Смерть в объятиях прибоя

ПРОЛОГ

Море…

Как давно она не видела море, чтобы проснуться рано утром, подойти босиком к окну, отдернуть штору, и перед глазами — ослепительная бескрайняя лазурь. И розовое золото у самого горизонта, там, где поднимается солнце. И тающие в нем силуэты двух кораблей. И всё это сегодня принадлежит ей. И только ей!

Усевшись на подоконник, Женя полюбовалась спускающимися вниз по склону буйными зарослями кустов, усеянных красными и лиловыми цветами. Темная, слегка влажная зелень пахла по-южному томно и чувственно. А дальше, метрах в тридцати, начинался пляж, на котором пестрыми группками скучали лежаки, зонты и шезлонги. И ни души.

Женя не выдержала, кинулась в ванную, схватила высохший за ночь купальник и быстренько влезла в него, путаясь пальцами в завязках. Больше ничего надевать она не стала, только сунула ноги в желтые сланцы, купленные специально в цвет купальника, схватила роскошное красное полотенце (полотенце было не её, она обнаружила целую стопку таких в шкафу) и побежала к морю.

На полпути ей стало смешно — бежит и дрожит, словно в предвкушении свиданья. А впрочем, так и есть, с детства она самозабвенно любила море, любила смотреть на него, пробовать на вкус горько-соленую воду, кидаться с разбега в его прохладные объятья. А ещё она любила шторм, когда море становится свинцовым и тяжелым, хлещет в берег и зло шипит, отползая. Если успеть, то можно до следующей волны подбежать и выхватить мокрый зеленый окатыш из бутылочного стекла или очумевшего, помятого прибоем крабика, или пробку от заморского вина. И быстрей назад, от догоняющей пенистой воды, которая может больно ударить галькой по щиколотке и даже сбить с ног.

Но сегодня море было шелковым — абсолютный, безупречный штиль. Да и Женя уже не та голенастая девчонка с выгоревшими непослушными прядями волос и шелушащимися от непривычно горячего солнца плечами, которую родители часами не могли заставить вылезти из воды. И всё равно — ощущение немыслимого счастья и беззаботности переполняло её душу до краев, не оставляя места для чего-то другого.

Пляж был довольно просторным — около ста метров берега, с обеих сторон огороженного высоким кирпичным забором, поверху увенчанным острыми штырями, а там, где начиналась вода – густая сетка по бетонным столбам. Обогнуть, конечно, можно, всего-то метров тридцать проплыть, но Борис уверял, что вряд ли кто на это осмелится, за последние годы научились уважать частную собственность. Вернее, научили. Собаки, хоть и запертые в вольеры за домом, все равно выглядели внушительно — два кавказца и доберман. На гектар территории меньше нельзя.

С берега, заключенного в объятия ограждений, выдавались в море два волнореза, или пирса, как называл их Борис. Он обещал, что сегодня к одному из них пришвартуется его яхта, и они проведут послеобеденное время, катаясь на ней. Подумать только, лупоглазый неуклюжий Борька — владелец такого огромного дома и яхты. Кто бы мог такое представить лет пятнадцать назад?

Женя оставила полотенце на белоснежном лежаке и разулась. Галька была ещё прохладной и идти по ней босиком было приятно. Кое-где она казалась влажной, словно кто-то уже пробежал по ней мокрыми ногами. Крошечная волна лизнула ступню. Вода, прозрачная, зеленоватая и по-утреннему теплая принимала её постепенно, шаг за шагом. А потом Женя не выдержала, бросилась рыбкой вперед, нырнула, не заботясь о прическе. В воде открыла глаза, выдохнула воздух и поплыла вперед размашистым кролем. Плавать она умела и любила. Только вот давно не было возможности. Разве что в бассейне, но это совсем другое — суррогат, пахнущий хлоркой и чужими телами.

Она вошла в море между левым пирсом и сеткой, и теперь, сделав широкую дугу, плыла вокруг длинной бетонной полосы, на которой стояло три шезлонга, сплетенных из ивовых прутьев. Раньше Женя видела такие только в кино, и они своими круглыми оголовьями напоминали ей саркофаги египетских мумий. Вчера ей довелось посидеть в одном — очень удобно, можно развернуть его так, чтобы верх полностью защищал голову от солнца, а тело загорало.

Перевернувшись на спину, она раскинула руки и зажмурила глаза. Море почти незаметно покачивало её, легко удерживая в своих в широких добрых ладонях. Только свет и вода — больше ничего не существовало в этом мире. Только море и она.

Сколько она так пролежала — неизвестно, может быть, пять минут, а может, и полчаса. Потом снова нырнула и под водой поплыла к пирсу. Чувствовался утренний прилив, помогавший двигаться быстрее, хотя ей это было и не нужно. Но приятно. С пирса спускалась металлическая лесенка, и она вскарабкалась по ней, постояла, нежась в начавшем теплеть воздухе. Ерошила пальцами мокрые волосы, чтобы хоть немного просохли, растирала ладонями по телу соленые капли. Потом, не спеша, побрела по шершавому бетону к берегу, вглядываясь в воду. Та была настолько прозрачной, что хорошо было видно дно, редкие бурые водоросли, круглые ракушки и стайки мальков, внезапно сверкающих чешуей и исчезающих непонятно куда.

Уже дойдя почти до конца, вернее, до начала пирса, Женя заметила ещё одну ракушку, забившуюся в щель между бетоном и металлическим основанием тумбы, наклонилась, было, за ней, но её отвлекло что-то непонятное, плавающее неподалеку. Оно было голубоватым, но не таким прозрачным, как вода, более плотным и тяжелым. Между пирсами расстояние метров тридцать, и это что-то было, вроде бы, поближе к другому, правому. Поэтому Женя быстро добежала до берега — отсюда было вообще ничего не разглядеть, слишком малый угол зрения — миновала эти тридцать метров и шагнула на другой пирс.

