Снег в ночи

1. Беглянка

Солнце зашло за величественные санктумы, ветви которого, казалось, могут дотянуться до самого неба. Это было главное достояние и богатство, простирающееся вглубь материка, далеко на запад, перешедшее в собственность оборотней, обосновавшихся в Дорне. Стая «Ночных псов» культивировала санктумы, продавая эндемичный вид древесины людям с промышленных городов. Оттуда изделия дорогостоящей и изумительной работы лучших мастеров расходились по столицам и крупным городам всех континентов.

Анни стояла, прислонившись к бревенчатому дому, которых было невероятное множество в их милом лесном городке. Тёплый сентябрьский ветер чуть колыхал распущенные, антрацитового цвета волосы. Молодая волчица утёрла скатившуюся слезу и продолжала смотреть вдаль. Она ждала, когда на улицу опустятся сумерки. Чувства недавней трагической утраты матери и потери отца не покидали её.

Её отец, Алистер Кроу, вожак стаи «Ночных псов», пропал без вести еще в начале года, а мать погибла в автокатастрофе чуть больше недели назад. Со дня похорон её приютил старый Морис. Дедушка лучшей подруги Миры, мигрировавший в их края с далёкого Севера около сорока лет назад. Но её беспокоило не это.

Молодой, амбициозный и один из сильнейших оборотней Зигс, главный помощник отца, переехал в их фамильный особняк спустя всего неделю, после того, как Алистера Кроу объявили пропавшим без вести. Зигс взял бразды правления стаи на себя, под предлогом дать время женщинам немного успокоиться и пережить горечь утраты. И если его настырное ухаживание раньше вызывало раздражение, то после смерти матери он стал вести себя совсем развязно. Навязчивое ухаживание переросло в принуждение одобрить его кандидатуру на «взаимный укус».

— Наш союз усилит клан и откроет новые возможности, — уверял Зигз, силой притягивая тонкие запястья Анни для поцелуев.

Всё больше оборотней перенимали свадебные обычаи людей. Помимо людских законов, по которым жили стаи, сохранялись и волчьи правила. Брак подтверждался добровольным взаимным укусом волков. Для этого не требовалось свидетелей и пышных свадеб. Четыре крохотные точки на шее не исчезали, как раны и ссадины после боёв на арене, или хулиганских потасовок. Только со смертью одного из супругов они могли исчезнуть, или стать малозаметными, давая возможность заключить новый союз или встретить истинную пару, которые были не редкостью. Истинной паре нужно было услышать Зов. Но, как именно он проявляется и ощущается - никто объяснить не мог. Все услышавшие его отмахивались: - «Один раз услышишь, поймёшь».

Кто-то проживал всю жизнь не слышав его, обменявшись «взаимным укусом» с понравившимся оборотнем, а кому-то улыбалась удача услышать Зов от нескольких. Тогда приходилось выбирать, чей Зов сильнее. Не поддаться ему было невероятно сложно, а после близости - просто невозможно.

Анни не слышала Зов ни от одного своего поклонника и вполне могла бы обменяться укусами с Зигсом. Но, после встречи с Элегией, её мир перевернулся с ног на голову.

Молодая волчица с шикарными формами переехала в особняк Кроу, как только Анни приютил дедушка Миры. Элегия была возмущена тем, что её любовник на месте жены желал видеть худую и хрупкую наследницу.

Именно её ждала Анни на пороге старенького дома подруги. Последние лучи солнца уже угасли, принеся лесную свежесть, а усилившийся дивный аромат санктумов густым туманом разливался в воздухе, заполняя улицы. Элегия задерживалась.

Анни достала трясущимися руками смартфон и начала перелистывать фото, любезно перекинутые ей накануне вечером Элегией. Омерзение на лице сменялось гневом. Она не сразу обратила внимание на быстро приближающиеся шаги. Сунув смартфон в карман, девушка откинула волосы с лица и прошипела:

— Почему так долго?

