Смех сквозь когти

Пролог

Если бы мне сказали, что сегодняшний день войдет в историю как «Великий крах Лиры Нольд», я бы расхохоталась. Но, как обычно, жизнь превзошла все ожидания.

Начнем с того, что мой бойфренд — теперь уже бывший — решил расстаться со мной через смс. В пять утра. Со словами: «Ты слишком… солнечная». Солнечная. Вот так, без предупреждения, я превратилась в человеческий аналог лампы дневного света. Спасибо, Джейк. Надеюсь, твоя новая девушка светится в темноте, как медуза.

Я натянула носки с котиками-космонавтами — пусть хотя бы ноги верят, что мы где-то летим, — и рванула на работу. Только вот работа… исчезла. Буквально. Дверь офиса была заколочена досками, а на них красовалась записка: «Ищем сотрудника без привычки называть босса «корпоративным зомби». Ну, хоть честно.

Дождь начался ровно в тот момент, когда я вышла на улицу. Не тот милый дождик, под который крутят романтичные саундтреки, а ливень, будто небо решило смыть меня в канализацию. И почти получилось. Белый мерседес с тонированными стеклами пронесся мимо, окатив меня волной грязи. Я стояла, разглядывая узор на кофте: идеальное коричневое сердце. «Спасибо, — прошипела я луже, — ты хотя бы эстетичнее, чем Джейк».

И тут упал браслет. Бабушкин. Старый, потрескавшийся, с гравировкой в виде лунных фаз. «Не теряй, дурында, — ворчала она, — он… э-э… от сглаза!». Я потянулась за ним, и вдруг — пальцы обожгло. Браслет дрожал, словно живой, а лужа под ним… светилась. Фиолетовым. Не мягким сиреневым, а ядовитым, как из аниме про демонов.

«Опа, — прошептала я, — или я наконец сошла с ума, или бабуля была не из тех, кто вяжет носки».

Земля ушла из-под ног. Не метафорически. Буквально. Асфальт расползся, как шоколадный мусс, и я провалилась в черноту. Падение длилось вечность. Ветер выл, браслет звенел, а я… смеялась. Истерично, громко, до слез. Потому что иначе пришлось бы кричать.

«Вот и все, Лира, — подумала я, — тебя слили, уволили, облили грязью, а теперь и земля тебя съела. Браво. Где моя номинация на «Жертву года»?».

Тьма расступилась. Я приземлилась на четыре лапы. Мягко, как кошка. Только вот лапы были… черные. Пушистые. С когтями.

«ЧТО. ЗА. ХРЕНЬ».

Глава 1. Новые лапы и старые проблемы

Если бы мне сказали, что смерть похожа на падение в гигантскую кофемашину, я бы не поверила. Но сейчас, летя в кромешной тьме с ветром, вырывающим из горла смех и матерные слова, я думала именно об этом. Кофемашина, правда, была бы милее. Хотя бы пахло кофе. Или ромом. Или чем угодно, кроме этой вони сырости и металла, будто я нырнула в легкие старого паровоза.

Приземлилась на четыре лапы. Мягко, как кошка, которой приспичило поиграть в супергероя. Только вот лапы эти были… чужие. Черные, пушистые, с когтями, блестящими, будто их покрыли лаком «Ночь на болоте». Я потрогала одну подушечку — она дрогнула, словно живая. Отвратительно. Завораживающе.

«Что за…» — начала я, но вместо голоса услышала рычание. Низкое, горловое. От него по спине побежали мурашки. Мои мурашки. По моей шерсти.

Я замерла. Где-то вдали завыл ветер, и лес ответил ему шелестом тысяч голосов. Нет, не лес — это место напоминало пародию на природу. Деревья росли вверх корнями, словно их выдернули из земли и воткнули обратно наоборот. Листья светились синим, как неоновая вывеска «Открыто», а вместо птиц в ветвях копошились тени с глазами. Много глаз. Сотни. Они следили за мной, мигая, как гирлянды на ёлке психопата.

«Отлично, Лира Нольд, — подумала я, вертя головой. — Ты в сказке. Только без фей, тыкв-карет и прочей мишуры. Зато с говорящими тараканами, наверное… Хотя, черт, лучше бы тараканы. Они хотя бы предсказуемы».

Тараканов не было. Зато был он.

Из-за ствола, шире моего бывшего дивана, вышел… Ну, я бы сказала «мужчина», но это было бы как назвать ураган «ветерком». Два метра ростом, если не больше. Кожа — бледная, будто его выкрасили в цвет лунного света. Волосы — черные, с серебряными прядями, словно кто-то пролил на них ртуть. А глаза… Боже, глаза. Ядовито-зеленые, светящиеся, как два сигнала светофора, разрешающих идти нахуй.

Он остановился в трех шагах, скрестив руки на груди. Его плащ — сшитый из шкур, да, я не шучу — шевелился сам по себе, мех на воротнике топорщился, будто живой. За его спиной маячила тень. Нет, не тень — силуэт гигантской пантеры, повторяющий каждое его движение. Ее глаза горели тем же ядовитым светом.

— Ты, — произнес он, и его голос звучал так, будто гравий танцевал танго по моим костям, — та самая ошибка.

Я моргнула. Дважды. Потом посмотрела на свои лапы, на хвост, который нервно подергивался, и выдавила из себя:

— Ошибка? Милый, я не ошибка. Я — гвоздь в твоей изысканной заднице. И, судя по выражению лица, уже засел глубоко.

Его бровь дернулась. Тень за спиной зарычала, но он поднял руку, и рык стих. Пальцы его сжались в кулак — я успела разглядеть шрамы, пересекавшие костяшки, будто кто-то играл в крестики-нолики его кожей.

— Меня зовут Рейден, — сказал он, делая шаг ближе. Сапоги глухо стукнули о землю. — А ты обречена.

— Обречена на что? На успех? — я махнула хвостом, сбив с ближайшего куста что-то похожее на светящийся пончик. Тот упал с тихим плюхом, расплываясь синей лужей. — Уже привыкла. В моем резюме есть пункт „профессиональный разрушитель планов“. Хочешь посмотреть? У меня даже сертификат где-то… — Я потянулась к карману, но наткнулась на шерсть. Черт, да у меня даже штанов нет. Только эта… шкура? Мех? Что вообще на мне надето?

