Сломленные

Пролог

Роберт

Мы сидели с Даной в нашем семейном загородном доме, который по счастливой случайности достался мне от моего покойного отца, и который не смотря на трудности в прошлом мать все же умудрилась сохранить.

Пришлось вложить в него средства, чтобы осовременить его, сделать удобным для проживания в нынешних реалиях, но при этом я оставил в нем весь тот шарм, который отец вкладывал в него изначально.

– Вина?

– Пожалуй, – равнодушно ответила она, продолжая сидеть и смотреть в сторону камина, в котором огонь заигрывал с дровами.

Дом хоть и был максимально обустроен и годен для комфортной жизни, но для полного счастья в нем, будто, не хватало женщины и, возможно, даже ребятишек, бегающих по нему, вдыхая своими криками жизнь в эту старую постройку.

Что за мысли?!

Этой женщиной никогда не будет Дана.

И не только потому, что она этого не захочет, после того, что я сделал с ее отцом. А я и сам бы не пожелал связывать судьбу с дочерью того, кого больше всего презирал.

Для нас эта история закончилась, так и не начавшись еще много-много лет назад.

1

Роберт

– Заткнись и возьми его в рот, – притянул я к себе белокурую девицу из агентства, предоставляющего секс услуги. Всучил ей презерватив. – Ты знаешь, что делать, – напоследок выпалил я, развалившись на кровати отельного номера.

Пакетик зашуршал, и она профессионально натянула презерватив на мой вялый член губами.

Да, вот так.

Девчонка, чуть старше двадцати, однозначно была куда опытнее всех своих сверстниц.

Член за считанные секунды затвердел и увеличился в размерах. А она продолжала заглатывать его так, что я буквально ощущал стенки ее горла.

Да, детка, вот так!

Я просто закрыл глаза и получал удовольствие, за которое каждый раз отваливаю не маленькие деньги. Но понимаю, что оно того всегда стоит, и не жадничаю.

Вдруг зазвонил телефон, вырывая меня из моих минутных слабостей.

Твою…

Я дотянулся до него, жестом руки показывая белокурой, чтобы та продолжала.

Я ждал важный звонок, ради которого был готов и немного отвлечься.

– Да, Павел Викторович, слушаю.

Голос на другом конце провода оповещал, что у нас все получилось и Соколов, наконец, подписал все необходимые документы.

Будь он проклят!

– Отлично. Хорошая работа. Молодцы.

Я отключил телефон и снова упал на кровать, выдыхая облегченно.

Теперь я стал полноценным владельцем завода «МеталЭНСтрой».*

Пап, я это сделал.

У нас получилось.

Я притянул к себе свою спутницу, которая все это время творила чудеса с моим членом и просто толкнул на кровать животом вниз. Шлепнул по ягодицам и приподнял их.

Она встала на колени, облокотившись об кровать.

Я массировал своим мокрым пальцем ее анус, пока членом терся об ее ягодицы.

Ворвался в задний проход без дальнейших прелюдий и просто долбил ее, что есть мочи, вжимаясь в ее аппетитные бедра и оставляя красные следы от своих пальцев на ее коже.

Да!

Намотал ее волосы на кулак и притянул к себе.

Обожаю длинные волосы.

Голова девушки легла мне на плечи. Я сжал ее тонкую шею, надавил на нее, чтобы она еще глубже села на мой член.

Вот так, да!

Белокурая попыталась обхватить меня своими руками в области затылка, но я опередил, поймав ее запястья в капкан, полностью заблокировав руки сзади ее спины, пока активно в движении изучал своим членом ее изнутри.

Да, детка!

Своей свободной рукой я продолжал дергать за копну ее волос.

Подобный маневр меня всегда заводит.

Девушка стонала.

То ли от боли, то ли от наслаждения, мне было все равно.

Главное, что хорошо было мне.

А на чаевые я никогда не скуплюсь.

Закончив с белокурой и выпроводив ее за дверь из номера, я сходил в душ и после разлегся на кровати. Закурил сигарету и впервые за последние годы жизни почувствовал хоть и мизерное, но все же, своего рода, облегчение.

* МеталЭНСтрой - вымышленное название компании.

2

Дарьяна

Папа уже полгода лежал овощем после инфаркта. Я раз в месяц летала в свой родной город в дом родителей, чтобы хоть как-то поддержать маму.

Мысль о том, чтобы совсем вернуться сюда и жить с ней я, конечно, отметала до последнего.

Я только-только начинала выстраивать свою карьеру в Москве после небольшого перерыва, связанного с замужеством и не состоявшимся материнством. Все это бросать на начальном этапе я не планировала.

Но последний приезд к родителям внес коррективы в мои планы. Мама начала делиться и рассказывать какие-то странные вещи, которые никак не укладывались в моей голове и больше походили на бред сумасшедшего.

Где-то год назад отец продал свой завод, которым руководил больше двадцати лет, объясняя это тем, что устал и хочет спокойно отдохнуть на пенсии. Решение его было неожиданным для нас всех, но оспаривать его, и уж тем более допрашивать отца о подробностях было себе дороже.

