Сломанное крыло

Глава 1

- Эйрин никуда не поедет, и точка! Будет сидеть дома, пока мы не вернёмся.

Строгий голос отца заставляет меня притормозить. И прислушаться.

- Ну Бьёрн!.. – вздыхает мама, как и всегда, когда сталкивается с непрошибаемым отцовским упрямством. Я уже привыкла не вмешиваться, они обычно сами разбираются. Но в этот раз, судя по всему, дело касается меня – и пройти мимо не получается. Я застываю, как к полу приклеенная, и забываю, куда шла. Подбираюсь на цыпочках ближе к двери и, отбросив угрызения совести, прислушиваюсь.

- Не смотри на меня так, в этот раз не поможет! – предупреждает отец. Мама умела так глянуть на него своими удивительными фиалковыми глазами, что он таял и сдавался. Но, судя по всему, не в этот раз. В этот раз он упёрся рогом. А когда Первый меч и наследник Таарна упирается рогом, его обычно с места не сдвинуть. Уж мы-то знаем. Упрямый, как горы, кольцом окружающие нашу прекрасную страну, и суровый, как наши ездовые барсы. Я вздохнула.

- В Гримгосте ждут нас всей семьёй! – мягко продолжила мама.

Ага. Вот теперь ясно.

Моё сердце забилось чаще.

О празднике Тысячелетия Гримгоста гудит вся долина вот уже которую неделю. С тех самых пор, как стали присылать приглашения. Это королевство с нами союзно, король-Волк в давних и тесных отношениях с нашей семьёй. Настолько тесных, что на троне с ним сидит моя родная тётя. И честно говоря, я сто лет уже её не видела и не отказалась бы повидаться. Но почему отец не хочет брать меня с собой на праздник? Ну и что, что далеко на Севере, подумаешь… на ездовых барсах пара недель пути от силы. Я никогда не видела снежные пики Вечных гор. Но вот уже которую ночь они мне снятся. Думаю, там очень красиво.

- Фиолин! – раздражённо бурчит папа. – Ты правда не понимаешь, чего просишь! Сама посуди – я когда-то забрал себе принцессу Гримгоста. Ушлые асы наверняка захотят поквитаться. И в отместку украсть жемчужину Таарна. Я не готов отпускать дочь так далеко замуж.

Вот-те раз.

Я от удивления чуть не воскликнула это вслух. Выдала бы себя.

Прислонившись спиной к стене, я постаралась привести в порядок дыхание. Приложила руку к груди… ничего не помогало. Сердце колотилось, как бешеное.

Мама вздыхает и после продолжительной паузы не сдаётся, предпринимает ещё одну попытку.

- Эйри уже восемнадцать. В этом возрасте в Таарне вовсю начинают сватать. Ты не сможешь удерживать своё сокровище в своих руках вечно. Рано или поздно придется отпустить.

Пауза отца ещё более длинная. Я с мучительным и саму меня удивляющим вниманием жду, что он ответит. Эта тема ещё никогда при мне не поднималась. Точнее, и сейчас она поднимается не при мне, но чтоб мне провалиться, если я пропущу хоть слово.

- Я знаю, - наконец, признаёт он нехотя. – Когда-нибудь отпустить придётся. Но по крайней мере, не так далеко! Максимум, на что я согласен – это чтоб её завоевали тут, на Кошачьей лапе. Пусть бы вышла замуж за какого-нибудь таарнца и поселилась по соседству с нами! Ходили бы в гости, я бы нянчил внуков…

- Как-то ты кисло говоришь о внуках! – рассмеялась мама.

- Я ещё не готов становиться дедом! – мрачно отозвался папа. - У меня младший сын только недавно родился…

Мама фыркнула:

- Фейну уже девять. Арну-младшему тринадцать! У него уже усы скоро расти начнут. Ты совсем потерял счёт времени.

- Не заговаривай мне зубы. Эйри останется дома, и это моё последнее слово.

Наверное, что-то от отцовского нрава мне всё же передалось. Мама у нас мягкая, нежная, как фиалка, а вот меня временами накрывает. Вот как сейчас. Я вдруг понимаю, что дико злюсь. Не то, чтобы я как-то была не согласна с отцом – я и сама женихов этих в гробу видала и из отцовского дома уезжать никуда не намерена… но вот то, как за меня активно всё решают, даже не спросив, невероятно бесит.