Рейден наклонился, и я почувствовала запах — дождь, пепел и что-то сладкое, как корица. Его глаза сузились, выхватывая детали: дрожь в лапах, светящийся браслет на запястье, нервный взмах хвоста.

— Твой браслет, — прошипел он, указывая на мою… лапу? Запястье? Конечность? — Откуда он?

Я посмотрела вниз. Бабушкин браслет все еще был на месте, но теперь он светился. Тускло, как сломанная гирлянда. Гравировка лунных фаз пульсировала, будто дышала.

—Подарок от бабули. Хочешь такой же? Могу дать номер ее экстрасенса. Только предупреждаю: она мертва. Но это не мешает ей являться во сне и критиковать мой выбор носков.

Рейден выпрямился. В его взгляде мелькнуло что-то… знакомое? Нет, показалось. Или нет? Он отвернулся, резко, словно мои слова обожгли.

— Он не твой, — проворчал он, сжимая рукоять кинжала на поясе. — И ты не принадлежишь этому миру.

— О, спасибо, Капитан Очевидность! — я закатила глаза. — А я-то думала, что корни на деревьях — это новый тренд ландшафтного дизайна. Или тут все такие… оригинальные? — Я махнула хвостом в сторону теней с глазами. Одна из них мигнула мне в ответ.

Он развернулся и двинулся прочь, бросив через плечо:

— Иди. Пока они не нашли тебя.

— Они? — я ринулась за ним, спотыкаясь о собственный хвост. Черт, как этим вообще пользоваться? — Кто они? Твои бывшие? Потому что, знаешь, у меня тоже был парень с тараканами в голове… Нет, правда! Он коллекционировал чучела жуков и называл их „мои друзья-антропологи“. А потом оказалось, что он…

Рейден резко остановился. Я врезалась ему в спину. Его плащ оказался мягким, как облако, и пахнул… пеплом. И чем-то еще. Лекарством? Полынью?

— Волки, — сказал он, не оборачиваясь. — И если ты не замолчишь, они найдут нас по твоей болтовне.

— Волки? — я фыркнула, потирая нос. — У меня во дворе живет собака, которая думает, что она волк. Зовут Бублик. Не пугайся, он лижет всех до смерти. Даже почтальона. Тот теперь ходит к нам в бронежилете.

Рейден обернулся. И впервые за весь этот безумный день я увидела почти улыбку. Тень в уголке губ. Мимолетную. Как вспышка молнии.

— Ты либо храбрая, либо глупая.

— О, милый, — я щелкнула когтями у его носа, едва не задев кожу. — Я — идеальный коктейль из обоих. С вишенкой сарказма сверху.

Тень за его спиной зарычала, но Рейден махнул рукой, и она растворилась, будто дым. Его глаза сузились:

— Иди. И если хочешь жить, научись пользоваться когтями. Или… — он бросил взгляд на мой хвост, — хвостом.

— А если я предпочитаю вилки? — крикнула я ему вдогонку, но он уже исчез между деревьями, слившись с тенями. — Ну ладно. Вилки — потом. Сначала… как выйти из тела пантеры?

Рейден

Лира

Глава 2. Уроки выживания и грибные галлюцинации

Светящийся гриб оказался… интересным. Сначала во рту вспыхнул вкус попкорна, посыпанного сахарной пудрой. Потом язык защекотали пузырьки, будто я лизнула батарейку. А потом мир взорвался.

Деревья закачались, распевая хором что-то на языке, похожем на смесь китайского и криков чаек. Их корни вырвались из земли, извиваясь в такт музыке, которой не существовало. Тени с глазами замигали, как стробоскопы в ночном клубе, а воздух наполнился запахом жженой карамели.

«Охренеть, — подумала я, глядя на свои лапы, которые теперь переливались всеми цветами радуги. — Бабуля говорила: «Не ешь грибы с поляны». Но она не предупредила, что они будут такими… необычными».

Я попыталась встать, но земля ушла из-под ног. Вернее, она превратилась в гигантский желатиновый пудинг. Я подпрыгнула, закричав от восторга, и врезалась в ветку. Ветка засмеялась голосом моего школьного учителя физкультуры.

— Эй, — сказала я, цепляясь когтями за кору. — Ты живая? Или это я наконец сошла с ума?

— Нет, — ответила ветка, и её кора сморщилась в подобие улыбки. — Я — метафора твоего карьерного роста. Ты же всегда хотела «взлететь», да?

Тут я поняла: гриб был плохой идеей. Но уже поздно.

Сверху донесся рык. Знакомый. Раздражительно-бархатный, как голос диктора из рекламы дорогих часов.

— Ты… что ты съела? — прогремел Рейден.

Я подняла голову. Он стоял на соседней ветке, его плащ развевался, словно крылья разгневанного ангела. За спиной маячила тень пантеры, но теперь она переливалась всеми цветами радуги, будто её раскрасил ребенок под ЛСД.

— Привет, Бэтмен! — махнула я хвостом, сбив грибной «попкорн» с ветки. — Я тут… исследую местную флору. Хочешь образец?

Он прыгнул ко мне, схватил за загривок (оказывается, у пантер есть загривок!) и стащил вниз. Земля перестала дрожать, но деревья продолжали махать ветвями, как фанатки на концерте.

— Ты идиотка, — прошипел он, тряся меня так, что зубы стучали маракасами. — Это гриб забвения. Еще немного, и твой разум растворился бы, как сахар в чае!

— Ой, — я лизнула собственный нос. Он пах корицей и… пеплом. — А я думала, это местный фастфуд. Ты точно не ревнуешь к моим кулинарным экспериментам?

Рейден замер. Потом… засмеялся. Настоящим смехом, низким и хриплым, будто он разучился это делать век назад. Его тень-пантера удивлённо наклонила голову, а глаза смягчились, словно лед под лучом солнца.

— Ты, невозможна, — сказал он, отпуская меня. — Как ребенок, который нашел бензопилу в песочнице и решил, что это новая игрушка.

— Спасибо, — я поклонилась, чуть не упав в лужу синего света. — Я ставлю креативность выше безопасности. А теперь объясни, почему твой лес похож на психоделический мультфильм. Или это часть программы «Добро пожаловать в ад»?

