Случайная попаданка для дракона. Академия Лоренхейта

Глава 1

— Хватит притворяться! Вы отлично изображаете обморок, но у нас тут не театральный кружок, — резко говорит мужчина.

«Конечно, театральный кружок на днях распустили, откуда ему быть тут?» — мысленно отвечаю я, словно продираясь сквозь густой туман.

Я пытаюсь разлепить глаза, но тут же жмурюсь от яркого света.

«Обожаю ямочки на мужском подбородке», — приходит на ум, когда мне наконец удается сфокусировать взгляд.

А когда в комплекте с ямочками идут еще и твердый мужественный подбородок, и чувственные губы — это вообще очень соблазнительно и…

— Прекрасное представление, магистр Орвелл, — врывается в мои мысли низкий бархатный голос. — Но я думаю, хорошего понемногу.

Голос приятный, а вот тон совсем нет. В голове шумит, как будто я свое увольнение совсем не чаем запивала. Так! Стоп!

Кто? Магистр Орвелл? Это он ко мне обращается?

Я была Лесей, была Олеськой, правда, в последнее время чаще Олесей Павловной. Но магистром Орвелл?

Да и вообще мужчина в моей съемной однушке?

Откуда, черт возьми?!

— Прекратите этот спектакль, магистр Орвелл. Ваше шокированное, оскорбленное и невинное выражение лица меня не впечатляет, — насмешливо произносит мужчина.

Зажмуриваюсь, чтобы разогнать это непонятное видение. Снова открываю глаза… И он никуда не девается!

В руках этого мужчины с чувственными губами и пронзительным взглядом чувствую себя пушинкой. И, может, стоило бы понаслаждаться, но, по мужской традиции, он тут же все портит.

— Впрочем, неважно, я в любом случае пришлю целителя, — неприязненно, будто угрожая, обещает незнакомец.

Упираюсь руками в его каменную грудь, чтобы высвободиться из его рук. Да и вообще кто он такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?

— Да что вы…

Для возмущения мой голос звучит слишком слабо, да и, похоже, мое состояние не вызывает у мужчины никакого сочувствия.

— Себе позволяю? — Правая бровь, где заметен белый шрам, надменно изгибается, а на губах появляется язвительная усмешка. — Не верить ни единому вашему слову.

К счастью, он не отпускает меня, иначе бы я просто оказалась на полу, а усаживает на диван. И сразу же отходит от меня на пару шагов, будто я ядовитая змеюка. На себя бы посмотрел!

Мое рациональное сознание очень хочет верить, что это сон. Но… Мне нужно смотреть правде в глаза. Правде! В глаза! А не на то, как красиво натягивается камзол на плечах незнакомца.

А правда очевидна. Я чувствую аромат сандала и черного перца, витающий в воздухе и явно принадлежащий незнакомцу. Могу пощупать мягкую бархатистую обивку дивана. Ветерок из окна нежно колышет подол длинной юбки, и я отмечаю движение прохладного воздуха вокруг щиколоток.

Черт. И вместе с тем в голове нарастает пульсирующая боль.

Незнакомец, продолжая сверлить меня подозрительным взглядом, устраивается напротив, оперевшись бедрами на стол и сжимая широкими мужественными ладонями край столешницы. Массивный перстень на указательном пальце правой руки чуть слышно стучит по темному дереву, когда незнакомец нетерпеливо барабанит пальцами.

Он явно чего-то от меня ждет.

— Советую вам признаться прямо сейчас, — настаивает мужчина, и его интонация мне очень не нравится. — Иначе я сам найду доказательства, и вас ждет увлекательное общение с королевскими дознавателями.

Королевскими дознавателями? Что-то не пахнет это хорошей перспективой.

Виски сдавливает все сильнее. И мне душно, несмотря на сквознячок, тянущийся по полу. Машинально я начинаю обмахиваться тем, что у меня в руках, — каким-то блокнотом в кожаной обложке с гербом в виде дракона.

Не моим блокнотом. Два раза «черт».

Обвиняющий взгляд буквально пронизывает меня, и я, не чувствуя за собой никакой вины, открыто смотрю в ответ.

Видимо, устав ждать от меня диалога, незнакомец складывает руки на груди.

— Мы с вами оба прекрасно знаем, что последние случаи, когда магия нестабильных студентов выходила из-под контроля, — это не случайность, — начинает он, откровенно угрожая. — А уж если припомнить семя эмбероксиса, попавшее к студентке, которую вы недолюбливаете, именно на вашем занятии, то первый, кто попадает под подозрение, — вы, магистр Орвелл. Вам есть что сказать в свою защиту?

Разумеется, есть! Даже несмотря на то, что я половины из сказанного не поняла.

— Вы ошибаетесь, — отвечаю я. — Сомневаюсь, что у вас есть какие-то доказательства. И вам это подтвердит любой, кто меня знает!

В холодных глазах появляется насмешка.

— Вы серьезно думаете, что о вас хоть кто-то доброе слово скажет? Я жду, магистр Орвелл, но мое терпение небезгранично.

Так-то я уверена, что обо мне много хорошего сказали бы. Но… я без понятия насчет магистра Орвелл. Но сейчас-то это я, а не она!

— Вы заблуждаетесь и пожалеете об этом. — Я вздергиваю подбородок.

— Не думаю, — с легкой ухмылкой произносит мужчина. — И я сделаю все, чтобы найти доказательства своей правоты.

Глава 2

Сегодня утром.

— Настоятельно советую вам отказаться от этого решения, Олеся Павловна, — вытирая пот со лба сложенным вчетверо платком, говорит наш проректор. — Вы должны не только удалить этот пост, но и написать опровержение.

Тучный лысоватый мужчина под пятьдесят разворачивает ко мне монитор своего компьютера и тычет пальцем в картинки на экране. Там мой пост о том, что я не согласна с решением администрации университета о закрытии студенческого театрального кружка.

Проблема, на мой взгляд, не стоит выеденного яйца. Но из нее раздули скандал, а страдают дети.

И вот теперь проректор, возмущенно разбрызгивая слюну, высказывает мне недовольство.

— Алексей Михайлович, — сжимая кулаки, возражаю я, а внутри все кипит от несправедливости и леденеет от волнения. — Я не буду этого делать. Это в первую очередь неуважение к стараниям ребят.

— Да кого волнуют эти сопляки! — расходится он еще сильнее, лысина покрывается красными пятнами.

Глубоко вдыхаю, чувствуя, что сердце вот-вот вырвется из груди.

— Но как же…

— Никак! — Проректор хлопает ладонью по столу, тяжело дышит и достает другой рукой бумагу из принтера. — Подписывайте.

Передо мной ложится белый лист с напечатанным текстом. Я пытаюсь вчитаться, но буквы расплываются, а руки дрожат.

— Подписывайте! — повышает голос проректор. — Иначе по статье пойдете и вообще больше никуда не устроитесь!

Заявление на увольнение. Уже заранее распечатанное, оформленное задним числом. Мне только подпись поставить. Все продумали!

— А знаете что? Идите вы…

Небрежно подписываю, громко кладу ручку на стол и встаю, скрипнув стулом по паркету.

Кажется, это озадачивает проректора, но он снова вытирает платочком лоб и бросает мне вслед:

— Проблемных, Олеся Павловна, нигде не любят. Помяните мое слово!

Обязательно! Всенепременно! Вот прямо сейчас сижу и активно поминаю. Свою прошлую жизнь.

Плохо помню, как добираюсь до дома, где меня встречает холодильник с единственным соленым огурцом на дне банки и с половинкой батона. Вчера только отправила деньги за аренду квартиры, и теперь нужно дожить до зарплаты… Которой не будет.

Наливаю стакан воды, делаю несколько глотков, а остальное выливаю в горшок с китайской розой у окна. По старой привычке беру ножницы и начинаю подрезать цветок, который скоро займет полкухни. Как мама смеялась надо мной, мой способ постичь дзен.

Адреналиновый шторм утихает, и теперь в душе можно перекати-поле запускать. И что мне теперь делать?

Последнее, что я помню, — книга перед сном. «Унесенные ветром».

А потом…

Потом я нахожу себя в руках какого-то грубияна, который обвиняет меня не пойми в чем. И даже ямочка на подбородке его не оправдывает!

Осушаю до конца стакан и откидываюсь на спинку дивана.

— Да… Не Алессандра ты… Точно не она… — подает с окна голос… цветок.

Голос мягкий, с приятными бархатными нотками. В нем слышится сочувствие и легкая ирония. Но… Я не могу поверить своим глазам: это действительно говорит цветок! Не очень большой и, кажется, скептически глядящий на меня.

— Эй, ты там живая? Мне плохо видно, вон та стопка бумаг мешает, — продолжает он.

А я пытаюсь вернуть себе способность говорить.

Пора признать пару фактов: это все по-настоящему и… это все взрывает мне мозг.

— Ты кто? Или что? — выдавливаю из себя я, поднимаюсь и ставлю стакан на стол.

— Предпочел бы «кто» все же.

Если бы это было животное, я бы сказала, что оно морщит нос. А тут… Я даже не знаю.

— Хорошо. Ты кто?

— Я Сильвио! — Он горделиво вскидывает бутон, который напоминает голову, и продолжает: — Только запомни! Ударение на вторую «и»!

Немного опасливо подхожу ближе к цветку и присаживаюсь на подоконник рядом.

— Тоже хорошо, я запомню. А я Олеся…

— Нет, моя дорогая, — фамильярно, с легким подколом говорит Сильвио. — Теперь ты Алессандра Орвелл. Да-да! Советую запомнить. Уж не знаю, какими путями и по какому такому решению богов, но твоя душа попала в тело Алессандры.

— И ты предлагаешь мне спокойно принять все то невероятное безобразие, что происходит вокруг: рассказы о нестабильной магии, говорящий цветок, попадание в другое тело…

Сама себе поражаюсь! Я разговариваю с живым цветком!

— Но-но! Не просто говорящий цветок, — обиженно хмурится Сильвио. — Я твой, то есть Алессандры, фамильяр. Помощник в магии. Правда, Алессе не нравилось мое присутствие. И я не предлагаю, а настоятельно советую тебе поверить во все происходящее, чтобы остаться в живых.

А? Сердце ухает в пятки и начинает быстро-быстро биться где-то там.

Глава 3

Я отшатываюсь от входящего в дверь мужчины средних лет, среднего роста и среднего телосложения. Вот… ничего, за что можно зацепиться взглядом, пожалуй, кроме щербинки между широкими верхними зубами.

Просто обычный человек не совсем в обычном пиджаке. Но и этот пиджак не сильно выделяется, после того как я имела счастье (или несчастье, тут уж как посмотреть) видеть ректора.

Он окидывает меня оценивающим взглядом, подозрительно прищуривается. Тут же целители не видят душу?

— А? — растерянно отвечаю я, а потом вспоминаю, что Алессандра — стерва. — У меня все прекрасно, когда ректор держится подальше.

Мужчина перестает щуриться, зато начинает хмуриться. Он, кажется, почти не слушает меня и не замечает заминку на первом слове. Его взгляд прикован к моему фамильяру.

— А зачем… — Он осматривает Сильвио, переводит взгляд на меня. — Магистр Орвелл, у вас что, магическое истощение?

Чувствую, как горшок скользит в ладонях, которые вспотели от волнения, подпираю его коленкой, чтобы перехватить получше. Но стараюсь при этом сделать лицо из разряда «Что хочу, то и делаю, и мне все равно на ваше мнение».

— У меня жгучее желание сейчас выставить вас вон из-за чрезмерного количества вопросов, которые вы мне задаете. — Я поднимаю подбородок, будто это придаст мне уверенности. — Вы видите, что со мной все в порядке?

Он кивает. Но как-то не очень уверенно. Я бы даже сказала, озадаченно, как будто не сильно согласен с моими словами.

— Ну и отлично. А теперь отойдите, мне нужно пройти. — Я выгибаю бровь и выжидательно смотрю на него.

Надеюсь, он поймет намек, что пора выметаться из моего, то есть Алессандры, кабинета и идти уже по своим делам.

— М-может, я помогу донести цветок?

Ну вот теперь пришла его очередь заикаться. Будь другая ситуация, я бы, быть может, согласилась на предложение, но сейчас мой единственный навигатор по незнакомому месту — Сильвио. Так что лишние уши мне не нужны.

— Себе помогите. До свидания.

Не очень вежливо, конечно… Но я же Алессандра, правда? Протискиваюсь мимо мужчины и поворачиваю направо по коридору.

— Нам налево, — шепчет фамильяр.

Резко останавливаюсь и иду налево. Ну конечно, ни в коем случае не подозрительно.

— Я же была похожа на стерву? — говорю я, как будто себе под нос.

— Ты была великолепна, — начинает Сильвио и я думаю, что могу гордиться собой, пока он не продолжает: — Но с ним Алессандра была обычно очень вежлива и мила.

Упс. Ну… Спишу на дурное настроение и явление ректора.

— А кто он вообще такой?

— Данте Ксавье, декан Целительского факультета и Главный доктор в лазарете, — отвечает Сильвио, покачивая от ходьбы листочками. — Тут налево и по лестнице на третий этаж.

— К кому-то еще Алессандра относилась нормально? — спрашиваю я и оглядываюсь по сторонам: я не в форме для новых встреч.

— Да нет. Даже с родителями вечно ругалась до криков, оттого и спешила съехать от них. — Цветок крутит головой. — Пройдешь через общую гостиную, дальняя дверь направо.

Отлично.

— Тогда по логике родители не должны появляться и ставить мою маскировку под угрозу?

— Не должны. Пока твоему отцу снова не придет в голову, что тебя пора выдавать замуж.

Скрещу пальцы, чтобы не пришло.

Снова перехватываю горшок с цветком так, что теперь он мне перекрывает половину дороги, потому далеко не сразу замечаю невысокого мужчину, который, кажется, ожидал именно меня.

— Магистр Орвелл! И как это понимать?! — возмущается он. — Мне кажется, нам надо это обсудить!

Глава 4

Ему кажется. А мне вот так не кажется! Мне хочется дойти, наконец, до комнаты и привести свои мозги в порядок!

— Не думаю, что нам есть что обсуждать. — Я пытаюсь принять высокомерный вид и пройти мимо мужчины.

Но он вздергивает свой длинный с горбинкой нос и перегораживает проход. И вроде бы ничего особенного: мужчина настойчиво добивается того, что ему надо. Но, как только я вскидываю взгляд, он отшатывается, словно пугается.

Н-да… отличная репутация, что аж преподаватели боятся.

— Есть! — возражает мужчина, но как-то немного визгливо.

— Обсуждайте, — перехватив сползающий горшок, говорю я.

Мне-то нечего обсуждать, а Сильвио, не спалившись, не сможет подсказать.

Лицо мужчины вытягивается так, что даже нос перестает казаться таким уж большим.

— К-какое вы имели право обещать студентам поблажку на моем экзамене?!

Хм… Интересно девки пляшут. Это, конечно, со стороны Алессандры наглость, но, с другой стороны, я понятия не имею, в каких это все было сделано условиях.

— Прошу прощения, стоило с вами это обсудить. Но, я думаю, порой стоит пойти студентам навстречу.

С каждым моим словом глаза преподавателя становятся все шире и шире. Он, по-моему, даже не находит, что сказать мне в ответ. Ну или я просто не дожидаюсь.

— Что ж, раз мы разобрались с проблемой, я пойду, — выдаю я и поскорее прохожу мимо, пока он не отмер.

Черт. Кажется, я опять на грани того, чтобы спалиться. Остаётся надеяться, что незнакомец не будет акцентировать на этом внимание.

Нахожу самую дальнюю дверь справа, поворачиваю ручку и оказываюсь в личных апартаментах Алессандры.

Тут места раза в два больше, чем во всей однушке, которую я снимала! И удобств тоже. Высокие потолки и огромные окна только добавляют «воздуха» и простора помещению. Из гостиной ведут две приоткрытые двери: в спальню и ванную.

В первую очередь доношу Сильвио до подоконника и ставлю его туда, рядом с другим цветком, а сама кидаюсь к зеркалу. Все, что я знаю о своей внешности, — у меня тонкие запястья, музыкальные пальцы с аккуратным маникюром и длинные золотистые волосы.

Буквально прилипаю к зеркалу с бешено бьющимся сердцем. На меня смотрит стройная блондинка с большими, опушенными густыми ресницами, голубыми глазами.

Если бы я не знала, что характер Алессандры, мягко говоря, не подарок, то по этой внешности никогда бы не догадалась об этом.