Полгода назад вместо предполагаемой спокойной жизни на пенсии папа свалился с инфарктом, после чего у него отказали все конечности, а после он и вовсе перестал говорить. Маме пришлось взять на себя роль сиделки.

Человек, который привык все контролировать и всю жизнь держал нас с мамой в страхе, сейчас выглядел беспомощным и очень жалким. Единственное, что в нем осталось неизменным это его взгляд, который по-прежнему был полон злости и ненависти. Мне всегда было любопытно, что мы такого сделали ему с мамой, что он всегда так яро нас ненавидел. Иначе как ненависть, по-другому его отношение к нам нельзя было объяснить. Взгляд – это единственное, что у него осталось, и он до сих пор им пытался запугивать, и порой мне казалось, что это до сих пор работало, хоть по факту реальной угрозы отец уже никому из нас не представлял.

– Отец не продавал завод, его у него отняли, – как-то за ужином произнесла мама с такой легкостью, будто говорила о погоде.

– Что ты такое говоришь, мама? Как такое вообще возможно? Чай не 90-е на дворе, – ухмыльнулась я, не поддаваясь паранойи родительницы.

– Я сама все слышала, когда он разговаривал с Петром Алексеичем.

Петр Алексеевич – папин адвокат, который проработал с ним всю жизнь бок о бок.

– Бред какой-то. Может ты не так все поняла? У отца случайно не было каких-то правонарушений или финансовых проблем? Может в этом была причина?

Если честно, я бы не удивилась. Отец мне всегда казался мутным типом.

– Да, нет же, Даша, ты меня не слышишь совсем. Отняли его, говорю. Угрожали, явно, чем-то. Я вот этими ушами слышала, – показывала она на свои уши. – Я еще не настолько старая и уж тем более не глухая.

На самом деле, по паспорту маме, действительно, было не так много лет, что не скажешь про ее внешность, которая добавляла ее реальному возрасту еще лет двадцать. Жизнь ее помотала, а точнее ее помотал муж, то есть мой отец. И меня удивляло, что она продолжала покорно прислуживать ему даже тогда, когда, казалось, можно было сдать его в какой-нибудь спец приемник и наконец пожить для себя.

– Не понимаю. А ты пыталась потом с Петром Алексеичем переговорить, ну после того, как папа того? – Я понимала, что к отцу она с таким разговором точно не могла пойти, но расспросить его адвоката сейчас вполне было бы уместно, если у нее закрались какие-то сомнения.

Ранняя осень выдалась очень теплой, даже у нас в Сибири.

Я пешочком прогулялась до кафе, где мы обусловились встретиться с адвокатом отца, который сказать к слову вовсе не жаждал со мной увидеться, сказав по телефону, чтобы я забыла про завод, чем еще больший мой интерес вызвал к этому делу.

– Вы уже сделали выбор? – Появилась официанта возле моего стола.

– Да, пожалуйста, мне капучино и вот это пирожное с труднопроизносимым названием, – указала я пальцем в меню на строчку с десертом.

– Простите, это опечатка, это всего-навсего штрудель, – улыбнулась она мне вежливо.

– А-а, я-то думаю, что за новомодное название, – засмеялась я в ответ.

– Кофе сразу подавать? Или вместе с десертом?

– Принесете все вместе, спасибо.

Я отложила меню и смотрела через окно на центр города. Я уже больше десяти лет здесь не жила, и радовалась тому, как город преобразовывался с каждым моим приездом в лучшую сторону. Фасад домов, дороги, остановки – все успели обновить. Город кишел дорогими иномарками и красивыми стильными людьми, которые уже были одеты тепло и по-осеннему. В центре этого не особо было видно, но вот где-нибудь на окраине, в парке или в сквере деревья тоже принарядились в осенние модные оттенки – огненно красно-желтые.

И кафе было очень пафосным под стать моде. Этим, конечно, жителей Москвы уже давно не удивишь, там таких на каждом шагу, но для нашей провинции это была настоящая роскошь. Хотя провинция наша является городом – миллионником.

И все же, тут я точно не хочу жить.

Решу все дела и сразу же обратно.

Мама, вроде, как ни в чем не нуждается. Деньги есть, если верить ее словам. Если будет трудно, могу ей и профессиональную сиделку нанять, чтобы та ухаживала за папой. Между прочим, я уже предлагала, но она отказалась. Правда одна приходит, чтобы помочь маме провести водные процедуры, то есть умыть папу. Наш большой коттедж давно уже обслуживает клининговая компания, тут я тоже могла не беспокоиться.

Кажется, я вела с собой переговоры, пытаясь убедить себя в том, что я вовсе не плохая дочь. Конечно, я чувствовала своего рода вину, что не рванула к маме на помощь при первой же надобности, и продолжала жить подальше от происходящего, будто не желая во всем этом никак участвовать.

– Петр Алексеевич, – я помахала седовласому мужчине средних лет в сером пальто, когда тот появился на пороге кафе.

Он посмотрел на меня озадаченно, видимо не помнил меня уже в лицо, да я и сама удивилась, что узнала его.

– Здравствуйте, – я приглашала его за свой стол.

– Здравствуйте. Даша? – Мужчина все еще был растерян, оглядывался по сторонам, что-то высматривал.

