Сломанная игрушка: Приручи меня!

Пролог

Пролог

— Ты уже решила, куда пойдёшь на стажировку этим летом? — Дэвид обнял меня за талию с уверенностью хозяина и легко коснулся губами моих. — Мой отец будет рад видеть тебя в издательстве.

— Нет, ещё не решила... — неловкость обожгла кожу. Я поёжилась, пытаясь сбросить его руку, но Клиффорд лишь крепче прижал меня к себе.

— Ты сегодня какая-то холодная, — нахмурился он. Двумя пальцами приподнял мой подбородок, вглядываясь в глаза: — Элизабет?

— Отойди от неё!

Как удар тока — я вздрогнула, стряхивая с себя цепкие пальцы Дэвида.

Перед нами стоял Адам Флетчер — лучший друг Блэйка Эттвуда.

— От собственной девушки? — с усмешкой произнёс Дэвид и демонстративно притянул меня ближе. Не отрывая взгляда от Адама, наклонился и поцеловал меня в плечо.

— Лиз, что происходит? — В его глазах стояли вопросы. Целая буря.

Я открыла рот, чтобы объяснить, но Дэвид перебил:

— Любимая, откуда этот оборванец тебя знает?

Вот он. Момент истины.

— Напомни, как тебя зовут? — выдохнула я, глядя в глаза Адаму.

Его брови взметнулись вверх.

— Лиззи, ты это серьёзно?

— Так ко мне обращаются только близкие. Для остальных я — Элизабет. — Мой голос прозвучал жёстко, почти ледяным металлом. И этого было достаточно, чтобы он понял: не подходи.

Адам пошатнулся, как будто получил пощёчину. Помотал головой, будто не веря услышанному, резко развернулся и ушёл.

В груди что-то болезненно кольнуло.

Я уже не слышала ни Дэвида, ни ребят, подошедших следом. Всё будто приглушилось, как под водой. Осадок был тяжёлым, липким. Я чувствовала, как сильно задела Адама — того самого доброго, искреннего парня, что всегда был рядом. Но больше всего я боялась за реакцию Блэйка. Он наверняка всё ему расскажет.

А мы... мы так и не поговорили. Уже несколько дней.

Чёрт! Как я вообще докатилась до этого?

***

Я почувствовала вибрацию под подушкой. Сквозь липкий полусон нащупала телефон.
"Блэйк".
Три часа ночи.

— Элизабет...

Голос дрожал. Словно он вот-вот сорвётся в беззвучный крик, но цепляется за последнюю нить самообладания. Мгновение — и сон исчез без следа.

— Что случилось?

— Адам.

Сердце глухо ударило о рёбра. Воздух в комнате стал тяжёлым, вязким.

— Его больше нет, — выдохнул он едва слышно.

— Где ты?

— Под твоими окнами.

— Поднимайся. Сейчас же.

Я вскочила, дрожа от холода и страха, откинула одеяло и бросилась к двери. Через пару минут в тишине прозвучал стук.
Я глубоко вздохнула — и открыла.

Передо мной стоял Блэйк. Его глаза были покрасневшими, влажными. В них — пустота и боль. Боль, что растекается трещинами по лицу, по телу, по миру. Я знала, как они были близки. Адам для него был больше, чем просто друг. Он был братом. Частью семьи, которая не по крови, но по духу.

Я шагнула к нему, желая обнять. Дать ему тепло. Хотела, чтобы он зарыдал мне в плечо, наконец, выпустив всё наружу.
Но он покачал головой. Резко. Отстранённо. И прошёл мимо, в гостиную. Я молча пошла следом.

— Что происходит, Лиз?

Он не смотрел на меня. Его пальцы рассеянно скользили по книгам на полке, будто ища среди них ответ, который невозможно было найти.

— О чём ты?

Я обхватила себя руками, опираясь на дверной косяк, будто иначе не смогла бы устоять.

— Адам звонил мне… пару часов назад. Сказал, что хочет поговорить о тебе. Что… нам не стоит быть вместе.

Он повернулся, и я увидела в его серых глазах сомнение, гнев и что-то ещё… надлом.

— Блэйк… что с ним случилось?

— Полиция считает, что он не справился с управлением мотоцикла. Слишком быстро. Слишком поздно.

— Это версия… а ты веришь в неё?

Он замолчал. И этого молчания оказалось достаточно.

— Он ехал к тебе? — прошептала я.

— Да. Чтобы поговорить. О тебе. О нас. И...

— Боже… — я прижала ладонь к губам. — Ты серьёзно? Ты правда считаешь, что я виновата в его смерти?

Он посмотрел прямо мне в глаза. Жёстко. Пронзительно.

— А разве нет?

У меня перехватило дыхание. Всё, что происходило за последние сутки, будто сжалось в ком внутри груди. Я не могла дышать. Не могла думать.

— Скажи мне, Лиз, — голос его стал тише, но в этом шёпоте слышался приговор, — то, чего не успел сказать он. Скажи сейчас.

Дорогие читатели, если вы хотите оставить комментарий, просьба делать это либо через браузер на телефоне (зайдя на литнет), либо напрямую с компьютера! К сожалению комментарии которые вы оставляете через приложение с любого телефона не отображаются у меня и на странице книги. Их видите только Вы и только через приложение. Поэтому, дабы избежать негодования о том, почему автор Вам не отвечает знайте - Я просто не вижу Ваш комментарий. Спасибо за понимание и Вашу активность. С радостью отвечу на все Ваши комментарии ❤

ОФИЦИАЛЬНЫЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ДИСКЛЕЙМЕР:

Авторы: Alex Lucianno/Леа Кинг, (далее- Автор/Правообладатель)

Настоящим уведомляем, что данное литературное произведения (далее – «Произведение») создано в строгом соответствии с законодательством Российской Федерации и международными нормами.

1. Правовая позиция Авторов: Автор (Правообладатель) категорически заявляет о своей непримиримой позиции в отношении:

1.1. Запрещённых веществ и асоциальных явлений - Наркотических средств и психотропных веществ (ст. 228-233 УК РФ, ст. 6.13 КоАП РФ). - Алкогольной продукции вне культурных норм потребления (ст. 20.20 КоАП РФ). - Табакокурения, вейпинга и иных форм потребления никотина (ФЗ №15 «Об охране здоровья граждан»). - Азартных игр и мошеннических схем (ст. 171.2, 178 УК РФ).