Аккуратный чуть вздернутый носик, легкий румянец на щеках и пухлые губки — совсем кукольное личико. О характере намекают, наверное, только темпераментно изогнутые брови.

Больше всего поражает подчеркнутая аккуратность в одежде: все подобрано в цвет, идеально выглажено и накрахмалено, складочка к складочке.

— Сильвио, скажи, ей не было скучно жить в этом всем?

Та же педантичная упорядоченность видна и во всей комнате: от книг, забивающих два шкафа, уходящих под самый потолок, до разложенных по размеру подушек на диванчиках и креслах.

На рабочем столе у окна три ровные стопки документов, несколько химических сосудов в ряд и стаканчик с перьями черного цвета и одинаковой формы.

— Она всю жизнь считала, что она недостаточно хороша, — разводит листочками фамильяр и потом вскидывает «головку». — Но это же прекрасно! Она точно вела какие-то записи с планом! Поищи в столе.

Блокнот с подробно расписанными планами нахожу в верхнем ящике, рядом с еще тремя блокнотами: экспериментальные зелья, список растений в оранжерее с пометками об особенностях и, потолще, учебные планы для студентов с первого по пятый курс.

Радуюсь находке, как ребенок. Ну хоть где-то мне подфартило! Хоть буду знать, что от меня нужно.

Сегодня у Алессандры не было запланировано ничего, кроме подготовки списка недостающих ингредиентов и работы над «зеленым зельем, состав № 5». Зато завтрашний день расписан по часам, начиная с самого утра.

Поэтому следующие пару часов я трачу на то, чтобы при помощи Сильвио разобраться, как все устроено в академии. Но и он не во всем может мне помочь: дело в том, что Алессандра давно унесла его в кабинет и не впускала в свою личную жизнь.

В академии все доступно только по специальным кристаллам-пропускам. Но Алессандра редко им пользовалась: почти все за нее делала ее личная служанка Берта. В том числе приносила еду в комнату или кабинет.

— Госпожа.

Слышится стук и тихий голос из-за двери.

— Позволите?

— Заходи, — говорю я, а сама настраиваюсь на роль Алессандры.

Она наверняка не церемонилась со служанкой, потому мне проще всего будет просто не говорить с ней, «высокомерно» игнорировать.

— Ваш ужин, госпожа.

В комнату входит уже немолодая полная женщина с добрым лицом и едва заметной улыбкой на губах.

Она не поднимает на меня глаз и как будто блуждает мыслями где-то не здесь. Берта явно привыкла, что на нее не обращают никакого внимания, да и сама старается быть незаметной.

Визуалы от автора

Дорогие читатели!

Рада приветствовать вас в еще одной истории по миру "Академии Лоренхейта"

В этот раз мы узнаем историю отношений ректора Ферста и "Ядовитой Сандры", полную противостояния, колких перебранок с налетом магического детектива. Им неппеменно придется объединиться, чтобы найти настоящено преступника!

Не забудьте добавить в библиотеку и зажешь звездочку, мне это всегда приятно. А уж если вам захочется поделиться эмоциями, мой муз и я будем хлопать в ладоши!

Итак...

Эриан Ферст, ректор, дракон, упрямец

- Имеет свои тайны и силу. Никто о них не знает, и это хорошо
- Носит перстень на указательном пальце
- Недолюбливает и подозревает Алессандру

Алессандра Орвелл
- Самый молодой декан академии Лоренхейт
- Должна была унаследовать огненный дар, но стала травницей и зельеваром (это мы еще посмотрим)
- Считается главной стервой академии (ну-ну)
- Готова отстаивать справедливость до конца

Сильвио
- фамильяр Алессандры
- единственный в своем роде цветок (Кто, а не Что!)
- знает много, но ограничен в перемещениях
- на самом деле злая колючка, но никто не верит

Глава 5

— Ах! — выдыхает она испуганно и закрывает ладонями рот.

Мне впору воскликнуть так же. Все мои надежды на то, что мне будет легко и я просто буду следовать намеченному Алессандрой плану, только что превратились в пепел.

Я хватаю полотенце с руки Берты, кидаюсь к столу и сбиваю остаточное пламя. Конечно, от блокнота остались только «рожки да ножки». Все, что я помню из записей, — завтрашнее утро в оранжерее. И… все.

В глазах служанки не то что страх, там ужас. Мне кажется, она даже сжимается вся, когда я возвращаюсь к ней, как будто ожидает удара.

Но это все длится не больше мгновения, дальше девушка хватает салфетку, что-то странное делает пальцами и начинает оттирать пятно.

— Простите, госпожа! Моя ошибка! — причитает Берта, опускаясь на колени.

— Все хорошо. Это я подошла неожиданно.

Я действую на автомате: подхватываю ее, потому что мне становится дико неудобно. И только после того, как я вижу окончательно ошалевшие глаза Берты, понимаю, что из меня, кажется, отвратительная актриса.

— Только не увольняйте меня, госпожа!

Пятна уже нет, а в глазах Берты все еще мольба и раскаяние.

— И не подумаю, — хочется ее успокоить, но я все еще пытаюсь притвориться Алессандрой. — Сколько мне потом искать служанку?

Кажется, ей становится легче.

— Спасибо вам, госпожа… А радость-то какая! У вас, наконец-то, фамильная магия проснулась! Уж как ждали! Как ждали! Батюшка ваш рад-то как будет! — Берта активно жестикулирует, отчего уже мне хочется отшатнуться, чтобы не задело.

Я просто сажусь в кресло от столкновений подальше и жду, когда служанка закончит. Я бы могла ее прервать, но надежда на то, что она еще может рассказать что-то, чего я еще не знаю, не позволяет это сделать.

Когда восхваления «открывшегося» дара заканчиваются, Берта переходит к другим темам.

Ох… Сдается мне, я поступаю не как Алессандра, выслушивая все это. Но ничего, сейчас информация важнее.

— Ингрида моего ректор, долгих ему и счастливых лет жизни, на новый факультет взял… Я аж выдохнула с облегчением. А то как узнали, что он нестабильный, так заблокировать сразу хотели…

Нестабильные… Кажется, про них уже говорил Сильвио… Это тот самый новый факультет, из-за которого меня ректор подозревает?

— Вообще ректор Ферст очень большой молодец! Практически один против всего высшего общества! Ну неужели нестабильные — не люди? Разве можно… Ой… Простите, госпожа!

Она во все глаза смотрит на меня, а потом резко захлопывает рот, забирает поднос и уходит из комнаты. Очнулась, вспомнила, где и с кем.

Как же ее запугала Алессандра! Но ректор — молодец? Что-то не похоже на это было, когда он угрожал мне… Весьма и весьма неприятный тип! Таким типам ямочка на подбородке не положена!

Я допоздна пытаюсь разобраться с планами и требованиями к сдаче экзамена, который завтра студентка с нового факультета пересдавала уже в пятый раз. Вот у Алессандры терпения хватало! Я после третьего уже хотя бы тройку ставлю.

Но, кажется, эти усилия я прикладываю совсем напрасно.

Утро начинается поздно, слишком поздно. Я так крепко спала, что Сильвио еле смог докричаться до меня практически перед самым приходом Берты с завтраком.

Потому я не успеваю собраться и выгляжу совсем не как Алессандра: небрежность прически самая что ни на есть настоящая, а на лице ни грамма косметики. Главное, чтобы никто особо внимательный этого не заметил.

Почти не опаздываю в оранжерею. Решаю в этот раз не брать с собой фамильяра и иду по карте, которую мне проложил преподавательский кристалл.

Выхожу из жилого корпуса в замкнутый двор, посреди которого разбита огромная оранжерея. Не трачу время на рассматривание, влетаю внутрь и спешу по дорожке, вокруг которой кустятся различные знакомые и незнакомые растения. Обязательно рассмотрю все: интересно же!

Мне придется как-то выкручиваться, но, кажется, проблемы только множатся.

Стоит мне зайти в лекционный зал, и, как гром среди ясного неба, звучит:

— Опаздываете, магистр Орвелл.

Ну а ректора зачем сюда принесло?

Глава 6

Черт его так рано принес! Вот делать ему было больше нечего, как с утра пораньше в оранжерею переться.

— Ничего подобного, ректор Ферст. — Я натягиваю улыбку и прикасаюсь пропуском к коре дерева напротив лестницы к лекционному столу. — Вы же знаете, я никогда не опаздываю. Могу только немного задержаться.

Ректор окидывает меня взглядом, в мгновение подмечая все недостатки в моем внешнем виде. Я же старательно игнорирую это его лишнее внимание.

Спускаюсь по узким ступенькам мимо рядов парт, уходящих вниз амфитеатром. Иду, а сама, как мантру, повторяю: «Только бы отвязался, только бы отвязался…» Однако ректор следует за мной по пятам.

— Что тоже на вас не похоже, — говорит он.

— А вообще, господин ректор…

Я дохожу до низа, обхожу стол так, чтобы он был преградой между нами, и опираюсь на крышку.

— Кажется, у нас не было назначено встречи.

— Я решил ее назначить, — усмехается мужчина и опирается на стол зеркально мне. — Профессор Ксавье сказал, что у вас есть признаки магического истощения. Я же должен заботиться о здоровье преподавателей.

Истощения? Вот уж вряд ли! Учитывая, что я вчера чуть не подожгла стол. Сильвио вообще сказал, что у Алессандры и искру вызвать не всегда получалось. И это ее жутко бесило.

— Возможно, вам просто нужно давать преподавателям лишние выходные?

Лучшая защита — это нападение. Ректор поднимает бровь. Ту самую, со шрамом.

— Вы ни разу его не брали.

— Вот видите, как загружены работой преподаватели! Даже выходной взять некогда, — возражаю я. — Так ведь и правда до магического истощения недалеко.

— Но вы же сами заставляете студентов многократно приходить к вам на пересдачу.

Ощущаю, как будто мы играем в шашки. Каждый ход — бой.

— А вы же хотите, чтобы выпускники академии имели достойные знания?

Он медлит пару мгновений, прежде чем сделать следующий ход.

— С каких пор вам стало интересно что-то, кроме ваших желаний?

— Разве люди не меняются?

— Такие, как вы, только если в них вселяется чужая душа! — язвит ректор.

А у меня сердце уходит в пятки.

Я вздрагиваю, ладони снова обжигает, и стопка бумаг на столе вспыхивает.

Черт! Я испуганно оглядываюсь в поисках чего-то, чем можно сбить пламя, но ректор оказывается быстрее. Щелчком пальцев он тушит огонь и с подозрением смотрит на меня.

— Что ж… Профессор Ксавье определенно ошибся, — произносит он таким голосом, что мурашки по спине бегут. — У вас скорее перенасыщение. Хотел бы я знать, по какой причине.

О нет! Ты точно этого не хочешь знать. А уж я постараюсь, чтобы не узнал.

Сильвио предупредил меня, что магический потенциал попаданок в несколько раз выше местных. И то, что они не могут быстро с магией освоиться, является одной из причин, по которой попаданок отправляют в больницы для душевнобольных.

Ректор собирается задать еще какой-то вопрос, но тут сверху раздается грохот.

Поднимаю глаза: там над разбитым горшком стоит хрупкая девушка с каштановыми волосами и чуть не плачет.

— Магистр… Орвелл, — дрожащим голосом говорит она. — Я не специально! Простите, пожалуйста!

Тут девушка замечает ректора и еще больше смущается.

— Алисия. — Он еле заметно кивает ей. — Тебе нужно больше времени проводить, практикуя контроль.

В голосе строгость, которая еще больше подталкивает девочку к слезам. Сухарь бесчувственный!

— Если ты можешь, то прибери за собой, если нет, то оставляй. И так задерживаемся уже, — пытаюсь я успокоить Алисию, но, по-моему, становится только хуже.

Ректор хмурится, делает еле заметный жест, и все возвращается в прежний вид. Удобненько. Смогу ли я так научиться?

— Алисия, после пересдачи зайди в мой кабинет, — приказывает Ферст, а мне причитается очередной подозревающий взгляда. — Надеюсь, магистр Орвелл, вы не забыли наш вчерашний разговор.

Да такое забудешь!

Еле удерживаюсь от того, чтобы закатить глаза, но он считывает мое выражение лица по-своему и покидает оранжерею.

Алисия тем временем успевает спуститься ко мне. Вся трясется, как будто я вот-вот ее съем.

— Если ты будешь продолжать так нервничать, шансов на то, что ты что-то вспомнишь, будет меньше. — Я указываю ей на ближайшую парту. — А я уверена, что ты учила.

Кажется, я от своего стола слышу, как у нее бьется сердце.

— Учила, — робко говорит она, а сама смотрит на меня как на инопланетянина.

Да, мне надо играть стерву. Но… измываться над студентом, который и так в стрессе, бесчеловечно.

— Отлично, — киваю я. — Давай, что ты лучше всего помнишь.

Надо отдать Алисии должное, она довольно быстро берет себя в руки и что-то начинает рассказывать.

Глава 7

Ситуацию оцениваю очень быстро: парень без сознания, девчонка в шоке от того, что натворила, а я… в опасной близости ко всему произошедшему. И если ректор до этого считал, что я причастна к каким-то происшествиям, то сейчас меня буквально застукали на месте происшествия.

Аплодирую себе стоя.

Ректор касается шеи студента, а потом создает над ним светящийся кружок красного цвета. Его тяжелый взгляд ложится на девочку, и та обхватывает себя руками.

— Ректор Ферст, я… — едва выдавливает из себя Алисия.

Ее трясет, глаза по пять копеек, а вместо зрачков бездонные колодцы. Это просто шок? Или все же что-то еще?

— Ректор Ферст, я слышала, как этот студент оскорблял Алисию, — объясняю я. — В грубой форме. Думаю, что это был просто эмоциональный всплеск…

— Вы думаете, магистр Орвелл? — Ректор переводит на меня жесткий взгляд. — Снова будете настаивать на том, что нестабильные — психически неуравновешенные и социально опасные?

В его глазах плещется гнев, а черты лица заостряются.

Что?! Как можно было ЭТО услышать в моих словах?

— А вы считаете, что Алисия не имеет права на эмоции? — огрызаюсь я на этого бесчувственного чурбана.

Стягиваю с себя пиджак и накидываю его на плечи девочки. Та вздрагивает и отшатывается, как будто я огромный паучище, а не человек.

— Иногда нужно вовремя справиться с этими эмоциями, магистр Орвелл, — тихо рычит ректор.

Зрачок мужчины на секунду становится вертикальным, а потом возвращается в нормальную форму. Сердце пропускает удар. Может, мне показалось?

Пытаюсь вспомнить, читала ли про вертикальные зрачки у людей… Понимаю, что читала. В фэнтези. У драконов. Что, серьезно? Только этого мне еще не хватало для полного счастья!

Мы с ректором сверлим друг друга взглядами, а ощущение, что бьемся на мечах. Ничего. Мне когда надо было что-то на кафедре отстоять, я и не с таким справлялась. А вот с проректором не повезло…

По брусчатке раздаются быстрые шаги, и вскоре к нам подбегают два парня в белых костюмах.

— Несчастный случай. Студента доставить в лазарет. Разрешаю использовать целительский портал, — командует ректор.

— Постойте! — возмущенно вмешиваюсь я. — Вы отправляете только парня? А Алисия?

— А что Алисия?

Подозрение так и сквозит в каждом его слове, но мне сейчас не до этого, я вижу, как трясет девчонку.

— Ей тоже нужна помощь доктора, ректор Ферст, — настаиваю я. — Если вы не хотите ей помочь, то я сама с ней пойду.

Правда, пока не знаю куда. Но я найду.

Ректор оценивает состояние Алисии и кивает парням, которые уже подняли на левитирующие носилки студента. Один из них касается носилок, другой — девчонки. Я успеваю буквально только моргнуть, а они уже исчезают! Нам бы такую скорую.

— Чего вы добиваетесь, магистр Орвелл? — Ректор делает шаг ко мне.

Я с трудом подавляю в себе желание сделать шаг назад и выдерживаю его взгляд.

— А вам обязательно во всех моих действиях видеть какой-то злой умысел? Я не могу просто заботиться о студентах?

— Вы? Вы просто на это не способны, магистр Орвелл, — усмехается ректор. — Если, конечно, не затронуты ваши личные интересы. И вот до них в этой ситуации я непременно докопаюсь.

Он разворачивается и идет по дорожке туда, откуда появились парни в белом. Он же в лазарет, да?

Меня подмывает достать мой кристалл, чтобы проверить. Но, если ректор увидит, что я буду идти по «навигатору», это еще больше привлечет его внимание ко мне. Так что скрещиваю пальцы и надеюсь на везение. Хотя не сказать, что у меня в этом мире с ним ахти.