Поэтому я делаю ужасно невоспитанный поступок. Меня оправдывает только то, что я прекрасно знаю – я папина дочка, и ничего мне не будет.

Открываю дверь и влетаю в спальню родителей. Любимое место в доме, если честно – сколько раз я прибегала к ним, чтобы улечься к ним в кровать ровно посерединке и засыпать, держа обоих за руки… Да, жаль, что я больше не маленькая. И теперь мне приходится решать куда более серьёзные проблемы, вместо страха грозы.

Сложив руки на груди, восклицаю запальчиво:

- А моё слово никакого значения не имеет вообще? Вы уже за меня решили? Но я на всякий случай скажу! Я всё равно не собираюсь ни в какой замуж! Даже если бы мне активно сватали какого-нибудь жениха, я бы отбивалась руками и ногами. А вот съездить в Гримгост и увидеть любимую тётю Нари и кузенов мне очень хочется! А то дядька Фенрир ей как заделает очередного волчонка, и мы опять не увидимся года три. Но вы, так и быть, передайте ей от меня письмо. И повеселитесь там на празднике хорошенько.

У отца по глазам видно, что он слегка пристыжен.

Наверное, бессовестно вот так пользоваться его безграничной любовью ко мне, но я ведь тоже его очень сильно люблю, так что считаю честным говорить всё, что думаю. А не ходить молча страдать и дуться по углам. У нас вообще такое правило в семье.

Они с мамой сидят в креслах у маленького стола перед камином. Пьют чай с травами, и даже большая глиняная кружка кажется маленькой и хрупкой в огромной папиной ладони. Самый мой любимый на свете мужчина, самый лучший, сильный, благородный… как он мог подумать, что я его брошу и куда-нибудь уеду? И вообще, вряд ли я когда-нибудь замуж выйду. Мне ведь придётся найти хоть сколько-либо похожего и достойного. А таких на всём белом свете больше нет.

- Подслушивала, коза? – уточняет папа строго, отставляя кружку в сторону.

- Ага! – вздыхаю я. – Злишься?

- Не то слово! – усмехается он. Но я по глазам вижу, что уже нет. Он вообще на меня злиться долго не умеет.

Я подхожу, сажусь папе на колени и обнимаю за шею. Прижимаюсь щекой. Он гладит меня по золотистым волосам, которые у нас в семье только у меня почему-то такие. Остальные все дети темноволосые, в папу. А мамин серебристый цвет, как у всех представителей северного народа асов, почему-то мне тоже не передался. Наверное, виновата моя магия. Её золотого света слишком много во мне.

Визуал - Эйрин

Эйрин (напишите мне в комменты, если вдруг не отображается картинка!)

Глава 2

Праздник Тысячелетия Гримгоста меня просто ошеломил.

Огромный ледяной дворец был пронизан светом – мистические блики синего, зелёного и фиолетового вспыхивали тут и там, плясали и отражались от стен. Колонны из полупрозрачного льда тянулись к высоким потолкам, которые терялись во тьме далеко над головой. Резные ледяные фигуры изображали королей прошлого. Всё здесь было какое-то гигантское, величественное, подавляющее… вплоть до вон тех огромных каменных великанов-йотунов, похожих на глыбы чёрного угля, которые тут и там бродили меж гостей, как будто так и надо. А гостей были просто толпы!

У меня уже начинала болеть голова и я ужасно заскучала по лесной тишине и уединённости нашего дома в горах. Скорей бы вернуться. Только чистое упрямство мешало мне признать, что возможно, стоило остаться, как предлагал папа.

С тётей я вволю наобщалась ещё вчера, когда мы только прибыли верхом на наших ездовых барсах. Встречали нас как родных. Король-оборотень Гримгоста, грозный Волк Фенрир, который для меня был просто весёлым и заботливым дядей, оставил нас ночевать в своей родовой башне, которую тётя своей магией оживила, и теперь её ледяные стены оплетала удивительная изумрудная зелень, тут и там расцвеченная белыми звёздами ароматных цветов. Мы с моей кучей кузенов и кузин носились по башне почти до утра, пользуясь тем, что взрослые заняты разговорами и нас никто не гонит в постель. Так что теперь спать хотелось ужасно, я то и дело зевала на балу.