1.2. Антиобщественного поведения: - Физического, психологического, сексуального насилия (ст. 111-119, 131-135 УК РФ). - Буллинга, травли, киберпреследования (ст. 110.1, 119, 128.1 УК РФ). - Оскорблений личности, чести и достоинства (ст. 5.61 КоАП РФ, ст. 128.1 УК РФ). - Разжигания ненависти по расовому, национальному, религиозному или социальному признаку (ст. 20.3.1 КоАП РФ, ст. 282 УК РФ).

1.3. Аморального контента: - Порнографии (ст. 242 УК РФ). Любые сцены интимного характера представлены исключительно в художественных целях, не являются самоцелью и служат: - раскрытию психологии персонажей; - демонстрации нравственной эволюции; - утверждению в конечном итоге повествования традиционных семейных ценностей (ст. 7 СК РФ).

- Пропаганды девиантного поведения (ст. 6.21 КоАП РФ).

2. Художественная специфика Произведения: 2.1. Все события, персонажи и диалоги являются плодом творческого вымысла. Любые совпадения с реальными лицами или событиями случайны (ст. 1274 ГК РФ). 2.2. Произведение не является инструкцией, пропагандой или призывом к действиям, нарушающим закон. 2.3. Контент имеет возрастные ограничения 18+ и не предназначен для несовершеннолетних (ФЗ №436 «О защите детей от вредной информации»).

3. Авторские права и ответственность: 3.1. Любое несанкционированное копирование, распространение или использование, включая попытку частичного плагиата или ретеллинга Произведения преследуется по закону (ст. 1259, 1301 ГК РФ) и в случае обнаружения Автором нарушения станет предметом разбирательства сторон в судебных инстанциях. 3.2. Критика и обсуждение допустимы в рамках правового поля (ст. 29 Конституции РФ). 3.3. Преследование Автора за выраженное мнение (включая троллинг, клевету, оскорбления и угрозы) карается по УК РФ (ст. 119, 144, 282).

4. Заключительные положения 4.1. Настоящий дисклеймер является неотъемлемой частью Произведения; 4.2. Все спорные вопросы регулируются законодательством РФ 4.3. Правообладатель оставляет за собой право вносить изменения в данный документ.

Глава 1

Глава 1

Элизабет Андерсон

Весна в Кембридже выдалась на удивление тёплой. Обычно в конце марта воздух едва прогревался до восьми градусов, но сегодня солнце щедро делилось теплом, и термометры показывали +17. Лёгкий ветерок, запах свежей травы, гомон студентов — всё это наполняло душу спокойствием и редким для меня ощущением беззаботности.

В голове не укладывалось, что второй курс почти завершён. Время будто сжалось, пронеслось сквозь пальцы.

— Ну всё, мисс мечтательность снова с нами? — раздался знакомый голос Мелани.

Я скривилась, показала ей язык и усмехнулась:

— Если радость от того, что моей заднице в короткой юбке наконец-то не холодно — это предел моих мечтаний, то… Прости, подруга, я — разочарование века.

Мелани фыркнула и заливисто рассмеялась:

— Да ладно тебе. Наверняка уже всех симпатичных парней на кампусе просканировала. Признавайся.

— Пф. Мне бы с Дэвидом разобраться… У нас же любовь, не забыла?

Она театрально закатила глаза и протянула мне стакан с кофе:

— Слушай, свои элитные страдания оставь для глянцевых обложек. Мне тут мозги не компостируй.

— С каких это пор ты у нас из «бедных и несчастных»? — приподняв бровь, сделала глоток миндального латте и блаженно прикрыла глаза от удовольствия. — Кофе — спасение всего человечества.

— Это всё деньги моего отчима. Мне они ни к чему. Я — за духовные ценности.

— Элизабет!

Я обернулась.

Чёрт. Дэвид.

Вот кого видеть сейчас совсем не хотелось.

Натянув дежурную улыбку, помахала ему рукой. И сквозь зубы прошептала Мелани:

— Убей меня. Прямо здесь. Быстро и гуманно.

Она, разумеется, только захохотала:

— Ну так у вас же любовь! — передразнила меня, изогнув бровь в точности как я несколько минут назад.

Я бросила сумку на стул и села рядом, Мелани рухнула следом, чуть не пролив кофе на мои джинсы.

— Эй! Полегче!

— Ой, сорри! Привет, Дэвид.

Он подошёл, привычно поцеловал Мелани в щёку, а затем склонился ко мне — явно намереваясь поцеловать в губы. Но я чуть отодвинулась. Почти незаметно. Почти.

— Лиззи, ты сегодня не в духе? — в голосе прозвучало нечто между укоризной и обеспокоенностью.

— Ага. Скукота смертная… Всё одно и то же, день за днём. Уже в печёнках сидит, — буркнула я, глядя в кружку с остывающим кофе.

— А как насчёт пари? — оживилась Мелани, в глазах опасно блеснуло.

— Какого ещё, к чёрту, пари? Мы что, в старшей школе?

— Ну ты же у нас — мисс Совершенство! Правда, Дэвид?

Он лишь хмуро кивнул, не особенно вовлекаясь в разговор.

Мелани, не дожидаясь реакции, продолжила с тем же заговорщическим блеском:

— А что, если устроим маленькую авантюру? Как в старых романтических фильмах — ты завоёвываешь чьё-то сердце… Всё по классике: взгляды, интрига, победа.

— А потом по классике и финал: слёзы, разбитые чувства и, может быть, happy end? — усмехнулась я. — Прекрасный сценарий. Вот только снимать его — увольте.

Сама идея — играть чьими-то эмоциями — вызывала у меня отвращение. Слишком похоже на манипуляцию, слишком низко.

— А почему нет? — не унималась Мелани. — Можно же сделать это красиво... Создать историю. Что-то, о чём потом будут вспоминать.

— Фильмы — это не жизнь, — отрезала я. — В жизни всё не так. И чем раньше ты это поймёшь, тем проще станет дышать.