Ректор пару раз бросает взгляд через плечо, как будто не веря, что я действительно иду за ним.

Мы проходим мимо фонтана, пересекаем небольшой скверик и оказываемся перед трехэтажным зданием из белого мрамора в лучших традициях классицизма. С высокими колоннами и строгостью в оформлении фасада.

По широкой лестнице я, следуя за ректором, поднимаюсь на второй этаж, где мы заворачиваем в первые же огромные резные двери.

— Профессор Ксавье, — ректор приветственно кивает тому самому «среднему» с щербинкой, — к вам поступили два студента.

— О, да. — Целитель суетливо встает из-за стола. — Все верно, верно.

Он останавливается своим взглядом на мне и задерживается чуть дольше, чем мне хотелось бы. Во взгляде мелькает замешательство, которое мужчина быстро прячет и возвращается к диалогу.

— Студент Фрагранс, к сожалению, еще не пришел в себя, — разводит руками целитель. — Придется сообщить родителям. А вот девушка…

— Алисия Крукс, — уточняет ректор, когда видит, что целитель не помнит имени.

— Да-да, именно… Она в сознании, но… Кажется, будто у нее лихорадка, — продолжает Ксавье. — Я попросил проверить ее на…

Раздается стук в дверь, и в кабинет входит молодая девушка, возможно, студентка или аспирантка, она в белом платье, чепце и со свитком в руках. Целитель принимает свиток, читает, а затем протягивает его ректору.

Глава 8

Едва сдерживаюсь, чтобы не чертыхнуться вслух. Как? Вот как я могла попасть так?

Естественно, меня этот изверг с ямочкой одаривает очень выразительным взглядом, обещающим разговор, от которого мне не увильнуть.

Чувствую, как ладони снова нагреваются. О нет! Только не сейчас! Прячу руки за спиной, сжимая кулаки.

— И как это вещество могло попасть в тело студентки, которая знала, что оно запрещено к употреблению? Особенно на ее факультете? — спрашивает ректор у целителя.

— Вы же знаете, ректор Ферст, что студенты порой идут на очень большой риск… И даже на преступление. Особенно когда, например, не могут никак сдать экзамен. — Этот Ксавье очень прозрачно намекает на то, что у Алисии были мотивы принять зелье. — Магистр Орвелл, она ведь сегодня сдала экзамен?

Я медленно киваю, понимая, что меня обложили со всех сторон.

Ну ведь безупречная логика! Чтобы очернить ненавистный факультет, Алессандра подсовывает студентам запрещеночку, а потом сливает их. Не хочу в это верить, ибо тогда за все грехи Алессандры придется отдуваться мне. Но и полностью выкинуть из головы эту догадку уже не удается.

— Ну вот… — Ксавье пожимает плечами. — Очень жаль, что мы не догадались раньше проверить сорвавшихся нестабильных. Возможно, у них тоже были какие-то запрещенные зелья, ведь, так или иначе, почти каждый из них имел проблемы в учебе.

Ректор снова посылает мне взгляд, полный «любви».

— И эти проблемы, чаще всего, связаны вовсе не с реальным положением вещей. А с предубеждением некоторых наших преподавателей, — раздраженно говорит он.

— Как бы то ни было, ректор Ферст, — продолжает целитель, — семья Фрагранс — не последние люди в королевстве. Как-никак попечители благотворительного фонда Святой Эмбероссии. Мы не сможем скрыть факт нападения, как и имени нападавшей.

— Но это не она на него напала, — внезапно вырывается у меня. — Это он ее активно провоцировал очень неприятными высказываниями.

— Однако магию он против нее не применял? — подняв серую невыразительную бровь, замечает Ксавье.

Сжимаю челюсти и качаю головой. Вот и где справедливость?

— Она тоже осознанно этого не делала, — с рычащими нотками в голосе произносит ректор.

— Но нестабильные на то и нестабильные, господин ректор. — Целитель садится обратно в кресло и достает бумагу и перо. — Вам ли не знать?

Краем глаза вижу, как сжимаются кулаки ректора. Неужели в этом есть что-то личное? Я бы хотела узнать, что…

— Я сам сообщу герцогу Фрагранс о том, что их сын в лазарете, — сообщает ректор, а Ксавье перестает противно царапать пером по бумаге. — А студентку Крукс переведите в изолятор в пятой башне.

— Но ведь…

— Это соответствует всем нормам и схемам работы лазарета, — не дает спорить с ним Ферст. — Ваша главная задача — подготовить лазарет к проверке, профессор Ксавье.

Он разворачивается и идет к двери, а я чуть задерживаюсь: сбежать от Ксавье многим проще, чем от этого тирана.

— Магистр Орвелл, вы идете со мной.

Ну вот. Не вышло.

Мы идем обратно той же дорогой, что пришли, только в конце сворачиваем в другом месте, потому оказываемся у той самой башни с часами, что я видела из окна кабинета.

Если я до этого думала, что ректор напряжен, возмущен и опасен, то каюсь! Я ошибалась. Вот теперь он точно опасен!

Даже если у меня по пути и мелькала пару раз мысль сбежать, то сейчас я отложила ее в сторону. Даже пытаться не буду. Только проблем на одно место себе наживу еще больше.

Мы поднимаемся на этаж, расположенный под самыми часами, пересекаем просторную приемную и заходим в его кабинет. Что ж… не настолько вылощенный, как у Алессандры, но по нему заметно, что хозяин тоже склонен все держать в порядке и под контролем.

Я жду, что мужчина сядет за свой стол из темного дерева, но тот отходит к большому окну во всю стену. Кажется, это именно то, в котором я его видела. Он что, подсматривает за Алессандрой регулярно?!

— Вы все еще будете отпираться, магистр Орвелл? — ледяным тоном говорит он, даже не оборачиваясь.

— Понятия не имею, о чем вы, господин ректор, — максимально спокойно выдаю я, а у самой ладони опять начинают гореть.

Да что ж это такое-то?

— Сколько же в вас жестокости и расчетливости, Алессандра. — Ректор резко оборачивается и делает шаг ко мне. — Так прекрасно делали вид, что вам есть дело до Алисии. А сами упивались своим достижением?

— Вам не надоело обвинять на пустом месте, ректор Ферст? — Я сжимаю в кулаках юбку платья и вскидываю подбородок. — Я считаю Алисию в этой ситуации больше потерпевшей, чем студента Фрагранс.

— Да ну? — усмехается мужчина и делает еще один длинный шаг в моем направлении.

Он приближается, как снежный барс… Тяжело, медленно, неотвратимо. Но если я сделаю шаг назад, то покажу ему, что боюсь. Не дождется!

— Ну да, — в тон отвечаю я, уже ощущая его аромат.

— Но кого интересует ваше мнение, магистр Орвелл? — ухмыляется ректор. — Я уверен, что разделяющая ваши взгляды на опасность нестабильных семья Фрагранс настоит на прибытии сюда проверки. И тут уже будет важно, какую судьбу они уготовят Алисии.

Глава 9

— А у вас, я смотрю, благородство в крови, — усмехаюсь я в лицо ректора. — То-то вы упиваетесь своей властью.

И снова этот шикарный изгиб брови, выражающий скептическое удивление.

— Вас пугает то, что вы будете под наблюдением? Вам есть что скрывать?

Прищуриваюсь, глядя в его драконьи глаза.

— Ректор Ферст, — твердо, даже дерзко говорю я, — если это вызов, то он принят. Я сама докопаюсь до того, кто стоит за всеми этими происшествиями в академии. Раз вам проще найти крайнего и не разбираться в настоящих причинах.

По тому, как меняется взгляд ректора, понимаю: я попала в точку.

— Вы свободны, магистр Орвелл. — Ферст отходит от меня на два шага, давая мне возможность хотя бы отлепиться от стола. — О собрании вас известят. Помните об этом разговоре. И… постарайтесь не влипать в неприятности.

Сдерживаюсь от того, чтобы не рассмеяться, ограничиваясь ухмылкой. Вытираю вспотевшие ладони о платье и уверенно иду к двери. Только у самого выхода оборачиваюсь, потому что у меня свербит, чтобы последнее слово осталось за мной.

— Как будто вам есть до этого дело.

И тут же проскальзываю в дверь, захлопывая ее за собой.

Хочется остановиться, отдышаться, подумать, наконец, но сначала надо оказаться подальше от Ферста со всеми его манипуляциями и угрозами. Нашел кого пугать.

Вот когда к нам на кафедру приходили проверять хранение опасных реактивов, тогда да, поджилки тряслись. У нас же вместо половины из них муляж был. Потому что в том году нам сказали, что нет на это финансирования.

Мне очень хочется побыстрее оказаться где-то в другом месте. Желательно в другом мире, в моем родном. Но для этого нужно понять, как вообще я оказалась тут, а для этого надо попасть в библиотеку.

Дохожу до одной из скамеек аллеи и устало опускаюсь на нее. В висках появляется давящая боль, похожая на мигрень, и становится душновато. Ладони опять начинает припекать.

В голове мелькает смутная догадка. Ксавье что-то говорил про «вчерашнее». Они точно что-то сделали с Алессандрой. Но что?

Откидываюсь на спинку лавочки и обмахиваюсь ладонями, заодно остужая их.

Вот что за ерунда-то? Делов наделала Алессандра, а разгребать их приходится мне. Впрочем, мне не впервой. Раньше справлялась и тут справлюсь.

Взгляд цепляется за кольцо на пальце. Вроде бы оно выглядит достаточно массивным. Не таким, конечно, как на пальце ректора: оно стало уже, изящнее и превратилось из грубой печатки в плетение тонкой работы. Но все равно осталось крупным.

Однако я его совсем не чувствую на пальце, кольцо совсем не мешает. И если бы я сейчас не увидела его, я бы благополучно про него забыла.

Все попытки его снять оказываются бесполезными, что неудивительно, хотя я все равно упорно трачу на это не меньше пятнадцати минут. Зато за это время успеваю прийти в себя и уже в нормальном состоянии дохожу до преподавательского крыла.

И, только захлопнув за собой дверь, чувствую себя в относительной безопасности. Это если не думать, что на мне следящее кольцо.

— Как все прошло? — обеспокоенно спрашивает Сильвио, чуть ли не выпрыгивая из своего горшка.

— Как видишь, еще жива и не в дурке, — вяло шучу я, растекаясь по дивану.

— В дурке?

— В больнице для душевнобольных, — объясняю я. — Пока секрет попаданки не раскрыт.

— Ну так это прекрасно. — Фамильяр хлопает листиками. — А как библиотека?

— Стоит. Но без меня, — с досадой отвечаю я и стягиваю с себя обувь, чтобы залезть с ногами. — Если кратко, то я не дошла, потому что у одной девочки вырвалась магия, ну или что-то такое, она задела другого студента. Оба в лазарете, я под наблюдением ректора, а в академию скоро приедет проверка.

Не меньше десяти секунд сохраняется тишина, и я уже думаю проверить, все ли нормально с Сильвио, как он присвистывает.

— Сколько лет живу с Алессандрой, но так весело мне первый раз.

— Что-то это не похоже на комплимент, — хмыкаю я.

— Ты в курсе, что тебе нельзя привлекать внимание? — переспрашивает цветок, как будто у ненормальной.

— А вот на это я могу обидеться! — предупреждаю я. — А обиженные женщины страшны в своих поступках.

Он не успевает ничего ответить, как раздается звон, похожий на переливы маленьких колокольчиков. Оглядываюсь и никак не могу понять, откуда он идет?

— Цветок связи? — с легким оттенком обиды говорит Сильвио. — И когда успела приобрести?

Второй цветок на подоконнике качает бутоном и поблескивает изнутри. Надо же… А казался таким нормальным.

— Что это и что с ним делать?

Звук заставляет нервничать, потому что громкий перезвон оглушает и никак не прекращается, прямо как на старых кнопочных телефонах.

— Скажи «ответить», должно сработать, — пожимает листьями фамильяр.

— Ответить! — командую я.

Бутон раскрывается, а меня буквально сносит словесным потоком.

Глава 10

Женский голос из «трубки» болтает так быстро, что я даже слова не успеваю вставить. Но из всего потока, который на меня оттуда выливается, я не успеваю уловить ничего, кроме последней фразы. Алессандре кто-то сделал предложение?!

— Кто это? — практически одними губами спрашиваю я Сильвио.

— Эрдена, — шепчет он мне. — Дочь герцога Крандо, друга твоего отца.

Только этого мне еще не хватало! Когда вмешиваются семейные связи и давние знакомства, не спалиться невозможно, потому что лично у меня с этой болтушкой вообще ни одного общего воспоминания, в отличие от Алессандры.

— Алесса! — возмущенно гнусавит она. — Не смей меня игнорировать, иначе моя смерть будет на твоей совести!

— Не придумывай, — зажмурившись, отвечаю я. — У меня времени нет на все эти сплетни.

На той стороне слышно сопение и недовольное молчание. Мне-то тоже сказать нечего, поэтому я не продолжаю диалог.

— Слушай, — наконец теряет терпение Эрдена. — Ты так долго к этому шла, так хотела. Только не говори, что в последний момент спасовала.

Ну и что мне на это отвечать, если я понятия не имею, о чем она говорит?

— Я думаю, что это не должно настолько сильно тебя волновать, — пытаюсь увильнуть я. — Когда я сочту нужным, тогда и расскажу все.

— Значит, все-таки да?

Дальше нечленораздельный звук, который я воспринимаю как восторг.

— Никому! Обещаю! Но я очень надеюсь, что к Золотому маскараду ты будешь блистать! Все. Целую. Мне уже пора.

Бутон снова закрывается и перестает светиться.

Вот так сама с собой и поговорила. Но! Мне стопроцентно нужно узнать, что за предложение было у Алессандры и что она на самом деле ответила. Вот только как? В планах ничего подобного не указано. Могла ли она вести дневник?

— Вот скажи мне, зачем Алессе потребовался цветок связи, когда у нее есть я? — угрюмо вздыхает Сильвио. — Скажи мне, ведь я лучше?

Такой милый. Даже когда бухтит. Подхожу ближе и поливаю его водой из леечки, которая стоит на подоконнике.

Эх… А как там моя роза? Интересно, мы с Алессандрой телами просто поменялись? Или как-то иначе произошло? Если поменялись, будет ли она о моем цветке заботиться?

Остатки воды выливаю в цветок связи. Интересная штука. Будь у меня время, попыталась бы понять, как они такого добились.

— Ты несомненно лучше, Сильвио, — отвечаю я фамильяру. — Как минимум тем, что с тобой можно поболтать. Кстати, ты не знаешь…

Мой преподавательский кристалл, который я положила на стол, начинает светиться и тихо звенеть.

— Общее уведомление по академии, — расшифровывает мне Сильвио.

И я аккуратно глажу его по листочкам.

— Редкая штука, но, похоже, там что-то важное.

— Угу, — киваю я и читаю, что ректор, как и обещал, вызывает всех преподавателей на своеобразный педсовет.

— Олеся… Только не говори мне, что это из-за тебя. — Фамильяр напрягается.

— Не из-за меня, — говорю я, он почти расслабляется, но я заканчиваю фразу: — Из-за того всплеска силы у девочки, о котором я тебе рассказывала.

— Ты сейчас серьезно? — хмурится (честное слово, действительно хмурится!) Сильвио. — Как ты это делаешь?

— Что?

— Притягиваешь неприятности.

Что мне остается? Я только пожимаю плечами.

— Госпожа.

После робкого стука в дверь показывается Берта.

— Ваш обед.

Святая женщина! А я-то думаю, что это у меня настроение портится? Я просто есть хочу. И да, неприятности, особенно один вредный ректор тут совсем ни при чем.

— Да, спасибо, Берта, — с улыбкой выдаю я и встаю босыми ногами на чуть шершавый паркет. — Поставь, пожалуйста. И, знаешь… Наверное, с завтрашнего дня я буду ходить в столовую.

Служанка замирает посреди комнаты и ошарашенным взглядом смотрит на меня, потом на мои ноги, после снова поднимается к растрепанным волосам.

— Госпожа, вы здоровы? Может, профессора Ксавье позвать? — тараторит она.

Бедная, она ведь и правда беспокоится. Но, наверное, не обо мне, а о своем месте работы. Но вот с кем я точно не хочу сейчас говорить — это с тем самым Ксавье. Странный он. А если еще что-то про самочувствие спрашивать будет, вообще спалюсь.

С ним нужно аккуратнее.

