекиваюсь сразу от этой сомнительной затеи.

Глава 7. К тебе или ко мне?

– К тебе или ко мне? – сама не верю, что говорю это.

В ответ парнишка одаривает меня такой милой улыбкой, словно рад видеть меня больше всех на свете. Именно меня, и никого другого. Редко у кого встретишь такую лучезарную и обаятельную улыбку, я за свою жизнь таких видела может одну или две. С очаровательными ямочками на щеках.

Секунду терзаюсь в сомнениях, не сболтнула ли я сейчас лишнего, но сказанного не воротишь, да и не хочу я отступать. Убираю руки за спину и незаметно снимаю с безымянного пальца правой руки обручальное кольцо. Не думаю, что парня это смутит, делаю это скорее для себя самой. Надо было ещё дома избавиться от него, швырнуть прямо в оборзевшую физиономию мужа-изменщика. Или в его любовницу, прямо в лоб, чтоб осталась болезненная шишка. Может хоть немного полегчало бы… А теперь что? Разве что в унитаз его смыть или в ломбард сдать. Пожалуй, второе, деньги мне сейчас не помешают, а золото всегда в цене.

– Какая ты быстрая. Может сначала потанцуем? – предлагает он.

Какой джентльмен! Всё одно, постелью кончится. Но почему бы сначала не повеселиться? Я ведь сюда за этим и пришла, потанцевать.

– Ну давай потанцуем, – выпиваю залпом заказанный коктейль, беру его за руку и веду за собой сквозь беснующуюся толпу в центр зала.

Наши взгляды встречаются, когда мы встаём друг напротив друга на танцполе. А у него красивые глаза... Даже здесь, в полутьме, я могу различить золотистые крапинки в пыльно-коричневой радужке. Кажется, такие глаза называют ореховыми, очень редкий цвет.

Какой же он высокий! Стоит подойти чуть ближе, и уткнусь носом ему прямо в грудь. Он младше, но из-за колоссальной разницы в росте именно я сейчас ощущаю себя маленькой девочкой рядом со взрослым дядей.

Рискую прикоснуться к его плечам, чувственно поглаживая в танце, и отмечаю про себя, что под рубашкой переплетения крепких подтянутых мышц, плавно перекатывающихся в движении. Его приятно трогать, тело упругое, подтянутое. Божечки, какого же Аполлона я себе отхватила на этот вечер… Девчонки ни за что не поверят, если рассказать.

Он чувственно прижимается ко мне. Сначала робко, несмело, будто спрашивает разрешения, затем увереннее, крепче. Жар его тела опаляет мою кожу, разгоняя волнами табуны колких мурашек, приподнимая мелкие волоски. Проводит ладонями сверху-вниз, слегка задевая чувствительную грудь, которая тут же напрягается, заставляя соски затвердеть в горошины.

Ещё никогда моё тело не давало такого бурного отклика на мужские прикосновения. Невидимая ниточка импульсами удовольствия протягивается от груди к низу живота, где нарастает желание. Раскрывается, словно цветок, лепесток за лепестком. Плавится, словно раскалённое железо, разливаясь тягучим густым сиропом. Появляется тянущее неприятное ощущение в районе паха, напряжение, которое хочется быстрее унять, покрепче сжав бёдра, но от этого становится только хуже.

Тело охватывает дрожь. Странно, здесь ведь не холодно, наоборот очень даже жарко, но меня будто знобит. Упираюсь ладонями парню в твердую, словно камень, грудь, отстраняюсь немного, чтобы заглянуть в глаза. Взгляд горящий, гипнотический, почти чёрный.

Наши лица так близко друг к другу, кончики носов почти соприкасаются. Он для этого заметно сутулится, мне пришлось встать на цыпочки, но это одно дыхание на двоих сводит меня с ума.

Я робко зарываюсь пальцами ему в густые мягкие волосы и тянусь за поцелуем. Его дыхание отдаёт мятной свежестью и терпкостью алкоголя, скользит по моим щекам. Губы слегка обветрены, в мелких морщинках, но пухлые и мягкие на ощупь. Это всего лишь поцелуй, но так хорошо мне ещё не было никогда, даже голова слегка закружилась.