— Скажи спасибо, что вообще пришла, — огрызнулась Элегия, всучив внушительного размера свёрток.

— Здесь всё? — поинтересовалась девушка.

— За минусом моего процента, — ухмыльнулась соучастница.

— Дрянь, — буркнула Анни.

Элегию это только рассмешило. Вдоволь посмеявшись, она продолжила:

— У тебя есть ночь и утро на то, чтобы добраться до Дортмунда. В полдень корабль уйдёт в море. Не успеешь, пеняй на себя. Я не сознаюсь в сговоре. А попытаешься меня оболгать...

— Но это же будет не ложь, — прищурилась Анни.

— Заткнись, если не хочешь, чтобы я передумала! — Элегия попыталась показать оскал, но получилось у неё так себе. Прорезался только один клык и её красивое личико перекосилось, словно пчела ужалила. Было трудно удержаться от смешка, но Анни прекрасно понимала: на кону стоит её свобода. Элегия посмотрела на беглянку с какой-то брезгливостью, но всё же продолжила:

— Итак. Как я сказала, шлюпка будет ждать в порту Дортмунда.

Анни злобно зашипела: — Какая ещё шлюпка? Ты говорила, что это рыбацкий баркас.

— Не истери! И не придирайся к словам. Там сейчас больше десяти рыбацких лоханей и все они будут уходить завтра в море. Тебе нужна «Северная клешня». Мимо не пройдешь. Гарантирую. Переезд оплачен. Ключи от машины заберешь в лесу, в еловом дупле, в котором Корг когда-то застрял. Машина припаркована рядом. Увидишь. Поедешь в сторону Дортмунда, но машину брось по дороге, не доезжая поворота в центр. До порта через город доберёшься своим ходом.

Анни кивнула и направилась к двери, но тут же услышала вслед:

— Дорогуша, ты ничего не забыла?

Поморщившись, девушка нехотя сняла с шеи кулон и цепочку. Погладила пальцем чёрный камень и протянула Элегии. Любовница Зигса с блеском карих глаз схватила украшение, прошипев:

— Что бы не случилось, Анни, не возвращайся. Я тебя предупредила.

— И не надейся, — еле слышно донеслось до Элегии из-за закрывающейся двери.

Теперь оставалось дождаться глубокой ночи, чтобы пройти незамеченной в сторону леса. До автомобиля, чтобы не попасться, надо было добираться через лес около часа. До порта, который принадлежал стае «Серебристых волков», ехать примерно часа три.

2. Ночные псы

2. Ночные псы

В просторном зале совещаний стояла полная тишина. Два охранника из Ночных псов у двери старались не смотреть в дальний угол комнаты, где седовласый мужчина, лет сорока пяти, на диване, медленно, с наслаждением попивал кофе. Малюсенькая чашка терялась в широких ладонях с длинными пальцами, украшенными массивными перстнями. Было ощущение, что он никого не видит и не слышит. Скучающе разглядывал интерьер, переводя взгляд с одного стенного панно на другое, украшенные барельефом санктумовской резьбы, на которых разворачивались древние баталии людей и оборотней. Изредка его рука убирала выбившуюся прядь волос за ухо, которая никак не хотела там находиться, а её длины было недостаточно, чтобы вплестись в седую косу — гордость любого соплеменника Серебристых волков.

Три Ночных охотника с хмурыми лицами стояли, не шелохнувшись, перед массивным овальным столом, во главе которого стоял огромный, короткостриженый черноволосый мужчина, лет двадцати шести. Костюм Хорунтовского пошива с блестящими лацканами под цвет волос великолепно подчеркивал его стать. Клыки и волосатые лапы с огромными когтями выдавали в нём злость и несдержанность:

— Три дня, — процедил сквозь зубы Зигс. — И всё, чего вы добились — это нашли машину и следы, идущие в сторону порта?