— Все в порядке, — снова улыбаюсь я. — Просто я подумала, что мне пора налаживать отношения с коллегами.

Глаза Берты становятся еще шире, а затем внезапно она расплывается в широкой улыбке.

— Ну конечно! Это же все из-за того, что проявилась ваша родовая сила! Какая же это все-таки радость. — Берта воодушевленно раскладывает все на столике, а перед уходом с восторгом во взгляде произносит: — Как же обрадуется ваш папенька!

Ну да. Только не мой, а Алессандры.

Я обедаю, еще раз уточняю, что ректор назначил встречу в преподавательской гостиной перед ужином, и решаю, что раз уж я решила разобраться во всем сама, то мне как минимум нужно поговорить с самой девочкой.

Глава 11

Кольцо, точно же! Вот как я могла вообще про него забыть? Не имела ни малейшего права! Но забыла. Неудивительно, что этот самодур примчался сразу же.

И куда мне теперь? Под кровать, что ли? Или в окно?

— Тут есть еще чердак и выход на крышу, — говорит Алисия. — Но оттуда никак не спуститься. Только если прыгать.

Подхожу к двери: надо действовать быстрее, пока ректор не поднялся.

— Отлично. Если что, меня тут не было, — бросаю я через плечо и выхожу в коридор.

Надеюсь, Алисия не решит сама, что меня надо сдать в психушку? Педантичный высокомерный преподаватель решает прятаться по чердакам от ректора. Сама бы пальцем у виска покрутила.

Плотно закрываю за собой дверь, делаю первый шаг на лестницу, ведущую к чердаку, и в этот момент на мою руку ложится крупная шершавая ладонь ректора. Пальцы целиком охватывают мое запястье и слегка сжимают. Ректор резко дергает меня на себя и вглядывается в мое лицо.

В полумраке коридора, где единственный источник света — это узкие окна-щелки, его драконьи глаза сверкают так, что у меня по телу пробегают мурашки.

Мы как-то… неприлично близко. И я бы даже подумала, что нас со стороны можно принять за влюбленную пару. Так что даже у меня сердце сбивается с ритма и замирает на мгновение. Но ректор по своему обыкновению все портит.

— Кажется, я просил вас думать сначала, куда стоит ходить, а куда нет, — тихо, но очень жестко напоминает он. — И что вы в первую очередь сделали?

— Пошла в свои апартаменты и пообедала? — отвечаю я вопросом на вопрос.

Но, собственно, говорю чистую правду. Сюда я пошла уже во вторую очередь.

— Что вы тут делали, магистр Орвелл? Вы пытались надавить на студентку?

— Нет, всего лишь хотела узнать о ее самочувствии. К тому же я сказала, что докопаюсь до правды, даже если мне будут вставлять палки в колеса. — Я вскидываю подбородок, и наши лица становятся еще ближе, я даже могу почувствовать его дыхание с легким мятным запахом. — А девочке бы сейчас пси… Любовь и забота больше помогли. А вы ее, наоборот, изолируете! Она там мучается от самобичевания.

Ректор молчит и внимательно всматривается в мое лицо. Я почти чувствую, как его взгляд скользит по моим скулам, тонкой паутинке морщин оттого, что я прищуриваюсь, глядя на него, по щекам, пока не спускается до губ.

Дыхание сбивается.

О, черт… Я снова вышла из роли! Может ли он догадаться? Надо сказать что-то гадкое…

— А не можете поддерживать нормальное моральное состояние нестабильных, так распустите уже факультет, и все!

Кажется, я попадаю в нужное русло, потому что лицо Ферста расслабляется, а на губах появляется язвительная усмешка.

— Ну вот вы и показали свое истинное лицо, — усмехается он. — Весьма оригинальный способ добиться своего. Я оценил. Идемте, магистр Орвелл, у нас скоро собрание.

Мужчина отстраняется от меня, но не выпускает мою руку из своей и тащит меня вниз по лестнице. Мы проходим мимо шокированного охранника, который был явно уверен, что меня внутри нет, и теперь наверняка получит взыскание.

— Куда вы меня тащите? — Я наконец высвобождаю руку. — Я вполне в состоянии идти сама.

— У меня все больше создается впечатление, что вы в состоянии сами ходить только за неприятностями. — Ферст смотрит так, будто ему не нравится, что я влипаю в странные неоднозначные ситуации.

— Ах да! Это же может испортить репутацию академии, да? — Я демонстративно потираю запястье, за которое он держал. — А если я расскажу кому-то, что вы на меня надели следящий артефакт? Это не повредит репутации?

Нет, мне, конечно, не больно, потому что он обхватывал руку очень аккуратно, но на совесть-то надавить можно? Хотя, похоже, у него ее нет. Потому что мужчина хмыкает и идет дальше.

— Это в первую очередь ставит под удар вас, магистр, — небрежно бросает он. — Но, если при всей своей репутации вы готовы к тому, что вам предъявят обвинение, я, пожалуй, буду только рад.

Черт. Вот тут Ферст прав.

До самой гостиной мы идем молча. Но я намеренно задерживаюсь, чтобы «поправить завязки на обуви». На самом деле, чтобы не входить в гостиную одновременно с ректором. Мне еще слухов для полного счастья не хватало.

Захожу и сажусь на самый краешек крайнего кресла.

— Ну что ж. — Ректор делает вид, что не заметил моего опоздания. — У меня к вам очень важное сообщение.

Он сцепляет руки в замок за спиной и обводит тяжелым взглядом всех собравшихся преподавателей. Его мощная, сильная фигура излучает уверенность и властность. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что тут ректор — хозяин, он главный, он устанавливает правила игры.

Вот был бы у него еще характер получше… Так, я снова не о том.

— Прошу прощения, — тихим мелодичным голоском говорит вошедшая хрупкая брюнетка с большим животом.

Она тяжело дышит, заметно нервничает и теребит в руках белый шелковый платочек с кружевным краем. Похоже, спешила. Но на ее сроке каждая спешка — это та еще нагрузка.

Глава 12

Не знаю почему, но эта новость меня царапает. Не то, что ректора бросили. А то, что приедет его бывшая.

Как будто для меня это имеет значение.

— Вы же знаете, какая она, — с каким-то придыханием выдает девушка, как будто говорит о ком-то типа полубожества. — Мало того, яркая брюнетка, так еще и таких высот в карьере добилась! Невероятная!

Я слушаю и все больше удивляюсь. Эта девушка, наверное, отчаянная. Ладно, это я. Но, что было бы, если бы она при настоящей Алессандре восхищалась другой женщиной?

— Определенно невероятная, — иронично хмыкаю я.

Так-то Алессандра тоже ничего. Не брюнетка, конечно, но уже декан, что тоже достойно восхищения.

— А уж какой удар был для ректора, когда она его бросила. — Девушка закатывает глаза. — Говорят, что у него с тех пор никого и не было.

Вот зачем мне эта информация? Но тем не менее я вслушиваюсь, как будто хочу в ней что-то найти полезное для себя.

Улыбаюсь натянуто и настойчиво прощаюсь с девушкой, так и не спросив ее имени. Наверное, это, в общем-то, в стиле Алессандры, поэтому я со спокойной душой ухожу в свою комнату.

— Как все прошло? — спрашивает с подоконника Сильвио, сладко зевая, как будто только проснулся.

— Ну… Я узнала, что ректор меня действительно может выследить. — Я показываю кольцо фамильяру. — А еще, что ректору нравятся сильные духом брюнетки и его бывшая будет в комиссии.

С цветка тут же спадает всякая сонливость.

— Ректор? Выследить? — Он всплескивает руками. — Ты как искать путь обратно собралась?

— Ну библиотека же публичное место? Вот… Начну оттуда. Завтра.

— Не начнешь.

— Почему?

— Если приедет проверка, тебе будет не до этого.

— Почему? А, кстати!

Хорошо, что я вспомнила.

— Нам обещали проверку артефактом. К чему мне быть готовой?

— К тому, что тебя раскусят на раз-два, — совсем сникает Сильвио.

— Почему? — Наверное, это вопрос вечера.

— Потому что любая твоя ложь тут же будет раскрыта.

О, так это что-то типа детектора лжи?

— Что ж, тогда я буду говорить правду, — пожимаю плечами.

Смотрю на столик, там уже стоит мой ужин. И это хорошо, что я решила начать ходить в столовую с завтрашнего дня. На сегодня мне достаточно общения.

Поужинав и приняв душ, я отрубаюсь, как будто не спала неделю. Но и это не помогает мне: я снова встаю слишком поздно, особенно учитывая, что завтрак проходит в определенное время, а туда еще нужно дойти!

Наспех собираюсь под неодобрительным взглядом Сильвио, застегиваю блузку и замечаю, что верхняя пуговка болтается на ниточке. Оглядываюсь в поисках иголки с ниткой, но… вряд ли такое богатство найдется у Алессандры.

Переодеваться мне некогда, Берту звать тоже. Ладно, скрещу пальцы, чтобы продержалась, пока я завтракаю, а потом, если что, постараюсь пришить.

Никогда мое появление не вызывало такой фурор. В нашем университете меня вообще не замечали, пока я не решила пойти против системы. Все у меня было правильно: прийти на работу чуть пораньше, уйти чуть позже, в срок сдавать все бумажки и не привлекать внимания начальства.

Жизнь Алессандры же всегда была чередой вызовов как себе самой, так и обществу. Она была заметна, все знали, как она себя ведет, как общается, и то, что она никогда не появляется в столовой.

Но сейчас столовая для меня — источник важной информации. Именно тут всегда обсуждаются самые острые и насущные темы, именно тут собираются самые интересные сплетни, и где, если не тут я лучше познакомлюсь с коллективом.

Однако я и подумать не могла, что, когда я зайду в столовую, наступит такая гробовая тишина. Черт.

— Приятного аппетита? — произношу я именно с вопросительной интонацией, как бы подразумевая «ну и что вы все уставились?».

Это срабатывает, и преподаватели предпочитают отвести взгляд. Ну и ладушки.

Активирую свое меню кристаллом, забираю поднос и устраиваюсь за одним из свободных столов, недалеко от самого большого скопления преподавателей.

— А можно я сяду с вами? — спрашивает вчерашняя беременная преподавательница и, не дожидаясь ответа, садится напротив. — А я вчера так и не представилась. Я Катрина Гу. Младший преподаватель с кафедры прикладной артефакторики. Ну и смотритель хранилища на полставки.

Чувствую на себе прожигающие взгляды. Все с вожделением ждут, как же я избавлюсь от этой Катрины. Но…

— Приятно познакомиться. Я же, полагаю, вы знаете, кто я?

— Конечно! Про вас столько всего рассказывали!

— Хорошего или плохого?

— Ну и хорошее тоже было, — уходит она от прямого ответа. — Вот например, как вы… Ой, нет… А! Вспомнила. Вы тогда… не, и это не то…

Она эмоционально всплескивает руками, задевает подносы, и мой чай растекается по столу.

Глава 13

— Что тут… — Брюнетка останавливается, делает пару вдохов, а потом заканчивает фразу: — Что тут происходит, ректор Ферст?

Мне не приходится слишком долго думать о том, кто это. Почти всех преподавателей я уже запомнила в лицо (жаль, еще не по имени, но все впереди) — это просто особенность моей памяти и навык, очень важный в работе.

Я могу точно сказать две вещи. Первая: комиссия уже приехала. И вторая: передо мной стоит Иргания Дроуфор — бывшая ректора и по совместительству дознаватель.

Темные, как вороново крыло, волосы стянуты в тугой пучок на затылке, подчеркивая аристократические черты ее лица. Холодный, пронзительный взгляд темных глаз выдает ее внутреннее напряжение и недовольство. Тонкие, четко очерченные губы плотно сжаты, словно она изо всех сил сдерживает желание резко высказаться.

Честно говоря, мне очень хочется как-то колко ответить, но я понимаю, что с этой дамой шутки плохи. Хотя… Чувствую, что я в ее глазах уже стала врагом номер один за один только внимательный взгляд ректора на мое декольте.

— Вас что-то смущает, гера Дроуфор? — Ректор разворачивается к Иргании и как бы невзначай закрывает меня своей широкой спиной.

— Мне кажется, я прибыла в академию именно для того, чтобы задавать вопросы. Не так ли? — Несмотря на свою молодость, она излучает ауру властности.

Ее фигура и поза говорят о годах тренировок и безупречном самоконтроле. Однако в этот момент сквозь внешне ледяное спокойствие Иргании проступают едва уловимые признаки внутреннего смятения, выдавая, что она сильно недовольна.

— Вы прибыли, чтобы искать ответы, — парирует ректор.

Пока я нахожусь «под прикрытием» ректора, поправляю края кофты так, чтобы они хотя бы не сильно расползались, и решаю, что им и без меня будет нескучно.

— Ну, раз у вас тут такое насыщенное общение, — говорю я, выползая из-за Ферста, — я, пожалуй, пойду.

— Думаю, с вами мы тоже очень насыщенно пообщаемся, — весьма несмешно шутит Иргания.

— Мне воспринимать это как угрозу или как обещание?

Она слишком много на себя берет.

Я «мило» улыбаюсь Иргании и возвращаюсь в свою комнату.

— Тебя не съели? — обеспокоенно спрашивает Сильвио, когда я переступаю порог апартаментов.

— Подавятся, — недовольно бросаю я. — Черт возьми, где тут иголка с ниткой?

Ношусь по гостиной, осматривая ящики и ящички.

— Что? А! — Фамильяр бьет себя листочками по «лицу». — Так используй бытовую магию!

Мой скептический взгляд на него дает откровенно понять, что я об этой «замечательной» идее думаю.

— А, точно! — Сильвио сникает. — Я могу лишь направить потоки магии, но не научить. Тебе бы в библиотеку…

Мой кристалл начинает светиться оповещением от ректора.

— Ну, по-видимому, мне туда и дорога. Комиссия облюбовала для допросов именно ее.

От досады хочется пнуть что-нибудь.

— И как теперь там найти хоть какую-то информацию?

К своему счастью, успеваю найти хотя бы брошь, которую прикрепляю себе на грудь, делая декольте менее откровенным, и спешу в библиотеку.

В большом читальном зале ректор представляет всем преподавателям комиссию из трех человек. Уже знакомая мне Иргания стоит чуть с края, высокомерно рассматривая всех, но не останавливаясь ни на ком взглядом. Пока не замечает меня. В глазах появляется и почти мгновенно исчезает опасный, охотничий блеск.

А вот мужчин из комиссии я еще не видела. Справа стоит тот самый принц Альберт.

Правильные черты лица, аккуратно очерченная линия подбородка и ясный взгляд темных глаз подчеркивают его высокое происхождение. Волосы средней длины тщательно уложены в элегантную прическу, лишь легкая седина у висков выдавала возраст принца, хотя ни по лицу, ни по фигуре этого о нем не скажешь.

— Уважаемые преподаватели, — принц берет слово. — Хочу подчеркнуть, что мы тут вовсе не с целью закрыть факультет. Корона искренне заинтересована в том, чтобы наши юные, но не очень магически стабильные дарования могли иметь великое будущее.

Так, значит, это, как говорится, не придурь ректора, а «политика партии»? То есть король поддерживает факультет даже несмотря на протесты и презрительное отношение магов к нестабильным?

— Поэтому я намерен изучить это происшествие максимально подробно, — продолжает принц. — И наказать виновных.

Он оглядывается на третьего члена комиссии. Невысокий и плотный мужчина средних лет согласно кивает и утирает лоб платком. Его располневшая фигура облачена в строгий темный костюм, туго обтягивающий округлые формы.

Круглое лицо министра с двойным подбородком выглядит усталым и слегка раздраженным. Маленькие, чуть близорукие глазки напряженно бегают за тяжелыми веками, а редеющие седые волосы аккуратно зачесаны назад.

Не уверена, что он на самом деле разделяет точку зрения принца. Но кто спорит с королевской семьей?

— Итак, — вперед выходит ректор, и начавшееся было перешептывание мгновенно затихает. — Каждый из преподавателей должен будет пройти допрос с применением кристалла правды. Приглашения будут высылаться индивидуально на кристаллы. А пока прошу всех ожидать в сквере у библиотеки.

Глава 14

Простой вопрос, говорите? Ну-ну. Очень хочется истерично рассмеяться, но я себе такую вольность точно позволить не могу. Как и честно ответить на вопрос.

Но тут точно поможет репутация Алессандры.

— Зачем задавать настолько глупые вопросы и тратить время? У вас, кроме меня, еще пара десятков преподавателей, — недовольным высокомерным голосом говорю я.

