Случайная ночь, или Беременна от миллиардера

Глава 1

В одиннадцать часов вечера раздаётся стук в окно. Да такой громкий, что я едва кофе не проливаю на себя от неожиданности. Была полностью погружена в сериал. Кого нечистая ещё принесла так поздно?

Дом находится на окраине села. Открывать страшновато. Заглядываю в окно, приоткрыв незаметно штору. Темно. Ничего не видно. Едва различаю женский силуэт. Юлька что ли? Что случилось-то?

Иду в коридор. Подхожу к двери.

— Кто там?

— Алёнка, блин. Открывай давай, тут такое! — тяжело глотая воздух, говорит соседка.

Встревоженно открываю дверь. На крыльце стоит подруга, вся взмыленная с мокрыми от пота волосами. Видно, что быстро бежала.

— Что случилось?

— Я застукала его с другой! — орёт как не в себя Юлька.

— Тише ты. Маму разбудишь, — шепчу. — Эдика твоего? С кем?

— Да при чём тут Эдик? Валерку твоего! Пока ты дома сидишь, он по селу другую бабу на машине катает. Городскую. Полсела видели.

Вмиг, пространство сужается до одной точки. Хватаюсь за дверной косяк. Сердце учащённо бьётся в груди.

Быть такого не может. Мы час назад по телефону с ним разговаривали. Он спать собирался идти. Да и он же не дурак так светиться. Ведь сразу мне донесут. Хотел бы изменить, так в городе остался, и я бы ничего не узнала.

— Это неправда. Ты наговариваешь. Кто угодно, но только не он. Мы с ним доверяем друг другу. Если ты специально сейчас лжёшь, я тебе не прощу!

Да, Юлька может. Она завистливая и поступает порой подло. Насчёт мужиков ей веры нет. В остальном, довольно неплохая девчонка, трудолюбивая, душевная, но… со своими тараканами в голове. Я успела хорошо изучить Юльку. Раньше нечто подобное она уже выкидывала, правда, не со мной, а со своей соперницей. А может, она влюбилась в Валерку? Ведь я замечала, как она на него поглядывает странно.

— Ну, ты чего? Я же глаза тебе хочу раскрыть! Мы давно дружим, разве я тебе делала нечто плохое когда-нибудь? — говорит Юля, смотря на меня с укором и выпучив оленьи глаза.

У кого-то память как у рыбки. Вообще-то, было дело.

— Забыла, как ты меня подставила, свалив свой проступок на меня? А? Это когда ко мне девчонки приходили разборки чинить и морду собирались набить.

Юлька поникла, опустив глаза в пол.

То-то же. Благо для меня, разобрались, всё выяснили. И Юлька отхватила тогда сполна. Не от меня, а от девчонок. Потрепали её за волосы, и леща хорошего влепили. У меня был шок в тот вечер. Первый раз была на бабских разборках. В конце даже разнимала. Пусть Юля и виновата была, да и меня подставить хотела, но когда в ход пошли ноги, мне её стало жалко.

— Поздно уже. Пошли спать Юль. Я целый день траву полола в огороде. Устала как собака. Не до твоих сейчас выкидонов.

— Как знаешь. Дело твоё. Я тебе сказала. Если что, я их в парке видела. В машине сидели и целовались, — говорит соседка и идёт к себе домой.

Закрываю за ней дверь и бегу к телефону. Умеет она накрутить человека, на ночь глядя. Звоню Валере. Мне нужно услышать его голос и подтверждение, что всё хорошо, что он дома. Мы вместе посмеёмся над выкидонами Юли. Он её, кстати, недолюбливает. О ней по селу не самые хорошие слухи ходят. Мол, слабая, на передок.

Позвонила пять раз. Не отвечает.

Пишу Валере СМС: Привет, почему не отвечаешь? Я соскучилась. Без тебя совсем не спится.

Сообщение не доходит. Телефон отключён. Получается, либо села батарейка, либо он сам его вырубил.

Тревога нарастает.

Эх, ну Юлька! Я ж теперь не усну. Умеет она посеять зерно сомненья.

Надеваю осеннюю куртку и тихонечко выхожу на улицу. Сейчас конец июня, но по ночам довольно прохладно. Кутаюсь в куртку, скрещиваю руки на груди, обнимая себя. На всей улице горят всего два фонаря на столбах. Местами темень – чёрт ногу сломит. Приходится подсвечивать путь фонариком на телефоне. За спиной залаяли собаки, меня аж передёрнуло. Развелось бродячих псов много. Могут и покусать. Ускоряю шаг, но не бегу. Боюсь, что свора побежит за мной.

Выйдя с улицы, где были расположены частные дома, оказываюсь посреди многоквартирных, двухэтажных домов. Рядом с ними как раз и расположен парк и футбольное поле. В парке никого нет. Мне становится немного легче. Но не до конца отпустило. Решаюсь пройти до Валеркиного гаража и дома, раз уже повелась на слова соседки. Тут недалеко.

Откровенно говоря, я боюсь, что Юлькины слова могут оказаться правдой. Я жизни не представляю без Валерки. Он – моя первая любовь. У меня горит в груди от мысли о нём. Любовь прямо распирает. Невольно улыбаюсь, когда прохожу мимо места, где он в первый раз спросил меня, за что я его люблю.

Чего только я тогда не говорила. И глаза у него красивые, и целуется, так что у меня ноги подкашиваются, и что схожу с ума от его запаха, за то, что умный, что самый лучший мужчина на Земле, что жить без него не могу. А он сказал всего лишь два слова – «За всё».

Меня тогда так тронули его слова. Он любит во мне все мои качества – хорошие и плохие. А я — дурында, перечисляла ведь самое лучшее. А потом он подхватил меня на руки и кружил, под этим звёздным небом.

Когда погиб отец, мы с мамой переехали в это село, где она родилась. От бабушки с дедушкой здесь простаивал дом. Самое первое, что меня впечатлило – чистое, звёздное небо. Очень красивое. В большом городе такого не увидишь, поскольку оно постоянно затянуто серыми тучами выхлопных газов.

Любовь к небу, у меня от отца. Я даже учиться пошла в Авиационный исследовательский институт. Там и познакомилась с Валеркой. Старшекурсник, отличник, с машиной, с харизмой и кучей девчонок вокруг.

А он выбрал меня!

Подходя к гаражу, невольно улыбаюсь от воспоминаний. Они тёплые, приятные. Греют душу.

Не пойму, ворота, что ли открыты? Всматриваюсь пристальнее. Зрение у меня хоть и хорошее, но в темноте не разобрать, открыты или нет. Возможно, обман зрения.

Тревога усиливается.

Срываюсь с места и бегу к гаражу. Чем ближе подбегаю, тем ноги становятся ватными. А потом и вовсе отказываются идти вперёд. Остановилась. Тяжело дышу, во рту горечь, в груди тянущая боль.

Глава 2

Открывается дверь машины с другой стороны. Из автомобиля вылетает Валера в одних штанах. Высокий, подтянутый, разгорячённый и очень злой.

— Прекрати лупить по машине, дура! Вмятину оставишь, — кричит и включает свет в гараже.

Что? Машина важнее моего разбитого сердца? Я всегда знала, что у него непомерная любовь к этой железяке, но не настолько же, что больше чем ко мне.

— Ты мне изменил? — спрашиваю дрожащим голосом .

— Почему ты не дома так поздно? — цедит он сквозь зубы.

— Тот же вопрос. Ты вроде бы спать пошёл. Или у нас разные понятия как люди «спят»?

— Ты всё испортила. Тебя не должно здесь быть.

Дверь машины открывается. В ней сидит очень похожая на меня девушка, только старше, ярче и стильнее. Тёмные каштановые волосы растрёпаны, синие глаза блестят. У нас даже разрез глаз и овал лица одинаковый. Не факт, что можно найти десять отличий. Лёгкое, чёрное платье на тоненьких бретельках надето до пупка. Трусы у неё тоже модные, с искрящимися стразами.

— Так, я не поняла. Кто кому изменяет? Валер, кто эта бабёха? — возмущается разлучница.

Мне так больно и обидно. Я едва сдерживаю себя, чтобы не вцепиться ей в волосы. Надавать бы ей с лихвой, чтоб больше никогда я её рядом не видела с Валерой. Кстати, улыбка у меня красивее. У неё зубы выпирают как у лошади. Понять можно, только когда она говорит.

— Сама ты бабёха! У тебя вообще совесть есть? Не стыдно, перед чужими женихами ноги раздвигать? — произношу с укором.

— А ты, случайно, ничего не попутала, дорогая? Валера мой парень. Мы встречаемся почти три года, — говорит она и вылезает из машины.

Мама дорогая… Какая она большая. Выше меня на две головы и вширь примерно столько же в плечах. Если с ней драться, то она меня уложит одной левой. Сразу вспомнилась бывшая девушка Валеры, которая тяжёлой атлетикой занималась.

Девушка попеременно смотрит то на меня, то на Валеру, который всё это время молчит.

— Тебя не Надя случайно зовут? — интересуюсь.

— А ты, Алёна?

— Угу… — киваю. — Как же так? Вы же расстались год назад.

— Было дело, — отстранённо произносит Надя, поправляя платье. — Через полтора месяца, как мы разбежались, он встретил тебя. Я тогда бесилась жутко и ревновала. Чувства всколыхнулись. А ещё через месяц, он вернулся обратно. Попросил прощение. Сказал, что жить без меня не может, а с тобой расстался.

— Получается, что ты с нами двумя всё это время встречался? — спрашиваю Валеру, не веря в слова Нади. — Со мной здесь, а с ней в городе?

— А я-то всё голову ломаю, почему он перестал водить меня к своим друзьям и возить в село, — ударяет себя по бёдрам Надя и хмыкает.

— Валера, чего ты молчишь? Скажи, что она говорит неправду. Что лжёт! Ведь ты не такой. Не мог поступить подло. Я же тебе верила, — прошу я, пытаясь унять трясущиеся руки.

— Я обеих вас люблю. Мне сложно сделать выбор, — заявляет Валера.

Стою в полном шоке. Теперь понятно, почему он со мной не спал. Ему было с кем трахаться. А я дура переживала. Искала проблемы в себе. Пыталась соблазнить всячески. Мне двадцать лет, а я всё в девственницах хожу.

— А знаешь, что… — обращается ко мне Надя. — Забирай его себе. Я так больше не могу. Между нами всё кончено!

Надя выходит из гаража. Валера порывается идти за ней следом.

— Не надо. Пусть идёт. Она же сказала, что между вами всё кончено, — хватаю его за руку.

— Я всё это время спал с другой. Ты понимаешь?

— Я очень тебя люблю. Если ты мне пообещаешь, что этого больше не повторится, я готова тебя простить единожды.

— Посмотри на себя. Ты не накрашенная, где твой маникюр? Ещё и поправилась. У тебя ноги, словно стволы деревьев.

Каждое слово больно меня ранит. Обидно. Я ему измену готова простить, а он меня обсирает.

— Вообще-то, я спать собиралась. Не имею привычки спать накрашенной. И к чему претензии к весу? У тебя мама с сестрой тоже не дюймовочки. Ты им также говоришь? — выпаливаю я на эмоциях, и в ужасе смотрю на Валеру.

— Рот закрой! Ты никчёмная, серая мышь! Надя другая, — цедит Валера и идёт за ней следом. У выхода останавливается, будто его одолевают сомнения в правильности принятого решения. Поворачивается ко мне. — Ты сама во всём виновата. Если бы вела себя по-другому, я бы выбрал тебя.

— Если ты сейчас уйдёшь за ней, я тебя не прощу. Обратного пути не будет, — выдавливаю я из себя каждое слово, хотя настолько его люблю, что всё во мне противится разрывать с ним отношения.

— Да ты сама ко мне приползёшь на карачках. Ноги мне будешь целовать и молить, чтобы я вернулся к тебе. Кому ты такая нужна? А?

Валера уходит. У меня темнеет в глазах. Ноги ватные. Хватаюсь рукой за машину, чтобы не упасть. Он ушёл.. ушёл… Как же он так посмел со мной играть? Как посмел разбить моё сердечко в дребезги?

В голове прокручиваются все его самые плохие фразы: Никчёмная, серая мышь! Сама приползёшь на карачках! Ноги будешь целовать и молить! Ты во всём виновата!

Выхожу из гаража. Смотрю им вслед. В ночной тишине до меня доносятся слова Валеры. Как он просит у неё прощение. Встаёт на колени, но Надя не останавливается, ему приходится вставать и догонять её. Противно смотреть, как мой бывший парень унижается. А ведь я такая же, как и он. Именно так я выглядела со стороны, когда просила его остаться. Единственное – на колени не вставала.

Нет. Хватит унижаться. Где моё чувство собственного достоинства в конце концов?! Теперь всё будет по-другому. Не я к тебе приползу. Это ты, Валера, сам ко мне придешь, и будешь вымаливать прощение. А я подумаю, стоит ли тебя прощать!

Глава 3

Стираю слёзы с лица. Иду домой. Мне плохо. Но вытирать ноги об мои чувства, я больше не позволю. Пришло время перемен.

Ко мне прицепилась дворовая собака. Бежит рядом, поскуливает. А ведь я от неё как-то удирала. На забор залазила, чтобы не покусала. А теперь вон она как. Даже животинка мне сочувствует.

Как уснула, не помню. Долго пролежала в кровати. Всё обдумывала. Плакала в подушку.

Наутро еле разлепила глаза. Время пять часов. Лицо опухшее. Глаза сузились. Умываюсь, надеваю спортивный костюм и иду на улицу.

— А ты куда? – интересуется мама, заходя в дом и держа в руках ведёрко с молоком.

— Бегать.

— Так ты ж не бегаешь. С чего вдруг-то? Если не спится, то, может, огород польёшь по холодку?

— Огород тоже полью. Не переживай мам! Всё успею.

Делаю небольшую зарядку. Выхожу за двор и потихонечку бегу по дороге в сторону речки, постепенно наращиваю темп.

Я изменюсь до неузнаваемости. Не хочу быть похожей внешне на Надю.

Чуть поодаль, вижу свою классную руководительницу со школы. Машет мне рукой. Улыбается. Хах… теперь скажут, что Алёнка спортсменкой решила стать. У нас в селе мало, кто спортом занимается. Исключение – пацаны, гоняющие мяч по вечерам на футбольном поле.

Сбегаю с небольшого пригорка в лесок и через него уже до реки. Устала. Дышится тяжело. Лёгкие горят. Совсем себя забросила.

Присела на пенёк. Всплакнула, от боли и жалости к себе, смотря на водную гладь. Вот есть же пары, которые встретили друг друга, полюбили, поженились, детей родили и умерли в старости. Понятное дело, что таких мало, но ведь есть же. Думала у меня тоже – один раз и на всю жизнь.

Бегу обратно. В дом не захожу. Включаю воду и кидаю шланг в одну из грядок. Пока огород поливается, я качаюсь. Качаю пресс, качаю попу.

Через неделю, юбилей промышленной авиационной компании, в которой я работаю. Собственно я устроилась туда из-за Валерки. Хотела быть рядом. У меня образование не полное высшее, зато связи остались от отца. Его сослуживцы помогают. Правда, пришлось перевестись с дневного обучения на вечернее. Но и свои плюсы от работы есть. У меня уже идёт стаж, набираюсь опыта, и деньги платят.

Я должна выглядеть к мероприятию сногсшибательно. Там Нади не будет, зато буду я. Пусть Валерка увидит, какую красотку потерял. Он должен пожалеть, что назвал меня серой мышью, что бросил.

Переставляю шланг в самую большую грядку. Иду в душ. Струи воды смывают с меня пот и груз усталости. Тело приятно ноет от занятий спортом. На улице пахнет травой, клубникой и сыростью земли от полива грядок. Всё как обычно. Внешне жизнь не изменилась, а вот внутри меня дела обстоят хреново. В груди будто засел огромный ком, который душит. Делаю глубокий вдох. Максимально выдыхаю. Но легче не становится.

Иду проверить телефон. Вдруг Валерка всё осознал, понял, что ошибся. Названивает и написывает мне. Хочет встретиться, попросить прощения.

Ни одного звонка. Бью себя по рукам, чтобы первой не позвонить. Я не понимаю… Как можно было морочить мне голову восемь месяцев изо дня в день?

Звоню его лучшему другу Сашке. Я с ним тоже хорошо общаюсь. Наши мамы тесно дружат.

— Алёнка, привет! Рад слышать. Как дела? – бодрым голосом спрашивает он.

— Привет Саш. Не буду ходить вокруг да около. Я задам тебе один вопрос, ответь мне честно как есть. Хорошо?

— Да не вопрос. А что случилось-то?

— Ты знал, что Валерка с Надей и со мной одновременно встречался?

— В смысле? Кто тебе такое сказал? Быть такого не может. Они давно расстались, ещё до тебя. Ты с горяча-то, не кипятись. Сама знаешь, у нас в селе языки у некоторых, как помело.

— Значит, ты тоже плохо знаешь своего друга Саш. Я его лично поймала с ней.

— Да ты стопудово не так всё поняла. Успокойся. Хочешь, я сейчас Валерке позвоню, и мы к тебе приедем?

— Не надо никому звонить, а уж тем более приезжать. Он всё подтвердил. Мне просто нужно было знать, когда мы сидели вместе со всеми на праздниках и по вечерам, знали ли вы все или нет? Возможно, смотрели на меня как на дуру и кости потом перемывали за спиной.

— Да ты что! Я от тебя в первый раз слышу и честно говоря в шоке. Никто не знал. В нашем окружении, его бы никто не понял. Хочешь, я ему морду пойду набью? А?

Улыбаюсь. Сашка – маленький, худенький, с инвалидностью с детства. Но очень начитанный и умный парень с большим сердцем. Не представляю, как он собрался бить лицо Валерке, но мне приятна его поддержка.

— Не стоит.

— Если тебе помощь понадобится, ты знаешь, всегда можешь обратиться. Я во всём помогу и подскажу. Если не сам, так найду, кто сможет. Поняла?

— Спасибо, Саш. Мне пора. Пока.

Отключаюсь. Мама стоит на крыльце. Как долго я не знаю. Возможно, и весь разговор слышала, судя по тому как смотрит через прищур. Губы ещё свернула в трубочку. Чует неладное. А у неё сердце больное. Нельзя волноваться.

— Мама, с тобой всё хорошо? – осторожно спрашиваю, почти не дыша и внимательно наблюдая за её реакцией.

