Слышу Не Я: Инверсия времени

Точка отсчёта

Университет стоял, словно древний страж времени, с его каменными фасадами, усыпанными плющом, и высокими окнами, отражающими холодное утреннее солнце. Здесь, среди классических коридоров и шумных студенческих кафе, прятались истории и тайны, которые знали немногие.

Макс шагал по тропинке, ведущей к корпусу, где учились лучшие умы факультета. Его взгляд был сосредоточен, мышцы напряжены. Он не искал конфликта, но знал — сегодня его придется встретить.

На тёмной стороне здания, у заброшенного выхода, он встретил Алекса. Тот стоял, прислонившись к стене, с хитрой улыбкой на губах и глазами, полными скрытой угрозы.

Без предупреждения Макс резко прижал Алекса к холодной кирпичной стене, его голос был низким и жёстким:

— Ближе к Анне — ни шагу. Ты думаешь, что я не знаю, зачем ты рядом? Твои игры не для неё. Не для нас.

Алекс усмехнулся, взгляд остался дерзким, будто вызов для всех правил:

— Макс, мне всё равно, что ты думаешь. Я закончу то, что начал. Не важно, кто встанет у меня на пути.

Макс сжал кулаки, напряжение в воздухе было почти осязаемым.

— Ты не понимаешь, что эти игры — больше, чем просто слова и жесты. Ты играешь с чем-то, что может сломать не только нас, но и время вокруг. Я не позволю тебе это сделать.

Алекс медленно отстранился, опуская голову, но его голос стал ещё холоднее:

— Время — мой союзник и мой враг. Но я тот, кто пишет его правила. И я не отступлю.

Макс задержал взгляд на Алексе, ощущая тёмный холод, который исходил от него, и понял — эта битва только начинается. И цена её будет высока.
Макс не отпускал взгляда Алекса, словно пытаясь заглянуть за ту маску дерзости и найти то, что скрывается глубже. Но в ответ — только ледяное спокойствие и уверенность, как будто тот держал в руках нечто гораздо большее, чем просто власть над временем.

— Что ты хочешь, Алекс? — спросил Макс тихо, с едва скрываемой болью. — Почему всё это? Почему Анна?

Алекс поднял глаза, в которых вспыхнула странная смесь ярости и тоски.

— Ты всё ещё не понимаешь. Она — ключ. Не просто к тебе или к тебе, — он сделал резкий жест рукой, указывая на пространство вокруг. — К самому потоку, который связывает прошлое и будущее. Я должен контролировать этот поток. Без неё — всё рассыплется.

Макс почувствовал, как внутри него что-то защемило. Он вспомнил все моменты, когда Анна казалась ему недосягаемой, загадочной, словно хранила в себе нечто, что нельзя объяснить словами.

— Ты играешь с огнём, Алекс. Ты не просто путаешь нити времени, ты пытаешься переписать их — и не задумываешься о последствиях. Мы не позволим тебе разрушить то, что дорого нам.

Алекс усмехнулся и вдруг сделал шаг назад, отступая в тень.

— Посмотрим, — сказал он тихо. — Это только начало. Инверсия времени уже запущена.

Макс остался один в тишине, ощущая, как воздух вокруг будто сгустился, а в глубине сознания зазвучала тревожная мелодия будущего, где всё ещё возможно изменить ход событий — или потерять всё навсегда.
Макс сделал шаг назад, не отводя глаз.

— Тогда готовься к последствиям.

Алекс молча повернулся и растворился в толпе, оставив после себя холод и тишину.

Макс глубоко вздохнул и направился в сторону факультета. В голове кружились мысли, но ему нужно было сохранить спокойствие — Анна ждала.

Персонажи 1 часть

Макс

Лея

Марина

Филипп

Персонажи часть2

Алекс

Профессор Роланис

Минуты до тревоги

Факультет психологии встретил его привычным гулом голосов и шелестом страниц — будто вся жизнь в этом здании была обычной, повседневной, далёкой от тех теней, что витали вокруг.

Анна уже шла по коридору, смеясь вместе с Леей и Мариной, а Филипп и Илья обсуждали предстоящие семинары у окна. Маленький мир, в котором, несмотря ни на что, продолжалась обычная жизнь.