— Элизабет права, — вмешался Дэвид, усевшись поудобнее. — Всё остальное — сказки. А реальность проста: деньги идут к деньгам, фамилии — к фамилиям. Так рождаются империи. Всё прочее — сентиментальный мусор.

Мелани фыркнула и открыла рот, чтобы возразить, но я уже не слушала. Мой взгляд зацепился за нечто другое.

На другой стороне улицы, прямо перед кафе, притормозил мотоцикл. Обтянутые кожей плечи, шлем с зеркальным визором… Что-то внутри дрогнуло. Словно кто-то невидимой рукой провёл по струнам памяти.

О, Боже...

— Это… Блэйк Эттвуд? — ахнула Мелани, прикрывая рот рукой.

Мой взгляд жадно скользнул по его силуэту — высокий, уверенный, чертовски привлекательный. Кожаная куртка, тёмные джинсы, байк... Он снял шлем, взъерошил волосы и что-то весело сказал своим друзьям. Смеялся. Легко, непринуждённо. Словно в его жизни никогда не было той ночи.

Моей ночи. Нашей.

А у меня внутри всё сжалось. Мгновения прошлого, обрывки голосов, взгляды, звон в ушах… Всё это снова накрыло, как шторм. Я не могла отвести глаз — то ли пытаясь стереть воспоминания, то ли вновь прожить их до конца.

— Я готова заключить пари, — холодно сказала я, не отводя взгляда от Блэйка.

— Нет, Лиз… — Мелани резко обернулась ко мне, в её глазах мелькнула тревога. — Не нужно. Ты же сама сказала — это глупость. Это ведь просто игра, да? Не стоит…
Она помнила. Она помнила всё. То, что случилось семь лет назад.

Я медленно повернулась к ней и ослепительно улыбнулась:

— Это прекрасная идея. Так что, пари?

— Что вообще происходит? Кто этот тип? — Дэвид с подозрением наблюдал за мной. Ему не нравилось, как я вдруг — на ровном месте — сменила тон. Не нравилось, что он теряет контроль.

— Расслабься, Клиффорд. Это просто игра. Пари. А после — мы с тобой спокойно расставим все точки над i в наших отношениях.

Он оживился, самодовольно усмехнулся, сжал мою ладонь и пожал руку Мелани, как будто только что заключил выгодную сделку.

— Лиз… — прошептала подруга, — ты играешь с огнём.

Я не ответила. Только посмотрела на Блэйка. Как он смеётся. Как запрокидывает голову, хлопает кого-то по плечу. Как живёт, будто бы ничего не случилось.
Боль. Злость. Гнев. Всё это вскипело внутри.

— Месяц. — Мои губы дрогнули в усмешке. — И Блэйк Эттвуд будет у моих ног.

Он не замечал меня. Он даже не догадывался. Но внутри я кипела.

ВИЗУАЛИЗАЦИЯ ГЕРОЕВ

Элизабет Андерсон

21 год.

Учиться в Гарварде на 2 курсе, факультет Английского языка и литературы

Элизабет — не просто девушка с острым умом и холодной красотой. Она — человек, который живёт с тщательно выстроенными стенами внутри. За маской уверенности и острого языка — ранимое сердце, до сих пор не зажившее после одной-единственной ошибки, совершённой в прошлом. Она умеет любить глубоко, искренне, до самоотречения — но больше не даёт себе такой роскоши.

Элизабет воспринимает себя как разумную, сильную, собранную. Она делает всё, чтобы быть лучше, выше, холоднее. Но это лишь защита. Она боится вновь стать уязвимой.

Людей она читает легко, даже слишком. И из-за этого редко по-настоящему доверяет — ведь знает, как быстро чувства могут быть использованы против тебя. Её не интересуют поверхностные отношения, но и глубины чужих эмоций она боится — потому что не уверена, что кто-то сможет принять её настоящую, сломанную и гордую одновременно.

Главный конфликт Элизабет — между сердцем и контролем. Она хочет близости, но не прощает слабости — ни себе, ни другим. Её миссия — доказать, что она способна управлять своей жизнью, людьми, даже болью. Но глубоко внутри она мечтает, чтобы кто-то оказался сильнее её защиты, чтобы кто-то не испугался её правды и остался.

Элизабет в глазах Блэйка:

"Она была словно ядовитая роза — красивая до боли, опасная до безумия. Элизабет Андерсон. Даже её имя звучит, как вызов."

"В её глазах был лёд. Но я помню, как они горели... Когда она впервые произнесла моё имя."

"Она та женщина, которая не принадлежит никому. Даже самой себе. А я дурак, который всё ещё хочет сломать этот код."

Блэйк Эттвуд

27 лет

Главный редактор«Нью-Йорк Таймс Компани»

Блэйк был человеком, который в двадцать семь имел власть, за которую другие гнались десятилетиями. Но за этим стояла цена:
Жесткая дисциплина,
Неподдельная усталость,
Способность не чувствовать, когда это мешает.

Он не прощает предательства. Не играет по чужим правилам. Он тот, кто сначала разрушает, а потом строит заново.

Он умеет быть обворожительным, умеет слушать — но не подпускает никого слишком близко. Те, кто пытались его «понять», быстро сдавались. Он не верил в «любовь», не потому что не чувствовал — а потому, что когда-то почувствовал слишком сильно. И теперь страх снова потерять важнее любых чувств.

Как его видит Элизабет:

«Он был моим концом и моим началом. Блэйк Эттвуд — мужчина, который разрушил во мне девочку. Тот, кого я никогда не прощу… и не смогу забыть.»

"Он не изменился. Или, может быть, стал только хуже. Стал тем, кем всегда мечтал стать — властным, успешным, холодным ублюдком с лицом греческого бога."

"Он был моей самой большой ошибкой. Моей самой большой правдой. И сейчас, спустя годы, я всё ещё хотела доказать ему, что он — ничто. Хотя знала: если он просто скажет моё имя... я сгорю."

Глава 2

Глава 2

Блэйк Эттвуд

Это странное чувство — возвращаться туда, откуда когда-то убегал, будто за тобой гналась сама тень прошлого. Я выжиг мосты, оставил всё, что имело значение, и клялся себе больше никогда не оглядываться.
Но вот я здесь. Семь лет спустя.