Один из охотников попытался посмотреть в глаза вожаку, но тут же потупил взгляд:

— Дед и девка молчат, но они точно что-то знают. Если бы вы нам дали больше полномочий, то вполне смогли бы..., — немного замешкался, кинул недоверчивый взгляд на диван с Серебристым и продолжил совсем не то, что хотел сказать:

— Она точно ушла по морю.

— Вы узнали, куда она направилась, и с кем? — чуть рыча, спросил Зигс.

Все охотники резко сникли, переглянулись. Заговорил старший, лет сорока, с черной бородкой и небольшой залысиной:

— У нас нет доступа к морской навигации, — теперь он скосил взгляд на диван. — Ей помог кто-то из особняка. Проникнуть в кабинет и открыть сейф незамеченной у неё бы не вышло. Она кому-то доверила код. Мы допросили всю прислугу, но никто ничего не знает и ничего подозрительного не видел.

— Что с машиной? — уже более спокойно, принимая человеческий облик, поинтересовался Зигс.

Продолжил тот же охотник:

— Машину взяли в аренду четыре дня назад в Дортмунде. Два дня назад, когда закончилась аренда, работники нашли её на обочине, рядом с центром Дортмунда. Согласно бортовому самописцу, авто находилось сутки без движения. Сотрудница проката не смогла описать подробно арендатора, только то, что это была молодая черноволосая девушка, похоже из Ночных псов. Документы оформлены на Анни, но это невозможно. В тот день она не покидала пределы Дорна. Наши люди следили за ней.

— Хреново следили, — шикнул Зигс, выпуская когти.

Охотник на мгновение умолк, поиграл желваками на скулах, отвёл взгляд от перебившего его начальника, ему явно не нравилась несдержанность нового вожака стаи, спокойно продолжил:

— Её подружка Мира не подходит под описание. Она блондинка. Унаследовала ген отца и деда с Севера. Я считаю, что нужно...

Зигз что-то прошипел и смёл лапой со стола органайзер вместе с настольной подставкой из санктума:

— Да за что вам платят?! Вы же идиоты! Мне плевать, что ты там считаешь! Она должна быть у меня в кабинете завтра к вечеру! И, не дай Бог, об этом узнает хоть одна живая душа. Я вам брюхо вспорю и подвешу на собственных кишках. Пошли вон!

Зигс обрушил кулак на стол, да так, что тот издал скрипучий звук, однако столешница выдержала гнев разъярённого пса. Охотники засеменили на выход, косо поглядывая на чужака с кофейной чашкой.

— Вы тоже, — гаркнул охранникам, и те тут же вышли вслед за охотниками.

Ставя чашку на круглый столик, седовласый мужчина приблизился к разъярённому парню спокойно и медленно. Шаг за шагом, он цедил слова сквозь иронию и насмешливость:

— Ты же понимаешь, что ни к вечеру, ни к утру и даже через неделю её не приведут?

— Заткнись.

— Цц... Нехорошо ТАК разговаривать со старшими. Я ведь могу и разозлиться, — блёклые глаза сверкнули серебром.

— Прости. Я сам не свой. Она совсем извела меня. Маленькая гадина. Что ей еще надо? Я же готов был жениться. Я же готов был разделить с ней всё.

— Всё? Что именно? Её власть и её состояние? Её стаю? — хмыкнул седовласый.

— Я заслужил это место в стае, а не купил! — прошипел Зигс, скаля зубы. Карие глаза, кажется, сейчас стали чернее ночи, но седовласого это нисколько не напугало.

— Убив её мать и узурпировав её стаю?

— Она была слаба! — крикнул Зигс, и тут же осёкся. — Все думают, что это несчастный случай. К тому же стая была всё равно моей на правах сильнейшего! На арене меня не победить! Я это доказываю каждый год!

Вскинулся было мужчина, но тут же осёкся, помня с кем ведёт беседу.