3

Роберт

– Что желаете, мальчики? – К нам подошла милая администраторша стриптиз- клуба, куда вытащил меня мой приятель Егор.

Мы когда-то водились с ним в одной компании, промышляли не всегда законными делами лет, эдак, двадцать назад по малолетству.

Двадцать лет?

Мы что уже такие старые?

И вот мы снова встретились с ним, когда я после долгого отсутствия снова появился в городе.

Егор, как и я, закоренелый холостяк, отрицающий любые человеческие привязанности. Правда, в его возрасте это еще вполне приемлемо, как мне казалось, в моем возрасте это уже, наверно, смахивало на диагноз.

К своим 35 годам, я еще ни разу никем не увлекался так, чтобы мне, прям, захотелось чего-то большого. Ну, я в смысле семьи, детей.

– Бутылку XO, красотка. Ну и по закуске тоже сообрази, – обратился он к девушке, которая в отличии от всех остальных, работающих тут, была одета в строгий брючный костюм, правда кричащего красного цвета. Егор взглянул на меня за одобрением, я ему кивнул головой, соглашаясь с его выбором напитка. После чего девушка удалилась, одаривая нас дежурной улыбкой. – Ну, что как настроение, брат? – Он уже обращался ко мне.

– Настроение завалить одну из здешних местных телок.

– Это можно устроить. Может на троих замутим? – Он хлопнул меня по плечу.

– Иди нахер! Не хватало мне еще, чтобы твой член болтался где-то возле моего лица. На троих замутить можно, но, пожалуй, без твоего участия.

– А ты сечешь, Роб! – Засмеялся Егор и уже прижимал к себе какую-то полуголую девицу, которая успела запрыгнуть ему на колени. После шлепком по ягодицам отправил ее развлекать остальных гостей, и мы снова остались наедине.

– Как там Лизка? – Неожиданно спросил он.

– Да, вроде все хорошо. На красный диплом идет. Заканчивает в следующем году. Гордость семьи! – Спесиво произнес я. – Леха на нее молиться.

– Ты про отчима?

– Угу.

– Как у вас вообще сейчас с ним?

– Да, нормально вроде. Перебесились... Так, а чего ты вдруг про Лизу вспомнил?

– Да, просто увидел ее где-то в соц. сетях и честно, бро, обалдел, – у Егора аж глаза загорелись, и коньяк тут был, явно, не причем.

– Так, Гар, слюни-то не распускай. Ты вообще-то о моей сестренке говоришь.

– Понял-понял, – растерялся он вдруг и взмахнул ладони вверх. – Не заводись ты так…

Через минут тридцать я уже сидел в приват комнате, а на мне извивались две полуголые стриптизерши.

Получите-распишитесь!

Скидывали с себя тот мизер блестящей одежды, который хоть как-то прикрывал их важные части тела. Терлись бедрами, изображая половой акт.

Нет, такое на меня, конечно, никак не действовало.

Какой извращенец будет получать удовольствие только от одних прикосновений, да к тому же через одежду?

Член уныло наблюдал за происходящим.

Если у этого будет продолжение, то я готов немного и потерпеть.

И продолжение было.

Одна из девчонок начала расстегивать ширинку моих брюк.

Вот это другое дело.

Думал я про себя, уже расслабляясь и закидывая голову на спинку дивана.

Вторая расстегивала мою рубашку и бегала своими тонкими нежными пальцами по моему голому торсу.

Пока я куда-то улетел мыслями, лежа с закрытыми глазами возле моего лица пробежало чье-то дыхание. Слишком близко. От чего я встрепенулся и одернул одну из девчонок и скинул ее к ногам, знаком руки давая понять, чтобы она присоединилась к своей подруге, которая так усердно работала своим ртом снизу.

Картина маслом. Вид был прекрасен.

Девчонки знали свое дело, умело насасывая и вылизывая мой член, а с ним и яйца.

Неожиданно в груди отдало какой-то странной грустью.

Я почувствовал дикую тоску от происходящего и никак не мог расслабиться, не смотря на то, что девчонки явно старались честно отработать свой гонорар.

Еще спустя пару минут я понял, что я уже не получаю удовольствие, а скорее страдаю от всех этих манипуляций.

Я не мог контролировать необъяснимые внезапно вспыхнувшие эмоции и просто как сумасшедший вскочил, тем самым отбросив девчонок от себя. И не сказав ни слова, просто вышел из комнаты, попутно застегивая ширинку.

4

Дарьяна

Вот уже месяц я работаю на заводе, который когда-то желала обходить за несколько километров стороной.

На меня возлагали большие надежды, судя по всему, учитывая мое образование и столичный опыт.

Да, на провинцию все «московское» приравнивалось к чему-то авторитарному и особенному.

Вот за меня и ухватились как за золотую жилу, хоть я и не отличалась каким-то выдающимся профессиональным опытом.

Более того, я только несколько недель вникала в рабочий процесс, в специфику сферы.

Коллеги были ко мне снисходительны и объясняли мне все терпеливо по несколько раз.

Я пока успела познакомиться с ребятами из нашего отдела и еще знала пару человек из юридического, с которыми чаще всех остальных приходилось вести рабочие дела.