Кембридж, штат Массачусетс, снова распахнул передо мной двери. Только теперь я не тот мальчишка, которого сюда затолкали по протекции отчима, в кармане которого была только фамилия.
Теперь я — главный редактор «New York Times Company», и приехал сюда не ради сентиментов. Я здесь, чтобы выбрать лучших из лучших — стажёров, у которых есть будущее.

— Блэйк Эттвуд? Ты ли это?

Обернувшись, я увидел Стива Крингсли — бывшего сокурсника. Он улыбался, протягивая деньги девушке за стойкой.

— Собственной персоной, — я пожал ему руку и уже собирался уйти, но он не отпускал. Ему, по всей видимости, нужны были подробности.

— Мне как обычно, — бросил он кассирше, не сводя с меня взгляда. — А ты чего здесь?

— Работа. А ты? — Я решил перехватить инициативу.

— Преподаю в Технологическом. Бегу сейчас на лекцию. Может, вечерком пересечёмся? Выпьем пивка, поболтаем?

Я замешкался. Не хотелось встревать в прошлое — не с ним, не с кем-либо вообще. Но я знал, что теперь от этого не убежать. По крайней мере, на ближайшие пару недель.

— Ладно. Вот, держи. — Я протянул ему визитку.

— До вечера! — крикнул он мне вслед, а я уже направился к выходу.

***

Мне удалось уклониться от встречи с Стивом — и я был искренне рад. Последние дни прошли в делах: встречи со студентами, лекции, обсуждения. Иногда — разговоры с теми, кто когда-то был мне другом. Большинство остались здесь, в Кембридже. Было приятно осознавать, что время не уничтожило всё.

Я был уверен, что худшее позади. А потом увидел Её.

Элизабет.

Семь лет назад девочка с глазами цвета весенней листвы призналась мне в любви. Ей было четырнадцать. Мне — двадцать.

Я помню, как её голос дрожал, как она ждала мой ответ, сжав кулаки. А я... Я пробормотал что-то про возраст, про разные пути, про невозможность.
Глупости. Жалкие отговорки.

Я видел, как в её глазах умирает свет. Как осанка рушится, как дыхание сбивается. И чувствовал себя последним ублюдком.
Я убежал. Ушёл, как вор, укравший нечто святое.

С тех пор я тщательно запирал это воспоминание в самых дальних уголках сознания. Но теперь, спустя семь лет, она стояла передо мной. Повзрослевшая. Уверенная. Красивая до боли.

Та же улыбка. Те же глаза.
Но больше ни следа той наивной девочки.

— Привет, — сказала она тихо, будто не было этих семи лет. Словно мы расстались только вчера.

Я молчал. Не находил слов. Может, от волнения. Может — от вины.

— Я рада тебя видеть, — добавила она, с искренней теплотой, от которой мне захотелось отвернуться.
Потому что я не заслуживал её.

Мы говорили несколько часов. О жизни, друзьях, работе, мечтах. Она рассказывала о книгах, о путешествиях, о будущем.

А я слушал. И всё больше понимал —
передо мной стоит не девочка.
Передо мной — девушка.

И, к моему удивлению, интерес к ней вспыхнул с новой силой.
Сильнее, чем когда-либо прежде.

Элизабет Андерсон

Я думала, что провалюсь сквозь землю, пока с натянутой улыбкой изображала безразличие — будто встреча с мечтой юности не вызывает у меня никаких чувств… кроме дружеских.

Он и правда поверил, что я всё забыла?

Идиот. В конце концов, больнее будет ему.

Хотя… он не был наивным. Никогда. Значит, в чем подвох? Или… наивная здесь — я?

Каждый его взгляд, скользящий по мне, казался рассчитанным. Он словно изучал, как археолог — древний артефакт, в попытке разгадать, что скрывается за выверенной маской равнодушия.
Но я играла хорошо. Я больше не та девочка, что краснела при одном упоминании его имени.
Я — взрослая девушка. Я умею держать себя в руках.
Или, по крайней мере, стараюсь.

А внутри все клокотало. Воспоминания всплывали, как обрывки старых писем, давно забытых, но не стертых. Это было похоже на сон, на сказку, которой не суждено сбыться.

Почему он вернулся? После семи лет молчания? И тут меня осенило.Возможно, дело не в нем. А во мне. Может быть, я сама, подсознательно, хотела его возвращения. Может быть, все еще ждала… чудо.И эта мысль пугала больше всего. Потому что чудес не бывает. Особенно в моей жизни.

Я взглянула на Блэйка. Он смотрел на меня… И в его взгляде было что-то. Тень надежды? Или это всего лишь игра света?

В любом случае, я знала — нужно быть осторожной. Игра началась. И я не собиралась её проигрывать.

Мы сидели на лавочке в парке. Я облокотилась локтем на спинку, подперла щеку и смотрела на него с вниманием — тем самым, что всегда сбивало его с толку. Улыбалась, кивала, делала вид, что слушаю его истории о работе, редакции, стажерах.
А внутри... бушевал ураган.

Семь лет назад мы провели три летних месяца вместе.
Я была влюблена без памяти. Болезненно, отчаянно, как может быть только в четырнадцать.
Он — старше, умнее, недостижим для меня.

Он не дал мне ответа. Просто… сбежал.

Мелани уговаривала меня не говорить с ним, не поднимать эту тему, не признаваться. «Сделаешь только хуже», — шептала она.
Но она не понимала…

Он мог признаться в ответных чувствах. Мог сказать: «да, но не сейчас». Или хотя бы: «ты важна мне». Вместо этого… Он пробормотал что-то ни о чём. И ушёл. Оставив меня одну — с болью, тишиной и обидой.

А теперь он сидит рядом, будто ничего не было. Рассказывает про финансы, статьи, карьеру, премии. Будто не было бессонных ночей, полных моих слез. Будто то лето было ничем.

Глава 3

Глава 3

Блэйк Эттвуд

Элизабет Андерсон...

Девушка с изумрудными глазами, которая долгие годы не выходила из головы. Возвращалась во снах — как образ чего-то запретного, но притягательного.

Как всё-таки устроен мир… В юности встречаешь кого-то, влюбляешься — и вдруг натыкаешься на преграды. Запреты.
Разница в возрасте значима, если один из вас ещё несовершеннолетний.
Четырнадцать и двадцать. Да, контраст очевидный. Но никто не говорит о близости тела — разве душа не может говорить на равных?