— Ты не можешь этого знать. Чтобы быть по праву сильнейшим, нужно было дождаться замужества девчонки и бросить вызов её мужу. Ей пришлось бы жить с мужем простыми членами стаи в случае его отказа от боя или быть мёртвым в случае твоей победы, а ты был бы полноправным вожаком «Ночных псов». А пока она не замужем и является наследницей, никто, кроме неё не может управлять стаей.

— В любом случае, сильнее в нашем клане нет никого! Я...

— Полный идиот, если думаешь, что она не могла найти себе мужа в другом клане. Допустим одного из сыновей вожака «Серых волколаков».

Оскалившись в улыбке, Сивел продемонстрировал клыки. Зигс захлебнулся от злости, но промолчал. Он понимал, что грубить вожаку «Серебристых волков», заправляющим доками — опасно. Он был не молод, но и не стар, стая его поддерживала. Несмотря на стройность и высокий рост, как и у большинства оборотней, его оружием был ум и хитрость, а не всё еще крепкое тело, которое по силе могло конкурировать с оборотнями на десять, а то и пятнадцать лет моложе. Сивела опасались и боялись многие. Особенно те, кто пытался перейти ему дорогу. За тихим голосом и добродушной улыбкой скрывался убийца и опасный хищник.

3. Арманит

3. Арманит

Анни знала, что путь предстоял долгий, но не предполагала, что он затянется больше, чем на месяц. Каждую неделю трал приставал к берегу для пополнения запасов и топлива, разгружая и продавая небольшой улов по пути следования. Конечным пунктом была Катамения, где рыболовный промысел процветал за счет огромных членистоногих гаробонов и омерзительных слизких губчатых чертей. Желанный дорогостоящий деликатес людей и оборотней всех континентов.

По совету старого Мориса, Анни купила всё необходимое в последнем порту Тэвуара под названием Синвиль. Дальше без тёплой одежды путешествовать было невозможно. По ночам портовый город часто накрывали северные ветра и заморозки.

Вставив новую сим-карту в телефон, первым делом девушка пролистала новостную ленту. О её побеге ничего не говорилось, так, будто её исчезновение оставалось незамеченным. «Новый скандал...», «Новый бум в моде...» и прочая пролистываемая чепуха её не интересовала. Анни собиралась закрыть приложение, но внимание привлёк один заголовок: «Вожак стаи «Ночных псов» разорвал все контракты с Серыми волколаками по поставке хрустального песка». Чтобы сдержать слёзы и вой, девушка закусила губу. Бегло пробежав глазами по статье, не удержалась и зарыдала. Без хрустального песка, селекция санктума была невозможна, а это означало одно - безжалостная вырубка эндемика без его культивирования.

Покинув Синвиль, Анни наблюдала, как пейзаж за бортом быстро менялся. Изумлению и удивлению не было предела, когда зелёные леса и поля Тэвуара сменились белоснежными горами и засыпанными снегом мохнатыми игольчатыми лапами торгота - единственных деревьев, не боявшихся холода и снега, уходившими корнями на сотни метров в камни.

Ступив на берег Катамении, девушка распрощалась с командой и прямиком отправилась в аэропорт. Из Катамении до Арманита добираться пришлось самолётом малой авиации, единственным транспортом, которым можно было добраться в город Жемчужных волков.

Арманит был небольшой и богатый городок, далеко от столицы Гуроны, кишащей людьми. Большую часть населения Арманита составлял клан «Жемчужных волков». Людям не очень нравились стойкие морозы, пробирающие до костей, и вьюги, засыпающие снегом жилища по самые окна, непрекращающиеся большую часть года.

В отличие от Дорна, в котором преобладали деревянные дома и постройки, Арманит не уступал в роскоши каменных пятиэтажных домов и мощёных улиц Гуроны. По вечерам центр горел огнями фонарей и подсветкой витрин, магазинчиков и баров. Их было не так много, как в столице, но они создавали аутентичную атмосферу, в которую хотелось погрузиться и раствориться в ней. Центральная площадь по периметру была засажена молодыми торготами. В конце площади находилась мэрия, больше походившая на старинный Хорунтовский храм, чем на правительственное здание. Возвышаясь над домами своими шпилями и красуясь резными мраморными арками, она также являлась домом вожака.