Между нами повисает молчание в несколько минут. У меня за это время, сердце из груди чуть не выпрыгнуло, а она как ни в чём не бывало фальшиво улыбнулась.

— Воду выключай и пошли завтракать. Я кашу рисовую сварила на молоке.

— Я не хочу есть.

— С чего вдруг? Ты всегда по утрам кашу кушала. Никогда не отказывалась.

— А сегодня аппетита нет.

— Ничего не знаю. Значит, чай попьёшь. Жду.

Не пойму. Она слышала или нет?

Перекрыв воду, захожу на летнюю веранду. А у нас гости с утра пораньше. Тётя Катя – двоюродная сестра матери, жгучая брюнетка с карими глазами. Сидит за накрытым столом с мамой.

На веранде пахнет корвалолом.

— Доброе утро, — здоровается тётя, постукивая ноготками по столу и с интересом за мной наблюдая.

— Привет. А чего так рано ты у нас? Обычно по вечерам приходишь?

Смотрю на время. Шесть утра. Чую, неспроста она пришла.

Глава 4

Артём

В своей жизни не перевариваю три вещи. Первая, и самая основная, лизоблюдов и «шкур», которые смотрят, насколько наполнен мой карман.

Вторая – песенки от баб, накаченных ботоксом, силиконом и другими химикатами.

Ну, и третья – больная голова после выпитого.

Офис моей компании, а она очень крутая и производит лучшие в мире истребители, в нервном напряжении. Как-никак провожают сегодня своего босса в «запедрищенск».

А босс – я.

В столице мира работается очень хорошо. Вид на город красивый, кофе хороший.

А вот у бедолаг из нашего представительства на главном аэродроме страны из окна офиса степь, пустыри и снова степь. Одна у них радость – они каждый день воочию видят и своими ушами слышат, как, разработанные мной и моими инженерами самолёты, взмывают в небо.

Обязательно посмотрю на свои творения, когда приеду туда. В столице, в суматохе организационных вопросов и встреч, это не всегда возможно.

— Артём Борисович, мы всё проверили. Все встречи на время вашего отсутствия перенесены, — расшаркивается передо мной высокая брюнетка с формами, аля-порнозвезда 70х.

В лучшем случае 80х. Да и макияж у неё такой же. Маникюр так вообще… попьяне себе когти мазала что ли?

Я изначально был против, чтобы она работала у меня в компании, но она оказалась дочерью подруги моей мамы из того самого «запедрищенска», которая очень за неё попросила. А маму я люблю, и только поэтому эта мартышка работает здесь.

Эта красотка смотрит только на меня, следит за каждым движением. Бесит.

— Да, да, — устало киваю я, попивая минералку из холодильника.

В экране огромного телевизора выступает очередная певица. Поёт под фонограмму о тяжёлой жизни брошенной бабы, СМСках, постах, лайках и другом дерьме в сети.

Стоит и пляшет. Трясёт своими накаченными сисяндрами и еле открывает губесы.

— Вы себя плохо чувствуете?

— У меня всё хорошо, Екатерина Григорьевна, — как можно сдержанней отвечаю я, и запиваю пару таблеток аспирина несколькими глотками минералки. — Вы не забыли, что нам нужно ещё с Лаосом вопросы решить?

— Конечно, Артём Борисович, — кивает быстро головой Катерина – глубокая ваги... душа.

Кто ей дал такое прозвище, вообще не представляю. Наверное, в нашей фирме она много с кем уже переспала, раз всем так нравится её... душа.

— Артём Борисович, у вас точно всё хорошо? – уточняет помощница.

— Нормально, Катерина, — отмахиваюсь я и иду к выходу. — Отвечаете своей... эм… головой, короче, за все мероприятия, поняли? — говорю я ей, и она радостно улыбается.

Я ей указание, а она радуется! Что за народ?!

— Да, Артём Борисович. Простите, но я вас только одного на рейс записала. Виолетты Романовны точно не будет?

— Её вообще в моей жизни больше не будет. Неужели до вас ещё не дошли слухи, что свадьбы не будет? Целая помощница, а узнаёте последней. В жизни не поверю. Вы очень плохая актриса, Катенька. А может, вы со мной хотите полететь? Родственников заодно навестите.

— Я? Нееет… У меня столько дел, вы себе даже не представляете.

— Точно?

— Ну, Артём Борисович. Пожалуйста. Я для вас, всё что угодно сделаю. Только не туда, - отвечает Екатерина, едва не плача.

— Как знаете. Я на самолёт. Работайте, — отвечаю и иду на выход, вручая пустую бутылку секретарю.

Зачем вообще она мне напомнила о моей бывшей? Сейчас вообще не до Виолы. Мысли в порядок нужно привести.

По пути на аэродром заезжаю в ГУМ, чтобы купить вещей с собой. Не хочу ехать домой и вспоминать вчерашний скандал, по поводу отмены свадьбы.

После покупок подхожу к своей машине, а около неё уже трутся пацанята. Смотрят, облизываются, мечтают о такой. Чем-то на меня в детстве похожи, когда я первый раз самолёт на стоянке аэродрома увидел.

— Глаза сломаете! — громко говорю я, подойдя к двери.

— Дядь, а дорогая тачка? — спрашивает паренёк в резиновых сланцах.

— Такую же захотел? Просто так не получиться её достать, — улыбаюсь я, надевая солнцезащитные Рэй-бан из линейки «Авиатор».

— А что нужно сделать? — смеётся второй.

— Зарядка по утрам и в школе хорошо учиться, а не уроки прогуливать и за углом курить, — отвечаю я и сажусь в машину.

На полном газу делаю на месте резкий разворот, отбрасывая дым из-под колёс. Пока гоню на аэродром, начинаю чувствовать боль в голове. Вчерашняя посиделка с бутылкой виски была лишней.

Подъезжаю к КПП аэродрома, и вижу, как меня ожидает неприятный сюрприз. Вернее два!

Вот засада. Неужели повторение вчерашнего скандала? Я уже в командировку сам решил полететь, чтобы быть от них подальше. Думал, вернусь, когда всё утихомирится, но нет же. Везде достанут.

У чёрной иномарки моей матери, стоит моя бывшая невеста. Нервничает. К ней подошёл военный с автоматом и что-то убедительно втирает. Она спорит с ним, но ровно до того момента, пока не видит мою машину.

Виола, бежит в мою сторону. Мама вылезает из машины и семенит за ней.

Промелькнула мысль дать по газам и уехать. Но второй парень с оружием заметно нервничает и хватает маму за плечо. Совсем охренел боец.

Нехотя выхожу из машины. Иду успокоить военных. Ко мне подбегает Виола и бросается на шею. Целует лицо.

Уворачиваюсь и скидываю её руки.

— Тём, прости меня, пожалуйста. Я только тебя люблю! Не уезжай, у нас завтра свадьба. Не горячись, — жалобно пищит моя бывшая.

— Я же тебе сказал отменить торжество! Какого хрена ты ещё не сделала это?

— А что я должна всем сказать, по-твоему? Ты себе как всё представляешь?

— Это твои проблемы. Придумай. Можешь сказать, что ты передумала или влюбилась в другого. Мне всё равно. Ты изворотливая. Выкрутишься.

— Во-первых, это неправда. И во-вторых, ты сам знаешь, что я не могу такое объявить. Мой отец не позволит! Он видит в качестве моего мужа, только тебя. Да и что подумают гости? Все будут считать меня легкомысленной и перестанут относиться серьёзно!

Глава 5

Алёнка

В город нас везёт тёть Катин муж – дядь Юра. Хороший мужик. Добрый, весёлый, работящий, но тёте спуску не даёт. Больно строг с ней. Держит, как говорится в ежовых рукавицах, иначе она начинает показывать свой норов.

Правда, сегодня, дядь Юра какой-то уставший. Стоит рядом с машиной и нервно курит. Поругались? Или тёть Катя проснулась не с той ноги?

— Здрасьте, дядь Юр, — громко говорю я и улыбаюсь, чтобы хоть немного смягчить обстановку.

— Привет, Алён.

Открываю заднюю дверь белой нивы и сажусь в машину. Тёть Катя даёт мне ведёрко с яйцами в руки, а сама садится на переднее сидение.

— Фуу… А чем у вас тут воняет? Такое ощущение, что кто-то сдох в машине, — говорю я, выпучив глаза.

Прикрываю нос рукой. Дышать невозможно.

— Нормально-нормально Алён. Не переживай. Сейчас поедем, ветерок в окна будет задувать, не так пахнуть будет, — заводя машину, поясняет мне дядь Юра.

— Ага, нормально ему! Когда другим дышать нечем! – возмущается тётя.

— Не начинай! — осекает её дядь Юра.

— Что произошло-то? — интересуюсь.

— Ой, да муженёк мой в рыбаки решил податься. Три дня на рыбалки был. Улов хороший, тут не придраться. Правда, пить кому-то меньше нужно было. Первый день рыбачили и два дня бухали. Рыба стухлась в машине.

— Она ещё тут что ли лежит?

— Нет, конечно. Выбросили. Провонялось всё. Не знаю, когда это зловоние теперь выветрится, — вздыхает тётя и косится на мужа, который шумно дышит, но молчит.

Когда дядь Юра узнал, что ему предстоит сегодня вместо тёти продавать конфеты и яйца, не особо этому обрадовался. Пытался отнекиваться, приводя весомые доводы. Даже угрожал, что наторгует в убыток. Но тёть Катя была непреклонна в своём решении к особо провинившемуся мужу.

Я в спор не вступала, поскольку это из-за меня ведь они спорят, по сути. Не просто так тёте нужно отлучиться.

До города доезжаем быстро. Стоим у прилавка. Тётя объясняла мужу, что к чему. А вот я борюсь с собой. Не знаю почему, но меня терзает непреодолимое желание, дойти до отдела с сувенирной продукцией. Я хочу посмотреть на Надю ещё раз. Интересно, ей сейчас также хреново как мне?

И чем всё закончилось неизвестно. Помирились они с Валеркой или нет?

Со временем всё станет известно. Однако, у меня сейчас всё горит в груди и живот скручивает от одной мысли, что у этих двоих всё хорошо, они счастливы вместе, а я осталась не у дел. Ещё и волосы провонялись в машине. Фу…

— Ну что, идём? — спрашивает тётя.

— В сувенирную продукцию? — уточняю.

— Ну, ты чего? В магазин «Моё платье»!

— Ого! Там цены «кусаются», не знаю, хватит ли у меня денег.

— Ты же не одна идёшь. Да и владелица – моя хорошая знакомая. В рассрочку можно будет расплатиться.

Пока идём, тётя поглядывает на меня, а потом не сдерживается и выпаливает:

— Слушай, ну нельзя так переживать. Не первый и не последний у тебя парень в жизни. Отвела судьба козла подальше – радуйся. Представь, если бы ты за него замуж вышла и что? Ты бы пелёнки стирала, а он гулял в это время. Оно тебе надо?

— Не маленькая, понимаю. Но от этого не легче!

— Знаешь что! Тебе мужика нужно найти, срочно. Переключишься. Сразу легче станет и не так обидно будет.

Да уж. Ну и совет мне дали. Странные люди в окружении… А что, если я не хочу другого? Даже думать об этом не могу.

— Ты считаешь, что так вот легко можно забыть всё, что было между мной и Валеркой? Да и не так уж просто парня найти. Ты так складно всё говоришь, будто передо мной вереница мужиков в очередь выстроилась. Все влюблены и готовы передраться за мою руку и сердце.

Нет, ну, есть ребята с нашего села, которым я нравлюсь. Но дело в том, что мне ни один не по душе. Вот совсем никак.

— Женщина, чувствует себя увереннее и защищённее, когда рядом есть сильное и надёжное плечо. Да и вспомни поговорку: «клин клином вышибают».

— Угу.

— Угу, — передразнивает. — Я тебе плохого не посоветую. Позже сама поймёшь.

Магазин оказался действительно крутой. Вся одежда интересная, модная, качественная и явно по завышенным ценам. Но есть и свой плюс – всё можно купить в одном месте. Выбор большой, если не обращать внимания на цены.

Мой взор падает на красивое белое платье в мелкий цветочек на манекене. Оно не короткое, прикрывает колени. Поясок на талии, бант на воротнике, и ткань лёгкая.

— Нет! — категорично заявляет тётя. — Это не то, что нам нужно.

По итогу, мы покупаем молочного цвета брючный костюм и к нему облегающий топ, подчёркивающий грудь. Дополняют образ – туфли лодочки на устойчивом каблуке. В этом наряде я пойду завтра на работу. Вся в белом, как невеста.

Самым сложным, оказался выбор платья на корпоратив. Я до последнего сопротивлялась как могла. Мне действительно было в нём неудобно и не комфортно.

— Вы точно уверены? — спрашиваю я тётю и продавщицу, оттягивая чёрное, короткое платье, которое облепило меня, как вторая кожа.

— Да, ты выглядишь в нём бомбически. Ткань вообще огонь, — поясняет воодушевлённо тётя.

— Оно одно такое к нам поступило. Можешь быть уверена, что никто в таком же не появится, — добавляет продавец.

— Ну, не знаю… — отвечаю, крутясь перед зеркалом. — Не кажется, что чересчур вульгарно. Вырез на спине не слишком глубокий?

— Тебе просто непривычно. Нам со стороны виднее.

— Оно мне маловато в талии. Дышать тяжело, — привожу я последний аргумент.

— Пф… Нашла проблему. Ты ж худеешь. Всё продуманно – чтоб потом не болталось на тебе.

Смотрю на цену и офигеваю. Вся моя зарплата. Жаба душит. Ещё и не уверена в правильности выбора платья.

— Да успокойся ты, — шепчет мне на ухо тётя. — Платье, я тебе куплю. Будет мой тебе подарок. Я уже сейчас знаю, что мать не оценит. А так, будет меньше причитать.

— Спасибо! — обнимаю на радостях тёть Катю.

Эх… Вот вроде бы они с мамой сёстры, но такие разные.

Глава 6

Обхожу мужчину и иду к лавочке. Неприятный тип. С ходу коровой меня обозвал. Задел по самому больному.

На вид он хоть и выглядит старше меня на лет так десять, но возраст не делает людей более культурными. Еле сдержалась, чтоб не обозвать его козлом. Быстро сообразив, обозвала бычарой. Ну а что, я корова, он бык. Всё нормально, если для незнакомца, такое общение – норма.

Сажусь на скамью.

Нормальных мужиков сейчас мало. Мудаки какие-то в основном. Попробуй, найди приличного.

Провожу анализ. Если так прикинуть, то именно красивые и смазливые внешностью парни очень самоуверенные и наглые. На них больше спрос среди женщин, а значит, они могут выбирать. Следовательно, будут и девушки с разбитым сердцем, как и у меня. Да, думаю дело в этом.

Наверное, нужно выбирать из худеньких, страшненьких и закомплексованных мужиков. Зато мне кажется, что они более верные, но… тут надо прям влюбиться. Иначе трудно будет жить с человеком, если твой статус выше мужчины.

Ещё немного подумав, понимаю, что ни черта не разбираюсь в мужчинах и что у них в голове. Прихожу к выводу, что лучше вообще быть одной. Тогда точно никто не сможет сделать больно.

Устала. Расплакалась.

А ведь все мне говорили: «— Ты на папу так похожа, значит, счастливой будешь». Ну, и где же моё счастье? Ау? Я здесь!

— Чего ты разнылось то? — спрашивает меня мужчина, с которым мы столкнулись.

От неожиданности меня передёрнуло. Не заметила, когда он успел подойти. Стоит рядом, широко расставил ноги и возвышается надо мной как грозная скала. Волосы тёмные, коротко стриженные у висков. Цвет глаз карий. Взгляд пронзительный, будто смотрит в душу. Хочется поёжиться и отвернуться. Если играть в гляделки, то я его точно не пересмотрю.

Неуверенно ёрзаю на скамье. Чего он ко мне прицепился? Неужели хочет денег, за испачканную белую футболку? Так, у меня нет. Я все потратила.

— Если вы по поводу футболки, то я не специально. Могу постирать, если настаиваете.

Мужчина ухмыляется.

Снимает с плеча небольшую спортивную сумку и бросает рядом со мной. Поверх своей поклажи, кладёт очки.

— Признайся, ты так решила привлечь моё внимание, — говорит и берётся за край футболки, стягивает с себя.

Широко распахнув глаза, смотрю на идеальное мужское тело. Даже не знаю, к чему придраться. У него кубики прорисовываются на прессе. Не представляю, сколько времени нужно проводить в спортзале, чтобы добиться таких результатов. Наверное, там жить и работать тренером.

Отворачиваюсь. Что вообще происходит? Мы в людном месте. Понятно, что на улице жарко. Но не на пляже ведь.

— Нравлюсь? Если хочешь, можешь руками потрогать. Разрешаю, — говорит он со смешинками в глазах.

— Мужчина, вы вообще нормальный?

— Меня Артёмом звать.

— Я рада за вас Артём, но действительно произошла случайность. Я на самолёты засмотрелась.

— Какое совпадение. Вы не поверите, но я тоже, — ухмыляется и выбрасывает футболку в рядом стоящую урну.

— Значит, без обид? — спрашиваю, когда он достаёт из своей сумки чёрную футболку и отрывает с неё этикетку.

— Было бы на что обижаться, — говорил он, надевая футболку. – И не плачьте по пустякам. Вот, возьмите, — достаёт он из бумажника три красных купюры и кладёт мне в руку.

Машинально сжимаю деньги в ладонях, чтобы не разлетелись на ветру. Непонимающе смотрю на три пятитысячных купюры. Что происходит?

— Эм… не помню, чтобы я у вас одалживала. Заберите, — настаиваю.

— Артём Борисович! – раздаётся крик.

На дороге остановился серебристого цвета джип. В открытое окно машет мужчина, привлекая внимание.

— Я не обеднею, а вам нужнее. Считайте, ваша шалость удалась. Хоть на вас надето с виду чистое платье, но запах бомжатины, не перебить ничем. Снимите номер в гостинице. Помойтесь, — произносит этот муд… кхм… мужик и шагает в сторону дороги.

Подскакиваю следом. Слышу звук рвущейся ткани. Платье зацепилось за торчащий гвоздь. Быстро отцепляюсь. Срываюсь с места, но не успеваю добежать до машины. Уехал.

С силой сжимаю ненавистные деньги. Ощущения двоякое после общения. Вроде красивый, богатый и добрый мужчина. Хотел помочь. Но на деле унизил! Ничего я не бомжиха! У нас в городе вообще бездомных нет!