Как я поняла, коллектив, это касалось именно офисников, за последний год почти весь сменился.

Руководство сделало ставку на более молодое поколение, с его новыми взглядами на современный мир.

Так мне объяснила Маша из юридического, отец которой к слову работал уже на этом предприятии около тридцати лет в литейном цехе. Сама же она пришла где-то полгода назад, практически сразу после окончания университета.

Компания в основном сотрудничала с оптовыми клиентами, с дилерами и дистрибьюторами продукции.

Собственно моя профессиональная задача заключалась в разработке эффективной стратегии продвижения продукции на онлайн платформах, а также для участия бренда на тематических форумах и отраслевых выставках с целью привлечь новых дилеров и дистрибьюторов. На последнем делался большой акцент. Несмотря на весомое количество текущих клиентов, все же за последние годы обороты предприятия очень сильно упали.

Не поспевали за течением времени.

Кажется, об этом мне тоже сказала Маша.

– Даша, поднимись к генеральному. Знаешь, где он сидит? – Обратилась ко мне Татьяна Геннадьевна, руководитель нашего отдела, которая работала здесь еще при прошлом руководителе, то есть куда дольше, чем все остальные.

Я отрицательно покачала головой, пока не понимая, чего она от меня хочет.

– Поднимись на четвертый этаж и после лифта свернешь направо, дальше по коридору до конца, увидишь рыжую девчонку, это его секретарша, и ты на месте. В общем, собери все свои последние наработки для предстоящего форума, которые ты мне показывала, он тоже хочет на них взглянуть.

С ней мы еще не нашли общий язык. Она как раз из тех динозавров, которая жила еще прошлым веком и мозг у нее функционировал в том же режиме. Странно, что ее тоже вместе с остальными не убрали, если тем более политика компании с приходом нового руководства поменялась.

Меня, кстати, здесь как дочь бывшего владельца, слава богу, никто не знал. Никто даже не мог догадываться. Я и прежний-то коллектив не знала, поэтому среди новых так вообще затерялась. Да, к тому же у меня до сих пор была фамилия мужа, точнее бывшего, которую по каким-то причинам я так и не поменяла.

Три года уже прошло...

Напомнила я себе, намекая на, что пора бы уже.

Я поднялась на четвертый этаж, как мне было велено.

Сейчас я увижу того самого Артура Альфредовича. По моей голове уже забегали мурашки. То ли от страха, то ли от волнения и любопытства, не знаю точно.

Я уже целый месяц здесь, но у меня до сих пор не было никакого плана по разоблачению этой банды. Мой изначальный импульсивный порыв куда-то делся, и я уже даже была согласна просто на правду, не теша себя надеждой, что смогу с ней что-либо сделать после. Если уж отец решил не связываться с ними, с чего я решила, что я смогу повлиять на ход текущих событий?

Наверно, я все же трусиха.

Или все же я думала, что решу эту проблему, а после приду к отцу с «добычей», а он скажет, что «вот такой дочерью я горжусь» и, наконец, полюбит меня?

Пока затея с каждым разом теряла свои опоры, и казалась все глупее.

Реально, что я сделаю против этой преступной семейки?

Но какая-то неведомая сила меня привела сюда, и продолжала странным образом удерживать.

Я зашагала по коридору, еле перебирая ноги. Я впервые должна была увидеться с одним из участников сговора против моего отца.

Пока я, груженная мыслями и охваченная эмоциями, неприкаянная шла по коридору, двери одного из кабинетов распахнулись, и из него вышел мужчина. Разговаривая по телефону, он шел вальяжно впереди меня в том же направлении, сверкая своей широкой спиной, которая пробивалась через материю белой льняной рубашки.

Я сбавила шаг, чтобы не обгонять его. По какой-то причине мне не хотелось сталкиваться с ним лицом к лицу.

Я шла и пристально изучала его сзади, на безопасном расстоянии, вылавливая древесные нотки, которые оставлял по пути незнакомец после себя.

Боже, как он звучал.

Аромат сводил меня с ума.

Темные волосы. Одет он был в темно-синие брюки, которые облегали его шикарные, как два орешка, ягодицы, которым он наверно не один час в день посвящал в зале. Рубашка заправлена, рукава засучены до локтя, из-за чего можно было увидеть, что руки были покрытыми татуировками. На загорелой коже разноцветные рисунки смотрелись очень ярко.

Сочетание визуала с ароматом действовало на мое изголодавшееся тело слегка возбуждающе, от чего у меня даже дыхание перехватило.

Говоря про голод. После развода у меня собственно никого и не было.

К слову, я уже к этому привыкла, продолжая как дикая шарахаться от любого мужского внимания.

Опасность! Опасность!

Неожиданно незнакомец остановился, будто чувствуя на себе мой пристальный взгляд, и повернулся, засовывая в карман своих брюк телефон.

Сердцебиение участилось. Стены коридора сужались и давили на меня.

Сейчас мое нахождение здесь показалось мне еще более глупой затеей, чем раньше.

Я встала как вкопанная, наблюдая за тем, что мужчина уже шел в мою сторону.