Утро факультета психологии разливалось мягким светом сквозь высокие окна — коридоры, как всегда, были наполнены легким гулом голосов и шелестом учебников. Анна шагала по коридору, слегка улыбаясь, пытаясь удержать ту лёгкую радость, которая, казалось, ускользает всё дальше с каждым днём.

— Ты видела, как Марина снова прибыла с огромной кружкой кофе? — усмехнулась Лея, догоняя Анну возле аудитории.

— Да, кажется, без кофе она просто не человек, — ответила Анна и погладила Мурия, спрятавшегося в сумке.

Филипп и Илья уже сидели за столом у окна, погружённые в оживлённый разговор.

— Слышали? — Филипп наклонился к друзьям, — на следующей неделе обещают семинар по нейропсихологии. Будет круто.

Илья, почесав затылок, ответил с улыбкой:

— Главное, чтобы профессор не затянул, а то мы и так живём между парами, как между измерениями.
Анна с Мариной уселись рядом, и на минуту всё казалось нормальным. Почти по-настоящему. Как будто тень, пробежавшая утром по взгляду Макса, не просочилась сквозь стены факультета.

— Что ты улыбаешься? — Марина бросила взгляд на Анну поверх своей «огромной кружки кофе», как её уже нарекли.

— Просто… приятно, что мы все здесь, — тихо сказала Анна, — и Мурий сегодня не кусается.

— Да ты что, — протянул Илья, заглянув в сумку. — С ума сойти, у нас теперь свой факультетский талисман. Пушистый. Опасный. И явно с психологической травмой.

— Как и все мы, — подхватила Лея с ухмылкой. — Символично, что кот у нас по психфаку. Он хотя бы не срывается на зачётах.

Смех скатился по аудитории, как лёгкая волна. Эти короткие вспышки нормальности были особенно ценны — потому что их становилось всё меньше.

Анна почувствовала, как в груди что-то согрелось. Может быть, ненадолго, но это было настоящее.

Макс вошёл в аудиторию чуть позже — в расстёгнутой куртке, с небрежно перекинутым рюкзаком. Он сразу встретился взглядом с Анной. На секунду — и этого было достаточно. В нём читалось: «Всё в порядке. Пока.»

— О, герой дня пришёл, — громко заявил Филипп, делая вид, что хлопает. — Макс, мы почти начали без тебя. Хотели объявить "Минуту молчания по утраченным лекциям".

— Я вернулся, чтобы остановить вас, пока вы не начали танцевать вокруг кафедры, — ответил Макс, кивая всем и занимая место рядом с Анной.

Она чуть наклонилась к нему.

— Ты в порядке? — тихо спросила.

Он кивнул. Улыбнулся.

Но улыбка была как отражение в воде — мягкая, но зыбкая. И она заметила, как его взгляд метнулся к двери. Почти незаметно. Почти инстинктивно.

Алекс не пришёл на занятие.

И это настораживало больше, чем его появление.

— Всё под контролем, — прошептал Макс.

Анна кивнула. Не потому что поверила. А потому что им обоим это было нужно — поверить, хотя бы на утро.

Аудитория ожила, обсуждая тему предстоящего практикума. Кто-то спорил о границах сознания, кто-то пытался доказать, что сны — это просто шум мозга.

Но между строк обычного учебного дня, между шутками и движением солнечных бликов на партах, скрывалось что-то иное. Что-то, что всё ещё дышало рядом.

И всё же — в этот момент — они были вместе.

А это уже значило больше, чем можно было сказать вслух.

Выпасть из контура

— Итак, коллеги, — раздался глубокий, чуть сиплый голос профессора Роланиса, — давайте хотя бы сделаем вид, что готовы слушать. Сегодня мы коснёмся интересной, хоть и спорной темы: границы восприятия и так называемые "аномальные состояния сознания".

Гул голосов слегка стих. Даже те, кто обычно делал вид, что "погружён в конспекты", подняли глаза.

Анна открыла тетрадь. Её пальцы чуть дрожали — не от страха, а от странного внутреннего напряжения, которое, казалось, эхом отдавало где-то глубже, за обычной реальностью.