Тем летом мы с семьей сняли домик у водоема неподалёку от Куинси.
Всё изменилось в конце апреля: мама вышла замуж за Джастина Коули — акулу строительного бизнеса на всём восточном побережье.
И моя жизнь полетела к чертям.

Я не вписывался в его картину идеальной семьи.
По его словам, мне пора было повзрослеть, забыть о мотоциклах, свободе и творчестве — "всё это глупости", говорил он.
"Хочешь быть мужчиной — займись делом. Бизнес — вот твоя реальность".
Мама, ослеплённая любовью, согласно кивала.

А мне хотелось разбить ему лицо и уехать в закат.
Но ради неё я остался. Согласился провести это проклятое лето с ними.
И даже поступил в Гарвардскую школу бизнеса.
Тихо, молча, ненавидя себя за это.

Я хорошо помню тот вечер.

Шёл по лесной тропе к воде, рассчитывая на тишину и одиночество. Но на пристани сидела девушка — одна.
Я хотел было развернуться и уйти, не мешать… но хрустнувшая под ногой ветка выдала моё присутствие.

Она обернулась.

Глаза. Огромные, глубокие, как само озеро, и зелёные — с изумрудной искрой.
Смотрела настороженно, но без страха. Скорее с интересом.

— Привет, — сказал, слегка улыбнувшись.

— Привет… — отозвалась она, немного смущённо, немного растерянно.

— Прости, не знал, что тут кто-то есть…

— Всё в порядке. Я как раз уже ухожу.

Она поднялась, отряхнула подол лёгкого сарафана и двинулась мне навстречу.
Остановилась рядом и посмотрела на водную гладь.

— Здесь красиво, — сказала она, улыбаясь.

Я смотрел сверху вниз и чувствовал, как внутри разливается странное, приятное тепло.
Что-то в ней трогало меня. Не внешне, не физически — глубже. Её юность, её честная, ничем не замутнённая открытость.

— Я Блэйк, — представился. — Блэйк Эттвуд.

— Элизабет Андерсон, — прошептала она и тут же залилась краской.

Я не удержался от улыбки, видя, как она становится пунцовой от одного моего взгляда.

— Ты всегда так смущаешься, Лиззи?

Она отвела глаза, её пальцы нервно сжали подол сарафана.

— Мне пора…

Я не стал её удерживать. Только проводил взглядом, пока она не исчезла между деревьев.

Что-то было в этой встрече… странное. Мистическое.
Первый за долгое время человек, который не смотрел на меня с раздражением или снисходительной жалостью.
В её взгляде было и смущение, и интерес, и… нечто трепетное, уязвимое.

Интересно… увижу ли я её снова?

Элизабет Андерсон

Мелани уже два часа пыталась вбить в мою голову здравый смысл.
По её мнению, идея влюбить в себя Блэйка Эттвуда на спор была не просто безумной — она была катастрофически опасной.

— Я идиотка! — восклицала она, мечась по моей спальне, словно загнанный зверь. — Не надо было вообще предлагать этот чертов спор!
А ты! Ты же сразу загорелась — глаза заблестели, и всё, мисс Загадка проснулась! Ты вообще в своем уме?

Она резко остановилась, уставившись на меня в упор.

Я наблюдала за её метаниями в отражении будуарного зеркала.
Высокий хвост, подправленная помада, ровный вдох. Я повернулась к ней.

— Чего ты боишься?

— Чего я боюсь?! — она вспыхнула. — Я боюсь, что ты всё ещё влюблена в него! Что ты не ему, а себе причиняешь боль! И сердце разобьёшь снова — себе, Лиззи, только себе…

— Всё это в прошлом. Ты же знаешь.

Мелани покачала головой с досадой:

— Если бы было в прошлом, у тебя бы и мысли не возникло сразу в это влезть.
Ты всегда была против таких игр… А тут увидела его — и засияла, как ёлка на Рождество!

— У меня всё под контролем.

— Ага… — фыркнула она. — Вот только ты себя со стороны не видишь.

— Это просто поездка в Бостон. Встреча старых друзей. Может, произведу на него впечатление и…

— И проиграешь спор, — перебила она. — Пожалуйста, Лиззи. Не делай этого.

— А как же happy end, о котором ты грезила? Как в фильмах. Вдруг на этот раз всё будет по-настоящему?
Вдруг он тоже всё это время не забывал?

Я не хотела этого говорить. Не хотела, чтобы подруга узнала, как глубоко внутри меня всё ещё жила эта дурацкая надежда.
А на что я вообще рассчитываю? Я ведь хочу мести. Хочу, чтобы ему было больно.
Хочу, чтобы он почувствовал всё, что чувствовала тогда я.

Вибрация телефона перебила мои мысли. Смс: "Я подъехал. Выходи."

— Лиззи… тебе не нужен этот happy end. Любовь, которая начинается с мести — это не любовь, а пытка.

— Мелани, я тебя люблю. И очень ценю. Но пари есть пари.
Ты его предложила — ты теперь и наблюдай. Просто будь рядом.

Она вздохнула, опустив плечи:

— Смотреть, как ты снова разбиваешь то, что годами склеивала по кусочкам?
Ладно… Больше ни слова.

Она театрально сделала вид, что запирает рот на замок и выбрасывает ключ, а потом обняла меня крепко.

Я ответила на объятие, а затем отступила на шаг.

— Ну, как я выгляжу?

— Как всегда — сногсшибательно.

— Тогда я пошла, — чмокнув её в щеку, я поспешно покинула квартиру, пока она снова не начала читать морали.

У парадного, прислонившись к машине, стоял он.

Блэйк.

Сердце заходилось в безумном ритме. Почему внутри так гадко? Будто я делаю что-то ужасное.
А он улыбается мне так невинно, так по-настоящему… Я начинаю ненавидеть себя.

Глава 4

Глава 4

Блэйк Эттвуд

Элизабет и правда выглядела потрясающе.

Прошли годы, а я всё ещё не мог отвести взгляд. Теперь, когда она взрослая, я вроде бы мог позволить себе открытый интерес… Но всё равно ловил себя на том, что стараюсь сдерживаться. Было странно — видеть в той самой девчонке, с которой я когда-то часами болтал у воды, взрослую девушку, от которой невозможно оторваться.