5

Роберт

Какого хуя она тут делает?

Первое о чем подумал я, когда встретил ее в офисе.

Я позвонил Арчи после того, как она удалилась.

– Не жди меня. Я к тебе позже загляну и все объясню. Сообщи мне, когда твоя гостья уйдет.

– В смысле гостья? Ты о чем?

– Я, блять, ебу. Сказала, что к тебе идет. И эт… побыстрее ее выпроводи.

– Хорошо, Роб, – я слышал, как он улыбался, – ты чего так завелся?

– Какого хрена дочь Соколова делает в нашей компании?

– Это ты про брюнетку, которая была у меня только что? – равнодушно взглянул на меня Артур, вставая со своего кресла и присаживаясь на диван. – Судя, по всему, новый маркетолог.

– Приплыли… – метался я по его кабинету.

– Думаешь, это дело рук Соколова? И каков его план, как ты думаешь?

– Вот это и предстоит узнать.

– Будешь ему звонить?

– Не, нахера. Попробую с ЭТОЙ сдружиться, может разговорю, что и выясню.

– Ага, она тебе так возьмет и все расскажет, – засмеялся Арчи. – Роб, если честно в голове все это никак не укладывается... Скажешь, что он был не в курсе того, что вы с его дочерью знакомы? Зачем ему ее сюда посылать?

– Кто его разберет, – все еще злился я.

Артур поражал своим спокойствием. У меня же от этой семейки начинались самые настоящие нездоровые припадки.

Оказавшись у себя, я уже просматривал ЕЕ резюме.

Дарьяна Вознесенская.

Замужем?

Не замужем.

Образование… опыт работы…

Буквально недавно перебралась из Москвы.

Совпадение?

Не думаю.

Пока изучал ее анкету, перед глазами возник ее образ.

Нисколько не изменилась, только куда-то делились ее светлые пшеничные волосы.

Но этот темный цвет ей тоже к лицу.

Подметил я, сопоставляя с тем, какой она была в школе.

Стала взрослее.

Ух, какой она стала…

Сглотнул я, вспоминая нашу встречу, и одновременно раздражаясь на нахлынувшие чувства.

Одним движением я сбросил со стола какие-то канцелярские принадлежности, пытаясь приструнить свою злость.

Но память никак не унималась и подкидывала все больше и больше воспоминаний об этой белокурой девчонке с глазами цвета темной ночи, которые всегда заставляли меня волноваться и терять ориентиры в пространстве.

6

Воспоминания Дарьяны

90-е. Где-то около 30 лет назад.

Первый класс. 1 сентября.

Мы красивые нарядные выстроились в советских школьных формах на праздничной линейке. Это был первый раз, когда мы надели эту форму, ну и во второй раз облачимся в нее, по старой доброй традиции, на последний звонок в выпускном классе.

Не знаю, делают ли так сейчас школьники?

На мне коричневая форма, белый кружевной фартук, в руках букет красных гладиолусов.

Для меня это было значимым событием. Я так торопилась повзрослеть и уже вырваться во взрослую и независимую жизнь.

После торжественной части, преподавательница увела толпу нерасторопных первоклашек внутрь здания школы и завела нас в кабинет, где мы должны были проучиться целых три года.

Такие не смышленые, пугливые, немного терялись без родителей.

Но Антонина Алексеевна всем своим дружелюбным настроем пыталась снять напряжение от предстоящей неизвестности и активно начала нас друг с другом знакомить, пока рассаживала нас по парам, говоря о том, что в том же порядке нам предстоит проучиться вместе ближайшие год, как минимум.

Я уже сидела на своем месте, на четвертой парте, но пока без пары.

– А тебя как зовут? – Обратилась преподавательница к темноволосому мальчишке.

– Я Роберт, – ответил он твердо и сразу привлек к себе внимание. От него исходила какая-то уверенность, которой так не хватало в тот день нам всем.

– Роберт сядет у нас здесь, – подвела она мальчика к моей парте.

Но, когда наши взгляды встретились, его уверенность куда-то делась. Не думаю, что мне показалось, но он будто смутился, потому что на его щеках нарисовался румянец. От этого и мне как-то стало неловко, будто я была причиной его состояния. И от того, что я не понимала хорошо это или плохо, я чувствовала себя не в своей тарелке.

С Робертом мы подружились не сразу.

Точнее целый год никак не могли найти общий. Он проявлял ко мне нездоровый интерес. То за хвостик дернет, то бант развяжет, то портфель спрячет, то какие-то книги и другие школьные принадлежности куда-то по его милости подеваются.

В общем, выводил меня на эмоции, как только мог. Из-за чего я как умалишенная гонялась за ним по всей школе, чтобы вернуть свои вещи «на базу», как мы любили раньше говорить, либо, чтобы просто поколотить его, чтобы «отомстить» за содеянное.

Ребята в классе шутили, что я ему нравлюсь, и он таким образом привлекает к себе мое внимание.

Тогда в моей голове подобная логика никак не умещалась, поэтому я на него жутко обижалась и сильно злилась.

(Это уже повзрослев, я часто слышала о том, что «когда парню нравится девчонка, он дергает ее за косички».)