Людей, которые едва сводят концы с концами много. Тут не поспоришь. Но живут же, в меру своих возможностей. Работают, стараются вылезти из нищеты.

У входа в супермаркет стоит женщина. У неё ребёнок серьёзно болеет. Нужны немаленькие деньги на лечение. Часто её вижу. Отдаю ей все пятнадцать тысяч. Я этими деньгами не смогу воспользоваться, а человеку они нужнее.

— Алён, ну что, идём? — спрашивает у меня вернувшаяся тётя.

— Не идём, а бежим! Срочно!

Всё эта протухшая рыба виновата. Надо же было так совпасть.

Кошмар! Принять меня за бомжиху! Так низко, я ещё не падала.

Глава 7

— Да что случилось? — уточняет моя тётя, пока мы идём в салон. — Валерку что ли встретила?

— Нет. Просто я вся провонялась у вас в машине.

— Нашла из-за чего переживать. Значит, с косметолога процедуры начнёшь. А я за костюмом твоим сбегаю, чтоб чистое бельё потом надеть. Эх… только отнесла.

Оказалась, что тётя всех в салоне знает. Со всеми сотрудницами она на «ты» — если не знакомая или подруга, так постоянная покупательница. Сегодня мне сделают почти все процедуры разом, кроме покраски волос. К сожалению, у парикмахеров запись на месяц вперёд, но тёть Катя умеет просить. Договорилась о покраске на пятницу.

Мне захотелось перекраситься именно в блондинку, чтобы быть противоположностью Наде.

Шесть часов! Шесть! – мне будут перекрашивать волосы в блонд. Говорят, сложное окрашивание. Не думала, что так долго. Придётся на работе взять отгул.

Первым делом я приняла душ, хорошенько вымыла волосы и высушила их феном. Мне выдали одноразовые: шапочку, тапочки и трусы. Скраб тела мне очень понравился. Меня массировали, мяли, потом завернули в плёнку. За время, пока я лежала обёрнутая, мне сделали чистку лица. Косметолог, по имени Галина, оказалась очень хорошей женщиной с чувством юмора.

— Слушай, а давайте ещё шугаринг сделаем? — предлагает Галина.

— Это когда волосы рвут?

— Ага, я тебе сделаю. Кожа будет гладкая. И растут волосы намного медленнее, чем после бритвы.

Эх, предложение, конечно, у неё хорошее.

— Сильно больно?

— Зато недели две волосы брить не надо будет. Потерпишь.

— А давайте! Как говорится, — гулять так, гулять.

Рвать волосы на ногах, не так уж и больно. На подмышках пришлось потерпеть. Самой болезненной оказалась зона бикини. Я аж орнула резко сев на кушетке. По инерции хотела схватить Галину за руку, а вышло что за попу. Неловкая ситуация. Зато посмеялись от души.

После косметолога, мастер, которая будет окрашивать волосы, выщипала мне брови. Ловко так, необычно – с помощью нити. И только в самом конце использовала пинцет, выдернув пару волосинок.

— Когда волосы красить будем, тогда и брови заодно подкрасим. Подберём более подходящий цвет, чтобы сочеталось. Мало ли, вдруг ты до пятницы передумаешь и решишь окрасить волосы в огненно-красный цвет.

О нет… только не в красный. Тётя с панталыку предложила. Мол, точно незамеченной не останешься.

— У меня цель не привлечь к себе внимание, а подчеркнуть с помощью внешней красоты, внутреннюю.

— Ладно, беги давай. У тебя время маникюра с педикюром.

Ногти мне делали два мастера одновременно. Покрасили в нежный нюдовый цвет на руках, а на ногах поярче. Ногти стали красивыми, ухоженными. Не осталось и следа, после работы в огороде.

Несмотря на то, что со мной провозились долго, красоткой меня назвать сложно. Чувствую себя обновлённой. Прямые, светлые штаны, непривычно скользят по ногам от отсутствия волосков. Но вот лицо оставляет желать лучшего – покрыто красными пятнами после процедур.

— Не переживай. До завтра должно пройти, — поясняет тётя.

— Может ресницы ещё нарастить? — интересуется администратор.

— Не надо. У неё и свои, как опахала, когда накрасит, — озвучивает тётя мои мысли, расплачивается, и мы покидаем салон.

— Я на маршрутке домой поеду, — говорю, едва мы успеваем выйти на улицу.

— Ну правильно. Чего нас ждать. Через пару часов только освободимся с дядь Юрой.

Так—то я совершенно по другой причине еду на общественном транспорте. Не хочу вновь неприятно пахнуть. Но тёте об этом не сказала, чтоб не обидеть.

Маме костюм понравился. В остальном, она не заметила никаких особых изменений во мне.

Утром встала пораньше. До работы успела побегать, помыться и привести себя в порядок – глаза накрасить и волосы накрутить.

Опускаю голову вниз и встряхиваю локоны, чтобы причёска выглядела пышнее. Лака на волосы не жалею. У нас ветра сильные, быстро кудри распадаются.

Еду в город. Подходя к работе, встречаю всё больше знакомых лиц. Все приветливо здороваются. Мужчины улыбаются, отвешивают комплименты. Есть и такие, кто заигрывает. Внимания к моей персоне много, будто у меня сегодня день рождения. Однако Валерку так и не встретила. От этого злюсь.

Захожу к себе в кабинет, где вовсю щебечет наш дружный женский коллектив. Голоса затихают и меня внимательно осматривают.

— Федотова, а ты чего такая красивая? На тебя не похоже, — спрашивает Верочка, которая чуть постарше меня и отвечает за делопроизводство. — Неужели раньше всех прознала о приезде начальства и решила брать быка за рога?

— Ну, ты чего такое говоришь? У неё любоффф… Она Валерку своего ни на кого не променяет, — перебивает её Анна Васильевна – женщина в летах, заполняя журнал.

Я-то не променяла бы, только он сам от меня ушёл. Вот такая вот ирония…

— Ведь странное совпадение. Согласитесь? Признавайся, Алёнка. Узнала и нам ничего не сказала? Могла ведь поделиться с коллективом информацией в общем рабочем чате, — не унимается коллега.

— Вер, да чего ты пристала? Даже если бы я знала, нам то что? Суворову шестьдесят восемь лет и он женат. Не думала, что тебя так дедушка заинтересует, — женщины засмеялись.

Вера злится. Ей не нравится смех в отношении неё. Она вскакивает из-за стола и топает ногой.

— Ты точно из прошлого века сбежала. Борис Суворов уже полгода, как передал управление компанией своему сыну и отошёл от дел. Он уже здесь, понимаешь? — заявляет Вера и, хватая зеркальце, поправляя причёску.

— Да мне то что? Приехал и приехал. У меня есть свои начальники – прямые и непосредственные. Что мне до небожителей? Где мы и где они? Не думаю, что мы вообще его увидим. Он же с начальством общается, а не с нами – простыми смертными.

— А вот зря. На нас повесили придумать конкурсы на предстоящий корпоратив. Празднование, кстати, перенесли из кафе в клуб. Знаешь чья идея? Правильно думаешь, по глазам вижу! Суворова младшего. Он там будет присутствовать тоже. У меня есть шанс удачно выйти замуж!

Глава 8

Вот что значит женщина, умудрённая жизненным опытом. Анна Васильевна была замужем два раза и у неё четверо взрослых детей, старше меня на десять лет. Она много повидала – и расставаний, и свадеб. Её не проведёшь.

— Совсем чуть-чуть, — грустно вздыхаю я, не желаю говорить правды.

Боюсь, что расплачусь, да и не особо-то хочется быть в центре внимания. Не тот случай, чтобы гордиться или хвастаться.

— А я сразу заметила, что у Алёнки что-то стряслось. Женщина меняется так разительно резко в двух случаях – когда счастлива, и когда совсем всё плохо, — говорит Белла Георгиевна, не поднимая головы от документов. — Может, не совсем чуть-чуть Алён? Ты сегодня красивая, но вот взгляд уставший и грустный.

Эх... Всё равно узнают правду со временем. Нехотя признаюсь, но без подробностей.

Коллектив на моей стороне. А Валерка – козёл ещё тот. Пусть и на словах, но женщины меня поддерживают. Проявляют солидарность. Даже Верочка активизировалась.

— Тебе нужно проявить себя на корпоративе. Просто прийти красивой – провальный вариант. Надо заставить Валерку ревновать. А значит, ты должна быть в центре внимания. Но так, чтоб не сильно круче меня. Сама понимаешь, Суворов занят мной. Хотя... Я красотка, он так и так будет моим. Никуда не денется, — сделав губы трубочкой, заявляет Верунчик.

— Ты ей ведущей предлагаешь стать что ли? — хмыкает Анна Васильевна.

— Нет, конечно. Нужно в конкурсах ей участвовать. Чтоб с огоньком. В чём твоя сила Алён, признавайся? Петь умеешь? Представь, ты такая выходишь на сцену и как запоёшь! Главное – песню подобрать до мурашек на коже.

Смеюсь. Вот фантазёрка.

— С голосом у меня не очень. Как медведь на ухо наступил. Если только такой конкурс, чтоб всем посмеяться. Не иначе, — поясняю.

— О! Страстный танец. Сексуальный! Одиночный или танго, к примеру, партнёра найдём. Заодно и ревность гарантирована!

Задумываюсь.

— Я только вальс могу. В школе на выпускном, который разучивали.

— Ну неет... Скучно. Говори что можешь, и будем конкурсы придумывать исходя из твоих преимуществ.

Сложно сазу сообразить. С ходу хочется сказать, что коров могу доить. Овцу подстричь, соленья на зиму закрутить, готовлю хорошо. Но понимаю, что всё не то.

— Я рисую хорошо. Могу портрет нарисовать в карандаше за двадцать минут.

Вера прикусывает нижнюю губу, хмурит брови и отрицательно мотает головой.

— Это не то. Огонька в конкурсе нет. Высокое начальство не оценит.

Хм.... Так-так... Что же я могу?

— Я знаю все модели самолётов и дату их изготовления, — улыбаясь говорю я.

— Издержки профессии. Мужики тоже знают. Не зайдёт.

Ну, значит, нет у меня никаких преимуществ. Ни черта не умею. Скрещиваю руки на столе и кладу на них голову удручённо вздыхаю.

Чего уж там говорить, я даже в косметике не разбираюсь. Иногда сижу, слушаю коллег и ничего не понимаю, когда они обсуждают фирмы туши, помады, и прочую косметику. Я тушь по щёточке выбираю, попышнее чтобы была и по жёстче – весь мой критерий. Один раз они спросили, что за духи у меня. Вкусно пахнут. А я и не знаю. Пришла в магазин, по запаху выбрала и делов-то. Пришлось из сумки доставать и показывать.

Меня осеняет. Точно! Есть кое-что. Поднимаю голову и довольно произношу:

— Подтянуться десять раз могу и от пола отжаться пятьдесят пять раз. И это не предел моих возможностей!

О да, не зря в хлеву за коровами чистила. Хоть какой-то плюс от этого.

Улыбаясь, смотрю на Веру. У меня даже настроение поднялось.

Коллега закатывает глаза к потолку и отрицательно качает головой.

— Пипец! Ой, Алёна... Сложно тебе будет. Ты ж не мужик, а утончённая леди. Женщин, которые коня на скаку остановят и в горящую избу войдут, мужики не ценят. Они на них ездят, свесив ноги. Не от хорошей жизни бабы всё на себе тащат. Сочувствую, — искренне произносит Вера.

В чём-то она права. От этого грустно. Как папы ни стало, так мы и тащим с мамой всё на себе. Мужчины в доме нет, и это чувствуется.

— Слушай, Алён, — вступает в разговор Анна Васильевна. — Ты как погляжу спортивная девчонка. Шпагат умеешь делать? Я в юности могла. Мой первый муж, «очень» ценил это качество.

— Ну, Анна Васильевна! Какой ещё шпагат? — ворчит Верочка. — У нас же невесёлые старты, в конце-то концов.

— Не ругайтесь. У меня с растяжкой не очень, да и платье короткое. Не вариант.

Сидим и думаем дальше. Не выдерживает Белла Георгиевна. Она откладывает в сторону ручку, сжимает переносицу и прицокнув произносит:

— Зачем ей этот Валерка сдался? Они не будут с ним вместе. Не стоит тратить время.

В кабинете повисла гробовая тишина. У меня всё внутри сжалось в тугой ком. Зачем же она так со мной?

— Не говорите так. Не надо, — тихо говорю я.

А внутри меня стоит громкий ор. Она сглазит, накаркает, всё сбудется.

— Иди сюда и протяни ладонь, — говорит Бела Георгиевна.

— Зачем? — непонимающе спрашиваю, так и не встав с места.

— Иди, говорю. Я вам не рассказывала, но у меня есть способности от прабабушки. Я по руке могу читать судьбу.

Во дела. Вот так работаешь с человеком почти год бок о бок, и ничего про него не знаешь.

Подхожу и протягиваю руку. Интересно всем, что меня ждёт.

Белла Георгиевна всматривается тщательно и чем дольше смотрит, тем сильнее у неё выгибается бровь.

— У тебя появится мужчина, причём очень скоро. С Валеркой вы вместе не будете. Вот, видишь, линии расходятся? — проводит пальцем по моей ладони Белла Георгиевна. — Быстро его из головы выбросишь. Да и жизнь круто изменится. Резко. Двое детей будет. Жизнь у тебя длинная.

— Неправда. Валерку, я всю жизнь любить буду. Он только один такой. Мой, особенный. Других таких нет.

— Вот дурында. Говорю как есть. Скоро убедишься в моих словах.

— А я не верю! И знаете что, хорошее дело, херомантией не назовут!

— Ты просто не готова принять предстоящую реальность. Летаешь в облаках. И да, ни «хе», а «хи».

Глава 9

В кабинете у начальника пахнет не только кофе, но и сигаретами, которые он курит крайне редко.

— Пётр Семёнович, а что случилось-то? — его нервозность передаётся и мне.

— Да-да, сейчас, — роется в кипе бумаг, коими завален весь стол. — Вот они! Держи!

Вручает мне папку красного цвета. Открываю. Пробегаюсь взглядом по документам. Задание на испытательный полёт. Только я тут причём?

— Инженеру отнести?

— Он занят. Пойдёшь в войсковую часть. Согласуешь в первом отделе. Нам надо сделать облёт в девять утра. Не часом позже, — и хватит мне тут глазами хлопать. Беги шустрее.

— Почему я? Это же инженер должен делать. Вдруг со мной там разговаривать не станут и вернут обратно?

— Потому что ты самая молодая и быстрая. У меня сейчас каждый человек на счету. Кто ж знал, что самый главный приедет? Мы полгода назад должны были в производство пустить разработку. Я чем перед Суворовым отчитываться буду? Или ты хочешь, чтобы у тебя другой начальник был?

— Конечно же, вы мне больше нравитесь. Другого не хочу. А машину дадите?

— Нет сейчас свободных. Так беги. Я тебе и поручил потому. Ты гончая, быстро сбегаешь.

Нормально так. Гончая... Неприятненько. Да и сегодня я черепаха. У меня туфли на каблуке, а я к ним не привыкла.

Иду по знойной жаре в испытательный центр. Расстояние немаленькое от нашего офиса – три километра. А ведь ещё обратно дойти нужно. Ступни в туфлях вспотели. Начинает натирать пятки и мизинчики на ногах.

Еле доковыляла до нужного здания. На входе стоит боец в камуфлированной, непродуваемой форме, берцах и автоматом наперевес. Здоровается и помогает открыть входную дверь.

Бедный, как ему плохо на такой жаре не стало. Но, это его работа. Никуда не денешься.

Не успела толком войти, как меня окутывает прохладный воздух от кондиционеров, работающих во всём здании. Хоть дышать можно.

Показываю дежурному пропуск. Иду на четвёртый этаж. В коридоре со мной здороваются мужчины. Улыбаются. Есть те, кто и оборачивается вслед. Да, эффект сегодня я произвожу на мужчин – здорово поднимает самооценку, которую Валера мне так безжалостно понизил.

Стучусь в дверь нужного кабинета и открываю.

— Здравствуйте. Товарищ полковник, разрешите об...

— Сибирский волк тебе товарищ! — грозно рычит служивый.

Пугаюсь и закрываю дверь обратно. Чувствую, как лицо краснеет от таких слов. Ничего не понимаю... Что я сказала-то не так? Тут каждый второй так обращается друг к другу. Может, не вовремя? Под горячую руку попала?

Повторения не хочется, но деваться некуда. Нужно согласовать документы. Набираюсь храбрости. Стучусь.

— Здравия желаю. Разрешите обратиться? — громко произношу я, стиснув зубы.

— Для начала необходимо спросить разрешение войти, — ворчит полковник.

Впервые встречаю такого вредного военного. Обычно все радушные, гостеприимные. Даже попить предлагают. А этот – мужлан придирчивый.

— Разрешите войти?!

— Ну, проходи, раз пришла. Чего тебе?

— Пётр Семёнович Краснов прислал согласовать документы на проведение совместных испытаний, — говорю и подхожу ближе к столу, чтобы подсунуть папочку на подпись и быстренько сбежать.

Полковник просматривает документы, но не спешит подписывать. Поясняет, что это к его подчинённому капитану Рогозину нужно пройти в пятый кабинет.

Благодарю за помощь. Улыбаясь, ухожу. Если ещё раз шеф скажет идти в первый отдел, буду отбрыкиваться всеми возможными способами. Не понравился мне их начальник.

Капитана на месте не оказалось. Произошёл какой-то отказ, и он на стоянке самолётов. Не факт, что после обеда появиться. Звонить начальнику ни с чем, желания нет. Он на меня рассчитывал, да и не хочется выглядеть неумёхой. Элементарно документы подписать не могу.

Ситуацию спас молодой лейтенант – улыбчивый блондин, с добрым взглядом. Благодаря ему, я доехала с лётчиками прямо на стоянку самолётов, где находился нужный мне человек.

Кручу головой по сторонам. Тут я впервые. Всё интересно. В ряд на небольшом расстоянии стоят более двух десятков истребителей, на некоторых работают техники. Есть пара пассажирских, и даже огромный транспортный великан «Руслан». И это не всё. Есть и те, что стоят в ангарах.

— Не получится. Тем более в это время, — говорит Рогозин.

— Почему? — устало вздыхаю.

— Мы ракету будем пускать на полигоне с головкой самонаведения. Есть опасность, что она может перезахватить цель.