— Мы привыкли думать, — продолжал Роланис, — что сознание — это линейная штука. Сон, бодрствование, внимание, память. Всё вроде бы чётко, как у хорошо собранного компьютера.

Он остановился, прищурился.

— Но иногда случаются сбои. Или... не сбои?

Анна вздрогнула. Она ощущала, как в груди будто откликнулась волна. Макс коснулся её локтя — еле заметно, быстро. Он тоже почувствовал.

— Бывали случаи, — продолжил профессор, — когда человек во сне видел то, что происходило в другом месте, в другое время. Или чувствовал то, что никак не мог знать.

Он прошёлся по рядам медленным шагом, поглядывая поверх очков на студентов.

— Психология объясняет это остатками восприятия, подкорковыми реакциями, нарушением фаз сна. Но... всегда ли мы правы, списывая необъяснимое на "психофизиологию"?

Марина подняла руку.

— Простите, а это не тянет уже на паранормальщину?

— Возможно, — кивнул Роланис. — Но ведь наша задача — не верить, а исследовать. Если сознание выходит за пределы — мы должны хотя бы попытаться понять, куда именно оно выходит.

Филипп усмехнулся:

— Ну, если моё сознание завтра опять выйдет за пределы, можно я не приду на семинар?

— Тогда пусть оно пришлёт отчёт, — отрезал профессор, не меняя выражения лица.

Лея наклонилась к Анне, шепнула:

— Он говорит, как будто знает. Не просто теорию читает. А как будто... был там.

Анна не ответила. У неё внутри всё замирало, когда Роланис вдруг бросил фразу, почти между делом:

— Некоторые считают, что время — это не линия. А сеть. И если случайно провалиться в одну из таких узловых точек… можно встретить не только себя. Но и то, что обычно спрятано в тенях.

Макс напрягся. Ручка в его руке будто на секунду остановилась.

Анна моргнула, а на мгновение ей показалось, что в зеркальной доске за спиной профессора что-то… исказилось. Будто фигура в отражении наклонилась не так, как сам Роланис. Слишком плавно. Слишком медленно.

— Ладно, — сказал профессор, прерывая паузу. — До следующего занятия подумайте над вопросом: если ваше восприятие однажды подскажет вам, что всё привычное — лишь декорация, как вы поймёте, где настоящая сцена?

Он захлопнул журнал.

— А теперь — гуляйте, сознательные. Только постарайтесь не выпасть из своего временного контура до следующей среды.

Смех прошёл по аудитории, но Анна не смеялась.
Когда прозвенел звонок, студенты потянулись к выходу, оживлённо переговариваясь. Кто-то шутил про «временные контуры», кто-то имитировал голос профессора, а кто-то, как Лея, уже с нетерпением искал в расписании тему следующего семинара.

Анна, Марина, Филипп, Лея и Илья задержались — как всегда. У них было правило: после особенно «сдвинутых» лекций собираться вместе и идти пить кофе. Так легче справляться с ощущением, что мир — чуть больше, чем должен быть.

— Он серьёзно сейчас? — Марина бросила рюкзак на плечо и оглянулась на кафедру. — “Выпасть из временного контура” звучит как название артхаусного триллера.

— Или как моя жизнь после трёх ночей без сна, — отозвался Илья и потянулся. — Я реально вчера во сне разговаривал с математикой. И она была обижена.

Филипп фыркнул, а потом, потянувшись, добавил:

— А вы заметили, что он странно смотрел на Анну?

Все обернулись. Анна опустила глаза и машинально поправила ремешок сумки, где шевелился Мурий.

— Мне тоже показалось, — тихо сказала Лея. — Особенно когда он сказал про "узловые точки"… он ведь на неё смотрел. Точно.

— Он мог смотреть и на кота, — хмыкнула Марина. — Мурий у нас вообще хранитель пространственно-временного равновесия, не меньше.

Мурий в этот момент как назло выбрался из сумки и важно устроился на подоконнике, глядя в коридор, будто ожидал кого-то.