От центра улицы вели к не менее роскошным коттеджам и поместьям. И только где-то на задворках городка, вблизи леса, еще оставались небольшие бревенчатые дома. По большей части находящиеся в запустении или дожидающиеся новой застройки. Город процветал за счет буксировки айсбергов в Серпу, которая щедро платила алмазами и нефтью. И если раньше городок, походивший на любую деревню Тэвуара, промышлял добычей пушнины, то с приходом Жемчужных волков расцвел новый бизнес и необходимость жить на задворках цивилизации отпала сама собой.

Анни не хватало средств на покупку особняка, местный риелтор предложил осмотреть два дома на окраине, полностью меблированные и снабженные всей необходимой техникой. Начали с дальнего и на нём волчица остановила свой выбор, даже не осматривая второй. Он напоминал любимый Дорн, где деревянные дома украшали резными окнами и коньками. Тут резьбы, конечно же, не было и размером он был меньше, но уединенность и отдаленность от горожан её устраивала полностью.

На следующий день Анни отправилась в город, чтобы подписать все необходимые документы на аренду дома и рассчитаться с риелторской конторой. Ближе к полудню, завершив все дела в конторе, она вышла на шумный проспект, где её внимание привлекла вывеска с предсказуемым названием «Жемчужина Арманита». На двери ресторана было объявление: «Ресторану требуется бармен и официант». Так был решен вопрос с работой. В том, что её возьмут, она не сомневалась. Черные волосы, очаровательная улыбка и глаза цвета горького шоколада, нетипичные для данного региона, не могли оставить равнодушными клиентов.

По правде говоря, из-за нехватки сотрудников, не совсем было понятно, кем именно её взяли, так как приходилось заменять и бармена, и официанта, и даже администратора.

За полтора месяца работы на новом месте, девушка успела раздружиться с коллективом. Огромный длинноволосый жемчужный оборотень Журен был ей учителем и опорой в работе. Бармен не сразу принял коллегу по цеху и часто подшучивал над девушкой за её непривычный в этих краях черный цвет волос. Схватывая всё налету, после двух недель работы, Анни втянулась в рабочий процесс и ничем не уступала Журену. Каждый раз на похвалу своей напарнице Журен задирал нос:

— Это я её всему научил.

Девушка только подмигивала ему и хихикала, выставляя на барную стойку очередной коктейль, немыслимо яркого цвета и такого же неповторимого вкуса.

Утро началось с воплями:

— Проспала!

Забежав в мэрию с черного входа, бросилась прямиком на кухню банкетного зала. Анни кивнула официантам, натирающим посуду, и помчалась через кухню, помахав поварихам со звонким «Привеееет». На кухне было много народа. Некоторых наняли из соседнего бара для помощи в обслуживании банкета. Вечером в мэрии города планировался банкет на триста двадцать оборотней.

Пробежав и здороваясь со всеми подряд, девушка завернула в гардероб. Скинула синий пуховик, черные меховые сапоги. Поправила форму официанта. Заправила косу под дурацкий чепчик, который её заставили надеть, пообещав «небольфую плимелительную племию», так как униформа для бармена была пошита только на мужчин, а господин Ларс, хозяин «Жемчужины Арманита» заказал её еще три месяца назад и тогда не рассчитывал на эпатажную, но очень красивую работницу.

4. Жемчужные волки

4. Жемчужные волки

Вожаку стаи «Жемчужных волков», Эдуардо уже было за пятьдесят и возраст сказался не только редеющими волосиками цвета топлёного молока, но и округлым животиком. Он понимал, что время правления стаей подходило к концу и нужно как можно скорее отдать бразды правления сыну Домиану. Но как приструнить наглого и распутного отпрыска, прожигателя жизни - не знал. От постоянных гулянок и потасовок Домиана город полнился слухами с завидной регулярностью. Поэтому в свои неполные двадцать шесть, список желающих устроить нахалу взбучку был внушительный.