Это как парад с фейерверками у меня во рту. Ярко, эмоционально, сладко… До тянущей боли внизу живота сладко… Его язык приоткрывает мои губы и филигранно двигается во рту, нажимая на какие-то неведомые точки удовольствия. Пробегается по зубам, по краю нижней губы.

Сердце ускоряет ритм в такт сменившейся музыке. Воздух вокруг вдруг становится тяжёлым, густым, сложно дышать. Делаю короткие вдохи между поцелуями, как пловец на стометровке, и снова тону в ощущениях с головой, погружаюсь в танец наших языков. Всё остальное просто перестало существовать в этот миг, вокруг нет никого, мы одни.

Ах этот волнительный трепет первого поцелуя, неизведанные ощущения новых губ. Страстные, всё более откровенные прикосновения. Он гладит и сминает моё тело везде, где достаёт руками, прижимается ко мне. А я в ответ тоже хочу его трогать, безумно хочу. И делаю это.

Мы не только физически движемся в такт музыке, между нами будто начинает образовываться эмоциональная связь. Чувства и желания обнажаются и преобразуются в движения тела. Эти игривые взгляды, легкие дразнящие прикосновения. Это так интимно, маняще, многообещающе.

Вот уж не думала, что так быстро смогу привыкнуть к чьей-то близости, к чьим-то чужим рукам, но мне комфортно рядом с ним, я ему доверяю.

Так непривычно, но мне нравится. Понимаю, что хочу его. Его возбуждение тоже подтверждается бугром в районе ширинки, который я чувствую даже через одежду.

Надо же, у него встал на меня! Без прелюдии, разогрева, соблазнительного белья, от простого танца и лёгких прикосновений. От того, что я просто рядом, от одного поцелуя. Поразительно!

– Не против уединиться? – соблазнительно шепчет мне на ушко.

Глава 8. Слишком это как?

Деликатно и медленно расстёгиваю его рубашку пуговка за пуговкой. Не спеша, хочу насладиться моментом. Вряд ли я ещё когда-нибудь в жизни проведу ночь с таким молодым и красивым парнем. Впереди череда судебных разбирательств по разводу и поиски себя в новой жизни без мужа, а пока… А пока мне можно всё и даже чуточку больше. Как в той песне: сегодня первый день оставшейся жизни, и я намерена взять от него по полной, всё без остатка.

– Ты такая красивая… – восторженно выдыхает и сжимает мою талию своими крупными ладонями Аполлон, когда я снимаю платье.

От его взгляда мне не хочется укрыться, абсолютно отсутствует стеснение. Все мелкие недостатки моей фигуры отходят на второй план, когда он толкается в меня стояком снизу, а я-то ли охаю, то ли взвизгиваю от остроты ощущений. И это через одежду! Представляю, что со мной произойдёт, когда всё случится по-настоящему. Почему-то я полна предвкушения и оптимизма.

Он приподнимается на локтях, снимает рубашку и снова ложится на диван. Запрокидывает руки за голову и откровенно любуется мной, сидящей на нём в одном лишь нижнем белье. А я любуюсь им.

Накачанные плечи пробуждают во мне древние первобытные инстинкты, сигнализируя о том, что этот мужчина сможет с лёгкостью закинуть на них женщину и отнести в пещеру, чтобы как следует отлюбить. Крепкие бицепсы и четко очерченные формы мышц демонстрируют силу рук. Атлетическая грудь, рельефный пресс, характерные линии V-образной формы в нижней части живота – всё при нём. Ну точно Аполлон!

Чувственные губы, которых так и хочется коснуться кончиками пальцев, приподнимаются в уголках от самодовольной улыбки. Да, он явно знает, какое впечатление производит на женщин, и пользуется этим без зазрения совести, наслаждается эффектом. Этакий обаятельный гад…

Прикусываю нижнюю губу, чувствуя, как щёки заливаются краской. Он повторяет следом за мной, слегка кусая и оттягивая мои губы. Оставляя горячие влажные следы перемещается на шею, за ушко. Туда, где находится одна из моих самых чувствительных эрогенных зон на теле. Вот только я сама раньше об этом и не догадывалась, до сегодняшнего дня.

Шершавые мужские ладони мягко сжимают полусферы моей небольшой груди, потирая и перебирая пальцами соски, и томительные волны удовольствия прокатываются вдоль тела сверху-вниз. А когда влажный язык очерчивает по кругу ореолы обеих грудей по очереди, я и вовсе закатываю глаза в экстазе. Он втягивает губами горошины, а я дрожу от нетерпения.