К слову, Роберт сводил с ума не только меня одну, но немного иначе. По нему вздыхали многие девчонки из нашего класса.

А что творилось в День Святого Валентина?!

Он, кажется, получал анонимные открытки с признаниями от всей женской половины нашего класса. Конечно, я в этом не участвовала, показывая всем своим видом, что равнодушна к нему.

И злилась, конечно, что ему уделяют столько внимания все остальные.

Судя по всему, Роберт был из обеспеченной семьи. Изначально я к такому выводу пришла из-за того, как он одевался, какой был у него портфель, какие канцелярские принадлежности.

На нем всегда были шикарные классические и по тем временам опережающие провинциальную моду широкие брюки со стрелкой впереди, рубашка какая-нибудь навороченная и жилет под стать брюкам.

Все это явно шилось на заказ по модным столичным журналам, либо откуда-то привозилось. Такие вещи у нас точно на рынке не продавали. Я никогда ничего подобного в стиле и в одежде других одноклассников не замечала.

Во втором классе все поменялось.

Он уже не дергал меня за косы и не трогал мои вещи, а стал приносить в школу импортные и не всем доступные по тем временам шоколадки и угощать ими меня.

Так, лед между нами постепенно начал таять, и потихоньку мы стали сближаться, и случилось так, что я даже начала ходить к нему в гости.

Учились мы во вторую смену, поэтому с утра я бежала к нему, когда наши родители уходили на работу. До обеда смотрели вместе с ним мультики и фильмы, которые Роберт проигрывал на видеомагнитофоне. Тогда это было своего рода роскошью, и подобный аппарат был только у обеспеченных людей. Вот у нас, например не было ничего подобного дома.

Вспомнила фильм «Зубастики», который однажды включил Роб, и как я от страха чуть не свихнулась. Его смешила моя пугливость, но при этом он прижимался ко мне ближе, держал меня за руку и всем своим видом показывал, что рядом с ним я не должна ничего бояться. Наверно, это и была его стратегия. Ибо когда я окончательно потеряла бдительность, он меня поцеловал(!). Так наивно, по-детски, в щечку, но тогда для меня этой было значимым событием.

Я до сих пор помню то смущение, и то волнение, которые меня тогда охватили от касания его губ.

В классе нас начали величать женихом и невестой, видя, как часто мы проводили время вместе.

Третий класс.

Год начался как обычно, за тем исключением, что я успела жутко соскучиться по Роберту и спешила в школу на всех парах, чтобы, наконец, увидеться с ним, ибо за все лето мы ни разу не общались. Каникулы я провела у бабушки в деревне, куда меня обычно отправляли каждый год. Роберт по возвращению рассказывал о том, как он отдыхал пол лета в лагере, а другую половину – в городе.

Я с упоением слушала о его приключениях, свершениях и открытиях. В отличии от моих каникул, его прошли куда интереснее, как мне казалось.

Потом Роберт пропал на целый месяц. Вначале все говорили, что он заболел, а после пришло известие о смерти его отца. Я же покорно и преданно ждала его возвращения, не имея возможности как-либо с ним связаться, чтобы поддержать его.

7

Дарьяна

Сегодня я припозднилась, задержавшись с Артуром Альфредовичем, который дотошно и долго разбирал все мои последние рекламные наработки для предстоящих форума в Москве и выставке на Сахалине.

Кстати, говоря о нем. Первая наша встреча была весьма короткой, и я не успела ничего о нем понять, к тому же была сильно растеряна после Роберта, чтобы оценивать генерального. Всю следующую неделю мы уже встречались с директором чаще. Он оказался заядлым перфекционистом, который бесконечно отметал все мои идеи и, казалось, что мы уже никогда не придем к решению, который его устроил бы.

И лишь сегодня он наконец утвердил последнюю мою задумку, которая его полностью устроил.

Да, на так называемого бандита, который занимается рэкетом, он особо не походил.

А может у меня устарелое понимание о современных преступниках?

Весьма умный, с хорошим образованием, как я успела узнать. Общался очень сдержанно, спокойно, выдавал вполне разумные мысли. В общем, поразил меня своим складом ума, от чего только больше запутал мое «следствие».

А виду ли я его вообще?

Кажется, я уже и сама была увлечена работой настолько, что все остальное задвинулось на второй план.

Иногда я ловила себя на мысли, о существовании которых мне сложно было признаться, что я решилась на все это, чтобы очистить свою совесть, чтобы самой себе сказать после, ну я хотя бы попыталась.

Я вышла из офиса и направилась к служебной парковке. Уже приближалась зима. Снег то выпадал, то тут же таял. Но зимняя морозь уже чувствовалась, хотя на дворе все еще стояла осень.

– Привет, Дана! – Окликнул меня мужской голос, когда я подошла к своей машине.

– П-привет! – Запнулась я то ли от страха, то ли от холода, поворачиваясь в ту сторону, откуда шел знакомый мне звук мужского баса.

– Что-то ты поздновато... – Роберт сделал затяжку и выдохнул клубок дыма.

– Работа…

Возникла пауза. Он стоял и смотрел на меня, продолжая смаковать сигаретную палочку во рту.