Он вздохнул, будто собирался прочитать лекцию о квантовой физике, и сел на камень, покрытый мхом-хамелеоном. Его плащ обвился вокруг ног, как змея.

— Это не лес. Это Граница — место, где наш мир истончается, как старое одеяло. Здесь всё… нестабильно. — Он ткнул пальцем в воздух, и тот задрожал, как желе. — А ты — игла, которая рвет ткань реальности. Твой браслет… он словно магнит для хаоса.

— Опять про иглы? — я села напротив, поджав хвост, который теперь сверкал, как неоновая вывеска. — Может, я ножницы? Или спица? У меня есть опыт вязания, кстати. Однажды я связала шарф, который…

— Ты — аномалия, — перебил он, и в его глазах мелькнула тень боли. — Браслет, который ты носишь, должен был убить тебя при переходе через портал. Но ты выжила. И теперь этот мир пытается тебя… переварить. Как пищу, которая ему не по зубам.

Я посмотрела на браслет. Он пульсировал в такт моему сердцу, а гравировка лунных фаз складывалась в лицо — морщинистое, с хитрой усмешкой. Бабушкино.

— Переварить, — повторила я, ощущая, как грибная эйфория сменяется холодком в животе. — Значит, я как несвежий суп в холодильнике вселенной? Ладно, а почему ты не сожрал меня первым, мистер Альфа-Пантера? Должен же быть пункт в твоей должностной инструкции: «Уничтожать аномалии до завтрака».

Рейден нахмурился. Его пальцы вцепились в рукоять кинжала на поясе.

— Потому что ты… — он замолчал, резко вставая. Тень за его спиной зарычала, но он отмахнулся. — Иди. Волки близко. А я не буду тебя спасать.

Он исчез, растворившись в тени дерева. Его пантера-призрак перед уходом подмигнула мне, будто делилась секретом.

— Ну конечно, — пробормотала я, поднимаясь. — Спасибо за полезные советы, мистер Загадка! Надеюсь, твоя следующая жертва оценит твою любезность.

Грибный эффект начал спадать. Лес перестал петь, но корни всё еще извивались, как пьяные черви. Я потрогала браслет — он был горячим, словно только что вынут из горнила.

— Ладно, Лирочка, — сказала я себе, сжимая когти. — Если этот мир хочет меня переварить, придется стать ему несварением… Сначала — еда. Потому что грибной попкорн оставил в желудке ощущение, будто там танцуют феи на шпильках.

***

Солнце здесь не двигалось, застыв у горизонта, но я шла, пока мышцы не заныли. Наконец, я вышла на поляну. Костер плясал оранжевыми языками, освещая фигуры вокруг. Они сидели, поджав хвосты, и жарили на палках что-то похожее на зефир. Но зефир шипел, меняя цвет от розового до ядовито-зеленого.

«Беспризорные», — мелькнуло у меня в голове. Маленькие оборотни. Уши, хвосты, глаза как у зверят, но взгляды — старые, как будто они прожили века.

— Привет, — вынырнула я из кустов, стараясь не напугать их. — Вы не видели тут… э… магазин? Или хотя бы указатель «Выход»? А то я новенькая.

Дети завизжали. Рыжий мальчик с лисьими ушами уронил зефир в огонь. Тот взорвался радужными искрами, осыпав всех блестками.

— Т-ты кто? — спросила девочка с енотовым хвостом, пряча за спину нож из острой кости.

— Лира. Профессиональный разрушитель планов и любитель проблем, — я присела у костра, стараясь казаться безобидной. — А вы?

Глава 3. Кровь, лёд и отзвуки прошлого

Лира стояла на краю болота, в сотый раз проклиная свою привычку совать нос куда не просят. Следы Рейдена оборвались у гигантского валуна, покрытого мхом, а браслет на её запястье пульсировал тревожным синим — будто сердился, что она медлит.

— Ну конечно, — она пнула камень, тут же пожалев о своей вспыльчивости. — Убежал, как раненый ёжик. А я должна играть в следопыта без инструкции… Спасибо, Вселенная, отличный квест!

Ветер донёс запах пепла. Лира замерла. Пепел — как у костра Беспризорных. Но здесь не было детей. Зато были волчьи следы, свежие, с каплями чёрной смолы вместо крови. Рейдена.

Браслет дрогнул, и в голове пронеслось воспоминание: бабушка учила её искать грибы по «тихим местам» — там, где птицы не поют. Лира прислушалась. Лес вокруг молчал, будто затаив дыхание. Даже комары не жужжали.

— Привет, паранойя, — она пробиралась сквозь кусты, цепляясь хвостом за ветки. — Давно не виделись.

След привёл её к скале, изрезанной трещинами. Одна из них была слишком ровной — как вход. На земле у входа валялся обрывок ткани. Лира подняла его: чёрный шёлк с вышитой пантерой. Его плащ.

— Бинго! — она сунула тряпку в карман (вернее, в то, что осталось от джинсов). — Нашла тебя, Стивен Спилберг подземелий.

Внутри пахло сыростью и… мятой? Лира моргнула, пытаясь привыкнуть к темноте. Браслет вспыхнул, подсвечивая стены. На камнях виднелись полосы — будто кто-то волочил тело.

— Рейд? — её голос эхом разнёсся по пещере. — Если ты притворяешься мёртвым, я съем твой плащ. Он хоть и пахнет нафталином, но…

Рычание оборвало шутку. Не Рейдена — низкое, хриплое. Из тени вышла волчица, шерсть дыбом, клыки обнажены.

— Эй, красотка, — Лира медленно отступала, нащупывая кинжал за поясом. — Я не мясо. Я… э-э… санитарный инспектор! Проверяю пещеры на соответствие нормам.

Волчица прыгнула. Лира пригнулась, браслет выстрелил льдом, сковав лапы хищника. Та взвыла, рухнув на бок.

— Вот и славно, — она перешагнула через волчицу. — Можешь стать ледяной скульптурой. Назову тебя «Отчаяние в стиле барокко».

Влажные стены покрывал сизый мох, мерцающий в свете браслета, как россыпь крошечных звёзд. Лира втянула воздух, полный запаха сырости и металлического привкуса крови. Глубже в пещере свет браслета выхватил из темноты силуэт. Рейден, прислонившись к камню, стиснул зубы, пытаясь замедлить яд, расползавшийся по жилам. Его плащ, обычно гордо развевавшийся, лежал на полу, бесформенный и мокрый, словно крыло подстреленной птицы.