Гримгост был как шкатулка с чудесами. Таинственная северная сказка. Но вечный праздник очень быстро начинает утомлять. Здесь всего было слишком много – людей, льда, дворцов, музыки, разговоров…

Мы с папой переглянулись. Он вёл меня под локоть, ястребом поглядывая на всякого, кто рискнул приблизиться на расстояние меча. Поэтому на меня только смотрели, но не подходили. А смотрели, надо сказать, многие.

Мои золотые волосы произвели в Гримгосте настоящий фурор. Мне уже посвятили три сонета и нарисовали картину. Отец нарядил меня в белый шёлк, расшитый крохотными синими цветами, и на фоне пышных, сверкающих серебром и бриллиантами нарядов местных я казалась нежной розой и привлекала внимание.

Я лениво осмотрелась. Парни у асов были сплошь среброволосые, как моя мама, и голубоглазые. Высокие, статные… и какие-то слишком красивые, холодные и надменные. Я поняла, что кажется, мне абсолютно не нравятся блондины, когда очередной из них, красуясь, прошёл мимо в расшитом самоцветами серебряном плаще.

Отец, как всегда с ног до головы в строгом чёрном, покосился на мою реакцию. Я скривила нос, и он довольно ухмыльнулся.

- Можно я пойду, найду маму? – спросила я в тайной надежде, что мне удастся побыть хоть немного одной, без бдительного отцовского надзора.

Он колебался, но кивнул.

- У меня как раз с Фенриром дела, которые надо обсудить. Торговый путь между Таарном и Гримгостом…

- Я поняла-поняла! Опять будете до пены у рта спорить, разрешать продажу котят ездовых барсов или нет. Это без меня, пожалуйста!

Дядя Фенрир очень хотел развести в Гримгосте этих могучих прекрасных животных, но в Таарне уперлись рогом и не хотели разбазаривать национальное сокровище. Максимум – в качестве подарков особо ценным союзникам. С запретом последующего разведения.

Стоило сделать шаг в сторону, как мне наперерез метнулся тот самый франт в серебряном плаще.

- Прекрасная леди, не соблаговолите ли подарить мне танец! – он горделиво задрал подбородок и откинул плащ с плеча картинным жестом, обнажая эфес меча, усыпанный сапфирами.

В его взгляде было столько восхищения! Восхищения собой. Что меня чуть не стошнило.

- Прекрасная леди не танцует! – с милой улыбкой сообщила я.

Прямо-таки спиной почувствовала одобрительный взгляд отца. Может, теперь он наконец-то расслабится и перестанет следить за каждым моим шагом?

Раздосадованный ас наконец-то убрался с моего пути.

Я оглянулась через плечо, убедилась, что папа наконец-то занят не моей персоной, а дядей Фенриром, могучая фигура которого возвышалась над всеми на добрую голову. И выдохнула.

Более-менее тихое местечко нашлось за массивной четырёхугольной ледяной колонной. Вот только выяснилось, что его искала не я одна.

- Замечательный праздник, Нари! – я узнала голос моей мамы.

И только хотела обогнуть колонну и присоединиться к ним с тётей, как почему-то затормозила. И ноги не пошли дальше.

- Здесь нет только одного гостя, которого я так ждала, - вздыхает тётя. – Я безумно волнуюсь за него, если честно!

- Хаг опять не пришёл? – участливо спрашивает мама.

Незнакомое имя заставляет почему-то все мои нервы задрожать, как натянутая струна.

- Проигнорировал очередное приглашение. Мы его каждый год зовём в гости. С тем же результатом. Не видели его уже лет пять, наверное. Думаю, он совсем одичал там у себя в горах.

Молчание.

Я прижалась к колонне и напряжённо жду продолжения.

- Его крылья… так и не восстановились? – тихо спрашивает мама.

- Нет, - потерянно отзывается тётя. – Ты не представляешь, как Фенрир казнит себя за ту ошибку! Что слепая ярость не позволила ему вовремя остановиться и понять, кто друг, кто враг. Но сделанного не воротишь. Волчьи клыки слишком сильно раздробили кости и теперь… теперь… ах, Фиолин, я не могу этого выносить! Как представлю, что такое для Ворона лишиться способности летать… мне хочется плакать. Ты не представляешь, как его крылья были прекрасны.