— Совсем ничего сделать нельзя? — интересуюсь.

Инженер задумался на пару минут. Почесал затылок.

— Это вам к руководителю полётами нужно. Если он сможет вам дать другой район для испытаний, чтобы отвести ваш самолёт с зоны поражения на безопасное расстояние, то я вам подпишу.

Решать вопросы с руководством не мой уровень. Звоню шефу. Как назло, в этот момент осуществляют продув двигателя на истребители. Шум стоит неимоверный. Вдобавок телефон старенький у меня. Кнопочный. Без интернета и камер – другие на территории части запрещены. Всё секретно.

— Слушаю. Говорите, — отвечает Краснов.

— Алло, Пётр Семёнович, тут проблемка небольшая есть, — начинаю изъясняться я.

— Кто говорит? Вас неслышно, говорите громче.

— Это я, Федотова! — ору, пытаясь перекричать шум, и, как назло, на моей фамилии всё затихает.

На меня смотрят мужики, теперь кто я такая знают все, даже те, кто не хотел. Некоторые смеются. Набираю популярность.

— А чего ты не со своего номера звонишь?

Мда... Как выяснилось, начальник неправильно записал мой номер телефона, ошибившись на одну цифру.

Быстро излагаю ему всю суть проблемы. Пока Краснов будет выходить на руководство полётами, и пытаться договориться, мне велено ожидать, чтоб в случае положительного результата, я сразу подписала документы.

Среди военных самолётов есть и нашего предприятия. Иду ближе к ним. А то мало ли, вдруг ругаться, кто начнёт, что я мешаюсь или тут находиться запрещено. Тогда хоть скажу, что я своя.

Глава 10

Мгновенно краснею до кончиков ушей. Быстро преодолеваю оставшиеся ступеньки. Кидаю папку на кресло лётчика. Лезу в кабину.

— Я вам помогу, — поспешно говорит Артём, забравшись до самого края лестницы.

Мужчина пытается ухватить меня за плечо, но я отстраняюсь, и он промахивается. Ладонь чужака находится на моей груди. В отличие от нетренированного тела Артёма, мне там и похвастаться нечем – всё скудненько да бедненько. Еле до второго размера грудь дотягивает. Наверняка мужчина оценил немалое количество поролона в бюстгальтере. Краснею ещё больше.

— Да прекратите меня лапать! — не выдерживаю я и моя нога, занесённая в кабину, соскакивает и каблук попадает в какую-то щель. — Ай!

Ноге больно. Каблук застрял. Заношу вторую ногу в кабину и плюхаюсь в кресло, прямо на документы. Немного привстаю, чтобы достать красную папку. Надеюсь, не помяла ничего.

— Что с ногой?

— Всё в порядке, — шиплю в ответ и пытаюсь освободить застрявший каблук.

Не получается. Приходится вытащить ногу с туфли и уже руками её выдёргивать.

Хныкаю, держа обувь в руке.

— Каблук поцарапали, — выносит вердикт Артём.

Да при чём тут каблук! Я мозоль на пятке, в кровь содрала. Вот это засада! Мне обратно добираться ещё надо.

Печаль...

Обулась и рассматриваю кабину истребителя. Эх... Не так я себе этот момент представляла. Настрой совсем пропал.

Провожу по приборной панели рукой. Артём начинает рассказывать, что и где находится.

— Не стоит утруждаться. Я и сама всё прекрасно знаю.

Лётчик недоверчиво щурится. Ладно...

— Основной многофункциональный индикатор, — указала я на большой экран с изображением радара. — Рядом, ещё один – на который выводятся приборы.

Раньше, во всех наших самолётах стояли «будильники». То есть аналоговые приборы со стрелочками.

Всё мигает, хорошо работает сенсор, красивые и сочные цвета. Хоть флешку вставляй и смотри кино.

— Ручка управления самолётом имеет следующие кнопки... — начала я, но Артём, похоже, уже понял, что не на ту нарвался.

— Всё, всё! — замахал он руками. — Тебя можно хоть сейчас начинать обучать технике пилотирования. Хочешь, я тебе ещё шлем дам? — лукаво щурится мужчина.

Не сдерживаю улыбку. О нет… Нашёл что предлагать. Ни для кого не секрет, что с лётчиков пот ручьём сходит. Бывают и такие случаи от перегрузок, что пилота рвёт прямо в кислородную маску.

— Спасибо, конечно, но я предпочитаю личный шлем.

Сразу вспоминается мой любимый плюшевый медведь, на голову которого надет лётный шлем, доставшийся мне от отца. У него их было два – один выдан на работе, в котором он погиб, и второй, личный – с надписью авиатор и птичкой, стремительно летящей ввысь. Второй остался мне, в память о нём.

— Так вы лётчица? Я слышал об ограниченном выпуске лётчиц, но не совсем понимаю целесообразность. Хотя, не мне обсуждать решения вышестоящего военного командования. Вы выглядите очень молодо. Сколько вам лет? — задумчиво спрашивает мужчина, мерно постукивая пальцами по кабине самолёта.

Ну что ему ответить? Эх, промолчу насчёт профессии. Пусть лучше думает, что я лётчица, чем бомжиха.

— Восемнадцать, — отвечаю, вздёрнув подбородок.

— Ну да, все девушки так отвечают. Смею заметить, вы хорошо сохранились.

Эх… я бы ему сейчас как ответила, да телефон в руке завибрировал.

— Федотова на проводе, — отвечаю со всей серьёзностью.

— Какой ещё провод? Я тебе на мобильный звоню. На солнце перегрелась что ли? Я всё решил с руководителем полётов. Иди к инженеру подписывай, он уже в курсе, — недовольно ворчит мой начальник.

— Я – пуля! — отвечаю и отключаюсь.

Блин, Петра Семёновича расстраивать нельзя. Мне ещё на пятницу у него отпроситься нужно. А с учётом того что во вторник, в среду, и четверг у меня подготовка и экзамены, и меня не будет на работе, то могут возникнуть трудности. Нужно поспешить.

— Всё. Спасибо за гостеприимство, но мне пора. Работа «горит», — поясняю я Артёму и поднимаюсь.

— Я вам помогу слезть.

— Убедительно вас прошу – не надо.

— Жаль, — щурит глаза и улыбается Артём.

Надо отдать ему должное, что он всё же исполнил мою просьбу. Ну и пусть, что пялился на мой зад, когда я слазила. Зато не лапал.

Похромала к инженеру. Всё подписала. Недалеко стоит фисташкового цвета минивэн, на котором я собственно доехала до стоянки самолётов. Иду к нему. Рана саднит. Очень хочется снять туфлю, но нельзя. Бетонные плиты очень горячие – не вытерплю наступать на них босыми ступнями.

— Давайте я вам помогу, — говорит вновь подошедший Артём и подхватывает меня на руки, словно пушинку. – Не стоит геройствовать. Вам нужно обязательно попасть к врачу. Возможно, вывих.

Да что ж он ко мне пристал? Мозоль у меня содралась всего на всего. Но сказать об этом почему-то стыдно. Удручённо вздыхаю. Нет, ну точно до Валерки слухи дойдут. Вызвать ревность у парня – хорошо, но надо же дозировано. Не настолько кардинально. Да и люди у нас любят преувеличивать.

— Я бы и сама дошла, — бурчу в ответ.

И вообще, не знаю почему, но я испытываю неудобство на руках. Не так уж и радужно на самом деле по ощущениям, как в кино выглядит. Хочется обхватить за шею мужчину, и подтянуться повыше. Но из чувства приличия не позволяю себе лишнего.

На стоянку заруливает в это время прилетевший самолёт. К нему направляются техники. Как только кабина открывается, из неё мне машет коллега отца. Здоровается. Машу в ответ.

Атрём сгрузил меня на пассажирское сидение машины и странно посматривает то на меня, то на лётчика.

— Спасибо за помощь. Всего доброго, — прощаюсь я и закрываю дверь автомобиля.

Водитель попался хороший – добрый седоволосый дедушка, который вошёл в моё положение и добросил прямо до здания моей работы.

Отношу документы начальнику. Поскольку время подходит к концу рабочего дня, решила с ним поговорить насчёт пятницы. Пётр Семёнович насупился.

Глава 11

Чувствую, как горят лицо и шея. Робко смотрю на Валеру. Он, как всегда, уверен в себе. Ловко ведёт машину. Молчит. По выражению его лица не видно, что он раскаивается или собирается извиняться за предательство.

Из нас двоих напряжена только я. Сцепив посильнее зубы и борясь с обидой, от которой хочется плакать, прибавляю громче музыку.

«— Ты останешься одна среди берёз. Ты прольёшь ещё немало горьких слёз…», — играет по радио песня группы Божья коровка «Гранитный камушек».

Такая подходящая случаю песня попалась, что в груди всё защемило.

— Ты же знаешь, я не люблю громко, — наконец-то заговорил Валера, убавляя музыку. — Как прошёл твой рабочий день?

После того, что произошло, я едва с ума не сошла. Не такие вопросы и слова я хотела бы от него услышать. Не думала, что он настолько чёрствый и холодный. Раньше он мне казался другим. А возможно, я сама его себе придумала. Создала желаемый образ и приняла его за действительный.

— Ты мне не звонил и не писал, — произношу, сглатывая ком в горле.

— Нам нужно было время, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, — говорит Валера, выезжая на трассу.

Из-за большой скорости за окном мелькает выгоревшая степь. Вид травы начинает смазываться. Хотя… нет. Это слёзы застилают глаза.

Сдерживаю себя, чтобы не спросить кому именно нам – ему и Наде? Лично мне это время не нужно было. Я чётко знала, что люблю и готова была простить сразу. А ещё я чувствую себя униженной. Ведь предупреждала Валеру, что если он тогда уйдёт, то между нами всё будет кончено, и сама же себе противоречу. Ничего не могу с собой поделать. Сердце и тело изнывает от тоски. Хочется, чтобы он прижал меня к себе. Заключил в свои объятия. Поцеловал. Мозг и моё сердце живут отдельной жизнью. Они противоречат друг другу, войдя в резонанс.

— Что надумал? Как у Нади дела? — не могу сдержать ядовитые слова, от которым мне самой же становится больнее.

— Не начинай, — цедит Валера и нажимает педаль в пол, увеличивая скорость.

Машина взревела и за считанные минуты резко развивает бешеную скорость. На спидометр страшно смотреть.

— Я боюсь. Сбавь скорость, — ору я.

Хмыкнув, Валера всё же исполняет мою просьбу.

— Я подумал и принял решение. Не хочу с тобой расставаться. Ты мне нужна.

На душе становится легче от его слов. Но что-то всё же не так. Только не могу пока понять, что именно. Либо я не готова простить до конца, хоть и говорила обратное.

— Куда мы едем? — спрашиваю, не желая комментировать его слова, и поскольку мы проезжаем поворот, ведущий на улицу к моему дому.

Как так быстро доехали до села, я даже не заметила.

Сейчас банально не хочется выглядеть в его глазах квашнёй. Не хочется дать ему понять, что об меня так просто можно вытереть ноги и я всё приму как данность.

— Ко мне на дачу. Нужно собаку покормить и заодно поговорим в спокойной обстановке. Если ты не заметила, я веду машину.

— Хорошо.

На даче, Валера не спешит покормить пса, зато тащит меня в дом. Скорее всего, он использовал предлог, чтобы уединиться со мной.

— Чай будешь? — спрашивает он.

— Нет, спасибо.

— С кем ты сегодня обжималась на стоянке? — будто невзначай спрашивает Валера.

Что и требовалось доказать. Донесли. Эх… вроде бы город, хоть и небольшой, а по факту как в селе. Если не напрямую, так через рукопожатие все друг друга знают.

— С мужчиной. Говорит, влюбился с первого взгляда без памяти. Лётчик, между прочим. Звезду с неба обещал достать. На руках носить. И в горе и в радости быть рядо…

— Прекрати, — болезненно хватает меня за руку Валера. — Ты только меня любишь, и мы оба об этом знаем.

Не успеваю ничего ответить. Валера прижимает меня к своему телу и жарко целует. Наши языки сплетаются воедино. Сильные руки беспорядочно бродят, по моему телу, приятно сжимая.

Одной рукой он задирает топ и протискивается под бюстгальтер. Нежно гладит грудь и сжимает один из сосков. По телу разливается приятная потока, и я начинаю тяжело дышать.

Мозг отключается, и я даю волю чувствам – приятным, нежным, долгожданным, вперемежку с наболевшими. Прихожу в себя, лёжа на диване. Я полностью раздета по пояс. Пуговица на штанах расстёгнута. По щекам скатываются слёзы. Но почему-то они отдают не радостью, а горечью.

Валера отстранился и снимает с себя одежду. Полностью. Вместе с трусами. Не свожу взгляда с его аккуратного члена – сантиметров десять. Он берёт его в руку и передёргивает, сжимая головку.

Сглатываю и подтягиваюсь на диване в попытке сеть, но Валера хватает за пояс моих штанов и стягивает их вместе с трусами. Причём так быстро, будто тренировался.

— Что ты делаешь? — спрашиваю дрожащим голосом.

— Ты же сама этого хотела, — говорит он и берётся за моё колено, раздвигая ноги в стороны.

Начинаю паниковать. Это я раньше хотела, а сейчас не уверена.

Глава 12

Валера наваливается на меня сверху. Жадно целует шею. Его пальцы ласкают клитор, а я думаю лишь о том, что он, возможно, ещё не расстался с Надей. Не исключено, что морочит голову нам обеим.

— Подожди. Ты ведь хотел поговорить, — рвано произношу я.

Да, сейчас самое время. Мне нужно точно знать, что у них всё покончено. Иначе я потом себя не соберу по кусочкам. Будет ещё больнее.

— Тише, не трепыхайся. Ты же меня любишь. Все девушки мечтают лишиться девственности именно с любимым мужчиной.

— Но, ты говорил, что хочешь после свадьбы — в первую брачную ночь!

— Я передумал и принял другое решение, — недовольно ворчит Валера и водит своим членом между разгорячённых складочек.

Не скрою. Ощущения приятные. Моё тело долго хотело этого и меня предаёт. Между ног всё мокрое. Некоторые парни называют это мерзким словом – потекла.

В голове, словно мельница, движутся вопросы, на которые мне нужны ответы и частый из них – почему? Почему он передумал? Почему резко изменил своё решение?

А может ему Надя «не даёт» после ссоры? Возможно, он банально хочет справить со мной нужду? Спермотоксикоз в голову ударил?

Член упирается между ног. Одно его резкое движение и уже будет поздно.

— Остановись. Слезь. Меня тошнит, — говорю, упираясь в его плечи руками и отталкивая от себя.

— Тшш… Ты просто струсила.

Отрицательно мотаю головой.

— Ты до сих пор спишь с Надей! — выпаливаю я свои терзания, мучащие меня.

Валера тяжело вздыхает и неохотно отстраняется от меня. Садится на диване и откидывает голову назад.

Быстро подхватываю свою одежду и прикрываю ей собственное нагое тело. Почему он молчит и не оправдывается? Неужели я права?

— И? — вырывается у меня.

— Что «И»? Да, я ей ещё не сказал, что мы с ней расстались. Однако это ничего не меняет. Я окончательно принял решение в отношении тебя. Начнём всё заново.

Сижу в полном шоке. Не зря я чувствовала неладное.

— Прежде чем начинать всё с чистого листа, нужно было вначале разорвать старые связи. Я одного не пойму. Ты же с ней неоднократно расставался, но потом снова возвращался. Почему? – спрашиваю, сжимая до побелевших костяшек одежду.

— Я у неё первый мужчина. На мне лежит ответственность. Понимаешь?

— Нет. То есть, у меня возник вопрос. Ответь только честно. Если бы ты переспал со мной, то ты бы остался с кем? У Нади же уже не зарастёт потерянная невинность. Нас было бы двое. Ты как бы с нами… эм… по очереди? Из чувства ответственности?

— Прекрати со мной так разговаривать. С чего такой тон? Ты ведь сама хотела быть со мной! И я сказал, что всё у нас будет по-другому. Замуж тебя возьму. Буду только твой, — многообещающе смотрит на меня Валера.

Ого! Это он мне так предложение сделал? Странно. Не ожидала от него такого серьёзного шага. Для себя решаю, что один раз измену простить можно, но второй раз – никогда.

— Ты вначале расстанься с Надей, а потом поговорим.

Встаю с дивана и быстро натягиваю одежду.

— Я тебя отвезу домой, — заявляет Валера и надевает вещи.

— Нет. Ты хотел воспользоваться мной, и я на тебя обижена.

— Чего?

— Того! Я ощущаю себя грязной и хочу побыть одна. Самостоятельно доберусь до дома.

Выхожу на улицу и иду к калитке. Где-то в глубине души я желаю, чтобы он выскочил за мной. Остановил. Поступил как нормальный мужик – настоял на своём и довёз до дома. Но… он так и не вышел. Не догнал.

Чувствую себя одинокой. До дома идти два километра. Выхожу на асфальт, снимаю туфли, поскольку рана на ноге сильно болит. Горячо, но терпимо.

По дороге выплакалась. Много думала насчёт сегодняшней нашей с Валерой встречи. Возможно, зря я так с ним поступила. Может, надо было стерпеть свою боязнь и переспать с ним. Однако этот вариант тоже был бы неправильным.

Дома, первым делом помыла ноги, надела удобные штаны с футболкой и завалилась на кровать. Устала. А мне ещё к экзамену готовиться – билеты учить. Эх… так не хочется сейчас. Голова другими мыслями забита.

Включаю телевизор и листаю каналы.

— Алёна, иди кушать, — зовёт мама.

— Спасибо. Но я на работе плотно покушала, — вру, прикусывая губу от возникшего стыда.

Аппетита совсем нет. Зато сброшу лишние килограммы, как и хотела.

За экзаменами, дни пролетели незаметно. Наступила пятница.

Перекрасилась в блондинку. Цвет непривычный. Но самое удивительное, что я чувствую лёгкость. Мысли в голове не роятся скопом. Раньше я постоянно всё тщательно обдумывала, продумывала, анализировала, взвешивала каждое решение несколько раз, и жутко уставала от этого.

Если бы знала, что на меня так повлияет перекрашивание, то давно бы это сделала. Хотя не исключено, что я сама дала мозгу такую установку – психология.

С Валерой все эти дни не виделись. Но он мне звонил.