— Ну здравствуй, Бэтмен, — Лира опустилась рядом, проверяя пульс. Слабый, но есть. — Нашла тебя по запаху высокомерия и дешёвого парфюма.

— Ты… — он поднял взгляд, и Лира впервые увидела в его глазах не злость, а усталость. — Я же сказал: не спасу.

Она швырнула на пол пучок целебных листьев, сорванных у ручья. Их горький аромат смешался с запахом крови.

— А я не просила. Но если ты сдохнешь, волки разорвут меня на сувениры. Это чистый эгоизм, поверь.

Его рана пульсировала чёрным — яд Каина напоминал жидкую тень. Лира, стиснув зубы, прижала к ней пропитанную росой ткань. Рейден дёрнулся, но не стал отталкивать — лишь стиснул зубы, впиваясь взглядом в потолок пещеры.

— Держись, — она сорвала с себя полоску ткани, чтобы перевязать его. — Ты ещё не видел мой коронный трюк с браслетом и пиротехникой.

Он закрыл глаза. В тишине пещеры слышалось, как с потолка падают капли, будто отсчитывая секунды до конца.

— Но почему? — прошептала она, не ожидая ответа. — Почему ты не бросил меня в лесу?

— Ты говоришь, как она, — пробормотал он.

«Дождь. Рейден, ещё юный, без шрамов, прижимает к груди тело девушки с рыжими волосами. Её пальцы сжимают обгоревший браслет — точную копию Лириного. «Смех… — хрипит она, вытирая кровь с губ. — Не дай им убить в тебе смех, Рейд…»»

Лира не успела спросить, кто это, — снаружи донесся вой. Не один голос, а десятки, сливающиеся в жуткую симфонию. Стены пещеры задрожали.

— Они нашли нас, — прошептала она, но Рейден уже поднялся, опираясь на кинжал. Его тень-пантера, едва видимая, зарычала, обнажая клыки.

— Спиной ко мне. Если упадёшь — не подниму.

Она хотела пошутить, но слова застряли в горле. Браслет на её запястье вспыхнул — гравировка лунных фаз задвигалась, как шестерёнки в часах.

Первый волк ворвался, спотыкаясь о ледяную ловушку. Лира вонзила коготь ему в горло, и холод браслета слился с жаром крови. Рейден, шатаясь, перехватил второго — кинжал впился в шею с хрустом ломающегося льда.

— Слева! — крикнула она, но клыки уже впились ей в плечо. Боль ударила, как ток, но браслет ответил волной холода, превратив дыхание волка в пар.

— Держись, дуреха! — рыкнул Рейден, отшвыривая тушу в стену.

Они сражались молча: Рейден рубил кинжалом, отсекая головы волкам, а Лира метала ледяные шипы, чувствуя, как браслет высасывает из неё тепло. Каждый удар отзывался болью в висках, а каждый удар Рейдена становился медленнее, яд сковывал мышцы. Даже его тень-пантера мерцала, как угасающая свеча.

И тогда вошёл Каин.

Седой вожак ступил в пещеру, и воздух наполнился запахом гнилых яблок. Его шерсть дымилась от ран, но глаза горели холодным торжеством.

— Как трогательно, — он оскалился, показывая клыки, покрытые древними рунами. — Альфа-неудачник и его… кукла. Ты действительно думаешь, что этот браслет сделает тебя сильной?

Лира сжала запястье. Гравировка жгла кожу.

— Он уже сделал. Хочешь проверить?

Каин засмеялся. Звук напомнил Лире скрип ржавых качелей в парке, где она гуляла с бабушкой.

«Смейся, солнышко, — говорила старуха, качая её выше облаков. — Смех — это щит. И меч».

— Ты носишь ключ к Порогу, — Каин сделал шаг, и тени за его спиной зашевелились. — Браслет, который может разрушить границы миров. Но ты… ты даже не знаешь, как его зажечь.

Рейден бросился вперёд, но Каин ловко увернулся, ударив его отравленным когтем в рану. Альфа рухнул, чёрная кровь залила камни.

Глава 4. Болотный свет и пепел надежды

Они выползли из пещеры, когда первые лучи солнца, разорвали пелену туч, залив небо кроваво-алым светом. Казалось, сам лес истекал рубиновой кровью — стволы деревьев, камни, даже воздух дрожал в этом багровом мареве. Лира цеплялась за выступы скал, её пальцы онемели до синевы, а спина горела, будто под кожей тлели угли. Рейден, безжизненно повисший на её плечах, казался тяжелее всех её прошлых ошибок, вместе взятых. Его дыхание — прерывистое, хриплое — обжигало шею, как ледяное лезвие. Каждый вдох звучал как предсмертный хрип, и Лира мысленно кричала, чтобы он перестал, чтобы дышал глубже, наглее, назло этой проклятой трясине.

— Держись, упрямец, — прошипела она, спотыкаясь о корни, что извивались под ногами, словно костяные пальцы мертвецов. — Если сдохнешь, я привяжу твой плащ к самой высокой сосне и напишу: «Здесь лежит альфа, который проиграл из-за отсутствия чувства юмора». А потом… потом расскажу всем, как ты храпел, как старый медведь в спячке!

Он не ответил. Но его пальцы — холодные, как клинок зимы — вдруг слабо сжали её запястье. Лира задохнулась от внезапной надежды.

— Ты слышишь меня, да? — она впилась ногтями в скользкий камень, подтягивая их обоих вверх. — Ты же не можешь уйти, не узнав, чем закончился сериал про космических ковбоев! Я не стану спойлерить, понял? Ты… ты должен дожить до финала!

Её голос сорвался на смех — нервный, надтреснутый. Браслет на запястье пульсировал в такт сердцу, будто второе сердце, вшитое под кожу. Он грел, как угли костра, и Лира вдруг вспомнила бабушкины слова: «Смех — это щит. Но иногда… он становится мечом».

Она споткнулась о камень, и Рейден съехал с её спины, рухнув на землю. Лира упала рядом, сбив локоть о гранит, но боль отступила перед ужасом. Его лицо было пепельным, губы — синими, а из полузакрытых век сочилась чёрная жижа.