На задворках сознания слышу шелест фольги. Заворожённая зрелищем, смотрю вниз, туда, где соединяются наши тела. Ловким движением он стягивает трусы и начинает раскатывать латексное кольцо по стволу.

О внушительном размере мужского достоинства, под стать немалому росту парня, я догадалась ещё несколько минут назад, когда тёрлась об него промежностью. Но то, что его член ещё и эстетически красив, так же как всё остальное тело, стало для меня открытием. Совершенство во всём.

Мощь и толщина, дорожки вен… Идеально ровный с округлой головкой. И при том ухоженный, волосы аккуратно пострижены, что лично я оценила.

Я насаживаюсь сверху влажными складками, и мы в унисон издаём приглушённые стоны. Двигаюсь медленно, привыкая к распирающему изнутри чувству наполненности. Вверх и вниз, и снова вверх, раскачивая бёдрами. Ритмично, словно мы продолжаем наш танец.

Он прикусывает меня зубами в районе ключицы и толкается навстречу сильными бёдрами, ускоряя приближение разрядки.

Трепетание бабочек в животе сменяется тугой спиралью, закручивающейся внутри. Ещё немного, чуть натянуть, и стрельнет.

Уже начинаю ощущать знакомое покалывание, предвестник оргазма, как вдруг он крепко прижимает меня к себе и переворачивает нас, не прерывая фрикций. Ускоряет темп, усиливает амплитуду, и я начинаю распадаться на миллион малюсеньких кусочков, что не собрать обратно. Калейдоскоп ярких искр проносится перед глазами, судорогой сводит всё тело, инстинктивно сжимаю пальцы на руках и ногах. И темнота накрывает меня.

Парень зацеловывает моё лицо, чуть замедляясь, но не останавливаясь. Я и не думала, что секс может быть таким нежным и чувственным без эмоциональной близости, с абсолютно незнакомым человеком. Удивительно, как много открытий я сделала сегодня.

Ещё несколько резких толчков, и он начинает сокращаться вместе со мной, изливаясь семенем и выдыхая мне в рот сладостный стон. Как же сладко он стонет, век бы слушала. Обычно мужчины тихие, сдержанные, у них не принято выражать свои эмоции.

От избытка чувств непроизвольно накатывают слёзы на глаза. Как? Как я могла прожить всю жизнь и не знать, каким потрясающим может быть секс? Все оргазмы, что я испытывала до сегодняшнего дня, вдруг померкли в памяти и не шли ни в какое сравнение с тем, отголоски чего до сих пор блуждали искорками по моему телу от макушки до кончиков пальцев.

– Ты чего? – заботливо смахнул Аполлон слезинку с моей щеки и посмотрел на меня с ужасом в глазах. – Я сделал тебе больно? Я не хотел, я думал, что тебе всё понравилось…

– Мне всё понравилось, – тут же спешу его успокоить. – Даже слишком.

– Слишком это как? – он аккуратно выходит из меня и ложится рядом.

Как объяснить парню своё разочарование от того, что лучший секс у тебя был с безымянным незнакомцем, а не мужем, и это больше никогда не повторится?

Глава 9. Лучшая ночь в моей жизни

Доброе утро, похмелье, что ж ты такое мерзкое? И солнце, падлюка, нещадно бьёт прямо в глаза! Надо бы Маришке шторы блэкаут подарить.

Проснуться в чужой постели было очень странно, тем более в кровати сына лучшей подруги. Она тщательно сохранила обстановку, ничего не трогая и не меняя с отъезда Вали, поэтому первым, что я увидела при пробуждении, был огромный, в пол стены, плакат какой-то зарубежной рок-группы. Рядом флаг любимой футбольной команды и ещё несколько постеров с красивыми молоденькими девушками. Певицы, наверное, но лица я не узнаю.

Приподнялась на локтях и оглянулась. Рабочий стол завален учебниками, один из них по высшей математике, похоже он до сих пор иногда заглядывает к матери. Типичная комната парня-подростка: игровая приставка, небольшой бардак, минимализм в деталях интерьера. Постельное бельё всё ещё хранит мужской запах, очень приятный и кого-то мне напоминающий. Очень странно просыпаться вот так.