Естественно, кристалл не меняет цвет. Конечно, сомнительно, что она стала бы так разговаривать с принцем, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Ректор, стоящий поодаль и наблюдающий за порядком проведения допроса, напрягается и с прищуром смотрит на меня. Я бросаю взгляд на него и, вопреки тому, что до этого именно он был моим главным обвинителем, сейчас чувствую в его присутствии поддержку.

Мой выпад вызывает недоумение у мужчин и раздражение у Иргании. Ее миловидное лицо искажает злость.

— Это обязательная процедура, — ледяным голосом говорит она. — Мы должны удостовериться, что на вас артефакт работает правильно. Отвечайте.

— Это бессмысленная потеря времени! — продолжаю настаивать я. — Если вам оно не дорого, то у меня сегодня по плану была невероятная куча дел! Давайте сразу следующий вопрос… Ваше Высочество.

Иргания, кажется, даже несмотря на свою выдержку, краснеет от негодования. Я старательно сохраняю внешне спокойный вид, но, если бы члены комиссии могли видеть вторую руку, лежащую у меня на коленях, они бы заметили, как она дрожит.

— Катрина Гу, — отвечаю я, вспомнив, как представилась та девушка.

Естественно, кристалл тут же реагирует на ложь и становится ярко-красным.

— Прекратите паясничать магистр Орвелл, — Иргания хлопает по столу ладонью. Я ее довела, могу собой гордиться. — Отвечайте.

— Так вы за меня ответили, — усмехаюсь я и пожимаю плечами.

Наверное, если б можно было, бывшая ректора меня бы сейчас удушила. А вот он сам смотрит на все происходящее с нескрываемой ухмылкой, как будто получает от этого удовольствие.

То же мне нашел бесплатный цирк с конями! Ладно, пусть смотрит.

— Ладно, леди Орвелл, — неформально обращается ко мне принц Альберт. — Раз мы убедились, что кристалл реагирует на вашу ложь, пойдем дальше. К более конкретным вопросам. В первую очередь скажите нам, были ли у вас конфликты с ребятами с нового факультета?

Вопрос простой и не требующий вертлявости, потому я чуточку расслабляюсь.

— Нет. Ни с одним.

— Но вы оставляли их на пересдачу?

По факту — нет, но если я так отвечу, то любые ведомости подтвердят, что я вру.

— А разве пересдача — это выражение неприязни? На мой взгляд, для студента это просто возможность чуть лучше узнать предмет.

Принц Альберт ухмыляется, видит, что я вроде как не вру, но и не отвечаю на вопрос.

— Хорошо. А с Алисией Крукс у вас были конфликты?

— Нет. Она в последний раз очень хорошо подготовилась, и я даже сочла нужным поставить ей четверку. — Снова не тот ответ, что должен быть, но зато артефакт спокоен.

— Но это было для нее необычно? Как вы считаете, могла ли она намеренно выпить эссенцию Фургато, чтобы сдать хорошо экзамен?

— Хм… Скажем так, я верю, что это было ненамеренно, но кто-то мог подставить ее.

Ректор закашливается, Иргания хмыкает, а мужчины что-то записывают. Хотя кристалл остается равномерно синим.

— А с Лерианной Лефрон вы были в конфликте? — задает следующий вопрос Иргания. — Специально ей подложили семя огненного дерева.

Упс. А вот про нее я слышу вообще в первый раз… Хотя нет, второй. Про какое-то семя упоминал ректор в нашу самую первую встречу.

— Нет. И про семя я ничего не знаю.

— Готовили ли вы запрещенные смеси?

— Нет.

— Хотели ли вы спровоцировать студентов?

— Нет.

Мне кажется, часть нашего диалога состоит из кучи несвязанных вопросов и моих ответов «да» или «нет». И это с учетом того, что я умудряюсь ни разу не соврать.

Время от времени все трое что-то записывают, перекидываются между собой взглядами и пару раз оглядываются на ректора. Мне постоянно кажется, что Иргания прощупывает меня, подбирается к таким вопросам, которые действительно будут для меня острыми.

— Вы ходили к Алисии, после того как ее изолировали? — наконец, бьет по больному она.

А ведь Ферст предупреждал, что я зря туда пошла. Но… Я не жалею. Алисии действительно нужна была поддержка.

— Да, я встречалась с ней.

— С какой целью? Заставить замолчать? — усмехается госпожа дознаватель.

— Поддержать, — отвечаю я. — Даже заключенным положены встречи. А уж ей — тем более. И я уверена, что это поможет в поддержании стабильности ее магии.

Все внимательно смотрят на артефакт под моей ладонью, и он… все еще горит приятным синим цветом. Вот так, да. И тут вы уже не обвините меня в бездушности.

Глава 15

Ректор? И на моей стороне? Поднимаю голову наверх, может разверзлись небеса? Или рак на горе свистнул?

Не он ли сам грозился сдать меня дознавателям?

— Вы не имеете права препятствовать действиям комиссии. — Иргания бросает вызов ректору.

— У вас нет веских оснований забирать ее, гера Дроуфор. — Ферст стоит на своем.

Ну-ну, милые бранятся, только тешатся. Что, Иргания пожалела о своем решении и вернулась отвоевывать Ферста обратно?

— Ее показания категорически расходятся с тем, что указано в документах, а также с тем, что рассказывают другие преподаватели, — она трясет своими записями. — К примеру, магистр Орвелл сказала, что не делала запрещенного зелья. Однако, по данным из ее заказа ингредиентов, она заказала практически уникальный компонент для эссенции Фургато — иртиловый камень.

— Гера Дроуфор, — вступаюсь я сама за себя, — но ведь иртиловый камень также используется в зелье для облысения. Я же могла готовить и его по просьбе кого-то из преподавателей? Вон даже для ректора, например.

Я окидываю взглядом его по-настоящему шикарную шевелюру и даже на секунду начинаю завидовать. Тут точно не нужно зелье, но уколоть-то могу?

— Естественно, я могла. И, естественно, это было бы конфиденциально. Или вы хотите проверить всех преподавателей на кристалле, спросив, не лысеют ли они?

По-моему, пара мужчин закашлялась от неожиданности.

Иргания сжимает челюсти.

— Есть расхождение в показаниях, существенные: например, все преподаватели в один голос утверждают, что магистр Орвелл резко негативно настроена против нестабильных магов…

— Это все субъективно, — теперь ее перебивает ректор. — Во-первых, это могло быть внешнее ощущение. А во-вторых, акцент на слове «была». Потому что я лично был свидетелем того, как общалась магистр Орвелл со студенткой перед происшествием. И, кстати, разве у вас есть повод не доверять кристаллу? Тогда, возможно, всех преподавателей надо собрать и отправить в дознавательный отдел?

Иргания молчит. Принц Альберт с любопытством рассматривает меня, как будто я забавная зверушка, а советник по образованию продолжает утирать лоб, видя все это безобразие.

— Раз возражения сняты, — жестко произносит ректор, — предлагаю всех отпустить отдыхать. С завтрашнего дня у нас возвращается учебный график. Сейчас в академии каникулы, но тем не менее у многих преподавателей есть работа и в эти дни. Убедительно прошу учитывать этот факт.

— Конечно, ректор Ферст, — улыбается принц Альберт. — Мы искренне сожалеем, что получается настолько все затруднительно. Но мы обязаны докопаться до правды во имя знаний и процесса обучения.

Он прощается со всеми и в компании советника первым выходит из библиотеки. За ним следуют остальные преподаватели, переговариваясь между собой и обсуждая то, как ректор защитил меня.

Да, для меня тоже нежданчик, но тут стопроцентно все было предвзято. Просто отлетевшая пуговка Иргании не понравилась. Иду за всеми на свежий вечерний воздух и полной грудью вдыхаю его.

Ректор остается в библиотеке с Ирганией. Может, еще передумают насчет свадьбы?

Черт… Ловлю себя на мысли, что уже не первый раз думаю об этом и меня это… подбешивает. Хотя нет. Меня ректор чаще всего подбешивает.

— А я вот точно не верю, что вы как-то в этом замешаны, — снова подходит ко мне Катрина. — У вас очень большое сердце. Я никогда не ошибаюсь в людях…

Я смотрю на живот девушки, и меня так и подмывает спросить, замужем ли она… Но если я права, то наверняка это для нее болезненная тема.

— Спасибо? — я пожимаю плечами. — Но, я думаю, теперь они пустятся в еще большие проверки, пока не перетряхнут всю академию.

И начнут ведь точно с меня. А значит, уже сегодня мне нужно максимально разобраться с тем, что и где лежит у Алессандры. Радует только то, что мне не привыкать в этом копаться. Главное — максимально запомнить или хотя бы записать расположение компонентов и самих зелий.

Мы молча идем с Катриной к жилому корпусу, когда меня останавливает горячая рука.

— Магистр Орвелл, — требовательно произносит ректор. — Подождите.

Катрина выпучивает глаза, бормоча прощается и настолько, насколько позволяет ее положение, быстро уходит.

— Что вы от меня хотите? Я должна вам сказать спасибо? — с изрядной долей ехидства спрашиваю я. — Спасибо. Извините, в ножки кланяться не буду.

Ректор сжимает челюсти, делает глубокий вдох, а потом говорит:

— Я всего лишь хотел сказать, чтобы вы были в три раза аккуратнее и о любом подозрительном случае сразу сообщали мне.

Уф… Я чуть расслабляюсь и понимаю, что просто так нарычала на человека. Но почему-то все равно хочется вставить шпильку.

— Разобрались бы вы в своем личном, вдруг другим бы меньше прилетало.

Он отпускает меня и делает шаг назад.

— Доброй ночи, — кратко прощается дракон и, когда я уже прохожу мимо него, добавляет: — Кстати, я точно не пользуюсь зельем от облысения.

— Ага, — не оборачиваясь, кидаю ему я. — Так я и поверила.

Глава 16

Конечно, такое заявление будит лучше, чем самый отменный будильник. Кто же так с разбега и сразу «замуж»? Да я даже в глаза не видела этого жениха, вдруг он похож на жабу?

— Кто это? — одними губами спрашиваю я у Сильвио.

— Отец Алессандры, — так же тихо отвечает фамильяр, хотя я не уверена, что его бы вообще услышали. — У него очередной приступ.

Ах да, точно. Сильвио же предупреждал, что у отца девушки бывают периоды сильного желания выдать дочурку замуж. Забыла скрестить пальцы, вот и результат!

— Как она его называла?

— Папенька. — Фамильяр разводит листики в стороны.

Алессандра и «папенька»?! Я бы ни за что не угадала.

— И вам доброе утро, папенька, — говорю я едва внятно, чтобы, если что, списать все на «помехи» в связи.

— Ты что… Ты что там делаешь?

Голос становится строже.

— М… Сплю?

— С кем?

Ну да… Самый логичный вопрос в данной ситуации.

— С Сильвио, папенька, — выдаю я.

Фамильяр округляет глаза и делает испуганное выражение лица.

— Это кто?! Как я твоему жениху объяснять это буду?

— Что? Почему у меня есть фамильяр-цветок и он стоит рядом со мной?

Слышу недовольное пыхтение из цветка. Он или забыл, или не знал, что у его дочери цветок-фамильяр, которого зовут Сильвио. Высокие отношения.

— В общем, заканчивай там все свои развлечения в академии, общение со всякими… Кхм, — он явно сдерживается от того, чтобы проявить все свое высокомерие. — Игры закончились, пора поработать на имя семьи и ей во благо.

— А если я считаю, что меня тут все вполне устраивает и замуж не хочу? — справедливо возмущаюсь я.

Сильвио хлопает себя по «лбу» листом и качает головой. Кажется, я сделала что-то не то.

— Что ты сказала, Алессандра Ингрид Валенса Орвелл?! — цветок связи взрывается криком. — Ты совсем забыла, кто ты? Из какого ты рода? Забыла, что все, что ты делаешь, ты делаешь только потому, что это я тебе позволяю? Ты еще под покровительством моей фамилии, и мне плевать, что ты не хочешь. У тебя проявилась родовая магия, значит пора заняться делом.

А «дело», значит, в его понимании — это выйти замуж за того, за кого скажут? Очень интересная жизненная позиция.

Хочется возмутиться, спросить, а не обалдел ли он часом, но я вовремя считываю активную жестикуляцию Сильвио и закрываю рот.

— У тебя две недели, чтобы закончить все дела в академии, — подводит черту «отец». — Не разочаровывай меня.

Цветок гаснет, а я устало массирую виски. Вот тебе и «доброе утро, Леся».

После тихого стука в дверь входит Берта.

— Госпожа, что с вами? — охает она.

— А что со мной?

Так-то все хорошо, кроме того что на меня точит зуб главный дознаватель, я почти не спала ночью, а меня еще решили и замуж выдать. И это не считая простого факта, что мне жуть как надо найти способ вернуться домой.

— Откуда мой отец знает про то, что у меня проснулся дар? — спрашиваю я.

А Берта бледнеет.

— Так… Я же…

Откидываюсь на спинку стула, запрокидываю голову назад и рычу, как раненый зверь. Ну и что мне со всем этим делать?

Я знаю: завтракать.

— Помоги мне одеться, — говорю я и иду в ванную.

— Госпожа, простите меня, — причитает Берта. — Я не знала, что это тайна! Вы так давно ждали этого момента. Вам же было так важно, чтобы господин Орвелл узнал.

Да так-то с Алессандрой все понятно. Всю жизнь жить, пытаясь добиться отцовской любви, и стараться быть идеальной для него… Но я-то не она. И чем меньше папенька знал бы, тем мне было бы спокойнее.

— Давай ты теперь не будешь никому обо мне ничего рассказывать? — прошу я. — Даже папеньке. Ничего.

Она еще больше бледнеет (похоже, тут ей влетит со стороны моей семьи), но кивает и делает все как надо. По крайней мере, к концу приготовлений практически незаметно, что я проспала от силы час и тот лицом на столе. И главное — никаких отлетающих пуговиц!

Итак, судя по всему, папенька Алессандры принял преподавательскую карьеру за игру, а чтобы дочка не заигралась, приставил к ней служанку. Информация достоверная и практически из первых рук. Но, похоже, о вчерашнем обвинении он еще не в курсе, иначе бы разговор был в другом ключе.

Вот пусть подольше и остается в счастливом неведении.

Задумавшись, я прохожу большую часть пути. До столовой остается всего один поворот, но мое внимание привлекает знакомый голос.

— И что ты предлагаешь, Иргания? — спрашивает ректор.

Я останавливаюсь как вкопанная. Меня словно примораживает к тому месту, где я стою.

— Все вернуть. Ты же знаешь, чувства так быстро не гаснут, — томным голосом говорит бывшая Ферста. — Я все еще хочу...

Глава 17

— Чтобы это все кто-то услышал? — обрывает ее ректор. — Иргания, тебе не кажется, что этот разговор не для коридора академии?

— Кажется, когда-то тебя не сильно смущало, в коридоре мы или где-то еще…

Быть свидетелем таких откровений, во-первых, неловко, а во-вторых… Да что она себе позволяет?! Я аккуратно подхожу к стене, прислоняюсь к ней и выглядываю.

— Не глупи, Риан, — говорит Иргания, скользя рукой по предплечью Ферста. — Зачем тебе это все? Ты же можешь быть одним из первых советников короля. Подумай, какие перспективы: должность, красавица жена, а не эта возня с малолетками.

Я чуть не выдаю себя, но вовремя закрываю рот и прячусь, кажется, за мгновение до того, как ректор замечает меня. Неловкость, смешанная с раздражением, достигает своего предела, я сжимаю кулаки и, намеренно громко стуча каблуками по каменному полу коридора, прохожу мимо закутка, где разговаривают ректор и Иргания.

— Мы продолжим разговор в моем кабинете, гера Дроуфор, — произносит ректор, повышая голос. — А сейчас нас ждут на завтраке. Полагаю, что из студенчества вы помните, что в академии регламентировано время приема пищи.

Мне кажется, я даже представляю, как искривляется лицо Иргании сейчас, когда она не добилась того, чего хотела. Но, по всей видимости, ректор все же не против вернуть ее. Вон даже готов обсудить с ней все в приватной обстановке.

Естественно, не пристало ректору тискать своих женщин по углам. У него для этого кабинет есть!

Чувствую взгляд Ферста на своей спине до самой столовой, а там, активировав свой кристалл, не удерживаюсь и все же оборачиваюсь. Он словно случайно задерживается недалеко от меня, пропуская Ирганию вперед, к столу, выделенному для комиссии. А сам пристально смотрит на меня.

В его глазах застыл вопрос, только вот понять я его не могу. Что, переживает о своей репутации? Думает, что я как сорока пойду на хвосте разносить все?