Прикладываю руку к груди.

Моё сердце бьётся так, что наверное, сейчас выпрыгнет.

- Не кори себя! – мягко упрашивает мама. – В конце концов, Хаг сам виноват, что украл тебя. Какой мужчина не вступится за возлюбленную?

- Но ему приказали! Он был не виноват. Я же рассказывала тебе, что за ужасное место – Вороний камень. Дни, проведённые там, в плену, пока Фенрир не пришёл за мной, я вспоминаю до сих пор с содроганием. А Хаг провёл там всю жизнь! Наверное, поэтому такой же упрямый, как те чёрные скалы. Другие там не выживали. И он стал мне настоящим другом на чужбине, защищал как мог! Без него я бы просто не смогла. Наверное, оттого мне теперь так трудно видеть, как он мучается. Думаю, он ушёл ото всех в горы, чтобы никто не видел его боли. У него хижина где-то на склоне самого высокого пика Йотунхейма, куда даже сами йотуны не любят соваться из-за отвратительной погоды и непроходимых ущелий. Я не представляю, как он там живёт один!

Глава 3

Когда отец с матерью зашли ко мне после бала, чтобы пожелать спокойной ночи, я уже лежала в постели. Вовсю изображала, что сплю. Они осторожно притворили дверь, чтобы не будить. Но как только шаги затихли по коридору, я вскочила и сунула ноги в свои походные башмаки – удобное и тёплое дорожное платье тёмно-синего цвета уже было на мне.

Тихонько выглянула за дверь и увидев, что никого нет, прокралась по коридору и юркнула в соседнюю дверь.

Я была не такая дура, чтоб пускаться в долгий путь по чужим горам и ущельям без запасов еды, без карты, и с риском того, что отец пустит за мной погоню и вернёт обратно в тот же день.

К тому же, я почти ничего не знала о месте нахождения этого Ворона. По горным лабиринтам Йотунхейма можно было блуждать год, и не найти.

Идея, которая меня осенила, была проста и изящна до такой степени, что я уже предвкушала, как когда-нибудь стану рассказывать об этом случае… хотя нет. Пожалуй, лучше так не нарываться и оставить всё в тайне. Узнает лишь один человек.

А если всё пройдёт так, как я задумала, папа меня даже не хватится. И вообще будет не в курсе, что я куда-то уходила.

Я успею вернуться до рассвета.

- Эйри? Ты чего не спишь? – пробормотал спросонья Фейн, протирая глаза кулаком. Брат уже спал, но меня не грызла совесть, что я его разбудила. В конце концов, сколько раз я покрывала его шалости с самого детства? Теперь пришло время вернуть должок.

- Мне нужен твой уголёк!

- Чего?.. ты с кровати упала, что ли? – заботливо уточнил брат, широко зевая.

- Уголёк, говорю! Тот самый, что тебе бабушка Ив подарила.

Наша бабуля Ив была удивительно одарённой волшебницей, какие рождаются раз в несколько столетий. Она была когда-то ученицей друида, сейчас жила в далёкой стране, и мы почти не виделись. Но когда приезжала в гости, дарила чудесные, просто волшебные подарки. Гениальная изобретательница, она всякий раз находила, чем удивить.

Фейну в прошлый раз достался бесконечный уголёк. Которым можно было рисовать вечно, он не стирался. Брат, с раннего детства маниакально разрисовывавший все доступные поверхности любыми подручными средствами, был просто на седьмом небе от счастья.

Но только я знала его маленький секрет. Фейн боялся, если расскажет, взрослые отберут подарок.

Ну, не без основания боялся, если честно. Я как раз планировала отобрать. Правда, к моему оправданию, ненадолго и с возвратом.

С брата тут же сон как рукой сняло.

- Шутишь?! Не дам!

- Мне только до утра!

- Обойдёшься!

- Мне для крайне важного дела! И тогда я не выдам родителям твой секрет.

- Шантажистка!

- Эгоист!

- Вот блин… ладно, забирай!