Перед сном пишу Валере сообщение, с просьбой заехать за мной на корпоратив. Затаила дыхание в ожидании ответа. Он не видел меня блондинкой. Для него будет большой сюрприз с учётом смены кардинального образа. Завтра тётя принесёт платье и сделает мне причёску с макияжем.

За приятными мыслями не заметила, как задремала. В руке завибрировал телефон. Сощурившись от яркого света дисплея, приоткрываю один глаз. Снимаю блокировку экрана. Читаю смс.

Валера: «Ок. До завтра. Целую».

Обнимаю руками подушку. Засыпаю с улыбкой. Всё возвращается на круги своя. Я верила, что наши чувства настоящие.

Проснулась в десять утра. Удивительно, что мама не разбудила с утра пораньше по хозяйству помогать.

Потянувшись на кровати, делаю зарядку и иду купаться. Скоро придёт тётя. Нужно, чтобы волосы хорошенечко просохли и кудри не распались. Празднование должно начаться в полшестого вечера. Выезжать нужно в полпятого, чтобы успеть доехать и быть к началу. Но готовиться начнём уже в двенадцать дня. Получается, что наводить марафет мы будем четыре с половиной часа. Понятия не имею, зачем так рано начинать. Но тёть Кате виднее.

Глава 13

Такси вызывать из города не стала. Мне нужно как можно быстрее попасть в клуб, поэтому бегу к соседям. Прошу Юлиного отца о помощи, конечно же, за деньги. Но мне сейчас всё равно на траты. У меня внутри пылает огонь, ярость и обида. Как же я так умудрилась влюбиться в предателя и лжеца…

Григорий Васильевич шумно вздыхает. Подтягивает повыше спортивные штаны, заправляя в них белую майку, и соглашается отвезти. Любопытная Юля пытается меня расспросить, что за срочность. По её широко распахнутым глазам, сверлящему взгляду и едва заметной ухмылке, она думает в верном направлении. Но я ничего ей не отвечаю. Отмахиваюсь и иду на улицу к гаражу.

Всю дорогу, подгоняю ехать побыстрее Григория Васильевича. У меня дурное предчувствие. Постоянно ёрзаю попой на сиденье и пытаюсь натянуть пониже платье, которое от сидячего положения неприлично задралось, оголив бёдра.

Подъезжая к клубу, рассматриваю людей на крыльце у заведения. Ищу глазами Валерку. Уже стемнело и мужские лица рассмотреть сложно, но я узнаю его по телосложению и манере двигаться из тысячи. Вот только его нет.

— Большое спасибо за помощь, — благодарю Юлиного папу и кладу заранее отложенные деньги в отверстие для подстаканника.

— Обращайся. Эх… молодёжь, — доносится мне вслед, перед тем как я захлопнула дверь машины.

Иду к центральному входу. Навстречу мне попадаются знакомые с работы. Здороваюсь на автомате. Мужчины оборачиваются и всматриваются. Не узнают меня в новом образе.

В холе встречаю Анну Васильевну и Беллу Георгиевну.

— Привет. Машка где? — спрашиваю с ходу.

— Простите, девушка, а вы кто? — интересуется Анна Васильевна и лезет в сумку, достать очки.

— Ну, ты чего Ань, это же наша Алёнка, — прицыкнув, поясняет Белла Георгиевна.

Анна Васильевна надевает очки и окидывает меня взглядом с головы до ног.

— Ну, красавица. Я ж тебя не узнала сразу. Ммм… в блондинку перекрасилась. Тебе идёт.

Разворачиваюсь и иду в главный зал, где вовсю грохочет музыка. Я так понимаю, от этих двоих толку не будет. Просто хотела по-быстрому Валерку отыскать. Народу очень много в клубе. Зная Машу, она бы после нашего разговора, наблюдала краем глаза за моим парнем и сразу бы мне на него указала.

— Ой, что-то мне с сердцем плохо, — громко произносит Анна Васильевна.

Оборачиваюсь. Коллега согнулась в три погибели, положив руку на грудь. Не понимаю, что происходит. С чего так резко-то? Да и не жаловалась моя коллега никогда на здоровье.

— Алёна, побудь с Анной Васильевной. А я схожу, мужа её позову.

— Давайте скорую сразу вызовем. С сердцем шутки плохи, — заявляю я и помогаю коллеге присесть на диванчик.

— Нет-нет. Сейчас всё пройдёт. Кольнуло просто резко. Было неожиданно. Старость не радость… сама понимаешь. На пенсию давно пора, — поясняет Анна Васильевна, а Беллы Георгиевны след уже простыл.

— Точно всё в порядке?

— Да, но лучше резких движений не делать.

— А что здесь делает ваш муж? — задаю интересующий меня вопрос, поглаживая руку Анны Васильевны.

— Ну, так всем сотрудникам было разрешено прийти с жёнами, мужьями, парнями, девушками. Как это у вас молодёжи сейчас называется – плюс один.

Первый раз такую информацию слышу. Хотя, ведь меня не было на работе толком в последние дни. Вот и пропустила. Да и звать мне с собой некого. Мы с Валеркой и так работаем в одной организации.

— Раз вам уже лучше, то я пойду.

Мне самой скоро подурнеет, если ещё задержусь, хоть на минуту. Встаю с диванчика, но не успеваю и шагу ступить. Анна Васильевна резво подскакивает, будто и не было у неё никакого приступа и хватает меня под руку.

— Не ходи. Не надо.

— Что? — недоумённо спрашиваю и чувствую, как моё искажённое лицо застывает, словно у статуи.

Пульс подскакивает. Градус негодования растёт вместе с пониманием, что меня всего напросто хотели задержать. Вот так вот и доверяй людям.

Злющими глазами зыркаю на Анну Васильевну и вырываю свою руку. Разворачиваюсь и пулей бегу в главный зал. Чем ближе приближаюсь, тем больше становится народу и громче играет музыка.

Протискиваюсь между людьми. Ищу взглядом Валерку, и когда нахожу, останавливаюсь как вкопанная. Меня даже кто-то пытается подтолкнуть, чтобы шла дальше, но всё тщетно.

Он стоит у барной стойки, опёрся локтем на столешницу. В одной руке стакан с выпивкой, а вот другая покоится на заднице брюнетки, которая стоит ко мне спиной. Он сокращает расстояние между ними, что-то шепчет на ухо и целует в щёку.

Мне будто нож в сердце воткнули. В груди резкая боль и я не сдерживаю стон. Ноги подкашиваются, и я оседаю на одно колено. Под обе руки меня кто-то подхватывает и поднимает. В голове стоит шум, будто гудит паровоз, а дым идёт из ушей.

С глаз брызжут слёзы. Стираю их с лица. Нижняя губа подрагивает.

По обе стороны от меня стоят Маша и Белла Георгиевна. Они пытаются отвезти меня в сторону, а я не могу оторвать взгляда с парочки причинившей мне боль.

Брюнетка оборачивается, будто почувствовав мой прожигающий взгляд. Я смотрю широко распахнутыми глазами залитыми слезами на Надю. На её лице растягивается довольная улыбка. Стерва!

Что это? Мелькающая повсюду светомузыка так неудачно попала на её лицо или она мне реально подмигнула?

Глава 14

Меня уводят к стоящему неподалёку столику. Усаживают. Кручу головой в попытке увидеть Валерку с Надей, но весь обзор загораживают веселящиеся люди с улыбками на лицах. Руки трясутся. Ощущение, что нахожусь во сне и снится кошмар.

— Соберись! — строго произносит Белла Георгиевна. — Нельзя сопернице доставлять удовольствие видеть тебя подавленной. Ты так изменилась за последние дни, что слепой бы не заметил и ради чего?

— Почему она здесь? — спрашиваю не своим голосом.

— Ну а что ты хотела, её тоже можно понять. Не захотела его отпускать одного на корпоратив, где будешь ты. Я бы на её месте также поступила, — поясняет Маша, наливая в рюмку водку «Берёзка».

— Я не пью.

— Надо. Ты не в себе. Поверь на слово, — произносит Маша, на что я отрицательно мотаю головой.

Маша подносит рюмку к моему лицу.

— Да отстань ты. Говорю же, не буду! — отмахиваюсь, и неожиданно меня хватает за голову Белла Георгиевна, запрокинув назад.

Шустрая Машка вливает в меня алкоголь. От непривычки к крепкому напитку я начинаю кашлять и задыхаться. Ощущение, что мне горло обожгло. И это я молчу, что водка попала мне в нос из-за сопротивления.

— Воды, — шиплю я, но сомневаюсь, что мой тихий лепет слышно под звуки грохочущей музыки.

— Запевай, — перекрикивает музыку Маша, вручая вишнёвый сок.

Начинаю жадно пить, как путник в пустыне умирающий от жажды и только когда почти всё выпила, понимаю, что это вино.

Да они издеваются! Споить меня решили?! Больше всего злюсь на Беллу Георгиевну. Уж от кого, а от неё такой пакости не ожидала. Взрослая женщина, а ведёт себя как подросток.

Хватаю со стола нарезанные дольки апельсина и яблок. Кладу в рот, интенсивно жую. Быстро всё съедаю и перехожу к мясной нарезке.

— Ты не столько выпила, сколько заедаешь, — смеётся Маша.

— Потому что вкус во рту гадкий. Фу… И вообще, я неделю почти ничего не ела. Не хочу, чтобы мне стало плохо из-за вас.

— Будто тебе сейчас хорошо.

— Не сравнивай душевную боль и головную. Не хватало одной, так вторая может прибавиться. Не делай так больше Маш. Нельзя заставлять против воли, — недовольно фыркаю и встаю на ноги. Хочу поскорее уйти от этих предательниц, пока они ещё чего неладного не сделали.

Не успеваю ступить и шагу, как всё вокруг закружилось. Ноги подкосились, и я падаю обратно на стул. Блин, что же это такое? Мозг вроде бы соображает, а тело не слушается. Неужели я напилась?

Коллеги смеются. А я сижу в полном шоке. Не ожидала такой подставы от организма. Вдобавок, как назло, Валерочка с Наденькой потанцевать вышли. Прямо перед носом у меня обжимаются. Такая милота, аж тошно.

Некоторые говорят, что если любишь, то простишь или отпустишь любимого человека, ради его счастья. Увы, это всё не про меня. Для меня подходит совсем другое высказывание – от любви до ненависти один шаг. Хотя, тоже не совсем корректно. Поскольку целых два раза мне воткнули нож в сердце. Два шага пришлось сделать, чтобы осознать – ненавижу и не прощу!

Сцепив посильнее зубы, встаю со стула. Задираю повыше и без того короткое платье. Слегка пошатываюсь.

— Ты куда? — недоумённо спрашивает Машка.

— Не твоё дело, — решительно отвечаю я.

У меня сейчас несколько вариантов. Первый, подойти к Валерке и посмотреть в глаза. Дать знать, что я его спалила второй раз. Но тогда, я буду выглядеть жалко. В особенности позволю Наде надо мной возвыситься. Буду в проигрыше. Второй вариант сложнее, но почему бы и не попробовать. Играть в отношеньки и вызывать боль можно двоим. Ведь я знаю ненормальную привязанность, а вернее – любовь Валерки к двум девушкам одновременно. Пусть тоже поревнует. А если он и в чувствах своих мне врал, то хотя бы эти двое будут знать, что я не убиваюсь с горя.

— Ты же пьяная. Я одну тебя никуда не отпущу. Вон сколько мужчин на тебя поглядывает. Мало ли что... тьфу-тьфу, — прицокивает Белла Георгиевна.

— Не говорите ерунды! — перекрикиваю я играющую музыку. — Никто на людях приставать ко мне не станет.

Вытаскиваю заколки с волос. Запускаю в них пальцы и встряхиваю.

—Ну как я? — спрашиваю, ущипнув себя за щёки.

— У тебя взгляд бешеный. Ты что, драться идти собралась? Давай мы тебе хотя бы поможем?

— Пфф... Я сама в состоянии!

— Но ты ведь только что чуть не упала!

— Ерунда! – говорю, и сама от себя не ожидая, иду в центр зала походкой от бедра.

Кхе-кхе, никогда так раньше мягко и элегантно не ступала – словно кошка, жаждущая поймать мышь.

Оказавшись в центре танцпола, озираюсь по сторонам и ищу мужчину. Да такого, чтоб у Нади челюсть отвисла. К моей удаче или везенью я вижу его – лётчика!

Он выделяется из толпы своей выправкой и манерой держаться. В сравнении с Валеркой от него веет харизмой, лоском, богатством. Белая рубашка обтянула трицепсы, ноги широко расставлены. Чувствуется уверенность, собранность. Определённо он тот, кто мне сейчас нужен.

Непроизвольно широко улыбаюсь. Да… Валерка слюной своей брехливой подавится. Инженер проигрывает по многим параметрам лётчику. По крайней мере, в нашем маленьком городке они ценятся у женщин. Для некоторых – прямо мечта!

Пока иду, музыка затихает, и объявляют белый танец. Смеюсь в голос от удачи.

Подхожу к компании мирно беседующих мужчин. Нежно касаюсь руки Артёма и веду от кисти вверх, отчего он вздрагивает и оборачивается. Внимательно всматривается в моё лицо, а я как развратница облизываю губы и прикусываю.

Ужас, сама от себя не ожидала такой манеры поведения.

— Потанцуем? — спрашиваю я, смотря ему прямо в глаза.

— Алёна? С каждым разом вы не перестанете меня удивлять. Кхм… извините, но вы не совсем вовремя. И да, я не танцую, — говорит он и отворачивается.

Как это? В смысле не танцует? Но мне капец как надо!

Глава 15

Хватаю за руку Артёма и тяну вниз, чтобы нагнулся. Возможно, я была резка. Поскольку его другая рука со стаканом дёрнулась. Коньяк выплеснулся. Благо он успел отвезти руку в сторону, и пролилось не на него.

Ох… как он на меня посмотрел… Будь я трезвой, то сбежала б в ужасе, но не сейчас. Алкоголь затупляет здравый рассудок. Инстинкт самосохранения отбило напрочь.

— Ну что ещё? — недовольно спрашивает.

— Мне очень надо. Вопрос жизни и смерти!

— Моей?

— Да при чём тут твоя?

— Тогда свободна!

— Тебе жалко что ли? — спрашиваю и добавляю: — пожалуйста.

Артём смотрит на меня не мигая. Не знаю, о чём он сейчас думает, но на всякий случай делаю бровки домиком и глаза пожалостливее.

— Извините, отойду ненадолго. Белый танец, — поясняет лётчик и передаёт стакан со спиртным рядом стоящему мужчине.

Не успеваем отойти ближе к танцующим, как я оступаюсь. Он придерживает меня под локоть и прижимает к себе. Вновь его прохладные руки приятно холодят мою разгорячённую кожу.

— Ты чего меня позоришь?

— Кто? Я? Разве пригласить на танец — позор?

— Я тебе русским языком сказал, что занят! Но ты как пиявка присосалась. Совсем совести нет?

— Разве у мужчин не заложено в крови спасать дам из беды?

— Ты-то дама? От тебя разит за версту. Ты пьяная.

Надо же какой. Ещё недавно сам обжиматься лез. И у него всё работало как надо у мужчин. Моя пятая точка помнит «контакт».

Не заметила в споре, как мы сблизились с нужной мне парочкой.

Взглядом встречаюсь с Валеркой. Заметил. Вон как глаза выпучил. Ха! Не ожидал? Думал, что я как послушная овечка буду дома его дожидаться?

Прижимаюсь к Артёму. Широко улыбаюсь — мол, я счастлива. Тянусь к уху Артёма, но он поднимает голову выше и кривится.

— Положи мне руку на попу, пожалуйста. И сожми, если несложно.

Мой партнёр по танцу смеётся. Бесит, гад. С другой стороны, тоже хорошо, могут воспринять за приятный флирт.

— Скажи честно, ты на меня запала?

Перестаю улыбаться.

— С чего вдруг? У тебя слишком завышенное самомнение. Ты конечно хорош, но характер у тебя ужасный.

— Ну да. И вырядилась ты как шлюха совершенно случайно. Решила соблазнить прелестями?

А вот сейчас обидно было. Что за злоба его переполняет? Сразу почувствовала себя некомфортно. Захотелось расплакаться. Песня ещё такая грустная играет.

— Меня парень бросил. Вон тот — в клетчатой рубашке, с козой в розовом платье.

— А я-то тут при чём?

— Побудь, пожалуйста, моим парнем сегодня. Буквально одну ночь. Я хочу, чтобы он локти кусал. Пожалел, что бросил меня!

— То есть, ты решила воспользоваться мной, причём нагло? А ты ничего не попутала?

— Блин, ну, пожалуйста! Тебе сложно что ли?

— А в чём моя выгода? Считаешь мне заняться больше нечем?

— Ну, пожалуйста. Проси всё что хочешь.

— Вот прямо всё?

— Ну… не прям всё. Так и быть, одно желание и никакого криминала.

— Слушай, мой тебе совет — не занимайся хернёй!

— Да чтоб тебе женщины так «давали», как ты мне «помог»! — зло высказываю и наступаю ему на ногу.

Мой партнёр поворачивает голову набок, прищуривает глаза и недовольно на меня смотрит.

Но мне этого мало. Он жутко меня взбесил. Я-то рассчитывала, что он мне поможет. В крайнюю нашу встречу он был более обходительным. В кабине самолёта предложил посидеть. Расшаркивался — давай я тебе помогу, покажу и расскажу. Полапать не забыл. А сейчас категорично в позу встал.

— Сумасшедшая. Думай, что говоришь. Надеюсь, твои слова никогда не сбудутся.

— Зря надеешься! У меня в роду прабабка была, так всё в село к ней ходило. А она и вылечить, и проклясть могла. Так что имей в виду, иногда мои слова сбываются. Наследственность, — лукавлю, и на душе радостно от сказанной гадости становится.

— Тогда закрой свой рот или я тебе его закрою сам! И…

— Иначе что? Договаривай! Ударишь, да? Вот твоя истинная сущность. Настоящий мужчина никогда бы не поднял руку на девушку. Твои угрозы — пустые слова.

Не знаю, что на меня нашло, ведь у меня нет в роду ни бабушек, ни прабабушек, которые занимались колдовством. Эффект от сказанных мною слов странный получился. Поскольку я реально нарвалась на взбучку. Мне точно нельзя пить.

Неправильного мужчину я выбрала среди всех.

Артём схватил меня за волосы на затылке и потянул в сторону. Ну всё… Сейчас, как приложит меня о какой-нибудь косяк. Сама напросилась. А всё это алкоголь говорит во мне. В здравом уме язык бы проглотила, да и смелой такой я никогда не была.