Помню, однажды, совершенно в шутку — ну, почти — я спросил её брата:
«А если я приударю за Лиззи, когда ей стукнет восемнадцать?»
Мы подрались. Сильно. Так закончилась наша дружба.
А на следующий день она призналась мне в любви.

— О чём задумался?

Её голос выдернул меня из воспоминаний. Я бросил на неё взгляд и улыбнулся.
Бездонные зелёные глаза смотрели на меня с привычной невинностью.
Как же они всё таки так же выбивают у меня из-под ног почву…

— Ты помнишь, где мы с тобой познакомились?

Она прикусила губу, отвела взгляд к окну.

— Да… Только не говори, что твой сюрприз как-то с этим связан.

— Я купил там дом.

— Что? — Она резко повернулась ко мне. В глазах — неподдельное удивление. — Какой дом?

Если бы я не знал, что она давно ко мне охладела, мог бы подумать, что эта новость задела её.
А ведь именно этого я и добивался.

Как только увидел её вновь — понял, что хочу, чтобы она была рядом. Не как случайность. Не как призрак из прошлого.

Как девушка, которую я выбрал.

И плевать на её брата, на её семью, на правила. Теперь она взрослая. А я — мужчина, который знает, чего хочет.

Дом я купил спонтанно, не думая, как она отреагирует. Просто хотел удивить. Хотел зажечь ту самую искру, которую помнил.

— Мы часто говорили о нём, когда ходили купаться, — продолжил я. — Тот, что стоял поодаль от остальных.

— Дом в лесу, со своей пристанью и лодочным гаражом… Блэйк! Ты с ума сошёл?! Зачем? — ахнула она.

— Хотел освежить воспоминания.

Она прикрыла рот ладонью. Похоже, была шокирована.

— Но… Я думала, мы едем в Бостон.

— Мы заедем туда. А пока — хочу, чтобы ты увидела этот дом изнутри. Ты ведь когда-то мечтала об этом.

До места назначения оставалось минут двадцать.

После этой новости Лиззи молча достала телефон и начала кому-то писать. Извинившись, уткнулась в экран.

Я хмыкнул.

— Отмечаешь своё местоположение, на всякий случай?

Она прикрыла экран рукой:

— С чего ты взял?

Я кивнул на телефон.

— Ты сразу начала кому-то строчить. Что, боишься, что я что-то с тобой сделаю, Элизабет Андерсон?

Она фыркнула, сморщив носик:

— Скорее это я с тобой что-нибудь сделаю.

— М-м-м… Я весь в ожидании…

— Ага, так я тебе и рассказала, — Лиз закатила глаза, отрицательно мотнув головой.

— Совсем никаких сексуальных подробностей?

Щёки её мгновенно вспыхнули.
Точно так же, как когда-то…

— А с чего ты решил, что сексуальных? Может, я тебя утоплю. Или закопаю во дворе. Там, кстати, много удобного места.

Я расхохотался.

— Мне уже стоит начать бояться?

Она убрала телефон, повернулась к окну и показала мне язык.

— Проказница. Учти, я тебя топить или закапывать не собираюсь.
У меня совсем другие мысли…

Я уловил, как у неё сбилось дыхание.

А в отражении стекла заметил: она прикрыла глаза…
Или мне это только показалось?

Элизабет Андерсон

Я не была готова к такому повороту.

Купить дом… Чтобы показать мне внутренности?

Я мечтала об этом семь лет назад.

Семь, черт побери, лет назад!

Тогда я говорила об этом наивно, вскользь, фантазируя о том, как здорово было бы жить в таком доме — каждое лето, в окружении леса, с тишиной и гладью воды за окном.

А теперь он везёт меня туда.

Он — мужчина, которого я должна влюбить и соблазнить.

Он — тот, кому я должна вернуть всё. За бессонные ночи, за слезы.

И за то, что именно к этому дому я приходила зализывать раны, прячясь от чужих глаз. Этот дом, тогда заброшенный, был моим спасением. И теперь он — его.

У меня перехватило дыхание. Паника накрыла с головой. Сердце колотилось так яростно, что я всерьёз подумала — я просто не смогу дышать.

И чем ближе мы подъезжали, тем хуже становилось.

— Лиз? Ты в порядке?

Голос Блэйка доносился будто издалека.

Машина остановилась за домом, я едва справилась с дверцей и буквально вывалилась наружу, тяжело опускаясь на асфальтовую крошку.

— Эй! — Он уже оказался рядом, придержал за локоть. — Что с тобой?

Я подняла на него глаза. В его взгляде была тревога. Забота.
Мне так хотелось ударить его.

— Уйди, — выдернула руку, пошатнулась, но удержалась на ногах.

Вдох. Выдох. Собраться.

Он отступил на шаг, вглядываясь:

— Что происходит?

Ты. Ты, черт тебя подери, и происходишь.

Явился весь такой сияющий, уверенный, запустил в сердце старые механизмы, разрываешь всё, что я годами пыталась закопать в себе.

— Просто давление упало. Ничего страшного.

— Пойдем в дом, я налью тебе воды.

Он не слушал отказов — просто взял меня за руку, распахнул калитку и повёл вперёд. От его прикосновения вспыхнуло что-то внутри, как короткое замыкание. Мурашки побежали по коже.

— Это ни к чему, — аккуратно высвободила ладонь, натянуто улыбнулась, — Как же здесь красиво…

Дом встретил нас не запахом пыли и плесени, как я ожидала, а свежестью. Внутри всё будто дышало чистотой. Мебель — частично новая, но с уважением к прежнему облику. Видно, Блэйк старался сохранить атмосферу. Гостиная и кухня — объединены, просторные, залитые светом.

— Воды? Лимонад?

— А есть что-нибудь… покрепче?

Он замер у холодильника, бросил на меня взгляд:

— Покрепче? А тебе не рано?

— Мне уже есть восемнадцать.

Глава 5

Глава 5

Блэйк Эттвуд

"Держи себя в руках, Блэйк…" Эта мысль гремела в голове, будто колокол.
А соблазн поцеловать её — почти невыносим.
"Ты не должен спугнуть её…"

Я чуть отстранился, заставив себя улыбнуться.