Теперь она шла медленно, осторожно огибая невысокие чугунные тумбы. Кажется, их называют кнехтами? Наверняка в воде плавает какая-то глупость, вроде унесенной у какого-нибудь ротозея рубашки или даже штанов, уговаривала она себя. Или старая дырявая резиновая лодка, или просто драный полиэтиленовый пакет. Или…

Глава 1

ГЛАВА 1

Женя ненавидела поезда и старалась либо летать самолетами, либо уж сидеть дома. Но в этот раз пришлось переступить через собственные предпочтения, слишком хотелось съездить на встречу однокурсников, а с деньгами было туго. Очень туго. Да и не в однокурсниках, собственно, была главная причина, просто она давно не была на море, отдыхала в последний раз… да, в последний раз она четыре года назад с Сенькой в пригородном санатории отдыхала, когда лечила ему тонзиллит. А тут – такая возможность.

После почти полутора суток, проведенных в душном купе, она с облегчением вышла на раскаленный перрон. Что там Борис говорил по телефону? Фонтан перед вокзалом? Ну, пойдем искать фонтан.

Обзаведясь на ближайшем лотке баночкой ледяного «Спрайта» и то прихлебывая из неё приятно щиплющую язык кислую водичку, то прижимая холодную жесть к щеке, она потащилась к подземному переходу. Асфальт мягко подавался под каблуками — жара… Фонтан Женя увидела сразу, как только вышла на небольшую уютную площадь. Он весело журчал, невысокими струйками орошая позеленевшую фигурку девушки с кувшином на плече. Девушке Женя от всей души позавидовала. И только потом стала озираться в поисках обещанных ориентиров.

Ориентир обнаружился в виде кудрявого, загорелого до черноты парня в легкомысленной детской панамке. Парень сидел на скамейке, осеняемой тенью платана, и держал в руках пластиковую табличку с надписью «Азалия». Так незатейливо именовалась дача Бориса. Табличка была черной, а надпись выполнена алым — траурное сочетание. В самом низу таблички скотчем прилеплена бумажка с именем Бориса Ротмана. «Для тех, кто страдает склерозом» — подумала Женя и направилась к парню. Тот оживился и вскочил.

Парень извлек из нагрудного кармана рубашки листок бумаги, сверился с ним и кивнул.

Женя охотно отдала ему свой баул с надписью «Спорт» на двух языках и улыбнулась.

Женя одним глотком допила «спрайт», швырнула пустую жестянку в урну и охотно последовала за ним.

Хотя Женя и успела налюбоваться видом лазурного моря пока поезд шел вдоль побережья, все равно дух перехватило, когда они после крутого виража внезапно выехали на шоссе, прилепившееся к склону горы, и море оказалось внизу, в обрамлении парков и отелей, пляжей и частных домов-дворцов. За полчаса, которые потребовались, чтобы доехать до обители Бориса, Женя не только успела полюбоваться мелькающими пейзажами, но и узнала, что, кроме неё, сегодня уже приехали Вася Пинчук, Дина Марцевич и Ольга с дочерью. Когда Паша произнес Ольгину нынешнюю фамилию — Гилберт, Женя усмехнулась. Видел бы ты этого господина Гилберта, парень! Интересно, на каком жизненном этапе Ольга рассталась с Ронькой Гилбертом, чернокожим раздолбаем и двоечником? Но звучную фамилию сохранила. Как, впрочем, собирается сделать и сама Женя — вновь именоваться Козинцевой после ставшего неизбежным развода она не планировала.

К высоким и неприступным, несмотря на ажурность, воротам они подкатили как раз тогда, когда в них въезжала другая машина. Паша просигналил, чтобы створки не закрывали, и они вкатились на мелкую брусчатку, которой был вымощен двор. С неохотой Женя покинула прохладу, навеваемую кондиционером, и опять окунулась в зной.

Навстречу уже спешил расплывшийся в улыбке и растопыривший для объятий руки Борис, а от элегантного серебристого «мерседеса» небрежно махала рыжеволосая сексапильная дама в белых брюках и шифоновой, завязанной узлом на животе кофточке. Надька. Только её, охотницы, тут и не хватало! То-то Алина обрадуется.

Пообнимашись с огромным и горячим, словно печка, Борисом, Женя вслед за ним пошла по дорожке, огибающей дом. Сбоку к ним пристроилась Надежда. Поздоровались они с Женей сдержанно, особой дружбы между ними не наблюдалось и в студенческие годы, скорее, наоборот. Так что изображать горячую радость от встречи обе воздержались. Борис, покосившись на них, фыркнул:

— Шереметева и Кузьменко в своем репертуаре! Ничего, дом большой, поселим вас подальше друг от друга, чтобы антагонизм не усиливать. Ну, как вам моя дачка?

Да, дом производил впечатление! Ещё зимой, когда они собрались на ежегодной встрече выпускников в незабвенной альма-матер, Борька хвастался, что вовремя подсуетился и приобрел почти за бесценок ведомственную дачу некоего ликвидированного министерства и приводит её в порядок. Дача и сама по себе хороша, но главное, что она расположена у моря, участок огромный и даже пляж собственный есть — в общем, изумительная недвижимость! Никто не сомневался, что простым смертным такая удача подвалить не может — наверняка без связей Ротмана-старшего дело не обошлось. На той встрече Борька и пригласил всех бывших одногруппников ещё раз встретиться у него на этой самой даче летом, и тогда уже пообщаться вволю. Алина, прищепкой висящая на локте мужа, возражать не посмела, только кисло улыбнулась.