Испуганно смотрю в глаза Артёму.

Страшно-то как. Всё, теперь точно никогда пить не буду. Алкоголь вызвал у меня некий словесный понос, который я не могу сдержать. Похоже, он меня сейчас на всю жизнь закодирует.

Неожиданно он притягивает меня к себе и целует. В принципе, как и обещал, он закрыл мне рот. Да ещё как? Мне кажется, он вложил в этот поцелуй всю ненависть и злобу.

Мир вокруг остановился. Даже музыка сбилась с ритма. Надо признать, что целуется он волшебно. А ещё этот язык… Как же он им орудует. Я никогда так раньше не целовалась. Профессионал, что тут скажешь? Наверное, через него куча женщин прошла, вот и умеет. Не то что я.

Чем больше я сопротивляюсь, тем крепче он вдавливает меня в себя и затыкает тем самым мой нос. Дышать становится нечем. Пытаюсь отстраниться, но он крепко удерживает мою голову. Я не поцелуй, конечно, просила, но это даже лучше. Нельзя, чтобы всё прошло насмарку.

Аккуратно кладу руки на его плечи, провожу медленно по ним и пытаюсь незаметно надавить, чтобы он отстранился наконец-то.

В какой-то момент мне уже показалось, что я сейчас отключусь и упаду в обморок от недостатка воздуха. Секунда, другая, и он перестаёт меня целовать. Расстояние между нашими лицами ничтожное. Я рвано дышу. Мой взгляд затуманен.

Даже стыдно представить, как я выгляжу сейчас со стороны. Обидно, что лицо Артёма — холодная и непроницаемая маска. Взгляд колкий и серьёзный.

Глава 16

Непроизвольно массирую плечи Артёма. В голове уже плывёт картинка с дракой, как в боевике с телека. Но думаю, долго она не продлится. Быстренько разнимут драчунов. Желательно бы уволили Валерку с работы и тогда бы стало мне поспокойнее. Не хочу с ним пересекаться от слова совсем. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

— Идём, — произносит Артём и разворачивается ко мне лицом.

Замерла от непонимания. Лётчик подхватывает меня под руку и разворачивает в другую сторону. Как уходим? Кино не будет?

— Мы что, уходим без боя?

— Совершаем тактическое отступление.

— Знаешь, мне кажется, что надо бы…

Договорить не успеваю. Артём с силой сжимает мою руку и шепчет на ухо:

— Я тебя не спрашивал, что мне делать. Ты сейчас закроешь свой милый ротик и помолчишь! Иначе я найду ему другое применение. Но тогда ты тоже не сможешь говорить.

Ничего себе изменение в человеке. Каждое слово сказано вкрадчиво и с такой интонацией, что я прониклась.

Резко замолчала. В особенности пугает намёк на минет. Фу… как грязно. Я совершенно не знаю человека, с которым связалась.

— Ты идёшь к барной стойке и ждёшь меня там.

Киваю и следую дальше. Спорить с Артёмом почему-то не захотелось. Язык будто к нёбу прирос. Ладно. Попью заодно. У меня в горле пересохло. Вот только неизвестно как долго мне его ждать и главное – зачем?

Верчу головой по сторонам – ищу взглядом Валерку. Не видно. Не гонится и хорошо. Он слабоумием никогда не страдал. Нападать думаю, не станет. На танцполе всё же эмоции у него взяли верх. В клубе находится высокое начальство, а мой бывший очень любит свою карьеру и ценит свои достижения. Не станет он барагозить и портить себе карьеру. Неспроста его мама называет лизоблюдом.

Сажусь на высокий стул за барной стойкой, закидываю ногу на ногу и поправляю задравшееся платье.

Бармен – симпатичный мужчина с аккуратно подстриженной бородой, цепким взглядом и шикарной улыбкой не сводит с меня взгляда.

— Что пожелает юная леди?

О, леди… кхм… мог бы сразу госпожой назвать. Чего мелочиться? Ну да ладно… Это я попьяне придираюсь. На самом деле приятно прозвучало обращение.

— Пить хочу. Что-то холодное.

Бармен ловко подкидывает в руках жестяные баночки, трясёт ими. Добавляет ещё в них неизвестную жидкость. Есть некая схожесть в его действиях с выступлением клоуна в цирке. Передо мной ставится прозрачный стакан необычной формы. В него мужчина кладёт лёд, пару листьев мяты, дольку лайма и заливается всё получившимся коктейлем зелёного цвета. Как вишенка на торте – трубочка с зонтиком.

— От заведения, — говорит бармен, подмигивает и уделяет внимание другой подошедшей посетительнице.

Мне кажется, сердце сейчас биться перестало, а лицо застыло непроницаемой маской, как у статуи. Подошедшей посетительницей оказалась Надя. Она без стеснения смотрит на меня и улыбается. Глаза блестят от радости. Всё выражение её лица говорит, что она рада случившемуся. Я сама облегчила ей жизнь, поставив точку в отношениях с Валеркой.

На душе немного гаденько, будто меня помоями облили. Но я ни о чём не жалею. Лучше сразу прекратить отношения, которые плохо начались. Иначе, если бы и дальше всё продолжилось, то родила бы я ребёнка и пока стирала грязные пелёнки, мой ненаглядный гулял с другой в это время. А дальше то что? Развод?

Доверия нет, и больше не будет. Я уже прощала и меня предали повторно. Я бы всё время переживала, подозревала, пыталась проследить за Валеркой. Накручивала себя каждый раз. Нет. Я так не смогу. Такая жизнь не для меня. Пора уже признаться себе, что я ревнивица и собственница! Мой мужчина должен быть именно моим и ни с кем его делить, я не намеренна.

Давно нужно было поставить точку в нездоровых отношениях и включить мозги. Да чувства туманили рассудок. Я сегодня прозрела, словно котёнок, впервые открывший глаза.

Делаю несколько глотков коктейля. Вкусный, однако, небольшой привкус алкоголя есть.

— Привет, — говорит миловидная брюнетка и присаживается рядом, закрывая обзор на Надю.

— Здравствуйте, — отвечаю, прочистив горло.

— Меня зовут Алина, можно просто Аля.

— Алёна.

— Слушай, ты так страстно целовалась. Прям огонь. Давно встречаетесь?

Первая пришедшая в голову мысль – послать девушку куда подальше. Я её первый раз в жизни вижу. Некрасиво задавать личные вопросы незнакомым людям. Блин… но Надя—то слушает. Настроила свои локаторы на полную и даже придвинулась поближе.

— Достаточно.

— Слушай, а у вас всё серьёзно? Просто он мне тоже понравился, — наглеет Аля.

Сдерживаю себя, чтобы не засмеяться. Не успела я обзавестись парнем на одну ночь, как к нему прицепом и соперницы прибавились.

Поворачиваюсь вполоборота к скоплению людей. Нахожу взглядом Артёма. Внимательно его рассматриваю. Хорош. Правда жить с таким очень сложно – словно сидеть на пороховой бочке и не знать, когда рванёт. За ним всегда будут охотиться красивые девушки – такие как Аля.

— Он мой жених. Лучше тебе найти другого, — поясняю и выпиваю полстакана коктейля.

— Не всё так просто, как хотелось бы. Вот вы где познакомились?

— На работе. Общие интересы объединяют.

— Слушай, а где ты работаешь? Я имею в виду – какой отдел?

Так, пора уходить, пока мне не был задан вопрос, на который я не смогу ответить. Больно любопытная барышня.

Встаю со стула. К горлу подступила тошнота. Делаю глубокий вдох и выдох. Артём ещё не освободился. Думаю, он не заметит, если я по-быстрому схожу в дамскую комнату. Хочу умыться холодной водой, ну и по маленькому приспичило.

— Постой, ты не ответила! – останавливает меня Алина.

Вот же прицепилась. И ведь я не знаю кто она. Так разговаривает, будто мы хорошие подружки. С другой стороны, на корпоратив не пустили бы совершенно посторонних людей. Возможно, она дочка одного из начальников или чья-то родственница. Будет нехорошо, если обижу.

Глава 17

Упала на пол. Неимоверно болит рука в области локтя. Не сдерживаю слёз и плачу. Встаю на четвереньки. Перед моим носом мужские ботинки. Внутри всё сжимается от страха. Пытаюсь отползти в сторону, но меня повторно хватают за волосы и рывком поднимают.

Машинально хватаюсь за руку, тянущую меня за волосы. С ужасом и отвращением смотрю в искажённое злобой лицо Валерки.

Как он смог поступить так подло? Напасть на девушку, которая заведомо слабее его? Не думала, что он такая мразь. Как же я в нём ошибалась.

— Отпусти! Мне больно.

— Ты что о себе возомнила дрянь? Думала, тебе сойдёт с рук, что водила меня за нос?

Растерянно озираюсь по сторонам. Вокруг столпились люди. Но никто не спешит помочь. Все с любопытством смотрят. Им интересно, что будет дальше. Как же можно быть такими бесчеловечными? Одна из девушек и вовсе достала телефон и снимает. Господи, пусть я никого из присутствующих не знаю – компания большая, но мы же работаем в одной организации. Бессовестные!

— Между нами всё кончено. Ты сам во всём виноват, променял меня на Надю. На пепелище строить дом – плохая примета.

— Я мужчина! Я решаю, когда всё будет кончено! Дура! — шипит мне в лицо Валерка, сильнее натягивая волосы.

— Да отпусти же, больно! Я тебя предупреждала, что больше не прощу!

— Рот закрой и иди давай.

Валерка тянет меня куда-то за ушибленную руку. Корчусь от боли. Не хочу с ним никуда идти.

— Ты мне никто, а ведёшь словно ревнивый муж! Псих!

— Думай, что говоришь! Приди в себя, дрянь, — шепчет Валерка, выпучив на меня глаза.

Замахивается, для удара пощёчины.

Втягиваю голову в плечи. Не успеваю зажмуриться. Глаза, наоборот, расширяются, а рот непроизвольно открывается.

За спиной Валерки вижу Артёма, который буквально подлетает к нам и перехватывает руку бывшего парня. Беглым взглядом лётчик осмотрел меня и врезал кулаком Валерке в лицо. Тот отпускает мои волосы, поскольку хватается обеими руками за пострадавший нос, из которого хлыщет кровь, капая большими каплями на рубашку и пол.

Стою в полной растерянности, как вкопанная. С меня будто все силы выкачали.

Валерка долго не мешкает. Громко ругаясь матом, лезет в карман и достаёт раскладной нож. Замахивается на соперника, благо тот шустрым оказывается – уворачивается и подталкивает Валерку в спину.

Ой, только не это!

Со всех сторон слышатся охи и ахи.

Ну, всё, пиздец! Валерка, не устояв на ногах, падает с небольшого лестничного пролёта, ведущего в подвал.

Лежит и не шевелится.

Чувствую, как голова немного немеет, и будто волосы шевелятся.

Мысли в голове роятся. Он либо на нож упал, либо неудачно ударился головой. Он жив вообще? Что же теперь будет… Меня посадят в тюрьму! За преступление, совершённое группой лиц, ещё и больше срок дают. К горлу подступает тошнота.

Тянусь к телефону.

— Нужно вызвать скорую помощь, — произношу хриплым голосом и вижу подбегающую охрану клуба.

Один мужчина опускается на одно колено рядом с лежащим Валеркой и что-то говорит в рацию. Я не слышу его слов из-за голосов людей.

Ощущение, что все пальцем тычут в меня, винят в случившемся, осуждают.

Глава 18

— Успокойся. Не смотри, — говорит Артём, обхватывает меня за талию и ведёт на улицу.

Прохладный ветерок ласкает моё разгорячённое лицо, но тщетно. В груди, будто костёр пылает. Смотрю на дрожащие руки. Пытаюсь их унять. Не получается.

— Я не хочу в тюрьму. Зачем я вообще приехала, — рыдаю взахлёб.

Артём притягивает меня к себе. Утыкаюсь ему в грудь. Он гладит меня по голове. Несмотря на сильное мужское плечо и поддержку, мне становится ещё горше. Понятное дело, что я не хотела скандала и драки, но по факту подставила совершенно постороннего мужчину. Заступившись за меня, ему грозит уголовная статья.

Ещё неизвестно кто кого утешать должен. Мне никогда не вымолить у Артёма прощение.

— Я сейчас отойду ненадолго. Пообещай мне, что в этот раз ты никуда не уйдёшь и дождёшься меня? — тихо шепчет над моей головой.

— Обещаю.

Он отступает. Становится одиноко. Смотрю в спину удаляющегося Артёма, который направился в клуб.

Ноги совсем не держат, и я подхожу к рядом расположенному фонтану. Сажусь на бортик и окунаю руки в воду. Мокрыми ладонями утираю слёзы на лице.

За что мне всё это? Я просто хотела быть счастливой и любимой. У меня были грандиозные планы на жизнь. Мечты, которые теперь не сбудутся. С судимостью никто не возьмёт меня на работу по специальности. У нас секретность… Даже если у родственников в прошлом есть судимость, уже не трудоустраивают… Придётся менять полностью профессию, пересматривать планы на жизнь. Всё разрушилось в один миг. Да и неизвестно как на меня повлияет тюрьма. Возможно, я стану чёрствой, злой и обиженной на судьбу.

Зачем я вообще сюда приехала. Дурында!

К клубу подъехала полицейская машина. Сменяющие друг друга цвета от проблескового маячка бьют в глаза. Ну вот и всё… Остались последние минуты на свободе.

Срываю растущий у моих ног цветок. Вдыхаю его приятный запах. Он красив, но скоро увянет. Как и я. Таковы жестокие реалии.

Прохладная рука ложится на моё плечо, и я вздрагиваю, едва не свалившись в фонтан.

— Тише-тише. Не пугайся так. Всё будет хорошо, — натянуто улыбается Артём и помогает мне встать. – Садись в машину.

Смотрю на стоящее на парковке такси и отрицательно мотаю головой. Не-е-ет. Никуда не поеду.

— За побег с места преступления по головке не погладят.

Артём фыркает. Наклоняется и подхватывает меня на руки. Несёт к машине и усаживает на заднее сидение. Какой стыд. У него из-за меня серьёзные проблемы, а он ещё и на руках меня носит. Так недолго и на шею залезть.

Перед моим носом захлопывается дверь. Бежать не пытаюсь. Руки опустились, а в душе звенящая пустота, крикни в неё и раздастся эхо. Слышу звук закрывшейся двери с правой стороны от меня – Артём сел рядом. Он дал команду таксисту ехать от клуба подальше, но не сказал куда.

— В клубе повсюду камеры. Нас всё равно найдут, — вслух произношу я, крутя между пальцами сорванный цветок за стебелёк.

— Ты трусиха.

— Я реалистка. Да и страх свойственен каждому.

— Выдохни и успокойся. Как ты правильно подметила, в клубе действительно есть камеры и на них отчётливо видно, что произошедшее – самооборона.

— Не помню точно, но есть статья такая в Уголовном кодексе, за превышение самообороны. Зачем ты вообще полез? Даже если бы Валерка меня избил, пережила бы как-нибудь. Раны бы со временем затянулись. Да и легче было бы на душе, ведь я бы всё воспринимала с позиции жертвы. Меня бы жалели, а не осуждали, тыча пальцем.

— А как ты хотела, когда я слышу, что мою девушку бьют? Стоять в стороне я не намерен. Пусть у нас всё и не по-настоящему. Проехали. Я уже понял, что тебе нравится быть жертвой. Если хочешь, вернись обратно. Кстати, жив твой ненаглядный, и даже заявление отказался писать. И да, ты себя накрутила насчёт тюрьмы. Это я толкнул парня, ты же, стояла в стороне.

Замерла от услышанных слов, а потом и вовсе расхохоталась. У меня истерика. Несмотря на хорошие новости, на душе легче не стало.

— Ну, так что, возвращаешься? — произносит спокойным тоном Артём, но вот смотрит на меня, как на умалишённую.

Отрицательно мотаю головой. Ну уж нет. Я теперь к Валерке на пушечный выстрел не подойду. Стороной буду обходить. Не скрою, рада, что он жив, всё же я не мстительная и вообще за добро во всём мире. А ещё больше рада за то, что Валерка в полицию не стал обращаться – есть всё же в нём, хоть что-то человеческое.

— Остановите, пожалуйста, — прошу водителя.

Таксист смотрит в зеркало заднего вида, в ожидании реакции Артёма. Я для него, похоже, не авторитет, да ещё и в нетрезвом состоянии. Сговорились мужики. Но нужно отдать должное лётчику – молча, кивает таксисту. Раздаётся звонкий скрип тормозов, и я выскакиваю на улицу.

Вокруг не души. Пустырь, темень, а ещё обрыв, с которого потрясный вид на реку и лес. В свете луны, всё очень красиво.

Вдыхаю полной грудью ночной воздух с запахом полыни и подхожу к краю обрыва. Таксист, не дожидаясь, уехал. Артём стоит неподалёку. Расставила руки в стороны. Ветерок обдувает моё тело. Присутствует чувство свободы – словно я птица и вот-вот полечу. Хочется спустить накопившийся негатив. Набрав побольше воздуха, без стеснения пою песню Кипелова:

— «Надо мною тишина,
Небо, полное огня.
Свет проходит сквозь меня,
И я свободен вновь…

От зла и от добра.
В моей душе нет больше места для тебя!».

А потом и вовсе ору:

— Все мужики – козлы!

— Надеюсь, тебе полегчало, — хлопая в ладоши, заявляет Артём и идёт ко мне ближе. — Лучше тебе отойти от края обрыва, от греха подальше.

Хочу сказать, что я всё контролирую, но неожиданно рядом послышался громкий вой.

— Волки! — говорю и резко дёргаюсь.

Нога соскальзывает. Удержаться не за что. С громким визгом лечу вниз.

Падение не самое удачное. Болит левая нога в области щиколотки. Вся в пыли, встать не могу. Сижу в яме, заливаясь горючими слезами. А ведь рядом где-то волки. Ну, или собаки. Наверняка злые.

Глава 19

Морщусь от света – Артём, включил фонарик на телефоне, освещая путь.

Он останавливается рядом со мной, широко расставив ноги. Задираю голову, чтобы взглянуть на него, но ничего не видно из-за фонарика, направленного на меня. Перед глазами теперь появилось белое бельмо.

— Где болит?

— Душа болит.

— Это всё?

— Ещё нога, — указывая на щиколотку, шмыгаю носом.