— Приятного аппетита, ректор Ферст, — усмехаюсь я и, подняв поднос, огибаю его.

— И вам, магистр Орвелл, и вам, — неожиданно серьезно сообщает он.

Я сажусь за свободный столик и приступаю к завтраку. Ректор подходит к столу комиссии, с которой он сам сидит, помогает сесть Иргании и садится напротив нее.

А что, если то, что он вчера защитил меня, — всего лишь результат того, что мужчина хочет досадить своей бывшей за то, что она его бросила? И это было бы логично. Ведь он сам с самого начала мечтал доказать, что Алессандра виновна. С какой стати ему защищать меня?

— Магистр Орвелл, доброго утра вам. — Ксавье присоединяется ко мне за столиком.

— И вам, профессор Ксавье, — киваю я.

— Хотел уточнить, как ваше самочувствие? — он улыбается, придвигает к себе тарелку и отправляет в рот кусок бекона.

— А со мной что-то могло быть не так? — уточняю я, потому что так и не смогла разобраться, что за дела были у Алессандры с Данте.

— Тошнота? Усталость? Головокружение? Какие-то еще признаки? — Мужчина смотрит по сторонам, как будто проверяет, не подслушивает ли кто.

Говорит, как будто о беременности, честное слово. О чем вообще может быть речь?

Но и признаваться, что мне было нехорошо, тоже не хочется. Неизвестно, насколько это все законно вообще, а мне проблем хватает.

— У меня все прекрасно, — холодно отвечаю я, делая вид, что вообще не понимаю, о чем он.

— Что ж, — его улыбка сходит с лица, а между бровями закладывается морщинка. — Наверное, у нас ничего не вышло на этот раз. Но мы можем попробовать снова…

— Спасибо, но я, наверное, откажусь, — говорю я и вяло ковыряюсь в своей тарелке.

Ну вот, весь аппетит испортил.

— В свете последних событий и обвинений я предпочту все эксперименты оставить на будущее.

Он поднимает взгляд и перестает хмуриться, будто понимает что-то.

— Ах да, конечно-конечно… — бормочет ректор. — Я что-то и не подумал. Естественно, мы можем отложить это все. Может быть, зайдете сегодня на чашечку чая? Я на всякий случай все-таки все проверю.

Закашливаюсь от неожиданности. Еще этого мне не хватало!

— Простите. — Я прикрываю рукой рот. — Не в то горло попало… К сожалению, у меня весь день расписан.

— Понимаю-понимаю… — кивает он и нервно крутит вилку в руке. — Но если вдруг что, знайте, что мой кабинет всегда для вас открыт.

Натягиваю улыбку и откладываю столовые приборы, понимая, что мне теперь кусок в горло не полезет.

Они что-то с Алессандрой провернули… Но что? Неужели из-за этого проявилась огненная магия? А если верить Сильвио, то моя попавшая душа еще и усилила это. Но тогда это означает одно: мне нужно срочно с этим разобраться, иначе я регулярно буду что-то где-то поджигать.

Ловлю себя на ощущении, что кто-то на меня смотрит. Нет, это не те любопытствующие взгляды, которыми изучают меня остальные преподаватели, все еще гадающие, с чего это я начала ходить в столовую. Я точно знаю, кому принадлежит этот взгляд.

Ферст.

Он глядит, не мигая и с таким выражением лица, словно я вот прямо сейчас замышляю или даже совершаю преступление.

Глава 18

Сердце пускается в галоп, а ладони обдает жаром. Вдох-выдох… только не сейчас! Уверена, что Иргания не будет откладывать в долгий ящик посещение лаборатории, учитывая, как она «обожает» меня.

Не очень приятно осознавать, что кто-то оказался быстрее и… непонятно, что здесь успел сделать. Что это? Попытка меня подставить? Или кто-то знал, что у Алессандры что-то тут есть, нужное ему…

Как минимум я уверена, что это не зелье от облысения.

Не двигаясь с места и пытаясь успокоить сердце, внимательнее осматриваю всю лабораторию, но больше нигде не замечаю ничего особенного. Наверняка тут работали с помощью магии, потому и следов никаких я не найду. А будь я настоящей Алессандрой, наверное, знала бы, что делать.

Аккуратно подхожу к открытому шкафу и заглядываю внутрь. На деревянной полочке набоку лежит пузырек с надписью «Фарвориев напиток», рядом — запаянная колба с «Верфахтовым зельем»... А между ними, как будто совсем не в ряд и выбиваясь из стройного ряда, — пузырек с надписью прямо на стекле — «Эликсир Берсеркер».

И если первые два названия не вызывают никаких вопросов, потому что это стандартные экзаменационные задания для студентов. То последнее я встречала накануне в списке опасных препаратов, применяющихся только для военных нужд. То есть точно не для студентов, и наверняка этого пузырька тут быть не должно.

Какой-то гад решил меня все же подставить!

Беру пузырек и переставляю его на стол, приводя в порядок полку и закрывая шкафчик. И что мне с этим делать? В первую очередь решаю проверить, был ли у Алессандры такой пузырек вообще в списке.

Для этого достаю с полки огромную толстенную записную книгу, в которой аккуратным почерком Алессандры подробно по полкам расписаны вещества, компоненты, готовые зелья и прочие смеси с названиями и кратким описанием. Никогда я еще не думала, что чья-то педантичность может быть настолько полезной.

— Находись уже давай, — восклицаю я вслух долистав наконец до той полки, на которой нашла пузырек.

Мельком только успеваю посмотреть и оценить, что в списке этого эликсира нет, как открывается дверь, и внутрь входит Иргания.

Она сразу же находит взглядом меня, и мне остается только радоваться тому, что книга со списком содержимого полок достаточно толстая, чтобы из-за нее не было видно пузырек. Поэтому я успеваю одним практически автоматическим движением засунуть его в карман.

— Уже вся в работе, магистр Орвелл? — с ухмылкой спрашивает Иргания.

— А на что мне еще тратить мое рабочее время? — отвечаю такой же ухмылкой я.

Следом за дознавательницей входят принц и советник. Ректор куда-то запропастился? Или решил, что тут и без него справятся с тем, чтобы меня в чем-то обвинить?

Мелькает противная мысль: «А не он ли подсунул мне этот пузырек?» Хотя нет, вряд ли. Он бы не оставил после себя такого очевидного беспорядка: ректор слишком хорошо знает Алессандру. Кстати, надо спросить Сильвио, откуда растут ноги у его неприязни. Я же не его бывшая, которая кинула его перед свадьбой.

— А мне почему-то кажется, что вы хотите замести следы, — Иргания по-хозяйски проходит дальше и ведет пальцем по лабораторному столу.

Ух… Так и хочется заорать на нее: «Убери свои грязные лапы», но я разумно сдерживаюсь и делаю шаг назад от книги, показывая, что, кроме нее, ничего нет. А то, что я просматриваю свои записи, вообще ни на что не намекает.

— Ну зачем сразу такие выводы, гера Дроуфор, — вмешивается принц Альберт. — Ректор Ферст еще вчера сказал, что у преподавателей рабочие будни и они не могут сидеть без дела и ждать, когда придем мы.

— И вы думаете, что в обычные дни преподаватели пересматривают содержимое своих полок, Ваше Высочество?

Иргания умудряется спорить даже с принцем?

— А вы считаете, что я должна наизусть помнить все зелья, которые хранятся тут? Боюсь, на это не хватит ничьей памяти. — Я обвожу рукой помещение. — Это то же самое, как если бы вы должны были запомнить все имена в делах, которые ведут дознаватели столицы.

Иргания поджимает губы, понимая, что я права.

— Господин Стикс, давайте за работу, — говорит она, и советник достает планшет для записей. — Начнем отсюда… А вам, магистр Орвелл, убедительно советую не препятствовать нам.

Она проходит к самому первому шкафу и начинает перечислять зелья, выбирая из всех те, что нужно записать.

— Хорошо. — Я пожимаю плечами. — Тогда я, пожалуй, схожу… В подсобку.

Вижу, что она собирается возразить, мол, я там что-то сделаю (а я и правда собираюсь сделать), но потом, видимо, понимает, что я не совсем подсобку имею в виду, и недовольно кивает. Ну хоть в уборную со мной не пожелала заглянуть.

Выхожу в общий лабораторный зал и ныряю в узкую, почти незаметную между шкафами дверь, с облегчением щелкаю замком. Только сейчас понимаю, насколько сильно я испугалась, когда вошла Иргания и каких усилий мне стоило сделать вид, что ничего не происходит.

Голова кружится, и к горлу подступает неприятный ком. Еще и позавтракать нормально не смогла из-за этого Ксавье.

Дрожащей рукой вытаскиваю пузырек, откупориваю крышку и выливаю тягучее коричневое содержимое, похожее на средство с йодом. Оно даже пахнет немного похоже, но менее выражено, потому я очень надеюсь, что никто из комиссии не придаст этому значения.

Глава 19

Медленно, с легким нажимом ректор проводит пальцем по моей щеке, так что я ощущаю шероховатость его подушечки. Чувствую запах чернил и выделанной кожи.

Ректор следит взглядом то ли за своим движением, то ли за моей реакцией.

А у меня из легких словно весь воздух вышибает. Я забываю, как дышать, и превращаюсь в ощущения. Причем взгляд Эриана Ферста я тоже практически физически чувствую: от него по коже пробегают мурашки, и я слегка вздрагиваю.

Губы ректора едва искривляются ухмылке, а он делает шаг назад.

— Вот так лучше, — говорит он, вытирая свой палец белоснежным платком.

— С-спасибо, — наконец, начинаю дышать я и провожу ладонью по щеке, проверяя, не осталось ли чего. — Наверное, случайно.

— Вы? Испачкались? Да ещё и случайно? — усмехается он. — Сегодня небо упадет на нас?

— Не ерничайте, ректор Ферст, — огрызаюсь я. — Люди могут меняться.

Он только выгибает бровь. Ну и пусть не верит! Я уже сказала, что сама до всего докопаюсь. Только вот с себя бы подозрения снять.

Я обхожу ректора и спешу в лабораторию, а то там без меня нахозяйничают!

— Много ещё? — спрашивает Иргания, а я вижу, что они дошли едва ли до трети.

Стикс обреченно смотрит на книгу и полки и вздыхает.

— Самое интересное ещё впереди, гера Дроуфор, — с удовольствием отвечаю я. — Но вы же приложите максимум внимательности, чтобы вывести меня на чистую воду, да?

В ответ получаю очень выразительный взгляд Иргании, особенно, после того как она замечает, что следом за мной заходит ректор. Интересно, что она там себе напридумывала?

На проверку и поиски чего-то, что может меня скомпрометировать, Иргания тратит ещё не меньше двух часов. Сначала она старается аккуратно, но, видимо, чем дальше, тем больше она понимает, что ничего у меня не найдет, и потому, в конце концов, она совершенно без зазрения совести начинает наводить беспорядок. И делает это просто с упоением.

Могла ли она сама мне подставить? Конечно, ей доставило бы удовольствие прижать меня к ногтю. Но в этом случае она точно не докопалась бы, что же на самом деле произошло с Алисией и этим бессовестным мажором.

Хотя судя по ее настрою, ей это вообще неважно. Она придерживается популярного мнения о том, что нестабильные опасны, и их надо как минимум изолировать от общества. Потому есть подозрение, что при малейшей зацепке она будет делать вывод, что факультет надо закрыть.

Я все ещё очень мало знаю о магии тут, но как успела заметить, никто особо и не пытается найти способ обуздать магию нестабильных: их проще взять и отбраковать.

И только за то, что ректор борется за возможность помочь этим ребятам, уже готова уважать его. Еще бы характер ему не такой вредный, вообще был бы мужчина-мечта.

Интересно, есть ли у него в этом всем личный интерес? Или личная трагедия?

Советник Стикс вяло таскается за Ирганией, что-то записывая и нервно вытирая лоб. Мне все больше кажется, что его привезли просто так, как картонную декорацию. Если кто-то что-то и решает, то точно не он. И даже не Иргания.

Принц Альберт все это время перемещается от шкафа к шкафу, рассматривая содержимое, пару раз открывает книги, о чем-то разговаривает с ректором. Создается впечатление, что его совершенно не интересует эта проверка, и он заранее знает ее результат.

— Что ж, — заканчивая, подводит итог Иргания. — Либо вы действительно ни при чем, либо хорошо заметаете следы, либо… храните где-то в другом месте ингредиенты и опасные зелья. Может, сами признаетесь?

Это даже не смешно! И такая дешевая манипуляция.

— Гера Дроуфор, — произносит ректор, когда я уже собираюсь ответить, — пока что все ваши обвинения рассыпаются и не имеют под собой оснований. С чего вы решили, что можете давить на моих преподавателей?

Атмосфера накаляется, я смотрю за этим искрящим противостоянием и понимаю, что мне оно не нравится. Не нравится мысль, что все это ректор говорит не для того, чтобы защитить меня, а чтобы вывести бывшую на эмоции. А любые эмоции — это уже отсутствие равнодушия.

— Может, уточните, в чем я должна признать свою вину? — спокойным тоном задаю вопрос. — Я что-то готовила из запрещенных зелий? Или я провоцировала студентов с нового факультета? Или я вообще вела активную деятельность, чтобы его закрыть?

— Магистр Орвелл, — примиряюще вклинивается принц Альберт. — Думаю, не стоит принимать обвинения геры Дроуфор так близко к сердцу. Естественно, пока вас всерьез никто не подозревает ни в чем. Тем более что ничего, что намекало бы на вашу причастность, найдено не было.

Он посылает Иргании очень красноречивый взгляд.

— Тогда, я полагаю, раз проверка закончена, вы позволите мне разобраться теперь во всем том беспорядке, что здесь был создан, — поднимаю руку и показываю на лабораторный стол, который теперь весь заложен бутылочками, колбочками, ретортами и пузырьками.

Да мне это теперь до конца жизни не разобрать!

Принц Альберт оценивающе смотрит на все, поджимает губы и кивает.

— Да, конечно. Спасибо, что вы с пониманием отнеслись к простой, но необходимой сейчас проверке. Доброго вам дня.

— Не думайте, что я изменила свое мнение, — высокомерно усмехается Иргания. — Уверена, что вы не сможете все идеально скрыть.

Они уходят, Стикс что-то бормочет и пытается успеть за ними. Ректор задерживается, окидывая мою лабораторию взглядом. Кажется, в нем мелькает сочувствие.

— Тому, как уверенно вы держитесь, стоит позавидовать, — говорит он перед тем, как выйти. — Но вам стоит быть более осторожной, если не хотите, чтобы докопались до ваших тайн. Гера Дроуфор может.

— Мне просто нечего скрывать, ректор Ферст, — с улыбкой говорю я.

И с облегчением выдыхаю, когда за ним закрывается дверь.

Может, Алессандре и нечего было скрывать, в чем я, правда, очень сильно сомневаюсь. То мне-то как раз очень даже есть что! Главное, чтобы никто внезапно не предположил, что такое могло произойти.

Глава 20. Ректор Ферст

— Какого Ярхаша, Эриан! — Иргания не выдерживает того, что я не реагирую на ее провокации. — Ты сам, своими руками губишь свою жизнь и перспективы!

Я откидываюсь на спинку стула и переплетаю пальцы перед собой, отмечая, чтобы не задирались рукава.

— А ты, как обычно, пытаешься выслужиться, Иргания? — усмехаюсь я. — Ты же ничего не нашла. И прекрасно понимаешь, что Алисия не нападала на отпрыска Фрагрансов.

— Обрати внимание, ты не объективен! — она опирается на стол напротив меня. — Эта недомагичка у тебя “Алисия”, а наследник одного из крупнейших, между прочим драконьих, родов — отпрыск!

— Да, и я очень расстроен, что среди драконов есть подобные экземпляры, — возражаю я. — И тем не менее, возвращаясь к исходной истории. Алисия не нападала. Это был несчастный случай.

Темные, темпераментно изогнутые брови сходятся на переносице, взгляд темных глаз становится колючим, а пухлые губы поджимаются до побеления. А ведь я когда-то был рад их целовать. Да и не только их…

Мысль вызывает усмешку, а перед глазами предстает другая картинка, вызывающая совсем не те желания, Ярхаш бы их побрал.

— Ты скрыл другие случаи, Эриан, — шипит Иргания, вырывая меня из раздумий, и тычет пальцем в бумаги, лежащие у меня на столе. — Ты понимаешь, что я должна на тебя составить рапорт? И это дело принимает гораздо более опасный в первую очередь для тебя оборот?