— Нет. Нет-нет-нет, — она прижала ладони к его щекам, игнорируя, как браслет жжёт кожу. — Ты не сбежишь так легко. Я… я не позволю!

Она вцепилась в его плащ, таща по земле, сквозь заросли колючек, оставлявших кровавые полосы на её руках. Ветер свистел в ушах, смешиваясь с её бормотанием:

— Ты… ты обещал научить меня превращаться! Помнишь? А ещё… ещё ты должен извиниться за то, что назвал мои носки «оскорблением для глаз»! И… и…

Слёзы жгли сильнее колючек. Она продолжала говорить, зная, что это безумие. Зная, что он, возможно, уже мёртв. Но слова лились, как заклинание:

«Ты не имеешь права уйти! Ты… ты даже не попробовал мой фирменный сэндвич с пауками! Да, я знаю, звучит отвратительно, но… но это кулинарный шедевр! Ты… ты…»

Его рука дрогнула. Слабый, едва уловимый вздох.

Лира замерла, потом засмеялась — дико, истерично, до боли в рёбрах.

— Вот видишь! Даже смерть бежит от моих кулинарных экспериментов! Держись, Рейд. Мы почти…

Она подняла голову и увидела озеро. Вода в нём светилась ядовито-бирюзовым, как аквамарин, растёртый в порошок ведьмой. На берегу метались тени — маленькие, с ушами и хвостами. Беспризорные.

— Эй! — она закричала, собрав последние силы. — Эй, помогите! Или… или я расскажу всем, что вы боитесь лягушек!

И, таща Рейдена за собой, как бесценный груз, Лира шагнула в свет.

Озеро сияло, как разлитая по земле жидкая бирюза. Его вода переливалась даже в полной темноте, словно на дне горели тысячи светлячков, пойманных в ловушку древнего колдовства. Лира едва верила своим глазам: деревья вокруг озера были покрыты серебристой чешуёй, а воздух звенел, будто наполнен хрустальными колокольчиками. Но всё это меркло перед лицом Эми — девочки с енотовьим хвостом и глазами, в которых отражался ужас всей вселенной.

— Его рана… — она коснулась почерневшей кожи Рейдена дрожащими пальцами, — это не просто яд. Каин вплел в него свою тень. Она пожирает душу.

Лира прижала Рейдена к холодной земле, не обращая внимания на то, как его тень-пантера, едва видимая, трепетала в конвульсиях. Её голос сорвался в крик, эхом разнёсшийся по берегу:

— Вылечите его! Немедленно! Или… или я превращу это озеро в гигантский аквариум для ваших лягушек!

Из тени выступил Тайлер, рыжий оборотень с лисьими ушами и шрамом через бровь. В руках он сжимал глиняный горшок, из которого валил едкий дым.

— Морас, — бросил он, ставя горшок перед ней. — Гниль болотных духов. Смешана с лунным мхом. Съешь сама и передай ему через рот. — Его жёлтые глаза сузились. — Магия требует контакта душ. Или ты хочешь, чтобы он стал пустой оболочкой?

Лира заглянула в горшок. Паста пузырилась, издавая звуки, похожие на стоны. Запах ударил в нос — смесь гнили, полыни и чего-то металлического, будто кровь ангелов.

— Через… рот? — её щёки вспыхнули. — Вы серьёзно? Это же…

— Поцелуй жизни, — Эми склонилась над Рейденом, её хвост нервно подёргивался. — Только так яд выйдет. Или ты предпочитаешь похороны?

«Чёртовы дети-садисты», — пронеслось в голове Лиры. Но Рейден уже не дышал — его грудь едва поднималась. Она схватила горсть пасты, сглотнула комок горечи и склонилась над ним.

Их губы соприкоснулись.

Браслет на её запястье взорвался светом. Лунные лучи сплелись в кокон вокруг них, а из раны Рейдена полезли чёрные щупальца. Они шипели, извиваясь в воздухе, как змеи, обожжённые солнцем. Лира вцепилась в его плечи, чувствуя, как яд сопротивляется — холодные щупальца обвили её шею, пытаясь оторвать от него.

— Нет! — прохрипела она, впиваясь губами в его губы сильнее. — Ты… не… заберёшь… его…

Браслет вспыхнул ярче. В ушах зазвучал голос бабушки: «Смейся, солнышко! Смех разорвёт цепи тьмы!»

— Ты… смешной, — выдохнула она, отрываясь на миллиметр. — Даже умираешь театрально…

Чёрные щупальца лопнули, превратившись в пепел. Рейден вздрогнул всем телом, его пальцы впились ей в плечи, оставляя синяки.

— Держись, — она прижала лоб к его лбу, чувствуя, как браслет высасывает остатки яда. — Если умрёшь… я надену твой плащ и стану злодейкой. Представляешь? Королева Хаоса в чёрном плаще!

4.1 Дорога к болотам

Два дня. Сорок восемь часов, наполненных хлюпаньем грязи под ногами и шепотом болотных духов, цепляющихся за подол плаща. Лира шла впереди, тыкая кривой палкой в зыбкую почву, будто проверяя реальность на прочность. Каждый шаг отзывался противным чавканьем, словно земля пыталась высосать их вглубь, в царство ила и костей. Рейден, бледный как лунный свет, опирался на её плечо — его пальцы впивались в кожу, оставляя синяки, но Лира не жаловалась. Она знала: если он упадёт, обратно не встанет.

— Видишь пузыри? — его голос, обычно твёрдый как сталь, теперь напоминал скрип ржавых петель. Он указал на чёрную воду, где со дна поднимались мертвенно-белые шары, лопаясь у поверхности с тихим хлюпаньем. — Духи утопленников. Каждый — чья-то неоконченная история. Шагнёшь не туда — станешь частью их хора.

Лира прищурилась, разглядывая ближайший пузырь. В его полупрозрачной оболочке мелькнуло лицо — девочка с косами, её глаза широко распахнуты от ужаса.

— Эй, привет, — шепнула Лира, тыча палкой в пузырь. Тот лопнул, обдав её холодным паром, пахнущим гнилыми водорослями. — Не грусти. Может, тебе повезёт, и я случайно наступлю на твою бывшую ногу.

— Ты невыносима, — Рейден попытался отстраниться, но споткнулся о корень, торчащий из топи как палец скелета. Лира ловко подхватила его, прижав к себе. Его дыхание, прерывистое и горячее, обжигало шею.