Присев на корточки, Артём прикасается к моей ноге. Аккуратно расстёгивает застёжку на сандалии и кладёт на землю. Начиная от колена, до кончиков пальцев, он осторожно прощупывает. Подушечкой большого пальца нажимает на болезненный участок, и я не начинаю шипеть.

— Пошевели пальцами на ноге.

Послушно выполняю.

Затем он сгибает и разгибает стопу и колено.

— Перелома нет. Уже хорошо. Вставай. Будем выбираться.

Перехватив меня крепко за руку, помогает подняться. Держу его за плечо, чтобы не потерять равновесие. На ногу наступать больно. С учётом того что я ещё и без обуви на ноге, совсем печально. Сухая трава и колючки больно впиваются в стопу. На одной ноге, к тому же на каблуке, долго не попрыгаешь. Ещё и в гору.

— Я сама не дойду, — выношу вердикт, но в ответ тишина. – Чего ты молчишь?

— Думаю. Бросить тебя здесь или всё же помочь подбитой лётчице?

Блин, до сих пор думает, что я лётчица. Или он про полёт с обрыва?

Подобрав с земли сандалию, Артём вручает её мне в руки. Шумно вздыхает и подхватывает на руки.

Пытаюсь натянуть платье, чтобы оно прикрывало попу. Я вот-вот сгорю от стыда.

— Не дёргайся.

— Угу, — поддакиваю я, краснея до кончиков ушей.

Хорошо хоть, что сейчас ночь и не видно моего смущения.

Тяжело. Очень тяжело пришлось Артёму забраться в гору со мной на руках. Я бы даже сказала со скрипом. Пару раз он оступался назад, и я сжималась, в страхе, что вновь придётся лететь кубарем вниз, только уже вдвоём.

Он пронёс меня два километра до ближайшего дома. Сгрузил на лавочку, молча сел рядом и утёр пот со лба.

Чувствую себя неловко. Притихла, как мышка.

— Тяжёлая. Тебе стоит следить за фигурой.

— Мама говорит, что у меня хорошенькая фигура, — тихонечко бурчу в оправдание.

— Слушай поменьше мам. Они тебе всё что угодно скажут. Для них собственные дети, всегда хороши.

Артём встаёт с лавочки и идёт к торцу дома. Звонит по телефону. Навострила уши. Прислушиваюсь.

— Олег, привет. Нормально всё. Вызови мне такси к дому на улицу Андреева 16. Ещё нужен хороший травматолог. Нет, не мне. Пусть в гостиницу подъедет.

Когда слышу про травматолога, на душе теплеет и невольно на лице появляется улыбка.

Вот только... Оказаться наедине с мужчиной в номере, которого плохо знаешь, вызывает сомнения. Красивым надо признать. Не только внешне, но и душой судя по поступкам. С Валеркой-то мы долго встречались и дружили, а выяснилось, что я и не знала его вовсе. Так что не во времени дело, а в поступках.

Гоню прочь дурные мысли.

Прежде всего, с ногой нужно разобраться.

Такси приехало быстро.

Вышли мы у гостиницы, принадлежащей нашему производству. Настроение приподнялось. Встретила пару знакомых лиц. Не общаюсь, конечно, с этими людьми, но неоднократно видела.

Чувство неуверенности и дискомфорта и вовсе улетучилось.

Девушка на ресепшене проводила нас сканирующим взглядом. На входе, кстати, висят камеры. Не думаю, что меня убивать будут.

Артём поставил меня на ногу и придерживает за талию, чтобы я не упала. Хотя, я и так нормально стою и упираюсь рукой в дверной косяк.

Его прикосновения волнуют, вызывают трепет. Да только вот ноющая нога приводит в чувство.

Войдя в номер, Артём включает свет и помогает мне присесть в тёмно-синее бархатистое кресло в цвет портьерам. В центре расположена кровать у стены, а напротив, столешница со встроенным холодильником и ящичками, над которой висит большое зеркало. Очень много светильников. Имеется шкаф и санузел. А ещё столик на двоих, на который я кладу сумочку.

Наклоняюсь осмотреть ногу и заодно снять сандалию со здоровой ноги. Есть небольшая припухлость. Когда уже травматолог придёт… Переживаю. Никогда ранее таких травм не было.

— Тебе нужно помыться, — говорит Артём, вынимая травинку из моих волос. — Сейчас ты больше похоже на себя при нашей первой встрече.

Злюсь. Это он мне про бомжиху напоминает? Вот же…

— Дома помоюсь.

— Не ерепенься. Скоро придёт травматолог.

Вздыхаю. Сложно с ним не согласиться. Все открытые участки тела чешутся. Когда падала, местами поцарапалась. Вся в пыли. По-хорошему, мне и одежду чистую нужно.

— Идём, — протягивает руку, не дождавшись моего согласия.

В его глазах пляшут смешинки. Похоже, что моя робость доставляет ему удовольствие. Ну уж нет!

Вздёргиваю повыше подбородок и с уверенностью вкладываю в сильную ладонь, свою. Подумаешь, в душ меня собрался сопроводить.

Доскакав до санузла, ещё больше приободряюсь. Душ, выложен из кафеля и всего-то небольшой порожек сантиметров пятнадцать. Артём мне галантно помог перепрыгнуть через порожек. Стою к нему спокойной. Проблем никаких нет. Можно спокойно держаться за стену, чтобы не упасть. Вот только он не уходит. И мало того, его пальцы медленно скользят по бёдрам, задирая платье.

— Ты чего делаешь? Руки убрал!

— Кхм… Помогаю раздеться. Не в одежде же тебе мыться.

Пауза. Хмурюсь. Он сейчас серьёзно?

— Я сама в состоянии раздеться. Иди давай отсюда.

Хмыкает, но не спорит.

— Вот это полотенце и халат чистые. Можешь воспользоваться, — указывает Артём, мне на противоположную стену.

— Спасибо.

Как только он вышел, снимаю с себя одежду и кидаю на пол подальше от душевой, чтоб не намочить. Грязная одежда, конечно, но другой у меня нет. Ночевать я здесь точно не собираюсь. У меня с Машей договорённости.

Когда уже намылилась мужским гелем для душа, понимаю, что дверь-то не заперта. Начинаю мыться интенсивнее.

Глава 20

Растерявшись, наступаю на больную ногу. Шиплю от резкой боли.

Глаза бегают из стороны в сторону. Интенсивно соображаю, как дотянуться до халата. Но это бесполезно. Далеко.

— Не смей входить! Я запрещаю! — громко кричу.

Поджав недовольно губы, опускаюсь на пол. Сажусь попой на мокрый кафель. Негигиенично, но и пофиг. У меня другая сейчас задача – добраться хоть до какой-нибудь одежды.

Отталкиваюсь руками о пол и подползаю к халату. Тяну за него вниз, но он, зараза, как специально не падает. Нужно вставать, чтобы его снять, а это время. Быстро-то подскочить на ноги не получится.

Не нахожу ничего лучше, чем закрыть дверь, провернув хлипкий замок на ручке.

Становится легче дышать, но лишь на несколько секунд. Ручка двери оживает. Артём постоянно её дёргает, в попытке открыть.

— У тебя точно всё хорошо? Ты зачем закрылась? — уже стучится.

Блин, ну что непонятного? Или он так расстроился, что не попал в ванную?

— Потому что тут занято! — поясняю и начинаю злиться.

Хватаю повторно край халата. Дёргаю раз, дёргаю два. Прикрученная к стене деревянная дощечка с крючками, на которой висит халат, срывается и падает. Только и успеваю зажмурить глаза и вскрикнуть.

Раздаётся гулкий удар об пол.

Фух… меня не зацепило.

Артём повторно начинает ломиться. Вот упёртый какой.

— Я же предупреждал, что упадёшь! С тобой всё в порядке, Алёна? Если не ответишь, то я ломаю дверь!

— Всё хорошо! Я уже выхожу! Помыться нормально не даёшь.

Как смогла, отёрлась полотенцем и повязала его на голове, чтобы не капала вода с волос. Накидываю длинный махровый халат. Аккуратно встаю на четвереньки. Хватаю валяющиеся трусы на полу и засовываю в карман халата. Берусь за дверную ручку и поднимаюсь на здоровую ногу.

Утираю рукавом выступивший пот со лба. Вроде и помылась, а уже вспотела. Если дальше продолжу нервничать и стрессовать, то загнусь так точно. Прямой путь мне в больничку или дурку.

Задираю повыше подбородок и распахиваю дверь. Наигранно улыбаюсь. Артём внимательно меня осматривает с головы до ног и заглядывает в ванную. Ничего не говорит. Но догадаться несложно, о чём он думает. Да, со мной не соскучишься. Спокойная жизнь не про меня в последние дни. Но денег у меня кот наплакал. Надеюсь, он благородно сам исправит поломку.

Доктор – молодой парень невысокого роста, коренастый и крепкого телосложения. Привлекли моё внимание большие раскидистые брови и искривлённый нос. Доверия он мне не внушает. Однако других специалистов здесь нет.

Как и любому пациенту, мне хочется пояснений. На заданные мной вопросы, мужчина недовольно поджимает губы, будто не рад, что его подняли среди ночи.

Молчком он нанёс обезболивающую мазь. Наложил тугую повязку. Выписал обезболивающие таблетки, и приложить холод на 20-30 минут.

— Доктор, а что с ногой-то?

— Перелома нет. Связки потянули. На всякий случай, рекомендую вам сделать рентген.

Мужчины вышли из комнаты. Я осталась одна. На столе вибрирует телефон Артёма. Приподнимаюсь в кресле и заглядываю в экран. Мама ему звонит. Странно. Может, что случилось. Время позднее.

Думаю над тем, чтобы ответить на входящий. Правда есть сомнения. Я могу как успокоить женщину, так и наоборот, создать шквал вопросов и неудобную ситуацию моему спасителю.

Пока думала, телефон перестал звонить. Но ненадолго. Новый входящий – папа.

Нет, не буду отвечать. У меня нет права влезать в личную жизнь постороннего человека. Ладно бы он был в больнице или в трудном положении, где нужно было бы известить родственников. Так что придёт и сам перезвонит.

Эх, а руки-то всё чешутся ответить – всё моё любопытство.

Кстати о звонках. Надо бы свой телефон проверить. Ведь у меня с Верой договорённость о ночёвке у неё дома. Тянусь к своей сумке и достаю телефон. Пропущенных нет. Набираю коллеге, идут гудки. Не отвечает. Пишу СМС с напоминанием о себе и о наших договорённостях. Появляются две зеленные галочки в правом нижнем углу под сообщением. Но вот ответа нет.

Не понимаю, что происходит. Она ещё в клубе себя странно вела.

Решаюсь повторно ей позвонить, но она выключила телефон – абонент не в сети.

Возможно, я ей банально мешаю сейчас? Ведь на этот вечер у неё были грандиозные планы, как захомутать богатенького жениха.

Но ведь я на неё рассчитывала.

От обиды поджимаю нижнюю губу. Всё как-то навалилось на меня сегодня. Окончательно уличила Валерку, получила пощёчину, за волосы оттаскали, думала в тюрьму посадят или условный срок дадут, если повезёт. Перенервничала.

Устало смотрю на свою ногу и прикрываю глаза. Даже с обрыва упала...

Если бы не Артём, то, возможно, и покусанная собаками была или того хуже – съеденная волками.

Блин... Что со мной не так? Никогда не попадала в передряги и на тебе... Одна неприятность за другой!

В дверь тихо постучали.

Подобралась на кресле. С чего бы Артёму стучаться в собственный номер?

Дверь распахнулась, и в проёме появилась девушка примерно моего возраста, с убранными в пучок чёрными волосами. На лбу шрам. Бёдра широкие. На ней было надето тёмно-синее платье футляр и чёрные туфли лодочки на низеньком каблуке.

Она вкатила в номер тележку с едой.

— Доброй ночи, — здоровается и мило улыбается девушка.

— Здравствуйте.

Докатив тележку до стола, она выставляет на него вазон с фруктами. И два блюда, накрытые железной крышкой. Ведёрко со льдом, в котором находится шампанское, она оставляет на тележке.

Пока она раскладывает приборы, читаю имя сотрудницы гостиницы на бейджике, прикреплённом на груди формы.

— Что-то ещё желаете? — спрашивает Диана, выпрямив спину и сложив в замок ладони перед собой.

— Нет, спасибо, — отвечаю сухо, хотя хотелось сказать, что я и этого не просила.

Наверняка Артём позаботился.

Диана кивает и, развернувшись к выходу, замирает. Она щенячьим взглядом смотрит на вернувшегося Артёма, хотя тот и внимания на неё не обращает. Опустив глаза вниз, она не спешит уходить.

Глава 21

Невольно распахиваю глаза. Я совершенно не ожидала такого вопроса. Лицо буквально пылает от стыда. Хочется провалиться сквозь землю, ну или сквозь пол. Даже не знаю, что ответить на его вопрос.

— Почему спрашиваешь?

— Хочу отдать грязную одежду в стирку. Так где?

Смотрю на бедную Диану, которая уже держит в руках моё платье. Отчасти, это её работа, с другой стороны, вещи она отдаст в прачечную. Но я-то вижу, что она неровно дышит к Артёму. Всучить ей мои трусы – в какой-то степени унизить её. Почему-то стрёмно отдавать своё нижнее бельё. Да и привыкла я самостоятельно за ним ухаживать. Мне неприятно осознавать, что посторонние люди будут к нему прикасаться.

— Я была без трусов, — быстро отвечаю, беру фужер с шампанским и жадно пью.

У Артёма брови ползут вверх, и появляется улыбка на лице.

Выпроводив сотрудницу гостиницы, Артём закрывает за ней дверь и проворачивает ключ в замке на один оборот.

Напрягаюсь.

Только сейчас до меня дошло, что он знает, что я сижу в одном халате на нагое тело. Признаюсь, обстановка меня одновременно пугает и волнует. Словно хищник, он подходит ко мне ближе и расстёгивает медленно пуговицы на рубашке.

— Значит, без трусов. Не сказать, что я удивлён, но от тебя такого не ожидал, — озвучивает мысли вслух и снимает с себя окончательно рубашку, откидывая её на кровать.

— Кхм, — прочищаю горло и добавляю: — в тихом омуте черти водятся.

Не могу отвести взгляда от его широкого разворота плеч, волос на груди, стоячих сосков, пресса и застёжки на ремне брюк.

Перевожу взгляд на лицо Артёма. И что я вижу?

Пока я была озадачена вопросом трусов и рассматриванием мужского тела, одна часть халата опасно съехала набок, оголив полностью правую ногу, и едва прикрывает самое сокровенное. А трусов-то на мне действительно нет. Они в кармане лежат.

Получается, я не одна была занята разглядыванием. Поспешно прикрываюсь, а то подумает, что я его соблазняю. Хотя так оно и выглядит.

Шаг за шагом Артём подходит ко мне ближе и наклоняется. Опирает руки на подлокотники кресла. Моё дыхание сбивается, пульс подскакивает. Похоже, у меня выявилась внезапно боязнь замкнутого пространства, о которой я ранее не знала.

Он смотрит на меня с вожделением. Перевожу взгляд на его разомкнутые губы. Ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы он меня поцеловал.

А что последует потом? Если он захочет большего?

От одной мысли о сексе становится страшно. Кого ни послушай, так говорят, что первый раз больно. Да и не знаю я его толком. Лишиться с незнакомцем девственности для меня, что прыгнуть в море с высокой скалы. Экстрим, о котором я могу сильно пожалеть. Ведь никто мне не даст гарантии, что утром он не сделает вид, что мы не знакомы. Ну, или просто не скажет спасибо за проведённую ночь.

Однако целуется он крышесносно. Невольно прикрываю глаза, желаю ощутить вкус его губ ещё раз.

— Ты классно пахнешь, — произносит тихо Артем, и я поддаюсь ему навстречу.

Я ощущаю его дыхание на лице, но он не спешит меня целовать. Начинаю чувствовать себя неуверенно и открываю глаза.

Он смотрит на меня изучающе. Не могу разгадать, о чём он сейчас думает, но явно не о поцелуе. Артём склоняется к моей руке, в которой я всё это время держала зажатую между подушечками большого и указательного пальцев виноградинку.

Я не вижу его лица, но остро чувствую, как он вынимает виноград зубами и облизывает горячим языком мои пальцы.

Тело обдаёт жаром, который стекается в районе живота и сворачивается в тугой узел, опускаясь ниже. Невольно сжимаю бёдра и получаю приятный импульс наслаждения. Я не кончила, но близка к этому.

— Тебе родители звонили, — тихо шепчу.

Возможно, я дура, что порчу такой момент, но боюсь пожалеть, если потеряю контроль над собой и отдамся ему.

Артём отстраняется. Берёт телефон и идёт к шкафу, из которого достаёт спортивные штаны.

— Я в душ. Не скучай. Поешь пока.

Едва он закрывает за собой дверь ванной комнаты, начинаю обмахивать себя руками. Ух, как жарко. Верчу головой по сторонам. Нахожу пульт от сплит-системы, лежащий на одной из тумбочек. Осторожно встаю на ноги. Ушибленная нога почти не болит. Нужно отдать должное травматологу – обезболивающая мазь хорошая. Прихрамывая, дошла до пульта и включила сплит-систему. Приятный холодок наполняет комнату.

Сняв полотенце с головы, достала из сумки расчёску и расчёсываю волосы.

Слышу звук воды в душе. Стоит закрыть глаза, как представляю Артёма голым. В особенности внизу живота.

Неделю назад я и представить не могла рядом с собой никого, кроме Валерки.

Божечки, что делает со мной этот мужчина? Мозги совсем отключились.

Глава 22

Артём

Стою под душем. Упёрся ладонью о стену и прикрыл глаза. Горячие струи воды стекают по телу, едва не обжигая. Капли воды падают на душевой поддон, выложенный из кафеля, создавая шум, погружающий меня в водоворот событий последних дней.

Вчера я не явился на собственную свадьбу. Родители телефон весь оборвали. Всё-таки не хватило духу Виоле отменить торжество. По-хорошему нужно было сделать это самому, но тогда бы мне следовало объясниться, а я хотел дать ей шанс самой рассказать правду своим родителям.

Я не мог жениться на той, что убивала моих детей. Два аборта! Один из которых за неделю до свадьбы. Разве может любящая женщина так поступать?