Он нехотя полез под подушку и вытащил маленький чёрный камешек, удобно помещавшийся в ладонь.

Как здорово, когда в одной семье намешано столько магических кровей. Иногда у детей проявляются очень необычные способности.

Фейн научился оживлять то, что он рисует. Пока что тренировался на небольших предметах, но я планировала дать ему задачку посерьёзней.

- Нарисуй мне кое-что! – попросила я.

Фейн подошёл к ближайшему шкафу и открыл дверцу. Вся внутренняя сторона его была разрисована пирожными и конфетами. Ясно теперь, почему кое-кто прогулял ужин на балу!

- Что рисовать? – уныло спросил брат. Лохматый, сонный и в пижаме, которая ему уже была слишком коротка, с папиными тёмными волосами и мамиными фиалковыми глазами он был такой милый, что мне хотелось его затискать, но я вовремя сдержалась. В девять лет он себя считал уже давно не ребёнком и на всякие «телячьи нежности» обижался. Я украдкой вздохнула. Хоть своих детей заводи, чтобы их тискать!

Эта мысль неожиданно смутила так, что я покраснела.

Нет, мои подруги в Долине уже давно начали одна за другой выскакивать замуж и намекать мне, что я понятия не имею, как здорово, когда у тебя есть собственный муж. И какими интересными делами можно с ним заниматься. Но я только отмахивалась и убегала от таких разговоров, они меня слишком смущали.

Мысль о том, чтоб не только целоваться, но и ложиться с каким-то другим человеком в постель, казалась дикой и странной до такой степени, что я ещё больше укреплялась в мысли, что замужество – это не для меня. С дикими зверями спать как-то не так страшно. А мне приходилось.

- Эй! Ты ещё здесь? – нахалюга брат пощёлкал пальцами перед моим лицом. – Что рисовать, говорю!

Я вздрогнула и очнулась.

- Нарисуй… нарисуй гору. И на её склоне маленькую чёрную хижину. Когда рисуешь, ты должен представлять, что там живёт человек… человек с вороньими крыльями.

- Ну точно с кровати упала и головой стукнулась, - участливо пробормотал брат.

Но, высунув язык, послушно стал рисовать.

Обожаю своего милого младшего братишку! Хорошо, когда есть кто-то, на кого можно положиться.

Острое чувство сочувствия к больному Ворону кольнуло мне сердце. Когда у тебя такая большая и дружная семья, как у меня, трудно даже представить себе, что чувствует человек, у которого нет никого. Этот Хаг рос без матери, с ужасным жестоким отцом, а теперь столько лет совсем один, покалеченный… бедненький!

Я представила себе грустного тощего человека, заросшего седой бородой, который сидит на крыльце своей хижины, ссутулившись, и с тоской смотрит на небо.

Не переживай, я уже иду! Скоро тебя вылечу, и всё будет хорошо…

Холодный ветер порывом взметнулся откуда-то из шкафа, ударил мне в лицо, рванул волосы вверх. Я поёжилась.

Картина прямо на глазах стремительно оживала.

- Вот ещё что, чуть не забыла! Отдашь отцу, если я не вернусь к утру. Но только если не вернусь! – Я сунула в руку брату сложенную вчетверо бумажку. Я была не такой неблагодарной дурой, чтоб не объяснить, в случае чего, куда я делась. Ну и надо было на всякий случай оставить пути спасения, если вдруг никого не найду и заблужусь в горах. Мало ли, может несчастный калека там уже помер один, без помощи!

Глава 4

Я всё же не настолько замёрзла, чтоб совсем забыть о вежливости не постучать. Правда, стук онемевшим и покрасневшим кулаком вышел не сильно громкий. А в ответ – пронзительная тишина.

Вдруг подумалось – если хозяин ушёл куда-то и запер дверь, я ж не смогу даже её взломать, чтоб не околеть снаружи…

Изо всех сил борясь с отчаянием, толкнула тяжёлую дощатую створку.

И она поддалась. Со скрипом. Я выдохнула и чуть не ввалилась внутрь – ноги уже не держали.

- П-простите за б-беспокойство…

Мне никто не отозвался.