— А ты — как котёнок, которого вытащили из дождя. Только без мимимишности, — она усмехнулась, но внутри всё сжалось. Его кожа была ледяной, а под повязкой на боку сочилась чёрная жижа — остатки яда Каина.

День сменился ночью, но болото не спало. Деревья, обёрнутые лианами-удавками, скрипели, будто споря друг с другом на давно забытом языке. Воздух звенел от криков невидимых существ — то ли птиц, то ли потерянных душ. Лира вслушивалась в этот хор, напевая обрывки песен из своего мира:

— «Мы все живём в жёлтой подводной лодке...» — её голос дрожал, но она продолжала, чтобы заглушить вой ветра в ветвях.

— Прекрати, — прошипел Рейден, прислонившись к стволу, покрытому сизым мхом. — Твои звуки привлекают тварей из Тёмных ложбин.

— Ага, а молчание привлекает моё раздражение, — она швырнула в воду ком грязи. Та ответила бульканьем, и на поверхность всплыли ещё десяток пузырей. В каждом — новые лица: старик с пустыми глазницами, женщина, застывшая в крике, ребёнок, сжимающий игрушку.

— Смотри! — Лира схватила Рейдена за рукав. — Они... они двигаются!

Пузыри заколыхались, выстраиваясь в цепь, словно указывая путь. Рейден стиснул зубы:

— Ловушка. Духи хотят новых жертв.

— Или показывают дорогу, — она шагнула вперёд, наступая на кочки, отмеченные пузырями. — Жизнь — как коробка шоколадных конфет. Никогда не знаешь, какая начинка...

— Утонешь, — он попытался удержать её, но она уже прыгала с островка на островок, как в детской игре «классики».

— Надо танцевать! — крикнула она, кружась на крошечном пятачке суши. — Как в том фильме про зомби… как его… «Шаг вперёд, два под воду»!

Её сапог провалился в трясину, но вместо того чтобы затянуть, грязь расступилась, обнажив каменную плиту. Рейден замер, всматриваясь в резьбу на камне — переплетение лунных фаз и волчьих следов.

— Это... Карта Порога, — прошептал он. — Как она здесь...

— Видишь? — Лира торжествующе махнула палкой. — Духи обожают моё пение! Может, спою им «Богемскую рапсодию»?

Он не ответил. Его взгляд скользил по символам, будто читая давно забытое письмо. Лира присела рядом, заметив, как дрожат его пальцы.

— Расскажи, — сказала она мягче. — Что тут написано?

— Предупреждение, — он провёл рукой по трещине, разделяющей луну пополам. — «Тот, кто ищет путь сквозь Тень, должен отдать свет своему врагу».

— По-моему, это метафора про то, что надо делиться фонариком, — Лира достала из кармана смятый шоколадный батончик. — Хочешь? Последний.

Он отказался, но в уголках его губ дрогнуло подобие улыбки.

Ночью холод впивался в кости, несмотря на плащ, которым они укрылись вдвоём. Лира дрожала, прижимаясь к Рейдену — его тело, обычно горячее как печь, теперь едва излучало тепло.

— Волки оставляют когти на камнях, — внезапно заговорил он, будто решив заполнить тишину, прежде чем она их съест. — Пантеры — нет. Мы… легче.

— Как привидения? — она повернулась к нему, нос к носу. Его глаза светились в темноте, как два ядовитых изумруда.

— Как тени, — он отвел взгляд. — Мы рождены луной, а она не оставляет следов.

— Зато оставляет шрамы, — она коснулась рубца на его руке. Он вздрогнул, но не отстранился.

4.2 Исповедь Рейдена

Рейден замолчал, его взгляд утонул в трещинах на древних камнях. Казалось, сама тьма болота втягивала слова, которые он годами носил в себе, как занозы под кожей. Когда он заговорил снова, его голос звучал глухо, будто доносился из глубины пещеры, где похоронил всё, что когда-то любил.

— Мы не выбирали эту войну. Она родилась из жадности Каина, который возжелал не просто власти, а самой сути лунной магии, — он коснулся гравировки на браслете Лиры, и та вспыхнула синим, словно отвечая на прикосновение. — Моя сестра... Лейра. Она носила этот артефакт не как украшение, а как символ долга. Браслет — ключ к Порогу, вратам между мирами. Каин верил, что через них можно вырвать силу у самих богов.

Лира заметила, как его пальцы сжались в кулак, будто он до сих пор пытался удержать то, что ускользнуло.

— Лейра смеялась, даже когда клан голодал, даже когда волки выжигали наши посевы. Говорила, что смех — это щит против безумия. — Губы Рейдена дрогнули, воспроизводя тень её улыбки. — Она научила меня читать звёзды, а не следы. Говорила, что пантеры — дети луны, а не войны... Но, когда Каин напал на наш храм, звёзды не помогли.

Он резко встал, отбрасывая тень на фреску, где пантеры и волки танцевали в круге. Теперь они казались пародией на прошлое.

— Я был должен защитить её. Вместо этого... — его голос сорвался. — Вместо этого я повёл клан в контратаку. Оставил её одну. Каин прорвался к алтарю. Когда я вернулся, от Лейры остался только пепел... и этот. — Он дернул цепь на шее, вытаскивая из-под рубахи обгоревший осколок браслета. — Клан назвал меня героем за победу. А я видел в их глазах упрёк: «Ты спас нас, но потерял её».

Лира осторожно прикоснулась к осколку. Металл жёг пальцы, словно хранил жар того рокового огня.

— После её смерти я стал Альфой, но... что за лидер, который не может защитить собственную кровь? — Он горько усмехнулся. — Клан жаждал мести, а я — лишь разрушения. Когда Каин бежал, я отправился за ним один. Не ради справедливости. Ради того, чтобы его когти разорвали меня, как я разорвал своё сердце.

Он повернулся к Лире, и в его глазах вспыхнула ярость, направленная не на неё, а на самого себя:

— Но Каин не дал мне даже этой милости. Он оставил меня жить. Сказал, что смерть — слишком лёгкий конец для того, кто предал сестру ради призрака славы.

Лира схватила его за рукав, заставив встретиться взглядом:

— Ты не предавал её. Ты пытался спасти всех.