Можно было, конечно, передать и тридцатидвухлетнему сводному брату по отцу, но Леонард напрочь отказался от претензий на должность вожака, а после того, как ему едва исполнилось двадцать восемь, и вовсе объявил себя волком-одиночкой. Оградившись таким образом от чрезмерного внимания женщин, на которых он не оставит своих зубов, и мужчин, желающих бросить вызов на ежегодной арене.

С приходом Леонарда в фирму «Жемчужный Кристалл», выручки поднялись на двенадцать процентов только за первый год. Трудоголик, аналитик, стратег, замкнутый, подозрительный и черствый сухарь. Так его охарактеризовал бы любой член стаи, опуская последние эпитеты из уважения к должности и заслугам директора.

Если бы пришлось выбирать между блудным сыном и директором «Жемчужного Кристалла», то выбор был бы очевиден.

Эдуардо помнил, как отец привёл в их семью брата. Юный, жизнерадостный парень быстро нашёл общий язык с пятилетним волчонком, которого все избегали. И не ясно, что именно послужило тому виной. Проницательный взгляд, которым угрюмый щенок сканировал любого попавшего в своё поле зрения или белёсая радужка глаз с чёрной окантовкой, не типичными для представителей Жемчужных голубоглазых волков. Однако Эдуардо нашел в брате помощника и советчика, с безграничным доверием друг к другу.

Эдуардо сидел в любимом кресле вытянув ноги и пролистывал новостную ленту в смартфоне пухлыми пальцами. В комнате стояла тишина, в то время как нижний этаж гудел и готовился к приёму гостей. Домиан, чтобы избежать упрёков отца и дяди, повёз мать в салон красоты, готовиться к вечеру.

— Лео. Что мне с ним делать?

Брат стоял у камина и пытался застегнуть бриллиантовую запонку на манжете белоснежной рубашки, подобранную в тон волос. Она никак не хотела поддаваться. Подойдя к креслу, протянул руку:

— Помоги.

Эдуардо начал крутить блестящий камушек в петлице, чтобы разобраться как его застегнуть, но пухлые пальцы никак не могли с этим справиться.

— Ты так и не ответил.

— Я не знаю. По сути, это его жизнь, но если он хочет стать вожаком, то должен понимать, какой груз ответственности ляжет на его плечи. Мы ему поможем и всегда подставим плечо, но он должен стать серьёзнее. Хотя бы перестать отбивать девушек у других оборотней. Иначе он не доживет до арены.

— Ох. Арена его погубит, брат. Боже, когда же это закончится?

Наконец, справившись с застежкой, опустил рукав и посмотрел на брата с надеждой услышать дельный совет.

— Послушай. У нас хорошие отношения с Серпой. Там много красивых волчиц. Возможно одна, или даже не одна сможет стать его истинной парой. Услышит Зов и повернуть назад уже не сможет. Кому, как не тебе знать об этом.

Эд зажмурился и растянулся в улыбке цветочного кота. (Хоть они и не улыбались, а были толстыми, мохнатыми уничтожителями цветов — и без того бедной растительности Серпы).

— Литааания, — протянул мечтательно, но тут же нахмурился:

— А если он услышит Зов от нескольких?

— Ну, гарем в Арманите ему никто не позволит открыть. Будет выбирать. Чей Зов сильнее, ту и привезёт домой. Хотя бы пару месяцев перестанет нервировать мужчин стаи. И, возможно, к началу арены, претендентов порвать его будет меньше.

— Ты не боишься, что Домиан испортит налаженный бизнес, если начнёт там бегать за каждой юбкой?