Анна подошла к нему, погладила по тёплой спинке. Но в голове всё ещё звучал голос Роланиса:

«Если ваше восприятие однажды подскажет вам, что всё привычное — лишь декорация…»

Она почувствовала, как за спиной к ней подошёл Макс. Он почти не издавал звуков — как будто знал, что Анна его уже ощущает.

— Мне кажется, — сказал он тихо, — профессор знает больше, чем говорит. Он не теоретизировал. Он предупреждал.

Анна кивнула. Глаза всё ещё были прикованы к окну. Там, на другой стороне кампуса, у корпуса философии, стояла тень. Слишком неподвижная. Слишком чёткая. Словно человек… или его след.

— Ты видишь это тоже? — спросила она почти беззвучно.

Макс посмотрел в том же направлении.

— Вижу.

Филипп, Илья и Марина спорили за спиной, выбирая, куда идти перекусить. Лея достала пачку жвачки и сунула одну Анне, словно желая вернуть её «сюда».

Но Анна всё ещё смотрела на фигуру.

Она стояла, не шевелясь, как будто ждала сигнала.
И вдруг — исчезла.

Не ушла. Не отошла.
Растворилась.

— Мы теряем границу, — сказал Макс. — Она стирается.

— Или она двигается к нам, — ответила Анна. — А мы просто стоим на месте.

Мурий тихо мяукнул.

И в этот момент у Анны зазвонил телефон.
На экране высветилось имя, которое должно было быть в архиве. В прошлом.

Роланис.

Макс сразу напрягся.
Анна сжала ладонь.

— Ответить?

— Только если хочешь, чтобы всё ускорилось.

Она нажала «принять».

— Анна, — голос профессора был тише, чем обычно. Звуки раздавались, как будто сквозь тоннель. — Мне нужно, чтобы ты сегодня осталась после лекций.
Без друзей.
Без Максимильяна.

Третья полка сверху

Анна шла по тихим, почти пустым коридорам, мимо кабинетов, где ещё горели редкие лампы, и стены всё больше напоминали те, из сна: вытянутые, будто дышащие, с замедленным эхом её шагов.
На входе в библиотеку не было охраны, не было студентов. Только скрип половиц и странное ощущение, что воздух внутри другой — старше, чем здание.

И как только она вошла — свет в коридоре за её спиной резко потускнел, как будто кто-то закрыл книгу.

Внутри было тихо.

Слишком тихо.

Она узнала это место — не только как читальный зал. Но и как то самое пространство, где всё началось. Или, может, всё всплыло наружу.

И за дальним столом, между двух массивных шкафов, она увидела Роланиса.

Он сидел, сложив руки, и смотрел не на неё — на пустое пространство перед собой. Как будто уже говорил с кем-то. Или — с чем-то.

— Вы пришли, — произнёс он, не поднимая глаз. — Хорошо. Тогда давайте начнём. Пока ещё есть выбор.

Анна сделала шаг вперёд, и свет за ней окончательно исчез.

— Что за выбор? — спросила она. — И что происходит?

Профессор медленно поднял голову.

— Вопрос не в том, что происходит, Анна. А в том, когда.
Её дыхание сбилось. Пространство вокруг словно сжалось, как капля, готовая упасть — время стало вязким, воздух густым, почти липким, как будто между ней и Роланисом— не просто воздух, а слой искажённой памяти.

— Что значит "когда"? — выдохнула она.

Профессор встал. Медленно, как человек, который уже принял всё, что хотел избежать.

— Времени нет, Анна. Есть только восприятие. И когда ты слишком глубоко заглядываешь в структуру происходящего — оно начинает смотреть в ответ.
Он подошёл к одному из шкафов, провёл рукой вдоль корешков книг. Они слегка дрожали, как листва на ветру, которого здесь не было.

— Ты помнишь сон, с которого всё началось?

Анна кивнула. Но неуверенно. Потому что "начало" было теперь неясным.
Как будто сон был не первым, а последним откатом настоящего.
Как будто это всё — уже не повторение, а воронка, затягивающая глубже.

— Это не был сон, — продолжил Роланис, обернувшись. — Это была попытка. Протест. Разрыв. Но он не удался.

Анна сделала шаг назад.