Я кое-как затворила дверь, чтоб снег не залетал внутрь. Преодолела крохотный предбанник, нужный, чтобы воздушная преграда как можно дольше сберегала тепло внутри, и толкнула вторую дверь. К моей огромной радости, она тоже была не заперта.

В единственной, совсем небольшой тёмной комнате никого не было.

В хижине оказалось значительно теплее, чем снаружи, да и ветер не задувал, так что это было буквально счастьем и настоящим спасением, даже в отсутствие хозяина.

От облегчения у меня разом ослабли коленки, и я прислонилась к ближайшей стене, сложенной из толстых круглых брёвен. Подумать только! Здесь никого нету, и я зря тащилась в такую даль и мёрзла в сугробе. Это, несомненно, минус. С другой стороны, не сдохла в этом сугробе, в чём, несомненно, плюс.

И всё-таки разочарование было жестоким. Я ведь уже настроилась на спасение несчастного!

Можно было бы, конечно, прямо сейчас попробовать нарисовать себе путь обратно – я, конечно, не такая выдающаяся художница, как тётя Нари, и не обладаю талантами Фейна, а всё же в состоянии изобразить чуть больше, чем палка, палка, огуречик. Но в хижине было слишком темно. Я так не увижу, что рисую. Ночь, да ещё и буран за окном разыгрался всё сильней, он выл и с упорством обрушивался на прочные стены хижины, которые упрямо не поддавались напору.

Наверное, этот дом такой же упрямый, как и его хозяин. Как вообще можно в таком месте жить?!

Я как следует огляделась и с огромным облегчением увидела в дальней стене что-то, похожее на очаг. Внутри каменного круга были стопкой сложены дрова, установлен вертел, над ним – дымоход… я бросилась туда и принялась шарить в поисках огнива и трута.

Удача снова мне улыбнулась, и я нашла на полке рядом с очагом всё необходимое. Долго пыталась выбить искру непослушными пальцами, и в конце концов мне это удалось. Обрывки моха и щепки, заботливо приготовленные нелюдимым жильцом этого дома, весело затрещали, вскоре пламя охватило дрова, и яркие рыжие языки заплясали в очаге, отчего комната сразу стала уютной и утратила свой мрачный вид.

Я протянула ладони к пламени и блаженно вздохнула.

При свете выяснилось, что в комнате есть ещё узкая кровать у стены, крайне жёсткая и неудобная на вид. Меня немало смутила её длина, как будто здесь спит настоящий великан. Она оказалась аккуратно, без единой складки застеленной шерстяным одеялом. Это меня особенно удивило – я жила с двумя младшими братьями и прекрасно знала, что мужчину практически невозможно заставить добровольно убираться. Видимо, этот был какой-то неправильный.

Ещё одну стену занимал грубо сколоченный шкаф. У маленького, заметённого снегом окошка – небольшой квадратный стол и один-единственный стул. Всё. Больше никакой мебели, и конечно же, ничего, даже отдалённо напоминающего об уюте – ни тебе занавесочек на окнах, ни самого захудалого половичка. Стул был очень жёсткий на вид и такой массивный, что если б я села на него, у меня бы ноги, наверное, до пола не достали.

Так.

Что-то во всём этом меня неслабо смущало, но я пока что не понимала, что именно.

Моего внимания потребовала другая проблема.

Платье моё оттаяло у огня, и теперь с него немилосердно капало мне прямо под ноги – натекла целая лужа! Мокрая ткань противно липла к телу. Туфли, набравшие снега, насквозь отсырели. Волосы и ресницы стали такими мокрыми, будто я из реки вынырнула.

Я оглушительно чихнула.

Такими темпами я сама, чего доброго, простужусь! Было бы неприятненько. Тем более, что на самого лекаря, как известно, его лекарские способности никогда не распространяются. По всемирному закону подлости.

Я торопливо вскочила, стряхнула с ног потяжелевшие туфли. Следом полетели плотные чулки. Размяла как следует покрасневшие пальцы, покачала головой. Как бы мне моя авантюра не вылезла боком!

Нервно усмехнулась – и это только сейчас тебе в голову пришло, Эйри?

Снова начало подмывать вернуться домой. Тем более, света теперь было достаточно, чтобы рисовать.

Но упрямство не позволило мне признать поражение.