С новой волной накатывает отчаяние, одиночество, припоминаю события вчерашнего вечера. Хотелось бы сказать, что смутно, но это не так. Я помню каждую едкую фразу, брошенную мне в лицо теперь уже бывшим мужем, я никогда не забуду самодовольную улыбку его любовницы и то, как родная мать приняла его сторону, а не мою.

А ещё я никогда не забуду самый лучший секс в моей жизни с очаровательным незнакомцем. Всё-таки права была Ланка насчёт молодых.

Настойчивый стук в дверь: тук-тук-тук.

– Уже проснулась? – заглядывает, приоткрыв дверь, Маришка.

– Ага, – невнятно мычу, на большее сейчас не способна.

Горло сковал сухой паралич, пить хочется ужасно. А ещё писать.

– Давай приводи себя в порядок и собирайся, – кидает мне свой халат и новенькую зубную щётку.

– За-чем? – лениво растягивая слоги, возмущаюсь. Я сейчас просто не в состоянии куда-либо идти.

– Ну ты же сама вчера говорила, что тебе работа нужна. У нас в университете есть вакансия преподавателя литературы, интересует? Ты же у нас филолог по образованию, если не ошибаюсь?

– Ну филолог, – соглашаюсь на автомате. – Ну интересует.

Всё, на что способен сейчас мой уставший и иссушенный алкоголем мозг, это повторять за подругой короткие фразы, особо не задумываясь об их смысле.

– Ну тогда одевайся, – обрадовалась Марина. – Через полчаса выходим, я договорилась о собеседовании. Будем вместе работать.

Она буквально светилась от счастья. А меня вот-вот вывернет.

– А ты чего такая бодрая? Мы же вчера наравне пили.

– Ну, одинокими вечерами нет-нет, да и выпьешь бокальчик-другой красного полусладкого, а ты же у нас трезвенница, вот с непривычки и болеешь. Я сейчас принесу тебе какую-нибудь таблеточку, чтоб полегче стало.

Да уж, теперь вместе вечерами горькое одиночество будем запивать.

– Ты кстати куда вчера пропала? Ты мне так и не объяснила.

– Расскажу – не поверишь, – выпиваю залпом стакан воды и, не разжёвывая, глотаю таблетку, которые она мне протягивает буквально через несколько минут. – С парнем одним познакомилась.

– Ого, ну ты быстрая! – Маришка то ли восхищается, то ли завидует. – И где же вы с ним были? В баре я вас не видела.

– Трахались в подсобке.

Маришка заливается звонким смехом, даже слёзы на глазах проступают, но она тут же меняется в лице, когда замечает мой серьёзный взгляд.

– Погоди, – смахивает слезинку, – ты не шутишь?

Глаза её округляются, становясь под очками ещё больше, рот непроизвольно широко раскрывается от удивления.

– Какие уж тут шутки… – пошатываясь, встаю с постели.

– Вероника… – застывает она, словно статуя, переваривая новую шокирующую информацию.

Я начинаю потихоньку одеваться в ожидании осуждающей речи, когда до неё наконец дойдёт.

– Кто он? – всё, что она смогла из себя выдавить.

– Не знаю, – честно признаюсь.

– А как зовут?

– Понятия не имею, – подпрыгиваю на месте, пытаясь влезть в узкие джинсы.

– Как? С незнакомцем? Ты даже имени его не узнала? Ну ты даёшь!

– Мариш, никто не осуждает меня сейчас больше, чем я сама, так что ты особо то не старайся, – растираю пальцами пульсирующие болью виски.

– Вы хоть предохранялись? Беременность, инфекции… Ты же не знаешь, с кем он был до тебя!

– Мариш, ты же мне не мама, да и мне не шестнадцать, не начинай. К тому же с мужем я вон тоже, как оказалось, не знала, с кем он был кроме меня.

Головная боль от похмелья грозилась добить меня окончательно в придачу к нарастающему чувству стыда.

– Ты права, прости. Ну а если отбросить твоё легкомыслие, то как оно вообще? Тебе понравилось? – подруга тут же превратилась из строгой матери-настоятельницы в любопытную развратницу.

– К моему стыду, признаться честно, это была лучшая ночь в моей жизни. Он такой… Это было… – я не могла подобрать нужные слова, и это писательница то, стыдобища.