— Мои крылышки мне ещё пригодятся, — пробормотал я, отпуская её и отходя к холодильнику. На этот раз освежающий напиток требовался уже мне.

Хотя... ледяной душ был бы куда эффективнее.

— Мне нравится здесь, — сказала она, обводя взглядом интерьер. — Почему-то думала, что здесь будет пахнуть сыростью, что всё будет грязным...

— Неужели я бы притащил тебя в развалины?

Она пожала плечами:

— Мы не виделись столько лет. Кто знает, какой ты теперь.

— Пойдём.

Я решил не углубляться в разговор. Хотелось вытащить её наружу — в тот лесной воздух, к воде, к тишине. Хотелось, чтобы она почувствовала… хоть что-то. Она без слов последовала за мной.

Во дворе, на залитой солнцем траве, всё вокруг будто дышало спокойствием. Тишина, нарушаемая только шелестом листьев. Пахло листвой, озером и свободой. Элизабет закрыла глаза, вдохнув полной грудью.

— Как же здесь красиво… — прошептала она. — Такой запах…

Она закусила губу, посмотрела на меня из-под полуопущенных ресниц.

— Я думала, что больше никогда сюда не вернусь.

Я не стал спрашивать, почему. Ответ был очевиден. Мы поговорим об этом. Позже.
Сейчас — нет. Я больше не тот, кем был когда-то. Я умею ждать.

Когда мы сели в лодку, я взялся за вёсла. Она опустила пальцы в воду, провела ими по глади и вдруг спросила:

— Блэйк… у тебя есть девушка?

Я продолжал грести, медленно, будто вопрос был частью ландшафта. На середине озера отпустил вёсла, откинулся назад.

— Нет. Я свободен.

— А сердце?

— Что сердце? — я прищурился, чувствуя, как в её голосе сквозит что-то большее, чем просто интерес.

— Тоже свободно? — тихо, почти шёпотом.

— Нет, — ответил я просто.

Она чуть приоткрыла рот, но тут же закрыла. Брови сошлись в лёгкой хмурости — будто пыталась осмыслить сказанное.

Это было до смешного трогательно. Наивно. По-настоящему.

— Судьба так распорядилась, — добавил я, наблюдая за её реакцией.

— И давно?

— А это имеет значение?

Я почувствовал, как между нами что-то изменилось.

Словно прозрачная преграда встала между нами. Лёгкая, но отчётливая.

Неужели…
Неужели до сих пор…
Да ну. Ей тогда было всего четырнадцать.

— А у тебя как? — решил я перевести стрелки.

— Поклонников много, — пожала она плечами. — Но сердце свободно. Я не хочу ни с кем встречаться, пока не закончу университет.

— Категорично.

— Зато честно, — усмехнулась она. — Сама мысль о том, чтобы кого-то любить, страдать, рыдать в подушку… Фу. Отвратительно.

— То есть, альтернатив не видишь?

— Я не верю в любовь, — спокойно бросила она, глядя на линию горизонта.

— А как же счастливый конец? — не удержался я.

Я не мог оторвать от неё глаз.
Её профиль, озарённый солнечным светом, был до боли знакомым. До дрожи.

— А чего ж ты тогда такой несчастный, Блэйк? — хмыкнула она. — Любишь, а быть рядом не можешь?

Она прищурилась от солнца, прикрыв глаза ладонью, и вновь посмотрела на меня — с лёгким вызовом, с игривым интересом.

— Потому что это не конец истории, — тихо ответил я. — Это её начало.

Дом, который купил Блэйк Эттвуд у водоема недалеко от города Куинси.

Элизабет Андерсон

Сердце занято…

И что теперь? Смогу ли я влюбить его в себя? Скорее всего — нет. Не с таким началом.

— Начало? — я вскинула бровь, стараясь говорить легко. — Звучит интригующе. И что ты собираешься с этим "началом" делать?

Блэйк стянул через голову толстовку и бросил мне под ноги. На губах появилась вызывающая ухмылка.

— Скорее, вопрос в том… что ты собираешься делать.

Вслед полетели джинсы. Потом носки. Мой мозг начал паниковать.

— О, нет-нет… Ты же не собираешься…

Но он меня не дослушал. Оставшись в одних боксерах, Блэйк прыгнул в воду, обдав меня ледяными брызгами.

Я пискнула и отшатнулась, закрывая лицо руками.

— Ты в своём уме?! Весна, Блэйк! Тут плюс двадцать максимум, вода — как из ледника!

Он засмеялся, подплывая к лодке. Ухватился за борт и глянул на меня снизу вверх с мальчишеской наглостью.

— Брось, Лиззи, вода отличная! Давай ко мне!

— Нет уж, — поёжилась я, — В отличие от тебя, я не потеряла здравый смысл.

Он протянул руку:

— Тогда помоги мне забраться.

Нахмурившись, я всё же наклонилась и протянула ладонь. И вот тут он сделал это. Подняв ноги, упёрся в лодку и просто… дёрнул меня за собой.

Холод ударил по телу, как ток. Я захлебнулась, барахталась в панике, пока не почувствовала сильные руки, обвившие мою талию. Он вытолкнул меня на поверхность, придерживая.

— Идиот! — прохрипела я, захлёбываясь водой, дрожа так, что стучали зубы. — Ненавижу тебя!

Он состроил виноватую гримасу. Но не сказал ни слова. Просто потянул меня ближе… и поцеловал.

Я застыла. Тепло его губ на моих — резкое, ошеломляющее, такое неуместное.
Я отстранилась моргнув — тушь попала в глаза, щиплет, щёки горят, внутри всё вскипело от раздражения и… смущения.

— Прости, — выдохнул он, облизав губы, и без лишних слов подтянулся в лодку. Протянул мне руку.

— Что это было? — я едва шевелила губами — зуб на зуб не попадал. — Почему ты меня поцеловал?

Я дрожала, едва удерживая себя на плаву. Он быстро затащил меня в лодку, усадил напротив.

Глава 6

Глава 6

Блэйк Эттвуд

Сейчас, наблюдая, как она берёт махровое полотенце и скрывается в моей ванной, я снова возвращаюсь к мыслям… Что, если бы всё тогда сложилось иначе? Что, если бы наши пути не разошлись, а чувства получили шанс? Могли бы мы быть вместе? Или, хотя бы, остаться настоящими друзьями?..