В конце концов, я не для того так далеко тащилась и мёрзла! Подожду хотя бы до утра. Может, хозяин пошёл куда-нибудь поохотиться и ещё вернётся? Если на рассвете никто не явится, тогда и уйду. Как-нибудь одну ночь без сна потерплю, это вообще не проблема.

А вот что делать с платьем?

Над этим я ломала голову намного дольше.

Почему-то мысль о том, чтоб здесь раздеваться, немало меня смутила. И в то же время, какая-то разумная часть мозга, которая ещё сохранила способность логически мыслить, подсказывала мне, что в мокрой одежде оставаться ни в коем случае нельзя больше ни секунды.

В конце концов я чихнула снова и сдалась.

Во что переодеться я, конечно же, не взяла с собой. Почему-то в моей голове была очень яркая и простая картинка – я перемещаюсь, меня как божье благословление встречает несчастный калека, я его исцеляю и тут же возвращаюсь домой, счастливая от осознания исполненного долга.

Пока что картинка с фантазией расходились весьма существенно.

Надеюсь, дальше не будет ещё хлеще.

Интересно, сильно на меня рассердится хозяин, когда узнает, что я вломилась не только в его дом, но и в его шкаф?

Я распахнула дверцу самодельной, не шибко изящной, но прочно сколоченной мебели, и узрела аккуратные стопки чисто выстиранной одежды.

Мда-уж. В моём собственном шкафу подобного идеального порядка отродясь не бывало! Всё-таки странный тут человек живёт. Обычно вороны тащат в гнездо всякий мусор и побрякушки. Но в этом гнезде царит чистота и безукоризненная аккуратность. А я ещё собиралась отплатить хозяину за гостеприимство какими-нибудь женскими штучками – ну, там, подмести, поубираться… а тут, похоже, ещё меня саму научат!

Глава 5

Так, нет! Бояться я его не собираюсь. В конце концов, я диких барсов и горных медведей не боялась. Вряд ли мужчина может намного страшнее медведя. С ними, думаю, как и со зверями – главное, не показывать страх.

Я посильнее натянула рубашку на коленки и приступила к лучшей стратегии защиты – нападению.

Вздёрнула подбородок и посмотрела строго:

- Во-первых, не «что», а «кто»!

В чёрных глазах появилось обескураженное выражение.

- В смысле?

- В смысле, «кто это здесь», а не «что». А вам человек, а не вещь. И можете вернуть одеяло? У вас ужасно холодно.

Брови хозяина хмурятся, и почему-то вот от этого сурового вида что-то сладко ёкает у меня внутри. Да, мне страшновато. Но это очень странный страх – мне не хочется бежать отсюда сломя голову, нет. Скорее, наоборот. Раззадоривает. В конце концов, я никогда не боялась сложных врачебных случаев. Чем труднее задача, тем радостней награда.

- С какой стати ты командуешь в моём доме? – мрачно произносит Ворон и отшвыривает одеяло прочь.

Что я могу сказать.

Во-первых, молодец, Эйри, детка! Ты гениально довела этого аккуратиста до белого каления за считанные минуты, раз он так обошёлся с собственной вещью. Идёшь на рекорд!

Во-вторых, тебе здесь явно не рады.

А первое правило хорошего врача – для начала наладить контакт с пациентом.

- Мне кажется, вы слегка недопоняли! – я с энтузиазмом предприняла новую попытку. – Меня зовут Эйрин, и я…

- Мне плевать, как тебя зовут. И с какой целью ты завалилась в мою постель. Хотя, судя по твоему виду, вариантов не слишком много. Выметайся отсюда. Живо.

Мужчина строго и презрительно посмотрел на меня, как на девицу лёгкого поведения. Вот этого я уже стерпеть не могла! Во мне стремительно вскипел гнев. Я столько преодолела всего, чтоб ему помочь, а он…

Я вскочила с места, сжала пальчики в кулаки и с вызовом посмотрела на громилу. У которого, судя по всему, было совсем плохо с воспитанием. Оно и неудивительно.

- Ещё чего! Я лекарка. И явилась вас лечить. Пока не вылечу, с места не сдвинусь!

Прозвучало, честно говоря, слегка как угроза. Ну и ладно. Иногда с пациентами нужна строгость. Особенно с упрямыми.