— А ты уверена, что родители пострадавшей стороны захотят выносить на публику эти случаи? — спрашиваю я и опираюсь на столешницу, оказавшись нос к носу с ней, отчего Иргания вынуждена отступить. — Ты сама-то их читала?

В первом случае все было достаточно невинно. Как обычно, один из мажоров с алхимического факультета довел нестабильного парня, и тот сделал мажора невидимым. Никто бы не придал этому значения, просто сняли бы эффект, и все. Если бы придурку не взбрело в голову пробраться в женскую душевую…

Шуму в академии было много, но оба студента отделались дисциплинарными взысканиями и серьезной отработкой. За этим шумом и удалось спрятать всплеск нестабильной магии.

А вот следующий случай был намного серьезнее. Из-за него, собственно, и стоит передо мной Иргания, пытаясь запугать.

Встаю, это вынуждает ее задрать голову и, кажется, гасит излишнее стремление спорить со мной.

— Ты считаешь, что родители этих выскочек с мозгами не в том месте, захотят обнародовать то, что их дражайшие наследнички собирались сделать с бедной девушкой? — на самом деле этот случай до сих пор будит во мне драконью ярость, потому что вся низость такого поступка просто не укладывается ни в какие нормы. — Которая, между прочим, тоже из далеко не последнего рода.

Не могу не отметить, как высоко вздымается ее грудь. За этот год она, кажется, стала еще привлекательнее, потому неудивительно, что она считает, что стоит ей только пальцем поманить, как я побегу.

Она даже не представляет, сколько изменилось в моей жизни… Особенно, совсем недавно.

— Еще хоть один случай, Эриан, — Иргания, наконец, берет себя в руки, — и я добавлю все это в отчет. И лично буду голосовать, чтобы этот ярхашев факультет был закрыт. Пока сам скажи всем своим преподавателям написать на всех нестабильных студентов характеристики. Я лично все их проверю на правдивость. Особенно этой твоей протеже Орвелл.

— Кажется, еще ни один из преподавателей не заставил сомневаться в его честности, — отвечаю я. — Особенно магистр Орвелл, я присутствовал на ее допросе.

— Не думай, что я слепая и не видела кольца на ее пальце. Что случилось? С чего такая щедрость? Ты его никогда не снимал.

— А ты не думала, что у меня могут быть свои сомнения и подозрения?

— И, конечно, ты подозреваешь ту, что защищаешь все время? Не смеши меня!

— Это все, ради чего ты заходила?

Иргания сверлит меня взглядом, потому что она прекрасно понимает, что я знаю, какова была основная цель ее прихода. Вовсе не студенты и не расследование.

— Еще все можно вернуть, Эриан, и ты это знаешь, — все же выдавливает она из себя. — Ты знаешь, что я не хотела расторгать помолвку, но ты не оставил мне шанса.

— А разве за это время не стало еще хуже для твоей репутации сходиться со мной?

Она знает, что это так. И что я не собираюсь отступать, но Иргания была бы не Иргания, если бы не шла напролом.

— Я говорила с отцом. У него для тебя есть место…

— Тебе пора, — кратко говорю я. — Нельзя заставлять ждать Его Величество.

Иргания снова поджимает губы и наверняка уже начинает искать другие способы воздействия.

Когда за ней закрывается дверь, я, наконец-то, достаю из кармана платок, на котором осталась капля, что я стер с нежной, бархатистой кожи Алессандры. Ядовитой Сандры, как ее называют студенты.

В одном я точно согласен — ядовитая. Как яд проникает мне под кожу и заставляет все чаще о ней думать. О ней, такой невыносимо высокомерной, чрезмерно правильной и искренне ненавидящей нестабильных.

Впрочем, это наверняка из-за того, что я никак не могу доказать ее причастность ко всем случаям. Она каждый раз умудряется вывернуться, извернуться ужом и уйти от любых обвинений. Именно это заставляет меня думать о ней, а не то, что я скрываю под манжетой рубашки.

Поднимаюсь и достаю из шкафа артефакт-определитель ядов. Доработал его еще в прошлом году, и теперь он выясняет полный состав вещества. Теперь главное, чтобы хватило этой высохшей капли.

Вытягиваю бурую каплю из ткани и переношу на артефакт. Минута, вторая…

Я гипнотизирую артефакт до тех пор, пока не понимаю, что это за состав. Эликсир Берсеркер. Что ж, Алессандра, нас ждет очень серьезный разговор.

Глава 21

Высунув язык, пытаюсь извернуться так, чтобы не просыпать лишнего порошка, пока наношу его на замок двери в лабораторию. Ради этого пришлось даже пожертвовать обедом: мне лучше это сделать, пока все заняты в столовой, и никому не придет в голову сюда заявиться.

То, что на пузырьке магия нестабильных говорит лишь о том, что нестабильный взаимодействовал с этим пузырьком. Возможно, кто-то пытается выставить все так, что кто-то из студентов решил подставить меня.

По крайней мере я хочу верить в это, потому что считаю нужным и важным новый факультет. И будет очень жаль, если из-за одного какого-то идиота все это пойдет коту под хвост.

Сильвио считает, что на Алессандру кто угодно, даже преподаватели, могут точить зуб и теперь с удовольствием воспользуются ситуацией и подставят. Говорит, что мне стоит быть осторожнее и постараться никуда больше не влипать.

Если бы еще это зависело от меня.

Наконец, вокруг замка на фоне сеточки насыщенного зеленого цвета начинают появляться сине-фиолетовые нити. Значит, все же тот же человек… Нестабильный.

С одной стороны, это уменьшает количество участвующих людей (если, конечно, это не парочка нестабильных поработала тут). А с другой — расстраивает. Неужели все же кто-то из студентов рискнул пойти на такой шаг?

Хотя… Если пораскинуть мозгами, то вряд ли Алессандра поставила бы какое-то простое плетение на замок. И тем более вряд ли студенты без чьей-либо помощи смогли бы это это плетение взломать. А, значит, тут что-то сложнее.

У меня нет никакой уверенности, что это все не повторится, а потом внезапно не нагрянет комиссия с дополнительной проверкой. А это значит, что в идеальном случае мне надо как-то обезопасить лабораторию, да и кабинет с жилыми апартаментами.

Но как? Учитывая то, что я в магии сейчас ноль… Ну максимум, что я могу — это в испуге что-то сжечь. А вот на нужное дело направить свои силы — фигушки.

Какую-нибудь систему видеонаблюдения бы придумать что ли… Или сигнализацию…

Залезаю в книгу со списком зелий: я где-то что-то видела. Конечно, это больше похоже на детскую шалость, да и самой бы не забыть про это, но если кто-то захочет вломиться, ему будет сюрприз.

Приходится немного повозиться и с поиском ингредиентов из растений, названия которых я не знаю, и с правильной навеской, потому что никаких электронных весов тут нет и в помине, зато в итоге получается малиновый порошок, который, судя по книге, не отстирывается и не отмывается от кожи как минимум три дня.

Я упаковываю его в бумажный конвертик и веревочками привязываю к косяку и двери. Тот, кто не знает и откроет дверь, станет малиновым. Хотя бы частично. И это скрыть вряд ли выйдет.

В любом случае, как ни крути, дорога мне только одна — в библиотеку. И про магию узнать, и про то, как выяснить магический след, и, наконец, уже вернуться к поискам пути обратно, пока меня тут не упекли или в психушку, или в тюрьму.

Пройдя через небольшую площадь с лавочками для отдыха оказываюсь у здания с арочными окнами, у которого накануне мы с остальными преподавателями провели весь день. Честно говоря, меня даже подташнивает немного от этого места, но мне деваться некуда, поэтому я тяну на себя дверь, чтобы зайти внутрь, но… Дверь не поддается!

Черт. Мне только этой радости не хватало.

Но не может же она быть закрыта? И не спросишь ведь ни у кого, и стоять тут глупо, вдруг кто заметит, как я безрезультатно ломлюсь в дверь.

Тут меня осеняет: для доступа же везде нужны кристаллы! Я засовываю руку в карман, и понимаю, что в спешке я забыла его в комнате! Ну что такое…

Уже собираюсь развернуться и пойти за кристаллом, как на мое плечо ложится одна рука ректора в то время как вторая прикладывает прозрачный крупный кристалл к углублению у одной из створок дверей. Чувствую аромат сандала и черного перца, который я ни с чем не перепутаю.

Ректор Ферст. Снова вторгается в мое личное пространство. Снова напоминает мне о том, что мне от него не избавиться и не скрыться. Даже в мыслях.

— Вас внезапно накрыла тяга к знаниям, магистр Орвелл? — с иронией говорит он, пока двери открываются.

Затем он просто подталкивает меня в полутемное помещение и щелчком пальцев зажигает несколько световых шаров вокруг.

— С каких пор посещение библиотеки стало запрещено? — сдерживая внутреннюю дрожь, отвечаю я.

Делаю шаг вперед, чтобы оказаться подальше от ректора, но когда я разворачиваюсь, понимаю, что это не помогло.

— Вы пропустили обед, — говорит ректор. — А я делал очень важное объявление. Потрудитесь объяснить, что стало причиной вашего отсутствия?

Он возвышается надо мной, как скала. Но я не могу показать ему, что он пугает меня!

— А раньше вас это не смущало? Я вообще не ходила в столовую.

— Раньше я и не объявлял общий сбор преподавателей там.

Мы перекидываемся фразами, словно в пин-понг играем.

— Я оставила свой кристалл в комнате, потому просто имела право не знать.

— Вы? Забыли? Еще немного, и я настоятельно попрошу профессора Ксавье осмотреть вас, — усмехается ректор. — Слишком забывчивы стали и рассеянны. Словно это и не вы.

О, нет! А вот таких предположений мне не нужно!

— Я это я, ректор Ферст, — говорю серьезно, а голос почти не дрожит. — Знаете, бывают в жизни женщины моменты, когда она внезапно…

— Какие моменты, магистр Орвелл? Когда она пытается скрыть свое преступление? Откуда у вас эликсир Берсеркер?

Глава 22

Черт. Откуда он мог узнать? Пузырек я не теряла, нигде перед ним не палилась, ничего не рассказывала… Откуда?

Точно! Он же стирал каплю, эту дурацкую каплю с моей щеки! Да как так-то?

И главное: а как объяснить? Сама пила?

Представляю себя таким разъяренным викингом, который с рыком крушит все на своем пути. Огонь!

И вот зря я об этом вспомнила, потому что ладони тут же начинает жечь. Сжимаю кулаки и закусываю губу, тут же притягивая внимание ректора к этому.

Отвлекся? И это хорошо!

— В такие моменты, ректор Ферст, когда женщина влюбляется, она становится очень рассеянной, — заканчиваю я свою фразу в попытке сбить ректора с мысли. — Знаете, в голове мысли совсем не о порядке и…

Меня прерывает скрежет зубов. Упс…

— Вы считаете это профессиональным — думать о всяких романтических увлечениях во время работы?

Мне кажется, или в его бархатном голосе прорываются рычащие нотки? Неужели все же удалось отвлечь его?

— Откуда у вас это зелье? — возвращается ректор к разговору.

Упс. Не удалось.

— Обнаружила его сегодня утром у себя в лаборатории на полке, — говорю я правду.

Ну а смысл врать и юлить? Все равно же докопается, так хотя бы от меня узнает. А информация из первых рук, как правило, надежнее и достовернее.

— Вот прямо так внезапно обнаружили? Опасное зелье, которое применяется только в военных целях? — с сарказмом переспрашивает ректор.

— А вы считаете, что я настолько глупа, чтобы на видном месте держать такой компромат на себя?

— Ну вы же сами сказали, что стали рассеяны.

— Я стала рассеянной, но не тупой! — фыркаю я. — Эликсир стоял не в ряд с моими зельями, а дверца шкафчика была приоткрыта. Я бы так не оставила, это бесит.

Ректор морщится, но понимает, что я права.

— Откуда тогда оно “обнаружилось”?

— А вот это, господин ректор, отдельный вопрос. Но если хотите знать, то с этим связаны нестабильные маги, — выкладываю я ему единственную зацепку, чтобы проверить его реакцию.

— Ну кто бы сомневался, магистр Орвелл, что вы все скинете все на столь ненавистных вам нестабильных, — хмыкает он и делает шаг назад. — Хоть в чем-то вы постоянны.

Я усмехаюсь и качаю головой. Это в нем кто бы сомневался. Только-только я начинаю видеть в нем человечность, как он снова делает какую-то ерунду.

— Конечно, проще меня обвинить. Вот вам пузырек, в котором было зелье, — я беру его руку и, перевернув ладонью вверх, вкладываю в нее пустую тару, на которой до сих пор чуть-чуть заметна сеточка. — Хотите — проверяйте. Только увольте меня от вот этих ваших подозрений.

Отхожу назад и поворачиваюсь лицом к стеллажам. В прошлый раз мне не удалось хорошо рассмотреть, потому что весь свет был сосредоточен вокруг стола с комиссией. А теперь моему взору открывается вся огромная площадь помещения.

На потолках, таких высоких, что они едва видны, тускло светятся какие-то магические символы. Все вокруг заставлено высоченными стеллажами с книгами. Уровни-этажи амфитеатром спускаются до самого низа, где в центре располагается огромный читальный зал с массивными столами.

Все покрыто тонкой золотистой сеточкой, нити которой, кажется, прикрепляются к каждой книге. Красиво. И интересно.

Я уже собираюсь начать исследование стеллажей, но живот решает поправить мои планы и громко урчит, напоминая, что я не только обед пропустила, но и завтрак его мой не удовлетворил.

— Кажется, вы не просто в столовую не ходили, вы вообще не поели, — констатирует очевидный факт ректор. — Мне стоит в чем-то еще вас подозревать?

— Только в том, что недовольна своей фигурой и хочу похудеть? — усмехаюсь я.

Ну вот точно, уже почти не страшно. Даже на шуточки тянет.

— Ну не такими же драконовскими методами, магистр Орвелл, — почти не пытаясь скрыть смешок, говорит ректор.

— То есть вы хотите сказать, что тоже считаете, что я толстая? — я оборачиваюсь и поднимаю брови, глядя на Ферста.

Он вышел на опасный лед! За такое женщина может и замыслить нехорошее.

Но его взгляд, очень нескромно осматривающий мою фигуру, дает ректору шансы на амнистию.

— Нет, всего лишь хочу угостить вас студенческим чаем, — ректор обходит меня и идет куда-то вглубь помещения.

Наверное, Алессандра должна была бы знать, что собирается сделать Ферст и о чем он вообще. Но для меня это остается загадкой.

Поколебавшись между тем, чтобы послать его предложение подальше и тем, чтобы довериться ему, я все же понимаю, что побеждает голод. Поэтому следую за ним мимо столов со свечками в латунных подсвечниках, захожу куда-то за стеллажи, где меня уже ждет приоткрытая дверца.

Мне приходится немного наклониться, чтобы зайти внутрь. Подсобка? Интересное место, можно сказать, даже уютное. Крохотный деревянный стол, две кривовато сколоченные табуретки и диванчик в углу.

А еще пыль, висящая в воздухе и клубящаяся в лучах светового шара, подвешенного ректором.

— Место тайных свиданий студентов? — шучу я.

— Да, — смеется ректор. — С едой. Только не говорите, что вы не знали об этом месте.

Ректор достает из-под дивана чайничек и чашки, а еще коробку с печеньем. Только этим он поднимает в воздух еще больше пыли. В носу щекочет. Я не выдерживаю и…

— Апчхи! — от души чихаю я, а еще поджигаю уголок дивана.

Глава 23

Надо отдать должное ректору, реагирует он быстро, огонь не успевает разгореться и серьезно попортить диванчик.

— Я, конечно, предполагал, что у вас пламенный характер, но не думал, что настолько, — шутит ректор.

Ректор шутит? Мне не показалось?

Я чешу переносицу, потому что мне дико хочется еще раз чихнуть. Но вот поджигать что-то еще раз не хочется.

С этим внезапно проснувшися даром нужно что-то делать, только я понятия не имею, что. Потому что вообще о магии почти не знаю.

Но после отпущенной шутки ректор становится серьезным, даже напряженным. Он ставит чашки и чайник на стол и опирается на столешницу, рассматривая меня.

— Это же была случайность, да? — он кивает на диван. — Что с вашей магией, Алессандра?

О, уже Алессандра? То есть к тем, у кого проблемы, ректор относится “нежнее”?

Мне приходится быстро взвесить все “за” и “против”, чтобы признаться ему. Но, похоже, честно выложенные перед ректором проблемы делают меня чуть человечнее в его глазах.