— А спаситель, который теряет самое дорогое, — всего лишь глупец с окровавленными руками, — резко ответил он, но не отстранился. Его плечи дрожали под её ладонью. — После этого я ушёл. Клан видел во мне напоминание о поражении. А я... я не мог смотреть на детей, чьих отцов отправил на смерть.

Он замолчал, будто признание выжгло в нём дыру. Болото вокруг затихло, даже духи перестали шептаться, словко сама тьма прислушивалась к его исповеди.

— Каин был прав. Жизнь — худшее наказание, когда каждый рассвет напоминает, что ты дышишь, а она — нет. — Его голос стал тише, почти нежным. — До тебя.

Лира не нашла слов. Вместо них она обняла его, игнорируя, как он напрягся. Постепенно его дыхание совпало с её, а браслет на её запястье и осколок на его шее засветились в унисон, сплетая сияние в единый круг — разбитую луну, жаждущую стать целой.

— Она бы тебя возненавидела, — внезапно сказал он, когда история закончилась. — Ты... слишком похожа.

— Значит, я могу разозлить её призрак? — Лира ухмыльнулась. — Отлично! Устроим спиритический сеанс с попкорном.

Он фыркнул. Смех вышел хриплым, но это был смех.

На рассвете они нашли руины — полуразрушенный храм, поглощённый болотом. На стенах сохранились фрески: пантеры, танцующие под луной, и волки, склонившие головы перед алтарём.

— Здесь был союз, — прошептал Рейден, касаясь изображения. — Прежде чем Каин всё разрушил.

— Значит, можно восстановить, — Лира вскочила на обломок колонны, размахивая палкой как мечом. — Мы найдём его слабость. Может, он боится бабочек? Или плохих каламбуров?

— Его слабость — ты, — неожиданно сказал Рейден. — Потому что ты...

Он замолчал, но в его взгляде читалось то, что он не решался произнести: Ты напоминаешь ему, что даже в самой густой тьме остаётся место для света.

Лира прыгнула вниз, нарочно шлёпнувшись в лужу. Брызги обрызгали Рейдена, и он нахмурился, но в его глазах искрилась та самая искра — упрямая, живая.

— Дальше, — она протянула руку. — Покажем этому болоту, кто тут главный по прыжкам через топи!

Он взял её ладонь. И даже сквозь грязь и усталость их пальцы сплелись так, будто всегда должны были быть вместе.

4.3 Никогда не дразни Альфу

Рейден выпрямился, ощущая, как сила возвращается в мышцы волнами — сначала едва заметными, как дрожь от прикосновения ветра, а потом всё ярче, словно кровь в его жилах замещалась жидким серебром лунной магии. Его тень-пантера, до этого едва различимая, будто туман на рассвете, ожила: мех заискрился звёздной пылью, а глаза вспыхнули ядовито-зелёным, как два сколотых изумруда. Призрак зверя обвил плечи Лиры, коснувшись мордой её виска, и та замерла, чувствуя, как холодок магии пробегает по коже.

— Эй, это нечестно! — она фыркнула, но не отстранилась. — Твоя тень пытается меня подкупить.

— Она чувствует родственную душу, — голос Рейдена звучал глубже, увереннее. Он повернул ладонь вверх, и тень-пантера прыгнула на неё, превратившись в клубящийся дым с горящими глазами. — Беспорядок в мыслях, упрямство... Да, вы очень похожи.

Лира скривилась, подбирая с земли комок грязи. Браслет на её запястье вспыхнул в ответ, и болотная жижа застыла в воздухе, приняв форму идеальной сферы.

— Готов к урокам, Бэтмен? — она щёлкнула пальцами, и шар начал вращаться, обрастая ледяными шипами. — Первое правило: никогда не поворачивайся спиной к противнику с хорошим чувством юмора.

Рейден вздохнул, но уголки его губ дёрнулись. Тень-пантера заурчала, как динамо-машина, заряжаясь его азартом.

— Если перестанешь называть меня Бэтменом, — он сделал шаг в сторону, и тень мгновенно отразила движение, создав иллюзию трёх фигур. — Я научу тебя читать следы лунного ветра.

— Ни за что, — Лира швырнула грязевой снаряд. — Это имя теперь твоё официальное прозвище. Как в комиксах!

Он уклонился с грацией, которой позавидовала бы сама пантера. Шар врезался в дерево, и ствол мгновенно покрылся инеем, словно зимний мороз решил навестить болото. Рейден взмахнул рукой — тень-призрак прыгнула вперёд, разбив лёд ударом невесомой лапы.

— Ты используешь эмоции вместо стратегии, — он приблизился, и Лира почувствовала, как магия вокруг них сгустилась, словно воздух перед грозой. — Это опасно.

— Зато весело! — она прыгнула на валун, намеренно потеряв равновесие. Рейден инстинктивно шагнул вперёд, чтобы подхватить её, но она ловко перекатилась, запустив второй шар ему за спину. — Правило два: всегда имей запасную грязь!

Он не стал уворачиваться. Вместо этого тень-пантера поглотила снаряд, превратив его в дождь сверкающих кристаллов. Они упали на землю, звеня, как хрустальные колокольчики, и Лира засмеялась, подхватив один из осколков.

— Смотри! Теперь у меня есть волшебная заколка, — она воткнула кристалл в свои спутанные волосы. — Годится для бала злых волшебников?

И тогда он рассмеялся. По-настоящему. Звук, грубый от долгого молчания, вырвался из его груди, эхом отразившись в руинах храма. Лира замерла, словно боясь спугнуть этот момент. Даже тень-пантера затихла, уставившись на него с кошачьим любопытством.

— Ты... — он попытался сдержаться, но смех прорвался снова, глубже, свободнее. — Ты невыносима.

— Зато ты наконец ожил, — она подмигнула, подбрасывая в воздух ещё один кристалл. — Думала, твои эмоции заморожены вместе с этим болотом.

Он не ответил. Вместо этого тень-пантера внезапно обвила её талию, подняв в воздух. Лира вскрикнула от неожиданности, но Рейден лишь ухмыльнулся, управляя призраком жестом пальцев:

— Урок третий: никогда не дразни Альфу!