Попрощаться и уехать?

– Поужинаем вместе?

Мне не послышалось?

Его предложение выбило почву из-под ног. Первая мысль, которая пришла в голову, это конечно отказать ему, может даже вежливо, вторая мысль ухватилась за возможность расспросить у Роберта о заводе и о его новых владельцах.

– Где? Я на машине. Могу последовать за тобой.

– Можешь оставить ее здесь. Поедем на моей. После я тебя сам отвезу, куда скажешь, либо вызову такси. Что думаешь?

– Хорошо, – согласилась я, следуя своим корыстным целям, а может и не только…

Но кто же себе в этом признается?

Я разместилась на соседнем кресле по правую сторону от водителя. Не смотря на то, что хозяин машины был курильщиком, в салоне стоял приятный запах свежести.

– Что предпочитаешь? – Обратился ко мне Роберт, когда тронулся с места.

– В-в смысле?

Да, идея оказаться с ним наедине в столь тесном и закрытом пространстве была не самой лучшей. Меня начинала нервировать эта близость. Он был слишком близко от меня, что я даже чувствовала аромат его духов. Вкусный запах мужского парфюма пробуждал во мне эмоции, которым сейчас мне хотелось меньше всего поддаваться.

– Я позвоню, сделаю заказ. Что будешь есть?

Он уже достал телефон и стал набирать чей-то номер.

– Пожалуй, стейк и салат, – ответила я, не совсем понимая, почему он заранее решил этим заморочиться.

Так сильно проголодался?

– Какой прожарки? – Не успел он договорить, как видимо уже на том конце провода ему ответили. – Да, привет! Сообразишь нам ужин? Смотри, три стейка, два средней прожарки и … – Он посмотрел на меня с вопросом.

– Средней прожарки... Один. – Уточнила я.

– Три стейка средней прожарки…Так… Салат. Какой будешь? – Снова он обратился ко мне.

– Если есть с рукколой и страчателлой...

– Ох, уж эти ваши московские замашки, – улыбнулся он куда-то вдаль, следя за дорогой.

Знает про Москву.

Про себя подметила я.

– Это, который с помидорами и соусом? У них такого нет, но мы сами сообразим…– Снова говорил он мне. – Так, Наташ, давай нам суп тыквенный со страчателлой… Да, все верно. Спасибо, дорогая... Ага, пока.

Дальше мы ехали в гробовой тишине.

Роберт был аккуратным водителем, внимательно следил за дорогой, соблюдал правила.

Мне хотелось налюбоваться им, пока он не видел, понимая, что после я не смогу поддерживать с ним зрительный контакт и, уже тем более, так нагло пялиться.

Пальто он снял, когда мы еще сели в машину, теперь на ходу он снимал пиджак, видимо ему стало жарко. В салоне и вправду было очень тепло, но я не осмелилась даже расстегнуть пальто. Мне было боязно даже дышать в его присутствии, не то, чтобы пошевелиться.

Он остался в рубашке поло, представив моему взору накаченные голые руки, покрытые цветными рисунками, которые легли плотным полотном, не оставляя и свободного участка кожи. Их было очень много. Казалось, что одно изображение было набито поверх другого, поэтому их сложно было расшифровать.

И все же это выглядело очень красиво, гармонично и даже сексуально(?) я бы сказала.

Красивый прямой нос. Ресницы, еще помню с детства, были у него длинные и с завитком, на зависть всей женской половине человечества. На лице красовалась легкая бородка, больше походившая на недельную щетину. Он как дорогое вино, которое стало с годами только благороднее. Хотя вроде так принято говорить в адрес женщин. Но, надеюсь, они не сильно обидятся, что я использовала фразу не по назначению.

Это откуда нам такого красивого дяденьку замело?

Вспомнила я фразу из фильма «Любовь и голуби», и ухмыльнулась, посмотрев в окно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимание.

Оказалось, мы уже выезжали за пределы города. Но я не решилась уточнить маршрут нашего следования, просто надеясь, что он все же за последние годы не обнаружил в себе потенциал маньяка и не везет меня расчленять. Хотя, я бы не удивилась. Обычно за такой красивой оболочкой и скрывается нечто ужасное. А Роберт уже в свое время показал, на что он может быть способен.

8

Роберт

Видно было, что она нервничала. Пила бокал за бокалом, видимо пытаясь хоть немного расслабиться. Я лишь наблюдал за происходящим, и думал, что мне это даже на руку,

может чего выболтает лишнего.

Но в какой-то момент она совсем потеряла контроль.

Да, шпионка из нее выдалась никудышная.

Я успел удержать ее, пока она окончательно не распласталась на полу.

Держал ее крохотное тело в своих руках и уже жалел о том, что позволил ей так напиться.

– Встать сможешь?

Она кивнула, при этом пристально всматриваясь в мои глаза, чаруя меня своими. По ее лицу расползлась довольная улыбка. (Мой самый любимый изгиб на ее теле.)

Да, ее окончательно расплющило.

И меня тоже, судя по всему, куда-то понесло.

Я вспомнил случай из второго класса.