Лео поджал тонкие губы, отчего и без того резкие черты острого подбородка и скул стали еще острее, задумчиво протянул:

— Ну... Баркас идет с айсбергом полгода. Тогда нам надо будет дождаться его возврата на дрейфующей льдине... а это без баркаса пару лет.

После непродолжительного молчания мужчины засмеялись во весь голос. Их прервал стук в дверь. Чуть откашлявшись, Эдуардо весело крикнул:

— Да-да!

В двери показался молодой оборотень. В рыжих волосах и зелёных глазах угадывалось происхождение Солнечных шакалов из далёкой южной Серпы, коих прибывало в Арманит достаточно много. Мельком взглянув на директора «Жемчужного кристалла», быстро перевёл взгляд на вожака и отчеканил ломающимся голосом:

— Вас уже ждут, вожак.

— Жена и сын уже вернулись?

— Да, вожак. Они уже встречают гостей.

— Хорошо, мы сейчас спустимся.

Парнишка тихо прикрыл за собой дверь. Эдуардо поднялся с кресла. Поправил смокинг и бабочку:

— Ну как?

— Как всегда, неотразим.

5. Банкет

5. Банкет

Анни заглянула в зал. Торжественная речь была закончена, а значит - её выход. Подхватив разнос с закусками из какой-то размазанной гадости по тостам, устремилась за остальными официантами. Лавировать с большим разносом в толпе было трудно. Гости танцевали, общались, пили игристое, обсуждали последние новости и сплетни. На неё часто поглядывали. Волосы хоть и были убраны в чепчик, но тёмные глаза и чёрные брови слишком привлекали внимание в толпе льняных блондинов и медно-рыжих оборотней. Банкет длился третий час, а ноги уже начали подводить. Опустив разнос с пустыми бокалами на барную стойку, она выдохнула:

— Журеен... Я больше не могу. Дай попить.

Бармен тут же подхватил стакан и начал протирать его.

— Какая очаррровательная шапочка.

Анни повернулась на голос, в котором явно слышались нотки издевательства. Окинув взглядом крепкого парня, с небрежной стрижкой и нахальной улыбкой, она растянулась в самой милейшей и добродушной улыбке, на которую только была способна:

— После банкета господин, могу подарить. Данный головной убор, несомненно, на вас будет лучше смотреться, — не дождавшись воды от Журена, подхватив разнос, направилась в сторону кухни.

Сгрузив пустые стаканы в мойку, взяла новый разнос с закусками. На выходе из кухни перед ней возник неприятный собеседник:

— А у нас есть зубки? — растянулся в улыбке самоуверенный блондин.

— У нас и лапки имеются, — буркнула Анни пытаясь его обойти.

— Может покажите? Вы любите ночные прогулки в лесах под торготами? — двинулся оборотень, не давая пройти девушке.

— Очень. В одиночестве, — еще одна попытка обойти.

— Вы приглашаете меня разбавить ваше одиночество? — не отставал наглец.

Ничего не ответив, девушка двинулась дальше. Хамить гостям не входило в её планы, на работе проблемы не нужны.

— А имя имеется у красавицы? Меня Домиан зовут, — заливаясь смехом, выкрикнул в спину уходящей официантке. Она сделала вид, что не услышала.

Разнеся еще дюжину тарелок с закусками в своей части зала, Анни направилась к Журену. Наглец исчез, а пить хотелось неимоверно. Подойдя к пустому бару, девушка побарабанила пальцами по стойке в ожидании бармена. Внезапно перед её носом появилась рука с запотевшим бокалом торгодского сока.

— О, Журен! Ты читаешь мои мысли, — схватив стакан она начала жадно пить, одновременно оборачиваясь к бармену. И тут же закашлялась, подавившись соком.

— Я знал, что ты вернёшься, — поиграл белыми бровями и сверкнул белоснежной улыбкой Домиан.

— Нечестно получается. Я представился, спас умирающую красотку от жажды, и даже не знаю её имени, — наигранно обиделся парень.