— У меня на днях проявилась родовая огненная магия, — сжав кулаки и задержав дыхание, признаюсь я. — Но она как будто не подчиняется мне. Поэтому я периодически что-то поджигаю.

— В вашем возрасте? Внезапно? — уточняет Ферст. — И вы не побежали хвастаться этим всему высшему свету?

— Чем хвастаться-то? Тем, что я, чихнув, могу поджечь кому-то прическу? Или понятия не имею, как заставить эту магия проявляться иначе? — огрызаюсь я.

Ну мог бы и не язвить, и так ситуация не самая приятная.

— Могли бы обратиться к своей семье, там наверняка были бы рады помочь, — резонно возражает ректор.

Да… Только он не в курсе реакции дорогого папы на эту новость. Если бы я обратилась к семье, то тут сработало бы два фактора: первый — меня бы сначала закрыли в доме и выпустили бы только замуж, и второй — меня могли бы очень быстро раскрыть. Потому что ну какая из меня Алесса?

— Они были бы рады выдать меня замуж, — отвечаю я и, кажется, теперь хрустит столешница, на которую опирается ректор.

— Тогда… Могу предложить два быстрых приема для обретения контроля, — предлагает Ферст, словно его ничего не смутило, хотя вся ситуация вообще странная.

Но я активно киваю: хоть какая-то лазейка в мир магии для меня откроется.

Ректор действительно очень понятно показывает прием аккумуляции магии на кончиках пальцев, а потом другой прием, который позволит перенаправить силу в иное русло. Но для это постижения нужны специальные дыхательные упражнения.

После пары неудачных попыток первый прием мне даже удается освоить, и для практики я разогреваю чайничек.

Не передаваемое ощущение, когда сам творишь что-то волшебное! Поистине чудесный мир… Из которого надо поскорее сбежать, чтобы не попасть в неприятности.

Хотя разве они не окружают меня?

Мы с ректором пьем чай, а я успокаиваю свой голод вкуснейшими печеньями среди тех, которые я когда-либо пробовала. Ферст предупреждает о том, что от всех преподавателей ждут характеристики на нестабильных студентов, которые участвовали в неприятных инцидентах.

Характеристики — это хорошо: значит, им дают какой-никакой шанс. Но я все же не могу написать пустые слова и общие фразы. Я и раньше так не работала, а сейчас тем более, раз от этого зависит будущее студентов.

Поэтому решаю пойти в общежитие их факультета и поговорить лично с каждым. Но перед этим все же заглядываю к стеллажам с книгами.

— Вы так и будете за мной ходить? — спрашиваю я ректора, который ходит по пятам и заглядывает через плечо.

— Пытаюсь понять, почему вы не воспользуетесь поиском на стойке, — хмыкает он.

Черт. Я должна была догадаться, что тут есть какая-то хитроумная система поиска книг.

— У меня нет кристалла, если вы забыли, — выруливаю из ситуации, как могу.

— Тогда и взять вы ничего не сможете.

— Я… запишу на вас, — усмехаюсь я и беру с полки первую попавшуюся под руку книгу.

“Как цветы научились говорить”. Перед глазами сразу возникает мой Сильвио, который вполне себе так хорошо говорит. Но ведь книга же явно не о нем.

— Вот! — поднимаю книгу и показываю ее Ферсту. — Эту!

Ректор с недоверием относится к моему выбору, но даже не комментирует.

Он провожает меня до жилого корпуса, а потом уходит в свою башню. Я останавливаюсь, оглядываюсь и иду к отдельно стоящему трехэтажному зданию, где живут студенты факультета нестабильных.

Еще издалека слышу крики ссоры, а когда выхожу из тенистой аллеи ко входу в жилой корпус, вижу все происходящее воочию.

Один из студентов очень эмоционально что-то рассказывает Алисии. Девушка стоит, обхватив себя руками и явно мечтая исчезнуть.

Я ускоряю шаг: все еще хорошо помню, как она в прошлый раз сорвалась, больше я не намерена допускать такого. Парень вскидывает руку, что-то произносит одними губами и что-то выпускает в сторону Алисии.

На каком-то автомате я прыгаю вперед, и плечо обжигает.

Глава 24

Со всех сторон слышатся шокированный охи, а у меня звенит в ушах. Черт. Больно-то как!

“Ядовитая Сандра!”

“Они попали!”

“Нас точно закроют!”

Жмурюсь и мотаю головой, чтобы скинуть туман, который пеленой стелется в глазах. Жжется.

— Что здесь вообще происходит? — вскидываю я голову и смотрю на парня, который позволил себе лишнего. — Ты хоть соображаешь, что ты делаешь?

— Да я-то да! — слишком нагло отвечает студент. — А вот эта дура всех нас практически подставила!

Я оглядываюсь на Алисию, которая стоит бледная, как мел, даже губы посинели. Сжимает в руках какие-то часы, как будто они ей уверенности добавят.

Ну вот нужна ей сейчас эта нервотрепка? Она и так там сидела, себя винила во всем, а этот придурок ее еще и накручивает! Неужели не понимает, что она могла из-за этого снова сорваться?

— А ты только что не подставил весь факультет? — поднимаю бровь, глядя на этого зарвавшегося идиота. — Ты только что атаковал преподавателя.

Высокий, но сутулый. Глаза лисьи и ухмылка мелкого пакостного хищника. Наглая стрижка, татуировка на шее и жутко небрежная форма. Как будто он утром вытащил ее из одного места.

Стоит расслабленно, смотрит пренебрежительно. Словно чувствует себя королем положения. Что-то тут не так…

Бросаю мельком взгляд на плечо: выглядит не очень. Да и по ощущениям совсем не очень, но это сейчас скорее проблема и слабость, которую нельзя показывать.

— Но это же была контролируемая атака, — нахально говорит он.

— Ты правда не понимаешь? — усмехаюсь я. — Ты только что признался, что намеренно атаковал. Мало того, преподавателя, так еще и представительницу уважаемого рода. Тебя ничего не смущает?

Зрителей становится все больше, и это уже грозит стать проблемой. Ректор в такие моменты появляется всегда на раз-два, только в его видении ситуации всегда виноватой оказываюсь я. Так что не надо нам его сейчас.

Кажется, до парня начинает доходить. Он нервно оглядывается по сторонам, а уголки губ начинают подрагивать: вроде хочет сохранить свою наглую ухмылку, а вроде как уже становится не до смеха.

— Я выпускал плетение в нее, — он кивает на Алисию.

— А… Напомни мне, какое наказание грозит за применение боевой магии против студентов вне тренировочной площадки?

Тычу, конечно, пальцем в небо. Я понятия не имею, есть ли за это какой-то штраф или нет. Но если даже нет, то сейчас он должен задуматься и хоть немного испугаться: очень маловероятно, что он наизусть знает все законы академии.

И, похоже, я все же попадаю, потому что парень покрывается красными пятнами.

— Ну раз мы поняли друг друга, — подытоживаю я, — значит, ты запомнил, что свои претензии стоит держать при себе. А уж если у тебя такое прямо недержание, то высказать кратко, по делу и с безоценочным суждением. И уж тем более держать свою магию в узде. Да?

— Да, магистр Орвелл, — буквально сипит парень, но я вижу, что в его глазах плещется уверенность, что он не договорил.

Он кивает и скрывается в жилом корпусе. Зато я теперь оказываюсь главным объектом внимания нестабильных студентов. Уже даже не хочу знать, что скажет на это Сильвио.

А тем более ректор. Особенно ректор!

Чувствую, как от нервного напряжения и из-за отходняка после ранения ладони снова начинает жечь. Тут же в памяти всплывает то, как ректор аккуратно придерживал мою кисть, помогая все жжение “сливать” к пальцам. Даже сейчас в весьма некомфортных условиях от этого воспоминания бегут мурашки, а сердце спотыкается, пропуская удар.

Зато жжение тут же успокаивается и даже дышать становится легче. Даже ожог на плече болит меньше. Интересно, теперь воспоминания о прикосновениях ректора станут для меня “волшебной таблеткой”?

— Алисия, как ты? — я подхожу к несчастной девочке.

— Я хорошо, магистр Орвелл, — едва слышно отвечает она. — Спасибо.

— Пожалуйста, — киваю я. — Но в следующий раз в такой ситуации лучше сразу иди к ректору. Кстати, даже сейчас лучше сходи и скажи, как тут тебя приняли.

Она непонимающе смотрит на меня, а я обвожу взглядом стоящих студентов.

— Еще скажите, что совсем не согласны с этим выскочкой, — говорю я им. — Что сами не допускали ни разу мысли, что ваш факультет под угрозой из-за Алисии.

Ребята переглядываются и многие отводят взгляды. Так я и думала.

— А то, что до этого были пара других случаев, которые ректору удалось скрыть, никого не интересует? Знаете что, — останавливаюсь взглядом на каждом отдельном студенте, — вы сейчас должны держаться друг за друга, быть друг за друга горой, а не поддаваться на дешевые манипуляции. Потому что когда весь мир вокруг враждебен и против вас, вы только на себя можете рассчитывать. Неужели вы этого не понимаете?

Кажется, они действительно этого не понимали. А еще, похоже, от меня, то есть от Алессандры, не ожидали такой отповеди, но очень вдохновились. В толпе началось какое-то движение.

— Винс сказал, что это из-за Лисы нас хотят закрыть, — выходит невысокий парень в очках. — Что если бы не она, нас бы не трогали. А вот если ее убрать, то все будет…

— По-старому? — заканчиваю я. — А ты не думал, что вас не перестанут травить и доводить? Не будет Алисии, на ее месте будет кто-то другой, и однажды это произойдет снова.

По глазам вижу — не думал. Их всех по чуть-чуть то там, то тут цепляют и задирают. Но кому-то везет больше, а кому-то меньше. Вот Алисии сильно не повезло.

— В общем, я очень советую вам хорошо обдумать мои слова и решить, что для вас на самом деле важно, — говорю я. — А сейчас мне нужно написать характеристики на тех, кто уже успел вляпаться. Они остаются, а остальные по комнатам.

Время уже, в принципе, вечернее, так что нечего им тут слоняться.

Командный тон и репутация Алессандры делают свое дело, и всех студентов словно ветром сдувает. Остается тоненькая, как тростиночка, светловолосая девушка, чуть полноватый парень со смешным чубом и Алисия.

Глава 25

Этого счастья мне только не хватало!

— Наконец-то они прикроют этот факультет, — произносит Ксавье и накладывает какое-то заклинание на рану. — Каждый раз не знаешь, что от них ожидать, и кто в следующий раз окажется в лазарете.

Я дергаюсь, пытаясь отстраниться, но он умелым движением останавливает меня.

— Больно? Прошу прощения, — говорит он и наносит на рану зелено-коричневую смесь. — А этого студента вообще вышвырнуть надо сразу же. Это же полнейшее безобразие!

— Это не было внезапным выбросом нестабильной магии, — твердо говорю я. — И это не имеет отношения к проверке.

Ну, точнее, имеет, но очень косвенное. И я не хочу, чтобы их связывали в единую цепь из-за того, что у кого-то проблемы с мозгами.

— Но…

— Студент вполне контролировал себя, когда использовал заклинание, профессор Ксавье, — говорю я. — Как видите, оно у него вышло удачно, цели достигло. Это не повод мешать все в одну кучу.

Он смотрит на меня так, будто у меня уши превратились в слоновьи и хобот вырос.

— И вы спустите такую рану этому паршивцу, позорящему магов? — удивляется он.

— Я думаю, что это наши с ним проблемы, профессор Ксавье, — я перекладываю книгу, которую взяла в библиотеке из руки в руку, и в этот момент мне кажется, что у целителя дергается рука. — Ректору я скажу сама, а комиссии об этом знать совсем не обязательно.

Он смотрит на мою руку и мрачнеет. Но даже если он крайне недоволен моим решением, это его проблемы. Зато я теперь знаю, что он тоже не сторонник нестабильных.

— Как знаете, магистр Орвелл, — немного раздраженно отвечает он. — Но вы знаете, что вам сейчас нужно использовать магию по минимуму во избежание неблагоприятных последствий. Я бы посоветовал вам хорошо отдохнуть.

— Благодарю, профессор Ксавье. И за помощь, и за советы. Теперь мне можно идти? — я встаю еще до того, как он разрешает это сделать.

Собственно, это и вопрос только формальный, потому что мне не нравится то, куда идет разговор. Ксавье делает шаг назад и снова бросает взгляд на книгу в моих руках. Или на мои руки?

— Да, конечно, — напряженно говорит он. — Можем воспользоваться целительским порталом.

— Вы идите, а я, пожалуй, прогуляюсь. Мне еще нужно забежать в мой кабинет: я вспомнила, что хотела занести туда свою книгу, — мысленно скрещиваю пальцы. — Благодарю еще раз.

Ухожу быстрее, чем Ксавье успевает попытаться меня уговорить.

Так… Они с Алессандрой точно что-то мутили. Если у меня до этого были сомнения, то теперь уже прямая уверенность после этого совета не использовать магию. Да я бы и рада! Только вот она сама с радостью используется, и что с этим делать неясно.

Значит, надо хоть в лепешку разбиться, а все же постараться откопать у Алессандры хоть какие-то записи об этом. Она же была почти маньяком всяких планов, списков и так далее. Она просто не могла нигде этого не записать. Нужно поискать какие-то скрытые ящики или двойное дно.

А еще у нее была пометка про «зеленое зелье состав №5». Я так и не разобралась, что это. Зеленых зелий было много, но именно такого я не видела.

На академию уже опустился поздний вечер. И так пустынные в каникулы коридоры сейчас стали совсем безлюдными, поэтому я позволяю себе не торопясь идти к жилому корпусу.

Подойдя чуть ближе к галерее, которая соединяет два здания, я слышу приглушенные голоса. И все бы ничего, но один я точно узнаю: это Иргания.

Мысль заставляет меня включить режим “шипон”, и я замедляю шаг и как можно тише подхожу к галерее и выглядываю из-за поворота. Активно жестикулируя, тот самый парень, что напал на Алисию, что-то рассказывает Иргании.

Она, сложив руки на груди, очень недовольно смотрит на него исподлобья. То есть они связаны? Хм… Почему я даже не удивлена? Они разговаривают хоть и очень эмоционально, все равно тихо, и я никак не могу расслышать слова.

В конце своей пламенной речи парень передает какой-то сверток Иргании, она его забирает и что-то очень жестко отвечает ему. Студент кивает и исчезает в примыкающем проходе.

Черт! Неужели действительно Иргания подначивает парня провоцировать Алисию, и они снова что-то задумали?

Я укрепляюсь в мысли, что должна рассказать об этом Ферсту, потому что этот мелкий идиот может на самом деле испортить жизнь всем нестабильным, которые надеются получить образование.

Иргания подозрительно оглядывается, словно замечает мой взгляд, мне даже приходится спрятаться, а потом идет в сторону жилого корпуса. Собственно, нам даже по пути.

И она даже не представляет насколько.

Наверное, я в детстве перечитала детективных и приключенческих романов, поэтому у меня не возникает ни малейшего сомнения и я… О, да! Я решаю проследить за Ирганией.

Мне на руку играет то, что в коридорах практически темно, мое платье почти не шелестит, а туфли достаточно мягкие, чтобы идти тихо. Поэтому она оборачивается только раз, когда я спотыкаюсь и резко прислоняюсь к стене.

Ирганию и всю комиссию поселили на этаж выше преподавательского, видимо, предназначенный для специальных гостей. Этот этаж имеет отдельный вход снаружи, а внутри туда ведет одна узкая лестница для прислуги, которой гости, естественно, обычно не пользуются.

Но не Иргания. Она решает пройти именно этим путем. Не хочет, чтобы ее заметили? А вот я заметила!

Она поворачивает направо по коридору, и я слышу, как начинает подниматься по ступенькам винтовой лестницы. Мне на самом деле отсюда налево, к нашему преподавательскому холлу, но…

А если она решит прямо сейчас как-то подставить кого-то из нестабильных? Или даже… меня?

Поэтому я дожидаюсь, когда она чуть поднимется, и следую за ней. Удивительно, но самое громкое, что я слышу в окружающей тишине — биение моего сердца. Оно просто оглушающее. Ладони потеют, но я даже не вытираю их, чтобы случайно не зашуршать платьем.

Ступенька за ступенькой, прислушиваясь к тому, что шаги Иргании уходят вверх, я иду за ней. Внезапно звук шагов обрывается вместе с моим сердцебиением, а потом начинает приближаться ко мне!