Шок в глазах великана был даже приятен.

- Кто-кто? Ага, ясно. Тебя Нари прислала, - в его голосе прозвучало какое-то ожесточение.

- И никто меня не присылал! Я сама пришла, - заявила я. И даже ничем душой не покривила, кстати. – Для того, чтобы…

- Никого здесь лечить не надо, - зло оборвал меня Ворон. – Проваливай.

- Грубиян! – ахнула я.

- Нахалка.

Мы уставились друг на друга так, словно были враги, готовые переубивать друг друга. Честно говоря, я уже и правда была близка. Вот сначала вылечу, потом убью. Думаю, именно в такой последовательности. Но если сильно доведёт, могу и наоборот.

- Ты как сюда попала в такое время года, малявка? – угрожающим тоном заявил хозяин, кивнув в сторону окна, которое буквально дрожало под напором воющего ветра.

Я смутилась. Решила ничего не говорить об угольке. Я, кажется, заснула с ним в руках. Сжала пальцы посильнее, чтоб вредный хозяин не заметил камушек.

- На своих двоих дошла, - пробормотала я, старательно отводя глаза. – С детства брожу по горам. Я сильнее, чем можно подумать.

Хаг иронично хмыкнул, окинув меня с ног до головы насмешливым взглядом. Чем разозлил ещё больше.

А потом он сделал ещё шаг – и распахнул дверь. Тут же из предбанника понесло леденящим холодом и вой ветра усилился.

- Раз так, то и ступай, возвращайся тем же путем, что пришла.

Я упрямо сложила руки на груди. Тонкая ткань натянулась. Взгляд Хага снова стёк куда-то туда и стал каким-то странно-затуманенным.

- Не собираюсь я никуда отсюда уходить! В такой-то буран. У вас совсем нет никаких понятий о гостеприимстве! Тем более, кто так обращается с женщиной?

- Напомни-ка мне, детка, - проникновенно проговорил Ворон, с видимым трудом отлепляя взгляд от мест, куда его не просили. - Когда именно я приглашал тебя в гости? Что-то не припомню.

Я прикусила язык.

А он вдруг резким толчком захлопнул дверь обратно.

И сделал шаг.

Но не в том направлении, в каком я ожидала. А прямиком в мою сторону.

Я испуганно отступила, потому что громила оказался что-то уж слишком близко.

- Значит, остаёшься? – вкрадчиво поинтересовался Ворон. Чёрные глаза сверкали, гипнотизировали, я вдруг растеряла всю свою браваду. – М-м-м-м… а знаешь, может, и не такая плохая идея.

Зато я уже не была так уверена.

Я постаралась отодвинуться подальше от постели. Как-то соседство этого неадекватного отшельника и кровати перестало казаться мне хорошей идеей. Грубые доски пола холодили босые ноги, а щёки пекло от того, как пристально Ворон разглядывал моё лицо.

- Но имей в виду. У меня уже много лет не было женщины. Уверена, что хочешь подвергнуть себя такой опасности?

Я нервно сглотнула. Ч-чёрт… вот и заботься после этого о несчастных и страждущих. Какие-то страждущие… больно наглые пошли.

Неуверенно улыбнулась:

- Ты меня просто пугаешь, чтобы я отсюда поскорее ушла! Ты не станешь…

- Хочешь проверить? – приподнял бровь Хаг.

Воздух между нами так сгустился от напряжения, что его уже, казалось, можно было потрогать рукой. Обязательно так близко подходить? У меня уже шея болела, смотреть ему в лицо. Высоченный какой, мама дорогая… вблизи ещё больше, оказывается. От его фигуры веяло холодом, принесённым с улицы, снег растаял в мокрых волосах и лёг капельками на коже. С такого расстояния я видела каждую чёрточку, каждую деталь. И чёрный, огромный зрачок внутри чёрной радужки, в котором отразилось моё раскрасневшееся лицо в ореоле золотистых кудрей, рассыпанных по плечам. Я подтянула на место чёртову рубашку, чтоб хоть чуточку приличнее выглядеть. А то уж слишком образ оказался… развратный.

По коже разбегались мурашки. Н-не надо ближе, пожалуйста!