– Айнутдинов, встань! – громким голосом произнесла училка, пытаясь успокоить меня и обратить на себя внимание. – Будешь стоять до конца урока, раз не умеешь слушать.

Я последовал указанию и, еле сдерживая смех, из-за которого собственно, судя по всему, она и взъелась на меня, встал. Дана рассказала какую-то шутку, из-за которой меня и прорвало на весь класс, тем самым помешав преподавателю вести урок.

Дана встала вслед за мной.

– Соколова, ты чего? – таращиласьна нее классуха в недоумении.

– Антонина Алексеевна, это была моя вина. Я тоже постою.

Я посмотрел на Дану, а она – на меня. Улыбнулась и подмигнула мне.

Тогда я осознал своим маленьким мозгом и крохотным сердцем, что она мне не просто нравится, а что я безнадежно был в нее влюблен. Той самой настоящей первой детской наивной любовью.

Это было так давно. И казалось, уже настолько далеким и забытым, и даже неправдой. Но от этого воспоминания сердце забилось еще быстрее.

Я уже планировал ее поставить на ноги, как она обвила мою шею своими пальцами и прижалась к моим губам, от чего я замер, как околдованный.

Закрыл глаза, продолжая касаться ее горячих губ своими, и ощущать, как наши сердца в быстром темпе бьются в унисон.

Волнение пробежало по всему моему телу, в конечном счете, ударив в область паха.

И дальше я уже перестал себя контролировать, поддавшись своим самым настоящим животным инстинктам.

Как там говорят, хуй встал, мозг отключился?

Это было именно оно.

Я схватил ее за затылок и уже по-взрослому как нужно впился в ее мягкие пухлые губы. Наши языки встретились и закружились в горячем танце.

Я все же поставил ее на ноги, прижимаясь к ней уже не только губами, но и всем своим телом, ощущая через тонкое кружевное платье ее утонченные изгибы.

– А…

Дана стонала с каждым мои новым движением и касанием.

Контроль меня окончательно покинул, что мне было совсем не свойственно.

Я скользнул пальцами по «капроновым» бедрам, и нырнул под платье. Она была в чулках.

Как сексуально.

Но сейчас меня интересовало немного другое. Я поднялся выше и, отодвинув полоску от нижнего белья, погрузил два пальца внутрь.

– А…

Горячо и очень мокро.

Я схватил ее за ягодицы и потащил к кухонному столу. В порыве страсти, скинув с него все содержимое, посадил Дану.

Она обхватила меня ногами, а я продолжал уже своим твердым членом тереться об нее, имитируя половой акт, не отрываясь от ее покрасневших сексуальных губ.

Потом опрокинул ее на стол, и, скинув с себя брюки вместе с трусами, просто ворвался в нее, при этом громко промычав от наслаждения.

Внутри нее все пылало жарким огнем.

Я глубоко выдыхал, ловя каждый стон Даны.

– А…

Она закидывала голову назад, при этом закрывая глаза.

Я снова приподнял ее, прижался к ней ближе своим торсом, продолжая ее таранить.

– Смотри на меня... Открой глаза, смотри на меня, – шептал я ей в губы, и она слушалась.

Быстрым движением я снял через голову свою рубашку и принялся расстегивать ее платье, спереди которого в ряд были выстроены пуговицы. Мне хотелось оставить его на ней, просто оголив грудь. Но застежки никак не поддавались, и в какой-то момент я просто обезумев, дернул тонкий материал с двух сторон, разорвав платье в клочья.

Вот так-то лучше.

Перед моим взором открылась изящная маленькая упругая грудь с возбужденными сосками. Бюстгальтера на ней не было, да он ей был ни к чему.

Стянув платье чуть ниже плеч, я снова положил ее на стол, желая рассмотреть ее сверху, не переставая при этом двигать бедрами, все сильнее, глубже и активнее внедряясь в нее.

– А…а…

– Смотри на меня. Не отводи взгляд…

Мне нравилось, что я видел и что ощущал.

Она изнутри сжимала мой член слишком сильно. Я чувствовал каждый миллиметр ее интимных мышц и лишь тогда осознал, что забыл про «защиту».

Но, кажется, в тот момент меня это мало волновало.

Теперь мы были с ней слишком близки, обмениваясь друг с другом своим ДНК. Это меня заводило еще больше.

Я уже был готов кончить, и с трудом сдерживался. Я хотел дождаться ее.

Тут она сама приблизилась ко мне. Прижималась ко мне, энергично двигала бедрами, хватая меня за спину, впиваясь ногтями в кожу, причиняя сладкую боль.

Я посадил ее на себя, помогал ей руками, сжимая ее ягодицы.

Наши движения приобретали финальные толчки.

– Давай, милая…

Стон переходил на крик, и в какой-то момент она еще сильнее вцепилась в мою кожу возле плеч.

– Ааа… – она вскрикнула, оглушая все вокруг, и я, понимая, что вот оно свершилось, уже не в силах больше сдерживаться, также выпустил внутрь нее свое семя.

Сперма разливалась по ее горячему лону, высвобождая меня из заточения.

Теперь я точно увидел разницу между имитацией и настоящим наслаждением.

Как долго длилось это внезапно нахлынувшее безумие?