Почему именно сейчас судьба свела нас вновь? Почему именно она вызывает во мне этот трепет — таким простым взглядом, движением, молчанием?..

— Блэйк, я не могу расхаживать перед тобой в одном полотенце, пока моя одежда сохнет. Ты не мог бы… дать мне что-нибудь? Халат или…

Я перебил её, виновато вскинув брови:

— Прости. Я ещё не успел перевезти сюда вещи.

— Великолепно, — выдохнула она, закатывая глаза.

— Моя толстовка?

— Спасибо, но… нет.

— Эм… — я быстро осмотрелся и, не найдя ничего лучше, схватил плед с дивана. — Вот. Можно обернуться в это.

Лиззи посмотрела на меня так, будто сейчас прожжёт взглядом дыру в лбу.
Я лишь кивнул в сторону кухни:

— Пойду пока… обеспечу нас чем-то горячительным.

Было ясно: она на грани. Смущена, раздражена. А я — хоть и виноват, но не могу сдержать усмешку.
Да, я бы спокойно щеголял перед ней в одном полотенце… Но Элизабет — совсем другой случай.

***

Прошло полчаса. Оба — согреты душем, чуть спокойнее. Я был снова в своей мокрой, но почти высохшей одежде. Она — свернувшись на диване, укутавшись в плед, поджав ноги, будто всё ещё держит оборону.

Я открыл бутылку бренди, поставил рядом нарезки сыра и мясо. Хотел устроить уютный вечер, приготовить ужин, поговорить по душам…

Но жизнь — не сценарий. Планы рушатся.

— Никогда бы не подумала, что буду сидеть в этом доме, в пледе, с бокалом спиртного… и с тобой, — сказала она, тихо усмехнувшись.

Щёки порозовели.

Я не сдержал улыбку:

— Я что, не человек? Почему не можешь со мной выпить бренди?

— Блэйк, да чёрт бы тебя побрал, — воскликнула она, всплеснув руками, — «Обычный человек»? Серьёзно?

Я пожал плечами и сделал глоток, ощущая мягкое тепло напитка.

— Ты же главный редактор New York Times! Ты вообще в курсе, сколько студентов мечтают попасть к вам на стажировку?

— А ты мечтаешь?

— Ну конечно! — она чуть не расплескала напиток, резко сменив позу. — Думаешь, я хочу всю жизнь жить за счёт родителей? Не-е-ет. Я хочу сама. Как ты. Да, я им благодарна — за всё, за поддержку… Но дальше — хочу сама.

— Мой путь начался так же. Без отчима я бы не поступил.

Она закивала с горячностью. И, в процессе, всё-таки расплескала немного бренди.

Моя Лиззи уже пьяна…
Ей совсем немного надо — и вот она уже розовеет и сбивается с мыслей.

— Я знаю… — пробормотала она. — Но всё равно… То, чего ты достиг — это ты. Не деньги, не связи… а ты. Упорство. Учёба. Принцип…

Я прищурился:

— Стоп. Откуда ты знаешь обо мне так много?

Она отвела взгляд. Поставила бокал, сделала попытку встать — шаткую, неловкую.

Я быстро встал, перехватил её за руку:

— Элизабет. Ты не ответила.

Она закусила губу, подняла глаза. В них было что-то растерянное, почти детское.

— Допустим… я интересовалась.

— Зачем?

— Хотела знать, как ты…

Я смотрел на неё — и знал, что она врёт. Лукавит, прикрывается. Но в этой лжи — нежность.

Я не стал давить. Просто посмотрел на её губы. Полные. Мокрые от бренди. И что-то щёлкнуло внутри. Я наклонился. Притянул её. Поцеловал.

Не нежно. Не аккуратно. А так, будто хотел это сделать много лет. Так, что дрожь пробежала по спине. Так, что в этом было всё — жажда, тоска, сожаление.

И она ответила.

Сначала — с замешательством. А потом — страстно. Руки скользнули по моей спине. Мы были прижаты друг к другу так близко, что воздух почти закончился. Но мы не хотели останавливаться.

Когда, наконец, поцелуй закончился, она смотрела на меня с тем самым выражением — смесь страха, желания и замешательства.

— Что… это было? — прошептала она, коснувшись губ пальцами.

Я не знал, что ответить. Я просто хотел быть рядом. Но, внутри… что-то подсказывало — это может быть ошибкой. Ошибкой, которая изменит всё.

Элизабет Андерсон

— …И ты бы видела его лицо, когда я сказала, что интересовалась им «чисто из любопытства».
Он, конечно, сделал вид, что всё понял… но повёлся. Как мальчишка. Смешно.

Я отпила кофе, лениво размешивая ложечкой пенку.
Мы сидели в любимом кафе на Бикон-Стрит. Мелани внимательно смотрела на меня, но я избегала её взгляда — впрочем, привычка с юности.

— То есть… ты поцеловалась с Блэйком Эттвудом, провела у него вечер, почти ночь — и всё это было ради пари? — уточнила она, поджав губы.

Я пожала плечами.

— А почему нет? Я всего лишь разыгрываю карту, которую мне жизнь вернула в руки. Это… своеобразная компенсация за прошлое. Он уехал, забыл, добился всего. А я осталась. Теперь моя очередь взять что-то у него.

— Что-то? — Мелани хмыкнула. — Ты говоришь о человеке, а не о коллекционной сумке, Лиз.

— Он не просто человек. Он символ. Символ того, чего я могла достичь… и не достигла. Пока.

Мелани медленно поставила чашку на блюдце, не сводя с меня взгляда:

— Ты хочешь его использовать?

— Нет, я хочу победить. Есть разница.

В детстве он был моей слабостью. А теперь — может стать победой. Я всего лишь играю по его правилам, только лучше.

— Пари, — протянула она с упрёком. — До сих пор не верится, что ты в это влезла.

Я усмехнулась и склонилась ближе к ней:

— Почему бы и нет? Мне нужно просто довести его до точки — влюблённого, зависимого, обнажённого до костей. А потом… отпустить. Чисто. Без следов.