— Вы… вы всё это знали? С самого начала?

— Нет. Только догадывался. Пока… не пришёл он.

Он.

Имя не прозвучало, но в воздухе сразу возникло ощущение холода. Лёгкого звона, ощущение ледяного треска.

— Алекс? — спросила она. — Что он сделал?

Профессор медленно кивнул.

— Он был первопроходцем. Тестом. Он нырнул раньше всех. И вернулся — не полностью. Не туда.

— Вернулся… откуда?

Вопрос повис в тишине.

Роланис прошёл мимо неё к столу и достал тонкий журнал с пометками на полях. Его руки дрожали, но он не скрывал этого.

— Он хотел найти корень. Первопричину. Самый первый выбор. Но, кажется, зашёл слишком далеко.
Теперь он… заражён не временем, Анна.
А поворотом.

Она не понимала. Но чувствовала — каждое слово ложится внутри неё, как код. Как знак, который она узнает позже — в снах или при касании к чему-то "слишком знакомому".

— И что мне с этим делать? — спросила она тихо.

Роланис посмотрел на неё прямо.

— Тебе нужно помнить. Всё. Не как хронологию. А как нить.
Потому что когда он снова попытается открыть ту дверь… только ты сможешь решить, что пройдёт сквозь неё.

И в этот момент лампы на потолке мигнули.

А где-то в глубине библиотеки — будто за перегородкой времени — раздался тихий голос. Шёпот. Многослойный.

— Она пришла. Всё начинается заново.

Анна сжала кулаки. Словно пыталась поймать ту самую "нить".
Обернувшись, его лицо потемнело.

— Уходи. Пока ты всё ещё можешь идти. Пока он не почувствовал, что ты вспомнила больше, чем положено.

— А вы?

— Я останусь. До конца. И если ты когда-нибудь забудешь — приди сюда. И посмотри на полку третью сверху. Там будет ответ.

Словно на кодовую фразу, лампы вспыхнули сильнее — и затем всё резко потемнело.

Анна стояла одна.

И в ушах снова отозвался голос.

Не её.

Не чей-то.

Внутренний. Глубинный.
— Ты ближе, чем думаешь.
— Ты слышишь не впервые.
— Но теперь — слышишь не ты.

И тьма отпустила.
Анна выскочила из библиотеки, как из затонувшего корабля, оставляя за собой запах пыли, старых страниц и чего-то, что не должно было дышать в реальном мире.

Коридоры снова были наполнены гулом голосов, запахами кофе и старых курток, — повседневность обволакивала, как маска, которую надеваешь после кошмара. Но теперь она не спасала. Она — лгала.

Анна остановилась возле окна, вглядываясь в знакомый двор университета. Всё выглядело… так же. И всё — иначе.

— Эй! — донёсся голос сзади. — Ты как?

Она обернулась. Марина. В руках — тот самый термос с кофе, глаза — живые, непрошибаемые. За ней — Филипп, Лея, Илья. Они шумно переговаривались, не замечая того, как мир вокруг них чуть сдвинулся на полградуса.

Анна моргнула, словно стирая слой сна.

— Всё нормально, — сказала она и услышала, как голос звучит слишком спокойно. Как будто говорит кто-то другой. Или она — в другой версии себя.

— Ты где была? — Филипп хрустнул пальцами. — Мы тебя потеряли после лекции, а потом срочно вызвали куда-то, аудитория опустела.

— Просто… заходила в библиотеку, — ответила она, делая шаг к ним. — Нужно было что-то найти.

Марина посмотрела чуть внимательнее, но промолчала. Только протянула кружку:

— Пей. Это антистресс с корицей и двойной дозой заботы.

Анна взяла кружку. Слова «двойная доза заботы» странно откликнулись внутри.

Пока они шли по коридору, Мурий в сумке пошевелился, тёплый, реальный, с его тихим «мрр», как якорь. И только когда они добрались до читального зала, где должна была быть следующая пара, она позволила себе обернуться — туда, откуда пришла.

Библиотека выглядела обычной. Но что-то… что-то продолжало пульсировать в глубине. Как глаз, не моргающий. Как воспоминание, которое не отпускает.