— Мира, — сквозь зажатые зубы процедила Анни имя подруги.

— Миррра, — будто пробуя на вкус протянул Домиан. — И, до которого часа работает Мира? Я бы с удовольствием подкинул её до дома.

— До восьми, — раздался за стойкой весёлый бас Журена.

Анни подпрыгнула и уставилась на бармена как на предателя, изрядно покраснев и тяжело задышав.

— В восемь жду тебя у центрального входа, Миррра, — на самое ухо промурлыкал наглец и хохоча направился к гостям.

Девушка уже была готова повернуться к Журену и разразиться гневной тирадой, но что-то было не так. Она это чувствовала. Как если бы инстинкт самосохранения кричал о том, что надо бежать. Замерев и быстро бегая глазами по пёстрой толпе в вечерних платьях и смокингах, она выискивала источник опасности. И нашла. Возле окна на противоположной стороне стоял высокий худой мужчина лет тридцати. Пепельные длинные волосы намного светлее, чем у гостей, собраны в идеальный хвост. Но не это было странным. Его прищуренный взгляд змеи неотрывно наблюдал за Анни. Медленно выдыхая сигарный дым, он двинулся в её сторону. Забыв про бармена, Анни резко дёрнулась в сторону кухни и чуть не сбила с ног господина Ларса.

— Мива, девочка моя, ты где пвохлаждаешься? Гости хотят пить. Быствее неси пить нашим почтенным гостям, — он передал разнос с напитками растерявшейся девушке и выпихнул обратно в зал.

Анни, замерев на мгновение у дверей, быстро оглядела зал, сердце бухало в висках и, казалось, вот-вот выскочит из груди. Высокого мужчины нет, значит можно продолжать работать. Она неспешно продвигалась через гомон и смех к раскрасневшимся от алкоголя компаниям и парочкам. Медленно снимая бокалы и предлагая гостям напитки, Анни не забывала улыбаться и прокладывать дорогу наперёд. На сегодня хватит приключений.

На разносе оставалось несколько бокалов, когда она потянулась за очередной порцией выпивки, чтобы предложить гостю, за спиной раздался низкий голос:

— Я сам...

Тонкие пальцы легли на мгновение поверх ладони Анни, сжимающей бокал. И тут же одёрнулись. Девушка испугалась и, охнув, выронив бокал с разносом на пол, отскочила от незнакомца. Близстоящие оборотни, ойкнув, отпрыгнули от грохота разбитой посуды, кто-то захохотал.

Анни оценила размах коллапса. Подняла глаза и ужаснулась. Перед ней стоял изумлённый человек с пепельными волосами. Он мельком взглянул на руку, залитый костюм с ботинками, поднял глаза на официантку. Изумление в миг сменилось гневом. Его брови сдвинулись к переносице. Рыкнув в оскале, он резко дёрнулся в сторону девушки, но тут же остановился как вкопанный, посмотрев поверх её головы. Она не сразу поняла, что, шарахнувшись от рыка упёрлась спиной в чью-то грудь. Аккуратно отойдя в сторону, посмотрела на пожилого оборотня. Анни видела его портрет в риэлтерской компании. Пухлые щечки, вихрастые редкие светлые волосы, лукавые глаза в пшеничных бровях и широкая улыбка. Глава клана, вожак «Жемчужных волков».

— Леонард, я тебя везде ищу. Я думал ты пропал, а ты молоденьких официанток пугаешь. Нехорошо, — захохотал глава клана, подмигнув Анни.

— Это нелепое недоразумение, — совершенно спокойным низким голосом ответил Леонард.

Анни не совсем поняла, что он подразумевал под данной фразой. Её или ситуацию. Нахмурилась и кинула взгляд в сторону «нелепого недоразумения». Брови тут же полезли вверх. Прямая осанка, задранный подбородок, сложенные ладони, соприкасающиеся подушечками пальцев на уровне пояса. Никакой злости, никакой агрессии. Будто ничего не было.