Глава 5. Уроки магии

Рейден шагал по болоту с грацией, заставлявшей задуматься — то ли он потомок эльфийских танцоров, то ли болотный дух, рождённый из тумана. Каждый его шаг был точен, как удар метронома: он обходил лужи, будто читал невидимую карту, сплетённую из лунных бликов и корней. Его плащ, чёрный и тяжелый от сырости, развевался за спиной театральным шлейфом, словно он играл роль трагического героя в спектакле под названием «Бесконечная Грязь». Лира, плетущаяся следом, чувствовала себя статисткой, которой досталась роль утки в этом абсурдном представлении. Её обувь с каждым шагом чавкали громче, вытаскивая из трясины целые комья тины, а плащ — подарок «любезного» болота — тянул вниз, как рука утопленника.

— Эй, Снежная Королева! — крикнула она, выдёргивая ногу из очередной ловушки с таким усилием, что чуть не шлёпнулась на спину. Кросовок вырвался с громким чпоком, отправив брызги грязи прямиком в её волосы. — Может, сбавишь скорость? Я тут больше похожа на утку, которую заставили бежать марафон в ластах! Или ты решил, что грязевая маска — обязательный этап моего «посвящения»?

Рейден обернулся, и на его обычно каменном лице мелькнула эмоция — что-то среднее между раздражением и искоркой смеха. Его глаза, холодные, как озёрный лёд в полнолуние, на мгновение смягчились, отразив блик солнца, пробившегося сквозь чащу.
— Если будешь крякать громче, волки найдут нас раньше, чем ты выберешься из своей первой лужи, — произнёс он, но в уголках его губ заплясала тень улыбки. — Хотя... твои носки, наверное, уже могут их отпугнуть.

Лира фыркнула, вытирая грязью лоб так энергично, что оставила полосу, похожую на боевой раскрас индейца.
— Волки? Ха! Пусть попробуют! Я их угощу своими носками и твоими шутками. После этого они побегут в свой лесной спа-салон отмываться от впечатлений! — Она махнула рукой, сбив с ветки странное существо, похожее на помесь летучей мыши и огурца. Тот с писком упал в воду, оставив после себя радужный пузырь.

Рейден не выдержал — короткий хохоток вырвался у него, словно прорвав плотину сдержанности. Его тень-пантера, обычно величественно выгибавшая спину, вдруг сжалась в пушистый комок у его ног, издавая звуки, похожие на кошачье мурлыканье. Даже её ядовито-зелёные глаза сузились от забавы.

— Что с ней? — Лира указала на тень, пока существо из лужи пыталось утащить её шарф. — Она что, смеётся?
— Она... ценит твой уникальный талант превращать опасность в фарс, — Рейден наклонился, чтобы поднять упавшую ветку, и его плащ скользнул по воде, оставив за собой серебристый след. — Но, если ты продолжишь шутить, нам понадобится не магия, а ухохотавшийся медведь в качестве защиты.

Лира, увлечённо жестикулируя, не заметила, как ступня соскользнула с замшелого камня. На миг мир перевернулся: небо стало болотом, а болото — небом. Она успела подумать, что сейчас окунётся в хлюпающую пасть трясины, как чья-то рука вцепилась в её талию с силой, от которой перехватило дыхание. Рейден держал её на весу, его пальцы впились в бок так, что под плащом наверняка останутся синяки. Лира зависла параллельно земле, её волосы почти касались лужи, где пузырились рожицы болотных духов.

— Спасибо, — выдохнула она, чувствуя, как его ладонь жжёт даже сквозь ткань. — А я думала, ты только умеешь бросать камни и хмуриться, как гризли с похмелья.

Рейден приподнял её так, что их лица оказались в сантиметре друг от друга. Его дыхание пахло мятой и чем-то горьким — как будто он жевал болотные травы вместо завтрака.
— И то, и другое у меня получается лучше, чем у тебя — ходить по болотам, — он поставил её на ноги с преувеличенной аккуратностью, будто устанавливал хрупкую вазу. Его рука скользнула по её спине, задержавшись ровно настолько, чтобы Лира успела заметить, как дрогнули его ресницы.

Через полчаса болото расступилось, словно по мановению руки невидимого гиганта. Перед ними раскинулась поляна, окружённая древними камнями, испещрёнными рунами, которые светились тусклым серебром даже при дневном свете. В центре возвышался полуразрушенный храм — его колонны, некогда белоснежные, теперь были покрыты изумрудным мхом, а на пороге лежал камень с высеченным символом: переплетение волчьих клыков и лунного серпа. Воздух звенел тишиной, нарушаемой лишь журчанием ручья, чьи воды переливались, будто в них растворили звёздную пыль.

Лира ахнула так громко, что с ближайшего дерева слетела стайка светлячков-паразитов, шипящих, как перегретый чайник. Храм Лунного Ключа напоминал гибрид готического собора и домика на курьих ножках: колонны, покрытые трещинами, изгибались, будто танцующие скелеты, а вместо купола красовалась гигантская ракушка, из которой свисали лианы с фиолетовыми цветами-глазами.

— Вау! — Лира кружилась на месте, пока её шарф пытался удрать в кусты, преследуемый живым мхом. — Это как замок Золушки, но после того, как тыква взорвалась, а фея-крёстная перепила шампанского! — Она ткнула пальцем в колонну, где в трещине притаилось существо с бородой из паутины. — Смотри, это же дедушка-тролль! Привет, дедуля! Ты тут главный по охране или просто любишь подглядывать за туристами?

Существо высунуло язык, похожий на мокрый носок, и плюнуло слизью в её сторону. Лира ловко увернулась, и комок угодил прямиком в плащ Рейдена.

— Это храм Лунного Ключа, — проворчал он, стряхивая слизь с таким отвращением, будто это была лава. — А не приют для сказочных пенсионеров с плохими манерами.

— Ага, а вон та русалка — твоя бывшая? — Лира указала на волосатую фигуру в ручье. Та, сидя на камне, расчёсывала водоросли-дреды и напевала хриплым голосом какую-то песню.

Рейден вздохнул так глубоко, что, казалось, пытался вдохнуть всю боль мира:
— Это Марисса. Она...
— Бывшая! — перебила русалка, подмигнув Лире зелёным глазом. — Он до сих пор хранит мой медальон из рыбьей чешуи!

Лира фыркнула, подбирая с земли светящийся камушек:
— Ну конечно. У тебя же, видимо, коллекция: ведьмы, русалки, феи... Что дальше? Драконица с алиментными требованиями?