Я был в шоке от её оправданий. Как выяснилось, первый аборт – она не могла испортить репутацию, выйдя замуж по залёту. Второй аборт: « – Дорогой, но ведь у нас запланирован медовый месяц. Я не хотела страдать от токсикоза. Да и так рано детей не планировала, нам некуда спешить».

У Виолы в голове огромная чёрная дыра, в глубине которой летают розовые пони. Гламурная сука, думающая только о себе и шмотках. Она даже не посоветовалась со мной. Всё тайком, исподтишка. И это два случая, о которых я узнал. Возможно, и до меня были аборты.

Мне нужна другая. Которая будет считаться с моими интересами и мнением.

Та, что будет разделять мои взгляды на жизнь. Та, которая ЗА мужем.

Выпрямляюсь. Массирую забитые руки. Усмехаюсь мыслям о том, что я толком не знаю девчонку, сидящую в номере, а уже ношу её на руках. Шустрая оказалась. Так гляди и на шею залезет.

На охотницу за деньгами, Алёнка – шоколадная девчонка, не похожа. Но вот почему я с ней вожусь, непонятно. Дело не только в сексуальном влечении. Стоит мне любой пальцем поманить, и жаркая ночь обеспечена.

Слышу едва ощутимый звук вибрации. Перекрываю вентиль. Обтерев полотенцем голову и грудь, повязываю его на бёдрах. Подняв телефон с раковины дисплеем вверх, смотрю входящий – моя помощница Екатерина.

— Внимательно тебя слушаю, Екатерина Григорьевна.

— Здравствуйте, Артём Борисович, — заспанным голосом бурчит в трубку. — Тут мне ваша мама весь телефон оборвала. Требует объяснить, что за девушка рядом с вами на видео. Я спросонья даже пробила её и выяснила, что она работает в одном из наших филиалов. Правда вспомнила наш с вами последний разговор и решила уточнить, могу ли я поделиться этой информацией с вашей мамой.

— О каком видео идёт речь?

— Эм… А вы не в курсе? Их целых два. Они по сети быстро разлетелись. Вы не явились на собственную свадьбу, тут такой кипишь. Отец вашей невесты обещал устроить нашей компании проблемы. Ему обидно за свою дочь. Все считают, что вы променяли невесту из состоятельной семьи на безродную провинциалку.

— Прямо так и сказал: безродную провинциалку? А он откуда знает о статусе девушки?

— А… ну, я точно не слышала. Но скандал действительно был и до сих пор ещё не утих – со слов вашей мамы. Честно сказать, про «безродную провинциалку», я вам слова из заголовка одной статьи озвучила.

— Быстро сплетни разлетаются. Как в целом гости восприняли отмену свадьбы?

— Эмм… так её не отменили. Ваши родители настаивали на отмене всех договорённостей, но сторона невесты была против. В итоге всем объявили о переносе, сославшись, что у вас были веские причины уехать из города.

— Не понял. Кать, ты можешь нормально объяснить, почему не отменили свадьбу?

— Артём Борисович, не давите на меня! А вдруг я всё неправильно поняла и мне потом по башке прилетит, что ляпнула не то. Мне без работы вот совсем никак нельзя остаться. Я и так между вами и вашей мамой, словно двух огней нахожусь. Про папу вашего вообще молчу. Мне страшно рядом с ним находиться, у него такой взгляд злющий был. Но он вас в обиду не давал.

— Да не уволю я тебя. Ты ценный сотрудник, в моё отсутствие всё контролируешь, маму мою поддерживаешь в трудные минуты. Бережёшь её нервные клетки.

В телефоне послышалось шумное «фух». Совсем я не жалею свою помощницу. Хоть она мне не нравится внешне, но девчонка не корыстная, честная, «божий одуванчик». Правда, за ней нужно следить – находка для шпиона. Сама того не ведая, может сболтнуть лишнего.

— Сергей Константинович – папа вашей невесты, заявил, что вы никуда не денетесь и женитесь на Виоле. Иначе… ум… он вас в порошок сотрёт. Я точно так и не поняла, какие именно у вашей невесты из-за вас проблемы со здоровьем. Вы её заразили чем-то неизлечимым?

Дурдом какой-то. Возможно, не стоило уезжать.

— Кать, ничем я её не заражал. Теперь слушай меня внимательно, а лучше записывай. Свяжись с начальником службы безопасности компании, пусть займётся видео в интернете. Нужно всё удалить.

— Записала, — отрапортовала громко Катя.

— Молодец. Далее, найди ближайшие рейсы до Москвы. Видео и всю информацию, которую нашла на девушку, скинь мне на телефон. Маме ничего не отправляй. Если будет звонить, передай, что я сам ей позвоню. Ну, и если что-то экстренное, пиши.

— Поняла.

Завершаю звонок. Скидываю полотенце и надеваю штаны. Выйдя из душа, ощущаю контраст теплоты с холодом.

— Ты решила нас заморозить? — спрашиваю Алёну, лежащую на кровати.

Для себя подмечаю, что к еде она так и не притронулась. Иду к бару, достаю бутылку коньяка.

— Нет, — тихо отвечает она, кутаясь плотнее в махровый халат, чем раззадоривает меня снять его.

Усмехаюсь. Возможно, ей действительно комфортно. Ещё бы тулуп надела в комнате.

— Могу дать тебе футболку. Ты маленькая, попу точно прикрывать будет.

— Да не стоит. Меня всё устраивает.

— Как хочешь, — отвечаю, налив в стакан коньяк.

Пью, внимательно рассматривая девчонку. Она молчит, отводит взгляд в сторону. Заметно, что нервничает.

Не лётчица. Значит, врала. Вопрос зачем? Неужели я в ней ошибся, и вся история с парнем была хорошо спланирована, чтобы вызвать во мне эмоции?

Допиваю спиртное и ставлю пустой стакан на стол. Подхожу к дорожной сумке. Достаю из неё пакет с купленными носками. Вытаскиваю их. В пакет накладываю кусочки льда и заворачиваю его в тонкое белое полотенце.

Глава 23

Алёна

Так приятны его бережные прикосновения. Он так нежно прикасается к моей ноге, подушечкой большого пальца поглаживая кожу.

Я толком не знаю его, но при этом хочется ему довериться. Быть полностью откровенной.

— Я учусь в институте на вечернем обучении. Днём работаю. Живу в селе, с мамой. Каких-то определённых увлечений нет. Разве только чертежи люблю чертить. Я забываюсь, когда погружаюсь в процесс.

— То есть, ты солгала, что лётчица?

— Я? Не было такого. Это ты меня ею стал считать. Я просто не отрицала.

— А это не одно и то же?

— Нет. Почему я должна разубеждать, если тебе хочется в это верить?

— Но ты же говорила про свой личный лётный шлем, — вздёрнув брови, интересуется Артём, словно пытаясь уличить во лжи.

— Он действительно есть. От папы достался. Когда-то мы жили в столице. Папа служил на аэродроме Чкаловский. Летал. А потом он загорелся стать испытателем. Мама никогда не спорила с отцом и во всём поддерживала. Несмотря на опасную работу, она отчасти была рада. Помню, как она обнимала меня маленькую и говорила: «— Наконец, поедем домой. Где бы человек ни был, а земля, на которой родился, тянет обратно». Она родом из этих краёв. Поколесила за папой по стране, будь здоров.

— И где твой сейчас папа? Летает ещё?

На глазах выступила влага. Шмыгаю носом. Накатили грустные воспоминания, но тёплые.

— Эй, ты чего?

— Он погиб. Разбился в одном из испытательных полётов. При выводе из пикирования на предельно-малой высоте. В тот день он полетел не в своём шлеме. Он вообще не должен был лететь тогда. У его подчинённого ребёнок родился, и он отпустил его. Вместо него полетел.

— Соболезную. Извини, что затеял этот разговор, — искренне говорит Артём и откладывает в сторону «холод».

Он смотрит на меня с такой теплотой и нежностью, что не выдерживаю и отвожу взгляд в сторону. На меня так только папа смотрел. От этого только горше. Сколько бы времени ни прошло, а легче не становится.

У меня громко урчит живот. Становится неловко.

— Есть хочешь?

Отрицательно мотаю головой. Аппетит пропал, когда Валерку с Надей застукала. Но Артём мне не верит. Встаёт и идёт к столу.

— Ну, что-то придётся поесть. Составишь мне компанию. Я голоден.

Он убирает в сторону крышки с обеих тарелок.

Нарезает отбивные столовым ножом в обеих. Он делает это мастерски. Наблюдать за его действиями – одно удовольствие.

Разглядываю взбугрившиеся вены на мужских руках. Никогда ранее не замечала за собой, что они меня привлекают.

Приподнимаюсь. Хочу пересесть за стол.

— Лежи, — говорит Артём и подносит мне тарелку с вилкой.

— Мы будем кушать прямо в кровати?

— А почему бы и нет.

Он наливает в фужер шампанское и ставит рядом со мной на тумбочку. Себе не налил. Пьёт прямо из бутылки. Меня это немного напрягает. Я и сама сегодня в ударе по количеству выпитого, но у него что стряслось? Закрадываются подозрения, что он любитель выпивать. И эта мысль меня разочаровывает.

Накалываю вилкой картофель фри. От запаха еды подташнивает. Но нужно поесть хоть немного. Иначе без сил рухну в один из дней. Ещё и Артём с аппетитом ест.

Тщательно пережёвываю картошку. Глотаю. Ещё и ещё. Потом и до мяса дело дошло. Я даже не заметила, как тарелка стала пустой. Смотрю в тарелку Артёма, а еда в ней съедена всего лишь наполовину. Неудобно стало. Про то, что я ем как птичка, уже не скажешь. К тому же он мне намекал, что похудеть бы не мешало. Да и время второй час ночи.

— Такое ощущение, что ты неделю не ела.

Вздыхаю.

— Ты умеешь читать мысли других людей? Признавайся? — подшучиваю.

Но вот в моих глазах радости или смеха нет. Он это отчётливо чувствует. Я по выражению лица понимаю.

Он сгребает остатки своей еды мне в тарелку.

— Ешь. Я сыт.

Ну что сказать? Нежадный. Да и еду выбрасывать жалко, когда я действительно есть хочу. На меня прямо жор напал, и так жить захотелось, аж до слёз.

— Давай выпьем, — говорит Артём и протягивает ко мне бутылку.

Беру фужер и чокаюсь.

— За что пьём?

— За то, чтоб нам был не страшен любой шторм, ветра и бури нипочём. Пусть всё плохое останется в прошлом, а нас ждёт светлое будущее.

Хорошо сказал. Выпиваю шампанское залпом. Чувствую себя расслабленно. Одновременно смеяться хочется и в сон клонит. Беру пульт от телевизора на стене, включаю музыкальный канал.

У Артёма опять звонит телефон. Он смотрит в экран и постукивает о согнутую в колено ногу.

— Ты мне желание должна. Не забыла ещё?

Он пододвигается ко мне ближе. Замираю. Сердце бьётся чаще. Щёки пылают.

— Помню, — робко отвечаю.

— Подыграешь мне, — лукаво смотрит на меня через прищур.

Киваю.

Он просовывает свою руку за моей шеей и притягивает к себе. Я буквально лежу на его плече. Щекой ощущаю его горячую кожу и слышу удары сердца.

Опираюсь ладонью о его живот и приподнимаюсь. Вытаскиваю часть волос из-под его руки и перекидываю поверх халата.

— Не трепыхайся и старайся улыбаться. Будь вежливой, — Артём включает видеосвязь.

Смотрю на женщину средних лет – блондинку с красивой причёской, собранной в пучок. Карие глаза подчёркивает вечерний макияж со стрелками. На плотно сжатых губах можно рассмотреть остатки светло-розовой помады. Она явно недовольна.

— Доброй ночи, мама, — весело произносит Артём, и я выпадаю в осадок.

Женщина щурится и смотрит на меня. Мне неловко. Лежим ведь в постели. У меня мокрые волосы, у Артёма отсутствует верх одежды. На телефоне даже не видно, что он в штанах. Ощущение, что нас поймали на горячем. Не самый удачный момент для знакомства.

— И тебе того же, сынок.

— Здравствуйте, — улыбаюсь и машу рукой в экран.

У меня чувство дежавю. Будто я где-то уже видела эту женщину. Не вживую. Возможно, по телевизору или в журнале.

— Я так понимаю, у тебя много вопросов. Алёна, знакомься: моя мама – Людмила Александровна. Мама, это Алёна – моя невеста.

Глава 24

Пытаюсь понять, не лжёт ли он. Не получится ли так, что я отвечу «да», а он засмеётся? Скажет, это был розыгрыш.

— Мы не знаем друг друга. Решение поспешно, на мой взгляд. Или это как-то связано с девушкой по имени Виола?

— Виола в прошлом. Её больше нет в моей жизни. Нам никто не мешает. Мы свободны. Поспешное решение или нет, покажет время. Можно встречаться годами, а по итогу выясняется, что совершенно разные. Мой отец сделал матери предложение на четвёртый день знакомства. По сей день живут душа в душу.

Быстро думаю. Во многом я с ним согласна. Его азарт передаётся и мне. Но всё так молниеносно. Мой внутренний ребёнок – я, наивная маленькая девочка, верящая в сказки, хочет сказать «да». А вот разум взрослой девушки твердит: не торопиться.

Если соглашусь, жизнь круто изменится. Она абсолютно будет другой. Появятся страхи, что в один из дней он не вернётся домой, как папа. Это я себя накручиваю, но морально нужно быть к этому готовой.

— Если ты во мне неуверенна, то можем заключить брачный контракт. Так и быть, в случае, если я буду инициатором развода, ты получишь один миллион долларов. Решишь уйти сама, я приму твоё решение.

Смотрю на него выпученными глазами. Вот это да. Неужели я его так сильно зацепила? Только один вопрос:

— Откуда у тебя столько денег? Разве лётчики столько зарабатывают?

— Я из очень обеспеченной семьи.

Он открывает коробочку. В ней кольцо с бриллиантом. На вид обручальное.

— Ты согласна?

За время нашего знакомства, он не сделал мне ничего плохого. Наоборот - защищал, помогал, проявлял заботу.

Прикусываю нижнюю губу и утвердительно киваю. Будь что будет.

Артём улыбается. Подаётся вперёд. Легонечко касается моего лица. Убирает прядь волос в сторону.

— Поздравляю со статусом невесты, — говорит и жадно впивается в губы.

Целуется страстно. Его руки проникают под халат. Он сжимает мою грудь и теребит сосок пальцами, отчего я возбуждаюсь. Я понимаю, к чему всё идёт и пугаюсь. Одно дело согласиться выйти замуж, и другое – сразу переспать. Такое ощущение, что он спросил разрешение меня трахнуть, и я согласилась.

— Подожди. Мне кажется, что ты торопишь события, — шепчу.

— Рано или поздно ты всё равно станешь моей.

Он целует шею. По телу пробегают мурашки. Артём развязывает пояс халата. Нависает надо мной. Блуждает руками вдоль моей талии и груди. Словно изучает. Первые минуты я стесняюсь маленького размера груди до тех пор, пока он не берёт сосок в рот и не начинает жадно сосать, а потом и вовсе прикусывает.

Шаловливые пальцы сильных рук спускаются ниже. Он проводит ими промеж влажных половых губ. Касается клитора и нажимает на него. Тело пронзает приятный импульс наслаждения. Издаю тихий стон.

Рассудок затуманен. Я хочу большего.

Артём стаскивает с себя штаны. Сглатываю слюну и кусаю нижнюю губу. Смотрю широко распахнутыми глазами на его член. Я не эксперт в мужских пенисах, но он большой. Меня пугает больше не длина в сантиметров семнадцать, а его толщина.

— Всё в порядке?

— Да. Просто у тебя большой.

— Сочту это за комплемент. Хочешь попробовать его на вкус?

Отрицательно мотаю головой. Я не готова за одну ночь пройти полный экскурс в сексе. Зато Артём решил меня посвятить в его прелести. Он склоняется ниже и раздвигает мне ноги. Смущаюсь, но не сопротивляюсь. Моё тело буквально пылает.

Горячий язык касается клитора, и он проводит им вдоль внутренних половых губ.

Невольно открываю рот. Прикрываю глаза и прислушиваюсь к себе. Ощущения невероятные. Я едва сдерживаю себя, чтобы не податься бёдрами ему навстречу.

Чувствую, как он просовывает два пальца во влагалище и совершает поступательные движения. Не больно. Но то пальцы, а что будет, когда там окажется член?

— Вкусная и узкая, — говорит Артём, и я готова умереть от стыда.

Медленно, он поднимается выше, целуя живот, грудь и рот. Языки сплетаются в страстном танце. В какой-то момент ощущаю пенис, упирающийся между ног. Он проникает между разгорячённых складок, но не до конца. Я буквально ощущаю, как он упирается в девственную плеву.

Меня будто ознобом прошибает и становится страшно. Ещё и сомнения одолели. Ведь он мне даже кольцо на палец не надел.

— Я должна тебя предупредить… — едва начинаю я говорить, как он резким толчком входит в меня.

Тело пронзает неприятная боль, но Артёма уже не остановить. Он словно с цепи сорвался. Сцепив зубы, я терплю. Постепенно боль утихает, но до конца так и не проходит. Хорошо, что всё длится недолго. В какой-то момент, я ощущаю в себе пульсацию спермы.

Как заснула, не помню. Неверное, сразу вырубилась. Алкоголь с чувством усталости не прошли бесследно.

Проснулась утром. Солнце светило в глаза. Потягиваюсь на кровати. Между ног саднит.

Артёма нет рядом. Встаю с кровати и вижу на белой простыне пятно крови. Сгребаю её. На матрасе тоже есть след. Как же неловко перед сотрудниками гостиницы…

Замечаю, что Артёма в номере вообще нет, как и его вещей.

Меня бросает в жар и одолевает паника. Я уже предчувствую беду.

На столе лежит кольцо, конверт и лист бумаги, сложенный пополам. Дрожащими руками беру лист и разворачиваю его.

« Доброе утро, страстная девочка. Мне понравилось быть твоим парнем на одну ночь. Было забавно. Номер оплачен. И да, кольцо можешь оставить на память. Всё равно собирался его выбросить, оно предназначалось не тебе».

Из ослабевших рук выпадает записка. Я ведь чувствовала, что что-то не так… и всё равно доверилась. Позволила себя обмануть. Дура! Какая же я дура!

Беру конверт. Он набит пятитысячными купюрами. Даже считать противно, во сколько он меня оценил. По щекам текут слёзы. В груди щемит, так плачет моя душа.