Слишком толстая для убийства

Глава 1. “Никакой магии, только майонез”

30 декабря. Бухгалтерия. Конец года. Конец нервов.

Катя Воронова, тридцать семь лет, бухгалтер с талией, в которую уже можно поставить чайник, заполняла последний отчёт года.
За окном снежило, а внутри — та самая офисная агония: принтер орёт, начальница шипит, коллеги уже ушли праздновать, а Катя всё ещё считает чужие премии.

“Я тоже могла бы праздновать… если бы кто-то позвал.”

Она закрыла ноутбук, собрала бумаги и поехала домой.
В маршрутке пахло мандаринами, надеждой и потом. Катя смотрела на парочки, обнимающиеся в свитерах с оленями, и думала, что её единственный мужчина стабильно рядом — это майонез. И он хотя бы не врёт.

Дом. 22:47.

Халат с котиками, тапочки “королева кухни”, кот по кличке Пельменин — пушистый, наглый, трёхцветный философ.

— Пельмяша, я не толстая. Я просто… устойчивая, — сказала Катя, накладывая салат.
Кот посмотрел осуждающе.
— Ну да, и ты у нас не прожорливый, просто склонен к инвестированию в жир.

Телевизор показывал «Иронию судьбы». Катя фыркнула:
— Лукашин, да чтоб ты споткнулся об свою баню.

Она уже почти привыкла к мысли, что Новый год встретит наедине с Пельменином и миской оливье, когда в 23:40 раздался звонок в дверь.

Звонок. Ночь. Случайность или знак?

— Кто там? — насторожилась Катя, держа ложку как оружие.
— Это я... Лёша. Домой пришёл, — отозвался мужской голос.

На пороге стоял мужчина лет тридцати восьми, высокий, в длинном пальто, с чемоданом.
Шапка сбилась, глаза блестят — добрые, но усталые.
Пьяный, но не хам.
Один из тех, кто умеет улыбаться так, будто внутри всё равно немного больно.

— Простите, вы кто?
— А вы кто? — спросил он искренне. — Это не моя квартира?
— Нет.
— Чёрт...

Он потер лоб, присел прямо на коврик, потом вдруг лег.
— Только пять минут, ладно? Я... устал.

Катя застыла с ложкой и миской оливье.
Кот подошёл, обнюхал его и… муркнул.
— Пельмяша, ты что, дурак? — шепнула Катя. — Он живой!
Кот фыркнул, будто сказал: “Именно поэтому интереснее”.

Она посмотрела на незваного гостя — а тот уже спал, дышал ровно, как человек, которому впервые за долгое время спокойно.
Катя вздохнула.
— Ладно, — пробормотала она. — Если убьёшь, хоть в тепле.

Укрыла пледом.
Впервые за долгое время почувствовала себя не одинокой, а нужной. Хоть на одну ночь.

“Может, в жизни тоже бывают иронии судьбы. Только с запахом майонеза.”